Содержание к диссертации
Введение
1. Рецепция школы «анналов» в советской историографии: начальный этап. 50-60-е гг 16
1.1. Причины обращения советских ученых к трудам историков школы «Анналов» 16
1.2. Концепция феодализма М. Блока в освещении А.Д. Люблинской 25
1.3. Философия и методология истории школы «Анналов» в трактовках советских историков и философов 40
2. Диалог отечественной исторической науки и школы «анналов». 70-е гг. XX в. - начало XXI в 55
2.1. Критический анализ установок школы «Анналов» 70-80-х гг 55
2.2. Современные тенденции в изучении школы «Анналов». Конец XX - начало XXI вв 78
3. Школа «анналов» и отечественная историческая наука: на пути к методологическому синтезу 95
3.1. А.Я. Гуревич: новое прочтение методологии школы «Анналов» 95
3.2. Ю.Л. Бессмертный: опыт плодотворного сотрудничества
с историками школы «Анналов» 123
Заключение 139
Список источников и литературы 144
Приложение 1 165
Приложение 2 167
Приложение 3 185
Приложение 4 191
- Причины обращения советских ученых к трудам историков школы «Анналов»
- Концепция феодализма М. Блока в освещении А.Д. Люблинской
- Критический анализ установок школы «Анналов» 70-80-х гг
- А.Я. Гуревич: новое прочтение методологии школы «Анналов»
Введение к работе
Марк Блок, Люсьен Февр, Фернан Бродель, Жак Ле Гофф — имена этих историков, корифеев французской исторической науки неразрывно связаны со школой «Анналов». Это одно из ярких и широко известных объединений французских историков начало свою деятельность в конце 20-х гг. XX в. с «боев за историю»1, заняло уже через два десятилетия доминирующие позиции во французской науке2 и продолжало свое развитие до середины 90-х гг. XX в. Труды перечисленных представителей этой школы составляют солидную библиотеку и освещают разнообразные моменты европейской (по преимуществу — французской) истории. Неугасающий интерес мирового научного сообщества к творческому наследию школы «Анналов» подтверждает тот факт, что труды ее представителей регулярно переиздаются во Франции и переводятся на английский3, немецкий4, испанский5, русский6 языки.
Взаимодействие представителей отечественной и западноевропейской исторической науки было плодотворным для обеих сторон. Одним из примеров такого взаимодействия, которое не являлось предметом специального рассмотрения в научной литературе, представляется творческое восприятие наследия школы «Анналов» в отечественной историографии. По словам академика И.Д. Ковальченко, «российская историческая наука — только частица мировой историографии, и для успешной работы российских историков им необходимо тщательно следить за общим ходом движения исторической нау ки»7. При обращении к изучению школы «Анналов» надо учитывать ряд обстоятельств.
Во-первых, при употреблении понятия «научная школа», как некоторого единства ученых, в современной историографии присутствует определенная размытость. В отечественной науке основополагающие разработки по конкретизации понятия «историческая школа» были сделаны Q Г.П. Мягковым . Он выделял школы «лидерского» и «коммуникативного» типов. В первом случае «школа формируется вокруг того или иного ученого, обучающего представителей ее методологии и методике»9. Во втором случае, который, по нашему мнению, имеет место по отношению к школе «Анналов» , «несколько ученых, благодаря сходству своих взглядов, вырабатываемых под действием ряда объективных факторов, приходят к осознанию общности методологии, методики и проблематики научных исследований»11. Во-вторых, необходимо отметить сложность определения школы «Анналов» как объекта исследования. Одни ученые отрицают существование 1 Л школы «Анналов» . Другие понимают под школой «Анналов» группу французских ученых, публикующих свои статьи в журнале «Анналы»13 в период с 1929 по 1999 гг. и предлагают использовать различные периодизации деятельности журнала (например, с позиций фактической истории, истории общественной мысли и т.п.)14.
В нашей работе, говоря о школе «Анналов», мы будем рассматривать научное течение, которое началось во французской исторической науке и получило затем международное признание и которое качественно отличается от позитивистской историографии, а также от других современных течений рядом выдвинутых научных положений («методология школы "Анналов"»)15. Выделим основные характеристики методологии школы «Анналов»:
• «история как проблема» — исследовательский подход, при котором ученый не просто описывает встречающиеся в источниках феномены, а конструирует идеальные типы (терминология М. Вебера), проверяемые им в процессе исследования;
• «диалог историка и источника» предполагает творческую активность историка при обращении с источником, иначе говоря, по мнению историков школы «Анналов», исследование должно начинаться не со «сбора материала», а с вдумчивой разработки предварительного списка вопросов, которые исследователь желает задать источникам;
• междисциплинарный подход — немеханический перенос методов, данных и принципов в историческую науку из других наук;
• принцип «глобальной» истории подразумевает общую установку исследования, которое не раскладывает изучаемые явления на отдельные части, но устремлено на обнаружение сущностных связей между ними16;
• акцент на микроисторических исследованиях означает не отрицание исследований по «макроистории», а дополнения подобных исследований друг другом. При этом, следует учитывать различный эвристический статус «микро-» и «макроистории»: макроисторические конструкции даны историку его мировоззрением и современностью, тогда как сведения о микроструктурах разных рангов и объемов историк получает непосредственно из источников.
