Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Источники истории взаимоотношений Московского государства и Запорожского войска в период 1648-1654 годов 19-59
1.1. Группы источников; их основные публикации в XIX - начале XXI века 19
1.2. Русские дипломатические источники о взаимоотношениях Малой Руси и Московского государства в середине XVII века: вопросы полноты и подлинности свидетельств 27
1.3. «Проблема источниковой базы Переяславской рады 1654 года» 30
1.4. «Проблема источниковой базы Переяславского (Московского) договора 1654 года» 55
Глава II. Взаимоотношения Московского государства и Запорожского войска в 1648-1654 годах в малороссийской историографии нового времени и ее источниковая база 60-112
2.1. История взаимоотношений Московского государства и Запорожского войска периода 1648-1654 годов в малороссийских летописях и ее источниковая база 60
2.2. История взаимоотношений Московского государства и Запорожского войска периода 1648-1654 годов в «шляхетской» историографии второй половины XVIII — начала XIX века и ее источниковая база 67
2.3. Сочинения отечественных историков Малороссии конца XVIII - первой половины XIX века о взаимоотношениях Малой Руси и Московского государства в период 1648-1654 годов 78
2.4. Источники истории украинско-российских отношений середины XVII века в сочинениях деятелей «украинского движения» XIX — начала XX века 84
Глава III. Взаимоотношения Московского государства и Запорожского войска в 1648-1654 годах в украинской историографии новейшего времени и ее источниковая база 113-187
3.1. Украинско-российские отношения середины XVII века в зарубежной украинской историографии и ее обеспеченность источниками 113
3.2. Концепции и источниковая база советской украинской историографии о российско-украинских отношениях
в 1648-1654 годах 140
3.3. Украинско-российские отношения середины XVII века в новейшей украинской историографии и ее источниковая база 156
Заключение 188-197
Список использованных источников и литературы 198-247
Список сокращений 248-250
Приложения
- Группы источников; их основные публикации в XIX - начале XXI века
- Русские дипломатические источники о взаимоотношениях Малой Руси и Московского государства в середине XVII века: вопросы полноты и подлинности свидетельств
- История взаимоотношений Московского государства и Запорожского войска периода 1648-1654 годов в «шляхетской» историографии второй половины XVIII — начала XIX века и ее источниковая база
- Украинско-российские отношения середины XVII века в зарубежной украинской историографии и ее обеспеченность источниками
Введение к работе
Актуальность темы. Современная украинская историография, совмещающая в себе научные и идеологические подходы, является сложным и противоречивым явлением. Ее изучение представляется чрезвычайно важной задачей, решаемой в первую очередь на материалах, связанных с интерпретацией ключевых событий российско-украинских отношений. В ряду таких событий находятся взаимоотношения Московского государства и Запорожского войска в 1648-1654 годах — период начала объединительного процесса Украины и России.
Рассмотрение этапов становления и развития отдельных точек зрения на отношения Московского государства и Запорожского войска в середине XVII ст. в сочинениях украинских историков направлено на выявление генезиса современной украинской историографии.
Сегодняшние непростые отношения Украины и России актуализируют тему отражения их связей в исторических исследованиях. Определение методологического аппарата и источниковой базы концепций украинских историков имеет не только научное, но и практическое значение для современной политической жизни. Оно дает материалы для серьезного анализа тенденций развития российско-украинских отношений.
Степень разработанности темы. Полноценное и всестороннее изучение того, как именно эволюционировала украинская историография, посвященная истории взаимоотношений Московского государства и Запорожского войска, какие источники составили ее основу, в историографии до настоящего времени не проводилось. Эта тема привлекала к себе внимание исследователей, но рассматривались лишь некоторые аспекты (положения концепций, источниковедческие подходы некоторых украинских историков), либо выносились общие (и притом односторонние) оценки с идеологических позиций, присущих тому или иному периоду развития исторической науки.
5 В дореволюционный период было издано относительно небольшое число работ, в которых давалась историографическая и источниковедческая оценка украинской историографии. К сожалению, они не переиздавались и практически не упоминались в советский период и в настоящее время основательно забыты. В российской историографии наиболее глубокими среди них являются исследования Г.Ф. Карпова, который первым детально проанализировал «Историю Русов» и одним из первых (наряду с Д.И. Иловайским и СМ. Соловьевым) подверг критике источниковедческий подход Н.И. Костомарова . Однако методология «критического разбора», названная так ее автором Г.Ф. Карповым, не получила развития и до настоящего времени полемика между украинскими и российскими историками в основном сводится к противопоставлению историографических концепций, а не сопоставлению концепций с историческими источниками.
Украинские историки второй половины XIX - начала XX в. иногда давали краткие источниковедческие отзывы о работах своих предшественников и коллег. Например, М.А. Максимович и Н.И. Костомаров-(под воздействием критики со стороны Г.Ф. Карпова) привели общие замечаниями об источни-ковой базе «Истории Русов» . В то же время нередкими были идеализированные отзывы об источниковедческом подходе известных украинских историков со стороны их последователей3.
В первые послереволюционные десятилетия советских историков интересовала в первую очередь идеологическая составляющая. Например,
1 См.: Карпов Г.Ф. Критический обзор разработки главных русских источников, до истории Малороссии
относящихся, за время: 8-е генваря 1654 - 30-е мая 1672 года. М., 1870; Карпов Г.Ф. Г. Костомаров как
историк Малороссии. М., 1871; Карпов Г.Ф. В защиту Богдана Хмельницкого. Историко-критические
Объяснения по поводу сочинения П.А. Кулиша «Отпадение Малороссии от Польши» // Чтения в
Императорском обществе Истории и древностей Российских при Московском университете (далее -
ЧОИДР). M., 1881. Кн. 1. С. 1-104; Соловьев СМ. О статье г. Костомарова «Иван Сусанин» // История
России с древнейших времен. В 18 кн. Кн. V. Т. IX. М., 1990. С. 345; Иловайский Д.И. О критике Германа //
Русская старина (далее - PC), №4, 1884. С. 791-795.
2 См.: Марков П. Общественно-политические и исторические взгляды М.Л. Максимовича. К., 1986. С. 135;
Костомаров Н.И. Ответ г. Карпову (на сочинение Г. Карпова «Критический обзор разработки главных
русских источников, до истории Малороссии относящихся, за время: 8 января 1654 — 30 мая 1672 года») //
Русские инородцы. М., 1996. С. 517.
3 См., напр.: Антонович В.Б. Н.И. Костомаров как историк // Київська старовина (далее - КС), 1885, №5.
С. XXVI-XXXIV; Грушевский М.С. Памяти историка Малороссии Н.И. Костомарова (1886 -1905) // Чтения
в Историческом обществе Нестора-Летописца при Киевском университете св. Владимира. К., 1907. Кн. 19,
в.З, отд. 1. С.70-71; Овсянко-Куликовский Д. М.П. Драгоманов // Литературно-критические работы. В 2-х т.
М., 1989. Т. II. С. 432-441.
М.Н. Покровский, оценивая наследие Н.И. Костомарова, обращал внимание лишь на то, что тот первым стал писать о восстаниях народных масс1.
В 1920-е — 1930-е гг. в круг советских украинских историков входило большое число последователей народнической традиции, среди которых следует выделить М.С. Грушевского и А.П. Оглоблина. Позднее в их трудах была выявлена «буржуазно-националистическая» интерпретация истории. Критика сочинений этих историков, развернувшаяся в конце 1920-х — начале 1930-х годов, имела идеологическую, а не научную подоплеку2.
