Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы изучения служебных и экпрессивно-выразительных слов в общем и тюркском языкознании 13
Глава 2. Служебные слова в ногайском языке
1. Послелоги в ногайском языке 34
а ) собственно-послелоги 34
б) послелоги - изолированные формы знаменательных слов 50
2. Союзы и другие лексические средства в ногайском языке 55
а) Сочинительные союзы. 55
б) Подчинительные союзы 61
в) Служебные союзные слова 67
Глава 3. Экспрессивно-выразительные слова ногайского языка 81
Заключение 136
Список использованной литературы 142
Список условных сокращений 152
- Проблемы изучения служебных и экпрессивно-выразительных слов в общем и тюркском языкознании
- Послелоги в ногайском языке
- Союзы и другие лексические средства в ногайском языке
- Экспрессивно-выразительные слова ногайского языка
Введение к работе
Объект исследования — лексика ногайского языка.
Предмет исследования — служебно-экспрессивная лексика ногайского языка.
Изучение служебных и экспрессивно-выразительных слов -одна из
актуальных задач современного ногайского языкознания, имеющее и
общетюркологичеокиое значение. В описательном и сравнительном планах
вопросы служебных и экспрессивно-выразительной лексики в ногайском
языке совершенно не изучены. Но по другим тюркским языкам эта проблема
освещена во многих аспектах и поэтому сравнение ногайского служебного и
экспрессивно-выразительного лексического материала с ними является
необходимой задаче. В современном ногайском языке многие разделы
ноагЙского языка изучены в различных планах. Несмотря на это многие
вопросы лексикологии ногайского языка требуют дальнейших
исследований.
Применяемые в диссертации описательный, сравнительный, сопоставительный, сравнительно-исторический методы помогают раскрыть особенности лексико-семантической и морфологической структуры многих ногайских и других тюркских лексем.
В диссертации комплексно рассматриваются многие стороны ногайской и тюркской лексики, связанные со служебными и экспрессивно-выразаительными словами. В то же время служебная и экспрессивно-выразительная лексика ногайского языка исследуется в сравнении о кыпчакскими и огузскими языками, привлекаются также данные древнетюркских языков, письменные источники которых содержат много интересных служебных лексем.
Привлекаются к анализу материалы ногайских диалектов, а также
некоторые старописьменные памятники ногайского языка.Такой
всесторонний охват материала позволяет достаточно адекватно отобразить особенности ногайских служебных и экспрессивно-выразительных слов.
Привлекаются также и тексты на соответствующих языках, двуязычные словари. Кроме того, привлекая материал ногайского и других кыпчакских языков, автор обратился за помощью к информантам, для которых язык является родным. Все информанты — носители литературного языка и специалисты-филологи. В этом плане лингвисты справедливо отмечают, что когда лингвист сам знает язык, структура которого им изучается, он опирается при отборе первичного материала и при установлении тождеств или различий на свое собственное знание значений. Когда же лингвисту язык незнаком, ему приходится использовать знание значений, каким располагает информант. В обоих случаях налицо обращение к значению. Только в одном случае лингвист использует значение непосредственно, явно, а в другом — опосредованно, неявно, прибегая к помощи информанта.
Актуальность темы.
Исследование лексико-семантических систем всегда было актуальным для лингвистики. Одной из таких систем является служебная и экспрессивно-выразительная лексика. Актуальным представляется также изучение образования данной группы слов: глаголов и имен непосредственно от служебных корней и отглагольных существительных, а также употребление этих слов в различных стилях ногайского языка.
Перспективным является исследование семантики служебных и экспрессивно-выразительных слов с учетом языковых факторов, которые формируют их семантическую структуру. К таким факторам относятся:
логически-смысловое содержание слова, его звуковая форма, словообразовательная природа, синтагматические и парадигматические связи
служебно-экспрессивных слов, а также те коннотативные наслоения, которые появляются у этих слов в результате их переносного употребления.
Выбор темы обусловлен и тем, что лексика ногайского языка содержит в своем составе различного рода архаизмы, устаревшие элементы, изучение которых может внести существенный вклад в тюркскую лексикологию.
Описательно-сравнительное изучение служебно-экспрессивных слов имеет определенное значение и для историко-этимологического исследования тюркской лексики. Многие словообразовательные модели ногайского и других тюркских языков включают в свой состав различного рода элементы служебно-экспрессивной лексики. В то же время интересно проследить развитие семантической структуры служебно-экспрессивных слов. В составе такой лексики одна и та же основа или корень выражает иногда одновременно полярные, совершенно противоположные значения. В этом аспекте в составе служебно-экспрессивной лексики ногайского и других тюрксикх языков можно выделить группы слов, имеющих синонимические, антонимические и омонимические отношения. Лексика ногайского языка наиболее близка к карачаево-балкарской и караимской. Поэтому именно эти языки чаще привлекаются нами к сравнительному исследованию. Тем не менее в работе используются также данные и других тюркских языков, в частности кумыкского. Сопоставление ногайской лексики со звукоподражательной лексикой других тюркских языков помогает выявить универсальное и идиоэтническое в исследуемой лексике.