В качестве представителей школы «Анналов» мы будем рассматривать главных редакторов журнала «Анналы», в трудах которых и получила развитие так называемая методология школы «Анналов», а именно: М. Блока и Л. Февра (первое поколение школы «Анналов»), Ф. Броделя (второе поколение школы «Анналов»), Ж. Дюби, Э. Ле Руа Ладюри и Ж. Ле Гоффа (третье поколение школы «Анналов»).
Актуальность темы исследования определяется содержанием нынешнего этапа отечественной исторической науки, которая находится в поиске путей исторического синтеза и конструирования новой исследовательской парадигмы. Не все то, что было предложено историками школы «Анналов», нашло и находит свое отражение в трудах отечественных ученых. И тем не менее, исследовательский опыт школы «Анналов» учитывается не только учеными, занимающимися всемирной историей, но и специалистами в области отечественной истории17. Более того, по определенным направлениям (например, историческая антропология, история повседневности, казусная история) отечественные историки пошли дальше французских коллег, предложив свое «видение» исторической реальности и способов ее изучения.
Объектом исследования являются особенности рецепции научного наследия школы «Анналов» в отечественной историографии.
В рамках рассматриваемого нами периода развития отечественной исторической науки с середины 50-х гг. XX в. и до нашего времени можно выделить три этапа восприятия отечественными историками научного наследия школы «Анналов». Во время первого этапа (работы А.Д. Люблинской, И.С. Кона, Г.В. Атласова, О.М. Медушевской) происходит первоначальное «ознакомление» широкого круга ученых с идеями школы «Анналов». На втором этапе (работы М.Н. Соколовой, Е.В. Гутновой, Ю.Н. Афанасьева, В.М. Далина, С.Ф. Блуменау, А.З. Манфреда, В.П. Смирнова, А.В. Адо, А.С. Ходонова) ряд ученых пытается посмотреть на школу «Анналов» с учетом происходящих в ней внутренних организационных и теоретических из менений. Третий продолжающий свое существование и по сей день этап (работы А.Я. Гуревича, Ю.Л. Бессмертного, Б.Г. Могильницкого, А.Л. Ястре-бицкой, П.Ю. Уварова, Н.В. Трубниковой) характеризуется творческим восприятием методологии французских историков, которая органично вписывается в исследования отечественных ученых. Подчеркнем, что предложенное нами деление отечественной историографии школы «Анналов» опирается в первую очередь на хронологию внутреннего роста отечественной исторической науки.
Предмет исследования определяется теоретико-методологическими характеристиками отечественной историографии школы «Анналов» как отдельного явления, ее проблематикой, методологией, динамикой. В нашей работе анализируется научная ценность рассматриваемых подходов, их значение в советской и российской историографии. Изменяющаяся под воздействием ряда внутренних и внешних факторов, но вместе с тем имеющая определенную инерцию отечественная историография школы «Анналов» характеризуется как органичная часть исторической науки в нашей стране.
Цель исследования — анализ содержания и эволюции отечественного восприятия школы «Анналов», ее вклада в развитии современной исторической мысли.
Для достижения поставленной цели исследования выдвинут ряд задач, а именно:
• дать характеристику основных этапов восприятия школы «Анналов» в отечественной историографии;
• соотнести изменения проблематики и подходов к анализу школы «Анналов» с изменениями тенденций в обществе и исторической науке;
• провести сопоставление этапов восприятия школы «Анналов» в отечественной и зарубежной историографии;
• определить значение отечественной рецепции школы «Анналов» для современного научного познания, оценить эвристический потенциал научного опыта, накопленного французскими историками, для качественного методоло гического обновления современной российской исторической науки.
Источниковая база исследования представлена разнообразными материалами и документами эпохи, часть которых впервые вводится в научный оборот:
• Комплекс научной литературы о школе «Анналов» (авторефераты диссертаций, монографии, статьи в научной периодике, рецензии, а также материалы посвященных школе «Анналов» международных дискуссий). В диссертации были проанализированы источники на русском, английском18, французском , немецком языках, что позволило сопоставить восприятие школы «Анналов» в нашей стране и за рубежом.
• Труды французских историков школы «Анналов» и их статьи в журнале «Анналы», которые были использованы как в оригинале, так и в русском переводе. Особенность работы над диссертацией состояла в том, что в отличие от большинства отечественных публикаций, посвященных творчеству ученых школы «Анналов», настоящее исследование осуществлено тогда, когда в России напечатаны почти все труды французских историков. Были пе-реведены на русский язык работы М. Блока , сборник статей JI. Февра , че-тыре монографии Ф. Броделя , труды Ж. Дюби , книги Э. Ле Руа Ладюри , монографии Ж. Ле Гоффа . Были опубликованы важные в методологическом плане статьи французских ученых (Ф. Броделя, Ж. Ле Гоффа) , а также их статьи, подготовленные специально для отечественных изданий28. Последнее обстоятельство свидетельствует о непосредственном взаимодействии французских и отечественных историков.
• Мемуарная литература. Среди литературы этого вида можно выделить воспоминания29 и ряд автобиографических статей30 А.Я. Гуревича, подборка автобиографических материалов Ю.Л. Бессмертного31, а также мемуары Е.В. Гутновой32. Также были использованы публикации Л.М. Баткина33, И.С. Кона34, Д.Э. Харитоновича35, А.Я. Гуревича36, С.В.Оболенской37, Б.Г. Могильницкого , в которых эти историки характеризуют заслуги своих учителей, друзей и соратников, чья научная деятельность была связана с освоением научного наследия школы «Анналов».
