Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Академик В.И. Ламанский: жизненный и творческий путь учёного 33
1.1. Становление учёного-слависта 33
1.2. В.И. Ламанский - профессор Санкт-Петербургского университета 57
1.3. Участие В.И. Ламанского в общественных дискуссиях по восточному вопросу в 60 - 80-е тт. XIX в. 64
1.4. Издательская, общественная и педагогическая деятельность на рубеже веков. В преддверии кризиса мировоззрения учёного 74
Глава II. Формирование и эволюция концепции "трёх миров Азийско-Европейского материка" 90
11.1. Развитие представлений В.И. Ламанского о "греко-славянском мире" в 60 - 80-е гг. XIX в. 91
11.2. Цивилизационная концепция В.И. Ламанского: критерии, временные и пространственные параметры 113
Глава III. В.И. Ламанский в оценках современников и исследователей 120
1. Восприятие современниками научной и общественной деятельности учёного 121
2. Образ В.И. Ламанского в отечественной историографии (с 1930-х гг. по настоящее время) 162
Заключение 195
Список использованных источников и литературы
- Становление учёного-слависта
- В.И. Ламанский - профессор Санкт-Петербургского университета
- Развитие представлений В.И. Ламанского о "греко-славянском мире" в 60 - 80-е гг. XIX в.
- Восприятие современниками научной и общественной деятельности учёного
Введение к работе
Проблемы национализма и "особого пути" славянских народов всегда сопровождали изучение истории славянства. Идеи всеславянства, исторической роли "славянской цивилизации" оказали огромное влияние не только на формирование национального самосознания народов Центральной Европы и Балканского полуострова, но и на специфику складывания их государственности. Оформившись как национально-культурное, этнопсихологическое движение на рубеже XVIII и XIX веков, панславизм всё больше вторгался в сферу внутренней и внешней политики государств, включавших в состав славянские земли, влиял на создание и функционирование межгосударственных союзов.
В течение XIX века мнение об общности исторических судеб славянских народов подвергалось существенным модификациям и практической проверке, часто - во многих аспектах существования многонациональных империй (Австрийской, Российской и Османской), в специфике отношения этих государств к революционным движениям в Европе и к проблеме "турецкого наследства".
На протяжении практически полутора столетий славянская идея, переживая периоды взлётов и падений, присутствует в политическом и этнопсихологическом сознании народов Центральной Европы, являясь основой для государственно-правовых и национальных теорий, а также для выработки внешней и внутренней политики государств, в состав которых входят несколько этнических ветвей славянства. Отсюда следует огромный интерес к изучению концептуальных основ славянского единства.
Большое значение в развитии национальных и конфессиональных движений народов Восточной Европы имеет становление в 30 — 40-х гг. XIX века и развитие в России и в некоторых других славянских странах славяноведения как науки. Существовал особый интерес отечественных славистов XIX века к проблемам взаимоотношения "славянского православного мира" и "католической Западной Европы". Их работы опосредованно определялись тенденциями во внешней политике России.
Изучение славянской идеи во всём многообразии её направлений и аспектов было стержнем исторических, филологических и публицистических трудов В .И. Ламанского. Учёный вёл активную преподавательскую деятельность, его по праву считают главой Петербургской школы славистов. Исследователь воспитал плеяду талантливых учеников, которые стали родоначальниками новых направлений в науке.
Разносторонней была деятельность Ламанского как учёного. Занимаясь историей славянства, он в течение трёх десятилетий разрабатывал собственную концепцию "славянской цивилизации", которую в итоге изложил в трактате "Три мира Азийско-Европейского материка".1 Исследованию славянских языков, истории, политики, этнографии славянских народов посвящены не только его многочисленные научные и публицистические работы, но и письма, дневниковые записи, черновики выступлений.
Без преувеличения можно сказать, что В.И. Ламанский много предпринял для формирования общественного мнения по славянским проблемам. Исследование теоретических основ его научного наследия, методов преподавательской деятельности важно для размышлений по широкому кругу проблем, которые определяются современной историографией. Жанр научной биографий подразумевает не только реконструкцию жизненного пути учёного, но и осмысление сложного процесса формирования и эволюции его научного мировоззрения. В.И. Ламанский представлял особый тип учёного в пореформенной интеллектуальной среде нашего Отечества - учёного, мыслившего в русле этатизма, искренне верившего в особую миссию России в славянском мире и потому поддерживавшего имперскую политику государства.
Специфика биографического исследования предполагает не только реконструкцию жизни человека в различных её проявлениях -личные взаимоотношения, общественная, педагогическая и иные сферы деятельности, но позволяет также проанализировать трансформации образов учёного, создававшихся в разные исторические периоды научным сообществом.
В.И. Ламанский никогда не был забыт как российской, так и зарубежной исторической наукой — его имя включено во многие словари и справочники, исследование некоторых его трудов проведено в обобщающих статьях и монографиях. Достаточно полно изучить научное творчество личности такого масштаба очень трудно. Широчайшая образованность, огромное количество работ, многогранные научные и общественные интересы побуждают историков постоянно обращаться к изучению его научного наследия. Однако этот анализ сложен и длителен.
Парадокс современной историографической ситуации заключается в том, что, несмотря на значительное количество сведений о В.И. Ламанском, до сих пор отсутствует комплексное исследование его мировоззрения и научного наследия. Необходимо провести анализ его научной и общественной деятельности, а также попытаться вписать его "персональную историю" в историческую и социальную реальность эпохи. Такой подход позволит понять мотивацию тех или иных поступков и научных позиций слависта.
Цель представленного диссертационного исследования - изучение типа сознания человека, повлиявшего на формирование интеллектуальной, культурной и бюрократической среды России последней четверти XIX -начала XX веков, выявление взаимозависимости процесса становления его научных позиций и общественных приоритетов от политических событий, современником которых он являлся.
Это предопределило постановку следующих задач.
Во-первых, изучить личность и творчество В.И. Ламанского в контексте политической и интеллектуальной истории России. Это возможно только на фоне исторической эпохи, которая направляла его творческую мысль и двигала его пером, так как исследование влияния тех или иных исторических событий на формирование историософской концепции учёного столь же важно, как классификация её самой.
Во-вторых, проанализировать творческое наследие В.И. Ламанского и процесс формирования его научной школы.
В-третьих, выявить и классифицировать позиции В.И. Ламанского в общественных и академических дискуссиях вокруг дихотомии "Россия -Запад".
В-четвёртых, проанализировать и вписать в контекст развития славистики обширную, но достаточно разрозненную и, в том числе, малоизвестную литературу о В.И. Ламанском — от рецензий, принадлежавших перу его современников, на первые, юношеские работы слависта, до исследований различных аспектов его творчества в историографии конца XX — начала XXI вв. Это позволит определить историографические искажения в отображении научных позиций исследователя, выяснить факторы, повлиявшие на осмысление его творчества последующими поколениями славистов.
Необходимо провести также сопоставительный анализ интеллектуальной среды имперской России и определить в ней то место, которое завоевали научные концепции В. И. Ламанского. Динамика состояний исторического сознания проявляется, как правило, на обоих его уровнях: и на профессионально-элитарном и на обыденно-массовом. Из-за широкой научной, педагогической и публицистической деятельности Ламанского нам важно проследить особенности его рефлексий на различные события российской и славянской истории.
Выполнение поставленных задач связано с привлечением разнообразных источников, основными из которых стали архивные материалы, не применявшиеся ранее при исследовании жизни и творчества В.И. Ламанского.
Архивные материалы в работах о В.И. Ламанском использовались мало.3 Между тем создание всеобъемлющей картины его жизни, общественной и научной деятельности, требует не только пристального внимания к его научным трудам, знакомства с работами современников о нём и с имеющейся историографией, но и привлечения максимально возможного количества архивных документов и эпистолярных источников, сохранивших дух того времени и способных дать новую информацию об учёном, либо неизвестную авторам предшествующих работ, либо сведения, которые по причинам идеологического характера не могли быть опубликованы ранее. Поэтому при работе с источниками, прежде чем приступать к задаче аналитической, необходимо было решить задачу архивной эвристики. В результате её выполнения в научный оборот вводится широкий массив архивных материалов, не использованных ранее. Прежде всего, это работы В.И. Ламанского, так и не вышедшие в печати, часть эпистолярного наследия учёного и документы членов его семьи.4 Они позволяют дополнить и расширить изучение жизненного пути и научной концепции В.И. Ламанского, дают возможность полностью представить её эволюцию.
