Военное строительство правительств "демократической контрреволюции" в Поволжье, на Урале и в Сибири, зима - осень 1918 г. Каревский Алексей Анатольевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Вооруженные силы поволжского комитета членов учредительного собрания. народная армия 41

1. Партия социалистов - революционеров и попытки создания вооруженного антибольшевистского подполья в Поволжье 42

2. Антибольшевистское вооруженное выступление в Поволжье. Возникновение Народной армии и ее организация на добровольческой основе 52

3. Временная военно - политическая стабилизация в Поволжье: мобилизационные мероприятия правительства Комуча и реорганизация Народной армии на регужрной основе

4. Антибольшевистские вооруженные формирования Прикамья. Ижевская, Воткинская и Сарапульская Народные армии 100

5. Особенности социально-политического и морально- психологического облика Народной армии. Кризис военной политики правительства Комуча 111

6. Итоги военного строительства в Поволжье. Вооруженные силы правительства Комуча осенью 1918 г.: разгром Народной армии 131

Глава 2. Вооруженные силы Сибирского правительства. Западно-Сибирская отдельная (Сибирская) армия 151

1. Попытки реорганизации прежних Сибирских частей. Формирование регионального антибольшевистского военного подполья 152

2. Антибольшевистское вооруженное выступление в Сибири. Возникновение Западно-Сибирской отдельной армии и ее организация на добровольческой основе

3. Развитие вооруженных сил Временного Сибирского правительства в ходе осуществления Западного и Восточного походов. 181

4. Особенности социально-политического и морально- психологического облика Сибирской армии. Реорганизация вооруженных сил на регулярной основе 195

5. Военно - политическая стабилизация в Сибири: мобилизационные мероприятия Временного Сибирского правительства и дальнейшее развертывание Сибирской армии 211

6. Итоги военного строительства в Сибири. Вооруженные силы Временного Сибирского правительства осенью 1918 г. 230

Глава 3. Военная интеграция: вооруженные силы временного всероссийского правительства (уфимской директории). Российская армия 250

1. Особенности процесса военной интеграции на Востоке России. Взаимоотношения поволжской Народной и Сибирской армий и перспективы объедтшения вооруженных сил

2. Организация Российской армии: попытки создания объединенных вооруженных сил Временного Всероссийского правигельства 261

3. Российская армия накануне краха «демократической контрреволюции» на Востоке России. Восточный фронт в ноябре 1918 г С; 275

Заключение 294

Нримечания 308

Список источников и литературы 350

• Антибольшевистское вооруженное выступление в Поволжье. Возникновение Народной армии и ее организация на добровольческой основе
• Антибольшевистские вооруженные формирования Прикамья. Ижевская, Воткинская и Сарапульская Народные армии
• Антибольшевистское вооруженное выступление в Сибири. Возникновение Западно-Сибирской отдельной армии и ее организация на добровольческой основе
• Организация Российской армии: попытки создания объединенных вооруженных сил Временного Всероссийского правигельства

Введение к работе

Актуальность исследования. В истории любого общества можно выделить, с одной стороны, периоды стабильности, характеризующиеся поступательным эволюционным развитием, и с другой - кризисные периоды революционных преобразований. События последних, вызванные накоплением противоречий в прошлом и определяюпще направление развития в последующем, традищюнно привлекают особенно пристальный интерес исторической науки. К числу таких переходных периодов в новейшей отечественной истории принадлежит Гршкданская война 1917 - 1922 гг., изучение которой по- прежнему сохраняет свою актуальность. Глобальные изменения последнего времени, поставивпше перед современным российским обществом комплекс сложнейших экономических, социальных, политических, идеологических и военных задач, требуют всестороннего осмысления имеющегося исторического опыта. Привлекая к событиям и процессам Гражданской войны все более пристальное внимание, они постепенно превращают ее в одно из наиболее приоритетных направлений научных исторических исследований.

Определение понятия «гражданской войны» как вооруженного конфликта в пределах данного государства или народа приводит к тому, что решающее значение здесь приобретает военный фактор. Любая Гражданская война зримо проявляется в вооруженном столкновении сторон, в России определявшихся как большевистский и антибольшевистский лагери. Военная сфера противоборства становится приоритетной: необходимость ведения военных действий, имеющая в основе силовой вариант достижения политической и социальной стабилизации, заставжет каждого из участников конфликта основное внимание уделять созданию собственной военной мощи в виде совокупности материальных и духовных сил, имеющихся в их распоряжении, и способности мобилизовать эти силы для достижения поставленных целей. Непосредственное воплощение военная мощть получает в вооруженных силах, возглавляемых определенной государственной властью, и способных выполнить поставленные перед ними задачи. В условиях, когда гражданская война охватывает всю территорию страны, каждая из сторон приобретает собственные материальные и людские военные ресурсы. Интересы любой из них призваны в первую очередь обеспечить военное строительство - систему экономических, политических, социальных, идеологических и военных мероприятий, направленных на создание и повышение военной мощи. В условиях внешней и внутренней политической нестабильности в стране вооруженные силы - как один из важнейших государственных институтов - призваны сыграть роль основного силового инструмента политики любой правительственной власти.

Современная трактовка сущности военной составляющей гражданской войны с неизбежностью приводит к выводу о том, что широкий спектр противоречий гражданской войны получает свое концентрированное выражение именно в вопросах, связанных с осуществлением противоборствующими сторонами политики военного строительства, и зримо отражается в созданных в его процессе вооруженных силах. Это обстоятельство позволяет выдвинуть в качестве основной задачи комплексное исследование различных проявлений военного фактора в совокупности его отдельных составляющих. Крайняя неоднородность и изменчивость антибольшевистского лагеря, региональные особенности и специфика его отдельных проявлений, территориальная изолированность составляющих частей и практически полное отсутствие взаимодействия между ними неизбежно приводит к необходимости изучения данной проблематики в определенных региональных и временных рамках.

Современные процессы, протекающие в обществе в целом и науке в частности, на первый план выдвигают вопросы, связанные с повышением практического исследовательского интереса, способствующего правильному выбору дальнейшего исторического пути развития страны, соотнесению традиционных черт Российской государственности с ценностями либерально- демократической модели, определению перспектив построения в России гражданского общества и проведения военной реформы. В плане попытки осуществления реальной демократической альтернативы крайним вариантам, представленным партией большевиков и Белым движением, наиболее актуальным представляется рассмотрение Восточного региона России. Явление «демократической контрреволюции», определявшее собой его специфику в период зимы - осени 1918 г., получило здесь наиболее чистое воплощение в виде правительственных образований социалистических партий. Противники большевистской революции в Поволжье, на Урале и в Сибири первоначально выступили под лозунгами «чистой демократии», попытавшись проводить в области государственного и военного строительства своеобразную политику «третьего пути». Несмотря на относительно короткий период их существоваюш, они заслуживают самого пристального изучения как единственная в своем роде попытка «третьей силы» реализовать в условиях Гражданской войны альтернативный крайним государственно-политическим формам вариант, получивший наименование «демократической диктатуры».

Радикальные изменения, произошедшие за последнее время в отечественной исторической науке, свидетельствуют о становлении новой исследовательской традиции, основанной на органическом синтезе лучших достижений советской, и и и и 1 эмигрантской, современной отечественной и зарубежной историографии, выделении новых направлений исследований и сосредоточении внимания на изучении ранее игнорировавшихся специатьных вопросов. Между тем, несмотря на признание военной проблематики Гражданской войны в России в качестве ведущей, политика воегшого строительства отдельных правительственных образований «демократической контрреволюции» на Востоке России вплоть до настоящего времени не получила достаточного и всестороннего освещения. В советской историографии рассмотрение этих вопросов чаще всего подменялось анализом боевых действий на Восточном фронте; даже для составлявших в этом плане исключение трудов характерным являлось увлечение преимущественно социальным аспектом создания антибольшевистских военных формирований. Эмигрантская историография оказалась также лишена попыток целостного рассмотрения процессов военного строительства, сосредоточившись на рассмотрении в первую очередь политических вопросов взаимоотношения о и и г> Л гражданской и военной властей. Западная историография проблемы военного характера была вынуждена игнорировать по причине отсутствия необходимых источников. Наконец, современная отечественная историография, выдвинув Изучение антибольшевистских вооруженных формирований в качестве одного из приоритетных, в итоге привела к изначальному доминированию отдельных специальных военных вопросов при отсутствии комплексного подхода к изучению процессов военного строительства.

В итоге, глубокий и беспристрастный анализ современной политико- идеологической и научно-исследовательской ситуации в России позволяет сделать вывод о том, что настоящее исследование обладает достаточной общественно-политической и научной актуальностью.

Предмет исследования диссертации составляет военное строительство основных правительственных образований Восточного региона России периода существования здесь режима «демократической контрреволюции», получившее закончеБПЕюе воплощение в виде их вооруженных сил. Объектами изучения являются Комитет членов Учредительного собрания (Народная армия). Временный Сибирский областной совет. Временное правительство автономной Сибири, Западносибирский комиссариат. Временное Сибирское правительство (Западно-Сибирская отдельная, затем Сибирская армия), а также Временное Всероссийское (Уфимская директория) правительство (Российская армия).

Цели и задачи исследования. Целью диссертации является изучение военного строительства правительств «демократической контрреволюции» в Поволжье, на Урале и в Сибири в период зимы - осени 1918 г. как системы экономических, социальных, политических, идеологических и военных мероприятий, направленных на создание и повышение их военной мощи, воплощенной в вооруженных силах. Задачами диссертации являются:

Определить цели, задачи, принципы, содержание и направленность военного строительства правительств «демократической контрреволюции»;

Проследить взаимосвязь между государственным и военным строительством правительств «демократической контрреволюции»; выявить степень влияния отдельных партийных, общественных, политических и социальных сил через призму национально-государственных и партийно-политических приоритетов отдельных правительств; рассмотреть взаимоотношения между отдельными правительствами и их вооруженными силами; оценить степень влияния армии на политические и военные процессы, протекавшие в регионе; Проанализировать влияние на процессы военного строительства в регионе региональной специфики экономического, социального, демографического, политического, идеологического, стратегического и военного факторов; соотнести потенциальную и действующую военную мопц. отдельных правительственных образований;

Исследовать на разных стадиях развития отдельных вооруженных сил такие вопросы, как статус в системе государственных институтов, цели и принципы создания; условия возникновения, особенности системы формирования и эволюция; стратегические планы военно-политического руководства, общая схема боевых действий в регионе и их влияние на процессы формирования и развития; организация военного управления, структура и функции органов высшего, центрального и местного военного руководства; структура и организация войск, процесс формирования, изменение численности и особенностей комплектования личным составом; социальный состав, степень участия отдельных классов, социальньос групп и слоев населения региона; особенности социально-политический и морально-психологический облика; Оценить военный потенциал отдельных вооруженных сил, рассмотрев их боевую мощь (совокупность материальных и моральных качеств) и боевую готовность (способность выполнить поставленные задачи); Рассмотреть взаимодействие и взаимоотношения, существовавшие между отдельными вооруженными силами;

Представить сравнительный анализ процессов военного строительства отдельных правительств «демократической контрреволюции», его конечных результатов и итогов в целом по региону в преломлении через перспективы и процессы военно-политической интеграции на Востоке России.

Хронологические рамки исследования обусловлены его целью и задачами и охватывают период зимы - осени 1918 г., когда специфика Восточного региона России определялась понятием «демократической контрреволюции». Его нижней границей является январь 1918 г. (время, когда зарождающаяся на Волге и в Сибири демократическая антибольщевистская правительственная власть предприняла первые попытки создания собственных вооруженных сил), верхней - ноябрь 1918 г. (время, к которому демократические режимы выявили свою несостоятельность и были 18 ноября 1918 г. ликвидированы государственным переворотом в Омске с последующим установлением военной диктатуры, представленной режимом личной власти Верховного правителя адмирала A.B. Колчака). В указанных границах, преимущественное внимание уделяется периоду с мая по октябрь 1918 г., в течение которого в регионе развивались основные процессы военного строительства официально созданных и легально действующих правительств «демократической контрреволюции».

Географические рамки исследования обусловлены предметом и включают в себя Поволжье, Урал и Сибирь, условно разделяемые на Урало-Поволжский (район влияния правительства Комуча и формирования Народной армии) и Урало-Сибирский (район влияния Сибирского правительства и формирования Сибирской армии) регионы. Согласно прежнему административному делению, первый охватывает территории Средней (Самарская, Симбирская и Пензенская губернии), частично Верхней (Казанская губерния) и Нижней (Саратовская губерния) Волги, а также Южный Урал (Оренбургская и Уфимская губернии). Второй заключает в себе территории Северного Урала (Пермская губерния). Западной (Степной и Средней - Тобольская, Томская, Алтайская губернии и Акмолинская область) и Восточной (Енисейская, Иркутская губернии и Якутская область) Сибири; к последней в силу необходимости примыкают не являющиеся объектом самостоятельного рассмотрения территории Дальнего Востока (Амурская, Забайкальская и Приморская области).

