Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Историография идеи цикличности исторического процесса 23
1. Возникновение и развитие идеи цикличности в философии истории 24
2. Метод циклов в социально-гуманитарном знании последней трети XX в 68
Примечания. 103
ГЛАВА 2. Синергетическая модель исторической цикличности: теоретическое обоснование и методология применения . 112
1 Построение синергетической модели исторических циклов 114
2 Синергетическая модель циклов в истории российской государственности 142
Примечания. 181
Заключение 187
Библиография 195
- Возникновение и развитие идеи цикличности в философии истории
- Метод циклов в социально-гуманитарном знании последней трети XX в
- Построение синергетической модели исторических циклов
- Синергетическая модель циклов в истории российской государственности
Введение к работе
"Распадение, следовательно, неопределенность свойственны этому времени: нет ничего, что бы стояло на ногах крепко, с суровой верой в себя: живут для завтрашнего дня, ибо послезавтра сомнительно. Все на нашем пути скользко и опасно, и при этом лед, который нас еще держит, стал таким тонким; мы все чувствуем теплое и грозящее дыхание оттепели - там, где мы ступаем, скоро нельзя будет пройти никому!" Таким неприкрытым пессимизмом более ста лет назад провожал XIX и встречал XX столетие Ф.Ницше1. Схожие чувства испытывает сегодня человечество, вступившее в третье тысячелетие. "Великий и ужасный" прошлый век не прибавил оптимизма тем, кто грезил о наступлении "золотой поры" и для кого слова великого немецкого философа являлись плодом воспаленного сознания. Сегодняшний кризис куда масштабнее по всем жизненно важным для цивилизации параметрам. Говорят даже о приближении глобальной катастрофы, наступление которой - по самым мрачным сценариям - приведет к гибели всего живого на Земле, и в первую очередь человека.
В кризисные времена люди всегда стремились оглянуться назад, чтобы в катаклизмах прошлого найти рецепты для решения стоящих перед ними проблем. Уже один тот факт, что человечество на протяжении всей своей истории не раз оказывалось в сложной ситуации выбора "быть или не быть" и всегда находило выход из нее, дает сегодня надежду на счастливый исход и возрождает представления о циклическом характере развития. "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем" - эта когда-то пессимистическая мудрость Екклесиаста (Еккл. 1 : 9) сегодня для многих людей звучит оптимистично, а для ученых является своеобразным императивом, побуждающим к исследованию феномена цикличности. Как почти сто лет назад ответом на мировоззренческий кризис европейского сознания стала книга О.Шпенглера "Закат Европы", где впервые была представлена развернутая концепция культурно-исторических циклов, так и на исходе XX в. циклический паттерн (образец) видения исторического процесса может стать тем ориентиром, который позволит дать благоприятный прогноз на будущее как для отдельных народов и цивилизаций, так и для всего человечества. Это первый фактор, определяющий актуальность предпринимаемого ниже анализа циклических механизмов в развитии социальных систем. Ведь цикличность, предполагающая повторяемость во времени процессов и явлений, служит одним из условий для построения прогнозов. Дабы последние не носили характера пророчеств или гадания на кофейной гуще, необходимо представить теоретико-методологические основания (т.е. научно репрезентировать) цикличности как таковой.
Второй фактор, определяющий актуальность данного исследования, связан с основными тенденциями развития науки на современном этапе. Господствовавшая на протяжении 300 лет классическая научная парадигма исчерпала свой потенциал: как эвристический, позволявший открывать и объяснять тайны мироздания, так и прогностический, при помощи которого человек Нового и Новейшего времен организовывал свое настоящее и имел определенные виды на будущее. Научная революция последней трети XX в. - следствием которой стало рождение нового мировоззрения, - является уже свершившимся фактом, с которым нельзя не считаться. "[Классическая] наука, - констатирует И.Пригожин, - не является более нашей наукой... Не будет преувеличением сказать, что наш период допустимо сравнивать с эпохой греческих атомистов или Возрождения, когда зарождался новый взгляд на природу"2. На смену классической механистической идет постнеклассиче-ская научная парадигма, предметом анализа которой является вечно становящийся мир, состоящий из сложных, саморазвивающихся открытых систем. Один из основных постулатов постнеклассической науки состоит в том, что такие системы развиваются циклично: их упорядоченное состояние периодически нарушается кризисами, ввергающими систему в хаос, после чего начинается самоорганизованное структурирование нового порядка. Внешне наблюдаемое чередование порядка и хаоса делает актуальными исследования, направленные на постижение внутренних механизмов цикла, кризиса и самоорганизации.
4 Синергетика - стержень постнеклассической науки - уже твердо стоит на ногах, но для многих представителей гуманитарного знания она все еще "терра инкогнита". Поэтому столь же актуальными становятся исследования, направленные на корректировку - в соответствии с общенаучными тенденциями - теоретико-методологической базы и понятийно-категориального аппарата исторического знания. Как отмечает О.Тоффлер, "механистическая парадигма и поныне остается для физиков "точкой отсчета", образуя центральное ядро науки в целом. Оказываемое ею и поныне влияние столь сильно, что подавляющее большинство социальных наук... все еще находится в ее власти"3. Представители гуманитаристики с недоверием, если не с опаской, относятся к попыткам проникновения в их "экологическую нишу" загадочных методов и терминологии синергетики: "ученые-гуманитарии либо вообще не обращают внимания на рождение синергетики..., либо... считают неправомерным применение в гуманитарной сфере методологических установок наук о природе"4. Но от насущной необходимости развивать междисциплинарные исследования никуда не уйдешь - таково веление времени5. Противостояние "двух культур", которое по наследству досталось от времен господства классической науки, должно преодолеваться силами не одних только "физиков", но и "лириков". Исследование си-нергетической составляющей цикличности исторического процесса является шагом на пути к междисциплинарному синтезу.
Наконец, актуальность предлагаемой темы диссертационной работы усиливается кризисным состоянием теоретико-методологической базы исторической науки. Отсутствие таковой сказывается в первую очередь на качестве конкретно-исторических исследований. Призыв к полному отказу от методологии и обобщающих исторических теорий6, постмодернистская стратегия игнорирования всяких теорий7, равно как и попытки объявить цивилизационный подход истиной в последней инстанции8, ни к чему хорошему привести не могут. История, которая - как уже было отмечено -должна служить для человека ориентиром в его жизнедеятельности, без собственной теоретико-методологической базы превратится в поле деятельно-
5 сти для различных сил, жаждущих за счет произвольных манипуляций с прошлым исказить как настоящее, так и будущее. Один из возможных вариантов преодоления теоретико-методологического кризиса в гуманитарном знании - построение общеисторической теории на циклическом паттерне видения исторического процесса.
Таким образом, актуальность исследования исторической цикличности на современном этапе развития науки определяется в первую очередь наличием и необходимостью преодоления серьезных теоретико-методологических проблем в области познания окружающей действительности.
Степень изученности проблемы исторической цикличности на сегодняшний день нельзя признать удовлетворительной и адекватной современному состоянию научного познания. Заслуживает внимания хотя бы тот факт, что циклическая интерпретация происходящих в мире процессов является одним из самых древних способов восприятия действительности. Идея цикличности никогда не покидала проблемного поля философской мысли9. Однако вплоть до недавнего времени данной проблеме отказывалось в праве считаться научной. Более того, в социально-гуманитарных науках цикличность прочно удерживала статус антиисторичной концепции. Только сегодня исследования циклов самой различной природы конституировались в целое научное направление; институционально оно развивается под эгидой специально созданных для этого ассоциаций, научных центров, научно-исследовательских институтов и отделений при РАН и РАЕН; в Петербурге, Москве и Ставрополе сложились региональные научные школы циклиз-ма. Однако с другой стороны в рамках темы данной работы можно указать на ряд моментов, не получивших еще должного освещения в научной литературе по проблеме цикличности.
Во-первых, до сих пор не предпринималось попыток представить развернутый историографический и научный анализ развития циклических представлений на протяжении всей истории человечества. В работах П.А.Сорокина, Ю.В.Яковца, П.Г.Гречко, И.М Савельевой и А.В. Полетаева и других данный сюжет выступает как формальное и далеко не полное внешнее описание основных концепций исторической цикличности10. Указанные авторы в большинстве случаев не стремятся выявить те социокультурные условия, в которых сформировалась та или иная концептуальная модель цикла. Историографический анализ развития представлений о цикличности исторического процесса зачастую заменяется простым формальным перечислением известных на сегодняшний день разработок в этой области. Практически нет публикаций, в которых содержалась бы классификация современных вариантов и направлений исследования данной проблемы. Одним словом количество работ по цикличности не соответствует тому качеству, которое должно сегодня предъявляться к столь актуальной теме.