• Материалы научной периодики, которые содержат интересную и ценную информацию об общественных условиях развития исторической науки на разных этапах, а также о ее внутренней жизни. Были использованы публикации в периодических изданиях: «Средние века», «Французский ежегодник», «Методологические и историографические вопросы исторической науки», «История и историки», «Одиссей», «Диалог со временем», «Европейский альманах», «Arbor mundi (Мировое древо)», а также в журналах «Вопросы истории», «Новая и новейшая история», «Отечественная история», «Вопросы философии», «Коммунист» (с 1991 г. «Свободная мысль»), «Вестник истории мировой культуры», «Вестник Московского университета. Серия История», «Общественные науки и современность». • Свидетельства А.Я. Гуревича, записанные в январе 2003 г. в ходе бесед 39 40 « с автором диссертации , а также конспект лекции , прочитанной ученым в апреле 2005 г. Методологической основой исследования являются традиционные научные принципы историзма и научной объективности. Также были использованы проблемно-хронологический, сравнительный, синхронный и диа-хронный методы.
Исследование было осуществлено на основе концепции интеллектуальной истории, основы которой были заложены А. Лавджоем и развиты в трудах Л.П. Репиной. Согласно их точке зрения, неотъемлемой частью интеллектуальной истории является история исторической науки как одна из форм общественной деятельности и части культуры.
В работе была сделана попытка использования плодотворной идеи об историческом познании как диалоге культур, высказанной М.М. Бахтиным и продолженной трудами B.C. Библера. Следует подчеркнуть, что диалог в нашей работе выступает не только в качестве средства прямой коммуникации ученых41. Диалог является одним из видов конкретно-проблемных методов, сущность которого определена постановкой новых вопросов перед источниками и поиском ответов на эти вопросы источников, попутно открывающих свои новые смысловые глубины. Используя метод диалога в сумме с персо-налистическим подходом, мы на протяжении нашей работы ставим вопросы не только к отечественным историкам, исследовавшим научное наследие школы «Анналов», но и к первоисточникам — французским историкам, принадлежащим к этому научному течению. Именно это позволяет нам осветить новые, еще не исследованные пласты отечественного восприятия научного наследия школы «Анналов».
Историография проблемы. В данном разделе осуществлен обзор существующей исследовательской литературы по проблеме интерпретации научного наследия школы «Анналов» в отечественной историографии.
С середины 50-х гг. и до первой половины 90-х гг. XX в. основной целью отечественной традиции изучения методологии школы «Анналов» было изложение содкржания трудов французских историков, анализ определенных аспектов их творчества. Это имело смысл в условиях, когда большая часть трудов французских историков (за исключением весьма немногих публикаций42) были недоступны советскому читателю. К творчеству школы «Анналов» обращались как отечественные медиевисты (которых естественно интересовал опыт решения спорных проблем истории Средневековья), так и философы (внимание которых привлекали методологические поиски французских ученых).
Первая в советской литературе статья об одном из основателей школы «Анналов» М. Блоке принадлежит перу И.С. Кона и А.Д. Люблинской43; первая отечественная монография о школе «Анналов» была написана М.Н. Соколовой44. Также анализ научного наследия школы «Анналов» содержится в работах А.В. Адо, Г.В. Атласова, Ю.Н. Афанасьева, М.А. Барга, Б.Ю. Бессмертного, С.Ф. Блуменау, И.А. Гобозова, А.Я. Гуревича, Е.В. Гутновой, В.М. Далина, Г.Г. Дилигенского, И.С. Кона, А.Д. Люблинской, А.З. Манфреда, О.М. Медушевской, Б.Г. Могильницкого, И.И. Розовской, В.П. Смирнова, М.Н. Соколовой, П.Ю. Уварова, А.С. Ходонова, и ряда других исследователей.
В публикациях указанных авторов содержались суждения по отдельным аспектам историографии школы «Анналов» в нашей стране. Ю.Н. Афанасьевым был поставлен вопрос о непропорциональности освещения различных этапов истории «Анналов»: больше всего работ о творчестве М. Блока и Л. Февра, значительно меньше — о научной деятельности Ф. Броделя и совсем немного о трудах Ж. Ле Гоффа, Э. Ле Руа Ладюри, Ж. Дюби45. Зачастую объектом анализа являлась не школа «Анналов» в целом, а труды и взгляды отдельных ее представителей.
Особое место в ряду исследований занимает сборник «Споры о главном»46, представляющий собой материалы международного коллоквиума, состоявшегося в Москве в октябре 1989 г. Хотя основной целью коллоквиума была дискуссия о будущем исторической науки и будущем школы «Анналов», тем не менее, в ходе этой конференции была рассмотрена эволюция отечественного восприятия школы «Анналов». Данный сборник представляет большой интерес и тем, что представляет комплекс мнений нескольких поколений отечественных ученых о школе «Анналов».