Методологические основы исследования. Методологической и теоретической основой диссертации являются принципы объективности. научности, историчности, преемственности, системности и приоритетности источника. Относящиеся к теме процессы и явления рассматриваются в диншике, как комплекс органических и диалектических связей, анализируются обшце закономерности и специфические проявления процесса военного строигельства в условиях Восточного региона России периода «демократической контрреволюции». Структура исследования предполагает сочетание хронологического и тематического подходов: первый предусматривает самостоятельное рассмотрение вооруженных сил отдельных правительственных образований, второй - периодическое возвращение к отдельным вопросам на разных стадиях развития процесса. Система изложения материала предполагает сравнение с помопщю метода параллелей и анализа конечного результата процессов в Урало-Поволжском и Урало-Сибирском регионах; обилие цитат в тексте признается необходимым.

Степень изученности проблемы. Несмотря на то, что среди проблематики, и -г-1 и и тл и 1 связанной с изучением 1 ражданской войны в России, военный фактор традиционно являлся приоритетным направлением исследований, процессам воевшого строительства в антибольшевистском лагере достаточного внимания не уделялось. Вопросы, связанные с изучением вооруженных сил правительств так называемой «демокраияеской контрреволюции», относились к числу второстепенных и были лишены последовательного систематического изучения. В историографии рассматриваемой проблемы формально выделяются четыре основных периода развития.

Первый период (1918 - конец 1920-х гг.) характеризуется преобладанием военно-исторической тематики: предпринимались серьезные и в ряде случаев успешные попытки осветить общую картину военных действий в целом по стране и проанализировать события в отдельных регионах. Восточный регион присутствовал в трудах А.Н. Анишева «Очерк истории Гражданской войны. 1917-1920» (Л., 1925) и Н.Е. Какурина, «Как сражалась революция» (М.-Л., 1926). Последний в законченном виде представил логику разработки военных вопросов: отташоюаясь от социально-политической обстановки, автор выделил политический (возникновение антисоветских правительств) и военный (создание ими вооруженных сил) факторы возникновения вооруженного противоборства сторон. Пристальное внимание уделяется Восточному фронту. Первый анализ военно-полжических событий на Средней Волге бьш представлен в брошюрах Г. Лелевича (Л. Могилевского), И.А. Колесникова и статье В. Быстрянского, исходивших из признания решающей роли Чехословацкого корпуса, поддержка которым «демократических» режимов обеспечивала их устойчивость. Событиям в Сибири были посвящены работы П.С. Парфенова, В.В. Максакова и А.Н. Турунова.^А Сибирский историк В.Д. Вегман начинает разработку местного материала. Его статьей «Сибирские контрреволюционные организации 1918 г.», опубликованной в журнале «Сибщзские огни» (Новосибирск, 1928. №1), было положено начало изучения Сибирского антибольшевистского подполья и военной деятельности партии эсеров. Наконец, попытка соединить рассмотрение политического и военного аспектов «демократической контрреволюции» было предпринято в исследовании В. Владимировой «Год службы «социалистов» капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 г.» (М.-Л, 1927). Возникновение, развитие и падение «демократических» режимов в Поволжье и Сибири здесь рассматривалось сквозь призму деятельности партии социалистов- революционеров; в этом же плане затрагивалась концепция военной политики.

Второй период (начало 1930-х - середина 1950-х гг.) был отмечен попыткой выработать общую концепцию и методологию изучения Гражданской войны. В связи с этим разворачивается изучение ее региональных особеьпюстей. Идеологическое осмысление супщости «демократической контрреволюции» (термин был введен в 1923 г. И.М. Майским) было представлено в сборнике публицистических статей Е.М. Ярославского «Третья сила» (М., 1932). В 1937 г. выходит в свет фундаментальный труд Ф.Г. Попова «Чехословацкий мятеж и Самарская учредижа» (Куйбышев, 1937); к сходным проблемам обращается В.В. Гармиза. Внимание обоих исследователей сосредотачивается на истории Комитета членов Учредительного собрания; в своих трудах ими впервые была представлена система анализа основных направлений политики правительства

Комуча, в том числе его военных мероприятий. Роль Чехословацкого корпуса и его влияние на развитие процессов к востоку от Волги стали предметом рассмотрения В.В. Хрулева. Наконец, военным действиям на Восточном фронте в период осени-зимы 1918-1919 гг. были посвящены труды А. Федорова и Ф.Е. Огородникова. Оба автора, рассматривая период весны 1919 г., обращались к гфедшествовавшим им событиям осени 1918 г., останавливаясь, в числе прочего, и на организации вооруженных сил противной стороны.^Л

Третий период (вторая половина 1950-х - середина 1980-х). вызванный к жизни политической «оттепелью» и постепенным отказом от наиболее одиозных положений предьщущего периода, характеризуется расширением прежде всего региональной проблематики. Появляются новые труды общего характера: монографии И.Б. Берхина, Н.Ф. Кузьмина и И.И. Минца.л Методологические приемы, система анализа и основные выводы приобретают законченный характер: изменяется лишь набор подтверждающих их фактов. Применительно к антибольшевистскому лагерю, вопросы военного характера рассматриваются преимущественно в сочетании социально-политического и боевого факторов существования вооруженных сил. С этих позиций тему затрагивают: относительно Поволжья - монографии А.П. Ненарокова, Е.И. Медведева и коллективный труд «Гражданская война в Поволжье» (Казань, 1974); Урала - П. С. Л>чевникова, П.И. Рощевского, а также коллективная монография «Гражданская война и иностранная интервенция на Урале» (Свердловск, 1969); Сибири - М.А. Гудошникова, А.И. Крушанова и коллективная монография «Из истории Гражданской войны и интервенщщ в Сибири и на Дальнем Востоке 1917-1922 гг.» (Новосибирск, 1985); в Алтайском крае - Д.К. Шестакова и сборнике «Борьба за власть Советов на Алтае (Исторический очерк)» (Барнаул, 1957). Обобщающим и своего рода «программным» трудом по истории Гражданской войны в Сибири явился 4-й том коллективной «Истории Сибири» - «Сибирь в период строительства социализма» (Л., 1968).л Отдельные аспекты и теоретические положения военной и военно-политической деятельности главной силы «третьего пути» - партии социалистов-револющюнеров - получают свое освещение в исследованиях К.В. Гусева, Х.А. Ерицяна, М.В. Спириной, Г.Д. Алексеевой и A.B. Купцова. Правый фланг - кадеты - рассматриваются в трудах Н.Г. Думовой и Л.М. Спирина, останавливающихся на их роли в постепенном сползании «демократии» к военной диктатуре.^А Первым опытом создания обобщающей работы на эти темы явились монография Л.М. Спирина «Классы и партии в Град(анской войне в России (1917-1920)» (М., 1968), где в рассматриваемой области автор успепшо соединил анализ эволюции антибольщевистской государственности, партийного состава власти, социальной опоры «демократических» режимов и вытекающей го этого особенности политики военного строительства. Постепенно укрепляется интерес к военно- полигической истории Восточного региона. Попытка разработать общую теорию вопроса была предпринята К.В. Гусевым в его работе «История «демократической контрреволюции» в России» (М., 1973), однако принципиально нового она не дала, еще раз подтвердив уже существовавшую схему. Основными объектами изучения становятся главные государственные образования «демократической контрреволюции». Эволюция сибирских правительств получила освещение в работах С.Г. Лившица. Самарский Комуч, его организацию и деятельность продолжают исследовать Ф.Г. Попов и В.В. Гармиза, которыми проблема военного строительства в Поволжье была впервые сформулирована в качестве самостоятельной.А Наиболее последовательно линия проводилась последним, итоговым трудом которого явилась фундаментальное исследование «Крушение эсеровских правительств» (М., 1970). Впрочем, решение ее производилось традиционно в социально-политическом плане, при игнорировании специальных военных вопросов. Задача сравнительного анализа процессов на Волге и СибАи осуществлялась лишь в политическом плане, примером чего служит также монография Г.З. Иоффе «Колчаковская авантюра и ее крах» (М., 1983). Обе они содержат наиболее последовательньгй и детальный анализ расстановки сил на Востоке страны в период 1918 г.: основной задачей является доказательство несостоятельности «третьего пути» и неизбежности его замены военной диктатурой. В итоге, ими была сформирована определенная схема, согласно которой анализ проблемы предполагал последовательное рассмотрение, во-первых, возникновения, сущности, состава и особенностей «демократических» правительств Комуча, Сибири и Директории); во-вторых, проводимой ими политики в социальной, экономической и военной сферах; и, в- третьих, эволюции правления «демократических» режимов, их разложения, банкротства и в конечном счете - падения. Возрастает интерес к изучению особенностей позиций отдельных классов, сощ1альных групп и слоев населения. Аграрная история, позиции крестьянства в Гражданской войне и его взаимоотнощения с режимами «демократической контрреволюции» применительно к Поволжью освещаются в монографиях Е.И. Медведева и А.Л. Литвина; для Сибири на первый план выдвигается изучение кооперативных организаций - в труде Б.В. Иванова рассматриваются их связи с антибольшевистским движением и степень участия в государственном и военном строительстве региона.'' Сохраняется устойчивый интерес историков к Чехословацкому корпусу и той роди, которую он сыграл в событиях на Востоке весной-осенью 1918 г. В той или иной степени эту проблему поднимали Ф.Г. Попов, Л.М. Спирин, В.В. Гармиза, Г.З. Иоффе, А.П. Ненароков, К.В. Гусев и другие. Специально к этой проблеме обратился лишь А.Х. Клеванский в монографии «Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус» (М., 1965). Оценивая степень его военно-политического влияния в регионе, прослеживая взаимоотношения с русскими гфавигельствами и их вооруженными силами, все эти исследователи приходили к обоснованному выводу о доминирующей роли чехословаков в возможности возникновения и достаточно джтельного существования «демократических» режимов к востоку от Во4ги. Наконец, продолжается изучение регионального военного антибольшевистского подполья и его деятельности весной-летом 1918 г. Этим вопросам посвящены исследования B.C. Познанского, В.В. Романенко и Д.Л. Голинкова. Проблемы организации антибольшевистских вооруженных сил осенью 1918 г. поднимаются Г.Х. Эйхе.* Окончательно сложившаяся к середине 1980-х гг., советская историческая модель Гражданской войны пол>^Аила свое завершение в таких фундаментальных трудах, как коллективная двухтомная «Гражданская война в СССР» (М., 1986), а также наиболее ярко воплотившем в себе достижения и недостатки Советской исторической науки 2-м издании энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР» (М., 1987).

Началом современного периода развития историографии рассматриваемой проблематики можно считать появление работ полемического характера, среди которых выделяется статья Ю.А. Полякова «Гражданская война в России (Поиски нового видения)» (Отечественная история. М., 1990. №6). Здесь впервые был поставлен вопрос о недостаточности исследований по истории антибольшевистского лагеря. Рубежом, знаменовавшим становление новой исследовательской традиции, предполагавшей пересмотр теоретических и методологических установок, выделение новых приоритетных направлений исследований, изучение в первую очередь региональной специфики проблем и сосредоточение на изучении специальных вопросов с опорой на ранее не использованные источники, явился возникший в итоге длительных дискуссий коллективный труд под редакцией Ю.А. Полякова «Гражданская война: перекресток мнений» (М., 1994). В силу специфики предмета Гражданской войны военные аспекты обладают здесь универсальным характером. Ош1 или непосредственно «растворены» во всех остальных проблемах, или в различной степени «обслуживаются» ими. Немногочисленные обобщающие труды носят преимущественно историографический характер; здесь выделяются монография В.Т. Тормозова «Белое движение в Гражданской войне: 80 лет изучения» (М., 1998), коллективный труд В.А. Бордюгова, А.И. Ушакова и В.Ю. Чуракова «Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историографические очерки» (М., 1998), а также статья Ю.Н. Ципкина «Белое движение в Сибири и на Дальнем Востоке в современной российской исторической литературе» (в сборнике: История Белой Сибири. Кемерово, 2001. 4.4. С. 13-18). Здесь авторами был представлен обстоятельный и всесторонний анализ современного состояния исследований антибольшевистского движения, борьбы различных тенденций в исторической науке, и предпринята попытка выработки взвешенной концепции на основе синтеза лучших достижений советской, эмигрантской, современной отечественной и зарубежной историографии.