Методы подобного исследования разработаны в теоретическом поле новой интеллектуальной истории. К её домену, по выражению Л.П. Репиной, относятся произведения "высоколобых" — то есть история общественной, политической, философской, научной и исторической мысли. Под влиянием "лингвистического поворота" и конкретных работ большой группы "новых интеллектуальных историков" радикальным образом преобразилась историография, которая неизмеримо расширила свою проблематику и отвела центральное место изучению дискурсивной практики историка.5
Принципиальная позиция автора представленного диссертационного исследования заключается в использовании в работе методов "новой биографической" или "персональной" истории. По мнению Л.П. Репиной, один из подходов к созданию "новых биографий" характеризует повышенное внимание к контексту, при котором повороты судьбы личности объясняются атмосферой его эпохи, среды, ближайшего окружения. Этому направлению, которое можно было бы назвать контекстуальным, удаётся, используя общий культурно-исторический контекст для реконструкции по имеющимся параллелям утраченных фрагментов биографии человека, не растворить в нём индивидуальные черты, сохранить равновесие между специфичностью частной жизни и совокупностью общественных условий.6 В основном этот метод применяется в историко-антропологических исследованиях.
В настоящем исследовании нами будут применяться дискурсивный и лексический методы анализа текста, которые призваны выявить а также письма В.И. Ламанского и к В.И. Ламанскому, хранящиеся в отделах рукописей Российской государственной библиотеки в Москве и Российской государственной национальной библиотеки в Санкт-Петербурге.
уникальное и типологическое в персональной и научной биографии В.И. Ламанского.
Для решения поставленных задач также весьма продуктивными оказались методы исторической реконструкции, исторической реконтекстуализации и интеллектуального моделирования, а также сравнительно-исторический метод.
В представленном диссертационном исследовании автор считает необходимым сочетать повествовательный нарратив биографии учёного с анализом эволюции его мировоззрения. Комплексное рассмотрение жизни человека помогает объяснить, как формировалась его научная концепция и как она воспринималась в академической среде, каким образом возникла и развивалась его научная школа. Различные поведенческие мотивации, связанные с частной жизнью историка, находили отражение в его общественной и научной деятельности.
Предпринятая автором представленного исследования попытка комплексного анализа значительной части архивного фонда В.И. Ламанского позволила восстановить и реконструировать биографию учёного как исторической личности - его предшествующий жизненный опыт, который и определил индивидуальное восприятие социокультурной традиции, сложившейся на основе унаследованного исторического опыта и доминирующего в общественном сознании, определившего пути становления его научных позиций до самых мельчайших деталей.
Кульминацией научного творчества В.И. Ламанского является его труд "Три мира Азийско-Европейского материка". Именно эта работа привлекла большое внимание современников учёного и стала основой для восприятия его концепции последующими поколениями исследователей. Однако, проанализировав деятельность В.И. Ламанского в период публикации этого труда - 90-е гг. XIX века и в ближайшее историческое время, сопоставив биографические сведения с состоянием академической деятельности исследователя, автор пришёл к выводу о наметившемся в это время кризисе мировоззрения учёного. Под этим термином мы понимаем стагнацию научных разработок В.И. Ламанского, происшедшую на рубеже XIX и XX веков, причины которой мы постараемся определить в первой и второй главах работы. Введение в текст диссертационного исследования понятия "кризис мировоззрения учёного" имеет для нас принципиальное значение, так как оно может быть объяснено только с помощью объединённого анализа факторов частной жизни, общественной и академической деятельности В.И. Ламанского.
Главной концептуальной основой представленного диссертационного исследования стало всеобъемлющее, комплексное рассмотрение личности и научной деятельности учёного. Нам представляется некорректным строгое разграничение академической, общественной и частной жизни В.И. Ламанского. При взаимном рассмотрении этих сторон его персональной истории мы получаем возможность целостного восприятия этой неординарной личности, внёсшей огромный вклад в развитие отечественного славяноведения, в развитие культуры нашего государства. Такой тезис автору представленного диссертационного исследования позволило сформулировать глубокое изучение архивных материалов личного фонда учёного, которые впервые вводятся в научный оборот.
Таким образом, научная новизна представленного диссертационного исследования заключается в комплексном анализе академической, общественной и частной сторон жизни и деятельности В.И. Ламанского в соответствии с принципами персональной истории, являющейся составной частью новой интеллектуальной истории.
В историографии вопроса можно выделить две группы исследований.
Первая изучает формирование славянской национальной идентичности в России. Исследователей больше всего интересуют этапы развития и формы трансформации славянской идеологии, а также споры, возникавшие вокруг дихотомии "Россия - Европа" в российской интеллектуальной среде. По данной историографической проблеме существует острая дискуссия. Выделим её основные положения.
Славянофильство как явление русской жизни всесторонне исследовано Н.И. Цимбаевым.7 Он назвал это течение своеобразным итогом эволюции либерализма декабристского времени, выявившим общественные взгляды наиболее левых представителей раннего русского либерализма в условиях николаевской реакции. Цимбаев выделил несколько этапов в развитии этого течения, заметив, что в русском литературном языке, в общественной практике середины прошлого века термин "славянофильство" имел двойное значение: им обозначалось как "истинное славянофильство", так и славянофильство-славянолюбие. В глазах большинства современников смешение понятий служило основанием для отождествления взглядов А.С. Хомякова и И.В. Киреевского с идеями, политического панславизма. Исследователь определил, что на рубеже XIX и XX вв. слова "славянофил" и "славянофильство" приобрели новый оттенок. Для консервативной части русского общества они стали служить облагороженными синонимами таких понятий, как национализм, великодержавный шовинизм, дворянская реакция. Цимбаев выступает против попыток связать поздних славянофилов с панславистским направлением общественной мысли, приводя в качестве доказательства ряд основополагающих идейных расхождений.
Вопрос о соотношении понятий "славянофильство" и "панславизм" применительно к определению позиций ранних славянофилов в отношении славянства затрагивается в ряде работ М.Ю.
Досталь. Автор приходит к выводу, что нельзя сделать определённое заключение о наличии панславистских тенденций в славянофильских теориях. С одной стороны, славянофилы были сторонниками духовно-культурной славянской взаимности, причём преимущественно православных славян, ратовали за свободное и равноправное политическое бытие славянских народов. С другой стороны, их отношение к панславизму, трактуемому как политическое объединение славян под эгидой России было ситуативным и проявлялось в критические моменты истории Европы (например, в период революций 1848-1849 гг. и Крымской войны 1853-1856 гг). По мнению М.Ю. Досталь, для теоретических воззрений ранних славянофилов была важнее освободительная роль России в славянском мире и моральное право на эту миссию, чем конкретное решение вопроса о возможном государственном устройстве славян. Исследователь делает вывод о наличии в идеологии ранних славянофилов панславистских тенденций, которые не сформировались в целостную концепцию.
В исследованиях Л.Е. Горизонтова9 о противоборстве российской государственности и польской исторической традиции много внимания
Досталь М.Ю. Об элементах романтизма в русском славяноведении 40 — 50-х гг. XIX в. (по материалам периодики) // Славяноведение и балканистика в отечественной и зарубежной историографии. М., 1990; Досталь М.Ю. "Славянский вопрос" в мировоззрении графа С.С. Уварова // Славянская идея: история и современность. М., 1998; Досталь М.Ю. Славянский мир и славянская идея в философских построениях и "практике" ранних славянофилов // Славянский альманах. М., 2001. С. 85-95. 9 Горизонтов Л.Е. Славянофильство и политика самодержавия в Польше в первой половине 60-х годов XIX в. // Балканские исследования: Выпуск 15: Россия и славяне: политика и дипломатия. Материалы международной научной конференции "Россия и славяне XVIII в. - 1918 г" (Москва, 25 - 27 июня 1991 г.) / Отв. ред. Е.К. Вяземская.
14 уделено изучению механизмов принятия политических решений по национальной проблеме в самодержавной России и имперского менталитета её правящей элиты. На примере развития вопроса о западных областях Империи, исследователь сделал вывод об архаичности мышления сословно-конфессиональными категориями и предпочтении бюрократических методов ведения "русского дела". При этом российская политическая элита предпочитала широкую реформаторскую систему управления методам подавления. Возможно, этот стиль ведения дел был сформирован благодаря деятельности профессуры, сочетавшей в своём мировоззрении этатистские и либеральные тенденции.
