Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Названия домашних животных 39 - 96
1. Собирательные названия домашних животных 40 -47
2. Видовые и половозрастные названия домашних животных 47-71
3. Названия домашних животных по масти, внешнему виду, породе, состоянию, способу ходьбы, значимости в хозяйстве, повадкам, поведению и по другим признакам 71-96
Глава II. Лексика, связанная с животноводством (скотоводство, овцеводство, коневодство) 97 - 142
1. Слова, связанные с сырьем и продуктами питания, получаемыми от животных , 105 - 113
2. Слова, связанные с уходом и кормлением скота
3. Названия частей тела и внутренних органов, мышц, костей домашних животных 113
4. Слова, связанные с верховой ездой и гужевым транспом 126
5. Слова, обозначающие процессы, действия и состояния, связанные сживотноводством 136
Глава III. Названия домашних птиц и слова, связанные с птицеводством 143 - 165
Заключение 166 - 179
Список использованной литературы 180 - 198
Приложения №№ 1,2, 3,4, 5, 6, 7, 8, 9 199 - 252
- Собирательные названия домашних животных
- Названия домашних животных по масти, внешнему виду, породе, состоянию, способу ходьбы, значимости в хозяйстве, повадкам, поведению и по другим признакам
- Слова, связанные с сырьем и продуктами питания, получаемыми от животных
- Названия частей тела и внутренних органов, мышц, костей домашних животных
Введение к работе
Актуальность исследования определяется тем, что лексика, в отличие от других уровней языка, все еще остается недостаточно изученной частью тюркологии. Междк тем известно, что лексика любого языка является той базой, на которой ведутся научные исследования и по другим направлениям языкознания, особенно изыскания, сравнительного и сравнительно-исторического характера. В лексическом богатстве каждого диалекта представлен довольно большой пласт общекумыкской, общетюркской лексики, но наряду с этим сфера употребления некоторых слов и их вариантов ограничено тем или иным диалектным говором. Это особенно ярко проявляется в лексике, связанной с названиями домашних животных и птиц. Значительные расхождения в лексических единицах обнаруживают кумыкские диалекты не столько в доминантных названиях, сколько в специфических, различие наблюдается как в структуре, так и в семантике названий. Представляет интерес также изучение специфических исконно кумыкских названий животных и птиц, отличающихся специфическими особенностями, самобытностью в каждом диалекте и говоре.
Исследование богато представленной во всех диалектах и говорах хозяйственно-отраслевой лексики кумыкского языка несомненно послужит вкладом в общую тюркологическую лексикологию, в которой, как известно,
представлены языки разных типов. Процесс изучения лексикологических и особенно ареальных лексико-семантических проблем в тюркологии находится на разных стадиях исследования и в целом еще не завершен.
Следует отметить, что на фоне изученности диалектов кумыкского языка на уровне фонетики, диалектная лексика, в том числе и названия домашних животных и птиц, до настоящего времени не подвергалась системному структурно-семантическому анализу. До сих пор не установлено наличие в диалектной речи кумыков лексических единиц общекумыкской, общетюркской и ограниченной диалектной принадлежности, не определены границы распространения тех или иных изоглосс, не определены лексические соотношения между диалектами, их отношение к другим тюркским языкам, не разграничены доминантные лексемы от единиц, обозначающих отдельные группы и единичные особенности животных и птиц. Данный лексический пласт не подвергался этимологическому и в связи с этим историческому анализу.
Восполняя в определенной мере этот пробел, диссертация вводит в научный обиход большое количество новых фактов и реалий и тем самым способствует дальнейшему развитию кумыкского языкознания и тюркологии в целом, в чем в первую очередь заключается актуальность и своевременность данного диссертационного исследования. Работа вносит определенный вклад и в изучение диалектной лексики кумыкского языка.
Актуальность исследования данной отраслевой лексики кумыкского языка заключается и в том, что она отражает сложные процессы межъязыковых и междиалектных контактов кумыкских диалектов с близкородственными языками: карачаево-балкарским, караимским, крымско-татарским, татарским, башкирским и соседним ногайским, в которых прослеживаются общие ареальные языковые явления, особенно в названиях домашних животных и птиц.
Сравнение кумыкского материала с историческими лексическими и семантическими схождениями и расхождениями поможет в какой-то мере определить место кумыкского языка в системе тюркских языков - взаимодействие и автономное его (кумыкского языка) развитие. В связи с тем, что на очереди стоит задача создания капитальных трудов по исторической лексикологии отдельных тюркских языков, изучение лексики, связанной с животным миром, кумыкской диалектной системы представляется весьма актуальным.
Научная новизна работы заключается в том, что она является первым опытом монографического исследования одного из лексико-семантических классов диалектной лексики кумыкского языка на основе применения комплексных методов системного, структурно-семантического анализа. Впервые в кумыкском языке названия домашних животных и птиц диалектной системы даны не только в плане территориальной локализации, они рассмотрены и в плане распространения их в других родственных и неродственных междиалектных зонах, тем самым определено их отношение к другим тюркским языкам и их диалектам. Определенный научный интерес представляет этимологизация ряда слов с привлечением сравнительного материала из кумыкских диалектов, современных тюркских языков, а также из древних тюркских письменных источников путем фонетического, морфонологического, морфологического анализа. Определенную научную ценность представляет также изучение собственно диалектного пласта данной тематической группы, выявление специфических диалектизмов. В работе обращается внимание и на структуру слова, четко дифференцируются и фиксируются слова и словосочетания, характеризующие половозрастные особенности, масти, повадки животных по видовым подразделениям, наиболее полно анализируются названия, связанные со сбруей, уходом и кормлением, продуктами животных и
птиц, определяются междиалектные, межъязыковые контакты, устанавливается общекумыкская лексика.
В данном исследовании сравнительному исследованию подвергаются односложные основы, которые послужат материалом при разработке проблемы выделения и определения исконно тюркского слоя лексики. Для кумыкского языкознания и тюркологической науки представляет научный интерес стройный анализ диалектов кумыкского языка, указывающих на этнои-сторические связи кумыков с другими тюркскими народами.
Теоретическая и практическая значимость. Сравнительно-историческое исследование с применением методов лингвистической географии и типологии, разработанных в тюркологии, важно прежде всего потому, что оно затрагивает эволюцию языковых явлений тюркских языков в их историческом развитии. Языковые факты кумыкских диалектов изучаются на основе достижений современной тюркологической науки. Анализируемый в работе языковой материал свидетельствует о далекой истории кумыкского языка и о его связях с другими тюркскими языками, поэтому имеет определенное значение и для тюркологической науки, являются ценным материалом при изучении основных вопросов лексикологии кумыкского языка.
И поэтому научный аппарат и приведенный лингвистический материал создают основу для дальнейшей глубокой разработки вопросов сравнительной и сравнительно-исторической лексикологии кумыкского языка. Применение синхронно-сопоставительного метода исследования семантики диалектного слова кумыкского языка помогает выявить общее и особенное в развитии семантики слова.
Теоретическая значимость данного исследования заключается также в том, что основные положения работы и приводимый лингвистический материал послужат базой при дальнейших углубленных исследованиях вопросов исторической лексики кумыкского языка.
Приводимый в диссертации фактический материал диалектов может быть использован при составлении диалектологического атласа кумыкского языка и найдет свое применение при разработке исторической фонетики, грамматики и лексики кумыкского языка.
Лексический материал диссертации, несомненно, составляет основу создаваемого нами диалектологического словаря кумыкского языка. Материал может быть также использован при составлении учебников для школ, педколледжей и вузов, при разработке спецкурсов, пособий по диалектологии, при составлении этимологического словаря кумыкского языка.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является системный анализ лексики и семантики названий домашних животных и птиц в диалектной системе кумыкского языка, выявление общего и особенного в развитии семантики слова, определение внутренних закономерностей процесса развития лексических средств кумыкского языка, диалектных данных, установление начальных и последующих этапов развития словарного состава в данной тематической группе, характера их функционирования в диалектах и говорах и определение их отношений к современному кумыкскому литературному языку и другим тюркским языкам; исследование истории слов, раскрывающих историю тюркских народов.
Для достижения этих целей в работе решаются следующие задачи:
уточняются и описываются структурные и семантические особенности названий животных и птиц в системе диалектов;
устанавливаются исторические контакты диалектов, определяются специфические, довольно древние слои лексики контактируемых диалектов и говоров;
выявляются и подвергаются стройному анализу диалектизмы, составляющие специфические лексемы отдельного диалекта, приводятся сравнительные материалы, которые указывают на этноисторические связи кумыков
с другими тюркскими народами и соседними нетюркскими народами Дагестана;
определяется нормативность и вариативность названий животных, птиц для кумыкского литературного языка, их лексикографическая фиксация и закрепленность в различного рода лексиконах;
характеризуется переносное значение названий животных и птиц диасистемы, их функционирование в разговорной речи;
выявляются лексические особенности каждого диалекта и говора в отдельности; рассматриваются новые, не замеченные до сих пор, связи между диалектами и говорами. Таким образом, прослеживаются внутренние закономерности развития в исторически обусловленных сходствах и различиях между диалектами всей системы, тем самым уточняются границы языковых явлений;
на основе диалектных данных и сравнительного материала, а также со ссылкой в ряде случаев на факты древнетюркских памятников, критически осмысливаются и обобщаются результаты теоретических положений тюркологов в данной области. В ряде случаев реконструируются древние или же исходные формы лексических единиц;
изучаются этнические связи кумыков с тюркскими народами Северного Кавказа, Поволжья и Средней Азии, и прослеживается отражение этих связей в языковом материале диасистемы, что позволяет выявить типичные кыпчакские и огузские черты в лексике кумыкского языка, выяснить архаичные явления из древ нетюркского языка.