Во-вторых, практически нет специальных работ, в которых бы механизмы исторической цикличности обосновывались посредством современных научных представлений. Классические цивилизационные модели О.Шпенглера, А.Тойнби, Л.Н. Гумилева не совсем четко объясняют природу и механизмы циклов развития цивилизаций; указанные авторы в поисках причин цикличности апеллируют к неким потусторонним или космическим силам. В многочисленных публикациях, посвященных становлению постне-классической науки и описанию ее понятийно-категориального аппарата, очень мало внимания уделяется анализу феномена чередования порядка и хаоса, который безоговорочно признается центральным постулатом синер-гетического мировоззрения. Практически нет работ, рассматривающих исторический процесс с позиций указанного постулата. Единственное исключение, пожалуй, составляет монография А.С.Ахиезера, где социокультурная динамика российской истории дана сквозь призму некоторых теоретико-методологических принципов синергетики11. Кроме того, в последние годы было защищено несколько диссертаций, проблематика которых прямо или косвенно связана с разработкой метода циклов в исторических науках. Ставропольский философ Ю.Н.Соколов посвятил свою работу проблемам методологии циклов социальных систем12. В работе В.И.Большакова проведен историко-социологический анализ системных кризисов российской го-
7 сударственности, а С.А.Нефедов предпринял попытку - основываясь на разработках западных историков и социологов - применить метод демографических циклов к изучению социально-экономической истории допро-мышленных обществ13.
Наконец, "мода" на цикличность, вызванная актуальностью данной проблематики, привела к появлению огромного числа публикаций ярко выраженного конъюнктурного характера. Авторы подобных опусов, не обременяя свои работы теорией и методологией, произвольно кромсают историю на циклы разной длительности, подчас откровенно искажая исторические факты. Не меньше выходит произведений, где историческая цикличность описывается и объясняется при помощи астрологических или каббалистических методик14.
Таким образом, построение репрезентативных моделей исторических циклов и их адекватное обоснование с учетом современного состояния науки является сегодня одной из насущнейших задач социально-гуманитарного знания.
Объектом исследования является цикличность как одна из характеристик процесса развития как в неживой и живой природе, так и в сфере жизнедеятельности человека и социума. Предметом - методология исследования цикличности исторического процесса с позиций постнеклассической научной парадигмы.
Исходя из вышесказанного сформулируем цели и задачи данной работы. Целью исследования является построение и обоснование синергетиче-ской модели исторических циклов. Задачами: дать развернутый историографический анализ развития циклических представлений в философии истории; проанализировать попытки применения метода циклов в социально-гуманитарных науках в XX в. дать характеристику исторического процесса с позиций постнеклассической науки и на этой основе разработать синергетическую модель исто-
8 рической цикличности и методику ее применения в социально-гуманитарном знании; - применить полученные теоретико-методологические результаты и метод циклов к анализу кризисов в истории российской государственности.
Под методом циклов будем понимать прием исследования окружающей действительности, исходящий из постулата о циклическом характере происходящих в мире процессов. Метод циклов предполагает выявление и описание механизмов циклов, и на этой основе - объяснение исследуемых явлений. Применение метода циклов в исторических науках (социально-гуманитарном знании) делает возможным объяснение динамики исторического процесса путем выявления циклов самой различной природы (экономических, демографических, культурных, политических и т.п.).
Теоретико-методологическая направленность данного исследования обусловливает специфический характер источниковой и библиографической базы, использованной для достижения поставленных целей и задач. Эта специфика проявляется прежде всего в том, что в большинстве случаев произведение того или иного конкретного автора выступает одновременно и как источник, и как научно ориентированный для своего времени труд. В первом случае такое произведение, являясь источником для изучения мировоззрения соответствующей эпохи, выражает тот круг идей, которые господствовали в данное время. Во втором, - выражая собственную точку зрения на указанные идеи, критикуя или соответствующим образом защищая их, подвергая рефлексивному рассмотрению и субъективно интерпретируя, - его автор является нам уже в роли ученого, стремящегося обосновать некую собственную идею или концепцию.
Вторая особенность использованного круга источников и литературы состоит в их преимущественно теоретико-философском по содержанию и направленности характере. Репрезентация любого научного метода предполагает обращение к теоретико-методологическим установкам той области знания, в которой данный метод должен найти применение. В свою очередь содержание общетеоретических установок определяется господствующим на
9 данный момент научным мировоззрением, находящим свое основание в философии данной эпохи. Поэтому возникает необходимость - для того, чтобы понять, как и почему именно так, а не иначе понимали и понимают историю прошлые и нынешние поколения - прибегать к литературе указанного содержания. В связи с этим весь источниково-библиографический комплекс данного исследования можно условно разделить на следующие большие группы.
К первой относятся, прежде всего, собственно философские трактаты и труды: произведения философов античности, средневековья, Нового и Новейшего времен, а также обобщающие работы по истории философии. Они дают возможность вычленить основные проблемы, волновавшие мыслителей той или иной эпохи и подходы к их решению. К работам данной группы примыкают труды по философии истории, в которых представлены соответствующие тому или иному периоду прошлого представления о смысле и логике исторического процесса.
Следующую группу представляют источники и литература по философии, истории и методологии научного познания. Они дают представление о логике развития науки, о тех факторах, которые определяли и определяют состояние научных исследований на разных этапах истории человечества.
Наконец, третья крупная группа источников и литературы представлена работами, непосредственно отображающими развитие собственно исторических теорий и концепций. Данный библиографический комплекс позволяет выявить очень тесную взаимосвязь между содержанием конкретных теорий истории и той социокультурной средой, в которой эти теории формировались.
Методологической основой исследования является совокупность разработанных в исторической науке, науковедении и естествознании общенаучных и специальных методов познания исторической действительности. Учитывая господствующий в науке на современном этапе ее развития императив к плюрализму методологических подходов и необходимости междисциплинарных исследований, для достижения полноты научного анализа
10 предпринимается комплексный подход к изучаемому явлению. Специфическими историческими методами выступают историографический анализ накопленных на сегодняшний день результатов в изучении цикличности функционирования социальных систем и метод историзма, предполагающий рассматривать явления прошлого, в том числе и идеи, в их пространственно-временном развитии как продукт определенной эпохи и специфических исторических условий.
Общенаучным методом анализа процесса развития научного знания является методологическая рефлексия, позволяющая репрезентировать полученные результаты языком самой науки по принципу "знаю, как это сделано". Методологические приемы науковедения ориентируют исследователя на рассмотрение истории науки как процесса чередования эволюционных этапов ее функционирования и научных революций, в результате которых происходит смена научных парадигм. Методы разработки научно-исследовательских программ и построения модели исследуемого явления позволяют абстрагироваться от специфических и уникальных характеристик изучаемого феномена с тем, чтобы выделить то общее и универсальное, что присуще данному феномену, а также дают возможность представить возможные пути и варианты его всестороннего анализа.
В работе используются методы системного подхода, теории катастроф, теории информации и конфликтологии, получившие развитие в рамках постнеклассической науки. Одним из основных методологических ориентиров при этом выступает принцип дополнительности, требующий для воспроизведения целостности явления применять взаимоисключающие друг друга классы понятий, которые взятые вместе исчерпывают всю поддающуюся определению информацию.
Теоретическую базу работы составляют основные познавательные постулаты постнеклассической научной парадигмы, обязывающие рассматривать окружающий мир как сложноорганизованную, открытую, саморазвивающуюся систему, далекую от равновесия и состоящую из огромного числа взаимодействующих подсистем и элементов. Кроме того, общетеоретическим посылом служит констатация того факта, что любая научная концепция или теория являются конструированием реальности, идеальными моделями, не исчерпывающими всех сторон отображаемых явлений и открытыми как для критики, так и для дальнейшей разработки.
