Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Рождение и крещение княжеских и царских д етей
1. Известия о рождении, воспитании и образовании детей русских князей в летописях XI — XIII вв С. 14 — 32
2. Известия о рождении и крещении детей в московской великокняжеской семье в летописях XIV — XV вв С. 33 — 61
3. Обряды, предшествующие рождению царских детей в XVI-XVII вв С. 62-75
4. Обряды и торжества по случаю рождения и крещения царских детей в XVI-XVII вв С. 76-90
Глава 2. Воспитание и образование царских детей в XVI — XVII вв.
1. Воспитание княжичей и царевичей и связанные с ним обряды С. 91-106
2. Начальное образование царских детей С. 107 — 123
Глава 3. Совершеннолетний наследник
1. Обряд «объявления» наследника С. 124 - 147
2. Совершеннолетний наследник престола: политическая роль и церемониальные функции С. 148 - 169
3. Выбор невесты и вступление в брак С 170 - 177
Заключение С. 178- 179
Список источников С. 180 — 184
Список литературы С. 185 — 192
Приложения:
1. Список царевичей и царевен XVI-XVII вв С. 193-194
2. Грамоты из архива ГИКМЗ «Московский Кремль» о рождении царских детей С. 195-198
3. Список иллюстраций С. 199-200
4. Иллюстрации Табл. 1 -46
- Известия о рождении и крещении детей в московской великокняжеской семье в летописях XIV — XV вв
- Обряды, предшествующие рождению царских детей в XVI-XVII вв
- Начальное образование царских детей
- Совершеннолетний наследник престола: политическая роль и церемониальные функции
Введение к работе
Данное диссертационное исследование посвящено воспитанию русских царевичей и царевен XVI – XVII вв., той роли, которую они играли в политической системе зарождавшейся самодержавной и абсолютной монархии, а также истории торжественных обрядов и церемоний, которые сопровождали важнейшие моменты их жизни.
Все основные события в жизни царской семьи – празднование свадьбы или именин, рождение и крещение детей, торжественное «объявление» достигшего совершеннолетия наследника – сопровождались пышными церемониями. Частная жизнь членов царствующего дома в XVI – XVII вв. была строго регламентирована. Сложившийся парадный церемониал не просто сопровождал все главные события жизни царя и его ближайших родственников, от рождения до смерти. Важную роль в придворном церемониале играли обряды, связанные с повседневной жизнью: выход в церковь, поездка на богомолье, трапеза, выезд на охоту или в загородную усадьбу, начало обучения грамоте или воинским наукам и т.д.
Актуальность исследования. На новом этапе развития исторической науки необходимо еще раз вернуться к теме частной жизни и домашнего быта русских государей XVI – XVII вв. и заново изучить и сравнить все сохранившиеся письменные и вещественные источники. Изучение повседневной жизни вошло в сферу интереса российских и зарубежных историков сравнительно недавно. Активное внимание исследователей последних лет к таким вопросам, как «история детства», «история семьи», тоже делает актуальной тему воспитания, образования, неофициальных отношений внутри царской семьи, а также особых церемоний, которыми обставлялись главные события жизни всех младших ее членов, особенно царевичей – наследников престола. Эта тема актуальна для исследования вопросов, связанных с проблемой престолонаследия, а также для изучения идеологии формирующегося самодержавия, образа «идеального монарха», который играл значительную роль в воспитании наследников.
Объектом исследования является развитие придворного церемониала на протяжении определенной эпохи, те изменения, которые происходили в той его области, которая связана с рождением, воспитанием, обучением, достижением совершеннолетия великокняжеских, а позднее царских детей.
Хронологические рамки исследования. Состояние источников во многом определяет хронологические рамки исследования. Хотя основным периодом, который нас интересует, являются XVI – XVII века – время формирования и расцвета Московского царства, однако во многих случаях существует необходимость привлечения документов более позднего времени, связанных с детьми Петра I (I четверть XVIII в.), когда многие обряды и придворные церемонии начинали уже упраздняться в ходе его реформ. Иногда привлекаются источники более раннего периода (II пол. XV в.), когда русский придворный этикет и церемониал находились на этапе становления. Один из параграфов посвящен немногочисленным летописным известиям о детях русских князей в XI – XV вв.
Основными задачами данной работы являются:
1. Выявление и комплексное изучение всех сохранившихся письменных и вещественных источников, касающихся воспитания и образования царевичей и царевен XVI – XVII вв., а также связанных с ними церемониалов и обрядов;
2. Изучение истории формирования и развития этих обрядов. Интересным представляется сравнение обрядов XVI – XVII вв. с аналогичными церемониями XVIII – XIX вв., а также с обычаями, связанными с рождением и воспитанием королевских детей в средневековой Европе;
3. Изучение формирующейся идеологии самодержавной и абсолютной монархии, которая нашла отражение в этих церемониях и обрядах.
Степень изученности темы. Историография, посвященная воспитанию и образованию царских детей, а также связанных с ними обрядов и церемоний, невелика. Большая часть опубликованных работ посвящена самым главным придворным церемониям, которые лишь косвенно связаны с наследником престола или с другими членами царской семьи.
