Содержание к диссертации
Введение
Г л а в а I История полевых исследований и формирования источникового фонда петроглифов Забайкалья
1 Начало создания источниковой базы по забайкальским писаницам в дореволюционный период (30-ые гг. XVIII в. - 1917 г.) 17
2 Вклад исследователей 1920-1960-ых гг. в формирование источни кового фонда петроглифов Забайкалья 22
3 Формирование источниковой базы петроглифов Забайкалья в 1970-2000-ых годах 40
Г л а в а II Разработка периодизации петроглифов Забайкалья и эволюция представлений об их историческом содержании 68
1 Выделение петроглифов каменного века и решение вопросов их интерпретации 69
2 Выделение петроглифов бронзового и раннего железного веков и решение вопросов их интерпретации 85
3 Выделение петроглифов эпохи средневековья и решение вопросов их интерпретации 174
Заключение
- Вклад исследователей 1920-1960-ых гг. в формирование источни кового фонда петроглифов Забайкалья
- Формирование источниковой базы петроглифов Забайкалья в 1970-2000-ых годах
- Выделение петроглифов бронзового и раннего железного веков и решение вопросов их интерпретации
- Выделение петроглифов эпохи средневековья и решение вопросов их интерпретации
Введение к работе
Актуальность темы
Наскальные изображения - петроглифы - один из древнейших видов искусства, появившийся в далекие времена дописьменной истории человечества. В наши дни они представляют собой один из важных видов археологических памятников. Петроглифы отражают мировоззрение древнего человека, являются одной из форм отражения его общественного сознания, формировавшегося и изменявшегося на протяжении длительного периода от палеолита до наших дней. В них отразились экономические и общественные отношения минувших эпох. Наскальные рисунки помогают понять духовный мир древнего человека, его верования, реконструировать экономическую и социальную жизнь человеческого общества отдаленных от нас эпох. Исследование этих памятников дает материалы и для изучения этнокультурной истории отдельных территорий. Таким образом, для исследователей петроглифы - неоценимый источник сведений об экономических, социальных и этнических процессах, а также о мифологии и искусстве.
Наскальное искусство является всемирным феноменом. Его памятники распространены на территории всех обитаемых континентов. Ученые уже давно обратили внимание на петроглифические памятники, однако «формирование представлений о наскальном искусстве как общемировом феномене относится к последней трети XX в., когда очерчиваются основные регионы наскального искусства, выделяются хронологические пласты, стили, доминирующие сюжеты, характеризуются региональные традиции»1. В наши дни наскальные изображения включены ЮНЕСКО в Список Всемирного культурного и природного наследия. Их изучением, сохранением и использованием во многих странах мира занято достаточно большое количество специалистов и любителей. Столь пристальное внимание к петроглифам обусловлено не толь-
4 ко их высоким духовно-информационным потенциалом и значительным количеством открытых памятников, но и существенным числом их утрат. Для постижения заложенной в них информации необходимо иметь достоверные сведения об этих памятниках, о проблемах их изучения, охраны и использования.
На территории Российской Федерации выявлено значительное количество наскальных изображений, относящихся к разным историческим эпохам. Их местонахождения образуют целые ареалы наскального искусства, связанные с определенными природными зонами и археологическими культурами. Одним из таких ареалов является Забайкалье. В Забайкалье памятники наскального искусства выполнены в различной технике: минеральной краской на основе охры, выбивкой, гравировкой, прошлифовкой. Изображения, нанесенные краской, принято называть росписями, а путем нанесения углублений на скальную поверхность - петроглифами . Однако в практике забайкальской археологии с давних пор для обозначения наскальных рисунков, различающихся способом нанесения на каменную плоскость, в качестве равнозначных понятий используют термины «писаницы», «петроглифы» и реже - «росписи». В данной работе мы придерживаемся этой традиции и указанные термины используем в качестве синонимов.
Изучение памятников наскального искусства Забайкалья включает в себя два основных аспекта: историю формирования источниковоЙ базы (т.е. историю открытий и фиксации этих памятников) и историю научной интерпретации содержащейся в них информации (т.е. историю формирования идей и подходов к решению проблем, связанных с ними). Эти два направления в исследовании петроглифов Забайкалья рассматривались в небольших вводных разделах монографий, посвященных публикации материалов по этим памятникам, их анализу и интерпретации. Но первые разрозненные отрывочные сведения об истории исследований петроглифов Забайкалья содержались в статьях А.П. Окладникова конца 1940-50-ых гг. В них приводились фрагментарные данные о первооткрывателях отдельных местонахождений наскального искусства3. В 1958 г. Н.Н. Диков во вводном разделе своей монографии «Бронзовый век За-
байкалья» кратко рассмотрел историю изучения памятников бронзового века Забайкалья, в том числе писаниц4. Он упомянул о сообщениях Г.Ф. Миллера о петроглифах по рекам Джида и Темник в Западном Забайкалье, отметил исследования АЛ. Окладникова 1950-ых гг. в долинах Селенги, Джиды и Агинских степях и выделение им петроглифов бронзового века5. В 1964 г. А.П. Окладников в книге «Олень Золотые рога» описал отдельные эпизоды открытий памятников наскального искусства в Забайкалье и сопредельных районах Северной Монголии возглавляемой им экспедицией, отметил вклад Г.Л. Ленхо-боева в изучение забайкальских писаниц6.
В целом содержание работ 1940-60-ых гг. свидетельствует об определенном интересе их авторов к истории изучения и историографии петроглифов Забайкалья. Но, тем не менее, приходится констатировать, что ни один из них не ставил перед собой цели специального обращения к данному аспекту исследования. Это объясняется, по-видимому, тем, что в те годы сам процесс изучения петроглифов рассматриваемого региона только начинал становиться на планомерную систематическую основу, а различные аспекты их источниковедческого анализа и культурно-исторической интерпретации в находились на начальной стадии своей разработки. Вероятно по этой причине А.П. Окладников и Н.Н. Диков в своих работах больше внимания уделяли истории открытия забайкальских писаниц, а не истории развития аналитических материалов по ним. В то же время А.П. Окладников в конце 1940 - начале 1950-ых гг. начинал активно разрабатывать вопросы датировки, семантики, культурной принадлежности наскальных рисунков Забайкалья7. Некоторые аспекты анализа и интерпретации петроглифов Забайкалья рассмотрел в своей монографии и Н.Н. Диков8. В результате мы можем констатировать, что процесс накопления материалов собственно историографического характера в эти годы действительно только начинался.
