Археологические древности в провинциальной исторической мысли Европейской России второй половины XVIII - начала XX вв. Антонов Валерий Александрович

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Предпосылки и история возникновения исследовательского интереса к археологическим древностям в России 33

1. Древнейшая традиция: первые упоминания археологических древностей в письменных источниках XI-XVII вв 33

2. Становление археологической науки в России в XVIII - первой половине XIX вв 39

3. Формирование научных археологических центров Москвы и Петербурга, их взаимодействие с провинцией в середине и второй половине XIX - начале XX вв 56

Глава II. Изучение археологических древностей провинциальной исторической мыслью центрального и северо-западного регионов Европейской России второй половины XVIII - начала XX вв 71

1. Археологические древности в провинциальной историографии второй половины XVIII - начала XX вв. центрального региона на материалах Тульской, % Рязанской и Владимирской губерний 71

2. Провинциальная историческая мысль второй половины XVIII - начала XX вв. северо-запада Европейской России и археологические древности (Вологодская, Псковская, Новгородская и Смоленская губернии) 103

Глава III. Археологические древности в провинциальной историографии Поволжья и Черноземья во второй половине XVIII - начале XX вв 136

1. Изучение археологических древностей в Поволжье во второй половине XVIII - начале XX вв. (на материалах Тверской, Ярославской, Костромской, Вятской и Саратовской губерний) 136

2. Провинциальная историография Черноземья второй половины XVIII -начала XX вв. и археологические древности (Пензенская, Тамбовская, Воронежская и Курская губернии) 168

Заключение 195

Примечания 201

Список источников и литературы 233

Список сокращений 263

• Древнейшая традиция: первые упоминания археологических древностей в письменных источниках XI-XVII вв
• Формирование научных археологических центров Москвы и Петербурга, их взаимодействие с провинцией в середине и второй половине XIX - начале XX вв
• Археологические древности в провинциальной историографии второй половины XVIII - начала XX вв. центрального региона на материалах Тульской, % Рязанской и Владимирской губерний
• Изучение археологических древностей в Поволжье во второй половине XVIII - начале XX вв. (на материалах Тверской, Ярославской, Костромской, Вятской и Саратовской губерний)

Введение к работе

В настоящем диссертационном исследовании мы обращаемся к проблеме исторического развития археологических древностей в исторической мысли провинции Европейской России во второй половине XVIII - начале XX вв. Провинциальная отечественная историческая мысль, как неотъемлемая часть общенациональной исторической мысли России, появилась, динамично развивалась и изменялась на протяжении указанного периода. Для историков, живших на местах, в разных губерниях, вновь образованных в екатерининское время в XVIII веке, вследствие отсутствия традиционных письменных источников для самого раннего периода истории, изучение археологических источников могло способствовать воссозданию важных вех единой исторической картины, как отдельных регионов, так и всего государства в целом.

Проблема диссертации опирается на представление об археологических древностях разных русских местностей, как части исторического явления, в том числе и провинциальной исторической мысли. Под провинциальной исторической мыслью мы понимаем комплекс научных знаний о прошлом, сформировавшийся в местной, нестоличной, социокультурной среде в изучаемый период. Согласно современной отечественной науке, вслед за А.А. Севастьяновой, в диссертации понятием «провинциальная историография» обозначены складывание историописания в русской провинции и его результат - комплекс исторических сочинений, созданный в регионах России1. Для изучения проблемы настоящего диссертационного сочинения необходимо выявить роль и место археологических древностей в провинциальной исторической мысли. Важно показать существование определенных традиций в провинциальном историописании в отношении археологических древностей. Для этого необходимо выявить общие и особенные черты для провинциальной историографии каждого региона, входящего в рассматриваемые территориальные рамки в указанный временной промежуток. Также важно выявить степень влияния археологических древностей на формирование местных краеведческих концепций. Подобный подход должен показать, какова была возможность выработки представлений об археологических древностях в провинциальной исторической мысли.

Под «археологическими древностями» в настоящем диссертационном сочинении подразумеваются археологические памятники и вещественные источники, в том числе - обнаруженные в ходе археологических работ. Термин «археология» используется в современной трактовке - как историческая наука, изучающая прошлое человечества на основании археологических источников и при помощи специальных, присущих только ей методов. Отметим, что к археологическим древностям мы относим не только археологические памятники и вещественные источники, обнаруженные в ходе археологических работ, но и, вслед за провинциальными авторами изучаемого периода, широко толковавшими указанный термин, иногда также и письменные, вещественные, нумизматические и другие источники. Развитие проблем исторического познания рассматривается в диссертации с точки зрения того, как они осознавались самими провинциальными исследователями второй половины XVIII - начала XX вв.

Тематика настоящего диссертационного сочинения тесно связана с русской историографией и, как части - с историей появления провинциальной исторической мысли, а также с историей формирования отечественной археологической науки. Уровень разработки теоретических и методологических проблем в процессе развития археологической науки в России второй половины XVIII - начала XX вв., выделение основных направлений этой науки, развитие специальных научных теорий и методов, выявление роли мировоззрения исследователя в изучении исторического процесса - являются важными компонентами целостной исторической картины. История любой науки начинается с периода зарождения, предыстории науки. Без этого, разного по длительности для различных наук периода, невозможно ее дальнейшее развитие, поэтому предпосылки и история возникновения исследовательского интереса к археологическим древностям будут рассмотрены в первой главе диссертации.

Историография самой археологической науки в ходе XX столетия в значительной мере привлекала внимание исследователей, правда, главным образом, в плане истории изучения отдельных археологических памятников, реже - эпох или регионов. В 1980-х гг. В.Ф. Генинг отмечал, что история археологии, как особый раздел предмета науки, предусматривает не столько обзоры частных проблем, связанных с конкретно-историческим изучением памятников или культур, сколько исследование эволюции научного мышления, развития методов, концепций, теорий, гипотез, определяющих общее направление исследовательского поиска в тот или иной период развития археологии2. В таком ракурсе создавались основательные работы последующих десятилетий А. А. Формозова, Г.С. Лебедева, В.И. Матющенко3. В гуманитарных дисциплинах история самой науки составляет один из важных компонентов ее предмета. Поэтому история, генезиса знания продолжает всегда оставаться в составе функционирующей системы науки и оказывать активное воздействие на научную мысль на современной стадии ее развития. Исследования в этом плане дают возможность представить не только прошлое, но и наметить дальнейшие перспективы будущего развития науки. Настоящее диссертационное сочинение направлено не на изучение историографии русской археологической науки, а на изучение исторической мысли русской провинции в вопросе археологических древностей. При этом отметим, что указанные два раздела истории изучения прошлого тесно связаны между собой и всей историей русской культуры.

В контексте истории русской культуры второй половины XVIII - начала XX в. и культурной жизни русской провинции история изучения археологических древностей является одним из мало исследованных вопросов, что и заставляет меня обратиться к изучению этой темы. Размышляя о причинах недостаточной изученности проблемы, преподаватель исторического факультета Санкт-Петербургского университета Н.Н. Жервэ отмечает сложную научную судьбу в советское время понятий «меценатство», «краеведение», «церковно-историческое исследование». В этой связи для нас важна также сама постановка вопроса возвращения из небытия незаслуженно забытых имен меценатов, краеведов и местных церковных деятелей, чьими трудами и «малыми подвигами» были спасены и сохранены многие исторические древности русской земли4.

Процесс возникновения и развития собственно провинциальной исторической мысли прошел в своем развитии несколько этапов5. Зародившись во второй половине XVIII века, историческая мысль российской провинции уделяла основное внимание местной истории своего края « ...по склонности к любопытному знанию...», собирая интересные факты из истории края, еще не вписывая местную историю в контекст общерусской. К середине XIX столетия, с появлением возможности публикации результатов исследований в провинции, наступил качественно новый этап провинциальной исторической мысли. Новый этап характеризовался переходом от разыскания и опубликования отдельных любопытных исторических документов без элементарной научной обработки - к начальному изучению этих текстов6. Большинство публикаций появлялись на страницах первых губернских ведомостей (учрежденных с 1838 г.) и периодик, в них печатались обработанные по темам комплексы источников с приложением исследовательских комментариев7. Во второй половине XIX века на страницах неофициальной части губернских ведомостей и епархиальных ведомостей, трудов губернских статистических комитетов, земских изданий, различных губернских журналов и сборников появилось уже большое количество публикаций местных исследователей, тематика которых, так или иначе, затрагивала археологические древности. Следующий этап, носивший уже научно-исследовательский характер, наступил в 80-х гг. XIX века с учреждением губернских ученых архивных комиссий, члены которых внесли значительный вклад в дело разыскания, изучения и сохранения памятников прошлого, в том числе - и археологических. На указанном этапе значительную помощь провинциальным исследовательским обществам оказала основанное графом А.С. Уваровым Московское археологическое общество (МАО). Общество инициировало систематическое проведение Всероссийских археологических съездов, служивших мощнейшим стимулом развитию исследовательского интереса к археологическим древностям не только губернии, на территории которой проводился очередной съезд, но и всего региона. На рубеже XIX - XX столетий, по инициативе из провинции, были основаны областные историко-археологические съезды8. Указанные этапы развития провинциальной исторической мысли и предопределили логику анализа, предпринимаемого в диссертационном исследовании, стали основой разработки хронологических и предметных разделов в настоящей работе.

Актуальность изучения археологических древностей - неотъемлемой части отечественной провинциальной исторической мысли - обусловлена в первую очередь необходимостью рассмотрения развития исторической мысли на местах, вдали от научных центров, в сегодняшнем контексте культурно-исторического наследия регионов и губерний Европейской части России. В современном социально-политическом и экономическом развитии любого региона важны исторические корни. В наши дни изучение проблемы археологических древностей в провинциальной исторической мысли во второй половине XVIII - начале XX вв.

невозможно без понимания особенностей исследовательской традиции каждой отдельно взятой губернии изучаемого ареала. Научная актуальность настоящей диссертации обусловлена также слабой изученностью традиций исследования археологических древностей в провинциальной исторической мысли. Многообразие культурно-исторического наследия провинциальных губерний Европейской части России, раскрываемое на примере проблемы археологических древностей в исторической мысли российской провинции, важно также и с точки зрения понимания мировоззренческой составляющей единой исторической картины. Объектом исследования в настоящей диссертации является история конкретного раздела отечественной исторической науки второй половины XVIII -начала XX вв. Таковым выступает местная историческая мысль по проблемам изучения археологических древностей в России. Предметом изучения стали археологические древности, вошедшие в сферу исследовательского интереса провинциальной исторической мысли ряда губерний Европейской части России в указанный период. Кроме того, к предмету изучения прямое отношение имеет деятельность местных исследователей и исследовательских сообществ в условиях провинциальной культурной среды, результаты их деятельности по собиранию и исследованию археологических древностей и изучению проблем краевой и отечественной истории.