Историография, посвященная различным обрядам и придворным церемониалам XVI – XVII вв. отличается некоторой неравномерностью. Значительная часть книг, посвященных церемониям венчания на царство и коронации, написана еще в XIX веке. Затем на долгие десятилетия эта тема была закрыта, и только в последние годы появилось большое количество работ, посвященных обряду венчания на царство, а также регалиям российских государей. Однако в обряде венчания на царство есть недостаточно изученные детали, например, те части церемонии, которые связаны с идеей преемственности власти (диалог патриарха и нового царя, его речь, в которой доказывается право на престол и т.д.). Мало изучены также обряды, предшествующие самому венчанию: наречение на царство и присяга новому государю сразу после смерти прежнего, рассылка грамот по городам, положение нового государя до официальной церемонии венчания, а также непосредственно организация и подготовка торжества.
Достаточно хорошо изучен посольский обряд, который привлек внимание историков еще в XIX в. Кроме многочисленных статей, сопровождающих публикации записок и дневников иностранных посолов XVI – XVII вв., данной теме посвящено несколько отдельных трудов. Однако роль наследника престола в посольском обряде (особенно в тех случаях, когда он заменял царя), еще не была предметом отдельного исследования.
Практически только начинается изучение воинских церемоний и регалии, а также обрядов, сопровождавших выход войска в поход и его возвращение. Так как царевичи с молодых лет сопровождали царей во время этих выездов, то изучение участия царевичей во всех «государевых походах» тоже может быть предметом исследования.
Богатый материал для изучения погребальных обрядов в Кремлевских царских усыпальницах дало вскрытие гробниц Архангельского собора, которое проводилось в 1960-е гг., а также работы 1990-х годов, связанные с изучением некрополя Вознесенского монастыря. Погребальному обряду посвящены также диссертации и другие труды археологов. Однако никто из исследователей специально не анализировал, насколько отличался чин царского погребения от чинов погребения царевичей и царевен.
В большинстве отечественных научных исследований глава о личной жизни и семье являлась достаточно скромной частью биографии различных исторических лиц. После фундаментальных трудов И.Е. Забелина практически никто из исследователей не уделял теме частной жизни и быта русских царей достаточного внимания. В работах И.Е. Забелина опубликованы и рассмотрены многие архивные документы XVII в., касающиеся разных сторон домашней жизни государей. Однако на современном этапе развития исторической науки многие факты, на которые ссылался И.Е. Забелин, нуждаются в новом осмыслении.
В разное время вышло много книг и статей, посвященных быту и нравам XVI – XVII вв., в частности, свадебному обряду. Однако свадьбам царской семьи посвящено очень немного работ. Многочисленные труды, в основном написанные этнографами и фольклористами, имеются по народной родинной и крестильной обрядности разных исторических периодов. Но из работ, в которых говорится о церемониях рождения и крещения царских детей, можно назвать только статью О.Г. Агеевой (она посвящена обрядам I четверти XVIII в.), и статью американской исследовательницы И. Тайрет (здесь речь идет о периоде XV – XVI вв.).
Совсем немного работ, посвященных собственно воспитанию и образованию русских царевичей и царевен, в основном они опубликованы в периодической печати педагогического профиля. Есть упоминания о них также и в работах по истории русских школ и педагогической мысли
Явно недостаточно внимания уделяли историки и женской половине царской семьи. Основная часть опубликованных на эту тему работ относится к Х1Х столетию. Мало кто из цариц и царевен удостоился отдельного научного труда. Исключением являются великая княгиня Софья Палеолог, а также царевна Софья Алексеевна, которой посвятила свою монографию английская исследовательница Л.Хьюз, В настоящее время большую роль в изучении биографий женщин правящих династий и их роли в политической и частной жизни играют труды Л.Е.Морозовой.
Источниковедческая база. Некоторое невнимание исследователей к вопросам частной жизни русских царей и связанных с ней церемониалов и обрядов во многом связано с состоянием источников. Отдельные материалы, касающиеся жизни и быта царского двора и царской семьи, имеются в многочисленных летописях, документах приказов и различных государственных учреждений (Разрядные книги, боярские списки, записные книги, описи царской казны). Большая часть их была известна еще ученым ХIХ в. и тогда же опубликована в серии хорошо известных изданий: Древняя Российская вивлиофика, Полное собрание русских летописей, Собрание государственных грамот и договоров, Полное собрание законов Российской империи, Акты исторические, Дополнения к Актам историческим, Акты, собранные Археографической экспедицией, Русская историческая библиотека, Сборник Русского исторического общества и др. Однако все эти хорошо известные исследователям документы практически не анализировались с точки зрения известий о царских детях.
Значительное внимание вопросам жизни и быта царской семьи уделяли иностранные послы, которые всегда стремились собирать разнообразную информацию о частной жизни царя. Интересные данные находятся в других повествовательных источниках: биографиях государей, житиях святых и т.д.
Кроме того, упоминания о частной жизни и быте членов царской семьи содержатся в самых разнообразных неопубликованных архивных материалах. Работа с документами XVII в., хранящимися в РГАДА, дала много новых интересных сведений. Основная часть интересующих нас документов находится в фонде Оружейной палаты, где откладывались документы, связанные с повседневной жизнью царского двора, заказами, покупками и вопросами снабжения царского дворца, а также в фондах, где находятся официальные церемониальные дела.