Впервые краткий обзор истории открытий писаниц Забайкалья и первых попыток интерпретации их материалов дал А.П. Окладников во вводной главе фундаментальной монографии «Петроглифы Забайкалья»9. Он достаточно
подробно рассмотрел ход изучения наскальных изображений от появления первых сведений о них с 30-ых гг. XVIII в. до начала систематических полевых исследований в 1920-40-ых гг. и осветил попытки осмысления их содержания и научной оценки. Исследователь указал, что первые данные о забайкальских писаницах содержались в работах Г.Ф. Миллера и Э. Лаксмана. При этом было замечено, что данные Э. Лаксмана вряд ли можно было считать достоверными10. В XIX - начале XX вв., по мнению А.П. Окладникова, появляются исследователи, подходившие к изучению этих памятников уже с научных позиций: Н.В. Кириллов, В.А. Обручев и А.К. Кузнецов, которые впервые предприняли попытки их публикации и интерпретации11.
Начало относительно регулярных научных исследований забайкальских петроглифов А.П. Окладников связал с деятельностью Бурят-Монгольского научного общества им. Доржи Банзарова в 1920-ые гг., ученым секретарем Общества В.В. Поповым . Для 1930-ых г.г. А.П. Окладников выделил работы Г.П. Сергеева на р. Уде и Э.Р. Рыгдылона в долине р. Кудары. Они, указывалось, пытались связать открытые ими петроглифы хронологически и топографически с находившимися по соседству плиточными могилами и могильниками поздних кочевников13. А.П. Окладников также дал оценку работам П.П. Хороших в конце 1940-ых гг. по учету наскальных рисунков Забайкалья и их сравнительной характеристике с другими писаницами Сибири14.
Систематические исследования петроглифов Забайкалья начали проводиться, по справедливому мнению А.П. Окладникова, с организацией работ БМАЭ 1947-1958 гг. Автор отметил широкомасштабный характер исследований этой экспедиции и значительный количественный состав ее членов . Он дал высокую оценку краеведческим работам Г.Л. Ленхобоева, носившим самостоятельный характер, и его вкладу в обследование местонахождений писаниц в бассейне р. Селенги. Автор особо отметил попытки этого краеведа интерпретировать петроглифы в свете местной фольклорной традиции .
А.П. Окладников также охарактеризовал экспедиционные работы БМАЭ и ИИФФ СО АН СССР конца 50-60-ых гг. XX в. и состав их участников: В.Д.
7 Запорожскую, З.А. Абрамову, А.Д. Столяра, Е.А. Хамзину, Н.Н. Дикова, Н.Н. Мамонову, Р.Ф. Тугутова, П.И. Хадалова, М.Ф. Косарева, П.Н. Рябова, Я.Я. Роменского, Н.Н. Соболевскую, Е.И. Деревянко, В.А. Тимохина, С.Н. Глинского, Ю.А. Полумискова, Г.Л. Ленхобоева, отметил их вклад в фиксацию петроглифических памятников Забайкалья17. А.П. Окладников также привел краткие сведения об исследованиях наскальных рисунков в Восточном Забай-
1 Q
калье, в верховьях Амура и на Шилке .
Таким образом вводная глава монографии А.П. Окладникова и В.Д. Запорожской явилась, по существу, первой работой, освещавшей историю исследований петроглифов Забайкалья с начала XVIII в. до конца 60-ых гг. XX в. В целом авторам удалось показать ход их изучения на протяжении указанного периода времени. Вместе с тем следует отметить, что А.П. Окладников не уделил достаточного внимания своим работам по петроглифам Забайкалья, опубликованным в течение 1940-60-ых гг., не смотря на то, что именно его работы на тот период времени являлись основными по анализу и интерпретации забайкальских писаниц. Он ограничился лишь небольшим замечанием о том, что общая историко-культурная характеристика и интерпретация идейного содержания этих памятников была дана им в книге «Олень Золотые рога» и статьях 1950-ых гг.19 Отчасти такую позицию А.П. Окладникова к своим работам можно объяснить тем, что в целом монография была посвящена не только публикации открытых Второй БМАЭ петроглифов, но и разработке проблем их классификации, датировки и исторической интерпретации полученной информации, что блестяще было осуществлено А.П. Окладниковым и В.Д. Запорожской в их двухтомной монографии.
После выхода статей, книги научно-популярного характера А.П. Окладникова и особенно его совместной с В.Д. Запорожской монографии произошло существенное пополнение материалов историографического характера по забайкальским писаницам. Это обстоятельство не замедлило отразиться на содержании монографий Ю.С. Гришина, А.И. Мазина и А.В. Тиваненко середины 1970 - начала 1990-ых гг.
В монографиях 1975 и 1981 гг. Ю.С. Гришин достаточно подробно остановился на освещении истории открытий и изучения памятников бронзового и раннего железного веков Восточного Забайкалья, в т.ч. и наскальных изо-бражений . Охарактеризовав работы А.К. Кузнецова, Г.П. Сергеева и Э.Р. Ры-гдылона в 1920 - середине 30-ых гг. XX в., автор особо отметил вклад А.П. Окладникова в изучение забайкальских писаниц в 1940-50-ых гг. Он отметил решение А.П. Окладниковым вопросов датировки этих памятников скифо-тагарским временем21. Ю.С Гришин также остановил внимание на вкладе Н.Н. Дикова в разработку проблемы хронологии забайкальских петроглифов, который датировал их несколько по-иному - «в рамках карасук-шиверского и ски-фо-тагарского времени» . Крупным событием в изучении наскального искусства Забайкалья, по мнению Ю.С. Гришина, был выход монографии А.П. Окладникова и В.Д. Запорожской «Петроглифы Забайкалья», в которой рассмат: ривались проблемы духовной культуры древних племен региона, давалась историко-культурная интерпретация, решались вопросы хронологии, выделялись локальные группы писаниц, была дана классификация сюжетов и предпринята попытка раскрыть идейное содержание петроглифов23.
