Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Жизнь и труды климента александрийского в контексте эпохи 28
1.1. Античное общество во второй половине II - начале III вв 28
1.2. Александрия: позднеантичный мегаполис и его интеллектуальная жизнь 43
1.3. Жизненный путь Тита Флавия Климента и анализ его трудов 57
Глава II. Античное наследие в идеях климента александрийского 77
2.1. Философская традиция античности в идеях Климента Александрийского 77
2.2. Религиозная традиция античного мира в идеях Климента Александрийского 109
2.3. Литературная традиция античности в идеях Климента Александрийского 121
Глава III. Деятельность климента как христианина в античном обществе 132
3.1. Преподавательская деятельность Климента Александрийского 132
3.2. Общественная деятельность Климента 143
Заключение 149
Библиография
- Александрия: позднеантичный мегаполис и его интеллектуальная жизнь
- Жизненный путь Тита Флавия Климента и анализ его трудов
- Религиозная традиция античного мира в идеях Климента Александрийского
- Общественная деятельность Климента
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования заключается в том, что изучение античного «подвала», background’а взглядов христианского богослова II-III вв., раннего «отца церкви» Тита Флавия Климента может существенно повлиять на современное состояние исторической науки, а также ряда смежных гуманитарных наук. Процесс радикальной смены парадигм цивилизации невозможен без частичного усвоения новых достижений старой традицией (континуитета). Но ситуация с Климентом особенно интересна, так как он работал внутри христианского сообщества, остававшегося в меньшинстве и нередко гонимого, но, словно прозревая будущее, Климент одним из первых воспринял античность уже как отжившую культуру с позиции великодушного победителя. Такой взгляд в его время и позднее был далеко не свойствен большинству христиан. Речь идет о личном ментальном перевороте Климента, который предвосхитил переворот цивилизационный (христианизация античного мира).
В современной исторической науке на первый план выходит изучение человека переходной эпохи в контексте всей цивилизации. Тит Флавий Климент, как представитель античного мира II–III вв., являлся не просто личностью, привносящей новые черты в зарождавшееся и постепенно развивавшееся христианство, но и человеком, который сделал своей опорой античную мудрость в лице философии. Античное наследие в этой связи имеет первостепенное значение, поскольку, являясь представителем раннехристианского мира, ранней патристики, Климент Александрийский ставил своей задачей не борьбу с античной традицией, с её наследием, культурой и религией (как многие другие христианские авторы того времени), но поиск в ней связующих звеньев с его христианским мировоззрением. В этом он был едва ли не главным новатором. Такими «звеньями» он, безусловно, считал не все достижения язычников, а лишь некоторые элементы их наследия: философию и литературу. Однозначно отвергал он лишь элементы античной религии.
Объектом исследования выступают идеи и деятельность александрийского учителя Климента.
Предметом исследования является античное наследие в идеях и практической деятельности раннехристианского богослова Климента Александрийского, отраженное в его сохранившихся сочинениях.
Хронологические рамки работы ограничены II-III вв. – временем жизни Климента Александрийского и его ближайших сподвижников. В церковно-исторической традиции этот период именуется Доникейским. В периодизации античной истории он составляет часть римской истории, или периода Ранней империи (в целом охватывающего время от Августа до конца правления Северов).
Территориально-географические рамки сосредоточены преимущественно вокруг Александрии, лишь в необходимых случаях покидая ее для более широких наблюдений и обобщений.
Главная проблема исследования: каким образом происходила интерпретация античного наследия представителем новой религиозной системы, проживающим на стыке двух исторических эпох. Решение поднятой проблемы способствует пониманию реалий сложных взаимоотношений между поздней античностью и ранним христианством на первых этапах их взаимодействия. Изучение этой проблемы дополняет и обогащает наши знания о религии, философии и литературе античного мира, а также об их достаточно длительном существовании в эпоху христианства.
Целью данного диссертационного исследования является разработка модели интерпретации античного наследия в идеях и деятельности Климента Александрийского. В связи с поставленной целью выводились следующие задачи исследования:
Дать характеристику римскому обществу II–III вв. как времени формирования христианской картины мира в античном мире;
Исследовать Александрию как место жизни и деятельности Климента Александрийского в контексте формирования его взглядов;
Провести анализ жизненного пути Климента Александрийского;
Проанализировать основные труды александрийского учителя как важную часть культурного наследия II–III вв.;
Рассмотреть интерпретацию античной философии в идеях и литературной деятельности Климента Александрийского;
Оценить взгляды Климента на античную религию;
Определить место античной литературы во взглядах и деятельности александрийского учителя;
Раскрыть сущность преподавательской деятельности Климента в её взаимосвязи с литературным творчеством;
Обозначить элементы общественной деятельности Тита Флавия как составной части его рецепции античного наследия.
Методологическая основа исследования. Методологической базой исследования, в первую очередь, является цивилизационный подход (О. Шпенглер, А. Дж. Тойнби, К. Ясперс и др.) в истории, позволяющий увидеть самые разные грани исторического процесса в движении. Теория локальных цивилизаций (А. Дж. Тойнби) предоставляет историку возможность изучения сложных систем, в качестве которых рассматриваются локальные цивилизации, в совокупности ее элементов, причем именно культура здесь считается основным критерием смены циклов.
Еще одной методологической основой работы является «интеллектуальная история», активно разрабатываемая в последние десятилетия в ИВИ РАН (альманах «Диалог со временем» и др.). В центре внимания этого направления находится деятельность и труды представителей интеллектуальной элиты различных обществ.
Интерес к «субъективной стороне истории» выразился и в появлении такого нового направления в науке как микроистория. Некоторые ее приемы были необходимы в нашей работе.
Нельзя обойтись и без достижений «школы» Анналов», центральной методологической категорией которой стал менталитет как совокупность картины мира, идейного и аксиологического комплекса той или иной личности. При подготовке работы мы опирались также на принцип историзма и комплексный подход к источникам.
В ходе работы над данным диссертационным исследованием нами использовались следующие методы.
