Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Русские литературно-художественные альманахи 1800—1830-х гг. в отечественной историографии 21
Глава II. Общий обзор выявленных произведений 48
Глава III. Отражение проблемы «РОССИЯ—ЗАПАД» на страницах альманахов 88
Глава IV. Личность и деятельность Петра І в альманахах как часть проблемы «РОССИЯ—ЗАПАД» 127
Заключение 167
Приложение I
Приложение II
Приложение III
Список источников и литературы
- Русские литературно-художественные альманахи 1800—1830-х гг. в отечественной историографии
- Общий обзор выявленных произведений
- Отражение проблемы «РОССИЯ—ЗАПАД» на страницах альманахов
- Личность и деятельность Петра І в альманахах как часть проблемы «РОССИЯ—ЗАПАД»
Введение к работе
Впервые альманахи в России появились в конце XVIII в. Их издателем был Н. М. Карамзин.1 В них публиковались его сочинения, а также произведения, принадлежащие перу других авторов, в частности, М. М. Сперанского. Согласно собственному признанию издателя, его «Аониды» (М., 1796 — 1797) были подражанием французскому «Almanach des Muses».2 Действительно, прообразом русских альманахов были "карманные книжки", получившие широкое распространение в Европе в новое время.
Слово «альманах» имеет арабское происхождение и означает «время». Первоначально это были рукописные сборники, содержащие календарные таблицы. В Европе они появились в XIV в., а в XV в. стали печатными. Первым печатным изданием такого рода был альманах «Pro annis pluribus», составленный Георгом Пейрбахом около 1460 г. в Вене.3 В нем содержались календарные таблицы с астрономическими сведениями. По мере расширения сферы деятельности людей в сборники стали входить другие полезные материалы (о движении почт, монетных системах стран мира и т.п.). Альманахи разделились на медицинские, сельскохозяйственные, придворные, коммерческие. К середине XVIII в. календарные известия исчезли и в альманахах стали печатать литературные произведения. Именно в таком виде они стали известны в России. Сформулировать универсальное определение понятия "альманах" невозможно. Оно было обусловлено сущностью самих изданий, диктуемой, в свою очередь, потребностью общества. Содержание альманахов на протяжении их истории менялось и отражало специфику определенной культуры и этапов общественного развития, зависело от особенностей эпохи и в соответствии с этим имело определенную форму — от календарей до пестрых художественных сборников. Вероятно, предназначение альманахов XVIII — начала XIX в. определялось широтой охваченного материала, а также его доступностью — простотой и легкостью стиля, понятным языком.
Существенное влияние современной жизни испытали на себе и отечественные альманахи. Несмотря на очевидное сходство с европейскими изданиями, сущность русских альманахов, как не раз отмечали исследователи, была иной. "В литературах европейских ... альманахи составляют роскошь, забаву, игрушку. Наравне с прочими праздничными сюрпризами, они поставляют к новому году, как приятные безделки, не имеющие другой цели, кроме удовольствия ... альманах у нас значит более, чем игрушку. Это ежегодная выставка литературы, если так можно выразиться", — отмечал современник4. Но не следует забывать, что выходившие одновременно русские альманахи существенно отличались друг от друга. Некоторые из них, по выражению А. Ф. Воейкова, были только «обтесаны на Русский лад»5. Можно даже предположить, что они были разными типами изданий, хотя формально имели одинаковый внешний вид, структуру и т.д. Это объясняется стремительным темпом развития русского социума в рассматриваемое время, динамичной эволюцией общественных мнений, литературы, исторической науки, а также спецификой политической жизни.
Так, например, на характер данного типа изданий в России повлияла "домашность" отечественной литературы. Она определила особенности составления, форму и темы публикаций всех альманахов рассматриваемого периода.
В начале XIX в. отечественная словесность развивалась очень динамично. Впервые она начала решать те же задачи, что и европейская литература6. Происходила смена направлений, изменялись темы и формы творчества. Содержанием поэтических произведений становились проблемы духовного мира личности. (Не случайно литературу той поры называют «домашней».) Ее темами были семейные события: дни рождения, именины, любовные увлечения, разлуки, утраты. Местом возникновения и существования становятся дом, узкий круг духовно близких людей, которые были и авторами, и читателями одновременно. Единственным «органом» таких домашних объединений был рукописный альбом. Хозяин (чаще хозяйка) имел небольшую тетрадь с выписками из литературных произведений, памятными записями и рисунками. Обстоятельства составления — общение в рамках кружка родственников и друзей, содержание в романтическом духе7, форма — миниатюрная «карманная книжка» сближает альманах с таким альбомом: «Альбом не только напоминает альманах, но является как бы его своеобразным рукописным вариантом. Связь между ними преемственная»8.
Будучи средоточием идей и форм «домашней» литературы, альманах впитывал в себя ее особенности. «Миниатюрность» романтической лирики, нашедшая выражение в «несерьезности» тем и небольшом объеме поэтических произведений, вызывала удивление и иронию у последующих поколений. «В двадцатых годах, — писал В. Г. Белинский в 1844 г., — публика была в восторге от избытка литературных сокровищ. Но в чем состояли эти сокровища? В крошечных альманахах, наполненных крошечными отрывками из крошечных поэм, крошечных драм, крошечных повестей, которым большею частию, никогда не суждено было явиться вполне, т.е. с началом и концом»9. Ю. М. Лотман характеризовал миниатюрность как особенность жанра альманаха: «...он интригует, возбуждает читателя, но не исчерпывает его интереса. ... Мелочи необходимо воспринимать как знамение времени, знаки культуры, духовной жизни, мыслей и чувств времени»10.
Как и альбому, альманаху присуща уникальность. Но если в альбоме она достигается путем общения множества лиц, наличием хозяйки и рукописным способом оформления, то в случае с напечатанным и многотиражным альманахом сложнее. Несмотря на одну и ту же форму, жанр и структуру текста, альманахи отличались друг от друга. Происходило это отчасти благодаря иллюстрациям. «Почти все немецкие альманахи похожи друг на друга, как капли воды. У нас встречались хорошие и плохие, но двух идентичных по оформлению не было»11.
