Содержание к диссертации
Введение
Первая глава. Становление историографа .31
1.1. Творческий путь М.В. Нечкиной. Личностный аспект .31
1.2. Поиски и разработка метода исследования 54
Вторая глава. Историографические представления М.В. Нечкиной ..84
2.1. Теория и методология историографии 84
2.2. Историографические практики М.В. Нечкиной 100
2.3. Характеристика М.Н. Покровского как исследователя в научном творчестве М.В. Нечкиной 127
Третья глава. М.В. Нечкина – историограф В.О. Ключевского .153
3.1. Ранний период изучения биографии и творчества В.О. Ключевского .153
3.2. Поздний период изучения биографии и творчества В.О. Ключевского .182
Заключение 213
Список источников и литературы
- Творческий путь М.В. Нечкиной. Личностный аспект
- Поиски и разработка метода исследования
- Историографические практики М.В. Нечкиной
- Поздний период изучения биографии и творчества В.О. Ключевского
Творческий путь М.В. Нечкиной. Личностный аспект
М.В. Нечкиной удалось выполнить поставленные задачи, в монографии она показала, «как эпоха влияла на формирование взглядов В.О. Ключевского, как шел процесс становления его мировоззрения, обусловленный, с одной стороны, традициями исторической науки и, с другой, – обстановкой в стране»16. Автор отметила, что на творчество М.В. Нечкиной влияла идеология, в ее работах есть политизированные решения и подходы. Но, по мнению М.Г. Вандалковской, по-другому и быть не могло. В научных трудах М.В. Нечкиной отразилось развитие советской науки со всеми ее противоречиями, но при этом сама она была ярким и талантливым ученым, обладала высочайшей профессиональной культурой. М.Г. Вандалковская затронула проблему взаимоотношений М.В. Нечкиной и М.Н. Покровского, объяснила ее участие в кампании по критике историка как политическими причинами, когда отказ был просто невозможен, так и развитием марксистских взглядов М.В. Нечкиной.
Важную роль в изучении творчества М.В. Нечкиной сыграла публикация ее личных дневников. В связи с этим повысился интерес исследователей к ее внутреннему миру, к процессу формирования и развития личности. Подготовкой текста дневников к публикации, комментариев к нему занималась Е.Р. Курапова. Ей также принадлежит вступительная статья к дневниковым записям17.
Завершала публикацию статья Е.Л. Рудницкой18, которая проработала с М.В. Нечкиной свыше сорока лет. На основе дневниковых записей за период 1913–1922 гг. Е.Л. Рудницкая реконструировала образ формирующегося исследователя, определила характерные черты личности М.В. Нечкиной. Автор считает, что феномен ее личности как ученого заключался в остро субъективном, глубоко личностном отношении к предмету исследования, но, с другой стороны, она обладала холодным, трезвым умом аналитика; именно наука определила характер М.В. Нечкиной19.
Е.Л. Рудницкая впервые обозначила проблему отношения М.В. Нечкиной к марксизму. В связи с этим она уделила внимание ее первой монографии. По мнению историографа, «в длинной череде последующих книг М.В. Нечкиной ее юношеский труд был самым непосредственным, самым научно искренним», так как «автор еще не успел ощутить прессинга надвигавшегося идейного тоталитаризма»20. Е.Л. Рудницкая определила М.Н. Покровского как ведущую фигуру, сыгравшую значительную роль в научном становлении исследователя.
В статье, посвященной истории исторической науки в творчестве М.В. Нечкиной21, М.Г. Вандалковская обратила внимание на разработку М.В. Нечкиной теоретико-методологических оснований историографии. Она отметила, что М.В. Нечкина «вкладывала в понятие истории исторической науки широкий и объемный смысл, связанный с процессом развития научного исторического знания»22. Автор определила вклад М.В. Нечкиной в развитие истории исторической науки в СССР в 1950–1970 гг. По мнению М.Г. Вандалковской, научное творчество историографа ознаменовало значительный этап в развитии этой дисциплины, который был связан с огромным подъемом в ее изучении. Сформировалась историографическая школа, ученики М.В. Нечкиной продолжают и сейчас трудиться в вузах и научных учреждениях страны.
