Содержание к диссертации
Введение
1.1 Общая характеристика работы 2
1.2 Проблемы изучения категории наречия в кумыкском и тюрском языкознании 7
Глава I Наречие кумыкского языка в свете общей теории о частях речи 19
Глава II Словообразование наречий 54
Заключение 132
Приложение (Словарь-индекс наречий кумыкского языка) 137
Литература 157
- Проблемы изучения категории наречия в кумыкском и тюрском языкознании
- Наречие кумыкского языка в свете общей теории о частях речи
- Словообразование наречий
Введение к работе
Id Общая характеристика работы
Наречие в кумыкском языке выделяется как особая часть речи, получившее свое лексическое и грамматическое выражение. Они выступают в предложении обычно обстоятельствами, подчинены глаголам, прилагательным, наречиям и словам категории состояния, т.е. обозначают признаки действия, состояния и признаки качеств.
Морфологически у наречий, в отличие от других знаменательных частей речи, отсутствуют частные грамматические категории и они являются неизменяемыми словами. Они характеризуются специальными словообразовательными аффиксами, наличием довольно значительной группы изолированных лексиколизированных древних и современных падежных форм имен, а также некоторых деепричастных форм. Специфической особенностью кумыкского наречия, как и других тюркских языков, является недостаточная грамматическая расчлененность наречий и прилагательных и частично существительных, которые в ряде случаев вне контекста одновременно осознаются и как прилагательное, и как наречие, и как существительное.
Семантически и структурно наречие ближе всего стоит к прилагательному. Специфика заключается в том, что прилагательное указывает на признак предмета, а наречие, главным образом, на признаки действия и лишь отчасти - на признак признака.
...Каждое прилагательное, оказавшись в прилагательной позиции, тем самым уже восполняет синтаксические функции наречий без какого-либо специфического оформления аффиксами (Дмитриев: 1940, 92).
Таким образом, система наречия грамматически и лексико-семантически представляется весьма многообразной и поэтому теоретические аспекты исследования наречия являются проблемными и сложными. При выделении наречия в самостоятельную лексико-грамматическую категорию необходимо исходить из совокупности словообразовательных, семантических, морфологических и синтаксических признаков. Однако до настоящего времени в кумыкском языке наречие как часть речи специальному изучению не подвергалось.
Выбор темы и ее актуальность обусловлены прежде всего не ис-следованностью наречия в современном кумыкском языке. Данная работа является первым монографическим исследованием вопросов, касающихся лексико-семантических и морфолого-синтаксических особенностей наречия как особой части речи, с привлечением материала диалектов кумыкского языка, а также ряда тюркских языков. Данное исследование представляет значительный интерес как для кумыкского языкознания, так и для тюркологической науки вообще.
Впервые в кумыкском языкознании наречие как отдельная часть речи описывается системно и многократно с применением комплексного метода исследования, в ряде случаев сравнительного этимологического метода, и на этой основе выявляются исконно кумыкские, общетюркские и заимствованные наречия - заключает ее актуальность и своевременность.
Цели и задачи исследования наречия кумыкского языка как части речи, исходя из совокупности его семантических, словообразовательных, морфологических и синтаксических признаков, а также выделения лексико-семантических разрядов наречий, - основная цель данного исследования.
Для достижения намеченной цели решаются актуальные для кумыкского языкознания конкретные задачи:
- установить степень разработанности наречия как части речи в ку
мыкском языке;
определить количественный состав, а также место и значимость наречия в системе частей речи;
группировать наречия по структуре;
выявить лексико-семантические особенности наречия;
определить функционально-семантические группы (качественные и обстоятельственные) наречия;
описать их словообразовательные и морфологические и систематические особенности;
классифицировать наречия по происхождению, выделив исконные и заимствованные;
описать наречия - послелоги.
Научная новизна данной диссертации заключается в попытке детального исследования наречий кумыкского языка. Наречия как отдельный лексико-грамматический разряд слов до сих пор не получили должного освещения в специальной лингвистической науке по кумыкскому языку. Впервые наречие подвергнуто комплексному анализу на словообразовательном, семантическом, морфологическом и синтаксическом уровнях.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит определенный вклад в изучение теории частей речи в кумыкском и других родственных тюркских языках. Фактический материал представляет интерес для типологических исследований.
В диссертации подробно рассматриваются семантические, структурные, словообразовательные, морфологические и синтаксические особенности наречия, что имеет общетеоретическое значение для кумыкского и общего языкознания. В работе обосновывается статус ку-
5 мыкского наречия как знаменательной части речи в кумыкской морфологии.
Теоретически значимыми представляются выявленные и описанные механизмы взаимодействия между частями речи и между семантическими группами внутри самого наречия.
Практическая значимость исследования окажутся полезными и найдут применения в подготовке учебно-методической литературы для общеобразовательной и высшей школы.
Выводы, сделанные в работе, могут быть использованы в учебниках, в программах по кумыкскому языку, спецкурсах, в подготовке семинаров.
Методы исследования наречия проводились на основе синхронного анализа собранного материала, применялись также структурно-семантический, описательный и сравнительно-исторический методы.