Проблема государственного строительства на территории Восточного региона России в настоящее время заключает в себе несколько ведущих направлений. Общему анализу процессов образования и эволюции антибольшевистской государственности на востоке России посвящены работы Ю.Д. Гражданова, СВ. Дрокова, В.Д. Зиминой и Н.С. Ларькова, основное внимание которых сосредотачивается на выявлении ее традиционных и специфических черт, а также причин изменения их соотношения.^А Проблемы организации власти в регионе и официальная идеология различных образований получают освещение в работах С.Ф. Фоминых, М.И. Светачева, М.В. Шиловского, СП. Звягина и Н.И. Наумовой. К понятию «демократической контрреволюции», военно- политическим особенностям этого явления на Востоке страны и причинам его краха обращаются С.Ф. Фоминых, М.В. Шиловский, Л.А. Шиканов и А.Н. Никитин. Проблема взаимоотношения гражданских и военных властей, получившая особенную остроту именно на Востоке, затрагивается в различной степени всеми исследователями; в качестве отдельной она фигурирует в самостоятельном труде Н.С Ларькова, а также в статьях СП. Звягина и В.В. Журавлева. Значимый пласт исследований альтернативной государственности составляют труды М.В. Шиловского (к которому примыкает статья Е.В. Лукова) посвященные истории уникального явления Сибирского областничества, его истокам, организации, идеологии и месту в антибольшевистском лагере. *а Наконец, вопросам организации местного самоуправления и его роли в структуре государственных органов посвящены работы В.Г. Валковой, Т.В. Мальцевой и A.A. Мышанского.''* Пристальное внимание сохраняется к изучению проблем, связанных с историей политических партий. Перспективь! влияния отдельных партий в Гражданской войне отражены лшпь в монографии Л.С. Протасова, посвященном Учредительному собранию. Попытка проследить возможности межпартийного альянса, различных коалиционных платформ и причин их несостоятельности в условиях 1918 года была предпринята в работах

С.Ф. Фоминых и A.B. Купцова. Проблемам партийно-политической расстановки сил на Востоке и отношения отдельных партий к общей тенденции сползания политики режимов «демократии» вправо поднимаются в статьях М.В. Шиловского и И.В. Берсневой; роль партии кадетов в постепенной эволюции в сторону военной диктатуры отражена в работе СП. Звягина.'^Л

В настоящее время в среде сибирских историков наблюдается устойчивое внимание к проблемам исторической демографии. Население региона, особенности его социальной, экономической, половой и возрастной структуры, основные тенденции развития, а также потери и движения находятся в центре внимания трудов Н.Я. Гущина, В.А. Зверева, Л.М. Горюшкина и В.И. Пронина, лл а также других исследователей, итогом работы которых явился капитальный труд «Население Западной Сибири в 20 веке» (Новосибирск, 1997). Социальным факторам эволюции Гражданской войны на Востоке страны посвящена работа Н.С Ларькова. На фоне общего интереса к демографии особенно оживляется интерес к вопросам истории крестьянства, составлявшего основную часть населения региона. Главной задачей практически всех авторов является поиск причин того, почему крестьянство Сибири и Поволжья, с учетом комплекса специфических региональных особенностей, не стало надежной опорой ни одного из существовавших здесь антибольшевистских режимов - такая постановка вопроса характерна для работ Ю.Г. Лончакова, Ю.Д. Гражданова, Н.И. Дмитриева и Н.П. Шуранова. К ним примыкают СП. Звягин и Л.Д. Евдокимов, занимавшиеся изучением взаимоотношений сибирского крестьянства и правительственной власти. Наконец, сравнительно новым проблемам особенностей менталитета сибирского крестьянства, специфики его мировосприятия и поведенческих установок в условиях Гражданской войны посвящены статьи И.В. Курышева и В.Н. Кудряшова.лл Рабочий вопрос в настоящее время представляет меньший интерес: исследования проводятся в области, свидетельствующей об особенностях состава, условий труда и быта и вызванных этим настроений пролетариата Сибири и Поволжья. С точки зрения неоднозначности отношения его представителей к антибольшевистскому движению и упущенных возможностях сотрудничества к проблеме подходят Н.В. ЬСладова, Е.Э. Казаков, СЕ. Мшпенин и А.Н. Ншситин; феномен Ижевско- Воткинского восстания исследуется И. Кобзевым и В. Лекомцевым.^ЛЛ

Наконец, на современном этапе появились исследования, посвященные истории антибольщевистских вооруженных сил и поднимающие вопросы их организации, структуры, численности и состава. Труды обобщающего плана в этой области практически отсутствуют. В центре внимания находится ЗападноСибирская (Сибирской) армия Временного Сибирского правительства, причем поволжская Народная армия Комуча и Российская армия Временного Всероссийского правительства (Директории) практически не рассматриваются. Первая попытка обобщения была предпринята В.В. Рыбниковым и В.П. Слободиным в крайне неудачной из-за скудности, случайности и эклектичности подбора материала монографии «Белое движение в годы Гражданской войны в России: супщость, эволюция и некоторые итоги» (М., 1993). Попытка историографического обзора вопроса имеется в статье Т.Д. Немчиновой «О некоторых аспектах истории вооруженных формирований «белого» движения в Сибири: современная историография проблемы» (в сборнике: История Белой Сибири. Кемерово, 2001. Ч.4, С 85-87). В настоящее время единственным наиболее полным и всеохватывающим трудом по истории вооруженных сил антибольшевистских правительств Восточного региона является монография СИ. Константинова «Вооруженные формирования противобольшевистских правительств Поволжья, Урала и Сибири в годы Гражданской войны» (Екатеринбург, 1997), охватывающая период с 1918 по 1920 г. Проблеме периодизации процесса военного строительства и ее основным критериям посвящены работы Н.С Ларькова, касаюпщеся исключительно Сибири и потому страдающие некоторой односторонностью.лл Среди проблем более частного характера преобладает изучение Сибирских вооруженных сил. Вопросам организации Общесибирского военного подполья, его структуры, численности и состава посвящены работы Н.С Ларькова и В.Л. Телтщына. Возникновение, организащш и развитие Сибирской армии рассматривается Д.Г. Симоновым,

Д.Н. Шевелевым и А.И. Дерябиным. Боевые действия отдельных ее частей и соединений на западном и восточном фронтах рассматриваются А.Б. Езеевым, А.Ю. Бушиным и A.M. Кручининым; А.Б. Езееву же принадлежит первенство в области освещения вопросов военного взаимодействия сибирской и южной контрреволюций в период 1918 г. Относительно Народной армии имеется одна малоинформативная статья А.И. Дерябина; боевые действия ее рассматриваются лишь вскользь в труде В. Сироткина, посвященном вопросам Российского золотого запаса.В работах И.Ф. Плотникова, С.Г. Шупшанова, А.И. Дерябина, A.A. Кузнецова и А. Кибовского разрабатывается история отдельных частей и соединений.^ЛЛ Попытка создать своеобразный энциклопедический справочник по всем существовавшим частям Белых армий была предпринята C.B. Вожовым в труде «Белое движеште в России: организационная структура» (М., 2000), где автору удалось в предельно кратком виде систематизировать практически весь доступный опубликованный материал относительно истории и состава всех вооруженных формирований начиная с самих армий и заканчивая отдельными полками. Самостоятельной проблемой стало изучение офицерского корпуса вооруженных сил: его качественного и количественного состава, политических воззрений и преобладающих настроений. Из числа монографических здесь выделяются труды C.B. Волкова, где Восточный регион фигурирует наряду со всеми остальными; на тех же источниках написаны статьи В.М. ВоиноваЛ СИ. Константинова и В.В. Каминского. Помимо этого, авторов привлекают также вопросы биографического характера. Пристальное внимание уделяется фигуре адмирала A.B. Колчака: по интересующего нас временному отрезку выделяются труды И.Ф. Плотникова и К.А. Богданова. Биографиям отдельных командиров Народной, Сибирской и Российской армий посвящены статьи H.H. Рутыч- Рутчежо, A.B. Попова, Ю.П. Власова, О. Капчинского; Ф. Ефремова, А.Ю. Бушина, В.А. Шулдякова, П.А. Новикова, В.А. Бобренева, В.Б. Рязанцева, Л.М. Заики, СИ. Константинова, А.Б. Езеева, Ю.Н. Ципкина, И.Ф. Плотникова; коллективный труд П.П. Вибе, А.П. Михеева и Н.М. Пугачева. Рассмотрению личностей главных военных деятелей Востока России с точки зрения их мемуаров посвящена статья A.B. Олексеенко. Накопление материалов привело к попыткам создания биографических энциклопедических справочников, из которых выделяются коллективный труд «История Белой Сибири в лицах» (Спб., 1996), и менее удачный, основанный исключительно на опубликованных источниках и потому содержащий в себе массу неточностей и ощибок труд В.В. Клавинга «Кто был кто в Белой гвардии и военной контрреволюции (1917-1923) (Спб., 1998).^АА Наконец, не ослабевает также внимание к Чехословацкому корпусу и его роли в событиях 1917-1918 гг.: проблемам, касающимся причин его выступления против Советской власти в мае 1918 г., его взаимоотношений с русскими правительствами и их армиями, а также новым данным о его политической и военной организации посвящены работы A.B. Иванова, Б. Татарова, Ю.Н. Трибицова и А.И. Дерябина.

Вместе с отечественной, целостное видение проблемы позволяет составить эмигрантская историография. Основной массив работ исследователей эмиграции вышел в свет в конце 1920-х - 1930-е гг., но затем публикации прервались и возобновились только в 1960-х. Дж эмигрантской историографии прежде всего характерно обращение к таким проблемам, как анализ причин поражения антибольшевистского лагеря в государственно-политическом и военном плане. Из капитальных трудов, рассматривающих проблемы военного строительства в Восточном регионе, выделяются труды СП. Мельгунова «Трагедия адмирала Колчака. Из истории Гражданской войны на Волге, Урале и в Сибири» (Белград, 1930), и генерала H.H. Головина «Российская контрреволюция в 1917-1918 гг.» (Пало-Альто, 1937; 4.2. Кн.4; Ч.З. Кн.7; 4.4. Кн.8). Оба они базируются на опублжованных воспоминаниях, мемуарах и дневниках участников событий; авторы ставят перед собой цель доказать несостоятельность, а во многом и разлагающее влияние военной политики «демократической контрреволюции». Сравнивая антибольшевистские режимы Поволжья и Сибири, они отдают предпочтение последнему, проводя мысль о существовавшей изначально необходимости установления режима личной власти с опорой на армию. Попытку написать оправдательную историю Чехословацкого корпуса явжет собой работа B.C. Драгомирецкого «Чехословаки в России. 1914-1920» (Париж- Прага, 1928), где автор резко полемизирует с нападками, встречающимися в опубликованных к этому времени воспоминаниях некоторых офицеров Российской армии. Эмигрантские исследования периода 1960-х гг. отличаются меньшей публицистичностью и большей научностью. В центр внимания перемещаются вопросы, связанные с историей вооруженных сил и их отдельных частей, где разворачивается деятельность видного военного историка русского зарубежья Б.Б. Филимонова, кропотливо собиравшего устные и письменнью свидетельства участников Гражданской войны в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Его первым трудом стали «Белоповстанцы. Хабаровский поход. Зима 1921-1922 гг.» (Шанхай, 1932), в первой части которого подробно освещается история отдельных воинских частей Российской армии. Венцом исследований Филимонова должен был явиться труд «Белая армия Адмирала Колчака», увидевший свет лишь в наши дни (М., 1997). Параллельно, активную исследовательскую работу ведут А.П. Еленевский, обратившийся к проблемам офицерского корпуса на Востоке России в работе «Военные училища в Сибири» (Военная быль. Париж, 1963. №61-64); ему же принадлежит статья «Войсковые части Поволжья и Сибири в 1918-1919 гг.» (Военная быль. Париж, 1968. №89). Проблему добровольческих формирований на Востоке затрагивал признанный авторитет в области военной истории В.В. Звегинцов в статье «Добровольческие части в Сибири» (Военная быль. Париж, 1968. №90). Появляется труд Н.З. Кадесникова «Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России 1917-1922 гг.» (Нью-Йорк, 1965), где военно- морским силам и операциям на Волге, Каме и в Сибири посвящена отдельная глава. Наконец, интерес исследователей обращается к личностям выдающихся лидеров антибольшевистской борьбы. A.A. Федорович публикует биографию «Генерал Каппель» (Мельб>фн, 1967) - труд настолько подробный, что ни один из современных исторжов не берется за его дополнение или исправление. Отдельные гфедставители Востока России (А.И. Дутов, Г.М. Семенов и некоторые другие) представлены в альбоме «Белая Россия» (Нью-Йорк, 1937), подготовленном генералом C.B. Денисовым и опубликованным Главным управлением Зарубежного союза русских военных инвалидов. В настоящее время в эмиграции наблюдается естественный спад. Одним из последних за рубежом был опубликован труд занимавшего посты начальника канцелярии Военного министра Сибирского правительства и председателя Военного совета генерала Д.В. Филатьева «Катастрофа Белого движения в Сибири 1918-1922: впечатления очевидца» (Париж, 1985). Он представляет собой попытку написать историю антибольшевистской вооруженной борьбы на Востоке России с претензией на всеобщность охвата, но с использованием при этом главным образом собственных наблюдений. В целом это закончилось неудачей, несмотря на наличие богатейшего фактического материала и оригинальных выводов.