Сопоставлению эволюции теоретико-методологических оснований советской медиевистики и «Новой исторической науки» во Франции в 60-80-е гг. посвящена кандидатская диссертация И.К. Калимонова47. В ней он не только проводит анализ точек зрения, доминировавших в отечественной и французской исторической науках, но и обосновывает вывод об интеграции двух направлений исторической мысли, произошедшей относительно независимо от идеологической конфронтации на протяжении 60-80-х гг.
Ряд интересных наблюдений и замечаний о личности и научной лп деятельности А.Я. Гуревича содержится в статье Д.Э. Харитоновича . В ней тельности А.Я. Гуревича содержится в статье Д.Э. Харитоновича . В ней он рассматривает влияние идей школы «Анналов» на Гуревича, а также дальнейшее развитие методологии данного научного направления в творчестве мэтра российской медиевистики.
Оценка вклада Ю.Л. Бессмертного и его соратников в изучение научного наследия школы «Анналов» содержится в статье Н.Е. Копосова и О.Ю. Бессмертной49. В этой публикации анализируются основные направления научной и организационной деятельности Ю.Л. Бессмертного на протяжении всей его жизни.
Характеристика историографии интерпретации научного наследия «Анналов» в отечественной исторической науке была бы неполной без упоминания о кандидатской диссертации О.В. Воробьевой50. Эта работа, посвященная анализу рецепции творчества А.Дж. Тойнби в отечественной историографии, представляет собой первый опыт конкретного анализа методологии зарубежного историка в нашей науке.
Научная новизна исследования определена выбором темы и состоит в следующем:
• впервые отечественная традиция интерпретации научного наследия французской исторической школы «Анналов» рассматривается как особый феномен;
• восприятие идей школы «Анналов» в нашей стране сопоставляется с рецепцией этого научного направления в странах Европы и Америки;
• осмысление научного наследия школы «Анналов» трактуется как отражение процессов трансформации отечественной исторической науки и мировой историографии в целом.
Хронологические рамки исследования — вторая половина 50-х гг. XX в. - начало XXI в. Это время поисков выхода из длительного кризиса,
сложившегося в отечественной историографии. С одной стороны, советская историография внешне являла собой картину успешно развивающейся и благополучной академической дисциплины, с другой стороны, на протяжении нескольких десятилетий 50-х - 90-х гг. наблюдаются кризисные явления.
Вторая половина 50-х - конец 60-х гг. - время «хрущевской оттепели». В этот период начинается критика культа личности Сталина, формируются новые подходы в исторической науке. Начало 70-х - середина 80-х гг. — период брежневского правления, когда происходит частичная реставрация ослабленных после XX съезда прежних канонов развития исторической науки. Середина 80-х гг. - начало XXI вв. — период кардинальной перестройки в российском обществе, преодоления теоретико-методологического кризиса.
Эта хронология в значительной степени совпадает с внутренней хронологией отечественных трактовок наследия школы «Анналов». Если правление Хрущева породило сдвиг и смятение в умах, приоткрыло двери в мировую науку, закрытые сталинским режимом, то и в осмыслении наследия школы «Анналов» наблюдается первый этап, обозначенный нами как ознакомление советских ученых с творчеством французских историков.
Последующее пятнадцатилетие (конец 60-х - середина 80-х гг.) ознаменовано созданием большого массива научной литературы по школе «Анналов», в котором была дана характеристика школы «Анналов» как сложившегося направления.
Начатая во второй половине 80-х гг. XX в. эпоха «перемен» изменила радикально не только советское общество, но и историческую науку. Не обращаясь к осмыслению этих перемен, нельзя понять ни достижения современной историографии школы «Анналов», ни перспектив ее дальнейшего развития.
Практическая значимость работы. Результаты диссертации могут быть использованы в преподавании историографии новой и новейшей истории стран Европы и Америки, истории Франции, а также истории общественной мысли Франции XIX-XX вв. Материалы диссертации могут быть включены в учебные курсы по социологии, философии и методологии истории.
Апробация работы. Выводы и основные положения диссертации были доложены на научных конференциях «Западноевропейская цивилизация и Россия: общее и особенное» (Ставрополь, СГУ, 2003 г.), «Межкультурное взаимодействие и его интерпретации» (Москва, ИВИ РАН, 2004 г.), «Отчетная конференция Липецкого государственного педагогического университета по итогам научно-исследовательской и научно-методической работы за 2004 г.» (Липецк, ЛГПУ, 2005 г.). Кроме того, содержание работы отражено в научных публикациях автора — статьях и тезисах докладов.
Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, а также приложения. Объем основного текста изложен на 164 страницах. Список источников и литературы включает в себя 285 единиц. В приложении впервые публикуются (на русском языке) тексты, характеризующие отношение Ф. Броделя, Ж.-Кл. Шмитта, Б. Лепти, Ж. Ревеля к отечественной историографии, а также статья Ю.Л. Бессмертного, предназначенная для французского читателя.
