Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Изучение этноконфессиональных отношений в Хазарском каганате дореволюционными российскими историками 21
1.1 Славяно-хазарские отношения в исследованиях 2-ой пол. XVIII-нач. XXвв 30
1.2 Этноконфессиональная ситуация в Хазарии: взгляд историков 2-ой пол. XVIII-нач. XX вв 51
Глава II. Проблема этноконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата в трудах советских и современных российских историков 94
1 Восточные славяне, аланы и хазары: дискуссии в отечественной историографии 20-х гг. XX - нач. XXI вв... 111
2 Межконфессиональные отношения и вопросы иудаизации Хазарского каганата в работах отечественных исследователей 20-х гг. XX- нач. XXI вв 157
3 Вопрос о происхождении дуализма верховной власти у хазар в отечественной историографии 20-х гг. XX - нач. XXI вв 194
Заключение 229
Список источников и литературы 239
Список сокращений 277
- Славяно-хазарские отношения в исследованиях 2-ой пол. XVIII-нач. XXвв
- Этноконфессиональная ситуация в Хазарии: взгляд историков 2-ой пол. XVIII-нач. XX вв
- Восточные славяне, аланы и хазары: дискуссии в отечественной историографии 20-х гг. XX - нач. XXI вв...
- Межконфессиональные отношения и вопросы иудаизации Хазарского каганата в работах отечественных исследователей 20-х гг. XX- нач. XXI вв
Введение к работе
2-ая пол. 90-х гг. XX в. была ознаменована всплеском научного интереса к истории Хазарского каганата. Развитие российской археологии, отход от марксистско-ленинской методологии и успехи зарубежного хазароведения обусловили значительные перемены в сложившихся подходах к изучению исторического прошлого Хазарии. Наблюдаемая в последние годы научная активность позволяет говорить о том, что отечественное хазароведение находится на пороге нового качественного этапа своей эволюции. В данных условиях крайне актуальными становятся разыскания, посвященные истории его становления и развития в качестве самостоятельной научной дисциплины. Важным индикатором этого процесса являлись исследования в сфере этноконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата. С этой точки зрения изучение отечественной историографии данной проблемы приобретает особую значимость, позволяя раскрыть особенности эволюции российского хазароведения.
В отечественной науке не проводилось самостоятельных изысканий подобного рода: российские историки ограничивались краткими и крайне общими обзорами историографии истории Хазарского каганата, не сосредоточиваясь на отдельных ее вопросах. Таковы историографические обзоры М.И. Артамонова и А.П. Новосельцева, игравшие важную роль в вводной части их научных трудов . Другой альтернативой стали исследования, связанные с источниковедческими вопросами хазароведения, также не отражавшие в полной мере процесса его формирования и эволюции в качестве самостоятельной отрасли исторических знаний (С.А. Плетнева, С.А.
1 Артамонов М.И. История хазар. СПб., 2001. С. 47-62; Новосельцев А.П. Хазарское государство и
его роль в истории Восточной Европы и Северного Кавказа
Фейгина) . В последние годы были предприняты попытки анализа общих тенденций в изучении одной из важнейших проблем этноконфессиональных отношений на территории каганата - проблемы иудаизации Хазарского государства (В.К. Михеев, А.А. Тортика)3. Однако на данный момент их нельзя признать вполне удовлетворительными:
во-первых, характеризуя достижения не только отечественного, но и зарубежного хазароведения, они создают слишком упрощенную картину исследования данного вопроса российскими историками;
во-вторых, не содержат критики разработанных ими концепций;
в-третьих, представляют сложившиеся в отечественной историографии подходы как данность, не акцентируя внимания на их внутренней взаимосвязи и преемственности как в содержательном отношении, так и в хронологической последовательности.
Актуальность исследования связана с тем, что за более, чем два века изысканий в сфере этноконфессиональных отношений на территории Хазарии в отечественной исторической науке не предпринималось попыток комплексного анализа историографии этой проблемы с целью выявления закономерностей и особенностей развития российского хазароведения.
Цель исследования заключается в изучении отечественной историографии проблемы этноконфессиональных отношений на территории Хазарского государства в период со 2-ой пол. XVIII до нач. XXI вв. Этим обусловлены следующие задачи исследования:
2 Плетнева С.А. Очерки хазарской археологии. Иерусалим - М., 2000. С. 7-12; Ее же. Проблемы
хазарской археологии и Саркел - Белая Вежа // Скифы. Хазары. Славяне. Древняя Русь. К 100-летию
со дня рождения М.И. Артамонова. Тезисы докладов. СПб., 1998. С. 93-96; Ее же. Хазарские
проблемы в археологии // СА, 1990. № 2, С. 77-91; Фейгина С.А. Историография Еврейско-хазарской
переписки X в. // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. Сборник статей,
посвященный Л.В. Черепнину. М„ 1972. С. 225-234.
3 Михеев В.К., Тортика А.А. Евреи и иудаизм в Хазарском каганате: к вопросу о формулировке
современной научной концепции хазарской истории // Хазары. Второй Международный
коллоквиум. Тезисы. М., 2002. С. 68-70.
Выявление общих закономерностей развития отечественного хазароведения во 2-ой пол. XVIII - нач. XXI вв.
Рассмотрение социально-политических факторов и научно-теоретических предпосылок изучения проблемы этноконфессиональных отношений на территории Хазарии во 2-ой пол. XVIII - нач. XXI вв.
Определение специфики источниковой базы исследований по проблеме этноконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата (2-ая пол. XVIII - нач. XX вв.)
4. Анализ ключевых концепций этноконфессиональных
отношений на территории Хазарского государства в отечественной историографии 2-ой пол. XVIII - нач. XXI вв.
Объектом исследования является отечественная историография истории Хазарского каганата в период со 2-ой пол. XVIII в. по 2002 г.
Предмет исследования - отечественная историография проблемы этноконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата в период со 2-ой пол. XVIII в. по 2002 г.
В качестве хронологических рамок исследования определены 2-ая пол. XVIII в. — 2002 г. 2-ая пол. XVIII столетия была ознаменована первыми попытками изучения исторического прошлого Хазарского каганата. Хотя они не носили самостоятельного характера и не выходили за рамки предмета Отечественной истории и проблемы славяно-хазарских отношений, именно эту эпоху следует считать временем зарождения отечественного хазароведения. 2002 г. был обозначен в качестве верхней планки исследования в связи с проведением в рамках Девятой Ежегодной Международной междисциплинарной конференции по иудаике Второго Международного коллоквиума "Хазары", который подвел итоги развития российского хазароведения за предшествующий период и наметил перспективы его развития на ближайшие годы.
Фонд историографических источников представлен в работе научными документами и историческими трудами отечественных исследователей 2-ой пол. XVIII - нач. XXI столетий, выделенных в две группы:
1.) работы, изданные во 2-ой пол. XVIII — нач. XX вв. В этот период изучение истории Хазарского каганата носит второстепенный характер, не является самостоятельным. В большинстве публикаций вопросы этноконфессиональных отношений на территории Хазарии рассматриваются в тесной связи с проблемами Отечественной истории (В.Н. Татищев, Г. Эверс, Д.И. Иловайский, В.О, Ключевский, М.С. Грушевский)4, востоковедения (В.В. Бартольд, Ф.О. Вестбсрг, В.В. Григорьев) и истории еврейского народа (СМ. Дубнов)5. Важным ограничивающим фактором исторических исследований является узкая источниковая база хазароведения. Со 2-ой пол. XIX столетия увеличивается число публикаций, предметом исследования которых являлись проблемы истории Хазарского каганата, однако недостаток письменных, а главное, археологических источников обусловил неглубокий анализ изучаемых вопросов (П.В. Голубовский, В.В.
