Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные особенности названий традиционной пищи в гутумском диалекте лезгинского языка 20
1.1. Общие названия 21
1.2. Названия, связанные с распорядком принятия пищи и процессом еды 32
1.3. Названия молочных продуктов и блюд 36
1.4. Названия мясных продуктов и блюд из них 49
1.5. Наименования ритуальной и обрядовой пищи 82
1.5.1. Названия обрядовой пищи и блюд, употребляемых в бытовых обрядах 83
1.5.2, Названия пищи, связанные с религиозными представлениями и верованиями 96
1.6. Наименования напитков 100
Глава II. Структурно-словообразовательный анализ названий пищи в гутумском диалекте лезгинского языка 109
2.1. Структура и слоговая система названий пищи 109
2.2. Способы образования названий пищи 111
2.2.1. Суффиксальное словообразование названий пищи 113
2.2.1.1. Суффиксы имен существительных 113
2.2.1.2. Суффиксы имен прилагательных 115
2.2.2. Словосложение в названиях пищи 117
2.2.2.1. Собственносложные слова 119
2.2.2.2. Повторы 120
2.2.3. Составные (описательные) названия 121
2.2.4. Обособление 123
2.2.4.1. Семантическое обособление 124
2.2.4.2. Грамматическое обособление 124
2.2.4.3. Фонетическое обособление 125
Глава III. Языковые особенности названий пищи в гутумском диалекте лезгинского языка 126
3.1. Системные взаимоотношения лексических единиц 126
3.2. Диалектные варианты названий пищи гутумского диалекта 129
3.3. Исконный и заимствованный пласты лексики в названиях пищи 137
3.3.1. Исконная лексика 137
3.3.2. Заимствованная лексика 143
Заключение 148
Принятые сокращения 154
Список использованной литературы 158
Приложения 171
Введение к работе
Объектом реферируемой диссертационной работы являются названия традиционной пищи в гутумском диалекте лезгинского языка. Всестороннему анализу подвергаются такие её составляющие, как названия, связанные с распорядком принятия пищи и процессом еды, названия молочных и мясных продуктов и блюд, наименования ритуальной и обрядовой пищи, наименования напитков.
Актуальность диссертации обусловлена тем, что лексика, связанная с названиями пищи не только гутумского диалекта, но и других лезгинских диалектов, продолжает оставаться совершенно неисследованной. В немногочисленных работах, в которых в той или иной степени упоминаются отдельные названия традиционной пищи лезгин, авторы ограничиваются лишь перечислением названий. Между тем данная тематическая группа лексики находится в непрерывном движении и развитии. Изменения в общественно-политической, экономической и культурной жизни общества, с одной стороны, приводят к обновлению лексической системы языка, а с другой – к исчезновению из ее состава некоторых устаревших слов и оборотов, к утрате некоторых слов и старых значений и т. д. Поэтому своевременный сбор, систематизация и анализ лексической системы названной группы, является задачей неотложной и актуальной.
В традиционной пище гутумцев, как и во многих областях быта любого народа, нашли отражение социальная и духовная история народа, его историко-культурные связи и контакты. Являясь бесценным материалом для этногенетических и лингвистических исследований, традиционная пища, как часть материальной культуры, поможет восстановить реалии жизни народа в прошлом, его отношение к окружающему, к национальным обрядам и поверьям, связанным с пищей. Следовательно, сбор, фиксация и анализ лексики, связанной с названиями пищи, интерпретация её в историко-сравнительном плане имеют важное научное и практическое значение.
Актуальность диссертационного исследования усиливается еще и тем, что в работе широко представлен материал всех диалектов лезгинского языка: гюнейского, яркинского, курахского, ахтынского, джабинского, докузпаринского.
Необходимость исследования отраслевой лексики гутумского диалекта продиктована еще и тем, что многие семьи гутумцев переселились в с. Бут-казмаляр Магарамкентского района, что может привести не только к пополнению словарного запаса гутумского диалекта, но и к вытеснению из употребления его единиц исконного словарного фонда под сильным влиянием литературного языка.
Цель и задачи исследования. Целью реферируемой диссертации является дать сравнительно-сопоставительный анализ богатой и разнообразной лексики, связанной с названиями пищи гутумцев.
В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи:
1) сбор и фиксация дошедших до нас названий традиционной пищи (продуктов питания, кулинарных изделий и напитков) в гутумском диалекте лезгинского языка;
2) систематизация и классификация названий пищи по лексико-семантическим группам;
3) выявление и исследование фонетических, структурных, семантических изменений, а в ряде случаев и проведение этимологического анализа рассматриваемой группы лексем;
4) выявление и учет материалов лексики названной группы по диалектам лезгинского языка;
5) классификация названий пищи в гутумском диалекте с точки зрения происхождения.
Научная новизна. В предлагаемой работе впервые сделана попытка собрать, систематизировать и проанализировать названия традиционной пищи в гутумском диалекте в сопоставлении с другими диалектами лезгинского языка.
Впервые вводится в научный оборот значительный ранее неизвестный материал по отраслевой (по традиционной пище) лексике лезгинского языка. В исследовании классифицирован и проанализирован большой фактический материал традиционной пищи по лексико-тематическим группам, проведён структурно-семантический анализ, описаны закономерности функционирования и взаимоотношения словарных единиц (омонимия, синонимия, антонимия, неологизмы и архаизмы), выявлены исконные и заимствованные пласты лексики. При исследовании темы учитываются данные этнографии лезгин, которые, в свою очередь, опираются на лингвистические факты. В исследовании даются описания обрядовой, ритуальной и других видов пищи, что позволяет проследить связь языка с культурой и историей лезгин.
