Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История развития татарской грамматической науки и вклад Дж. Валиди в развитие татарской филологии 12
1. Основные этапы развития татарской грамматики 12
2. Деятельность Джамала Валиди в области татарской филологии 24
1. Деятельность Дж. Валиди по изучению проблем графики и орфографии 26
2. Деятельность Дж. Валиди по составлению словарей 29
3.Деятельность Дж. Валиди по изучению татарских диалектов 30
4.Деятельность Дж. Валиди в области татарского литературоведения 32
5. Значение труда Дж.Валиди "Татар теленен грамматикасы" (Казан, 1919.) в развитии татарской лингвистики 34
Глава 2. Вклад Дж. Валиди в изучение морфологического строя татарского языка 35
1. Общие сведения 35
2.Вклад Дж. Валиди в изучение татарских имен существительных 43
1. Освещение Дж.Валиди общих теоретических вопросов имени существительного 43
2. Освещение Дж.Валиди категории числа татарских имен существительных 49
3.Освещение Дж. Валиди категории падежа 49
4. Освещение Дж.Валиди категории принадлежности 57
5. Освещение Дж.Валиди категории сказуемости и субъективной оценки 63
3.Вклад Дж.Валиди в изучение татарских имен прилагательных 64
1. Освещение общих вопросов имен прилагательных 64
2. Освещение Дж.Валиди степени сравнения прилагательных 70
4.Вклад Дж.Валиди в изучении татарских имен числительных 82
1. Освещение Дж.Валиди общих вопросов имен числительных 82
2. Освещение Дж.Валиди разрядов имен числительных 91
5.Вклад Дж.Валиди в изучении татарского глагола 91
1. Освещение общих теоретических вопросов глагола 91
2. Освещение Дж.Валиди классификации глаголов 104
3. Освещение Валиди инфинитива 106
4. Освещение Дж.Валиди залоговых форм глагола 106
5. Освещение Дж.Валиди категорий числа, лица, времени и вида глагола 119
6.Вклад Дж.Валиди в изучении татарских местоимений 120
1. Освещение Дж.Валиди общих вопросов местоимения 120
2. Освещение Дж.Валиди проблемы классификации местоимений 141
7.0сновные выводы по 2-й главе 143
Глава 3. Вклад Дж.Валиди в изучение фонетического и синтаксического строя татарского языка 145
1 .Общие сведения 145
2.Вклад Дж.Валиди в изучение фонетического строя татарского языка 157
1. Освещение Дж.Валиди классификации татарского вокализма и консонантизма 157
2. Освещение Дж.Валиди артикуляционной системы 162
3. Освещение Дж.Валиди проблем звуковых изменений и ударений 165
3.Вклад Дж.Валиди в изучение синтаксического строя татарского языка 171
1.Освещение Дж.Валиди проблем классификации простых предложений 171
2. Освещение Дж.Валиди проблем словосочетаний в татарском языке 173
3. Освещение Дж.Валиди проблем порядка слов в татарском языке 174
4. Освещение Дж.Валиди проблем сложного предложения в татарском языке 175
4. Основные выводы по 3-й главе 177
Заключение 182
Библиография 187-206
- Основные этапы развития татарской грамматики
- Освещение общих вопросов имен прилагательных
- Освещение Дж.Валиди общих вопросов местоимения
- Освещение Дж.Валиди проблем сложного предложения в татарском языке
Введение к работе
Актуальность темы История языкознания является одним из важнейших разделов лингвистической науки Аккумуляция опыта прошлого служит базой для современных исследований, определяет направления развития науки в будущем Одной из интересных, но малоизученных проблем современного татарского языкознания является изучение деятельности татарских языковедов начала XX века, труды которых стали ярким примером оригинального и адекватного описания тюркских языков Исследования авторов данного периода во многом послужили основой для современного татарского языкознания и тюркология в целом
Яркий представитель плеяды татарских языковедов начала XX века Джамал Валиди - уникальная фигура в истории татарской культуры Наследие этого великого ученого, публициста, историка татарской литературы, языковеда, диалектолога, преподавателя-литератора, литературного критика, общественного деятеля представляет огромную ценность для развития гуманитарных знаний у татар и других тюркских народов Он сыграл важнейшую роль в разработке методологии современного татарского языкознания и в его становлении как подлинно научной дисциплины Выдающийся ученый проявил себя не только как сильный теоретик, но и как деятельный практик, умелый организатор, претворяющий в жизнь результаты научных открытий
Как и многие выдающиеся языковеды, оставившие глубокий след в истории лингвистики, Дж Валиди отличался разносторонностью и широтой научных интересов Его лингвистическая деятельность включала в себя изучение теоретической и практической грамматики, актуальных проблем графики и орфографии, лексикологии (особенно терминологии), истории литературного языка и языкознания, методики преподавания родного языка, а также общих вопросов развития тюркских языков и др. Он представляет для современных языковедов пример разносторонности интересов и умения органично связать лингвистические исследования с актуальными
проблемами общественной жизни Именно этим объясняется его величие и то, что он является классиком и в языкознании»1 (перевод наш - Р Л)
Дж Валиди не избежал репрессий 30-х годов XX века В начале 1930 года Джамал Валиди вместе с Гали Рахимом, Садри Джалалом и другими деятелями татарской культуры проходил по делу так называемого «филиала султангалиевской организации в Татарии» В 1930 по ложному обвинению был арестован и осужден Коллегией ОГПУ ТАССР 11 5.32 по ст 58-10, 58-11 Приговор- 5 лет концлагерей. Умер 30.11.32 в заключении, на строительстве Беломоро-Балтийского канала Реабилитирован 29 9 59 В течение долгих лет научные труды Дж Валиди были забыты, преемственность в татарском языкознании была ьарушена Утерян также и личный архив Валиди. После реабилитации ученого в 1959 году исследователи, работающие в области татарского языкознания, все больше и больше обращаются к его многогранному и богатейшему наследию Однако следует отметить, что это наследие изучено в татарском языкознании фрагментарно и существует потребность в обобщающих трудах в данной области
Таким образом, необходимость установления роли Валиди в истории татарского языкознания определяет актуальность исследования с научно-теоретической и практической точек зрения и требует специального монографического исследования
Состояние изученности проблемы. Изучение и оценка лингвистического наследия Г.Ибрагимова были начаты еще современниками ученого в рецензиях на его книги и разного рода статьях полемического характера Свою оценку деятельности Валиди в сфере татарского языкознания в разное время давали Г.Ибрагимов, ГСагди1, Г.Нугайбек2, АМаксуди3, Г Рахим, Г Алпаров4. По объективным причинам в этих работах не мог