4 Грушевский М.С. Киевская Русь. Том I. Введение. Территория и население в эпоху образования
государства. СПб., 1911; Его же. Иллюстрированная история Украины. М., 2001; Его же. История
украинского народа, М., 2002; Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций, В трех
книгах. Книга первая. Ростов-на-Дону, 2000; Иловайский Д.И. История России. Становление Руси.
(Периоды Киевский и Владимирский). М., 1996; Его же. Начало Руси. М., 1996; Татищев В.Н.
История Российская. В 7 томах. Т. I. М.-Л., 1962; Т. II. М.-Л., 1963; Эверс Густав. Предварительные
критические исследования для Российской истории, М., 1826.
5 Бартольд В.В. Арабские известия о русах // Бартольд В.В. Сочинения. Т. II. Часть 1. Общие работы
по истории Средней Азии. Работы по истории Кавказа и Восточной Европы. М., 1963. С, 810-858;
Его же. Кавказ, Туркестан, Волга // Там же, С. 789-796; Его же. Место прикаспийских областей в
истории мусульманского мира //Там же. С. 651-772; Его же. Болгары // Бартольд В.В. Сочинения. Т.
V, Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов. М., 1968. С. 509-520; Его же.
12 лекций по истории турецких народов Средней Азии // Там же. С. 17-192; Его же. Гузз // Там же.
С. 524-527; Его же, О письменности у хазар // Там же. С. 466-467; Его же. Хазары // Там же, С. 597-
601; Вестберг Ф. К анализу восточных источников о Восточной Европе // ЖМНП. 1908. Новая
Серия, Ч, XIII (Февраль). С. 364-412; Ч. XIV (Март). С. 1-52; Григорьев В.В. Волжские Булгары //
Россия и Азия. Сборник исследований и статей по истории, этнографии и географии, СПб., 1876. С,
79-106; Его же. Обзор политической истории Хазаров // Там же С. 45-65; Его же. О двойственности
верховной власти у Хазаров // Там же. С. 66-78; Дубнов СМ. Краткая история евреев. Ростов-на-
Дону, 1997; Его же. История евреев в Европе. В 4-х томах. Т. Г. Средние века до конца крестовых
походов, М. - Иерусалим, 2003.
Григорьев, П.К. Коковцов, А.А. Спицын) .
2.) работы, изданные в 20-х гг. XX- нач. XXI вв. В данный период завершается процесс формирования отечественного хазароведения в качестве самостоятельной исторической дисциплины и, как следствие, формируется богатый фонд научной литературы, посвященной исследованию исторического прошлого Хазарии. Важной предпосылкой этого стало значительное расширение источниковой базы, обусловленное прогрессивным развитием отечественного востоковедения, гебраистики и активными археологическими работами на территории Хазарского государства. По типу используемых источников научные публикации 20-х гг. XX — нач. XXI вв. можно разделить на две группы:
а,) исторические, источниковая база которых строится исключительно на письменных источниках либо комплексном анализе письменных документов и археологического материала;
Ь.) специализированная археологическая литература, ориентирующаяся на анализ археологического материала, привлекая нарративные документы в качестве второстепенных источников.
Важным признаком научных работ до нач. 90-х гг. XX столетия является использование марксистско-ленинской методологии, приводившее к переоценке роли социально-экономического фактора в развитии этноконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата. Давление идеологического пресса (особенно сильное в 20-е -нач. 50-х гг. XX столетия) предопределило излишнюю идеологизированность и субъективизм отдельных работ, посвященных исследованию хазарской истории. Либерализация общественной и
6 Голубовский П. Болгары и хазары, восточные соседи Руси при Владимире Святом // Киевская старина. 1888. Т. XXII. Вып, 7 (Июль). С. 26-68; Коковцов П.К. Новый еврейский документ о хазарах и хаз ар о-русс ко-византийских отношениях в X в. И ЖМНП. \9\Ъ. Ч, XL VIII. С. 150-172; Спицын А.А. Историко-археологические разыскания. Исконные обитатели Дона - Донца // ЖМНП. 1909. Новая серия. Часть XIX (Январь). С. 67-98. ' Гебраистика -древнееврейская филология, наука о древнееврейском языке и письменности.
научной жизни страны в период "перестройки", падение советской власти и развал СССР обусловили смену ориентиров в отечественном хазароведении: на передний план выдвинулась "культурная" составляющая исторического процесса, по многим проблемам этноконфессиональных отношений произошел возврат к дореволюционным оценкам и подходам. В то же время сохранился целый ряд положений, выдвинутых советскими учеными (узкая социальная база иудаизма, негативные оценки значения иудаизации для развития Хазарии), что позволяет считать исследования 90-х гг. XX в. логическим продолжением научных изысканий, проведенных в советский период.
Источниковая база исследования складывается из арабо-персидских, еврейско-хазарских, византийских, древнерусских и армянских источников. Основными критериями их отбора явились полнота и информативность по рассматриваемой проблеме. В этой связи автор намеренно отказался от использования ранних армянских и византийских источников, поздних грузинских летописей, сирийских хроник и ряда еврейско-хазарских документов. Армянские источники VI - VIII столетий (Моисей Хоренский, Себеос, Анания Ширакаци, Гевонд) делают акцент на внешней политике кавказских государств, их борьбе с кочевниками, мало интересуясь особенностями развития своих противников. Они либо смешивают хазар с другими этносами, либо вообще не выделяют их из тюркоязычной среды. Значительная часть сведений носит легендарный характер, не отражая исторических реалий эпохи. В древнегрузинеких источниках под хазарами (хазирами), как правило, понимаются скифские или сарматские племена. Достоверных сведений о каганате мало, все они фрагментарны и относятся к раннему периоду существования Хазарского государства (VII — VIII вв.)8.
8 См. Джамашвили M. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России. Описание Осетии, Дзурдзукии, Дидоэтии, Тушетии, Алании и Джикетии, О царях Хазаретии.
Последнее замечание справедливо для сирийских источников VI - XIII
столетий (Захария Ритор, Михаил Сирийский, Абу-л-Фарадж
Григориус Бар Гебрей), в большинстве своем, ограничивающихся
краткими упоминаниями о хазарах при перечислении народов Кавказа
и Прикаспийского региона. Раннесредневековые византийские
историки (Прокопий Кесарийский, Агафий, Феофилакт Симокатта) не
знакомы с хазарами как самостоятельным этническим образованием,
хотя, по предположению А.П. Новосельцева, они, "возможно..,,
скрываются под каким-либо иным названием восточноевропейских
кочевников"9. Крайне сложно судить о характере
этноконфессиональных отношений в Хазарии и по данным более поздних византийских хронистов (Георгий Амартол (IX в.), Лев Диакон (X в.), Иоанн Скилица, Георгий Кедрин (XI в.), Иоанн Зонара (XII в.)), сосредоточившихся на описании событий, затрагивающих политические интересы империи в системе международных отношений. В исследовании не используются евреиско-хазарские источники XI - XII веков, сообщающие отрывочную информацию по хазарам (Эльдад га-Дани) и уделяющее преимущественное внимание периоду, следующему за крушением Хазарского каганата.
Группа арабо-персидских источников представлена в работе произведениями восточных географов и историков IX - XIII столетий: Ибн Хордадбеха, ат-Табари, Ибн Русте, Ибн Фадлана, ал-Масуди, ал-Истахри, Ибн Хаукаля и Ибн ал-Асира. Важным признаком данной группы является акцент на истории ислама и мусульманских стран, обусловивший субъективизм и предвзятое отношение авторов к языческим этносам.
