Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические предпосылки исследования 9
1. Современная лингвофольклористика и ее задачи
1. Лингвофольклористика как наука: проблемы, итоги, перспективы 10
2. Понятийный аппарат исследования 15
2. История вопроса
1. История собирания и публикации сказок монгольских народов (на примере калмыцких сказок) 17
2. История изучения сказок монгольских народов (сравнительно-сопоставительный анализ)
2.1. Классификация сказок 25
2.2. Фольклорная (сказочная) терминология в монгольских языках 34
Глава II. Лексико-семантическая и лексико-граммктическая система языка сказок монгольских народов
1. Лексика сказок монгольских народов 37
1. Лексика общемонгольского характера 38
1.1. Существительные 39
1.2. Прилагательные / наречия 46
1.3. Глаголы 47
2. Заимствованная лексика 48
2.1. Заимствования из тюркских языков 49
2.2. Заимствования из санскрита и тибетского языка 50
2.3. Заимствования из русского языка 52
2.4. Заимствования из других языков 52
2. Семантическая структура сказок монгольских народов
1. Семантический словарь языка сказки (семантическая систематизация сказочной лексики) 54
2. Сказочная символика 59
2.1. Символика числа 59
2.2. Символика цвета 63
2.3. Латеральная символика 73
3. Функционирование лексико-грамматических категорий в сказочном тексте 78
1. Имя существительное 81
2. Парные слова 83
Глава III. Лингвостилистическая система языка сказок монгольских народов 90
1. Макропоэтика и ее языковые реализации 91
1.1. Инициальные формулы 94
1.2. Финальные формулы 100
1.3. Медиальные формулы 105
2. Микропоэтика и ее языковые реализации 111
2.1. Сравнения 112
2.2. Эпитеты 115
2.3. Гипербола и литота 119
Заключение 122
Библиография 124
Список источников 159
Приложение (словарь и тексты) 163
- История собирания и публикации сказок монгольских народов (на примере калмыцких сказок)
- Фольклорная (сказочная) терминология в монгольских языках
- Семантический словарь языка сказки (семантическая систематизация сказочной лексики)
- Функционирование лексико-грамматических категорий в сказочном тексте
Введение к работе
В богатейшем наследии устного народного творчества любого народа видное место занимает сказка, которая интерпретируется как повествовательный текст, основанный на вымысле и отображающий национальное своеобразие создавшего его народа посредством особым образом структурированной системы языковых средств, символов, семантических пространств.
Сказки монгольских народов, в том числе калмыцкие, - яркий и разнообразный в жанровом, сюжетном, языковом и художественно-стилистическом плане пласт устного народного творчества. Актуальность избранной темы определяется особой ролью языка сказки как в системе языка фольклора монгольских народов, так и в становлении и развитии литературных монгольских языков, а также необходимостью лингвистического изучения мифопоэтических параметров сказки. Наряду с общими исследованиями генезиса и жанровой специфики сказки важен лингвистический анализ текстового материала самих сказок и конкретных языковых фактов. Вслед за В.Я. Проппом и другими учеными мы считаем, что если описываются и изучаются ряды фактов и их связи, то такое описание может перерасти в раскрытие определенного явления и, следовательно, обладает уже не только частным интересом [Пропп 1983, 567].
Обобщение результатов лингвистического изучения сказки представляется нам важным как для раскрытия собственно языковой специфики сказочного текста, характеристики системы его лексико-семантических и изобразительно-выразительных средств, так и для более углубленного исследования языка и стиля фольклора в целом.
Важным является выявление семантической структуры фольклорного слова, важнейших семантических категорий словаря языка народных сказок как инструмента адекватного понимания сказочного текста. Актуальность работы определяется необходимостью совершенствования
на конкретном материале методов контрастивного анализа, которые позволяют установить меру сходства и различия родственных языков. Изучение языковой и стилевой системы одного из самых популярных жанров фольклора монгольских народов является составной и необходимой частью всестороннего сравнительно-типологического исследования языка, стилистики и поэтики сказок разных народов. Этим и определяется актуальность данной темы исследования.
Вопросы языка и стиля фольклора, в частности, проблемы лингвостилистического изучения лексики, являются слабо разработанными как в калмыковедении, так и в монголоведении в целом.