'СэгьдиГ Татар сарыфы рецензия/Г Сэгьди//Шура -1912 -№3 -Б 89-92
1 Нугайбэк Г Суз учае чыкканда / Г Нугайбэк // Кояш - 1915 - 28 декабрь, 30 декабрь
- 1916 - 27 январь
3 Максуда Э Сарыф киталлары / Э Максуди//Йоддыз -1915 -30 декабрь
Рэхим Г Им ли, тел, эдэбият мэсьэлэлэре рецензия / Г Рэхим // Мэгариф - 1925 - №3 -Б 112-113
4 Алпаров Г Шэкли нигездэ татар грамматикасы / Г Алпаров -Казан, 1926 -Б 17, 154
быть полностью реализован исторический подход и они отражают критическую оценку современников и уровень развития самой лингвистики в тот период Более основательно лингвистическая деятельность ДжВалиди освещается в сборнике ИЯЛИ им Г Ибрагимова 1988 г, статье Мухаммадиева МГ («Щамал Вэлидинец лингвистик мирасы»), посвященной 100-летию со дня рождения ДжВалиди В этой статье впервые научное наследие Дж Валиди как лингвиста уже рассматривается в отдельных его аспектах и в определенной системе, дается первая краткая историческая оценка деятельности Дж Валиди как одного из основателей татарского языкознания и тюркологии XX века
Изучение лингвистического наследия Дж Валиди начинается после его реабилитация в 1959 году В конце 60-х годов XX века появляются краткие сведения о его лингвистическом наследии в трудах М 3 Закиева В 1996-97 гг в трудах И Г Мифтаховой3 был глубоко исследован вклад ДжВалиди в татарскую морфологическую науку За последние годы интерес к наследию Дж.Валиди как языковеда заметно возрос, проводятся специальные научные конференции, татарские языковеды обращаются в своих исследованиях к различным аспектам ею деятельности, но необходимо учесть, что многогранное лингвистическое наследие ученого не подвергалось монографическому изучению
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является системный и комплексный анализ деятельности Дж Валиди в области татарского языкознания и установление роли и значения научного наследия Дж.Валиди в истории татарского языкознания В соответствии с целью ставятся следующие конкретные задачи
- сбор и систематизация языковедческого наследия Валиди,
' Мехэммэдиев М Г Ж^амал Вэлидинец лингвистик мирасы // Татарская лексика в семантико-грамматическом аспекте - Казань, 1988
2 Зэкиев М 3 Хэзерге татар теле Синтаксис (Современный татарский литературный
язык Синтаксис) Изд КГУ, 1958
3 Мифтахова ИГ Из истории татарских грамматик (развитие теории имени
существительного) // Казанское востоковедение традиции, современность, перспективы
(Тезисы и краткое содержание докладов международной научной конференции, 10-11
октября 1996 года) - Казань Фест, 1997 - С 37-41
- определение факторов и условий формирования и эволюции
научно-теоретических взглядов и исследовательской практики
Валиди-лингвиста;
- определение основных черт общей лингвистической
концепции Валиди в контексте развития татарской
грамматической науки в начале XX века;
- установление вклада Валиди в развитие отдельных разделов
татарского языкознания, грамматики, графики и орфографии,
терминологии, истории татарского литературного языка и
языкознания;
- установление значения деятельности Валиди для
современной татарской лингвистики и тюркологии
Объект исследования - лингвистическое наследие Дж.Валиди.
Предмет исследования - деятельность Дж Валиди по созданию трудов в области татарской грамматики, обсуждению актуальных вопросов татарского языкознания в периодической печати, изучению истории татарского языка и языкознания, реформированию татарского алфавита и орфографии, разработке основ научной и общественной терминологии, а также его организаторская деятельность в сфере татарской лингвистики.
Источниками исследования послужили лингвистические работы Валиди, опубликованные в виде отдельных книг, газетных либо журнальных статей в период с 1912 по 1930 год, рецензии на его труды, воспоминания современников, а также материалы переписки ученого и архивные материалы, касающиеся его научной биографии Большинство указанных источников мало изучены и слабо вовлечены в научно-исследовательский оборот
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в монографическом плане исследуется деятельность выдающегося татарского ученого-лингвиста, общественного и государственного деятеля Дж.Валиди, собрано, обобщено и систематизировано его лингвистическое наследие Результаты исследования относятся к одному из наиболее интересных и продуктивных периодов в истории татарского языкознания, дают дополнительные сведения о развитии татарской грамматической науки В ходе исследования были проанализированы многочисленные источники по научной
биографии Валиди-лингвиста, в частности, его научно-методический труд «Грамматика татарского языка»1, статьи ученого, посвященные различным языковедческим проблемам первой половины XX века, а также опубликованные и архивные материалы, связанные с его лингвистической деятельностью, выявлены условия формирования и основные отличительные свойства системы лингвистических взглядов Валиди, установлен вклад ученого в развитие татарского языкознания
Теоретическую основу диссертации составили труды в
области истории языка и языкознания известных отечественных
языковедов и тюркологов Ф М.Березина, А Н.Кононова,
Н К Дмитриева, М.З Закиева. При исследовании различных
аспектов деятельности Валиди автор опирался на
фундаментальные работы в соответствующих областях
лингвистики татарских языковедов М.3.3акиева, В Х.Хакова,
Д Г Тумашевой, X Р.Курбатова, Ф.С.Фасеева, С.Ш Поварисова,
Ф А Ганиева, Ф М.Хисамовой, И Б Башировой, Ф.С.Сафиуллиной,
Г Ф.Саттарова, Ф Ю.Юсупова, М Б.Хайруллина При
исследовании этапов научной и творческой биографии Дж Валиди основой послужили работы М Г Мухаммадиева, а при сравнительно-историческом анализе основных лингвистических трудов ученого были использованы исследования И.Г Мифтаховой, Б Э Хакимова
Методология и методика исследования. Выбор методов исследования обусловлен его объектом и поставленными задачами В качестве основного был использован метод комплексного анализа совокупности научно-теоретических взглядов и исследовательской практики Дж Валиди как языковеда Научное наследие ученого было подвергнуто анализу в широком историческом, социальном, биографическом и собственно лингвистическом аспектах с применением принципов историзма и системности Многогранностью объекта исследования было обусловлено привлечение других методов, в частности описательного, сравнительного, сравнительно-исторического, сопоставительного, и элементы статистического метода На начальном этапе исследования был проведен текстологический
1 ВэлидиЖ; Татартелененграмматикасы -Казань Миллят(Курултай), 1919 - 171 б
анализ источников. Такой комплексный подход позволил провести системное изучение лингвистического наследия Дж Валиди.