В предлагаемой работе устанавливается качественное своеобразие служебных и экспрессивно-выразительных слов в современном ногайском языке, целостно и тщательно описывается семантическая
структура служебно-экспрессивных слов, выявляется словообразовательная природа данной группы слов. В настоящем исследовании впервые для доказательства универсального характера служебно-экспрессивной лексики и выявления ее идиозтнических особенностей в ногайском литературном языке привлекаются данные языков различных типологий, что является новым в методе исследования служебно-экспрессивной лексики в ногаеведении и дает новые результаты. Так, например, выясняется, что некоторые лексемы, относимые ранее к незвукоподражательной лексике в плане истории относятся к звукоподражаниям, например, основа *акыр «голос, крик, шум» связана этимологически с глагольным корнем * ак— «шуметь, звучать» и образована от него при помощи аффикса =ыр. В то же время другая ногайская диалектная основа канъсув «визжать ( о собаке), которую связывают с звукоподражательным корнем *канъ- «подражание визгу собаки», скорее всего, восходит к полнозначному глаголу * канъ «шуметь, производить звуки».
Эти предположения подтверждаются не только типологически, но и на конкретном материале других тюркских языков.
Кроме того, в диссертации рассматривается функциональное поведение
служебно-экспрессивной лексики, исследуется связь значений
звукоподражательных, глаголов и имен с характером синтагматических отношений в предложении, подтверждается мысль о том, что семная организация слов влияет на синтаксическую реализацию этих слов. Впервые в научный обиход вводится коннотативный аспект исследования служебно-экспрессивных слов.
Цель и задачи исследования.
Основная цель исследования — описать лексическую, фонетическую и морфолого-семантическую систему служебно-экспрессивных слов ногайского языка.
Задачи исследования:
описать семную структуру служебно-экспрессивных слов;
определить тематический состав служебно-экспрессивной лексики; -проанализировать синтагматические и лексико-семантические связи
служебно-экспрессивных слов с другими словами;
- установить функционально-семантические особенности служебно-
экспрессивных слов в ногайском языке, сопоставив их с соответствующей
лексикой других тюркских языков;
- исследовать прагматический аспект служебно-экспрессивной
лексики.
Принципы и методы исследования. Основные принципы и методы, применяемые в настоящей работе, определяются задачами исследования.Они включают:
- Принцип системности лексики; взаимная связь и взаимно обусловлен
ные отношения элементов лексической системы устанавливаются при
помощи ограниченного набора лингвистических правил;
- принцип единства синтагматики и парадигматики; определение на
основе анализа сочетаемости лексемы; выявление характера ее смыслового
содержания.
Указанные принципы определяют специфику анализа языкового
материала, которые применяются в диссертации. Основным принципом
анализа в работе является компонентный (семный) анализ. Вместе с тем
используется сопоставление, которое сочетается с типологией
внутрисистемного функционального и структурно-семантического анализа языковых единиц.Следует оговорить, что описание и сопоставление материала дается как в синхронии, так и диахронии. Кроме того, в ходе рассмотрения служебно-экспрессивных слов как в системе отдельно взятого языка, так и при сопоставлении указанных единиц, применяется компонентно-дистрибутивный анализ.
Компонентный анализ служебных и экспрессивно-выразительных
л слов ногайского языка ориентирован не только на раскрытие их
морфологических и синтаксических особенностей, но и на установление специфически семантического строя. Дистрибутивный анализ позволяет выявить связи и отношения служебных слов с членами других лексико-семантических разрядов лексики, а также частей речи.
Значимость работы заключается и в том, что семантическая
^ структура служебных и экспрессивно-выразительных слов показывает
все эти этапы по степенной грамматикализации самостоятельных лексических единиц. Особенно ярко это проявляется в структуре тех ногайских служебных слов, которые продолжают сохранять в своем семантическом как лексическое значение, так и грамматическое.
В отличие от служебных слов экспрессивно-выразительные слова
Ъ обладают определенно выраженной эмоциональностью. Они обладают и
деривационными характеристиками и имеют важное значение при изучении глагольного и именного словообразования.
Исследование имеет немаловажное значение для типологии разноструктурных языков и контрастивной лингвистики; материал исследования может служить в качестве своеобразного опыта
* структурно-семантического и функционального анализов глаголов и
существительных в разно системных языках, принципы и методы
исследования могут быть использованы в других работах, связанных с
сопоставлением языков.