Степень разработанности темы. Несмотря на то, что монографически исследована отраслевая лексика лезгинского языка, до настоящего времени названия пищи в лезгинском языке и диалектологическом плане не были объектом специального научного исследования. В научных трудах и публикациях лезгиноведов затронуты лишь отдельные вопросы традиционной пищи лезгин или же соответствующий материал привлекался в сравнительно-сопоставительных исследованиях по дагестанским языкам.
Теоретическая значимость исследования. Актуальность и научная новизна работы определяют её теоретическое значение. Теоретическая значимость данного исследования видится в том, что, оно может внести определенный вклад в теорию лексикологии дагестанских языков и восполнить имеющийся пробел в исследовании традиционной пищи лезгинского языка. Полученные результаты исследования и значительный лексический материал, впервые вводимый в научный оборот, могут быть использованы при решении различных вопросов лексикологии лезгинских, а более широко – дагестанских языков, при разработке различных вопросов дагестанского языкознания.
Практическая ценность исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении лексики лезгинского языка. Диссертация может послужить материалом для историко-этимологического, сравнительного, сравнительно-сопоставительного, толкового, двуязычных (лезгинско-русского, русско-лезгинского), орфографического, терминологических словарей, а также отраслевых словарей лезгинского языка.
Материалы диссертации могут быть использованы при преподавании курса «Лексика лезгинского языка» в вузах на факультетах дагестанской филологии, при изучении истории, этнографии и духовной культуры лезгин.
Методологическая основа исследования определяется научной необходимостью изучения языка, особенно его словарного фонда, во взаимоотношениях, взаимосвязях лексики с другими видами хозяйственной и общественной деятельности, с учётом межъязыкового взаимодействия, а также важностью и актуальностью сохранения и развития лексического богатства языка.
Научной базой исследования явились труды по кавказским, в особенности по дагестанским языкам, посвященные проблемам лексики, в том числе и отраслевой. При рассмотрении вопросов, связанных с названиями пищи, мы исходили из теоретических положений, выдвинутых в трудах отечественных и зарубежных исследователей по проблемам языка, истории и этнографии.
Методы исследования. Анализ названий традиционной пищи проводился путём синхронного описания с использованием приёмов статистического и описательного методов. При анализе некоторых названий пищи проводились этимологические поиски с применением методики сравнительно-исторического языкознания.
Источники и материалы исследования. Основой для написания данной диссертации явился обширный лингвистический материал, собранный в полевых условиях непосредственно в сёлах Ахтынского, Докузпаринского, Магарамкентского, Сулейман-Стальского, Курахского, районов в 2007-2009 гг. Кроме полевого материала, названия пищи извлекались из произведений устного народного творчества, а также из художественной, специальной и научной литературы и из текстов периодической печати.
Апробация исследования. Содержание работы и основные её положения были предметом обсуждения и апробированы на заседании отдела грамматических исследований Института языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы ДНЦ РАН. Результаты исследования нашли отражение в шести публикациях, в том числе и в журналах, рекомендованных ВАК РФ (Искусство и образование. М., 2009. № 7. С. 206-210; Вестник Дагестанского научного центра. Махачкала, 2011. № 41. С. 111-113.).
На защиту выносятся следующие положения диссертации:
1. Названия пищи классифицируются на следующие лексико-семантические группы: общие названия, названия, связанные с распорядком принятия пищи и процессом еды, названия молочных продуктов и блюд, названия мясных продуктов и блюд из них, названия ритуальной и обрядовой пищи, наименования напитков в гутумском диалекте лезгинского языка.
2. Названия пищи проанализированы в сопоставительном плане с привлечением лексического материала из всех диалектов лезгинского языка и ряда других говоров.
3. Названия пищи представлены исконным и заимствованным пластом. Исконная лексика группируется на общедагестанский, общелезгинский, собственно лезгинский пласты. Заимствованные слова представлены лексическими элементами из арабского, иранских, тюркских и русского языков.
4. Выявление отличительных особенностей (фонетических, морфологических, лексических) названий пищи гутумского диалекта от остальных диалектных единиц.
5. Способы образования названий пищи в гутумском диалекте: суффиксация, словосложение (основосложение), описательный способ (словосочетания).
Структура и объем работы. Работа состоит из введения, содержащего общую характеристику исследования, краткую историю изучения отраслевой лексики в дагестанских языках, трёх глав в соответствии с лексико-тематической организацией исследуемой лексики, заключения, списка литературы по теме исследования и условных сокращений. Общий объем диссертации составляет 170 страниц.
Общие названия
Понятие «пища, еда» в гутумском диалекте лезгинского языка передается несколькими синонимичными названиями: уьтіуьн, уьтіуьн-ухун, уълаър зад, йем, йамаг, хурак, ризкьа, рузу, которые имеют разные сферы употребления и отличаются по структуре и семантике.
