Содержание к диссертации
Введение
I ГЛАВА. История изучения названий птиц в русском, тюркском и татарском языкознаниях 13-39
1.1. Изучение названий птиц в русском языкознании 13
1.2. Изучение названий птиц в тюркологии 20
1.3. Изучение названий птиц в татарском языкознании 28
1.4. Роль научной и научно-популярной литературы в изучении птиц и их названий 33
II ГЛАВА. Историко-генетические пласты названий птиц в татарском языке 40-92
2.1. Тюрко-монгольские параллели 40
2.2. Общетюркские наименования птиц 57
2.3. Собственно татарские названия птиц 75
2.4. Заимствованные названия птиц 79
2.4.1. Арабо-персидские заимствования 80
2.4.2. Русские заимствования 84
2.4.3. Западноевропейские заимствования 86
2.5. Калькированные названия птиц 89
III ГЛАВА. Основные принципы и способы номинации птиц в татарском языке 93-127
3.1. Лексическая номинация слов 93
3.2. Основные принципы прямой номинации птиц в татарском языке 98
3.3. Основные принципы косвенной номинации птиц в татарском языке 118
IV ГЛАВА. Структурные особенности и способы образования орнитонимов в татарском языке 128-155
4.1. Структурные особенности орнитонимов 128
4. 2. Способы образования названий птиц в татарском языке 133
4.2.1. Образование названий птиц в татарском языке суффиксальным способом 135
4. 2. 2. Образование орнитонимов путем сложения основ 147
4. 2. 3. Лексикализация словосочетаний 150
4. 2. 4. Лексикализация словосочетаний с одновременной суффиксацией 151
4.2.5. Образование названий птиц лексико-семантическим способом 152
V ГЛАВА. Словари как источник изучения названий птиц. Лексикографирование названий птиц в татарском языке 156-209
5.1. Словари как источник изучения названий птиц 156
5.2. Лексикографирование названий птиц в татарском языке 169
Заключение 203-208
Библиография 209-244
Условные сокращения 245-247
Приложение 248-279
- Изучение названий птиц в русском языкознании
- Общетюркские наименования птиц
- Основные принципы прямой номинации птиц в татарском языке
- Образование названий птиц в татарском языке суффиксальным способом
Введение к работе
Объектом данного исследования являются названия птиц в современном татарском литературном языке.
Птицы являются обширным классом позвоночных животных, включающим в себя более 8600 видов. На территории Татарстана зафиксировано и описано около 300 видов, соответсвенно, существует достаточно объемный пласт лексики, представляющий собой названия птиц -орнитонимы.
В бытовой и культурной жизни татарского народа птицы являлись и являются очень важным составляющим элементом. Известно, что с древнейших времен татары занимались птицеводством, охотой на птиц и охотой при помощи самих птиц. Охота, являющаяся одним из любимых занятий булгар [Воробьев 1953, 13], передалась татарам и сохранилась по сей день. Раньше, как правило, была распространена охота при помощи птиц с использованием специальных прирученных особей из семейства ястребиных и соколиных, о чем свидетельствуют и некоторые термины охоты, зафиксированные в письменных памятниках и лексикографических изданиях: кош чвю - вирэтелгэн ау кошлары белэн щэнлек аулау, кошны кулдан очыртып щибэру охотиться на зверей при помощи прирученных охотничьих птиц, выпустить птицу , тугры - кош кундыра торган агач дерево, на которое садится птица , далбай - кош чакыра торган быргы горн, которым подзывают птиц , туралы - баудагы, кулга вирэтелгэн (кош) на привязи, прирученная (птица) , буз тойгын - ак карчыганыц бер твре, Туктамыш ханныц икенче дэрэщэдэге ау кошы вид белого ястреба, охотничья птица второй степени Туктамыш хана [Идегвй 1994, 6, 8, 130, 175, 215], кушлар тутучы птичник, птицелов [Хальфин 1785, 546], кошчы птичник [Дмитриев 1948, 70], шонкарчы охотник, обучающий кречетов и т.д. [ТРС 2002, 404].
Таким образом, в жизни татар, «из коих многие промышляли сокольною охотою» [Даллас 1786, 464], особенно важны были охотничьи птицы лачын сокол , шоцкар кречет , карчыга ястреб ; как объект охоты ценились разные виды диких и водоплавающих птиц.
Самостоятельное значение имело разведение птиц, т.е. птицеводство, которое в хозяйстве татар играло немаловажную роль [Халиков 1989, 17, 46; Полесье... 1988, 138, 148]; «продукты его: яйца, перо, пух и мясо -вывозились далеко за границы края и даже за границы России» [Воробьев 1953, 73].