Предлагаемое исследование опирается на результаты, полученные в ходе предшествующего исторического и философского анализа феномена цикличности. Не отвергая выводов и положений, содержащихся в научном наследии, диссертация, вместе с тем, включает элементы научной новизны. К ним можно отнести следующие: дан развернутый историографический анализ развития представлений о цикличности исторического процесса, начиная с глубокой древности и кончая сегодняшним этапом развития научных знаний в этой области; разработаны и обоснованы постнеклассическая (синергетическая) модель цикличности исторического процесса и научно-исследовательская программа анализа последней; полученные результаты применены к построению развернутой си-нергетической модели циклов в истории российской государственности, что позволяет взглянуть на характер и особенности российского исторического процесса под другим углом зрения.
Сказанное выше определяет теоретическую и практическую значимость результатов проведенного исследования. Обоснование всеобщности и универсальности циклического развитии социальных систем позволяет скорректировать теоретические представления о характере и логике исторического процесса в целом, который уже не предстает только как однонаправленное прогрессивное изменение всех сфер жизнедеятельности. Внедрение в историческое познание постулатов и методов постнеклассическои науки (синергетики) способствует значительному обогащению теории исторической науки, а также создает основу для преодоления теоретико-методологической разобщенности между естествознанием и гуманитарными дисциплинами. Кроме того, показано, что синергетика не только не отмета-
12 ет как дискредитировавшее себя предшествующее методологическое наследие исторической науки, она объединяет под эгидой своих теоретических установок самые разнообразные подходы и концепции, наделяя каждую объясняющую модель специфической познавательной ценностью.
Циклический паттерн видения исторического процесса позволяет выстраивать иную, нежели принято сейчас, схему периодизации истории как в масштабах всего человечества, так и в рамках истории отдельных государств и цивилизаций. Наконец, говоря о практической значимости исследования, можно надеяться на то, что анализ механизмов циклического развития социальных систем будет способствовать разработке адекватного ин-струментария для научного прогнозирования, что позволит истории действительно стать "наставницей жизни".
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры истории дореволюционной России исторического факультет ЧелГУ, кафедры истории России социально-гуманитарного факультета ЮУрГУ, на аспирантских семинарах у проф. И.В.Нарского и на межкафедральных научных конференциях. Кроме того, отдельные результаты исследования докладывались на всероссийских научных конференциях "Историческая наука на пороге третьего тысячелетия" (Тюмень, 2000 г.) и "Россия на пути реформ; подводя итоги XX столетия" (Челябинск, 2001 г.), а также были опубликованы в виде тезисов и четырех статей в общероссийских и региональных научных изданиях15.
Структурно работа состоит из введения, двух глав, состоящих каждая из двух параграфов, заключения, примечаний и библиографического списка использованной при написании диссертации литературы.
Во введении представлена теоретико-постанововчная часть работы, содержащая характеристику всех основных элементов логики научного исследования. Первая глава посвящена историографическому анализу развития представлений о цикличности исторического процесса. В первом параграфе данной главы рассмотрены общефилософские и историософские вер-
13 сии циклического видения истории. Во втором параграфе анализируются современные изыскания по данной проблематике, которые имеют выход непосредственно на конкретно-исторический материал.
Первый параграф второй главы посвящен разработке научно-исследовательской программы по построению и объяснению синергетиче-ской модели циклов в развитии социальных систем. Во втором параграфе данной главы предпринимается попытка апробации полученных результатов на конкретно-историческом материале. С этой целью построена синер-гетическая модель циклов в истории российской государственности, начиная с момента зарождения последней в IX в. и кончая сегодняшним днем.
В заключении подводятся итоги и обобщаются результаты проведенного исследования. Особое внимание в работе отведено примечаниям. Автор в данном случае придерживался стратегии информативности последних, когда сноски содержат не только выходные данные использованной литературы, но и выступают в форме дополнительного развернутого обоснования той или иной мысли или сюжета. К тому же это позволяет не перегружать основной текст второстепенными, но необходимыми деталями. Кроме того, работа содержит большое количество схем и таблиц, которые позволяют наглядно отобразить тот или иной сюжет исследования и делают отдельные концептуальные положения автора более понятными для восприятия.
В завершении кратко охарактеризуем тот понятийно-категориальный аппарат науковедения, который будет использован автором в данной работе. Необходимость такой процедуры объясняется, во-первых, тем значением, которое имеют основные понятия философии и методологии науки для решения поставленных в диссертации задач. Во-вторых, тем фактом, что эти понятия до недавнего времени не слишком часто фигурировали в собственно исторических исследованиях, и в связи с этим требуется предварительно раскрыть их содержание и методологическую значимость для специалистов-историков.
Начнем с понятия научной парадигмы. B.C. Степин в своей фундаментальной работе о теоретических основах научного знания целую главу по-
14 святил проблеме оснований науки. В качестве важнейших компонентов таковых он выделил: 1) научную картину мира; 2) идеалы и нормы научного познания; 3) философские основания науки16. Судя по контексту Степин обозначил "основаниями науки" то, что другие исследователи - прежде всего западные философы науки - фиксируют терминами "научная парадигма", "научно-исследовательская программа" и др. В марксистских исследованиях по науковедению использовалось понятие "стиль (тип) научного мышления". Все указанные термины так или иначе обозначают "фундаментальные идеи, понятия и представления, образующие относительно устойчивые основания, на которых развиваются конкретные эмпирические знания и объясняющие их теории"17. В целях предотвращения терминологической путаницы по ходу дальнейшего изложения необходимо условиться (или договориться) в использовании тех понятий, которыми автор будет оперировать как основными при описании и объяснении своих взглядов. Наиболее приемлемым, на наш взгляд, термином для обозначения только что упомянутых "устойчивых оснований науки" является понятие научной парадигмы, введенное в широкий научный оборот Т. Куном18.
Как это часто бывает в науке, новые термины и понятия вскоре после их появления в узко специализированных исследованиях начинают жить самостоятельной жизнью, расширяя сферу и раздвигая содержательные границы своего применения. Так произошло, например, с "синергетикой" Г. Хакена, "ноосферой" В.И. Вернадского, "кибернетикой" Н. Винера. Кунов-ская "парадигма" стоит в этом же ряду. Если многие философы науки критикуют отдельные стороны куновской трактовки парадигмы, предложенную им структуру последней, то еще большая часть ученых-науковедов и методологов принимают этот термин "по умолчанию" как наиболее удобный для обозначения господствующих на данный момент картины мира, норм и идеалов научной деятельности, философских оснований науки19. К тому же русская калька греческого слова "paradeigma" - "пример, образец для подражания" - как нельзя лучше, на наш взгляд, соответствует тому содержанию, которое мы вкладываем в это понятие. Проще говоря, парадиг-
15 ма - это такой образец ведения исследовательской деятельности, который на данный момент времени является господствующим в науке. Парадигма включает в себя целую систему познавательных установок, разделяемых большинством ученых. В свою очередь цементирующей основой парадигмы выступает господствующее на том или ином этапе развития науки научное мировоззрение.
Поэтому следующая группа понятий, с которыми необходимо определиться, включает все то, что непосредственным образом связано с представлениями об окружающем мире. Речь идет о мировоззрении к картине мира с одной стороны и научном мировоззрении и научной картине мира - с другой. Одним из важнейших компонентов мировоззрения являются убеждения, они предполагают ценностно окрашенное и эмоциональное отношение к реальности. Поскольку реальность всегда исторична, то и убеждения отдельно взятого человека формируются не только на субъективной основе, но и под воздействием конкретно-исторической действительности. При этом "мы их [убеждений. - М.С.] обычно не осознаем, не мыслим, но они воздействуют на нас как латентно значимое всего того, что мы делаем или мыслим явно"20. Второй важнейший элемент мировоззрения - знания, которые также формируются под влиянием как всего предшествующего и наличного на данный момент опыта человечества, так и с учетом жизненного опыта индивида. Таким образом, важно подчеркнуть, что мировоззрение всегда связано с определенной исторической эпохой, с тем видением мира, которое "задается через систему так называемых категорий культуры (универсалий культуры)"21 и находит свое выражение в менталитете, в "совокупности тематических категорий и допущений, которые носят характер бессознательно принятых, непроверяемых, квазиаксиоматических базисных положений, утвердившихся в практике мышления в качестве его руководящих и опорных средств"22.
