Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 . Дативная конструкция, создаваемая глаголами восприятия 15
1.1. Понятие и термин «глаголы восприятия» 15
1.2. Дативная конструкция предложения в аварском языке 19
1.3. Дативная конструкция предложения в андийском языке 24
1.4. Дативная конструкция предложения в ахвахском языке 25
1.5. Дативная конструкция предложения в багвалинском языке 30
1.6. Дативная конструкция предложения в ботлихском языке 32
1.7. Дативная конструкция предложения в годоберинском языке 35
1.8. Дативная конструкция предложения в каратинском языке 37
1.9. Дативная конструкция предложения в тиндинском языке 42
1.10. Дативная конструкция предложения в чамалинском языке... 44
Выводы к первой главе 51
Глава 2. Аффективная конструкция, создаваемая глаголами восприятия 53
2.1. Аффективная конструкция предложения в андийских языках. 53
2.2. Аффективная конструкция предложения в андийском языке ... 56
2.3. Аффективная конструкция предложения в ахвахском языке... 58
2.4. Аффективная конструкция предложения в багвалинском языке 59
2.5. Аффективная конструкция предложения в годоберинском языке 61
2.6. Аффективная конструкция предложения в каратинском языке 63
2.7. Аффективная конструкция предложения в тиндинском языке 65
2.8. Аффективная конструкция предложения в чамалинском языке 66
Выводы ко второй главе 71
Глава 3. Локативная конструкция, создаваемая глаголами восприятия 73
3.1. Локативная конструкция предложения в аварском языке 74
3.1.1. Локативная конструкция, образуемая глаголом восприятия лъазе «знать» 78
3.1.2. Локативная конструкция, образуемая глаголом восприятия бичічіизе «понимать», «понять что-либо» 81
3.1.3. Локативная конструкция, образуемая глаголом восприятия батизе «находить» 82
3.1.4. Локативная конструкция, образуемая глаголом восприятия кіочене «забыть», «забывать»
3.2. Локативная конструкция предложения в ботлихском языке 87
3.3. Локативная конструкция предложения в ахвахском языке „
3.4. Синтаксический статус глаголов восприятия QQ
Выводы к третьей главе Q
Заключение . 9„
Библиография - ,
Список условных сокращений „ „
- Дативная конструкция предложения в аварском языке
- Дативная конструкция предложения в ахвахском языке
- Аффективная конструкция предложения в андийском языке
- Локативная конструкция, образуемая глаголом восприятия бичічіизе «понимать», «понять что-либо»
Введение к работе
Актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что системно-комплексное исследование глаголов восприятия аварского и андийских языков, с точки зрения образуемых ими синтаксических конструкций, в грамматической литературе до сих пор отсутствует. Необходимо также отметить, что системный функциональный анализ глаголов восприятия не проведен ни в одном из дагестанских языков. Актуальность работы заключается и в том, что в дагестановедении, по сей день, нет однозначного мнения по вопросу классификации данных глаголов с точки зрения переходности \ непереходности.
Возрастающий интерес к проблеме моделирования простого предложения с позиций современной синтаксической теории способствует дальнейшему углубленному изучению различных конструкций предложения, в том числе и с глаголами восприятия в дагестанских языках в плане единства их формального выражения и грамматического содержания.
Объектом исследования являются глаголы восприятия и образуемые ими синтаксические конструкции в аварском литературном языке, в его диалектах и в андийских языках. В аварском и андийских языках представлено ограниченное количество глаголов восприятия, которые представляют большой интерес с точки зрения образуемых ими синтаксических конструкций.
Целью диссертации является исследование синтаксических структур, образуемых глаголами восприятия и определение функционального статуса глаголов внутреннего и внешнего восприятия в аварском и андийских языках. Исследование проводится в синхронном плане. Данная цель предопределила постановку и решение следующих задач:
1) Выявить, описать и систематизировать глаголы внешнего восприятия.
Выявить, описать и систематизировать глаголы чувственного восприятия.
Исследовать грамматические признаки и специфические свойства синтаксических конструкций, создаваемых глаголами восприятия в аварском и андийских языках.
Провести сравнительный анализ синтаксических конструкций анализируемых глаголов в разных языках и в разных диалектах одного и того же языка.
Выявить связь формального выражения и грамматического содержания в конструкциях предложений с глаголами восприятия.
Научная новизна работы определяется выбором объекта
лингвистического анализа и поставленными задачами. Это первый опыт
развернутого исследования синтаксических конструкций, создаваемых
глаголами восприятия в аварском и андийских языках. Ранее подобные
конструкции рассматривались в работах отдельных авторов (Алексеев М.Е.,
Дирр А., Магомедбекова З.М.) лишь в том или ином разрезе, данная работа
представляет собой монографическое исследование, целиком посвященное
синтаксическим конструкциям предложений с глаголами восприятия. ;
Степень разработанности темы. Специальные работы, посвященные системно-комплексному исследованию синтаксических конструкций, создаваемых глаголами восприятия в аварском и андийских языках, до настоящего времени отсутствуют. В научных трудах исследователей аварского и андийского языков (Бокарев А.А., Магомедбекова З.М., Магомедова П.Т., Микаилов Ш.И.) освещался тот или иной аспект данной темы.