На формирование характерных черт отечественных альманахов также оказала влияние специфика русской журналистики. В 1810-х — начале 1820-х гг. частная журналистика находилась на одном из начальных этапов своего развития. В это время неопределенным был юридический статус журналов, состояние редакционно-издательских и авторских прав, дифференцированное употребление понятий "журнал" и "газета"12. Кроме этого, не было постоянного состава сотрудников, отсутствовала оплата труда журналистов. У издателей не было опыта и навыков, технической базы для создания качественных журналов. Как писал современник, журналы были "грязны, надобно было читать их в перчатках"13. Отсутствие материальной базы влияло на то, что журналы выходили с опозданием и были недолговечны, имели скромный тираж, определяемый спросом малого числа читателей (постоянная аудитория подписчиков отсутствовала). Существовали и цензурные препятствия, существенно затруднявшие дело издания литературных журналов: попадая при рассмотрении цензорами в разряд книг, альманах изучался менее тщательно, чем журнал. Возможно, поэтому, в частности, «декабристы и писатели, близкие к ним по направлению, обратились к выпуску альманахов»14. На некоторое время (буквально на несколько лет) место журналов «заняли» альманахи, ставшие не только сборниками литературных и научно-популярных статей, как это было в Европе, но и изданиями-журналами, тесно связанными с современной общественно-политической жизнью. Именно в это время альманахам были свойственны по-настоящему «журнальные» черты: впервые в истории русской журналистики их издатели начали выплачивать авторский гонорар (К. Ф. Рылеев и А. А. Бестужев, выпускавшие альманах «Полярная звезда»), сформировался постоянный круг участников (редакционный и авторский коллектив) некоторых альманахов («Северные цветы»), в содержании появились критические статьи. Таким образом, можно говорить о существовании в эти годы под названием «альманаха» особого издания синтетического характера (литературного сборника, обладавшего «журнальными» чертами), который повлиял на развитие русского литературного журнала15.
Появление такого типа альманахов (а не изданий Н. М. Карамзина ) послужило началом «альманашного» периода русской литературы17. Издание "Полярной звезды" в начале 1820-х гг. вызвало высочайшее одобрение18 и живой отклик у публики. Альманахи вошли в моду и заполонили полки книжных магазинов и домашних библиотек. Постепенно, в связи с демократизацией писательской и читательской аудитории, они утратили свои новизну и блеск, а вместе с тем и общественно-политический пафос и превратились в механическое воспроизведение лучших образцов. Центральное место среди альманахов 30-х гг. XIX в. заняли издания, вышедшие не в столицах, а в других городах. К концу этого десятилетия альманахи вытесняются полноценными литературными журналами, с начала 40-х гг. и до конца девятнадцатого столетия выходят в свет лишь немногочисленные "толстые альманахи" — сборники литературных произведений и научных статей. В начале XX в. последовал новый всплеск популярности альманахов — прибежища литературы Серебряного века.
В силу относительной немногочисленности (по сравнению с западноевропейскими изданиями) и короткого периода существования альманахи 1800—1830-х гг. сложно разделить на группы19. Дело усугубляется еще и тем, что 16 Альманахи Н. М. Карамзина не принесли дохода издателю и не вызвали большого интереса. Начинание осталось без последователей. Согласно указателю Н. П. Смирнова- Сокольского, до 1823 г. вышло 3 или 4 альманаха. Их появление, главным образом, было связано с деятельностью Общества любителей российской словесности.
17 «Назад тому около четырнадцати лет, писал В. Г. Белинский в 1844 г., русская литература была по преимуществу альманашною. ... Молодая публика ... тем с большим жаром принимала эти книжки, что и сама участвовала в их составлении» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. Т. VIII. С. 214).
18 К. Ф. Рылеев получил два бриллиантовых перстня, а А. А. Бестужев золотую табакерку и бриллиантовый перстень.
19 Попытки осуществить классификацию литературных сборников и альманахов проводились ранее, но проблема не решена окончательно. См.: Березина В. Г. Белинский и вопросы истории русской журналистики. П., 1973. С. 103; Левкович Я. Л. Литературные альманахи одновременно с ними существовали другие разновидности литературных сборников, которые зачастую сложно отличить от альманахов. Критериями отбора могут быть форма издания, цели издателей, состав авторов, особенности содержания. Среди всех литературных сборников, появившихся в указанный период времени20, можно выделить четыре группы:
Собрания занимательных историй, перепечатанные из иностранных журналов и альманахов. Они были предназначены для развлечения публики и носили развлекательный или нравоучительный характер. Ни имена переводчиков и составителей, ни источники заимствования в них, как правило, не указывались. В дальнейшем, в связи с успехами русской словесности, на их страницах все чаще появляются произведения отечественных авторов. К этой группе литературных сборников можно отнести издания21: «Опыт любословия», «Отрывки литературы», «Нравственная соль» и др.
«Собрания сочинений» учащихся, в основном, московских учебных заведений, а в дальнейшем и студентов из других городов. В них печатались переводы произведений иностранных авторов, а также оригинальные сочинения нравоучительного характера. Некоторые участники этих сборников стали впоследствии известными литераторами и приняли деятельное участие в развитии отечественной культуры22.
Третья группа сборников представляет собой антологии сочинении, в основном, отечественных авторов. Составители таких собраний — В. А. Жуковский, Н. И. Греч, члены «Общества любителей отечественной словесности» — отбирали лучшие произведений, давно или только что изданные. Эти издания должны были познакомить публику с достижениями отечественной словесности или даже «заменить целую библиотеку»23 для читателей. Некоторые из них имели вид хрестоматий, предназначенных для юношества"24. Здесь помещались сочинений и переводы А. П. Бенитцкого, Г. Р. Державина, В. А. Жуковского, В. В. Измайлова, Н. М. Карамзина, М. В. Ломоносова, В. Т. Нарежного, Н. И. Новикова, А. А. Писарева, И. П. Пнина, А. П. Сумарокова, Д. И. Фонвизина, М. М. Хераскова; основное место занимали материалы нравоучительного характера и «полезные истины». Обычно хрестоматии и антологии имели два раздела — «проза» и «поэзия», состояли из нескольких частей и переиздавались.
И, наконец, среди литературных сборников отчетливо выделяется группа альманахов. Их отличает, прежде всего, внешний вид: небольшой размер, многочисленные украшения и иллюстрации в тексте. Нарядный внешний вид и маленький размер позволяли преподносить альманах в качестве подарка даме; его можно было положить в карман платья и прочитать понравившееся стихотворение на прогулке или в кругу друзей. Содержащиеся в альманахе литературные
Собрание русских стихотворений, взятых из сочинений лучших стихотворцев российских и из многих русских журналов, изданное Василием Жуковским. М., 1810. [Ч. 1.] С. 1. 24 Сборник «Избранные места из русских сочинений и переводов в прозе. С прибавлением известий о жизни и творениях писателей, которых труды помещены в сем собрании» (СПб., 1812) был издан Н. И. Гречем «для употребления в верхних и средних классах» Главного немецкого училища Св. Петра.
произведения также определяли его своеобразие. Это были новейшие оригинальные сочинения русских литераторов, никогда ранее не издававшиеся25.