Фактический материал исследования почерпнут из оригинальных произведений кумыкских писателей и переводной литературы, опубликованного фольклора, периодической печати и живой разговорной речи.
Источниками исследования явились также учебные пособия, специальные работы по кумыкскому языку, русско-кумыкский и кумыкско-русский словари.
Картотека автора составляет около 1000 наречий и наречных словосочетаний кумыкского литературного языка и живой разговорной речи.
Апробация работы выполнена на кафедре общего и дагестанского языкознания Дагестанского государственного педагогического университета. Основные положения и выводы диссертации доложены на заседаниях кафедры, в докладах на различных региональных научных конференциях, отражены в четырех публикациях.
Структура диссертации работы состоит из введения, ДО№ глав, заключения и списка использованной литературы. Общий объем диссертации 13$ страниц машинописного текста. Список литературы включает Щ$ наименования.
1.2 Проблемы изучения категории наречия в кумыкском и тюркском языкознании
В кумыкском языке, как и в других тюркских языках, наречие выделяется как особая часть речи, получившая свое лексическое и грамматическое выражение. В структурно-семантическом отношении наречие ближе стоит к прилагательному. В отличие от прилагательного, указывающего на признак предмета, наречие указывает на признак действия и частично на признак признака. Атрибутивную функцию могут выполнять лишь единичные наречия на -дай, -дей, -лай, -лей, -ча, -не.
Наречие в кумыкском и тюркском языках изучено в различной степени. Почти по всем тюркским языкам имеются монографические исследования данной тематики. В кумыкском языке наречие монографически не изучено, но имеются отдельные разделы в грамматике Н.К. Дмитриева и в различных учебных пособиях.
В своей грамматике Н. К. Дмитриев рассматривает наречие в качестве отдельной самостоятельной части речи (1940, 91-92). Автор касается в этой части работы словообразования наречий, отмечая аффиксы -ча, -лай, -дай, -лайын.
Особо останавливается Н. К. Дмитриев на так называемых синтаксических наречиях, образованных от прилагательных в приглагольной позиции типа яхшы яза «хорошо пишет». К категории наречий автор относит и ряд окаменевших слов типа, іюнегюн «вчера». Все наречия кумыкского языка Н. К. Дмитриев подразделяет на определенные лек-сико-семантические разряды: наречия времени {гюндюз «днем»), на-
речия места (онда «там»), наречия образа действия {чалт «быстро»), наречия степени {бек «сильно, очень») и наречия утверждения и отрицания (тюгюл «нет», дюр «да», тек «но», ёкъ «нет»).
Такой подход в грамматике Н. К. Дмитриева отражает основные тенденции развития тюркологической науки того периода. Аналогичных взглядов придерживается Н. К. Дмитриев и в своих последующих работах (1948, 110-113).
Последний лексико-семантический разряд наречий у Н. К. Дмитриева, включающий такие слова, как тюгюл «нет», тек «но» и т.д., рассматривается в современной тюркологии с других позиций. Так, например, слово тюгюл рассматривается в настоящее время в качестве модальной частицы (ГСБЛЯ 1981, 330), а слово дюр «да» относят к частицам (Щербак: 1987, 102).
Наречия рассматривались и в учебных пособиях по кумыкскому языку. Так, категории наречия дается в грамматике для педучилищ, составленной И. А, Керимовым и А. Б, Ахмедовым (1965, 72).
Наречия описываются и в учебной грамматике А. Н. Батырмурзаева (1957, 126-129), где приводятся словообразовательные аффиксы наречий и дается их правописание в школе.
В учебном пособии Д. М. Хангишиева категория наречия рассматривается более подробно, чем в предыдущих работах. В своем пособии автор останавливается на основных дифференциальных признаках категории наречий (словообразование наречий, распределение наречий по лексико-семантическом разрядам), а также на некоторых вопросах происхождения наречий (1995, 80-89).
Проблема наречия по другим тюркским языкам исследована более широко, хотя в общем плане она и здесь разработана не в достаточной степени. Так, например, подробно исследованы особенности карачаево-балкарских наречий, их дифференциальные признаки и связи с
другими категориями морфологии (Гочияева: 1973, 3). У карачаево-
балкарских наречий особо можно отметить наличие своеобразного
показателя -лача, -лече, ср. къарнашлача «по-братски». С помо-
щью этого аффикса образуются наречия в основном от имен существительных. В кумыкском языке такого форманта нет, но его второй составляющий элемент -ча, -че в кумыкском языке достаточно активно функционирует (Ольмесов: 2000, 257-260).
Значительный интерес представляет раздел, посвященный образованию наречия путем сочетания имен с послелогами (Ольмесов: 2000, 84).
Н.К. Дмитриев, отмечая актуальность изучения наречия, писал, что наречие в тюркских языках имеет тот фокус, в котором скрещиваются различные проекции имен и глагола (1951, 154).
При изучении категории наречия в тюркских языках важное значение имеет правильное определение 'различных дифференциальных признаков наречия, установление взаимосвязей наречия с остальными частями речи (Исхаков: 1961, 22; Алиев: 1930; Дмитриев: 1951).
Категория наречия была исследована и достаточно полно разработана в русском и в других языках (Бодуэн де Куртенэ: 1963, 16). Учение о частях речи в русской грамматике имеет определенные традиции, которые продолжаются и на современном этапе развития русской грамматики.