На страницах журнала «Вопросы истории» с 2004 по 2006 гг. издавались деловые дневники М.В. Нечкиной. В завершение публикации помещена статья Е.Р. Кураповой23. Автор рассмотрела биографию ученого сквозь призму рабочих дневников. Е.Р. Курапова, обобщая записи М.В. Нечкиной, сформулировала три темы, которые стали ключевыми в творческой жизни исследователя: «Марксизм», «М.Н. Покровский», «Декабристы». Она реконструировала процесс изменения отношения М.В. Нечкиной к марксизму и к М.Н. Покровскому. Е.Р. Курапова одной из причин участия М.В. Нечкиной в кампании по критике М.Н. Покровского считает трагические семейные события: близкие родственники как самой М.В. Нечкиной, так и ее мужа были расстреляны в 1937–1938 гг. В заключение автор отметила, что дневники М.В. Нечкиной можно рассматривать как еще один вклад ученого в историю отечественной исторической науки, это своего рода уникальный историографический труд.
В последние годы опубликовано несколько статей о жизни и творчестве М.В. Нечкиной, главным образом посвященных раннему периоду24. П.В. Шевелева рассмотрела процесс формирования мировоззрения, интеллектуальное и профессиональное развитие М.В. Нечкиной, ее эмоциональные, чувственные переживания в казанский период. Она использовала принцип деления жизни человека на три мира, который представлен в личных дневниках историка, и пришла к выводу, что М.В. Нечкина «приблизительно в 1922–1924 гг. переживает переходный этап от одного психологического возраста к другому: от юности (или ранней молодости) к взрослости»25. В другой статье П.В. Шевелева реконструировала «официальный», сформированный властью в 1920–1930-е гг. и транслируемый с помощью периодической печати образ «красного профессора»-историка. Олицетворяли этот образ по преимуществу выпускники Института красной профессуры. Она пришла к выводу, что в исследовательской методике, в подходе к объекту своего изучения, а также в организации и атрибутике научных текстов некоторые выпускники ИКП (к которым П.В. Шевелева отнесла М.В. Нечкину) воспроизводили классический дореволюционный позитивистский вариант науки, что в первую очередь проявлялось в требовании выявлять и детально прорабатывать весь комплекс источников.
Поиски и разработка метода исследования
Методологической основой исследования является соединение подходов персональной истории и интеллектуальной истории. Персональная история возникла на рубеже XX–XXI вв. как направление биографической истории, что было связано с закономерным поворотом интереса историков к индивидуальности. В отечественной историографии это направление представлено в работах Л.П. Репиной, Ю.Л. Бессмертного, И.Л. Беленького, Д.М. Володихина. Основной объект персональной истории – это личные тексты, а предмет исследования – история одной жизни во всей уникальности и полноте. Как отмечает Л.П. Репина, «общая установка этого направления состоит в том, что реконструкция личной жизни и неповторимых отдельных исторических индивидов, изучение формирования и развития их внутреннего мира рассматриваются одновременно – и как главная цель исследования, и как одно из эффективных средств познания того исторического социума, в котором они жили и творили, радовались и страдали, мыслили и действовали»69. В первой главе диссертации дана характеристика личности М.В. Нечкиной через ее самовосприятие и отношение к ней других людей, выявлены кризисные моменты в жизни историка, которые повлияли на научное творчество. Основой для исследования послужили персональные тексты М.В. Нечкиной, главным образом обширный комплекс дневников, в котором запечатлен индивидуальный опыт личности, ее эмоциональные переживания, а также научные работы и их результаты, отражающие влияние исторической эпохи.
Интеллектуальная история занимает обширное исследовательское пространство и не опирается на какую-то одну научную парадигму. По мнению Л.П. Репиной, интеллектуальная история изучает исторические аспекты всех видов творческой деятельности человека – ее условия, формы и результаты. Одна из ключевых исследовательских проблем этого направления – соотношение внутреннего и внешнего аспектов науки. При этом в контексте внутреннего аспекта рассматривается, с одной стороны, психология и ментальность автора, с другой – содержание его научных трудов и концепций, а в контексте внешнего аспекта изучается как культурное окружение, так и обстоятельства и условия работы70. В диссертации такой подход применен в рамках историографического исследования научных взглядов М.В. Нечкиной.