Сами альманахи также представляют собой неоднородный материал. Их можно распределить по группам в зависимости от того, насколько были известны авторы, принимавшие участие в составлении или издании альманахов (по качеству литературного материала). Следуя такому принципу, В. Г. Белинский разделил все альманахи на «аристократов» («Северные цветы», «Альбом северных муз», «Денница»), «мещан» («Невский альманах», «Северная лира», «Царское село») и «простой черный народ» («Зимцерла», «Цефей», «Букет» и др.) «Аристократические альманахи украшались стихами Пушкина, Жуковского и щеголяли стихами гг. Баратынского, Языкова, Дельвига, Козлова и других модных тогда поэтов. Альманахи-мещане преимущественно наполнялись изделиями сочинителей средней руки и только для обеспечения успеха щеголяли несколькими пьесками, вымоленными у Пушкина и других знаменитостей. Альманахи-мужики наполнялись стряпнёю сочинителей пятнадцатого класса...»26
Для определения разновидности альманахов также можно воспользоваться теорией типологии, разработанной отечественными учеными27. В соответствии с ней, понятие "тип издания" большинство авторов выводит, исходя из трех типоформирующих признаков: издатель (личность издателя, условия и принципы составления); целевое (функциональное) назначение издания; адресная направленность (читательская аудитория). Совокупность всех трех признаков определяет важнейшие черты типа (типологические характеристики). При этом «издания, имеющие общие типоформирующие факторы, но отличающиеся хотя бы одним из них, не являются представителями одного типа, однако они могут быть объединены по различным признакам в типологические отряды (группы)»28.
Применение этой теории к рассматриваемым изданиям привело к следующим выводам29. Перед нами издания не одного типа, а трех типологических отрядов (разновидностей): 1. альманах "первичного типа", 2. "оригинальный" или 28 Корнилов Е. А. Типология периодической печати: основные понятия и категории. С. 15.
29 Типоформирующми признаками альманахов конца XVIII — начала XIX в. (условно назовем их «альманахи карамзинского типа») были: составление и потребление (чтение) в домашнем кругу, на досуге, в ходе общения. Авторы, составители, читатели — представители одного и того же узкого круга лиц (чрезвычайно малочисленной части русского образованного общества, увлекавшегося литературой). Эти издания не приносили прибыли и были малодоступны для остальной публики. Альманахи, издававшиеся в период с 1823 до середины 1830-х гг., также возникали в кругу друзей, знакомых и единомышленников, который представлял собой уже более многочисленное литературное сообщество. Эти альманахи предназначались не только для развлечения или общения с друзьями, но были ориентированы на широкую читательскую аудиторию; их издание предполагало и финансовый успех. Они состояли исключительно из новинок отечественной литературы. После того как альманахи получили признание и популярность, появились их "подражатели" или "эпигоны", так называемые "вторичные" альманахи, выходившие, главным образом, в 30- х гг. XIX в. На первый взгляд, они ничем не отличались от оригинальных образцов: были хорошо изданы, снабжены качественными иллюстрациями, их страницы украшали произведения (зачастую не новые) лучших современных авторов. В отличие от оригинальных, эти альманахи не были делом единомышленников и друзей, а являлись целым предприятием, целью которого было либо получение прибыли, либо возможность, особенно молодым авторам, оставить свой след в «большой литературе», либо способ прославиться. Читателями этих изданий были теперь не только представители образованной элиты общества, но и относительно широкие демократические слои населения. Альманахи данного типа сыграли большую роль в развитии профессионального труда литератора и коммерционализации журналистики.
"журнальный" и 3. "вторичный" или "подражательный". Альманахи второго и третьего типа существовали одновременно. Они обладали разными сущностью и содержанием, но имели одинаковую форму и сходные черты (маленький размер, изящный внешний вид, иллюстрации, литературное содержание — произведения романтического толка)30. Также можно говорить о существовании еще двух разновидностей: 4. альманахи полу-хрестоматии, сборники романсов и песен и 5. издания переходного типа, сборники научных статей под общим названием «альманах».
Из сказанного становится очевидным, что дать единое определение понятия «альманах» рассматриваемого (как и последующего) времени сложно. Это подтверждает полемика в исследовательской литературе31.
Согласно мнению предшествующих исследователей, альманахи рассматриваемого периода были тесно связаны с ситуацией в русской общественной жизни, культурой и литературой и, находясь в системе отечественной периодики, запечатлели на своих страницах эволюцию общественного мнения. Не случайно А. С. Пушкин писал: «Альманахи сделались представителями нашей словесности. По ним со временем станут судить о ее движении и успехах»32. Вместе с тем литература в то время была «вопросом, с которым незаметно слились многие вопросы о жизни»33. И, соответственно, данный тип изданий может служить источником изучения истории русской общественной мысли первой трети XIX в.
В рассматриваемый промежуток времени существовал значительный интерес к русской истории. Этому способствовали рост национального самосознания, появление «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, а также интеграция русской общественной мысли в европейскую интеллектуальную систему.
Ответ на вопрос, куда пойдет Россия, вслед за Европой или по своему собственному пути, оказался в основании всех общественно-политических программ. Его фундаментом, в свою очередь, явилось знание прошлого: люди стали искать ответы на волновавшие их вопросы современности, проводя исторические аналогии. «Повышенный интерес к истории становится едва ли не ведущим признаком эпохи. Историческая мысль проникает во все явления духовной жизни, ... формируются грани и принципы нового исторического сознания. Хотя процесс этот носил, как известно, общеевропейский характер, в России он протекал в своеобразных условиях и имел свою специфику. Усилилось, например, внимание к старине, к памятникам древности, к документально-историческим материалам: на страницах журналов и альманахов прошли дискуссии по проблемам исторического прошлого, широко обсуждались формы и методы исторического исследования»34.
Обострился интерес общества к фактологии, к сути и предназначению самой науки истории, методике исторического исследования и т. д. Идея о тесной связи, существовавшей между историческим знанием и общей системой человеческой мысли, не была новшеством. История лежала в основе идеологии Просвещения. В рассматриваемое время тяга к прошлому предстала в ином виде: «Как средство познания истины, смысла человеческого бытия вообще и в частности — событий современности» 35.
Особую роль, как уже говорилось выше, сыграл выход в свет «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, вызвавшей бурную реакцию общественности. (В частности, это нашло выражение в журнальной полемике. Известно 150 откликов, отражающих весьма широкий спектр мнений, «начиная с безудержных восторгов от разбираемой книги и вплоть до столь же безудержного отрицания каких-либо ее достоинств».)36 Появились исследования по истории этногенеза, государственного развития, эволюции социальных и политических институтов. Обсуждались пространственно-географический и культурно-исторический характер Российской империи в контексте истории ведущих европейских держав. Свое конкретное выражение интерес к национальной истории страны «получил в напряженных поисках оригинальной сущности русского народа, а основной историографической проблемой стало сопоставление исторического пути развития России и Западной Европы»37. Были выделены основные факторы прошлого России, обусловившие ее относительное и конкретное своеобразие: самодержавие и православная церковь, их роль в русской истории.