Сравнительно-исторический метод использовался при разработке вопроса процесса культурного континуитета между античностью и ранним христианством на первых этапах их взаимодействия и позволил выявить основные черты этого сложного процесса, который затронул не одно десятилетие в культуре, как поздней античности, так и раннего христианства. Метод системного анализа выявил все особенности эволюции системы взглядов Климента на поставленную проблему. Структурно-диахронный метод использовался нами для изучения сущностно-временных изменений исторической реальности, так как он отличается от синхронного (то есть одновременного) анализа, который имеет цель раскрыть неизменные в определённом хронологическом отрезке свойства исторической действительности. Кроме того, нами был использован статистический метод для того, чтобы определить соотношение упоминаемых в трилогии Климента Александрийского античных философов, литераторов и представителей античной мифологии. Герменевтический метод применялся для осуществления анализа трудов Климента с целью выявления его отношения к античному наследию. Для раскрытия исторического контекста рассматриваемого времени мы использовали приём исторического описания.
Научная новизна данной работы заключается в том, что исследований античного пласта наследия Климента в России практически не имеется, хотя многочисленные труды по Клименту в целом существуют за рубежом. Кроме того, изначально эта тема исследовалась в рамках теологических или философских изысканий, что неудивительно, учитывая собственно личность Климента и его роль в раннехристианской традиции. В этой связи данные исследования носили явно односторонний характер, рассматривая лишь его теологические находки, и явно выискивали уничижительные моменты в его трактовке античной религии и культуры.
Основные положения, выносимые на защиту, сводятся преимущественно к следующему:
1. Античное наследие, по представлению Климента Александрийского, являлось основой, на которой в значительной мере строилась зарождающаяся христианская теология, в области картины мира и словесности. Первостепенное значение отводилось философии и литературе языческого мира.
2. Главным движущим фактором истории, по мнению александрийского учителя, являлась философия, которая готовила человека к познанию христианских истин. Под ней он понимал не столько саму философию, как науку, а знание в целом.
3. Среди античных философов ведущее положительное место отводится Платону. Его Климент во многом сравнивает с собой. Также он позитивно высказывается о Пифагоре и пифагорейцах. В этом видится расхождение мнения Климента с остальными представителями христианской теологии этого периода, которые в корне отрицали учение пифагорейцев.
4. Литературное наследие античного мира рассматривалось Климентом двояко. С одной стороны, он был с ним хорошо знаком и успешно оперировал именами авторов и названиями их произведений в своих трудах. С другой стороны, в своих работах он не выделяет ни одного автора, который, по его мнению, являлся бы носителем христианской истины, как у философов Платон.
5. Религия античного мира характеризуется Климентом полностью отрицательно. Это обстоятельство связано с тем, что он являлся, прежде всего, христианским богословом, и основной своей целью ставил выявление низких черт язычества и положительных христианства. Однако мы полагаем, что Климент являлся одним из первых христиан, который не просто порицал язычников, а увещевал их, пытаясь аргументировано убедить в пользе новой религии.
6. Деятельность Климента Александрийского мы делим на три части: литературная, преподавательская, общественная. В своей литературной работе он добился значительных успехов, создав такие исследования как «Увещевание к язычникам», «Строматы», «Педагог», малые произведения. Преподавательская деятельность Климента отражена, прежде всего, в его работе на посту руководителя Александрийской школы. Здесь он строил преподавательскую работу на основании своей трилогии, которая разбивала курс его преподавания на три этапа для трёх категорий учеников. Общественная деятельность раннехристианского отца церкви состояла из следующих элементов: взаимодействие с муниципальной властью Александрии, миссионерская деятельность и социальная помощь нуждающемуся населению города.
Источниковую базу исследования составили три основных труда Климента Александрийского, сохранившиеся в оригинале и дошедшие до наших дней. Это «Строматы», «Педагог» и «Увещевание к язычникам». Кроме этих трёх произведений сохранились также небольшое по объёму исследование «Кто из богатых спасётся», «Извлечения из Теодота» и «К Пасхе». В дореволюционный период переводом указанных сочинений александрийского учителя с древнегреческого языка занимался Н.Н. Корсунский, в настоящее время - Е.В. Афонасин. Также имеется ряд комментированных переводов западноевропейских и американских авторов. Так переводом и комментированием «Стромат» занимались: J. Ferguson, J.E.L. Oulton, O. Stahlin, С. Mondesert, A. van den Hoek, A. Le Boulluec, P. DesCourtieux. «Увещевание к язычникам»: С. Mondesert, M. Marcovich. «Педагог»: H.-I. Marrou, С. Mondesert, Ch. Matray. «Извлечения из Теодота»: R.P. Casey, F. Sagnard, C. Nardi.
Жизнь и творческий путь, а также некоторые особенности деятельности Тита Флавия Климента раскрывают «христианский Геродот» Евсевий Кесарийский в своей «Церковной истории» и латинский ранний отец церкви блаженный Иероним в трактате «О знаменитых мужах».
Другие представители церковно-исторической традиции как доникейского, так и посленикейского периодов имеют лишь косвенное значение в контексте нашей темы.
Кроме того, значительный интерес представляет ряд работ последователей Климента – Оригена и Афанасия Великого. Дополнительные возможности для наших наблюдений даст более широкий исторический контекст авторов ранней патристики, чья жизнь и деятельность проходили в близкое к Клименту время – Тертуллиана, Мелитона Сардийского, Григория Тавматурга, Дионисия Александрийского и др.
Также были использованы работы Фотия, патриарха Константинопольского IX в., который в своём «Миробиблионе» («Библиотеке») дал хотя и не слишком обширную, но всё же достаточно детальную характеристику литературной деятельности александрийского дидаскала, пересказав свои впечатления от чтения ряда сочинений Климента.
Косвенно (в контексте нашей темы) были использованы также античные сочинения Диодора Сицилийского («Историческая библиотека»), Геродиана «История императорской власти после Марка», Диона Кассия «Римская история» и ораторов «второй софистики» Диона Хризостома, Элия Аристида и др. Для оценки общеисторической ситуации в Александрии в рассматриваемое время был полезен латинский сборник «Scriptores Historiae Augustae» в части биографий императоров, имевших отношение к Александрии времени Климента (прежде всего, Каракалла).
Помимо письменных источников достаточно важное значение имеет библиотека папирусных текстов из Наг-Хаммади, показывающая широкий фон контекста александрийского христианства.