Материалы исследования. Материалы исследования — фактические данные ногайского литературного языка, его диалектов, разговорной
речи. В целом использованные в работе типологические и
сравнительно-описательные примеры берутся из соответствующих лексикологических и лексикографических описаний.
Теоретико-методологическая основа исследования -труды отечественных и зарубежных ученых, имеющих принципиальное значение для понимания сущности поставленной проблемы и соответствующей интерпретации - МШиралиев, А.Н.Кононов, Н. А. Баскаков, Н.К.Дмитриев, А.М.Щербак, Э.Р.Тенишев, К.М.Мусаев и др.
Методы и приемы исследования
В данной диссертационной работе использованы описательный,
сравнительный, сопоставительный, типологический, сравнительно-
исторический методы.
В представленной работе сделана попытка суммарно представить служебно-экспрессивную лексику ногайского языка, связанную с лексикой древнетюркских и новотюркских языков. Эта лексика имеет много точек соприкосновения и с остальными ногайскими лексико-семантическими разрядами.
В работе впервые проанализирован большой материал по служебно-экспрессивной лексике ногайского языка, определены ее морфологические, фонетические, семантические особенности. Установлены многочисленные семантические и лексические связи на всех уровнях ногайского языка.
Дана оценка лингвистических процессов, связанных с развитием изобразительной лексики. Особенно интересно развитие переносного значения в системе данных слов.
Данная работа представляет собой первое монографическое
исследование, посвященное служебно-экспрессивной лексике в
современном ногайском языке.
В работе подробно рассматриваются конкретные вопросы происхождения служебно-экспрессивных слов и вопросы фонетической
структуры служебно-экспрессивных слов. Важно отметить, что именно в системе служебно-экспрессивных слов в тюркских и, в частности в ногайском, языках проявляются элементы флективного строя.
Проблема описания, анализа и сравнения указанных элементов в описательно-сравнительном плане - задача трудная и сложная.
Семантическая и морфологическая структура служебно-экспрессивных
слов ногайского языка обнаруживает много общего и дифференциального
относительно других тюркских языков. В этом направлении в работе дается
широкое освещение конкретного служебно-экспрессивного элемента с
привлечением материала близкородственных и других языков.
Научная новизна исследования
Научная новизна данной работы состоит, таким образом, в том, что в научный оборот вводятся новые данные по структуре, морфемике, семантике служебно-экспрессивных элементов современного ногайского языка. Теоретическая значимость исследования
Исследование служебно-экспрессивной лексики ногайского языка в сравнении с соответствующей лексикой других тюркских языков, в первую очередь кумыкского и карачаево-балкарского, на лексико-семантическом и морфологическом уровнях имеет первостепенное значение для разработки вопросов описательной, сравнительной и сравнительно-исторической лексикологии и морфемики, так как оно проливает свет на происхождение целого ряда морфем в тюркских языках.
Теоретическая значимость данной работы заключается и в том, что в научный оборот вводится новый материал и его анализ по количественной и качественной характеристике.
Степень изученности проблемы
Монографическое описание проблемы служебно-экспрессивной лексики ногайского языка в плане описания и сравнения проводится нами
впервые. В работе дается характеристика служебно-экспрессивных слов
it ногайского языка, они сопоставляются с материалом близкородственных
тюркских языков -карачаево-балкарским, кумыкским и с материалом
древнетюркских языков.
Практическая значимость исследования
Материалы и результаты исследования служебно-экспрессивной
лексики ногайского языка могут быть использованы при решении
^ различных вопросов синхронической и диахронической лексикологии, при
разработке различных вопросов ногайского языкознания, при
составлении различного рода лексикографических работ, в частности, при создании толковых, двуязычных, исторических и этимологических словарей, а также в практике преподавания ногайского языка в школе, вузах и колледжах, в спецкурсах и опецсеминарах, при составлении учебников и учебно-методических пособий.
Основные результаты исследования
Проведен критический анализ современного состояния
лингвистическихработ по проблеме служебно экспрессивной лексики в ногайском и тюркских языках, а такж индоевропейских и общем языкознании.
Определено место служебно-экспрессивной лексики в системе ногайской лексикологии, выявлены основные моделеобразующие признаки и особенности.
Дана функциональная, лексико-семантическая и морфологическая характеристика служебно-экспрессивной лексики ногайского языка. Выявлены общие и дифференциальные признаки служебно-экспрессивной лексики ногайского языка на фоне остальных тюркских языков.