В монографии 1981 г. Ю.С. Гришин предложил периодизацию истории изучения памятников Забайкалья эпох неолита, бронзы и раннего железа. Он выделил три периода, в рамки которых укладывал и историю изучения петроглифов региона. Первый период он датировал XVII/XVIII вв. - концом первой четверти XX века. Второй период начинался после 1917 г. и продолжался до середины 1950-ых гг. Третий период он ограничил рамками примерно с конца 1950-ых гг. до начала 1980-ых гг.24
С конца 1970-ых до середины 1990-ых гг. А.В. Тиваненко в статьях и монографии, посвященных изучению петроглифов Забайкалья, привел краткие разрозненные сведения об истории открытия памятников наскального искусства с XVIII в. до последних десятилетий XX в. Он отметил некоторых исследователей, которые оказались вне поля зрения А.П. Окладникова: A.M. Каст-рена , П.А. Кропоткина, М.Н. Хангалова, Р.А. Иванова, Г.Ц. Цыбикова . Од-
9 нако систематического изложения истории изучения забайкальских петроглифов в этих публикациях А,В. Тиваненко не содержалось.
В монографии 1989 г. А.В. Тиваненко в контексте изучения истории исследования древних святилищ Восточной Сибири привел сведения об открытиях петроглифических памятников Забайкалья и попытках осмысления их материалов. В данной работе он дал периодизацию истории изучения древних святилищ Восточной Сибири эпохи камня и бронзы, составной частью которых считал петроглифы. Изучение петроглифов автор укладывал в выделенные им три периода истории исследований восточносибирских святилищ указанных эпох: дооктябрьский, датированный с конца XVII в. до 1917 г., периоды с 1917 г. по 1960г. и с 1960 г. по 1980 г.27 Характеризуя первый период, А.В. Тиваненко привел сведения о фактах открытия петроглифов Забайкалья исследователями, о которых писал ранее . Для периода 1917-60-ых гг. была отмечена активизация полевых исследований петроглифов, но при этом очень кратко охарактеризованы работы Второй БМАЭ 1947-58 гт. под руководством А.П. Окладникова29. Для периода 1960-80-ых гг., по мнению А.В. Тиваненко, характерно углубленное изучение археологических памятников. В частности он отметил публикацию двухтомной монографии А.П. Окладникова и В.Д. Запорожской. К сожалению какой-либо оценки вклада данного труда в изучение писаниц региона, кроме того, что она «... до сих пор является фундаменталь-ным исследованием данного типа памятников» , А.В, Тиваненко не дал. Возможно этого не было сделано по причине направленности монографии на изучение древних святилищ. Но в то же время исследователь отметил собственные успехи в открытии около 100 новых писаниц в Забайкалье, Прибайкалье и Восточных Саянах31.
Таким образом, в работе А.В. Тиваненко история исследования петроглифов Забайкалья, являвшихся составной частью древних святилищ, была затронута весьма поверхностно и чрезмерно кратко, если не сказать, что петроглифы были лишь упомянуты.
10 В 1990 г. А.В. Тиваненко опубликовал специальную монографию по пет-роглифам Забайкалья «Древнее наскальное искусство Бурятии» . Характер книги предполагал наличие в ней раздела или главы, посвященной историографии темы исследования, К сожалению приходится констатировать их отсутствие в монографии А.В. Тиваненко. Вместо них лишь в небольшом введении объемом в две страницы исследователь дал очень отрывочные сведения об истории изучения петроглифов Забайкалья . Во введении А.В. Тиваненко даже не обозначил спектра проблем изучения петроглифов Забайкалья, которые получили решение в монографии А.П. Окладникова и В.Д. Запорожской, хотя, как показывает содержание аналитической части книги А.В. Тиваненко, все основные аспекты изучения открытых им памятников (датировка, семантика) исследователь рассмотрел в рамках предложенных А.П. Окладниковым решений . Следует отметить, что ко времени публикации монографии А.В. Тиваненко накопился достаточно представительный объем материалов историографического характера. В частности исследователь не учел ряда опубликованных к началу 1990-ых гг. работ, которые внесли существенный вклад в изучение этих памятников Забайкалья, в частности статьи, монографию и автореферат докторской диссертации А.И. Мазина.
Определенные сведения по истории открытий и научного осмысления забайкальских писаниц содержатся в монографиях А.И. Мазина, посвященных результатам исследования открытых им памятников наскального искусства в верховьях Амура и Восточном Забайкалье . Автор не останавливался специально на вопросах изучения истории исследования петроглифов Забайкалья, а рассматривал их попутно в контексте основной тематики своих работ. Поэтому сведения об открытиях отдельных памятников наскального искусства и подходах к их интерпретации разбросаны по тексту монографий. В работах 1986 и 1994 гг. эти сведения можно почерпнуть из глав, посвященных истории изучения, проблемам датировки наскальных рисунков Приамурья и сопредельных территорий, общей характеристики стилистических особенностей петроглифов и жертвенных мест у их подножий36.