Несмотря на кажущееся обилие литературы, проблема собственно военного строительства режимов «демократической контрреволюции» на Востоке России в период 1918 г. в качестве самостоятельной так и не была поставлена. Достигнутый в настоящее время уровень исследований позволяет сделать вывод относительно наличия ряда серьезных недостатков. Во-первых, практически не предпринимались попытки целостного рассмотрения процессов военного строительства как комплекса экономической, социальной, политической, идеологической и военной составляющих. Во-вторых, отсутствуют попытки взаимосвязагшого рассмотрения процессов военного и государственного (анализ осуществлявших его партийных, политических и общественных сил и степени влияния социальных, политических и идеологических факторов через призму государственно-политических задач и партийно-политических установок отдельных правительств) строительства. В-третьих, отсутствует сравнительный анализ процессов военного строительства в Урало-Поволжском и Урало- Сибирском районах, степень из связи со стратегическими планами военно- политического руководства и оцежа их результатов в преломлении через объединение вооруженных сил в составе Российской армии (Уфимской директории). В-четвертых, по ряду показателей является недостаточной степень изученности отдельных вооруженных сил, их структуры, численности, состава. организации, социально-политического и морально-психологического (в смысле выявления позиций отдельных классов и социальных групп и слоев населения и степени их добровольного или принудительного участия в создании вооруженных сил) облика, взаимодействия и взаимоотношений между собой по ряду показателей является недостаточной.

Источниковая база исследования. Достигнутый в настоящее время уровень разработанности комплекса проблем, связанных с рассмотрением процессов военного строительства «демократических» антибольшевистских правительств Востока России является недостаточным. Это заставляет особенно пристальное внимание уделить изучению существующих источников. Использованнью в работе документы и материалы можно разделить на несколько групп.

Преобладающее место принадлежит группе документов военного делопроизводства, которую составляют приказы и приказания по военным ведомствам правительств, армиям, штабам армий, фронтам, военным округам, войсковым группам, корпусам и дивизиям; документация центральных и местных органов военного управления и их отдельных структурных подразделений; отчеты и рапорты командиров войсковых частей и соединений; боевые и адмгшистративные составы, боевые и квартирные расписания армий и их отдельных соединений. При отсутствии публикаций, исследование основано преимущественно на архивных материалах. Пробелы восполняются прежде всего разработкой фондов Российского государственного военного архива (РГВА), основательно пополненных в период конца 1980 - начала 1990-х гг. за счет передач из Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). В работе использовались материалы 22 фондов (64 дела) - главным образом высших, центральных и местных органов военного управления антибольшевистских вооруженных сил Востока России периода весны - осени 1918 г. Рассмотрение дел низового звена военного руководства (отдельных воинских частей) в силу их особенностей было признано нецелесообразным. Для характеристики вооруженных сил поволжского Комитета членов Учредительного собрания привлекались 9 фондов (22 дела). Среди них выспшх органов: фонды 39551 («Главный Штаб Народной армии») и 39465 («Главное управление Генерального Штаба Народной армии»); центральных: фонды 39477 («Штаб Оренбургского военного округа»), 39566 («Штаб формирования частей Народной армии Уфимской губернии»), 40037 («Штаб формирования частей Народной армии в г. Казани и губернии») и 39548 («Штаб формирования частей Народной армии Хвалынского района»); местных: фонды 39611 («Управление Казанского отдельного корпуса») и 39844 («Управление 2-й Стрежовой (Сызранской) датизии»). При изучении вооруженных сил Временного Сибирского правительства привлекались 9 фондов (32 дела). Среди них высших органов: фонды 39617 («Управление Сибирской армии (бывшей ЗападноСибирской)»), 40240 («Военный отдел Временного Сибирского правительства») и 39597 («Военное мшистерство Всероссийского правительства (бывшее Военное министерство Временного Сибирского правительства»); центральных: фонды 39504 («Штаб Западно-Сибирского военного округа») и 39515 («Штаб Иркутского военного округа»); местных: фонды 39509 («Управление 1-го Средне-Сибирского армейского корпуса»), 39498 («Управление 2-го Степного- Сибирского армейского корпуса»), 39512 («Управление 3-го Уральского армейского корп>ха») и 39513 («Управление 4-го Восточно-Сибирского армейского корпуса»). Наконец, в области изучения вооруженных сил Временного Всероссийского правительства привлекались 5 фондов (10 дел). Среди них высших органов: фонды 39499 («Штаб Верховного Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России») и 39597 («Военное министерство Всероссийского правительства (бывшее Военное министерство Временного Всероссийского правительства); центрального: фонды 39500 («Управление Волжской группы войск»), 39733 («Управление Екатеринбургской и Камской групп войск») и 39544 («Штаб Самарской группы войск»). Анализ привлекающихся в исследовании фондов РГВА позвожет сделать следующие выводы. Во-первых, наблюдается абсолютное преобладание материалов, касающихся Западно-Сибирской (Сибирской) армии. Причиной стало то обстоятельство, что именно Сибирская армия уже с лета 1918 г. являлась наиболее значительной по численности и боевой мощи вооруженной силой в регионе, составившей костж для всех последующих формирований, С одной стороны, четко поставленный процесс военного строительства в Сибири имел следствием оформление развитой и завершенной военной структуры, обладавшей организованной системой делопроизводства. На фоне последней, сохранившаяся документация Народной и Российской армий представляется отрывочной и неполной: обе просуществовали достаточно короткий отрезок времени; их создание протекало в крайне сложных условиях, не позволивших создать функционирующую военную систему. С другой стороны, результаты процесса военного строительства в Сибири обеспечили преемственность делопроизводства и его сохранность: вслед за реорганизацией руководящих структур Сибирской армии в аналогичные структуры последующих правительственных образований, вся документация сохранялась в ведомственных архивах. Брошенные во время отступления, они в полном объеме достались победителям, не будучи ни эвакуированными, ни уничтоженными отступающими. Последнее объясняет и практически полное отсутствие соответствующих фондов в региональных архивах Поволжья, Урала и Сибири: немедленно вслед за захватом вся документация была засекречена и эвакуирована в Москву. Во-вторых, Несмотря на проводящуюся в последние годы работу по описанию, систематизации и комментированию материалов антибольшевистских вооруженных формирований, современное состояние фондов РГВА небезупречно. Огромный труд в этом направлении был проделан авторским коллективом в составе Н.Д. Егорова, Н.В. Пульченко и Л.М. Чижова, итогом деятельности которых явился выход в свет такого справочного издания, как «Путеводитель по фондам Белой армии. РГВА» (М., 1998). Наибольший интерес для исследования представляют дела, озаглавленные как «Приказы, приказания и распоряжения по (наименование частей, штабов, управлений и заведений) за (указание периода) 1918 года». Логическая последовательность и полнота прослеживаются лишь в тех, которые представляют собой сборники актов, подготовленных непосредственно органами высшего, центрального и местного военного управления. Для Сибирской армии это - фонды 39617 (дело 256), 39597 (дело 6), 39504 (дело 57) и 39515 (дело 2), 39513 (дело 22); для Народной ~ фонды 39511 (дело16) и 39477 (дело 8); для Российской - фонд 39499 (дело 1); для всех описи за №1. Что же касается других документов - оперативного, административного, статистического, дислокационного, «списочного» характера - их группировка в архиве производится зачастую по формальному признаку, без критического подхода и внимательной оценки. В итоге, сохраняющаяся бессистемность и фрагментарность при формировании дел заставляют прибегать к методичному изучению всего имеющегося массива, охватьгеающего проблему. В конечном счете, подобная работа позволяет открыть и ввести в научный оборот ряд новых источников самого разнообразного, обеспечивая многоплановое решение поставленных задач.

Следующую группу источников составляют правительственные документы: декларации, законодательные акты и постановления, а также документы административного делопроизводства: предписания, распоряжения, циркуляры и отчеты центральных и местных правительственных органов и органов местного самоуправления. Частично к этой группе примыкают документы политических партий, политических и общественных организаций: программы, обращения, материалы съездов, постановления и резолюции центральных и местных органов, опубликованные выступления их представителей. Здесь исследование базируется на опубликованных источниках. Необходимый документальный материал содержится в официальных изданиях того времени. Прежде всего это сборники законодательных актов: «Приказы Коттета членов Всероссийского Учредительного собрания» (Самара, 1918), «Собрание постановлений и распоряжений Западносибирского комиссариата Временного Сибирского правительства, издаваемое Угфавлением делами комиссариата» (Омск, 1918) и «Собрание узаконений и распоряжений Временного Сибирского правительства» (Омск, 1918). Огромное значение имеет периодика: «Вестшпс Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания», «Волжское слово» и «Волжский день (Самара); «Омский вестник» (Омск), «Сибирская речь» (Томск) и «Вестник Временного правительства автономной Сибири» (Владивосток). В фондах центральных и региональных библиотек (Российской и т-1 и u u /—v и государственной, Государственной публичной исторической, Омской и Самарской областных) она представлена лишь отдельными разрозненными номерами. Основная масса периодики сосредоточена в архивах, примером чего может служить унжальная коллекция (в значительной степени разработанная и проанализированная исследователями) научной библиотеки ГАРФ, где за 1918 год содержится 187 наименований газет. аа На текуш;ий момент не имеется ни одного специального сборника, содержащей в себе подборку документов, освещающих военнью аспекты Гражданской войны на Востоке России. Отдельнью фрагменты имеются в хрестоматиях СЛ. Пионтковского «Гражданская война в России (1918-1921 гг.)» (М., 1925) и Г. Лелевича (Л. Могилевского) «В дни Самарской учредилки» (М., 1921). Огромную публжационную работу проделали в упоминавшихся трудах В.Д. Вегман, Ф.Г. Попов, В.В. Гармиза, Г.З. Иоффе, Е.И. Медведев и Л.М. Спирин. Из современных удачных попыток составить соответствующую подборку можно указать «Документальные источники по истории Белой Сибири» СП. Звягина, СФ. Фомина и Е.В. Лукова (в сборнике: История Белой Сибири. Кемерово, 1995). Огромный пласт документов взят из воспоминаний непосредственных участников событий в Сибири Г.К. Гинса и Б.Б. Филимонова, в Поволжье - П.Д. Климушкина, СН. Николаева и В.И. Лебедева. Попытка объединить в рамках одного издания отдельные документы, приводившиеся в этих и других мемуарах и воспоминаниях была предпринята лишь однажды эмигрантским исследователем генералом H.H. Головиным в его 8-томном труде «Российская контрреволющ1я в 1917-1918 гг.» (Пало-Альто, 1937), однако закончилась неудачей в силу скудности и эклектизма подборки, и до настоящего времени никем более не возобновлялась.

Сложности в работе с документальным материалом компенсируются за счет широкого привлечения третьей группы источников - мемуарной литературы.

Болъпшнство воспоминаний и дневников увидело свет в издательствах русской эмиграции; отдельные переиздания их производились в России в период 1920-х гг., однако подборка их носила очевидные следы тенденциозности и содержала

1—1 с» и с» значительные купюры. Единственной удачной публикацией подобного рода явилась «Революция и Гражданская война в описаниях белогвардейцев» (четвертый том ~ «Гражданская война в Сибири и Северной области» (М.-Л., 1927). Первые труды по истории антибольшевистского движения на Востоке pi "1—' U U U

России начали появляться еще в годы 1 ражданской войны, однако основной их массив вышел в 1920-1930-х гг. в русских эмигрантских издательствах Китая, Чехословакии Германии, стран Прибалтики и Соединенных Штатах Америки. Первая волна публикаций прокатилась в 1920-1923 гг. главным образом в Китае - по свежим следам только что закончившейся войны. Вторая волна появилась в 1928 г., когда в эмиграции отмечался 10-летний юбилей начала вооруженного выступления на Востоке России. Он ознаменовался выходом специальных номеров журнала Общества участников Волжского движения «Воля России» (Прага, 1928. №8-9, 10-11.), сборника Общества сибиряков в ЧСР «Вольная Сибирь» (Прага, 1928. Т.4.) и подготовкой сборника «Гражданская война на Волге в 1918 г.» (Прага, 1930). В это время в Берлгше начинают осуществляться U -J—I U U 1—1 два крупнейших эмигрантских издания по истории Гражданской войны и Белого движения в России. В 1921 г. И.В. Гессен приступает к изданию 22-томного «Архива Русской революхщи» (Берлин, 1921-1937); следом за ним в 1926 г. начинается издание 7-томного «Белого Дела. Летопись Белой борьбы» (Берлин, 1926-1933) под редакцией A.A. фон Лампе. Наконец, третья и последняя волна публикаций началась в 1930 г. и продлилась вплоть до 1939 г., прервавшись с началом Второй мировой войны. Послевоенная издательская деятельность разворачивается в 1950-70-х гг. главным образом на страницах таких журналов, как «Военная быль» (Париж), «Первопоходник» и «Вестник первопоходника» (Лос-Анджелес). В целом, в элппрантской мемуаристике прослеживается сильное публицистическое начало. Большинство авторов задаются целью выявить причины поражения антибольшевистского движения в регионе и найти того, на кого следует возложить всю тяжесть ответственности. Такая постановка вопроса позвожет условно разделить рассматриваемую категорию источников на две группы, противоположные по своим взглядам и оценкам. К первой относятся воспоминания политических деятелей - членов региональных правительств; вторую составляют воспоминания офицеров и генералов сформированных ими вооруженных сил.