Теоретическая значимость работы. Проведенный анализ деятельности Валиди в области татарского языкознания имеет большое значение для дальнейших исследований, а также для решения различных актуальных проблем современного татарского языкознания, в частности, для исследования отдельных грамматических категорий, изучения взаимоотношений языка и общества, сравнительно-исторических исследований тюркских языков, а также в теории и практике терминотворчества Предлагаемая в диссертации методология может быть применена при исследовании научного наследия других татарских языковедов, в первую очередь, современников Валиди. Результаты исследования могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории татарского языкознания и тюркологии
Практическая значимость диссертации обусловлена актуальностью проблемы и научной новизной работы. Результаты исследования могут быть использованы при преподавании теоретических и практических курсов по современному татарскому языку. На основе материала могут быть прочитаны спецкурсы «Татарские языковеды начала XX века», «История татарских грамматик начала XX века».
Апробация работы Результаты проделанной работы прошли апробацию на заседаниях отдела лексикологии и диалектологии, итоговых конференциях аспирантов и молодых ученых Института языка, литературы и искусства им. Г Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан (Казань, 2002; 2003; 2004; 2005), а также на различных республиканских конференциях (ИЯЛИ им Г Ибрагимова, 2002, Казань, 2003).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. В качестве приложений к диссертации приведены архивные материалы, иллюстрирующие научную биографию языковеда.
Основные этапы развития татарской грамматики
История изучения татарского языка начинается со второй половины XVIII в.: в 1778 г. в Москве издается "Азбука татарского языка с обстоятельным описанием букв и складов...", автором которой является первый официальный преподаватель татарского языка в 1-й Казанской гимназии Сагит Хальфин (Кононов, 1982, с. 107). Данный учебник освещает лишь звуковой состав татарского языка. Первый же труд, посвященный описанию не только звукового, но и морфологического строя татарского языка, выходит в свет в 1801 году в С.-Петербурге - это "Грамматика татарского языка (тобольского наречия)", составленная священником, учителем татарского языка в Главном народном училище в Тобольске Иосифом Гигановым (Кононов, 1982, с. 300). Данный труд представляет наиболее полное для того времени описание грамматической структуры татарского языка, сделанное по образцу русских грамматик (Закиев, 1970, с. 15-18). Таким образом, данный труд написан на материале сибирских диалектов. Следующая грамматика татарского языка ("Азбука и грамматика татарского языка, с правилами арабского чтения..." была составлена в 1809 г. Ибрагимым Хальфиным, первым преподавателем татарского языка в Казанском университете (Закиев, 1965, с. 363). И.Хальфин -внук Сагита Хальфина - первый из татар, удостоенный звания адъюнкт-профессора (Михайлова, 1972, с. 105). Его фамматика составлена на материале книжного старотатарского языка (Закиев, 1965, с. 364).
В 1814 г. выходит в свет первое издание -"Краткая татарская грамматика", автором которой является учитель татарского языка Казанской Академии, священник Александр Троянский. Второе и третье, дополненное и исправленное издания данной книги вышли в 1824 и 1860 гг. А.Троянский, в отличии от ранних авторов, представляет в своих работах описание не только звукового строя и морфологии татарского языка. В разделах "О сочинении слов" (1814, с. 145-167), "Словосочинение" (1860) даются некоторые сведения и по синтаксису. А.Троянский был священником; он известен как первый преподаватель татарского языка в Казанской духовной академии, он работал также в Казанском уездном училище и в Казанской семинарии (Кононов, 1982, с. 194, 195). А.Троянский - родом из крещено-татарского села Анизова Казанского уезда, т.е. вырос среди татар и поэтому он отлично владел татарским языком (Кононов, 1982, с. 195, 261).
В 1842 г. издастся "Татарская грамматика" М.И.Иванова, преподавателя татарского языка Оренбургского Неплюевского военного училища. В предисловии к своей работе автор замечает, что он руководствовался грамматиками И.Хальфина, А.Троянского и И.Гиганова, но учитывал при этом особенности оренбургского наречия, которое ему предстояло преподавать. Труд М.Иванова представляет собой сравнительную грамматику, в которой строй татарского языка сравнивается с башкирским и казахским языками (Кононов, 1982, с. 262).
Все перечисленные грамматики как в части структуры самих трудов, так и в части определения основных понятий и категорий исходят из "Российской грамматики" М.Ломоносова (Закиев, 1970, с. 17). Новым рубежом в истории не только татарского, но и тюркского языкознания в России явилась "Грамматика турецко-татарского языка" (Казань, 1839) М.А.Казем-Бека (Кононов, 1982, с. 301), одного из основоположников востоковедения в России, в особенности, Казанской школы тюркологов, преподавателя Казанского и Петербургского университетов (Демирчизаде, 1960, с. 48). Второе издание данного труда, исправленное и дополненное новыми филологическими исследованиями автора, вышло в 1846 г. под названием "Общая грамматика турецко-татарского языка". Грамматика А.Казем-Бека интересна тем, что она написана под прямым влиянием индоевропейского языкознания (Закиев,1965, с. 377).