В тюркских языках категория наречия разрабатывается по многим
аспектам. В якутском языке наречия изучаются в разделе о неизменяемых словах, выявляются их структурно-семантические особенности (Харитонов: 1943, 5). При исследовании наречий в узбекском языке обращается внимание на их различные особенности, редупликацию и сочетание с другими словами (Фузаилов: 1953, 20).
Как отмечают исследователи, в тюркских языках имеются специальные словообразовательные аффиксы, образующие наречия (Саруе-ва: 1959, 29; Джамалдинов: 1965, 6; Абсалямов: 1974, 9). Вопросы тюркских наречий, их образования и взаимосвязей на уровне морфологии и синтаксиса разрабатывались и на материале карачаево-балкарского языка (Хабичев: 1971, 27-28). Исследовались наречия на материале группы тюркских языков (Гулиев: 1981, 66). Некоторые спорные наречия типа бурасы «здесь», включающиеся в различные грамматики, требуют дальнейших исследований (Покровская: 1964, 255).
В ряде исследований наречия изучаются в аспекте синкретизма, проявляющегося в возможности обстоятельственного использования существительного и прилагательного (Щербак: 1977, 12; Гулямов: 1954, 7-15). Так, например, азербайджанское слово ахшам имеет два основных значения: значение существительного «вечер» и значение наречия «вечером» (Шукюров: 1966, 12-14).
Категория наречия нашла отражение в трудах виднейших тюрколо-гов, которые отметили те или иные особенности их структуры и семантики.
Проблема частей речи в тюркском языках продолжает быть актуальной (Севортян: 1955, 7; В. М. Жирмунский: 1961, 7; 1945).
В. А. Гордлевский рассматривал наречие как служебную часть речи наряду с союзами и междометиями (1928, 153), Несколько близок к нему и В. А. Богородицкии, который рассматривал наречие в качестве подчиненной части речи по отношению к глаголу (Богородицкии: 1953, 130-139).
А. К. Боровков впервые в тюркологии выдвинул мысль о необходимости комплексного подхода к классификации частей речи, т.е. учета
семантического, морфологического и синтаксического критериев (Боровков: 1935,35; 1936).
Много внимания уделял категории наречия Н.К. Дмитриев, который касался этого вопроса не только в вышеотмеченных трудах, но и в своем основном труде «Строй тюркских языков», где он отмечал, что наречие - это незавершенная в своем оформлении категория, которая находится в процессе становления (1962, 134).
По мнению А. Н. Кононова, наречие в составе предложения выступает в качестве определителя действия, качества или предмета, т.е. в роли обстоятельства и определения (1956, 274).
Касаясь проблем частей речи, Н. А. Баскаков высказывает мнение, что при классификации слов на части речи необходимо точно дифференцировать, с одной стороны, их семантику, а с другой - функцию, а также и формы их выражения, не нарушая и не разрывая единства слова (1956, 151).
В турецкой грамматике наречия (Zarflar) рассматриваются как имена со значениями времени, места, обстоятельства и меры (Ergin: 1963, 245-248; Ефимова: 1966, 154).
В тюркских языках значительную группу составляют простые именные наречия, где исходная форма в именительном падеже является их дифференциальным признаком (Щербак: 1977, 14).
Такие наречия, как бек «очень», сопг «потом», распространены не только в кумыкском языке. Они фактически являются общетюркскими. В кумыкском языке отсутствуют простые наречия типа азербайджанского айнан «буквально», оформленные арабским формантом винительного падежа. В современном узбекском языке такие наречия встречаются нередко, особенно в памятниках письменности (Мирза-каримова: 1969, 30), а также в близкородственном ему уйгурском языке (Садвакасов: 1972, 20-23).
Узбекское наречие мазмунан «по содержанию» соответствует кумыкскому сложному наречию ичделигине гёре. Но в отличие от узбекского мазмунан, имеющего арабское происхождение, кумыкская параллель состоит из двух исконно тюркских элементов, причем первый из них содержит в своем составе и аффикс принадлежности -и-, к ко-торому наращивается показатель дательного падежа -не. Именные формы наречия могут выступать и с показателями множественного числа, ср. азерб. ахшамлар «вечерами» -кум. ахшамлар в том же значении.
В других тюркских языках наречия образуются путем переноса ударения, ср. азерб: ахгиам «вечер», но ахшам «вечером». В таких случаях можно говорить и о фонетическом способе словообразования в этих языках (Батманов: 1967; Гузев; 1979).
В отличие от кумыкского языка в других тюркских языках наречия образуютсяпри помощи наращения аффикса принадлежности: узб. кэ-чалари «ночами», тур. акгиамлары «вечерами».
Наречия в тюркском языках часто выступают в форме дательного падежа. В первую очередь сюда относится, как отмечает А. М. Щербак, аффикс + гъары + гери, который в современном кумыкском языке значительно изменился.
В этом отношении кумыкский язык близок к современным кыпчак-ским языкам, где сохраняется форма дательного падежа с компонентом -к, который в ряде огузских языков закономерно отпадает. Можно провести определенные параллели между турецким ичэри «внутрь» (Ergin: 1963, 153) и кумыкским наречием ичгери «внутрь», которые имеют определенную близость к казахскому варианту ишкэру (Муса-баев: 1959; Ашнин: 1963).