Алгузиани // СМОМПК. 1897. Вып. 22. С. 1-196; Его же. Известия грузинских летописей и историков о Херсонесе, Готфни, Осетии, Хазарии, Дидоэтии и России // СМОМПК. 1899. Вып, 26. С. 1-104; Его же. Картлис-Цховреба- Жизнь Грузии //СМОМПК. 1905. Вып. 35. С. 113-235. 9 Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа -
Исключение из правил составляет "История пророков и царей"
("Тарих ар-русуль ва-л-мулук") ат-Табари (IX - нач. X вв.), который
попытался отказаться от традиционной схемы изложения . 1ем не
менее, оценка исторических событий в его работе проводится с
позиций превосходства мусульманского мира над язычеством, что
делает труд ат-Табари не менее догматичным, чем произведения других
арабо-персидских авторов. "История пророков и царей" мало
информативна с точки зрения проблемы этноконфессиональных
отношений, но располагает важными сведениями по арабо-хазарским
войнам, имеющими принципиальное значение для уточнения
обстоятельств принятия хазарами иудаизма. Схожими
характеристиками обладает "Тарих-ал-Камиль" ("Полный свод истории") Ибн ал-Асира (2-ая пол. XII - 1-ая пол. XIII вв.), в основу которого было положено историческое сочинение ат-Табари11.
Огромное значение для изучения проблемы
этноконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата имеют "Ал-Алак ан-нафиса" ("Дорогие ценности") Ибн Русте (нач. X в.) и "Мурудж ад-Дзахаб ва Маадин ал-Джавахир" ("Промывальни золота и рудники самоцветов") ал-Масуди (1-ая пол. X в.), представляющие собой энциклопедические труды по географии и содержащие ценную информацию по истории народов Восточной Европы . Работа Ибн Русте опирается на старейший пласт сведений о данном регионе, восходящий, по мнению А.П. Новосельцева, к полной и не дошедшей до нашего времени редакции "Китаб ал-масалик ва-л-
10 Дорн Б.А. Известия о хазарах восточного историка Табари, с отрывками из Гафис-Абру, Ибн-Аазем-Эль-Куфи и др. // ЖМНП. 1844. Ч. Х1ЛП. № 7 (Июль). С. 1-25; Ч. XLII1. № 8 (Август). С. 67-98.
" Из Тарих-ал-Камиль (Полного свода истории) Ибн ал-Асира. Баку, 1940. (Далее,,. Из Тарих-ал-Камиль- Т.М.).
12 Известия о хазарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и русских Абу-али Ахмеда Бен Омар Ибн-Даста, Перевод Д.А, Хвольсона, СПб., 1869 (Далее... Известия о хазарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и русских - Т.М.); Караулов Н.А. Сведения арабских писателей о Кавказе, Армении и Адербайджане. VIII. Масуди // СМОМПК. 1908. Вып. 38. С. 29-78; Масуди. Мурудж ад-Дзахаб (Глава XVII) //МинорскиЙ В.Ф. История Ширвана и Дербенда. М., 1963. С. 189-216.
мамалик" ("Книги путей и стран") Ибн Хордадбеха, написанной в 80-х годах IX в.13. С этой точки зрения компилятивный характер труда Ибн Русте крайне важен: приводимые им факты дополняют скудный и малоинформативный материал уцелевшего в отрывках сочинения Ибн Хордадбеха и, очевидно, отличаются той же высокой степенью достоверности14. К сожалению, сведения, сообщаемые Ибн Русте, не обладают достаточной полнотой и могут привлекаться лишь в тесной связи с другими арабо-персидскими источниками. В этом отношении гораздо большую значимость представляет "Мурудж ад-Дзахаб... " ал-Масуди, располагающая важной информацией по проблемам межконфессиональных отношений и дуализма верховной власти в Хазарии. Значительную ценность работе ал-Масуди прибавляет деятельность автора в качестве активного путешественника по странам мусульманского Востока, позволившая ему собирать факты из первых рук от непосредственных свидетелей событий, что обусловило значительную информативность и достоверность приводимых им сведений.
Не меньшую ценность для изучения проблемы этноконфессиональных отношений на территории Хазарии представляет "Рисале" ("Записка") Ибн Фадлана (1-ая четверть X в.), являющая собой официальный отчет о посольстве халифа ал-Муктадира в Волжскую Болгарию (921 г.)15. Именно официальный характер документа обусловливает высокую степень достоверности приводимых в нем сведений, хотя и не освобождает его от субъективизма и предвзятости автора.
Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI - IX вв. // Древнейшие государства Восточной Европы, 1998 г. М., 2000. С. 284,
14 Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. Баку, 1986; Караулов Н.А. Сведения арабских писателей о Кавказе, Армении и Адербайджане. III. Ибн Хордадбэ // СМОМПК. 1903. Вып. 32. С. 1-21.
Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956; Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. Под ред. академика И.Ю. Крачковского. М.-Л., 1939. (Далее... Путешествие Ахмеда Ибн-Фадлана- Т.М.).
К так называемой "классической" географической школе X столетия относятся "Китаб масалик ва-л-мамалик" ("Книга путей и стран") ал-Истахри (сер. X в.) и произведение Ибн Хаукаля (2-ая пол. X в.), название которого либо повторяет таковое у его предшественника, либо звучит как "Китаб сурат ал-ард" ("Книга картин земли")16. Обе работы содержат важные сведения по проблемам двоевластия и межконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата. Компилируя работу ал-Истахри, Ибн Хаукаль не ограничивается повторением приведенных у него данных, но помещает новую информацию, добытую во время путешествий по Передней Азии и Ближнему Востоку. На высокую степень достоверности сообщаемых ученым фактов указывает то обстоятельство, что Ибн Хаукаль выполнял обязанности резидента, обслуживая политические интересы Аббасидов и Фатимидов.
Группа еергйско-хазарских источников представлена Еврейско-хазарской перепиской X в., Кембриджским документом, Киевским письмом и произведениями испано-еврейских авторов (Иехуды Галеви, Иехуды бен Барзилая, Авраама Ибн Дауда), в своих сообщениях о хазарах опирающихся на первый источник.
Полное издание Еврейско-хазарской переписки на русском языке было совершено в 1932 г. известным отечественным семитологом П.К. Коковцовым17. Состоящая из письма испанского сановника Хасдая Ибн Шафрута к хазарскому царю Иосифу и обеих редакций (краткой и полной) ответа последнего, она представляет собой наиболее важный источник по проблеме иудаизации Хазарского каганата. Не меньшей ценностью обладает Кембриджский документ, очевидно, также
16 Караулов Н,А. Сведения арабских писателей о Кавказе, Армении и Адербайджане. I. Ал-Истахрий // СМОМПК. 1901. Вып. 29. С, 1-73; Его же. Сведения арабских писателей о Кавказе, Армении и Адербайджане. IX. Иби-Хаукаль // СМОМПК. 1908. Вып. 38. С. 79-129. Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932,
адресованный Хасдаю Ибн Шафруту . Кембриджский аноним не только дополняет "официальную" версию обращения хазар в иудаизм, изложенную в письме Иосифа, но сообщает ценную информацию о государственном устройстве каганата, его внешней и внутренней политике. Несмотря на протесты отдельных отечественных и зарубежных исследователей (П.К. Коковцов, Б.А. Рыбаков, А.Н. Поляк), подлинность Еврейско-хазарской переписки и Кембриджского документа можно считать установленной: приводимые в них сведения подтверждаются арабо-персидскими авторами и другими еврейскими источниками, основанными на свидетельствах беженцев из Хазарии (Иехуда Галеви, Авраам Ибн Дауд)19. Тем не менее, необходимо учитывать, что рассматриваемые документы дошли до нас в искаженном, сокращенном (краткая редакция письма Иосифа) или неполном (Кембриджский документ) варианте, имеют тенденциозный и субъективный характер, что заставляет предполагать намеренную фальсификацию отдельных фактов их первоначальными создателями и верифицировать содержание посредством других источников.