Степень изученности темы. Дореволюционная отечественная литература по данной теме отличалась определённым догматизмом, теологизмом и религиозным консерватизмом. К таким работам мы можем отнести труды следующих исследователей: архиепископ Иларион (Троицкий); архимандрит Алексий (Ржаницын); архимандрит Сильвестр (Малеванский); А. Доброклонский.
В светских работах того же времени выделяются имена А.Н. Мартынова; В. Покровского; П.П. Пономарева; И.В. Попова; П. Соколова; М. Хитрова; А.П. Дьяконова; Н.Н. Корсунского. Каждый из этих авторов является достаточно крупным представителем российской церковно-исторической и светской исторической науки, а ряд их сочинений стал заметным ее достижением.
Анализ трудов Климента Александрийского можно найти в работе И. Ливанова. В работе А. Сергеевского даётся целостная характеристика большинства христианских гностиков и их отношения к античной философии. В продолжение этой темы, для соотношения взглядов на античное наследие у Климента и других христианских теоретиков нами были использованы работы Н. Штернова и К.М. Мазурина.
Среди описанных выше исследователей, выделяется ряд работ, которые имеют наибольшую значимость при изучении данной проблематики. Так, мы выделяем профессора Киевской Духовной Академии С.Л. Епифановича, который, изучив сочинения Климента, называл «Протрептик», «Педагог» и «Строматы» «великой трилогией», в которой начертан «ход духовно-нравственного развития язычника, обратившегося ко Христу и проходящего ступени, возвышающие его к христианскому ведению».
Рассмотрев при написании работы систематические курсы патрологии, необходимо констатировать огромную значимость для изучения проблем интерпретации античного наследия Титом Флавием Климентом «Полного корпуса лекций по патрологии» ученого Петербургской Академии Н.И. Сагарды, который в своей работе дал фундаментальный анализ большинства христианских богословов не только II–III вв., но и более позднего времени.
Еще один представитель СПбДА А.И. Сагарда оставил нам свое исследование более узкой направленности: «Ипотипосы» Климента Александрийского». В ней представлен обширный критический материал, помещенный в подстрочнике, - указание цитат в первоисточнике и ссылки на сочинения преимущественно иностранных исследователей. Среди трудов данного автора выделяется также «Климент Александрийский. «Извлечения из Теодота» и «Избранные места из пророческих книг», в котором он даёт подробный анализ этим двум работам христианского гностика, раскрывая сущность, как интерпретации им христианского наследия, так и античного.
Не меньший интерес представляет собой труд ученого не патролога, а скорее богослова и философа Л.П. Карсавина. В нём даётся полная характеристика выдающихся представителей раннехристианской церкви, куда включён и Климент Александрийский. Также интерес представляет такая работа этого автора, как «Римская империя. Христианство и варвары», которая позволила наиболее детально реконструировать картину исторических событий II–III вв..
Значительный интерес у русских ученых богословов вызывали представители Александрийской школы. Так в 1884 г. в Казани было издано сочинение В.Н. Дмитриевского «Александрийская школа». В нем автор строит свои исследования так, чтобы показать, что, хотя в древней Церкви и существовало «много подобных школ, но над всеми ними возвышается школа Александрийская, и по своей древности, и по своему значению в истории христианской церкви и науки».
Другой монографией, изданной во 2-й половине XIX в., является труд профессора Киевской Духовной Академии К.И. Скворцева «Философия отцов и учителей Церкви». Сравнивая Климента с предшествовавшими ему христианскими богословами, К.И. Скворцев заключает: «Ни один из предшествовавших апологетов христианства не изучал с такой любовью отношения веры к знанию, порядка сверхъестественного к естественному, как Климент Александрийский».
Д.Н. Миртов не рассматривает все нравственное учение Климента, а упоминает что, «по мнению Климента, в идеальном христианине находят свое полное и совершенное осуществление не только все предписания христианской морали, но и все то, чего чаяла от совершенного человека и мысль язычника», но при этом автор «называет своего идеального человека не мудрецом, как философы, а гностиком».
К.Д. Попов обращался к творениям опытных учителей Александрийской школы, которые первыми проложили мост между истинной верой и истинным знанием, в ряду которых он выделял и Климента.
Существенную роль в данном контексте сыграл и А.А. Спасский.
Традиции дореволюционных исследователей продолжил видный христианский философ русской эмиграции В.Н. Лосский.
Важным также представляется изучение системного труда по патрологии, составленного русским богословом протоиереем Иоанном Мейендорфом. Значимость его труд представляет в контексте того, что автор считал «интересной частью наследия Климента его нравственное учение, адресованное мирянам» (в то время как традиционно, «церковные писатели предпочитали писать на морально-аскетические темы, адресуясь в первую очередь к монахам»).
Как уже было сказано, советский период отечественной истории практически был лишен исследований о Клименте, в том числе и внутри церковно-исторической науки, деятельность которой в 20-80-е гг. теплилась в отведенных для нее узких рамках. Почти полная лакуна советского периода заполнялась лишь отдельными аспектами темы. Акцент был сделан на эстетике христианства. Другие проблемы затрагивались редко. Нравственные и аксиологические основы учения Климента Александрийского даются в статьях Г.А. Кошеленко. В статье В.В. Бычкова речь идёт о воспитании эстетических воззрений у христианского гностика. Она является краткой выдержкой из книги того же автора «Эстетика поздней античности».
Современная отечественная историография по данной теме представлена работами исследователей, которые мало относятся к церкви, а по большей части являются представителями светской историографической мысли. После этапа советского периода «возрождение» интереса к теме раннехристианских отцов церкви, в целом, и Клименту Александрийскому, в частности, появляется в начале 80-х гг. XX века. К этому имели отношение такие исследователи, как Е.В. Афонасин; О.С. Климков; В.Н. Лосский; Т.В. Миллер; А.И. Сидоров.
Одним из крупнейших исследователей по наследию Климента Александрийского является В.Я. Саврей. В его работе «Александрийская школа в истории философско-богословской мысли» даётся подробный анализ деятельности школы, начиная от Пантена и заканчивая последними руководителями.
Важное значение имеют книги А.Л. Хосроева, посвященные библиотеке из Наг-Хаммади.