Теоретической базой изучения синтаксических конструкций, создаваемых глаголами восприятия, послужили работы отечественных и зарубежных исследователей, среди которых М.Е.Алексеев, Э.Бенвенист, А.А. Бокарев, А. Дирр, С.Л.Быховская, В.Г. Гак, М.М. Гухман, Л.И.Жирков, С.Д. Кацнельсон, Г.А.Климов, З.М. Магомедбекова, Н.Я. Марр,
И.И.Мещанинов, А.С. Чикобава, И.И. Церцвадзе, А. Шифнер, Г. Шухардт и
др.
Методологическая основа диссертации определяется важностью
изучения языка с учетом межъязыкового взаимодействия, сложной
внутренней взаимосвязи различных структурных уровней и элементов языка,
его взаимоотношений с другими видами общественной деятельности.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В аварском языке одно и то же семантическое содержание можно
выразить предложениями различной синтаксической структуры
2. Одни и те же глаголы в разных языках и в разных диалектах одного
N языка образуют разные конструкции.
3. Глаголы восприятия, в зависимости от их семантики, образуют в
аварском и андийских языках три типа синтаксических конструкций:
дативную, локативную и аффективную.
4. В аварском и андийских языках имеет место параллельное
использование разных падежных форм при глаголах одной и той же
семантической характеристики.
5. Семантика глагола-сказуемого определяет в аварском и андийских
языках синтаксическую структуру предложения.
Теоретическая значимость исследования. Актуальность и научная новизна определяют теоретическое значение исследования. Материалы анализа синтаксических функций глаголов восприятия и их форм могут быть использованы исследователями при изучении вопросов, касающихся синтаксиса аварского языка. Работа может быть полезной при решении ряда теоретических вопросов по синтаксису дагестанских языков, а также при проведении типологических исследований дагестанских языков
Материал исследования и выводы помогут углубить знания об особенностях синтаксических конструкций в современном аварском языке, определить место данных конструкций в синтаксисе, а также разработать научные основы синтаксического строя аварского языка.
Практическая ценность работы. Практическая ценность работы вытекает из ее вклада в теоретические разыскания. Значительная часть результатов диссертации могут быть применены при подготовке школьных и вузовских учебников. Материал и результаты исследования могут быть использованы: 1) в практике преподавания аварского языка в школах и в вузах; 2) в спецкурсах и семинарах по синтаксису; 3) при составлении учебников и учебно-методических пособий для студентов по соответствующим разделам; 4) выводы и материалы исследования могут найти применение при составлении научной грамматики аварского языка.
Основные методы и приемы исследования определяются целью, задачами и объектом анализа. Для достижения цели диссертации и решения поставленных задач использовалась комплексная методика, основанная на контекстуальном и функциональном анализах. Основным избран описательно-аналитический метод, предполагающий наблюдение, классификацию и обобщение языкового материала. К числу методов исследования, используемых в работе, относятся также описательный метод, приёмы перевода, лингвистического эксперимента.
Материал исследования. Задачи, поставленные в данной работе, решались, в основном, на материале аварского литературного языка. Материал андийских языков привлекался как вспомогательный материал.
Для анализа использованы примеры, извлеченные из произведений аварских писателей и поэтов. Кроме того, использован материал разговорной речи. Иллюстративный материал по андийским языкам получен методом опроса носителей языка, а также используются те примеры, которые анализируются при обсуждении аналогичных вопросов в цитируемой литературе по андийским языкам и двуязычным словарям.
Примеры приводятся и переводятся на русский язык по методике, используемой типологических исследованиях.
Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре дагестанских языков Дагестанского государственного педагогического университета,
основные выводы и положения диссертации изложены в докладах авторов на научных конференциях преподавателей и сотрудников ДГПУ, а также научных публикациях в объёме около 2 авторских листов.
Структура и объем работы.
Структура и объем диссертации определяется ее целями и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и списка источников фактического материала.
Во введении дается квалификационная характеристика работы, обосновывается актуальность и научная значимость темы, дается краткий обзор литературы, излагаются исходные теоретические положения и задачи исследования.
В первой главе содержится анализ дативной конструкции предложения, образуемой глаголами восприятия в аварском и андийских языках. Определяются термин и понятие «глаголы восприятия (verba sentiendi)», т.к. разные авторы вкладывают разный смысл в это понятие. Отмечается, что глаголы восприятия (verba sentiendi) представлены во всех языках и что особенностью кавказских языков является именно то, что данные глаголы образуют особую синтаксическую конструкцию, отличную от других глаголов.
Во второй главе содержится анализ аффективной конструкции предложения, образуемой глаголами восприятия в андийских языках: андийском, ахвахском, ботлихском, годоберинском и в токитинском диалекте каратинского языка. Определяется круг глаголов, образующих аффективную конструкцию предложения, проводится сопоставление с конструкциями, образуемыми глаголами такой же семантики в аварском языке.