"Киевское письмо" X в., составленное представителями иудейской общины Киева в качестве ходатайства о помощи для одного из своих нуждающихся единоверцев, было обнаружено в 1962 г., впервые опубликовано в 1982 г, и переведено на русский язык в 1997 г. . Для данного исследования имеет второстепенное значение: оно подтверждает сообщения Еврейско-хазарской переписки и Кембриджского документа о прозелитизме хазар и принятии ими
13 Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка // Мир Гумилева. Вып. 6. Открытие Хазарии. М., 1996. С. 613-615.
19 Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932. С. VII; Рыбаков Б.А. Русь и Хазария
// Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетня. Сборник статей. М., 1952. С.
76-88; Его же. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории Руси // СА, 1953. Ля XVIII. С. 128-
150; Поляк А.Н. Восточная Европа IX - X веков в представлении Востока // Славяне и их соседи.
Вып. 10. Славяне и кочевой мир. М., 2001, С. 84,
20 Golb Norman, Pntsak Omeljan. Khazarian Hebrew Documents of the Tenth Century. London, 1982;
Киевское письмо It Голб Норман, Прицак Омельян. Хазарско — еврейские документы X в. М.
Иерусалим, 1997. С. 30-31.
раввинистического иудаизма, но не содержит данных об обстоятельствах происшедшего обращения, что говорит о недостаточной полноте и репрезентативности источника в вопросах, связанных с межконфессиональными отношениями и иудаизацией Хазарского каганата.
Огромный интерес представляет поэма знаменитого испано-еврейского религиозного мыслителя и философа Иехуды Галеви "Кузари" ("Хазарская книга"), написанная в 1-ой пол. XII в. на арабском языке и переведенная на древнееврейский язык Иехудой Ибн Тивоном . Сочинение Иехуды Галеви, по сути, является религиозным трактатом-диспутом, в котором автор пытается оправдать и доказать истинность и правоту еврейской национальной религии, ее превосходство над христианством и исламом. Сюжетной канвой для диспута послужила легенда о принятии хазарами иудаизма. Очевидно, что при всей своей тенденциозности и догматичности "Кузари" базируется не только на Торе и Талмуде, но и определенных исторических фактах, достоверность которых подтверждается содержанием Еврейско-хазарской переписки. По-видимому, Галеви владел вполне надежной информацией об обращении хазар в новую веру и выгодно ее использовал с целью пропаганды раввинистического иудаизма. Вполне вероятно, что в его руках оказались не дошедшие до нас летописи, привезенные в Испанию переселявшимися туда в нач. XII столетия хазарскими евреями. Следует принять во внимание, что "Кузари", написанная спустя два столетия после крушения каганата, является поздним источником и, безусловно, не вполне отражает исторические реалии хазарского времени. Тем не менее, трактат Иехуды Галеви остается одним из важнейших свидетельств иудаизации Хазарского каганата. Выдвигая новую, отличную от других
21 Галеви Иехуда. Кузари. Иерусалим, 5750 (1990).
документов, версию этого события, он служит дополнительным доказательством подлинности Еврейско-хазарской переписки и Кембриджского документа.
Произведения испано-еврейских авторов Иехуды бен Барзилая (нач. XI в.) и Авраама Ибн Дауда (XII в.) играют в исследовании вспомогательную роль . Их сведения кратки, фрагментарны и основаны на данных Еврейско-хазарской переписки и свидетельствах хазарских беженцев в Испании.
Группа византийских источников включает в себя "Хронографию" Феофана Исповедника, "Бревиарий" патриарха Ники фора и трактат "Об управлении империей" Константина VII Багрянородного (908-959 гг.). Важной особенностью византийских документов является освещение тех событий хазарской истории, которые оказывают непосредственное воздействие на внутренние дела или затрагивают сферу политических интересов империи, что обусловливает недостаточную полноту и репрезентативность источников в вопросах этноконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата.
Особое место в данной группе исторических документов занимает сочинение Константина VII Багрянородного "Об управлении империей" (1-ая пол. X в.) . Представляя собой своеобразный трактат -наставление для наследника византийского престола, будущего императора Романа II (959-963 гг.), этот источник содержит краткие, но достоверные сведения об алано- и мадьяро-хазарских отношениях, свидетельствует о восстании каваров в Хазарии. Стремление автора к объективному и свободному от тенденциозности изложению следует отнести к безусловным достоинствам данного произведения.
Иэ "Книги о временах" Иехуды Бен-Барзилая // Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932. С. 127-131; Из "Книги предания" Авраама Ибн Дауда //Там же. С. 134. 73 Константин Багрянородный. Об управлении империей. Под ред. Г.Г. Литаврина и А.П. Новосельцева, М., 1989.
Опирающиеся на общую источниковую базу и во многом дублирующие друг друга "Хронография" Феофана Исповедника, и "Бревиарий" Никифора (нач. IX в.) обладают крайне ограниченным фондом сведений по проблеме этноконфессиональных отношений и играют второстепенную роль в данной работе24.
Византийская житийная литература представлена в исследовании житиями Стефана Сурожского, Иоанна Готского, двумя вариантами жития Кирилла Философа (пространным и кратким), пространным житием Мефодия и объединяющим информацию последних трех источников житием Мефодия и Константина, составленным св. Дмитрием Ростовским . Жития содержат важную информацию о христианизации Хазарского каганата. Однако ценность предоставляемых ими сведений значительно снижается, если учесть, что помимо распространения христианства агиографическая литература выполняла важную функцию проводника политической линии Константинополя. Расширение ареала православия способствовало укреплению международных позиций Византийской империи. Отсюда -искажение исторических реалий, субъективизм, тенденциозность и стремление избежать упоминаний о наиболее серьезных неудачах и провалах греческой дипломатии. Нельзя исключать фантастический элемент в содержании житий, имеющий целью идеализировать образ
Феофан Исповедник. Хронография // Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения. М., 1980. С. 17-144; Патриарх Никифор. Бревиарий. // Там же. С. 145-184.
23 Жизнь и труды преподобных отцов наших Мефодия и Константина, в монашестве Кирилла, учителей славянских // Избранные жития святых Ш - IX вв. М., 1992. С. 373-411 (Далее... Жизнь и труды преподобных отцов - Т.М.); Житие Иоанна Готского (в статье В. Васильевского "Русско-Византийские отрывки. VII. Житие Иоанна Готского") // ЖМНП. 1878. Часть CXCV. № 1 (Январь). С. 126-129; Житие св. Стефана, архиепископа Сурожского // Жития святых, чтимых православной церковью, со сведениями о праздниках господских и богородичных и о явленных чудотворных иконах, составленные Преосвященным Филаретом (Гумилевским), архиепископом Черниговским, с портретом его с дополнениями из других авторов с изображениями святых и праздников академика Ф.Г. Солнцева и др. Т. Ноябрь - декабрь. СПб., 1900. С. 274-275 (Далее... Житие св. Стефана -Т.М.); Память преподобного отца нашего Иоанна, епископа Готского // Жития святых, на русском языке изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского с дополнениями, объяснительными примечаниями и изображениями святых. Кн. 9. М., 1908. С. 590-591 (Далее.., Память преподобного отца нашего Иоанна - Т.М.); Пространное житие Константина — Кирилла
святого в глазах верующих. Фантастические подробности биографии оттесняют на второй план события исторической действительности и значительно снижают полноту и информативность источников, приводят к необходимости тщательной верификации изложенных фактов, зачастую не являющихся достоверными, но несущих важную смысловую нагрузку.