Среди религиозной литературы в новой отечественной историографии мы можем выделить работу преп. Иустина (Поповича), одну из глав которой он посвящает очерку учения Климента Александрийского. Однако, так же, как и в дореволюционное время, эта работа отражает исключительно богословскую направленность взглядов Климента.
Кроме указанных выше сочинений, для создания исторического фона жизни Римской империи II–III вв. нами использовались работы общетеоретического значения следующих авторов ХХ в.: Р.Ю. Виппера; М.М. Кубланова; И.С. Свенцицкой; Н.И. Голубцовой; А.Б. Рановича.
Рассматривая античную философию, мы обращались к трудам авторитетных специалистов в этой области В.Ф. Асмуса; А.Ф. Лосева; Р.В. Светлова.
При рассмотрении языческих культов огромную помощь оказали работы таких исследователей, как Н.И. Новосадский; Ф.Ф. Зелинский; М.Э. Матье; П.Ф. Преображенский; А.И. Зайцев; А.Д. Пантелеев.
Обращаясь к характеристике Платона, Аристотеля, Пифагора использовались работы Т.В. Васильевой и А.Ф. Лосева совместно с А.А. Тахо-Годи, А.В. Волошинова, Л.Я. Жмудя.
При характеристике элементов античной религии мы обращались также к книге И.Н. Яблокова «Религиоведение».
Таким образом, мы видим, что при достаточно обширной традиции изучения Климента, в отечественной историографии не было специально исследовано античное наследие в трудах и деятельности Климента Александрийского.
Зарубежная литература по данной проблематике представлена более широко, нежели отечественная. Данное обстоятельство связано с тем, что проблема раннехристианской патристики была довольно широко распространена среди западноевропейских исследователей, а Климент Александрийский, стоявший у истоков раннего христианства был одним из самых исследуемых учителей александрийской церкви.
К исследователям по данной теме в начале XX в. можно отнести следующих авторов: G.W. Butterworth; R.P. Casey; J. Gabrielsson; J. Meifort; E. Molland; C. Mondesert; J.D. Phrankoules; O. Stahlin; J. Vergote. Указанные авторы рассматривают деятельность Климента на посту руководителя Александрийской школы и его философские изыскания в преподавательской и литературной деятельности. Особое значение имеют труды Отто Штелина, в которых даются индексы ссылок на античных авторов, цитируемых в произведениях Климента Александрийского. Жизненный и творческий путь Тита Флавия Климента рассматривается в работах G. Bardy; E. de Faye; H.O. Maier.
Наибольшая заинтересованность этой темой возникает в середине 50-х гг. XX в. Часть работ имеет лишь косвенное отношение к данному вопросу, но раскрывает особенности формирования взглядов предшественников и последователей Тита Флавия. Эпохальной в исторической науке и наиболее важной для характеристики эпохи работой является книга Эрика Робертсона Доддса. Автор новаторски показывает во многом схожие для язычников и христиан умонастроения II-III вв. Эта книга стала одной из первых, в которой наметился отход от жесткой полярной антагонистической модели взаимоотношений христианства и язычества в пользу более сложной динамичной модели взаимодействий.
К прочим авторам работ в данном контексте относятся: A.H. Armstrong; P. Athanassiadi, M. Frede; L. Blake; J.A. Brooks; B.E. Daley; D. Dawson; E. Draczkowski; E. Ferguson.
Одним из крупнейших западноевропейских исследователей по данной теме является Annevis van den Hoek. В её работах ведущая роль отводится рассмотрению идей Климента не только касательно античной традиции, но и христианства, а также воздействию на него культурного окружения Александрии, с которым он взаимодействовал.
Особое место в изучении взглядов Климента отводится представителям Кембриджской школы. В этой связи интересна позиция E. Osborn, который большое внимание уделял рассмотрению взглядов александрийского учителя на философию античности и дал достаточно полновесную характеристику работ, посвящённых Клименту Александрийскому до 1982 г.
Также к представителям английской школы относится H. Chadwick, который рассматривал идеи и деятельность Климента с позиции раннехристианской традиции. Работы данного исследователя хотя и не отличаются своим объёмом, но содержат полноценный и хорошо структурированный материал.
Анализ литературных трудов Климента Александрийского даётся в работах следующих авторов: J.L. Kovacs; H.G. Marsh; P. Nautin. Особое внимание «Увещеванию к язычникам» уделяется в работе J.G.M. Van Winden. В исследовании M. Marcovich идёт обзор второго по объёму произведения Климента «Педагог».
Для понимания взглядов раннехристианских отцов церкви в целом мы обращались также к трудам F.L. Cross, R.M. Grant.
Исследование различных аспектов деятельности Александрийской школы даётся в работах R.L. Wilken; D.R. Fideler; N. Finneran; A. Harnack; C. Kingsley; R.M. Macleod.
В статье D. Dainese Климент Александрийский предстаёт не просто как христианский богослов, а как своеобразный философский теоретик, который стал родоначальником новой философии христианства. Она является своеобразным продолжением другой статьи указанного автора, где речь идёт о сочинении Климента «Увещевание к язычникам».
Наконец, важнейшим исследованием по истории, топографии, населению и идеям позднеантичной Александрии является книга Кристофера Хааса, но она в целом имеет несколько более поздние хронологические рамки.
Римское общество во II-III вв. наиболее широко и полифонично представлено в работах следующих авторов: A. Birley; H. Citler, M. Ponting; А. Claridge, J. Toms, T. Cubberley; C.C. Dove; P. Erdkamp; S. Mitchell; S. Moorhead; D.S. Potter, D.S. Mattingly; R.N. Schwartz; J. Spielvogel; C. Wels; Y. Zahran, J.N. Tubb.
Таким образом, мы можем констатировать, что в зарубежной исторической науке также нет специального сочинения, которое было бы посвящено анализу античного наследия в творчестве и деятельности Климента Александрийского. Имеющиеся работы затрагивают почти исключительно богословские, философские и прочие идейные аспекты трудов Климента, практически оставляя в стороне исторический фон, Климента как личность, его картину мира и систему ценностей.
Кроме того, тема античного наследия у христиан II-V вв. совершенно не разрабатывалась в России, и лишь в последние годы постановка проблем такого рода началась в БелГУ в рамках научного направления «Классическая и византийская традиция».
