Содержание к диссертации
Введение
Глава I Теоретико-методологические проблемы историографии властных отношений в Древней и Средневековой Руси 24
1. Отечественные историки об изучении властных отношений в Древней и Средневековой Руси 24
2. Теоретическое осмысление проблемы власти в Древней и Средневековой Руси в отечественной историографии 110
Глава II Становление научных представлений о характере власти в Древней Руси и Средневековой Руси 158
1. Историки XVIII -1 половины XIX в о властном взаимодействии в домонгольской Руси 158
2. Структура исследовательской проблематики и ее развитие 175
3. Первые оценки роли Батыева нашествия и факта установления ордынского ига в трансформации властных отношений Древней Руси 196
4. Становление научных представлений о характере власти Московских князей XIV -1 половины XV вв 207
Глава III Эволюция научных представлений о власти в Древней и Средневековой Руси в трудах историков II половины XIX - начала XX вв 221
1. Власть в домонгольской Руси: от поиска «начал» к проблеме институализации властной деятельности 221
2. Оценка роли культа Бориса и Глеба во властных отношениях Древней Руси, в контексте общих исследований и специальных трудах 253
3. Властные отношения в Новгороде как самостоятельная научная проблема 264
4. Три историографические традиции в характеристике власти Орды 283
5. Становление власти московских князей как одна из центральных проблем дореволюционной историографии 296
Глава IV Освещение проблемы власти в Древней и Средневековой Руси в советской исторической науке 317
1. Власть в Древней Руси в оценке сторонников и противников концепции «раннефеодальной монархии» 317
2. Выделение роли культа Бориса и Глеба в сакрализации власти Древней Руси в самостоятельную научную проблему 345
3. Властные отношения в Новгороде в оценке советских историков 366
4. Историографические новации в анализе властного взаимодействия Руси и Орды в советской и эмигрантской историографии 385
5. Эволюция представлений о власти Московских князей в советской историографии 407
Глава V Современный этап в развитии исторических знаний о власти в Древней и средневековой Руси 426
1. Характеристика властных отношений в домонгольской Руси в трудах отечественных историков 1990-х гг. - начала XXI в 426
2. Новое в оценке роли культа Бориса и Глеба в сакрализации власти в Древней Руси на рубеже XX - XXI вв 447
3. Современные тенденции в характеристике властных отношений в Новгороде 459
Заключение 482
Список сокращений 498
Список источников и литературы 499
- Отечественные историки об изучении властных отношений в Древней и Средневековой Руси
- Историки XVIII -1 половины XIX в о властном взаимодействии в домонгольской Руси
- Власть в домонгольской Руси: от поиска «начал» к проблеме институализации властной деятельности
- Власть в Древней Руси в оценке сторонников и противников концепции «раннефеодальной монархии»
Введение к работе
Проблема власти во всех ее аспектах является одной из ключевых для характеристики человеческого сообщества любого уровня в той его части, которая относится к организованному взаимодействию субъектов исторического процесса, то есть к управленческой деятельности во всех ее проявлениях. Взаимодействие власти и народа на разных этапах отечественной истории постоянно привлекало внимание как собственно историков, так и исследователей, занятых в других областях гуманитарного знания. Различные аспекты проблемы рассматриваются в традиционных для отечественной науки конкретно-исторических исследованиях и обобщающих трудах по социальной и политической истории, изучаются специалистами по истории государства и права. Она становится одной из центральных тем в новейших работах, в том числе по ментальной и интеллектуальной истории, культурологии.
Изучение проблемы власти является важнейшей частью исторической науки, поскольку тема российской государственности, ее эволюции, значения и роли в истории, имеет не только научный, но и общественно значимый характер. Период Древней и Средневековой Руси не является исключением, так как именно в то время сформировались многие особенности системы власти и механизмов ее функционирования, которые ощутимо сказываются и в настоящее время. В период переломов, глубоких трансформаций общественного строя, усиливается интерес к историческому опыту
государственного управления. В последнее время отмечается заметная актуализация знаний о характере власти в Древней и Средневековой Руси, высок общественный интерес к этой проблематике.
Проблема власти многогранна и многоаспектна. Актуальность данного исследования связана с тем, что изучение историографии проблехмы власти в Древней и Средневековой Руси даст возможность выявить степень изученности данной темы за три века существования исторической науки; систематизировать концепции исследователей по данной проблематике; определить ключевые проблемы в изучении властных отношений; выделить наиболее значимые для современности историографические концепции; выявить лакуны в изучении одной из важных проблем в отечественной истории, актуальной и в настоящее время. На наш взгляд, потребность в обобщающей работе по историографии властных отношений в Древней и Средневековой Руси назрела, с точки зрения актуальности, и с точки зрения накопления историографического материала.
Объектом исследования в данной работе является комплекс научной литературы по истории России, целиком или частично посвященной проблеме власти в Древней и Средневековой Руси. Предметом настоящего исследования является процесс накопления исторических знаний, представленных в определенных концепциях и категориях. В центре внимания - концептуальные вопросы в трудах отечественных историков, в которых нашла свое отражение проблема власти в русских землях с IX по середину XV в., то есть со времени появления на Руси государственных структур и
перерастания потестарных отношений во властные, до начала процесса оформления Московского государства.
Эволюция отечественной историографической мысли по данной теме в полном объеме представлена в первом параграфе первой главы данного исследования. Здесь же обозначим степень изученности проблемы и приведем классификацию историографических работ, в которых переставлен анализ процесса изучения проблемы власти в Древней и Средневековой Руси.
К первой группе историографических работ следует отнести те из них, в которые непосредственно посвящены отслеживанию и анализу процесса изучения проблемы власти.1 Количество этих работ невелико, но для настоящего исследования они имеют первостепенное значение, поскольку именно эти работы составляют отечественную традицию изучения историографии властных отношений древности. В этих публикациях в общих чертах выявлен процесс изучения властных отношений в Древней и Средневековой Руси историками различных направлений, проведен анализ факторов, воздействовавших на перемены, происходящие во взглядах исследователей на разных этапах существования отечественной исторической науки.
Пузанов В. В. К вопросу о княжеской власти и государственном устройстве в Древней Руси в отечественной историографии. // Славяно-русские древности. Вып. 2. Древняя Русь: новые исследования. СПб., 1995; Он же. О спорных вопросах восточнославянской государственности в новейшей отечественной историографии. // Средневековая и новая Россия. СПб., 1996, Дворниченко А. Ю. Отечественные историки о государственном строе Северо-Восточной Руси XIII - XV вв. // Вестник СПб университета. 1996, Сер. 2. Вып. 1 (№ 2). С. 3 - 14; Михайлова И. Б. Институт власти великих князей Московских (очерк отечественной дореволюционной историографии). // Средневековая и новая Россия. СПб., 1996. С. 278 - 295 и др.
Вторую группу составили общие труды по историографии, поскольку в них зафиксирована теоретико-методологическая основа историографических исследований на разных этапах развития науки, степень изученности властной проблематики периода Древней и Средневековой Руси. Для работ этой группы наиболее характерно выявление общих для историков одного времени или одного направления задач, методических приемов анализа исторических источников. Проблема власти в Древней и Средневековой Руси здесь занимает свое - подчиненное общим задачам - место. И именно это - соотнесение интересующей нас тематики с общим направлением развития отечественной исторической науки - наиболее важно в этих работах. В самостоятельную группу можно выделить такой жанр историографических работ как обзоры, которые, имея служебный характер, тем не мнение фиксируют на данный конкретный момент состояние историографии по отдельным аспектам проблемы. Эти временные «срезы» историографии позволяют проследить движение исследовательской мысли в контексте социально-политических реалий той эпохи, когда они создавались.3
2 Соловьев С. М. Писатели русской истории XVIII в. // Соч. в 18 кн. Кн. 16. М.,
1995. С. 187 - 259; Иконников В. С. Общий взгляд на развитие науки русской
истории. Киев, 1868; Коялович М. О. История русского самосознания по
историческим памятникам и научным сочинениям. СПб., 1884; Милюков П. А.
Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913; Рубинштейн Н. А.
Русская историография. М., 1941; Черепнин Л. В. Русская историография до
XIX в. М., 1957; Пештич С. Л. Русская историография XVHI в. Л., 1971;
Шапиро А. Л. Историография с древнейших времен по XVII в. Л., 1982;
Киреева Р. А. Изучение отечественной историографии в дореволюционной
России с середины XIX в. до 1917 г. М, 1983; Негреско И. В. Современные
оценки монгольского ига в отечественной историографии. // Актуальные
проблемы отечественной истории. Воронеж, 1995. С. 10 - 15. и др.
3 Бестужев-Рюмин К. Н. Современное состояние русской истории, как науки. //
Московское обозрение. 1859. Кн. 1. С. 1 - 132; Забелин И. Е. Современные
взгляды и направления в русской истории. // Забелин И. Е. Опыты изучения
русских древностей. М., 1872. Ч. 1. 301 - 354; Сыромятников Б. И. Краткий
Четвертая группа - публикации о жизни и творчестве крупных деятелей отечественной исторической науки, формировании и специфике отдельных научных школ и направлений.4 В этих трудах исследуемая проблематика не занимает центрального места, но находит свое отражение в контексте общего знания. Понимание ведущими историками своей эпохи властных отношений в древности здесь представлено в той мере, в какой это необходимо для общей концепции концепцией, которой, безусловно, отводится главное место в историографических трудах этой группы. Наконец, пятую группу составляют историографические обзоры в монографиях, посвященных отдельным аспектам в общей проблематике властных отношений или отдельным периодам в истории Древней и Средневековой Руси. Они ценны тем, что подробно и тщательно освящают одну из граней историографического процесса по той проблематике, которой посвящена данная диссертационная работа.
В процессе историографического изучения проблемы власти в Древней и Средневековой Руси сложилось представление о
обзор и указатель литературы по истории государственной власти в России. М., 1913; Назаров В. Д., Пашуто В. Т., Черепний Л. В. Новое в исследовании истории нашей родины. М., 1978 и др.
4 Нечкина М. В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества.
М., 1974; Иллерицкий В. Е. С. М. Соловьев. М., 1980; Черепнин Л. В.
Отечественные историки XVIII - XX вв. М., 1984; Цамутали А. Н. Борьба
течений в русской историографии во второй половине XIX в. Л., 1977;
Медушевский А. Н. Государственная школа русской историографии. // Вопросы
историографии и источниковедения дооктябрьского периода. М., 1992. С. 81 -
117; Шишкин И. Г. А. А. Зимин и проблема образования Древнерусского
государства. // Россия в IX - XX вв. М., 1999; Калинина С. Г. К биографии М.
М. Щербатова. // Архив русской истории. Вып. 7. М., 2002. С. 125 - 148. др.
5 Вешняков В. И. О причинах возвышения Московского княжества. СПб., 1909;
Багалей Д. И. Русская история. М, 1914; Пресняков А. Е. Образование
Великорусского государства. Очерки политической истории ХШ - XV
столетий. Пг., 1918; Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства
Древней Руси. Л., 1988.
важности анализа историографических проблем, связанных с изучением древнерусской государственности; в значительной мере изучено наследие историков, внесших заметный вклад в изучение истории российского государства, в том числе и тех ее аспектов, которые связаны с властной проблематикой в Древней и Средневековой Руси. Общая характеристика степени изученности проблемы свидетельствует о том, что проделанная исследователями предшествующих эпох работа создает почву для появления проблемных трудов в области историографии проблемы власти. Соответственно в настоящее время есть возможность перейти от изучения отдельных историографических аспектов, к обобщающему исследованию процесса изучения проблемы власти в Древней и Средневековой Руси в отечественной историографии.
Целью диссертационной работы является выделение узловых проблем и ключевых вопросов в осмыслении места и роли государственной власти, сформировавшихся на разных этапах развития историографии, на основе анализа процесса изучения проблемы власти в Древней и Средневековой Руси в отечественной исторической науке на протяжении XVIII - XX вв. В центре внимания - теоретико-концептуальные стороны изучения проблемы власти в контексте развития исторической науки. Для достижения этой цели необходимо решить ряд задач, в том числе:
- выявить, систематизировать и подвергнуть научному анализу работы отечественных историков XVIII - XX вв., в которых нашла свое воплощение проблематика власти в Древней и Средневековой Руси;
- установить теоретико-методологические принципы изучения
проблематики властных отношений в отечественной
историографии XVIII - XX вв.;
исследовать процесс становления научных знаний о характере власти в Древней и Средневековой Руси;
определить роль и значение разработки вопросов об особенностях организации и функционировании власти в Новгороде Великом, о роли культа Бориса и Глеба в сакрализации княжеской власти, о значении ордынского ига в эволюции власти на Руси XIII - XV вв.;
изучить эволюцию научных представлений о власти в Древней и Средневековой Руси в трудах отечественных историков XIX - XX вв.;
провести анализ особенностей современного этапа в развитии историографии вопроса о проблеме власти.
Хронологические рамки определяются с учетом предмета и объекта исследования. Диссертация представляет собой первую обобщающую работу по историографии проблемы власти в Древней и Средневековой Руси. В этой связи в ней рассмотрены работы отечественных историков, созданные на всем протяжении существования исторической науки от XVIII до конца XX в. В рамках этого периода в диссертации выделены этапы:
историография XVIII - первой четверти XIX в.,
историография середины XIX - начала XX вв.,
историография 1920-х - 1980-х гг.,
историография 1990-х - начала 2000-х г.
Такой подход позволяет проследить историографию проблемы власти в общем контексте исторической науки.
Хронологические рачки периода в отечественной истории, подвергнутого историографическому изучению, определены с учетом того обстоятельства, что, вне зависимости от споров по поводу характера власти в Древней Руси, в отечественной историографии утвердилось мнение о глубинном единстве всех существенных элементов той модели власти, которая существовала на Руси с IX по середину XV в. Вместе с тем, в эволюции этой модели власти традиционно выделяют в качестве особых этапов:
с IX по вторую треть XIII в. - этап становления и эволюции княжеской власти;
со второй трети XIII - по вторую половину XV в., - этап трансформации сложившейся на предыдущем этапе модели власти, под воздействием монгольского завоевания, утверждения власти Орды, а затем и процесса становления независимого централизованного государства.
Диссертационное исследование опирается на обширный и разнообразный корпус источников. Цельность и единство этого корпуса определяется не только приращением научного знания, но и значимостью для научного сообщества и общественности. Важно, что эти работы служили и служат для подготовки новых кадров историков, для популяризации исторических знаний.
Весь крут источников, вне зависимости от времени их написания и взглядов авторов, традиционно делится на два главных «сектора». Первый по степени важности - исследовательские работы. Значительную часть таких работ XIX и, в особенности, XX в. составляют книги и статьи, посвященные тем или иным сторонам государственной и политической жизни Древней и Средневековой Руси. Концентрация внимания автора на небольшом числе четко
небольшом числе четко поставленных вопросов, возможность подробно и со всех сторон осветить их, привлечь максимально широкий круг источников, делает изучение такого рода работ существенным и необходимым.