Группа древнерусских источников представлена русскими летописями Лаврентьевского и Ипатьевского списков (XIV в.), содержащих информацию исключительно по проблеме славянохазарских отношений. Несмотря на достаточную информативность, сообщаемые ими сведения не отличаются полнотой, а некоторые факты - достоверностью26. Так, знаменитая легенда о "хазарской дани", по всей видимости, не отражает исторических реалий вассально-даннических отношений между хазарами и восточными славянами, имея символическое значение как "доказательство преимущества христианства над иудаизмом"27.
Группа армянских источников включает в себя "Историю агван", авторство которой приписывается Моисею Каганкатваци (X в.)28. С трудами ар або-персидских авторов данный источник роднит крайне предвзятое и негативное отношение к язычникам в целом и хазарам в частности. Последних достаточно сложно выявить в огромном конгломерате тюркских этносов, описываемых в "Истории...". Несмотря на отмеченные недостатки, источник располагает уникальными сведениями о религиозных представлениях языческого населения Хазарского каганата и распространении на его территории христианской религии. "История агван" имеет огромное значение для
Философа // Жития Кирилла и Мефодия. М. - София, 1986. С. 96-130; Краткое житие Кирилла II Там
же. С. 252-255; Пространное житие Мефодия //Там же. С. 212-232.
;* ПСРЛ. Т. I. Лаврентьевская летопись. М., 1997; ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 1998.
11 Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX - XII вв.). М., 2001. С.
335.
2Ъ История агван Моисея Каганкатваци, писателя X в. СПб., 1861. (Далее... История агван - Т.М.).
изучения конфессиональной ситуации в Хазарии VII столетия, обладая достаточной полнотой и информативностью в данном вопросе.
Методологическую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных историков: М.И. Артамонова, Г.Е. Афанасьева, Д.М. Данлопа, П.Б. Голдена, Ю.В. Готье, М.Г. Магомедова, АЛ. Новосельцева, В.Я. Петрухина, С.А. Плетневой и В.Е. Флеровой. В основу анализа отечественной историографии проблемы этноконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата легли положения В.И. Вернадского, выявившего два методологических подхода к разысканиям в сфере истории науки:
1.) определение общих закономерностей развития научных знаний;
2.) "изложение фактов или явлений в их внешнем виде", то есть описание и анализ существующих научных взглядов и концепций29.
Исследование построено на принципах объективности и историзма, разработано на основе историко-типологического, синхронистического, сравнительно-исторического и ретроспективного методов исторического анализа, методе исторической периодизации.
Материалы исследования организованы по проблемио -хронологическому принципу.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые:
дается собственный анализ отечественной историографии проблемы этноконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата со 2-ой пол, XVIII в. по 2002 г.;
разрабатывается периодизация развития отечественного хазароведения и исследования проблемы этноконфессиональных
Вернадский В.И. Очерки по истории современного научного мировоззрения // Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки. M., 198 L С. 75.
отношений на территории Хазарии;
выявляются и характеризуются базисные подходы в изучении вопросов славяно-хазарских отношений и дуализма верховной власти у хазар, сложившиеся в период со 2-ой пол. XVIII в. по 2002 г.;
определяются тенденции и перспективы исследования проблемы этн окон фес сиональных отношений на территории Хазарского каганата в современном отечественном хазароведении.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его материалов в разработке общих и специальных курсов по истории России, отечественной историографии, преподавании истории в средних и средних специальных учебных заведениях.
Апробация результатов исследования осуществлялась на международных и региональных научных конференциях (2000, 2001,
2003 и 2004 гг.), посвященных проблемам Отечественной истории и методики преподавания истории в высших и средних учебных заведениях: на 8-ой и 9-ой научной конференции молодых ученых ЯГПУ (2000, 2001 гг.), I, II и III Чтениях им. К.Д. Ушинского (2002,
2004 гг.), на международной конференции "Учитель истории в начале XXI века" (2004 г.). Материалы исследования использовались в педагогической работе автора в высших и средних учебных заведениях.
Структура работы: работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы и списка сокращений. В главе I дается общая характеристика развития отечественного хазароведения во 2-ой пол. XVIII - нач. XX вв., осуществляется анализ историографии проблемы славяно-хазарских отношений и комплекса научных представлений о реалиях этноконфессиональной ситуации в Хазарии. В главе II характеризуются основные тенденции развития
отечественного хазароведения с 20-х гг. XX по нач. XXI вв., анализируется историография проблем славяно- и алано-хазарских отношений, проблемы межконфессиональных отношений на территории каганата и проблемы дуализма верховной власти у хазар.
Славяно-хазарские отношения в исследованиях 2-ой пол. XVIII-нач. XXвв
Начало изучения проблемы славяно-хазарских отношений было положено "Историей Российской" В.Н. Татищева, работу над которой исследователь вел на протяжении почти двух десятилетий. Вопросы хазарской истории были затронуты В.Н. Татищевым в 1-ой и 2-ой частях его труда. Публикация "Истории... " началась только в 1768 году, хотя, по мнению С.Н. Валка, 1-ая часть была окончательно готова еще в 1750 г., а доработанная редакция 2-ой части отправлена автором в Академию наук в 1746 г.34. Написание глав отдельных частей проходило параллельно, что оказало влияние на расположение материала в работе. Хотя в 1-ой части "Истории... " В.Н. Татищев сделал акцент на историко-этнографическом описании ближайших соседей восточных славян, а 2-ую посвятил вопросам российского исторического процесса, на изучение проблемы славяно-хазарских отношений это практически не сказалось: источниковая база осталась неизменной, равно как и выводы, к которым пришел автор в ходе своих изысканий.
Основными источниками по истории славяно-хазарских отношений для В.Н. Татищева являлись русские летописи, произведения античных писателей (Плиний) и византийские источники (Константин Багрянородный, Павел Диакон и др.). Работы средневековых восточных авторов остались В.Н. Татищеву не доступны, что не могло не сказаться на объективности выводов исследователя.
Именно В.Н. Татищеву принадлежит уникальное для дореволюционной отечественной историографии мнение о грабительском характере "хазарского ига" для восточных славян: "Славяне, живусчие по Днепру,... утесняеми бывши от козар, иже град их Киев и протчии обладаша, емлюсче дани тяжки и поделиями изнуряюсче.,."35. Интересно, что в отличие от В.Н. Татищева позиции летописца удивительно нейтральны: "Имаху дань Варязи из заморья на Чюди и на Словенех, на Мери и на всех Кривичех, а Козари имаху на Полянех, и на Северех, и на Вятичех. Имаху по беле и веверице от дыма" . Таким образом, историк, не берясь оценить реальную тяжесть хазарской дани, признает ее непомерность для славянского земледельческого хозяйства, хотя сам летописец ничего не говорит о том, насколько обременительны были даннические отношения для славян. Более того, в летописи нет информации о том, каковы были размеры дани, взимаемой с северных славян варягами в тот же период времени. Знаменательно, что в исторической концепции В.Н. Татищева вожди руссов предстают освободителями восточных славян от хазарского владычества. Именно тяжелые поборы хазар, по мнению историка, заставили полян обратиться за помощью к Рюрику, который "вдаде им Оскольда и вой с ним отпусти" . С этой же точки зрения может быть оценен и поход Святослава Игоревича на хазар в 965 г., который историк, следуя за летописцем, увязывает с присоединением к Киевскому государству племенного союза вятичей, действительно являвшихся данниками каганата вплоть до сер. X в. .