В основу грамматики (в обоих изданиях), по словам самого автора, была положена схема французского тюрколога А.П.Жобера, дополненная и уточненная собственными наблюдениями автора. Второе издание этого труда приобрело характер сопоставительной грамматики турецкого, казанско-татарского, азербайджанского и некоторых других тюркских языков (Кононов, 1982, с. 301). Грамматика состоит из трех частей: первая часть охватывает фонетику и почти половину морфологии, включая местоимение; вторая -морфологию, начиная с глагола и кончая междометием; третья часть, являющаяся самостоятельной разработкой А.Казем-Бека, посвящена вопросам синтаксиса. Этот труд принес ученому мировую известность: в течение нескольких десятилетий он служил учебным пособием по турецкому и татарскому языкам для студентов немецких и многих европейских университетов; А.Казем-Бек заложил основы для научного изучения турецко-татарского языка (Мазитова, 1964, с. 16, 17). В 1846 г. издается труд И.Березина "Дополнение к тюркской грамматике" А.Казем-Бека. И.Березин, преподаватель турецкого и татарского языков, истории тюркских пародов и тюркской литературы, после перехода своего учителя А.Казем-Бека на кафедру арабско-персидского языка в 1846 году занял его место - стал руководителем кафедры турецко-татарской словесности (Мазитова, 1964, с. 31)
В 1857 году выходит в свет "Практическое руководство к изучению татарского языка" преподавателя восточной каллиграфии в Казанском университете и 1-й Казанской гимназии М.Махмудова (Мазитова, 1964, с. 38). Кроме каллиграфии М.Махмудов преподавал татарский язык и много работал над методикой его преподавания (Михайлова, 1972, с. 188). И.Березин, рецензируя "Практическое руководство...", писал, что пользователи найдут в нем не только практическое руководство, но и превосходное изложение теории татарского языка или, точнее, наречия, употребляемого в Казанской и в смежных с ней губерниях (Мазитова, 1964, с. 40). Работа М.Махмудова состоит из татарско-русского словаря и грамматики татарского языка. Ученый впервые в тюркологии отчетливо и правильно обработал систему татарских глаголов. Ему удалось очистить татарский язык от элементов арабского, персидского и турецкого языков (Мазитова, 1964, с. 40, 41). В 1860 году была выпущена в свет "Краткая татарская грамматика, изложенная в примерах" выдающегося ученого, литератора и педагога, просветителя Каюма Насыри, получившего образование в Казанском университете (Кононов, 1982, с. 265), Данная работа носит больше практический характер: здесь нет правил и определений.
Грамматика состоит из четырех разделов: "Письмо и чтение", "Лексический состав языка", "Флексические формы языка" и "Правила словосочинения в татарском языке". К.Насыри выделяет три наречия тюркского языка: восточное или джа-гатайское, западное или османское, среднее или татарское; последнее, в свою очередь, делится на казанское, мишарское, башкирское, крымское и азербайджанское (Насыри, 1860, с. 1). В каждом наречии по словам автора, резко выделяются устный и книжный язык: первый чище, проще, второй - в различной степени обременен словами арабскими и персидскими. Так К.Насыри определил разницу между разговорным и письменным языками. В 1862 году была составлена "Краткая учебная грамматика татарского языка" преподавателя турецко-татарского языка Петербургского университета Хусейна Фейзханова. Деятельность Х.Фейзханова - тонкого знатока языка, историка и этнографа большой эрудиции, переводчика с восточных языков, педагога, прогрессивного мыслителя своего времени -занимает особое место в истории востоковедения (Сафиуллина, 1965, с. 407; Усманов, 1980).
Х.Фейзханов находился в тесном контакте с казанскими востоковедами А.Казем-Беком, И.Березиным (Сафиуллина, 1965, с. 408; Усманов, 1980, с. 26). Вышеназванная грамматика автора по традиции начинается сведениями о "Татарской азбуке" (с. 1-6), после дается описание частей речи (с. 6 - 72), а также приводятся некоторые сведения о синтаксических особенностях татарского языка (с. 72-77); в конце грамматики помещены тексты для чтения (с. 78-95). Отдельными учеными была замечена схожесть грамматики Х.Фейзханова и "Практического руководства..." М.Махмудова (Сафиуллина, 1965, с. 413; Михайлова, 1972, с. 206; Кононов, 1982, с. 266). Ф.С.Сафиуллина утверждает, что Х.Феизханов написал свою работу на основе вышеуказанной грамматики М.Махмудова, но он еще больше систематизирует грамматические правила, делает примечания, дополнения (Сафиуллина, 1965, с. 413). В работе Х.Фейзханова отсутствует тематический словарь, имеющий место в руководстве М.Махмудова.