Источники исследования включают полевые материалы, собранные нами во время полевых экспедиций в селениях Буйнакского, Хасавюртовского, Бабаюртовского, Каякентского, Карабудахкентского районов, а также в селениях Кизляр, Брагуны (Борагъан), Дарбанхи, Бамматюрт, гор. Гудермес с участием студентов ДГУ в 1996-1999-е годы. Материал собран путем непо-
средственных наблюдений над речью носителей говоров, записи на магнитофонной ленте образцов разговорной речи, анкетирования студентов кумыкской группы факультета дагестанской филологии ДГУ, носителей разных диалектов кумыкского языка. Привлечены также языковые данные письменных памятников и факты, извлеченные из диалектографических материалов В,В. Радлова, СЕ. Малова, Н.А. Баскакова, Э.Р. Тенишева, Э.В. Се-вортяна, A.M. Щербака.
Методы исследования. В диссертации используется синхронно-сопоставительный метод, проводится системный структурно-семантический анализ названий домашних животных и птиц. Для раскрытия лексических и семантических особенностей названий домашних животных и птиц используется синтез методов сравнительного, сравнительно-исторического языкознания с методами ареальной лингвистики и типологии. Используется также метод трансформации, частично применяются методы статистического анализа, функциональной стратификации.
Апробация. Основные положения диссертации нашли отражение в шести опубликованных статьях и в трех сообщениях на итоговых научно-теоретических конференциях преподавателей кафедры дагестанских языков Даггосуниверситета (1998-1999 гг., 1999-2000 гг., 2000-2001 гг.). Некоторые теоретические положения диссертации апробированы в процессе преподавания курсов "Практический курс кумыкского языка", "Основы стилистики кумыкского языка", "Современный кумыкский язык", при чтении спецкурса "Отраслевая лексика диалектов кумыкского языка".
На защиту выносятся следующие положения:
L Названия домашних животных и птиц в кумыкском языке являются одним из древних слоев лексики и входят в пласт общетюркского словаря. Но, вместе с тем, кумыкский язык в совокупности его диалектов, обнаруживает чрезвычайную сомобытность в этой области, будучи пополненной соб-
ственно кумыкскими названиями, которые появились в недрах самого кумыкского языка и его диалектов.
Основные фонетические и семантические различия в названиях домашних животных и птиц наблюдаются в корпусах половозрастных названий, мастей и пород животных, продуктов, получаемых от животных и птиц, в наименованиях помещений и мест содержания, в словах, связанных с уходом и кормлением скота, внешним видом, состоянием животных, в словах, связанных с транспортом и сбруей. Диалектные различия обнаруживаются также в соматических терминах.
В ходе анализа семантических микрополей прослеживаются две лингвистические зоны: северная, в которую входят хасавюртовские и терские диалекты, южная, которая включает буйнакский, подгорный, кайтагский диалекты. В южной зоне особое развитие получили названия овец и коз, названия крупного рогатого скота широко представлены в северных диалектах.
Анализ названий домашних животных и птиц диалектной системы кумыкского языка показывает, что животноводческая лексика в основном является общетюркской. Особую близость данная лексика кумыкских диалектов обнаруживает к кавказским и поволжским кыпчакским языкам, т.е. к языкам кыпчакско-половецкой и кыпчакско-булгарской подгруппы тюркских языков.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. К диссертации приложен словарь названий домашних животных и птиц в диасистеме кумыкского языка с переводом на русский язык.
Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, освещаются цели и задачи исследования, принципы и методы исследования, определяется теоретическая и практическая значимость исследования. Здесь же представлена краткая история изучения лексики в кумыкском языке.
Первая глава посвящена изучению структурно-семантических особенностей названий домашних животных. В данной главе описываются собирательные названия домашних животных и птиц, рассматриваются половозрастные названия, названия домашних животных по масти, внешнему виду, породе, состоянию, способу ходьбы, значимости в хозяйстве, повадкам, поведению и по другим признакам.
Во второй главе описываются лексика, связанная с животноводством (скотоводство, овцеводство, коневодство), названия, связанные с уходом и кормлением животных, со сбруей. В данной главе отдельными разделами выступают названия мелкого и крупного рогатого скота.
Третья глава диссертации посвящена изучению названий домашних птиц: половозрастные названия, названия продуктов, получаемых от птиц.
В заключении даются основные теоретические положения диссертации.
В приложении даются: словарь названий домашних животных и птиц; список сокращений, принятых в диссертации; замечания по транскрипции.
1.2. История изучения диалектной лексики кумыкского языка
В истории изучения кумыкского языка большим научным достижением в отечественном языкознании того времени явилась первая грамматика кумыкского языка, созданная на основе живого разговорного языка кумыков в 1848 году переводчиком и учителем кумыкского языка Т.Н. Макаровым "Татарская грамматика кавказского наречия" (татарами назывались тогда все тюркские народы Кавказа).
1 Грамматика состоит из предисловия, статьи-изъяснения, правописания -фонетики, словопроизведения - морфологии (словообразования), словосочинения - синтаксиса, В предисловии автор пополняет русскую графику буквами для передачи специфических кумыкских звуков. Данная книга, представ-
В "Грамматике" лексика кумыкского языка специальному изучению не подвергается. Богатый иллюстративный материал, использованный и книге, дается на кумыкском с переводом на русский язык, и он частично характеризует некоторые пласты лексики кумыкского языка. В иллюстративном материале из названий домашних животных и птиц имеются собирательные названия домашних животных: тувар "стадо", илкъы (лит. йылкъы) "табун лошадей", "косяк", табун "стан", "партия", "толпа"; даются названия "самец", "самка": эркек бюрю "волк", тиши бюрю "волчица" (лит, бёрю "волк"), лексическое различение по полу животных: оъгуз "бык" (лит. оьгюз), сыира "корова" (лит. сыйыр), къой "овца", кочкъар "баран-производитель", ички "коза" (лит. эчки), теки "козел" (лит. теке), am "лошадь", байтал "кобылица", хораз "петух", таукь (лит. тавукь) "курица" [1848: 10, 13, 19-20], встречаются названия, образованные аффиксами -лы, -чы: къой "овца" - къойчы "овчар" (лит. кьойчу), ер "седло" - ерчи "седельщик", am "лошадь" - атлы "всадник, конный" [1848: 116].
В истории изучения диалектов заметное место занимают работы Ф.Е. Корша. Ф.Е. Корш в 1888-1889 гг. был в специальной научной командировке в Хасавюртовском округе Терской области. Собранный лингвистический материал им был использован в научных трудах, в частности в работе "По поводу второй статьи проф. П.И. Мелиоранского о турецких элементах в языке "Слово о полку Игореве" [1906].
Ф.Е. Коршем даны сведения о месте кумыкского языка среди тюркских языков, о сходствах и различиях его с соседним ногайским. В другой работе "Происхождение форм настоящего времени в западно-тюркских языках
лягощая собой первую старописьменную печатную работу, написана на русском зыке, приведенные примеры даны на основе как арабской, так и русской графики.
[1907] он выдвигает положение о том, что кумыки, живущие в Хасавюртовском округе, имеют свой особый диалект.
В 1883 году в "Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа" были опубликованы "Русско-кумыкский словарь" и "Кумык-ско-русский словарь", составленные заведующим Костековским начальным училищем М.Г. Афанасьевым и учителем М.В. Мох и ром. Словари содержат примерно 5000 слов. Они составлены на материале хасавюртовского диалекта.
Лексика кумыкского языка впервые, можно сказать, в сравнении с другими тюркскими языками, в данном случае с балкарским, дается в словаре Ю. Немета [1911]. Несмотря на то, что словарь в основном опирается на лексику хасавюртовского диалекта и охватывает немного слов, является ценным лексикографическим материалом, представляющим собой большую научную и практическую значимость.
В 1908 году Абусуфьян Акаев издает четырехъязычный переводной словарь арабского, кумыкского, аварского, русского языков "Суллам ал-лисан" (лестница языков) [1908]. Словарь составлен по грамматико-тематическому принципу: состоит из 20 тематических разделов, в которых лексический материал расположен по частям и грамматическим формам, а также по гнездам, связанным единством темы: названия явлений природы, небесных тел, времен года, частей тела человека, предметов домашнего обихода, животных. В словаре зафиксировано 900 наиболее употребительных в разговорной речи слов, а также около 150 фразеологических единиц. Как отмечает сам автор, книга им написана для того, чтобы помочь народам Дагестана преодолеть трудности в общении между собой,
В 1909 году Абусуфьян Акаев издает расширенный, обогащенный словарь, включая и чеченский язык (словарь переиздавался в 1910, 1914 гг.). Количество слов по каждому языку составляет около 1000, разделов - 27.