Зарубежная историография послереволюционного периода заостряла внимание на проблеме складывания украинской историографии как проводника сепаратистских идей. Источниковая база исследований практически не рассматривалась .
С утверждением концепции «воссоединения» русского и украинского народов советская историография получила возможность оперировать огромным массивом уже введенных в научный оборот, а также вновь открытых источников, в основном подтверждающих стремление народа Украины к объединению с Россией. Критика украинской историографии в основном велась на теоретическом уровне, при котором документальные свидетельства исполняли вспомогательную роль в идеологизированных построениях историков. В лучшем случае отмечалось соответствие или несоответствие того или иного исследования кругу источников, одобренных официальной идеологией . Комплексная доскональная сверка историографического материала с
1 Покровский М.Н. Как и кем писалась русская история до марксистов // Избранные произведения. В 4-х кн.
Кн. III. М., 1967. С. 231-249.
2 См.: Редін М., Карпенко Г., Свідзінскиіі М. Передмова // Історія України. У 2 т., Т. I. К., 1932. С. 3-4;
Ястребов Ф. Націонал-фашистська концепція селянської війни 1648 року на Україні // 3 приводу 2 половини
IX т. «Історії України-Руси» акад. М. Грушевського // Записки історично-археографічного інституту. К.,
1934. Вип. І. С. 55-120.
3 См.: «Украинская» болезнь русской нации. Сборн. ст. М., 2004; Украинский сепаратизм в России.
Идеология национального раскола. Сборн. ст. М., 1998; Украина-это Русь: Литературно-публицистический
сборник. СПб., 2000; Мякотин В.А. «Переяславский договор» 1654 г. Прага, Ужгород, 1930; Трубецкой Н.И.
Ответ Д.И. Дорошенко // Наследие Чингисхана. М., 2007. С. 546-563.
4 См.: Дядиченко В.А. Научно-популярная литература о воссоединении Украины с Россией (обзор
украинской литературы) // Вопросы истории (далее - ВИ), №4, 1954. С. 127-132; Рубинштейн Н.Л. Две
научные работы по истории освободительной войны украинского народа 1648-1654 гг. // ВИ, №10, 1954.
С. 139; Каштанов СМ. Исторические взгляды Н.И. Костомарова // Очерки истории исторической науки.
Т.П. М., 1960. С. 129-146; Гапусенко І.М. Визвольна війна українського народу 1648-1654 pp. та
возз'єднання України з Росією в української радянської історіографії // Український історичний журнал
7 опубликованными документами и еще неопубликованными архивными источниками с учетом того, каким материалом мог располагать тот или иной автор в определенный период деятельности в советской историографии не проводилась1.
Представители украинского зарубежья также не раз обращались к рассмотрению украинской историографии. Однако зачастую их выводы противоречили документальным и историографическим источникам, и, как правило, отражали идеализированный взгляд на творчество отдельных украинских историков. При этом такие историографы как 3. Кныш, И. Лысяк-Рудницкий, Д. Бассараб обвиняли русских и советских историков в повсеместной фальсификации, замалчивании, неисторичной интерпретации источников2.
В работах представителей русского зарубежья во второй половине XX в. историографическая и источниковедческая критика украинской историографии в основном базировалась на выводах представителей дореволюционной государственной школы (СМ. Соловьева и Г.Ф. Карпова) .
В историографических работах, изданных на современном этапе, большим недостатком является анализ украинской историографии почти исключительно на концептуальном уровне, без должного внимания к источниковой базе и методологии исследований4.
(далее - УІЖ), №12, 1968. С. 130-131; Пінчук Ю.А. Визвольна війна 1648-1654 pp. і возз'єднання України з Росією в оцінці М.И.Костомарова // УІЖ, №2, 1971. С 72-76; Пінчук Ю.А. Дожовтнева і радянська історіографія про Н.І. Костомарова як історіка // Історіографічні дослідження в Української РСР. К., 1971. С 124-150; Назаренко ІО.В. Вопросы освободительной войны украинского народа 1648-1654 гг. и воссоединение Украины с Россией в украинской советской историографии юбилейного 1954 г. // Некоторые вопросы историографии и источниковедения. Днепропетровск, 1972. С. 67; Котляр М.Ф. Історичне минуле українського народу і зарубіжні фальсифікатори. К., 1974; Котляр М.Ф. Неспроможність сучасних буржуазно-націоналістичних фальсифікацій возз'єднання України з Росією // УІЖ, №12, 1978. С. 18-22; Руденко В.В. Послевоенная советская историография украинско-русских связей периода освободительной борьбы народных масс Украины второй половины XVI - первой половины XVII века // Проблемы историографии и источниковедения. Днепропетровск, 1979. С. 32-36.
1 Иногда лишь упоминалась полемика Г.Ф. Карпова и М.А. Максимовича с Н.И. Костомаровым и другими
историками, чьи сочинения отличала националистическая направленность. (См.: Рубинштейн Н.Л. Николай
Иванович Костомаров (1817-1885)// Исторический журнал, №10, 1940. С. 46).
2 См.: Книш З.М. У триста річчя Переяславського договору 1654-1954. Торонто, 1954; Basarab J. Pereiaslav
1654: A Historiographical Study. Edmonton, 1982; Лисяк-Рудницький І.П. Переяслав: історія і міф (1983 р.) //
Історичні есе. В 2 т. К., 1994. Т. І. С 71-82.
3 См.: Андреев Н.Е. Переяславський договор. Франкфурт, 1953; Ульянов Н.И. Происхождение украинского
сепаратизма. М., 1996.
4 См.: Василенко В.О. Переяславська угода 1654р. в українській та російській історіографії середини XIX -
початку XX ст. Автореф. дисс. канд. іст. наук. Дніпропетровськ, 1995; Коцур В.П., Коцур А.П. Історіографія
історії України. Чернівці, 1999; Романцов В. Дипломатическая деятельность Богдана Хмельницкого в
отношениях Войска Запорожского с Московским государством в 1648-1651 гг. Взгляд украинских
8 Среди новейших исследований российских историков можно выделить кандидатскую диссертацию Е.Н. Барзул «Русско-украинские связи середины XVII века в советской историографии» (2005 г.) . В ней успешно проведен анализ влияния социально-политической ситуации в СССР на проблематику, методологию и характер научных трудов, посвященных российско-украинским контактам середины XVII века. В то же время Е.Н. Барзул обошла вниманием школу М.С. Грушевского, вопрос ее влияния на сохранение националистических воззрений в украинской советской историографии. В качестве источников автором диссертации не были использованы работы некоторых известных советских украинских историков, которые с конца 1980-х гг. с националистических позиций критиковали ранее превозносимую ими концепцию «воссоединения» Украины с Россией — Ю.А. Мыцыка, Е.М. Апанович". Кроме этого в диссертации недостаточно освещена связь отдельных дореволюционных, советских и постсоветских исторических концепций.