А.И. Мазин привел сведения о работах по рекам Ингоде, Онону, Шилке и Амуру отряда ДВАЭ под руководством А.П. Окладникова в 1954 г., в состав которого входили В.Е. Ларичев, Ю.А. Завитухин и Э.В. Шавкунов . В монографии содержатся данные о вкладе Н.Н, Дикова в изучение писаниц Забайкалья, в частности их датировку38. А.И. Мазин привел сведения о работах А.П. Окладникова 1960 - начала 1970-ых гг. по обследованию и фиксации писаниц на территории Восточного Забайкалья: Кирочей, Токтуя и Судуктуя в бассейне р. Онона и Бараун-Кондуя в верховьях р. Урулюнгуй . Особо было отмечено выделение А.П. Окладниковым «таежной» группы писаниц и решение вопроса об их датировке40. В целом А.И. Мазин подчеркнул большой вклад А.П. Окладникова в полевые исследования петроглифов Забайкалья и в разработку основных проблем их изучения: постановку и решение вопросов датировки, методики изучения и типологии писаниц, классификации их сюжетов41.
В монографии 1986 г. А.И. Мазин выделил два периода в истории изучения наскальной живописи Восточной Сибири (в состав которой входит Забайкалье) и Дальнего Востока. Первый период он охарактеризовал как время накопления материалов и частичного их описания и ограничил с XVIII в. до середины 1950-ых гг. Второй период с середины 1950-ых годов до наших дней характеризовался систематическим изучением наскальных рисунков экспедициями под руководством академика А.П. Окладникова. Итогом этого периода было введение в научный оборот и обобщение большого фактического материала по писаницам Восточной Сибири и Дальнего Востока42.
Таким образом, обзор имеющейся литературы по петроглифам Забайкалья позволяет сделать вывод о том, что первые попытки систематического изложения истории их открытий и научного осмысления были предприняты исследователями лишь во второй половине XX столетия. Впервые это осуществил А.П. Окладников. Он дал исчерпывающий обзор истории исследования этих памятников с XVIII в. до конца 60-ых гг. XX века.
Определенный вклад в разработку вопросов истории изучения наскальных изображений Забайкалья внесли Ю.С. Гришин, А.И. Мазин и А.В. Тиваненко.
12 Касаясь общей оценки вклада этих исследователей в освещение историографии петроглифов Забайкалья необходимо отметить следующие основные моменты. В работах Ю.С. Гришина и А.В. Тиваненко была создана трехчленная периодизация истории изучения петроглифов региона. А.И. Мазин предложил, в отличие от Ю.С. Гришина и А.В. Тиваненко, иную двухчленную периодизацию истории исследования петроглифических памятников Восточной Сибири и Дальнего Востока. Таким образом на сегодняшний день имеется два варианта периодизации истории изучения памятников наскального искусства Забайкалья.
Вместе с тем нельзя не обратить внимания на сравнительно небольшие объемы введений и глав историографического плана в монографиях А.И. Ма-зина и, особенно, А.В. Тиваненко, а также на достаточно четко прослеживающуюся региональную направленность их работ, А.И. Мазин в основном обратил внимание на историю изучения петроглифов Восточного Забайкалья, а А.В. Тиваненко - Западного Забайкалья. При этом они ограничивались чисто хронологическим перечнем наиболее значительных открытий и крупных изданий, связанных с данной тематикой.
Таким образом можно констатировать, что в существующей на сегодняшний день литературе по археологии Забайкалья не имеется специальных работ, направленных на решение задачи создания целостной картины осуществления экспедиционных работ на территории края, в ходе которых происходило создание источниковой базы по петроглифам региона, и формирования представлений по различным аспектам их изучения. Не умаляя значения работ А.И. Мазина, А.В. Тиваненко и других исследователей, все же отметим, что указанные выше направления в их трудах освещены в недостаточно полном объеме. Объясняется это, вероятно, не тем, что значение историографических разделов недооценивалось этими авторами, а тем, что они ставили перед собой иные задачи - публикацию материалов открытых и исследованных ими петроглифов, разработку вопросов их хронологии и культурной принадлежности, выяснение семантической нагрузки и т.д. Становится очевидным, что в настоящее время
13 назрела необходимость в создании специальной работы, посвященной историографическим проблемам изучения петроглифов Забайкалья.
Исходя из выше сказанного, можно сформулировать цель нашей диссертационной работы. Она будет заключаться в освещении процесса изучения петроглифов Забайкалья. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
выявить всю совокупность имеющейся на сегодняшний день литературы и архивных материалов, которые составят источниковую основу диссертации;
осветить историю полевых исследований и формирования источнико-вой базы по петроглифам Забайкалья;
рассмотреть историю создания хронологии петроглифов Забайкалья;
проследить эволюцию взглядов исследователей по различным аспектам исторической интерпретации содержания петроглифов Забайкалья (семантика, культурная и этническая принадлежность), оценить вклад каждого из исследователей в изучение петроглифов Забайкалья, высказать свое отношение к решению некоторых аспектов изучения забайкальских писаниц;
выделить основные этапы исследования петроглифов Забайкалья.
Объектом исследования диссертации является история изучения петроглифы Забайкалья. Предметом исследования является процесс создания ис-точниковой базы и формирования научных представлений о памятниках наскального искусства Забайкалья.
Хронологические рамки диссертации охватывают период с 30-ых гг. XVIII столетия до наших дней, т.е. от появления первых сведений о петроглифах Забайкалья в дореволюционной исторической литературе до выхода фундаментальных научных работ по различным аспектам их изучения в конце 60-ых гг. XX в. - начале XXI в.
Территориальные рамки исследования включают Западное и Восточное Забайкалье от восточного побережья оз. Байкал до слияния рек Шилки и
14 Аргуни, а также прилегающие районы Северной Монголии. Это связано с тем, что на этих территориях распространены петроглифы определенных типов, характерные именно для данных областей Сибири. Северная Монголия включена по причине наличия там петроглифов этих же типов.
Источниковую базу диссертационного исследования составили опубликованные и неопубликованные материалы по истории изучения петроглифов Забайкалья. Они представлены двумя группами: опубликованными и хранящимися в архивах ИА РАН, ИИМК РАН, Музее истории Бурятии и личных архивах некоторых исследователей.