В 1936 году в Дагестане работает научная лингвистическая экспедиция, возглавляемая профессором Н.К. Дмитриевым. На основании материалов данной экспедиции Н.К. Дмитриевым в 1940 году опубликована "Грамматика кумыкского языка".
В "Грамматике" даются некоторые лексико-семантические классы слов кайтагского диалекта, среди которых имеются и названия животных: лакку "щенок" (монг.), локъай (< монг. нокьай) "собака" - лит. ит\ къанц! "уксус" -лит, хату, джіика "цыпленок" - лит. жижек, джакьіа "свинья" - лит. дон-гуз, чочкъа "поросенок", инек "корова" - лит. сыйыр, тана "телок", "бычок" -лит. тана "бычок", хонажын "телка" - лит, хонажин, оърдек "утка"(а не бабиш), мишик "кошка", мажи "коричневый" (масть быка, коровы), дамгъа "тамга", "тавро", гьарзи (особый вид тавро) "разрезанное ухо у коровы" - лит. гьарзи. В диалектных словах обнаруживаются фонетические и лексические неточности: кайт. хонадэ/син//хунаджин (вм, хонажын), тогьай "обод колеса" (вм. "часть обода колеса" (лит. тогьай), am "лошадь" (вообще), ябу "рабочая лошадь" (для полевых работ), егьер "седло" - лит. ер пургуон "подвода".
Данные диалектные названия представляют собой лишь ограниченную часть большого лексического пласта указанной семантической группы.
Лексика буйнакского и хасавюртовского диалектов в "Грамматике" особо не рассматривается, указывается лишь на некоторые лексические и фонетические расхождения их между собой: буйн. инек - хае. сыйыр "корова". В связи с нерасчлененностью говоров буйнакского диалекта на подгорный и буйнакский Н.К. Дмитриев слово инек, характерное лишь для некоторых подгорных говоров буйнакского диалекта (теперь эти говоры относятся к подгорному диалекту), представляет как диалектное: хае. бузов - буйн. бызав "теленок" (хае. бузав//бызав (а не только бузов), хае. сырув - буйн. сирые "стадо" (хае. сырые, а не сырув), графически не точно передается автором
буйн. къама - хае. кома, представляющий собой сингармонический параллелизм.
Таким образом, о диалектной лексике в "Грамматике" имеются лишь скудные сведения, которые, естественно, не в состоянии дифференцировать диалекты по данному признаку.
В 1936 году А.А. Сатыбалов, по совету Н.К. Дмитриева, совершил поездку по селам терских кумыков с целью сбора диалектного материала, а также сведений по истории и материальной культуре. Результаты этих исследований отразились в работах "К вопросу об изучении говоров кумыкского языка" (1937), "К вопросу о личной ономастике кумыков" (1938).
В 1949 году Н.К. Дмитриевым издана рукопись А.А. Шифнера под названием "Материалы по истории кумыкского языка", являющаяся своего рода уникальным примером старых датированных записей по кумыкскому языку. В ней имеются диалектные материалы.
С пятидесятых годов изучением кумыкских диалектов занимается И.А. Керимов. Большой лингвистический материал всех научных работ И.А. Ке-римова, без сомнения, сыграл немаловажную роль в изучении кумыкского языка вообще, его диалектологии в частности.
В автореферате кандидатской диссертации И.А. Керимова 1 глава посвящается описанию лексики кайтагского диалекта. В последующих научных статьях (1957, 1957, 1966, 1967, 1967, 1968) И.А. Керимовым дается ряд названий домашних животных и птиц, представляющий определенный интерес: чарыкь "тапочки с подошвами" - лит. "чарыки", чеде "хлев для теленка" - лит. бёлме, дженекгй "утка" - лит. оърдек // бабиш, шылвыр - лит. шалбур "слизь" (до и после отела коров), келче "двухгодовалый буйволенок" - лит. "двухгодовалый буйволенок" (самец), хае. солт. янг. къырьмач - лит. къамучу "плеть", йымырта-йымырткъа "яйцо", йилик "кость с мозгом" (как в лит. яз.), каЙт. арва - лит. арба "арба", буйн., подг., дорг. гъамач - лит. гьамеч "от-
крытый хлев", гозат - лит. гёзет "ночная пастьба рабочего скота", шаркїа "собачка" (лит. шарка), шик - лит. йилик "кость мозговая".
В работе "Очерки кумыкской диалектологии" лексические особенности диалектов не подвергаются особому научному анализу. Однако в числе диалектизмов и заимствований с переводом на русский язык представлены некоторые слова, представляющие определенный интерес; кайт. кьанціа "вороной", гадай "козленок" (самка), лит. гидив (в том же значении), дедукъ "петух", лагу "щенок", инек "корова", урту // гайдуш "подойник", чилгъий "недообработанная кожа", гигари // юмурукъа "яйцо", чіикіа "цыпленок", гьуле "колесо", авай "буйволица", дугье "большой буйволенок", егьер "седло".
Как видно из примеров, диалектные названия домашних животных и птиц охватывают незначительное количество слов, из которых некоторые подлежат уточнению: лит. аркьав "пряжа, которая употребляется для основания ковра", лит. айын "стремя", кайт. алх. дедукъ "петух раннего возраста, который только начал кричать".
Ряд названий домашних животных и птиц встречается в "Занимательной грамматике кумыкского языка" [Керимов 1982].
Вопросами диалектологии занимался также исследователь кумыкского языка Д.М. Хангишиев. В работе "Кумыкская диалектология" (1989), написанной в качестве учебного пособия для студентов филологических факультетов вузов, дается краткое описание лексики, фонетики и грамматики диалектов кумыкского языка. В области лексики даны некоторые лексические различия каждого диалекта. Лексические дифференциальные особенности прослеживаются и в иллюстративном материале, использованном при описании фонетических и грамматических признаков диалектов, например, слова, связанные с животными: хае. бабиш - буйн. бабюш "утка", хае. къуюшгъ-ан - буйн. маршав "шлея", хае. сырые - буйн. сирив "стадо", кайт. дедукъ
"петух", лакьай "собака", паъгу "щенок", инек "корова", гадай "козленок", ме-геджин "свинья", подг. хопчав "чабан", кьочїа "бурдюк", буйн. гъамеч "навес для скота", тер. кыскаь "жеребенок", атаман "индюк", токьал "безро-гии .
В работе известного исследователя кумыкского языка Ю.Д. Джанмаво-ва "Кумыкский язык" (фонетика, орфоэпия, графика) (на кум. яз.), написанной в качестве учебного пособия для студентов, содержится ценный лексический материал. Слова, данные в качестве иллюстративного материала, автор в ряде случаев дополняет диалектными вариантами и сравнивает их с другими тюркскими языками. В данном материале встречаются и названия, связанные с животными: бавур "печень"; аз., тур., туркм. багъыр, уйг. бегъ-ир, ног., тат., каз., баш., ккалп. бавыр, як. быар, тув. баар, хак., шор. паар, ж. уйг. пагъыр, чув. пгвер, хае. бавыр, буйн. бавур, хае. тувар "стадо", баш. ты-вар, аз. давар, эчки "коза", тур. кечи, буйн. эчки // экичи, хае. эчйи\ йилик "кость, костный мозг1', аз. шик, тур. ilik\ йылкъы "табун", аз. илхы\ оьт "желчь", хак. оьоьт, як. уьоьт, чув. ват.
Первым опытом системного описания отдельно взятой диалектной единицы кумыкского языка путем сопоставления ее с другими диалектами и литературным языком, а в ряде случаев и с близкородственными тюркскими языками, была работа Н.Х. Ольмесова "Бораганский говор и его место в системе диалектов кумыкского языка" (1994), в которой лексическим особенностям бораганского говора терского диалекта посвящается отдельная глава. В частности, рассмотрены в основном следующие вопросы: диалектизмы, характерные для данного говора, многозначные слова, слова-синонимы, характерные лишь для данного говора, семантические диалектизмы, слова, являющиеся общими с кизлярским говором терского диалекта, лексико-семантические классы лексики говора, а.также вопросы заимствования, фразеологии.
В лексико-семантической группе "животные, птицы, насекомые" анализируются половозрастные названия некоторых домашних животных и птиц, масти, органы животных, например, бор. там "самка яловая" (овец), буй. "самка старше года до окота", бор. ирик "кастрированный баран, козел", кизл. бурмач "кастрированный баран" (< бур "скрутить" + мач), ирик - лит. ирк "баран от двух лет", къочкъар "баран" (без различения на производителя или холощенного" - лит. "баран-производитель", ног., ккалп., казах, когикар, башк. кускар "баран-производитель", токълу "годовалый ягненок" - лит. токълу "ягненок от шести месяцев до года", серпе "козел-производитель" -лит. теке (в том же значении), тер. баш. серке "кастрированный козел", кизл. теке "козел-путеводитель, главный", бор. тана "бычок", кизл. "кастрированный бычок", кьунан "жеребенок до двух лет", ср. ног., казах., башк. копан "жеребенок до 2-3 лет", чорпабаш "круглая часть желудка". Так анализируются и другие лексемы, связанные с полом, мастью, органами животных.