Для характеристики историографии проблемы власти в Древней и Средневековой Руси, выделим, в качестве наиболее важных, две группы источников сектора «исследовательских» работ: монографии и статьи, посвященные исследованию различных аспектов властной проблематики. Как правило, именно в этих двух группах, в самом полном виде содержатся новые идеи, требующие осмысления и научной проверки, а также присутствует полный набор аргументов, приводимых авторами в защиту собственной точки зрения. Кроме того, выход монографии знаменует определенную веху в становлении и последующей эволюции научных взглядов автора. Обсуждение монографий и крупных этапных статей выдающихся историков дает новый импульс развитию науки и приводит к формированию целых школ и направлений. Такого рода монографии, посвященные: а) характеристике отдельных властных структур; б) взаимоотношений между отдельными элементами системы власти; в) отношениями населения к власти, можно без преувеличения назвать ключевыми источниками по интересующей нас теме, особенно если речь идет о работах, изданных в XIX и нач. XX в6
Во второй половине XX в. при усилении специализации историков и большей «дробности» изучаемых тем, наряду с
6 Соловьев С. М. История отношений между князьями Рюрикова дома. М., 1847; Иловайский И. Д. О вечевой степени. М, 1865; Ключевский В. О. Боярская дума Древней Руси. М., 1902; Сергеевич В. И. Древности русского права. Т. 2. Вече и князь. СПб., 1903; Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в
монографиями, важнейшим научным продуктом становятся научные статьи,8 посвященные исследованию отдельных элементов властных структур и взаимоотношения власти и народа на строго определенных этапах исторического развития. Но работа с ними требует преодоления определенных трудностей: статья дает лишь частичное представление об общей концепции автора, а мозаика
России. М., 1988; Пассек В. В. Княжеская и докняжеская Русь. М., 1870; Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. М., 1993.
7 Ильин Н. Н. Летописная статья 6523 г. и ее источник. М., 1957; Черепнин Л. В.
Образование Русского централизованного государства в XIV - XV в. М., 1960;
Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962; Гальперин Г. Б. Формы
правления русского централизованного государства XV - XVII вв. Л., 1964;
Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В., Шушарин В. П., Щапов Я. Н.
Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965; Рапов О.
М. Княжеские владения на Руси в X - первой половине XIII в. М, 1977; Кучкин
В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси. X -
XIV вв. М, 1984; Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой Руси.
М., 1985; Рогов В. А. Государственный строй Древней Руси. М., 1984; Фроянов
И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988; Толочко
А. П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992;
Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998 и др.
8 Брайчевский М. Ю. Диархическая партийная система в древнерусском городе
XII - начале ХІП в. // Древние славяне и Киевская Русь. Киев, 1989. С. 135 -
141; Горский А. А. Государство или конгломерат конунгов? Русь в первой
половине X в. // ВИ. 1999. № 8. С. 43 - 52; Котляр Н. Ф. К вопросу о характере и
форме государственной власти на Руси (II пол. ХГ - нач. XII в.). // Россия -
Украина: история взаимоотношений. М., 1997. С. 29 - 38; Кучкин В. А.
Александр Невский - государственный деятель и полководец средневековой
Руси. // ОИ. 1996. № 5. С. 18 - 33; Лурье Я. С. Вопрос о великокняжеском
титуле в начале феодальной войны XV в. // Россия на путях централизации. М.,
1982. С. 147 - 159; Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства
и первый его правитель. // ВИ. 1991. № 2 - 3. С. 3 - 20; Петров А В.
Внутриобщинные столкновения в Новгороде в сер. и П пол. XIV в. //
Средневековая и новая Россия. СПб., 1996. С. 307 - 322; Ранчин А М.
Формирование культа святых князей Бориса и Глеба: мотивы канонизации. //
Макариевские чтения. Вып. IV. Ч. П. Можайск, 1996. С. 53 - 58; Свердлов М. Б.
Правовой обычай и закон в формировании системы феодального права в
Киевской Руси. // Древнейшие государства на территории СССР. М., 1989. С. 19
- 26; Фроянов И. Я. О княжеской власти в Новгороде IX - I пол. XIII вв. //
Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Новгород, 1992. С. 12 - 21;
Черепнин Л. В. Из истории древнерусских феодальных отношений. XIV - XV
вв. // ИЗ. Т. 9. 1940. С. 31 - 80; Щапов Я. Н. Достоинство и титул царя на Руси
до XVI в. // Царь и царство в русском общественном сознании. М. 1999. С. 7 -
16; Юшков С. В. К вопросу о политических формах феодального государства. //
ВИ. 1950. № 1. С. 71-93 и др.
мелких фрагментов, возникающая на основе анализа статей содержит большое количество «белых пятен» - тем, которые не привлекли пристального внимания авторов.
Сходной по характеристикам с первыми двумя группами является еще одна: монографии по истории Древней и Средневековой Руси? В них авторы посвящают главы, разделы или параграфы характеристике «политического строя» или «государственной власти», существующей в интересующий их период и тем самым высказывают вполне цельный взгляд на характер властных отношений. Но, в отличие от специальных монографий или статей, взгляд этот представлен в обобщенном виде и лишь частично аргументированным.
Особую часть сектора исследовательских работ составляют те монографии и статьи, что посвящены узким вопросам и специализированным исследованиям, связанным с биографической, литературно-художественной, религиозно-политической тематикой, историей войн, форм труда и быта.10 Эти исследования часто выводят историков на проблематику властных отношений,
9 Мавродин В. В. Древняя Русь. М., 1946; Греков Б. Д., Якубовский А. Ю.
Золотая Орда и ее падение. М.-Л., 1950; Греков Б. Д. Киевская Русь. Л., 1953;
Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси.
Феодальная Русь и кочевники. М., 1967; Тихомиров М. Н. Древняя Русь. М.,
1975; Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
Л., 1980; Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней
Руси. Л., 1983; Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки
социально-политической истории. Л., 1987; Толочко П. П. Древняя Русь.
Очерки социально-политической истории. Киев, 1987; Зимин А. А. Витязь на
распутье. М., 1991; Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII - ХШ
вв. М, 1993; Вернадский Г. В. Киевская Русь. Тверь, М., 1996 и др.
10 Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (IX - XIV
вв.). М., 1960; Каргалов В. В. Монголо-татарское нашествие на Русь. М., 1966;
Брайчевский М. Ю. Утверждение христианства на Руси. Киев, 1989; Щапов Я.
Н. Государство и церковь в Древней Руси. М, 1989; Алексеев Ю. Г. Под
знаменами Москвы. Борьба за единство Руси. М., 1992; Борисов Н. С. Политика
московских князей. Конец XIII - первая четверть XIV в. М., 1999; Карпов А. Ю.
Ярослав Мудрый. М, 2001 и др.
заставляют высказать собственные взгляды на роль властных структур в той или иной сфере жизни общества. Вместе с тем, именно в работах такого рода чаще всего не находится место широким обобщениям, изложению общей концепции автора.