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит, прежде всего, в том, что результаты работы могут быть использованы в дальнейших научных изысканиях, а также в учебном процессе высших учебных заведений, при изучении таких дисциплин, как «История древнего мира», «История мировых религий», «История мировой и отечественной культуры», спецкурсов.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, объединяющих восемь параграфов, заключения, библиографии, приложений.
Апробация результатов диссертационного исследования, теоретических выводов осуществлялась в виде докладов на международных и всероссийских научных конференциях: «Сергеевские чтения» (Москва, 2011), «Ломоносов» (Москва, 2009), «Актуальные проблемы истории древнего мира» (Киев, 2011), «Проблемы истории и археологии Украины» (Харьков, 2010), «Каразинские чтения» (Харьков, 2009, 2011), «История мировой цивилизации от древности до современности» (Днепропетровск, 2010), «Государство и его подданные. Власть и общество» (Воронеж, 2009, 2011), «Кондаковские чтения» (Белгород, 2010), «Белгородский диалог» (Белгород, 2010, 2011), «Классическая и византийская традиция» (Белгород, 2008, 2009, 2010) и др.
Кроме того, работа обсуждалась на заседаниях кафедры российской и всеобщей истории ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» (НИУ «БелГУ»).
Александрия: позднеантичный мегаполис и его интеллектуальная жизнь
Обращаясь к историческому контексту времени жизни и деятельности Климента Александрийского, необходимо, на наш взгляд, в первую очередь рассмотреть культурную историю Римской империи указанного периода в целом, а затем перейти к истории Александрии, в частности.
Второй век, время жизни Климента, пришёлся на время правления ди настии Антонинов1 и являлся периодом временной стабилизации Римской империи, относительного мира и затишья по сравнению с предыдущими эпо хами Клавдиев и Флавиев. Этот период стал временем, когда улучшились контакты между восточной и западной частями империи, и, что немаловаж но, достаточно широкими темпами стала развиваться единая двуязычная гре ко-римская культура2. Сложилось определенное равновесие между всеми элементами, составлявшими империю - между империей и внешними варва рами, между западными провинциями и восточными, между центром и провинциями, между императорской властью и сенатом. Права римского гражданства расширялись до логического конца: в 212 г. эдиктом Каракаллы все свободные жители империи стали ее гражданами без ограничений3.
Последняя треть II в. характеризуется постепенным сползанием Римской империи в кризис, которое стало очевидным при императоре Марке Аврелии (161-180 гг.). Последним императором династии Антонинов был сын Марка Аврелия - Коммод (180-192 гг.). События, ознаменовавшие его прав 1 Династизм в римской истории понимается, разумеется, условно. правление, показали, что «век Антонинов», который имперская знать называла «золотым», пришёл к концу1.
Особая сила Империи в этот исторический период объясняется тем, что ее социальная опора значительно расширилась по сравнению с предшествующим временем. На верху социальной пирамиды римского общества находилось сенаторское сословие, состоявшее в эпоху Антонинов уже не только из потомков древнего нобилитета или италийской знати, но и-из представи-телей провинциальной аристократии . Особенно увеличилось число уроженцев восточных провинций: к концу правления, Антонинов они составляли треть римского сената. Императоры охотно вводили в сенат провинциальную знать, так как для нужд управления было необходимо знание местных обычаев, языка (в частности, весьма распространенного греческого), а высшие слои провинциального населения.как раз подходили для этой цели3.
В состав римского сената включались и потомки свергнутых римлянами местных династий. Наименьшим цензом для сенаторов был, как и прежде, 1 млн. сестерциев. Они занимали высшие посты в центральном правительственном аппарате и армии, управляли провинциями. Основой экономического благосостояния сенаторов было крупное землевладение, как в Италии, так и в провинциях, с многочисленными рабами и колонами, собственными-ремесленными мастерскими. Сенаторы имели очень высокие доходы - до 600 тыс. сестерциев в,год — и носили почетные титулы «светлейшего», «совершеннейшего» и др.4.
Поскольку императорская власть в Риме переходила не от отца к сыну, а по выбору императора и, как правило, из сенатской аристократии, следовательно, каждый сенатор теоретически мог оказаться во главе государства.
Когда император чувствовал себя неуверенно на троне, он рассматривал сенаторов как своих соперников и проводил по отношению к наиболее влиятельным из них политику преследований. Антонины напротив сохраняли добрые отношения с сенаторским сословием, а оно, в свою очередь, поддерживало правящую династию и ее политику. В целом,,это сословие было наиболее прочной опорой императорской власти .
Всадники составляли второе после сенаторов сословие римского общества. Многие провинциальные землевладельцы, среднее командное звено армии и имперской бюрократии стремились попасть во всадническое сословие. Во II в. всадничество превратилось в служилое сословие, всадники занимали высшие места в имперских канцеляриях, в центральной и провинциальной администрации армии. Особенно много всадников было на должностях, связанных с взиманием налогов, с арендой императорских сальтусов и рудни-ков. Высшей должностью, доступной всаднику, были должности командующего преторианской гвардией (префект претория) и наместника египетской провинции (префект Египта)". Из всадников пополнялось сенаторское сословие. Всадники, служившие в императорском аппарате, получали большое жалованье - 100-300 тыс. сестерциев - и носили почетное звание «выдающихся»3. Многие из них вели крупную торговлю, имели латифундии, крупные ремесленные мастерские.