В третьей главе содержится анализ локативной конструкции предложения, образуемой глаголами восприятия в аварском и андийских языках. Определяется круг глаголов, образующих локативную конструкцию в каждом из исследуемых языков, определяется грамматическая
характеристика глаголов восприятия в исследуемых языках; являются они переходными или непереходными. Выявляются синтаксические отношения между членами предложения в разных типах конструкций.
Каждая глава завершается выводами частного характера, которые резюмируют основное содержание глав.
В заключении подводятся основные итоги проведенного диссертационного исследования, даются краткие обобщающие выводы, очерчиваются перспективы дальнейшей разработки проблемы.
0.1. История изучения вопроса
Вопросы квалификации синтаксических структур, создаваемых глаголами чувственного и внешнего восприятия, в той или иной мере нашли отражение в трудах исследователей аварского и андийского языков. Наличие в кавказских языках глаголов восприятия, требующих постановки субъекта в дативе, замечено еще в середине девятнадцатого столетия А. Шифнером [Versuch tiber die Thusch-Sprache oder die Khistische Mundart in Thuschetien. St.-P., 1856], П. К. Усларом [1888; 1889], Г. Шухардтом (Uber den passiven Charachter des Transitivs in den Kaukasischen Sprachen. Wien, 1895); Выделяя конструкцию глаголов восприятия в яфетических языках, Г.Шухардт отмечает, что этот строй является выражением особого содержания глагола, при котором лицо оказывается не активно вызывающим действие, а пассивно его воспринимающим, что и выражается постановкой его в дательном падеже [Schuchardt 1895: 133]. Т.е. Г.Шухардт был сторонником пассивности глагола-сказуемого в эргативной, дативной и других неноминативных конструкциях кавказских языков, наряду с П.К.Усларом, П.Мюллером и другими исследователями дагестанских языков.
Работа А. Дирра «Материалы для изучения языков и наречий андо-дидойской группы», изданная в 1909 году в Тифлисе, содержит ценный материал по всем андийским и дидойским языкам. Примечательно, что данная работа содержит хоть и скудные, но довольно точные языковые
данные. Автор неточен, однако, в выделении дательного падежа в ряде андийских языков. На это обратил внимание Т.Е. Гудава. Он пишет в статье «Склонение имен существительных в ботлихском языке», что «исследователь испытывает наибольшую трудность при выделении дательного падежа в андийских языках. А. Дирр, правильно улавливающий суффиксы основных падежей, при выделении дательного падежа почти всегда допускает ошибку (ср., например его материалы по ботлихскому, годоберийскому, тиндийскому, каратинскому языкам)» [Гудава 1961: 132-133].
Аффективная конструкция имеет более чем столетнюю традицию, более того, имеется монографическое исследование, посвященное специально аффективной конструкции предложения [Алексеев М.Е. Проблема аффективной конструкции предложения. Автореф. канд. дис. М., 1975]. В данной работе содержится всесторонний и объективный анализ не только всех существующих точек зрения, но и языковых фактов. Тем не менее, вопрос квалификации данной конструкции полон противоречий.
Ряд важных вопросов по теме нашего исследования поднимается в статье Л.И. Жиркова «О строе глагола в яфетических языках Дагестана» (1930). В результате анализа падежных формантов и «формативов личных окончаний», т.е. глагольных суффиксов автор приходит к выводу о том, что в тех языках Дагестана, в которых представлено личное спряжение, имеются формативы местоименного происхождения и глагольной семантики: «В удинском и табасаранском формативы лиц не только местоименного, но и определенно падежного происхождения. Это видно из того, что формативы эти различны в глаголах с семантикой действия, и в глаголах с семантикой восприятия ('видеть, слышать' и др.). В глаголах восприятия мы видим в удинском применение Loc. личных местоимений, что соответствует напр., в аварском постановке воспринимающего субъекта при таких глаголах в форме 1 Loc. В тех же глаголах в табасаранском вскрывается использование Poss. для 1,2 л. и Dat. для 4,5 л. Что касается глаголов действия, то в них все
формативы лиц являются формами Act. соответствующих местоимений - в обоих языках с некоторыми фонетическими изменениями. При этом, хотя Act. личных местоимений 1, 2, 4, 5 в этих языках, как и в грузинском, одинаков с Nom., - единственно правильным будет сопоставление личных формативов глагола именно с формами Act., т.е. падежа, в котором в данной функции ставится всякое имя» [Жирков, 1930: 80].
Для аварского языка Л.И.Жирков [1930: 81] устанавливает неоспоримую связь форм настоящего и будущего времен глагола с формами Poss. имени.
«Первоначальная неглагольная природа всех формативов, позднее ставших глагольными, в языках яфетического строя подтверждается и тем, что выражение активности субъекта перенесено в этих языках в область изменения имен. Мы имеем в них Act., чаще всего, как особый падеж, генетически в то же время связанный с Loc. или с Poss. (= Gen.). Этого нет в языках индоевропейского строя, где глагол, вполне развивший систему изменения по лицам, или даже ее почти утративший (таков английский язык), - выражает в полной мере активность «действия», продукт которого в виде Асе. (объекта) получает свое грамматическое выражение в системе языка» [Жирков 1930: 84].