Кроме собственно письменных источников, по интересующей нас теме необходимо выделить еще источники изобразительные. Это миниатюры Лицевого Летописного свода, выполненные во 2-й половине XVI в., недавно вышедшее факсимильное издание которого еще не стало доступным для всех исследователей. Они могут рассматриваться как отдельный вид источников. Один из перспективных методов исследования вопросов, касающихся придворных церемониалов и обрядов это сравнение изображений на миниатюрах с данными письменных документов, выявление и анализ имеющихся расхождений.
Невнимание советских историков к вопросам частной и семейной жизни русских государей привело к тому, что в течение долгого времени многочисленные материальные источники, сохранившиеся в собрании Оружейной палаты, изучались только с чисто искусствоведческой точки зрения. Вопрос о назначении и бытовании многих предметов, сохранившихся от царской казны, в течение многих лет не привлекал внимания музейных исследователей. В коллекции Музеев Московского Кремля находятся иконы, серебряная посуда, отдельные предметы гардероба и другие вещи, принадлежавшие царевичам и царевнам XVI – XVII вв. Изучение вещественных материалов позволяет существенно дополнить данные письменных источников.
Практическое применение. Данная работа ставит одной из своих задач введение в научный оборот наиболее полного комплекса сведений, связанных с рождением, воспитанием и образованием великокняжеских и царских детей. Тема образования, воспитания, участия царских детей в придворных церемониалах может быть предметом статей и отдельного монографического исследования.
Тема работы представляет также большой интерес для музейной практической деятельности. На основе исследования созданы тематические экскурсии, лекции и другие формы работы с посетителями.
Для музеев Московского Кремля особенно важной является возможность связать те или иные события в жизни русских государей с конкретными музейными экспонатами или сооружениями, сохранившимися до наших дней или известными по документам. В научные планы музеев Московского Кремля на ближайшее время включено создание экспозиции, посвященной Вознесенскому монастырю – усыпальнице русских цариц и царевен.
Апробация работы. Диссертация и ее отдельные главы были обсуждены в Центре истории России периода феодализма Института Российской истории РАН. Результаты исследования докладывались автором на двух научных конференциях в 2006 г. Доклад «Детство в Кремле; воспитание и образование царских детей в XVI-XVII вв.» был прочитан на IV Всероссийском фестивале «Кремль – детям». Доклад «Мир детства древнего Кремля» состоялся на Международной юбилейной научной конференции, посвященной 200-летию Музеев Московского Кремля.
Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и источников, а также приложения. В приложении к диссертации помещен иллюстративный материал: архитектурные памятники, связанные с рождением и жизнью княжеских и царских детей, сохранившиеся предметы из казны царевичей и царевен, миниатюры Лицевого летописного свода, портреты и другие вещественные источники.
Известия о рождении и крещении детей в московской великокняжеской семье в летописях XIV — XV вв
Если в семьях простых людей многочисленное потомство, в первую очередь мужского пола, сулило прежде всего материальное благополучие и обеспеченную старость для родителей, то в семьях знати речь шла о будущем статусе всего рода: его наследники должны были сделать удачную карьеру и приобрести новые владения и имущество. В княжеской же семье речь шла в первую очередь о благополучии правящей династии и тем самым всего государства.
Предметом рассмотрения в данном разделе является известия о рождении и крещении детей московского великокняжеского рода в летописях XIV - XV вв.
Из более поздних источников известно, что все события частной жизни царской и великокняжеской семьи имели важное государственное и даже международное значение: о них немедленно отправлялись извещения по всей стране, а также за ее пределы разным государям. Но можем ли мы отнести эту особенность Московского государства XVI — XVII вв. также к периоду феодальной раздробленности, когда небольшое Московское княжество только делало первые шаги на пути к своему возвышению?
Основными источниками для этого раздела исследования являются летописи. Московское летописание XIV в. нашло отражение в Троицкой летописи, реконструированной М.Д. Приселковым. Известия о событиях XIV в., во многом сходные с Троицкой, содержит Симеоновская летопись, опубликованная в Полном собрании русских летописей (т. 18). В Симеоновской летописи конца XV в., сохранившейся в единственном списке XVI в., текст начинается с 1177 г. Первая часть, близкая к летописи Троицкой, содержит общерусский свод конца XIV или начала XV в. Известия XV в. находятся в Московском великокняжеском летописном своде 1479 г., к которому близка вторая часть Симеоновской летописи.
Известия о чудесах, связанных с великокняжеской семьей, сохранили некоторые жития святых и монастырские предания.
Совершенно особым видом источников являются изобразительные. Это миниатюры Лицевого Летописного свода. Однако следует иметь в виду, что эти миниатюры были выполнены позже, чем тексты, которые они иллюстрируют. В миниатюрах отражаются реалии, относящиеся к середине XVI в., т.к. все тома
Лицевого свода были выполнены по заказу Ивана Грозного. Однако авторы миниатюр очень точно следовали за текстом, который наносился на страницу до того, как к работе приступал художник. Соотнесение текстов летописей XIV — XV вв. и относящихся к ним изображений XVI в. позволяет получить весьма интересный материал.
Итак, в данном разделе нас интересуют следующие основные вопросы: содержат ли летописи известия о рождении всех детей в московской великокняжеской семье и насколько обширны эти известия? Кто и где совершал таинство крещения? Менялось ли место совершения крещения? В честь каких святых новорожденные княжичи получали имена, и в какой степени выбор этих имен был связан со святыми покровителями Московского княжества и династии потомков Калиты? Претерпели ли эти записи какие-либо изменения в течение интересующего нас периода?