Название уьтіуьн является отглагольным именем и выражает понятия: 1. «есть, кушать, употреблять в пищу» 2. «еда, закуска, корм». В литературном языке и других лезгинских диалектах употребляются варианты: лит. тіуьн, яркин. тіш, курах., гелхен., гилияр. тіуьн, ахт., джаб., хлюд., куруш. тіуьн, фий уьтіуь». Довольно близкие генетические параллели встречаются также в агульском іуьтіун) и табасаранском іуьтіин) языках. Начальный элемент уь- в агульском и табасаранском языках, в гутумском и фийском диалектах лезгинского языка, возможно, является огласовкой начального слогового классного показателя. В фийском диалекте обнаруживается деназализация н в аффиксе масдара -ун: уьтіуьн уьтіуь. Основа простая непроизводная исконного происхождения. Синонимами лексемы уьтіуьн являются также парные слова уьтіуьн -ухун, фу-яд и составное название уьлаьр зад. Фраза: Ківали уьтіуьн-ухун авани? или Ківали уьлаьр зад авани? «В доме еда есть?».
Семантика композита уьтіуьн-ухун в гутумском диалекте шире и выражает еще понятие «угощение», а в сочетании с вспомогательным глаголом гун «дать» передает «угощать»: уьтіуьн-ухун гун «угощать (кого-либо)».
Первое название уьтіуьн-ухун «пища, еда, кушанье» образовано сочетанием двух самостоятельных глаголов уьтіуьн «кушать» и ухун «пить» (лит. тіуьн-хьун) и двух существительных в именительном падеже единственного числа фу-яд «еда, пища» (букв, «хлеб-вода»).
Составное название уьлаьр зад (лит. недай затТ) «еда» (букв, «съедобная вещь») образовано сочетанием причастия уьлаьр (лит. недай) от глагола уьтіуьн (лит. тіуьн) и имени существительного зад (лит. затї) в именительном падеже единственного числа. Из лезгинских диалектов наиболее близкие фонетические варианты представлены в ахтынском диалекте — уънаър зад и хрюгском говоре лезгинского языка - уълер зад. В основном в лезгинских диалектах употребляется слово-композит недай затї «еда, пища», первым компонентом которого выступает причастие недай, указывающее на постоянное действие, образованное от глагола несовершенного вида тіуьн «есть, кушать» + существительное затї «вещь».
Понятие «горячая пища, еда» в гутумском диалекте передается названием хуракп, которому в других лезгинских диалектах соответствуют фонетические варианты: лит. хуьрекк, гюн., яркин. хуьрекк, курах, хвейраъкк II хвейрекН, ахт. хвейракк, ср. также табас. хураг.
Слово усвоено из персидского языка ср. перс, хорак, где оно является многозначным: 1) «пища, еда; питание, пропитание» 2) «блюдо, кушанье» 3) мед. «доза» 4) разг. «расход, потребление» [Селимов 2001: 489]. В лезгинском языке сужение значения слова. Лексические параллели обнаруживаются в даргинском - хурег, табасаранском - хуърек, агульском - ххураг, в крызском - хурак, цахурском -хурак [Хайдаков 1973: 66].
В настоящее время по всем диалектам параллельно с персидскими названиями хуърекк, хуракк, хвейраъкп II хвейрек, хвейракп употребляется заимствованное из русского языка название обед в литературном языке, понейском, курахском, яркинском диалектах, эбед в ахтынском диалекте, в гелхенском, миграхском, каладжухском, судурском, филифилинском говорах, эбеди в джабинском диалекте и курушском говоре, эбаъд в гутумском, фийском диалектах и хлюдском говоре.
В значении «еда, приготовленное кушанье» в гутумском диалекте выступает название йамаг тюркского происхождения, ср. еще лит. йемек, курах. йамаг, хрюг. йамаг, ахт. йемег. Гутумский вариант йамаг находит лексические параллели и в агульском, ср. агул, йамак, табас. йгшак [Хайдаков 1973: 66].
Слово йем во всех диалектах лезгинского языка звучит одинаково и употребляется в основном для обозначения «пищи, корма для животных». При обозначении пищи для человека данное слово употребляется с оттенком пренебрежения. Слово заимствовано из азербайджанского языка и широко представлено также в других тюркских языках, где оно является многозначным, ср. азер. йем 1. «корм» 2. «кормовой»; кум. ем «корм {для скота, птиц)» , тур. йем 1) «корм, фураж» 2) «приманка» 3) перен. «обманное движение» 4) «затравка (у кремневого ружья)». Ср. также и тат. ем «корм»; курд, йем «пища, еда, корм, фураж», талыш. йем «корм для скота» [Селимов 2001: 175].
В значении «дар, милость (о пище)» выступает слово наъгЫаътп арабского происхождения. В диалектах кюринского наречия бытует вариант няметіг, а в диалектах самурского наречия - наьгіметк в том же значении.
Понятие «средство к существованию; насущный хлеб» передается: лит. рузи, пон. рузи, курах, рузи, сал., испик. рузи, гут. рузу, ахт. рузу, джаб. рузу, маз. рузу, ср. также хинал. розы. В приведенных фонетических вариантах гласному и литературного языка и диалектов кюринского наречия соответствует губной гласный у в диалектах самурского наречия, а в хиналугском языке - гласный ы. Соответствие гласного у в диалектах самурского наречия вокалу и в литературном языке и диалектах кюринского наречия объясняется стремлением диалектных единиц самурского типа к гармонии гласных. Слово иранского происхождения.