Среди воспоминаний политических деятелей Поволжья выдежются труды бывших членов Самарского щ)авительства (Комитета членов Учредительного собрания). Первое приближение к проблеме было сделано уже в период 19181925 гг. П.Д. Климупшиным (Управляющий ведомством Внутренних дел) и В.И. Лебедевым (член Военного штаба Народной армии).лл Окончательно эсеровская концепция оформилась в период 1928-30 гг., когда в свет вышли труды взявшего на себя роль главного идеолога П.Д. Климуппсина, а также ряда других: члена ЦК ПСР В.Г. Архангельского, уполномоченного по связям с Оренбургским и Уральским казачьими войсками и управляющего Ведомством путей сообщения И.П. Нестерова, членов Комуча С.Н. Николаева и В.Л. Утгофа.лл Все они объединяются практически абсолютной идентичностью взглядов и позиций авторов, задававшихся целью представить широкие перспективы «третьего пути» во всех областях (в том числе военной) как наиболее реальную в условиях 1918 г. альтернативу большевистской и «белогвардейской» диктатуре; они пронизаны стремлением, оперируя массой фактов, оправдаться в понесенном пораженш, возложив ответственность на «реакционность буржуазно- помешичьих кругов и враждебность офицерства». Отличной от этой явжется лишь точка зрения В.М. Чернова, представленная в его труде «Перед бурей. Воспоминания» (Нью-Йорк, 1953). Здесь видный эсеровский лидер обвиняет своих коллег по партии в непоследовательности и слишком больших уступках правым политическим и военным кругам, что в итоге и повлекло за собой падение «демократии» на Востоке. Особняком стоит труд бывшего Управляющего ведомством труда и единственного социал-демократа в правительстве Комуча И.М. Майского «Демократическая контрреволюция» (М.-

Пг., 1923), написанный и изданный в Советской России. Процессам, протекавшим на Волге в 1918 г., здесь даны крайне резкие оценки; особенно подчеркивались негативные стороны и просчеты в проводимой Комучем военной политике, приведшие к гибели ставшего нежизнеспособным режима.

Позиции бывшего офицерства Народной армии являлись диаметрально противоположными. При внешне сходной цели - оправдаться в поражениях, офицерство страстно желало отмежеваться от политики, объясняя свою службу на Волге мотивами патриотического характера. Подчеркнуто противопоставляя себя эсерам, офицерство, в свою очередь, целиком возлагало на них вину за разгром Народной армии, приводя в качестве причин грубое вмешательство в область военных вопросов и неспособность к реальным делам некомпетентных политиков. Такое направление характерно для воспоминаний начальника штаба Народной армии пожовника С.А. Щепихина, начальника Оперативного отдела штаба пожовника П.П. Петрова, строевых офицеров А.П. Перхурова, Ф.Ф. Мейбома, В.М. Молчанова, В.О. Вырьшаева, А.П. Степанова и М.А. Мартынова, офицеров Волжской боевой флотилии лейтенантов М. и NN. (так подписано).аа Даже более жесткую по сравнению с ними позицию занимает бывший глава Военного ведомства Комуча генерал А.Н. Галкин, воспоминания которого опубликованы не бьши, но активно цитировались в советских и эмигрантских изданиях. Промежуточную позицию между военными и политиками занимают видные эсеровские военные специалисты В.И, Лебедев и Б.В. Савинков. Первый выступает безусловным апологетом Комуча и Народной армии, рисуя ситуацию в восторженных тонах и затушевьшая негативтате моменты. Воспоминания второго отличаются крайней сдержанностью и критичностью.АА

Наконец, крайне интересные сведения и различные, иногда совершенно противоположные оценки военной деятельности на местах содержатся в воспоминаниях обывателей и граждан, явжвшихся сторонними наблюдателями. События в Самаре отражены в работах П. Просвирнова и И. Коновалова, в Казани - Н. Знаменского, А. Котомкина, С. Каллистова и В. Архангельского, в Симбирске - С. Николаева, в Белебее - Б. Батурина, в Бугульме - М.

Подольского, в Свияжске - Пучковского и Тьгтеина. Значительная их часть была собрана и опубликована в советских изданиях: «Поезд смерти» (Составитель Ф.Г. Попов. Куйбьппев, 1957) и «Борьба за Казань. Сборник материалов о чехо- учредиловской интервенции в 1918 г.» (Казань, 1924).^Л

Отдельную группу воспоминаний представляют собой работы участников Ижевско-Воткинского восстания августа-ноября 1918 г. Специфический состав участников и полная изоляция привели к складыванию здесь своеобразных условий осуществления военного строительства. Командуюпщй воорзЛенными силами Прикамского края пожовник Д.И. Федичкин, офицеры и добровольцы Ижевской и Воткинской армий А.Г. Ефимов, СП. Лотков и В.М. Наумов сосредотачиваются исключительно на военных вопросах; политика и отдельные критические замечания в адрес эсеров присутствуют в работах гражданских участников восстания И.Г. Уповалова и А.Я. Гутмана-Гана. Общий, хотя и не сформулированный отчетливо, вывод гласит, что именно это восстание явилось наиболее чистым и удачным примером «третьего пути».лл Попытки издать сборники воспоминаний, посвященных событиям в Прикамье, предпринимались дважды. Первая была проведена в эмиграции под редакцией М.С. Бернштама (Урал и Прикамье. Ноябрь 1918 - январь 1920 гг.: народное сопротивление коммунизму в России. Париж, 1982), вторая в Москве под редакцией В.Ж. Цветкова (Ижевско-воткинское восстание. 1918 г. М., 2000).

Труды представителей Сибири отличаются меньшей эмоциональностью оценок, зато большей последовательностью и обстоятельностью. Здесь вопрос партийной принадлежности стоял менее остро, чем в Поволжье, что объяснялось общностью интересов на почве областнического движешм. Вмешатежство гражданских властей в дела военных было ничтожно. В итоге, характерный для волжан антагонизм между политическими деятелями и представителями военной среды, в воспоминаниях сибиржов отсутствует: обе стороны спокойно и трезво анализируют ситуацию в регионе, систематично излагая политические и военные мероприятия и их результаты. Из трудов государственных деятелей выделяются воспоминания Управляющего делами Сибирского правитежства

Г.К. Гинса «Сибкфь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории (Впечатления и мысли члена Омского правительства)» (Пекин, 1921. Т.1. Ч.1.), председателя Административного совета И.И. Серебренникова «Мои воспоминания» (Тяньцзин, 1937-1940. Т.1.), председателя Сибирской областной думы И.А. Якушева и М.А. Крож.АА Работы Гинса и Якушева представляют особенный интерес: здесь скрупулезно анализируются особенности Сибири в экономическом, социальном, политическом и военном плане; характеризуются позиции и настроения каждой из групп населения, освещается процесс создания и организации в Сибири автономистских правительственных образований и их деятельности на почве государственного и военного строительства.

Такой же обстоятельностью отличаются труды офицеров Сибирской армии Б.Б. Филимонова, A.A. Кирилова и В. (так подписано). Все трое останавливают внимание на истории Сибирского антибольшевистского подполья и образования Сибирской армии с той разницей, что первый рассматривает события в Степной Сибири, а последние - в Средней и Восточной. Также к истории возникновения, организации и деятельности Сибирского подполья относится такой любопытный документ, как «Отчет о командировке их Добровольческой армии в Сибирь в 1918 г.» составленный в 1919 г. и принадлежавший перу генерала Е.В. Флуга и пожовника В.А. Глухарева, отправленных на Восток в феврале-марте 1918 г. генералом Л.Г. Корниловым со специальной военной миссией. Ряд ценньгх наблюдений относительно военного строительства в восточной Сибири и Забайкалье содержится в мемуарах атамана Г.М. Семенова, некоторое время занимавшего должность командира корпуса Сибирской армии.

Ценный пласт наблюдений и замечаний отнрситежно военно-политической ситуации в регионе весной - осенью 1918 г. содержится в работах представителей Чехословацкого корпуса, активно публжовавщихся на страницах русских эмигрантских изданий эсеровского тожа. Военные деятели (С. Чечек и Ф. Шип), равно как и политические (И. Глос, Я. Папоушек, Ф. Штейдлер и Б. Шмераж), наряду с отстаиванием позиции невмешатежства во внутренние дела страны, все же подчеркивают первенствующую рож корпуса в возникновении русских антибольшевистских правительств и формировании их вооруженных сия, в плане критики «реакционного офицерства» русских армий сближаясь с позициями деятелей Комучалл

Главным трудом, рассматривающим период Уфимской директории, является «Дрфектория, Колчак, интервенты. Воспоминания» генерала В.Г. Болдырева (Новониколаевск, 1925). Один из наиболее авторитетных на Востоке военных, он не примыкал ни к Комучу, ни к Сибирскому правительству. Нейтральность предопределила его назначение в Уфе на пост Верховного Главнокомандующего Российской армии. Его труд состоит из двух частей: первый период (с августа до сентября 1918 г.) построен в форме воспоминаний. Период директории отражен в форме дневника и подробно раскрывает процесс создания Российской армии и организации ее командования. Писался он автором, отказавшимся эмигрировать, в Советской России, однако в нем наблюдается стремление к объективности. Помимо Болдырева, проблемой взаимоотношения Сибирской и Народной армий в период их объединения интересовались в своих воспоминаниях генералы К.В. Сахаров, К.И. Гоппер и А.П. Будберг.лл Касаются этого уже упоминавшиеся П.П. Петров, A.n. Перхуров, Ф.Ф. Мейбом: все они сетуют на недружественную позицию сибиряков по отношению к волжанам, возникшую из-за политических разногласий, и обвиняют Сибирскую армию в бездействии и нежелании оказать им помощь на фронте. В связи с историей Уфимской директории и Российской армии крайне важным представляется также такой документ, как «Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии по делу Колчака» (разные издания), работавшей в январе-феврале 1920 г. в Иркутске. Колчак, занимавший в это время должность Военного и морского министра, попав в плен, подробно рассказывал о своей деятельности, делясь ценными наблюдениями.

Научная новизна исследования заключается в том, что здесь впервые в качестве самостоятельной цели осуществляется рассмотрение процесса военного строительства гфавительств «демократической контрреволюции» в Поволжье, на Урале и в Сибири как комплексной системы экономичесюгх, политических, социальных, идеологических и военных мероприятий. В диссертации прослеживается взаимосвязь государственного и военного строительства; анализируется система экономического, социального, демографического, политического, идеологического и стратегического факторов, влиявших на процесс военного строительства в регионе; представляется последовательное рассмотрение вопросов структуры, организации, комплектования, численности, состава, стратегических планов, социально-политического и морально- психологического облика рассматриваемых вооруженных сил; здесь впервые обращается внимание на вопросы их взаимодействия и взаимоотношешш, а также предпринимается попытка их сравнительного рассмотрения и анализа конечных результатов военного строительства отдельных «демократических» правительств и его итогов в целом по региону. В исследовании привлекается значительное количество ранее не изученных архивных документов, дополненных материалами практически всех имеющихся в настоящее время опубликованных источников документального и литературного характера.

Практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации способствуют более полному, правильному и многостороннему пониманию специфики явления «демократической контрреволюции» в целом и ее военной составляющей в частности. Они могут быть использованы при подготовке обпщх исторических трудов по истории Гражданской войны в России, соответствующих справочных и энциклопедических изданий, коллективш.1х и индивидуальных монографий по смежной проблематике, при написании учебников и учебных пособий, а также в учебном процессе при разработке обпщх лекционных и специальных курсов по новейшей отечественной истории на исторических факультетах высших учебных заведений, при написании дипломных и курсовых работ, в региональной краеведческой работе. Поскольку содержащиеся в диссертации фактические материалы восполняют ряд существующих пробелов в области изучения военного фактора и особенностей процесса военного строительства в условиях Гражданской войны в России, они могут быть использованы в учебной работе

Института военной истории Министерства обороны РФ, исторических факультетов других высших военных учебных заведений.

Апробация диссертации. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры отечественной истории Московского государственного открытого педагогического университета имени М.А. Шолохова и была рекомендована к запщте. Основные положения и выводы исследования нашли отртение в докладах автора на 1-й (1995), 3-й (1999) и 4-й (2001) научных конференциях «История Белой Сибири» Кемеровского отделения заочного обучения Омской академии МВД РФ и Государственного архива Кемеровской области, конференциях, посвященных 80-летию «Похода на Москву» (1999) и 80-летия «Великого Сибирского (Ледяного) похода» (2000) альманаха «Белая гвардия». Материалы исследования использовались в прочтении специального курса лекций «Портреты военных деятелей антибольшевистского движешм на Востоке России» (1998) в Московском педагогическом государственном университете. По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Эволюция униформы «белых» армий на Востоке России// История Белой Сибири Кемерово, 1995. С.58-61.

К истории поволжской Народной армии Комитета членов Учредительного собрания//Белая гвардия. М., 1998. №2. С.5-9.

К истории Российской армии Уфимской директории// История Белой Сибири. Кемерово, 1999. С.23-26.

Униформа Отдельного Чехословацкого стрежового корпуса 1917-1918 гг.: к вопросу об иностранном влиянии на Востоке России// Белая гвардия. М., 1999-2000. №3. С.7-9.

К истории антибольшевистского восстания в Ижевске и Воткинске: вооруженные формирования Прикамья летом-осенью 1918 г.// Ижевско- Воткинское восстание. М., 2000. С.5-12.

К истории вооруженных сил Временного Сибирского правитежства: 5-й Приамурский корпус осенью 1918 г.// История Белой Сибири. Кемерово, 2001. С.97-100.

7/~Л и и и и тт и . Список войсковых частей, учреждений и заведений Народной армии.

Составлен к 15 августа 1918 г. (публикация документа)// Белая гвардия. М.,

1999. №3. С.98-107.

Структура диссертации обусловлена поставленными целями и задачами исследования. Она состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний, списка источников и литературы.

Применительно к понятию «демократической контрреволюции», диссертация исходит из следующих обпщх теоретических положений.

Районом наиболее полного проявления «демократической контрреволюции» послужил Восточный регион России, в период 1917-1918 гг. представлявщий собой достаточно густо населенной и экономически развитую часть страны. Экономика носила преимущественно аграрный характер, сельское население имело абсолютное преобладание над городским. Господствующее положение в районах Поволжья, Урала и Сибири занимали середняцкие и зажиточные крестьянские хозяйства. Среди городского населения доминировали частные и государственные служащие, межая и средняя буржуазия, интеллигенция и обыватели; рабочая прослойка - в силу слабого развития фабрично-заводской промышленности, оставалась количественно и качественно незначитежной.

Социажно-политическая база «демократической контрреволюции» Востока определилась благодаря социально-экономическим особенностям региона, следствием которых явились слабость Советской власти и значитежное влияние умеренных социалистических партий. Как показали выборы в Учредитежное собрание, доминирующее положение находилось в руках партии социалистов- революционеров; значительно меньшее влияние имели партии социал- демократов (меньшевиков) и народных социалистов. Партия Народной свободы (кадеты) имела влияние исключитежно в городской среде.

Начало политическому оформлению «демократической контрреволюции» положила деятежность Учредрггежного собрашш, с роспуском которого партия эсеров определяется как основная политическая сила в ашибольшевистском лагере. Переход к активным действиям привел к появлению весной 1918 г. межпартийных объединений, стоявших на демократической платформе. Общая военно-политическая программа «демократической контрреволюции» вырабатьталась в ходе сотрудничества коалиционных левоцентристского «Союза возрождения России» и правоцентристского «Национального центра». Основными задачами были признаны создание новой армии, возобновление и "1—' и и и войны с 1 ерманией при содействии союзной интервенции, образование директориальной власти, организация выборов в новое Учредительное собрание. Наиболее перспективной экономической социальной, политической и военной базой развертывания антибольшевистской борьбы под демократическими лозунгами признавались Средневолжский и Западносибирский районы. Параллельная работа в Поволжье велась под эгидой партии эсеров, в Сибири - Областнического движения.

Появление режима «демо1фатической контрреволюции» в Поволжье было вызвано благодаря деятельности партии эсеров. Приоритетные направления были окончательно определены на 8-м совете партии в мае 1918 г. и заключались в ликвидации Советской власти, возобновлении войны с Германией и восстановлении власти Учредительного собрания. При подготовке антибольшевистского выступления основное внимание было сосредоточено на Среднем Поволжье, социальные, политические, экономические и военные условия которого отвечали заданным. Осуществление государственного и военного строительства мыслилось исходя из собственной оригинальных концепций «интегрального социализма» и «третьего пути», предполагавших одновременную борьбу против контрреволюции «слева» (большевиков) и «справа» (реакции) с опорой на максимально широкую коалицию различных демократических сил. Воплощением этой политики явился образованный в июне 1918 г. эсеровский Комитет членов Учредительного собрания (Комуч).

В Сибири возникновение режимов «демократической контрреволюции» происходило на почве идей сибщ)ского областничества, предполагавшего государственную автономию сибирского региона в рамках федеративного государства. Преобладание здесь представителей партии эсеров было вызвано их доминирующей ролью в сибирских органах кооперации и местного самоуправления. Начало государственному самоопределению Сибири было положено в октябре 1917 г. на 1-м Областном съезде; определенная антибольшевистская позиция была высказана на Чрезвьгаайном съезде в декабре 1917 г., признавшем верховенство Учредительного собрания и передавшем власть в регионе в руки Сибирских областной думы и Временного областного совета. Воплощением «демократической контрреволюции» явились собравшаяся в январе 1918 г. Сибирская областная дума и образованное ею Временное правительство автономной Сибири, преимущественно эсеровские по составу.

51вление «демократической контрреволюции» определяло собой специфику Восточного региона России в период с мая по ноябрь 1918 г. Ее программа предполагала проведение борьбы с Советской властью под демократическим флагом, возобновление деятельности Учредительного собрания прежнего состава, воссоздание сильной демократической армии, подтверждение верности союзным обязательствам и возобновление военных действий против Германии. Конкретное воплощение данное явление получило в ввде правительственных образований: решающее влияние на развитие процессов государственного и военного строительства в регионе оказывали обладавшие политическим и военным авторитетом поволжский Комитет членов Учредительного собрания и образованные Сибирской областной думой Сибирские правительства. В указанных временных рамках данное явление проделало сложную эволюцию, определявшуюся как внутренними (вызванное практическими потребностями постепенное сползание вправо), так и внешними (взаимоотношения режимов в Поволжье и Сибири, постепенно гфиобретавшие антагонистический характер) факторами. Оказавшись в конечном счете несостоятельной, «демократическая контрреволюция» была устранена и заменена режимом военной диктатуры.

В развитии «демократической контрреволюции» на Востоке России в рассматриваемое время прослеживаются следующие этапы:

Январь - май 1918 гг. - период организации сил «демократической контрреволюции»; избрание на чрезвычайном съезде Сибирской Областной думы 29 января 1918 года эсеро-меньшевистского Временного правительства автономной Сибири, зарождение в Самаре ячейки будущего Комуча.

25 мая - 30 июня 1918 г. - этап появления режимов «демократической контрреволюции» в чистом виде; выход антибольшевистских сил из подполья с началом выступления Чехословацкого корпуса; образование политически родственных: 8 июня в Самаре - Комитета членов Учредительного собрания, 26 мая в Новониколаевске (затем Омске) - Западносибирского комиссариата ВПАС; подъем антибольшевистского движения, крупные военные успехи в Сибири, на Урале и в Поволжье.

30 июня 1918 года - 8 сентября 1918 года - этап частичной стабилизации и последующего ослабления режимов «демократической контрреволюции», усиление сторонников правой ориентации в Сибири, смена 30 июня Западносибирского комиссариата прокадетским Временным Сибирским правительством, выступившим одновременно против радикальных Сибирской Областной думы и Комуча. Временное Сибирское правительство и Комуч определяются как лидеры двух основных антагонистических направлений в антибольшевистском движении на Востоке России.

8 сентября 1918 года - 18 ноября 1918 года - этап окончательной дискредитации режимов «демократической контрреволюхщи»; создание временного вынужденного компромисса между утрачивающей свое влияние «демократией» и укрепляющейся буржуазно-помещичьей и военной реакцией в виде образованного 23 сентября на Государственном совещании в Уфе Временного Всероссийского правительства (Директории), которое подпало под влияние Сибирского правительства и его Административного совета, и провалом своей политики способствовало установлению на Востоке военной диктатуры, представленной режимом личной власти Верховного правителя адмирала A.B. Колчака.

Возникновение и укрепление режимов «демократической контрреволюции» на Востоке России было в значительной степени облегчено вооруженным выступлением Чехословацкого корпуса. На протяжении рассматриваемого периода корпус являлся наиболее мощной и организованной военной силой в регионе; его подразделения содействовали овладению основными районами Поволжья, Урала и Сибири. Преследуя собственные цели, чехословаки, при всей специфике своего положения (традиции славянской взаимопомощи) выступали первым существенным проявлением союзной помощи антибольшевистскому русскому движению. Он явился щитом, за которым происходило военно- политическое оформление «демократической контрреволюции» на Востоке: его политические симпатии определяли собой устойчивость русских демократических правительств, русские вооруженные силы находились в зависимости от его стратегической, тактической и технической помощи. ⁴¹ ъИт 1

Антибольшевистское вооруженное выступление в Поволжье. Возникновение Народной армии и ее организация на добровольческой основе

В рассматриваемый момент времени единственной организованной военной силой в регионе, на которой лежала вся тяжесть ведения боевых действий, являлась Пензенская группа Чехословацкого корпуса. Наличие этого щита - пусть и дружественного, но иностранного - рассматривалось эсерами как вынужденная необходимость. Многие сокрушались, что в день освобождения Самары члены Комуча «ехали в Городскую думу для открытия Комитета под охраной, к сожалению, не своих штыков, а штыков чехословаков...». " Именно поэтому на освобождаемой территории стразу же начались лихорадочные работы по создашж) собственных вооруженных сил, получивших название «Народная армия». П.Д. Климушкин вспоминал, что «это название было дано ей не случайно, не из моды и не из пристрастия к некоторым демократическим названиям, а вполне обдуманно, после довольно продолжительного и всестороннего обсуждения. Этим названием мы хотели подчеркнуть не только демократический ее состав и происхождение, но и ее назначение - сл)/жение народу, не одному какому-либо классу или группе..., а всему народу , в целом и в русском понимании этого слова, то есть низам - трудовому народу».АА