Как отмечает Н.И.Воробьев, «количество птиц, особенно гусей, у татар всегда было большим, чем у других народностей края», и, по его данным, Казанская губерния была по вывозу яиц на втором месте в России. Кроме того, вывозилось ежегодно до 500 тысяч пудов живой и битой птицы, употреблялось в пищу мясо кур, гусей, уток, индеек, любимым же мясом являлось гусиное [Воробьев 1953, 74, 322, 96]. Об этом свидетельствует и то, что на татарских свадьбах самым важным гостинцем (саум) является пара копченых или вареных гусей, символизирующая крепкую семью, достаток и богатство. Немалое значение имел для татар и сам процесс «коллективной обработки заколотых гусей - каз вмэсе, когда щипать гусей собиралась своеобразная «помочь» из девушек, которая обычно выливалась в праздник. Готовили пищу из гусиного мяса, прибавляли к этому разные сладкие угощения, а приход парней, которые любили являться на такие «помочи», завершал работу веселой вечеринкой» [Воробьев 1953, 96]. Из этого следует, что домашняя птица ценилась весьма высоко. «Кроме их мяса, заметное место в питании татар также занимали яйца» [Татары... 1967, 165], «пух и перо гусей шло на подушки и тушэки (перины - Э.С.)» [Воробьев 1953, 96].
Помимо того, огромна роль птиц в борьбе с вредителями, в деле защиты урожая и лесов. Нельзя недооценивать и эстетически-воспитательных сторон изучения птиц, заключающихся в любительском содержании певчих птиц в домашних условиях или в содержании радующих • глаз экзотических видов птиц в зоопарках, зоосадах. Образ птиц является весомым и в народном творчестве. Он встречается в песнях, сказках, легендах, стихотворениях, пословицах и поговорках.
Касаясь практически всех сфер жизни татарского народа, птицы постепенно становились объектами тотемизма, религиозных представлений и различных верований. По мнению З.П.Соколовой, следы почитания животного (в том числе и птиц) в некоторой степени пронизывают религии всех народов [Соколова 1972, 202]. К примеру, у татар следы культа птиц обнаруживаются в различного рода запретах-табу (например, в отношении журавлей, лебедей, скворцов), обрядах и обычаях, топонимике и т.д. Пережитки почитания птиц встречаются и в народной медицине, например, «при лечении кори глаза больного смачивали кровью красного петуха (с гребешка), который после приносился в дар знахарю. А при заболевании оспой давали белую утку для умилостивления чэчэк анасы (оспенной матери)» [Татары... 1967, 350-351].
Как показывают материалы, среди народностей края бытовали разного рода обрядовые жертвоприношения гусей, уток, кур и т.д., и «места жертвоприношения связаны были с названиями самих молений: каз келэве, урдэк келэве, тавык келэве (собственно: моление гуся , моление утки , моление курицы )» [Татары... 1967, 351]. Для сравнения: у казахов был культ хищных птиц и белого лебедя [Ниетбаева 1993, 11], также встречаются этнонимы, образованные от названий тотемов каршыга ястреб , буркит беркут и т.д. [Джанузаков 1982, 57]. Обращает на себя внимание поклонение журавлям и культ хищных птиц у башкир [Ковалевский 1956, 131]. К примеру, «родо-племенные подразделения и родовые знаки башкир носят названия следующих хищных птиц: беркута, сокола, ястреба, кречета, орла, кобчика, коршуна, ворона, совы» [Ишбердин 1971, 361].
Пережиточные верования, связанные со сверхъестественными свойствами различного рода птиц, нашли свое отражение и в антропонимической системе татарского языка. Так, названия птиц были положены в основу следующих татарских собственных имен: Байгыш филин , Каракош, Бвркет беркут, орел , Кугэрчен голубь , Лачын сокол и т.д. [Саттаров 1981, Саттар-Мулилле 1998], Аккош лебедь , Куке кукушка , Бытбылдык перепел и т.д. [Шайхулов 1983, 17, 19].
Следы культа птиц обнаруживаются и в археологических материалах, в которых наряду с изображениями животных значительное место занимают рисунки и фигуры некоторых птиц [Материалы... 1948, 83-84; Петренко 1967, 6-7]. «Местный тюркский археологический материал содержит много вещей, имеющих мотивы и рельефные фигуры различных птиц: уточек, гусей, лебедей, дроф, сов, соколов, сорок, голубей и т.д. Тут и застывшие в геральдической позе тетерева, группы летящих журавлей» [Татары... 1967, 353].
Как уже было отмечено, широко освещены образы различных птиц в устном народном творчестве: сказках (часто встречаются в сказках птицы каракош орел , этэч петух , бэхет кошы жар-птица, птица счастья ), легендах (к примеру, про Сак-Сок), пословицах и поговорках {Илдэ чыпчык улмэс, Бвркет биектэн курыкмас), предсказаниях погоды (Каргалар тубэн очса, яцгыр булыр), антропонимах (Карлыгач, Лачын) и т.д. Соловьям, радующим нас прекрасным пением, посвящены многочисленные песни, баллады, образ которых не только в татарской, но и во всей мировой поэзии неотделим от любви. Голуби, некогда являвшиеся средствами связи и передачи сообщений, считаются священными птицами, символизируют любовь и нежность. Названия указанных птиц употребляются и как ласковое обращение к близкому человеку (в частности, к женщинам): кугэрченем голубушка , сандугачым соловушка .
Обилие слов в татарском языке, служащих для называния птиц и отсутствие трудов по их комплексному исследованию и систематизации свидетельствует о необходимости серьезного комплексного исследования названий птиц, что указывает на чрезвычайную актуальность темы диссертационной работы. Названия птиц в татарском языке до сих пор не привлекали должного внимания лингвистов, не проводилась целенаправленная работа по их сбору и исследованию. Орнитологическая лексика в основном была рассмотрена лишь в диалектологических исследованиях, отдельные названия птиц были подвергнуты этимологическому анализу или рассматривались в связи с решением различных лингвистических вопросов.