Ризкьа 1) «пропитание, пища» 2) «зерно». В данном звучании название ризкьа употребляется в гутумском, фийском и в ахтынском диалектах, филифилинском и хлюдском говорах лезгинского языка, а в говорах и диалектах кюринского наречия функционирует фонетический вариант ризкьи, ср. также:
агул, ризкь «пища, пропитание»;
хинал. ризкьи «пища, пропитание»;
авар, ризкьи «продовольствие, пропитание»;
ахвах. ризикъе «имущество; состояние»;
гинух. ризкьи «имущество; богатство».
Из слов, характеризующих пищу, укажем на:
Соленый: лит. уьціуь, гут. уьчіуь, пон. уькіуь, ярк. уькіуь, курах, чіуь, гелх., гилияр. чіуь, калад., суд. чіуь, куб. ціуь, ахт. учіу, джаб. уьчіуь, мигр. чіуь, филиф.уьчіуь, хлюд. йуьчіуь, дрттуъчРуъ.
Исконная основа. Представлена с характерными переходами корневого ці кубинского диалекта и литературного языка до палатализованного чі в диалектах самурского наречия и до палатализованно-дентолабиального ч1 в фийском диалекте. Посредством исконных словообразовательных аффиксов -вал и -дакказ от данной основы образуются производные названия: уьціуь «соленый» + -вал уьціуьвал «соленость»; уьціуь «соленый» + -дакказ уьціуьдаказ нареч. «солено».
Антонимом к перечисленным выше названиям со значением «соленый» во всех диалектах лезгинского языка выступает единый вариант шит. Во всех диалектах слово функционирует.
Названия мясных продуктов и блюд из них
Известно, что продукты питания каждого народа в значительной степени предопределяются их основной хозяйственной деятельностью и природно-географическими условиями территории расселения. У лезгин, как и у других горцев Дагестана, издавна основу питания составляли и продукты животноводства.
В продуктах животноводства содержится достаточное количество белка, углеводов, жиров и много других компонентов, необходимых для нормального функционирования и развития человеческого организма. Поэтому в течение столетий эти продукты удовлетворяли потребность населения в пище. Естественно, пища населения не ограничивалась лишь продуктами животноводства, в зависимости от природно-климатических зон она дополнялась различными продуктами растительного происхождения, охоты и рыбы.
«Третье место в традиционной пище лезгин, - пишет С. С. Агаширинова, - занимают мясные блюда. Мясные блюда, в отличие от мучных и молочных, не входят в ежедневный рацион. Как наиболее дорогой продукт, мясо употреблялось не чаще одного или двух раз в неделю. Мясные продукты преобладали в лезгинских семьях главным образом летом и осенью, когда специально резали баранов, крупный рогатый скот и готовили мясо впрок. Зимой же лезгины пользовались исключительно сушеным мясом» [Агаширинова 1978: 262].
Продукты питания животного происхождения нами будут рассматриваться, прежде всего, с точки зрения их номинации. В процессе исследования будет уделено внимание и на технологии приготовления продуктов, так как наименования некоторых непосредственно связаны со способом их изготовления. Изучение названий продуктов питания имеет большое значение в выяснении отдельных вопросов и быта народа, его языка, религии, культуры и хозяйственных занятий.
Основной состав домашнего скота у гутумцев состоял из овец, коров, коз, лошадей и птиц.
Из мясных продуктов самыми употребительными у гутумцев были баранина и говядина. Редко в пищу гутумцы употребляли также мясо домашней птицы, дичи и рыбы. А что касается свинины, С. С. Агаширинова пишет, что «свинину, как и все народы, исповедовавшие ислам, лезгины не ели. Сравнительно редко употреблялось в пищу и конское мясо. Это объясняется тем, что лошади в горах и в равнинных местах очень ценились как тягловая сила, поэтому специально для питания их убивали в исключительных случаях» [Агаширинова 1978: 253].
Для передачи понятия «мясо» в гутумском диалекте, а также в остальных диалектных единицах лезгинского языка используется единая простая непроизводная основа йакк исконного происхождения.
Расхождения в этом слове наблюдаются лишь при словоизменении. В диалектах кюринского наречия при словоизменении ауслаутный придыхательный глухой смычный кН переходит в смычно-гортанный кі {йакк эрг. йакіу), а в диалектах самурского наречия - в непридыхательный к (йакк йаку). В гутумском диалекте, в отличие от диалектов самурского наречия, представлен в этом случае фонетический вариант диалектов кюринского наречия (йакк эрг. йакіу).
Разные фонетические варианты названия мяса засвидетельствованы в других дагестанских языках: авар, гъан, ахвах. рикьъи, карат, рикьъи, тинд. рикьъи, чамал. йикьъ, багул. рикъь, ботл. рикьъи, годоб. рикьъи, анд. рикьъи, цез. релі, дарг. диъ, лак. дикі, арчин. акъъ, лезг. йак, табас. йак, агул, йакк, рутул. йак, хиналуг. лыкка, крыз. йаък, будух. йэк, удин, экъ [Бокарев 1961: 47; СИЛДЯ 1971: 204; Хайдаков 1973: 52; Талибов 1980 а: 21]. В приведенных примерах, как отмечено в специальной литературе, общекорневыми выступают къь, лі, к/, ъ, к, кк, хъ [СИЛДЯ 1971: 204], из которых исконным корневым является къь [Бокарев 1961: 82]. Наиболее близкими к лезгинскому языку являются лексические варианты табасаранского, агульского, рутульского, хиналугского, крызского, будухского и удинского языков.