Причины обращения советских ученых к трудам историков школы «Анналов»
Если обратиться к истокам школы «Анналов» (конец 20-х - 30-е гг. XX в.) и попытаться выяснить причины того значительного влияния, которое она оказала на современную историческую науку, то можно увидеть, что время становления этого направления совпало с кризисом мировой историографии1. С одной стороны, этот кризис выражался в предпочтении исследований по политической истории (на основе исторических фактов, взятых преимущественно из письменных источников) в ущерб социальной и экономической истории, а также в утрате интереса к цельной исторической картине; с другой стороны, часть историков (в том числе — Ч. Бирд и К. Беккер) декларировали «презентизм» — методологический принцип, рассматривающий историческое познание как выражение идеологических отношений современности2. Дальнейшее углубление в рассмотрении кризиса, охватившего историческую науку в к. XIX в.- I пол. XX в., не входит в задачи нашего исследования. И тем не менее этот кризис не был всеобщим: появился ряд выдающихся историков, хорошо осознававших необходимость возрождения и обновления истории как науки. Среди них были М. Блок и Л. Февр. Подробно их вклад в методологию истории будет рассмотрен далее, здесь же следует отметить то главное, что способствовало преодолению упомянутого выше кризиса. Это, прежде всего, исторический синтез на основе социальной и экономической истории, а также выдвинутый принцип «история-проблема».
При всем этом не стоит сбрасывать со счетов то, что сторонники позитивистской историографии3 сохраняли свои позиции на протяжении первой половины XX в. Противостояние между Блоком и Февром (базировавшимися вначале в Страсбургском университете), с одной стороны, и консервативными приверженцами традиционного историописания (преподававшими в Сорбонне), с другой стороны, длилось почти два десятилетия!
Резкая критика идей основоположников школы «Анналов» в первые десятилетия ее существования происходила как во Франции, так и в других европейских странах, например, в ФРГ4. Английские историки (за исключением П. Берка, Э. Хобсбоума, Р. Хилтона, Э. Томпсона и некоторых других) долгое время оставались в стороне от дискуссии со школой «Анналов», потому что такие ключевые для французских историков понятия как «структура», «конъюнктура» или «ментальность» были чужды английским ученым и трудно переводимы в их систему понятий5. Дополнительным препятствием к англо-французскому диалогу служила изысканность стиля Л. Февра и некоторых его учеников. Были конфликтные ситуации и между представителями разных поколений школы «Анналов» .
Первые шаги к осмыслению школы «Анналов» в СССР были сделаны в середине 50-х гг. Из сказанного вытекает необходимость анализа как состояния французской историографии в конце 20-х гг. - середине 50-х гг., так и советской исторической науки в 50-60-х гг.
Следует отметить тот факт, что осмысление процессов, протекавших в советской исторической науке во второй половине XX в., уже было затронуто в двух одновременно вышедших исследованиях. И авторы учебного посо-бия И.П. Дементьев, А.И. Патрушев, и автор кандидатской диссертации О.В. Воробьева независимо друг от друга выделили ряд особенностей, характерных для советской исторической науки 50-60-х гг., позволивших постепенно преодолеть «железный занавес» и создать благоприятную для научных контактов атмосферу.
Авторы «Историографии истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки» преследовали цель создания общей историографической картины, бегло упоминая о контактах советских историков с западноевропейскими учеными. О.В. Воробьева в своей работе более обстоятельно остановилась на англо-советских научных контактах, что было определено выбранным направлением исследований. Тогда как начало франко-советских контактов осталось в тени. Проведем сопоставление причин начала послевоенных контактов советских ученых с французскими и другими западноевропейскими историками.
Если обратиться к советской историографии 30-40-х гг., то можно зафиксировать явно недостаточное внимание к творчеству французских историков1 . В исторической науке того периода преобладала идеологическая трактовка исторического процесса. Положение в исторической науке начинает меняться после Второй мировой войны. Общую характеристику, данную советской историографией зарубежной исторической науке в 50-е гг., можно обозначить как «кризис буржуазного историзма»11. Тем не менее, нельзя не отметить тот факт, что уже в то время советская историография выделяла школу «Анналов» среди других западных научных течений, на которые ве-шались стандартные ярлыки «фальсификаторов истории» , «глашатаев антикоммунистической пропаганды»13 и т.д. С нашей точки зрения, это объясняется следующими причинами: 1) «нейтралитет» первого поколения школы «Анналов» по отношению к
К. Марксу и марксизму14 (французские историки стремились к Марксу15, но так и не смогли в полной мере (в отличие от английских историков, например16) применить в своих исследованиях марксистскую методологию);
2) выражение школой «Анналов» видения исторического процесса с позиций цивилизационного подхода (например, в отличие от точки зрения А. Тойн-би ) не было прямо направлено против учения об общественно-экономических формациях;
3) научные разработки школы «Анналов» были посвящены преимущественно периоду Средних веков (и раннего Нового времени) и Великой Французской революции 1789 г. — темам, которые «не раздражали» советскую историческую науку (Средние века — по причине «временной удаленности» от современности19, Французская революция — потому что революционная тематика являлась классической в творчестве основоположников марксизма-ленинизма);
4) в отечественной исторической науке досоветского и начального советского этапов были заложены традиции медиевистических исследований близких к идеям школы «Анналов» .
Концепция феодализма М. Блока в освещении А.Д. Люблинской
Первое обращение советской исторической науки к творческому наследию школы «Анналов»45 произошло в середине 50-х гг. там, где это было сделать легче всего в обход партийной цензуры — на почве медиевистики.