Наиболее древние формы этого наречного форманта представлены в древнетюркском языке, ср. ташкару -кум. тышгъары «наружу».
Форма местного падежа на -да, -де также образует в кумыкском и других тюркских языках наречия типа лйда «летом», къышда «зимой», гюзде «осенью».
В диалектах татарского языка эта форма представлена аффиксом -та, вариантом звонкого -да; яскыта «весной», коскота «осенью». (Ишбулатов: 1972. 108).
В составе татарских параллелей можно отметить наличие компонента -кы // -ко, который является аффиксом относительных прилагательных, соответствующим кумыкскому аффиксу -гъы, -ги, -гъу, -гю. Но такая форма в кумыкском языке не образуется, в противном случае в кумыкском языке мы имели бы словоформы типа язгъыда «весной», къышгъыда «зимой».
Форма исходного падежа также играет активную роль в образовании различных наречий. В тюркских языках эта разновидность наречия занимает значительное место в их грамматиках, ср. ног. эртеден «спозаранку» (Саруева: 1955, 7).
В кумыкском языке наречия, образованные обособлением формы исходного падежа, встречаются в достаточной степени: кёпден «давно», бырынгъыдан «издавна».
В диалектах азербайджанского языка встречаются наречия с удвоенным аффиксом: явашданнан «медленно, потихоньку» (Джафарзаде: 1969,21).
В системе кумыкских, в том числе и тюркских наречий, представлены разновидности, образованные при помощи архаичного форманта -тын-: яшыртын «исподтишка», гертитин «поистине». Н. К. Дмитриев, исследуя эти формы, обратил внимание на их своеобразие. А. М. Щербак, отмечая этот факт, делает вывод, что изучение такого рода образований представляет большие трудности (Щербак: 1987, 20; Алексеев: 1953).
Данная форма, кроме кумыкского языка, отмечена в ряде кыпчак-ских языков, например, в чулымско-татарском (Бирюкович: 1981, 95), в башкирском (Ишбулатов: 1972, 126), и татарском (Баязитова: 1986, 63) и т.д. Есть такая морфема и в карачаево-балкарском языке, где она имеет форму -тын и употребляется в следующих основах: тала - тын «по поляне», суу-тун «по реке». По мнению М. А. Хабичева, у данного форманта в карачаево-балкарском языке нет ничего общего с исходным общетюркским падежом (Хабичев: 1971, 52).
По мнению А. М, Щербака, наличие в тюркских языках узкого варианта -ден подтверждается данными древнетюркского языка, где отмечаются синонимичные исходному падежу формы с узким вариантом: ичтин «изнутри», солдын «слева» (Щербак: 1977, 21).
A.M. Щербак, говоря о происхождении этих форм, приходит к заключению, что формант типа -тын образовался от глагола при помощи древнего деепричастия -ты, к которому впоследствии наращивается показатель наречия -н.
Мнение А. М. Щербака наиболее корректно, и, как он сам отмечает, эти формы встречаются еще в древних письменных памятниках (Bang: 1929,261).
В ряде древних тюркских языков наречия образуются также при помощи творительного падежа, который ранее существовал в тюркских языках, но в настоящее время утерян. Но его различные производные формы с аффиксом -ын, -ин, -ун, -юн сохранились в виде реликтовых форм. Наиболее ярко они представлены в древнетюркском языке, ср. кюнюн «днем». Имеются они и в других тюркских языках, ср. старо-узб. кундузун «днем», старотур. дюнин «вчера» (Ertaylan: 1945, 18).
В современном кумыкском языке к этой категории наречий относятся такие слова, как эртен «утром», где выделяются основа эрте «рань,
рано» и древний окаменелый формант творительного падежа -на, -н. (Серебренников: 1956).
В кумыкском языке в функции творительного падежа может выступать послелог булан, как и в других тюркских языках, ср. азерб. тез-ликле «быстро», тур. генелликле «в общем», тув. кюш-билэ «с силой» (кумыкский эквивалент тувинской формы гюч булан).
Сравнительно-ограничительный аффикс -ча, -че используется в кумыкском языке в качестве приглагольных и приименных наречий типа русча «по-русски», тюркче «по-турецки». Этот формант способствует образованию нескольких подгрупп наречий в современных тюркских языках, в том числе и в кумыкском.
В образовании кумыкских наречий активное участие принимают аффиксы -лай, -лайын, широко представленные в древних и современ-ных тюркских языках. По мнению А. М. Щербака, эти формы образованы от глаголов, т.е. имеют отглагольное происхождение. Исследователь усматривает здесь словообразовательный аффикс -ла, -ле, который расширяется при помощи деепричастия на -ю, -у (Щербак: 1977,27).
Эта форма представлена в кыпчакских и огузских языках (Джангид-зе: 1965, 17; Atalay: 1942, 195; Ашмарин: 1898).
Исследователи не исключают возможности включения в эту группу наречных аффиксов и якутского формата на -лы, -лу, образующего в якутском наречный падеж (Bohtling: 1851, 161).