Несомненный интерес для нашего исследования представляет статья С.Л.Быховской «Объективный строй verba sentiendi (Предварительный очерк)». В данной статье содержится анализ особой конструкции глаголов чувственного восприятия (verba sentiendi), называемой Н.Я.Марром «объективной конструкцией, т.е. конструкцией с лицом в дательном падеже» и, исходя из этой особенности строя глагола, С.Л.Быховская выявляет связь индоевропейских языков с языками яфетическими. Автор статьи полагает возможным рассматривать конструкцию, создаваемую глаголами чувствования (verba sentiendi) в индоевропейских языках как пережиток в них одного из яфетидизмов, на основании того факта, что «такая конструкция встречается в индоевропейских языках в виде исключения, но
господствует, как правило, в глаголах чувственного восприятия в яфетических языках» [1936: 20].
С.Л.Быховская делит все глаголы по их семантике на три типа, исходя из соотношения между лицом и предметом, с одной стороны, и процессом, выражаемым глаголом, с другой: 1) когда указывается, что процесс вызывается субъектом, как «человек убивает», 2) когда констатируется, лишь пребывание в известном состоянии - это глаголы состояния и, наконец, 3) когда указывается, что состояние лица является результатом чьего-либо или какого-либо воздействия. «Во всех кавказских языках все эти три типа глаголов, утверждает С.Л.Быховская, имеют разные конструкции: 1) с лицом в активном падеже - все глаголы переходные; 2) с лицом в именительном падеже — все глаголы непереходные (как действия, так и состояния); 3) с лицом в дательном падеже - глаголы чувственного восприятия» [1936: 21].
Конструкции предложения с дативом субъекта восприятия С. Л. Быховская [1936: 39] считает "одной из характернейших особенностей кавказских яфетических языков", представленной во всех дагестанских языках.
Некоторые синтаксические особенности глаголов чувственного восприятия в аварском и андийских языках отмечены З.М.Магомедбековой [1977: 247-249] в сообщении, сделанном на четвертой региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков, проходившей в г. Нальчике в 1971 году. В данном сообщении З.М. Магомедбекова, на основе анализа некоторых синтаксических особенностей глаголов чувственного восприятия в аварском и андийских языках, приходит к выводу о возможности допущения, что исторически все глаголы чувственного восприятия аварского языка, как и андийских языков, были непереходными. То, что на современном этапе развития аварском и андийских языков в аффективных конструкциях «воспринимается как реальный субъект, по происхождению могло быть косвенным дополнением, а
нынешний реальный объект - субъектом непереходного глагола» [Магомедбекова 1977: 249].
Тот факт, что реальный субъект при verba sentiendi в цегобском говоре стоит в эргативном падеже, а не в дательном, аффективном или в локативном падеже, как это ожидалось бы, З.М. Магомедбекова [1977: 249] считает вторичным явлением.
А.А. Бокарев выделяет в аварском языке следующие глаголы восприятия, образующие локативную конструкцию: бихъизе «видеть», «увидеть», рагіизе «услышать», бичічіизе «понимать», кіочене «забывать», батизе «находить», лъазе «знать», рихине «ненавидеть», ккезе «думать», «полагать», «воображать», ківезе «мочь» и сложные глаголы, типа: ракіалде щвезе «вспомнить», букв, «на сердце прибыть, попасть, достичь», ракіалде ккезе «вспомнить», «подумать», букв, «на сердце попасть», ракіалда букіине «помнить», букв, «на сердце быть» и ракіалда бухіизе «сожалеть», «жалеть», букв, «на сердце гореть» и некоторые другие [Бокарев, 1949: 36-38].
В той же монографии А. А. Бокарев [1949: 34-35] полагает, что в аварском языке функционирует всего два глагола чувственного восприятия («глаголы чувствования» - по А.А. Бокареву): бокьизе «любить» и бакьине «хотеть», «нравиться». А.А. Бокарев [1949: 34] отмечает, что «дательный падеж в качестве формы подлежащего может быть употреблен только при названных двух глаголах, и, наоборот, при этих глаголах формой подлежащего может быть только дательный падеж», например, глагол бокьизе «любить»: инсуе жиндирго лъимер бокьула «отец любит своего ребенка»; вехь вокьарасе гьвеги бокьулеб «кто любит пастуха, тот и собаку любит»; глагол бакьине «хотеть», «нравиться»: гьей йас йакьинин дийе дур гіакьлоялдаса «эта девушка нравиться мне больше твоего совета». Безусловно, А.А. Бокарев удивительно тонко чувствует язык и точен в описании языковых фактов. Однако в аварском языке представлено большее количество глаголов чувственного восприятия, чем их выделяет А.А.Бокарев.
Это глаголы, типа: рихине «ненавидеть», чіалгіине «надоесть», суризе «надоесть» и т.д. Указанные глаголы в той или иной мере нашли освещение в соответствующих трудах исследователей дагестанских языков (Абдуллаев З.Г., Бокарев А.А., Магомедбекова З.М., Магомедова П.Т., Микаилов Ш.И. Ханмагомедов Б.Г.-К.), и, прежде всего - языков аваро-андийской группы. Однако на сегодняшний день еще нет работы, посвященной исследованию синтаксических структур, создаваемых данными глагола в аварском и андийских языках.