Проблема соотношения путей развития России и Западной Европы имела большое значение для русской общественной жизни всегда. Она возникла в начале XVII в. как следствие усиления экономических связей России со странами Западной Европы38. Центральное место заняла в годы петровских преобразований. С этого времени и до конца XVIII в. проблема «Россия — Запад» решалась, главным образом, однозначно: в Европе видели пример для подражания и считали, что у России нет иного пути развития, кроме того, что прошли все европейские народы . На вопрос о необходимости усвоения Россией западной цивилизации русские мыслители второй половины XVIII в. отвечали уже не столь категорично, как их предшественники. Возник критический взгляд на многие стороны жизни Западной Европы. В этой связи следует упомянуть Д. И. Фонвизина, И. Н. Болтина, М. М. Щербатова. Необходимо отметить резкие колебания позиции Н. М. Карамзина 40. Особое влияние на возникновение и эволюцию антитезы «Россия — Запад» оказала французская революция. После бурных общественных потрясений начала XIX столетия эта проблема получила новый резонанс. Восстание на Сенатской площади в декабре 1825 г. явилось поражением сторонников либерального образа мыслей. После этого события большую популярность в обществе получила идея решительного и бескомпромиссного противостояния России ведущим странам Европы. Широкое распространение имела концепция особого положения России в мире и невозможности применения для русской государственной системы европейских политических доктрин. Окончательная поляризация мнений в вопросе выбора пути развития России произошла в конце 30-х — начале 40-х гг. XIX в. и вылилась в возникновение славянофильства и западничества.
Эволюция антитезы Россия — Запад в XVII — начале XIX в. рассматривалась в работах отечественных исследователей, в частности В. И. Дурновцева41, но период 1823 - 1837 гг. до сих пор оставался за рамками исследования. Имеет смысл попытаться восполнить этот пробел, рассмотрев тексты на исторические темы, содержащиеся в альманахах. Очевидно, что способы выражения общественных настроений были ограничены в то время, и именно альманахи, благодаря уникальным особенностям этого типа издания42, сохранили на своих страницах особенности развития русской общественной мысли данного направления.
В этом убеждает обращение к историографии альманахов. Этому вопросу посвящена отдельная (первая) глава. Стоит отметить, что альманахи традиционно привлекали внимание ученых: выделялись характерные черты данного типа изданий, его эволюция, особенности содержания в связи с изучением становления философской мысли в России, значение. Общепризнанным является вывод о том, что литературные альманахи 1800—1830-х гг. являются интересным памятником эпохи, так как свидетельствуют о сложных путях эволюции общественной мысли в начале — первых десятилетиях XIX столетия. В них нашли отражение важные этапы развития русской литературы, журналистики, книгоиздания в целом. Русский альманах, по мнению Ю. М. Лотмана, «обозначил собой целый период русской культуры»43.
Вопрос об исторической проблематике на страницах альманахов ранее не привлекал внимания исследователей. Исключение составляют немногочисленные упоминания, посвященные материалам «Полярной звезды»44.
Поэтому целью настоящего исследования является изучение эволюции интереса к исторической тематике в альманахах в связи с важнейшими событиями общественной жизни России данного периода, а также анализ идейных связей опубликованных в альманахах исторических произведений и общественной мысли в России в 1800—1830-х гг.
Задачи исследования состоят в том, чтобы проанализировать историю изучения русских литературно-художественных альманахов в отечественной науке и в связи с этим выделить основные проблемы историографии русских альманахов данного периода: условия возникновения и издания, структурные и содержательные особенности, типологические группы;
выделить тексты с исторической тематикой, опубликованные в альманахах 1800—1830-х гг., определить их жанровое и тематическое своеобразие, охарактеризовать авторов;
выявить и проанализировать проблемы исторического прошлого России, представленные в рассматриваемых произведениях, проследить динамику их изменения в соответствии с особенностями исторического развития России в указанный период.
Поставленным задачам соответствует структура диссертации. Во введении уделяется внимание альманаху как типу изданий. Первая глава посвящена изучению альманахов в отечественной историографии (этапы, основные проблемы, затронутые исследователями, теории возникновения и эволюции альманахов и др.). Во второй главе дан общий обзор выявленных произведений (их жанровое своеобразие, авторский состав, тематика). Третья и четвертая главы содержат анализ трактовок основных сюжетов русской истории в альманахах в связи с основной проблемой «Россия — Запад»: современные внешнеполитические события, взгляд иностранцев на прошлое России, общее и различное в истории России и Европы, сходство и отличия в типах государственного устройства, роль церкви. Особое место в альманахах занимает личность Петра I, его реформаторская деятельность, учреждение русской науки европейского образца, основание Петербурга. Отношение авторов к европейскому вектору нововведений Петра характеризовало их точку зрения в вопросе о выборе будущего пути России (этим сюжетам посвящается четвертая глава).
За рамками настоящего исследования остались сочинения, посвященные истории изобразительного искусства, театра, развитию русского языка, а также заметки критического содержания, статьи по краеведению, всеобщей истории, религиозного содержания, философской и социально-политической тематике45. Эти произведения также имеют непосредственное отношение к проблеме «Россия — 45 Например, особенности взглядов Н. М. Карамзина в отношении европейского легитимизма нашли свое место в альманахе «Аглая» (Воробьева И. В. Историческая концепция Н. М. Карамзина и европейский легитимизм // Освободительное движение в России. Саратов. 2002. Вып. 20. С. 123.) Проблема философии в альманахах чрезвычайно обширна и сложна. Она подразумевает связь с историей европейской философии и знание особенностей русской мысли. Как уже было сказано выше, она не будет рассматриваться в настоящем исследовании.
Запад» (как, например, обсуждение новаций в русском языке), но требуют отдельного изучения.
Методологическую основу диссертации определил принцип полноты источниковой базы, стремление следовать основным задачам исторической критики источников. Задачи диссертации обусловили необходимость историографического анализа как общих, так и частных вопросов темы.
Объект изучения составляют литературно-художественные альманахи 1800—1830-х гг.: особенности их структуры, функционирования, содержания и оформления, публикации на исторические темы, а также материалы, связанные с личностями сочинителей.
Предмет данного исследования — история исторической мысли, а также динамика изменения интереса к русской истории в общественной среде.
Хронологические рамки соответствуют особенностям эволюции альманахов в России и охватывают период 1794—1796 гг. (появление «Аглаи» и «Аонид» Н. М. Карамзина) до конца 1830-х гг. (заключительный этап «альманашной эры»).
Источниковую базу работы составляют материалы, разнообразие которых обусловлено спецификой проводимого исследования. Это фонды Министерства внутренних дел, Министерства народного просвещения, Синода, Министерства императорского двора, Министерства юстиции и др. К первой группе можно отнести источники, характеризующие альманах как тип издания: официальные разрешения об издании альманахов, отметки о прохождении через цензуру рукописей (РГИА, Ф. 777 Петербургский комитет по делам печати при Главном управлении по делам печати в частности, «Ежемесячные ведомости о рассмотренных рукописях и книгах» (в том числе и альманахов) а также «Журналы заседаний С.-Петербургского Цензурного комитета» за рассматриваемый период; РГИА, Ф. 732 (Главное управление училищ); РО РНБ, Ф. 178 (Личный фонд Г. Н. Геннади), содержащий предварительные заметки Г. Н. Геннади к «Библиографии русских альманахов и литературных сборников»). Вторая группа материалов непосредственно касается тематики рассматриваемых публикаций в альманахах и связана, в частности, с событиями наводнения 7 ноября 1824 г. в Петербурге. Прежде всего, это законодательные акты (Полный свод законов Т. 39 за 1824 г.), «Сборник постановлений и распоряжений по цензуре с 1720 по 1862 гг.», документы Канцелярии департамента уделов (РГИА, Ф.515) и др.46
Основным источником являлись литературно-художественные альманахи 1800 — 1830-х гг. (из фондов РНБ, БАН, ИРЛИ). В диссертации проанализированы 55 изданий (выпусков), и в них — более 200 сочинений на темы из русской истории.