Территориальные рамки настоящего диссертационного исследования охватывают центральную часть страны, собирательно называемую «российская провинция». Территория Европейской России, структурирована по региональному и административно-территориальному принципу, в качестве единицы первого принят «регион» в историко-экономических рамках, а в качестве единицы второго принята «губерния» в территориальных рамках, утвержденных губернской реформой 1775 г.

Поскольку общее, типичное проявляется через частное, в диссертации, используя конкретно-исторический подход, выбрана для анализа провинциальная историческая мысль четырех регионов шестнадцати губерний Европейской России. Взятые для рассмотрения регионы Центра (Владимирская, Тульская, Рязанская губернии), Северо-запада (Вологодская, Псковская, Новгородская, Смоленская губернии), Поволжья (Тверская, Ярославская, Костромская, Вятская, Саратовская губернии) и Черноземья Европейской России (Тамбовская, Пензенская, Воронежская, Курская губернии) объединяет общность, в первую очередь, наиболее важного для нас исторического, а затем и социально-экономического и культурного развития, что позволяет выяснить общие тенденции. В то же время провинциальная историография анализируемых регионов неравнозначна как по тематике исследований, так и по уровню научной деятельности, что дает возможность для их сравнительной характеристики. Рассмотрение историографии центральных губерний - Тульской, Рязанской и Владимирской - объединяют общая история, управление, климатические и географические условия. Владимиро-Суздальское и Муромское (Муромо-Рязанское) княжества играли важную, а подчас - главенствующую роль в политической, военной и культурной жизни древнерусского государства. Древнее население края оставило многочисленные археологические памятники, которые во второй половине XVIII- начале XIX вв. привлекли внимание как столичных, так и местных исследователей. Наконец, именно на этих землях Центрального региона, как и в некоторых других географических регионах, существовала устойчивая традиция связи местной историко-культурной мысли с письменным летописным и устным историческим наследием.

Следующим территориальным регионом диссертационного сочинения является провинциальная историческая мысль второй половины XVIII - начала XX вв. Северо-запада Европейской России на памятниках Вологодской, Псковской, Новгородской и Смоленской губерний. На их территории возник один из важнейших центров древнерусской государственности - Новгородская земля, оставившая богатейшее историко-культурное, в том числе - археологическое, наследие. Важной особенностью региона было то, что во второй половине XVIII -начале XIX вв. сохранялись письменные, в том числе - летописные источники местного происхождения (многие из которых были позднее утрачены) и представители провинциальной исторической мысли могли использовать их для своих исследований. Древнее население, занимавшее территории указанных губерний Северо-запада Европейской России в различные исторические эпохи, оставило многочисленные памятники археологии, имевшие характерные признаки на поверхности земли, что не могло пройти мимо внимания провинциальных любителей прошлого. Провинциальная историческая мысль Поволжского региона, рассматривается в диссертации на материалах Тверской, Ярославской, Костромской, Вятской и Саратовской губерний. Берега Волги и прилегающие к ней территории с глубокой древности были освоены представителями народов, принадлежавших к самым различным культурно-историческим общностям и оставивших многочисленные археологические памятники. В свою очередь, археологические древности в изучаемый период стали важным компонентом исследовательского интереса провинциальных исследователей. Провинциальная историография Черноземья второй половины XVIII - начала XX вв. изучается в настоящем диссертационном сочинении на данных Тамбовской, Пензенской, Воронежской и Курской губерний. Территории указанных губерний на протяжении своей истории принадлежали сменявшим друг друга воинственным степным народам Дикого поля. Важнейшую информацию о различных аспектах истории и быта кочевников могли дать только археологические исследования, которые начались в регионе во второй половине XVIII века.

Хронологические рамки охватывают период со второй половины XVIII - до начала XX вв. В середине - второй половине XVIII века в результате подъема в культурной жизни на местах, вызванного реформами времени правления Екатерины II, началось постепенное складывание исторической мысли российской провинции, направленной как в сторону познания истории своего края, так и внимания к общегосударственной истории. Таким образом, нижняя хронологическая граница (вторая половина XVIII века) определяется временем возникновения провинциальной исторической мысли России. Верхний хронологический рубеж определяется рубежом 1917 года, когда Октябрьская социалистическая революция и последовавшая за ней революционная ломка прежних научных представлений и систем, особенно в историческом знании, положили конец плодотворно-поступательному направлению развития отечественной исторической мысли как в прежних столичных научных центрах, так и в провинции. В целом, значительный хронологический охват обусловлен историей археологических древностей, зарождением и развитием исследовательского интереса к ним на местах, в провинциальной историческом мысли России.

Анализ историографии темы.

Проблема изучения археологических древностей в провинциальной исторической мысли Европейской России второй половины XVIII - начала XX вв. в настоящем историографическом обзоре рассматривается по трем направлениям9: 1) изучение предшествующими историками развития археологического знания, w назовем его, условно, в рамках настоящего обзора, историографией археологии. 2) современная областная историография, посвященная истории края, где археология занимает определенное место, назовем его краеведческой историографией археологических древностей. 3) изучение российской провинциальной историографии в целом, на широком материале разных краев, губерний и областей, где собственно археологическому материалу отводится ровно столько места, сколько он занимал в трудах провинциальных историков, начиная со второй половины XVIII в. Назовем это направление в настоящей работе собственно провинциальной историографией. Именно в русле этого направления выполнено настоящее диссертационное сочинение.

Уже в 90-е годы XIX в. появился объемный труд «Опыт русской историографии» B.C. Иконникова, который впервые собрал огромный, в том числе и провинциальный, библиографический материал. Иконников впервые назвал имена провинциальных историков XVIII в. - П.И. Рычкова, В.В. Крестинина, А.И. ф Фомина10. Другой историк, А.Н. Пыпин, в работе «История русской этнографии» сделал обзор сочинений местных исследователей, добавив к ним труды историков провинции А.А. Засецкого, Ф. Дильтея, Н.С. Сумарокова11. Труды Иконникова и Пыпина можно считать началом в изучении интересующих нас направлений.

На рубеже XIX-XX вв. появились первые попытки обобщения развития археологической науки в России в целом. Это были работы Д.Н. Анучина «Историческая записка о деятельности Московского археологического общества за первые 25 лет его существования» и Н.И. Веселовского «История императорского археологического общества за первые 50 лет его существования». Указанные работы представляли собой, несомненно, важные научные исследования, но они носили, для нашей темы, прежде всего, описательный, фактографический характер и являлись скорее источниками по истории археологии, чем ее исследованиями. В указанных работах лишь упоминались отдельные провинциальные исследователи археологических древностей своего края, без какого-либо анализа их научных поисков. В своей работе Н.И. Веселовский называл всего 6 «провинциальных тружеников на поприще археологии, которые заслуживают упоминания» Г Макарова и Тихомирова (Рязанская губерния), Ушакова (Тверская губерния), Берха (Пермская губерния), Леопольдова (Саратовская губерния) и Дмитрюкова (Курская ,ф губерния)12. В 1900-1917 гг. появился ряд статей, авторы которых подводили итоги состоявшихся на тот момент исследований и ставили вопрос о необходимости изучения местной истории, важной составной частью которой были памятники археологии. Среди них отметим статьи столичных исследователей И.Н. Бороздина13, О. Вильчинского14, В.В. Жерве15, И.А. Шляпкина16. Важно, что и сами провинциальные исследователи осознавали важность указанного вопроса и также подводили определенные итоги изучения своих регионов в археологическом отношении и воссоздания истории своего края с применением археологических источников. В указанном ключе интерес представляют работы В.И. Ассонова (Калуга)17, А.Н. Вершинского (Тверь)18, В.Д. Емельянова (Вятка)19, А.Н. Нордова (Тамбов)20, И.И. Проходцова (Рязань)21 и М.П. Трунова (Воронеж)22. При этом большинство указанных работ все же носили фактографический характер и также представляют интерес, прежде всего, как источники по теме настоящего диссертационного сочинения. % В 1920-е—1930-е гг. появились общие историографические обзоры, содержавшие анализ теоретико-методологического состояния археологической науки, впервые выполненные уже в новой - советской археологии С.А. Жебелевым, В.А. Городцовым, К.Э. Гриневичем, В.И. Равдоникасом и М.Г. Худяковым, уделившими основное внимание, прежде всего, общей характеристике истории и методологии археологии как науки в России. Аспект исследования археологических древностей на местах силами провинциальных исследователей непосредственно не ставился и упоминался лишь вскользь при повествовании об изысканиях ведущих столичных ученых23.

Значительный историографический интерес представляет один из первых опытов анализа развития русской археологии, предпринятый историком и археологом, специалистом по древностям Поволжья М.Г. Худяковым в монографии «Дореволюционная русская археология на службе эксплуататорских классов», изданная в 1933 г.24. Это первая историографическая разработка общей схемы истории отечественной археологии. Исследование содержит объемный материал о деятельности археологов и различных учреждений, связанных в той или иной степени с археологией. Автор, в соответствии с возобладавшей парадигмой классовой борьбы как движущей силы в истории, пытается в большинстве случаев ф дать всем этим явлениям классовую оценку. Значительным и новым в этой работе следует признать попытку проанализировать основные исторические концепции дореволюционной археологии и, в частности, дать критику расовых теории, миграционизма, культурных заимствований. В работе есть интересные данные о том, как археологи начала 30-х гг. XX в. рассматривали наследие, полученное ими от своих предшественников. Худяков считал, что дореволюционная археология в качестве своего предмета имела изучение археологической вещи, ж дореволюционного исследователя интересовало не изучение каких-либо закономерностей, а именно сами вещи25. Там же прослеживается характерная для времени гипертрофированность классового подхода, как основополагающего момента для суждения о дореволюционных исследователях. Отсюда негативное отношение как к деятельности, так и к личностям таких выдающихся ученых, как граф А.С. Уваров, графиня П.С. Уварова (урожденная княжна Щербатова), граф С.Г. Строганов и других деятелей. М.Г. Худяков, несмотря на положительную оценку вклада в развитие отечественной археологической науки А.А. Спицына, ф резко критикует его за использование методов «чиновника в археологии с кокардой на фуражке» и за издание им под своим именем материалов провинциальных археологов любителей . Ярким свидетельством ошибочной оценки советской историографией 1930-х гг. деятельности археологов-исследователей дореволюционного периода является характерная коллективная статья А.В. Арциховского, М.В. Воеводского, СВ. Киселева, СП. Толстова «О методах вредительства в археологии и этнографии» опубликованная в журнале «Историк-марксист» в 1937 г. Авторы статьи замечали, что: «Археология и этнография до революции влачили жалкое существование и за редкими исключениями не выходили за пределы простого собирательства и коллекционерства»27. Подобное представление продолжало доминировать в советской историографии достаточно долгое время. В 1940-Х-1960-х гг. в советской литературе было опубликовано большое количество статей, излагавших «итоги изучения...» республики, края, области, района или «итоги работ...» института, отдела, сектора, экспедиции, отряда и т. п.; а также работы по итогам исследования отдельных археологических культур и эпох. Т Достаточно полный их библиографический перечень содержат разделы «Итоги и задачи советской археологии» и «Сводные труды и работы о разновременных памятниках...» в серийном издании «Советская археологическая литература. Библиография»28. В большинстве подобных работ были краткие очерки истории изучения того или иного вопроса, носившие фактографический характер. Отметим, что в указанный период на местах начинается изучение истории развития интереса к прошлому своего края. Так, историю становления и развития археологического знания в Воронежском крае трудами Воронежской ученой архивной комиссии исследовали С.Н. Замятин, А.Ф. Шоков, а позднее - A.M. Аббасов . По мнению Г.С. Лебедева, преодоление социологизаторского схематизма в 1950-х гг. не привело, непосредственно, к разработке объективной и детальной концепции истории дореволюционной археологии30. В многотомных «Очерках по истории исторической науки в СССР» (1955-1963) были представлены материалы по истории дореволюционной русской археологии А.В. Арциховского, рассматривавшейся по хронологическим отрезкам, в целом соответствующим общей периодизации русской истории . Для указанных очерков характерны идеализация деятельности некоторых дореволюционных исследователей, например - И.Е. Забелина, и приуменьшение вклада в развитие археологической науки целого ряда других, прежде всего - А.С. Уварова. Вместе с тем, именно Арциховский одним из первых назвал некоторых провинциальных исследователей, например уроженцев Елабуги Вятской губернии археографа К.И. Невоструева и краеведа И.В. Шишкина, открывших и исследовавших Ананьинский могильник раннего железного века близ Елабуги на Каме .