Отраслевая лексика кумыкского языка отражается также в следующих работах Н.Х. Ольмесова: "Бораганские кумыки и их язык" (на кум. яз.) (1981), "Кумыкские термины родства и свойства" (1985), "Соматические термины в диалектах кумыкского языка (структурно-семантический анализ)" (1986), "О некоторых элементах иберийско-кавказского происхождения в кумыкском языке (1989), "Детская речь" (на кум. яз.) (1990), "Названия культурных растений" (на кум. яз.) (1991).
Диалектная система кумыкского языка на уровне фонетики и морфонологии в сравнительно-историческом плане проанализирована Н.Х. Ольме-совым в монографии "Сравнительно-историческое исследование диалектной системы кумыкского языка. Фонетика. Морфонология" (1997). В качестве иллюстративного материала им используется специфическая диалектная лексика, которая в ряде случаев подвергается этимологическому и сравнительно-историческому анализу. В иллюстративном материале встречаются и
названия животных и птиц в диалектах кумыкского языка. Например, писк "корова" (< ин "мать", "матка"), къочкъар "баран-производитель" (< къоч "смелый, мужественный", мал "скот", "имущество" (< перс, мал),
В работе даются фонетические варианты и раскрывается семантическое разнообразие названий животных и птиц, например: гуьлуьк // куьлш // коьскаь "жеребенок", джуъжэк // джижэк // джшіа // чоппа "цыпленок".
Встречаются также специфические названия животных и птиц, бытующих в том или ином диалекте: буйн. ханца сыйыр "корова, дающая мало молока", кайт. алх. чолпа "цыпленок после оперения", чорпабаш "отдел желудка" (в виде колпака).
С привлечением сравнительного материала из тюркских языков автор устанавливает древнее состояние некоторых названий, связанных с животными: am "лошадь", ср. др.-тюрк., уйг., тур., к.-балк., гаг., кар., кирг., ног., казах., алт., як., кум. am "лошадь" [1997: 45], хае, тер. къонгыр - лит. къопгур "каурый, светло-каштановый" (масть животных), ср. джаг., кирг. къонгур "желто-бурый, каурый" [Радлов II: 522, 523], гючик- лит. гючюк "щенок", ср. тел., кар. тр., осм. кючюк [Радлов II: 1994], хае, тер. къамычы - лит. кьамучу "кнут, плеть", ср. тел., алт., каз., крм. камчы "плеть, ногайка", кар. тр. камчу// камчі "плеть, кнут" [Радлов II: 493, 495; Ольмесов 1997: 71-75].
Н.Х. Ольмесов в книгах "Методика кумыкского языка" (на кум. яз.) (2000), "Сопоставительная грамматика кумыкского и русского языков. Фонетика. Морфология" (2000) также в качестве упражнений дает тематические группы слов, среди которых имеется семантическая группа "Дикие и домашние животные, птицы, насекомые".
Вопросами кумыкской лексикологии занимается известный исследователь кумыкского языка К.С. Кадыраджиев. В его кандидатской диссертации "Исконная лексика кумыкского языка (с точки зрения ее происхождения)" во второй главе "Термины животного мира" в числе общетюркско-
межтюркских зоотерминов, представленных в кумыкском языке, называются такие термины, как айгъыр "жеребец", байтал "кобыла", am "конь", бугъа "вол", бузав "теленок", гючюк "щенок", донгуз "кабан", ит "собака", йылкъы "табун", кьаз "гусь", къачыр "мул", тана "телка", теке "козел", тюе "верблюд", улакъ "козленок", эшек "осел"\ябу "кляча" [1981: 9: 14].
К собственно кумыкским зоотерминам автор относит: балив // балий "буйвол", гадай "козленок", гьама "осел", купай "собака", къалае "гусь", авай "буйволица", тараш "гончая собака", батагъа "утка", чахае/I чохай "овца" < межтюрк, чагьа "детеныш животного", купай "щенок", ср. с чагот. къулукь "большая собака", калмык, гоалоъг "щенок". Некоторые перечисленные термины нуждаются в конкретизации в их отношении к современному кумыкскому литературному языку: бугъа "бык-производитель" (в автореф. бык "вол"), донгуз "свинья" (в автореф. донгуз "кабан"), тана "бычок" (автореф. тана "телка"), теке "козел-производитель" (автореф. теке "козел"), термин гьама отнесен автором к собственно кумыкскому зоотермину, тогда как он заимствован из горских языков. В кумыкском языке батагъа "утка" не употребляется. Не употребляется в литературном языке и бала-чагъа "всякие дети". Данное слово встречается в разговорной речи буйнакского, хасавюртовского диалектов в форме чагъалар "дети". Слово купай, видимо, следует связывать и с основой гюпюк // купиш "жеребенок, а термины балив, къалае, ча-хав (буйн. чыхыв) в основном относятся к разговорной речи.
В статье К.С. Кадыраджиева "Морфологическая структура названий животного мира в кумыкском языке" реконструируются некоторые названия животных. Например, слово am возводится к корневому элементу ан- урало-алтайских языков; къоч "баран-производитель" < къон "баран, овца" > къонч (къонт "баран" > новотюрк. къоч.); кечи "коза" < кенди / кенти / > кенчи < кен; бийэ "кобыла" < пиненг. Слово тюе "верблюд" объясняется через эволюцию согласного основы: г > е> б > м, и таким образом пракыпчакская ос-
нова восстанавливается в виде тоьге, ср, уйг. тоъге. Относительно къоч-трудно согласиться с автором, возводящим его к къон "баран", "овца" потому, что къоч- намного древнее, чем къон; в кумыкском языке она имеет ряд вариантов: кьоча "главарь детей", къоэш "старец", къоччакъ "смелый", хо-жайын "хозяин". Что касается тюе% аз. деве, гаг. дэеа, др.-тюрк, тэвей, видимо, следует связывать со словом дава "комолый".
В работе К.С. Кадыраджиева "Загадки кумыкской и тюркской истории от Эгейского до Каспийского морей" (1997) некоторые названия животных и птиц кумыкского языка также подвергаются этимологическому анализу. В параллелях между семитскими и тюркскими языками встречается тюрк. маркъа "детеныш" - сем. мар "сын", В качестве хуварского субстрата зафиксирована основа сус- "конь". Это древнесемитская основа автором сопоставляется с чагатайским cam-аг "жеребенок" {< cam "лошадь" + уменьш. афф. -аг), на тюркской лексической основе объясняется термин кодук "осленок, буйволенок, жеребенок" (< кут "порода животных, конь, бык, олень" + афф. -уз // -ур), сравнивается с тафал. гудаа "бык". Можно было сравнить и с кум. гёдек (гоьд+эк) "буйволенок". Реконструируется слово мююз "рот", уча "крестец", боюн "шея", тувар "скот" в сопоставлении их с индоевропейскими, шумерским, эламским, касситским языками.
Таким образом, работы К.С. Кадыраджиева по лексикологии кумыкского языка не только помогают уточнить границы тюркских народов, но и раскрывают хронологию древних контактов тюркских народов между собой и с другими нетюркскими народами, помогают восстановить структуру и раскрыть семантику кумыкского слова.
В статье Т.Г. Таймасхановой "Терминология коневодства в кумыкском языке" (1988) анализируется семантическая структура слов, связанных с лошадьми. Делается попытка этимологизировать некоторые термины коневодства, опираясь на имеющиеся в тюркологической литературе сведения о них.
Автор в числе диалектных вариантов слова "жеребенок" кумыкского языка называет кюрюк, гюлюв, которые не встречаются в диасистеме кумыкского языка, не употребляются в значении "жеребенок-самка" также байталтай, "ездовая лошадь" минив am (употр. минеген am).
В работах исследователей иберийско-кавказских языков встречаются названия животных и птиц тюркского происхождения, изучение которых поможет раскрыть древние этнолингвистические связи тюркских народов с нетюркскими народами Дагестана, определить древнюю структуру и семантику некоторых слов.
К примеру, в книге проф. Р.И. Гайдарова "Лексика лезгинского языка" (1977) приводятся следующие слова тюркского происхождения, среди которых особый интерес представляют: гамйш//гамиш "буйвол", хашав "специальный скребок", "передняя костлявая часть голени", "металлический наконечник на ножнах кинжала", ср. кум. диал. хашыв // къашыв - лит. къашыв "металлический скребок" (для чистки лошади), оісигер "легкие", ср. аз. джий-ер// джигер (общее название легких и печени"), хам "неоседланный, необъезженный (о лошади)", "кожа"; "необработанный (о земле)", "необученный, неискушенный", ср. кум., кайт., каяк., хамат. "дикая лошадь", буйн. хам (адам) "безразличный", "простак"; "распятая для сушки туша", аз. хам "сырой", "неопытный, простак", "непривычный"; "незнакомый с известной местностью, с людьми, порядками", тар., ком. ком "недостающий", "преждевременный", ком. "неспелый" [Радлов II: 477, 478], тар. "необразованный, грубый, незнающий, ленивый" [Радлов II: 1697].