Четвертую группу источников составляют публикации периодических изданий, выходивших одновременно с альманахами: «Московский телеграф», «Отечественные записки», «Сын Отечества», «Финский вестник».
Пятую группу источников представляют мемуары, дневники, письма составителей альманахов и авторов публикаций, характеризующие
Особо нужно отметить, что с целью достижения полноты источникой базы были просмотрены отдельные дела фондов РГИА: Ф. 806 (Духовное правление при протопресвитере военного и морского духовенства), Ф. 938 (Документы, собранные заведующим общим архивом Министерства императорского двора Г. В. Есиповым (коллекция)), Ф. 519 (Канцелярия начальника по придворной части Главного штаба е. и. в. кн. П. М. Волконского), Ф. 1405 (Министерство юстиции), Ф. 1409 (Собственная е.и.в. канцелярия), Ф. 759 (Собственная е.и.в. канцелярия по учреждениям императрицы Марии), Ф. 735 (Канцелярия министра Народного просвещения), Ф. 1341 (Первый департамент Сената), Ф. 1282 (Канцелярия министра внутренних дел). В результате были найдены документы, ранее не вовлекаемые в сферу научного анализа, существенно дополняющие картину: (например, донесения должностных лиц о разрушениях в Кронштадте (Ф. 1409. Оп. 1. Д. 4290), о повреждениях церкви Св. Троицы (Ф. 806. Оп. 2. Д. 4516), о пособиях потерпевшим (Ф. 519. Оп. 7. Д. 325; Ф. 1405. Оп. 22. Д. 1354; Ф. 735. Оп.1. Д. 7) и др). Данные материалы не упоминаются в тексте самой диссертации, но могут быть полезны исследователям истории петербургских наводнений.
рассматриваемый период времени (С. Н. Глинка, Н. И. Греч, А. И. Дельвиг, А. В. Никитенко, А. С. Пушкин).
Научная новизна диссертации обусловлена междисциплинарным характером данной работы, находящейся на стыке нескольких наук — истории, книговедения, истории журналистики, литературоведения. Впервые с позиций исторической науки рассмотрены оригинальные сочинения отечественных авторов, посвященные истории России, опубликованные на страницах всех известных литературно-художественных альманахов47, выявлена обусловленность тематики и концепций идей условиями и тенденциями общественного развития 1800—1830-х гг.
Теоретическая значимость исследования заключается в установлении типологических групп альманахов 1800—1830-х гг., а также выделении разновидностей литературных сборников указанного периода в целом.
Практическое значение исследования состоит в том, что материалы и выводы диссертации могут быть использованы в научной и преподавательской деятельности, в исследованиях по истории русской исторической и общественной мысли первой половины XIX в., при подготовке лекций и семинаров по отечественной истории, историографии, источниковедению.
Русские литературно-художественные альманахи 1800—1830-х гг. в отечественной историографии
Изучение альманахов значительно как во временном масштабе (альманахи привлекали к себе внимание исследователей с момента своего появления в России до настоящего времени), так и по числу работ и охвату рассматриваемых проблем 1. Это вызвано представлением об альманахах как значительном явлении общественной мысли первой половины XIX в. и пониманием их важности для изучения истории литературы, журналистики, книгоиздания, философской мысли и исторической науки.
Условно можно выделить несколько этапов изучения альманахов в России: конец XVIII — первая половина XIX в.; вторая половина XIX— начало 30-х гг. XX в.; конец 30-х — начало 50-х; середина 50-х — 80-х гг. XX в.; 90-е гг.— до настоящего времени.
Выявленный историографический материал обширен и разнообразен — этим определяется сложность работы с ним. Исследование альманахов велось специалистами в различных областях знаний в соответствии со специфическими целями, при помощи особых методов и терминологии. Каждому этапу изучения альманахов были свойственны своеобразная постановка проблем и их оригинальное решение.
К первому периоду относятся высказывания современников (составителей и издателей, участников, критиков и просто читателей) в рецензиях, воспоминаниях и частной переписке. 6 их суждениях об альманашных изданиях было сформулировано само понятие «альманах». В качестве характерных черт для изданий этого типа выделялись: «ежегодное появление, особенные форма и название, содержание — небольшие новейшие стихотворения уже известных поэтов и только начинающих творить молодых авторов»2. Особое внимание уделялось «типографской роскоши» (небольшой формат и иллюстрации), а также новизне публикуемого материала: «Неужели статья, за два или полтора года писанная, разумеется, еще не напечатанная, уже не годится для альманаха?»4 На основании этого рецензенты пытались проводить грань между альманахами и журналами, но не всегда видели разницу. Также они сравнивали особенности содержания и функционирования этих типов изданий 5. «Читателю скучно находить и в журнале, что находил он в огромной книге, после которой хотел отдохнуть: еще несноснее найти статью длинную, сухую, разорванную в несколько нумеров журнала; все, однако ж, лучше найти что-нибудь, нежели ничто, в легкой, как пух, книжечке, обертка которой обременена нулевым перечнем поэзии и прозы!»6 В ежегодных литературных обзорах карманные книжки рассматривались отдельно от журналов; в соответствии с мнением рецензента о достоинствах их содержания составлялись специальные перечни альманахов 7. Критики сравнивали альманахи друг с другом. В частности, это касается изданий, вышедших в столицах: «Нынешний год московские альманахи должны уступить во всех отношениях петербургским. И нынешний год „Северные цветы" занимают первое место своим внутренним достоинством, так как „Невский альманах" и „Лирический альбом" своими художественными украшениями и прелестью издания...» . Также были выяснены обстоятельства появления отечественных альманахов (в виде заимствования формы карманной книжки из Западной Европы) , осуществлялась попытка выяснить факторы, влияющие на развитие этого типа изданий в России 10; были высказаны суждения по поводу значения альманахов для развития отечественной культуры, литературы, журналистики: «Альманахи приносят очевидную пользу нашей словесности. Они приметно оживляют деятельность литераторов. А читающую публику делают внимательнее: ... теперь между самыми незанимательными разговорами, выпадает иногда несколько слов и о словесности» .
По каждому из выделенных аспектов у исследователей возникали различные, подчас противоположные мнения. Наличие полемики было связано со сложной и многогранной природой самого явления «альманах», а также специфической ситуацией в области журналистики, книгоиздания и чтения в России, что и было отмечено с самого начала.