В 1950-1970-х гг. большое внимание историографии уделял А.Л. Монгайт, в публикациях которого обзоры по истории накопления археологических знаний приводятся наряду с изложением сущности археологии и ее исследовательской практики. Монгайт в книге «Археология в СССР» 1955 г. дал характеристику различным направлениям дореволюционной археологии в свете современных исследований, показал преемственность русской и советской археологических школ. В работе приводится краткие биографические сведения, как о дореволюционных исследователях, так и об ученых советского периода33. Исследователь, касаясь общих вопросов истории развития археологии, придерживался принципа биографических справок об отдельных археологах, в которых преобладают сведения о конкретно-научных исследованиях и почти полностью отсутствуют данные об их теоретических взглядах34. Монгайт также подробно исследовал конкретную историю изучения городища Старая Рязань . На современном этапе историографии основной вклад в разработку истории отечественной археологической науки и историографии русской археологии внес доктор исторических наук Александр Александрович Формозов. Именно с А.А. Формозовым принято связывать формирование историографии русской археологии. С 1961 г., начиная с работы «Очерки по истории русской археологии», он стал создавать объективную периодизацию истории отечественной археологии, свободную от социологизаторских схем, на собственном специфическом материале науки. В течение 1961-1986 гг. Формозов создал серию публикаций, обобщенных в монографии «Страницы истории русской археологии» . По мнению Г.С. Лебедева, до конца 1980-х годов А.А. Формозов остался едва ли не единственным и наиболее авторитетным исследователем отечественной археологической историографии . Он впервые попытался рассмотреть развитие археологической науки в России, исходя из ее собственных, внутренних законов. Его основная идея заключается в последовательном изменении места археологии в культуре, в системе наук. Интерес к древностям, зародился как часть географических знаний: в России первые археологические изыскания были связаны с землеописательными исследованиями. Затем, в эпоху утверждения классицизма, археология становилась частью классического искусствознания; позже, по мере формирования эволюционистских представлений о развитии природы и общества, примыкала к естествознанию, откуда заимствовала ключевые методологические идеи; наконец, превратилась в историческую науку38. Рассмотрев обширный фактологический материал, Формозов, уделил основное внимание крупнейшим исследовательским центрам -Москвы и Петербурга, на фоне которых огромный пласт материалов провинциальных исследователей (кроме некоторых киевских и муромских) остался, однако, вне поля зрения ученого39. Тем не менее, он сделал первый важный шаг в становлении истории отечественной археологии, как самостоятельной отрасли археологического знания.

В 1980-х гг., кроме работ А.А. Формозова также появился ряд обзорных трудов по истории советской археологии. В.Ф. Генинг в монографии 1982 г. «Очерки по истории советской археологии», помимо истории зарождения и становления советской археологии, рассмотрел историю процесса формирования отечественной археологии, развития теоретических и методологических принципов. В (Ь дореволюционной русской археологии Генинг выделил три основных направления: - классическое, эволюционное и палеоэтнологическое, отражавшие три этапа развития археологии, со своим пониманием объекта и предмета науки, концепцией общественного развития, основными задачами и методами исследования. В.Ф. Генинг совместно с В.Н. Левченко в работе 1992 г. «Археология древностей -период зарождения науки», уделил внимание проблеме периодизации истории археологической науки40.

Следующим исследованием советского периода отечественной археологии до 1930-х годов является монография воронежского историка А.Д. Пряхина «История советской археологии», опубликованная в 1986 г. В его работе отмечалось: «Первый период в развитии советской археологии (до середины 30-х гг.) завершился оформлением основ принципиально нового, коренным образом отличающегося от всех существовавших до тех пор, научного направления»41. А.Д. Пряхин также уделил внимание региональному аспекту (конкретно - воронежскому) - в своих работах «Археология и археологическое наследие» 1988 г. и «Археология...

ф Наследие» 1995 г., он изучил картину истории археологических исследований в Воронежском крае42. Периодизация, базирующаяся на революции 1917 г. как отправной точке отечественной археологии, господствовала в отечественной историографии до начала 1990-х гг. В последние годы, однако, возможность прямого переноса вех политического развития на область истории науки и культуры ставится под сомнение. Так, исследователь сибирской археологии В.И. Матющенко подчеркивает черты преемственности (организационной, методической, кадровой) между до- и пореволюционными отрезками работы с историческими древностями в России. Он считает, что «период от Октября 1917 г. до конца 1930-х гт. в истории отечественной и сибирской археологии, в том числе, не имеет самостоятельного значения, а ближе всего стоит к дореволюционному периоду своей истории»43. Л.С. Клейн высказал ту же мысль более прямо: вплоть до середины 30-х гт. то, что осталось в русской археологии после потрясений революции, гражданской войны и хозяйственной разрухи, «было тем же, что и до революции»44. В.И. Матющенко в работе «История археологических исследований в Сибири (до конца 1930-х годов)» также затронул проблему периодизации отечественной археологии45. На новом уровне проблема периодизации отечественной археологии была рассмотрена Глебом Сергеевичем Лебедевым в монографии 1992 г. «История отечественной археологии 1700-1917 гг.»46. Он выделил пять основных периодов развития отечественной археологии до 1917 года: I) 1700-1825 гг. - «ученых путешествий» - период зарождения отечественной археологии и выделение её начальных разделов с 3 этапами; II) 1826-1846 гг. - «оленинский» период; III) 1846— 1884 гг. - «уваровский» период с 3 этапами; IV) 1884-1899 гг. - «постуваровский» период; V) 1899-1917 гг. - «спицынско-городцовский» период с 3 этапами. Лебедевым были выделены и охарактеризованы основные археологические центры и организации Петербурга, Москвы, Одессы, Киева, Казани, Тифлиса. Впервые было рассмотрено взаимодействие научных школ и дана оценка уровня развития археологии на рубеже XIX-XX вв. Подробно исследуются археологические съезды, их деятельность и вклад в развитие русской археологической науки. Лебедев также рассмотрел деятельность ряда исследователей из провинции.

Названные варианты периодизации истории отечественной археологической науки, предложенные Г.С. Лебедевым, В.Ф. Генингом и В.И. Матющенко, подвергнуты критическому обзору А.А. Формозовым в специальном разборе 1994 г. имеющихся периодизаций развития отечественной археологии47. Так, Формозов считает неудачными выделение «оленинского», «уваровского», «спицынско-городцовского» периодов в концепции Г.С. Лебедева, хотя сам не предлагает какого-то целостного альтернативного варианта периодизации .

К периоду начала 1990-х гг. был накоплен значительный опыт тематических обзоров историографии, построенных, главным образом, с точки зрения фактического материала. В основном периодизация истории отечественной археологии в советской науке строилась в рамках общей схемы социально-экономических формаций (феодализм, капитализм, социализм) и методологических систем (дворянская, буржуазная, марксистская историческая наука).

Вместе с тем, некоторые важные этапы формирования и развития российской исторической науки остались, фактически, неисследованными, в частности -значительный пласт региональных материалов провинциальных исследователей, местных научных центров и их взаимодействие с ведущими центрами науки. Эти материалы нуждаются в углубленном анализе и систематизации. Успешным примером одного из таких региональных исследований стала «Историография провинциальных древностей» - применительно к Курскому краю осуществленная недавно СП. Щавелевым - профессором Курского государственного медицинского университета49. В соответствии с этой работой автором составлены и очерки 1997 г. «Первооткрыватели курских древностей» - серия, основанная, прежде всего, на архивных материалах, хранящихся главным образом в самом Курске и впервые вводимых в научный оборот50. Щавелев рассматривает предпосылки и становление региональной историографии, фольклор, случайные находки древностей в Курском крае, называет «пионеров научного краеведения»: в частности раскопки и этнографические сборы учителя А.И. Дмитрюкова. Во втором выпуске исследуется «Золотой век» курского губернского краеведения в 1860-1910-е гг.: историко археологические сюжеты на страницах губернской периодики, в трудах статистического комитета, анализируется вклад профессора ДЛ. Самоквасова в изучение курских древностей. Особо рассматривается деятельность Курской учёной архивной комиссии. В третьем выпуске очерков СП. Щавелев подробно исследует взлёт и разгром советского краеведения в провинции в 1920-е—1950-е гг., а затем курскую археологию в целом за советский период. В отдельной работе Щавелев исследует деятельность Д.Я. Самоквасова и его вклад в развитие отечественной археологии51. Труды СП. Щавелева, посвященные историографии конкретного региона явились, несмотря на ограниченный территориальный охват, тем не менее, примером в изучении археологических древностей историками одного края и характерным примером краеведческой историографии археологических древностей. С 1950-х гг. доктор исторических наук Л.В. Алексеев исследует археологические памятники «Западнорусских земель» (Белоруссия и Смоленская область России) и материалы об истории исследования этих памятников. В сборниках «Очерки истории русской и советской археологии» Института археологии Российской Академии Наук (издаваемых с 1991 г.)52 публикуются работы Алексеева об исследователях Смоленщины: от изучения древностей в дореформенной Смоленщине до первого послереволюционного десятилетия. Автором изучены археологические изыскания смоленских краеведов СП. Писарева и И.И. Орловского и археологов Е.Н. Клетновой и А.Н. Лявданского53. В 1996 г. в Минске вышла его монография «Археология и краеведение Беларуси в XVI в. - 30-х гг. XX вв.»54.