Таким образом, в соответствии с подходом В.Н. Татищева, характер елавяно-хазарских отношений во многом определил процесс становления и развития Киевского государства. Необходимо при этом отметить, что сам В.Н. Татищев не принадлежал к лагерю норманистов, а напротив, являлся одним из самых рьяных противников концепции Г.З. Байера. Отрицая происхождение Руси от варягов, исследователь доказывал бытование руссов в районе Ильменя, Волхова, Шел они, Ловати и соседних областях задолго до появления Рюрика и его братьев.
В 1-ой части "Истории..." В.Н. Татищев, задавшись целью дать исчерпывающий историко-этнографический очерк ближайших соседей восточных славян, обратился к проблеме этногенеза древних болгар и хазар. Основными источниками стали трактат Константина Багрянородного "Об управлении империей" и материалы русских летописей. Недоступность произведений арабо-персидских авторов предопределила наличие грубых ошибок в выводах исследователя. Так, волжские и дунайские болгары предстают у В.Н. Татищева в качестве этносов, не связанных единством происхождения. Первых он отождествляет с сарматами, последних считает славянами39. Дунайские болгары, по мнению В.Н. Татищева, мигрировали на Дунай "от Волги", что заставляет задуматься об их возможной взаимосвязи с болгарами волжскими, которые, исходя из положений В.Н. Татищева, должны были обитать где-то по соседству. Однако данную проблему исследователь обходит стороной, отмечая только, что сарматское происхождение волжских болгар "оставшее их поселянство чуваши удостоверивают"40. Для объяснения миграции болгар из бассейна Волги на Дунай, В.Н. Татищев обращается к абсолютно неверным данным Степенной книги, утверждая, что болгары двинулись на Балканы в числе других славянских племен ради оказания помощи своим славянским сородичам, жестоко притесняемым греками и римлянами . Положение, не выдерживающее критики даже в условиях XVIII столетия при доступности византийских источников, которые ничего не знают о продвижении на Дунай словен ильменских, к которым якобы присоединились болгары во время миграции.
Отмечая тесную взаимосвязь древних болгар с хазарами, историк пытается доказать и славянские корни последних. Для подтверждения правоты своей гипотезы он использует свидетельство летописца о миграции болгар на территорию Балканского п-ова: "Словенску же языку якоже рекохом живущее на Дунай, придоша от Скуф (Скифов -авт.) рекше от Козар рекомиии Болгаре и седоше по Дунаеви и населници Словеном быша..."42. Однако сам летописец связывает факт славяноязычия болгар с их пребыванием на Дунае, не говоря прямо о том, каков был язык болгар до их миграции на Балканы, Таким образом, сообщение русских летописей в данном отношении нельзя считать определяющим. Более того, если бы В.Н. Татищев был знаком с сочинениями ар або-персидских авторов, он не смог допустить столь грубой ошибки в своей концепции. На специфичность языка хазар, не похожего ни на один из языков известных на востоке народов свидетельствовал ал-Истахри43. О том, что еврейские купцы-рахдониты общались на славянском языке (а следовательно последний был знаком арабо-персидским историкам), сообщал еще Ибн Хордадбех . Более информированный Ибн Хаукаль подчеркивал, что "язык Булгар сходен с языком хазар", и что "язык Руссов различен от языка Хазар и Буртасов"45. Таким образом, информация восточных источников позволяет утверждать, что древние болгары и хазары не имели ничего общего с восточным славянством. Однако именно эта информация оказалась В.Н. Татищевым не востребована.
Утверждая славянское происхождение дунайских болгар, историк пытается доказать и славянское происхождение хазар46. Помимо уже приведенного выше отрывка из летописей, он ссылается па русское название Саркела (Белая Вежа) и па сообщения о миссионерской деятельности славянского просветителя св. Кирилла (Константина Философа), которому жития действительно приписывают поездку в Хазарию с целью проповеди христианства. Противоречивость доводов В.Н. Татищева налицо. Завоеванный Святославом Игоревичем Саркел получил новое название в период русского владычества. Достоверность сообщений житий о миссии св. Константина в Хазарию сомнительна и говорит отнюдь не о славянстве хазар, а лишь о многочисленных попытках Византии подчинить себе каганат через христианизацию его населения.
Этноконфессиональная ситуация в Хазарии: взгляд историков 2-ой пол. XVIII-нач. XX вв
Изучение проблемы славяно-хазарских отношений явилось толчком к исследованию отдельных вопросов хазарской истории. Важным сдерживающим фактором здесь по-прежнему оставалась ограниченная источниковая база. Недоступность сочинений арабо-персидских авторов заставляла российских историков строить гипотезы на основе преимущественно средневековых византийских источников, которые не всегда объективно освещали положение дел в Хазарии. Следствием этого стала ошибочность целого ряда выводов в концепциях отечественных исследователей. Тем не менее, основные подходы, выработанные российскими учеными в сер. XVIII - 1-ой пол. XIX вв., послужили опорой для дальнейшего изучения этноконфессиональных отношений на территории Хазарии. Именно в этот период предметом внимания историков становятся проблемы распространения монотеистических религий в каганате, вероисповедания хазар и хазарского двоевластия.
Одним из первых российских историков, обратившихся к проблеме дуализма верховной власти у хазар, стал В.Н. Татищев. К сожалению, узость источниковой базы не позволила ученому досконально разобраться в этом вопросе. Однако, несмотря на явный недостаток информации, исследователю удалось абсолютно верно определить статус обоих владык Хазарского каганата: "Сии два слова каган и пех разных значат, хакан бо у турок титул императорский, или царский, котораго выше нет, а бек токмо титул княжеский..."91. В итоге, В.Н. Татищев в XVIII веке пришел к тем же выводам по проблеме, что В.В. Григорьев и П.В. Голубовский спустя почти столетие после публикации "Истории Российской ".
Проблема распространения монотеистических религий в Хазарии стала предметом внимания таких видных российских историков как М.М. Щербатов и Г. Эверс.
Затронув тему хазаро-византийских отношений, М.М. Щербатов обратил внимание на династические браки басилевсов с хазарскими царевнами . Из этого факта историк сделал вывод об утверждении в каганате христианского вероисповедания в его православном варианте. Интересно, что исследователь ничего не знал о распространении в Хазарии иудаизма, на что в своей "Истории Российской" обращал внимание его предшественник - В.Н. Татищев. Хотя М.М. Щербатов не назвал использованных им источников, можно с уверенностью заявить, что основную информацию он черпал из "Хронографии" Феофана Исповедника либо "Бревиария" патриарха Ники фора. Нужно отметить, что ни тот, ни другой документ не содержит сведений о распространении христианства на территории Хазарского каганата. Вполне вероятно, что помимо них исследователь пользовался какой-то версией жития Константина Философа, однако само имя святого историком в связи с хазарами нигде не употребляется. Таким образом, вывод М.М. Щербатова о распространении христианства в Хазарии повисает в воздухе, оставаясь спекулятивным по своему характеру, хотя и не противоречит историческим реалиям, существовавшим на территории Хазарского каганата.
Вклад Г. Эверса в становление отечественного хазароведения и изучение проблемы этно-конфессиональных отношений сравним только с вкладом В.Н. Татищева, хотя его "Предварительные критические исследования... " и не являлись столь глобальным трудом, какой представляла "История Российская". Комплексное использование русских летописей, восточных источников (ал-Масуди, Ибн Хаукаль, Ибн ал-Варди) и сочинений средневековых византийских авторов (Феофан Исповедник, Никифор, Константин Багрянородный, Иоанн Кедрин) позволило исследователю сделать ряд важных выводов о характере этноконфессиональных отношений на территории каганата.