В первых летописных упоминаниях о Москве и московских князьях мы не находим никаких сведений о рождении детей в московской княжеской семье. Поэтому даты рождения Юрия Даниловича, Ивана Калиты и других представителей московского правящего дома конца ХШ-начала XIV вв. восстанавливаются историками только предположительно . Вот что пишет о рождении Ивана Калиты историк Н.С. Борисов: «Летописцы не отметили такое малозначительное событие, как появление на свет еще одного, четвертого сына в семье Даниила Московского. Вероятно, это произошло около 1288 г. К этой дате приводят наблюдения над некоторыми последующими событиями». В этом нет ничего удивительного, ведь даже дата рождения их знаменитого предка Александра Невского — 1220 г. — высчитывается исследователями условно, в летописи она не занесена.
Особых подробностей о первых московских князьях и их семьях летописи не содержат. Так, Афанасий. Александр и Борис Даниловичи, младшие сыновья князя Даниила Александровича, упоминается в летописи впервые в 1315 г., 1307 и 1304 г. Точная дата рождения пятого сына, Ивана Даниловича также неизвестна. Исследователи предполагают, что он родился около 1288 г. Если счесть точно установленным, что его святым покровителем был святой Иоанн Лествичник, то его рождение можно отнести ко второй половине марта, так как память преподобного Иоанна празднуется 30 марта.
Первое летописное упоминание о рождении наследника в московской княжеской семье относится к 1317 г. В летописи сказано, что 7 сентября у князя Ивана Даниловича родился сын князь Семен90. «Того же лета князю Ивану Даниловичу родился сын, месяца сентября в 7 день, на память святого мученика Созонта и наречен бысть князь Семен».
Видимо, это упоминание связано со сложной династической ситуацией, к которой теоретически могло привести рождение сына у самого младшего брата московского князя. Ведь правящий князь Юрий Данилович был еще бездетен. В первый раз он женился в Ростове в 1297 г., но имя и происхождение его жены неизвестны, как и время ее смерти. От первого брака у Юрия Даниловича была только дочь Софья, о браке которой с тверским князем Константином Михайловичем летопись упоминает в 1320 г.
Летопись сообщает, что в 1317 г. князь Юрий Данилович женился во второй раз на Кончаке, сестре хана Узбека, получившей в крещении имя Агафьи. В таком случае будущие дети князя Юрия от столь значимого для политики брака были бы младше своего двоюродного брата Семена Ивановича, но старше его по династическому положению, что могло привести к серьезным осложнениям. Так что рождение сына у Ивана Калиты было зафиксировано в летописи не случайно. Также возможно, что это свидетельство большого влияния младшего брата Юрия Даниловича. Ведь сам Юрий часто покидал Москву, в то время как его брат оставался практически руководить делами княжества, не будучи еще московским князем.
Второй сын Ивана Калиты, Даниил, родился в 1320 г. Его рождению посвящена миниатюра в Лицевом летописном своде91. Это изображение — первое в I Остермановском томе Лицевого летописного свода, которое посвящено событиям частной жизни московской княжеской семьи. Иконография миниатюры, как и многих последующих, достаточно стандартна и напоминает иконографию сцены Рождества Христова. В центре миниатюры изображена княгиня, полусидящая на ложе и до пояса прикрытая покрывалом. Она одета в парадное одеяние. Ложе княгини окружают женщины из ее свиты. Рядом с ложем изображена колыбель с младенцем. В верхней части миниатюры показан новорожденный княжич на руках мамки, которая показывает его отцу. Участие представителей духовенства в происходящих событиях не нашло никакого отражения в миниатюре. Почти аналогично изображается сцена рождения княжеских детей и на следующих миниатюрах (см. иллюстрации в Приложении).
Следующее упоминание о детях Ивана Калиты мы находим в 1326 г., вскоре после сообщения о смерти Юрия Даниловича в Орде и его погребении в Москве в первую субботу Великого поста. 30 марта 1326 г. летопись говорит о рождении князя Ивана Ивановича ". «В лето 6834 месяца марта в 10, на память святого преподобного отца Ивана Лествичника, князю Ивану Даниловичу родился сын и наречен быть Иван». Надо отметить, что здесь назван день рождения ребенка, потому что память Иоанна Лествичника, как отмечено выше, приходится на 30 марта. Интересно, что старший сын «наречен бысть князь Семен», а второй сын назван просто по имени. Впрочем, здесь княжеский титул вряд ли опущен умышленно, дело может быть просто об описке, которая была исправлена в следующей летописной записи. Ведь здесь речь идет уже о рождении наследников у правящего московского князя, что было особенно важно для Москвы в период борьбы за главенство с Тверским княжеством.
Обряды, предшествующие рождению царских детей в XVI-XVII вв
Обряды, связанные с частной жизнью русских царей в XVI — XVII вв., в том числе с рождением и крещением царских детей, изучены несколько лучше, чем аналогичные обряды XIV - XV вв. В работах И.Е. Забелина опубликованы и изучены многие архивные документы XVII в., касающиеся разных сторон домашней жизни государей. Однако на современном этапе развития исторической науки многие документы, к которым обращался И.Е. Забелин, нуждаются в новом осмыслении.