Начиная с 1980-х гг. исследователи из отдельных областных центров России начали изучение ряда вопросов, так или иначе связанных с темой настоящего диссертационного сочинения. В 1980 г. тамбовский археолог Л.И. Чуистова в работе «Древнейшее население Тамбовского края» дала оценку научной деятельности И.И. Дубасова, А.Н. Норцова, П.Н. Черменского в области изучения древней истории Тамбовского края и рассмотрела историю археологических исследований на Тамбовщине55. Л.И. Чуистова подчеркнула вклад местных исследователей в работу по составлению археологических карт и сбор сведений о памятниках археологии губернии. Изучение истории развития провинциальной археологической мысли в Тамбовской губернии было продолжено В.А. Аленовой и Ю.А. Мизис в работе «История Тамбовского краеведения (IX в. - 30-е гг. XX в.)» опубликованной в 2002 г.56. В.А. Аленова и Ю.А. Мизис проследили путь краеведения в Тамбовском крае за полтора века, особенно подробно рассмотрев дореволюционный период, когда в Тамбовском краеведении работали такие талантливые энтузиасты как И.И. Дубасов, А.Н. Норцов, С.А. Березнеговский и др., а также и 1920-е гг. - недолгий период расцвета краеведческого движения в стране и Тамбовском крае. Авторы показали развитие тамбовского краеведения в исторической ретроспективе и комплексно.

Истории возникновения и развития интереса к прошлому родного края на материалах Тульской губернии посвящена монография Г.П. Присенко «Проникновение в былое», опубликованная в 1985 г. Г.П. Присенко в своей работе уделила значительное внимание исследованию деятельности первых тульских археологов-краеведов В.А. Левшина, А.Г. Глаголева, С.Д. Нечаева, И.П. Сахарова, И.Ф. Афремова, Н.Ф. Андреева и Н.И. Троицкого . Деятельности выдающегося провинциального исследователя, первого историка Тульского края В.А. Левшина посвящена отдельная монография Г.П. Присенко 1990 г. «Просветитель В.А. Левшин»58.

В русле изучения российской провинциальной историографии в целом, на широком материале разных регионов, где непосредственно археологическому материалу отводится столько места, сколько он занимал в трудах провинциальных историков, выполнена монография доктора исторических наук А.А. Севастьяновой 1998 г. «Русская провинциальная историография второй половины XVIII века» по материалам докторской диссертации, защищенной в 1993 году. В указанной работе, посвященной вопросам зарождения и развития историографии в русской провинции в XVIII веке, рассматриваются первые примеры проявления интереса к археологическим древностям своего края среди провинциальных любителей прошлого59. А.А. Севастьянова обосновывает новое явление отечественной исторической мысли - провинциальную историографию, ее становление и первоначальное развитие. В монографии исследуется более ста произведений, созданных авторами из провинции, анализируются исследовательские приемы и научная деятельность провинциальных историков.

С 1990-х гг. в региональных сборниках статей научных конференций появился ряд статей, авторы которых изучали отдельные вопросы истории развития археологических исследований в отдельных областях Европейской России. Довольно часто история возникновения исследовательского интереса к археологическим древностям отдельной губернии представлена обзором деятельности или биографией одного выдающегося исследователя-краеведа. Так, вопросы провинциальной археологической мысли в России первой половины XIX столетия на материалах работ пермского исследователя СИ. Сергеева рассматривал А.В. Жук60. П.Г. Агрофонов изучал историю археологических изысканий в Ярославском крае в конце XIX - начале XX вв.61. В.А. Бердинских уделил внимание различным вопросам исследования Вятского края силами местных исследователей62. Бердинских в своей докторской диссертации «Русская провинциальная историография второй четверти девятнадцатого века» показал роль губернских статистических комитетов в познании прошлого, как края, так и всей страны. Одним из аспектов деятельности статистических комитетов был сбор сведений об археологических древностях губерний . В.П. Макарихин в ходе исследования губернских ученых архивных комиссий и их роли в развитии общественно-исторической мысли России в конце XIX - начале XX века, отметил их вклад в исследование археологических древностей64. Макарихин особое внимание уделил нижегородским краеведам65.

Новейшие исследования, затрагивающие интересующую нас проблему, приведены в отношении разных конкретных регионов. Даем их обзор. Вопрос о роли губернских ученых архивных комиссий в исследовании археологических памятников Верхнего Поволжья по материалам Нижегородской и Тверской губернских архивных комиссий был изучен в диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Н.И. Солнцевым66. Роль Тамбовской, Воронежской и Курской губернских ученых архивных комиссий в изучении археологических памятников исследовала Т.О. Размустова67. Различные аспекты развития краеведения в Воронежском крае подробно изучены О.Г. Ласунским и А.Н. Акиныпиным68. Организации Новгорода, занимавшиеся краеведческой деятельностью в дореволюционный период, изучала Г.К. Маркина69. Развитие исторического краеведения в Поволжье раскрываются в монографии 1995 г. Е. Флейман «Краеведение в Поволжье»70. Изучению роли провинциальных исследователей археологических древностей Тверской губернии уделили внимание Ф.Х. Арсланова, Е.В. Скукина, П.Д. Малыгин71. Истории археологических исследований в Рязанской губернии посвящены статьи В.В. Судакова и В.П. Челяпова72. Важные вопросы археологического изучения Новгородской земли местными исследователями во второй половине XIX - начале XX века рассмотрены в ряде работ Н.Н. Жервэ . Археологическая деятельность Костромской ученой архивной комиссии рассмотрена С.Г. Виноградовой74. Музейная деятельность в Костромской губернии изучена в диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии Л.А. Сизинцевой75. Исследователям археологических древностей конца XIX - начала XX вв. Пензенской губернии посвящена статья Г.Н. Белорыбкина76. А.А. Александров изучал историю исследований Псковской губернии первой четверти XIX - начала XX вв. . Вопросами истории организации областных археологических съездов в России занимались А.Д. Тельчаров и В.А. Аленова78. Ряд работ 1990-х годов посвящен личностям выдающихся представителей провинциальной исторической мысли рассматриваемого периода: например, статья ВТ. Миронова о саратовском исследователе первой половины XIX в. А.Ф. Леопольдове79; И.Н. Павлова об уроженце Рязанской губернии С.А. Локтюшове80;

Of

Т.В. Сенчуровой о муромском краеведе Н.Г. Добрынкине ; А.Д. Тельчарова о владимирском краеведе А.В. Смирнове82; Т.Б. Ананьевой и Н.Н. Жервэ о митрополите Евгении Болховитинове, положившем начало археологического изучения целого ряда губерний в первой четверти XIX в.83; Н.А. Поташкиной о воронежском краеведе Л.Б. Вейнберге84.

Большой историографический интерес представляют некоторые новейшие примеры изучения провинциальной исторической мысли и памятников книжной культуры провинции в работах зарубежных авторов. Такова, в частности, работа 2003 г. американского ученого Даниэла Кларка Уо «История одной книги», основанная на обстоятельном анализе библиотеки одного из вятских книжников, и качественно расширяет знания о книжной культуре района, считавшегося символом провинциальной «отсталости»85.

На современном этапе отечественной историографии проблема истории российской региональной археологии представляет интересы областных научных центров, проводящих научные конференции, чтения и подобные мероприятия, по итогам которых издаются сборники статей. Яркий пример тому - Тульский сборник научных статей 2002 г. «Н.И. Троицкий и современные исследования историко культурного наследия Центральной России» . Сборник издан по итогам работы III Историко-археологических чтений памяти выдающегося тульского историка и археолога Н.И. Троицкого. Подобные научные сборники материалов конференций,

многие из которых стали периодическими, появились в разных городах российской провинции, например: «Уваровские чтения» (Муром), «Псковский краевед Н.Ф. Окулич-Казарин» (Псков), «Памяти Селифонтова. Селифонтовские чтения» (Кострома), «Яхонтовские чтения» (Рязань) и ряд других. Таким образом, настоящий историографический обзор, обращенный к истории изучения археологических древностей в провинциальной исторической мысли Европейской части России второй половины XVIII - начала XX вв., показывает, что, несмотря на определенную степень изученности разных отдельных сторон рассматриваемой проблемы, многие поставленные в диссертации вопросы остаются совсем неизученными и требуют серьезного исследования. Проблема существования и развития традиций изучения археологических древностей в провинциальной исторической мысли Европейской части России второй половины XVIII - начала XX вв. в научной литературе специально не ставилась, что и делает целесообразной настоящую диссертационную работу.

Цели и задачи исследования. Главной целью настоящей диссертации является осуществление исследования проблемы археологических древностей в провинциальной отечественной исторической мысли второй половины XVIII -начала XX вв., выявление и реконструкция основных вех в истории возникновения и складывания исследовательского интереса и научного использования вещественных источников, трактуемых современной научной традицией как археологические. Работа в целом носит историографический характер, поэтому в задачу настоящего диссертационного исследования не входит изучение отдельных узкоспециальных вопросов, связанных с типологической интерпретацией находок, сделанных в ходе конкретных археологических полевых исследований, кроме случаев, когда от решения подобных вопросов зависит содержание разделов настоящего исследования. Конкретная цель заключается в ответе на вопрос о существовании и специфике развития проблемы археологических древностей в провинциальной исторической мысли, попытке оценить уровень и динамику развития исследовательского интереса к археологическим древностям на территории провинциальных губерний Европейской части России во второй половине XVIII - начала XX вв.

В работе исследуются характер и особенности зарождения и развития научного подхода к изучению археологических древностей, а также научного использования полученных сведений для реконструкции исторической картины в исторической мысли провинции изучаемого периода на основе накопленного к настоящему времени историографического материала. Особое внимание уделяется исследованию и систематизации регионального материала, истории изучения археологических древностей на местах, провинциальным историографическим традициям этого направления для создания целостной историографической картины проблемы.

В соответствии с поставленными целями предполагается решение следующих задач:

- изучить на основе анализа источников первые упоминания и проявление интереса к археологическим древностям в изучаемых регионах, когда историческая мысль провинции переходит от простого собирания фактов к их осмыслению;

- выяснить на конкретных примерах и персоналиях особенности и обстоятельства развития традиций изучения археологических древностей в провинциальной культуре каждого рассматриваемого региона;

- исследовать факторы, влиявшие на возникновение и развитие исследовательского интереса к памятникам древности на местах;

- показать роль и место провинциальной исторической мысли для развития исторической науки, археологии и истории культуры России в изучаемый период.