Сказочный фольклор монгольских народов достаточно хорошо изучен. Так, калмыцкие сказки рассматривались в литературоведческом отношении известными учеными-фольклористами М.Э. Джимгировым, профессором А.Ш. Кичиковым, В.Т. Саранговым, Т.Г. Борджановой и др., бурятские - Ц. Жамцарано, Б. Барадиным, А.И. Улановым, Е.В. Баранниковой, М.И. Тулохоновым, С.С. Бардахановой, Б.-Х. Б. Цыбиковой и др., монгольские - Ц. Дамдинсурэном, П. Хорлоо, Ш. Гаадамбой и др. В существующей литературе по монголоведению можно найти ответ на самые разные вопросы, касающиеся сюжетики и образной системы калмыцких народных сказок, но отсутствуют работы, в которых бы ставились и решались задачи, связанные с тем, как соотносятся между собой язык и поэтика фольклора, в чем заключается языковая специфика фольклорных жанров. Текст сказок до сих пор не становился объектом лингвистического анализа, нет специальных исследований, посвященных изучению языка монгольских (в том числе калмыцких) сказок, за исключением кандидатской диссертации Б.Д. Цыренова «Язык бурятских народных сказок» [Цыренов 2001].
Целью настоящего исследования является выявление языковой специфики сказок монгольских народов, модели описания фольклорного слова и текста в монгольских языках при последовательном сопоставлении их лексико-семантических, лексико-грамматических, лексико-
стилистических и лингвопоэтических параметров. Исследование языка сказок практически невозможно без учета жанровой специфики, вне стилистического измерения. В соответствии с общей целью в работе ставятся следующие конкретные задачи:
дать определение сказки как текста и модели сказочного текста;
провести анализ метаязыковой основы термина «сказка»;
выявить формирование жанровой специфики сказок монгольских народов;
систематизировать лексику сказок монгольских народов в сопоставительном плане;
дать классификацию лексики сказок монгольских народов по лексико-семантическим группам;
определить лингвокультурологические особенности языка сказок;
рассмотреть художественные, стилистические и поэтические особенности языка сказок монгольских народов;
установить специфику морфологических форм и синтаксических конструкций в языке сказок.
Материалом для исследования послужили оригинальные источники калмыцкой и монгольской сказочной прозы: опубликованные материалы, рукописные архивные тексты и полевые записи. Из многочисленных публикаций сказочных материалов прежде всего следует назвать четырехтомный сборник калмыцких сказок «Хальмг туульс» («Калмыцкие сказки»), включающий 195 текстов; сборники монгольских сказок «Монгол ардын улгэр» («Монгольские народные сказки»), выходившие в разные годы (всего 324 сюжета); сборники сказок синьцзянских ойратов -харусунских (89 сюжетов) и илийских (65 сюжетов); различные хрестоматии и учебные пособия, содержащие сказки (5 сюжетов); сборник западномонгольских сказок «Торгууд, захчин ардын тууль улгэР» («Торгудские и захчинские народные эпос и сказки»), составленный известным монгольским фольклористом Б. Катуу (12 сюжетов).
Нами были также использованы сказочные тексты из рукописных
коллекций К.Ф. Голстунского (1 сюжет), A.M. Позднеева (9 сюжетов), Н. Очирова (23 сюжета), хранящиеся в Архиве востоковедов Санкт-Петербургского Филиала Института Востоковедения РАН (Санкт-Петербург), а также материалы рукописного фонда научной библиотеки Восточного факультета Санкт-Петербургского госуниверситета (10 сюжетов), Научного архива Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН (5 сюжетов), публикации в периодической печати (газетах и журналах) и полевые записи (4 сюжета).
Теоретической базой данной диссертации послужили работы Ф. де Соссюра, В. Проппа, М. Бахтина и других ученых, а также современные исследования по лексикологии, лингвистике текста, жанроведению, этнолингвистике, лингвофольклористике и лингвостилистике.
В данной работе в качестве основных методов исследования были
использованы комплексные методы и приемы лингвистического анализа,
широко применяемые в современном языкознании: описательно-
аналитический, структурный, функционально-семантический,
когнитивный, сопоставительный, статистический и метод сплошной
выборки.
Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые в калмыковедении и - шире - в монголоведении предпринята попытка комплексного изучения языка сказок в лексико-грамматическом и семантическом аспектах. В диссертации также определен статус сказки как особого типа текста, разработан понятийный аппарат исследования, выявлены лексико-семантические особенности сказок, рассмотрены художественно-изобразительные языковые средства (сравнения, эпитеты, гипербола, литота), приведены данные о функционировании некоторых морфологических форм, а также вводится в научный оборот новый сказочный материал.
Научно-практическая значимость диссертации сводится к тому, что результаты исследования могут быть использованы при разработке теории лексикологии и стилистики монгольских языков, при составлении
различных словарей, в том числе словаря языка фольклора, при создании учебных пособий, спецкурсов по лексикологии и стилистике монгольских языков, языку устного народного творчества в высших и средних учебных заведениях, а также в сопоставительных исследованиях по языку фольклора монгольских и других народов.
Поставленная цель и задачи обусловили структуру работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, списка источников, приложения, состоящего из словаря и текстов десяти не публиковавшихся ранее сказок, хранящихся в рукописном фонде библиотеки Восточного факультета Санкт-Петербургского госуниверситета (Calm А15, Xul 1240, ин. 1755, 28 л.), переложеных на современный калмыцкий язык.
История собирания и публикации сказок монгольских народов (на примере калмыцких сказок)
Сказки калмыцкого народа своей самобытностью издавна привлекали к себе внимание исследователей-собирателей фольклора. Собиранием сказок занимались как русские, так и иностранные путешественники, этнографы и фольклористы. Собранные материалы того времени представляют собой большой интерес.
Начало систематическому сбору материала в калмыцких степях положили академические экспедиции XVIII в., одним из членов которых был адьюнкт Академии наук И.И. Лепехин. В 1768-1769 гг. им было записано, а позднее опубликовано на русском языке несколько калмыцких легенд и сказок. В Архиве востоковедов СПбФ ИВ РАН хранятся рукописные материалы на калмыцком и немецком языках Ф. Муромского и студентов А. Борзинкевича и Г. Вебера, которые в 1775-1778 гг. собирали в калмыцких кочевьях фольклор, в том числе и сказки, которые до сих пор не изданы.
Первой публикацией произведений калмыцкого фольклора, в частности сказок, на западно-европейских языках можно считать работу В. Бергмана «Nomadische Streifereien unter den Kalmucken» (1804-1805 гг.), изданную в Риге. В этой книге были опубликованы на немецком языке одна песня из эпоса «Джангар», легенда о Джангаре и несколько калмыцких сказок.
В России калмыцкие сказки начали активно публиковать в 40-70 гг. XIX столетия. В 1847 г. известный монголист А. Попов включил в изданную им «Грамматику калмыцкого языка» сказки, легенды и пословицы. К.Ф. Голстунский опубликовал в 1864 г. сборник под названием «Убаши-хун-тайджиин туужи, народная калмыцкая поэма Джангара и Сидиту кюрин туужи». Позднее, в 1866 г., в Германии профессором Б. Юльгом были изданы на немецком языке 13 сказок «Сидиту кюрин туужи» из этого сборника. Бурятский ученый Г. Гомбоев в 1858 г. и 1864 г. издал на русском языке в собственном переводе сказки «Арджи Бурджи» и «Сиддиту кюра». В 1872 г. Лерошом и в 1873 г. Л ером были опубликованы небольшие сборники калмыцких сказок с иллюстрациями. В 1913 г. СВ. Фарфоровский издал собранные им в калмыцких степях две сказки: «О калмыке Кепе и его жене» и «Как ленивый старик разбогател». Большой интерес представляют калмыцкие сказки, изданные известным ученым-монголоведом A.M. Позднеевым в виде сборников в 1886 и 1892 гг., а также тексты, включенные им в отдельные тома «Записок восточного отделения русского археологического общества (ЗВОРАО)», вышедшие в 1889-1896 гг. Последние были представлены не только в оригинале, но и в переводе на русский язык, при этом перевод был сделан близко к тексту. Весьма ценной информацией является также упоминание тех мест, где они были собраны. Почти все сказки собраны A.M. Позднеевым в Малодербетовеком улусе, лишь две из них («Про Харадай Мерген хана» и «Про Кекшин Замбул хана, имевшего 500 жен, про князя Донорхара») были соответственно записаны в Икицохуровском и в Багацохуровском улусах. В 1892 г. A.M. Позднеевым была издана на старокалмыцкой письменности «Калмыцкая хрестоматия для чтения в старших классах калмыцких народных школ», в которую вошли и сказки.