Главной целью создания армии на Волге провозглашалось восстановление фронта против стран Тройственного союза для отражения германской агрессии и освобождения России от немецкой оккупации; относительно борьбы с большевизмом как самостоятельной задаче практически не упоминалось. Было ясно, что пассажи Комуча о верности союзным обязательствам предназначались прежде всего для представителей стран Антанты - Чехословацкого корпуса и стоявших за ним французской и английской военных миссий. Позднее об этом открыто писал член Чехословацкого национального совета Ф. Штейдлер, отмечавший, что «попытка восстановить восточный фронт Европы была встречена... с большим сочувствием».-АА В недалеком будущем это, возможно, означало широкие перспективы для получения материальной и военной поддержки, а также возможность внешнеполитического признания хотя бы де- факто. Было также характерно, что антигерманские приоритеты нашли горячих сторонников как в среде эсеровских политиков, так и в военных кругах. При том, обоснования использовались различные, в выводе о несамостоятельной природе большевизма они сходились. Эсеры отталкивались от политических мотивов: в своих речах П.Д. Климушкин подчеркивал, что «власть эта немедленно приведет к монархизму или германскому засилью. Так как... монархизм не имеет под собою в России почвы и может появиться только при помощи германских штыков, то отсюда вполне ясно было, что вместе с большевизмом придется вести борьбу и с германизмом».-"- Напротив, военные приводили доводы с гюзиций чистой прагматики; наиболее стройный образец рассуждений давал генерал В.Г. Болдырев, считавший, что «неизбежным следствием германского поражения будет и неизбежная гибель большевизма. Так возникла идея восстановления фронта, а попутно с ней и мысль о борьбе с большевиками. мешавшими осуществленшо этой идеи».лл Если цели военного строительства ни у кого возражений не вызывали, то определение его основополшЛающих принципов столкнулось с серьезными затруднениями. Комуч в своей деятельности исходил из следующего постулата: «То, что делали большевики, разогнав Учредительное собрание, ... есть, по сучцеству, контрреволющтя. Борьба Комуча есть борьба за возвращение народу его свобод и, следовательно, есть борьба революционная». лл При такой постановке вопроса возможность обращения к опыту прежней Русской армии отвергалась изначально. Однако, эсеровским военспецам приходилось отдавать себе отчет в том, что костяк любых вооруженных сил составляют прежде всего профессиональные военные - то есть как раз бывшие офицеры этой армии. Сознание того, что без офицерства (как наиболее подготовленного и последовательного противншса большевиков) бороться невозможно, заставляло искать компромиссный вариант. Единственный имевшийся в этом направлении опыт заютючался в памятной всем революционной реорганизации армии в 1917 г., но его в условиях 1918 г. использовать было затруднительно. В игоге, Комуч, по выражению генерала К.И. Гоппера остававшийся «таким же младенцем в военных делах, как ив 1917- м»" , предпочел обратиться к имевшемуся перед глазами примеру. П. Д. Климушкин открыто признавался: «Чешская армия с ее демократическим укладом управления, с ее братскими отношениями между солдатами и офицерами, являлась для нас тем идеалом, к которому мы стремились при создании нашей армии. Мы не знали всех деталей организации чешской армии, но мы видели ее стройность, ее демократичность и в то же время, ее дисциплинированность, ее подвижность, и восторгались ею. Под этим впечатлением... мы и приступили к созданию русской Народной армии».лл

Начало было положено 8 июня 1918 г. за программным приказом Комуча № 1, согласно которому «Гражданская и военная власть в городе и губернии, впредь до образования учреждений Правительством Всероссийским, переходит к комитету, состоящему из членов Учредительного собрания... Формирование армии, командование военными силами и охрана порядка в городе и губернии возлагалась на Военный штаб, в составе: начальника штаба полковника H.A. Галкина, военного комиссара Румынского фронта Б.К. Фортунатова и члена Учредительного собрания В. Боголюбова, которому для сего вручаются чрезвычайные полномочия». А Последняя фигура оказалась случайной: депутат от Самарской губернии, ни в партийных, ни в военных кругах Боголюбов не был известен; вскоре его заменили признанным авторитетом в военных вопросах В.И. Лебедевым, занимавшим пост помощника Военного и Морского министра в одном из составов Временного правительства. " Должности Командующего армией временно не учреждалось; по оценке военных, вся организация штаба носила характер «замаскированной советской системы», включая военного специалиста и двух комиссаров. Полковник П.П. Петров вспоминал: «Почему сразу не был назначен один ответственный командующий, сказать трудно. Вероятнее всего, что боялись засилья военного командования. Когда мы узнавали у Галкина, кто же является распорядителем вооруженных сил, он отвечал: «штаб из трех лиц», из которых он - начальник штаба, а остальные двое - его члены. Распоряжался же большей частью единолично он, но постоянные члены могли появляться и в штабе, и в войсках и требовать исполнения их указаний...»."АА В условиях неизбежного хаоса первых дней работы подобная постановка дела создавала дополнительные трудности. Кроме того, по мнению многих Галкин для своей должности был недостаточно компетентен; наблюдавший за деятельностью штаба полковник С. А. Щепихин констатировал: «Из трех лиц, возглавлявших военное дело, один распоряжался, не зная дела (Галкин), другой на фронте сражался и был... ранен (Фортунатов), третий (Лебедев) митинговал». Первое время в структуру Военного штаба входили всего два отдела. Оперативный отдел осуществлял стратегическое планировашш и руководство развивающимися военными операциями; во главе его находился подполковник генштаба В.О. Каппель, 9 июня временно исполняющим должность назначался ПОЛКОВНИК генштаба П.П. Петров. Отдел формирования и устройства войск занимался вопросами, связанными с комхшектованием арм1ш личным составом и учетом поступающих добровольцев. Сомнения в лояльности имеющихся в Самаре офицерских кадров привели к идее формирования пггаба как органа не только «коллегиального», но и «коалиционного», в состав которого вошло несколько различных по своей ориентации групп. На съезде ПСР в августе 1918 г. в Самаре один из работников штаба, эсер Грачев, определял их следующим образом: 1) эсеры, 2) беспартийные офицеры, организованные в подполье и работавшие в союзе с эсерами, 3) беспартийные и неорганизованные офицеры, 4) организованные в подполье монархисты, 5) офицеры бывшего Поволжского большевистского округа."

Антибольшевистские вооруженные формирования Прикамья. Ижевская, Воткинская и Сарапульская Народные армии

Успех под Казанью имел на Востоке страны чрезвычайно громкий резонанс, вызвавший к жизни крупное вооруженное выступление против Советской власти в районе Ижевского и Воткинского заводов. Причины Ижевско-Воткинского восстания для Восточного региона страны были традиционными; в основе их лежали грубые просчеты большевшшв, проводивпшх свою политику без учета специфики местных условий. Выстут1ление Чехословацкого корпуса и русских антибольшевистских организаций Поволжья и Сибири, вызвавшее крайнее ужесточение режима, вынудили рабочих перейти к активным действиям. Организационными центра\п1, вокруг которых проводилась подготовительная работа явились созданные бывшими военнослужащими «Союзы фронтовиков». Председателем Ижевского союза был избран феждфебель С. Солдатов; его ряды насчитывали около 4000 чел., из них около 200 офицеров. Во главе Воткинского союза стоял Совет фронтовиков в составе председателя прапорщика В.И. Мерзлякова и членов Разживина, Непряхина, прапорщика П.П. Механошина,

Стяжкина и поручика Пьянкова; он объединял в себе около 800 чел. В накаленной до предела обстановке лета 1918 г. первым знамя восстания поднял Ижевск. Поводом послужила неудачная попытка большевжов произвести 7 августа 1918 г. насатьственную мобилизацию ижевских рабочих в Красную армию, вызванная известиями о падении Казани. Утром 8 августа «Союз фронтовиков» выступил с оружием в руках; уже к вечеру город был полностью освобожден; власть перешла в руки Ижевского совета рабочих депутатов. Сознавая неизбежность карательной операции, руководители восстания основное вшмание сосредоточили на организации обороны города. 9 августа «Союзом фронтовиков» был избран Штаб обороны в составе трех лиц; капитана

Цыганова, Солдатова и поручика Зебзиева. 10 августа 1918 г. исполком Совета объявил о формировании Ижевской Народной армии, назначив Командующим военными силами капитана Цыганова, начальшжом штаба - полковника Власова. Оба вскоре признали себя непригодными для занимаемых должностей по состоянию здоровья; 13 августа первого сменил полковник Д.И. Федичкин, второго - поручик Я.И. Зебзиев. Базой для формирования армии послужил Ижевский оружейный завод - один из трех (наряду с Тульским и Сестрорецким), снабжавпшх русскую армию трехлинейными винтoвкaЛffl системы СИ. Мосина. Это обстоятельство, а также наличие под рукой значительного числа прошедших Первую лfflpoвyЮ войну офицеров, военных чиновников и рядовых, позволили уже изначально приступить к созданию полноценных регулярных частей. Первыми были образованы рота артиллерийских техников штабс-капитана Куракина и отряд фронтовиков полковника Федичкина при одном орудии - общей численностью чуть более 300 чел. В ходе боев 14-19 августа последний пополнился еще 800 добровольцами и был развернут в несколько отдельных рот. За счет трофеев стрелковые части были усилены 32 пулеметами; удалось сформировать артиллерию - 2 батареи по 4 орудия. Добровольческие формирования, создававшиеся под руководством офицеров и фронтовиков из вооруженных рабочих, по мере военной необходимости образовывали более высшие соединения колонны. 23 августа в городе был образован особый Штаб милиции во главе с Комендантом Ижевска Шабалиным, который занялся организацией внутренней самоохраны. После вынужденного сокращения производства выделка винтовок возросла до 2500 штук ежедневно. "л 24 августа приказом по армии №15 процесс формирования был упорядочен. Этот документ, подписанный Командующим войсками полковником Федичкиным, начальником штаба поручиком Зебзиевым и председателем Союза фронтовиков Солдатовым, являл собой своеобразное положение об организации Ижевской народной армии и устанавливал следующий порядок: «П.1. Командирам рот немедленно приступить к разбивке рот... Роту разбить на четыре взвода, взвод на два отделения, каждое отделение на 4 звена. Назначить командиров взводов, отделений и старших в звене. Выбрать каптенармуса, помощника каптенармуса и артельщика. В каждую роту старшим врачом будет назначено по 4 санитара с одними носилками, которые всюду должны следовать за ротой... П.2. Командир роты есть руководитель солдат народной армии, состоящих в его роте. Он управляет вверенной ему частью и несет ответственность за все во всех отношениях. Он обязан знать каждого солдата своей роты. Всегда должен иметь самые точные сведения о числе солдат как по списку, так и на лицо... Он обязан проверять наличность роты по уходу из Ижевска, по прибытии на фронт и по возвращении с фронта в Ижевск и об изменениях доносить Инспектору пехотных частей... Командиры рот, прибывшие с фронта на отдых, обязаны являться с докладом в Штаб армии и Инспектору пехотных частей, дабы последний мог планомерно сменять части. П.З. Командир взвода обязан знать всех солдат своего взвода по имени и фамилии, какую должность каждый исполняет и их способности. Он отвечает за внутренний порядок своего взвода. Обязан строго соблюдать правильность распределения нарядов между солдатами взвода... осматривать оружие и все имущество взвода. П. 4. Отделенный командир несет ответственность за внутренний порядок своего отделения и всецело помогает командиру взвода. П.З. Всем хозяйством роты управжет Ротный комитет, состоящий их четырех выборных ротой человек, председателя, секретаря и двух членов, по одному человеку от взвода, ближайшие его помощники: каптенармус, помощник каптенармуса и артельщшс.

П.6. Ротный Комитет обязан иметь постоянную заботу о своевременном получении и раздаче солдатам всего положенного для них довольствия... Обязан заботиться о сохранении здоровья солдат. Комитет контролирует каптенармуса, помощшжа каптенармуса и артельпщка, улаживает всякие конфликты между солдатами. П.7. Каптенармус заведует ротным имутцеством и провиантским довольствием роты... П.8. Помощник каптенармуса непосредственно заведует оружием и всеми к оному принадлежностями... П.9. Ротный артельпцж заведует артельным хозяйством роты». " Численность стрелковой роты определялась в 150 чел. при 2 офицерах, однако реально могла колебаться от 100 до 250 чел. Каждой из рот присваивался порядковый номер, а некоторым - и название, указывающее на их состав - 1-я Техническая (штабс-капитан. Куракин), 30-я Лесная (поручик лесной стражи Лесин), Учредительного собрания (эсер Шоломенцев), Крестьянские. Роты объединялись во фронты, (сводные отряды на определенных направлениях); в спокойной обстановке они поочередно несли сторожевое охранение, в случае тревоги выст}Ч1али на атакованную позицию полностью. Основными фронтами стали Казанский, Глазовский (Северный), Гольянский (со стороны Камы), Малмыжсюш (Западньпт) и Агрызский (Южный). Каждый из них был соединен телефонной связью как с соседними фронтами, так и с самим Ижевском, игравшим роль тыла; на наиболее опасных участках с помощью грлсданского населения возводились полевые укрепления. Общая численность Ижевской армии в этот период составляла около 6300 чел., из них 300 офицеров, 3000 фронтовиков и около 3000 рабочих-добровольцев. лл

По примеру Ижевска активизировалось антибольшевистское движение в Воткинске. При том, что в городе был образован подпольный штаб восстания, в который вошли капитан Чебоксаров, штабс-капитаны Мудрынин и Шадрин, ротмистр Агафонов и поручик Пьянков, имевшихся сил и средств для действий самостоятельно было недостаточно. Особенно остро испытывался недостаток в оружии: уже 8 августа с просьбой о поддержке в Ижевск были направлены представители «Союза фронтовиков» Непряхин, Разживин и Петров.