Наконец еще две группы источников этого сектора также обладают близкими характеристиками. Это статьи и тезисы, представленные в сборниках, опубликованных по итогам научных конференций и материалы научных дискуссий, проводимых в отечественных исторических журналах.11 Как правило, эти материалы имеют косвенное отношение к проблеме власти, поскольку их тематика либо шире интересующего нас вопроса (например - характеристика общественного строя Древней Руси) или значительно уже. Однако именно в этой группе источников встречается больше всего инновационных вариантов оценки исторического процесса, более всего альтернатив господствующей точке зрения, что позволяет судить о возможных (в том числе и нереализованных) путях развития исторической науки по нашей
Горский А. А. «Земли» и «Волости» (К вопросу о территориально-политической структуре Древнерусского государства). // Образование Древнерусского государства. Спорные проблемы. М., 1992. С. 15 - 17; Крадин Н. Н. Общественный строй кочевников: дискуссии и проблемы. // ВИ. 2001. № 4. С. 21 - 32; Мавродин В. В. Несколько замечаний по поводу статьи П. П. Смирнова «Образование русского централизованного государства в XTV - XV вв.». // ВИ. 1946. № 4. С. 45 - 54; Монгайт А., Федоров Г. Вопросы истории Великого Новгорода. // ВИ. 1950. № 9. С. 105 - 109; Пашуто В. Т. О Мнимой соборности в Древней Руси. // Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма. М., 1962 С. 162-214; Петров А. В. 1210-е гг. в социально-политической истории Новгорода. // Прошлое Новгорода и новгородской земли. Новгород, 1993. С. 24 - 26; Смирнов П. П. Образование русского централизованного государства в XIV - XV вв. // ВИ. 1946. №2-3. С. 55 - 90; Хорошкевич А. Л. Поставление князей и символы государственности X - ХШ вв. // Образование Древнерусского государства. Спорные проблемы. М., 1992. С. 70 - 72; Щапов Я. Н. Формирование древнерусского государства и церковь. // Образование Древнерусского государства. Спорные проблемы. М., 1992. С. 75 -77; Юшков С. В. К вопросу о политических формах феодального государства. // ВИ. 1950. № 1.С. 71-93 и др.
теме. Последняя из привлекаемых в данной работе групп источников - это рецензии и отзывы на вышедшие книги и статьи.12 Второй, дополнительный для настоящей работы сектор - так называемая «нарративная» (повествовательная) история, в которой автор следует принципам исторического рассказа, сопровождая изложение событий собственными комментариями. В секторе «нарративных» работ по отечественной истории мы можем выделить несколько групп источников. Это лекционные курсы, учебники и учебные пособия, книги для всеобщего чтения, статьи в энциклопедиях. Из числа источников «нарративной группы» наиболее важны лекционные курсы и учебники, хотя хронологически самой первой группой стали книги по отечественной истории и многотомные издания, предназначенные для всеобщего чтения. Труды такого рода наиболее характерны для XVIII и I пол. XIX вв. Каждое такое издание в первую очередь служит иллюстрацией собственной концепции автора.13 В них затрагивается широкий круг вопросов и проблематика властных отношений как бы «растворена» в них. Первыми по времени учебными изданиями стали лекционные
Милов Л. В. Генезис и развитие древнерусского государства. О книге Б. А. Рыбакова «Киевская Русь и русские княжества XII - ХПІ вв.». // ИСССР. 1983. № 2. С. 105 - 120; Назаренко А. В. К проблеме княжеской власти и политического строя Древней Руси. Замечания и размышления по поводу книги: Толочко А. П. Князь в Древней Руси: Власть, собственность, идеология. // Средневековая Русь. 2. М., 1999. С. 164 - 193 и др.
13 Манкиев А. И. Ядро российской истории. М., 1799; Татищев В. Н. История Российская. Тт. 1 - 7. М. - Л., 1963 - 1968; Щербатов М. М. История российская от древнейших времен. СПб., Т. 1. 1794. Т. 2. 1805. Т. 3. 1774; Елагин И. П. Опыт повествования о России. Т. 2. М., 1803; Карамзин Н. М. История государства Российского. Тт. 1 - 4. М., 1989 - 1992; Кайданов И. К. Начертание истории государства российского СПб., 1830, Полевой Н. А. История русского народа. Тт. 2-5. М., 1830 - 1833; Погодин М. П. Древняя русская история до монгольского ига. Т. 1. М., 1999; Устрялов Н. Г. Русская история Т. 1. СПб., 1855; Бестужев-Рюмин К. Н. Русская история. Т. 1. СПб., 1872. Т. 2. СПб., 1885; Багалей Д. И. Русская история. Т. 1. М, 1914; Рожков Н. А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. Т. 2. М, -Л., 1930 и др.
курсы, переработанные для публикации. Расцвет такого рода публикаций приходится на II пол. XIX и I пол. XX вв., хотя в виде отдельных лекций, такого рода труды появляются и во II пол. XX в. В этих изданиях доминирует индивидуальный, подход, гипотеза имеет равное, а то и преимущественное значение, по сравнению с уже устоявшимся знанием. Особенность этого типа источников в том, что они, оставаясь авторскими, предназначены в то же время для систематизации знаний будущих историков - студентов и всех, кто стремиться получить устойчивые знания по истории. Тем самым лекционные курсы, в отличие от научных статей в значительно больший степени ориентированы на общий уровень научного знания, достижения науки в целом, а не только данного ученого или лектора. В данной работе к исследованию привлекался не весь объем лекционных курсов, а только те из них, в которых либо был зафиксирован определенный этап в изучении интересующей нас темы, либо появились новые, еще не апробированные исторической наукой того времени идеи и взгляды.
Вариантом данного типа источника являются лекционные курсы, изданные по студенческой записи}5 Для них характерны те же особенности, что и для предыдущего типа, но с определенными
Соловьев С. М. История России с древнейших времен. // Собр. соч. в 18 кн. Кн. 1 - 3. М., 1988 - 1989; Ключевский В. О. Курс русской истории. // Соч. в 9 тт. М., Т. 1. 1987. Т. 2. 1988; Любавский М. К. Лекции по древней русской истории до начала XVI в. М., 1916; Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. М., 1993; Бочкарев В. Н. Очерк русской истории. Конспект лекций для ВУЗов, партшкол и для самообразования. Тверь, 1923; Алгасов В. А. Конспект лекций по истории России. Харьков, 1924; Базилевич К. В. Киевское государство. Лекции, читанные 4, 11 и 18 ноября 1944 г. М., 1945; Мавродин В. В. Возникновение феодальных отношений у восточных славян. Древнерусское государство - Киевская Русь (Лекция). М., 1957 и др.
15 Надлер В. К. Курс русской истории. Т. 1. Харьков, 1876; Готье Ю. В. Лекции по русской истории 1906-1907 учебный год. М., 1907; История русского права, составленная по лекциям Н. П. Загоскина, Владимирова-Буданова, Дьяконова, А. Н. Филиппова, В. Латкина и В. Сергеевича. Казань, 1909.
поправками, которые можно расценить как достоинства, переходящие в недостатки. Хотя эти лекционные курсы и редактировались авторами, все же они вынужденно упрощены, фрагментарны; формулировки в них лишены авторской точности; полностью отсутствует научный аппарат. Именно такие лекционные курсы передают точку зрения не только (или даже не столько) самого автора, сколько других ученых, с мнением которых надо познакомить студентов.