В 1899 г. в Астрахани учитель Н. Бадмаев издал на русском языке «Сборник калмыцких сказок», а в 1902 г. - «Калмыцко-русский букварь» с дополнительным материалом для чтения. Из изданных на немецком языке в 1909 г. финским ученым Г. Рамстедтом калмыцких сказок многие до сих пор не переведены на русский язык.
В 1909-1911 гг. студент Санкт-Петербургского университета Н. Очиров собрал значительное количество калмыцких сказок, которые хранятся в Архиве востоковедов Санкт-Петербургского филиала ИВ РАН в виде рукописного сборника образцов народного творчества «Материалы по устной литературе астраханских калмыков...». Рукопись состоит из двух частей: одна (А) - по дербетскому наречию, другая (Б) - по торгутскому.
Работа по сбору сказочного фольклора среди донских калмыков в последней четверти XIX в. связана с именем И.И. Попова. И.И. Попов прекрасно знал калмыцкий язык, так как много времени провел в калмыцких хотонах. Собранные им сказки исчисляются несколькими сотнями и представляют научный интерес, так как были записаны на старописьменном калмыцком языке, затем переложены на кириллицу, переведены на русский язык, снабжены комментариями и словарем. Оригинальные тексты записей калмыцких сказок (девять рукописных книг) хранятся в архиве г. Ростова-на-Дону. В 60-х гг. XX в. значительная часть сказок из коллекции И.И. Попова была опубликована на калмыцком языке в первом выпуске сборника «Хальмг туульс» («Калмыцкие сказки»), а в русском переводе - в сборнике «Сказки донских калмыков», составленном Б. Луниным [Сказки донских калмыков 1938].
Небольшая коллекция калмыцких сказок на старокалмыцкой письменности, собранных известным востоковедом, учителем Н. Очирова В.Л. Котвичем, хранится в архиве г. Кракова (Польша). Одна сказка («Догшн Цаган Авга») из этой коллекции опубликована в переложении на калмыцкий язык Т.Г. Борджановой и Д.Б. Гедеевой в газете «Хальмг унн» [ XY 1983].
Целенаправленное собирание образцов сказок ойратов (калмыков) связано с именем академика Б.Я. Владимирцова. Ему принадлежат первые публикации по монгольскому (калмыцкому) фольклору, содержащие ценные лингвистические наблюдения [Владимирцов 1926]. Классическим образцом русского перевода монгольского (калмыцкого) сказочного текста считается осуществленный Б.Я. Владимирцовым в 1922 г. перевод с ойратской рукописи сборника сказок «Шидэт хуур» («Волшебный мертвец»). Публикация перевода с вступительной статьей позволила русскому читателю впервые полностью познакомиться с известным циклом «Двадцать пять рассказов Веталы». Прежние переводы (немецкий - Б. Юльга и русский - ламы Галсана Гомбоева) были сделаны с неполных рукописей, чем объяснялось отсутствие в них нескольких рассказов. Монгольский ученый Н. Балжинням на основе сравнительного анализа русского текста и оригинала пришел к выводу, что язык перевода Б.Я. Владимирцова прост, образен и выразителен. В то же время автор отмечает, что некоторые слова, выражения, а иногда и предложения, в ряде случаев остались непереведенными или же не совсем правильно переведены [Балжинням 2000,127].