По мнению С. В. Ястремского, указанный аффикс образует существительные со значением «похоже на что-то, имеющее вид чего-либо» (Ястремский: 1900, 46).
Аналогичный формант отмечается и в современном чувашском языке (Федотов: 1980, 62).
Значительное место в тюркских языках занимают так называемые сложные именные наречия (Абдуллаев: 1978, 100). Это в основном наречия, образованные по модели тюркского изафета, в которых у первого компонента - исходная форма, а у второго компонента - аффикс принадлежности: азерб. ахшам вахты «вечером». В кумыкском языке этот тип наречного изафета будет идентичен азербайджанскому варианту: ахшам вакъти «вечером».
Некоторые именные наречия образуются на основе определительных отношений. Это наречия типа кумыкских бугюн «сегодня», тюне-гюн «вчера». Последнее наречие широко представлено в различных тюркских языках (Cagatay: 1943, 95).
Сложные именные наречия могут состоять из числительного + существительного типа бир гюн «однажды, в один день», тур. бир гюн (Eckmann: 1941, 160).
В то же время в тюркских языках представлены и малораспространенные формы в кумыкском языке не встречаются. В частности, это образования типа ушлу кун «позавчера» (Doerfer: 1980, 211; Искаков: 1950).
В тюркских языках, как и в кумыкском языке, небольшую группу составляют глагольные наречия, которые подразделяются на простые и сложные. (Батырмурзаева: 1996; Катанов: 1903).
Простые глагольные наречия образуются от глаголов при помощи деепричастных формантов, ср. кум. къыя «наискось», къайта «снова, опять», янаша «рядом».
Вместе с тем, как отмечает А. М. Щербак, в тюркских языках представлены и такие наречия, которые образуются при помощи фонетического варианта суффикса -ы, -у. Сюда включается слова типа толу «полностью», дагъы «еще». (Кайдаров: 1958; ГКБЯ: 1976).
Кумыкскому къайта «опять» в староузбекском языке соответствует фонетический вариант кайты (Brockelmann: 1951, 245).
Это обстоятельство свидетельствует о единстве данного деепричастного форманта.
К простым глагольным наречиям относятся слова, образованные при помощи аффикса -лап, -лет багилап «сначала», яявлап «пешком». Последняя форма не является в кумыкском языке частотной, она большей частью употребляется в языке кумыкского фольклора.
Сложные глагольные наречия состоят из удвоенных или сочетающихся в определенной последовательности деепричастий на -а, -ып. Это слова типа къоркъуп-къоркъуп «боясь, с испугом», къача-къача «убегая» и т.д.
В ряде случаев сложные глагольные формы образуются путем сочетания имени и глагола по типу бир-бирлеп «по одному». Такие формы активно употребляются в кумыкском (Джанмавов: 1967, 55) и в других тюркских языках (Юлдашев: 1976, 262).
Отдельную группу составляют сложные наречия, состоящие из простых наречий типа гьали-гъали «вот-вот», къайта-къайта «снова и снова». (Бекмурзаева: 1981; Зейналов: 1948; Исенгалиева: 1959).
Аналогичные варианты встречаются и в огузских языках (Рамаза-нов: 1979,69).
Особую группу составляют наречия, грамматическая природа которых, по мнению А. М. Щербака, является неясной.
В первую очередь сюда относятся кумыкское наречие энди «теперь», имеющее параллели во многих других тюркских языках: тур. шимди (Deny: 1921, 253), гаг. шинди, казах, энди, тат. инди, древне-тюрк. эмди. (Бурнашева: 1962).
Одним из важных компонентов этой группы является и слово гене «вечером», где выделяется аффикс -е, рассматриваемый Г. Рясяненом в качестве форманта дательного падежа (Rasanen: 1957, 243).
Структура ряда тюркских наречий очень сложна. Так, например, азербайджанское наречие ганжару «сколько» до сих пор не получило убедительного объяснения в исторических исследованиях по азербайджанскому языку (Мирзэзадэ: 1962, 197; Шукюров: 1966, 142).
Проблемы изучения категории наречия в кумыкском и тюрском языкознании
В кумыкском языке, как и в других тюркских языках, наречие выделяется как особая часть речи, получившая свое лексическое и грамматическое выражение. В структурно-семантическом отношении наречие ближе стоит к прилагательному. В отличие от прилагательного, указывающего на признак предмета, наречие указывает на признак действия и частично на признак признака. Атрибутивную функцию могут выполнять лишь единичные наречия на -дай, -дей, -лай, -лей, -ча, -не.
Наречие в кумыкском и тюркском языках изучено в различной степени. Почти по всем тюркским языкам имеются монографические исследования данной тематики. В кумыкском языке наречие монографически не изучено, но имеются отдельные разделы в грамматике Н.К. Дмитриева и в различных учебных пособиях.