Учебники и учебные пособия.16 Этот тип источника в качестве ответвления от «книг для чтения» возникает уже в начале XIX в. в связи с потребностью в систематизации исторического знания, вызванной завершающей стадией формирования системы народного образования. Однако до конца XIX в. учебники не занимают много места в массиве исторической литературы. На рубеже XIX - XX вв. в первый раз, а затем, вторично, с середины 1930-х гг. учебник по истории для высшей и средней школы становиться важной частью не только исторического образования, но и исторического знания, поскольку в нем аккумулируются все достижения предшествующих эпох с поправкой на господствующую в данное время точку зрения. Тем самым учебник становится лучшим источником для изучения «типичных» исторических взглядов данной эпохи и того, какой критике подвергались те идеи и концепции, которые считались ошибочными. Такую же роль в обществе, только в более
16 Строев П. М. Краткая российская история в пользу российского юношества. М., 1814; Глинка С. Н. Русская история в пользу воспитания. Ч. 1-4. М., 1817; Иловайский Д. И. История России. М., Т. 1. 1876. Т. 2. 1884; Платонов С. Ф. Учебник русской истории для средней школы. Ч. 1. СПб., 1909; История СССР с древнейших времен до конца XVIII в. Под. ред. Б. А. Рыбакова. М, 1983; Павленко Н. И, Кобрин В. Б., Федоров В. А. История СССР с древнейших времен до 1861 г. М., 1989; История России. С древнейших времен до конца XVII в Под ред. А. Н. Сахарова и А. П. Новосельцева. М, 1996.
адаптированном виде - не для студентов, а для всего населения, играют и статьи в энциклопедиях}
К следующей группе «нарративных» источников относятся издания, популяризирующие историческое знание. К числу таких изданий относятся книги и брошюры для «народного» и «детского» чтения XIX - нач. XX вв.,18 а также издания советского времени, популяризирующие последние достижения исторической науки} Эти издания выступают в качестве упрощенного знания, адаптированного для понимания самым широким кругом лиц. Они свидетельствуют о том, в каком виде доходят современные исторические воззрения до широких масс населения. В данной работе этот тип источников привлекался лишь в том случае, когда возникала потребность обозначить общий уровень популярного знания по истории, задаваемый другими работами: прежде всего научной и учебной литературой. Особую группу источников «нарративного» сектора составляют курсы и учебники по истории права государственных учреждений России II половины XIX -начала XX вв.20
17 Рыбаков Б. А. Киевская Русь. // СИЭ. Т. 7. М, 1965. Ст. 218 - 228; Корецкий В. И. Монголо-татарское иго. // СИЭ. Т. 9. М., 1966. Ст. 608 - 610;. Залесский К. А., Орешников А. С. Князь. // Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. Т. 2. М., 1996. 1 Оленин А. И. Исторические воспоминания о нашествиях на Россию. СПб., 1816; Арцыбашев Н. С. Повествование о России. Т. 2. М., 1838; Кирпичников А. М. Святой Георгий и Егорий Храбрый. М, 1870; Линд О. Тверь и Москва в I пол. XIV в. М., 1906; Евгеньева М. Новгородское вече. Из истории русского народоправства. М., 1917 и др.
19 Назаров В. Д., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Новое в исследовании истории
нашей родины. М., 1978; Греков И. Б., Шахмагонов Ф. Ф. Мир истории.
Русские земли в ХПІ - XV вв. М., 1988; Творогов О. В. Древняя Русь. События
и люди. СПб., 1994.
20 Артемьев А. А. Краткое начертание романских и российских прав. М., 1777;
Андреевский И. Е. Русское государственное право. Т. 1. М.,-СПб., 1866;
Леонтович Ф. И. История Русского права. Вып. 1. Одесса, 1869; Загоскин Н. П.
История права Московского государства. Т. 1. Казань, 1877. Романович-
Салавтинский А. В. Система русского государственного права в его историко-
Таким образом, на основе анализа сложившегося корпуса источников можно сделать вывод о том, что диссертация имеет в основе необходимое количество разнообразных по составу источников, что при их комплексном изучении, позволяет раскрыть проблематику исследования и решить поставленные задачи.
В качестве базового метода изучения заявленной темы необходимо отметить междисциплинарный подход. В данном случае он необходим, поскольку сама тема диссертации соотносится с несколькими научными дисциплинами: историей, правом, социологией, политологией. В этой связи, методология исторического исследования должна быть дополнена знанием категориального аппарата, а также приемов изучения и осмысления материала, прелагаемыми теми научными дисциплинами, в которых используются категории «власть» и «властные отношения». Выбор же конкретных методов исследования связан с историографическим характером данной работы. Для настоящего исследования было важно использование историко-политологического метода анализа концепций, сложившихся как в исторической науке, так и в смежных с ней научных дисциплинах.
Из двух методик историографического исследования, утвердившихся в конце XX в. в качестве равных по возможностям но различных по своим целям: «постмодернистской» и «конструктивистской», задачам нашего исследования отвечает
догматическом развитии. Ч. 1. Киев, 1886; Беляев И. Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1888; Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. СПб.; Киев, 1909; Лазаревский Н. И. Лекции по русскому государственному праву. Т. 1. Конституционное право. СПб., 1910; Грибовский В. М. Государственное устройство и управление Российской империи. Одесса, 1912; Юшков С. В. История государства и права СССР. Ч. 1 -
вторая." Под «конструкциями» в этой методологической парадигме понимается «теории, относящиеся к явлениям, которые мы не можем наблюдать».22 В отечественной историографической науке в качестве базовой единицы научного знания утвердилось понятие «исторической концепции»,23 трактуемой как воззрения историка, «приведенные в систему».24 Именно концепции историков, как прошедшего времени, так и современных, связанные, прямо или косвенно, с характеристикой властных отношений и являются тем конструктивным материалом, на основе которого можно моделировать развитие научно-исторического знания по интересующей нас проблематике.
При изучении историографических концепций в качестве базового выступал объективно-исторический принцип отбора и анализа воззрений, мнений и идей в их единстве, что позволяет сохранить общеисторический и культурный контекст появления и распространения тех или иных научных теорий. При этом два методических приема должны обеспечить объективность и максимально возможную точность анализа. Первый прием -историческое моделирование. В соответствии с ним каждый опубликованный текст историка воспринимается как «исходное понятие исторической науки» - исторический факт. Вслед за этим,
2. М, 1961; Исаев М. А. Лекции по истории московского государства и права. М, 1996. и др.
21 ТОШДЕНДАЛЬ Р. Конструктивизм и репрезентатизм в истории. // Проблемы
источниковедения и историографии. М., 2000. С. 63 - 65.
22 Там же. С. 74.
«Полем приложения сил историографии является сама историческая наука, формы и пути ее развития, ее проблематика, рождение и развитие концепций, их документальная основа». - ГОРОДЕЦКИЙ Е. И. Историография, как специальная отрасль исторической науки. // ИСССР. 1974. № 4. С. 96.
24 ПАВЛЕНКО Н. И. Историческая наука в прошлом и настоящем. ИСССР.
1991. №4. С. 83.
25 БАРГ М А. Категории и методы исторической науки. М., 1984. С. 141.
проводится сопоставительный анализ текста, «как реального объекта с доступными для исследования параметрами». Результатом анализа и становится модель исторической концепции историка, в том, виде, какой она предстает в его текстах или как писал А. Д. Ковальченко, «субъективизированное отражение» научных взглядов историка.
Если текстов мало (одно-два высказывания), то эта модель чаще всего фрагментарна или даже обозначена пунктиром. При большом количестве текстов или при сосредоточенности автора именно на властных отношениях в Древней и Средневековой Руси, модель становится адекватной историческим воззрениям автора. Но в любом случае мы имеем дело не со всей полнотой взглядов историка на предмет нашего исследования, а лишь с тем, что нашло отражение в опубликованных им или его наследниками текстах.
Второй прием - сравнительно-исторический анализ взглядов отечественных историков - позволяет увидеть «динамику мысли», эволюцию исторических идей, вызванную не только переменами в обществе, но и внутренней полемикой, развитием самой науки.