Синонимом к названию йакк «мясо» в гутумском диалекте является также простая непроизводная основа биш, которая употребляется в детской речи. Это название без изменений в семантике и звучании бытует и в других лезгинских диалектах.
Распространенным видом мяса, употребляющимся в пищу гутумцами, является баранина, которая именуется гъуърен як. Словосочетание состоит из названия барана в форме генитива в единственном числе + название мяса -йакк в именительном падеже единственного числа. Помимо баранины, гутумцы употребляют мясо и другого мелкого рогатого скота. Названия мяса других видов мелкого рогатого скота также образованы описательно: хпен йакк хпен (генитив) хеб (номинатив) «овца» + йакк «мясо»; лепаъгзин йак лепаъгзин (генитив) лепаъг (номинатив) «общее название мелкого рогатого скота» + йакк «мясо».
Таким же способом образуются названия и других видов мяса:
малзин йакк «говядина» малзин (генитив) мал (номинатив) «скот, скотина»; «крупный рогатый скот», ср. лит. малдин йакк;
гъуърчкуън йакк «дичь» гъуърчкуън (генитив) «охотничий» гъуърчк (номинатив) «охота» + йакк «мясо», ср. лит. гъуъчрен йакк. В гутумском диалекте наблюдается перестановка аффрикаты чк\
къуъргн йакк «зайчатина» къуърен (генитив) «заячий» къуър «заяц» + йакк (номинатив) «мясо», ср. лит. къуърен йакк;
балкіанзж йакк «конина» балкіанзин (генитив) «лошадиный» + йакк (номинатив) «мясо», ср. лит. балкіандин йакк , вечкрен йакк «курятина» вечкрен (генитив) «куриный» верчк (номинатив) «курица» + йакк (номинатив) «мясо», лит. еечЬрен йакк;
ундушказин йакк «индюшатина» ундушказин (генитив) «индюшачий» ундушка (номинатив) «индюк» + йакк (номинатив) «мясо», лит. уьндуъшкадин йакк;
дунгъуззин йакк «свинина» дунгъуззин (генитив) «свиной» дунгьуз (номинатив) «свинья» + йакк (номинатив) «мясо», лит. вакіан йак. В гутумском диалекте в качестве определения используется другой лексический вариант дунгъуз «свинья» вместо вакп вакіан йакк, представленного в других диалектах лезгинского языка.
Къацран йакк «гусятина» къацран (генетив) къаз (номинатив) «гусь» + йак (номинатив) «мясо», ср. лит. къазран йакк. В данном описательном названии в гутумском диалекте при словоизменении наблюдается редкий для лезгинских диалектов переход звонкого спиранта в свистящую аффрикату ц. В литературном языке и в большинстве лезгинских диалектов конечный звонкий спирант з остается без изменения, а в гутумском диалекте ауслаутный звонкий спирант з переходит в ц.
Палихзи йакк «мясо рыбы». В сочетании первым компонентом выступает лексема арабского происхождения в форме генитива в сочетании с названием мяса - йакк. Следует отметить, что первый компонент подвергся некоторым изменениям. Здесь анлаутный звонкий смычный б подвергся оглушению и перешел в глухой губной смычный п. Кроме того, в ауслауте выпадение аффикса родительного падежа - н и в результате имеет место совпадение формы родительного и эргативного падежей.
Свежее мясо в пищевом рационе гутумцев преобладало в основном летом и осенью, а зимой пользовались сушеным мясом. Эти разновидности мяса имеют соответственно и свои названия. Образованы они описательно: тказа йакк «свежее мясо», къуру йакк «сушеное мясо». Определениями в данных словосочетаниях выступают прилагательные тказа «свежий» и къуру «сухой», а вторым компонентом словосочетания выступает название мяса - йакк. Первый компонент сочетания тказа иранского происхождения, который, помимо «свежий», означает еще «новый; свежий». Во втором словосочетании в качестве определения выступает основа тюркского происхождения кьуру, которая выступает в разных значениях: 1) «сухой» 2) перен. «пустой, никчемный, беспочвенный». Многозначным эта лексема является и в других тюркских языках, ср.: азерб. гуру 1. «сухой» 2. нареч. «сухо» 3. «суша, континент»; кумык, кьуру 1. 1) «сухой // сухо» 2) «пустой // пусто» 2. «суша»; тур. куру І) в рази. знач. «сухой» 2) «сушеный; высохший» 3) «сухощавый, худой, тощий» 4) в рази. знач. «голый, пустой» 5) перен. «необоснованный; пустой» [Селимов2001: 292].
Наименования напитков
Тематическую группу названий напитков можно подразделить на 2 группы: 1) термины, обозначающие алкогольные напитки и 2) термины, обозначающие безалкогольные напитки.
Понятие «пить» в гутумском диалекте передается простым непроизводным глаголом ухун исконного происхождения. В литературном языке, гюнейском диалекте, цлакском говоре яркинского диалекта, гилиярском самостоятельном говоре кюринского наречия, в каладжухском говоре кубинского наречия употребляется общий вариант хъун, а в ахтынском, джабинском, докузпаринском диалектах - хун, в гелхенском говоре курахского диалекта, курушском и хлюдском говорах самурского наречия также хун. В фийском диалекте самурского наречия имеет место вариант уху, в котором ауслаутный н выпал бесследно. В гутумском - ухун и фийском - уху зафиксировано наращение губно-губного гласного у в анлауте.