Фольклорная (сказочная) терминология в монгольских языках
В.Т. Саранговым были исследованы художественная система и характер поэтических средств калмыцких богатырских сказок. Он выделил типические места, которые «характеризуют стилистические особенности богатырской сказки, ...составляют основу повторяющихся эпизодов или сами являются формулами» [Сарангов 1990, 19]. Также исследователем были выявлены типические места, наиболее характерные для сказок этого жанра и не встречающиеся в эпических произведениях. К типическим местам, характерным как для сказок, так и для эпоса, он относит «зачин, описания боевого одеяния богатыря, стать коня, его седлание, бег, продолжительность пути, отдых богатыря и прием пищи, размеры используемой чаши, раскуривание трубки, шаги богатыря, диалог-клятва богатыря с конем, диалог богатырей перед поединком, ход поединка, описание боевой плети, использование «белого снадобья», описание разрушенной ставки богатыря и так далее» [Сарангов 1990, 19]. Типические места, которые встречаются только в сказках, - это «указание пути следования и остановок на ночлег» и «обращение богатыря к родным во время схватки с мангасом-чудовищем, когда он просит подсыпать под его ноги золу, а под ноги мангаса просо» [Сарангов 1990, 19].
По мнению ученого, сопоставительный анализ типических мест калмыцких богатырских сказок и типических мест эпоса «Джангар» и ойратских сказаний показал, что они сходны в плане эпической поэтики и опорных образов, являются важными и необходимыми атрибутами как сказочного, так и эпического жанра.
В.Т. Саранговым рассмотрена также символика цвета и чисел, используемых в сказочном повествовании, что особенно важно для нашего исследования. Как отмечает ученый, «первостепенность значения символики в богатырских сказках неразрывно связана и с этимологией имен персонажей», которые «указывают на происхождение, занятие и на отличительные черты характера: Догшн Хар баатр - Строгий Могучий батор и т. д.» [Сарангов 1990, 20]. Числа, по утверждению ученого, «чаще всего употребляются в гиперболах и сравнениях», а цветообозначения -«символические выражения эмоционального состояния и нравственных понятий» [Сарангов 1990, 20-21].
Ученый подробно проанализировал поэтическую систему калмыцких богатырских сказок, «где активно используются... изобразительно-выразительные средства - гиперболы, сравнения, эпитеты. Они, органично вплетаясь в ткань повествования, непосредственно участвуют в создании образов, в поэтическом описании природы и быта в соответствии с основным идейно-тематическим направлением богатырских сказок -героизацией» [Сарангов 1990,21].
Возвращаясь еще раз к вопросу о классификации и терминологизации калмыцкой сказочной прозы, отметим более позднюю классификацию калмыцких сказок, предложенную Т. Г. Борджановой: богатырские, волшебные, бытовые, сказки о животных (кумулятивные и этиологические) [Борджанова 2002,20-35], на которую мы опираемся в своей работе.
Среди сказок других монгольских народов наиболее изученными являются бурятские сказки. Волшебно-фантастическим сказкам посвящена монография Е.В. Баранниковой [Баранникова 1978]. В другой ее работе исследованы бурятские бытовые (сатирические) сказки [Баранникова 1983]. Кроме того, бытовым сказкам посвящена кандидатская диссертация Б-Х. Б. Цыбиковой [Цыбикова 1993]. Известный фольклорист Н.О. Шаракшинова в своей книге «Бурятский фольклор» также уделила внимание бытовым (реалистическим) сказкам [Шаракшинова 1959]. Бурятские сказки о животных исследованы С.С. Бардахановой [Бардаханова 1974].
Из исследований по монгольским сказкам наиболее известными являются работы Г. Багаевой, П. Хорлоо, Ш. Гаадамбы. По классификации Г. Багаевой, монгольские сказки делятся на четыре жанра: героические, юмористические, волшебные и бытовые [Багаева 1944]. П. Хорлоо выделяет пять жанров: сказки о животных, волшебные, бытовые, сатирические, легендарные или исторические. Им также специально изучались сатирические сказки и сказки о животных. Так, сатирические сказки он разбил на три группы: сказки бадарчина; сказки о Балансэнгэ; сказки о бедняках, одержавших верх над нойонами, богатеями; [Хорлоо 1968, 21]. Ученым отмечается, что сатирические сказки, как и бытовые, по своей структуре состоят из диалога, где развязка сюжета происходит в конце. Эти сказки занимают видное место среди других сказочных жанров и до наших дней бытуют в народе.