Кроме этого, при изучении научных трудов М.В. Нечкиной использована модель историографического анализа, которая нашла четкую формулировку в работах самой М.В. Нечкиной. Традиционный историографический подход предполагает рассмотрение биографии ученого, процесса формирования его мировоззрения, эволюции взглядов, выделение из текстов источников объективных сведений о методологических установках ученого, источниковедческой базе и технике исследования, определяет его принадлежность к той или иной научной школе, значение его концепции в истории науки. В диссертации проанализированы историографические взгляды М.В. Нечкиной на разных этапах творчества, выявлены произошедшие изменения в системе ее историографических представлений, для этого нами был исследован комплекс опубликованных историографических работ и сопровождающих их создание архивных материалов.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые реконструирована система историографических взглядов М.В. Нечкиной на разных этапах ее творчества на основе обширного комплекса источников, что позволило соотнести ее историографические представления с общим развитием советской историографии, выявить изменения этих представлений и выделить
Репина Л.П. Интеллектуальная история на рубеже XX–XXI веков // Новая и новейшая история. 2006. № 1. С. 12–22. 27 три периода в ее научной работе. В диссертации представлен процесс становления М.В. Нечкиной как историографа в казанский и московский период ее жизни, целенаправленной разработки исследовательской методики, рассмотрена связанная с этим проблема восприятия ею марксизма. Использованные архивные материалы позволили нам по-новому интерпретировать психологическое состояние М.В. Нечкиной, ее отношение к политическому режиму, что способствовало пересмотру утвердившегося в научном сообществе представления о ее абсолютной ортодоксальности. Впервые также проанализированы все историографические труды М.В. Нечкиной о В.О. Ключевском, привлечены архивные материалы, ранее не использовавшиеся учеными, что позволило охарактеризовать ее историографические взгляды о научном творчестве историка на разных этапах.
Практическое значение работы. Материалы и выводы исследования могут быть использованы при написании как обобщающих работ по советской историографии, так и работ, специально посвященных биографии и творчеству М.В. Нечкиной. Кроме того, результаты исследования будут полезны при подготовке лекционных курсов и семинаров по отечественной историографии в вузах и уроков учителями истории в школах, гимназиях, колледжах и лицеях.
Положения, выносимые на защиту: Тема студенческого сочинения «Приложение теории экономического материализма к объяснению русской истории в трудах русских ученых: критико-историографический обзор исторических трудов данного направления и выявление роли последнего в развитии русской науки» выбранная начинающим историографом, была неслучайна, так как, по мнению автора, позволяла ответить на интересующий ее в те годы вопрос – как надо изучать? В результате у М.В. Нечкиной сформировалась своя методика создания научных трудов, которая включала конкретные правила и приемы работы: правило концентрации
Историографические практики М.В. Нечкиной
А в 1921 г. М.В. Нечкина увлеченно описывала свои ощущения от «высшего счастья». «И в момент высшего счастья – сознания своей философски расцветающей личности – меня всю охватывает одно яркое зрительно-слуховое ощущение. Я чувствую, как все мое существо, и духовное и физическое, претворяется в волну – живую, прозрачную, с высоко поднятым гребнем. Она – золотая, но не гладкая, а вся состоящая из маленьких золотых эллипсоидов – сверкающих и прозрачных. Величиною они приблизительно с грецкий орех. Они как будто сделаны из хрусталя или сплошного алмаза, а внутри заполнены прозрачно-золотистой жидкостью... Но вся тайна в том, что каждый этот шарик – есть звук, а вся волна симфония звуков»95. В личном фонде М.В. Нечкиной сохранилась тетрадь, в которой молодой ученый указала на одну особенность своего мышления – представлять все мысли в виде вещественной формы, так же в ней находятся зарисовки различных форм96.
Уже в это время мы видим проявление художественного таланта М.В. Нечкиной. В дальнейшем можно будет говорить о существовании определенного стиля историка. Современники обращали внимание на эту особенную черту ее творчества. А.З. Манфред писал, что она «… в первых своих больших исследованиях возродила ту, идущую от великого мастера исторического письма – от Василия Осиповича Ключевского – традицию, когда историческое повествование поднято до уровня художественной прозы, или, говоря иными словами, когда и наука и искусство неразрывно слиты»97. С другой стороны, художественность как характерная черта научного метода М.В. Нечкиной отразилась в полной мере в особом направлении ее научного творчества. Отметим работы историка, посвященные темам – использование художественных образов в науке и политике в трудах К. Маркса и В.И. Ленина, связи писателей с русским общественным движением, объединенные в два сборника, которые опубликованы в 1980-х гг.98
М.В. Нечкина была интересной, разносторонней личностью, что отразилось в ее личных дневниках казанского периода, в которых она записывала свои философские рассуждения об окружающей действительности, размышления о мире, включающие такие темы, как счастье, труд, познание, развитие личности.