Первую группу источников составляют опубликованные научные работы информационного и теоретико-аналитического характера; монографии, статьи, материалы и тезисы докладов научных и научно-практических конференций, авторефераты диссертаций. Вторая группа источников представлена архивными материалами: полевыми отчетами, дневниками и письмами исследователей. В частности, нами были использованы полевые отчеты Э.Р. Рыгдылона за 1935-1936 гг. (архив ИИМК РАН), А.П. Окладникова за 1950, 1954 гг. (архив ИА РАН), А.В. Тиваненко за 1978-1979 гг. (архив ИА РАН), А.К. Конопацкого за 1977 г. (архив ИА РАН), полевой дневник А.Д. Цыбиктарова за 1998 г. (личный архив А.Д. Цыбиктарова), письмо В.В. Попова за 1927 г. (архив ИИМК РАН).
Методы исследования. В качестве методической основы диссертационного исследования использованы следующие методологические принципы. Принцип историзма, который не допускает модернизации исторических процессов и событий, предполагает рассмотрение явлений и процессов применительно к условиям конкретной исторической обстановки, позволяет рассматривать и оценивать явления и процессы в их взаимосвязи и развитии. Применительно к объекту и предмету диссертации он предполагает изучение истории исследования петроглифов Забайкалья исходя из особенностей состояния археологической науки на определенных этапах ее развития, выявление периодов формирования источниковой базы изучения петроглифов Забайкалья и
складывания целостной научной концепции их понимания. Принцип всесторонности и комплексности дал возможность подвергнуть тщательному анализу факты истории исследования забайкальских петроглифов и правильно оценить их значение. Факты истории изучения писаниц Забайкалья рассматривались нами не в отрыве друг от друга, а в общей их совокупности. Из исторических методов в диссертации использован сравнительно-исторический метод. Он позволил рассмотреть историю исследований забайкальских писаниц в хронологической последовательности в течение периода времени с 30-ых гг. XVIII в. до наших дней и показать в какой последовательности и как происходило формирование источниковой базы, научных представлений об этих памятниках и, в конечном итоге, проследить эволюцию взглядов на разные стороны их исследования во времени. Данный метод также дал возможность сопоставить результаты деятельности ученых по изучению наскальных изображений рассматриваемого региона в разные исторические периоды, объективно оценить вклад отдельных исследователей в изучение рассматриваемых памятников, позволил выявить общее и особенное в их взглядах на различные проблемы, связанные с осмыслением содержания и значения петроглифов как исторических источников, и, в конечном итоге, выделить этапы исследования забайкальских писаниц. Нами использованы методы статистической и компьютерной обработки информации, позволившие проанализировать динамику полевых исследований петроглифов Забайкалья, оценить вклад каждого ученого в формирование источниковой базы изучения наскальных рисунков, проследить количественное распределение петроглифических памятников по долинам забайкальских рек, и тем самым более доказательно сформулировать основные выводы.
Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые изучен и систематизирован значительный объем материалов по истории формирования источниковой базы изучения наскальных рисунков Забайкалья и осмысления проблем, связанных с анализом и интерпретацией этих памятников. Предпринята попытка представить целостную картину истории полевых и каме-
ральных исследований этих петроглифов на протяжении почти 300 лет - с 30-х гг. XVIII столетия до начала XXI века. Вниманию исследователей предлагается периодизация истории изучения забайкальских писаниц и оценка достижений каждого из периодов, прослежена динамика полевых изысканий, дается оценка вклада каждого из исследователей в разработку проблематики этих памятников.
Практическая значимость. Материалы и выводы исследования могут быть использованы при написании обобщающих научных работ, учебников и учебных пособий, научно-популярных изданий, разработке специальных курсов по археологии и истории наскального искусства Сибири и сопредельных территорий, паспортизации и создании свода петроглифов Забайкалья, а также их музеефикации
Апробация работы. Содержание и основные положения диссертационного исследования излагались на региональных конференциях в Чите (1999 г.), Новосибирске (2000 г.), Барнауле (2001 г.), Томске (2003 г.), Улан-Удэ (2004 г.). Результаты и отдельные аспекты исследования отражены автором в 13 научных публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, сокращений и приложения.
Вклад исследователей 1920-1960-ых гг. в формирование источни кового фонда петроглифов Забайкалья
В советское время к изучению забайкальских памятников наскального искусства вернулись в середине 1920-ых гг. Во всяком случае нам не известны какие-либо публикации, датирующиеся концом 1910 - началом 1920-ых гг. Это объясняется, по-видимому, тяжелой ситуацией в России и крае, сложившейся в годы революции и гражданской войны. Об этом, в частности, свидетельствуют данные о деятельности забайкальских музеев в этот период времени, одним из которых был Кяхтинский краеведческий музей, основанный в 1890 г. группой местных краеведов19. Ситуация стала выправляться с середины 1920-ых гг., когда в печати начали появляться работы по древней истории Забайкалья, написанные местными краеведами, сотрудниками музеев и зарождавшихся научных учреждений. Это было связано с принципиальными изменениями в развитии исторической науки, происходившими в послереволюционной России, когда в 1922 г. был образован СССР. Как отмечают исследователи «связано это было, прежде всего, со становлением молодой советской исторической науки и изменением ее отношения к истории национальных окраин бывшей царской России. В частности, была поставлена задача изучения истории народов Сибири в древние времена и их этногенеза. Поэтому, по сравнению с до революционным периодом, изучение археологии различных районов Сибири стало уже делом не отдельных представителей интеллигенции (Ю.Д. Талько-Грынцевич, А.К. Кузнецов, АЛ. Мостиц, П.С. Михно, Я.С. Смолев и др.) и общественных организаций (ТКО ПО РГО, Читинское отделение ПО ИРГО, музеи), а делом государственного значения. Изучением археологии Бурятии стали заниматься академические научные учреждения страны (Институт истории материальной культуры, ныне Институт археологии РАН) и республики (Бурятский ученый комитет, Научное общество им. Д. Банзарова, Научно-исследовательский институт культуры и др.). В результате археологическое изучение края было поставлено на планомерную систематическую основу с использованием новейших достижений археологической науки того времени. Следствием стал значительный рост объема археологических исследований на территории республики» .