Четкой границы между понятиями "мировоззрение" и "картина мира" не существует; большинство философов отождествляют их, используя также в качестве равнозначных термины "образ мира", "модель мира" и др. По- этому переходим к научному мировоззрению и научной картине мира. Одним из первых, кто уделял большое внимание анализу научного мировоззрения и его взаимосвязи с картиной мира, был выдающийся русский ученый В.И. Вернадский. В курсе лекций "О научном мировоззрении"23 он постоянно подчеркивал, во-первых, глубокую и органичную взаимообусловленность научного мировоззрения и других сфер человеческой деятельности и, в первую очередь, - духовной: "... мы не знаем науки, а следовательно, и научного миросознания, вне одновременного существования других сфер человеческой деятельности;... все эти стороны человеческой души необходимы для ее [науки - М. С] развития, являются той питательной средой, откуда она черпает жизненные силы, той атмосферой, в которой идет научная деятельность"24. Во-вторых, неразрывную взаимосвязь отдельных областей человеческого знания и научного мировоззрения: "В общем основные черты такого мировоззрения будут неизменны, какую бы область наук мы не взяли за исходную, - будь то науки исторические, естественно-исторические или социальные, или науки абстрактные, опытные, наблюдательные или описательные. Все они приведут к одному научному мировоззрению, подчеркивая и развивая некоторые его части"25. Наконец, Вернадский считал, что научное мировоззрение и научная картина мира должны определяться не какой-то одной областью научного знания, а всем комплексом наук: "Отдельные частные явления соединяются вместе, как части одного целого, и в конце концов получается одна картина Вселенной, Космоса, в которую входят и движения небесных светил, и строение мельчайших организмов, превращения человеческих обществ, исторические явления, логические законы мышления или бесконечные законы формы и числа, даваемые математикой"26. Кроме того, ученый обосновывал важную роль философии, философских оснований в процессе формирования научного мировоззрения.
Идеи, высказанные Вернадским еще в начале 20-х годов XX в., и сегодня не потеряли своей актуальности, а во многом предвосхитили - как мы покажем дальше - основные тенденции развития науки третьего тысячелетия. Современные философы и методологи науки развивают свои представ-
17 ления о научном мировоззрении и его связи с культурой определенной исторической эпохи в том же русле, что и русский ученый. И поэтому нам достаточно привести в этой связи резюме Степина: "Научная картина мира [читай: научное мировоззрение. - М.С.] может быть рассмотрена как форма теоретического знания, репрезентирующая предмет исследования науки соответственно определенному историческому этапу ее развития, форма, посредством которой интегрируются и систематизируются конкретные знания, полученные в различных областях научного поиска"27.
Еще одно важное для дальнейшего изложения понятие - научная революция- также своим появлением и широкой популярностью обязано Куну. Им принято обозначать процесс смены научных парадигм: кризис так называемой "нормальной науки" и формирование новых "устойчивых оснований" научной деятельности. И здесь мы наблюдаем схожую с предыдущим понятием ситуацию: если конкретно куновская трактовка научных революций вызывает вполне оправданную критику, то само использование этого понятия для описания радикальных потрясений в сфере фундаментальных основ науки многими признается наиболее подходящим и соответствующим сущности указанного процесса: "Заезженное понятие научной революции вновь обретает свою былую значимость, когда прилагается к действительно сложным ситуациям в развитии науки... В понятии научной революции подспудно содержится представление о масштабном (глубоком и широком) обновлении знания"28. Именно такое содержание - связанное в первую очередь с масштабностью и всеохватностью изменений парадигмальных оснований науки - будем подразумевать и мы при использовании данного понятия.
Последняя группа понятий, с которыми необходимо определиться, связана с общепринятой в науковедении периодизацией истории науки29. В результате первой глобальной научной революции XVII в. началось становление идеалов и норм классической науки30. Познавательные установки классической научной парадигмы базировались на теоретико-методологических основаниях естествознания XVII-XIX вв., прежде всего
18 физики. Успехи в познании неживой природы способствовали распространению норм и идеалов классической науки и в область познания живой природы, в т.ч. социальных процессов. Классическая научная парадигма включала следующие постулаты и мировоззренческие установки: окружающий мир объективен и подчиняется действию единых, универсальных и всеобщих законов и закономерностей (универсализм, не признающий многомерность истины); окружающий мир устроен просто, несмотря на кажущееся разнообразие; и все проявления этого многообразия можно объяснить при помощи нескольких поддающихся анализу принципов взаимодействия (движения) объектов (механицизм); в соответствие с предыдущим постулатом эволюционно высшие процессы должны рассматриваться по аналогии с низшими (стратегия редукционизма); основное средство познания - сочетание умозрительной конструкции (мысленного эксперимента) и опыта, призванного подтвердить или опровергнуть теоретическую конструкцию (рационализм и эмпиризм); основным способом доказательства истинности и универсальности полученных результатов являются логически последовательные и непротиворечивые формулировки законов и закономерностей, записанные на языке формул и уравнений (математизация знания и формализация научного языка); процесс развития науки имеет кумулятивный (линейный) характер -от незнания к знанию: каждое новое знание о мире не только является дополнением и уточнением старого, но и в определенной степени опровергает его, превращая в ложное (идея прогресса); цель науки - дать человеку средства для покорения природы, т.е. возможность не только прогнозировать будущее протекание процессов, но и изменять их в соответствии со своими интересами (утилитаризм);
19 - идеал научного исследования предполагает элиминацию из него всего того, что относится к субъекту (этические установки и ценностные ориентации), средствам и операциям его деятельности (объективизм).
Конец XIX - первая половина XX в. - период протекания очередной глобальной научной революции, в результате которой складывается неклассическая наука и соответствующая ей научная парадигма. Революционные перемены в естествознании (физике, химии, биологии, космологии), возникновение кибернетики и теории систем формируют отличный от классического взгляд на мир. Неклассическое мировоззрение предполагает, что, по крайней мере, микромир уже не может рассматриваться как устроенный достаточно просто и сводимый к элементарным простым взаимодействиям; как описываемый универсальными законами; как независимый от наблюдателя и средств наблюдения; как прогнозируемый в своих состояниях; как требующий единственно непротиворечивого объяснения. Формируется неклассический тип научной рациональности, который "учитывает связи между знаниями и характером средств и операций деятельности... Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний"31. Однако, позиции классической научной парадигмы оставались твердыми на протяжении всего XX в., поскольку макромир по прежнему подчинялся действию ее постулатов - по крайней мере, опровергнуть их полностью неклассическая наука, чьи успехи были связаны с исследованием микрообъектов, так и не смогла. Да и вряд ли это было возможно. М.Планк не раз замечал, что "классическая теория дала нам столько полезного, что к ней надо относиться с величайшей осторожностью и охранять ее"32. Сам великий Эйнштейн, много сделавший для становления квантовой физики, в конце концов стал одним из самых непримиримых ее критиков33. Добавим сюда и тот факт, что проблемы, волновавшие физику в период становления неклассической науки, были малопонятны не только ученым-нефизикам, но и многим специалистам в этой области. Слишком сложные и дорогостоящие эксперименты, многоэтажные формулы, обилие неразреши-
20 мых парадоксов заставляли большинство мыслить старыми классическими установками. В итоге тот образ науки, который сложился к концу XIX в., доминировал и в последующем столетии34.
Последняя треть XX в. отмечена последней глобальной научной революцией, в ходе которой на наших глазах формируется постнеклассическая наука. Новые явления и процессы, открытые в области исследования микромира, развитие кибернетики, теории информации, конфликтологии, все более усиливавшийся протест против засилья классической парадигмы в различных областях знания привел к радикальному изменению мировоз-зренческих - а вместе с этим и теоеретико-методологических - оснований науки. Более подробный анализ последних предусмотрен во второй главе данного исследования. Пока же отметим лишь базовые познавательные установки постнеклассической научной парадигмы. Прежде всего, это представление об окружающем нас мире как о вечно становящейся сложной системе, состоящей из огромного числа взаимодействующих между собой элементов. Этот мир перестал быть непрерывным и линейно детерминированным, превратившись в скачкообразный и многомерный. Все явления окружающей действительности представляются взаимосвязанными и взаимозависимыми, что требует комплексного подхода при их изучении. Последнее делает самоценными каждую объясняющую модель и теорию; вместо однозначности истины появляется плюрализм мнений, дополнительность и альтернативность концепций; большую роль приобретают случайность и субъективный фактор; хаос играет важную созидательную функцию и требует такого же изучения, как и порядок. Новая познавательная парадигма влечёт за собой необходимость междисциплинарных исследований и разделение наук не по предмету и объекту, а по проблемам, стоящим перед человечеством в XXI веке.