^тановлены фонетические, семантические и морфологические характеристики служебно-экспрессивной лексики ногайского языка. На защиту выносятся следующие положения исследования:
1. Фонетические, семантико-морфологические закономерности и
особенности служебно-экспрессивной лексики ногайского языка;
Особенности внутренних и внешних связей и тенденций в историческом и функциональном развитии компонентов служебно-экспрессивной лексики;
Семантические инновации, происхождение отдельных конкретных служебно-экспрессивных единиц на уровне синхронии и диахронии (Шанский 1959; Шихмурзаев 1991; Кидирниязова 2003; Суюнов 2004) Апробация работы. Результаты исследования были обсуждены на заседании кафедры турецкого языка Дагестанского государственного педагогического университета. Основные положения нашли отражение в четырех публикациях автора.
Проблемы изучения служебных и экпрессивно-выразительных слов в общем и тюркском языкознании
В ногайском языкознании эта проблема впервые ставится нами. Поэтому наше монографическое исследование проблемы служебно экспрессивной лексики ногайского языка является первой попыткой ее изучения на материале современного ногайского литературного языка и его диалектов.
По этой причине мы останавливаемся на проблеме служебно-экспрессивных слов в тюркском и общем языкознании.
Подражательные слова, в отличие от междометий, не выражают ни эмоций, ни волеизъявлении, а передают в непосредственной, эмоционально-изобразительной форме различные звуки, издаваемые человеком или животными и неодушевленными предметами, а также выражают представления о зрительно-моторных впечатлениях и восприятиях человека. Они активно употребляются в фольклоре и художественной литературе, являясь изобразительными» средствами речи, придающими языку красочность и выразительность.
По своему значению подражательные слова делятся на две группы : 1) звукоподражательные слова и 2) образоподражательные слова.
Эти группы различаются между собой , как указывают и их названия, тем, что звукоподражательные слова передают звуки, производимые живыми существами или предметами (например: сыбыр-гуьбир подражание шепоту людей ; кынс- кынс - подражание скрипу дерева ), а образоподражательные слова передают образ различных явлений, движения или света ( лау-лау подражание моментальному блеску; зыр-зыр -подражание внезапному вздрагиванию).
Подражательные или изобразительные слова- не могут быть сопоставлены со знаменательными словами. Их отличает от них отсутствие четких грамматических признаков. Так, например, знаменательное слово балшык «глина» имеет четко воспринимаемую грамматическую структуру, в то время как этого невозможно сказать о структуре имитатива кынс-кынс ( подражание скрипу дерева).
Как отмечает А.М. Щербак, многие исследователи не считают имитативы словами, так как у них невозможно выделить лексическое значение ( 1981, 123; Адмони 1968).
Служебные и экспрессивно-выразительные слова тесно связаны со многими аспектами морфологии ; с модальностью ( Муратчаева 1999), пространственными отношениями ( СулеЙманова 2002, подражательными словами ( Гаджибекова 2003), с синтаксисом ( Шихмурзаев 1975, Бирабасова 2003; Абдуллаева 2004), морфологией ( Махтиев 2002; Хангишиев 1998; Чамсутдинова 2003),лексикологией ( Гасанов 2003) и семасиологией
(Джалилова 2003; Магомедова 2004).
По мнению других исследователей, подражательные слова являются именно словами, так как отсутствие лексического значения не является решающим аргументом в пользу первого предположения, ведь слово может обладать не только одним лексическим значением, оно обладает и грамматическим значением( Гак 1967; 1977; Гайсина 1980) . В данном случае имитативы обладают подражательно-образным значением, характерным только для них ( Там же ).
Таким образом, исследования тюркологов и индоевропеистов дают возможность заключить, что все имитативы (звукоподражательные и образоподражательные слова), являются словами, обладающими подражательно-образными значениями, т.е. у имитативов нет чисто лексического или грамматического значения, но есть подражательное и образное значения, позволяющие выделить эту группу слов в отдельный разряд лексики( Кадыраджиев 1981 1998; 1999; 2003).
В ногайском языке имитативы в этом аспекте также представляют довольно интересный материал, в особенности образование имитативных глаголов, образующихся при помощи особых глаголообразовательных формантов или служебных глаголов.
Среди тюркологических работ наиболее интересной является исследование ААІЩербака «Изобразительные слова», в котором рассматриваются имитативы различных тюркских языков (Щербак 1981, 123-138). В работе дается общий обзор и классификация изобразительных слов в тюркских языках. А. М. Щербак отмечает, что по внешнему виду, по структуре и по степени образности, экспрессивной насыщенности изобразительные слова неоднородны. Автор рассматривает структуру изобразительных слов, где основными являются два типа однокомпонентный и многокомпонентный, полный или неполный повтор.