Методология диссертационного исследования. Методологическую основу настоящей работы, как целостного научного исследования, составили принципы историзма и научной объективности, а также географический принцип. Первый из них дает возможность рассматривать предмет исследования во взаимосвязи с объективными процессами, происходившими в истории культуры Российской провинции. Принцип научной объективности стал основой комплексного источниковедческого и историографического анализа привлекаемых исторических источников. Географический принцип позволяет определить пространственные рамки исследования, а также вывить территориальные особенности изучаемой проблемы. Работа представляет собой историографическое исследование, развитие теоретико-методологических проблем рассматривается с точки зрения того, как они осознавались самими исследователями и любителями древности, как они теоретически осмысливали свою науку. Для раскрытия наиболее важных содержательных аспектов проблемы археологических древностей в провинциальной исторической мысли применялись общие принципы историографического анализа: выяснение проблематики исторических трудов, социальных позиций и теоретико-методологических основ трудов историков; анализ источниковой базы и методов работы исследователя; определение способов распространения исторического знания.

Предметно-тематический принцип положен в основу структуры глав диссертации. В основу структуры параграфов положен территориально-хронологический принцип.

Анализ источников.

Источниковая база диссертационного исследования представлена шестью группами опубликованных разновидовых материалов по истории, археологии и краеведению, большая часть которых принадлежит перу провинциальных деятелей, историков и исследователей. Значительное количество источников представляет собой редкие издания XVIII - XIX вв., с которыми автор работал в фондах редких книг Государственной публичной исторической библиотеки (Москва), Российской государственной библиотеки (Москва), Государственного Исторического музея (Москва), Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург), Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника и Государственного архива Рязанской области. Особенностью источниковой базы является то, что основное место занимают источники историографического характера, а также источники общеисторического характера, которые могут быть интерпретированы как исторические и историографические. Источники диссертации можно сгруппировать по видовому принципу в шесть больших групп: 1) авторские сочинения провинциальных историков; 2) историко-географические материалы и описания; 3) делопроизводственная документация центральных и провинциальных исследовательских учреждений; 4) центральная и губернская периодическая печать; 5) источники личного происхождения; 6) материалы справочного и библиографического характера. Первую и основную группу источников по теме настоящего диссертационного исследования представляют опубликованные авторские труды местных исследователей историко-краеведческого характера. Для каждой из выбранных для рассмотрения губерний можно выявить сочинения, относящиеся к провинциальной историографии, первые примеры которых относятся ко второй половине XVIII -началу XIX вв.: Д.И. Карманова о древностях Тверского края87, А.А. Засецкого о Вологде88, Николая Ильинского о древней истории Пскова89, труды Евгения Болховитинова о древностях Воронежской, Новгородской и Псковской губерний90, работа Н.А. Мурзакевича по истории Смоленска91. Источниками о ходе последующего развития исторической мысли русской провинции в отношении проблемы изучения археологических древностей служат работы И.Ф. Афремова и И.П. Сахарова о древностях Тульской губернии92, Д.Т. Воздвиженского, Д.П. Тихомирова и Д.И. Иловайского о Рязанском крае93, А.И. Вештомова о Вятке94, Л.Б. Вейнберга о древностях Воронежской губернии95, Н.Ф. Окулич-Казарина о Пскове96, B.C. Передольского о Новгородских древностях97, Г.П. Петерсона по истории Пензенского края98, В.А. Плетнева о древностях Тверской губернии99. Произведения местных исследователей позволяют выявить уровень знаний об археологических древностях в провинции на разных этапах историографии в пределах изучаемого региона.

Важна по содержанию вторая группа источников, объединяющая историко географические материалы и описания, прежде всего — топографические описания разных регионов России, представляющие собой документы описательного характера, созданные в XVIII - начале XIX века и выполненные по определенной схеме (анкете)100. В территориальных рамках, рассматриваемых в диссертации, подобные историко-географические описания появились для Владимирской, Вологодской, Воронежской, Курской, Саратовской, Тамбовской, Тверской, Тульской губерний101. Они представляют собой документы, состоящие из материалов картографического характера, исторических, статистических и экономических описаний указанных регионов как в целом, так и их отдельных частей102. Среди этой группы источников отметим выдающиеся описания Тульской губернии В.А. Левшина и Рязанской губернии Т.Я. Воздвиженского, обобщившие исторические достижения своих предшественников103. В середине XIX в. были опубликованы «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба», в частности, М. Барановича - о Рязанской губернии и В. Цебрикова - о Смоленской губернии104. В конце XIX - начале XX вв. в провинциальной среде появились произведения, которые также можно отнести к этой группе источников, например - «Историко-географический словарь Саратовской губернии», составленный А.Н. Минхом105. Третья группа источников, использованных в диссертации, - это материалы центральной и губернской периодической печати. По объему это самая многочисленная группа источников, привлеченных к исследованию. Провинциальная мысль с появлением возможности публиковать свои труды сначала в столичных изданиях, затем на страницах местной периодики, а позднее - в изданиях центральных и местных научных учреждений, вышла на качественно новый уровень. Появление возможности публикации в изданиях центральных и местных научных обществ сыграло большую роль для научного становления многих исследователей из провинции106, дало возможность местным исследователям взаимодействовать с единомышленниками, знакомить со своими открытиями, что стимулировало развитие научного подхода в провинциальной историографии. В местной прессе к этой группе относятся, преимущественно, информационные заметки и репортажи об археологических древностях и исследованиях на местах, а также учреждении местных исследовательских обществ, прежде всего, на страницах «Губернских ведомостей» (с 1838 г.)107 и «Епархиальных ведомостей» (с 1864 г.)108, издававшихся во всех губерниях, рассматриваемых в диссертации. В центральной прессе, начиная с первого десятилетия XIX в., материалы об исследованиях в провинции и отдельные статьи провинциальных любителей древности печатались в «Вестнике Европы»109, «Северном архиве»110, «Русском историческом сборнике»111, «Сыне Отечества» 12, «Журнале Министерства внутренних дел»113, «Журнале Министерства народного просвещения»,114 «Русской старине»115, «Русском вестнике»116, «Северном вестнике»117, «Вестнике археологии и истории»118. В диссертации перечисленные периодические издания привлечены за время с 1802 по 1917 г. Важным подразделением указанной обширной группы источников являются научные издания периодического характера, относящиеся как к центральным, так и к провинциальным исследовательским организациям. Значительное место среди подобных источников занимают сведения, собранные и опубликованные губернскими статистическими комитетами (учрежденными в конце 1834 г.). Их сотрудники проявляли непосредственный интерес к истории своей местности и уделяли внимание археологическим древностям119. Материалы статистических комитетов публиковались в «Журнале Министерства внутренних дел» и «Журнале Министерства народного просвещения», с 1838 г. - в «Губернских ведомостях», а также, в издаваемых комитетами ежегодных «Обзорах» (с 1870), «Памятных книжках» (1860-е гг.-1917) и периодических изданиях - «Трудах», «Записках» и «Сборниках» статистических комитетов конкретных губерний120.

Большой объем информации несут документы, относящиеся к ведущим археологическим научным организациям, то есть, в первую очередь, это периодические издания Русского археологического общества («Труды», «Известия», «Записки»)121, Археологической комиссии при Министерстве Императорского двора («Материалы», «Известия», «Отчеты») , Московского археологического общества («Древности», «Материалы по археологии», «Археологические известия и заметки», «Труды комиссии МАО»)123. Важная информация об исследованиях в сфере изучаемого вопроса содержится в «Трудах» Всероссийских археологических съездов, а также в опубликованных результатах работ их предварительных комитетов, протоколах заседаний и каталогах археологических выставок124. Всероссийские Археологические съезды (1869-1911), созданные А.С. Уваровым и проходившие раз в три года, играли важнейшую роль в развитии археологической науки в России, особенно в регионах, и содействовали зарождению археологического краеведения. Подготовка археологических съездов проводилась подготовительными комитетами, которые занимались также организацией научных экспедиций и археологических выставок к съездам. Материалы, отражающие ход предварительных работ, публиковались в «Трудах» подготовительных комитетов. Начиная с третьего - Киевского 1874 г., археологические съезды носили региональную ориентацию - основное внимание уделялось памятникам древности той местности, где проводился съезд. Всего с 1869 по 1911 г. состоялось 15 Всероссийских археологических съездов в разных городах Российской империи. Материалы съездов были опубликованы в 40 томах «Трудов съездов». Наряду с Всероссийскими съездами в начале XX в. имела место практика созыва областных историко-археологических съездов, материалы которых несут важнейшую информацию о деятельности провинциальных исследователей и исследовательских обществ . Областные съезды проводились с целью координации деятельности научно-исторических обществ отдельных регионов России. С 1901 по 1909 год . состоялись четыре областных съезда в Ярославле (1901), Твери (1903), Владимире (1906), Костроме (1909). Съезды рассматривали спорные и малоизученные вопросы истории Ростово-Суздальской земли, подготавливая материалы для их дальнейшего изучения126. Значительный пласт источников указанной группы представляют материалы провинциальных научно-исследовательских организаций, прежде всего губернских ученых архивных комиссий, начавших свою деятельность с 1884 г. В большинстве рассматриваемых в диссертационном сочинении губерний (кроме Вологодской) функционировали губернские ученые архивные комиссии (ГУАК), деятели которых, правда в различной степени, уделяли внимание археологическим древностям, как своей местности, так и сопредельных губерний. Комиссии публиковали результаты своих научных изысканий на страницах «Трудов» и «Известий»128, включавшие наиболее интересные доклады и выступления на заседаниях или рефераты, которые позволили проанализировать их содержательную сторону. Деятельность архивных комиссий также систематически получала освещение в виде информационных обзоров на страницах центральных журналов, например - «Исторического вестника», что также представляет собой большой пласт источников129. Помимо ГУАК, в ряде губерний были образованы научно-исследовательские общества, основное место в сфере исследовательских интересов которых занимали археологические древности края. Так, в 1880 г. псковские краеведы И.И. Васильев и К.Г. Евлентьев создали Псковское археологическое общество, которое занималось собиранием и изучением исторических источников и вело раскопки на Псковщине, охраняло памятники древности, издавало «Труды», путеводитель псковского музея, «Спутник по древнему Пскову», «Археологический указатель г. Пскова и его окрестностей»130. В 1894 г., по инициативе новгородского краеведа B.C. Передольского было основано Новгородское общество любителей древностей, изучавшего древние памятники Новгородской губернии и издававшего «Сборники» 131 и «Сообщения»132. В Туле при Палате древностей в 1898 г. возникло Тульское Историке—археологическое товарищество, работавшее в рамках духовного ведомства. С 1899 г. оно публиковало результаты своих исследований в краеведческом сборнике «Тульская старина»133. Подобные сборники издавались в Костроме, Смоленске, Твери134. Во всех рассматриваемых в диссертации губерниях издавались также историко-краеведческие сборники «Памятные книжки», на страницах которых местные исследователи помещали статьи археологического 135 содержания . Интересными источниками являются материалы центральных, специализировавшихся на преподавании археологии учреждений. В 1877 г. в Петербурге по инициативе известного архивиста и источниковеда Н.В. Калачева был создан Археологический институт136. До 1912 г. институт служил научно-методическим центром для губернских ученых архивных комиссий. В 1907 г. в Москве по инициативе Д.Я. Самоквасова был создан Археологический институт с археологическим и археографическим отделениями, издававший «Записки». С 1910 г. началась работа по организации филиалов Московского Археологического института в провинции, в частности - в Смоленске (1 октября 1910 г.), Ярославле (21 октября 1912 г.) . Работа института способствовала широкому распространению археологических знаний и подготовке кадров археологов и краеведов на местах. Материалы упомянутых образовательных учреждений важны как источники для исследования влияния академической науки на провинциальных исследователей и исследовательские сообщества на местах. Четвертую важную группу источников диссертации составляют документы официального делопроизводственного характера, связанные с деятельностью центральных и провинциальных научных общественных организаций, представленные делопроизводственной документацией, включающей в себя: отчеты о составе и деятельности учреждений, протоколы общих собраний членов обществ и заседаний их распорядительных комитетов, ежегодные отчеты о деятельности, официальную переписку. Определенный интерес представляют материалы, собранные губернскими церковными историко-археологическими комитетами и древлехранилищами. Среди использованных в диссертации источников такого рода выделим документы Воронежского, Псковского, Тверского историко-археологического церковного комитетов138; Новгородского церковно-археологического общества ; церковного историко-археологического общества Саратовской епархии140; Тверского историко-археологического музея141; Церковно-археологического древлехранилища при Братстве св. Василия, епископа Рязанского ; церковного древлехранилища при Пензенской духовной семинарии143. Важную роль играют материалы провинциальных научно-исследовательских организаций, прежде всего - журналы заседаний144 и отчеты о деятельности губернских ученых архивных комиссий145, а также документы названных провинциальных археологических обществ146, предоставившие возможность выявить тематику обсуждавшихся вопросов. Документы - отчеты и инструкции ведущих научных учреждений Русского археологического общества, Археологической комиссии при Министерстве Императорского двора, Московского археологического общества - показывают, что они оказывали научно-методическую помощь провинциальным исследователям, вели исследовательскую деятельность в провинции, осуществляли охрану памятников древности147.