Отдельно в рамках первого периода изучения альманахов можно выделить высказывания В. Г. Белинского, относящиеся к 40-м гг. XIX в.1 Они претерпели эволюцию и хорошо изучены в научной литературе13. Белинский разделил альманахи на три группы («аристократов», «мещан» и «простой черный народ») в соответствии с качеством содержания и оформления, особенностями авторского состава и потребностями читателей разного уровня. Также Белинский выделил и охарактеризовал периоды эволюции литературного альманаха в России. Первыми, по его мнению, были издания Н. М. Карамзина , но они прошли незамеченными и не породили подражаний. Выход в свет «Полярной звезды» в 1823 г. положил начало массовому увлечению альманахами. Конец 20-х — начало 30-х гг. XIX в. характеризуются им как время господства многочисленных альманахов «торгового направления» — пустых повторений популярной формы, окончательно вытесненных с литературной сцены «толстыми» журналами энциклопедического содержания в конце 30-х гг. Сравнивая между собой издания 20-х и 40-х гг., Белинский подчеркивал бедность содержания альманахов и на основании этого делал вывод об их отличии от журналов .
Особенностью первого периода изучения альманахов было то, что авторы не могли подойти к ним беспристрастно — они являлись непосредственными свидетелями и участниками происходящего. «Но и современникам было трудно порой составить безошибочное представление о характере содержания и типе издания» 17. Вместе с тем эти суждения ценны: были намечены основные аспекты изучения альманахов: форма (как тип издания) и содержание. Сделанные выводы (в частности, В. Г. Белинским) легли в основу рассуждений исследователей последующего времени и не потеряли своей актуальности до сих пор .
В работах исследователей, вышедших во второй половине XIX — начале XX в., наблюдалось стремление подробно охарактеризовать альманах и выделить его среди других изданий как объект изучения. Это соответствовало тенденциям развития отечественной библиографии. Составители словарей и справочников предприняли попытки определить понятие «альманах», отделить его от «альбома», «журнала» и «литературного сборника».
Общий обзор выявленных произведений
Французская революция оказала значительное влияние на все стороны европейской жизни. О кардинальных переменах, последовавших за ней, писали многие историки, в частности В. А. Томсинов: «Опыт французской революции и события, последовавшие за нею, всему миру выставили напоказ святость и бессмертность прошлого, продемонстрировав воочию, что искусственный разрыв с ним сопряжен с пролитием потоков крови, к тому же напрасной в целом»1. На рубеже XVIII—XIX вв. в Западной Европе активно идет изучение истории народов, обостряется рост интереса к исторической науке. Это было обусловлено рядом факторов, в частности подъемом национального самосознания2, вызванным изменениями в общемировой политико-экономической системе (модернизация или смена формаций, сопровождаемая ломкой феодальных отношений, национально- освободительное движение во многих странах, процесс формирования буржуазных наций) . Эти явления сопровождались изменением философских ориентиров (метафизику сменила диалектика), интенсивным развитием общественной мысли (идеалистическая философия, романтизм как литературное направление и общефилософское мировоззрение, в рамках романтизма — обращение к фольклору и народности).
В России наблюдались динамичные изменения внутриполитической ситуации, связанные с общеевропейскими явлениями. Они имели специфические черты. В начале XIX в. «общественной и национальной потребностью было осмысление самих себя, своего места в родной и мировой истории, своего будущего...»4. Подъем национального самосознания вел к изучению национального прошлого и его художественному осмыслению через художественные произведения. «В первые годы царствования Александра I существовала необходимость подготовить общество для будущих "законно-свободных учреждений". Этому должна была служить русская история, призванная воспитывать гражданские добродетели и знакомить людей с внутренним процессом общественного развития»5. «Потребность государственного управления в таких сферах, как мореплавание, военное дело, дипломатия, горная промышленность, законодательная деятельность, вынуждали, в первую очередь, правительственные органы обращать ... пристальное внимание на различные аспекты практики прошлого в этих сферах, начиная от организации хозяйственной деятельности, систем и методов управления, выявления утративших и не утративших силы законодательных и дипломатических актов и кончая установлением маршрутов землепроходцев и мореплавателей, изучение систем снабжения русской армией в прошлой военной кампании и т. д.» . Начало XIX в. было ознаменовано возрождением распространенной во второй половине XVIII в. в России формы организации исторических исследований. Речь идет об официальных поручениях отдельным лицам. В соответствии с правительственными мероприятиями внутренней и внешней политики ведомства, на которые были возложены функции по осуществлению планов, нуждались в точном знании исторического опыта в данной отрасли. Так была организована целая система «отраслевых историографов» — в штаты вводились должности для исторического «упражнения». Несмотря на то что их работа была поставлена под жесткий контроль соответствующих правительственных учреждений, они становились, как правило, высококвалифицированными в соответствующей области специалистами, получавшими благоприятные возможности доступа к архивным материалам, обеспеченными всевозможными пособиями 7. Так, была создана благоприятная обстановка для деятельности официального историографа Н. М. Карамзина. Ему были открыты государственные архивы, единственным цензором был сам император, оказывалась материальная поддержка. По правительственной инициативе возникали новые исследовательские центры, университеты и научные общества.
Своеобразным катализатором описываемых процессов явились события 10-х гг. XIX в. В ходе Отечественной войны 1812 г. (изгнания ранее непобедимого Наполеона), заграничных походов русской армии, в результате действий дипломатии изменилось место России в мировой государственной системе. «Война 1812 года всколыхнула народную энергию и заставила передовых людей того времени по-новому взглянуть на историческую роль русского народа и на международное значение России» . В глазах современников русская нация оказалась способной на исторические деяния мирового масштаба. До этого момента бытовало мнение о ее культурной отсталости, что, в свою очередь, служило аргументом в пользу отрицания права на историческое прошлое . Вполне естественно, что после событий 1812 г. соотечественники обрели чувство собственного достоинства, гордости и силы, веру в себя как в единую нацию, любовь к отечеству и его истории, национальным традициям и русскому языку.
Исследователь В. А. Томсинов отмечал, что «после такого впечатляющего урока мыслившим русским недоставало только одного — русского прошлого. И оно было открыто трудами историков, и в первую очередь карамзинской „Историей государства Российского", прочитанной в русском обществе после своего выхода в свет с удивительной быстротой и упоением. Наукой, делающей человека гражданином, назвали тогда в России историю отечества» . Выходит «История государства Российского» Н. М. Карамзина, в которой вся русская старина была представлена как единое целое. О необходимости появления такого труда свидетельствовала его популярность: книга была быстро раскуплена, произведение на долгие годы стало центром ожесточенных споров, материалом для научного изучения и художественного творчества. Активизировалась исследовательская работа: «...обострилось научное видение историков, усовершенствовалась теоретическая база, в концептуальных построениях ... все большее место стали занимать социально-экономические и материальные факторы, был поставлен вопрос о месте в ходе исторического процесса противостояния социальных сил»11. Становится очевидной необходимость существования определенного философского мировоззрения как основы исторического исследования. На вооружение берутся идеи западноевропейских мыслителей, в частности идея прогресса, согласно которой каждый народ в своем развитии непрерывно движется от низшей ступени к высшей. Увеличивается число журнальных публикаций исторических исследований, издаются источники.