В 1925 г. А.К. Кузнецов, директор Читинского областного краеведческого музея, опубликовал результаты своих исследований Кондуйского городка и памятников его окрестностей, в числе которых имелись и писаницы. Петроглифы были обнаружены им в четырех верстах от поселка Хутор в пади Меха-чиниха. Изображения были выполнены красной охрой и представляли собой фигуры человечков и медведя. Исследователь отмечал, что с этой писаницей местное население не связывало никаких легенд и преданий21.
В июле-августе 1925 г. В.В. Попов, ученый секретарь Бурят-Монгольского научного общества им. Д. Банзарова, проводил разведочные работы в Троицкосавском аймаке Бурятии. В долине р. Джиды около д. Баян-ыхасун он обнаружил высеченную на скале надпись «ом-ма-ни-пад-ме-ыхум» (чудо, рожденное в лотосе - В.Ц.). От местных жителей В.В. Попов выяснил, что с этой скалой связана легенда, согласно которой здесь был зарыт клад . В октябре того же года он обследовал Мухоршибирскую писаницу, находящуюся в 44 км от Верхнеудинска (совр. г. Улан-Удэ - В.Ц.) и в 7 км от д. Онохой по Читинскому тракту. Рисунки были сфотографированы и зарисованы в натуральную величину. Кальки с рисунками он передал на хранение в Верхнеудинский краевой музей. Весной и летом 1927 г. В.В. Попов предполагал обследовать две писаницы в Верхнеудинском уезде и Хоринском аймаке (Чингисов камень). Эти работы должны были быть проведены в рамках его проекта по составлению археологической карты Бурятии, о чем он сообщал в письме в отдел музеев Главнауки РСФСР от 23 марта 1927 г.23
В конце апреля 1927 г. в ходе разведочных работ в окрестностях с. Кабан-ска Бурят-Монгольской АССР А.П. Окладников, впоследствии академик, ученый с мировым именем, крупнейший исследователь древней истории Сибири, Дальнего Востока, Центральной и Восточной Азии, зафиксировал писаницу, известную среди местного населения под названием «Шаханский бог». Петроглиф находился на южном обрывистом склоне Фофановской горы. Рисунки были представлены фигурами человечка красного цвета и змея, выполненного синевато-черной краской. А.П. Окладников отмечал, что в недавнем времени писаница являлась священным местом для бурят, однако после того, как «поп Симиен» освятил скалу и нарисовал на ней крест, место «потеряло свою притягательную силу»24.
В 1927 г. В.В. Попов выявил еще два памятника наскального искусства в долине р. Тугнуя и в Хоринском аймаке Бурятии - Гол-Тологой и Зальтира. Рисунки на скале Гол-Тологой, нанесенные красной краской, были представлены изображениями птиц, человека, животных, кружочками, высеченным знаком «О». Рисунки были скалькированы. На петроглифах со скалы на р. Зальтире имелись фигуры лося, птиц, человека и кружочки. Они также были нанесены красной краской и располагались на южной стороне скалы. Как и в Гол-Тологое, В.В. Попов скалькировал рисунки и сделал общий фотоснимок скалы с изображениями
Формирование источниковой базы петроглифов Забайкалья в 1970-2000-ых годах
В 1971, 1973 и 1974 гг. экспедиция ИИФФ СО АН СССР продолжила исследования писаниц в бухте Саган-Заба на Байкале85. Полученные материалы вошли в монографию А.П. Окладникова «Петроглифы Байкала - памятники древней культуры народов Сибири»86.
В 1970-ые годы после публикации монографии А.П. Окладникова и В.Д. Запорожской (1969, 1970 гг.) полевые работы по поиску и фиксации новых памятников наскального искусства, а также обследованию ранее обнаруженных писаниц заметно оживились. Среди них особое место занимают исследования А.И. Мазина и А.В. Тиваненко.
К 1972 г. относятся первые в литературе сведения об одном из крупнейших петроглифических памятников Забайкалья - Городовом Утесе в окрестностях с. Шарагол Кяхтинского района Бурятии. О нем писал еще П.П, Хоро-ших . Следует отметить, что грот с рисунками находится ближе к с. Алтай, нежели к Шараголу, под основанием огромной скалистой вершины одной из наиболее почитаемых бурятским населением гор, которая называется Хукто-ыхан. Хукто-ыхан относится к разряду священных гор. Эта гора почитается и населением прилегающих районов Монголии.
В 1973 г. Н.В. Комисарова, научный сотрудник Республиканского краеведческого музея им, М.Н. Хангалова в Улан-Удэ, открыла писаницы в пещере Старая Брянь примерно в 1,5 км выше одноименного села. Изображения представляли собой антропоморфные фигуры, пятна, полосы, условные знаки, птиц и кресты. Она скалькировала часть рисунков, которые впоследствии передала во А.В. Тиваненко .
В эти годы свои исследования по изучению петроглифов из бассейнов рек Олекмы, Алдана и Верхнего Приамурья89 переносит в Восточное Забайкалье А.И. Мазин. В ходе полевого сезона 1974 г. он обнаружил писаницы в распадке Копчинском в Борзинском районе Читинской области у с. Цаган-Олуй. Рисунки, выполненные охрой вишневого цвета, изображали антропоморфные фигуры, пятна, условные знаки90.
В 1976 г. группа исследователей Саянского отряда Северо-Азиатской комплексной экспедиции ИИФФ СО АН СССР в составе АЛ. Окладникова, В.И. Молодика и А.К. Конопацкого проводила поисковые работы в Баргузин-ской долине. Они обнаружили новые писаницы у дер. Душелан, около бывшей дер. Алга, у горы Голубинка. Петроглифы располагались в 4-5 км восточнее дер. Душелан, По сведениям, полученным от местного населения, скала с рисунками носила название «Кладовая». Исследователи отмечали крайне плохую сохранность писаниц, многие композиции сильно расплылись и оказались нечитаемыми. Несмотря на это, исследователи выявили несколько сохранившихся композиций, выполненные охрой разных оттенков - от темно-бордового до бледно-малинового. На скальных поверхностях имелись такие сюжеты, как решетка-изгородь, пятна, животные (собака, олень, бык), человечки, полосы, условные знаки, оградка91.