Пятая группа источников, использованных в диссертации, - это опубликованные источники личного происхождения эпистолярного и мемуарного характера. Важную роль в вопросе выявления взаимодействия «провинции» и «центра» играет переписка провинциальных и столичных исследователей, в которой затрагиваются такие аспекты взаимоотношений между деятелями провинции и столиц, которые не получили отражения в других группах источников. Примером таковой являются использованные в диссертационном сочинении: переписка К.Ф. Калайдовича с А.Ф. Малиновским, З.Д. Ходаковского и М.Н. Макарова, митрополита Евгения Болховитинова и канцлера Н.П. Румянцева, П.С. Савельева и В.В. Григорьева, мемуары Ф.Г. Солнцева148. Источники личного происхождения, не столь значительные по объему, дают богатый материал для изучения неформальных дружеских связей или атмосферы внутри сообществ провинциальных исследователей и столичных ученых.

Шестую группу источников настоящей диссертации представляют материалы справочного и библиографического характера, вышедшие в разное время - краевые, тематические, персональные. В ходе работы были использованы библиографические указатели и списки литературы, опубликованные в дореволюционных, советских и современных изданиях. К наиболее ранним источникам этой группы относятся «Энциклопедический лексикон» 1835 г. и «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» 1903 г.149. Интерес представляют биографические и биобиблиографические словари, составленные в провинции - например, словарь А.В. Смирнова о выдающихся деятелях Владимирской губернии и И.В. Добролюбова - Рязанской губернии150. Из источников советского периода мною использованы многотомные библиографические указатели «Библиография периодических изданий России. 1901-1916» и «Советская археологическая литература: Библиография. 1918-1981»151. Значительный библиографический материал, относящийся к теме настоящего диссертационного сочинения, содержится в новейшем библиографическом указателе, составленном Т.Н. Заднепровской152.

Особую группу источников составляет разнообразная документация о конкретных полевых археологических исследованиях. Это, прежде всего, полевые дневники и записки, чертежи, схемы, карты, а также отчеты и описи археологических находок, предоставляемых провинциальными исследователями и обществами по результатам своих раскопок и разведок в центральные научные учреждения. Ведущие археологические центры - Московское археологическое общество и, особенно, Археологическая комиссия - издавали указанные сведения в своих «Отчетах», «Записках» и «Материалах»153. Провинциальные исследователи часто публиковали полевую документацию о проведенных ими практических исследованиях в губернских изданиях154.

Источники исследования, во многом разрозненные и одновременно никогда не изучавшиеся, способны, тем не менее, высветить с достаточной степенью детализации полотно существования, особенности содержания и направление развития проблемы исследования археологических древностей в истории провинциальной исторической мысли второй половины XVIII - начала XX вв. Конкретные пути и направления такого анализа предлагаются в настоящей работе. Рассмотрение источников по теме показывает, в частности, что обращение к изучению намеченных в диссертации вопросов назрело. Уже введенные в научный оборот источники (как и не изучавшиеся ранее) объективно способствуют осознанию необходимости постановки настоящей проблемы.

Научная новизна. Диссертационное сочинение является одним из первых опытов исследования проблемы археологических древностей в провинциальной отечественной исторической мысли второй половины XVIII - начала XX вв., где особое внимание уделяется провинциальным исследователям археологических древностей и местным исследовательским обществам. В диссертации по-новому оценена роль выдающихся провинциальных деятелей исторической мысли, таких как Н.И. Троицкий, А.В. Селиванов, А.И. Черепний, А.К. Жизневский, СП. Писарев, Н.Ф. Окулич-Казарин, B.C. Передольский, И.А. Тихомиров, А.А. Спицын, Н.М. Бекаревич. В работе впервые дан полный анализ провинциальной исторической мысли на материалах шестнадцати губерний Европейской части России по вопросу изучения и научного использования археологических древностей в рамках значительного временного интервала. Сравнительный аспект исследования региональных особенностей в изучении археологических древностей также предложен впервые.

Настоящее диссертационное исследование выполнено на основе обширного фактического материала, впервые в комплексе подвергнутого рассмотрению и собранного из различных источников и научно-исследовательской литературы. На основе изучения собранного материала сформирована единая историографическая картина развития проблемы исследования археологических древностей в провинциальной отечественной исторической мысли второй половины XVIII -начала XX вв.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы в научных трудах по отечественной историографии, методологии и истории археологической науки. Полученные данные могут использоваться в дальнейшем при изучении истории научной мысли и культуры Российской провинции. В учебно-педагогических целях материалы и основные выводы диссертационного исследования могут помочь при подготовке учебных изданий, в том числе вузовских курсов по археологии, источниковедению, историческому краеведению, историографии, специальным историческим дисциплинам, курсов по выбору и семинарских занятий.

Настоящее диссертационное исследование призвано помочь открыть и восполнить пробел в истории провинциальной исторической мысли.

Древнейшая традиция: первые упоминания археологических древностей в письменных источниках XI-XVII вв

Интерес к археологическим древностям своей местности возникал у людей, населявших ее, в разное время1. Первые сведения о древностях, которые позднее стали восприниматься как археологические, относятся к раннему периоду

Ф древнерусского государства. Редкие упоминания о древностях (археологических памятниках и случайных находках) есть в летописных источниках: «Повести временных лет», Ипатьевской летописи, Новгородской первой летописи, Тверской летописи2. По мнению А.Л. Монгайта, летописец Никон Печерский уже в 70-х гг. XI в., исследуя историю своей Родины, использовал то, что современная наука называет «археологическими данными». Он не только сообщал об известных ему курганах (могилах), городищах, укреплениях и т.д., но и ссылался на них, как на доказательства точности его исторического повествования, отмечая при этом факт

. их существования во время создания летописи - «до сего дня». А.Л. Монгайт называл это ранним этапом мысли, когда факты брались без критики, с полным доверием к легендам и преданиям.

«Повесть временных лет» содержала ряд упоминаний о курганах - «могилах» древнерусских князей, в частности - о первых русских князьях языческого периода. Летописец конца XI в. считал, что ему известны места захоронений Аскольда и Дира, захвативших власть в Киеве. «Тела несчастных князей были погребены на горе, где в Нестерово время находился Ольгин двор; кости Дировы покоились за

Y храмом Святой Ирины; над могилой Аскольда стояла церковь Святого Николая»4. Первые упоминания об археологических находках в России относятся к 1144 г., под которым в Ипатьевской летописи рассказывается о стеклянных бусах, которые вымывались дождем из культурного слоя по берегам реки Волхов. После известия об основании Ладоги говорится, что в Ладоге бывает «туча велика и находить дети наши глазкы стекляныи и малый и великыи, провертаны, а другые подле Волхова беруть, еже выполоскываеть вода них же взях боле ста». Обыкновенные стеклянные бусы, которые, по данным современных раскопок являются характерной находкой, вымывавшиеся дождем из мощных отложений Ладожского городища (Старой Ладоги), для летописца оставались загадкой, и он пытался связать их появление с атмосферными осадками, например - градом. По словам летописца, ссылавшегося на опыт и знания предков - они, как град, выпадали из «тучи великой»5. Археологические памятники, а именно - курганы и городища, стали также привлекать внимание наших предков в древности, прежде всего, в качестве ориентиров. Так, одним из первых примеров является летописное известие от 1147 г., когда великий князь киевский Изяслав Мстиславич назначил встречу своему брату Ростиславу по ходу войны против князя Святослава Ольговича близ кургана Черная могила, расположенного в Черниговской земле - «и ста Изяславъ идеже есть Черная Могила»6. Обнаруженные при раскопках кургана во второй половины XIX в. вещи приобрели для исследователей древнерусской культуры эталонное значение7.

Другой пример есть в дарственной грамоте Андрея Боголюбского Киево Печерскому монастырю: границы угодий проведены через два городища и четыре кургана - Перепет, Перепетовку, Великую могилу и курган на Невеселовском поле.

В середине XIX в. упоминаемые курганы были найдены и исследованы . В «Повести временных лет» есть несколько упоминаний 1093, 1095, 1149, 1151 и 1169 гг. о длинных валах, находящихся южнее Киева. Их происхождение не ясно до настоящего времени. Валы служили для летописца в качестве ориентиров при повествовании, прежде всего, о ходе боевых действий - расположении боевых станов и передвижения войск - «половцы минувше Треполь проидоша вал и се половцы идяху противу и стрельцы пред ними нашим же ставшим межи валома поставиша стяги свои» или «ста межи валома»9. В более поздних источниках можно найти примеры использования в качестве ориентиров и других видов археологических памятников, например - наскальных изображений эпохи бронзы в Прикамье, или древних каменных статуй «половецких девок каменных» на степных курганах10.