Другим монгольским ученым Ш. Гаадамбой была предложена следующая классификация сказок: мифы (космогонические, теогонические, геонеологические), сказки о животных, волшебные и бытовые (приключенческие, обычные, юмористические) сказки, а также он выделяет сургал-улгэр притчу , стан вгуллэг сказ и шог хошин уг анекдот как особые жанры фольклора [Гаадамба 1987, 16]. Им было дано общее определение сказочного эпоса как особого жанра фольклора, которое небольшое по объему, популярное, многотемное, как правило, прозаическое (хотя встречаются и стихотворные сказки) произведение назидательного характера, имеющее волшебно-фантастическую форму изложения [Гаадамба 1987, 20]. Ученый также исследовал художественные особенности, композицию, персонажи, числовую символику сказочного жанра.
По нашему мнению, вышепредложенные классификации монгольских сказок требуют уточнения, поскольку легенды, предания и мифы относятся к несказочной прозе. Также следует подчеркнуть, что такой важный вопрос, как классификация сказок по жанрам, до сих пор не решен ни в отечественной, ни в зарубежной фольклористике. Мы согласны с мнением Э.В. Померанцевой, которая отмечала, что принятая российскими фольклористами «...классификация ...имеет общий со всеми другими системами классификации сказок недостаток, а именно - в ней нет единого принципа деления» [Померанцева 1963, 23].
Семантический словарь языка сказки (семантическая систематизация сказочной лексики)
При семантическом анализе и осмыслении сказок монгольских народов возникают неизбежно трудности, связанные с уровнем понимания текста. Вслед за СЕ. Никитиной [Никитина 1988, 88] мы выделяем несколько уровней понимания фольклорного текста. Самый нижний предполагает, по меньшей мере, знание современного калмыцкого (монгольского) языка и основных мировоззренческих представлений. Следующий уровень предполагает уже знание фольклорной картины мира. Здесь можно выделить несколько подуровней понимания фольклорного текста. Достаточно трудно говорить об общефольклорной картине мира, по всей видимости, у каждого фольклорного жанра есть своя «версия» -проекция общефольклорной модели мира. Каждая такая «версия» имеет свою жанровую специфику и в то же время нечто общее, пересекающееся с другими версиями, что обеспечивает единство фольклорной традиции. Если первый подуровень - досимвольный (прямая номинация), то второй -подуровень символов, требующий соотнесения элементов фольклорного мира с определенными символами. Отдельные элементы могут обозначаться обоими способами.
К сожалению, фольклорная символика далеко еще не изучена, из последних работ отметим докторскую диссертацию монгольского фольклориста С. Дулама [Дулам 1997]. Следует заметить, что большинство фольклорных символов существует не на уровне слов, а на уровне мотивов. Тем не менее, при правильном подходе можно ввести довольно большой объем семантической информации. В настоящем параграфе рассматривается числовая, цветовая, латеральная символики.
Другой подуровень - семиотические оппозиции типа «свой-чужой» это важнейшие категории, которые должны быть внесены в словарные статьи языка фольклора.
Видимо, в словарь языка фольклора должны быть включены все слова отобранных текстов, но полное семантическое описание может быть дано только ключевым словам (словам, выполняющим определенные фольклорные функции) - фольклорным словам-концептам вне зависимости от их частеречной принадлежности (существительные, обозначающие признак, качество или свойство предметов; глаголы, обозначающие действие в широком смысле слова; числительные, связанные с нумеративной символикой).
Эти слова достаточно подробно описаны в обычных словарях, но в фольклорном контексте получают своеобразный лексикографический портрет фольклорного слова с учетом парадигматики (замещений и одновременных параллельных представлений) и синтагматики (лексико-семантической сочетаемости). Отдельную словарную статью должны составлять и парные слова, количество же словосочетаний - словарных входов необходимо свести до минимума (они будут находиться внутри словарных статей).
Методика тезаурусной характеристики фольклорного слова выбрана нами в качестве модели комплексного описания семантической системы сказок монгольских народов. Представляется целесообразным отдельно создать словарь языка сказок, более того - словари языка волшебных, богатырских, бытовых сказок и сказок о животных, если считать, что сказка не является единым жанром.