Освещение общих вопросов имен прилагательных
Имя прилагательное выделяется во всех татарских грамматиках. В первых грамматиках, как уже указывалось выше, имя прилагательное по образцу "Российской грамматики" М.Ломоносова рассматривается в составе имени (Гиганов, 1801; Хальфин И., 1809; Троянский, 1814, 1860; Иванов, 1842 и др.). Впервые имя прилагательное находит освещение в качестве самостоятельной части речи в грамматике А.Казем-Бека (Казем -Бек, 1839)
Имена прилагательные определяются как слова, обозначающие качество предмета (Гиганов, 1801, с. 15; Хальфин И., 1809, с. 4). А.Троянский дает ему следующее определение: "Прилагательное изображает качество или свойство лица или вещи" (Троянский, 1814, с. 15). В издании 1860 года добавляется: "Прилагательное всегда ставится пред своим существительным и при этом не склоняется и изменений по родам не имеет" (Троянский, 1860, с. 9). То же сообщает об этой части речи и М.Махмудов: "Ставится перед своим существительным и не изменяется" (Махмудов, 1857, с. 143). У М.Иванова (1842) и К.Насыри (1860) не находим определения для имени прилагательного, как и для других частей речи. Х.Фейзханов, как и М. Махмудов, не касается семантики имени прилагательного, отмечая только, что оно ставится перед своим существительным, т.е. определяемым словом, и не согласуется с ним ни в числе, ни в падеже, например, яхты кешегэ (хорошему человеку). Фейзханов X., 1862, с. 9). То же читаем об имени прилагательном и в грамматике М.Х. Юнусова (Юнусов, 1911, с.68). Тем самым грамматисты подчеркивают своеобразие имени прилагательного татарского языка - его неизменяемость, в отличие от русских прилагательных, согласующихся с определяемыми словами в числе, падеже, а также в роде. В подавляющем большинстве грамматик, составленных на татарском языке, имена прилагательные описываются как отдельные части речи (Фэезханов Г., 1887; Ахундов, 1897; Кэбутэри, 1910 и т.д.). Г.Фейзханов дает прилагательному следующее определение: "Сыйфат нэрсэнец рэвешен вэ хэлен бэян кылган кэлимэдер ки. Исемлэрнен эувэленэ зиядэ кылына. Мисал: яхшы кеше, яман кеше, ак am..У (Фэезханов Г., 1887, 12 б.). Имя прилагательное - слова, обозначающие образ и состояние вещи. Ставятся впереди имен существительных, например, хороший человек, плохой человек, белый конь...). Далее автор замечает, что прилагательное с существительным в числе не согласуется: ак am (белый конь), ак атлар (белые кони) (Фэезханов Г., 1887, 6.13.). Кстати, для определяемого слова в этой грамматике используется тот же арабский термин, имеют место и в современных грамматиках - сыйфатланмыш (Фэезханов Г., 1887, 12 б.). Как слова, выражающие качество и свойство предмета, определяет имена прилагательные и К.Насыйри. Его определение пестрит арабизмами, поэтому трудно для понимания: "Бер нэрсэнец сыйфатын вэ вэсфыйын бэйан кыйлгучы кэлимэ исме сыйфат аталыр. Исмез-зат шикелле моныц Ьэм ахырына махсус хэрефлэр йукдыр" (Насыри, 1975, 10 б.). (Именем прилагательным называется слово, которое выражает качество и свойство предмета. Подобно существительному, имя прилагательное особых окончаний не имеет). (Насыри, 1975, с. 119).
Определения имен прилагательных как слов, признак или даже образ, состояние предметов, грамматиках начала XX века (Начиз, 1900; Мэккэи, 1907, 11 б.; Иманаев, 1910, 57 б.). К примеру, Х.Кабутари сообщает, что имена прилагательные обозначают состояние и образ вещи, и включает в их состав и наречия, например, гарэпчэ (по-арабски) (Кэбутэри, 1910, 10 б.). Данная трактовка близка к определению Г.Фейзханова (Фэезханов Г., 1887, 12 б.). А.Максуди пишет, что прилагательные - это слова, отвечающие на вопросы кайсы? (который?), нинди? (какой?) (Максуди, 1910, 18 б.). Примерно такое же определение встречаем и у Г.Сагди (Сэгъди, 1913, 15 б.) "Сыйфат исемлэрне ныклабрак, ачыграк ацлатыр очен исемлэрнец эувэлецэ кушып йортелэ: ак ей, агач ей, биек ей ..",- читаем в следующей грамматике (Кыскача татар сарыфы , 1913, 10 б.). (Имена прилагательные прибавляются к именам существительным для их пояснения и уточнения). Г.Нугайбек сообщает о данной части речи следующее: "Бер эйберне узенэ охшаган икенче эйбердэн бер билгесе белэн аерып: билгэлэр ечен куелган сузгэ билге аты = билге диелэ" (Нугабок, 1911,21 б.). (Слово, определяющее один предмет, отделяя его от другого подобного предмета по какому-то признаку, называется прилагательным). Таким образом, Г.Нугайбек определяет имена прилагательные как слова, служащие для выделения одного предмета из массы других подобных предметов. Г.Ибрагимов также не отделяет от прилагательных наречия и определяет часть речи, называемую сыйфат, как слова, обозначающие цвет, образ, состояние вещи (а в изд. 1918 г. и как слова, выражающие образ действия и состояния) и отвечающих на вопросы какой?, какого цвета?, как? и каким образом?: яхты яза (хорошо пишет), кызу йври (быстро ходит) (Ибрапимов, 1915, 6.17; 1918, 6.30.).
Дж.Валиди определяет имена прилагательные в первой своей грамматике, т.е. относит к ним и наречия (Взлиди, 1918, 29 б.). В другом труде автор, как мы видели, прилагательные и наречия, а также имена существительные рассматривает в составе одной части речи, называемой исем (Вэлиди, 1919). Г.Чыгтай описывает имена прилагательные не как самостоятельную часть речи, а как особую группу имен. Имена прилагательные определены как слова, выражающие качества имен существительных: "Исем бер затны сыйфаты белзн ацлатса, сыйфат исеме дип атала: ак, салкын", и отвечающие на вопросы какой?, каким образом?, как?, что делающий! (Чыгьтай, 1916. 6.8.). Дж.Валиди в состав прилагательных включает наречия, а также причастия, что мы наблюдали и в других грамматиках (Вэлиди, 1915, 1919; Кэбутэри, 1910; Ибрапимов, 1913, 1918.).