Вместе с тем, в наши планы входило еще и, по возможности, проследить «генетический код» каждой историографической концепции, поэтому, может быть в ущерб полноте картины той или иной эпохи в развитии отечественной историографии, мы
26 МЕДУШЕВСКАЯ О. М. Историческая антропология как феномен
гуманитарного знания: перспективы развития. // Историческая антропология:
место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. М.,
1998. С. 24.
27 «Дважды или многократно субъективизированное отражение
действительности в исторических источниках само по себе не ведет к
снижению степени объективности этого отражения. Но поскольку оно
увеличивает сферу проявления субъективных воздействий на информацию,
постольку усложняется выявление этой объективности, то есть критический
анализ источников». - КОВАЛЬЧЕНКО И. Д. Методы исторического
исследования. М., 1987.
постарались выделить те мотивы, которые сближали историков разных эпох и позволяли говорить о преемственности поколений историков в разработке тех или иных вопросов и тем.1
Научная новизна работы определяется тем, что в ней предпринята первая попытка обобщающего историографического исследования проблемы власти в Древней и Средневековой Руси. В диссертации впервые был выявлен и изучен понятийный аппарат отечественных историков связанный с данной темой; проведен комплексный анализ узловых проблем, возникавших при осмыслении древнерусской государственности, на разных этапах существования исторической науки; выделены и проанализированы наиболее существенные концепции отечественных историков.
В данной работе подвергнуты изучению и обобщению становление и разработка в отечественной исторической науке вопроса о соотношении полномочий в системе власти Древней и Средневековой Руси таких институтов, как князь, дружина, церковь, вече; установлены историографические традиции в изучении данной проблематики; показана зависимость выводов историков от применяемой методологии, принадлежности к тому или иному направлению исторической науки. Особое внимание уделено тому, как в отечественной историографии отражен вопрос о роли культа Бориса и Глеба в сакрализации власти в домонгольской Руси; сделан вывод преимущественном значении для разработки этой темы концепций сложившихся в середине - второй половине XX вв.
1 О важности такогомегода исзучения историографи в свое время писал П. Н. Милюков: «Рассматривая продукты старой исторической литературы, как отслоение былых моментов теоретической мысли, он [историк - авт.] должен для каждого из них найти тот угол зрения, под которым этот продукт был создан, восстановить, так сказать, ту былую жизнь, которою жило когда-то каждое из этих созданий». - МИЛЮКОВ П. Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1918. С. 2.
23 a
Кроме того, впервые предпринята попытка выявить значение вопроса об эволюции власти на протяжении IX - I пол. XV вв. в отечественной исторической науке. Важность и значимость теоретических выводов диссертации состоит в обосновании принципов и методологии характеристики власти в Древней и Средневековой Руси. В диссертации проблематика власти раскрывается на материале, как специальных исследований, так и обобщающих работ отечественных историков XVIII - XX вв., что позволяет провести сравнительный анализ их концепций и проследить эволюцию взглядов на характер власти в Древней Руси на протяжении трех веков существования истории как науки. Комплекс использованных источников позволяет делать выводы о том, как формировались взгляды на власть в Древней Руси в рамках отдельных школ и направлений в отечественной историографии, какие темы и вопросы находились в центре научной полемики, какие концепции и вытекающие из них оценки становились общеупотребимыми на каждом этапе развития отечественной историографии. Таким образом, новизна данного исследования проявляется в постановке проблемы, целей и задач, методологии исследования, формировании круга источников, оценки историографических явлений и выводах.
Результаты исследования могут быть использованы в дальнейшем при создании научных трудов и учебных курсов по истории отечественной исторической науки, подготовке учебной и учебно-методической литературы, пропаганде достижений отечественной исторической науки.
Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования и включает в себя введение, пять глав, заключение, список источников и литературы.
Отечественные историки об изучении властных отношений в Древней и Средневековой Руси
Эволюция взглядов отечественных историков на характер властных отношений в значительной степени связана с общим развитием исторической науки в нашей стране. Поэтому в данной части нашего исследования необходимо в первую очередь обозначить этапы развития исторической науки, применительно к изучению проблемы власти в Древней и Средневековой Руст.
При выделении таких этапов пришлось отказаться от того выбора, который предлагался историку во второй половине XX в.: составлять периодизацию развития исторической мысли в соответствии либо с социально-политическим развитием общества,1 либо с внутренним состоянием науки2. В данной работе в этапы в изучении проблемы власти в отечественной исторической науке выделялись в соответствии с действием нескольких факторов.
Первый фактор - это господствующие в обществе ценности. Они неизменно оказывали свое влияние на всех исследователей, живших в данную эпоху, от принимающих эти ценности, через сомневающихся, к их полностью отрицающим.3 Фактор второй -степень изученности исторических источников и возможности приращения исторического знания по интересующей нас проблеме. Третий фактор - методологические основы исторической науки, действующие в данный период, формирующиеся и действующие научные школы, непосредственно опирающиеся на ту или иную методологию исторического познания. Фактор четвертый -способы взаимодействия новых научных идей и устоявшихся общественных представлений о прошлом, поскольку на каждом новом этапе существовали особые формы подачи научных знаний и методы обучения. Пятый фактор - непосредственное или опосредованное влияние государственной власти и государственной идеологии на историческую науку. Наконец для нашей темы чрезвычайно важно понимание того, какое место занимала проблема властных отношений в Древней и Средневековой Руси в курсах и трудах по истории России, созданных на том или ином этапе, насколько востребована была в данный исторический момент властная проблематика в общем контексте развития исторической науки (шестой фактор).
Если учесть действие всех этих факторов, то в отечественной историографии, в той части, что касается изучения проблемы власти в Древней и Средневековой Руси, можно выделить пять крупных этапов, с указанием: - на то время, когда те или иные философские и социально политические концепции становились определяющими для развития исторической науки и оказывали непосредственное влияние на характеристику властной сферы;5 - особенности методологии изучения прошлого свойственные только этому периоду; - исследовательскую проблематику, отношение к историческим источникам и способы их интерпретации; - формы изложения полученных результатов; - взаимоотношение исторической науки и государственной власти, то есть все те черты, которые придавали своеобразие каждой из историографических эпох.
В качестве же общего ориентира, для выделения таких периодов, была взята методика, использованная П. Н. Милюковым в статье «Юридическая школа в русской историографии». В ней автор, рассматривая эволюцию собственно исторической мысли, дал характеристику трем этапам в развитии исторической науки в России ХУЛІ - первой пол. XIX в.: а) этапу «патриотической риторики», заканчивающемуся творчеством Карамзина; б) этапу воспроизводства идей «немецкой исторической школы и немецкой философии» и, наконец, в) этапу становления самой «юридической школы».6
Для периода становления научной историографии ХУШ -начала XIX вв. наиболее существенными чертами были: рационализм;7 вера в универсальность исторического пути разных народов и во многом искусственное, механистическое сближение истории России и европейских стран; просветительская убежденность в силу слова и отчетливо выраженная назидательность текстов; сравнительно узкий круг источников, но в то же время знакомство с теми источниками, которые сейчас недоступны, притом, что понятие «критика исторического источника» только вырабатывалось.
Историки XVIII -1 половины XIX в о властном взаимодействии в домонгольской Руси
Характеристика властных отношений на самом раннем этапе отечественной истории (как это было показано в первой главе), начиналась в отечественной исторической науке с выявления так называемых «начал»,1 то есть основных принципов организации управления и тех общественных институтов, которые это а) управление осуществляли, б) принимали в нем участие, в) санкционировали.