В советской и постсоветской историографии только небольшая статья О. Агеевой посвящена исключительно обрядам, связанным с рождением и крещением царских детей, однако по хронологии в ней описаны уже традиции 1-й четверти XVIII в175. Статья М.В. Мартыновой «Частная жизнь русских царей» была опубликована в каталоге одной из зарубежных выставок на английском языке и осталась практически неизвестной широкому кругу историков \
Рождение детей было одним из самых важных событий в жизни не только царской, но и каждой семьи из любого сословия. Старинная поговорка гласит: «У кого детей много, тот не забыт от Бога». Поэтому социальное положение женщины любого сословия было во многом определено ее репродуктивной функцией. Ожидание наследника являлось большой проблемой для всех женщин, но для государынь оно часто становилось настоящей трагедией. Интересно, что в XIV — XV вв., хотя многие княжеские браки были бездетными, летописи никак не акцентируют эту проблему. Ситуация меняется в первой половине XVI в., после объединения большинства русских земель под властью Москвы.
Сослав в ноябре 1525 г. в монастырь Соломонию Сабурову, Василий III уже в январе 1526 г. вступает во второй брак с Еленой Глинской. В моменты разлуки он вел с ней переписку, которая отражает его глубокое беспокойство о физическом состоянии молодой жены. Он настойчиво задает вопрос, как чувствует себя Елена, не больна ли она, не проглядела ли признаков наступившей беременности. Вместе с письмом он отправляет княгине икону Преображения Господня, молитва перед которой должна способствовать и преображению самой Елены из бесчадной жены в чадородную . Из письма становится понятно, в каком тяжелом психологическом состоянии находилась великокняжеская чета все годы ожидания ребенка. Паломничества по дальним монастырям, богатые вклады и различные обеты должны были способствовать рождению долгожданного наследника. В 1528 г. великий князь Василий вместе с Еленой совершил многомесячное путешествие на Белоозеро, в Кириллов и Ферапонтов монастыри .
Но даже наступившая беременность Елены не принесла ей спокойствия. Злые языки утверждали, что проблема бездетности великокняжеской семьи заключалась в самом великом князе Василии III, который был уже немолод по меркам того времени. Недоброжелатели считали, что после четырех лет брака молодая княгиня убедилась в бесплодии мужа и завела любовника, от которого и родила сына. Только исследования царских гробниц, проведенные в середине и в конце XX в. в Архангельском соборе Кремля и в некрополе Вознесенского монастыря, наконец восстановили истину и неопровержимо доказали: царь Иван Васильевич был, без всякого сомнения, сыном Василия III и прямым потомком Софьи Палеолог. " При реконструкции их портретов, выяснилось, что совпадение линий профиля свидетельствует о прямом кровном родстве.
Постоянно находясь под сильным социальным давлением, великие княгини и царицы, по мнению И. Тайрет, всеми силами противостояли ему, создавая миф о высшем благословении, который предоставлял им роль сосуда божественной милости при зачатии будущего правителя . (Начало этого мифа было рассмотрено в предыдущем параграфе). Пророчество о рождении будущего князя Василия Васильевича положило начало целому ряду аналогичных предсказаний, которыми сопровождалось рождение детей в великокняжеской и царской семье вплоть до конца XVII в. Эти пророчества ясно свидетельствовали о процессе сакрализации великокняжеской и царской власти. Они являются свидетельством весьма активной позиции, которую занимала великокняжеская, а затем царская семья (и особенно ее женская половина) в вопросе о божественном освящении своей власти. Представительницы великокняжеской и царской семьи пользовались любыми возможностями, чтобы убедить всех в том, что рожденные ими наследники — плод явленной свыше особой милости.
Рождение будущего царя Ивана Васильевича Еленой Глинской также сопровождалось легендой о том, что оно было предсказано юродивым Дементием: он сказал великой княгине Елене, что у нее родится «Тит - широкий ум» 84. Память апостолов Варфоломея и Тита отмечалась 25 августа, в день, когда у Елены родился наследник, которого Василий III ждал более 20 лет. Как бы не относится к достоверности этого предания, несомненно, оно содержит и зерно истины: подтверждает тревогу Елены Васильевны, беспокоящейся не просто о благополучном рождении ребенка, а именно сына.
Другим святым, который оказал помощь великокняжеской чете в рождении наследника, считался Корнилий Комельский. Направляясь на богомолье в Кириллов монастырь, великий князь Василий Иванович посетил и Корнилиев монастырь, но не застал там отшельника Корнилия. Он повелел, чтобы инок ждал его на обратном пути. При встрече князь попросил его молиться о даровании ему потомства . Вскоре молитва святого исполнилась.
Однако сложный характер первого русского царя, а также многочисленные тяготы его 50-летнего правления позволили сложиться также и совершенно противоположным преданиям о его рождении. Так, Соловецкий летописец конца XVI в. содержит описание «грома» и «труса» по всей Русской семье в день рождения Ивана IV: «и в настоящий час рожения его бысть внезапу гром страшен зело и блистания молнинныи бывшу по всей области державы их, яко от основания земли поколебатися»186. Возникли также предания о том, что вселенский патриарх предупреждал Василия III о том, что за совершенный им грех его долгожданному сыну придется расплачиваться вместе со всей страной.