Сенаторы и всадники принадлежали к высшим сословиям римского общества. Более многочисленными в обществе были, однако, не они, а муниципальная верхушка, то есть зажиточные жители римских городов (муниципий), разбросанных по всей Империи. Они владели средними рабовладельче-скими имениями и ремесленными мастерскими, занимались сельским хозяйством, ремеслом и торговлей. Из них избирались должностные лица в органы городского самоуправления. К муниципальной верхушке принадлежали приносили хороший доход. Их. представители ревностно- поддерживали- императорскую власть, обеспечивающую мир и порядок, возможность, нормальной экономической- жизни; Муниципальная элита, была, прочной? социальной; опорой Римского государства;
Наряду с городскоШзнатью заметную часты населенияфимскихтородов t составляли? владельцы, ремесленных мастерских,.. судовладельцы, и торговцы.. Єредиї них бьілої много отпущенных на: свободу, или;; выкупившихся рабов;. Для I-Uвв. н.э. характерно широкоераспространение:.отпущенничества.. Отпущенник, приобретая?свободу, не:порывал: с домом,своего прежнего господина: ощ становился клиентом., а бывшишгосподин - патроном; Отпущенник приносил подарки: патрону, помогал пржматериальных затруднениях. Иногда они вели хозяйство І имений или; мастерские своих, господ; Тем: не менее,. отпущенники сколачивали, небольшое состояние, открывали: собственную ремесленную мастерскую или лавку, покупали имение и благодаря» своему трудолюбию и энергии превращали их в доходное- предприятие. Как; правило,. это были; люди- среднего- достатка;, и основными ,сферами; их"деятельности были ремеслоторговля, финансовые;операции-.
Жизненный путь Тита Флавия Климента и анализ его трудов
В принципе, к аналогичным гипотезам склоняются и некоторые современные исследователи. Например, Ф. Периколи Ридольфини считает, что к концу I в. (примерно при епископе Аниане: 62-84 гг.) в Александрии действовала катехизическая школа, по типу своему близкая к современным ей иудейским школам (поскольку большинство александрийских христиан, как считает этот ученый, принадлежало к обращенным иудеям), которая во вто-рой половине II в. была лишь реформирована Пантеном, придавшим ей более «эллинский» характер . Однако подобного рода гипотезы, хотя и не лишены чисто априорной вероятности, не верифицируются Жданными источников. Хотя вполне возможно, что ряд памятников древнецерковнои письменности был создан в Александрии (например, «Послание Варнавы», «К Диогнету»)3 и что насыщенный «интеллектуальный климат» этого города, предполагал преподавательски-миссионерскую деятельность некоторых образованных христиан4. Но имён александрийских «дидаскалов» до 80-х гг. II в., за исключением Афинагора (учитывая, естественно, многочисленные оговорки), мы не знаем.
Некоторый свет на духовно-просветительскую деятельность христиан в Александрии проливает сообщение собственно Климента Александрийского, который в начале своего сочинения «Строматы» замечает, что его труд «не представляет собою произведения, написанного искусственно и напоказ, но оно собирается как памятные записки для меня на старость, как лекарство против забывчивости - безыскуственный образ и набросок тех светлых и одушевленных слов, которые я удостоился слышать, и мужей блаженных и поистине достославных. Один из них жил в Элладе, иониец; [два] других - в Великой Греции (один из них был из Келесирии, другой - из Египта); третьи -на востоке: один происходил из Ассирии, другой жил в Палестине, первоначально еврей. Встретясь же с последним (по силе он был первым), я успокоился, в Египте уловив его скрывающегося. Поистине сицилийская пчела, он, собирая цветы с пророческого и апостольского луга, зародил в душах своих слушателей некое чистое сокровище ведения» (Strom. 1,15).
Далее Климент говорит обо всех своих учителях: «Сохраняя же неповрежденным истинное предание блаженного учения, [полученное] непосредственно от Петра и Иакова, Иоанна и Павла, святых Апостолов,... они, с Бо-жией помощью, дожили и до нашего времени, чтобы и нам передать эти прародительские и апостольские семена»1. Это свидетельство Климента важно в плане той роли, которую играли «дидаскалы» в жизни древней Церкви. Судя по нему, духовно-просветительская деятельность древнехристианских учителей охватывала многие регионы-тогдашней «христианской ойкумены»; безусловно, достаточно активно она протекала и в Александрии, хотя нет никаких оснований предполагать, что она здесь приобрела «церковно-институционный характер», то есть развивалась в рамках достаточно оформленного «училища» (Strom. 1,20).
Говоря о своих учителях, Климент не называет их имен, и относитель І t но них исследователи высказывают различные предположения. На наш взгляд почти нет сомнений, что последний из упомянутых им учителей («СИ t ( где говорится, что в Александрии «обучением верующих руководил человек, известный своей образованностью», имя которого было «Пантен». По словам Евсевия, прежде он был воспитан «в правилах стоической философии». Еще говорится, что «он, по рассказам, проявил такое горячее рвение к слову Бо-жиему, что явился смелым проповедником Христова Евангелия у язычников на Востоке и доходил даже до земли индийцев. Многие, да, многиевозвеща-ли тогда слово евангельское; по внушению Господню, подражали они Апостолам, распространяя словоБожие и наставляя в;нём. Пантен; один из та-ких, доходил до земли индийцев и, говорят, нашел у местных жителей, по-знавших Христа, принесённое к ним еще до его прибытия,Евангелие от Матфея. Христа проповедовал им Варфоломей, один из Апостолов; он оставил им Евангелие от Матфея, написанное еврейскими буквами; оно сохраняется и доныне. Пантен многое улучшил в александрийском училище; он руководил им до смерти, поясняя и письменно, и в живой беседе сокровища Божественных догматов» (Eusebius. Hist. Eccl. V,10). Из этого сообщения видно, что первый церковный историк опирался, преимущественно на «рассказы», то есть устное предание, которое носило очень отрывочный характер3.
Немногое к данному сообщению добавляет блаженный Иероним (De viris illustribus, 36): «...в Индию Пантен был послан александрийским епископом Дмитрием и «по просьбе индийского народа». Далее Иероним заме-чает: «Хотя существует много его толкований на Священное Писание, но он более принес пользы церквам живым голосом. Он учил при императоре Севере и Антонине, по прозванию Каракалла». Наконец, и патриарх Фотий Константинопольский в своей знаменитой «Библиотеке» (cod. 118) говорит о Пантене, как о «слушателе тех, кто видел Апостолов»1. Таковы практически все те сведения, которые мы имеем относительно личности и деятельности Пантена2.
Из этих скудных сведений можно сделать следующие выводы: Пантен, подобно некоторым греческим апологетам II в., был обращенным философом, и если он действительно принадлежал к стоической школе до своего обращения, то, учитывая известный факт «симбиоза» философских школ в поздней античности3, это был, скорее всего, так -называемый «стоический платонизм»4. Став христианином, Пантен проявил себя и в качестве проповедника Слова Божия среди язычников, в чём проявилась его миссионерская деятельность. Современной научной мысли не совсем ясно, насколько далеко она простиралась, поскольку некоторые историки считают, что под «Индией» в сообщении Евсевия можно предполагать и южную часть Аравии5.