Вопросам фальсификации исторических свидетельств в украинской историографии частично посвящена работа российского исследователя
С. Родина «Отрекаясь от русского имени» (2006 г.) . Уделяя основное внимание эволюции украинской национальной идеологии, С. Родин не всегда последователен в сопоставлении источников и историографии, не принимает во
историков // Новый часовой (далее - НЧ), №11, 2001. С. 170-179; Масненко В.В. Самоідентифікація українських істориків у контексти становлення національної історичної думки // КС, №6, 2002. С. 92-106; Сисіш Ф. Образ Росії та Українсько-Російських взаємин в українській історіографії кінця XVII - початку XVIII ст. // Переяславська рада 1654 року. Історіографія та дослідження. К., 2003. С. 431-462; Марчуков А. Мифы украинства: Переяславская рада в идеологической системе украинства. Вехи истории // Вестник Юго-Западной Руси, №1, 2006. С.40-53; Кравченко В.В. Украина, империя, Россия... (обзор современной украинской историографии) // Западные окраины Российской империи. М., 2006. С. 456-502; Плохій С. Тіні Переяслава: російсько-українські історичні дискусії у після-радянський час // Україна-Росія: діалог історіографії: Матеріали міжнародної Наук. Конфер. (Під ред. В.Ф. Верстюка). Київ-Чернігів, 2007. С 51-68.
1 Барзул Е.Н. Русско-украинские связи середины XVII века в советской историографии. Диссертация на
соискание учёной степени кандидата исторических наук. Омск, 2005.
2 Сравн., напр.: МыцыкЮ.А. «Літописец» Дворецких - пам'ятник украинского летописания XVII в. //
Летописи и хроники АН СССР, института истории СССР. М., 1984. С. 227-234; Мицик Ю.А. Переяславська
рада 1654 року: міфи та реальність (тези). II ; Мицик Ю.А. То хто ж
фальсифікує історію? II ; Апанович Е.М. Переселение украинцев в
Россию накануне Освободительной войны 1648-1654 гг. // Воссоединение Украины с Россией. Сборп.
статей. М., 1954. С. 78-104; Апанович О.М. Українсько-Російський договір 1654 року. Міфи і реальність. К.,
1994.
3 Родин С. Отрекаясь от русского имени: происхождение, подлинная история и реальное настоящее
«Украины» и «украинцев». M., 2006.
9 внимание источниковую базу, доступную украинским историкам в определенные периоды их деятельности. Не учитывает он и дореволюционную историографическую критику - труды СМ. Соловьева, Г.Ф. Карпова и других исследователей.
Для работ многих современных украинских историографов характерно идеализированное восприятие творчества предшественников и одновременно осуждение российской и советской историографии за нарушение принципа полноты и системности при работе с источниками. Больше объективности при оценке российской историографической традиции показывают историки И.П. Мельниченко, Н.М. И СЛ. Юсовы, СИ. Горошко.
И.П. Мельниченко в сочинении «Исторический портрет в сине-желтом интерьере» (2004 г.) в общем виде рассмотрел вопрос фальсификации исторических свидетельств М.С Грушевским, привел новые данные о дореволюционной критике сочинений украинского историка со стороны российских историографов1.
Высокий уровень владения историографическим материалом и сдержанность оценок демонстрируют Н.М. Юсова и СЛ. Юсов. Однако их исследования, касающиеся советского периода, имеют общий характер. Проблема соответствия различных историографических концепций документальным источникам в них специально не рассматривается".
В некоторой степени данная проблема затрагивается в монографии историка СИ. Горошко «Богдан Хмельницкий. Дискуссионные вопросы. Про-блемы интерпретации» (2008 г.) . Однако этот автор непоследователен в применении сравнительного метода, подвергает анализу недостаточное число источников, не объясняет личностную мотивацию отдельных историков, прибегавших к фальсификации документальных свидетельств, оставляет без внимания эволюцию украинской историографии.
1 Мельниченко И.П. Исторический портрет в сине-желтом интерьере. К., 2004.
2 См.: Юсова Н.М., Юсов СЛ. Проблема «приєднання» України до Росії в оцінці істориків кінця 30-х -
першої половини 40-х рр... С 96-121; Юсова Н.М. Зміна акцентів в українській радянській медієвістиці на
проблему приєднання України до Росії (кінця 30-х - першої половини 40-х pp. XX ст.) II Проблеми історії
України: факти, судження, пошуки. К., 2003. №9. С.372-396.
3 Горошко СІ. Богдан Хмельницький. Дискусійні питання. Проблемні судження. Жашків, 2008.
Таким образом, до сих пор изучение вопросов, связанных с источнико-вой базой, зарождением и развитием украинской историографии, посвященной взаимоотношениям Московского государства и Запорожского войска в 1648-1654 гг., не носило комплексного характера.
В настоящее время назрела необходимость провести всестороннее исследование обстоятельств формирования, процесса, результатов развития, методологии украинской историографии, посвященной взаимоотношениям Московского государства и Запорожского войска в 1648-1654 гг., а также ее источниковой базы. Анализ источников, на основе которых были построены исторические концепции украинских историков, обращавшихся к теме российско-украинских взаимоотношений^ середины- XVII в., позволяет определить степень их научной объективности и добросовестности, сделать вывод о допускаемых ошибках и сознательных искажениях при изложении этого ключевого в истории наших народовисторическогсхпериода.
Источниковая^ база исследования, широка и разнообразна. Это значительный по величине пласт научных, научно-популярных и публицистических работ, учебных пособий. Для подробного историографического анализа были отобраны труды тех авторов; которые в историографииі характеризуются как наиболее известные украинские историки, оказавшие значительное влияние на развитие украинской исторической науки1.
У истоков традиции изучения, отношений Московского государства и Запорожского войска находились труды польских и западноевропейских ис-
1 См.: Карпов Г.Ф. Критический обзор разработки главных русских источников... М.,1870; Иконников B.C. Опыт русской историографии. Т. II. К., 1908; Дядиченко В.Л. Научно-популярная литература о воссоединении Украины с Россией // ВИ, №4, 1954. С. 127-132; Марченко M.I. Украинская историография (с древнейших времен до середины XIX в.). Автореферат диссертации на соискательство ученой степени д.и.н. Л., 1960; Котляр М.Ф. Історичне минуле українського народу: зарубіжні фальсифікатори. К., 1974; Basarab J. Pereiaslav 1654: A Historiographical Study. Edmonton, 1982; Историография истории Украинской ССР (Под ред. И.С. Хмеля, И.Н. Варварцева, А.В. Лихолата). К., 1987; КухтаБЛ. З історії української політичної думки (Курс лекцій: навчальної посібник). К., 1994; Коцур В.П., Коцур А.П. Історіографія історії України. Чернівці, 1999; Романцов В. Дипломатическая деятельность Богдана Хмельницкого в отношениях Войска Запорожского с Московским государством в 1648-1651 гг. Взгляд украинских историков // НЧ, №11, 2001. С. 170-179; Переяславська рада 1654 року. Історіографія та дослідження. (Під ред. Соханя П., Дашкевича Я.). К., 2003; Кравченко B.B. Украина, империя, Россия... (обзор современной украинской историографии) // Западные окраины Российской империи. М., 2006. С. 456-502; Українські історики XX століття: Бібліографічний довідник. К., 2004.; Загорний І. Короткий нарис української історіографії. K., 2007
ториков второй половины XVII - XVIII веков1 (в данном исследовании* они использовались при изучений идейных влияний на возникновение отдельных украинских исторических концепций), а также малороссийские летописи. Последние составили церковные и^ «казацко-старшинские» летописи второй половины XVII — первой половины XVIII в., сочинения «шляхетских» историографов второй половины XVIIIч— начала XIX века.