В то же время выбор объекта исследования обусловлен не только неизученностью темы, но и чисто практическими целями, т.е. необходимостью упорядочения и систематизации орнитологической лексики татарского языка.
Цель и задачи исследования. Основной целью диссертационной работы является описание и многоаспектный анализ названий птиц в татарском языке.
Достижение поставленной цели определило решение ряда конкретных задач исследования:
- проследить историю изучения названий птиц в русском, тюркском и татарском языкознаниях;
- выявить и систематизировать названия птиц в татарском языке;
- изучить названия птиц в сравнительно-историческом аспекте и определить их генетические пласты;
- описать основные принципы и способы номинации изучаемой тематической группы;
- установить основные структурные модели и способы образования названий птиц в татарском языке;
- охарактеризовать особенности лексикографирования названий птиц и дать практические рекомендации по усовершенствованию перевода ряда неудачных орнитонимов и их подачи в словарях;
на основе проведенного анализа составить татарско-русско-латинский словарь названий птиц.
Методы исследования. В соответствии с поставленной целью и задачами в диссертационной работе использован комплекс методов и приемов анализа фактического материала: синхронный и диахронический анализ при выявлении историко-генетических пластов с использованием сопоставительного метода и элементов компонентного анализа; синхронно-описательный метод при исследовании особенностей номинации; структурно-морфологический метод при изучении структурных моделей и словообразовательных особенностей. В качестве вспомогательного метода использован статистический анализ.
Источниковедческая база. Основным материалом для исследования послужила картотека общим объемом более 5000 лексических единиц, составленная автором на основе данных древнетюркских письменных памятников, переводных, толковых, отраслевых, диалектологических, энциклопедических словарей, а также на основе научно-популярной и художественной литературы. В качестве дополнительных источников исследования были использованы произведения устного народного творчества, материалы периодической печати и результаты работы автора по сбору материала.
Методологическую основу исследования составили труды известных отечественных языковедов и тюркологов А.Н.Кононова, В.В.Виноградова, Д.Н.Шмелева, Н.А.Баскакова, Э.В.Севортяна, А.М.Щербака, К.М.Мусаева; в том числе ведущих татарских ученых В.Н.Хангильдина, М.З.Закиева, Э.М.Ахунзянова, Ф.А.Ганиева, М.И.Махмутова, В.Х.Хакова, Д.Г.Тумашевой, Г.Ф.Саттарова, Ф.С.Фасеева, Р.А.Юсупова и многих других.
Научная новизна исследования. Данная работа представляет собой первый опыт монографического исследования названий птиц в татарском языке, где впервые собраны и систематизированы орнитонимы татарского языка; определены принципы номинации и способы образования названий птиц; установлены генетические пласты названий птиц и прослежено распространение татарских орнитонимов в других родственных и неродственных языках; выявлены недочеты в лексикографировании и употреблении орнитологической лексики татарского языка и намечены пути дальнейшего усовершенствования лексикографической работы в этой области.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что систематизация данного пласта лексики и результаты комплексного анализа названий птиц в современном татарском языке могут быть полезны при дальнейшей разработке и изучении различных проблем татарской языковой системы, внося существенный вклад в общую лексикологию татарского языка. Кроме того, появление такого исследования в татарском языкознании может послужить дополнительным языковым и фактическим материалом для остальных тюркских языков при сравнительном изучении орнитологической лексики и исследовании общетюркских наименований.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что основные выводы по изучению названий птиц и накопленный фактический материал могут быть использованы при написании монографий и при разработке лекционных курсов, спецсеминаров по изучаемой проблеме, а также в переводческой деятельности. Полученные результаты также будут востребованы при составлении переводных, толковых, терминологических и энциклопедических словарей татарского языка, в которых рассматриваемый тематический пласт представлен далеко не в полном объеме, причем ряд недочетов и ошибок, встречающихся в них, нуждается в уточнении и исправлении. Материалы могут быть использованы при формировании энциклопедий на татарском языке соответствующей тематики, при составлении пособий и справочников по птицеводству.
Апробация работы. Результаты исследования докладывались на итоговых научных конференциях Института языка, литературы и искусства им. Г.Ибрагимова (Казань, 2001-2004); конференциях молодых ученых
Академии наук Республики Татарстан (Казань, 2003-2004). Основные положения диссертации отражены в одиннадцати публикациях автора.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии, списка сокращений и приложения.
Во введении обосновывается актуальность проблемы, определяются цель, задачи и методы исследования, отмечается научная новизна, практическая и теоретическая значимость исследования, обозначается структура диссертации.
В первой главе «История изучения названий птиц в русском, тюркском и татарском языкознаниях», состоящей из четырех разделов, представлено подробное изложение истории разработки рассматриваемого нами тематического пласта в русском, татарском языкознаниях и в тюркологии, рассмотрена научная и научно-популярная литература о птицах, содержащая важный фактический материал.
Во второй главе «Историко-генетические пласты названий птиц в татарском языке» рассматриваются генетические пласты татарских названий птиц, а именно тюрко-монгольские параллели, общетюркский пласт, собственно татарские, заимствованные и калькированные названия птиц.