В 1924 г. М.В. Нечкина переехала в Москву и начала работать в Институте истории Российской ассоциации научно-исследовательских институтов (РАНИИОН), а параллельно (в качестве вольнослушателя) учиться на историческом отделении Института красной профессуры. Кроме того, она продолжила свою педагогическую деятельность. 1924–1926 гг. М.В. Нечкина преподавала политическую экономию, а затем и историю на рабочем факультете 1-го Московского государственного университета. Там она познакомилась со своим будущим мужем. Давид Аркадьевич Эпштейн был заместителем заведующего рабочего факультета. В 1925 г. на отдыхе в Ялте они поженились. Их брак был долголетним, они прожили вместе шестьдесят лет. М.В. Нечкина начала преподавать в системе высшего образования. 1925–1928 гг. работала преподавателем истории СССР в Коммунистическом университете трудящихся
Востока (КУТВ), а затем на возрожденном историческом факультете Московского университета (1934). С 1930 г. она начала работать научным сотрудником Института истории Коммунистической академии, с 1936 г. – научным сотрудником Института истории АН СССР.
Сохранились воспоминания студентки набора 1934 г. исторического факультета МГУ, впоследствии д. и. н., медиевиста Е.В. Гутновой. «М.В. Нечкина читала лекции живо, со вкусом к деталям истории культуры и быта, но несколько по-дамски. Хотя она была в то время верной ученицей Покровского и отдавала некоторую дань распространенному еще социологизированию в истории, все же впервые именно от нее я узнала последовательный ход русской истории до 18 века, в какой-то мере оживленный характеристиками исторических деятелей и описанием наиболее крупных событий». Необходимо заметить, что к середине 1930-х гг. М.В. Нечкина уже не была ученицей М.Н. Покровского, началась кампания по критике школы М.Н. Покровского, кроме этого в начале 1930-х гг. произошел личный конфликт с учителем, о чем подробнее во втором параграфе настоящей главы. Но в сознании современников М.В. Нечкина оставалась «верной ученицей Покровского».
Вызывает интерес и отзыв А.В. Шестакова о лекциях М.В. Нечкиной того времени. «Мною проработаны лекции профессора Нечкиной от Галицко-Волынской Руси до поместной системы.... О политических установках автора можно отметить, что в них нет ни одного намека на связь затрагиваемых в лекциях проблем с “современностью”, с политической критикой соответствующих темам высказываний о феодализме в России хотя бы Троцкого или Плеханова.... Критика Покровского дана больше формального, неразвернутого характера ... нет упоминаний наших классиков
Поздний период изучения биографии и творчества В.О. Ключевского
В послесловии к сборнику «Методологические и теоретические проблемы истории исторической науки», как и в первой работе, М.В. Нечкина обратила внимание на то, что изучение труда историографом не заканчивается исследованием его печатного варианта, историограф должен знать, как труд историка функционировал далее, чему он служил. Правда, здесь она добавила, что историческая концепция всегда служит определенному классу, так как существует связь между исторической наукой и определенным этапом исторического развития. В этом утверждении проявился классовый подход, который был разработан в 1920-х гг. и стал впоследствии обязательным элементом историографического анализа в советской исторической науке.