Строго научное изучение указанной проблематики началось с появлением сочинений историков Малороссии конца XVIII' - первой половины XIX века. Своеобразная идеология и методология исследований, характерная для деятелей «украинского движения» XIX — начала XX века, позволяют выделить их работы в отдельный^ историографический пласт.
Идеологические и методологические особенности украинской историографии, зародившейся в новое время; получили развитие в новейшее время в сочинениях историков украинского зарубежья конца первой- — начала последней четверти XX в., а также работах украинских историков; созданных на современном этапе.
Важнейшей составной» частью- украинской историографии? являются также концепции и методология украинских советских историков.
При изучении украинской историографии первостепенное значение имели монографии и статьи исследователей, целенаправленно изучавших отношения Московского государства и Запорожского войска.
В ходе работы были учтены монографии и статьи авторов, затрагивавших указанную проблематику, а также научно-популярная и учебная литература, в которой в сжатой форме изложены, основные украинские исторические концепции и которая влияет на формирование общественного мнения.
Исторически значимой является?литература оценочного характера: критические статьи, рецензии, историографические и библиографические1 обзоры - в том числе написанные начинающими украинскими историками.
1 Grondski S. Historia belli Cossako-Polonici. Pestinum, Patzko. 1789; Краткая история о бунтах Хмельницкого и воїіне с татарами, шведами н уграми, в царствование Владислава и Казимира, в продолжении двенадцати лет, начиная с 1647 г. (перев. с польск.) // ЧОИДР. М, 1846. №4. С. 1-56.
При анализе источниковой базы всего комплекса работ специально привлекались исторические источники, прямо или косвенно относящиеся к взаимоотношениям Московского государства и Запорожского войска — актовые и делопроизводственные материалы, частная и дипломатическая переписка, произведения летописного характера, дневники польской шляхты, записки иностранных дипломатов и путешественников, другие свидетельства. Это позволило нам понять истоки и особенности тех противоречий, которые содержатся в украинских исторических концепциях.
Основная часть источников о взаимоотношениях Московского государства и Запорожского войска в 1648-1654 гг. введена в научный оборот (и стала историографическим фактом) в течение XIX - XX веков. Речь идет о специальных сборниках документов и материалов, сборниках летописей, отдельных публикациях источников, изданных на русском, украинском, польском, латинском, немецком, французском, итальянском языках (см. подробнее анализ основных источников в I главе исследования).
Хронологические рамки исследования. Работа охватывает значительный исторический период с момента появления первых интерпретаций отношений Московского государства и Запорожского войска в XVII в. до современного этапа их рассмотрения. В исследовании выявлены периоды обострения научного и политического интереса к данной теме в историографии.
Историография о проблеме отношений Московского государства и Запорожского войска в 1648-1654 гг. берет начало с появлением первых произведений, в которых описывались события и итоги Освободительной войны на Украине - «казацко-старшинских» и церковных малороссийских летописей, а также сочинений польских и западноевропейских историков второй половины XVII века.
Малороссийская летописная традиция, развивавшаяся до конца XVIII в. (светские летописи этого периода называют «шляхетскими»), стала частью российской историографии и одновременно основой складывающейся украинской исторической науки.
XIX век - время формирования украинской национальной идентичности, и, соответственно, украинской историографии. Ее возникновение нередко связывается с анонимной «Историей Русов» (конец XVIII - начало XIX в.)1. Важным этапом в становлении современной украинской историографии в диссертационной работе считается начало второй четверти XIX в., когда отмечено появление историков, распознающих себя в качестве украинских исследователей (Н.И. Костомаров, П.А. Кулиш и др.). Отдельные положения их концепций, дополненные идеями историков второй половины XIX - XX в. (М.С. Грушевского, В.К. Липинского и др.), стали основой современной украинской историографии. Таким образом, с учетом особенностей формирования украинской историографии хронологические рамки ее изучения в диссертационном исследовании охватывают вторую половину XVII - начало XXI века.
Хронологическими границами российско-украинских отношений 1648-1654 гг., отраженных в украинской историографии, в представленном исследовании являются события с середины 1648 г. (установления отношений Запорожского войска и русского правительства) до середины 1654 г., когда была утверждена последняя из жалованных грамот Алексея Михайловича, определивших переход народа Малой Руси в российское подданство2.
Используемая терминология. В настоящем исследовании при определении территориально-этнического образования, сложившегося на границах Речи Посполитой и России (с учетом русской самоидентификации его населения в середине XVII в.) преимущественно используются термины «Малая Русь», «Малая Россия» или «Малороссия». В случаях, когда это отражает позицию автора того или иного анализируемого сочинения или соответствует букве источников используется термин «Украина».
В диссертации преимущественно используется термин «взаимоотношения Московского государства (в лице представителей его народа) и Запорож-
1 См.: История Русов, или Малой России. М., 1846. С. 1-2.
2 Жалованная грамота киевскому мещанству от 16.07.1654 г.
14 ского войска»1 (руководство которого на переговорах с посланниками российского правительства представляло народ Малороссии). С учетом того, что руководство Запорожского войска не являлось аппаратом государственного управления в его полноценном значении, а также того, что в российской и украинской историографии используются неравнозначные понятия «русско-украинские отношения» («российско-украинские», «украинско-русские» или «украинско-российские»), в данном исследовании допускается употребление терминов «российско-украинские» или «украинско-российские» отношения, поскольку они не отрицают русской самоидентификации народа Малороссии в середине XVII века. В ряде случаев, когда это подчеркивает позицию авторов анализируемых сочинений, могут использоваться термины «взаимоотношения Украины и России», «отношения Украины и России» и пр. Для обозначения отношений между представителями народа Малой Руси и Московского государства может также использоваться выражение «отношения Малой Руси и Московского государства» и т. п.
Важным представляется определение терминов, относящихся к Московскому государству и русскому народу. Названия «Москва» (в качестве определения народа и государства), «Московия», «московиты», «Москвины», «москвичи», «моски» («мосхи»), «москали» и тому подобные введены в оборот иностранными авторами XVI - XVII веков. В данном исследовании все неисторичные, неаутентичные, уничижительные обозначения России и русского народа при анализе работ авторов, использовавших эти термины, даются в кавычках, либо не употребляются.
Учитывая русскую самоидентификацию народа Малой Руси в XVII-XIX вв., в данном исследовании документы Московского государства, написанные на русском языке, а также документы и сочинения на малороссийском диалекте русского языка в основном даются без перевода на современный русский язык.
В данном исследовании в основном используется два наиболее распространенных написания: «Войско Запорожское» или «Запорожское войско».
Связь работы с научными программами, планами, темами. Работа выполнена на кафедре истории и международных отношений Историко-филологического факультета Филиала МГУ им. М.В.Ломоносова в г. Севастополе в рамках плановой темы «Международные отношения в Черноморском регионе».
Цель и задачи исследования. Целью предлагаемой работы является установление путей складывания современных украинских исторических концепций и обнаружение механизмов формирования присущих им внутренних противоречий. В соответствии с поставленной целью, в работе решаются задачи выявления и характеристики этапов развития украинской историографии о такой сложной и ключевой теме как отношения Московского государства и Запорожского войска в 1648-1654 гг., а также определения и анализа основных исторических концепций по данной теме.
Для реализации основной цели исследования было осуществлено выявление документальной основы украинских исторических концепций; установление методологии изучения и интерпретации исторических источников периода 1648-1654 гг. в украинской историографии; классификация и анализ основных источников по истории взаимоотношений Московского государства и Запорожского войска в 1648-1654 годах.