В своей грамматике Н. К. Дмитриев рассматривает наречие в качестве отдельной самостоятельной части речи (1940, 91-92). Автор касается в этой части работы словообразования наречий, отмечая аффиксы -ча, -лай, -дай, -лайын. Особо останавливается Н. К. Дмитриев на так называемых синтаксических наречиях, образованных от прилагательных в приглагольной позиции типа яхшы яза «хорошо пишет». К категории наречий автор относит и ряд окаменевших слов типа, іюнегюн «вчера». Все наречия кумыкского языка Н. К. Дмитриев подразделяет на определенные лек-сико-семантические разряды: наречия времени {гюндюз «днем»), наречия места (онда «там»), наречия образа действия {чалт «быстро»), наречия степени {бек «сильно, очень») и наречия утверждения и отрицания (тюгюл «нет», дюр «да», тек «но», ёкъ «нет»).
Такой подход в грамматике Н. К. Дмитриева отражает основные тенденции развития тюркологической науки того периода. Аналогичных взглядов придерживается Н. К. Дмитриев и в своих последующих работах (1948, 110-113). Последний лексико-семантический разряд наречий у Н. К. Дмитриева, включающий такие слова, как тюгюл «нет», тек «но» и т.д., рассматривается в современной тюркологии с других позиций. Так, например, слово тюгюл рассматривается в настоящее время в качестве модальной частицы (ГСБЛЯ 1981, 330), а слово дюр «да» относят к частицам (Щербак: 1987, 102). Наречия рассматривались и в учебных пособиях по кумыкскому языку. Так, категории наречия дается в грамматике для педучилищ, составленной И. А, Керимовым и А. Б, Ахмедовым (1965, 72). Наречия описываются и в учебной грамматике А. Н. Батырмурзаева (1957, 126-129), где приводятся словообразовательные аффиксы наречий и дается их правописание в школе.
В учебном пособии Д. М. Хангишиева категория наречия рассматривается более подробно, чем в предыдущих работах. В своем пособии автор останавливается на основных дифференциальных признаках категории наречий (словообразование наречий, распределение наречий по лексико-семантическом разрядам), а также на некоторых вопросах происхождения наречий (1995, 80-89).
Проблема наречия по другим тюркским языкам исследована более широко, хотя в общем плане она и здесь разработана не в достаточной степени. Так, например, подробно исследованы особенности карачаево-балкарских наречий, их дифференциальные признаки и связи с
другими категориями морфологии (Гочияева: 1973, 3). У карачаево балкарских наречий особо можно отметить наличие своеобразного показателя -лача, -лече, ср. къарнашлача «по-братски». С помо щью этого аффикса образуются наречия в основном от имен существительных. В кумыкском языке такого форманта нет, но его второй составляющий элемент -ча, -че в кумыкском языке достаточно активно функционирует (Ольмесов: 2000, 257-260).
Значительный интерес представляет раздел, посвященный образованию наречия путем сочетания имен с послелогами (Ольмесов: 2000, 84). Н.К. Дмитриев, отмечая актуальность изучения наречия, писал, что наречие в тюркских языках имеет тот фокус, в котором скрещиваются различные проекции имен и глагола (1951, 154).
При изучении категории наречия в тюркских языках важное значение имеет правильное определение различных дифференциальных признаков наречия, установление взаимосвязей наречия с остальными частями речи (Исхаков: 1961, 22; Алиев: 1930; Дмитриев: 1951). Категория наречия была исследована и достаточно полно разработана в русском и в других языках (Бодуэн де Куртенэ: 1963, 16). Учение о частях речи в русской грамматике имеет определенные традиции, которые продолжаются и на современном этапе развития русской грамматики.
В тюркских языках категория наречия разрабатывается по многим аспектам. В якутском языке наречия изучаются в разделе о неизменяемых словах, выявляются их структурно-семантические особенности (Харитонов: 1943, 5). При исследовании наречий в узбекском языке обращается внимание на их различные особенности, редупликацию и сочетание с другими словами (Фузаилов: 1953, 20). Как отмечают исследователи, в тюркских языках имеются специальные словообразовательные аффиксы, образующие наречия (Саруе-ва: 1959, 29; Джамалдинов: 1965, 6; Абсалямов: 1974, 9). Вопросы тюркских наречий, их образования и взаимосвязей на уровне морфологии и синтаксиса разрабатывались и на материале карачаево-балкарского языка (Хабичев: 1971, 27-28). Исследовались наречия на материале группы тюркских языков (Гулиев: 1981, 66). Некоторые спорные наречия типа бурасы «здесь», включающиеся в различные грамматики, требуют дальнейших исследований (Покровская: 1964, 255).
Наречие кумыкского языка в свете общей теории о частях речи
Наречия в кумыкском языке - это неизменяемые знаменательные слова, обозначающие признаки действий, состояний, качеств и выступающие в функции обстоятельства. В составе словосочетаний наречия примыкают к глаголам, прилагательным, другим наречиям. Морфологически наречия характеризуются тем, что они не изменяются по падежам, не спрягаются и ни с какими словами не согласуются, не обладают грамматическими категориями и не выражают грамматических значений, а имеют только лексические значения. (Бу-даров: 1953).
Синтаксическими особенностями наречий являются: а) способность сочетаться с другими знаменательными словами по способу примыкания; б) употребление в функции обстоятельств. Наречия могут примыкать к глаголам: тез юрюмек «быстро идти», бек урмакъ «сильно ударить», чалт сёйлемек «торопливо говорить», «быстро говорить». Наречия могут примыкать а) к прилагательным: - оьтесиз узун адом «очень высокий человек»; - бек яман гиши «очень плохой человек»; б) к причастиям: - кёпден mac болгъан зат «это давно потерянная вещь»; - гече тургьан яшлар «дети, вставшие ночью»; в) к деепричастиям: - астаракъ тутуп байламакъ «связать, осторожно держа».