Стержнем постнеклассической науки является синергетика. Сразу же заметим, что автор будет употреблять понятия "постнеклассическая наука", "синергетика" и "концепции самоорганизации" - если это не будет оговорено дополнительно - как синонимы. Хотя ряд специалистов в этой области
21 разводит их, считая, например, что постнеклассическая наука - достаточно обширное явление, которое включает в себя, пусть и в качестве основного системообразующего элемента, концепции самоорганизации35. Последние же, в свою очередь, состоят из целого ряда направлений и научных школ, как то: синергетика, нелинейная неравновесная динамика, неклассическая кибернетика, теория катастроф, автопоэйзис и др.36 Но для нас различия в содержательном толковании этих терминов, понятные только узким специалистам, представляются несущественными и второстепенными в плане решения одной из поставленных задач: показать их эвристический потенциал для гуманитарного знания. 1 Ницше Ф. Воля к власти: Опыт переоценки всех ценностей (1884-1888). М., 1995. С. 61. 2 Пригожий К, СтенгерсИ. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М., 1986. С. 79. 3 Тоффлер О. Наука и изменение (предисловие) // Пригожий И,, СтенгерсИ. Ук. соч. С. 16. 4 Каган М. С. Синергетическая парадигма - диалектика общего и особенного в методологии познания раз ных сфер бытия // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002. С. 36. 5 Вот лишь небольшой перечень работ, где поднимается проблема единства наук и обосновывается необ ходимость междисциплинарных исследований: Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. М., 1991; Кудряшев А.Ф. Единство наук: основания и перспективы. Свердловск, 1988; Овчинников Н. Ф.Тенденция к единству науки: Познание и природа. М., 1988; Огурцов А.П. Дисциплинарная структура нау ки: ее генезис и обоснование. М., 1988; Кушаков Ш. С. Становление и развитие идеи взаимосвязи наук: Ис- торико-методологические и философские аспекты. Ташкент, 1990. 6 См.: Бойцов М.А. Вперед, к Геродоту! // Казус-1999: Индивидуальное и уникальное в истории. М., 1999. С. 20; Кондратьев СВ. Что день грядущий нам готовит (взгляд на историю из провинции) // Историческая наука на пороге третьего тысячелетия. Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Тюмень, 2000. С. 4-5. 7 "Мы считаем "постмодерном" недоверие в отношении метарассказов" - пишет один из "крестных отцов" данного направления Ж.-Ф.Лиотар (Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.; СПб., 1998. С. 10.) 8 Шахназаров Г.Х. Откровения и заблуждения теории цивилизаций. М., 2000. 9 В качестве подтверждения данной мысли можно сослаться на оригинальную работу В.Ю.Ирхина и М.И.Кацнельсона, которая почти целиком состоит из цитат различных мыслителей по поводу той или иной научной проблеме или категории. Отдельная глава посвящена циклическому восприятию времени и происходящих в мире процессов. (См.: ИрхинВ.Ю., КацнелъсонМ.И. Уставы небес: 16 глав о науке и вере. Екатеринбург, 2000). 10 СорокинП.А. Циклические концепции социально-исторического процесса // Россия и современный мир. 1998. № 4(21). С. 61-80; Гречко ПК. Концептуальные модели истории: Пособие для студентов. М., 1995; Савельева ИМ., Полетаев А.В. История и время: В поисках утраченного. М., 1997; Яковец Ю.Я. Циклы. Кризисы. Прогнозы. М., 1999; Философия истории: Учеб. пособие / Под ред. А.С.Панарина. М., 1999; Ана томия кризисов. М., 1999 и др. 11 Ахиезер А.С Россия: критика исторического опыта. В 3-х тт. М., 1991. 12 Соколов Ю.Н. Циклы социальных систем: проблемы методологии / Автореф. дис. ... д-ра филос. наук. M., 1996. 13 Большаков В.И. Системные кризисы российской государственности. Историко-социологичес-кий анализ / Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. М., 1999; Нефедов С.А. Метод демографических циклов в изучении соци ально-экономической истории допромышленного общества / Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатерин бург, 1999. 14 См., например: Морозов НД. Ритмы истории: системный анализ прошлого и проектирование будущего. М.,2001. 15 Сапронов М.В. 1) Концепции самоорганизации в обществознании: мода или насущная необходимость? (Размышления о будущем исторической науки) // Общественные науки и современность. 2001. №1. С. 148- 161; 2) Государство и общество в истории России: парадоксы взаимоотношения // История, культуроло гия, право: проблемы развития российского общества: Материалы секций Всероссийской научно- практической конференции «Россия на пути реформ: подводя итоги XX столетия»; УрСЭИ АТиСО. Челя бинск, 2001. С. 12-13; 3) Парадоксы в истории: взгляд с позиций постнеклассической науки // Вестник Че- лябинского государственного университета. Сер. История. 2002. №1. С. 10-22; 4) Синергетический подход в исторических исследованиях: новые возможности и трудности применения // Общественные науки и современность. 2002. №4. С. 158-172; 5) Циклы российской государственности: взгляд с позиций синергетики //Вестник ЮУрГУ. №1 (10). 2002. Сер. "Социально-гуманитарныенауки". Вып.1. С. 42-52. 16 СтепинB.C. Теоретическое знание. М., 2000. С. 187. 17 Там же. С. 184. 18 См.: Кун Т. Структура научных революций. М., 1975. 19 Примерам подобного рода несть числа. Достаточно показательным является тот факт, что Степин, кри тикуя конкретно куновскую интерпретацию "парадигмы" и предлагая заменить ее термином "основания науки", часто сам забывает о последнем и, описывая историю развития науки, использует понятие пара дигмы. Так, он говорит о "формировании новой парадигмы теоретического познания", о "синергетической парадигме" современной науки и т.п. (См.: Степин B.C. Теоретическое знание. С. 387,403 и др.) 20 Ортега-и-ГассетX. Идеи и верования // Избранные труды / Пер. с исп. М., 2000. С. 409. Эти слова испан ского философа относятся к верованиям, которые он противопоставляет идеям. Но, судя по контексту, под первым Ортега подразумевал убеждения; под идеями - знания. 21 Степин B.C. Теоретическое знание. С. 189. 22 См.: ХолтонДж. Что такое "антинаука"? // Вопросы философии. 1992. №2. С. 41. 23 Вернадский В.И. О научном мировоззрении // На переломе. Философские дискуссии 20-х годов. Филосо фия и мировоззрение. М., 1990. С. 180-203. 24Там же. С. 185. 25 Там же. С. 180. 26 Там же. 27 Степин B.C. Теоретическое знание. С. 196. 28 Концепции самоорганизации: становление нового образа научного мышления. М., 1994. С. 3. Основной огонь критики в адрес куновской трактовки научной революции приходится на утверждение, что к науч ным революциям можно отнести не только действительно масштабные изменения (ньютоновско- коперниканскую революцию, например), но и концептуальные перевороты, имевшие место в отдельных отраслях знания и даже в малочисленных (например, 25 человек) научных сообществах. См. также: Тради ции и революции в истории науки: Сб. ст. / Отв. ред. П.П.Гайденко. М., 1991. 29 См., например: Степин B.C. Теоретическое знание. Гл. VI. 30 О научной революции XVII в. см.: Кирсанов B.C. Научная революция XVII века. М., 1987. 31 Степин B.C. Теоретическое знание. С. 635. 32 Цит. по: Суворов С.Г. Эволюция физики в представлении Эйнштейна // Эйнштейн А., Инфельд Л. Эво люция физики / Пер. с англ. М., 1965. С. 253. 33 Там же. С. 260 и далее. 34 Вот как Р.Тарнас описывает состояние умов в связи с "физической революцией": "Между тем, подобные заключения не только не имели универсального характера, но даже не получили широкого признания в среде практикующих физиков... К тому же, широкие слои населения отнюдь не были на короткой ноге с теми таинственными концептуальными изменениями, что произошли благодаря новым открытиям в физи ке. Кроме того, в течение нескольких десятилетий революция в физике не вызывала сравнимых по масшта бу теоретических видоизменений в других естественных и общественных науках, хотя их теоретические программы и основывались в значительной мере на механистических принципах классической физики" (ТарнасР. История западного мышления / Пер. с англ. М., 1995. С. 302.). 35 Степин В. С. Становление идеалов и норм постнеклассической науки // Проблемы методологии постне- классической науки. М., 1992. С. 11; Аршинов В.И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. М., 1999. 36 См., например: Назаретян А.П. Синергетика в гуманитарном знании: предварительные итоги // Общест венные науки и современность. 1997. №2. С. 91. Несмотря на то, что указанный автор "предпочитает пи сать о концепциях синергетического типа" или "моделях самоорганизации", судя и по названию, и по со держанию статьи, никаких различий между этими понятиями он не делает.