Данная работа представляет собой первый опыт анализа синтаксических структур предложений с глаголами восприятия в рассматриваемых языках.
Дативная конструкция предложения в аварском языке
В аварском языке представлено небольшое количество глаголов чувственного восприятия (или аффективных глаголов). А. А. Бокарев в монографии «Синтаксис аварского языка» выделяет всего два таких глагола: бокьизе "любить" и бакъипе "хотеть". Вслед за А.А.Бокаревым и другие исследователи аварского языка, в том числе и современные языковеды, повторяют, что дативную конструкцию в аварском языке образуют только два глагола: бакьине и бокьизе с семантикой «любить», «нравится». В результате проведенного исследования нам удалось выявить еще ряд глаголов, образующих дативную конструкцию предложения в аварском языке. Это глаголы с противоположной семантикой: рихине "ненавидеть", "возненавидеть", суризе "надоесть", чіалгіине "надоесть", чіамучільизе "надоесть". Сюда же можно причислить, на наш взгляд, также и глаголы: кьваригіине "быть нужным", "нуждаться", баянлъизе "стать ясным", "стать очевидным", "проясниться", например: Диерихун буго гьабхіалтіи. я (дат.) ненавидеть (презенс) эта конец нет (прич.) работа (абс.) «Мне ненавистна эта бесконечная работа». Дие кьваригіун буго дур кумек. я (дат.) нуждаться (презенс) твоя помощь (абс.) «Мне нужна твоя помощь». К предложениям со сказуемым, выраженным глаголом чувствования А.А.Бокарев [1949: 34] относит «предложения, в которых в качестве сказуемых употребляются глаголы чувствования - б-окьизе «любить» и, несомненно, связанный с ним по корню глагол б-акыше «нравиться», оба с переменными классными показателями в основе. Как и в предложениях II типа, сказуемое согласуется в классе и числе с объектом, и вывод о внутренней смысловой направленности глагола на объект распространяется на глаголы этого типа; объект также оформляется именительным падежом, так что по порядку согласования сказуемого и по форме объекта предложения III типа ничем не отличаются от предложений предыдущего типа. Так же, как и в переходных предложениях, изменения класса и числа подлежащего не отражаются и на форме сказуемого, откуда заключаем, что связь подлежащего и сказуемого в форме сказуемого не выражается». Сказанное А.А.Бокарев [1949: 34] подтверждает следующими примерами: инсуе жирдирго вас в-окъула «отец любит своего сына»; эбелалъе жждирго вас в-окъула «мать любит своего сына»; due гъай йас й-окъула «я люблю эту девушку»; лъималазе жодорго эбел й-окъула «дети любят свою мать»; гъей йасищ й-акъина, кіудияв чиясул гіакьлойишь бакъипа? «эта девушка ли нравится, совет ли старого человека нравится». Здесь следует оговорить, что А.А. Бокарев в «Синтаксисе аварского языка» в качестве характерного отличия синтаксиса аварского языка, например, от русского выделяет различие переходных и непереходных глаголов. А.А. Бокарев полагает, что «анализ этого различия, а вместе с тем анализ основных структурных особенностей аварского предложения должен служить, поэтому отправным пунктом в изучении аварского синтаксиса» [1949: 130].
Исходя из основных структурных особенностей простого предложения в качестве типичных для аварского языка, А.А. Бокарев выделяет четыре типа простого полного предложения: I. эменрокъове вуссана «отец домой вернулся»; П. инсуцахур бекьана «отец поле пахал»; III. инсуе жипдирго льнмер бокьула «отец любит своего ребенка»; IV. инсуда жиндирго вас вихъана «отец видел своего сына». «Этими четырьмя типами исчерпывается, с точки зрения отношений субъекта и объекта все многообразие аварских предложений, поскольку они являются простыми и полными» [1949: 13]. В качестве единственного формального отличия III типа предложений от II типа, А.А.Бокарев [1949: 34] выделяет лишь форму подлежащего: «подлежащее в III типе, как это видно из примеров, оформляется дательным падежом». Например: (1) а. Инссуе жиндирго вас Вокьула. отец (дат.ед.ч.) свой сын (абс.ед.ч.) любить (презенс Згр.кл.ед.ч.) "Отец любит своего сына". б. Эбелалълъе жиндирго вас Вокьула. Мать (дат. ед.ч.) свой сын (абс.ед.ч.) любить (презенс Згр.кл.ед.ч.) "Мать любит своего сына". с. Инссуе жиндирго васал Рокьула. отец (дат. ед.ч.) свои сыновья (абс.мн.ч.) любит (презенс мн.ч.) "Отец любит своих сыновей". Предложения (1) П. К. Услар [1889:122] характеризует как конструкцию номинатива (по принятой в данной работе терминологии -абсолютива) и переводит на русский язык страдательным оборотом, типа: "мне нравится (любится) отец". Приведенные выше предложения по П.К. Услару будут переведены на русский язык следующим образом: (1) а. «Отцу свой сын любится». (1)6. «Матери свой сын любится». (1) в. «Отцу свои дети любятся». П. К. Услар [1889:122], как известно, отрицал наличие в аварском языке глагола "любить". По мнению П.К.Услара [1889: 122)]: "в аварском языке существует не действительный глагол «любить», а глагол средний или страдательный «любиться». В переводе на русский язык предложение «я люблю отца» выражается через: «мне любится отец» - отец делается подлежащим". Такой же точки зрения придерживаются многие дагестанские исследователи. Так, например, 3. Г. Абдуллаев [1986: 269] в данном вопросе последовательно придерживается взглядов П. К. Услара. По мнению З.Г.Абдуллаева, концепция Услара П.К. «строго опирается на показания языковых фактов и потому незыблема. Концепция современных контенсивистов не может быть принята, так как противоречит языковым фактам, не учитывает их показания. Поэтому утверждение о немаркированности или нерелевантности маркировки объекта в дативной конструкции не соответствует действительности.