Объект и предмет исследования. Понимание современной историографической ситуации, связанной с историей взаимоотношений Запорожского войска и Московского государства невозможно вне изучения генезиса и развития основных исторических концепций. Анализ методов исторического исследования, а также источниковедческой составляющей трудов по названной теме становится в этом случае предметом исследования.
Методы исследования подразумевают соединение формальнологических методов и методов социо-гуманитарных наук, а также соблюдение историко-генетического принципа, принципа историзма и системного подхода при исследовании источников и историографии.
При формулировке актуальности исследования применен метод актуализации. При постановке и разрешении частных проблем, связанных с эволюцией некоторых источников и украинской историографии в целом применялись методы идеографического и номологического описания. Ключевыми в данной работе являются методы качественного анализа источников и историографии, индуктивный, дедуктивный и сравнительный методы, метод рационального объяснения. В процессе анализа и сопоставления источников и историографии также использовался метод аналогии. В качестве вспомогательных методов для исследования документов иностранного происхождения применялись: лингвистический анализ текстов и моделирование обстоятельств их возникновения. При изучении историографических концепций отдельных авторов широко использовались биографический и психологический методы. При подведении промежуточных и общих результатов исследования применен метод логического синтеза; при определении установок, норм, познавательных средств и процедур, общей оценке результатов работы применялся метод рефлексии.
Научная новизна исследования. В диссертационном исследовании впервые проведено комплексное сопоставление различных концепций о взаимоотношениях Московского государства и Запорожского войска — за весь период существования украинской историографии. Тщательное рассмотрение источниковой базы основной литературы по данной теме позволило оценить достоверность выводов и наблюдений, сделанных украинскими историками.
Автором исследования осуществлен всесторонний анализ малоизвестных или недавно введенных в научный оборот источников, связанных с отношениями Московского государства и Запорожского войска в начале 1654 г. — «Реляции» М. Крыницкого, списков посланий шляхтича С. Павши и «чернобыльского протопопа» и других сходных по смыслу документов, их влияния на развитие отдельных концепций в украинской историографии.
В диссертации произведено уточнение ряда событий, связанных с Переяславской радой 1654 г.: разведывательных и пропагандистских
17 действий пропольских кругов на Украине в январе-марте 1654 г., действий казачества Запорожского войска по обеспечению принятия российского подданства населением Малой Руси. Уточнены обстоятельства принесения присяги московскому государю жителями Киева 17-19 января 1654 года.
Выявлены источниковая база, причины, обстоятельств возникновения и эволюции так называемого «Переяславского мифа» (мифа о якобы насильственном присоединении Украины к России и исключительно негативных последствиях Переяславской рады 1654 г. для украинского народа) в украинской историографии.
Определены характерные черты и степень обеспеченности источниками основных исторических концепций в украинской историографии второй половины XVII - начала XXI века. Проведена работа по выявлению преднамеренного либо случайного искажения сведений источников, содержащихся в сочинениях ряда украинских историков.
Выявлены и обобщены особенности методологии, использования и интерпретации документальных и историографических источников в украинской исторической науке.
Практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в обобщающих сочинениях по истории взаимоотношений Украины и России и связанной с ними историографии, при чтении лекций и ведении семинарских занятий по общепрофессиональным и специальным историческим дисциплинам.
Они нашли применение при чтении автором специального курса лекций «Украинские земли в системе международных отношений XVI-XVIII веков», курсов лекций «История исторической науки» и «История России», ведении семинарских занятий по курсам «Источниковедение» и «История исторической науки» в Филиале МГУ им. М.В.Ломоносова в г. Севастополе.
Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в практической работе государственных органов, общественных организаций, работающих в сфере российско-украинских отношений.
18 Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории и международных отношений Историко-филологического факультета Филиала МГУ им. М.В.Ломоносова в г. Севастополе. Основные положения диссертации изложены в ряде статей и апробированы на научных конференциях «Ломоносовские чтения» 2005 и 2007 гг. (г. Севастополь), на научном семинаре «Традиции русской исторической мысли» на Историческом факультете МГУ им. М.В.Ломоносова в 2008 г. Публикации. Основные результаты исследования изложены в 8 публикациях, в том числе: в 4 статьях в специальных изданиях (из них 2 -списка ВАК); 4 - в материалах и тезисах научных конференций.
Структура работы. Работа построена по тематико-хронологическому принципу. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения (197 страниц текста), списка использованных источников и литературы (496 наименований), списка сокращений и комплекса приложений: 1 DVD-носителя, 3 фотографий, 7 таблиц и 42 текстовых материалов. Всего на 306 страницах.
Группы источников; их основные публикации в XIX - начале XXI века
В настоящее время известно свыше 10 000 письменных источников по истории Народно-освободительной войны на Украине , большая часть которых прямо или косвенно связана с историей взаимоотношений Московского государства и Запорожского войска.
Значительное число документов, в особенности тех, которые хранились в Генеральной и войсковых канцеляриях Войска Запорожского, было утрачено вследствие войн, пожаров, наводнений, небрежного, неупорядоченного хранения и других причин. Лучше сохранились документы в российских архивах, хотя перечисленные факторы способствовали исчезновению многих источников, связанных с внешней и внутренней политикой России.
Из-за существенной количественной разницы сохранившихся документов Запорожского войска и Московского государства в украинской историографии сложилась необоснованная точка зрения о намеренном уничтожении российскими властями большого числа источников малороссийского (украинского) происхождения и последующей фальсификации оставшейся части с целью доказательства обусловленного, добровольного вхождения Украины в состав России. Эта точка зрения неверна уже по той причине, что существует большое число документов иностранного происхождения (в том числе польско-литовского), прямо или косвенно подтверждающих традиционную точку зрения, сложившуюся в российской историографии .
Сохранившиеся источники, в основном получившие широкую известность еще во второй половине XIX в., неоднократно публиковались и переиздавались в отдельных сборниках документов и периодических изданиях. Недостатком изданий досоветского периода были их малые тиражи, а также то, что в это время еще не были выработаны нормы публикации источников. Для изданий советского периода заметным недостатком является сильная зависимость подбора документов от текущих идеологических установок.
С начала 1990-х гг. в России и Украине получили распространение репринты дореволюционных изданий. Сейчас в Украине развита практика выборочного переиздания документов в переводах на украинский язык1. Это дает возможность «корректировать» текст источников, скрывать факты их купирования и редакции в зависимости от текущих политических задач.
В современный период большое содействие работе исследователя оказывают Интернет-издания документов. Пример наиболее качественной подачи материала с сохранением всех особенностей исходных публикаций доку-ментов дают сайты «Восточная литература» , электронная библиотека компании Google3, библиотека «Ізборник»4, персональный сайт Ю.А. Мыцыка5.