У некоторых тюркизмов в лезгинском языке омонимические пары слов совпадают с кумыкскими: лезг. тай "жеребенок" - тай "тюк соломы, сена" -тай "сверстник", мал "скот" - мал "товар", къаз "гусь" - къаз (вид травы) [Гайдаров: 1981].
Животноводческая терминология тюркского происхождения в лезгинском языке имеет, видимо, три источника заимствования: древнетюркский, азербайджанский, частично кумыкский языки. Во многих случаях данные слова в лезгинском языке подверглись фонетической адаптации. Наблюдаются некоторые структурные изменения и семантические сдвиги.
В рутульском языке встречаются некоторые названия животных тюркского происхождения: дана "бычок", кьатир "мул", ср. кум. кьачыр (т - ч), аз. гатыр, бисий "кошка", ср. кум. мишик < бишик, аз. пигиик, тыла "собака", ср. кум. тула (кличка собаки), мал "домашнее животное", ичи "живот", ср. ичи "внутренности", деве "верблюд" [Махмудова 2001: 20, 23, 38, 41]. Видимо, данные тюркизмы проникли в рутульский язык из азербайджанского языка.
М.-С.М. Мусаев в своей книге "Лексика даргинского языка (сравнительно-исторический анализ)" (1978) заимствованиям из тюркских языков отводит специальный раздел. В нем рассматривается лексико-семантическая группа, посвященная животному миру. Например: кьаз "гусь", урдак "утка" (кум. оьрдек), бугъа "бычок" (кум. бугъа "бык"), къабан "кабан", юргьа "иноходец", къират "вороная лошадь ", ябу "лошадь", къачир "мул", тула "собака". Тюркизмы в даргинском языке подвергались фонетической адаптации, в них произошли некоторые семантические сдвиги.
В овцеводческой лексике диалектов даргинского языка также встречаются заимствованные из тюркских языков названия животных. Они в диалектах даргинского языка подверглись значительной фонетической адаптации, а также несколько изменили семантическое содержание, ряд заимствований сохранили древнее состояние; хайд, мае "овца", "имущество, богатство", "товар". Здесь, возможно, мы имеем древнетюркское соответствие булг. мал, ср. хайд, маза > маз (ламбдаизм). Исследователи мал относят к арабским заимствованиям, хинт. куя, ср. авар, куй, анд. кун, кум, кьой "овца" - в
андийском сохранилась древняя форма (« - и), хайд, шем, лит. усиш. ашт. шам, муг. шум "ягненок от шести месяцев до года", ср. кум. шам "ягненок от года до окота". Во всех диалектах кьяца "козел", ср. тюрк, кеце // эркеч//каца "козел", хайд, гадай // гиди, ашт, гада // гиди, гадай, лак. гада "козленок", хайд, даба // тава // тавкьа, муг., усиш., акуш. дава, мекег, давкъа "комолый" - кум. дава "комолый, безрогий". Представляет интерес мекег. кусман маза, хайд, кусман мас "местная (горная) порода овец" - кум. диал. къусмап къой//мал "грубошерстная овца", багьчи кьяца "предводитель-козел" - кум. баш эркеч "козел-предводитель" [Темирболатова 1988: 75-81]. В заимствованиях названия животных значительно изменили свою семантическую, фонетическую структуру. Данные названия представляют собой интересный материал для исследователей животноводческой лексики.
Интересные сведения из названий животных содержатся в работе Дж.М. Шихмурзаева "Иппонимы в фольклоре ногайцев" (1988). Опираясь на фольклорный материал, он анализирует половозрастные названия, названия по масти, аллюру, собирательные названия лошадей. Представляет научный интерес гипотеза автора относительно этимологии ряда слов: баитал < бай-// пай- "дитя" и тал/-тар "пестрый конь", сравнивается с венг. тар, тарка "пестрый", ног. тарпан - название птицы, чаг. таргыл "гнедой", сравнивается также со словом ала-кула "пестрый". Можно сравнить с кум." талгъыр "полосатый" (о животных). С такой реконструкцией трудно согласиться, так как трудно найти семантическую связь баитал "кобыла" - баитал "дитя" + "пестрый". Значительная часть анализируемого материала находит параллели в кумыкском языке, например: йийрен - кум. дэкийрен "игреневый", куърен - гюрен "темно-коричневый", торы - кум. тор "гнедой", бёдев "лошадь" - кум. бедев "полный, упитанный" (о животных, больше о лошади). Ср. A.M. Щербак: бедев (арабско-перс.) означает породу хороших коней (бе-
дуинских) [1961: 85], аргымак < аргымакъ "прыгать", "перепрыгивать", "перескакивать" - кум. диал. аргьый "рвется (в бой, скандал), посылает угрозы".
Длительные этнолингвистические контакты кумыков и чеченцев оставили отпечаток как в чеченском, так и в кумыкском языке. В работе Р.А. Са-ламова "Лексика мелхинской речи" (1983) обнаруживается ряд слов тюркского происхождения, например: Іайгїар // айгіар "жеребец", гіаоіс(-аш) // гіаз "гусь", айзал// авсал//аьсал "ящур", ср. кум. авсул (в том же значении).
Н.С. Джидалаев в работе "Тюркизмы в дагестанских языках. Опыт ис-торико-этимологического анализа" (1990) заимствованной животноводческой лексике посвящает специальный раздел. Автор прослеживает фонетические и семантические расхождения тюркских слов в дагестанских языках при адаптации. Отсутствие у исследователя достаточного кумыкского диалектного материала сказывается при анализе им названий по полу, возрасту, масти, аллюру и другим признакам. Автор слово бурхъаурчи "мерин", бурхъ-ее "настраивать" считает исконно даргинским. Это слово представляет собой полукальку кум. бурудгъан "выхолощенный" (букв, "скрученный") (< бур "крутить"); кьупча "теленок от 8-9 месяцев до двух лет" сравнивается с кыпч. гъунажж "телка двух лет", кум. хонажш "телка" и на этом незавершенный анализ прекращается. Между тем известно, что в тюрк. яз. кьун "двухлетний", в кайт. диал. къунча "обросший", "лохматый". Видимо, хъунча "теленок или буйволенок в возрасте от восьми месяцев до двух лет" (когда он лохматый, обросший - еще не линявший). Автор пишет, что слово чахъу "овца" в кумыкских диалектах не обнаружено, тогда как в буйн. чакъалар "стадо дойных овец".
Прослеживается фонетическая адаптация тюркизмов в дагестанских языках, определяются семантические сдвиги: сужение и расширение семантики. Однако этимологический и сравнительно-исторический анализ в ряде случаев не доводится до конца, например, конкретно установив, что слово
кум. кьанна "короткохвостый" тюркского происхождения, автор забывает об этимологии и фонетической особенности данного слова: къанда > кьанна (къан "кровь" + да) и без всякого на то основания источником заимствования этого слова считает азербайджанский язык (аз. ганда). Не сказано о значении къара "черный" в словосочетании къара мал "крупный рогатый скот" {къара в тюрк. яз. обозначает "большой, крупный, великий").
В работах Р.Н. Ольмесова "Стареющая профессиональная лексика кумыкского языка" (кум. "Унутула турагьан касбу сёзлер") (1997), "Исследование отраслевой лексики кумыкского языка" (овцеводство) (1992), "Названиям пищи в кумыкском языке" (1997), "Слова, связанные с овцеводством (молоко, шерсть, шкура, мясо)" (2000), "К вопросу о средствах выражения субъективных смыслов в кумыкском и русском языках" (2000), "Названия домашних животных и птиц в кумыкском языке" (2001) в определенной степени отражаются основные положения его диссертационного исследования "Сравнительный анализ хозяйственной лексики диалектов кумыкского языка: названия домашних животных и птиц".
Таким образом, одна из интересных областей хозяйственной лексики -названия домашних животных и птиц - диалектной системы кумыкского языка до сих пор все еще не всегда подвергалась системному монографическому изучению. Имеющиеся в кумыкском языкознании и контактирующих иберийско-кавказских языках материалы не раскрывают структурного и семантического содержания лексики, связанной с животноводством, диалектной системы кумыкского языка. Нуждается в глубоком исследовании распространение тех или иных изоглосс не только в системе диалектов кумыкского языка, но и в тюркских языках, то есть определение лексического содержания между диалектами и их отношения к другим тюркским языкам. Это даст возможность установить этнолингвистические связи кумыков с другими тюркскими народами, и не только тюркскими. В этой связи, как бы-
ло подчеркнуто, несомненный интерес представляют материалы, свидетельствующие о взаимодействии не только родственных тюркских языков, но и других языков современного Дагестана, Республики Ичкерия, Ингушении. Приведенные в качестве иллюстрации материалы, а также фрагментальные сведения, связанные с названиями домашних животных и птиц, естественно, не могут решить вопросы этимологического и сравнительно-исторического изучения данной лексики.
Собирательные названия домашних животных
В диалектной системе кумыкского языка довольно богато представлены названия, связанные с полом и возрастом домашних животных.