Лексемы хъун, хун, ухун, уху выражают еще и второе значение «сосать {грудь)». Айалзи хурухвазва «Ребенок сосет грудь».
В значении «напитки» в гутумском диалекте употребляется описательное название ухвар шеъаър, состоящее из причастия ухвар «пьющий» + сущ. шеъаър «вещи» (букв, «пьющие вещи»). В литературном языке и диалектах кюринского наречия также используется описательное название хъвадай затіар, которое образовано сочетанием причастия хъвадай «пьющий» + сущест. затіар «вещи».
Для передачи общего понятия «спиртной напиток» во всех лезгинских диалектах и говорах используется единое название - ичкки тюркского происхождения. Это слово в аналогичном значении функционирует в большинстве тюркских языков: ички «спиртной напиток» [Севортян 1974: 391], азерб. ички «напиток, спиртные напитки», кумык, ички «напиток (спиртой)», ног. ишки «напиток {преимущественно о спиртных напитках)», кирг. ички «напиток», «спиртной напиток», ичкю «питье», «напиток» [ДТС 1969: 202], тур. ички 1) «спиртное, хмельные {опьяняющие) напитки», «спиртные {алкогольные) напитки {водка и т. п.)»; «выпивка» 2) «употребление спиртных напитков {водки, вина и т. п.)», тат. ички 1) «напиток»; «спиртной напиток» 2) «выпивка» [Селимов 2001: 220]. И. М. Отаров в карачаево-балкарском языке общим названием для алкогольных напитков отмечает ичги, образованное от глагола ич «пить» [Отаров 1987: 60].
Лезгины умели готовить различные напитки. Самым распространенным была буза. Буза являлась одним из самых основных и древних напитков и у других народов Дагестана. Относительно бузы в Нагорном Дагестане М. О. Османов пишет: «Главный напиток в среднем хозяйственно-культурном ареале Дагестана - буза» [Османов 1996: 215].
Однако, как отмечает А. Г. Булатова, «высокогорный ареал, пожалуй, наиболее своеобразный. Буза здесь была мало распространена, вина не было, айрана тоже. Господствующий напиток - квас из толокна и солода, причем напиток служит в качестве приправы, ингредиента пищи, особенно при вкушении толокна... каждый из хозяйственно-культурного ареала имеет свои определенные особенности в составе напитков и закономерности в их распространении и бытовании» [Булатова 2000: 143].
Широкое распространение буза получила не только у народов Дагестана, но и у других кавказских народов. Так, И. М. Отаров пишет, что «самым древним алкогольным напитком у карачаевцев и балкарцев является боза «буза»» [Отаров 1987: 60].
Бузу готовили различными способами. Ее обычно варили зимой. В основном ее готовили из ячменной муки или хлеба. Вот как описывает Б. М. Алимова приготовление бузы табасаранцами: «Измельченный ячменный хлеб заливали кипятком и оставляли бродить. Через сутки, когда гуща оседала, а на поверхности появлялась пена, содержимое процеживали и, тепло укутав, ставили еще на 3-4 часа. Получался мутный густой напиток коричневого цвета, который употребляли даже женщины» [Алимова 1992: 120].
Для обозначения понятия «буза» в лезгинских диалектах употребляется два фонетических варианта буза и быза. Форма буза используется в литературном языке и диалектах кюринского наречия, а быза - в диалектных единицах самурского и кубинского наречий. Слово тюркского происхождения [Фасмер 1964: 232] и широко представлено в тюркских языках: старокып. буза «буза {хмельной напиток)"», тат. пуза «брага», кирг. бозо «буза (род домашнего алкогольного хлебного напитка)», бур.-монг. бозо, эвенк, бозо, перс, боза «буза, хмельной напиток» [Отаров 1987: 60-61].
К алкогольным напиткам относится также и вино, именуемое в гутумском диалекте чНехир. В этом же звучании встречается в литературном языке, в гюнейском, яркинском диалектах, в гелхенском и гилиярском говорах кюринского наречия. В диалектах самурского и кубинского наречий представлен фонетический вариант чахыр, а в фийском диалекте — чаъхир. Различаются варианты соответствием гласных е а аь.
Слово тюркского происхождения, ср.: азерб. чахыр «вино», кумык. чагъыр, ног. шагыр, туркм. чакыр «вино», караим, чагъыр «водка», «вино», кирг. чагыр «водка, разбавленная бузой», «мясной бульон, разбавленный кумысом» [Отаров 1987: 60].
В различных фонетических вариантах название вина функционирует в дагестанских, а также кавказских языках: авар, чахир [Саидова 2008: 330], дарг. чяхир [Юсупов 2005: 45], лакск. чахир [Абдуллаев 1988: 28], табас. чяхир [Загиров 1988: 44], будух. чахыр [Мейланова 1984: 153], хиналуг. чахыр [Ганиева 2002: 330], абаз, чагъыр, каб.-черк. шагъыр [Сакиев 1959: 121], чеч.-инг. чагіар [Алироев 1975: 223] «вино».
На свадьбах и других торжествах мужчины употребляли и другие алкогольные напитки: водка, коньяк, спирт, пиво.