Возникновение и развитие идеи цикличности в философии истории
Не будет преувеличением сказать, что идею цикличности можно считать одной из самых древних в мире. Поскольку именно мир - окружающая человека объективная действительность - в первую очередь наглядно проявлял это свойство: периодически чередовать в строгой последовательности свои состояния. День сменялся ночью, за ночью следовал снова день; периоды жаркой сухой погоды уступали место холодным дождливым сезонам; длительные наблюдения за небесными светилами обнаруживали завидное постоянство в изменении положения звезд и планет. Археологам и этнографам хорошо известны различные формы фиксации подобных представлений о цикличности у многих как уже не существующих культур, так и у ныне живущих этносов. В основу матриархата, - исторически предшествующего патриархату, - тоже была заложена идея повторяемости: женщина выступала гарантом воспроизводства жизни, хранительницей огня в очаге; тем, что не дает восторжествовать смерти и привести к гибели рода. Распространенным символом чередования состояний окружающего мира является круг (окружность, эллипс): декоративно-прикладное искусство многих этносов использует его в качестве одного из основных элементов орнамента.
Мифология подавляющего большинства народов наполнена такими мотивами как "умирающий и воскрешающий бог (или зверь)", "лунарные, календарные и солярные мифы", каждый из которых выражает идею постоянного повторения, чередования тех или иных явлений. Схожая идея заложена и в таком архетипическом элементе многих культур как дуализм, в представлении о мироздании как о единстве противоположных явлений и символов: добра и зла, дня и ночи, женского и мужского начал. Примечательно, что даже эсхатологические мифы содержат во многих случаях всю ту же идею циклов: мифологический конец света означает завершение очередного и начало нового мегацикла1. Именно этот мотив стал основой для формирования двух мегапаттернов видения процесса развития: идеи направленности изменений и идеи цикличности. Любая философия истории, любая господствовавшая в тот или иной период парадигма исторического познания первым делом ставили вопрос о смысле (внутренней логике) всякого развития. Ведь ответ на него являлся своего рода ориентиром для интерпретации, объяснения и оценки конкретных исторических феноменов и явлений.
Мифологическое мировоззрение, главной отличительной чертой которого было стремление объяснить и расставить на свои места абсолютно все, что окружало человека, полностью основывалось на идеи раз и навсегда установленного порядка бытия. При этом "главными предпосылками своеобразной мифологической "логики" являлось, во-первых, то, что первобытный человек не выделял себя из окружающей природной и социальной среды, и, во-вторых, то, что мышление сохраняло черты диффузности и нерасчлененности, было почти неотделимо от эмоциональной эффектной, моторной сферы"2. Поэтому все свои действия, свое пребывание в мире древний человек строил в соответствии с эмпирически наблюдаемой в природе цикличностью. Цикличность означала по-рядок (каждое явление имело свое, строго определенное ему место); приспособление человека к этому порядку означало жизнь. Причем ему (порядку) были подчинены и высшие существа. Так, например, в самой систематизированной и детально разработанной мифологии - античной - решающее значение на ход событий оказывают не столько олимпийские боги, сколько Судьба: "даже Зевс в конечном итоге оказывался подвластным безличной Судьбе (Мойре), которая царила надо всем". И если "боги нередко действовали, следуя своим капризам" и смысл предопределения всегда был покрыт тайной, "целостность сохранялась, силы порядка одерживали верх над силами хаоса"3. Гарантом этой целостности выступала разнообразная ритуальная практика: табу, жертвоприношения, языческие праздники, которые были призваны обеспечить непрерывность природных и жизненных циклов, а значит - сохранение некогда установленного порядка4.
Дальнейшее развитие идеи цикличности, связанное и идентифицируемое в первую очередь со становлением западной цивилизации, проходит, как уже отмечалось выше, в тесной связи с появлением представлений о качественных изменениях действительности во времени и пространстве. Начиная со времен Древней Греции и вплоть до наших дней эти две идеи шествуют рука об руку по коридорам исторического познания, взаимодействуя между собой по классическому принципу единства и борьбы противоположностей. Противоположны они в силу того, что объективная действительность и конкретный ход событий и явлений повсеместно обнаруживали перманентную изменчивость, наращивая качественные изменения, а качественно новое, возникающее, как кажется, из ничего, противоречит самой идее цикличности и повторяемости устоявшихся структур. Кроме того, если цикличность - гарантия определенности, уверенности в завтрашнем дне, стабильности; то изменчивость - атрибут неопределенности, опасности, возможной катастрофы. Но с другой стороны, человек в силу своего природного стремления адаптироваться и выжить в условиях вечно меняющегося мира всегда пытался теоретически "приручить" неопределенность, задав ей при помощи выработанных закономерностей те или иные параметры. "Все создания, - отмечает в связи с этим немецко-американский теолог и философ П.Тиллих, - стремятся к лишенному неопределенности осуществлению своих сущностных возможностей, но только в человеке... неоднозначность жизни и поиски ее определенности становятся осознанными"5. Сделать последнее можно было только используя идею цикличности, поскольку она содержала в себе главный для таких случаев верификатор - повторяемость. Сквозь призму этого стремления примирить стабильность и изменчивость мы и будем рассматривать развитие идеи цикличности в философии истории далее. Начнем с античной философии истории6.Изучение венозного русла мужского полового члена методом препарирования и флеборентгенографии показало, что венозный отток от полового члена может осуществляться через поверхностные дорсальные вены и глубокую дорсальную вену полового члена.
Поверхностная дорсальная вена полового члена, согласно нашим исследованиям, бывает одинарной (21 случай или 28% всех наблюдений) или двойной (54 случая или 72% всех наблюдений). В случае, когда данная вена имела один ствол, он проходил между поверхностной и глубокой фасциями по тылу полового члена. В случае же, когда вена имела два ствола, то оба они проходили между указанными фасциями по дорсолатеральной поверхности тела полового члена (рис. 23). Поверхностная дорсальная вена начиналась в коже крайней плоти, собирала венозную кровь от кожи полового члена и его оболочек. Под лонным сочленением вена направлялась латерально и впадала в 59 наблюдениях (78,7% всех наблюдений) в наружные половые вены, являющиеся притоком бедренной вены. В 16 случаях (21,33% всех наблюдений) поверхностная вена впадала в поверхностную надчревную вену или в анастомоз между поверхностными надчревными венами, находящимися на передней поверхности лона. От кожи полового члена кровь также может оттекать в притоки передних мошоночных вен, впадающих в наружные половые вены.
Глубокая дорсальная вена полового члена, диаметром 3-6 мм, в большинстве своем являлась непарным сосудом, хотя в 11 случаях (14,7% всех наблюдений) нами была запротоколирована двойная глубокая вена. Одиночный сосуд имел средний диаметр 4,2±0,21 мм, суммарный средний диаметр двойной вены составлял 4,8±0,18 мм. В табл. 11 представлены результаты морфометрического исследования глубокой дорсальной вены.
Как видно из данной таблицы, внутренний просвет вены и толщина сосудистой стенки закономерно увеличивались от головки полового члена до основания органа.
Глубокая дорсальная вена полового члена во всех наших наблюдениях начиналась на границе тела и головки полового члена, где она формировалась из нескольких корней, представленных мелкими венами ретрогландулярного венозного сплетения (рис. 24, 25). Данное сплетение находилось между глубокой фасцией полового члена и белочной оболочкой пещеристых тел. Оно было образовано венами головки, формирующими венозные сети в глубине головки полового члена. Основные анастомозы этих вен располагались по ходу артериальной сети головки. В ретрогландулярное сплетение впадали верхние вены головки, в то время, как нижние - давали начало венам губчатого тела полового члена.
Наши исследования показали, что корни глубокой дорсальной вены могут иметь конвергентный или сплетениевидный типы архитектоники. Чаще всего (48 случаев или 64% всех наблюдений) встречался конвергентный тип архитектоники, при котором глубокая дорсальная вена полового члена была представлена одним стволом, расположенным в тыльной борозде полового члена (рис. 26-А, 26-Б).