"Ана теле сарыфы" имя прилагательное определяется следующим образом: "Нэрсэлэрнец теслэрен, рэвешлэрен. узлеклэрен (хосусиятлэрен), нидэн ясалганларын Ьэм нисбэтлэрен ацлата торган сузлэр "сыйфат исеме" дип атала: ак, ярык, комеш, козге" (Корбангалиев, 1918. 296. и др.) (Слова, обозначающие цвета, виды, особенности вещей, из которых они изготовлены, отношения их друг к другу, называются именами прилагательными": белый, треснутый, серебряный, осенний). Почти такое же определение встречаем в коллективной грамматике 1923 года издания: "Эйберлэрнец тесен, рэвешен, узлеген (хосусиятен) Ьэм нисбэтен белдергэн сузлэр "сыйфат" дип атала". (Слова, обозначающие цвет, образ, особенность и соотношение предметов, называются именами прилагательными) (Гамэли тел сабаклары, 1923, 16 б.). В большинстве грамматик отмечается, что имена прилагательные при опущении же имени существительного могут изменяться по падежам (вметбаев, 1901, 6.12; Корбангалиев, 1918, 6.36 и др.) и числам (Эметбаев, 1901, 6.12; Мехэммэдрэхим, 1909, 6.16; Мэккэй, 1907, 6. 13; Ибрапимов, 1915, 6.21; Сэгъди, 1913 , 6.20; Чыгътай, 1918, б. 10 и т.д.), т.е. принимают грамматические категории существительных.
Г.Алпаров, исходя только из внешней формы слов, определяющим фактором имен прилагательных считает возможность принятия ими частиц превосходной степени: "...артыклык терендэ зйтелэ алалар (кып-кызыл)" (Алпаров, 1945, 6.69.). Таким образом, к прилагательным автор относит только качественные имена прилагательные; относительные же имена прилагательные со значением времени и места рассматриваются как особая часть речи - еакыт урынпар (времена и места), например, кышны (зимний) (Алпаров, 1945, 70 б.). М.Курбангалиев и Р.Газизов в своей грамматике сообщают, что имена прилагательные идут впереди определяемого слова, являются определениями и не изменяются; при употреблении же "в смысле существительных" приобретают их грамматические катеории, т.е. изменяются по лицам, числам и падежам. Авторы делают примечание и относительно прилагательных, выполняющих в предложении функцию обстоятельства, чего в ранних грамматиках мы не встречали: "Смотря по месту нахождения в предложении, прилагательные могут употребляться и в смысле наречия; например, яхшы бала яхшы укый - хороший мальчик хорошо учится" (Курбангалиев, Газизов, 1925, с. 46; 1931, с. 52; 1932, с. 80). В изданиях 1931, 1932 годов отмечается, что прилагательные связываются с существительными лишь путем примыкания (Курбангалиев, Газизов, 1931, с. 51; 1932, с.80). Довольно полное определение в сравнении с предыдущими, встречаем в коллективной грамматике 1931 года: "Эйберлэрнец сыйфатларын белдереп, жомлэдэ зат исемнэре алдыинан килэ пэм аларга янэшэлек юлы белэн бэйлэнеп йори торган сузлэр "сыйфат исемнэре" дип аталалар". (Слова, употребляющиеся в предложении впереди имен существительных, обозначая качества предметов, и связывающиеся с ними путем примыкания, называются именами прилагательными) (Грамматикадан эш китабы, 1931, 51 6.). Авторы добавляют, что понятие сыйфат (качественно) включает в себя цвет {кызыл (красный), яшел (зеленый)), вид (тугэрэк (круглый), шома (гладкий)), особенность (ачы (горький), тэмле (вкусный)), природу, характер предметов (тырыш (старательный)), а также отношения предметов друг к другу (язгы (весенний), квзге (осенний)). Как видим, здесь отдельно упоминаются и относительные прилагательные. Указывается и функция прилагательных в предложении: в основном, они являются определениями (Грамматикадан эш китабы, 1931, 6.52.) Таким образом, при определении имени прилагательного начинает учитываться и синтаксический принцип. Такое же объяснение для этой части речи встречаем и в грамматике Х.Бадигова (Бэдигов, 1936, 6.47.).
Освещение Дж.Валиди общих вопросов местоимения
Границы местоимений и других частей речи в грамматике, составленной Дж.Валиди, не определены достаточно четко. Это выражается и в том, что среди примеров встречаем прилагательные, например, барлык (все) аз, куп (Вэлиди, 1919,6.68,69).
Местоимение (алмашлык) - это часть речи, характеризующаяся тем, что в отличие от других, оно не называет явления объективной действительности, а лишь указывает на них. В зависимости от того, с какой частью речи соотносится местоименное слово, выделяются следующие его разряды: местоимения-существительные, местоимения-прилагательные, местоимения-числительные, местоимения-наречия, местоимения глаголы, местоимения-союзы и местоимения-частицы (Татарская грамматика: Т. 2, 1993, с. 252, 253). Местоимения рассматриваются во всех татарских грамматиках и в большинстве из них характеризуются как самостоятельная часть речи. В отдельных же грамматиках они, наряду с именными частями речи, включаются в имя (исем) (Насыйри, 1975; Грамматика алтайского языка, 1869; Мехэммэдрэхим, 1905, 1909; Чыгьтай, 1918; Алпаров, 1926).
Дж.Валиди в первой своей грамматике относит местоимения к служебным или вспомогательным словам (вак сузлэр) (1915, 27 б.), во второй рассматривает их как вспомогательные имена (исемлэрнец иярченлэре) (Вэлиди, 1919,68 6.).