Таким образом, в летописных источниках XI в. и более позднего времени, можно найти свидетельства того, что городища, валы и курганы уже тогда стали привлекать внимание писавших о них, становясь подчас объектами разных объяснений их происхождения. Создание валов, городищ, курганов часто приписывалось героям, великанам или нечистой силе11. Ведущей тенденцией истолкования происхождения археологических памятников, имевших характерные внешние признаки на поверхности земли - курганов, валов и городищ - была мифологическая или легендарная, с отсутствием критики. Подобная тенденция была характерной для комплекса знаний о прошлом раннего периода древнерусской истории. Многим археологическим памятникам, особенно курганам и городищам, давалось вполне логичное объяснение. Курганы были историческими реалиями того времени - ведь обычай насыпать курганы над погребениями во многих районах сохранялся в течение длительного времени. А давно заброшенные укрепления на высоких берегах рек и холмах в условиях опасного соседства со степью, воинственное население которой тревожило набегами местное население, также не являлись чем-то загадочным и иногда воспринимались как старинные поселения.

Первые летописные сведения о своеобразных «археологических раскопках» относятся к 1420 г., когда в Пскове разразилась эпидемия - «мор». Исчерпав все известные средства для прекращения бедствия, посадники решили раскопать фундамент древнейшей в городе, но давно разрушившейся церкви святого Власия. Горожане купили «двор Артемьев», убрали постройки и, заложив раскоп, «обретоша престол» . Письменные источники XVI в. содержат другой интересный факт о своеобразных «полевых археологических исследованиях», вызванных сугубо практическими нуждами. Так, в 1529 г. была организована «археологическая экспедиция» для поисков «печищ» - остатков печей от жилищ или овина (в связи с судебным делом об отводе земель в Гороховской волости): «и по тем починкам велели судным мужем копати - печищ искати, и печища по тем починкам есть». По мнению А.Л. Монгайта, раскопки судейских чиновников, хотя и свидетельствуют о том, что в XVI веке в России уже существовало представление о том, что земля скрывает остатки прошлой жизни, все же являются археологическим курьезом, и отношения к науке не имеют по следам «чудских копей»22.

Формирование научных археологических центров Москвы и Петербурга, их взаимодействие с провинцией в середине и второй половине XIX - начале XX вв

В середине - второй половине XIX века картина развития отечественной исторической мысли была еще более сложной и многогранной - в указанный период появились труды корифеев русской исторической мысли СМ. Соловьева, В.О. Ключевского, историков «государственной школы». История как наука в России переживала время расцвета.

Один из важнейших факторов, оказавших наиболее значительное влияние на развитие исследовательского интереса к археологическим древностям в провинциальной исторической мысли Европейской России указанного периода, связан с возникновением и формированием научных археологических центров Москвы и Петербурга. Поэтому очень важно проследить организационное оформление науки как таковой. Настоящий научный интерес к отечественным археологическим древностям, стремление к их изучению и охране появляются в России по существу лишь с середины XIX в. Тогда же наблюдается значительный расцвет ученых обществ, которые возникают как в столице и университетских центрах, так и в провинциальных губернских городах. Археологические центры

Москвы и Петербурга постепенно стали тесно взаимодействовать с провинциальными исследователями и возникавшими местными исследовательскими обществами, что не могло не оказать определенного влияния на развитие интереса к археологическим древностям в провинции.

Процесс организационного оформления российской археологической науки тесно связан с именем графа Алексея Сергеевича Уварова (1825-1884), значение научной и общественной деятельности которого столь велико, что Г.С. Лебедев, в предложенной им классификации выделил особый «Уваровский период развития отечественной археологии» (1846-1884 гг.)105. Уваров рано проявил интерес к древностям, начав коллекционировать монеты. Увлечение нумизматикой привело его в петербургский кружок антиквариев, в который входили Б.В. Кене, Я.Я. Рейхель, С.А. Гедеонов, Х.Д. Френ, П.С. Савельев. В 1846 г., по инициативе нумизмата и генеалога Бернгарда (Бориса Васильевича) Кёне (1817-1886), названный кружок был преобразован в Археолого-нумизматическое общество, первоначально занимавшееся в основном античной нумизматикой, а с 1848 года начавшее исследования русских древностей. Уваров принял деятельное участие в новом обществе - подарил коллекцию монет, финансировал издание научных сочинений членов общества. В 1851 г. Археолого-нумизматическое общество было реорганизовано в Русское археологическое общество (РАО). За время своего существования Русское археологическое общество провело значительную исследовательскую работу, результаты которой публиковались в изданиях общества («Известиях», «Трудах», «Записках» и др.)106 .

Второго февраля 1859 года, на основе Комиссии для исследования древностей, существовавшей с 1850 г. под руководством министра МВД Л.А. Перовского и проводившей археологические раскопки в районе Танаиса, был создан государственный орган по руководству археологией - Археологическая комиссия при Министерстве Императорского двора. По уставу 1859 г. в ее обязанности входили разыскание предметов древности, их научная оценка, сбор сведений о памятниках «прошлого времени», находящихся на территории Российской империи. В задачи комиссии входило производство раскопок и исследование древностей «преимущественно относящихся к отечественной истории и жизни народов, обитавших некогда на пространствах, занимаемой Россией», руководство археологическими исследованиями на всей территории государства и сбор всех обнаруженных древностей и сведений о них. В прерогативу Археологической комиссии входила «ученая оценка» - научная экспертиза открываемых древностей. Императорская Археологическая комиссия стала официальным организационным и научным центром русской археологии. Первоначально комиссия состояла из четырех человек (председателя и трех членов), и была впоследствии расширена. Археологическая комиссия находилась в ведении Министерства Императорского дворца. Комиссия располагала большими средствами для раскопок и расходовала их преимущественно на античную археологию. Деятельность Археологической комиссии в 1860-1870-х гг. была посвящена главным образом археологическим раскопкам в Причерноморье. В 1870 е гг. в сферу её исследований включены западные, в 1880-е - центральные губернии России, затем - Средняя Азия и Закавказье. Археологическая комиссия проводила раскопки в Керчи (1861-1862), Херсонесе (с 1888, совместно с Одесским обществом истории и древностей), Ольвии (Б.В. Фармаковский), на территории Киевской и Харьковской губерний (А.А. Бобринский), Кубанской области (Н.И. Веселовский) и др. Археологической комиссии удалось добиться распоряжений Министерства государственных имуществ (1883), МВД (1882, 1883, 1886) и Синода (1884), запрещавших проведение раскопок на местах без разрешения комиссии. В 1889 г. Археологическая комиссия была реорганизована, на неё возложена охрана памятников старины на территории России. Она получила исключительное право разрешать - выдавать «открытый лист» на ведение раскопок, с последующим представлением ей научного отчета о проведенных работах. Комиссия контролировала все раскопки на государственных, городских и крестьянских землях (на помещичьи земли это право не распространялось). Археологическая комиссия имела монопольное право на сбор древних находок, особенно из драгоценных металлов. В конце каждого археологического сезона Зимнем дворце проводились выставки археологических находок (которые затем распределялись по различным музеям). В ведении Археологической комиссии находились Керченский музей древностей и Римская комиссия археологических розысканий. В 1900 г. при ней была создана Реставрационная комиссия для наблюдения за проведением реставрационных работ. Членами Археологической комиссии были обследованы, а затем и реставрированы многие архитектурные памятники. Первым председателем комиссии был граф Сергей Григорьевич Строганов (1859-1882), (его заместителем - барон В.Г. Тизенгаузен), с середины 1860-х гг. значительную роль стал играть историк Иван Егорович Забелин (1820-1908). Последующими председателями были князь Александр Алексеевич Васильчиков (1882-1886) и граф Алексей Александрович Бобринский (1886-1917). Членами комиссии в разное время состояли И.Е. Забелин, Р.Х. Лепер, П.П. Покрышкин, Ф.Г. Солнцев, Б.В. ф) Фармаковский, В.В. Шкорпил. В её работе принимали участие М.П. Боткин, Н.И.

Булычев, А.С. Лаппо-Данилевский, Н.Я. Марр, А.А. Спицын, Б.И. Ханенко. За время своей деятельности Археологической комиссией было издано 37 выпусков «Материалов по археологии России», 66 томов «Известий археологической комиссии» и 46 томов годовых отчетов. В 1919 г. Археологическая комиссия ликвидирована, её функции перешли к созданной Российской академии истории материальной культуры.

Археологические древности в провинциальной историографии второй половины XVIII - начала XX вв. центрального региона на материалах Тульской, % Рязанской и Владимирской губерний

Рассмотрение центральных губерний в настоящем параграфе представлено тремя из них - территориями Тульской, Рязанской и Владимирской губерний. Указанные три соседние губернии объединяют общая история, управление, климатические и географические условия. Они были образованы по губернской реформе 1775 г.: Тульская губерния - в 1777 г., Владимирская и Рязанская губернии - в 1778 г. Территории Тульской, Рязанской и Владимирской губерний были заселена с глубокой древности, о чем свидетельствуют памятники каменного века, обнаруженные во второй половине XIX в. Владимиро-Суздальское и Муромское (Муромо-Рязанское) княжества играли важную, а подчас - главенствующую роль в политической, военной и культурной жизни древнерусского государства. Древнее население края оставило многочисленные археологические памятники, которые во второй половине XVIII- начале XIX вв. привлекли внимание как столичных, так и местных исследователей. Наконец, именно на этих землях центрального региона, как и в некоторых других географических регионах, о чем будет сказано в соответствующих разделах далее в диссертации, существовала устойчивая традиция связи местной историко-культурной мысли с письменным летописным и устным историческим наследием.

Среди названных губерний наиболее раннее проявление исследовательского интереса к археологическим древностям прослеживается в Тульском крае, и относится ко второй половине XVIII века. В 1771 г. Филипп Генрих Дильтей составил первое полное тульское историко-географическое описание «О тульском наместничестве» в его «Собрании нужных вещей», карта для которого была составлена белевским помещиком, историком, писателем Василием Алексеевичем Левшиным (1746-1826). В ней упоминались некоторые археологические памятники края. Левшин состоял в масонской ложе, был тесно связан с кружком просветителя Н.И. Новикова, являлся секретарем Вольного экономического общества, был автором более ста сочинений разнообразной тематики3. В 1790-1803 гг. Левшин создал обобщающее рукописное «Топографическое описание Тульской губернии», часть которого «Исторические, статистические, камеральные известия, относящиеся до Тульской губернии» позднее была опубликована. Важной отличительной особенностью сочинения Левшина, как показала Г.П. Присенко, был большой интерес этого первого тульского историка к быту жителей губернии и ее экономическим возможностям4.