Таким образом, словарь языка сказочного жанра монгольских народов - это тезаурус с лексическим входом, многоаспектной семантической классификацией единиц и словарными статьями, структуру (схему) которых СЕ. Никитина сравнила с анкетой; предъявляемой к заглавному слову [Никитина 1988, 90]. Предложенная СЕ. Никитиной схема включает 15 пунктов, представляющих собой названия семантических функций, например, таких, как символы, эквиваленты (синонимы и изофункциональные слова), оппозитивы, целое и компоненты, типичные локусы, деятели, признаки, действия и т. д.
Мир традиционной сказки - мир вещный, замкнутый и ограниченный. Значения полисемантичных слов диффузны, трудно отделить одно значение слова от другого (например, сердце как анатомический орган и сердце как средоточие / символ чувств).
К сожалению, не всегда удается четко разграничить близкие по смыслу лексемы в пределах одного семантического разряда. Тем не менее, попытка семантической систематизации сказочной лексики и ее классификации представляется нам вполне оправданной и необходимой.
В последние годы лексикология достигла определенных успехов в описании системности лексики, выявление структурно-семантической организации лексических множеств, в разработке теории семантической и семной структуры слова (Ю.Д. Апресян, Л.М. Васильев, Ю.Н. Караулов, А.А. Уфимцева и др.).
Лексическое значение слова - это совокупность сем, то есть внутрисловная парадигма, компоненты которой являются все свойственные ему семы с учетом их ранга в семантике лексемы. Современная лингвистическая наука рассматривает разные способы объединения слов в лексические множества (парадигмы). Самый распространенный критерий - наличие категориально-лексической семы.
Анализируя положение дел в области систематизации лексики в монгольских языках, отметим, что практически все классификации строятся с учетом только одной классификационной семы. Но такая классификация представляется нам не вполне адекватной, поскольку реальное положение вещей представляет собой значительно более сложную картину. «Однако, - пишут В.Б. Касевич и B.C. Храковский, -многопризнаковые классификации - дело будущего, поскольку пока еще недостаточно исследованы состав и ранжирование сем в лексемах глаголов, к тому же не вполне ясны и сами признаки классификации такого рода» [Касевич, Храковский 1983, 19]. Представляется что и сегодня, по прошествии более двадцати лет после вышеприведенного высказывания известных российских лингвистов, положение дел существенно не изменилось. Следовательно, задача множественной классификации лексем как полисемных структур остается по-прежнему актуальной.
В современной лексикологии активно разрабатывается полевая модель организации лексических множеств. В отечественной лингвистике основная заслуга в разработке понятия поля и классификации лексики по семантическим полям принадлежит Ю.Н. Караулову, В.В. Левицкому, А.А. Уфимцовой. Семантические поля - это компонент языковой картины мира, они представляют собой «лексико-семантические группировки (парадигмы), структуру конкретного языка с учетом его культурного и национального своеобразия» [Уфимцева 1988,138].
Главное отличие семантического поля (суперпарадигмы) от лексических парадигм (ЛСГ слов, синонимических и антонимических рядов) заключается в характере связи единиц и в особенностях идентификатора. Если «элементы семантического поля объединены прежде всего общностью внеязыковых связей и отношений», а идентификатор «находится всегда вне поля и, как правило, представляет собой не слово, а словосочетание (словообразование), обозначающее родовое понятие, по отношению к которому члены поля являются видовыми понятиями» [Левицкий 1988, 69-70].
Функционирование лексико-грамматических категорий в сказочном тексте
Разделение лексико-семантических и лексико-грамматических, категориально-грамматических классов слов носит условный характер, ибо представляет собой лишь известный исследовательский прием на определенном этапе изучения семантики слов, облегчающий анализ, хотя «при обращении к семантике исследователю приходится оперировать материалом, покрывающим практически весь словарь и грамматику» [Караулов 1987, 237].
Подход, основанный на изолированном изучении лексико-семантической и грамматической природы слова, не позволяет «проникнуть в те законы, которые связывают грамматику с лексической системой, выявить функции грамматических категорий по отношению к лексической семантике, определить механизм описания лексико-грамматических классов ... В результате проблема соотношения грамматической и лексической семантики - центральная проблема современной науки о языке - не получала глубокого осмысления, часто оказываясь чисто декларируемой, не подтвержденной комплексным грамматическим исследованием» [Шарандин 1992, 3].