Даты его жизни остаются точно неизвестными, но можно предполо-жить, что время деятельности Пантена приходится на вторую половину II в. Хронология блаженного Иеронима вызывает сомнение, ибо при Септимии Севере (193-211 гг.) и Каракалле (198-217 гг.) в Александрии уже преподавал Климент. В коптском мартирологе его имя причисляется к лику святых, но означает ли это, что он Пантен закончил свою жизнь славным мученичеством - сказать трудно6.
Религиозная традиция античного мира в идеях Климента Александрийского
Все заблуждения возникают вследствие ошибочных суждений разума, в которых мы домысливаем к тому, что содержится в представлениях нечто такое, что не находит подтверждения или опровергается в чувственном восприятии.
Согласно Эпикуру, Вселенная не создана богами; она вечна, поскольку бытие не может возникнуть из небытия, как и небытие — из бытия. Вселенная содержит в себе тела, движущиеся в пространстве, или пустоте. Существова-ниє пустоты между телами следует из того, что иначе не было бы возможно
движение. Все тела представляют собой соединения неделимых и неизмен I ных частиц - атомов, различающихся между собой величиной, весом и формой. Двигаясь в бесконечной пустоте с равной скоростью, атомы слегка отклоняются от своих траекторий, соединяясь в сложные тела. В бесконечном пространстве и времени существует бесчисленное количество миров, кото-рые рождаются и гибнут, благодаря беспрестанному движению атомов .
Допущение самопроизвольного отклонения атомов (принципиальное отличие учения Эпикура от атомистики Демокрита) служит двоякой цели: в физике оно объясняет столкновение атомов и, тем самым, образование тел, которое были бы невозможно, если бы атомы двигались только по прямой; в этике — теоретически обосновывает учение о свободе, доказывая, что в мире все происходит не только по необходимости, но есть и случайность, есть то, что «зависит от нас» .
Таким образом, человек не должен страшиться богов, поскольку они, вопреки мнениям толпы, не оказывают никакого влияния ни на мир, ни на людей. Боги - бессмертные, блаженные существа, которым не свойственны ни гнев, ни благоволение к людям.
Не следует бояться и смерти, поскольку душа, состоящая из атомов, после смерти рассеивается, как и тело. «Смерть не имеет к нам никакого отношения: когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет» . Освобождение души от гнетущих ее страхов открывает путь к блаженной жизни.
Этика Эпикура основывалась на положении, что «наслаждение есть на-чало и конец блаженной жизни . Человек, как и все живые существа, по природе стремится к наслаждениям и избегает страданий, и в этом смысле наслаждение является мерилом блага. Однако блаженная жизнь заключается вовсе не в получении все новых и новых наслаждений, а в достижении предела наслаждения - свободы от телесных страданий и душевных тревог (атараксии).
Этический идеал, проповедуемый Эпикуром, резюмируется фразой: «Проживи незаметно» (кадц рЧсотси)4. Он требует от человека довольствоваться простой пищей, скромной одеждой, не стремиться к почестям, богатству, государственным должностям; жить, уклоняясь от всего, что может нарушить безмятежный покой души. Жизнь Эпикура и его друзей-учеников явилась практическим воплощением этого идеала3.
Безусловно, данная философия во многом была чужда христианскому вероучению, чего не мог не заметить Климент. Эпикуреизм был, пожалуй, самыми «нелюбимым» его философским направлением в античности. Об этом он сам говорит 22 раза в своей трилогии. 1
Первое упоминание об Эпикуре мы встречаем в первой книге «Стро-мат», где Климент противопоставляет Эпикура Платону в их оценке происхождения греческой философии: «Таким образом, Платон признает, что и у варваров есть свои философы, противореча в этом Эпикуру, который полагает, что только среди эллинов возникла и процветает философия» (Strom. 1,67).
Особенно остро Климент реагирует на упоминание цели жизни и её сосредоточенности на удовольствии1: «Оно-то и убедило Эпикура объявить целью жизни философа удовольствие. Он обоготворил также и «крепкое телосложение и твердую надежду на свое тело. Чувственность есть всего лишь сластолюбивое чревоугодие и совершенно излишняя и бесплодная преданность утехам» (Strom. 11,120). Или: «Эпикур считал, что счастье состоит в способности достичь безразличия к жажде, голоду, и холоду и, нечестиво противореча богам, восклицал: «В этом готов поспорить я и с самим отцом богов - Зевсом». Таким образом, он склонен отдать первенство скорее свиньям, питающимся всякого рода нечистотами, нежели разумным людям и фи-лософам. Среди тех, кто считал наслаждение основой всего [... ] прежде всего выделяются киренаики и Эпикур. Они утверждают открыто, что целью яв-ляется жизнь, проводимая в удовольствиях, и удовольствие является единственным высшим благом. Согласно Эпикуру, наслаждение состоит в избавлении от страдания. Он утверждает, что предметом, достойным выбора, может быть только такой, который исходит из самого себя и в себя возвращается, пребывая таким образом в постоянном движении» (Strom. 11,127).
Обвиняет Климент Эпикура и в неверном толковании некоторых положений: «Учение Эпикура о случайности - это, соответственно, результат неправильно истолкованного изречения «суета сует, всяческая суета» (Strom. V,88). Даже Гомера, языческого поэта, он ставит выше Эпикура, сравнивая: «Однако Гомер, хотя и почитая богов, изображает их подверженными человеческим страстям, в отличие от Эпикура, который вообще отказывается их почитать» (Strom. V,115).
Исследуя труды Эпикура (например, пассаж из его Письма Геродоту (Diog. Laert. Х,35), Климент пришел к выводу, что его слова могут быть поняты в «эзотерическом» смысле, поскольку едва ли эпикурейцы придавали тайне такое же значение, как последователи Пифагора1.