Антибольшевистское вооруженное выступление в Сибири. Возникновение Западно-Сибирской отдельной армии и ее организация на добровольческой основе

По мере того, как сибирское подполье организационно оформлялось и набирало силу, вставал вопрос о дальнейших перспективах. В начале апреля 1918 г. необходимое единство организаций было достигнуто. Для координации подпольной работы был создан Центральный военный штаб (с правами Главного штаба) в Новониколаевске, который возглавил А.Н. Гришин-Алмазов. Он же стоял во главе Западно-Сибирского военного округа и пользовался правами главного по отношению к начальнику Восточно-Сибирского округа пожовнику A.B. Эллерц-Усову.л После того, как вначале мая 1918 г. в Сибирь с особой миссией прибыл представитеж с Волги И.И. Брупгоит, удалось также войти в контакт с поволжским антибольшевистским подпольем. 3 мая 1918 г. в Новониколаевске созывается съезд всех конспиративных военных организаций Сибири для их информирования и инструкционных указаний. Здесь был оглашен общий план выступления, подготовленный Главным штабом и имевший конечной целью свержение Советской власти на всей территории Западной и Восточной Сибири. Этот документ, получивший наименование «Директива Гришина-Алмазова», предусматривал следующее: «Местные военнью организации, как только получат распоряжение о выступлении, немедленно должны будут: 1) Арестовать видных руководителей большевиков; 2) Сохранить ценности Госбанка; 3) Вооружить организацию, напав на склады; 4) Освободить тюрьму; 5) Захватить и сохранить необходимые средства передвижения (паровозы, пароходы, туннели и мосты); 6) Создать в тылу панику, угрозу фронту и тем самым оттянуть на себя с фронта силы протившжа».А Преждевременные или частичные выступления без приказов из центра не допускались. Дополнительно Центральный пггаб своим особым предписанием рекомендовал местным штабам всячески стремиться к разрушению и дискредитации Советской власти изнутри, используя для этого все возможнью меры.АА При этом, практически все трезво мыслящие руководители подполья ясно отдавали себе отчет в том, что самостоятельное их выступление - без какой- либо помощи извне - в конечном счете обречено на провал. Единственным реальным союзником на Востоке в рассматриваемое время мог выступить только Отдельный Чехословацкий корпус, эшелоны которого растянулись от Пензы до Владивостока, и отдельные части которого уже находились практически во всех крупных городах Поволжья, Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока. В противном случае рисовались мрачнью перспективы: для сибирского военного командования возникала настоятельная необходимость войти в соглашение с руководством корпуса, тем более что на датшом этапе их интересы во многом пересекались. Задача также облегчалась, с одной стороны, настоятельными рекомендациями в этом смысле со стороны французской военной миссии, а с

Другой - активной посреднической деятельностью сибирских кооперативных организаций, через которые во многом осуществлялось снабжение эвакуируюпцкся эшелонов корпуса. Первые контакты с представителялш чехословацкого командования сибирякам удалось установить еще до начала выступления. 10 мая 1918 г. в Челябинске состоялось совещание Центрального штаба во главе с А.Н. Гришиным-Алмазовым с командирами ближайших чешских частей - капитанами Р. Гайдой и Э. Кадлецом. Наконец, 14 мая в Челябинске состоялось объединенное совещание с участием представителей французской военной миссии и военных деятелей поволжского подполья (во главе с полковником H.A. Галкиным).

Вооруженное выступление Чехословацкого корпуса, начавшееся в ночь на 26 мая 1918 г., предостшило Сибирскому подполью долгожданный сигнал для перехода к активным действиям. Значение этого события особо подчеркивалось практически всеми: вступлешге чехов вызвало детонацию вдоль всей железной дорого, являвшейся основной связующей артерией Восточного региона. По наблюдениям офицера В. (так подписано), члена Новониколаевской организации, в те дни «реальная сила находилась в руках чешского командования... Правда, эти части были растянуты тоненькой цепочкой на тысячи верст, но все же они были достаточны для того, чтобы поднять антисоветские восстания в ряде русских городов».А Вместе с тем, теперь также снимались проблемы, указывавшиеся в отчете генерала Е.В. Флуга: по воспоминаниям поручика Б.Б. Филимонова, «с выступлением чехословацких частей, растянувшихся от Волги до берегов Тихого океана, на всем этом пространстве связь порвалась, и тем самым противодействие большевиков было значительно ослаблено, а местами и совсем парализовано. Противобольшевикам же предоставлялась возможность быстрого установления связи друг с другом, взаимной помощи, единства действий и единства... организаций». А Как правило, после 26 мая подпольным организациям удавалось связаться с чехами и внимательно следить за их передвижением: при их приближении органшация поднимала восстание и освобождала город. Сценарий был везде один и тот же: по условленному сигналу, заранее приведенные в боевую готовность и рассредоточенные по секторам города, отряды организации совершали неожиданное нападение на казармы советских частей, военнью склады, советские учреждения и занимали все жизненно-важные объекты города (телеграфы, вокзалы, мосты и т.д.). Несмотря на то, что во всех крупных городах большевиками было объявлено осадное положение, перевороты прошли достаточно легко и почти бескровно, завершаясь в считанные часы. Немедленно по освобождении начиналась лихорадочная работа по созданию частей войск для закрепления достигнутого успеха и дальнейшего продолжения борьбы. При этом, при внешней глобальности характера военных действий, охвативших восточный регион страны, отдельные выступления на местах протекали разрозненно и в различные сроки. Это привело к тому, что на начальном этапе в пределах Западной Сибири образовалось несколько самостоятельных центров формирования будущей армии. Опасность для повстанцев первое время представляла неизвестность: боязнь оказаться в полной изоляции, во враждебном окружении, заставляла их предпринимать срочные меры по установлению контактов с соседними районами.

Организация Российской армии: попытки создания объединенных вооруженных сил Временного Всероссийского правигельства

Программа дальнейшей Ешггеграцш! вооруженных сил разрабатывалась на основании стратегического плана Верховного Главнокомандования, утвержденного директивой В.Г. Болдырева от 9 октября 1918 г. и исходившего из мысли о необходимости двух последовательных фаз действий. К началу октября наступление противника четко обозначило четыре главных направления: а) Саратов-Уральск, б) Сызрань-Самара, в) Казань-Бугульма, г) Пермь- Екатеринбург. Исходя из обстановки на фронте, супщость 1-й фазы сводилась к временному отказу от широких стратегических задач: «Важно было только наметить предельный рубеж, на котором можно было задержать красных и выиграть столь необходимое время дж переформирований, перегруппировок и - что самое важное - дж подхода резервов из Сибири».А" Не исключалась возможность отхода вплоть до перевалов через Уральский хребет. В случае первоначального успеха 2-я фаза предполагала нанесение главного удара через Пермь, Вятку и Вологду с целью соединения с войсками Северной области дж последующих совместных действий на Москву (правым флангом), при одновременном сдерживании продвижения противника в Поволжье (центр). Направление главного удара на север было по ряду соображений крайне невыгодным. Во-первых, требовалось преодолеть огромное пространство в 1000 км. для соединения с северными войсками в районе Котласа. Во-вторых, коммуникацией для этого могла служить только одна железная дорога Екатеринбург-Пермь, а в дажнейшем - Пермь-Вятка, обладавшие малой пропускной способностью. В-третьих, предстояло вести борьбу глубокой осенью и зимой, в условиях жесточайших северных морозов, при бездорожье, в малонаселенной местности, с ограниченными силами и средствами, без достаточного их пополнения в занимаемых районах. В-четвертых, при продаижении на северо-запад подставлялся под удар левый фланг и тыл Восточного фронта, а в случае неудачи оставался единственный путь отхода - на

Крайний север, что утрожаио войскам полным уничтожением. Наконец, в-пятых, продвижение в северо-западном направлении увеличивало и без того широкий фронт на востоке, что создавало угрозу разрыва с фронтом оренбургских и уральских казаков, обрекая последних на отдельное поражение. Несмотря на это, в глазах командования Российской армии оно все же имело несомненное преимущество перед веет остальными. В изложении В.Г. Болдырева, в качестве определяющих в данном случае выступали следующие четыре фактора. Во внутриполитическом плане, в отличие от Добровольческой армии на юге, на севере в данный момент существовало политически родственное нравительство Северной области, возглавлявшееся членом Директории народным социалистом Н.В. Чайковским, признававшее Директорию в качестве центральной общероссийской власти и всячески стремившееся к скорейшему установлению связи с нею. Во внешнеполитическом тшане, при постулате жесткой союзнической ориентации и провозглашении основной задачей восстановлештя с их помощью антигерманского фронта, в случае соединения войск северной и восточной армий достигалась возможность прямого контакта с командованием союзных (главным образом английских) экспедиционных сил на Севере. В материально-техническом плане, северное направление при успехе его реализации предоставляло в распоряжение Главного Командования железнодорожный путь к Котласу, где находились богатейшие запасы боевого снаряжения и техники, сосредоточенные на складах в Архангельске и Мурманске. Для богатой людсктш ресурсами, но бедной в материальном плане Российской армии этот фактор рассматривался едва ли не как решающий. Наконец, в воетшо-стратегическом плане предоставлялась большая по сравнению с другими возможность усиления за счет частей Сибирской армии и 2-й чехословацкой дивизии именно правого фланга фронта, где в это время находилась Екатеринбургская группа Чехословацкого корпуса.ЛЛ 9 октября 1918 г. Главное Командование издало директиву, ставившую задачей занятие г. Перми. Линия фронта к этому времени проходила в 200 км. к юго-востоку и востоку, и в 370 км. к северо-востоку от Перми. Для решения поставленной задачи предполагалось образовать три армейские группы: 1) ударную Северную армейскую группу (в районе Екатеринбурга) - на Пермском направлении - из частей Сибирской армии и 2-й дивизии ЧСК, 2) Центральную армейскую группу - на Самарском направлении - из частей бывшей Народной армии, 1-й дивизии ЧСК и частей Уральского округа, 3) Южную армейскую группу - на Уральском и Оренбургском направлениях - из частей Уральского и Оренбургского казачьих войск. Произошел переход от войны, когда войска действовали преимутцественно вдоль железнодорожных магистралей, к изнурительной и тяжелой маневренной войне с образованием жесткой линии фронта.

Исходя из поставленных задач. Командование приступило к планомерной реорганизации фронта. Для начата, предстояло выяснить свои отношения с представителями имевшихся на данный момент на Востоке России союзных славянских вооруженных сил: Чехословацких, Польских, Сербских и Румынских. Директория, отстаивавшая точку зрения, что возглавление русских войск, ведупщх борьбу за свободу своей родины, «иностранцами или даже русскими генералами, являюпршися ставленниками союзников, абсолютно недопустимо», категорически поставила вопрос о подчинении русскому Верховному Главнокомандованию. Как и ожидалось, наибольпше осложнешш в этом вопросе возникли с командованием ЧСК. Чехословаки, долгое время фактически руководившие боевыми операциями в регионе, представляя собой наиболее организованную и многочисленную силу, по определению В.Г. Болдырева, «являлись хозяевами положения и в Сибири, и на Волге».ЛЛ В течение весны - лета 1918 г. проблема подчинения не стояла вовсе: в изложении начальника 2-й дивизии ЧСК генерал-майора Р. Гайды, «до сих пор русские и чешские отряды дрались вместе, и эти вопросы решались чисто фактическим путем: где больше чешских войск, там русские подчинялись, и обратно, но обндего командования нет». Ни Комуч, ни ВСП подобным положением вещей нисколько не тяготились. Напротив, в результате первого Челябинского совещания, с 20 июж 1918 г. обязанности Главнокомандующего всеми союзными войсками номинально были возложены на Командующего Чехословацким корпусом генерал-майора русской службы В.М. Шокорова."

Похожие диссертации на Военное строительство правительств "демократической контрреволюции" в Поволжье, на Урале и в Сибири, зима - осень 1918 г.

Исторический опыт конституционного строительства Советского государства : 1918-1936 гг.Безъязычный Алексей Иванович

Национально-государственное строительство в Советском Туркестане 1918-1920 гг.Прилуцкий, Евгений Александрович

Принципы строительства Красной Армии в 1918-1945 годах: сущность и эволюцияЗадонских, Станислав Иванович

Строительство центрального военного аппарата Советской России : 1918 г.Войтиков, Сергей Сергеевич

Строительство Красной Армии в войсках Завесы (Март-октябрь 1918 года) Стрекалов Игорь Игоревич

Деятельность органов военного управления по строительству воинских формирований Красной Армии в Петроградском военном округеНестеров Олег Викторович

Органы государственной власти и управления правительств "демократической контрреволюции" и диктатуры А. В. Колчака на Урале (1917 - 1919 гг. )Плешкевич Евгений Александрович

Антибольшевистские правительства Сибири и Урала в период "демократической контрреволюции" : Январь-ноябрь 1918 г.Салазникова, Светлана Сергеевна

Экономические и культурные взаимоотношения казахского народа с народами Среднего Поволжья и Южного Урала : (XIX-началоXX вв. )Султангалиева, Гульмира Салимжановна

Подготовка авиационных кадров на Урале и в Поволжье в 1936-1941 годыМайсак, В. Н.