Содержательной стороной изобразительных слов является образность, создаваемая воспроизведением естественных звуков или симпатическим подражанием. К последнему типу имитативов (симпатические или символические слова) относятся - зрительные проявления предметов (подражания сверканию, морганию, миганию, блеску и т.д. типа лим-лим «блеск, мерцание » ). А. М. Щербак достаточно подробно останавливается в своей работе на аффиксах словообразования от имитативов.
В тюркских языках подражательные слова наиболее изучены в чувашском языке ( Ашмарин 1928). Н.И. Ашмарин отмечает, что звукоподражания представляют собой наиболее подражательную- часть изобразительной лексики, они ближе, чем какие -либо единицы языка, к звукам природы, потому,что возникли как следствие стремления человека к созданию звуковых образов, отражающих собой явления, воспринимаемые его слухом, как выражение склонности говорящего к их передаче.
Среди исследований по имитативам заметное место занимает работа К. С. Кадыраджиева ( 2003), в которой автор рассматривает имитативы тюркских языков в широком аспекте, прослеживая исторические пути становления и развития изобразительных слов. Автор затрагивает проблему развития у имитативов переносного значения и возникновения на этой почве новых лексем.
Послелоги в ногайском языке
К собственно-послелогам ногайского языка относятся следующие: пан, ман «с, вместе»; уьшин «для, ради»;, табаган «к, по направлению»; шаклы «около», «столько, сколько»; бери «с тех пор, как»; сайын «-еже, -каждо-», «по мере того, как» и др. Слова, относящиеся к собственно-послелогам, потеряли свою семантическую и предметную значимость и выделились из общего фонда лексики в значении послелогов. Все они исторически восходят к самостоятельным, знаменательным словам с реальной семантикой и выражают различные синтаксические отношения между членами предложения. Служебные слова со значениями «для, ради, за». Послелог уыпин «за, ради, для» (наряду с послелогами пан, ман ) наиболее употребителен в ногайском языке и относится к послелогам очень древнего происхождения. Послелог уьшин ногайского языка в других тюркских языках имеет следующие варианты: древнетюрк.; кум. учун , кбалк. ючюн, уйг. учун, алт. учун, кирг. учун, тув. ужун, якут. uhuH, тат. эчен, чув. шан//шен, узб. учун, каракалп. ушын, башк. усун, азерб. учун, шор. учун, лобнор. учун, каз. юшюн, караим, учюн. По мнению Н.К. Дмитриева, Н.А.Баскакова, А.Н. Кононова и др., связывающих этимологию послелогам учун со словом уч «конец, острие». Послелог уьшин может сочетаться почти со всеми частями речи в основном и родительном падежах. Н.К. Дмитриев отмечал, что по своему управлению послелог уьшин не отличается от послелога пан, ман, т.е. он требует перед собой родительного падежа личных и указательных местоимений и неопределенного падежа остальных имен (1948). Для ногайского языка характерно сочетание послелога уьшин с личными местоимениями III лица множественного числа только в основном падеже.
Круг грамматических отношений, обслуживаемых послелогов уьшин обширен. Послелог уыпин выражает синтаксическое отношение цели и причины одновременно, различить его можно лишь в контексте.
В семантическом плане послелог уьшин выражает :1) целевые отношения. У послелога уьшин эти отношения обнаруживаются при сочетании его с причастными, инфинитивными формами глагола, а также отглагольными именными оборотами, выражая при этом как само действие, так и название действия, например: язув уьшин «для написания»; оьзенге барув уьшин «для того, чтобы пойти на озеро»; окув уьшин «для того, чтобы учиться».
Послелог уьшин ногайского языка может сочетаться с III лицом повелительного наклонения, являясь при этом синонимом вспомогательного деепричастия деп, например: барып келсин уьшин //барып келсин деп «для того, чтобы он сходил».
Имена на-мас (-мес) в сочетании с послелогом уьшин обозначают имя действия с отрицательным значением, например: келмес уьшин «для того, чтобы не прийти»; бармас уьшин «для того, чтобы не пойти»;
2) отношение назначения. В этом случае послелог уьшин служит для указания на предмет, который является поводом для суждений, мыслей, чувств, говоря иными словами, послелог уьшин, сочетаясь с существительными и местоимениями, в большинстве случаев выражает цель, например: уьстинлик уьшин «за победу»; юртум уьшин «за свое село»; бизин уьшин «за нас, ради нас, для нас». В сочетании с существительным мысал «пример» послелог уьшин образует вводное слово, например: мысал уьшин «к примеру, например».
3) причинные (каузальные) отношения. Это значение у послелога уьшин проявляется при сочетании его с некоторыми именами и формами на —гон (-ген), например: келген уьшин «за то, что пришел»; бармаган уьшин «из-за того, что не пошел»; келтирген уьшин «из-за того, что принес».