Находим мы и положительные моменты в интерпретации философии данного автора: «Даже Эпикур, удовольствие ставящий выше истины, считает, что вера есть предвосхищение рассудочного суждения» (Strom. ИДО). Или: «Эпикур же сказал выразительно: «Независимость - величайшее богатство» (Strom. VI,24).
Довольно часто Климент упоминал и Фалеса (ок. 640 - ок. 546 гг. до н.э.), который родился в Милете и происходил из аристократической семьи. Из приписываемых Фалесу сочинений ни одно до нас не дошло. Содержание их известно только в передаче более поздних авторов. Аристотель приводит 4 тезиса, которые могут восходить к устному учению Фалеса : 1) все произошло из воды; 2) земля плавает по воде подобно дереву; 3) все полно богов или душа размешана во вселенной; 4) магнит имеет душу, так как движет железо . Таким образом, Фалес впервые сформулировал две основные проблемы греческой натурфилософии: проблемы начала и всеобщего. Все многообразие явлений и вещей он сводил к единой основе-первоначалу, которым Фалес считал воду. Отличая душу от тела, душевную жизнь от процессов природы, Фалес, вслед за Гомером, представлял душу в виде тонкого эфирного вещества.
Общественная деятельность Климента
Огромная численность бюрократического аппарата объяснялась не только размахом администрации - но также и тем, что Александрия являлась тем единственным центром, где решались не только политические, но и все финансовые, земельные, хозяйственные, судебные, военные и прочие вопросы государства. Поскольку большинство руководителей Александрии стремились соединить воедино полисную демократию и монархическое устрой-ство страны - система управления государством оказалась столь сложной, что в ней оказались неприменимы в чистом виде ни приемы демократическо-го управления (основанные на принятии решения с согласия или от имени большинства граждан), ни тиранические методы единоличного управления . Это само по себе вело к чрезвычайному умножению бюрократического аппарата, включавшего в себя и самых обычных писцов, и далее - всевозможных хранителей, распорядителей и пр. Вследствие этого в городе постоянно существовала огромная группа временных жителей, не занятых ничем, кроме ожидания решения своего вопроса, и не ищущих ничего, кроме удовольствий и зрелищ. Видимость такой беззаботной жизни привлекала в город не только многочисленных авантюристов, но и утомленных тяготами повседневной жизни сельских жителей, которые, оставив привычный им труд, надеялись отыскать в Александрии более легкую долю1. Ибо «в городах, отличающихся своей величиной и соответствующим благоденствием, население многочисленно, а страна оставляется в пренебрежении, так как все склоняются к жиз-ненным радостям, ибо все люди склонны к удовольствиям» . Это имело место и в Александрии, превосходящей все города своей величиной благо-действием. Именно, те из поселян, которые, прибыв в неё погостить, остаются надолго, отвыкают от земледельческого труда.
Будучи одним из наиболее открытых и космополитических городов мира, в котором с радостью принимали гостей со всего света, столица Египта сделалась режимным городом для подавляющего большинства жителей собственной страны, которые допускались в Александрию лишь при наличии неотложных дел и только на строго определенное время - вследствие чего город и получила свое более позднее латинское наименование «Alexandria ad Aegyptam» («Александрия при Египте») .
Такое «внутреннее» устройство Александрии не могло не отразиться на отношениях руководителя такого крупного научного центра, как Александрийская школа с органами власти в городе. Отметим, что в указанное время школа находилась на пике своей популярности, что являлось отражением широкомасштабного распространения христианской} религии. Находясь в прочном тандеме, эти два обстоятельства позволили Клименту Александрийскому поддерживать достаточно дружественные отношения с властью.
Некоторые исследователи вполне справедливо выделяют в общественных отношениях Климента Александрийского его миссионерскую деятельность, которая во многом связывала египетское христианство с Римской империей. Возможно, это был один из первых примеров ранних связей александрийской общины с Римом, и, таким образом египетское христианство стало сколько-нибудь заметным в результате римской миссии во второй половине II в., в то время; когда Римская церковь сражалась с маркионитами и вален-тинианами1, хотя данное предположение отрицает вариант обратной миссионерской деятельности, когда римские христиане распространяли своё веро-учениепо территории Римской империи.
Миссионерская деятельность Климента отличалась от деятельности многих его предшественников. Это обстоятельство бьшо связано с тем, что западное христианство всегда было настроено более скептически по отношению к духовной традиции и восприятию христианского вероучения обычными людьми. В римско-католической традиции очень рано наметилось разделение всех верных на «Церковь учащую», с одной стороны, и простых ве-рующих с другой. «Откровения для мирян» не поощрялись . На Востоке никогда такого не было: дух соборности всегда поддерживал убеждение, что
Истина принадлежит Богу, который открывает ее всем людям, вне зависимости от их клерикального статуса3. Знание истины не является прерогативой ни лиц, занимающих высокие административные должности, ни тех, кто ус-пешно завершил свое высшее богословское образование. Утверждение, что существуют люди, которым недоступно знание церковного Предания, следует признать гностической ересью. Поскольку сам Климент по большей части был уроженцем центральной части империи, в нём укрепился первый вариант распространения христианства, о чём он сам не раз упоминает в своих трудах.
В ряду его общественной деятельности необходимо отметить благотворительность Климента Александрийского. Заметим, что определение доли бедствующего населения в Александрии:в: этот и более, поздние периоды её истории невозможно, так. как многие жители находились на гране, бедности, но не считались бедными. Єамо понятие о богатстве,! как мы уже отмечали ранее- было для христиан крайне размыто, так как богатство само по себе не мешало человеку приблизиться к Богу,.этому мешали только чрезмерные мыслио: богатстве ишакоплении. Вследствие этого в f христианских общинах Еима, а позже и Александрии появляются мысли о необходимости поддерживать своих братьев попавшихзшужду. В;этом русле и проходила деятельность Климента;
Как руководитель школы.и истиннытхристианин он не просто «помогал словом», но- и «делом» . Зачастую эта помощь ограничивалась помощью в денежных средствах или пище: Нередко; Климент, шегогсподвижники предоставляли нуждающимся кров для временного ночлега. Если ситуация у человека была особенно критичной, помощники Климента искали возможные: варианты работы и предоставляли жильё для; нормальной; жизнедеятельности; Повторимся; что; данное обстоятельство было вызвано постулатами христианского вероучения.