Она формировалась из 7-12 мелких венозных стволов ретрогландулярного сплетения. Формирование вены в виде одного ствола происходило либо на границе головки и тела, либо на середине тела полового члена.
Иногда (в 14,7% случаев) ствол образованной вены на этом уровне раздваивался и далее на тыле полового члена располагались две (или более) глубоких тыльных вены, как показано на рис. 27.
На 27 препаратах (36% всех наблюдений) глубокая дорсальная вена имела сетевидный тип архитектоники на всем своем протяжении (рис. 28).
Сформировавшись в виде одного или нескольких стволов, глубокая дорсальная вена проходила по тыльной поверхности полового члена под глубокой фасцией, плотно срастаясь с прилегающей белочной оболочкой. Во всех случаях вена располагалась посередине между двумя дорсальными артериями (рис. 29).
Метод циклов в социально-гуманитарном знании последней трети XX в
Как мы отмечали в предыдущем параграфе, идея цикличности не пользовалась в первой половине XX в. заметным спросом среди представителей социально-гуманитарного знания. Чтобы лучше разобраться в причинах подобной ситуации и затем непосредственно выйти на то, как обстоят дела с исследованием цикличности в современной гуманитари-стике, необходим краткий экскурс в историю наук об обществе конца XIX - первой половины XX в.
Несмотря на известную популярность цивилизационных концепций, последние все же рассматривались научным сообществом гуманитариев скорее как экзотический феномен, который имеет место быть в общест-вознании, но вряд ли приложим в качестве подлинно научной теории к описанию исторической динамики. Сказывалось и господство европоцентризма, который просто по определению не мог принять идею множественности самобытно и циклично развивающихся цивилизаций.
Классическая научная парадигма, став господствующей к началу XIX в. - когда резко увеличился процесс дифференциации научного знания, - оказала определяющее влияние и на формирование теоретико-методологической базы обществознания, в том числе и истории. Этому в немалой степени способствовали успехи науки Нового времени, проявлявшиеся в самых различных областях человеческой деятельности. Классическая социология XIX в., заявив о себе как о самостоятельной научной дисциплине, исследующей общество, стремилась к самоуподоблению социально-научного знания естествознанию XVII-XIX вв. с его основополагающими постулатами и мировоззренческими установками111. Именно классическая социология в лице позитивизма и марксизма преимущественно определяла состояние исторической науки XX в., которая была ориентирована на обладание точно таким же статусом, какой имело классическое естествознание, также удерживавшее на протяжении прошлого столетия господствующее положение в большинстве отраслей научного знания.
Марксизм, несмотря на то, что подверг вполне обоснованной критики отдельные положения позитивизма, воспринял эпистемологические основания последнего, добавив к ним "поставленную с головы на ноги" диалектику Гегеля и идею телеологичности (направленности) исторического процесса. Синтез был настолько последовательным и с позиций формально-логического обоснования безупречным, настолько соответствовал критериям научности того времени, что сразу же привлек внимание самых широких слоев философствующей части интеллектуалов. С полным правом можно говорить о том, что марксизм стал (и является по сей день) наиболее законченным из всех существующих выражением классической научной парадигмы в обществознании. В марксистской трактовке исторического процесса нашли достойное место все основные постулаты классического естествознания ш.
Именно это максимально возможное - с формальной точки зрения -приближение марксизма к идеалам и нормам классического естествознания заставляло его критиков в XX в. искать альтернативные, но столь же наукообразно обоснованные, способы объяснения прошлого и прогнозирования будущего. Как отмечал И.Д.Ковальченко, "терпела ущерб не только советская, но и мировая историческая наука. Обособление одной ее части неизбежно толкало к крайностям и немарксистские направления, что также замедляло и искажало развитие исторического познания"113.
Но наряду с этим направлением развития науки с конца XIX в. и в обществознании, и в естествознании наблюдаются новые тенденции, которые положили начало процессу утраты классической наукой господствующего положения. Справедливости ради необходимо отметить, что становление основных постулатов классической научной парадигмы сопровождалось не только дифирамбами в ее адрес. Опасение по поводу превращение гносеологических установок науки Нового времени во всеобщее и универсальное средство познания окружающего мира высказывали многие мыслители XVII-XIX вв.114 Наибольшей критике подвергались попытки механического перенесения закономерностей функционирования объектов неживой природы в сферу исследования живого вещества (в том числе и социума), а также исследовательская стратегия "ньютони-анцев", требовавшая разделение субъекта и объекта познания, что должно привести к раздвоению разума и чувств. Однако на фоне успехов науки Нового времени в XVIII и особенно XIX веках такие мыслители как Б.Паскаль, И.В.Гете, С.Кьеркегор, Ф.Шопенгауэр оставались одиночками в своих философских предостережениях.
Во второй половине XIX столетия, когда все острее и острее философы типа Ф.Ницше стали ощущать приближение духовного кризиса европейской цивилизации, представители гуманитарного знания предприняли попытку размежеваться с позитивистской социологией, построенной по образцу и подобию классического естествознания. Немецкая философ-ско-социологическая мысль в лице В.Дильтея, Г.Риккерта, М.Вебера, Г.Зиммеля, В.Виндельбанда выдвинула идею о необходимости разделения всех наук на "науки о природе" и "науки о культуре"115. Объектом исследования первых является преимущественно неживая природа и животный мир; вторых - человек и результаты его деятельности. Науки о природе должны устанавливать законы протекания природных явлений и процессов; науки о культуре - объяснять и понимать события, так или иначе инициированные человеческой деятельностью. Категория "понимания" стала базовой познавательной установкой для неклассического - т.е. сформировавшегося как оппозиция классической социологии - общест-вознания. В рамках данной линии развития философии истории в первой половине XX в. конституировались такие направления и школы как феноменология, экзистенциализм, "понимающая социология", историческая школа "Анналов". Основным предметом исследования прошлого и настоящего для сторонников неклассического обществознания стали ментальные установки и морально-нравственные ценности, которые господствовали в том или ином социуме на разных этапах его истории. Отказавшись от поиска исторических законов и построения генерализующих теорий, указанные направления автоматически исключили из своего понятийно-категориального аппарата как идею прогресса, так и идею цикличности.
Что касается классической социологии, то, как уже было показано, несмотря на огромную популярность в среде социологов первой трети XX в. идеи цикличности, сколько-нибудь значительных моделей собственно исторической цикличности здесь создано не было. Те разработки, в которых присутствует данная идея, основывались преимущественно на статистических данных, которые в силу специфики статистики часто выстраивались на временной шкале таким образом, что создавалось некое подобие ритмичности изучаемых явлений. Именно поэтому социологическая цикличность не вызывала интереса в кругу историков.
Построение синергетической модели исторических циклов
циклов Итак, перед нами стоит цель - разработать модель цикличности развития социальных систем. При этом последние выступают как объект, а способ их функционирования как предмет анализа. Прежде всего, нам необходимо обозначить и охарактеризовать пути исследования объекта, с тем, чтобы, последовательно приближаясь к нему, выявить его сущностные характеристики и структуру, а затем уже наметить конкретные задачи исследования. Данную процедуру, на наш взгляд, можно обозначить - используя идеи и терминологию И.Лакатоса, - как разработка научно-исследовательской программы3.
В самом общем виде такая программа должна складываться из двух групп методологических правил: (1 Отрицательной и (2)положительной эвристик. Первая группа формирует "твердое ядро" программы - некие исходные положения, считающиеся неопровержимыми (аксиоматическими); эта группа правил должна также указывать, каких путей исследования еледует избегать. Положительная эвристика - это конструирование "защитного пояса" программы, который указывает, какие пути надо избирать, как по ним идти с тем, чтобы подтвердить истинность исходных концептуальных положений. Вторая группа правил предполагает подвижность "защитного пояса", т.е. по ходу проверки концепции вспомогательные гипотезы могут меняться, отвергаться или дополняться противоположными утверждениями (согласно принципу дополнительности Н.Бора). Несколько модернизируя и дополняя идеи Лакатоса, представим все вышеизложенное в виде схемы-таблицы:
Согласно первому шагу, мы должны, прежде всего, дать общую - с высокой долей абстракции - сущностную характеристику исследуемого объекта, т.е., абстрагируясь от его уникальных и неповторимых свойств, указать только те, которые присущи всем социальным системам без исключения. Таковыми свойствами являются:
1. Сложность, открытость, неравновесность и самоорганизация. Первое означает, что социальные системы состоят из достаточно большого числа элементов, между которыми существуют разветвленные связи и взаимозависимые отношения. Открытость предполагает, что такие системы постоянно обмениваются с окружающей средой энергией, веществом и информацией. Неравновесность указывает на постоянную подвижность (флуктуирование) системы и всех составляющих ее элементов, на отсутствиє в ней состояния покоя. Наконец, самоорганизация выражает тот факт, что такие системы формируют свою структуру без управленческих команд извне, за счет неких внутренних составляющих.