Первым ученым школы «Анналов», которому была посвящена отдельная публикация в советском журнале явился М. Блок46. Его личность не вызывала «особых подозрений» со стороны цензоров — офицер французской армии, участник Второй мировой войны, погибший в борьбе с фашистами. Не вызывала сомнений и его историческая специализация — социальный и экономический историк, сфера его научных интересов распространялась на феодальный строй средневековой Европы, ее материальную жизнь, аграрные отношения, историю землевладения и земледелия, техники и денежного обращения...47
Думается, обращение А.Д. Люблинской к исследованию творчества М. Блока не случайно. Александра Дмитриевна Люблинская, одна из выдающихся учениц О.А. Добиаш-Рождественской48, в свое время сама возглавила ленинградскую школу медиевистики и сумела воспитать целую группу учеников (А.Х. Горфункель, В.И. Райцес, Т.М. Червонная и другие — всего более 40 человек49), которые продолжили ее традиции, связанные со школой «Анналов»50. Высокая оценка школы «Анналов» (и особенно М. Блока) присутствовала в ее спецкурсах по аграрной истории, по истории сословного представительства, по источниковедению и другим проблемам французской и западноевропейской средневековой истории51.
По словам А.Я. Гуревича, лично знавшего А.Д. Люблинскую, «это была в высшей степени колоритная фигура среди историков старшего поколения» 2. Причиной того, что в советской исторической науке было возможно сочетать научную эрудицию, высокий профессионализм и в то же время к минимуму сводить необходимые для того времени догматические шаблоны, был ослабленный идеологический контроль к медиевистике по сравнению с изучением новой и новейшей истории.
Однако этого было недостаточно: требовалось идти на внутренний компромисс и не выступать против откровенных научных подделок. Этого А.Д. Люблинская позволить себе не могла. Поэтому после обсуждения книги Б.Ф. Поршнева53, где, как она считала, «нет ни одной добросовестной страницы»54, у нее начались крупные неприятности55.
В центре научно-исследовательских интересов А.Д. Люблинской находились как социально-политическая история Франции первой по ловины XVII в. , так и проблемы источниковедения и палеоло-гии58. Ее докторская диссертация59, защищенная в 1951 г., легла в основу книги «Франция в начале XVII в.»60 Продолжением данного исследования стала монография «Французский абсолютизм в первой трети XVII в.»61, посвященная истории Франции 1620-1629 гг. Из названий уже видно, что стержневой темой исследования А.Д. Люблинской была Франция XVII в., хотя горизонт ее научных интересов был гораздо шире. Она прекрасно знала всю средневековую историю Франции и через XVII столетие сумела провести линии развития этой страны к эпохе нового времени. К какому бы периоду французской истории она ни обращалась , ей всегда важно было понять своеобразие Франции, определить те ее признаки, которые в совокупности выявляют специфику французского народа. Умело используя сравнительно-исторический метод и сравнивая французскую историю с историей других европейских стран, она стремилась охватить всю историю французского феодализма — от его зарождения до его падения63. В свете научных интересов советской исследовательницы логичным представляется ее интерес к творчеству М. Блока, имевшего собственную научную концепцию истории французского феодализма.
Нельзя понять содержания франко-советского медиевистического диалога, ограничиваясь только личностями Люблинской и Блока. Для полноты историографической картины необходимо охарактеризовать два уровня развития медиевистических традиций: международный и национальный, непосредственно принадлежащей одной стране (в нашем случае, Франции и СССР).
Подробную характеристику концепций феодализма в западноевропейской и американской медиевистике дал М.А. Барг64. Им были выделены четыре основные историографические школы на тот период времени: политико-типологическая (О. Гинтце), социально-историческая (М. Блок и его последователи), формально-юридическая (Ф. Гансхоф, Ф. Стентон) и западногерманская «современная школа» (О. Бруннер)65. Остановимся подробнее на французской медиевистической традиции, для которой характерно наличие преемственности двух поколений: старшего (прежде всего М. Блок) и «молодого» (Ж. Дюби, Ж. Ле Гофф и другие).
Блок был убежденным сторонником цивилизационного подхода66, согласно которому феодализм есть определенная совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих социальных, политических, экономических и духовных институтов, функционировавших на территории Западной Европы на протяжении нескольких веков. Для Блока характерно динамичное видение феодализма — от его зарождения до разложения. Поэтому изучаемое им феодальное общество IX-XIII вв. было включено в рамки широкой исторической перспективы, включавшей позднюю античность, с одной стороны, и Новое время (до революции XVIII в.), с другой .
Проблема периодизации феодализма в трудах французских историков была затронута нами не случайно. Французскими медиевистами «младшего» поколения Ж. Дюби, Ж. Ле Гоффом, Р. Фоссье и др. период с V по XV вв. рассматривается как время существования средневековой христианской цивилизации Запада68.
Критический анализ установок школы «Анналов» 70-80-х гг
Время правления Брежнева, «застой», «пражская весна» 1968 г. — вот основные характеристики периода конца 60-х — середины 80-х гг. С приходом «пражской весны» 1968 г. временно заглохло движение «шестидесятников», получившее возрождение лишь в середине 80-х гг.1 И вместе с тем этот период — время развития диссидентского движения2, время «самиздата» и «тамиздата», «дела» Ю. Даниэля и А. Синявского и многих других «дел».