В первой грамматике встречаем следующее определение "Местоимение есть слово, которое вместо имени употребляется (мин, син), остальные прилагательныя" (Гиганов, 1801, с. 49, 51). И.Хальфин сообщает об этой части речи следующее: Местоимение полагается вместо имени и вещи" (Хальфин И., 1809, с. 20). Интересно, что этот автор даже называет точное число имеющихся в татарском языке местоимений - их, по мнению автора, 19 - это личные местоимения мин (я), син (ты), ул (он, она); притяжательные падежи личных местьоимений; местоимения уз (узем (я сам), узен (ты сам), узе (он сам)); местоимения с аффиксом -ныкы (минеке (мой), сине- ке (твой), уземнеке (свой), безнеке (наш), сезнеке (ваш), кемнеке (чей)); три вопросительных (кем (кто), ни (что), кайсы (который)); два указательных (шул, (тот), ошбу или бу (этот)) местоимения, неопределенное местоимение бэгъзе, и, наконец, словосочетание ул кеше (иной), которое тоже отнесено к местоимениям (Хальфин И., 1809, с. 21). А.Троянский определяет местоимения также как слова, употребляющиеся вместо имен существительных и прилагательных (Троянский, 1860, с.23). Этого же мнения придерживается и М.Иванов: "Вообще все местоимения можно разделить... на существительные и прилагательные",- пишет грамматист (Иванов, 1842, с. 57). Таким образом, в 121 грамматиках, составленных в XIX веке на русском языке, местоимения включают только слова, употребляющиеся вместо имен существительных и прилагательных. Число семантических групп местоимений, выделяемых в грамматиках, неодинаково. В первых грамматиках (Гиганов, 1801, с. 58-60; Хальфин И., 1809, с. 20-35; Троянский, 1814, с. 34-35; Казем-Бек, 1839, с. 112-152; Казем-Бек, 1846, с. 109-146; Иванов, 1842, с. 51-57; Махмудов, 1857, с. 149-161; Насыри, 1860, с. 6-7; Троянский, 1860, с. 23-24; Фейзханов X., 1862, с. 19-29) классификация местоимений осуществляется, в основном, по схеме, перенятой из русских грамматик. К примеру, И.Гиганов выделяет следующие группы: 1) личные, 2) указательные, 3) возносительные, 4) возвратительные, 5) вопросительные, 6) притяжательные (Гиганов, 1801, с. 49-50). М.Ломоносов дает те же группы, за исключением группы личных местоимений, которые отнесены к указательным; в группу возносительных включены местоимения который, кой, оный; возвратительным названо местоимение себя (Ломоносов, 1952, с. 540).
Группу возносительных (И.Хальфин, 1809; А.Троянский, 1814) или относительных (в остальных перечисленных выше грамматиках) местоимений в татарских грамматиках образуют такие слова как кайсы (который), кем (кто), ни (что), фэлэн (некто), ки, выполняющие функцию русского местоимения который, служащего для связи предложений. Для них даются следующие определения: "...кои ссылаются на предыдущее лицо или вещь" (Гиганов, 1801, с. 59) или: "Относительные, коими означается отношение последующих слов к предыдущим: кимъ, или в соединении с другими словами ки, ...кайсы (выделено нами.)" (Троянский, 1860, с. 24).
В отдельных грамматиках выделяются две подгруппы относительных местоимений - отдельных и соединенных. К первым отнесены местоимения кем, ки: адемъ, ки гелиюръ (человек, который идет) (Казем-Бек, 1839, с. 119-121), кем аныц (которого), кем анар (которому) (Махмудов, 1857, 161); к соединенным - аффиксы -кы, -ке, -гы, -ге, образующие имена прилагательные: бугенге кон (сегодняшний день), югарыдагы пейджере (окно, которое наверху) (Казем-Бек, 1839, с. 119-121), иртэнге (утренний), кичке (вечерний) (автор верно называет их производными относительными прилагательными) (Махмудов, 1857, с. 161).
К.Насыри относительные местоимения представляет только аффиксами -кы, -гы: кулъцдагы калэм минеке тугелме (не мое ли перо, которое у тебя в руке)" или "Мэскэудэге агам кайтты (Приехал мой брат, который живет в Москве.)." (Насыри, 1860, с. 59). Таким образом, группу относительных местоимений образуют местоимения или даже сочетания, выполняющие функцию русского местоимения который; словообразующие аффиксы -кы -гы, которые, присоединяясь к существительным в местно-временном падеже, также выполняют функцию местоимения который, например, кулымдагы калэм (перо, которое в руке). Группу возвратительных образует местоимение уз и его грамматические формы, т.е. передающие значения русских местоимений свой, себя (Грамматика алтайского языка, 1869, с. 34-36 и др.). Притяжательные местоимения представлены притяжательным падежом личных местоимений: минем (мой), синец уже указывалось при рассмотрении имен существительных, аффиксами принадлежности (Троянский, 1814, с. 50; Иванов, 1842, с. 55, 56; Махмудов, 1857, с. 149; Грамматика алтайского языка, 1869, с. 34; Юнусов, 1911, с. 70-72 и т.д.) При этом ученые верно замечают, что местоимения минем, синец, и другие в татарском языке опускаются: их заменяют аффиксы принадлежности, названные в грамматиках разными терминами: притяжательные наращения (Троянский, 1814, с. 50), притяжательные окончания (Фейзханов X., 1862, с. 19 - 29). А.Казем-Бек, К.Насыри в данную группу местоимений включают только аффиксы принадлежности (Казем-Бек, 1839, с. 133, 134; 1846, с. 128- 130; Насыри, 1860, с. 7). А.Казем-Бек впервые замечает, что разделение притяжательных местоимений на соединенные и отдельные "бесполезно", т.к. отдельные притяжательные местоимения - это родительный падеж личных местоимений (Казем-Бек, 1839, с. 132; 1846, с. 128). И.Хальфин представляет группу притяжательных местоимений притяжательными падежами личных местоимений и формами на -ныкы: минеке (мой), синеке (твои) и т.д. (Хальфин И., 1809, с. 30, 31).