У самого царя Ивана Васильевича и его первой жены Анастасии Романовой первые два года брака также не было детей. Их свадьба состоялась в феврале 1547 г., а уже в конце года царица совершает пешее паломничество в Троице-Сергиев монастырь. Когда после полутора лет брака он все еще оставался бесплодным, Анастасия снова отправляется пешком в монастырь, причем это шествие она совершает без сопровождения царя. Летописи не называют причину паломничества царицы в сентябре 1548 г.187, но то, что Анастасия шла одна и пешком, подчеркивает ее особое смирение, а не просто почитание памяти преподобного Сергия.
Надежды Ивана и Анастасии оправдались: после царевны Анны родилась вторая дочь, Мария, а затем и сын — царевич Дмитрий. Однако смерть Анны и Марии, которая последовала в младенчестве, а затем трагическая гибель царевича Дмитрия во время паломничества в Кириллов монастырь , возобновили тревогу царской четы о наследнике. «Житие св. Никиты, столпника Переяславского» рассказывает, что царская семья отправилась с паломничеством в Ростов, чтобы помолиться Ростовским чудотворцам, а затем посетила Переславль. Пятое по счету посмертное чудо св. Никиты озаглавлено «О царском хождении по святым местам и о царских чадех их, и чюдо о воде святого Никиты, и о распространении монастыря его» . Под тем же названием оно вошло в Степенную книгу , составленную митрополитом Афанасием, уроженцем Переславля, который хорошо знал тамошние монастырские предания. Чудо о святой воде из Никитского монастыря повествует о том, что царь Иван вместе с царицей Анастасией обходил разные монастыри, но только молебен у гроба св. Никиты «отложил скорбь» по царевичу Дмитрию от сердец царствующей четы. В тот же день они «вошли в город Переславль и радостно отдыхали в своем царском доме, и там царица зачала во чреве»191. Вскоре у них родилось новое чадо - царевич Иван Иванович.
Начальное образование царских детей
«Издревле Российским детоводцем и учителем обычай бе и есть, учити дети малыя, в начале азбуце, потом часословцу и псалтири, таюке писати, по сих же нецыи преподают и чтение Апостола. Возрастающих же препровождают ко чтению и Священныя библии, и бесед Евангельских и Апостольских и к разсуждению высокаго в оных книгах лежащаго разумения» -говорится в предисловии к Грамматике Мелетия Смотрицкого .
Здесь описан традиционный порядок обучения, который сложился на Руси, вероятно, после принятия христианства. Он не претерпел особого изменения и после реформ Петра I: согласно мемуарам, в течение всего XVIII в. дворянских детей начинали учить точно также. Сначала изучалась азбука, потом учились читать по Часослову, Псалтири и Апостолу. Интересно отметить, что обучение письму упомянуто отдельно от чтения.
Подобный порядок начального обучения был характерен не только для православной России, но таюке и для западноевропейских стран. Среди сокровищ герцогов Бургундских как одна из реликвий бережно хранилась Псалтирь, по которой обучался в детстве будущий король Людовик Святой31 . Хотя в странах Западной Европы издавна существовали университеты, начальное обучение в разных регионах Европы практически ничем не отличалось. Отношение к чтению как к получению света божественного знания в условиях господства христианства как книжной религии, религии Священного Писания было одинаково во всех европейских странах. Умение читать и писать рассматривалось в первую очередь не с практической точки зрения, а в качестве знака особого благочестия. Еще в XV в. французские историки гордились тем, что во Франции существует обычай обязательно обучать наследных принцев читать и писать. Эта гордость невольно наводит на мысль о том, что подобный обычай существовал в ту эпоху вовсе не в каждом правящем доме.
И в странах Западной Европы, и в России XVI — XVII вв. есть еще одна общая черта: все обучение членов правящих семейств проходило только в домашних условиях. Согласно исследованиям известного французского ученого Ф. Арьеса, который одним из первых обратился к теме детства в средневековой Европе, во Франции королевские дети получали исключительно домашнее образование . Хотя уже в XVI столетии дети представителей знати стали посещать коллежи (в XVI в. наибольшей известностью пользовался Наваррский коллеж, в XVII в. - Клермонский коллеж иезуитов), «королевские сыновья — единственные во Франции мальчики, не посещавшие коллежа»316. Увы, наличие в Париже многочисленных школ и такого всемирно известного университета, как Сорбонна, похоже, никак не сказывалось на образовании французских принцев.
Позднее в странах Западной Европы ситуация изменилась, и отпрыски королевских семейств стали получать дипломы коллежей и университетов, однако в Российской империи даже в XVIII - XIX вв. ничего не изменялось: все члены правящей династии учились дома. Никто из представителей семьи Романовых не имел диплома о высшем образовании, в служебных анкетах на вопрос об образовании все они отвечали «домашнее».
Домашнее образование имеет свои достоинства и недостатки по сравнению со школьным. Тот же Ф. Арьес указывал, что школа и коллеж с их жесткими правилами в течение долгого времени существовали практически как карантин, изолирующий учащихся от общества. Развитие школьного обучения означало процесс изоляции детей (подобно сумасшедшим, нищим, проституткам и другим маргинальным слоям) . Дворянские пансионы и институты благородных девиц, существовавшие в России XVIII - XIX вв., как нельзя лучше попадают под это определение.
Какими же особенностями, достоинствами и недостатками обладало домашнее обучение, характерное для всех высших сословий российского государства XVI — XVII вв., в том числе и для царской семьи?