Широкое исследование панславизма как явления русской и славянской культуры было предпринято в ряде работ О.В. Павленко.10 Под этим термином, как считает исследователь, подразумевались всевозможные варианты интеграции славянских народов, причём спектр их восприятия был чрезвычайно широк — от фантома варварского нашествия славян, сметающего утончённую европейскую цивилизацию до оптимистического представления об "омолаживании" европейских культурных ценностей. О.В. Павленко создана классификация различных течений панславистской идеологии, одной из которых является имперский панславизм. Автор определила их как теории о доминирующей роли России в славянском мире, создаваемые и культивируемые в "славянолюбивых" кругах российского общества. Принципиально новым является тезис О.В. Павленко о том, что хотя эти взгляды традиционно трактовались в историографии как экспансионизм и "реакционный М., 1992. С. 99 - 108; Горизонтов Л.Е. Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше. М, 1999.
консерватизм", они принадлежали к закономерным глобальным макроэкономическим, геополитическим, культурным сдвигам на европейском континенте и в Северной Америке во второй половине XIX -начале XX в., обусловленным модернизационными процессами. Поэтому необходимо преодолеть двойной стандарт, сложившийся в исторической литературе по этим вопросам.
Следует отметить два чешских исследования по данной проблеме. Первое из них принадлежит перу В. Черны и называется "Развитие и преступления панславизма".11 Это неоконченное эссе относится, по всей вероятности, к первой половине пятидесятых годов XX в. и представляет собой обзор развития панславизма не только в XIX, но и в XX в. Общая концепция автора монографии заявлена в самом её названии, не вполне научна и связана со временем создания работы - периодом возрастания влияния СССР на зарубежные славянские народы. Автором второй монографии — "Русский панславизм - реальность и фантазия" — является Р. Влчек, исследовавший различные течения российского панславизма XIX в. Выводы автора монографии в целом соответствуют общему состоянию современной российской исторической науки.
Указанные работы определили теоретическую систему координат представленного диссертационного исследования. Собственно В.И. Ламанскому в них уделено мало внимания, он вписан в историю противостояния западников и славянофилов, в историю формирования всеславянских идей.
Вторую группу изданий составляет литература, посвященная непосредственно В.И. Ламанскому. Её исследование выделено в отдельную главу представленной диссертации, так как изучение образов учёного, создаваемых на различных этапах развития исторической науки, является важной составляющей жанра научной биографии.
Источниковая база, нашего исследования чрезвычайно богата. Её можно использовать не только при изучении жизни и творчества крупнейшего российского славяноведа В.И. Ламанского, но и славянской идеи в целом. Отметим, что подобного анализа комплекса документов и материалов о творчестве В.И. Ламанского в современной отечественной историографии пока не существует.
В работе над представленным диссертационным исследованием нами были использованы; опубликованные и неопубликованные источники.
Многие научные и публицистические произведения В.И. Ламанского были напечатаны. Его работы выходили как отдельными изданиями, так и издавались в журналах.
Изучение этих материалов чрезвычайно важно для исследователей, занимающихся творчеством слависта. "Человек, создавая своё произведение, выражает в нём себя, более широко - современное ему общество, поскольку человек — существо социальное. Созданное человеком произведение, в свою очередь, может быть использовано для того, чтобы понять его создателя, получить информацию о нём".13 Опубликованные исторические, публицистические и филологические произведения В.И. Ламанского, его яркие, эмоциональные общественные выступления, многие из которых нашли отражение в печати,14 позволяют Медушевская О.М. Источниковедение: теория, история, метод. М., 1996. С. 16. 14 Например: Ламанский В.И. Могущество турок-османов в Европе (1396 — 1739): Речь, прочитанная на ежегодном акте Санкт-Петербургского университета 8 февраля 1880 года. СПб., 1881; Ламанский В.И. Чего нам особенно желать и что нам делать в западно-славянских землях: Речь, произнесённая в Общем собрании Славянского общества 15 ноября 1884 года. СПб., 1885; Речь Почётного члена Общества В.И. Ламанского в Санкт-Петербургском Славянском благотворительном обществе 23 ноября 1886 года по поводу болгарских событий. СПб., 1887 и др. Насколько нам известно, последняя публикация общественного выступления Ламанского состоялась:
нам судить об учёном не только как о специалисте в той или иной области славяноведения, они дают возможность взглянуть на его творчество более широко. Труды В.И. Ламанского помогают нам определить, как представлял учёный "ремесло историка", какие методы использовал он в своих исследованиях источников, какой обширной теоретико-познавательной и практической системой знаний он обладал.
К первой группе опубликованных источников относятся научные труды В.И. Ламанского. Крупный исследователь истории славяноведения Л.П. Лаптева отмечает, что в справочных изданиях указывается 410 опубликованных работ, вышедших из-под пера слависта. Однако она полагает, что имеющиеся в литературе списки далеко не полны.15 И это действительно так. В "Библиографии учёно-литературных трудов В.И. Ламанского и материалах для его биографии", составленных П.Д. Драгановым указано 467 трудов исследователя на момент 1904 г.16 Правда, в представленный список вошли не только научные и публицистические произведения учёного, но и его рецензии, включены в него также и сборники, в составлении которых В.И. Ламанский участвовал в качестве редактора.
Не удалось выявить новых исследований, написанных и изданных славистом в последнее десятилетие его жизни, однако, после смерти Ламанского в 1914 году были переизданы некоторые более ранние произведения учёного.17 Новое обращение к научным трудам Ламанского было связано не только с уходом историка из жизни, но и с началом Ламанский В.И. Речь на Славянском съезде 1867 г. // Русско-славянская цивилизация: исторические истоки, современные геополитические проблемы, перспективы славянской взаимности / Сост. Е.С. Троицкий. М, 1998. С. 393 -394.
Первой мировой войны и, как следствие, с оживлением обсуждения славянской темы в российском обществе.
По степени научной значимости можно выделить несколько произведений В.И. Ламанского из числа опубликованных отдельными изданиями. Первым своим ученым трудом он назвал магистерскую диссертацию "О славянах: в Малой Азии, в Африке и в Испании",18 защищенную 20 января 1860 года (даты указаны по старому стилю -О.С.). В этом исследовании молодой учёный проанализировал найденные им памятники культуры и письменности малоизученных, исчезнувших, исчезающих и малочисленных групп славянства, находящихся в разные периоды своего развития под политической властью инонациональных государств и в иноплеменном окружении, а так же восстановил некоторые страницы их истории.
Очень важны для изучения научного творчества В.И. Ламанского его докторская диссертация "Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе",19 исследование по истории Восточного вопроса "Государственные тайны Венеции"20 (крупнейший сборник документов, собранных, славистом в Италии и изданных в 1884 г.) и историософский трактат "Три мира Азийско-Европейского материка".
Докторская диссертация В.И. Ламанского посвящена изучению некоторых мало разработанных вопросов политической и культурной истории Восточной Европы или греко-славянского мира (как определил этот регион сам учёный в первой главе исследования) в период средневековья и нового времени. В третьей главе работы славист проанализировал немецкую историографию истории славянства. Выбор работ для исследования и критики проводился весьма тенденциозно, в Петербурге, в 1893 и 1894 гг. вышла в Оломоуце на чешском языке в переводе К. Вольфа под заглавием "Tfi svety Azijsko-Evropske pevniny".22 В 1916 году, вскоре после смерти В.И. Ламанского, его историософский трактат был переиздан в Петрограде.23 Этот факт доказывает неослабевающий интерес к проблеме независимости славянских народов Центральной Европы и Балканского полуострова и к вопросу о "славянском братстве"; интерес, который ещё более усилился в период Первой мировой войны.
Отрывок из этого исследования был опубликован в сборнике статей "Русско-славянская цивилизация: исторические истоки, современные геополитические проблемы, перспективы славянской взаимности", вышедшем под редакцией Е.С. Троицкого.24 В этом же сборнике опубликована речь В.И. Ламанского на Славянском съезде 1867 г.25
Следующей группой опубликованных трудов В.И. Ламанского являются его многочисленные публицистические произведения. Публицистика наряду с научной работой являлась важнейшим направлением деятельности этого учёного.
За свою долгую творческую жизнь историк сотрудничал со многими научными, просветительскими и публицистическими изданиями. Его статьи печатались в журналах "Русская беседа", "Библиографические записки", "Отечественные записки", "Русская старина", в Журнале Министерства Народного Просвещения; в газетах "Голос", "День", "Новое время" и многих других; в специализированных научных и общественных изданиях, таких как "Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских" при Московском университете и "Известия Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества".