Во-первых, Г. Эверс абсолютно верно отметил "федеративный" характер Хазарского государства, отдельные племенные образования которого обладали внутренней автономией, оставаясь подчиненными центральным властям во внешних вопросах. Являясь данниками хазар, они обеспечивали их материально, получая военную помощь в случае необходимости. Такая система отношений получила название тюркского эля. У Г. Эверса ее описание кажется несколько аморфным, но верным по существу: "Страх держал побежденных в повиновении к могущественным победителям даже и вдали,,, Козары разделялись на множество племен, повиновавшихся особым князьям, - все сии находились под властию Кагана, коего звание принадлежало исключительно одному роду" . Таким образом, Г. Эверс охарактеризовал Хазарский каганат как типичную раннесредневековую кочевую империю.
Во-вторых, исследователь отметил сложную конфессиональную ситуацию в Хазарии, выразившуюся в распространении на ее территории различных монотеистических религий (иудаизма, христианства, ислама) при сохранении языческих культов . Однако, исследуя данную проблему, Г. Эверс отдал предпочтение византийским и позднейшим западным источникам (житие Кирилла-Константина, Рейнальдовы летописи, папские буллы), посчитав их сведения более достоверными, нежели информация в трудах восточных авторов. Это привело историка к абсолютно неверному выводу о господствующих позициях православного христианства в Хазарии.
Остается неизвестным, был ли Г. Эверс знаком с византийскими списками христианских епархий VIII в., которые упоминают Готскую митрополию, созданную после восстания Иоанна Готского в 80-х годах того же столетия специально для христианской паствы Хазарии и получившую затем статус епархии. Однако само по себе учреждение Готской митрополии отнюдь не означает господства православия на территории Хазарии. Археологически распространение этой монотеистической религии прослеживается только в регионах Кавказа и Крымского п-ова, что говорит об относительной немногочисленности верующих по сравнению с языческим населением. Кроме того, уже доступные Г. Эверсу восточные источники свидетельствуют о существовании в каганате крупной мусульманской общины, что в своей работе признает и сам исследователь.
Абсолютно неправомерным является использование папских булл об обращении хазар в католичество с целью доказательства принадлежности их к православной конфессии, поскольку данные документы относятся ко времени после крушения Хазарского государства, а потому отражают абсолютно иную этноконфессиональную обстановку на территориях, некогда входивших в его состав. Кроме того, указания папы касались хазар, обитавших на территории Крымского п-ова, точнее Крымской Готии, которая в XIII — XIV вв. продолжала называться Хазарией, что не соответствовало этническому составу населения, в котором собственно хазаро-болгарский элемент не являлся доминирующим. Таким образом, мы не можем утверждать, что папские буллы были связаны именно с этническими хазарами, а не другими категориями населения Крымской Готии.
Восточные славяне, аланы и хазары: дискуссии в отечественной историографии 20-х гг. XX - нач. XXI вв...
Научные разыскания в сфере славяно- и алано-хазарских отношений в 20-е - 50-е гг. XX столетия осуществлялись в тесной взаимосвязи друг с другом: исследование первых определяло успехи в изучении вторых, и наоборот. Специфика изучения проблемы славянохазарских отношений в этот период заключалось в том, что работа ученых проходила в условиях мощного идеологического пресса, выразившегося, в частности, в повсеместной критике "буржуазных" теорий историков-норманистов.
1-ая пол. 20-х гг. была ознаменована возрождением гипотезы о существовании Приазовской Руси, что спровоцировало возобновление завершившейся в начале века дискуссии между сторонниками и противниками бытования раннесредневековых славянских поселений на юго-востоке Восточной Европы, Различные спекуляции вокруг письменных источников не могли привести к точному ответу на вопрос об этническом составе населения бассейнов Дона и Северского Донца, а добытый российскими археологами материал не являлся достаточным: хазаро ведение нуждалось в активном продолжении раскопок в означенном регионе.
В 1924 г. вышла работа В.А. Пархоменко, открывшая очередной этап в изучении славяно-хазарских отношений223. Разработанная исследователем гипотеза явилась своеобразным синтезом исторических взглядов Г Эверса и М.С. Грушевского. Соглашаясь с последним, В.А. Пархоменко отстаивал колонизационный характер миграции восточнославянских племен в район Волго-Донья. По его мнению, решающим фактором, определившим продвижение славян в Подонье, на восточный берег Азовского моря и в бассейн Волги стало вторжение древних болгар на территорию Восточной Европы во 2-ой пол. VII в., а также успешное развитие торговых связей со странами Востока. Таким образом историк вновь открыл дискуссию о существовании второго центра русской государственности в Приазовье.
Выступая с идеей славянской колонизации юго-восточных территорий, В. А. Пархоменко пытался противопоставить ее критикуемой норманнской теории, при этом истоки русской государственности виделись им не в норманнской, а хазарской среде. В концепции историка варяги предстают завоевателями и эксплуататорами покоренного славянского населения. Для В.А. Пархоменко славяно-варяжские отношения носили "военно-даннический характер", культурное же взаимодействие и торговые выгоды отодвигались на второй план. Напротив, контакты славян с Хазарским государством имели преимущественно "культурно-экономический характер": славяне добровольно вошли в его состав, поскольку "хазары в ту эпоху жизни Восточной Европы играли роль посредников в торговле и в культурных сношениях ее с процветающим тогда арабским Востоком" и являлись "оплотом от натиска напиравших... кочевников". "При национальной и религиозной терпимости хазарской власти, юго-восточная Русь легко переносила свою связь с Хазарией"224. В итоге, по "политико-культурно-экономическому влиянию" В.А. Пархоменко выделил две группы восточных славян: "северо-западную" или "финско-норманнскую" и "юго-восточную" или "хазарскую"225. С крушением каганата последняя стала самостоятельной и образовала собственный политический центр в Тмутаракани.
Складывание второго центра русской государственности, Киева, исследователь также поставил в зависимость от характера славяно- хазарских отношений. Посчитав полян выходцами с территории каганата, В.А. Пархоменко заявил, что они, "уйдя из Хазарии, принесли оттуда... в Киев черты хазарского государственного устройства и уклада жизни". Основное доказательство своей гипотезы историк видел в упоминании титула кагана по отношению к русским князьям в латинских, русских и арабо-персидских источниках (Вертинские анналы, "Слово о полку Игореве", "Слово о Законе и Благодати", сочинения Ибн Русте). Еще один довод исследователя заключался в сильных позициях иудейской общины в Киеве в XI - нач. XII вв.: по мнению историка вместе с зачатками государственности поляне принесли от хазар в Киев и иудаизм .
Таким образом, в положениях В.А. Пархоменко угадываются черты исторической концепции Г. Эверса, у которого русы также оказываются эмигрантами из Хазарии, а Киевское государство вырастает в зоне хазарского влияния. Интересно, что оба исследователя сходятся во мнении, что подчиненные каганату русские или славянские племена обладали обширной внутренней автономией, которая позволяла совершать миграции как внутри, так и за пределами Хазарии.
Признавая вслед за Г. Эверсом позитивное влияние "хазарского ига" для развития социально-экономических отношений у восточных славян и становления древнерусской государственности, В.А. Пархоменко продолжил "прохазарскую" традицию в изучении славянохазарских отношений.