Возросло число не только профессиональных исторических исследований, но и дилетантских разысканий. Среди образованных людей заниматься историей стало модно. Исторические происшествия были главными темами литературных произведений. Появились специальные перечни исторических сюжетов, которыми могли воспользоваться живописцы и сочинители . Среди наиболее популярных тем в это время были: Смута (призвание Романовых на царствование)13, домонгольская Русь, Петровская эпоха. История оказалась тесно связана с политикой — при изложении общественно-политических воззрений в качестве доказательств часто использовались именно исторические факты.
Отражение проблемы «РОССИЯ—ЗАПАД» на страницах альманахов
Как уже было сказано выше, актуальной для общественного развития России в рассматриваемый период времени была проблема «Россия — Запад». Она занимает достаточно много места в опубликованных в альманахах материалах. Но в них также в разных вариантах присутствует и другой, не менее важный, вопрос о взаимоотношениях России и Востока. (В альманахах, например, встречается много «восточных» повестей О. И. Сенковского («Бедуинка», «Вор»), очерков Н. Я. Бичурина и др.) Этот сюжет, в свою очередь, был тесно связан с более глобальным, центральным в мировой философии и истории сопоставлением — Восток — Запад. Россия, находясь между этими доминантами («третья, срединная сущность») , часто отождествлялась с традиционно отсталым Востоком .
Очевидно, спектр мнений русского общества по проблеме «Восток — Запад» был многообразен и имел собственную эволюцию. Ее отражение присутствует в альманахах. Например, по мнению С. И. Висковатова, европейское Просвещение было опасно для России, а все лучшее в сфере искусства и науки пришло в нашу страну с Востока: В очаровательных личинах Просвещенья Я чту изящные ума произведенья, Чту дарования, коль цель полезна их. Но часто видим мы в умах блестящих сих Порок, представленный в лучах красот иль славы. Они льют в юный дух погибельны отравы, И дружбу, и родство, и веру — все мертвят... Да будет россу чужд ужаснейший сей яд. К престолу, к родине — любовию святою — Вот чем обязан росс пример вселенной дать! (271 А, С. 362) . В альманахах встречаются и такие заявления, как: «не от Запада к Востоку солнце ходит» (483А, С. 178—184), предположения о том, что не случайно в начале борьбы с Отрепьевым Годунов обратился за помощью именно к Востоку, в лице хана Касима, а не к Западу (285Н). Хотя встречаются утверждения, что как раз Восток таил постоянную опасность для России 4. Внимание привлекает взгляд Бестужева-Марлинского. В небольшом очерке (1832 г.), посвященном трофеям русских солдат после окончания Отечественной войны 1812 и заграничных походов 1813—1814 гг., он писал, что из Европы русские офицеры везли рассказы, сувениры (табакерки, соусы, помады, статуэтки Наполеона), тома современных французских романов, «блестящие игрушки и кудрявые фразы». После турецкой войны молодежь явилась с «азиатскими» новинками: «огромными тетрадищами под заглавием: „Записки о Турецкой войне", „Тактика турок", „Журнал побед", арабченками и турчанками» (374С, С. 152).
Также внимание к жизни и литературе стран Востока было связано с особенностями чисто литературного свойства. Во-первых, это общая «ориентальная» направленность европейского романтизма. «Никогда еще не было такого общего, усиленного стремления европейцев к познанию Востока, какое видим в наши времена,— писал Н. А. Полевой,— теперь весьма многому даже верить нельзя, что прежде выдавали в Европе за восточное: так худо знали тогда Восток, так искаженно сообщали нам сведения о Востоке!» По мнению современных ученых, «интерес к Востоку в истории европейских литератур всегда возникал в периоды перехода от одной художественной системы к другой. Восточный колорит, необычные фантастические сюжеты продляли жизнь исчерпавшей себя художественной системы» . В XVIII в. традиционным было условное изображение Востока. В классической литературной традиции восточные повести использовались «для прозрачных аллюзий на современность ... и были малопроницаемы для реальных сведений о Востоке»7. Во-вторых, «все это усугублялось сложностью освоения русской литературной ориентальной тематики и вместе с тем борьбой между прогрессивным и реакционным направлениями отечественной филоориенталистики» . Кроме этого, в-третьих, необходимо помнить о месте «восточного вопроса» в политической жизни России 1820—1830-х гг. и о перманентном интересе Николая I к ориентальным наукам . Таким образом, можно сказать, что Восток в русской литературе и общественной мысли этого периода (а также в альманахах) и соотношение с ним России — тема обширная и важная. Она требует особого внимания и отдельного исследования.
Как уже говорилось выше, особое значение для эволюции в общественном мнении проблемы «Россия — Запад» имели эпизоды борьбы с революционной Францией, в частности Отечественная война 1812 года. Современники проводили широкие аналогии между ними и русским историческим прошлым. В связи с этим большое внимание уделялось сюжетам, связанным с борьбой против татаро-монгольского ига и иностранной интервенции начала XVII в. Анализ альманашных публикаций подтверждает это (392А, 247F). Чаще всего обсуждались полководческие таланты, отвага и решительность знаменитых ополченцев К. М. Минина и Д. М. Пожарского (294G, 297В).
«Среди необычайных бедствий, разлившихся по лицу земли Русской 1612 года, раздался в стенах Нижнего Новгорода голос Гражданина Минина, голос безпримерный в Летописях мира. Одушевляясь грамотами, разсылаемыми из Троицкой обители, Козьма Минин, продавец мясной, по прозванию Сухорукий, вышед на площадь, воскликнул ко всем людям Нижегородским: "Если желаем помочь Московскому Государству, то не только не пожалеем себя, но продадим домы свои, заложим жен и детей, и будем бить челом, чтобы усердный вождь принял над ними начальство". Сей голос отозвался во всех сердцах жителей Новгородских» (294G, С. 208-209).
Помимо этого, в альманахах помещались свидетельства участников военных событий этого времени. Это воспоминания Ф. Н. Глинки (1786—1880) (277 А, 322А, 266Е, 319А, 369Х, 266D, 295В, 369В), А.И.Михайловского-Данилевского (1790— 1848) (адъютанта Кутузова, впоследствии военного историка) (404Н), Н. И. Греча (1787—1867) (404F) и др. Из них читатель мог узнать о конкретных операциях: Лейпцигской битве (434В), переправе французов через Березину, (418А), героизме императора (404Н; 162А) и полководцев (416С); отдельных высказываниях по поводу войны выдающихся деятелей (294А). (например, эпизод, произошедший в бою под Витебском, в 1812 году, когда генерал А. И. Остерман-Толстой призвал обессиленных солдат «стоять и умирать» (277А, С. 186)); о причинах неудач наполеоновской армии (обширная территория, неблагоприятные природные условия, искусство русских военачальников (295С; С. 46—128)). Эти произведения полны патриотизма и национальной гордости. Типичным примером может служить выдержка из «Письма о любви к Родине и Отечеству» М. А. Милорадовича (1771— 1825) (266J), опубликованная С. Н. Глинкой в «Московском альманахе на 1826 г.»: «...Незабвенный тысяча восемьсот двенадцатый год,— год, на лице земли единственный. В отпор насилию, посягавшему на бывшее вселенной, надлежало поставить оплотом соединение душ, умов и сердец. И все души слились в одну душу; и все сердца соединились в одно сердце; и все умы совокупились в один ум. ... Взорам нашим предстала Россия со всеми событиями своими: она указывала на Небо и на могилы предков; она указывала и — все летело на поприще битв кровопролитных; все хотело или со славой перейти к предкам, или сражаться за Россию и не пережить Отечества» (266J С. 176).