Историки XVIII века выделяли в качестве таких институтов князя, «знать» и «народ».2 Так, уже А. И. Манкиев находил в самых ранних веках российской истории два начала власти: а) монархическое, присущее южным территориям Руси,3 б) демократическое - «в полуночных странах».4 Однако уже при Рюрике, получившим в свое распоряжение земли братьев и в северной Руси установилось самодержавное правление, понимаемое автором как наследственная неограниченная монархия. В дальнейшем изложении А. И. Манкиев строго следовал им же самим сформулированному принципу непрерывности самодержавия на всем протяжении отечественной истории IX - XVI вв.: «От сего великого князя Рурика пошли князи и владетельные государи русские, которые беспрерывным порядком крови наследственной на престоле всероссийском и главном самодержавном наследовали даже до смерти царя Федора Иоановича... »5
Классическое, в своей однозначности, мнение по вопросу о характере властных отношений, высказал Г. 3. Байер в своем труде «Сочинение о варягах». Сформулировано оно было следующим образом: «От начала Руссы или Россияне владетелей Варягов имели».6 Монархия здесь предстает в виде некой абсолютной данности, совпадающей с началом российской истории и не требующей ни обоснования, ни объяснения.
В. Н. Татищев в своей «Истории Российской» определял власть в древнейший период существования русского государства как «монархию или самодержавство». Свой взгляд на способы легитимации власти (который можно принять за отправную точку отечественной историографии) он высказал в примечании к сообщению летописца об избрании Владимира Мономаха великим князем Киевским. Не отрицая саму возможность избрания в исключительных обстоятельствах, он, тем не менее, выделил три главных способа занятия престола монархом: «по закону, или по заветам, или силою».8 При этом точное определение он дал только одному способу - «по заветам» - означающему, по сути, назначение великим князем своего преемника.9 Очевидное сходство такой системы формирования властных отношений с послепетровской эпохой, служило для Татищева доказательством единства монархической власти во все времена существования российского государства. При этом он признавал, что в отдельные периоды отечественной истории это единство нарушалось и первый раз «по кончине Мстислава Петра Мономахова сына», когда ослабевшая монархия, уступила место «аристократии, но беспорядочной».10
Выводы Татищева чрезвычайно важны для всей последующей историографии, поскольку в них содержаться ключевые положения: Древняя Русь - это монархия, легитимизирующая свое право на власть разными способами, но с общей тенденцией к наследованию: прямому (по «законам» и по «заветам») и косвенному - силой; древняя история Руси может быть разделена на периоды, для которых характерны разные формы организации государственной власти; есть периоды, когда исследователь не в состоянии увидеть общий принцип, определяющий характер власти; правление в это время, на взгляд стороннего наблюдателя, кажется «беспорядочным».
М. В. Ломоносов, для которого самодержавный характер власти в Древней Руси был очевиден, вопрос об ее основаниях решал применительно к моменту возникновения государства. Сочетание принуждения и добровольного подчинения, по его мнению, привело к «неколебимому» утверждению монархии, которая сама для себя являлась основой и оправданием.11 Те же два начала - утверждение власти силой и однократным актом избрания - определял для начала российской государственности и А. Л. Шлецер. Он выделил два периода в истории Древней Руси, с разными способами легитимации власти в каждом. В первом периоде (862 - 1015 гг.) власть утверждалась силой - «Через одержанные Олегом, Святославом и Владимиром победы».13 Определение второго этапа (1015 - 1216 гг.), как «России разделенной»14 освобождало его от поисков оснований государственной власти от времени Ярослава до прихода монголов.
Совсем иначе смотрели на эту проблему историки конца XVIII в. Распространение в России идей Просвещения, равно как и практика абсолютной монархии XVIII в., создавали почву для постановки двух важных проблем: а) о форме общественного договора при возникновении государства в России; б) о разделении полномочий между властью и обществом. Соответственно и представления о властных отношениях должны были усложниться.
Мысль об общественном договоре содержалась уже в книге А. А. Артемьева «Краткое начертание романских и российских прав», так же как противопоставление власти беспорядку и злоупотреблениям. Характеристика самодержавной власти, избавляющей народы от «мучительства старейшин»15 - явное заимствование из просветительской концепции «общего блага» -приводит автора к выделению в истории Древней Руси двух «импульсов», постоянно присутствующих во властной сфере и противостоящих друг другу. Первый - легитимная власть самодержца, проявляющаяся в завоеваниях, создании законов, контроле над судом и управлением. Второй - безначальная междоусобица, в которой «не было ни прав, ни обыкновений: все зависело от случаев и победителей».16
М. М. Щербатов, в свою очередь, первый отметил, что при утверждении великокняжеской власти «Новгородцы (...) не дали им [князьям - авт.] неограниченной власти, и только впоследствии Рюрик сю власть себе приобрел».17 Так впервые была затронута тема пределов княжеской власти. По мнению Щербатова, после подавления Новгородской вольности Рюриком, ограничить возможности «царской» власти могло только наличие двух и более претендентов на трон, а потому он выделял две формы легитимации власти: а) через наследование и б) утверждение силой после завоевания. Своеобразным продолжением мысли Татищева о двух периодах властных отношений в Древней Руси стала схема Щербатова, в которой выделялись два уровня «самодержавности». Первый уровень - власть над всей страной, равная царской. Второй - власть князя в уделах, действующая тогда, когда Киевский князь слаб и не в состоянии утвердить собственную царскую легитимность.
Наконец, безусловной заслугой Щербатова перед отечественной историографией стала постановка вопроса о целях, формах и способах проведения вечевых собраний в домонгольской Руси. В своих «Примечаниях на ответ Болтина» он первым использовал метод вычленения прямых и косвенных упоминаний о вече, с их последующей характеристикой. Он же первым предложил разделить вечевые собрания на те, что собирались в соответствии с принятыми правилами («когда чрезвычайный случай понуждал государей познать народное мнение и требовать его мнения») и те, которые эти правила нарушали («народ по каким-то опасным себе обстоятельствам сам собирался смутным образом и принуждал Государя волю свою исполнить»).
Власть в домонгольской Руси: от поиска «начал» к проблеме институализации властной деятельности
Первые два этапа в изучении древней русской истории и, соответственно, властных отношений, привели к формированию трех базовых концепций власти в домоногольской Руси: государственной - монархической, догосударственной (родовой) и внегосударственной (земской). При всем их различии, одна общая черта просматривается довольно явно. Эта черта - стремление выделить единственное (или на крайней случай - главное) начало властных отношений, определяющее их сущность и все формы проявления.
Начиная с 1860-х гг. подход к изучению древнейшего периода русской государственности меняется. Эти перемены были обусловлены сочетанием нескольких факторов. Переход к позитивистской методологии выводил на первое место в исторических исследованиях изучение социальных отношений и поиск соответствующих общественных институтов эти отношения выражавших. Историческое действие теперь все больше воспринималось как обязательный диалог общественных сил. Этот методологический поворот совпал с новой общественной ситуацией - «Великими реформами» 1860-х гг., воспринятых интеллигенцией как начала диалога общества и власти. Реформы, в свою очередь подтолкнули развитие юридической науки. Во второй половине XIX в. сформировался массив литературы, связанный с изучением истории государственных учреждений и права, начиная с древнейших периодов отечественной истории. Для авторов историко-юридического направления понятие «общественный договор» (то есть юридически оформленный диалог власти и населения) представляло одну из аксиом, на которых строилась вся цепь рассуждений о характере властных отношений. И, наконец, общественный подъем в России 1860-х - 1970-х гг. проходил под влиянием народнических идей, в комплекс которых входил и анархизм как принцип победы начала самоуправления над началом государственным, то есть прекращение диалога двух общественных сил, столь неудачно (по мнению революционеров) складывающегося в истории России.