Кумыкские наречия, как правило, не используются для обозначения признака предметов, так как признаки предметов обычно выражаются прилагательными. Наречия в этой функции употребляются лишь в исключительных случаях. Атрибутивную функцию в таких случаях выполняют формы -ча, -че, -лай, -лей, -дай, -дей.
По своему лексическому составу все наречия кумыкского языка делятся на два лексико-семантических разряда: определительные и обстоятельственные.
1. Определительные наречия обозначают качество признака или действия, а также указывают на количественные оттенки действия или качества. Определительные наречия подразделяются на: а) качественные; б) количественные; в) наречия образа и способа действия; г) сравнительно-уподобительные; д) наречия совместности. Обстоятельственные наречия являются показателями временных, пространственных, целевых и причинных отношений, (Кузнецов; 1954). Определительные наречия выражают качества действия или состояния, различные их свойства или признак признака. Они вносят в их значения новые добавочные признаки или же выражают качественную характеристику различных оттенков действия. Качественные наречия показывают, как или каким образом совершается действие, и примыкают к глаголу, прилагательному, причастию и деепричастию. Количественные наречия подразделяются на несколько подгрупп и выражают значения: 1) неопределенное количество (отвечает на вопрос нечакьы? сколь-ко?): кёп «много», аз «мало», бираз «немного»; 2) определенное количество (наречия меры; отвечают на вопросы нече керен? сколько раз? во сколько раз? на сколько частей? - эки керен «дважды», уъч керен «трижды», эки къат // эки къат этип «вдвое», уъч къат «втрое». Наречия степени (отвечает на вопрос в какой степени?) гьаран «чуть», гъаран-гьаран «чуть-чуть», бек «очень», оътесиз «очень», бю-тюнлей «совершенно». Наречия образа и способа действия наречия отвечают на вопрос как?: гёрмейли // тергемейли // билмейли «вслепую», уьстденсув // ен-гил кюиде // сёз арада // хыртыч «вскользь», лап ювукъ болуп // бек ювукъдан «вплотную», артыкъ «слишком» и т.д. Сравнительно-уподобительные наречия. Данные наречия отвечают на вопрос как? каким образом? В кумыкском языке указанные наречия образуются при помощи аффикса -ча, -че: къумукъча «по-кумыкски», русча «по-русски», къурдашча // ёлдашча // достлукъ булан «по-дружески»; гезик булан // гезикли кюйде // арт-артындан «поочередно».
2. Обстоятельственные наречия по лексическому значению подразделяются на четыре группы; наречия времени, места, причины и цели. Обстоятельственные наречия времени обозначают время, в котором совершается действие. Они отвечают на вопросы къачан? «когда»?, къачангъа ерли? «до какого времени?», къачандан берли? «с какого времени?» а) наречия времени: показывающие, с какого момента совершается действие: шу замандан «с этого времени», кёпден берли, бугюнден бер ли «с сегодняшнего дня», тюнегюнден берли «со вчерашнего дня»; б) показывающие, до какого времени совершается действие: тюне гюнге ерли «до вчерашнего дня», тангалагъа ерли «до завтрашнего дня», ахшамгьа ерли «до вечера»; в) указывающие на действие, постоянное во времени, без начально го и конечного предела, ограничения: гьаман // гъар заман // гъар вакъти //дайм «всегда», «вечно, постоянно», абадил-абат «вечно»; г) показывающие, в течение какого времени происходит действие: гъар йыл // йыл сайын «ежегодно»; бир - бирде «иногда», бугюн - тан гала «сегодня - завтра», йылдан - йыл «из года в год»; д) показывающие действия к моменту речи: шоссагъат «тот час», буссагъат «сразу», гьали «сейчас»; е) связанные со временем суток: бу.гече «сегодня ночью», тангала эртен «завтра утром», эртенокъ «рано утром», гечеде «ночью», тюш де «в полдень»; ж) связанные с сутками: бугюн «сегодня», тангала «завтра», тюне гюн «вчера», бирисигюн «позавчера», тангаладан сонг «послезавтра»; з) связанные с годами: бу йыл «в этом году», гетген йыл «в прошлом году», былтыр «в позапрошлом году», гелеген йыл «в следующем го ду»; и) связанные с последовательностью во времени: аввал «вначале», ахырда «в конце концов», сонг «потом; затем», алдынлай «прежде всего», башлап «сначала».
LINK3 Словообразование наречий LINK3 Как и в других тюркских языках, в современном кумыкском языке аффиксальный способ словообразования является наиболее продуктивным. Аффикс -на, -че распространен во всех тюркских языках, где он также относится к числу продуктивных формантов. В фонетическом отношении кумыкская морфема -ча, -че наиболее близка к карачаево-балкарскому варианту -ча, -че, а также к татарскому. Остальные тюркские варианты фонетически стоят несколько дальше: казах, -ша, ше; ккалп. -ша, -ше; башк. -са, -се; ног, -ша, -ше и т.д.