В 1960 г. статьей М.В. Нечкиной «О периодизации истории советской исторической науки» открывалась дискуссия о периодизации истории советской исторической науки, в которой приняли участие более пятидесяти историков. В их числе Е.А. Луцкий, М.Е. Найденов, А.Л. Шапиро, С.М. Дубровский, Е.Н. Городецкий, Г.Д. Алексеева, С.О. Шмидт и др. В статье М.В. Нечкина остановилась на определении критериев и принципов периодизации. Она писала: «Критерии для выделения фактов, знаменующих переход от одного периода к другому, должны быть почерпнуты в собственном развитии науки, внутренне принадлежать ему. Принцип периодизации должен, очевидно, обладать известной разносторонностью, отражать главные стороны развития исторической науки. К ним необходимо отнести общую концепцию исторического процесса, связанную с ней исследовательскую проблематику, а также новые приемы исследования и включения новых источников»232. Этот вопрос стал центральным в дискуссии, наряду с проблемой определения внутренних этапов развития советской исторической науки. С.О. Шмидт указал на то, что данные критерии приемлемы только при делении больших периодов на более мелкие, «смена же больших периодов отражает изменения в общественной настройке»233. М.Е. Найденов предложил иной принцип периодизации – «факты появления новых идейных противников советской историографии»234. В своей итоговой статье235 М.В. Нечкина отметила, что этот критерий не состоятелен, так как даже сам автор не применяет его при выделении этапов развития советской историографии. В ходе дискуссии Р.Ш. Тагиров обратил внимание на необходимость учета еще одного критерия – новые плодотворные формы, коллективные исследовательские работы. В результате к четырем ранее представленным критериям М.В. Нечкина добавила пятый – «новые организационные формы науки (коллективные труды, работы научных симпозиумов и т. д.)»236. Заметим, что в данной статье она также разъяснила, что принцип и критерий периодизации есть одно и то же основание для периодизации. Позже А.М. Сахаров справедливо отметил важность и правильность положений М.В. Нечкиной о том, что критерий периодизации находится внутри самой науки, а не во внешних условиях, как считали в то время некоторые историки237.
В статье «О периодизации истории советской исторической науки» М.В. Нечкина затронула проблему преемственности в исторической науке, вопрос о предпосылках развития советской исторической науки. Она отметила, что советская наука возникла не на «пустом месте», а смогла опереться на значительные результаты предшествующей исторической работы. Для доказательства этого положения необходимо исследовать предшествующий этап развития науки. В работе она рассмотрела творчество Ленина, Плеханова, Федосеева. В другой статье М.В. Нечкина продолжила развивать данную тему. Она писала: «Советская историография непосредственно примыкает к истории исторической науки в дореволюционной России, составляя как бы ее продолжение»238. Она отметила, что советская историография подготовлена, прежде всего, длительным развитием революционной идеологии. М.В. Нечкина выделила и положительное наследство дворянской и буржуазной исторической науки, которое заключалось в собранном фактическом материале, изданных источниках, ценных выводах, в поставленных проблемах. Исходя из этих утверждений и концепции М.В. Нечкиной относительно В.О. Ключевского, мы можем говорить о том, что и научное творчество буржуазного историка она относила к предпосылкам возникновения советской исторической науки.
Продолжением разработки теоретико-методологических вопросов историографии является послесловие (заключение) к сборнику «Методологические и теоретические проблемы истории исторической науки». М.В. Нечкина затронула проблему дезинтеграции исторической науки. Она отметила, что «процесс развития науки – процесс двуединый, в котором рука об руку идут как дезинтеграция, так и интеграция». При этом показателем движения науки вперед служит интеграция, т. е. синтез знаний об изучаемом наукой предмете. Она рассмотрела также проблему ложности концепций. М.В. Нечкина считала, что «говоря о каком-то конкретном случае ошибки в исторической науке, нужно давать такому явлению оценку, исходя из ее состояния»240. На основании этого утверждения мы можем говорить, что, по мнению М.В. Нечкиной, задачей историографа является не оценка концепции, а определение состояния исторической науки, что исключает характеристику концепции как ложную. М.В. Нечкина подчеркивала, что каждая концепция имеет свою научную и общественно-политическую функцию, поэтому историческая концепция должна изучаться историографом в ее действии в историческом процессе, в связи с ее функцией в обществе.
Таким образом, до середины 1920-х гг. М.В. Нечкину больше интересовали методологические вопросы историографии, что проявилось в поиске метода исследования (отражено в ее дневниках) и разработке своего историографического подхода к изучению трудов историков. Теоретические проблемы истории исторической науки также затрагивались, но имели вспомогательный характер. В период 1950–1980 гг., напротив, внимание ученого сосредоточено на теоретических вопросах историографии. Так, с 1960-х г г. происходит оформление понятий «предмет», «источники», «факт», «функции историографии» как научной дисциплины.