Третья глава «Основные принципы и способы номинации птиц в татарском языке» посвящена выявлению основных принципов и способов номинации в пределах исследуемой нами лексической группы.
Четвертая глава «Структурные особенности и способы образования орнитонимов в татарском языке» содержит описание структурных моделей орнитонимов, способов и типов их образования.
В пятой главе «Словари как источник изучения названий птиц. Лексикографирование названий птиц в татарском языке» дается обзор различных видов словарей, в которых представлены названия птиц в татарском языке, а также в хронологическом аспекте прослежена подача орнитонимов в словарях, что отражено в таблицах (185-197 стр). Указаны некоторые недочеты, встречающиеся в лексикографических изданиях, и даны практические рекомендации по их устранению.
В конце каждой главы представлены выводы. Работа завершается заключением, в котором изложены основные результаты работы.
К исследованию приложен «Татарско-русско-латинский словарь названий птиц».
Изучение названий птиц в русском языкознании
Среди семантических категорий, вообще заслуживающих пристального и подробного изучения по тому значению, которое принадлежит им в языковой системе славянских языков, серьезное значение имеют наименования птиц, - пишет исследователь общеславянских названий птиц Л.А.Булаховский и считает, что «поле соответствующего изучения никак не может быть названо пустынным и нетронутым. В области славянских языков заслугами Ф.Миклошича, Э.Бернекера, Д.Боранича, А.Брюкнера и других многочисленных ученых, работавших по вопросам славянской этимологии, и собран, и сравнительно-исторически освещен большой материал, относящийся к данной области» [Булаховский 1948,153-154].
Перечисленные Л.А.Булаховским авторы, несомненно, внесли большой вклад в изучение орнитонимов, тем самым положив начало исследованию славянских наименований птиц, дальнейшим изучением которых в 50-х годах начал заниматься сам ЛА.Булаховский, подвергая сравнительно-историческому анализу многие широко употребляемые славянские, и в частности, русские названия птиц.
В его крупных работах большое внимание уделяется этимологии и образованию орнитонимов. Автор утверждает, что звукоподражательный характер большинства славянских названий птиц не подлежит никакому сомнению и в своих исследованиях подробно рассматривает вопрос о роли звукоподражания в назывании птиц.
Рассматривая названия птиц с звукоподражательными корнями, в своей статье «Общеславянские названия птиц», Л.А.Булаховский не оставляет без внимания также морфологический, семантический, этимологический аспекты изучения орнитонимов. Не исключая возможности заимствования названий птиц из одного языка в другой, автор делает попытку определить степень четкости примет перенимания, приводит множество примеров и параллелей из родственных и неродственных языков [Булаховский 1948].
Обращая внимание на тот факт, что именно древние общеславянские наименования птиц оказываются в отдельных языках источником новой номинации, автор приводит древнейший состав славянских названий птиц, куда вошли орнитонимы голубь, орёл, сокол, лебедь, гусь, утка, ласточка, ворон, журавль, ястреб, соловей и т.д. [Булаховский 1948, 124].
При проведении параллели между татарским и русским языками и сравнении древних пластов их орнитологической лексики обнаруживается, что названия одних и тех же птиц являются самыми древними и широко употребляемыми в обоих языках. Ср.: карчыга ястреб , боркет орёл , лачын сокол (наименования, имеющие тюрко-монгольские параллели), кугэрчен голубь , торна журавль , сандугач соловей , каз гусь , урдэк утка (наименования, относящиеся к общетюркскому пласту), что, безусловно, свидетельствует о древности указанных наименований.
В работе «Семасиологические этюды. Славянские наименования птиц» автор уделяет особое внимание звукоизобразительному способу образования орнитонимов. По мнению исследователя, довольно широко распространены названия птиц с удвоенным звукоподражательным корнем, как гага, кваква, гагара, кукушка, гоголь и др. Происхождение некоторых орнитонимов связано и с междометиями призыва. К этому типу Л.А.Булаховский относит такие наименования, как рус. цыпленок - от призывного междометия "цып-цып!", словац. диал. ziba, ziba гусь - от призывного междометия "ziba-ziba!" [Булаховский 1948, 156].
Как отмечает исследователь, в ряде случаев птицы получают свои названия (часто вторичные) от слов, обозначающих различные типы звуков. И, безусловно, эти корни не являются звукоподражательными. К данному типу автор относит такие орнитонимы, как петух (от корня петь, ср. также укр. півень, серб, пёвац петух ), лебедь-кликун (от корня клик, кликать) [Булаховский 1948, 160]. Исследования Л.А.Булаховского свидетельствуют о том, что птицы в большинстве случаев получают название: в соответствии с особенностями их физической организации; на основании сходства с другими животными, с чертами человека; в соответсвии с характером местообитания и т.д.
Описывая заимствованный пласт славянских орнитонимов, к тюркским заимствованиям Л.А.Булаховский относит следующие названия птиц: укр. диал. газ гусь (заимствованный из турецкого), рус. джек (из казахского), рус. чемга поганка , карга ворона , беркут орел , казарка казарка (из татарского) [Булаховский 1948, 183].