Традиция изучения археологических древностей в тульской исторической мысли, заложенная Дильтеем и Левшиным, была продолжена уже в начале XIX века А.Г. Глаголевым и С.Д. Нечаевым. Первым археологом Тульского края, по мнению Г.П. Присенко, можно считать А.Г. Глаголева, который сообщил в письме З.Д. Ходаковскому о городищах на территории Тульской губернии5. В 1820 г. в журнале «Вестник Европы» Глаголев опубликовал «Записку о городищах, курганах и других старинных насыпях Тульской губернии», в которой особое внимание уделил описанию курганов Куликова поля и городищ Ефремовского уезда. В 1823 г. в журнале «Северный архив» Глаголев поместил статью «О положении и состоянии Тульской губернии вообще», в которой содержались сведения об известных ему курганах у г. Белева, в Козельской округе, в Каширском, Крапивенском и Тульском уездах. Исследователь подмосковных курганов тульский помещик Степан Дмитриевич Нечаев (1792-1860), член Общества истории и древностей Российских, посещал место Куликовской битвы, где собирал и зарисовывал найденные предметы. В «Вестнике Европы» за 1821 г. он описал Куликово поле как место Куликовской битвы, с рассказом о найденных там, в 1819 г. «... костей человеческих, и ныне еще изредка попадаются отрывки кольчуг, оружия, серебряные и медные кресты и складни - явные признаки великой сечи...». Нечаев инициировал сбор средств на возведение чугунной колонны - монумента на Куликовом поле, который и был установлен позднее, уже в 1848 г. по проекту А.П. Брюллова.

Таким образом, во второй половине XVIII - первой четверти XIX вв. исследователи Тульского края, работая над широким кругом вопросов истории края, обратили внимание на археологические памятники и отдельные находки на территории губернии, опубликовали первые работы с упоминанием или описанием городищ и курганов. Можно охарактеризовать указанный период как накопление знаний и первый этап изучения археологических древностей в провинциальной историографии Тулы.

Во второй четверти XIX в. продолжался развитие исследовательского интереса к археологическим древностям в тульской историографии. Большой вклад в изучение прошлого Тульского губернии внес инспектор Тульского Александровского военного училища, член Тульского губернского статистического комитета И.Ф. Афремов (1794-1866). Его первая историческая работа «Краткое историческое описание Тульской губернии» была опубликована в «Тульских губернских ведомостях» в 1843 г.6. В указанной работе он впервые для Тулы привел историографическое изложение местной истории от первобытного времени до 40-х гг. XIX в. Афремов указал известные ему археологические памятники - укрепления, валы и городища: Старо-Алексин, Тишилов, Старая Кашира, Серебряные пруды, Осетр, Солованск, Белогородище, Тульское городище. Афремов упомянул также известные ему курганы и камни: Баш и Башиха при селе Башеве, но интерес к ним был только топографический7. Позднее, в 1850 г. И.Ф. Афремов составил «Историческое обозрение Тульского края в 2-х частях» .

Идея написания первого обобщающего сочинения по истории Тульского края от первобытного времени до современных автору событий принадлежала И.П. Сахарову (1807-1863). Он получил образование на медицинском отделении Московского университета, а в 1851 г. стал секретарем Отделения русской и славянской археологии Русского археологического общества. Отделение определило своей главной задачей изучение древнерусских памятников XI-XVII вв., собирая сведения обо всех «русских древностях, рассеянных в разных местах нашего отечества, а потом по готовым данным приступить к систематическому описанию их». В том же, 1851 г., Сахаров дал подробное описание многих памятников древности Тульского края, в том числе и археологических, в работе «Памятники Тульской губернии»9. Опираясь на письменные источники, в указанной работе И.П. Сахаров поставил задачу локализации на территории края древнерусских городов. Нововведением была и идея И.П. Сахарова о привлечении провинциальных исследователей к участию в выявлении подобных памятников. Сахаров высказал ее на страницах своей работы «Записка для обозрения русских древностей», опубликованной в 1851 г. и предназначенной местным историкам в качестве руководства при описании древностей и распространявшейся бесплатно10.

Сахаров, одним из первых, уделил внимание теоретической базе археологической науки в России. Под определением «археология» в первой половине XIX в., как показал в своем исследовании В.П. Козлов, понималась наука отыскания, описания, коллекционирования и исследования «древностей» - всех письменных, вещественных, фольклорных источников11. Сам же исторический источник в основном понимался как раритет . К середине XIX в. ни системной классификации, ни определения археологического памятника как исторического источника или как-либо иначе, еще не существовало. Первые работы, в которых определялись проблематика археологии как источниковедения, появились в русской исторической науке в середине - второй половине XIX вв. Статья И.П. Сахарова «Обозрение русской археологии» опубликованная в 1851 г. была, таким образом, одной из первых работ подобного рода13. Сахаров считал предметом археологии все виды письменных и вещественных памятников. Он разделил материал, относимый к этой науке, на две группы: «памятники веры и произведения искусств, художеств и ремесел», и предметы, извлеченные из раскопок, в сочетании с памятниками письменности.

Изучение археологических древностей в Поволжье во второй половине XVIII - начале XX вв. (на материалах Тверской, Ярославской, Костромской, Вятской и Саратовской губерний)

Первые свидетельства проявления интереса представителей складывавшейся провинциальной историографии Поволжья к памятникам археологии относятся ко второй половине XVIII в. Первый тверской историк разночинец Диомид Иванович Карманов (1740-1795) создал ряд исторических произведений по истории Твери и Тверского края1. В своем главном труде, относящемся к 1775 г., «Исторические известия Тверского княжества, почерпнутые из общих российских летописцев с приобщением онаго новейших приключений», Карманов попытался восстановить историю Тверского края с древнейших времен до современного, на его момент, времени. Рассказывая о славянском периоде «средних временах» Тверской земли, Карманов, помимо письменных, использовал археологические источники - отмечал наличие «городищ или опустелых городов», причем остатки некоторых из них -Вертязина, Микулина, Нов-городка, Скнятина и др. сохранялись на момент создания произведения . Таким образом, уже во второй половине XVIII в. археологические древности Тверской земли были использованы провинциальным историком Д.И. Кармановым для описания раннего этапа истории своего края.

В первой половине XIX в. изучение археологических древностей в провинции получило дальнейшее развитие. Возрождение интереса к археологическим древностям Тверской губернии относится к 1820-1821 гг., когда известный столичный исследователь З.Д. Ходаковский совершил поездку по территории Санкт-Петербургской, Новгородской и Тверской, губерний, чтобы «обозреть весь род славянский и из него вывести ряд новых замечаний, так необходимых для объяснения первой истории Севера и указания источника нашей народности»3. В 1843 г. Г. Ушаков поместил в «Отечественных записках» первую заметку о курганах Тверской губернии4.

В середине XIX в. - 1860-е годы произошел своеобразный всплеск интереса к истории в Поволжье. Отмечавшийся в предыдущей главе вклад губернских статистических комитетов в изучение археологических древностей разных губерний, характерен и для рассматриваемого региона. В 1866 г. Тверским губернским статистическим комитетом был открыт Тверской музей, археологический отдел которого возглавил тверской краевед и археолог Август Казимирович Жпзневский (1819-1896), с именем которого связан целый период в исследовании археологических древностей в исторической мысли Твери5. Поляк по национальности и католик по вероисповеданию, Жизневский уже в зрелом возрасте занялся углубленным изучением русской истории, прежде всего, истории Тверского края. В 1872 г. он стал помощником председателя губернского статистического комитета и в этой должности возглавил музей, который благодаря его усилиям к середине 1890-х гг. стал одним из лучших провинциальных музеев России.

Историко-археологический отдел музея насчитывал около 8700 предметов, в том числе археологические находки, сделанные на территории губернии, монеты Тверского княжества, памятники церковной старины, этнографическую коллекцию и обширное собрание рукописей6. Жизневский лично разработал экспозицию музея, провёл описание его фондов, добился от администрации перевода музея из здания мужской губернской гимназии во флигель императорского Путевого дворца.

Большую помощь в научной классификации коллекций, устройстве музея и в подготовке публикаций оказал известный деятель археологической науки А.С. Уваров, с которым он познакомился в 1873 г. В значительной степени благодаря этому знакомству А.К. Жизневский перешёл от собирательства к исследовательской работе: выступал с докладами на заседаниях Московского археологического общества, членом которого состоял с 1873 г., участвовал в Археологических съездах, в подготовке Первой антропологической выставки в Москве 1878 г., где представил материалы из курганных раскопок, организованных по его инициативе на территории Тверской губернии, сотрудничал с Антропологическим отделом Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. В 1879 г. в верховьях Волги на озере Стерж Жизневский обнаружил надпись 1133 г. Наравне с Тмутараканским камнем это была важнейшая из древнейших русских надписей, известная как «Стерженский крест»7.

Тверская губернская учёная архивная комиссия была создана в числе первых комиссий в 1884 г. Ее основателем и бессменным председателем был А.К. Жизневский. Он выступил инициатором создания исторического архива комиссии, здание для которого он отремонтировал на свои средства. Он руководил разбором и регистрацией всех архивов на территории губернии, способствовал сохранению и реставрации памятников архитектуры. Жизневский создал около 150 различных работ по истории Тверского края, а его главный труд «Описание Тверского музея» с примечаниями графа А.С. Уварова был опубликован в 1888 г.8 Тверская ученая архивная комиссия поддерживала тесные отношения с Археологическим институтом и Московским археологическим обществом, члены которого Ю.Г. Гендуне и В.Н. Глазов проводили раскопки в Тверской губернии. Тверская архивная комиссия публиковала результаты своих исследований в «Журнале заседаний» и «Отчетах». Большой вклад в археологическое изучение Тверской губернии внесла первая русская женщина-археолог Юлия Густавовна Гендуне (1863-1909), проводившая раскопки на высоком научно-методическом уровне. В 1889 г., вслед за Рязанской комиссией, Тверская ученая архивная комиссия поставила одной из задач «раскопки, согласно изданным для сего правилам и изысканиям местах»9. Предполагалось охватить исследованиями всю территорию Верхнего Поволжья. Одним из важных направлений деятельности комиссии была борьба с местными кладоискателями, для чего она обращалась с просьбой охраны памятников к губернатору и в епархиальное ведомство. В 1898 г. тверской губернатор приказал исправникам принять все зависящие от них меры по недопущению раскопок без открытого листа Императорской археологической комиссии10. Тверская комиссия вела активную издательскую работу и имела среди всех губернских ученых архивных комиссий наибольшее число изданий, достигшее 101. Комиссия также вела общественно-просветительскую работу - пропагандировала изучение археологических памятников, организации выступлений, съездов. Экспонаты Тверского музея посылались на различные выставки: в 1889 г. - в Москву на археологическую выставку, летом 1892 г. - выставку при конгрессе доисторической археологии, 1896 г. - выставку предметов курганного обряда погребений во время X Рижского археологического съезда. Член Тверской ученой архивной комиссии В.И Колосов исследовал творчество первого тверского историка второй половины XVIII в. Д.И. Карманова, примечательно, что работу о нем Колосов назвал «Библиотека тверского археолога XVIII века Д.И. Карманова»11.