Личность и деятельность Петра І в альманахах как часть проблемы «РОССИЯ—ЗАПАД»
Особое место в контексте «Россия — Запад» занимали вопросы, связанные с фигурой Петра I. «Идея о военно-техническом и культурном превосходстве лежала — у истоков реформ. Европа сознательно была выбрана Петром за образец», отмечает С. А. Мезин1. Именно в форме «спора о Петре I» в 20—30-х гг. XIX в. велись беседы об изменении международных позиций России, о перспективах развития русской государственности, сущности и судьбе русского народа, иначе решалась проблема «Россия — Европа». Кроме того, по мнению исследователя И. 3. Сермана, «исторический пример Петра доказывал возможность коренных государственных и социальных реформ, равных по своему значению революции, притом реформ, проводимых сверху»2. Именно поэтому петровская литература рассматриваемого времени значительно возросла в объеме: кроме отдельных книг и брошюр, материалы о Петре стали появляться в периодических изданиях, в том числе в альманахах.
Традиционно в русском обществе существовали сторонники и противники реформатора . В начале XVIII в. официальная позиция, сформулированная в работах Ф. Прокоповича, И. Голикова, Г. Бужинского и др., состояла в том, что делала Петра I способным на равенство с Богом. В заслугу ему ставились устройство армии и флота, государственных институтов, роста благосостояния России. Все проявления жестких методов правления получали безусловное оправдание. Оппозиция противостояла новшествам и питала ненависть как лично к Петру, так и к результатам его деятельности. «XVIII в. создал миф о Петре Великом — творце новой России. Российская ипостась этого мифа отличалась особым, сакрально-патерналистическим пониманием творца, более уважительным отношением к древней России, сложным, избирательным отношением к европейскому культурному опыту. На российский миф влияли древнерусские традиции и клише массового исторического сознания, политическая конъюнктура»4.
Во второй половине XVIII в. постепенно возникает «чувство благодарности не менее сильной, но более сознательной, а потому и более спокойной, более ровной»5. Екатерина II пропагандировала взгляд на Россию как на европейскую страну. В годы ее царствования, когда остро встал вопрос о целесообразности европейского влияния на развитие России, критические течения усилились. Их разделяли, в частности, Е. Р. Дашкова, М. М. Щербатов, И. Н. Болтин, Н. И. Новиков, А. Н. Радищев, выступавшие против принижения значения допетровской эпохи. Эти идеи были широко распространены в кружках Москвы и С.-Петербурга . В этот период «в оценках реформ Петра I отразились поиски национальной идентичности и неоднозначное отношение русского общества к европейскому опыту»7.
Представление простого народа о Петре также носило двойственный характер: либо военный герой, работоспособный царь-труженик, мифологический вождь — покровитель народа, либо чуждый русскому народу «фальшивый» царь-антихрист. «Беспрецедентная реформация социального уклада — крушение традиционных картин мира и мира религиозных ценностей, резко изменившееся качество исторического времени (оно катастрофически убыстрилось),— эти следствия дела Петрова вполне естественно активизировали архаический стереотип „подмененного" царя, государя-самозванца» .
На рубеже XVIII и XIX вв. деятельность Петра I впервые получила научную оценку. Н. М. Карамзин, воздавая должное выдающемуся реформатору, подверг его нововведения критике: можно было обойтись без крутой ломки прежних основ русской жизни. Николай Михайлович упрекал Петра в привлечении большого числа иностранцев в управлении страной, в расшатывании русских гражданских добродетелей в угоду европейским ценностям и т. д. С. Ф. Платонов полагал, что Карамзин хотя и не доказал неизбежность петровских реформ, «но он уже намекал, что необходимость реформы чувствовалась и ранее» . «Сознание, что Петр есть сын своего времени, что дело его есть следствие всей предшествующей эпохи, стало возможным только с появлением „Истории" Н. М. Карамзина. Внося строго обдуманный, цельный взгляд на допетровскую эпоху, впервые обстоятельно знакомя с фактическим материалом этого времени, она («История государства Российского».— Л. С.) помогла правильнее подойти и к самому Петру, уяснить его, значительной эрудицией. Он имел возможность работать в архивах, был знаком с русскими летописями и иностранными источниками о России 8. «Самостоятельным истолкователем личности Петра и его времени» называл Корниловича исследователь И. 3. Серман . «В отличие от тех декабристов-литераторов, которые преимущественно увлекались романтикой киево-новгородских свобод, Корнилович как историк выбрал ту эпоху, к которой ближайшим и самым органическим образом восходила русская жизнь первой четверти XIX в.— необходимость и возможность самых крутых преобразований» . На примере Петра историк доказал возможность коренных государственных и социальных реформ, равных по своему значению революции, притом реформ, проводимых сверху.
Очерки Корниловича, помещенные в альманахе «Русская старина», легли в основу небольшого эссе великой княжны Ольги Романовой «О Петре Великом: Извлечено из чтения "Русской старины"», опубликованном в одном из придворных альманахов (361 А, С. 17—21). В нем содержится описание внешности царя, характерные Петру человеческие качества, распорядок дня, черты его быта.
Фигуре первого русского императора посвящен ряд других произведений, опубликованных в альманахах. Петр как сторонник справедливости и защитник закона представлен в думе «Карл Двенадцатый» А. Ф. Шидловского (282В). Автор подчеркивал, что шведский король совершал нелегитимные поступки, был «народных нарушитель прав» (282В, С. 69). Напротив, Петр в этом смысле выгодно от него отличался: «Монарх и вождь могучих Россов, / Их просветитель и отец, / Был удивлением народов; / Был вождь, наставник и мудрец» (282В, С. 71).
Рассуждения о личных качествах императора содержались в «Чертах из жизни Петра Первого» С. Н. Глинки (1776—1847) (2941, С. V). Здесь образ царя также представлен в положительном ракурсе. Автор относится к своему герою с любовью и исключительным уважением. В очерке также описываются личные вещи царя, хранившиеся в Екатерингофском дворце: кресла, «над которыми помещен ветроуказатель, где сидел Петр Первый, размышляя о тех странах, где плавали созданные им корабли»22 (266К, С.285).
В сочинении П. Соболева «Описание каменной стены, заложенной при Петре Великом в Петровске» 3 (396С) позитивную оценку получили европейские ориентиры преобразований начала XVIII в. Укрепления, возведенные при Петре, представлены как действительная граница между Россией и «дикой» Азией (306А).