Другой памятник находился около дер. Алга. Значительное количество плоскостей с петроглифами плохой сохранности были закопчены кострами или пожарами. Тем не менее, А.П. Окладникову, В.И. Молодину и А.К. Коно-пацкому удалось прочитать ряд рисунков. Среди них имелись условные знаки, овалы, полосы, человечки, животные . Местонахождение Голубинка располагалось в 5 км от с. Новая Брянь с левой стороне дороги, ведущей в с. Старая Брянь. Плохой сохранности изображения сильно расплылись и имели малиновую окраску. На скальных плоскостях исследователи зафиксировали птиц, антропоморфные фигуры, оградки, пятна, полосы, «решетки», овалы . В целом А.П. Окладников, В.И. Молодин и А.К. Конопацкий в 1970-ые гг. открыли 4 новых петроглифа (табл. 1 -80,82-84).
С 1977 г. начала свои работы археологическая экспедиция Этнографического музея народов Забайкалья под руководством А.В. Тиваненко. В нее входили А.П. Байчук, художник А.К. Карнышев, фотограф М.В. Мшанецкий, рабочий Г.И. Собакин и др.94 Основной задачей экспедиции был целенаправленный поиск петроглифов на территории Бурятской АССР. Такая узкая направленность работ экспедиции дала значительные результаты. В 1977 г. работы охватили долины рек Чикой, Хилок, Джида, Темник и окрестности г. Улан-Удэ. За один сезон отряд А.В. Тиваненко обнаружил и обследовал 25 памятников наскального искусства (табл. 1 - 85-109). Так, в долине р. Чикой было открыто 2 новых петроглифа - Каменушка и Тагалсар, и описан ранее известный памятник - Городовой Утес. Петроглиф Каменушка располагался на правом берегу Чикоя при его впадении в Селенгу. Рисунки, выполненные красной охрой, включали антропоморфные фигуры и пятна95. Местонахождение Тагалсар находилось на левом берегу Чикоя в 10 км выше с. Поворот.
Выделение петроглифов бронзового и раннего железного веков и решение вопросов их интерпретации
Петроглифы, нанесенные на скальную поверхность минеральной краской на основе охры, составляют наиболее многочисленную группу наскальных изображений Забайкалья (ср. рис. 1, 2, 3). Их изучение началось еще в 30-ые годы XVIII в. Большая часть этих петроглифов относилась, как это выяснилось позже уже во второй половине 1940-ых гг. (см. ниже), к бронзовому и раннему железному векам. В эти же годы для их обозначения стали применять термины «селенгинские писаницы» и «петроглифы селенгинского типа» (ПСТ). Но в XVIII-XIX вв. их датировка еще не была установлена, но, тем не менее, процесс познания этих памятников уже начался, и исследователи тех лет внесли свой посильный вклад в их изучение. Г.Ф. Миллеру принадлежит заслуга введения их материалов в научный оборот. Он первым указал на наличие таких писаниц «в гористых местностях рек Кемника и Джиды»72 и, таким образом, очертил, хотя и не совсем четко, некоторые районы распространения этих памятников в пределах Западного Забайкалья. Г.Ф. Миллер также положил начало выделению сюжетов селенгинских писаниц, отметив, что это «животные и иные фигуры» .
В целом на взгляд современного исследователя Г.Ф. Миллер сделал только первые робкие шаги в изучении рассматриваемых памятников. Однако если принять во внимание общий уровень науки того времени, этот ученый сделал довольно многое: ввел в научный оборот эти петроглифы, локализовал их в пределах Западного Забайкалья, указал топографические особенности их расположения на местности, выделил сюжеты, хотя и указал конкретно только на наличие изображений животных. Г.Ф. Миллер, к сожалению, не пошел дальше по пути исследования этих памятников. Это объясняется тем, что, во-первых, сведения о них он получил уже в конце своего путешествия по Забайкалью. Во-вторых, Г.Ф. Миллер полагал, что разгадать тайну забайкальских писанных камней должны будут другие исследователи, что видно из содержания «Инструкции для адъюнкта Фишера»: «19. Не следует оставлять без внимания ни изображений, ни письмен столь древнего происхождения. Какими маловажными они бы ни казались, но с них необходимо делать снимки, чтобы со временем можно было сопоставить все древности такого рода и вывести из них заключение» .
К сожалению, в последующее время, до второй четверти XIX в., эти памятники не изучались. Лишь во второй половине XVIII в. Э. Лаксман отметил наличие «письмен» на скалах по р. Джиде75. Данные Э. Лаксмана, хотя и очень скудные, подтвердили уже известную по сведениям Г.Ф. Миллера информацию: рассматриваемые памятники локализуются в Западном Забайкалье, представляют собой некие изображения и располагаются на прибрежных обрывистых скалах. Возникает вопрос - почему сведения Э. Лаксмана еще более скудны, чем у Г.Ф. Миллера? Ответ очевиден - Э. Лаксман являлся прежде всего минералогом, химиком, ботаником и естествоиспытателем76. Как и многие представители науки XVIII в. он был ученым-энциклопедистом и интересовался всем, что попадалось ему на пути, в том числе и памятниками старины. Э. Лаксман не занимался специально вопросами истории, а лишь отмечал наиболее интересные на его взгляд факты.