«Водка» в гутумском диалекте именуется арагъ, ср. еще: лит. эрекь, гюн. эраъкъ, яркин. гьераъкъ, курах, эрекь II гъерекъа, ахт. гъерекъ, хрюг. гъераъкъ, храх. эраъкъ, мазин. гъеракъ.
Синонимом к слову эрекь (лит.), арагъ (гут.) в яркинском и мазинском диалектах выступает слово джиджи, которое образовано редупликацией основы.
Слово арабского происхождения, ср. араб. a4aq 1) «пот, испарина» 2) «арака, водка» [Егоров 1964: 345].
Разные фонетические варианты данного слова представлены: авар. гіаракьи [Саидова 2008: 138], дарг. гіяркьи, гіярякьи [Юсупов 2005: 48], ахвах. гіаракьи [Магомедова, Абдуллаева 2007: 159], гинух. аракъа [Халилов, Исаков 2005: 43], багвал. гіаракь [Магомедова 2004: 170], цез. гіаракьи [Халилов 1999: 106], хинал. арагъ [Ганиева 2002: 42], будух. гъаракъ [Мейланова 1984: 40].
Названия «коньяк», «спирт», «пиво», заимствованные из русского языка, представлены в гутумском и других диалектах лезгинского языка без изменений в семантике и звучании.
К безалкогольным напиткам в гутумском диалекте относятся: йад «вода», маьті «ягодная патока», миэюе «сок», чЬай «чай», шербетк «напиток из кипяченой холодной воды и меда», беккмез «ягодная патока», тугь «айран», кофе, кампутЬ «компот», кисел «кисель», квас, лимунат «лимонад».
Название воды - йад является единым для всех диалектных единиц лезгинского языка. Родственные основы зафиксированы: авар, хъхъин, хиналуг. хъу, агул, хьер, цах. урхъан, будух. хъад, крыз. хъаъд, рутул. хъед, дарг. шин, табас. шел, шар, шед, шид, шад, лак. щин, в которых общекорневыми ауслаутными элементами выступают н и д [Хайдаков 1973: 74].
Заимствованная лексика
Лезгинский язык, как и другие дагестанские языки, на протяжении своего развития имел продолжительные контакты с родственными и неродственными языками. Словарный состав лезгинского языка, как и других языков, развивался и обогащался не только за счет своих внутренних ресурсов, но и за счет заимствований лексических элементов и словарных единиц других языков.
Лезгинский язык имел многообразные по форме и продолжительности контакты с арабским, иранским (персидский), тюркскими (азербайджанский, кумыкский) и русским языками. Длительные экономические, политические, военные, культурные и другие связи лезгин с другими народами способствовали проникновению в словарный состав лезгинского языка значительного количества иноязычных слов, которые не просто заимствуются, но и адаптируются и подчиняются законам фонетики, грамматики. В этом отношении примером могут служить лексические единицы, проникшие из восточных языков и изменившиеся настолько, что порою трудно отличить их от исконных слов.
В словарный состав лезгинского языка иноязычные слова проникали прямо и через посредство третьего языка. Языками посредниками здесь служат азербайджанский и русский языки. «Эти два языка, - пишет Р. И. Гайдаров, -по отношению к лезгинскому языку в известном смысле сыграли своего рода посредническую роль: из азербайджанского языка проникли не только собственно азербайджанские слова, но и определенное количество персидских и арабских слов, а из русского языка - слова, характерные для некоторых западноевропейских языков, слова, заимствованные им самим из латинского и греческого языков, а также из так называемой интернациональной лексики» [Гайдаров 1966: 196].
Вопросы контактирования лезгинского языка с указанными выше языками освещаются подробно в лингвистических исследованиях лезгиноведов. В этом отношении привлекает внимание монографические исследования Р. И. Гайдарова «Лексика лезгинского языка» [1966], А. А. Селимова «Словарь ориентализмов лезгинского языка» [2001], С. М. Забитова и И. И. Эфендиева «Словарь арабских и персидских лексических заимствований в лезгинском языке» [2001] и др.
В данных исследованиях на большом иллюстративном материале подробно и детально рассматриваются вопросы контактирования лезгинского языка с арабским, персидским, тюркскими и русским языками, а также фонетическое, морфологическое и семантическое освоение заимствованных слов в лезгинском языке. Поэтому в данной работе мы не останавливаемся на вопросах освоения заимствованных слов, а ограничимся лишь приведением иллюстративного материала по названиям пищи.
В названиях пищи обнаруживаются заимствования из азербайджанского, персидского, арабского и русского языков, которые в количественном отношении уступают другим заимствованиям.
Тюркские заимствования. Давние и самые широкие связи лезгинского языка с азербайджанским языком не могли не отразиться на развитии и обогащении словарного состава лезгинского языка. Оснывными факторами, обусловившими самые тесные контакты лезгинского языка с азербайджанским языком Р. И. Гайдаров считает: «значительная общая граница, нахождение ряда лезгинских сел в окружении азербайджанских, существование азербайджано-лезгинских и лезгинско-азербайджанских населенных пунктов, совместная жизнь в городах и рабочих поселках и традиционное сезонное пребывание большого числа лезгин на территории распространения азербайджанского языка» [Гайдаров 1966: 192-193].