Действие всех этих факторов приводило, прежде всего, к новому прочтению имеющихся источников. Историческая информация рассматривалось под углом выявления двух начал как двух сторон общественного диалога, а также изучения а) факторов, которые определяли возможность этого диалога; б) юридических норм, в которых этот диалог происходил. В качестве субъектов этого диалога, то есть общественных институтов, выражающих в своей деятельности два разных начала власти, выступали князь (начало государственное) и вече (начало общественное). Собственно говоря, весь период развития отечественной историографической мысли II половины XIX и начала XX в. (в той части, которая касается истории российского государства) есть ни что иное, как попытка определить институциональные формы и способы взаимодействия двух властных начал: княжеского и общинного (вечевого).
Одно из первых проявлений этого фундаментального положения о двух началах стала теория государственного федерализма, в которой первенствующее начало власти отводилось городской общине. Главный разработчик этой теории - Н. И. Костомаров - в 1860 г. писал: «Понятие о земле объединяло ту или иную Русскую народность в известном пространстве (...) Оно выражалось в жизни признанием первенства главного города тянувших к нему пригородов; оно связывалось цепью взаимного народного управления, независимо от княжеского. В том или другом пригороде появлялся один или другой князь, брал свои пошлины, набирал себе дружину и оборонял город (...), но в земских делах пригороды тянули к городу».
Так выстраивается концепция двух действующих параллельно и не пересекающихся властных форм, каждая из которых существует в собственной сфере и обладает собственной легитимностью: а) княжеская опирается на родовое старейшинство Рюриковичей; б) земская-вечевая легитимизирует волю «старших» городских общин по отношению к пригородам. И только «зародыши единовластия» видел Костомаров в «греческих понятиях единодержавия», пришедших на Русь «еще в X и XI в.»
Достаточно близка к этой теории позднеславянофильская конструкция власти адъюнкта по кафедре русского законодательства Московского университета И. Д. Беляева. По его мнению, основным стержнем эволюции властных отношений в Древней Руси стало укоренение князей Рюриковичей в «земщине»4 и постепенное прирастание их властных полномочий, но таким образом, что они «не нарушали прав земщины и все земские порядки велись по-прежнему».5 «Земщина», у И. Д. Беляева, во многом, абстрактный носитель народного начала. Если посмотреть на ее структуру, то она не будет отличаться от структуры власти городских общин Костомарова, поскольку и там и там базовый принцип организации власти - решение веча.
Свой вариант ответа на вопрос о взаимоотношениях княжеской власти и городских общин дал профессор полицейского права Московского университета В. Н. Лешков. На первом этапе исторического развития (до конца X в.), по его мнению, «области передавали князьям ту лишь власть над всею русскою землею, которую сами имели в своих пределах; они уступали в их распоряжение тот наряд в целой Руси, который сами успели установить (...) среди собственного населения».6
Власть в Древней Руси в оценке сторонников и противников концепции «раннефеодальной монархии»
Неизбежный для отечественной историографии поворот к марксизму, как методологии научного исследования, в перспективе должен был изменить представления о характере властных отношений, складывавшихся на протяжении всей российской истории (в том числе и в Древней Руси), связать их с классовой характеристикой общества, определить им место в «надстройке» общественно-экономической формации, содержание которой еще предстояло установить. Однако сам этот поворот произошел не ранее рубежа 1920-х - 1930-х гг. В первое же десятилетие советской власти в оценках властных отношений в Древней Руси наиболее существенную роль играла инерция научного мышления. Введение понятия «классовая борьба» и соответствующее внимание к взаимоотношениям между «властью» и «народом»,1 не вело в то время к серьезному пересмотру схем существовавших в начале века и даже ранее. Более того, М. Н. Покровский прямо указывал на «заслугу» одной из таких схем - исторической концепции славянофилов: «Она (...) покончила с той модернизацией древнерусских политических учреждений, которая из князя делала государя в новейшем смысле этого слова».2 Не принимавшие участия «во внутренней работе» и «внутреннем строительстве» князья по мнению Покровского, полностью зависели от единственной «материальной силы» того времени - городского веча.3 С. В. Бахрушин в докладе конца 20-х гг., отмечал в домонгольской Руси борьбу объединительной тенденции, представленной княжеской властью и «вечевой организации» приведшую к раздробленности страны на «племенные княжества».4
В целом же тема власти в Древней Руси оказалась одной из наименее значимых для научной литературы данного периода.D Этому способствовало общее падение интереса к истории древности, что было следствием историко-партийной направленности и усиления прикладной функции науки. Стремление к соединению научного знания с пропагандой нового мировоззрения привело к смещению центра научных интересов по хронологии (к истории централизованного и абсолютистского государства) и по тематике (к изучению социально-экономических аспектов общественной деятельности). Все это заставляло воспринимать проблему власти в Древней Руси как глубоко периферийную и производную от характеристики базиса социально-экономической формации феодализма. И даже когда (со второй половины 1930-х гг.) история Древней Руси стала одной из существенных тем научного осмысления прошлого, властная проблематика оставалась отчетливо вторичной для всей советской историографии.
В учебной литературе этого времени классовый подход представлен указанием на то, чьи интересы отражала власть на том или ином этапе исторического развития и введением в текст некоторых новых терминов. В оценке характера властных отношений успешно совмещались взгляды М. Н. Покровского и историков конца XIX - нач. XX вв. Так, В. Н. Бочкарев, разделив историю домонгольской Руси на два периода: «дофеодальную Русь» (до конца X в.) и период «феодальной революции» (кон. X - XII вв.), объяснял причину установления государственной власти следующим образом: «Хозяйственные интересы, особенно тех славян, которые сидели по городам требовали установления военной диктатуры в форме власти князя и его дружины. (...) Во всем господствовал чисто личный интерес. Голая сила творила право».6 Здесь дополнением к точке зрения Покровского стали взгляды, высказанные в середине XIX в. В. И. Сергеевичем. А в характеристике власти на втором этапе понадобилось иное сочетание М. Н. Покровский + Н. П. Павлов-Сильванский + В. О. Ключевский: «Государство в эту эпоху отражает с одной стороны интересы торговых городов, а с другой - землевладельческих слоев населения. Князь из полубродячего торговца-разбойника превращается к концу XII в. в вооруженного захватчика населенных земель и угодий. Конечно, никакого единодержавия в то время и быть не могло».7
В. А. Алгасов обозначил весь период IX - XII вв. как «феодальная Киевская Русь». В программе его лекционного курса обозначены три традиционных для отечественной исторической науки элемента власти «государственной организации» этого времени: «территориальное вече, князь, княжеская дума».8 «Порядок княжения» по старшинству назван «остатком патриархальной эпохи», что могло бы отослать подготовленного слушателя его курса к взглядам И. Ф. Г. Эверса, В. И. Сергеевича, М. А. Дьяконова.
В учебнике же для школы «первой ступени» М. Н. Коваленский сделал классовую прививку к теории Костомарова и дополнил ее широко распространенным в начале XX в. мнением о «неупорядочности» в деятельности властных структур Домонгольской Руси.10
И за границей, в эмиграции, сохранялась тенденция к воспроизведению уже сложившихся схем и теорий. Так, Н. А. Клепинин в своей книге об Александре Невском держался славянофильской точки зрения, в соответствии с которой два начала власти Древней Руси - княжеское и земское - «так и не слились, не образовали единства». Но это в Киевской земле. В Северо-Восточной Руси власть князей «поборола земский строй». В Новгороде же наоборот - «земский строй усилился за счет княжеской власти».11