По инициативе В.И. Ламанского в 1890 году было образовано новое научное издание Императорского русского географического общества - журнал "Живая старина". С этого времени до 1910 года Владимир Иванович являлся его главным редактором и опубликовал там много материалов, в числе которых архивные документы, части эпистолярного наследия отечественных и зарубежных славистов и многое другое.27
В.И. Ламанский был одним из самых деятельных сотрудников Санкт-Петербургского отделения Славянского благотворительного общества. Многие его выступления на заседаниях Общества были опубликованы в журналах или выходили отдельными брошюрами.
В отдельную группу источников выделены материалы о В.И. Ламанском как педагоге. Они представляют собой литографированные тексты лекционных курсов слависта. Как известно, учёный вёл активную Новый сборник статей по славяноведению... С. XI - LXTV.
27 Лаптева Л.П. Указ. соч. С. 269; Лаптева Л.П. В.И. Ламанский и славянская тема в русских журналах рубежа ХГХ — XX веков // Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997. С. 118 - 129; Саприкина О.В. Славянская идея в трактовке В.И. Ламанского на страницах российских периодических изданий (60 - 80-е годы ХГХ века) // Россия и Европа: поиск единства и апология самобытности: Бюллетень научного семинара молодых учёных. М., 1999. Вып. 4. С. 7.
преподавательскую деятельность. В 1865 г. Ламанский получил должность доцента по кафедре славянской филологии Санкт-Петербургского университета, в 1871 г. он стал экстраординарным, а в 1873 - ординарным профессором кафедры славянской филологии, в 1890 г. удостоился звания заслуженного профессора, а в 1900 г. - академика. С 1872 г. он преподавал также в Санкт-Петербургской духовной академии, где 25 лет занимал кафедру русского и церковнославянского языка и истории русской литературы. С 1890 по 1900 гг. Ламанский состоял профессором Академии Генерального штаба.29
Учёный так и не издал ни одного своего лекционного курса отдельной монографией, хотя части его лекций вошли в историософские сочинения слависта, например в знаменитые "Три мира Азийско-Европейского материка". Однако наиболее значительные курсы лекций В.И. Ламанского были литографированы по его разрешению в соответствии с записями студентов. Таким образом увидели свет "Записки по истории славян — Венгрии и Чехии" (курс, прочитанный В.И. Ламанским для специалистов в 1878-1879 акад. году), "История славян" (курс 1881-1882 акад. года), "Обозрение славянских наречий и народностей" (курс 1882-1883 акад. года), а также "Лекции по славяноведению".31 По этим изданиям можно рассмотреть содержание лекционных курсов учёного и педагога по славянской истории и филологии, проследить, каким образом они изменялись с течением времени, какие именно теоретические выкладки слависта легли в основу а РГИА. Ф. 733. Оп. 150. Д. 316. Л. 8 об. - 9 об.
не только его преподавательской деятельности, но и историософской концепции.
Корпус неопубликованных материалов, свидетельствующих о жизненном пути и творческой деятельности В.И. Ламанского весьма значителен. Источники находятся в нескольких архивных учреждениях. Большая часть документов хранится в архивах Санкт-Петербурга.
Прежде всего, это документы официального характера. Они размещены в нескольких фондах Российского государственного исторического архива (РГИА).
В фонде № 733 — "Департамент народного просвещения" собраны дела о жизни и научной деятельности профессоров высших учебных заведений (в том числе виднейших славистов — В.И. Ламанского, Ф.Ф. Фортунатова, А.Н. Пыпина, А.А. Шахматова и других), уставы и отчёты научных обществ при вузах. В этом фонде также представлены сведения о культурных связях России с зарубежными славянами: о прохождении представителями зарубежных славянских народов курса российских учебных заведений, о попытках объединения научных сил славянских народов для совместного решения ряда проблем в области славяноведения и многое другое.
Фонд № 733 чрезвычайно обширен, документы о В.И. Ламанском составляют лишь часть его, но, несмотря на это, они дают нам большое количество сведений о жизненном пути, исследовательских и общественных проектах учёного. Документальные свидетельства о В.И. Ламанском присутствуют в описях № 27, 28, 47, 120, 121, 130, 141, 145, 150, 151, 152, 193, 194, 195, 226. В Деле Департамента народного просвещения об утверждении и увольнении профессоров Санкт-Петербургского университета за период с 23 января 1888 г. до 10 мая 1889 г. содержится послужной список В.И. Ламанского.32 В фонде имеются сведения о научных командировках исследователя в славянские земли, в Германию, Италию, Австрию и Швейцарию, об изучении им славянских языков, о присвоении ему учёных степеней и званий, о награждении его черногорским орденом, об избрании его почётным членом Харьковского университета.33
В фонде № 733 содержится обширная официальная переписка В.И. Ламанского разных лет с попечителями Петербургского учебного округа о разрешении ему читать циклы публичных лекций в пользу несостоятельных студентов университета.34 Большой интерес представляет также документ, свидетельствующий о представлении императору труда В.И. Ламанского "Secrets d Etat de Venise".35 Дело Департамента Народного Просвещения о назначении пособия профессору В.И. Ламанскому на издание журнала "Славянский мир" содержит прошение Ламанского в Департамент об издании нового журнала славянской тематики от 24 апреля 1895 г. и отказ Департамента учёному от 28 мая 1895 в связи с отсутствием финансовых средств.
Следовательно, документы подобраны таким образом, что могут свидетельствовать не только о жизненном пути, научных взглядах и общественных убеждениях учёного, но и о направлениях правительственной политики в исследуемый период.
В фонде № 744 - "Указы и доклады по министерству" — находится дело об утверждении В.И. Ламанского ординарным академиком. В фонде № 740 РГИА хранится дело о назначении пенсии дочери В.И. Ламанского — О.В. Покровской38 и некролог В.И. Ламанскому с перечислением его научных заслуг. Большой комплекс документов, также носящих официальный характер, по общественной деятельности В.И. Ламанского в Санкт-Петербургском Славянском благотворительном обществе в период с 1868 года до конца его жизни находится в Историческом архиве города Санкт-Петербурга в фонде № 400 - "Петроградское Славянское благотворительное общество, 1868-1918".40 Эта подборка документов широко раскрывает направления деятельности Славянского общества, его программы, огромную роль, которую играл В.И. Ламанский в деятельности Общества, реакцию общественности и правительственных кругов на мероприятия, проводимые этой организацией. Здесь же находятся документы, свидетельствующие о живом участии, которое принял В.И. Ламанский в организации и редактировании журнала "Известия Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества". Сведения об этом находятся также в личном фонде учёного, хранящемся в Санкт-Петербургском филиале архива Российской Академии Наук.41
В фонде № 14 Исторического архива города Санкт-Петербурга — "Петроградский университет, 1819-1919" - хранится личное дело В .И. Ламанского как студента, а позднее - преподавателя университета.42
Следующей группой неопубликованных источников являются документы личного происхождения. Большинство их хранится в личном фонде академика В.И. Ламанского, который находится в Санкт-Петербургском филиале архива Российской Академии Наук (ПФА РАН).
Трудно переоценить значение личного фонда учёного. Фонд № 35 - "Ламанский Владимир Иванович " был приобретён архивом Академии Исторический архив г. Санкт-Петербурга. Ф. 400 (Петроградское Славянское благотворительное общество, 1868 - 1918 гг.).
Наук от наследников учёного в 1925 г. В архив также вошла небольшая часть фонда из Рукописного отделения библиотеки Академии Наук, а в 1932 г. была принята часть фонда из Историко-лингвистического института (главным образом рукописи трудов Ламанского). Часть писем учёного (от А.К. Толстого, Н.Г. Чернышевского, Ф.М. Достоевского, Ф.И. Тютчева, Н.Ф. Щербины) была передана в Пушкинский Дом при приобретении фонда в архив Академии Наук в 1925 г.
Документы личного происхождения, находящиеся в фонде В.И. Ламанского, можно разделить на несколько видов.
1. Рукописи трудов по языку и истории славянских народов и материалы к ним. Комплекс этих материалов, большей частью опубликованных, обширен. Он включает:
труды по истории развития общеславянского языка ("Об общеславянском значении русского литературного языка", "Появление и развитие литературных языков у народов славянских. Глава I", рецензии на статьи по вопросам об общеславянском языке, "Славянские племена и языки", "Восточный славянский язык", "О разделении славянских наречий", "Исторический очерк учения о глаголице как изобретении Константина Философа и о так называемой кириллице, изобретении неизвестных греков, крестивших русского князя Владимира - мнение Добнера, или изобретении Климента Величского (ум. в 916 г.) — мнение Шафарика, Миклошича и Ягича" и др.);
труды по истории и литературе славян ("Об изучении греко-славянского мира в Европе", "История славян", "История ускоков" и материалы к этой работе, "Краткая история латышей и общее их изображение" и материалы к этой работе, "Болгары на острове Кипре в XIV в.", "История славянства и современное положение народов", "Об отношении Чехии к Германии", "Об отношении чехов к Польше и России (по поводу одной библиографической редкости)", "Об отношении славян к мадьярам", "Письма о славянстве вне России", материалы для издания "Secrets d Etat de Venise" и др.).