Источники истории российско-украинских отношений середины XVII в., используемые в украинской историографии и необходимые для ее рассмотрения, можно разделить на несколько групп по происхождению и назначению6: на публично-правовые и публично-частные акты, документы неактового характера (делопроизводственные, частно-публичные, частные письма). Отдельно следует назвать летописи, сказания, истории, дневники и воспоминания, записки иностранцев, иностранную прессу. - Договорного вида: международные договоры России и сопредельных государств; договоры (пакты) и «конституции», относящиеся к взаимоотношениям Запорожского войска с правительствами Речи Посполитой и Швеции. - Договорно-законодателъного вида: «привилеи» польского короля «малороссийской черни»; постановления Сейма Речи Посполитой; акты Земских Соборов 1651 и 1653 гг.; «договорные статьи» запорожского казачества с русским правительством; жалованные грамоты царя гетману Б. Хмельницкому, малорусской шляхте, малорусским церковным иерархам, мещанам и Запорожскому войску. - Рекомендательного вида: приговоры Боярской думы. - Распорядительного вида: царские указы по важнейшим делам и царские указные грамоты по отдельным вопросам; грамоты и универсалы Б. Хмельницкого. - Удостоверительного и договорно-удостоверителъного вида: охранные грамоты запорожской полковой старшины русским посланникам; проезжие листы царских и запорожских гонцов. - Распорядительно-агитационного вида: воззвания короля Речи Посполитой. Акты церковных властей - Удостоверительного вида: окружные грамоты киевского митрополита для русских посланников. П. Публично-частные акты: - «Договорного» вида: записные (присяжные) списки (крестоцеловаль ные записи) народа Малой Руси (1654 г.). III. Делопроизводственные документы (неактового характера): - Распорядительного вида: приказные грамоты, памяти и дела (Дворцового разряда и т. д.); грамоты запорожской полковой старшины. - Распорядительно-рекомендательного вида: наказы русских посольств. - Докладного вида: доклады и выписи Посольского и Разрядного приказов; записки (в том числе послов Запорожского войска); донесения воевод русских пограничных городов. - Протокольного вида: записи порядка приемов, переговоров и отпусков послов и посланников; расспросные речи послов; записи допросов пленных. - Отчетного вида: статейные списки русских посольств; расспросные речи разведчиков, купцов, путешественников, показания гонцов. - Служебные послания: вестовые письма гонцов и разведчиков; ведомости русских купцов, донских казаков, путешественников. IV. Частно-публичные документы: 1. Просительного и просительно-аппеляционного вида: челобитные беженцев из Малороссии; челобитные о выдаче корма и жалованья в Москве посланникам Б. Хмельницкого и иерархов Православной церкви, челобитные о выдаче жалованных грамот, оказании различного вида помощи. 2. Рекомендательного вида: мнения, подаваемые Земским Соборам; советные грамотки русских посланников и воевод в Москву; похвальные и благодарственные грамоты царя русским послам и посланникам.
Русские дипломатические источники о взаимоотношениях Малой Руси и Московского государства в середине XVII века: вопросы полноты и подлинности свидетельств
Среди источников по истории российско-украинских отношений в середине XVII в. наиболее важными документами являются наказы1 русским посольствам, а также их статейные списки". В отличие от летописных и других свидетельств более позднего времени эти источники связаны с непосредственными дипломатическими контактами русского правительства и руководства Запорожского войска. Также это наиболее информативные источники.
Так, в наказах Посольского приказа подробно излагались задачи, поставленные посольству, а также способы их достижения. Отход от инструкции, где для послов были записаны возможные варианты их речей, вопросов и ответов считался нежелательным; происходило это в крайних обстоятельствах, часто после дополнительных консультаций с правительством России. Изменения в порядке ведения переговоров должны были фиксироваться в документах посольства, на основе которых затем составлялся статейный список. Таким образом, в том случае, когда мы имеем дело с утратой части статейного списка можно восстановить ход некоторых событий по наказу, отпискам в Москву1 и ответам из нее (указам царя и советным грамотам Посольского приказа). Помогают этому письма воевод пограничных русских городов, обеспечивавших доставку документов через границу. В этих письмах пересказывались неординарные события, изложенные в отписках послов, донесениях (ведомостях) и расспросных речах разведчиков, роль которых, как правило, исполняли для русского правительства его гонцы, российские, греческие или «литовские» (малорусские) купцы, монахи, донские казаки.
В 1648-1654 гг. в Малороссии побывало 12 малых и одно великое посольство московского государя (посольство В.В. Бутурлина). Во всех статейных списках подробным образом описаны перипетии явной и тайной (разведывательной) деятельности московских дипломатов, начиная с момента их отъезда и заканчивая подведением итогов (составлением расспросных речей, которые затем включались в статейный список) в Посольском приказе".
В современной украинской историографии одним из важных аргументов против достоверности описания событий в статейных списках считается нелестная характеристика русских дипломатов сбежавшим за рубеж дьяком Посольского приказа Г. Котошихиным. Однако он говорил только о желании послов приукрасить действительность: «Пишут они в статейных своих списках не против того, как говорено, прекрасно и разулшо, выславляючи свой разум на обманство, чрез чтоб достать у царя себе честь и жалованье болшое» (п. 24, гл. IV) . Кроме этого дьяк рассказал о соглядатаях" в составе посольств: «И те подьячие над послы и над воеводами подсматривают и царю приехав сказывают» (п. 28 гл. IV) . Г. Котошихин описал наказания, предусмотренные для нерадивых дипломатов: «А иным послом и посланником и гонцом, или и полковым воеводам, за их службы о жалованье бывает указ: на площади перед Посолским Приказом бьют кнутъем, а иных казнят смертию, а у иных отымается честь, и поместья и вотчины, и ссылают в ссылку в Сибирь на вечное житье, з женою и з детми, в дети боярские, или в казаки, или в какую службу годятся» (п. 1 гл. VII)4.
В украинской (несоветской) историографии со времени выхода работы A. Яковлева «Украинско-Московские договоры в XVII-XVIH веках» (1927 г.) работа Г. Котошихина зачастую цитируется выборочно: дается цитата из п. 24 гл. IV, но не упоминаются ее разъяснения в п. 28 гл. IV и п. 1 гл. VII5. Кроме этого нередко цитируемым отрывком является сообщение Г. Котошихина из п. 29 Гл. VII о том, что царь обещал малороссам «и чинил веру на том, что им быти под его владеньем в вечном подданстве» (См. Приложение №С-1Х), что, на первый взгляд, не согласуется со сведениями B. Бутурлина, отрицавшего принесение им присяги казакам «за царя» (См. Приложение №С-П)6. Однако нельзя забывать о том, что авторство сочине ния «О России в царствование Алексея Михайловича» лишь формально при надлежит Г. Котошихину, так как оно представляет оформленные в виде кни ги протоколы опроса дьяка шведской разведкой. Если шведы что-то плохо понимали, Г. Котошихин давал дополнительные разъяснения. Так, дополнение, что Алексей Михайлович не приносит присяги подданным дано в п. 4 гл. VIIIі. Таким образом, произведение Г. Котошихина не только не опровергает достоверности статейных списков, но подтверждает ее.
Русских послов не только казнили, секли и ссылали в Сибирь; в случае удачи они удостаивались новых титулов, привилегий, наград в денежном и натуральном выражении. Об этом повествовали похвальные грамоты и «благоволения» (благодарности) царя, подписываемые после проверки действий посольства. Жесткий контроль со стороны правительства обеспечивал максимально возможную достоверность информации.
Критикуя якобы фальсифицированные русскими посольствами (или книгоиздателями) документы, украинские историки, негативно относящиеся к России, тем не менее охотно используют информацию этих источников (нисколько не сомневаясь в их достоверности) когда речь идет о некоторых эксцессах, случавшихся между руководством Запорожского войска и русскими послами в период 1648-1654 годов.