Дативная конструкция предложения в ахвахском языке
В ахвахском языке дательный падеж маркируется формантом -лъа и выполняет функцию субъекта при глаголах чувства и восприятия, например: Ди-лъа гъаригулъа ду васси. я (дап.п. ед.ч.) не видеть (аорист) твой брат (абс.ед.ч.) «Я не видел твоего брата». Ду йассо-лъа квинлъири депе. твоя сестра (дат.п.ед.ч.) любить (презенс) я (абс.ед.ч.) «Твоя сестра любит меня». Глаголы с семантикой «видеть» и «любить», образующие в ахвахском языке единую дативную конструкцию, в близкородственном аварском языке образуют две разные конструкции: локативную (глагол с семантикой «видеть») и дативную (глагол с семантикой «любить»). А. Дирр обнаруживает в североахвахском диалекте ахвахского языка два дательных падежа: «дательный первый» с суффиксом -лъа и «дательный второй» падеж с суффиксом -лъира, например: Имолъа гъарирегъе-гуди депе. отец (дат.) видеть (презенс) я (абс.) «Отец видит меня» (букв, «отцу виден я)». Деди ачи охеде иму-лъира. я (эрг.) деньги (абс.) дать (аорист) отец (лок.) «Я деньги отдал отцу».
Однако, в последующем исследователи опровергли мнение о наличии в ахвахском языке второго дательного падежа с формантом -лъира. Так, З.М.Магомедбекова [1967: 55] пишет: «А.Дирр находит в североахвахском диалекте еще «дательный-второй» падеж с суффиксом -лъира. В ахвахском языке нет такого суффикса дательного падежа. Суффикс -лъира является суффиксом локативного падежа, а именно, направительного падежа третьей серии. Приведенный пример деде ачіи охьеде имулъира Дирром понимается как: «я деньги дал отцу». Но это не совсем точно».
Дательный падеж в североахвахском диалекте и ратлубском говоре образуется посредством только одного суффикса, а именно - суффикса -лъа: дилъа гъаригвари ссурати «я видел картину» (букв, «мне виделась картина») [Магомедбекова 1967: 54]. Что же касается суффиса -лъира, то З.М.Магомедбекова склонна считать его показателем ныне утраченной в ахвахском языке третьей серией локативных падежей со значением нахождения в чем-нибудь, в массе и указывает на подобную серию в аварском языке. Аналогичная серия сохранилась в аварском языке и довольно активно функционирует - это третья серия локативных падежей со значением нахождения в сплошной среде (сыпучей: салулъ «в песке» или жидкой: гіуруль «в реке»). Данная серия может означать также нахождение среди множества однородных предметов, например: гіадамазуль «среди людей», гіалимзабазуль «среди ученных» и т.д.
Данное мнение основывается на наличии согласного -лъ в структуре форманта -лъира: «Существует специальная серия локативных падежей на лъ, выражающая состояние нахождения в чем-нибудь, в массе. Этот же суффикс -лъ встречается и в данном показателе -лъира; р- спорадически встречается как показатель серии локативного падежа в некоторых словах североахвахского диалекта. Ныне эта серия утеряла свое значение. Суффикс -р- встречается не как сериальный показатель, а как показатель падежа.
Нельзя отрицать, что составные части суффикса -лъира потеряли свое первоначальное значение, но несомненный факт и то, что данный суффикс и по структуре и по смыслу является окончанием локативного падежа» [Магомедбекова 1967: 55]. На основании всего сказанного З.М. Магомедбекова приходит к выводу, что, «в форме имулъира надо было бы ожидать суффикс х вместо лъ» (1967:55). Не подвергая сомнению мнение З.М. Магомедбековой, хотелось бы предложить собственную точку зрения относительно семантики формы слова имулъира и структуры форманта -лъира. Действительно, есть серьезные основания считать формант - лъира показателем локатива, нежели датива. Однако, думается, что здесь не следует ожидать суффикса х вместо имеющегося лъ, поскольку семантика данных суффиксов существенно различается.