Среди этих работ хранится большое количество черновиков, подготовительных материалов, отрывков, не вошедших в опубликованные труды. Некоторые исследования В.И. Ламанского так и не вышли в печати. Так, среди исторических и литературных трудов учёного нами обнаружено несколько неопубликованных: "Очерк истории польской литературы", "О необходимости сохранения латинской азбуки для литовцев" и материалы к этой работе,43 "Проекты славянских федераций", "Исторические письма об отношении русского народа к его соплеменникам"45 и др. Последние три текста хранятся среди исторических работ в разделе "Статьи публицистического и полемического характера" и имеют большое значение для изучения мировоззрения слависта.
2. Рукописи лекций В.И. Ламанского по истории славянских народов и по славяноведению. Например, "История Чехии, Польши и Венгрии до XIV в.", "Краткий обзор внешних и внутренних событий с Ягайла до Стефана Батория с 1386 по 1586 г.", "Обозрение народностей и наречий славянских" и др. Отметим, что эти материалы так и не были опубликованы.
3. Рукописи по изучению биографии М.В. Ломоносова и других учёных и писателей, такие как "М.В. Ломоносов. Биографический очерк", "М.В. Ломоносов и Академия Наук" и материалы к этой статье, "Столетняя память М.В. Ломоносову. 4 апреля 1865 г.", "Об увековечивании памяти М.В. Ломоносова", "Краткая биография И.И. Срезневского", "К биографии И.С. Аксакова" и др.
4. Рецензии В.И. Ламанского на труды других лиц, черновики докладов, сообщений и речей, посвященных памяти учёных-славистов А.Ф. Гильфердинга, Я.Коллара, Л.Н. Майкова, А.С. Хомякова, некролог Ю.Ф. Самарина, речь по поводу столетнего юбилея П.О. Шафарика.
5. В личном фонде В.И. Ламанского хранятся его многочисленные выписки из русских и иностранных печатных источников, списки и копии с документов, хранящихся в архивах России и за границей. Среди них находятся материалы по истории славянского средневековья, по истории славянских литератур, по исторической географии, историй болгарского народа, по истории Венгрии, Польши, Чехии и других народов; выписки из сербских летописей, из старинной рукописи о путешествии русских в Индию, из сочинения Птолемея о Сарматии и Европе, выписки из рукописей по вопросам сравнения христианской и иудейской религий, тетради с записями по русской истории, по истории распространения христианства в Европе, материалы по славянской геральдике и лингвистике, по грамматике церковнославянского языка и многие другие.
6. Девятнадцать записных книжек с записями научного характера, принадлежащими перу В.И. Ламанского.
7. Достаточно большое место в личном фонде слависта занимают материалы, связанные с его деятельностью в Академии Наук, в Санкт-Петербургском университете, в Русском географическом обществе, в Русском археологическом обществе, в том числе - статьи В.И. Ламанского об истории и о деятельности этих организаций.
8. Материалы к биографии учёного содержат: его дневники различного времени - от студенческих лет до конца жизни; черновики заявлений; доверенности; документы о поездке за границу; грамоты и знаки отличия; дипломы, например о присвоении В.И. Ламанскому учёной степени доктора славянской филологии в 1871 г.; об избрании его действительным членом Русского географического общества;
поздравительные адреса; материалы членов семьи В.И. Ламанского, в том числе - документы о его браке и узаконении детей. Материалы к биографии включают также юношеские работы Ламанского, такие как: тетради с записями по средневековой истории, по русской словесности, по греческому языку и по русской грамматике; тетради латинских и французских переводов; примечания к переводу "Одиссеи" В. А. Жуковского; выпускное сочинение В.И. Ламанского в университете "Рассуждение о языке Русской Правды".
1. В фонде В.И. Ламанского сохранились рукописи других учёных, с которыми славист сотрудничал в университете, в Академии Наук или в различных обществах, состоял в тесных научных контактах, например: работа В.В. Макушева "Итальянские архивы. Неаполь и Палермо", труд И.В. Ягича "К истории сербского языка" и другие.
2. Значительная часть эпистолярного наследия В.И. Ламанского также хранится в его личном фонде. Учёный вёл оживлённую переписку с родными, коллегами и друзьями. Темой писем были научные исследования, современная политическая ситуация, причём преимущественно обсуждались события в России и в славянских землях, и, безусловно, события личной жизни авторов. В письмах содержатся просьбы Ламанского и к Ламанскому о присылке статей и рецензий для публикации в научных журналах, сведения о передаче исследователями друг другу копий и выписок из исторических документов. В письмах учёного, относящихся к 80-м гг. XIX в. очень часто встречаются сетования на непопулярность славянской идеи и, следовательно, славистической периодики в российском и особенно чешском общественном мнении.
Письма В.И. Ламанского и к В.И. Ламанскому служат поистине бесценным источником по исследованию его биографии, уточнению политических предпочтений и научных взглядов (ведь зачастую в личной переписке содержатся факты и мнения, которые по тем или иным обстоятельствам не могут оказаться в печати или в официальных документах). Эпистолярное наследие В.И. Ламанского также показывает, насколько широк был круг научного общения слависта и как многообразны научные и политические сюжеты, обсуждавшиеся его коллегами, друзьями и учениками. Среди адресатов исследователя были как русские, так и зарубежные учёные - И.С. Аксаков, О.М. Бодянский, А.С. Будилович, В.П.. Бузескул, В.В. Ганка, А.Ф. Гильфердинг, В.И. Григорович, М.С. Дринов, Ф.Ф. Зигель, Д.И. Иловайский, Н.И. Кареев, Л. Каравелов, М.Н. Катков, В.О. Ключевский, Н.И. Костомаров, М.О. Коялович, Ф... Палацкий, Н.П. Пашич, И.С. Пальмов, НА. Попов, А.Н. Пыпин, СМ. Соловьёв, И.И. Срезневский, Я. Шафарик, А.А. Шахматов и многие другие..
Часть эпистолярного наследия В.И. Ламанского хранится в Отделах рукописей Российской государственной библиотеки,46 Российской национальной библиотеки, Центральной научной библиотеки Украины и в некоторых других архивах. Из-за сравнительно небольшой подборки документов в этих хранилищах отсутствует фонд В.И. Ламанского, письма от него и к нему можно найти в собраниях других лиц. Кроме того, в "Литературном Архиве Памятника Национальной Письменности" в Праге в наследии А. Патеры находится 40 писем Ламанского к этому библиотекарю Чешского музея, большому знатоку памятников древнечешской письменности, а также архивных АО материалов. Отдельные письма Ламанского были напечатаны в различных сборниках,49 большая же часть его эпистолярного наследия осталась неопубликованной.
Таким образом, этот широкий и разнообразный круг источников даёт возможность, на наш взгляд, достаточно полно осветить историю жизни и деятельности, а также исследовать научную концепцию талантливого учёного, яркого общественного деятеля и педагога В.И. Ламанского. Проведённый анализ источниковой базы позволяет сделать выводы о том, что хотя значительная часть научных и публицистических работ исследователя была напечатана, архивохранилища содержат богатейший материал официального и личного характера, ряд неопубликованных работ, позволяющих полнее и многограннее осветить личность и научные взгляды выдающегося слависта второй половины XIX — начала XX вв. В.И. Ламанского. При этом значительная часть неопубликованных источников об этом учёном только начинает
Подробнее об этом см.: Лаптева Л.П. Переписка между русским славистом В.И. Ламанским и чешским учёным Адольфом Патерой как источник по истории русско-чешских связей во второй половине XIX века // ZborniK filozofickej fakulty university Komenskeho. Bratislava, 1980. RochikXXXI. Historica.
49 См.: Переписка двух славянофилов - И.С. Аксакова и В.И. Ламанского / Сообщила О.В. Покровская-Ламанская // Русская Мысль. 1916. № 9, 12. 1917. № 2, 3, 4; Из переписки Н.И. Костомарова с В.И. Ламанским (1858 - 1867) / Сообщила О.В. Покровская - дочь В.И. Ламанского. // Голос мнувшего. 1917. № 1; Документы к истории славяноведения в России (1850 - 1912) / Под ред. Б.Д. Грекова. М., 1948; Slovanska korespondence K.J. Erbena: Korespondence s cizimi korespondenty I Red. Zd. Urban. Praha, 1971; Зарубежные славяне и Россия: Документы из архива М.Ф. Раевского. 40 - 80 гг. ХГХ в. / Под ред. С.А. Никитина. М., 1975.