Сочетаясь с наречиями времени, послелог уьшин выражает промежуток времени, на который рассчитано какое-нибудь действие или какой-нибудь предмет, например: аксам уьшин «для вечера»; эртенъ уьшин «для утра».
Послелог уьшин может употребляться и с вопросительными, и с неопределенными местоимениями в основном падеже, выражая при этом и причинные и целевые отношения одновременно, например: Не уьшин «Зачем?» «Для чего?» «С какой целью?» «По какой причине?» «С какой стати?»; «Ким уьшин » «За кого?» Сочетаясь с указательными местоимениями сонынъ, онынъ, послелог уьшин выполняет функцию союзного слова «поэтому», например: сонынъ уьшин //онынъ уьшин «поэтому». Послелог уьшин может входить и в состав устойчивых словосочетаний: алла уьшин «ради бога». Наряду с полной формой послелога учун встречается и краткая диалектная форма -шик, которая сливается с предшествующим словом и превращается в аффикс. Послелог уьшин в сочетании с именем может принять следующие аффиксы: а) вопросительный аффикс -ма,-ме который соответствует русской вопросительной частице ли: СОНЫНЪ уыпинми «из-за этого ли?»; б) аффикс прилагательного -ги: окув уьшинги китап «книга для чтения»; в) неопределенный аффикс —дур: Солай эткенинъиз неуьшиндир «С какой стати вы так сделали?» Послелог табаган ( таба, тебе )
Послелог табаган «к, по направлению к, в сторону» в ногайском языке употребляется довольно часто. По предположению Н.А. Баскакова и Н.К.Дмитриева, послелог табаган этимологически восходит к глаголу табуе «находить», точнее к деепричастной форме таба «находя»; «табан или таба, очевидно, деепричастие от глагола табыу - находить» (Баскаков 1952, 513; Дмитриев 1952,125).
Сопоставляя послелог таба с его формами в других тюркских языках, а также с формами, встречающимися в буйнакском диалекте кумыкского литературного языка, А.Г. Магомедов приходит к выводу, что по происхождению данный послелог восходит не к глаголу тапмак, а к другому слову. Данный послелог имеет следующие варианты в других языках: башк. табан (или таба), каз. —таман, каракалп. -таман, карач.-балк., - таба, лобн. табы, ног. таба (или тебе), тат. таба, узб. томом, уйг. таман, ойр. тоон, даан таан, доон-тоон, деен теен, доон-тоон (Дыренкова 1940,217).
В соседнем кумыкском языке встречаются и другие варианты послелога таба, а именно: табакъ, табалакъ, табаракь, таман//табан.
Как отмечает А.Г. Магомедов, узбекский послелог томом употребляется не только в послеложном и служебном значениях, но также имеет самостоятельное лексическое значение. Так, у него отмечаются следующие значения: «Томон 1) сторона, направление; 2) конец, край; 3) край, страна/ сторона; 4) сторона (напр. в споре или каком-л. деле); 5) в роли послелога, употребляющегося с дательным падежом;... 6) роли служебного имени....
Союзы и другие лексические средства в ногайском языке
Среди сочнительных союзов ногайского языка наиболее активным и частотным является союз эм «и» с соединительным значением.
Союз эм «и», сочетаясь с различными компонентами предложения словом усиливает и распространяет содержание одного из них :
Сложносочиненные союзные предложения соединительного типа, части которых семантически взаимосвязаны, имеют негибкую структуру. Такие предложения могут не иметь лексических коррелят и тем не менее обладать семантическим единством, обусловленным взаимосвязью и логической последовательностью действий в их частях.
Семантическая взаимосвязь частей сложносочиненного союза в предложениях негибкой структуры часто подкрепляется наличием в их частях лексических и грамматических коррелят. К лексическим коррелятам в таких сложных предложениях можно отнести лексически идентичные члены частей, выступающие в одинаковых или различных синтаксических функциях Союз да, де «и» В ногайском языке не менее распространенным союзом, выражающим соединительные отношения, является союз да де ;он употребляется также в сложносочиненных предложениях, выражающих временные отношения. Компоненты подобных сложносочиненных предложений указывают на одновременность перечисляемых фактов.