Информацию о названиях птиц можно найти не только в специальных статьях автора, но и в книге, посвященной общим вопросам языкознания, где, рассматривая признаки, положенные в основу наименования, Л.А.Булаховский обращается к названиям птиц и указывает на характерные черты, в соответствии с которыми птицы получили свое название. К примеру, в русском языке снегирем птица названа по причине того, что это один из ранних зимних гостей, прилетающих вместе с первым снегом и заморозками. Кроме того, автор выявляет и сравнивает мотивационные признаки аналогичных названий птиц в сербском, немецком, французском и латинском языках [Булаховский 1954, 9].
Названия птиц в русском языке в той или иной степени отражены в работах и других учёных, изучавших литературные, народные, диалектные орнитонимы. Например, в статье Н.В.Никончука «О народной орнитологической терминологии Полесья и Карпат», посвященной звукоподражательным названиям птиц, рассматриваются диалектные орнитонимы, которые по степени приближенности звукоподражательных корней к естественным крикам птиц делятся автором на три группы.
Общетюркские наименования птиц
Прежде чем перейти к рассмотрению конкретных общетюркских наименований, остановимся на самом термине кош птица , являющемся общим понятием, обозначающим всех птиц. Отметим, что под словом кош одновременно подразумевается и одна конкретная птица, и все существующие виды птиц. Итак, кош птица - одно из древнейших наименований, употребляемых во многих тюркских языках: хак. хус, алт. куш, каз. цус, карач.-балк. къуш, узб. куш, кирг. куш, кумык, къуш, тув. куш, тур. ku? и т.д. В орхоно-енисейских памятниках зафиксированы следующие наименования: куш птица и кушла-дачы охотник с ловчей птицей [Насилов 1960,21]; куш птица , кушладачы охотящийся за птицами [Малов 1952, 95], которые подтверждают тот факт, что птицы имели в жизни наших предков огромное значение и использовались для охоты (охотились с ловчими птицами: соколами, кречетами и т.д.). Из древнетюркских памятников в словаре М.Кашгари (XI в.) наименование встречается в формах que (в значении птица ) и que balasi птенец , второе значение которого - сокол для охоты [ДТС 471], в словаре «Codex Cumanicus» (1303 т.) - кош/куш птица [Махмутова 1982, 109]. О происхождении наименования кош птица мнения исследователей расходятся. Так, рассматривая этимологию данного термина, Р.Г.Ахметьянов для сравнения приводит тат. диал. кугу лебедь , собират. кош-корт птицы и возводит наименование к общ.-тюрк. куш, др.-тюрк. кугуш птица [Эхмэтьянов 2001,115 ]. Другое предположение высказывают исследователи орнитонимов в чувашском и азербайджанском языках. Мнение Л.М.Сергеева по этому поводу приводит в своей статье Л.П.Петров: «Весьма интересным представляется то, что для отгона всех домашних птиц в чувашском языке употребляется общераспространенное междометие каш. с фонетическими вариантами кша, каша, кшуй, кш. Распространено это междометие также в русских говорах для отгона птиц, овец (кши), в горномарийском - для отгона домашних птиц (кыш-кыш, ыш-ыш). Автор считает, что вполне можно согласиться с мнением Л.П.Сергеева о том, что чувашское слово кёшёк (архаический синоним в составе парного слова кайёк-кёшёк птицы ) образовано так: междометие куш + уменьшительный аффикс -ёк [Петров 1982, 58]. Ю.Г.Юсифов придерживается того же мнения и отмечает, что «возможно, слово гуш (кош) птица образовано от междометий «киш-киш» (куш-куш), «кишт-кишт» (кушт-кушт), употребляемых в связи с данным словом [Юсифов 1985, 9]. С учетом того, что в татарском языке для отгона птиц употребляются междометия кеш-кеш, квш-квш, квшэ (Ср.: тат. диал. кшя, кышя, кыш), их также можно сопоставить с лексемой кош птица . Термин кош птица лежит в основе названий многих отрядов, семейств птиц и общих наименований: сайрар кошлар птицы певчие , суда йвзуче кошлар птицы водоплавающие , hedhed кошлар удодовые , урдэк кошлар утиные ; орнитонимов, базирующихся на этом слове, где в качестве определения выступают компоненты со значением признака или функции: аккош (букв, белая птица ) лебедь , каракош (букв, черная птица ) орёл , тутый кош попугай , тенге тутый кош ночной попугай . Кроме того лексема кош выступает производящей основой многих слов и словосочетаний: кош кукэе птичье яйцо , кош икмэге ярутка , кош теле хворост и др. Рассматриваемая общетюркская лексема легла в основу антропонимов: тат. Кош, Аккош, Кошчы [Шайхулов 1983, 33, 17, 25], балле. Кошбирде, Кошдэулэт [Кузеев 1960, 96], др.