вводиться исследователями в научный оборот, шаг в этом направлении сделан в данном диссертационном исследовании.
Представленное диссертационное исследование построено по проблемно-хронологическому принципу и состоит из введения, трёх глав, заключения, систематизированного списка использованных источников и литературы, четырёх приложений.
Структура и хронологические рамки работы предопределены её целью и задачами.
Во введении даётся обоснование темы, анализируется комплекс источников и степень изученности проблемы, представлен также общий очерк историографии.
Первая глава — "Академик В.И. Ламанский: жизненный и творческий путь учёного" - посвящена научной и персональной биографии В.И. Ламанского, следовательно, соответствует датам жизни слависта - 1833-1914 гг., причём большее внимание уделено времени его активной профессиональной деятельности, то есть периоду конца 1850 — 1890-м гг. Те же хронологические рамки определены для второй главы, посвященной анализу историософских взглядов учёного - "Формирование и эволюция концепции «трёх миров Азийско-Европейского материка»". Хронологические рамки третьей главы - "В.И. Ламанский в оценках современников и исследователей" — ограничены второй половиной XIX -началом XXI вв. В ней классифицирована и исследована обширная литература о В.И. Ламанском.
В заключении подведены итоги исследования жизненного пути, творческого наследия В.И. Ламанского и реакции в отечественной историографии на его научные и общественно-политические взгляды.
Приложениями к работе являются фотографические портреты В.И. Ламанского (один из них - с автографом учёного), помещённые в его юбилейные сборники учениками и один из документов, характеризующих концепцию слависта в период её формирования — "Исторические письма об отношениях русского народа к его соплеменникам" (три письма). Они представляют собой самостоятельную и достаточно объёмную статью, вероятно подготовленную В.И. Ламанским для какого-либо издания, но так и не напечатанную. Письма не датированы, но по характеру представленных в них сведений и оценок вероятнее всего относятся к 60-м гг. XIX в. Данный документ хранится в личном фонде учёного50 и впервые вводится автором представленной диссертации в научный оборот.
Становление учёного-слависта
Владимир Иванович Ламанский родился 26 июня (8 июля) 1833 г. в Санкт-Петербурге в дворянской семье. Его отец, Иван Иванович Ламанский (1793-1879), был директором особой канцелярии министерства финансов и сенатором.51 Семья Ивана Ивановича и его жены Веры Яковлевны была большой. Они дали своим детям прекрасное образование, что впоследствии обеспечило их сыновьям видное положение в обществе. Старший из братьев Ламанских, Яков Иванович (1822 г.р.), был директором Технологического института в Санкт- Петербурге. Другой брат, Евгений Иванович (1825-1901), получил экономическое образование и стал известным финансовым деятелем второй половины XIX в. По существу, Е.И. Ламанский определял банковскую политику России в 60-70-х гг. XIX в. Будучи последовательным сторонником манчестерской школы, он отрицательно относился ко всякой регламентации частной экономической деятельности. Как управляющий Государственным Банком Российской империи, Е.И. Ламанский способствовал образованию и распространению частных кредитных учреждений. Младший из братьев, Сергей Иванович (1842 г.р.), был известен как физик и физиолог. В 1890 г. Е.И. Ламанский написал "Воспоминания", в которых упомянул еще одного брата — Порфирия, служившего в 1849 г. в департаменте внешней торговли и арестованного в том же году на короткое время в связи с его причастностью к кружку Петрашевцев.53 Кроме уже названных, у Владимира Ламанского были сестры Олимпиада, Глафира и Вера.
На формирование личности и научных интересов В.И. Ламанского повлияла весьма интеллектуальная и прогрессивная обстановка, царившая в доме его отца и классическое образование. В семье царили либеральные взгляды, нелюбовь к цензуре. Уже в зрелые годы Ламанский писал: "Лет с пятнадцати, если не раньше я стал чувствовать неприязнь и отвращение к ... предварительной цензуре. И дома, в семье, очень любившей и уважавшей просвещение и литературу, ... (слова) "цензор", "цензура" не пользовались никаким уважением. И родители мои и старшие братья приобретали и читали разные иностранные книги и журналы, тогда запрещённые, и в гимназии — классической, Уваровской, - я учился в 1-й, ... ни от товарищей старших, ни от любимых учителей я никогда не слыхал ничего такого, что бы могло поколебать это чувство неуважения к цензуре .
Ещё будучи гимназистом, Владимир мог слышать беспрестанные рассуждения и споры о политико-экономических вопросах между горячими поклонниками Ш. Фурье и К.А. Сен-Симона. В доме Ламанских имелась обширная библиотека, в которую вошла "вся почти тогдашняя самая строго запрещённая литература", в том числе и сочинения П.Ж. Прудона.55 Всё это побудило молодого Владимира Ламанского увлечься историей, особенно историей Франции - государства, пережившего менее чем за сто лет несколько революционных бурь, создавшего свод гражданского законодательства и породившего личности поистине европейского масштаба. Судьба Владимира определилась: в 1850 г., после окончания Первой петербургской гимназии с золотой медалью,56 он поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета.
В годы учёбы сформировались интересы будущего учёного. В письмах и дневниках студенческого периода можно найти некоторые предварительные замечания, касающиеся славянских языков и его формирующихся научных пристрастий: "И образ жизни моей таков -утром в университет, вечером дома, за письменным столом занимаюсь... Но самый любимый мой профессор - это Срезневский. К нему я хожу и во второй курс, где... мы... читаем Краледворскую рукопись или собрание древних чешских стихотворных памятников IX-XIV вв., найденных
Ганкою... в старой башне между разным хламом".57 Этот отрывок из письма Владимира Ивановича свидетельствует об уже появившемся с первого курса интересе его к изучению славянских языков и славянской истории.
С любимым своим учителем и ученым - И.И. Срезневским студент Владимир Ламанский читал Краледворскую (1817) и Зеленогорскую (1818) рукописи - памятники эпохи чешского национального возрождения, созданные известным литератором В. Ганкой и поэтом-романтиком И. Линдой и; выдаваемые ими за древнечешские эпические произведения. Краледворская и Зеленогорская рукописи были настолько талантливо исполнены, что их поддельностьбыла раскрыта гораздо позднее - во второй половине XIX века. Тогда же Ламанский, уже профессор, написал о них работу "Новейшие памятники древнечешского языка".59
Продолжая рассказ о занятиях в семинаре И.И.Срезневского, студент Владимир Ламанский заметил: "Язык их (Краледворской и Зеленогорской рукописей - О.С.) очень легкий, и в то же время вообще все славянские наречия мало различались между собою".60 Это самое первое и пока ещё очень предварительное замечание Ламанского о славянских языках и наречиях. В своих многочисленных филологических работах Владимир Иванович позже будет неоднократно отрицать эту "похожесть" и вновь возвращаться к ней.
В.И. Ламанский - профессор Санкт-Петербургского университета
Собранные материалы позволили Ламанскому существенно расширить свою исследовательскую и педагогическую деятельность. После защиты докторской диссертации 1 марта 1871 г., он был утвержден в степени доктора славянской филологии, а 12 апреля 1871 г.. - в должности экстраординарного профессора по кафедре славянской филологии. 5 марта 1873 г. он стал ординарным профессором по той же кафедре.128
Значительная часть жизни учёного была отдана преподавательской деятельности. Он читал курсы по истории славян, по славяноведению, по истории Венгрии и Чехии, по сравнительному обозрению славянских наречий и народностей, по языкознанию.129 В 1899 г. в "Записке" по поводу замещения кафедры славянской филологии, направленной министру Народного Просвещения славист так охарактеризовал свою педагогическую деятельность в Санкт-Петербургском университете, где он к этому времени непрерывно преподавал уже 30 лет (с 1869 г.): "Я ... читал "Введение в славяноведение" и занимал студентов чтением образцов и отрывков старых и новых, произведений различных писателей или памятников народной словесности, как на южно- , так и на северо-западных славянских языках, читал также отдельный курс по истории славянских литератур. С 70-х же годов я всё больше стал сосредотачиваться на занятиях историей и читал или обзоры источников истории то южнозападных, то северо-западных славянских земель, а затем перешёл к чтениям об отдельных периодах общеславянской истории. Курсы мои никогда не пользовались большой известностью, но два юриста и несколько филологов были внимательнейшими их посетителями с I до IV курса включительно. Из юристов — один, Кузнецов, занятый практической деятельностью, и поныне не бросил своих занятий славянством и Литвою; другой - проф. Зигель; из филологов - несколько профессоров, гораздо больше меня сделавших для науки, сохраняют ко мне искреннюю привязанность и не перестают поныне меня называть своим учителем".130
Столь скромно оценивая собственную преподавательскую деятельность, учёный грешит против истины. Большое количество учеников, писавших под его руководством свои первые научные работы и продолжавших научные контакты и искреннюю дружбу с ним, став самостоятельными специалистами, свидетельствуют об его огромном влиянии на формирование Санкт-Петербургской школы славистов.