Союз да, де употребляется в сложносочиненных предложениях для выражения быстрого следования одного действия за другим. Союз буса Союз буса участвует в конструкциях, в которых на основе сопоставления устанавливаются различия между содержанием частей сложного предложения. Это так называемые ообственно сопоставительные отношения. Союз буса участвует также в предложениях, в которых с его помощью выражаются сопоставительно-присоединительные, сопоставительно-перечислительные отношения. В таких предложениях вторая часть сложного целого, присоединяемая к первой при помощи союза буса, повествует или о новом предмете, или сообщает что-ито новое об уже известном предмете из первого компонента, но это уже не вытекает из того, о чем шла речь в предыдущем компоненте. Союз буса участвует также в предложених, в которых наличествует противопоставления. В таких предложениях сопоставляемые явления в частях сложного целого прямо противоположны. Эти сложные предложения состоят из двух двучленных высказываний, предикаты которых имеют противоположное содержание, ср. пословицы типа : Мал - коьбик, билим буса казна «Имущество - пена, а знание - богатство » ; в таких предложениях возможно сильное логическое ударение на предикативных словах, которые выражают противопоставление
Союз ама «но» В сложносочиненных предложениях с союзом ама «но» выражаются те же отношения, что и в предложениях с союзом тек : 1. противительные ; 2, уступительно-противительное. Сложносочиненные предложения с союзом ама характерны для книжной речи. Союз тек «но» Сложносочиненные предложения с союзом тек могут выражать : 1. противительные отношения. В них вторая предикативная часть по своему содержанию противостоит первой ; 2. уступительно-противительные отношения. Во второй части таких предложений указывается на противопоставление вопреки условиям, имеющимя в содержании первой части
Для сложносочиненных предложений с союзом тек характерен четко выражаенныи оттенок разговорного стиля. Они получили широкое распространение в устной речи.
В сложносочиненных предложениях с союзом тек, второй компонент может не иметь субъекта действия. Субъект действия может отсутствовать в обоих компонентах сложносочиненного предложения :Бир затлар айтканда бурулдум, тек оны коьрмедим. — «Когда он что-то сказал, я повернулся, но никого не увидел».
В составе сложносочиненого предложения с союзом оба подлежащих могут быть именами собственными : Ахмат ериннен турган экен, тек Зарипат оны олтырткан. - « Ахмат, оказывается, вставал с места,но Зарипат его усадила обратно». Союз йок эсе « иначе »
Общее значение противопоставления ( с различными добавочными оттенками ) осуществляется не только с помощью противительных союзов
С тек, ама, буса ), но и союза йок эсе. Союз йок эсе выражает противительные отношения с оттенком предостережения : Сен со китапты окы, йок эсе эки аларсынъ « Ты прочитай эту книгу, иначе получишь два».
В сложносочиненных предложениях с союзом йок эсе « иначе, не то, а то, в противном случае » выражаются условно-противительные отношения. Вторая часть подобных предложений указывает на возможные последствия несоблюдения условий, о которых повествуется в первой части :Яслар кужырлы язылган китаплар сюе, йок эсе окымаслар.- «Дети любят интересные книги, иначе они не станут читать».
Разделительные союзы В современном ногайском языке к наиболее продуктивным разделительным союзам можно отнести: я, я.»я, яде, яде-яде, я-яде « или... или», не..не « ни... ни », бир-бир, да-де « и...и », к устарелым можно отнести: ках...ках.
Союзы я, я-я, яде, не-не выражают осуществленние одного из перечисленных явлений или действий, а при отрицательной форме -отсутствие перечисленных явлений или действий.
Значение альтернативности, т. е. выбора одного решения из двух, возможно при одном субъекте или же в том случае, если части такого сложного предложения являются односоставными предложениями.
Экспрессивно-выразительные слова ногайского языка
Фонетические особенности подражательных слов ногайского языка Подражательные слова охватывают : 1) звукоподражательные слова, являющиеся словесным воспроизведением различных звуковых явлений и образоподражательные слова, выражающие различные зрительно образные представления человека. Значение подражательных слов отличает конкретность : они показывают природные звуки и представления, не называя их, например, сыкыр-сыкыр «подражание скрипу дерева» ;курт-курт этуьв «кудахтать»; таре этуьв «стучать»; ынъа-ынъа деп иылайды «плачет ( о ребенке)»; Так -так этуьв «стучать» и т.д. : здесь основа и вспомогательное глагольное слово этуьв . Здесь можно отметить редупликацию корня так, который во втором повторяющемся слоге имеет форму тук, т.е. налицо переход негубного гласного в губной.Видимо, это связано с тем, что редупликация и изменение корневого гласного по модели способствовали сгущению семантики новой основы; так - это подражение единочно проявляющемуся шуму ( в данном случае шуршанию или шороху ), а редупликация так-тук имеет уже собирательно-множественную окраску. Эти особенности отличают подражательные слова от имен и сближают их с междометиями. Отсутствие в подражательных словах функций выражения чувств и волеизъявлений человека позволяет выделить их в особый, отличный от междометий, разряд слов. Практически от любого подражательного слова при помощи аффикса -ылда, -илде-,улда, -уьлде образуется глагол, а от него и имя : кыр ( подражание хрипению ) кырылдав «хрипеть» кырылдав «хрипение»; кур-кур «подражание храпу» курылдав «храпеть» и т.д. От подражательных слов образуются также сложные глаголы при помощи вспомогательных глаголов этуьв, болув «делать, стать» : так этуьв «стучать», дагур-дугур этуьв «тарахтеть», мырт-мырт этуьв «тикать»