Прежде всего, надо отметить, что по крайней мере до 2-й половины XVII в. это обучение было стандартным для тех слоев общества, которые могли его себе позволить. Состоятельный крестьянин и горожанин, богатый купец, дворянин и представитель высшей знати начинали обучать детей совершенно одинаково: по азбуке или Псалтири, под руководством священника или дьячка. Конечно, материальные возможности обучавшихся вносили в объем получаемых знаний и в способ их получения определенную разницу. Но до конца XVII в. на процессе обучения не сказывался тот культурный разрыв между высшими и низшими сословиями, который характерен для России XVIII - XIX вв.
Преувеличением будет считать, что весь процесс образования находился исключительно в руках духовенства. Конечно, в качестве учителей часто выступали священники и дьяконы, однако не следует забывать, что это — представители белого, не монашествующего духовенства, которые жили одной жизнью со своей паствой и не были отделены от нее какими-то особыми барьерами. Обучение мирян при монастырях, в отличие от Западной Европы, упоминается достаточно редко.
Очень часто представители духовенства вовсе не включались в процесс получения начального образования. Во многих документах упоминается, что задача благочестивой матери семейства — обучить своих детей чтению и письму, так что роль семьи в начальном обучении была обычно очень велика. Существовали и люди, для которых преподавание грамоты было профессиональным занятием, хотя нам известно о них очень мало. И.Е. Забелин отметил, что в «Житии Мартиниана Белозерского» (до сих пор не опубликованном) упоминается «дьяк мирьский Олеш Павлов, дело его книги писати и учити ученики грамотныя хитрости» . Дальнейшее повышение уровня знаний достигалось нередко путем самообразования, в котором важную роль играла книга.
Так как продолжительность жизни средневекового человека была короче, то и основные ее события (совершеннолетие, вступление в брак) совершались обычно раньше, чем в современном мире. Обучение чтению также начиналось в довольно раннем возрасте. Причем это было характерно и для стран Западной Европы, и для России. Так, будущий французский король Людовик XIII в возрасте трех лет и пяти месяцев листает Библию с картинками, кормилица показывает ему буквы, он уже знает весь алфавит . С четырех лет начинается обучение письму, причем обучает наследного принца причетник дворцовой часовни320. Следовательно, во Франции начала XVII в. первоначальным обучением малолетнего принца руководили не специальные учителя, а люди, входившие в повседневное окружение юного Людовика - его кормилица и причетник дворцовой капеллы, которую регулярно посещала королевская семья.
До нас не дошли свидетельства о том, кто обучал читать и писать царских детей в XVI в. Основная часть сохранившихся документов относится ко 2-й половине XVII столетия. Из них следует, что азбука была не первой книгой, с которой знакомились царские дети. При царском дворе XVII в. была широко распространена традиция создания «потешных книг», т.е. рукописных книг с картинками, которые придворные художники рисовали в одном-единственном экземпляре. Так, царевичу Петру Алексеевичу сделали первую «потешную книгу» в мае 1673 г., когда ему было всего 11 месяцев. Судя по всему, это был сборник ярких разноцветных картинок на бытовые темы, нарисованных на толстой, похожей на картон бумаге.
Совершеннолетний наследник престола: политическая роль и церемониальные функции
В России до того времени, пока Павел I во время своей коронации (1797 г.) не издал особый закон об императорской фамилии и порядке старшинства в ней, порядок наследования престола не был закреплен законодательно. Действовавшим до того указом Петра I определялось, что монарх определяет наследника по собственному желанию. В XVI — XVII вв. по традиции, престол переходил к старшему сыну, но это была не более чем традиция, не подтвержденная законодательно.
В случае отсутствия сыновей появлялось множество вопросов. Кто старше по династическому положению — старший внук или младший сын от второго брака? (ситуация в семье Ивана III). Должен ли быть в случае отсутствия сыновей наследником только следующий по старшинству брат, или им может быть и зять — муж сестры? (важная роль царевича Петра, мужа Евдокии Ивановны, при дворе ее брата Василия III, при явной отсутствии симпатии князя к своим родным братьям). Если у царя нет сыновей и иных близких родственников мужского рода, может ли быть наследницей дочь? (ситуация, сложившаяся после рождения царевны Феодосии Федоровны). Мог ли быть наследником сын царя от шестого брака, который не мог быть признан законным с точки зрения православной церкви? (царевич Дмитрий, поминовение которого в церквях было прекращено после смерти Ивана Грозного). Кто из ближайших родственников по женской линии должен наследовать при прекращении мужской линии - шурин или двоюродный брат? (возможные варианты наследования после смерти бездетного Федора Ивановича). Если с единственным сыном царя что-то случится, может ли стать наследницей старшая царевна и ее супруг? (приглашение датского принца Вольдемара в качестве жениха старшей из дочерей Михаила Федоровича). Мы знаем о прекращении сватовства после вступления на престол Алексея Михайловича, но как сложилась бы ситуация в случае согласия Вольдемара на смену вероисповедания?
Никто из исследователей не занимался серьезно вопросом, мог ли член правящего рода быть отстранен от престола по состоянию здоровья? (положение глухонемого Юрия Васильевича, который выступал рядом с братом-царем на всех официальных церемониях; предложение отстранить от власти слабого здоровьем царевича Ивана Алексеевича, которое поддержал патриарх Иоаким). Судя по всему, юридически это было невозможно, ведь членами династии становились по праву рождения.