Местоимения на -ныкы встречаются и в других грамматиках: одни авторы упоминают о них при описании притяжательных местоимений, отмечая, что при употреблении без определяемых существительных в татарском языке местоимения минем, синен, и т.д. заменяются формами минеке, синеке и т.д.: "...к ним (к притяжательным местоимениям) придается частица кы и говорится безнинки, сизнюньки, аники (т.е. безнеке, сезнеке, аныкы; выделено нами)",-пишет, к примеру, А.Троянский (Троянский, 1814, с. 48). Такое же объяснение встречаем и у М.Махмудова, который приводит следующий пример: "...вместо бу сининъ китабинъ (это твоя книга) говорят бу синики (это твоя)" (Махмудов, 1857, с. 149). Приведенные выше объяснения применения местоимений на -ныкы недостаточно полные, т.к. грамматисты не касаются синтаксических функций местоимений: в первом примере синец выступает определением, а во втором синеке является сказуемым. Другие авторы рассматривают аффиксы -кы, -гы (т.е. -ны-кы) как особую подгруппу притяжательных местоимений. М.Иванов называет их самостоятельными притяжательными местоимениями (Иванов, 1842, с. 55). А.Самойлович выделяет две подгруппы притяжательных местоимений, одну из которых образуют аффиксы принадлежности, другую -аффиксы -кы, -гы, -цы, названные приставками относительными. Среди примеров оказались не только местоимения, например, минемке, но и производные прилагательные типа кулымдагы (то, что в руке) (Самойлович, 1916, с. 46).Постепенно ученые, учитывая грамматические особенности татарского языка, вносят изменения в эту систему, отбрасывая лишние группы и добавляя новые разряды местоимений. У А.Троянского мы уже не встречаем возвратительных местоимений, автор лишь делает примечание: "Татары для выражения русских свой или собственный больше употребляют узь или кянди" (Троянский, 1814, с. 50).
Освещение Дж.Валиди проблем сложного предложения в татарском языке
Структурный принцип классификации сложноподчиненных предложений. Этот принцип классификации опирается на характер связи придаточных предложений с главным. По этому принципу сложноподчиненные предложения разделяются на два основных вида: синтетические и аналитические. Кроме того, выделяется не основной, промежуточный вид сложноподчиненного предложения — аналитико-синтетический.
Если обратить внимание на историю изучения сложных предложений, то можно заметить, что татарские языковеды никогда не смешивали аналитические и синтетические сложноподчиненные предложения. До Г. Ибрагимова, то есть до 1911 года, вообще сложными предложениями считались лишь синтетические предложения (М. Иванов, А. Казем-Бек, К.Насыри и др.). Г. Ибрагимов же эти синтетические предложения признает сложноподчиненными. Аналитические сложноподчиненные и сложносочиненные предложения, по мнению Дж.Валиди, составляют одну особую группу. [Валиди, 1919, стр. 145— 168].
В деепричастных, причастных, условных и отглагольно-именных конструкциях причастие, деепричастие, глагол условного наклонения и имена действия имеют или потенциально могут иметь свое особое подлежащее, или же могут принимать все структурные признаки односоставного предложения. Как было сказано выше, такое оформление причастных, деепричастных, отглагольно-именных и условных конструкций является специфической особенностью тюркских и вообще урало-алтайских языков. Именно вот эту особенность тюркологи недооценивают, т.е. не считают нужным показать ее со всеми признаками, отличающими тюркские языки от языков другой системы. Поэтому они смешивают как первый, так и второй способы оформления рассматриваемых конструкций. Такое смешение идет по двум противоположным линиям.
Одни тюркологи все без исключения причастные, деепричастные, условные, отглагольно-именные конструкции (с подлежащим и без него) признают придаточными предложениями. При этом они исходят не из желания показать своеобразие структуры тюркских языков, а из того, в первую очередь, чтобы найти такие конструкции в тюркских языках, которые в переводе соответствовали бы придаточным предложениям индоевропейских языков. Такая точка зрения была свойственна тюркологам того периода, когда переложение грамматических особенностей языка одной системы в язык другой системы преобладало над изучением самобытности того или иного языка. Такой точки зрения придерживается Дж. Валиди [Валиди, 1919, с. 145—168].
Краткая история вопроса. В грамматиках, написанных в XIX веке, вопрос о сложносочиненных предложениях не ставился. А в XX веке этот вопрос был подвергнут разным толкованиям. Дж. Валиди отдельно не выделяет сложносочиненные предложения, но изучает их вместе с аналитическими сложноподчиненными предложениями [Валиди,1919, с. 155; 25, с.137—139].
В грамматиках, написанных до 20-х годов XX века, придаточные предложения классифицируются также согласно второстепенным членам простого предложения: сколько второстепенных членов, столько и придаточных предложений [Ибрагимов, 1911, с.25]. Такого принципа придерживаются авторы, признающие только синтетические придаточные предложения. Это и закономерно. Ибо синтетические придаточные предложения могут выступать только в роли второстепенных членов. Функцию главных членов могут выполнять только аналитические придаточные предложения. Последние впервые были включены в разряд придаточных предложений М. Курбангалиевым и X. Бадигом, и, естественно, ими же был поставлен вопрос о наличии в татарском языке придаточных сказуемных и подлежащных предложений [Корбангалиев, 1919, с. 46—47]. В современных грамматиках и учебных пособиях для вузов на основе функциональных признаков признаются придаточные предложения: подлежащные, сказуемные, дополнительные, определительные и обстоятельственные [Зэкиев М. 3. Хэзерге татар теле. Синтаксис, 1958, с. 213-221; 245, с. 567-596].
Необходимо иметь в виду, что функциональное деление придаточных предложений весьма условно и несовершенно. Отчасти прав М. Н. Петерсон, когда он утверждает, что «с исторической точки зрения это деление не имеет никакой цены, т. к. придаточные предложения не произошли из частей простого предложения» [Петерсон М. Н., 1923, с. 29]. По этому поводу необходимо сказать, что есть языковеды, которые, желая уточнить такую классификацию, доводили число типов придаточных предложений до 25 и более. Так, например, А. Максуди в своем синтаксисе насчитывает 25 типов придаточных предложений [Максуди, 1910, с.36-48]. В грамматике Дж. Валиди только синтетические предложения по своим функциям делятся на 16 видов. Аналитические же придаточные предложения вместе с сочиненными составляют 23 типа [Валиди, 1919, с. 145—168]. Такая подробная классификация по функциям, безусловно, нужна для грамматики. Но, выдвигая на первый план функциональную классификацию, лингвисты очень часто упускали из виду структурную классификацию, которая необходима для раскрытия конструктивных особенностей сложноподчиненных предложений.