2. Способ функционирования таких систем - чередование порядка и хаоса, структурирования и дезорганизации, иерархизации и деиерархиза-ции, что предполагает периодические кризисы, разрушающие систему, после которых возникает новая структура. Таким образом, можно утверждать, что социальные системы развиваются циклично.
Если говорить о первой группе свойств, то они в рамках постнеклас-сической парадигмы принимаются по умолчанию, так как согласно ее постулатам окружающий мир состоит целиком и полностью из сложноорга-низованных открытых неравновесных систем, а замкнутые системы, находящиеся в состоянии покоя, являются исключением или научной идеализацией. Что касается второй группы - здесь необходимо дать ряд пояснений. В принципе, синергетика и это свойство - цикличность процессов развития - рассматривает как безусловное; категории порядка и хаоса являются для нее важнейшими познавательными установками5. Помимо многочисленных эмпирических данных, свидетельствующих именно о таком способе функционирования сложных открытых систем, можно в подтверждение привести и доводы умозрительные. Периодические кризисы вызываются уже обозначенными сложностью и открытостью таких систем, поскольку взаимообмен с окружающей средой энергией, веществом и информацией никогда не является паритетным ни для первой, ни для второй стороны, т.е. количество и качество полученного из окружающей среды не соответствует количеству и качеству отданного обратно - ни в пространственных, ни во временных координатах .
Такая диспропорция рано или поздно переводит систему из неравновесного в сильно неравновесное состояние, когда ее внутренних возможно Если говорить языком кибернетики - сигнал на входе в систему не соответствует сигналу на выходе. Это вполне логично вытекает из сложности системы: входной сигнал претерпевает такие мутации, что выходит уже совсем другим, не в том месте и не в то время. В качестве примера достаточно привести всем известную ситуацию, когда одно слово (т.е. информация) может привести к абсолютно неожидаемым последствиямстей уже недостаточно для того, чтобы вернуться в прежнее положение. И система разрушается для того, чтобы перестроиться в более адекватное для нее состояние (перейти на новый уровень взаимодействия с окружающей средой)6.
Теперь нам предстоит, по Лакатосу, выстроить "защитный пояс" гипотез и доказательств, при помощи которых мы собираемся не только подтвердить наши аксиомы, но и построить объясняющую модель цикличности социальных систем, т.е. выявить ее (цикличности) причины, механизмы, структуру и способы исследования.
Второй шаг предполагает выявление причин и механизмов чередования порядка и хаоса. Здесь мы будем опираться на уже имеющиеся разработки данной проблемы. Речь пойдёт об информационно-энтропийных свойствах социальных систем. Этим вопросом долгое время занимался безвременно ушедший из жизни Е.А.Седов, который внёс существенный вклад в исследование проблем разнообразия систем различного рода7. В последней, посмертно опубликованной статье, учёный подвёл краткие итоги своих изысканий8.
Синергетическая модель циклов в истории российской государственности
В качестве объекта, на котором нам предстоит проверить синергети-ческую модель цикличности, мы выбрали российскую государственность. Отсюда предмет - циклы в истории последней на хронологическом отрезке IX-XX вв. Данный выбор, естественно, требует обоснования и конкретизации.
Выше мы уже отмечали, что исследователи цикличности выделяют достаточно много видов циклов, в том числе несколько, связанных непосредственно с развитием общества. Так, например, известный ученый, специалист по данной проблематике Ю.В.Яковец описывает в своей обобщающей монографии собственно исторические, цивилизационные, социально-политические, экономические, циклы в духовной жизни общества и др.52 Кроме того, он классифицирует их: по длительности - кратко-, средне- и долгосрочные; и по функциональному признаку. В последнем случае в рамках социально-политических особо выделяются циклы в развитии государства, форм государственного устройства, законодательной и исполнительной властей и т.п.
Из зарубежных авторов, исследовавших государственно-политическую динамику,, наиболее известны в России отец и сын А.Шлезингеры, которые анализировали циклы американской истории53. Они описывали спиралевидное движение политического курса США между двумя точками: интересы нации (общества) - интересы частных лиц54. При этом американские историки привязывали цикл к четко очерченному по длительности периоду (от 11 до 15 лет), связывая его с деятельностью одного поколения политиков.
Однако, на наш взгляд, ни в первом, ни во втором случае цикличность не выступает в явном для историка и самого общества виде. Дробность циклов у Яковца и жесткая хронологическая привязка их у Шлезингеров создает впечатление некоторой искусственности их вычленения. Общественно-политическая и социально-экономическая жизнь настолько бо 143 гата событиями, нюансами, действующими лицами, что при желании можно диагностировать циклы любой природы и любой зафиксированной продолжительности55. Конечно, это не отменяет необходимости дальнейшего исследования цикличности в данном формате; равно как и не лишает такой анализ эвристической и прогностической ценности.
Куда более интересными - по крайней мере, в первом приближении -представляются явно фиксируемые циклы в истории того или иного государства или цивилизации. Что мы подразумеваем под сочетанием "явно фиксируемые"? То, что границами таких циклов выступают катастрофы (или масштабные структурные кризисы, закончившиеся катастрофой), в результате которых структура социальной системы разрушается, и на ее обломках начинается строительство новой. Такие кризисы-катастрофы приводят к смене программ развития системы56.
Далее: почему в качестве объекта выбрана именно государственность? Классическое определение данного термина звучит следующим образом: "государственность - особый признак, которым отмечено историческое развитие стран, сумевших создать собственное государство... [это] и идеология, общественная, политическая и культурная ориентация, направляющая страну на развитие государства". Среди специфических признаков государственности выделяют специфические формы государственной политической организации общества (формы правления, государственного строя, политических отношений, структур власти и т.п.)57 Попробуем в качестве рабочего предложить такое: государственность - совокупность исторически сложившихся, национально-самобытных форм взаимоотношений между государством и обществом, властью и народом. Данное определение, не претендуя на полноту и научную точность, дает возможность представить отличие государственности от более абстрактного понятия государства. Использование термина "государственность" в таком формате позволяет при этом подразумевать все сферы жизнедеятельности социума. Таким образом, если наложить наше определение государственности на определение исторического цикла, данное Ю.В. Яковцом58, то под циклами российской государственности будем понимать циклы в истории российской государственности (общества), которые являются результирующей взаимодействия циклов отдельных сторон общественной жизни"; это "период времени от рождения новой исторической системы (государственности), которая проходит последовательные фазы в своем развитии, до следующего переворота, когда утверждается очередная система".
Цикличность в российской истории стали предметом исторического анализа, по крайней мере, с 30-х годов XX в. когда отечественный историк-эмигрант Е.Е.Яшнов, исследуя циклы китайской истории, заметил "ту почти математическую правильную повторяемость до чрезвычайности одно-качественных циклов, какая наблюдалась в Китае и, пожалуй, в России"59. В 30-50-е годы этой темой занимались эмигранты-евразийцы П.Н.Савицкий60 и Г.В.Вернадский61. В период господства марксизма данная проблема не рассматривалась как научная, хотя в советской историографии этот вопрос серьёзно разрабатывал в рамках свой концепции этногенеза Л.Н.Гумилёв62.
Подлинный интерес к проблеме циклов в отечественной истории проснулся в начале 90-х годов. Актуальность темы определялась стремлением "предугадать" на основе той или иной модели дальнейшее развитие событий в стране. Работ (в основном, в виде статей) самого разнообразного плана и содержания вышло и выходит великое множество63. Каждый автор стремится дать свою собственную концепцию цикличности исторического процесса в зависимости от выбранных им критериев и в рамках системы понятий, специально разработанных для этих целей. Критика подобных концепций не входит в задачу данной работы; мы представим наш вариант цикличности в истории России, опираясь на понятийный аппарат синергетики и отмеченные нами выше принципы функционирования сложных социальных систем.