Следует отметить, что задачи славистики как науки и университетской дисциплины представлялись Ламанскому не отвлечёнными, а непосредственно связанными с общественной и политической жизнью. В приветствии И.И. Срезневскому от имени историко-филологического факультета он определил их так: "Сравнительное и целостное изучение славянского племени в отношениях лингвистическом, археографическом и историческом — такова задача славистики. Славистика в современном значении этого слова наука ещё молодая. Ведя своё начало с конца прошлого столетия, она почти ровесница сравнительного языкознания, политической истории и химии. Подобно своим сверстницам, в короткое время существования она успела создать обширную литературу, богатую многими классическими трудами, возымела глубокое влияние ... на политическую и социальную жизнь целых племён, возбудив и вооружив их на борьбу за свободу и независимость. В европейской науке возникла целая литература о славянских вопросах. ... Европейские кабинеты и правительства сочли своим долгом считаться со славянством. Целые отрасли знания обогатили в последнее время науку самыми плодотворными открытиями, особенно в сравнительном изучении европейских языков, древняя и средневековая история Европы им много обязаны...".
Для исследователя утилитарное, подчинённое непосредственным политическим нуждам значение славистики было равноценно её развитию как науки. Популяризацию идей освобождения славянских народов от иноземной зависимости, объединения их под предводительством России он считал главнейшей задачей своей общественной и преподавательской деятельности.
Однако научный подход к изучению славянской истории и филологии, глубокие знания, широкое видение проблем, воздействие на личности учеников привело к тому, что далеко не все выходцы из школы Ламанского разделяли его мировоззрение. Среди них, были ярые славянофилы и ярые западники. Так, к его старшим ученикам принадлежал славянофил, и даже русский шовинист, филолог по роду деятельности, А.С. Будилович. Со славянофильских позиций написаны многие исторические сочинения И.С. Пальмова, к славянофилам себя причислял также К.Я. Грот. Но Т.Д. Флоринский, хоть и являлся славянофилом по мировоззрению, по методу исследования был позитивистом. Ф.Ф. Зигель также придерживался позитивистской методологии.
Поздние ученики Ламанского, воспринявшие его историческую и филологическую школу, но жившие в иную эпоху, считали славянофильский подход к истории анахронизмом. Самый младший ученик слависта - Н.В. Ястребов, в отличие от монархических взглядов своего учителя, поддерживал идею конституционно-демократического устройства России. Другой поздний ученик Ламанского — А.Л. Погодин придерживался либеральных взглядов и был по духу близок к кадетской партии, при этом он отличался весьма трезвым взглядом на "славянскую взаимность" и отвергал славянофильские построения, называл себя сторонником И.С. Тургенева, то есть писателя - западника.
Взгляды самого Ламанского на славянство, его политические убеждения также менялись с течением времени, но огромным оставалось воздействие его личности на молодое поколение, пробуждение в учениках интереса к наукам о славянстве, формирование у них собственных суждений, независимо от нюансов мировоззрения учителя.
В 1890 г. славист стал заслуженным ординарным профессором Санкт-Петербургского университета, в котором протекала его основная педагогическая работа.134 С 1883 по 1885 гг. Ламанский был деканом историко-филологического факультета.135 С 1872 г. он преподавал также в Санкт-Петербургской духовной академии, где 25 лет занимал кафедру русского и церковнославянского языка и истории русской литературы.136 С 1890 по 1900 гг. Ламанский состоял профессором Академии Генерального Штаба.
Развитие представлений В.И. Ламанского о "греко-славянском мире" в 60 - 80-е гг. XIX в.
Первым крупным научным трудом В.И. Ламанского была его магистерская диссертация "О славянах в Малой Азии, в Африке ив Испании",204 защищенная 20 января 1860 года (даты указаны по старому стилю — О.С). Славист исследовал историю малочисленных групп славянства, проживавших в окружении этнически чуждых народов, выявлял памятники их культуры и письменности. Уже в этой ранней работе Ламанский провёл собственную классификацию европейских народов и всего хода их исторического процесса. Он выделил: 1) мир романо-германский; предтечей "нового" (современного - О.С.) мира являлся древний, классический; 2) мир греко-славянский, который В.И.Ламанский не разделял на предшествующий и современный.
Греко-славянский мир представлялся Ламанскому отделённым от романо-германского как от центра европейской жизни, в которую только еще предстоит влиться "каждому славянину, будет ли он с берегов Вислы, Невы, Волги, Саввы, Дуная, синего Адриатического моря с его десятками тысяч природных отважных моряков, потомков вольных дубровчан, или с берегов Амура, этого восточно-азиатского Дуная, открывающего русской стихии, а с ней и всему славянскому миру свободный доступ к великому океану, где зачинается бодрая, деятельная жизнь, богатая будущим". В этом отрывке В.И. Ламанский отметил, что славянству только предстоит влиться в "деятельный" мир "западно-европейской образованности". Правда, лидерство в этом процессе исследователь отдал России. На данном этапе В.И. Ламанский не выделил причины подобного расхождения двух миров по темпам развития.
Отметим, что 60-80-е годы прошлого века были временем формирования научной концепции и определения политических взглядов слависта как зрелого исследователя и общественного деятеля. Одновременно это был период активного взаимодействия Российской империи с зарубежными славянскими народами — этнографическая выставка и Славянский съезд в Москве в 1867 году, восточный кризис 1875-78 гг., русско-турецкая война 1877-78 гг., существенно поколебавшая представление о приоритетном влиянии России на судьбы славянских народов и ставшая проверкой теоретических постулатов политиков и ученых по славянскому вопросу. Какие же формы приняла славянская идея, эволюционировавшая в концепцию "трёх миров Азийско-Европейского материка", в ранних и зрелых публицистических трудах В.И. Ламанского?
С самого начала своей деятельности исследователь стал причислять себя к славянофилам. Рассмотрим, каким образом он сам определил место и сущность их теории. Ламанский считал, что возникновение славянофильской школы относится к периоду между Крымской войной и Парижским миром, хотя зачатки её относятся к 30 - 40-м гг. XIX в. Предшественников современных славянофилов он видел в М.В. Ломоносове, Н.М. Карамзине (позднего периода творчества), А.С. Грибоедове и др. В противовес рационалистическим, нигилистическим и атеистическим взглядам, господствующим на Западе, славянофилы своё внимание сосредотачивали на развитии национальной, народной самобытности славянских племён, православии, росте просветительных начал. По мнению учёного, российские деятели этого направления никогда не проповедовали вражды к Западу, всегда с глубоким уважением относились к его достижениям в области науки, культуры, политики и экономики, приветствовали сближение с ним: "... дозволив нам овладеть современными приёмами диалектического познания и обогатиться громадной опытностью Запада. Только благодаря этому сближению стало, наконец, возможно у нас строго научное определение взаимных отношений романо-германского Запада и греко-славянского Востока...".206 Признавая всё величие европейской цивилизации, отмечал Ламанский, славянофилы утверждают, однако, что она не есть единственно возможная, и её современное состояние не отменяет, а, наоборот, вызывает необходимость появления иной культуры и цивилизации.207
Ламанский был согласен с западными теоретиками в том, что человечество стоит на пороге новой эпохи, но её характер, как славянофил, определял по-иному: "Новая эпоха обозначится не падением и искоренением христианства и повсюдным торжеством материализма и атеизма, а ... тем, что передовая роль в истории человечества от народов романо-германских достанется России и вообще миру греко-славянскому, носителю высшего просветительного начала (православия и народности — О.С.)".208
Что касается российских, западников, Ламанский считал, что им присущи материализм и рационализм, следовательно, иное, чем у славянофилов видение будущего. Западничество как направление, по его мнению, сформировались в нашей стране после 1815 г. Изначально в нём существовали консервативное и либеральное течения, которые были едины в главном убеждении, что: "... Призвание и главная задача России заключалась в усвоении и охранении европейской цивилизации, как единственно вселенской и вполне общечеловеческой. Россия должна быть державой и страной настоящей, истинно европейской. Всё русское, непохожее на европейское, должно быть устранено и даже уничтожено, как не европейское, а азиатское или, по меньшей мере, византийское".