Лингвокультурологическое изучение лексико-грамматических категорий на материале параллельных сказочных текстов (калмыцко-русских и монгольско-русских) представляет несомненный интерес как в теоретическом, так и в практическом планах. Именно выход за пределы отдельного предложения - в текст - позволяет выявить те связи, которые реализуются только в связном тексте, а также дать более адекватную картину функционирования лексико-грамматических категорий в языке в целом. Полученные результаты могут оказаться полезными для типологии текстов, как внутренней (монгольско-калмыцкой), так и внешней (монгольско-русской, калмыцко-русской). Различия в зависимости от типа языка могут быть объяснены не только чисто лингвистическими причинами, но и социокультурными. Для правильной семантической интерпретации и адекватного перевода сказочного текста необходимо не только хорошее знание соответствующего языка, но и понимание фольклорной (сказочной) картины мира, выработанной носителями данного языка на определенной ступени развития этноязыкового сообщества, о чем говорилось выше.
Существует немало переводов калмыцких и монгольских сказок на другие языки, прежде всего русский. Калмыцкие сказки также переводились на немецкий язык, а монгольские - на английский. Если мофология калмыцкого эпоса «Джангар» описана достаточно полно [Тодаева 1976, Пюрбеев 1993], то морфологическое описание языка сказки предпринимается впервые. Морфология сказки в значительной степени определяется не только отражением ситуации, подлежащей языковому кодированию на грамматическом уровне, но прежде всего установкой и особенностям конкретного сказочного жанра. Это ведет, в свою очередь, к селективности грамматических форм, доминирующих в текстах данного типа. Слова в языке сказок различаются между собой не только конкретными значениями, но и грамматическими свойствами. Самыми крупными лексико-грамматическими группировками слов принято считать части речи (ЧР). Общеизвестно, что в отечественной грамматической традиции части речи выделяются по совокупности трех признаков: семантического, морфологического и синтаксического. Речь обычно идет об общем известном категориальном значении, грамматической форме (совокупности грамматических категорий), синтаксической функции. Дополнительным признаком ЧР может быть словообразовательная модель. Американские структуралисты предложили в качестве критерия выделения ЧР дистрибутивный метод: частеречный статус слова определяется по его сочетаемости. Но и здесь есть свои минусы. Так, дистрибуция не позволяет различить, чем является слово сэн в сочетании сдн бээх (хорошо жить) - наречием или прилагательным в функции наречия. Может использоваться прием коммуникации, заключающийся в замене данного слова элементом, частеречная характеристика которого не вызывает сомнений. Отсутствие единых, универсальных критериев делает проблему классификации слов по частям речи «вечным» вопросом лингвистики. Трудности однозначного выделения ЧР и неудовлетворенность самим термином побуждает лингвистов использовать другие названия, например, «классы». Однако название - это всего лишь ярлык, и что (как бы их ни называть) отражают реальные различия, существующие между словами. Другими словами, ЧР - объективно существующие классы слов в языке, между которыми имеется определенная иерархия. Естественно, части речи не могли не привлечь внимания монголоведов. В любой грамматике частям речи отводится важное место. Кроме того, имеются исследования отдельных частей речи в основном знаменательных - существительных (М.Н. Орловская, СМ. Трофимова и др.), прилагательных (М.Н. Орловская, С.Л. Чареков, СМ. Трофимова, А.Л. Каляев, и другие), наречий (М.У. Монраев), глаголов (Е.А. Кузьменков, Р.П. Харчевникова). В монголистике части речи принято делить на склоняемые (существительные, прилагательные, числительные и местоимения), спрягаемые (глагол) и несклоняемые (наречия, послелоги, союзы, частицы, междометия). Наибольшую трудность преставляет классификация склоняемых ЧР, в частности, имен существительных и прилагательных, «границы между которыми, однако, не вполне ясны» [Яхонтова 1997, 13]. Рассмотрим основной лексико-грамматический класс слов, наиболее широко представленный в сказках, - имя существительное, а также его базовые грамматические категории. Основными грамматическими категориями имен существительных в монгольских языках является число, падеж и притяжание. Иными словами, множественность и склоняемость - характерные черты имен существительных, встречающихся в сказках.