Кто должен осуществлять регентство при малолетнем правителе? Мать, ближайшие родственники-мужчины, глава Боярской думы? На все эти острые вопросы давала ответ конкретная ситуация или волевое решение государя, но не законодательство того времени. Так что говорить об официальном наследнике престола мы можем только с определенной долей условности. Во многих случаях состояние письменных источников также не дает возможности ответить на многие вопросы.
Итак, с конца XV века до конца XVII столетия мы можем насчитать несколько периодов, когда наряду с правящим государем имелся официально объявленный совершеннолетний наследник престола: - великий князь Иван Иванович Молодой с 1471 г. до своей смерти в 1490 г. - его сын Дмитрий Иванович (р. 1483) — с момента венчания на великие княжение в 1498 г., до опалы в 1502 г. - великий князь Василий Иванович в 1502-1505 гг. - царевич Иван Иванович с 1568 по 1581 г. - царевич Федор Иванович с 1581 по 1584 г. - царевич Федор Борисович с 1600 по 1605 г. - царевич Алексей Михайлович с 1643 по 1645 г. - царевич Алексей Алексеевич с 1667 по 1670 г. - царевич Федор Алексеевич с 1674 по 1676 г.
Кроме того, надо отметить, что в 1606-1610 гг. наследником бездетного царя Василия Шуйского, видимо, считался его младший брат, князь Дмитрий Иванович Шуйский. Однако то, что он не мог иметь титула царевича, а оставался формально всего лишь одним из князей Шуйских, весьма существенно влияло на его статус.
Вопрос о том, можно ли считать наследником Ивана Васильевича до рождения у него сыновей его младшего брата Юрия Васильевича, который осыпал первого царя золотыми монетами в торжественный день венчания на царство 16 января 1547 г. может служить темой отдельного исследования. Чтобы решить этот вопрос, следует обратиться ко всем сохранившимся документам, особенно актовому материалу. Известно, что церковь не разрешала венчание сумасшедших и умственно неполноценных, но торжественная свадьба князя Юрия Васильевича 3 ноября 1547 г., совершенная по чину царских браков, говорит о том, что родной царский брат официально не считался юридически недееспособным. К тому же если сам Юрий Васильевич, будучи глухонемым, самостоятельно править не мог, то никто не мог заранее отрицать возможность рождения у него здоровых детей в браке с Ульяной Палецкой. Известно, что у него был сын Василий, но он рано умер.
Разговор о возможных наследниках царя Федора Ивановича после его вступления на престол является во многом чисто теоретическим. Оба возможных наследника скончались раньше царя: царевич Дмитрий Иванович погиб в 1591 г., царевна Феодосия Федоровна умела в 1594 г. Надо отметить, что царица Ирина Годунова, в отличие от Соломонии Сабуровой, не была бесплодной, что исключало возможность развода. Но по состоянию медицины того времени шансов родить здоровых детей у нее не было, хотя современники об этом не знали.
Вопрос о том, мог ли считаться законным наследником царевич Дмитрий, сын от шестого брака Ивана Грозного, разными исследователями решался по-разному. Несомненно, что удаление в Углич до истечения 40 дней после смерти отца делало его шансы занять престол после Федора Ивановича минимальными — наследник должен жить в столице. Не случайно позднее царица Наталья Кирилловна так сопротивлялась попыткам выселить ее вместе с малолетним царевичем Петром из Кремлевского дворца - она прекрасно понимала, что это может стать первым шагом к отстранению ее сына от власти. Царь Федор Алексеевич признал ее требования законными, и палаты в Кремле за вдовой и младшим братом были сохранены/
Очень плохим знаком для семейства Нагих было и исключение царевича Дмитрия из поминовения на ектениях, которое последовало через несколько месяцев. Не следует, на наш взгляд, видеть в этом происки враждующих боярских группировок и далеко идущие замыслы Бориса Годунова. Такое решение мог принять только правящий государь, а царь Федор Иванович, твердый в вопросах веры, позволял уговорить себя только на то, с чем был согласен. С учетом того, что в момент отстранения царевича Дмитрия от двора царице Ирине было менее 30 лет, на наш взгляд, Дмитрию при любом повороте событий суждено было оставаться только удельным князем Угличским.
Более того, вокруг имени Дмитрия спустя много лет после его кончины и канонизации существовал фольклор весьма негативного свойства. Эти сказания о том, как неблагоприятно воспринимался позднее каждый царский сын по имени Дмитрий, донес в своем сочинении Г. Котошихин: «Второй же Димитрий с младенческих лет велми был жесток, уродился нравом прадеда своего, первого московского царя. Людие же...мысляще о нем, что еще в младых сущее летех зла творит много,...усмотривше времяни час, упоиша его отравами. И от того скончася, никто же о том домыслился, якобы пришел ему час смерти» . Надо учесть, что у царя Михаила Федоровича вообще не было сына по имени Дмитрий, а Дмитрий Алексеевич, первенец Алексея Михайловича, скончался в возрасте двух лет и никак не мог быть известен злым нравом. Нет сомнения, что здесь в фантастическом виде преломились предания о царевиче Дмитрии Ивановиче, которого любой ценой нельзя было допустить к власти. Котошихин писал свое сочинение спустя 70 лет после смерти царевича и почти через 50 лет после его канонизации.
Похожие диссертации на Воспитание царских детей как фактор формирования власти в России XVI-XVII вв.