В украинской историографии националистической направленности нередко цитируется часть отписки путивльских воевод И. Ляпунова и С.Прозоровского в Посольский приказ от 16.09.1649г.2, где сказано: «...почал он, гетман, их бранить и называть лазутчиками: «Ездите де вы не для росправы, для лазучества», — а приказывал де с ними з грозами, велел нам, холопем твоим, сказать словесно: не токмо де, что их литовские люди твоею государевою землею за межею владеют, и ждали б де мы, холопи твои, ево к себе в гости под Путивль вскоре. Идет де он, гетман, войною тотчас на твое государево Московское государство. «Вы де за дубье да за пасеки говорите, я де все и городы московские и Москву сломаю». Да и про тебя де, государя, говорил он, гетман, непригожие слова: «хто де и на Москве сидит, и тот де от меня на Москве не отсидитца», за то, что де ты, государь, не учинил ратными людьми ему помочи на поляков... Велел де нам, холонем твоим, сказать про то имянно, и выслал де их из города нечестьем, а сказал: «довелись де было вы смертной казни, и я де вам ту смерть отдаю, а путчи де вас я коропевских поспов казнил»".
Заявление подобного содержания было единственным в переговорах Б. Хмельницкого с представителями Московского государства3. После заключения неудачного для казаков Зборовского договора 1649 г. (не утвержденного Сеймом), Б. Хмельницкий был раздражен промедлением с оказанием помощи со стороны России. Однако Россия, сотрясаемая бунтами и оттого неспособная вести новую войну с Речью Посполитой, не могла оказать военную помощь казакам и предоставить им русское подданство, о чем они просили с июня 1648 года . Ситуация усугублялась тем, что крымские татары в течение Освободительной войны требовали от запорожцев их участия в совместном походе на земли Московского государства.
После Б. Хмельницкий не допускал подобных угроз в отношении России, а напротив, подчеркивал свои дружелюбные намерения. Сразу после упомянутого инцидента он заверил, что планы крымских татар не встретили понимания запорожцев. «Того не майї і не будет, штоб они міпи, царики татарские, побратавишся з нами, православную Рус і віру нашу воеват, тое не мошно», — написано в подлинном письме гетмана . Кроме этого Б. Хмельницкий удовлетворил просьбы И. Ляпунова и С. Прозоровского пресечь «самовольства» беженцев из Малороссии, которые рубили леса и разоряли пасеки на пограничье Московского государства.
Заметим, что в возможность развязывания российско-украинской войны не верили даже поляки. Например, польский король Ян Казимир, пять лет вынашивавший подобные планы, в конце концов вынужден был констатировать: «Сомнительно, чтобы Хмельницкий решился на это... потому что единство веры связывает его с Московским государством» .
Об искреннем стремлении большей части народа Малой Руси получить царское подданство говорят многочисленные документы отечественного и иностранного происхождения, в том числе упомянутые выше сообщения греческих купцов (ими были И. Петров-Тафларий, X. Мануйлов, И. Остафьев и пр.) и духовенства (монаха П. Алеппского, старца Павла, коринфского митрополита Иоасафа, иерусалимского патриарха Паисия и пр.). Признание таких важных факторов сближения Малой и Великой Руси как единство происхождения, истории, языка, культуры, веры «казацкого народа» и «московитов» можно увидеть в письмах польского воеводы А. Киселя, дневниках шляхтича В. Мясковского, записках иностранных путешественников2.
История взаимоотношений Московского государства и Запорожского войска периода 1648-1654 годов в «шляхетской» историографии второй половины XVIII — начала XIX века и ее источниковая база
В процессе упразднения запорожского казачества функцию историопи-сания в Малороссии взяла на себя шляхетская историография, представители которой были из старых казацких родов. Заметное влияние на ее развитие оказывала западноевропейская и польская историческая мысль, остро реагировавшая на разделы Речи Посполитой.
Большую трудность для авторов, желавших выйти за рамки традиционного летописания, представляла неразработанность источниковой базы, отсутствие специальных отечественных работ по малороссийской истории. Стремление к максимальному воздействию на читателя выразилось в поиске новых литературных форм.
Пример этого дает рифмованное сочинение С. Дивовича «Разговор Великороссии с Малороссией)» (1762 г.), написанное после выхода «Манифеста о вольностях дворянских» Петра III. С. Дивович подчеркивал равенство Малой России в ее отношениях с Россией Великой. Делая это, он воскрешал легенду о взаимной присяге В. Бутурлина казакам, почерпнутую, вероятно, из «Летописи С. Величко»1. При чтении составленных С. Дивовичем строк о раде 1654 г. не случайно возникала соответствующая двусмысленность: «Хмельницкий, созвав войско свое и ободря, // Росийскому Государю себя известил, //Ему со всею Украиною поддал и покорил //И пред российским Боярином Бутурлином // В Переяславле тогда-ж присягнул вечно в том." //Алексей Михайлович, самодержец главний, //Доброволной поддачи видя мой знак явний, // Монаршую грамоту вольностям доставил, // Все прежние статьи утвердил и возставил» .
С. Дивович жаловался на «несправедливую ненависть» Великой России к Малой. Эта «ненависть» выражалась для него в нежелании правительства утвердить чины и звания польского происхождения, несмотря на присягу, якобы данную Алексеем Михайловичем в 1654 году. Сочинение С. Дивовича было полемическим а не историческим трудом, но оно оказало влияние на развитие малорусской историографии.
Аналогичные мотивы прослеживаются в «Кратком описании про козац-кий малороссийский народ» П. Симоновского (1765 г.). Источниками для этого сочинения, еще несущего летописные черты, послужили произведения историков-иностранцев, малороссийские летописи, некоторые документы Запорожской канцелярии.
В отличие от С. Дивовича автор «Краткого описания про козацкий малороссийский народ» не отрицал предпочтения, которое гетман отдавал Турции перед «Москвой» в первые годы войны. По его мнению, тот был смущен обещаниями султана сделать его «обладателем Малой России, яко принадлежащей к Оттоманской Порте» и поэтому дал в 1650 г. подписку «о послушности и верности к султанской службе» . Фрагмент о принятии турецкого подданства был списан автором с произведения французского историка П. Шевалье «История войны казаков против Польши» (1663 г.)". Но П. Симоновский не был сторонником «турецкой альтернативы», так же, как и царского подданства. Подробности, включенные в описание жизни гетмана (пьянство, сумасбродство, жестокость) показывают, что автор не испытывал симпатии к Б. Хмельницкому, присоединившему «казацкий народ» к России. С другой стороны, он не отрицал, что переход в царское подданство малороссы совершили с охотой (См. Приложение №С-ХХ1).
П. Симоновский, подобно С. Величко и С. Дивовичу, считал «казацкий малороссийский народ» и жителей Московского государства отдельными на-циями . Интересно, что он первым рассказал о помощи, которую оказала Россия беженцам из Малороссии в 1651-1659 гг., хотя можно лишь предполагать, из каких источников были извлечены эти сведения4.
П. Симоновский мыслил и творил как представитель малороссийской верхушки, стремящийся закрепить свой шляхетский статус. Поэтому для него по-настоящему важными были лишь те события, которые вели к признанию дворянских прав старшины. Любопытно, как ссылкой на сочинение П. Шевалье, помещенной в заглавии произведения, П. Симоновский освободил себя от ответственности за использование неправильного царского титула5. Вплоть до начала описания событий 1654 г. автор «Краткого описания» дерзко именовал царя «великим князем московским», и только с момента утверждения тем жалованных грамот начал использовать его полный титул, в который включалось теперь название «Малая Россия». Так был дан намек на связь между признанием шляхетских прав государем и верностью ему малорусской шляхты и «малороссийского народа».