Кумыкский вариант, как уже было сказано, наиболее близок к карачаево-балкарскому: кбалк. айюча - кум. аювча "по-медвежьи", кбалк. атча - кум. атча "по-лошадиному", эскича - кум. эсгиче "по-старому", кбалк. джангыча - кум. янгыча "по-новому", кбалк. - кум. нече "сколько", кбалк. бёрюча кум. бёрюче "по-волчьи", кбалк. адамча - кум, адамча "по-человечески", тюлкюча - кум. тюлкюче "по-лисьи".
Данная модель образования наречий со значением уподобления и образа действия имеет несколько разновидностей: а) производящая основа - имя существительное в форме ед. числа: байрамча "по-праздничному", русча "по-русски"; б) производящей основой выступает имя прилагательное: енгилче "слегка", эркинче "вольготно", къысгъача "кратко"; в) производящей основой выступает местоимение в притяжательной форме: бизинче "по-нашему", сизинче "по-вашему". Аффикс -ча, че выступает в словосочетании и предложении, образуя различные сочетательные конструкции. 1) Сочетание наречия, образованного от именной основы, с деепричастием: Мени дамагъым бар эди, орусча охуп, аз-маз сама да англайгъан болмагъа (Дослукъ: 1986, -20) "У меня был интерес, нау читься читать по-русски и хотя бы кое-что понимать". В этой конструкции представлено также парное наречие аз-маз "немного", которое усиливается составной частицей сама да. 2) Сочетание наречия, образованного от местоименной основы, с составным глаголом:
Тек, нетесен, юрт гюндюз йимик арив гёрюнмей, кьара булутлар айны тутуп токътагьан, ииберме сюймей. Онда-мунда орамларда янагъан лампочкаланы ярыгъы да онча асув этмей (Ягьияев: 1959, 142) "Что поделаешь, в селе ночью не! так красиво, как днем; черные тучи захватили луну и не отпускают ее. Там и тут горящие на улицах лампочки не спасают положения".
Здесь представлено наречие онча, образованное сочетанием местоимения о «он» и аффикса -ча. В этой же конструкции представлено парное наречие онда-мунда "там и тут", компоненты которого также образованы от местоименных основ, но оформленных при помощи аффикса местного падежа. 3) Наречие бирче "вместе", образованное от числительного бир "один", сочетается с глаголом, но перемещается из одной части пред ложения в другую: Яшав булан бирче адам аралыкълар да алышына (К. Абуков: 1963, 116) "Вместе с жизнью меняются и человеческие отношения". 4) Повтор наречия бирче усиливает основную идею предложения: Ябуша бусакъ да, сизин булан бирче ябушабыз, оьле бусакъ да сизин булан бирче оьлебиз (Керимов: 1962, 17) "Если мы боремся, то боремся вместе, если мы умираем, то умираем вместе с вами". 5) Наречие аирыча, образованное от прилагательного аиры "отдель ный", может сочетаться с глаголами в возвратной форме: Оъмюрге яш буса да Айдемир-мурза мактапдагьы оьзге шекиртлени арасында "гьакьыллы баш" гьисапда аирыча таныла (Атаев, 10) "Хотя Айдемир-мурза и был молод, но среди учащихся школы был известен как "умная голова". 6) Наречие шунча, образованное от местоимения шу «этот», выступает в сочетании с именем существительным во множественном числе: Мухтар шунча йыллар яшагьанда бир сама да Арапатгьа ачылып-чечилип сёйлемеген (Мантаева: 1967, 55) "Живя сколько лет он с Ара-пат вместе, но еще ни разу не откровенничал с нею". 7) Наречие аирыча может сочетаться и с именами: Хан оьзю минеген айгъырын аирыча хурма булан сакълата болгъан (Чечеклер: 1939, 328) "Хан кормил своего скакуна хурмой". Яйны эртенини гьавасы адамда аирыча гьис тувдура (Къурбанов, 88) "Летом ранним утром воздух рождает у человека особые чувства". В последнем случае основа аирыча выступает в роли прилагательного, так как определяет существительное гьис "чувства". 8) Наречие аирыча может употребляться и при других наречиях: Болъницадагьылар магъа аирыча яхшы кьарай, аирыча арив сёйлей эдилер. Шо зат буса мени юрегиме: "Бу негьакь тюгюл!" деп чийсын-лыкъ гелтире эди (К.Абуков: 1974, 11), «В больнице обо мне хорошо заботятся, уважительно разговаривают. Это, видимо, не зря думаю я». Аффикс -на, -че, образующий в кумыкском языке наречия, в остальных тюркских языках выполняет другие функции.
Данный формант в исследованиях A.M. Щербака носит название аффикса-послелога, так как образует в древнетюркском и староузбекском языках форму сравнительно-ограничительного падежа. В группе наречий на -ча, -че выделяется несколько подгрупп: 1. К первой подгруппе A.M. Щербак относит наречия, основами кото рых являются существительные в форме единственного и множественного числа с аффиксом 3-го лица или без него: сюда могут быть включены та кие наречия, как къумукьча "по-кумыкски", достча "по-дружески".