-булг. Эртукуш [Булатов 1971,81]. Общетюркский орнитоним КУГЭРЧЕН (Columbidae) голубь восходит к древнетюркскому kokurckan [ДТС 313]. С незначительными фонетическими изменениями орнитоним употребляется в следующих тюркских языках: аз. квкэрчин, башк. кугэрсен, каз. квгершін, карач.-балк. кёгюрчюн, кирг. квгучквн, кумык, гёгюрчюн, тур. guvercin, чув. кавакарчан, ккалп. квгершин, чаг. кдоегскеп, алт. когол]ын, туркм. гогэрчин голубь . Данная лексема бытует также в финно-угорских языках: удм. гдгбрсин, мар. когдрчен голубь . В татарском литературном языке употребляется единое название, обозначающее птицу семейства голубеобразных - кугэрчен, которое очень часто используется и как ласковое обращение в форме кугэрченем голубка моя , голубчик мой . В диалектах татарского языка для обозначения голубя употребляются: кугерцен, кугерчен, голекай, кугэри [ТТДС 1969, 278; 1993, 79] и т.д. «Слово либо является производным от ko:k голубой , либо претерпело народно-этимологическое сближение с ним», - отмечено в «Сравнительно-исторической грамматике...» по поводу происхождения этого наименования [Сравнительно-историческая... 1997, 174]. В этимологическом словаре Э.В.Севортяна этот орнитоним приводится в формах гв:г ерчин, квгурчин, кдварчкан, кугдршук, которые в большинстве случаях обозначают голубей, и в отдельных - таких птиц, как бекас , кулик . «Сущ. гв:г ерчин и т.д. с самого начала его изучения было поставлено в связь с именем гв:к, кв:к, как и т.д. с комплексным значением небо, синь, синий, голубой, зеленый, серый , - пишет Э.В.Севортян [Севортян 1980, 57-58]. Отметим, что такая лексико-семантическая интерпретация орнитонима сохраняется до настоящего времени. Кроме того, обозначение указанного цвета в названиях голубя присутствует и в других языках. Так, Р.Г.Ахметьянов общетюркский орнитоним кугэрчен сравнивает с русским голубой (цвет) и голубь (птица такого цвета); перс, кабуд (зэцгэрсу) голубой , синеватый - кабутар голубь ; осет. эхсин (зэцгэр) синий -эхсинэг (кыр кугэрчене) букв, полевой голубь [Эхметьянов 2001, 126]. Ср. также: монг. kogeljin ( koke-gelSin, букв, голубая птица ) [Рамстедт 1957, 189]. Как видим, наименования, обозначающие птицу голубь , исследователи возводят в основном к цветообозначению голубой , не задумываясь о первоначальной основе.
Основные принципы прямой номинации птиц в татарском языке
О звукоподражательной основе названий птиц впервые упомянул Н.И.Ашмарин. В своих трудах о подражательных словах он на примерах показал, как пение или крик птиц может становиться названием и самих птиц [Ашмарин 1925, 146].
Наименований птиц, образованных подобным образом, немало и в татарском языке. Звукоподражательный характер значительного числа таких названий не подлежит никакому сомнению. Например, карга ворона («кар» - звукоподражание карканью вороны), куке, кэккук кукушка (имитация голоса птицы «кук-ку») и многие другие.
В то же время мы разделяем убеждение С.С.Масловой-Лашанской, которое заключается в том, что «звуковые оболочки» звукоподражательных слов ни в одном языке не являются точными, адекватными копиями естественных звуков [Маслова-Лашанская 1973, 28].
Звукоподражательные слова являются словесным воспроизведением различных звуковых явлений в окружающем нас мире. Издаваемые птицами звуки воспринимаются и имитируются носителями языка в соответствии с фонетической системой каждого языка. Именно по этой причине иногда подобные названия только приблизительно копируют естественные звуки и имеют схематический характер имитации природного звучания. Для примера сравним голоса уток в разных языках: рус. кря-кря, англ. квак-квак, фр. куэн-куэн, дат. pan -pan, рум. мак-мак, перс, гар-гар, тур. вак-вак, кирг. бак-бак. Как видно из примеров, фонетические различия в языках не всегда позволяют их носителям одинаково воспроизводить звуковые явления. Очень часто точную передачу звуковых особенностей затрудняют и субъективные моменты.
Отметим, что многие татарские орнитонимы, образованные по звукоподражательному принципу, являются общетюркскими названиями, которые зафиксированы в древних письменных памятниках и употребляются во многих близкородственных языках. Много информации о них можно найти в исследованиях Н.И.Ашмарина, Л.А.Булаховского, Д.Х.Базаровой, Д.С.Сетарова и других авторов.