Пример более взвешенного подхода дает анонимное «Краткое историческое описание о Малой России» (1789 г.). Некоторое сходство стиля с сочинением С. Зарульского1 (капитана русской армии, поляка по происхождению), а также способ освещения проблем второй половины XVIII в. позволяет предположить, что его сочинителем был шляхтич, состоявший на русской службе. Как следствие этого, автора «Краткого исторического описания» в большей степени интересовали предпосылки, повлекшие упразднение запорожского казачества, чем доказательство особых прав шляхетского сословия.
Однако под влиянием СВ. Величко автор летописи все-таки говорил о взаимном утверждении гетманом и В. Бутурлиным статей «переяславского трактата», причем в письменной форме". Многочисленные неточности показывают, что аноним не имел новых документов XVII в., а информацию для своего описания черпал из «Летописи С. Величко», «Летописца или описания краткого Украины» и «Краткого описания Украины», а также сочинения французского историка XVIII в. Ж.-Б. Шерера (См. Приложения №C-XVI; №C-XVII; №C-XVIII; №С-ХХШ; №C-XXV; №C-XXVII).
Встречались в тексте летописи и фантастические подробности. Например, сообщалось, что в Переяславль на присягу были приглашены киевский митрополит и другие малорусские церковные иерархи, которые «все изъявляли желание» перейти в царское подданство.
Украинско-российские отношения середины XVII века в зарубежной украинской историографии и ее обеспеченность источниками
Деятельность зарубежных украинских историков XX в. оказала большое влияние на процесс формирования концепций российско-украинских отношений, а также методологии изучения и интерпретации связанных с ними источников в современной украинской историографии.
Одним из наиболее авторитетных- украинских исследователей считается в ней историк польского происхождения В.К. Липинский1. «Фундаментальным», «этапным», «лапидарным», достойным стать объектом пристального изучения не только в Украине, но и России, представителями НАН Украины признана его монография «Украина на переломе 1657-1659 гг.» (1920 г.)2.
Распад Российской империи, затем украинских государственных образований, установление Советской власти в восточной Украине и польского правления в западной вызвали волну новых трактовок взаимоотношений Украины и России в XVII веке. Скептически относясь к роли народных масс в историческом процессе, В.К. Липинский создал теорию, согласно которой основной движущей силой украинской истории считалась «украинская элита». Он полагал, что во второй половине XVII — начале XVIII в. украинская аристократия в целях самосохранения «от положения завоеванной, побитой, рабской в чужой державе социальной группы» создала так называемую «Переяславскую легенду», доказывавшую добровольное стремление украинцев к воссоединению с русским народом1.
Развивая идеи автора «Истории Русов», Н.И. Костомарова . и М.С. Грушевского, В.К. Липинскии утверждал, что русское подданство для Б. Хмельницкого и всей Украины, было менее предпочтительным, чем турецкое, что вера казаков и «московитов» во многом разнилась и не могла быть одним из факторов их объединения.
В.К. Липинскому должны были быть известны, документы, прямо подтверждающие то, что для- жителей Малой и Великой Руси единство их веры было неоспоримым. Например, Б. Хмельницкий говорил русскому послу Г. Неронову в 1649 г., что между казаками и подданными царя всегда была «вера одна и ничем не рознилась»". Единство веры восставших казаков и русских, живших в Московском государстве, не вызывало сомнения и у представителей Речи Посполитой - шляхтича А. Киселя, польского короля Яна Казимира и других исторических деятелей .
Яркими свидетельствами желания народа Малой Руси обрести подданство русского государя являются письма гетмана. Уже в первом письме царю он писал «Желали бы есми себе самодержца государя такого в своей земли, как ваша царская велеможностъ, православний християнский царь; чаю бы предвечное пророчество от Христа Бога нашего исполнилося, что все в руках его святые милости» . В одном- из следующих писем говорилось: «...и от вас самих православних християн, чтобы есте на віру нашу христгтнскую, едішакую с вашею...»х. В начале июля 1648 г. на Корсунской раде было постановлено «податься под высокую руку» московского государя2. В письме гетмана, отосланном из Переяслава 8.01.1654 г., выражалась радость по поводу исполнения давних стремлений: «Велико благодарим, по-лучивше ныне, что от веку жадали есмо, промыслом Божиим и милостию неизчетною вашего царского величества: что ваше царское величество по-жаловати, под крепкую и высокую руку свою государскую нас верных слуг своих приняти изволил» . Гетман считал, что царь имел перед султаном неоспоримые преимущества. «Царь турский есть бусурман: всем нам ведомо, как братия наши, православные християне греки, беду терпят и в каком суть от безбожных утеснений», — говорил Б. Хмельницкий на Переяславской раде4. Но В.К. Липинский скрывал эти важные факты от читателей. Он утверждал далее, что выбор в пользу России сделал Б. Хмельницкий, причем не учитывая мнение народа Украины. В.К. Липинский писал, что «...гетман, считая себя главой державы, хочет присягать на соблюдение союза только сам, один, без старшины». Подтверждением того, «что так именно (выделено автором. - Ю. В.) случилось» историк считал «Реляцию» М. Крыницкого5. Но «Реляция» цитировалась В.К. Липинским на польском языке. При этом историк удалил из документа фразу, где сообщалось, что помимо гетмана «присягали Полковники: Дзедзяла, Тетеря, Переяславский, Нежинский, Прилуцкий и другие» , а также И. Выговский. Правда, В.К. Липинскому пришлось признать, что «незначительная» часть старшины, мещанства и казачества присягу все-таки принесла . В отношении полковников И. Богуна и И. Сирко, боровшихся против польско-литовских войск на западе Малой Руси, «Реляция» неинформативна: «Богуна, говорит, не было», — записал(и) ее автор(ы). На основании этой фразы В.К. Липинский сделал вывод: «Богун, один из наиболее заслуженных и наиболее уваоїсаемьгх руководителей восстания решительно от такой присяги отказался. И он, разумеется, не был исключением среди чисто войсковой старшины казацкой, которая почти вся поголовно была, при своей ненависти к Польше и анти-патии к Москве, благосклонно настроена к Турции»". Заметим: наиболее ве-роятно, что полковник И. Богун принес присягу царю позже , а о присяге И. Сирко или его отказе документальных сведений нет4.
В источниковедческом плане суть «интеллектуального поворота» В.К. Липинского (как была названа его идея переноса государственно-образующей функцию с украинского народа на его «элиту»5) состояла в разработке им нового метода освещения источников. В отличие от М.С. Грушевского, В.К. Липинский не создавал даже видимость серьезной источниковедческой работы. Ярлык «Переяславского мифа», приданный им всем документам и исследованиям, не соответствовавшим его концепции, оправдывал, по его мнению, любые утверждения.
Например, В.К. Липинский безосновательно утверждал, что в 1650 г. гетман, раздраженный промедлением со стороны России с оказанием воен- 117 ной помощи «послов московских к пушкам приковывал» . Историк не уточнял, о ком идет речь и каким образом русское правительство могло отреагировать на такой урон чести царя, представленного на переговорах фигурами послов (в 1650 г. ими были Г. и С. Пушкины, П. Протасьев, В-Унковский).