Во 2-ой пол. 40-х гг. основные положения концепции В.А. Пархоменко были развиты В.В. Мавродиным, работы которого также лежали в рамках "прохазарского" направления . Однако, в отличие от своего предшественника, исследователь отринул гипотезу о миграции полян с территории каганата в Среднее Поднепровье. Обратившись к проблеме "хазарской дани", В.В. Мавродин указал на ее незначительный размер для хозяйства восточных славян. "Такого рода даннические отношения при сохранении неприкосновенными быта славян и их племенных объединений, их хозяйства, их родоплеменной знати, не могли создать хазарам на Руси ту славу, которой заслуженно пользовались авары" . Вслед за В.А. Пархоменко, В.В. Мавродин обратил внимание на выполняемую хазарами заградительную функцию по отношению к азиатским кочевникам, указал на заимствование киевскими князьями титула "кагана", в личности которого видели "олицетворение высшей государственной власти". Однако главное значение периода хазарского владычества для восточных славян В.В. Мавродин усматривал в том, что "Хазарский каганат служил связующим звеном между Русью и Востоком..., способствовал ее сближению с Востоком и восприятию... некоторых элементов высокой культуры стран и народов Востока .
Важной темой исследования В.В. Мавродина стала взаимосвязь и взаимопроникновение элементов материальной и духовной культуры восточнославянских племен и входящих в состав Хазарского государства этносов. Особенно подчеркивалось влияние иудейской литературы (Талмуда, мидрашей) и фольклора на "русское творчество и "книжность". Огромную роль в распространении предметов ремесленного производства и образцов хазарского искусства на землях восточных славян историк отводил городам Салтово-маяцкой культуры230. Важным фактором славянского влияния на хазарское общество, по мнению В.В. Мавродина, явился язык, ставший "межплеменным языком для народов Дуная, Днепра, Волги и Камы".
Межконфессиональные отношения и вопросы иудаизации Хазарского каганата в работах отечественных исследователей 20-х гг. XX- нач. XXI вв
Общее падение научного интереса к историческому прошлому Хазарии в 20-е гг. привело к тому, что проблема межконфессиональных отношений на территории каганата получила довольно позднее освещение в отечественной историографии. Во многом свою негативную роль сыграли известия исторических источников о доминирующей роли иудаизма в Хазарском государстве: история еврейского народа и традиционно исповедуемой им религии оказалась тогда под негласным запретом в СССР. При таких условиях рассмотрение проблемы иудаизации Хазарии отечественными историками в сталинский период было практически невозможно. Исследователи ограничивались либо краткими указаниями на обращение хазар в иудаизм, стремясь при этом показать ограниченную социальную базу религии (В.А. Пархоменко, А. Савич, В.В. Мавродин), либо вообще избегали данного вопроса в своих работах (М.И. Артамонов, Б.Д. Греков) . Концепции В.А. Пархоменко и В.В. Мавроди на, в рамках которых доказывалось влияние иудаизма на формирование и развитие древнерусской культуры и общества, были подвергнуты жесткой критике со стороны Б.А. Рыбакова, чьи идеи явились отражением идеологической политики партии в русле "борьбы с космополитизмом" . Важным ограничивающим фактором для изучения проблемы иудаизации каганата явилось отсутствие до 1932 г. полного русского перевода документов Еврейско-хазарской переписки, являвшихся основными источниками по данному вопросу. До выхода в свет знаменитого труда П.К. Коковцова на русском языке были представлены лишь Кембриджский документ в переводе этого же ученого и письмо Хасдая Ибн Шафрута к царю Иосифу, переведенное и прокомментированное А.Я. Гаркави . Перечисленные выше обстоятельства привели к тому, что серьезное внимание проблеме распространения иудаизма на территории каганата стали уделять лишь в годы "хрущевской оттепели".
В эпоху сталинизма вопросы межконфессиональных отношений на территории Хазари и поднимались в трудах СП. Толстова и Ю.В. Готье. Историческая концепция последнего явилась логическим продолжением идей российских исследователей XIX - нач. XX столетий (Д.И. Иловайского, П.В. Голубовского и Ф.О. Вестберга). Вслед за своими предшественниками историк отметил свойственный хазарам "религиозный индифферентизм "1 (веротерпимость). Причем, если Г. Эверс понимал под этим понятием черту хазарского национального характера, а В.П, Голубовский - целенаправленную политику правительства каганата, то Ю.В. Готье видел в нем неотъемлемую характеристику языческой религии хазар, выражавшуюся "в терпимости к другим религиям и в легкости перехода к религии более сильной и яркой"354. По мнению исследователя, именно "религиозный индифферентизм" обусловил "колебания" хазар между различными монотеистическими религиями и, в конечном итоге, ускорил их обращение в иудаизм. Веротерпимость хазар в совокупности с выгодным географическим положением каганата на важных торговых путях "вдоль западного берега Каспия" способствовала активной иммиграции еврейского населения на его территорию вследствие национальных и религиозных гонений в Византии и на Ближнем Востоке. С точки зрения Ю.В. Готье, данные факторы стали решающими для успешного распространения иудаизма среди хазар355.
Пытаясь обозначить точные хронологические рамки процесса иудаизации Хазарского государства и обратившись для этого к данным Еврей ско-хазарской переписки и Кембриджского документа, исследователь совершил серьезный шаг назад. С одной стороны, Ю.В. Готье подтвердил выводы Ф.О. Вестберга о проникновении иудаизма во властные структуры каганата уже в 1-ой пол. VIII в., с другой, именно эту дату историк посчитал стартовой для последующего распространения иудейской религии на территории Хазарии. При этом сам процесс иудаизации у исследователя оказался сведен к определенной последовательности реформаторских актов хазарского правительства и потому приобрел искусственный характер. Ю.В. Готье был далек от понимания смысла религиозных преобразований Булана и Обадии: реформы последнего казались историку реакцией на очередное "колебание от иудейской веры к исламу, которое хазарские государи испытали" вследствие поражения от Мервана в 737 г. . Вполне естественно, что при таком отношении к проблеме исследователь не ставил вопроса о форме воспринятого хазарами иудаизма.
Излишнее преувеличение роли "религиозного индифферентизма" привело к упрощению процесса иудаизации каганата: в концепции Ю.В. Готье хазарское общество уподобляется маятнику, который раскачивается от одной монотеистической религии к другой, не имея на то объективных оснований. Пытаясь объяснить распространение в Хазарии иудаизма, историк не назвал действительных причин, побуждавших хазар к обращению. Обозначенные им факторы иудаизации отражают лишь внешнюю сторону данного процесса, являя собой обстоятельства, благоприятствующие еврейской миграции на территорию каганата. Многократно подчеркивая ограниченную социальную базу иудаизма, исследователь обращал внимание на то, что основной контингент верующих составляли представители правящей элиты Хазарии: "иудейская вера была принята только государем и частью... феодальной знати и народа"357. Данное положение должно было вывести историка на проблему взаимоотношений властвующей иудейской верхушки с представителями христианской и мусульманской конфессий. Однако в концепции Ю.В. Готье такой проблемы просто не существовало: "религиозный индифферентизм" хазарского общества исключал вероятность конфликтов на религиозной почве и обеспечивал сосуществование в Хазарии монотеистических и туземных языческих культов.
Ю.В. Готье не удалось создать четкой картины межконфессиональных отношений на территории Хазарского каганата: разработанная им схема оказалась слишком упрощенной и искусственной. Выдвинутые исследователем положения не нашли поддержки в советской историографии и в нач. б0-х гг. были окончательно отвергнуты.
Ту же судьбу разделила и оригинальная концепция иудаизации Хазарии, предложенная востоковедом СП. Толстовым. Распространение иудаизма на территории каганата ученый поставил в зависимость от развития социально-политических отношений в Хорезме. Ключевой датой для историка стал 712 г., ознаменованный антифеодальным восстанием Хурзада, жестоко подавленным арабами. По мнению СП. Толстова, главным вдохновителем этого восстания стало хорезмийское духовенство или сословие хабров, исповедовавшее "синкретический иудаизм", соединивший иудейские каноны с культовыми традициями зороастризма. Репрессии, чинимые арабскими