Мы остановимся лишь на некоторых из них. Итак, из всех звукоподражательных названий птиц наиболее употребительными в современном татарском языке являются следующие: куке, кэккук кукушка (воспроизводит характерный крик этой птицы - кук-ку, кэк-ку), карга ворона (подражание крику вороны - кар-кар), куркэ индюк (от звукоподражательной основы курк/корк/кырк), тартар коростель , дергач (повторением звукоподражательного корня тар-тар), торна журавль (ср.: курлыканье журавлей «торыйк-торыйк»), чыпчык воробей (чып/чеп -звукоподражание щебетанию маленьких птиц), чэукэ галка (подражание звуку чэу/чау, для сравнения: в персидском языке чау-чау крик галок ), диал. вке филин , сыч (подражание уханью филина), бытбылдык, будэнэ перепел (от звукоподражания быт/быд/буд, быт/был) и др. Например, Тирэклэрдэ кычкыра кэккук. Кэк-кук... Их, матур, матур шул чак, шул чак! (Ш.Маннур) На тополях кричит кукушка. Кук-ку... Эх прекрасна та пора, та пора! . Карга кар-кар дигэндэ, тартар да тар-тар ди (Мэкаль) Когда ворона кричит кар-кар, дергач кричит тар-тар .Слова клича и отгона также зачастую связаны непосредственно с названием птиц. К примеру, в татарском языке цыплят скликают междометием чеп-чеп, откуда и название чеби, чебеш цыпленок (ср.: рус. цып-цып"). Звукоподражательных орнитонимов много и среди заимствованных названий, употребляющихся в татарском литературном языке. К примеру, арабский орнитоним J 1AJ - лэклэк аист , название которому дано по хлопанью крыльев, треску хлопающего клюва и щелканью языком, полярная морская утка гага, названная по крику "га-га" и т.д. Как правило, звукоподражательные орнитонимы образуются: повторением звукоподражательного корня {тартар коростель , лэклэк аист ), при помощи суффиксации от звукоподражательных основ (кур+кэ индюк , тор+на журавль , кар+га ворона ), с помощью различных звукоподражательных корней {куке/кэккук кукушка ). Любопытным является тот факт, что к орнитонимам, образованным от звукоподражательных корней, исследователь узбекских названий птиц Д.Х.Базарова относит и такие древнетюркские наименования, как лачын сокол , карлыгач ласточка , каз гусь , козгын ворон , урдэк утка , тавык курица , сыерчык скворец , шонкар кречет и многие другие [Базарова 1978, 16]. С утверждениями, что в основе орнитонимов карлыгач ласточка и карчыга ястреб лежит звукоподражательный корень «кар», в основе саескан сорока - звукоподражание стрекоту птиц «сак-сак», «саг-саг», можно было бы и согласиться, но имеющийся в нашем распоряжении материал не позволяет с достаточной степенью аргументированности утверждать, что в основе всех перечисленных автором названий птиц лежит звукоподражательная основа. 2. Наименования птиц, образованные по признаку распространения В первую подгруппу входят названия птиц, в основу которых положен один из важнейших отличительных признаков птиц - место их обитания или гнездования. В наименованиях данной семы в качестве определительных компонентов чаще всего выступают: а) названия местностей, такие, как урман лес : урман кугэрчене горлица, лесной голубь ,урман тавыгы тетерев , урман швлдие (тэллетэвеч) вальдшнеп , лесной кулик , урман урдэге дупель , урман чыпчыгы лесная завирушка и др. тау гора : тау бвркете горный орёл , may казы горный гусь , may карлыгачы горная ласточка , may чыпчыгы юрок, вьюрок , may чэперчеге горная трясогузка и др. кыя скала : кыя кугэрчене скалистый голубь , кыя тутый кошчыгы скальный попугайчик , кыя карлыгачы скальная ласточка и др. чул пустыня : чул козгыны пустынный ворон , чу л тургае пустынный жаворонок , чул ябалакчыгы пустынная совка , буланая совка , чул квртлеге пустынная куропатка и др. бакча сад : бакча чыпчыгы садовая славка , бакча камыш чыпчыгы садовая камышевка , бакча солы чыпчыгы садовая овсянка и др. болын луг : болын карлыгачы луговая тиркушка , луговая ласточка , болын карчыгасы луговой лунь , болын купшысы луговой чекан , болын тургае луговой конек и др.
Образование названий птиц в татарском языке суффиксальным способом
В образовании названий птиц в татарском языке суффиксальный способ является одним из самых продуктивных и используется издавна. Словообразующие суффиксы могут быть «живыми» и «мертвыми» (невычленяемыми). Живыми считаются такие суффиксы, у которых производящие основы четко выделяются. Как правило, слова с такими суффиксами имеют чёткую структуру и легко расчленяются на соответствующие морфемы (к примеру, чум+га нырок , ку+гыч погоныш ). Невычленяемыми являются суффиксы, которые уже срослись со своими производящими основами. И только одинаковое звучание окончаний некоторых орнитонимов дает основание предполагать, что они в глубокой древности были составлены из двух компонентов: из корня и словообразующего суффикса. К примеру, отнесенные нами к корневым (непроизводным) наименованиям орнитонимы челэн цапля , урдэк утка , ябалак сова , саескан сорока и т.