В значении икорова" в кумыкском языке, в основном, употребляется характерный для кыпчакской группы тюркских языков вариант сыйыр. Ср. кар. крм. сыгъыр-сыйыр "корова" [Прик 1976: 163], кар. диал. сыгъыр // зугъуг "корова, бык, вол; крупный рогатый скот", сыгъыр йылы "год быка", ср. сыйыр "корова" [КРПС 1974: 488, 490], казах., к.калп., ног. сыйыр, башк. пыйыр, узб. сигир уйг. сийр туркм. сыгыр, гаг. сыыр "крупный рогатый скот", инек "корова" [Покровская 1966: 35], др.-тюрк. сыгъыр. Для обозначения коровы в тюркских языках имеются и другие названия: инек, которое распространено на территории юго-западных (огузских) языков и тюркских языков Сибири: туркм. диал,, тур. inek; аз., узб., уйг, инзк, алт,, гаг., к,-балк., кирг., полов., тув., туркм., хак., чаг„ кум. диал. инек, тоф. иниг, тат. диал. енэк//инэк як. ынах - анах, шор. нэк ( инэк), хак. inek //ник, чув. ёне ( іпеЩ "корова", "самка", тоф., чув. "самка лося, оленя", др.-тюрк. шаък-інгаьк (Іп-гаьк), ср. скр. (санскрит) dhenaa "корова, дающая молоко". A.M. Щербак предполагает, что основой для инек могло послужить слов инэ - вне "мать, самка" [Щербак 1970: 97], ср. санскр. dhenaa "корова, дающая молоко" [Новикова 1971: 110]. М.К. Мусаев отмечает наличие в древнетюркских памятниках названия коровы инек,уз [1975: 88].
В диалектной системе кумыкского языка слово инек "корова" употребляется в основном в говоре кайтагского и подгорного диалектов, спорадически встречается и литературное слово сыйыр.
Что касается говоров подгорного диалекта, слово инек функционирует параллельно со словом сыйыр, с преобладанием инек. В диалектной системе кумыкского языка название сыйыр в сочетании с другими словами образует новые понятия: буйн. хонажин сыйыр, хае. сыйыр хонажин "корова первого отела", сыйыр къуйрукъ болуп "гурьбой, гуськом, один за другим", сыйыр сют "коровье молоко", сыйырдай этмек "заставить подчиняться", сыйыр бишлакъ "творог", сыйыр май// сыйыр яв "коровье масло", сыйыр къаймакь "коровья сметана".
Бугъа "бык", "бугай". Во всех диалектах кумыкского языка бугъа "бык", "бык-производитель", тер. бугъа "бык-производитель", "кастрированный буйвол", кайт. "бык-производитель от двух до четырех лет".
В буйнакском диалекте понятие производитель дифференцируется: бугъа "производитель", гамуш бугъа "буйвол-производитель" (орфогр. гамиш "буйвол"). Ср. к.-калп. бугъа "бык-производитель", кар, бугъа "бык, бычок, телец", казах, букъа, к ирг. бука, аз. буга, ту в. буга, ал т. букъа // bug а // пуга, узб. бока // boqa "бык-производитель", кар., башк. бугъа "бык", "быток", "телец", уйг., уйг. диал. Ьща "олень-самец", хак. "самец марала или оленя", гаг. буга "дикий бык", туркм. диал. букъо/Zbuqo "кастрированный бык".
Понятие "бык" в татарских диалектах передается термином уъгез. В говорах татарского языка в значении "бык" употребляется слово кугъыр // бугъай, ср. др.-тюрк. Ьща "бык-производитель", алт. буга // бука "бык", монг. бука "бык", маньчж. буха // буху // бука "зверь", "олень", "баран" [Баскаков 1966: 520]. Таким образом, бугъа "бык" является общеалтайской лексемой.
Оьгюз "вол, рабочий скот", "грубый, неотесанный, тупой, безразличный человек". В диалектной системе кумыкского языка, за исключением буйнакского диалекта, оьгюз "бык", например, хае. оьгюз "бык после 5-6 лет (тяглый)", кайт. алх. оьгюз "бык холощенный после 4-х лет", оьгюз "вол" нечетко дифференцируется. В переносном значении оьгюз "тупой, нелюдимый, молчаливый, безразличный" также не употребляется. Ср. турк., тур,, аз. оькуьз, уйг. hokyz, тур. диал., к.-тат. окуьз // окуьг, гаг. йоькуьз, уз б. гьокиз, сюг. куьс, кар., к.-балк. оьгюз, к.калп., ног., казах., узб. диал. оьгаз, баш., тат. уьгез, як. огъус, тур. оуз, чув. bakap "бык", "вол".
Во всех перечисленных источниках оьгюз кроме гаг., каз., узб., уйг., "бык"; туркм., тур., аз., гаг., кум., к-балк., кирг., каз., ног., к.калп., узб., уйг., сюг., як. "вол", туркм. диал,, уйг, диал. "холощенный бык", тур. "холощеный бычок", як. "деревянное изображение быка (шаманское)", "рогатая скотина мужского пола", кар. т, "рогатый скот", тур., аз., узб. "грубый, неотесанный, тупой человек"; ног. "плохо соображающий человек", сюг. "корова"; тур. "житель степей"; "хороший человек".
В тюркологии имеются две гипотезы об этимологии слова оьгюз: гипотеза об индоевропейском происхождении от оькуьз и гипотеза о монгольском происхождении от уькег. Г. Вамбери видел в оькуьз тот же корень, что и в слове бугъа и был склонен связывать с оьгуьр "мычать" [Севортян 1974: 521-523].
Огуз в значении "бык, холощеный бык, бык-производитель" функционирует в башкирском, ногайском, татарском, чувашском языках [см. Щербак 1961: 98]. В значении "бык" в крымском диалекте караимского языка употребляется оьгюзь (орфоэп. оьгуьз) [Прик 1976: 163], гаг. оькуьз "вол", "бык" [Покровская 1966: 15]:
Нам представляется, что слово оьгюз генетически восходит к древнему корню оък "мать" + сюз "без": оьксюз оькуьз оьгуьз, ср. тур., к.-балк. "несчастный, обездоленный".
Слово бугъа "бык" Г. Вамбери предположительно связывает со звукоподражательной глагольной основой Ьщ. К. Брокельман, соглашаясь с этим мнением, в качестве производящей основы предлагает bu - bu + гьа и привлекает для аналогии древнеболгарское byku. Э.В, Севортян подвергает сомнению эти точки зрения, считая, что односложные подражательные глаголы типа бу - были редки и сами носят производный характер. Э.В. Севортян, анализируя точки зрения Г. Дёрфера, A.M. Щербака, Г. Рамстедта, М. Рясянена, В. Банга, А. Йоки, приходит к мысли, что бука "бык", "олень" (самец) является общеалтайской лексической основой: "Тюрк, buqa Ьигъа и тюрко-монг. Ьигъа были модификациями названия какого-то дикого животного (оленя и т.д.), которые в дальнейшем разделились как специальные обозначения отдельных животных". Таким образом, дотюркский или древне-монгольский buqa восстанавливается в виде buqaj. В словаре Э.В, Севортяна говорится о тюркском происхождении также болгарского Ьога, русск. buzaj, венг. віка. Однако достоверной этимологии данного слова пока не существует [Севортян 1978:230-232].
Названия домашних животных по масти, внешнему виду, породе, состоянию, способу ходьбы, значимости в хозяйстве, повадкам, поведению и по другим признакам
Слово чубар "пестрый, с пятнами", чубурув "пестрые дорожки", чупур "рябой", рус. чуб, чубарый, видимо, имеют одну тюркскую основу чуп-/чуб- с близкой семантикой "пестрые точечки", "линии, полоски, дорожки", ср. тел. чубаш // чумаш "один за другим", джаг. чубур // чупур, ккирг. чубара "идти друг за другом", уйг. чубрун // чубур "следовать одному за другим" [Радлов Ш: 2185-2186]. В ногайском языке означает апаса "пестрый конь". Дж.М. Шикмурзаев в основе апаса видит признак цвета "пестрый", в качестве подтверждения сравнивает с гаг. аладжа "конь с белой спиной". К.С. Кадырад-жиев: апаша ала "пестрый" + ша "гнедой" [1992 8: 46]. Сепкил am "мухортая (конопатая) лошадь".
Top am + лит. тору am "гнедая лошадь". Тору в говорах имеет разные оттенки цветов: гёк тору am "сизо-гнедой конь", къара тору am "вороно-гнедой конь", "светло-бурый", сепкил тору "гнедой с темными пятнами", буйн. къызыл тор am "светло-гнедая лошадь", ачыкъ тору am "соврасый конь", балтюс am "каурая лошадь", ачыкъ сари am "сиреневая лошадь" (светло-рыжая), сари-ала am "солоно-пегий конь", темгил am "пегая лошадь" (молочно-белая с темными крапинками в виде сыпи), ср. тат,, башк, туры, казах., ног. торы, кирг. тору, уйг. торус, узб. турик, тур. дору, туркм. дор, ту в. дору г, чув. тура, др.-тюрк, торыгъ "гнедой", ср. также саг. тор, крм. тор//тору "бурый", "гнедой", тор алаша "гнедой конь", кирг. тору "гнедой", къаратор am "темно-гнедой с черной гривой", къызыл тор am "светло-гнедая лошадь" [Радлов III: 1180, 1182]. В буйнакском диалекте коня бордового цвета также называют тор am. Дж. М Шихмурзаев ног. торы связывает с элементом тал/тар в иппониме байтал ( бай /пай "дитя" + тал / тар "пестрый конь") и указывает на совпадение элемента тор с венгерским тар, тарка "пестрый" [1988: 44].