Ввод советских танков в Прагу в 1968 г. по времени примерно совпал с развязкой в длительном противостоянии парторганизации Института истории АН СССР и так называемой группы «неосталинистов». Эта развязка вылилась в ликвидацию самой парторганизации и переформировании Института3. В Институте всеобщей истории был закрыт сектор методологии, которым руководил М.Я. Гефтер4. Начались проработки новаторских установок5, содержащихся в книгах Гуревича. Искусственно были прекращены на долгое время дискуссии по методологическим проблемам общественных наук6.
А.И. Данилов, находясь на посту министра просвещения РСФСР, необоснованно обвинил А.Я. Гуревича, Ю.Л. Бессмертного и ряд ученых в структура-лизме . Отметим, что позиция Данилова вступала в противоречие с той позицией, которой он придерживался в первой половине 60-х гг. (в 1961 г. Данилов дал положительный отзыв на докторскую диссертацию А.Я. Гуревича8)
В то же время поступательное развитие общества и науки продолжалось. Заметным явлением в отечественной историографии стали работы академика И.Д. Ковальченко по методологии истории9. Являясь убежденным историком-марксистом, Ковальченко, тем не менее высказывал взгляды, далеко выходящие за пределы «официального марксизма», который господствовал в советской идеологии10. Начиная с 1962 г., Ковальченко выступил в роли одного из пионеров использования количественных методов в исторических исследованиях и организаторов сотрудничества советских и зарубежных исследователей, среди которых ведущие позиции принадлежали французским и американским ученым.
Следует отметить вклад М.А. Барга в развитие методологии истории. Оставаясь в рамках марксистско-ленинской методологии, он предпринял первую в отечественной историографии попытку системного рассмотрения категорий и методов исторической науки11. Кроме того, на основе общих категорий исторической науки им были разработаны частные теории (методы) основных процессов эпохи Средневековья и начала Нового времени. В творчестве Барга занял значительное место анализ системообразующих методологических категорий: «историческое время», «историческое сознание», «целостность», «структура», «процесс». Именно эти категории находились в центре внимания историков школы «Анналов».
Изменились характер и масштаб отечественной рецепции школы «Анналов». В 70-е и в начале 80-х гг. впервые в СССР были опубликованы переводы трудов французских историков Блока, Броделя, Ле Руа Ладюри и некоторых других. О повышенном интересе советских историков к школе «Анналов» и продолжении ими методологических поисков свидетельствует выход в свет ряд монографий13, диссертаций14 и статей15. В 1982 г. группа по истории Франции провела заседание16, на котором обсуждали работы советских историков (М.Н. Соколовой, Ю.Н. Афанасьева, В.М. Далина) по школе «Анналов». На заседании А.В. Адо отметил, что указанные монографии подняли целый комплекс вопросов о развитии исторической науки во Франции.
70-80-е гг. отмечены качественными изменениями методологии и проблематики исследований школы «Анналов». В 1968 г. Бродель был отстранен от руководства журналом вставшими во главе редколлегии «Анналов» «молодыми» директорами Э. Ле Руа Ладюри, М. Ферро, Ж. Ле Гоффом . Смена руководства сопровождалась сменой исследовательских приоритетов (от географического и экономического подходов к преимущественному изучению аграрной истории и исторической антропологии).
Международная научная конференция (Страсбург, 1979 г.) свидетельствовала о возрождении интереса историков «третьего поколения» школы «Анналов» к творчеству основателей этого направления М. Блока и Л. Февра. Значительное место на конференции заняли новые области исторической науки, сформировавшиеся в первой половине XX в. Докладчики уделили внимание влиянию марксизма на методологию «Анналов». Обсуждались на конференции вопросы воздействия журнала «Анналы» на развитие французской и европейской историографии18.
На XIII Международном конгрессе исторических наук в Москве в 1970 г. 19 произошло плодотворное сопоставление точек зрения советских и французских ученых на проблемы феодализма. Были затронуты основные установки школы «Анналов».
Центральное место в дискуссии медиевистов на секции «Средневековье» московского конгресса занял совместный доклад З.В. Удальцовой и Е.В. Гутно-вой20. Оживленную дискуссию на секции конгресса вызвала марксистско-ленинская трактовка понятия «феодализма». Большинство участников дискуссии делали попытки уточнения типологической схемы на материале стран Центральной и Восточной Европы, а некоторые зарубежные историки возражали против универсальности понятия феодализма, утверждая, что существует только «особый феодализм» для каждой отдельной страны.
Участвовал в работе секции представитель школы «Анналов» Жорж Дюби. Прочитанный им доклад вызвал критику советских историков за «преувеличение» роли семейных отношений в структуре французского феодального общества и особенно класса феодалов. Спорной представляется нам оценка академиком С.Д. Сказкиным выступлений Ж. Дюби и других зарубежных историков, высказанная им в статье о конгрессе. В частности, с одной стороны, он подчеркивает высокую эрудицию авторов докладов, тонкость источниковедческого анализа и постановку ряда конкретных новых проблем.