д. когда-то были образованы при помощи суффиксов (чел+эн, ур+дэк, яба+лак, саеск+ан). Но выделенные здесь корни в современном татарском языке самостоятельно не функционируют, что подтверждает предположение об образовании таких орнитонимов в довольно древний период. Орнитонимы татарского языка, образованные суффиксальным способом, по характеру их производящей основы можно подразделить на следующие типы: 1) значимая основа + суффикс 2) незначимая основа + суффикс К незначимым основам в нашем случае условно относятся корни орнитонимов, являющихся невычленяемыми в современном языке, но когда-то образованных при помощи суффиксов (пес+нэк синица , чел+эн цапля и т.д.), и звукоподражательные корни. К примеру, корневые морфемы чеб-, буд-, чып-, чур-, лежащие в основе орнитонимов чебеш цыпленок , будэнэ перепел , чыпчык воробей , чурэкэй утка-нырок и т.д., сами по себе ничего не значат и в современном татарском языке отдельно не употребляются. Отдельные звукоподражательные корни сами свидетельствуют о причинах номинации (карга ворона от «кар-кар», «карк-карк», ср.: рус. каркать ), другие же корни так хорошо скрыты, спаяны со словообразующими суффиксами, что их можно выявить только после этимологических исследований (будэнэ перепел от звукоподражательного корня «буд» и т.д.). Учитывая, что большинство орнитонимов, образованных суффиксальным способом, относится к древнему пласту орнитологической лексики, наряду с названиями, образованными сравнительно позже, в диахроническом плане нами выделены словообразовательные суффиксы и у таких наименований, которые рассматриваются в современном языке как корневые (непроизводные) слова. Итак, к наиболее активным в образовании названий птиц в татарском языке относятся следующие суффиксы: Восходящий к имяобразующему суффиксу древнейшего времени [Хабичев 1971, 53], суффикс -га/-гэ (-ка/-кэ) при формировании орнитонимов присоединяется к глаголам и звукоподражательным основам. К примеру, при помощи данного суффикса образованы такие звукоподражательные названия как кар+га (от «кар-кар» + -га, либо «карк-карк» + -а [Базарова 1978, 34]) ворона , бэб+кэ (от звукоподражания «биб», «бэб», «nun») гусёнок , утёнок , чэу+кэ галка (видимо, от звукоподражательного слова чау, цау) [Хабичев 1971, 58]. Ср.: чув. чае - подражание крику галки [ЧРС, 520]. Например: Чэукэ дэ, кош бит, очар вчен яралган! — диде (Н.Эхмэдиев). Галка тоже птица и рождена летать! - сказал он . Карга кутэреп китсен! — диде кемдер, усал итеп (Н.Фэттах) Пусть ворона тебя унесет, - сказал кто-то злобно . Присоединяясь к глаголу действия, лежащего в основе орнитонима, рассматриваемый суффикс выражает значение носителя данного действия: чум+га нырок (от глагольной основы чуму нырять ). Например: Нэнилэре тугач, влкэн чумгалар, аларны чуму гыйлеменэ вйрэтэ башлый (Г.Хвсэнов) Выведя птенцов, взрослые нырки начинают учить их премудростям ныряния . Рассматриваемый суффикс имеет двоякое происхождение: с одной стороны, он представляет собой две морфемы - глаголообразующий суффикс -ла + имяобразующий суффикс -к, а с другой стороны, является самостоятельным суффиксом [Ганиев 1974, 118]. Производящими основами могут являться имена существительные, к примеру, кврэк+лэк лопатень [Табигать... 1935, 54]. Данный суффикс выделяется и в общетюркских наименованиях с незначимыми в современном татарском языке морфемами яба+лак сова , акчар+лак чайка , кашка+лак лысуха . Например: Кашкалак, сазлык Ъэм куллэр боздан арчылганчы, твнлэ кайтып твшэ (Г.Хесвнов) Лысуха возвращается ночью и раньше, чем болото и озера очищаются ото льда . Ара-тирэ акчарлакларныц ачы тавыш белэн кычкырганнары ишетелеп китэ; кук йвзендэ карчыга дигэн усал кошныц эщентеклэп, ж;ирдэн узенэ оісим карап барганы куренэ (С.Дэлэл) Время от времени слышны резкие крики чаек. Видно, как с высоты грозная птица- ястреб-разглядывает свою добычу . 3. Суффикс -чык/-чек Суффикс -чык/-чек в основном изменяет только стилистическую окраску слова (ср.: кош+чык птенчик : Кошчык узенчэ биергэ, мин кул чэбэклэргэ тотындым (Л.Лерон) Птичка начала по-своему танцевать, а я -хлопать в ладоши ). В некоторых случаях он имеет и словообразовательное значение.
По мнению Ф.А.Ганиева, суффикс восходит к слову чак маленький , малый [Ганиев 1974, 86]. Присоединяясь к уже существующим наименованиям птиц, таким, как ябалак+чык совка , тутый кош+чык попугайчик , тукран+чык дятелок , суффикс выступает не в стилистической, а скорее в словообразовательной функции, так как означает не маленьких сов, дятлов и попугайчиков (т.е. птенцов), а образует наименования отдельных видов птиц, отличающихся от обозначенных в основе птиц какими-то своими качествами (чаще всего размером).
Присоединяясь к глагольным основам, суффикс -чык/-чек образует наименования птиц, являющиеся результатом действия, обозначенного производящей основой (к примеру, чэпер+чек трясогузка ). Рассматриваемый орнитоним, на наш взгляд, образован от глагольной основы чэпченергэ, чэпчергэ расплескаться , горячиться , кипятиться [ТРС 1988, 374], что можно объяснить необычным поведением названных птиц: «... ступают они обыкновенно осторожно, кивая при каждом шаге головой. Свой длинный хвост трясогузки держат либо в горизонтальном положении, либо в слегка приподнятом и постоянно то поднимают, то опускают его, оправдывая этим данное им прозвище» [Брем 1999, 185]. К примеру, Елга уртасы буртенеп, ярмаланып тора. Анда зэцгэрсу-керэн кошлар куренде. Чэперчеклэр. (Г.Хэсэнов)