Жийрен am "лошадь рыжей масти", къызыл am "красная лошадь", кьанкъызыл am "красно-рыжий конь", ср. тат. гов. жирен am, стар. тат. джирэн am "рыжая лошадь" [Хисамова 1999: 140], йерэн am, жирэнчэ "гнедая", "игреневая", "рыжая", башк, йераън "рыжий", ног. жирен "игреневая", казах, жирен, кирг. жийрен "рыжий", уйг. э/серен, к.-калп. эфирен, туркм. жерен, хак, чигрен, алт. йигрен (Леб) "рыжий", чув. суьрен, монг., бур. зеер-де, др.-тюрк.]ецгаьп "рыжий" (масть лошади) [Егоров 1964: 223; Садыкова 1994: 22; Шихмурзаев 1988: 47; Новикова 1972: 118-119].
Гёк am (гоъгат) "сивый конь" имеет ряд названий, обозначающих различные оттенки цвета: гёк "голубой, синий", гёкше am "сизая лошадь", авур гёк am "темно-сивая лошадь", ачыкъ гёк am "светло-сивая лошадь, бело-сивая лошадь", гёк гёгюрчюн am "сизая лошадь" (букв, "голубой голубь лошадь"), къонгур гёк am "вороно-сивая II буро-сивая лошадь", гёкшумал am "светло-сивый конь" (пепельного цвета), ср. башк., тат., узб. куък am "сивый конь", казах., к.-калп. коьк "серый", ног. коьк am "серая лошадь" коьк, кум. гёк "синий". В тюркских языках и диалектах гёк "сивый" имеет множество вариантов.
Къара am "вороной конь" имеет варианты къонгур къара "вороно-гнедой", киш къара am "вороной конь" (букв, "черный, как бобр"), къара къогъур am "черный с красноватым отливом конь", ср. башк., тат., казах., ног., кирг., алт. къара, узб. къора, хак. хара "вороной", "черный", калм. хара "вороной", "карий".
Таким образом, в тюркских языках в названиях масти "вороной" наблюдается структурно-семантическая близость. Къуба am (редко), тору am (торат) "светло-бурая лошадь". В кумыкских говорах къуба "серый" в основном употребляется по отношению к крупному рогатому скоту (корове, волу, быку, теленку, бычку, телке), по отношению к лошади слово къуба "серая, светло-желтая" употребляется спорадически (в основном в речи непрофессионалов), ср. башк. къоба "светло-желтый", "бледно-бурый", ног. куба "бурый", казах, къуба "светло-желтый", "бледно-желтый", калм. хоо "каурый", "светло-желтый", др,-тюрк. дива "светло-бурая (саврасая)" [Садыкова 1994: 20-21], чув. кавак "синий, голубой, сивый, серый, седой".
Гюрен am "бурая", "темно-коричневая", "рыжая лошадь". В говорах буйнакского и подгорного диалектов употребляется чычкьан тюс am (букв. "лошадь мышиного цвета"), ср.: тат. коьрэн am "каряя лошадь, светло-бурая лошадь" [Садыкова 1994: 21], стар. тат. коьрэн йургъа "бурый, иноходец" [Хисамова 1999: 140], башк. коьрэн "бурый", "коричневый", казах, куьреп "бурый", к.-калп. куьренг "темно-рыжий", ног. куьрен "темно-коричневый" [Шихмурзаев 19S8: 47], ср. также ма. курен "темно-бурый", "чалый", монг. куьренг, хуърэн, бур. хури, калм. куьри "коричневый, бурый" (о масти) [Новикова 1972: 119]. Сари am "соловая лошадь со светлой гривой и хвостом", "желтоволосая", ср. ног, сары "рыжий", аз. сары "соловый, желтый" [АРС 939: 694], тат. гов. сары am "соловая (желтоватая) лошадь", калм. шар, шара боро "желто-сивый", сара "желтый, русый", др.-тюрк. сарыкъ бур.-монг. шара "желтый" [ТРУС: 230; Садыкова 1994: 20; Егоров 1964: 79].
Чалат "чалая", "сивая лошадь". В говорах кумыкского языка чал передает значение "черная с примесью белого (серая) лошадь", ср. кар. чал "серый", чал тюс "серый цвет, седой" [КРПС 1974; 622], тат. чал "седой", "белый", "седина", "проседь", тат. гов. чал am, чалай am "чалая лошадь", чалка -лит. тарпан "светло-синяя", "сиво-чалая", перм. чал "белая с примесью рыжей или какой-нибудь другой" [ТРУС. Садыкова 1994], башк. бурыл "чалый", сал "седой", бурыл сас "седые волосы" [Максютова 1983: 23], ног, шал am "светло-серая лошадь" [Шихмурзаев 1988: 47], чув. чал "первая желтизна на листьях", "седина", уйг. чал, к.-калп. шай "седой", "старик", шор. шол "седой", хак. чал "седой", аз чаллаш, тат. чал кер "седеть" [Егоров 1964: 316], ср. также осм., тел., уйг., кирг. чал "серый", "седой", чал am "чалый конь" [Рад-лов III: 1874]. Семантически близки к слову чал "проседь" слова чал/]ал "грива", чал "косьба" (полоски), чалые "лента на шапке или одежде, шнур (для шароваров), шор. чала "гребень у петуха" [Радлов III: 1879]. Видимо, древняя основа чал обозначала "полоска", "линия", отсюда и "проседь".
Слова, связанные с сырьем и продуктами питания, получаемыми от животных
Слова, обозначающие названия частей тела животных и человека в кумыкском языке, во многих случаях совпадают. В данном разделе будут рассмотрены как общие для человека и животных, так и специфические, характерные для животных термины. Эти названия, являясь одним из наиболее устойчивых разделов лексики тюркских языков, представляют несомненный интерес для исторической лексики. Данная языковая группа по говорам характеризуется еще довольно большим числом названий, многие из которых детализируются в том или ином диалекте, говоре. Кумыкский материал в какой-то мере может или реконструировать проформы, или детализировать ряд общетюркских названий. В данном разделе будут даны и переносные значения названий частей тела животных.
Баш "голова", ср. тюрк, аз. туркм., к.-балк., чаг., кирг., тув., башк, казах., ног., к.-калп., як. бас, кар. баш //бас, хак. пас "голова" [Серебренников, Гаджиева 1985: 9]. При обозначении головы животных к слову баш добавляется определительный компонент: гамиш баш "буйволиная голова", къой баш "овечья голова", "баранья голова". Безаффиксальный изафет употребляется в основном в переносном значении: гамиш баш "большая голова", "грязная голова". Голову животного обозначает форма изафета, компоненты которой снабжены аффиксами: гамишни башы "голова буйвола". В парных сложных словах и словосочетаниях баш-какич "голова и ноги туши животного", башбае "поводок", башгъурмакъ ( башгъа урмакъ - букв, "бить по голове") "последнее доение овец" (ягнята больше не допускаются к матерям), баш биширмек "сварить голову".
Какичлер "ножки животного" в говорах имеет фонетические варианты каькичлер, каькишлер. Это слово употребляется одновременно и для обозначения ноги человека с оттенком пренебрежения в разговорной речи. Различаются также арт какич "задняя ножка" и ал какич "передняя ножка".
Значение "рот", "пасть" (у животных) в говорах кумыкского языка передается словом авуз, который несколько отличается фонетически: буйн. авузу хае, тер. авыз [Ольмесов 1997: 55]у ср. аз. агъыз, тат. аеыЗу башк. ауыз узб, агъиз [Колесникова 1972: 78], кар., крм. авуз // авиз [Прик 1971: 161], уйг. агъыс "рот", "отверстие сосуда", "узкая горная дорога" [Радлов 1: 167], др.-тюрк, avaz - aviz "рот".
К.С. Кадыраджиев агыз // авуз восстанавливает в форме ангуса и связывает с этой основой межтюркские слова анкав "небо", древнетюркское ан-гыл "раскрытый", нивхское анг "рот". Древнейшим тюркским субстратом является праиндоевропейская форма ауста: хетт, айш, др.-инд. ах = ас, авест. ax = ас, лат. ос "рот", слав, уста, устье,, лат. ротацированный ора "говорить", общетюрк. агыз//авуз//ооз [1992: 12].