Наряду с указанными взаимоотношениями следует подчеркнуть и то, что в первые годы Советской власти азербайджанский язык выполнял роль языка межнационального общения для народов Южного Дагестана. В эти годы в первых светских школах обучение велось на азербайджанском языке. Все эти факторы способствовали появлению в лезгинском языке большого количества лексических единиц, словообразовательных средств и т. д.
Другим языком тюркской группы, с которым лезгинский язык имел непосредственные связи, является кумыкский. Как известно, в 1952 году некоторые горные лезгинские села переселились на территорию, заселенную кумыками, что не могло не отразиться и на языке.
В названиях пищи терминами тюркского происхождения являются: йамаг «еда, приготовленное кушанье», татклы «вкусный», ккуъкк «жирный», mhexun «зерно, хлеб {в зерне)», гуългаьр «сорт пшеницы», сарубугъда «сорт пшеницы», туъкуъ «рис», челтуъкк «нелущенный рис», сулуф «нелущеное зерно риса», хийар «огурец», казар «морковь», ucmyymh «перец», къабах «тыква», къавум «дыня», мейва «фрукт», кевели «слива», къанси «абрикос», жуъм «айва», чумал «кизил», уъзуъм «виноград», кпеппекпар «высевки, отруби», ажитпма «дрожжи», ухва «хлеб из тонко раскатанного теста», гуъмбаъ «толстый дрожжевой хлеб», къалаж «буханка», къавурма «жареное мясо», ичпалатпар «внутренности {потроха, требуха)», кИабаб «шашлык», аш «плов», чигъиртпма «суп из курицы», тулма «голубцы», къайгъанах «яичница», агъиз «молоко первого надоя», булама «молозиво», къаймах «сливки», къатпух «простокваша», суъзме «процеженное кислое молоко», тугърамаж «окрошка», ичкки «спиртой напиток», чпехир «вино», буза «буза».
Иранские заимствования. Из иранских народов, с которыми лезгины имели продолжительные военные, экономические, политические и культурные связи, являются персы. Как отмечают X. X. Рамазанов и А. Р. Шихсаидов, «трудно найти на Восточном Кавказе другие политические образования, судьбы которых переплетались бы так тесно, связи которых были бы так неразрывны, как Ширван и Дагестан... Ширван временами включал в себя не только современный Северный Азербайджан, но также Дербент и значительную часть районов, населенных лезгинами» [Рамазанов, Шихсаидов 1964:32,41].
Лезгины имели живые контакты с представителями персидского языка на нефтяных промыслах в Баку, на рыбных промыслах Азербайджана и Дагестана и с теми семьями иранцев, которые переселились на постоянное жительство к лезгинам. Кроме этого, многие передовые представители лезгин изучали персидский язык и некоторые из них писали на персидском языке [Гайдаров 1966].
Все эти факторы способствовали проникновению определенного количества персизмов в лезгинский язык. В названиях пищи персизмов меньше, чем тюркизмов. Укажем на них: рузу «дар, милость (о пище)», шитп «несоленый, пресный», магъсул «посевы, урожай зерновых», хурда «сечка», канаб «конопля», кпелем «капуста», чпугъундур «свекла», къарпЬуз «арбуз», пали «черешня», шефтели «персик», бадам «миндаль», mhymh «тутовник», ккишниш «кориандр», чпуъгуътп «укроп», джендекН «туша», гордон «шея», джигер «легкое», шурва «суп из мясного бульона», мастН «простокваша», тЪум «закваска», туугъа «суп на кислом молоке с зеленью», ширинлухар «сладости», къаьнтЬ, «сахар», тугъ «айран», миже «сок».
Арабские заимствования. Арабские лексические элементы в лезгинском языке, как и в других дагестанских языках, занимают значительное место. Большому притоку в лезгинский язык арабизмов способствовало принятие лезгинами ислама. Кроме ислама, проникновению арабизмов в лезгинский язык способствовали широкие контакты с азербайджанским и персидским языками, в которых зарегистрировано много арабизмов. Многие арабизмы заимствованы лезгинским языком через посредство азербайджанского и персидского языков.
Следует отметить, что арабизмов в названиях пищи немного: ризкъа «пища, пропитание», иштагъ «аппетит», зефераън «шафран», хвешхвеш «мак», арагъ «водка».
Русские заимствования. Русско-лезгинские языковые контакты начались с момента появления русских в Азербайджане и Дагестане, а с момента присоединения Дагестана к России они стали интенсивными и регулярными [Магомедов 1961: 278].
Русизмы - это новый развивающийся пласт лексики лезгинского языка. В настоящее время наблюдается большой приток заимствований. Они обнаруживаются и в названиях пищи: апелсин «апельсин», картушка «картофель», лгшун «лимон», мандарин, буханка, канйакЬ. «коньяк», cnupmh «спирт», пиво, кофе, кампутН «компот», кисел «кисель», квас, лимунатп «лимонад», чкай «чай», шикалатп «шоколад», сокп «сок», памадур «помидор», смородина, борш «борщ», савуз «соуз», катплетН «котлета», пица «пицца», маружна «мороженое», къаъфаъс «конфета», булка, пируг «пирог», mopmh «торт», каша, самагун «самагон», кукруз «кукуруза», семичкайар «семечки», банан, мармалатп «мармелад», ппанппаси «монпасье», макарунар «макароны», вермишил «вермишель», лапша, курпа «крупа», nhycyx «песок {сахарный)» и т. Д.