А.Я. Гуревич: новое прочтение методологии школы «Анналов»
Научный диалог Арона Яковлевича Гуревича и историков школы «Анналов», в широком смысле слова, является диалогом отечественной и зарубежной медиевистической традиций, начатым задолго до А.Я. Гуревича (Л.П. Карсавиным, Н.П. Грацианским, Д.М. Петрушевским и др.)1 и продолженным его последователями (Л.М. Баткиным, Д.Э. Харитоновичем и др.)2. В узком смысле слова диалог А.Я. Гуревича и школы «Анналов» представляет собой этап научной эволюции отечественного историка, начиная с середины 60-х и заканчивая серединой 90-х гг. XX в., когда Гуревич подвел его предварительные итоги в монографии «Исторический синтез и Школа "Анналов"» . В основном А.Я. Гуревич вел диалог с представителями «третьего» поколения «Анналов» — Ж. Дюби, Ж. Ле Гоффом и другими историками. Основателей школы «Анналов» М. Блока и Л. Февра он считал своими научными учителями. В стороне от упомянутого научного диалога по разным причинам находятся другие ведущие представители школы «Анналов» — Ф. Бродель, П. Шоню, М. Ферро, Б. Лепти, Ж. Ревель, Р. Шартье и др.
Разнообразны формы диалога — совместное участие в конференциях, публикация переводов книг и сборников статей4 и написание предисловий или послесловий к ним5, интервью6, продолжение дискуссий на страницах монографий, статьи по схожим проблемам , рецензии. Личность А.Я. Гуревича, получившего признание в российской науке уже в конце 80-х — начале 90-х гг., сравнима по масштабу с теми историками школы «Анналов», с которыми он вел диалог. Сделанное уточнение о признании отечественного историка в российской, а не советской исторической науке выражает тот факт, что на протяжении 30 лет А.Я. Гуревич вел свои «бои за историю», пользуясь в основном одним «оружием» — изданием монографий и публикацией статей . И только когда в конце 80-х — начале 90-х гг. в отечественной исторической науке в результате кризисной ситуации образовался «вакуум», в него незамедлительно было направлено все то новое и лучшее, что было создано западной исторической наукой9 — циви-лизационная теория А. Тойнби, теория М. Вебера, идеи миросистемного подхода, идеи школы «Анналов».
Структура этой главы отражает особенности научной эволюции А.Я. Гуревича, а также специфику его диалога с представителями школы «Анналов» в области истории культуры и ментальностей. Вначале выявим основные контуры творческой эволюции отечественного историка до и во время начала диалога, а затем проанализируем сущность его дискуссии с представителями школы «Анналов».
Период конца 40-х гг. — середины 60-х гг. (границами этого периода служат соответственно даты защиты кандидатской и докторской диссертаций10) — время становления А.Я. Гуревича как исследователя, занимавшегося по преимуществу аграрной историей средневековой Англии, историей средневековой Норвегии. Интересом к аграрной истории средневековой Англии ознаменовано начало научного пути российского историка под руководством корифеев советской медиевистики того времени А.И. Неусыхина и Е.А. Косминского11.
Уже при подготовке своей кандидатской диссертации А.Я. Гуревич выступил против назревшего к тому времени противоречия стандартной схемы формационного процесса. Логичная картина постепенного вызревания феодализма в недрах свободной германской общины вступала в противоречие с фактическим материалом. Изучая социальную историю Англии VII — начала XI вв., Гуревич пришел к выводу, что в основе процесса формирования крупного землевладения церкви и светской знати была политика пожалований королями фискальных, судебных и политических прав и полномочий (а не имущественное разорение свободных общинников) . В данном случае шла передача королем духовенству, монастырям и служилым людям власти над населением определенных территорий. В этом утверждении точка зрения советского историка совпала с мнением английского ученого XIX в. Ф. Мэтленда, который заявлял: «Мэноры (крупные поместья) спускаются сверху»13.
После защиты кандидатской диссертации и написания нескольких статей по этой проблематике Гуревич осознает, что формационная теория не является истиной в последней инстанции и ее нужно уточнять и дополнять на основе данных современной науки. Формируется его опыт непредвзятого подхода к трудам «буржуазных» ученых14.
После защиты кандидатской диссертации сфера научных интересов А.Я. Гуревича меняется. Продолжается поиск в рамках проблематики королевских пожалований земли монастырям, именитым людям, приближенным короля 5. Согласно первоначальному замыслу, российский историк думал «посетить» Скандинавию, чтобы выяснить ответы на свои вопросы, а затем «вернуться» на Британские острова. Задолго до публикации перевода книги М. Блока «Характерные черты французской аграрной истории» Гуревичем была осознана важность применения в научном исследовании компаративного подхода.
Но столкнувшись с богатством материала и его малой исследованно-стью, Гуревич решает «остаться» в пределах Скандинавии. Заинтересовавшей его проблемой была проблема роли дара в социальных отношениях16. По мнению Гуревича, трансформация института обмена дарами и привела к зарождению и развитию вотчинных или полувотчинных отношений17. Постепенно Гуревич приходит к убеждению, что факторы внеэкономические играли в социальных процессах раннего Средневековья куда большую роль, чем предполагалось раньше, и что абстрагироваться от них неправомерно .
Следуя традиции аграрной истории, Гуревич изучает древнескандинавский одаль в контексте его сопоставления с франкским аллодом и англосаксонским фолкландом. Он приходит к заключению, что одаль отнюдь не представлял собой объекта свободного распоряжения, т.к. он был теснейшим образом связан с семьей владельца19. Более того, Гуревичу удалось обнаружить пласт представлений о мире, и в частности об обжитой и возделываемой земле, который входил в институт одаля. По его мнению, в сознании скандинавов одаль был частью их картины мира.