По составу подражательные слова, как и междометия, бывают одинарными, парными, и парно-повторными. Парные : так-тук, танк-тунк, сатыр-сутур, сыбыр-куьбуьр, дамп- думп. Изобразительные слова — разряд слов, не сопоставимых ни со знаменательными словами, ни со служебными. Их отличает от тех и других отсутствие четко воспринимаемых грамматических признаков, нахождение как бы за пределами языка. Примечательно, например, что многие языковеды не считают изобрази тельные слова вообще словами, так как не видят возможности выделить у них лексические значения. В самом деле, проблема лексических значений для любых изобразительных слов едва ли может иметь положительное решение. Скажем, какое лексическое значение передает киргизское изобразительное слово тапыр-тупур или узбекское быш-быш. Первое из них — звукоподражание сильному топоту, второе — звукоподражание плачу ребенка. Однако отсутствие лексических значений не является достаточным аргументом в пользу тезиса, отрицающего принадлежность изобразительных слов к системе средств зыкового общения, т. е., иначе говоря, отрицающего принадлежность их к словам. В этом аспекте интересна В контексте звукоподражательное слово может быть в редуплицированной форме и функционировать именно в качестве отдельного самостотятельного слова. Тип лексических значений не исчерпывает всего многообразия содержательной стороны языка. Помимо лексических, слова выражают грамматические значения, и все разряды служебных слов в той или иной мере лишены лексической семантики. У изобразительных слов — совершенно особый тип значения, подражательный, образный. Следовательно, и изобразительные слова наряду с самостоятельными п служебными входят в систему средств языкового общения, т.е. являются самостоятельными словами, входящими в отдельную, но особую группу лексических единиц. Отличительными чертами изобразительных слов, помимо своеобразного, «не рассудочного» содержания, являются: необычная структура, характеризуемая распространенностью повтора и нетипичным для языка в целом распределением звуков, а также способность присоединять к себе специальные элементы и служебные слова, обеспечивающие функционирование изобразительных слов наравне с обычными лексическими единицами.
Прежде чем перейти к общему обзору и классификации изобразительных слов и рассмотреть каждую из названных выше отличительных черт, считаем необходимым, коснуться истории изучения изобразительных слов в тюркских языках и вопроса о месте, занимаемом ими в языке, вообще.
В тюркологии существует большое количество статей и монографий, посвященных изобразительным словам, в которых нашли отражение разные взгляды на их происхождение, на их роль в образовании обычной лексики, в которых также подробно изложены результаты анализа их фонетической структуры, содержательной стороны и описаны особенности синтаксического функционирования.
Основоположником изучения тюркской изобразительной лексики является Н. И. Ашмарин, затронувший в своей монографии и статьях широкий круг вопросов — от общелингвистической трактовки изобразительных слов до анализа, такой же подход известен и по другим языкам ( Ашмарин 1928 ). Эти и другие исследовватели особо выделяли в изобразительной лексике парные и парно-повторные единицы. В ногайском языке можно отметить следующие модели указанных слов: парно-повторные: дапур-дупур, так- тук, ав-ав, мав-мав, Йылт-йылт, ялт-ялт и т.д. Звукоподражательные слова делятся на несколико семантических групп: Звукоподражания действиям человека: ха-ха-ха "ха-ха-ха» ; пырх-пырх «подражание кашлю», так- тук «подражание стуку», дап-дап «подражание бегу ребенка», сыбыр-куьбир «подражание шепоту» ;
2. Подражания звукам, издаваемым животными и птицами: мав-мав "мяу=мяу", ав- а в "гав- гав", куькуьруьк "кукареку", бак-бак "кваканье ", как-как «подражание кудахтанью», карк- «подражание карканью», баа-баа «подражание блеянью», му-му-у «подражание мычанию» ;
3.Подражание звукам природных явлений или различных предметов дабур-дубур «подражание грохоту, топоту», так-тук «подражание выстрелу», шар-шур «подражание звуку проливаемой или стекаемой воды», гуьр-гуьр «подражание шуму ручья или всякой текущей воды», дыр- дыр «подражание шуму работающего мотора», хынс-хынс «подражание скрипу» ; или «вою ветра», зув-зув «подражание звуку, издаваемому при полете (стрелы, пули, камня)», шак-шук «подражание шуршанию», шарт-шурт подражание треску», карт-курт «подражание звукам трения» и т.д. Образоподражательные слова не отражают естественных звуков, ибо сами объекты подражания обычно не издают их.