Исследования петроглифов Забайкалья продолжились уже в XIX в. В это время их изучением занимались М.А. Кастрен, Н.А. Бестужев, Д.П. Давыдов, Н.В. Кириллов, В.А. Обручев. В середине XIX в. М.А. Кастрен, путешествуя по Забайкалью, посетил писаницу Хотогой-Хабсагай. Он осмотрел рисунки и записал легенды, связанные со скалой77. К сожалению, нам не известны конкретные наблюдения ученого по материалам памятника. Однако несомненно, что благодаря сведениям М.А. Кастрена стал известен самый восточный на тот момент памятник наскального искусства. Тем самым был существенно расширен ареал распространения писаниц, и стало возможным говорить о том, что он охватывает все Западное Забайкалье.
Выделение петроглифов эпохи средневековья и решение вопросов их интерпретации
Выявленные аналогии некоторым сюжетам селенгинских писаниц на изображениях бронзовых кинжалов и ножей карасукских и тагарских форм из Забайкалья, Монголии, Северного Китая и Минусинской котловины позволили А.П. Окладникову обосновать мнение о том, что писаницы селенганскои группы появились в одно время с плиточными могилами Монголии и Забайкалья во второй половине II тыс. до н.э., когда широко употреблялись карасукские кинжалы, затем продолжали бытовать в первой половине I тыс. до н.э., вплоть до гуннского времени, когда произошли крупные изменения в этническом составе и культуре древнего Забайкалья195.
Таким образом, вывод о датировке ПСТ, сделанный в рассматриваемой монографии, явился своего рода итоговым обобщением результатов работы А.П. Окладникова со второй половины 1940-ых до конца 1960-ых годов. Но, как и по другим аспектам изучения ПСТ, он был более фундирован, обоснован на большем по объему материале, чем прежде.
Вместе с тем нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что А.П. Окладников убедительно показал существование ПСТ на протяжении двух крупных эпох: позднего бронзового и раннего железного веков. Это, в свою очередь, ставит задачу создания внутренней периодизации ПСТ, что не нашло отражения в работах А.П, Окладникова. К сожалению этот пробел не был устранен и в работах других исследователей селенгинских писаниц. Поэтому одной из важнейших задач изучения этих памятников является разработка их относительной хронологии.
Относительно этнокультурной принадлежности селенгинских петроглифов А.П. Окладников остался верен прежней точке зрения и связывал их с на селением культуры плиточных могил. Но она была несколько скорректирована. На основании того, что ПСТ встречаются на более узкой территории, чем ареал культуры плиточных могил, он высказывал мнение о том, что они принадлежат особой этнической группе внутри населения этой культуры.
А.П. Окладников, исходя из некоторых закономерностей развития искусства, в самом общем виде высказал свое мнение и о происхождении ПСТ. По его мнению истоки их формирования были связаны с изменениями в сфере экономики древнего населения Южного Забайкалья и Монголии, а именно -освоением отраслей производящего хозяйства197.
Давая общую оценку результатам исследования А.П. Окладникова по ПСТ, опубликованным в рассматриваемой монографии, необходимо подчеркнуть следующее. В ней он аргументировано продемонстрировал их огромные источниковедческие возможности для решения самого широкого круга проблем, связанных с экономикой, мировоззрением, идеологией, культурной и этнической принадлежностью населения, оставившего эти памятники. Этот труд подвел итоги многолетним исследованиям А.П. Окладникова, начатым еще в довоенное время. Достигнутые им результаты не потеряли своего значения вплоть до настоящего времени. В русле выдвинутых в книге идей работали многие из петроглифоведов последующего времени.
В анализируемой монографии А.П. Окладников дал подробную характе-ристику и анализ и «кяхтинским» писаницам (рис. 2) . Он рассмотрел основные аспекты их изучения: ареал распространения, особенности топографического расположения на местности, классификация сюжетов с характеристикой их стилистических особенностей, датировка, семантика и этнокультурная принадлежность. Следует отметить, что решение поставленных задач было осуществлено в сопоставлении с материалами самой многочисленной группы наскальных изображений - писаниц «селенгинского» типа.
А.П. Окладников подтвердил малочисленность и узкую локализацию кях-тинской группы писаниц в районе г. Кяхты и сел Усть-Кяхта, Субуктуй. Всего было выявлено семь памятников: Субуктуй, Табангутское обо, гора с маяком около Усть-Кяхты, Хана-Шулуун, Газагор-Табангут, Заря и Бага-Заря199. Как и прежде исследователь отметил их привязанность к невысоким базальтовым холмам и скалистым гребням200, расположение на изолированных глыбах и исполнение в «...точечной... и резной, линейной технике»201.
А.П. Окладников провел работу по классификации и статистической обработке сюжетов ПКТ. На основе 445 учтенных изображений он распределил сюжеты по частоте встречаемости в следующей последовательности: солярные символы (186), козлы (113), олени (52), рисунки животных «вообще» (46), лошади (20), верблюды (14), человечки (9), волки (5)202. Эти данные показали преобладание в составе ПКТ сюжетов в виде козлов и солярных знаков. Анализ набора сюжетов и манеры исполнения изображений позволил А.П. Окладникову сделать вывод об анималистическом, охотничьем характере искусства создателей этих писаниц, что отразилось также в реалистичности изображений, «динамике передачи характерных движений и поз зверей». Вместе с тем А.П. Окладников отмечал присущие писаницам «кяхтинской» группы черты, связанные с художественными традициями скифо-сибирского звериного стиля. Это нашло проявление, по его мнению, в «изяществе рисунка, плавности линий, тяге к орнаментализму и декоративной трактовке реальных форм». Подтверждением связи художественной манеры «кяхтинских» петроглифов со скифо-сибирским звериным стилем служила обнаруженная среди их изображений сцена преследования козла хищником - «характерный сюжет борьбы зверей, хищников и травоядных» .
Рассматривая вопросы датировки и этнокультурной принадлежности писаниц «кяхтинской» группы, А.П. Окладников связал их с петроглифами Центральной и Средней Азии, а также Алтая и Тувы. По его мнению «кяхтинские» писаницы были не одновременны. Самыми ранними являлись те из них, в которых отчетливо прослеживались «примитивно реалистические тенденции» и отсутствовала «орнаментально-декоративная стилизация в ее чистом виде».