Попытаемся проанализировать данное положение на основании материала аварского языка, поскольку здесь оба форманта не утеряли свое значение и функционируют ныне в аварском языке довольно активно. В аварском языке имеется форма эквивалентная ахвахскому имулъира - это форма локатива пятой серии от слова эмен «отец» - инссулълъуб «у отца». Формант —лъуб, где -б — классный показатель, также как и каратинский лъира, показывает нахождение в доме или на местности, подведомственной личности. Эта же семантика передается и формой локатива II: инсухъ «у отца». Несмотря на одинаковый перевод на русский язык, между этими словами имеется определенное семантическое различие с точки зрения пространственной локализации объекта. Продемонстрируем это различие на примерах:
Аффективная конструкция предложения в андийском языке
В андийском языке, в частности, в его рикванинском говоре Я. Сулейманов [1958: 277-300] выделяет шесть простых и четырнадцать местных падежей и формулирует две особенности, которыми простые падежи отличаются от местных падежей. Первая особенность заключается в невозможности выражать, в основном, местные (пространственные) и временные (за исключением эргативного) падежные отношения простыми падежами. Вторая особенность состоит в невозможности образовать, в основном, местные падежи непосредственно от простых. По мнению Я. Сулейманова [1958: 286], «этими двумя диаметрально противоположными особенностями вызвано употребление двух терминов: простые падежи и местные падежи». Аффективный падеж входит в группу простых падежей и оформляется суффиксом о (бо). При образовании аффективного падежа в андийском языке наблюдается ряд фонетических закономерностей: 1. Если в ауслауте находится гласный звук и, то он под воздействием суффикса аффективного падежа переходит в и, например: Аминати - форма аффективного падежа -Аминатйо; Хадижати - форма аффективного падежа Хадгиясатйо и т.п. 2. Если в ауслауте представлены гласные звуки а, е, то суффикс аффективного падежа о (бо) изменяется в гласный звук (вследствие уподобления гласного звука о) в результате получается долгий звук аа, воспринимаемый рикванинцами как суффикс аффективного падежа. Например: Аварбике (им.п.) - Аварбикаа (афф. п.), Патіина (им.п.) - Патіинаа (афф. п.), Хача (им.п.) -Хачаа (афф. п.), Гьава (им.п.) - Гьаваа (афф. п.) и т.д. и т.п. 3. Если имя заканчивается на один из огубленных гласных о,у, то один из них, оказавшись перед окончанием аффективного падежа о (бо) изменяется в звук в, например: Баху (им.п.) - Бахво (афф. п.), Пахру (им.п.) - Пахрво (афф.п.), Эххо (им.п.) - Эххво (афф.п.) и т.д. и т.п. 4. Иногда суффиксом аффективного падежа выступает просто долгий гласный звук оо. Например: Гьайтукъо (им.п.) -Гъайтукъоо /Гъайтукъво и т.п. Классный показатель в структуре форманта аффективного падежа, как указывает И.И. Церцвадзе, «относится к реальному ближайшему («прямому») объекту глаголов, при которых этот падеж выступает в роли реального субъекта при verba sentiendi» [1965: 332], например: иму-в-о воши гьагъидо отец (афф. Ігр.кл) брат (абс. Ігр.кл.) видеть (презенс) «отец брата видит», иму-й-о йоши гьагъидо отец (афф. Ігр.кл) сестра (абс. 2 гр.кл.) видеть (презенс) «отец сестру видит» иму-б-о кіоту гьагъидо отец (афф. Ігр.кл) лошадь (абс. 3 гр.кл.) видеть (презенс) «отец лошадь видит» иму-р-о гьагъу гьагъидо отец (афф. Ігр.кл) дом (абс. 4 гр.кл.) видеть (презенс) «отец дом видит». Формант аффективного падежа, как видим, отражает грамматический класс ближайшего («прямого») объекта. Аффективный падеж в андийском языке выполняет также функцию косвенного объекта, как правило, при каузативных глаголах, например: Илуди йошу-б-о элло игъолъир мать (эрг.) дочь (афф.) еда (абс.) заставлять готовить (презенс) «Мать заставляет дочь готовить еду». В случае, когда аффективный падеж оформляет косвенное дополнение, показатель грамматического класса в структуре форманта аффективного падежа отражает грамматический класс ближайшего («прямого объекта»), который оформляется абсолютивным падежом. Не во всех говорах андийского языка в структуре форманта аффективного падежа представлен варьирующий классный показатель. Так, И.И. Церцвадзе отмечает, что «во всех остальных говорах (кроме андийского, гагатлинского и зилойского) классный показатель в аффективном падеже представлен ныне в окаменелом виде или по фонетической причине вовсе отсутствует. В мунибском и кванхидатльском говорах окаменелый классный показатель в аффективном падеже варьирует в зависимости от позиции: -в-(в положении после гласного -у-: вошошу-во «сыну», ду-в-о «тебе»), \\ -й- (в положении после гласного -и-: йошилъи-йо «дочери», ди-й-о «мне»), \\ О (ноль) (в положении после других гласных» [1965: 332]. 2.3. Аффективная конструкция в ахвахском языке В ахвахском языке аффективный падеж в парадигме падежей З.М. Магомедбекова не приводит, хотя и отмечает, что «аффективный падеж имеется в ратлубском говоре, спорадически наблюдается и в североахвахском диалекте» [1967: 55]. Очевидно автор монографии «Ахвахский язык», не сочла нужным включить аффектив в число основных падежей ахвахского языка, поскольку он в большинстве говоров не представлен. Образуется аффективный падеж (в тех говорах, где он представлен) посредством суффикса -а, перед которым гласный звук основы о или у переходит в полугласный в, если же ему предшествует и, то вставляется разъединительный й, напр. ило-а - илва «матери», им-о а - гшва «отцу», вашоа - вашва «сыну», жабелълъиа - жабелълъйа «почтенному». Например:
Локативная конструкция, образуемая глаголом восприятия бичічіизе «понимать», «понять что-либо»
Дефиниции глагола бичічіизе «понимать», «понять что-л.», содержащиеся в словаре М.-С.Д.Саидова также не раскрывают весь семантический потенциал данного глагола. Данный глагол содержит семантический компонент «осознать что-л.», который реализуется в предложениях типа: 1. Жиндирго гіайиб бичічіана досда. «Он понял (осознал)свою вину». Семантический компонент «адекватно оценить ситуацию» реализуется в предложениях типа: 2. Гъанже бичічіана дида гьесул хіалихьальияльул гіорхьи гьечіебльи. «Теперь я понял, что его подлость не имеет границ». Глагол бичічіизе располагае также семантическим компонентом «догадаться», например: Ъ.Дида бичічіана дує кьваригіараб жо. «Я понял, что тебе нужно» При реализации данного семантического компонента глагол бичічіизе управляет в качестве объекта целым придаточным предложением, например: Ъ.Дида бичічіана мун бигъаго къезавизе кіоларебльи. «Я понял (догадался), что тебя легко не победишь». При реализации семантического компонента «смириться», «признать» также глагол бичічіизе управляет в качестве объекта целым придаточным предложением, например: 4. Дида бичічіана дур тіокіабpec гьечіольи. «Я понял (смирился, признал), что у меня нет другого выхода». Глагол бичічіизе «понимать», «понять что-либо» допускает при себе и непосредственный объект, выраженный абсолютивным падежом, например: 5. Дида бичічіана дур су ал. «Я понял твой вопрос». Парадигма значений глаголов восприятия и специфика функционирования их в тексте - предмет специального исследования. Локативная конструкция, образуемая глаголом восприятия батизе «находить» В аварско-русском словаре под редакцией М.-С.Д.Саидова приводятся следующие дефиниции глагола восприятия батизе . 1. 1) «находиться», «найтись», «отыскаться», «обнаруживаться», «обнаружиться», «встречаться», «встретиться»; билараб тіагьур батана «пропавшая шапка отыскалась»; 2) «существовать»; «бытовать»; «находиться»; «быть в наличии»: ниэ/седа умумузул кици батана «у наших предков бытовала поговорка». 2. «находить», «найти», «отыскивать», «разыскать», «обнаруживать», «обнаружить», «встречать», «встретить кого-л., что-л.»: гіарац батизе «найти деньги», тіалаб гьабурасда батулеб погов. «кто ищет, тот и находит» [1959: 58]. При этом локативная конструкция возможна только при реализации значения 2, т.е.: «находить», «найти», «отыскивать», «разыскать», «обнаруживать», «обнаружить», «встречать», «встретить кого-л., что-л.», например: а) семантический компонент «находить», «найти»: Сонго батун букіана ди-да гьеб тіехь. «Еще вчера нашел я эту книгу». ГІали-да жиндирго тіагьур батана. «Али нашел свою шапку». б) семантический компонент «отыскивать», «разыскать»: Васас-да жиндирго гіакаги гіияльа жогирохьор ратана. «Мальчик свою корову и овцу отыскал в лесу». Ниже-да гъесул рукъ росо бакьулъ батана. «Его дом мы обнаружили в центре села». в) семантический компонент «встречать», «встретить кого-л., что-л.»: Дида гьудул вокзалада ватана. «Я встретил друга на вокзале». Кивгіаги ду-да гъев гіабдал ватун вукіарав? «Где ты хоть встретил этого дурака?». В данных примерах глагол батизе функционирует в качестве синонима глагола данде ккезе «встречать», «встретить кого-л., что-л.». г) семантический компонент «обнаруживать», «обнаружить», например: Инсу-да васасул хіалтіуда гіемерал гьалатіал ратана. «Отец обнаружил в работе сына много ошибок». Ди-да гъениб цониги гьалаті батизе ківечіо. «Я не смог там найти (обнаружить) ни одной ошибки». Семантический портрет и функциональные возможности глагола батизе гораздо шире отмеченных нами семантических компонентов и функций. Очень часто в аварском языке глагол батизе употребляется в сочетании с различными инфинитными формами, приобретая при этом разного рода модальные значения. Например, в сочетании с формой инфинитива глагол батизе приобретает семантику преположения, например: Метер ціад базе батила. «Наверное, завтра пойдет дождь». Жакъаго хъвазе батила дос рокъобе кагъат. «Сегодня же, наверное, напишет он домой письмо». В сочетании с формой причастия глагол батизе также приобретает семантику предположения. Гьедин гіумру гъабулеб батила гіемераз. «Так живут, наверное, многие» (букв.: «Так жизнь делающие, наверное, многие»),