Консерваторами от западничества были, по мнению Ламанского "наши остзейцы", они считали, что главная задача России — сохранять в
Европе стабильность и спокойствие. Главными идеологами этого направления были канцлер Австрийской империи и практический руководитель Священного союза князь К. Меттерних и прусские консерваторы. К сочувствующим либеральному течению Ламанский относил "всё лучшее образованное русское общество ... все лучшие русские умы и таланты, всех блестящих представителей русской литературы 20, 30, и 40-х гг.". Если западники-консерваторы поклонялись Европе консервативной, то русские западники-либералы верили в интеллектуальное превосходство и нравственную высоту либеральной Европы. Но в национальных выступлениях славян те и другие видели "недостойный бунт и мятеж против цивилизации".210
Восприятие современниками научной и общественной деятельности учёного
О В.И. Ламанском достаточно много писали ещё при его жизни. Поэтому работы, вышедшие до 1917 г., необходимо подразделить на несколько подгрупп, каждая из которых обладает своими отличительными особенностями. К первой относятся рецензии на его научные труды, реакция в прессе на публицистические заметки исследователя и его общественные выступления. Часть этих материалов носит строго научный характер, часть является публицистикой. Ко второй группе принадлежат биографические статьи о жизни и деятельности В.И. Ламанского в энциклопедических и справочных изданиях, поздравительные адреса, работы его учеников, а впоследствии - коллег, написанные большей частью к юбилейным датам слависта, что наложило отпечаток на их содержание и изложение. Они в основном носят обзорный характер и охватывают всё многообразие научных и общественных интересов В.И. Ламанского. В этих статьях говорится о достижениях учёного в области славянской истории и филологии, об его общественном и научном признании в Российской империи и за рубежом, но почти не затрагиваются сложные моменты его творчества. Третью группу составляют некрологи В.И. Ламанскому. Отличительной их чертой является то, что они написаны людьми, близко знавшими учёного, и поэтому содержат воспоминания о нём, которые помогают воссоздать живой облик историка.
Первые отзывы в печати появились на магистерскую диссертацию В.И. Ламанского "О славянах в Малой Азии, в Африке и в Испании". Разбор этого сочинения для представления автора к Демидовской премии принадлежит его учителю и крупнейшему слависту И.И. Срезневскому.276 Данная рецензия носит обзорный характер. Срезневский высоко оценил Ламанского как даровитого начинающего учёного, умеющего находить новые источники и кропотливо работать с ними, подчеркнул научное трудолюбие, редкую образованность и исследовательский талант Ламанского. Особенно рецензент подчеркнул сложность и малую разработанность в современной ему славистической науке вопроса о поселениях славян вне их родины и вне круга их естественного распространения, так как факты и источники по этой проблеме весьма разрозненны и отрывочны, но тем более важным представлялось Срезневскому их изучение, особенно с точки зрения этнографии. Основным достоинством работы Ламанского рецензент счёл введение в научный круг ряда новых источников, а недостатком - неравномерность частей работы, которая, впрочем, показалась ему достойной Демидовской награды, ещё и потому, что "у нас слишком мало исторических исследователей, так полно и всесторонне обнимающих задачу труда". Как нам кажется, эта оценка учителя очень важна для первой по- настоящему научной работы ученика. Однако характеристика Срезневского не лишена субъективности.
Отзыв на это же исследование Ламанского был дан Н.И. Костомаровым. Разбор работы весьма подробен, труд молодого слависта вызвал у рецензента желание не просто проанализировать истинность выводов, но и поделиться своими взглядами на исторические судьбы славянства, что свидетельствует о значимости для научного мира данной работы начинающего исследователя.
Н.И. Костомаров прежде всего отметил глубокую учёность, прекрасное знание источников и замечательный дар изложения, которые продемонстрировал автор рецензируемой работы. Однако некоторые выводы Ламанского вызвали у Костомарова возражения. Особенно это касается системы доказательств наличия славянских поселений в Малой Азии.281 Интересно следующее замечание. Ламанский, опираясь на сведения английского путешественника Эйнсверта о том, что в Малой Азии много людей, говорящих по-турецки, но непохожих на турок, доказывает славянское происхождение этого населения. В качестве доказательства исследователь говорит, что эти люди были отличными землепашцами и воинами, следовательно — славянами. Костомаров же увидел в этом предположении некритическое следование за теорией признания за племенами и народами определённых характеров, назначаемых "каким-то фатализмом заранее". Костомаров справедливо заметил, что вышеназванные занятия свидетельствуют лишь об определённом уровне развития цивилизации.
Отметим, что Н.И. Костомаров тут же выразил своё отношение к славянству и его историческим судьбам.283 В его высказываниях соединяются, с нашей точки зрения, следование теории об иноземном происхождении славянской государственности (как нам кажется здесь необходимо вести речь скорее о наличии референтных моделей и рассматривать каждый случай отдельно) с верой в возможность славянского братства в виде федераций под эгидой России,, которые неминуемо должны привести славянство к прогрессу. Идею славянских федераций позднее выдвигал и В.И. Ламанский.
Добавим, что существенным открытием молодого исследователя Костомаров назвал доказательство славянского происхождения адриатических венетов (ранее П.И. Шафарик отрицал их принадлежность к славянскому этносу) и описание на новых источниках малоизвестных фактов об отношениях Дубровника с Испанией.
Отзыв Н.И. Костомарова показал большую идейную близость двух историков. Хотя Костомаров, как и Ламанский всячески отрицал свою принадлежность к панславизму, вера в общую судьбу славянских народов определила их исследовательские подходы к изучению славянской истории.
Ещё один рецензент работы Ламанского А.Н. Пыпин оценил её по-другому. Он сделал акцент на проявившихся в ней славянофильских тенденциях: "На этом защищении (магистерской диссертации В.И. Ламанского — О.С.) оказалось, что петербургские учёные обнаружили заметную холодность к славянофильскому вопросу, весьма резко выставленному г. Ламанским; москвичи нас уверяли, что, явись диссертация в Москве, она возбудила бы несравненно больше возражений, с одной стороны, и одобрений - с другой. В самом деле, славянофильство гораздо крепче утвердилось в. Москве, и оно ближе принималось к сердцу и друзьями, и врагами; в здешней же столице книга В.И. Ламанского не произвела впечатления, которого можно было ожидать". А.Н. Пыпин считал, что его коллега приступил к работе над источниками, уже составив готовую схему выводов, соответствующую сформировавшимся у него убеждениям о необходимости славянского единства, и это привело к неточности некоторых научных выводов исследователя. К числу таких надуманных гипотез А.Н. Пыпин относит, в частности, положение Ламанского о тесных связях славян в средние века, а также утверждает, что некоторые мелкие и разрозненные факты, свидетельствующие о пребывании единичных представителей славянства у берегов Африки или в Малой Азии не позволяют делать вывод о наличии там славянского населения. Замечания А.Н. Пыпина очень важны, так как он первым обратил внимание на то, что в ранней научной работе В.И. Ламанский уже выработал свою, родственную славянофильской, точку зрения на ход истории славянских народов и стремился трактовать изучаемые факты с готовой концептуальной позиции. Эта особенность, являвшаяся, безусловно, исследовательским недочётом слависта и зависевшая от его славянофильских убеждений, будет сопровождать Ламанского всю жизнь.
С противоположных славянофильству позиций рассматривал А.Н. Пыпин и другую статью В.И. Ламанского - "Россия уже тем полезна славянам, что она существует". В своём исследовании "Давность славянской идеи в русском обществе"287 Пыпин разобрал различные подходы к так называемому "призванию" России осуществить идею единения славян и братской помощи им, анализируя, в частности, некоторые постулаты Ламанского. Автор особенно подчеркнул необходимость по-настоящему научных исследований вопроса, который А.Н. Пыпин понимал как построение новой цивилизации, создаваемой славянством под "предводительством" русского народа при сохранении политической свободы славянства. Как и Ламанский А.Н. Пыпин отмечал необходимость прежде всего культурного влияния России на зарубежное славянство, полагая, что никакие, политические и, тем более, военные акции не смогут решить вопроса о славянском единстве: "Факт единоплеменности и единоверия даёт нам большое преимущество, но — увы, - его можно потерять".
Похожие диссертации на Академик В. И. Ламанский (1833-1914): научное наследие и общественная деятельность