Мююз "рог". Оно характерно для всех говоров кумыкского языка, отмечаются лишь варианты муъйуьз//муйуз с отвердевшими уь уъ, уь у вариантами в говорах подгорного и кайтагского диалектов. В тюркских языках встречаются мююз с начальным н, например, тат. говоры [Садыкова 1994: 32]. В подавляющем большинстве тюркских языков кумыкскому мююз "рог" в начале соответствует также м. Ср. тат. моьгез "рог" кирг,, казах, муьйуьз, узб. мугуз, уйг. муьнгуъз, тофал. (караг.) мьу ыс ( пінгьіс - пунгъус "рог" [Щербак 1970: 83].
Во всех говорах къуирукь "хвост". Особо выделяется къуйрукълу "с большим курдюком", къуйрукъсуз "некурдючная, тонкорунная порода" (овец). Вместе с этим кьалын къуйрукьлу "с толстым курдюком", узун къуйрукълу "с длинным курдюком", япсар къуйрукълу "с курдюком помеси". Употребляется также къанна къуирукь "короткий хвост", "куцый хвост", тер. цаъгаьра "куцый", къуирукь сюек "хвостовая кость". В детской речи встречается вариант къудрукь. В тюркских языках это слово также не имеет особых структурных различий, ср. тат. къойрыкъ "хвост животного", уйг. ку/рук, узб. куірук "хвост", кирг., тур., к.-балк., алт. къуйрукъ} казах., к.-калп., ног. къуй-рыкъ, башк. къойрокъ, аз. гуйруг, туркм. гуйрук, ту в, къудурукь, др.-тюрк. къудрукь, ср. монг. худургъа. Р.Г. Ахметьянов: къуйрукъ ( къудур "вилять (хвостом)", чув. хуре диал. хёере "хвост", "руль" [Егоров 1964: 313]. Нам представляется, что слова къуйрукъ и къуймуч "крестец", "копчик" исторически являются однокоренными и что они этимологически связаны с основой къуй- "лить, отливать".
Значение "спина", "спинной хребет", перен. "горный хребет" в кумыкских диалектах передается синонимичными словами аркъа, сырт. Как часть тела человека они употребляются оба. По отношению к животным, как правило, используется сырт: гамишни сырты "спина буйвола", къойну сырты "спина овцы1 . Атны сыртыи хагиыды "Почесал спину лошади".
Значение "копыта" в кумыкских диалектах повсеместно передается словом туякь (парные - туякьлар)% ср. тур. ду/нак, туркм. тсу нак, тув. ду/угъу тат. то/ акъ, як. myjax "копыто" [Щербак 1970: 92, 178].
В говорах кумыкского языка "вымя" без фонетических вариантов обозначается словом елин. Ср. тат. гов. жилен, быйыра, ног., туркм,, узб., уйг. елгш, башк. елен, казах., к.-калп. желин ойр. дьелщ хак. чилин, чув. чипе. В.Г. Егоров склонен возвести это слово к монг, дэлэн "вымя" [1964: 213].
Таким образом, в тюркских языках в основном употребляется елин // елен, желин // жилен, чилин // чиле. Семантические компоненты слова елин "вымя" передаются словосочетаниями: уму елин "большое вымя", гиччи елгш "маленькое вымя", елин билдирген "стельность стала заметна" (по вымени). Уму эмчекли елин "вымя с большими сосками", салынчакъ елин "висящее вымя", къатты эмчекли елин "вымя с тугими сосками", тыгъыс елин "твердое, тугое вымя". В кумыкских говорах эмчек означает "сосок у коровы, овцы, козы, буйвола", "женская грудь".
Названия частей тела и внутренних органов, мышц, костей домашних животных
В говорах наименования мышц брюшной полости передаются словосочетанием бош ери (букв, "слабое, мягкое место").
В говорах буйнакского, подгорного, хасавюртовского, терского диалектов бавур "печень", а в говорах кайтагского диалекта печень и легкие дифференцируются определениями къара "черный", акъ "белый": къара бавур "печень", акъ бавур "легкие", ср, другие говоры кумыкского языка оьпке "легкие". Ср. к.-балк. баур, тат., ног. , бавыр башк. бауыр, казах., к.-калп. бауыр, аз., туркм., тур. багъыр, уйг. бегъар, кирг. боор, як. быар, чув. певер, алт. буур, тув. баар, хак., шор, паар, желт. уйг. пагыр др.-тюрк. багыр ( novip) [Щербак 1970: 146, 177].
В диасистеме кумыкского языка название "легкие" передается словом оьпке, а в говорах кайт. диал. - акъбавур, ср. тат., башк. упке "легкие", "недовольство", "досада", "гнев", казах, оьпке "легкие", "обида", "огорчение", к.-калп. оьпке "легкие", оьпке "обида", ног. оьпке "легкое", оьпкелее "обида", узб.упка, хак, оьпке "легкие", уйг. оьпке "легкие", кирг. оьпкоь "легкие", чув. упке "легкие", перен. "обида", "недовольство", др.-тюрк, оьбке "легкие".
В говорах кумыкского языка оьпке в значении "обида", "упрек" употребляется в сочетании с другими словами или в форме оьпкелее (оьпке+ле+в): оьпкелеп сёилей "с упреком говорит", оьпке - багьана этип "под разными предлогами". В значении "легкие животных" оьпке обычно выступает одним из компонентов парного слова оъпке-бавур "ливер" (легкие, печень, сердце, селезенка). В собирательном значении употребляется также ич-бавурлар "потроха" (животного) (печень, легкие, сердце, кишки, утроба). Ср. тер. ич-кьарын -лит. ич-бавур (все внутренности животного), буйн., хае, подг. баш-какич "ноги и голова животного", ср. тер. башчегичи "ноги, голова, внутренности, туша животного". В говорах понятие "желчь" передается словом оьт с вариантами: оът, от, буйн. оът, хае, тер. оьт, подг., кайт. от // оът "желчь". Ср. ног., к.-калп., казах., кирг., тур., алт., уйг., ойр. оьт, хак. оъоьт, узб.ут, тат., башк. уьт, як. уьоьт, чув. ват, др.-тюрк., аз. оьд ( от) [Щербак 1970: 155]. Название селезенки животных в говорах выражается словом талакъ. Название трахеи в говорах отличается фонетическим разнообразием: буйн. хырт-хырт, хае. хыртлемек, подг. хыр-хырт, кайт. хырхынек // хирхи-рек //хахирек, тер. хыртлемек //хыртлемек - лит. хырт-хырт "хрящ", "дыхательное горло", "трахея", ср. башк. гов. богъазлау- лит. богьарлакъ "гортань, трахея". Чанныр - хае, тер, чандыр - лит. чандыр "сухожилие", "связка"; чан-дыр эт "жилистое мясо"; буйн., подг. хае. чачузун, тер. чачоьедюрген "сухожилие", "жилка". В диасистеме кумыкского языка тери "шкура" (овечья), тер. кизл. іии-лёнкаь "овечья шкура", ген "кожа", "юфть" (крупного рогатого скота) четко дифференцированы и по говорам особых фонетических, семантических расхождений не имеют. Ср. ног., казах,, к.-калп., узб. тери, уйг. терэ, аз. дэри, тур., гаг., туркм. дери, тат., башк. тире, чув. тир, як. тірі - тзрі "кожа", др.-тюрк. таъри "шкура", "кожа" ( таьрї) [Щербак 1970: 153], ср. также ног., к.-калп., казах., тат., башк. куьн, узб. кун, тур. гоън% аз., уйг., алт. коые, тув. хоьм "кожа", чув. чен "сыромятная кожа", др.-тюрк. коън "кожа". В кумыкском языке сохранился кыпчакский [т] в слове тери и огузский [г] в слове гоън. Для выражения названий разных видов шкур употребляются также другие слова или словосочетания: буйн. чий тери "сыромятная кожа", "сырая, не высушенная шкура", кайт, чилгъии "необработанная кожа" [Керимов 1967:49]. В говорах и в литературном языке сюр "светло-коричневая каракулевая смушка высшего качества", кёрпе тери "каракулевая шкурка". По масти овец также дифференцируются названия шкур: акъ тери "белая шкура", къара тери "черная шкура" и др. В диасистеме названия ген и тери в сочетании с другими словами образуют новые понятия: ген чарыкъ "чарыки" (букв, "обувь из сыромятной кожи"). Тери тон "шуба", ийленген тери "размятая кожа", ишленген ген "обработанная кожа". Для выражения понятия "хрящ" употребляется единственное слово ге-MUKS а для обозначения "железа", "желвака" - слово без. Уьфюрюк ( уьф (межд.) юр + юк) "мочевой пузырь". Литературное слово уьфюрюк в говорах имеет фонетические варианты: янг,, утм. упкурук // упгурук, каяк, упкуреген //упкурдук, хае. уьфюрюк, буйн. уьфюрюк "мочевой пузырь", тер. бор. уьфирик { уьфюр "дуть"). Спорадически встречается в говорах также название оьт уьфюрюк "желчный пузырь", который обычно употребляется как оьт "желчь" без компонента уьфюрюк. Сонгулукъ "послед". Имеются также следующие лексические параллели литературного слова в говорах буйнакского, хасавюртовского, кайтагско-го диалектов: подг. чюю {чюй "клин", "стержень" + афф. принадлежности -уь), тер.яманы (яман + ы) (букв, "плохой", "дурной", "скверный").
