Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ НИЖЕГОРОДСКИХ СЕЛЬСКИХ ТАТАРСКИХ ОБЩИН В 1901-1985 гг 56
1.1. Экономическая ситуация в татарских селениях губернии в начале XX в 56
1.2. Экономические мероприятия Советской власти в 1918-1928 гг. и их влияние на хозяйственную жизнь общин 64
1.2.1. Период "военного коммунизма" (1918-1921 гг.) 64
1.2.2. Эпоха нэпа (1921 - 1928 гг.) 70
1.3. Проблемы коллективизации татарских хозяйств (1929-1940 гг) 76
1.4. Социально-экономический облик татарских селений Горьковской области в годы Великой Отечественной войны 88
1.5. Особенности развития татарских колхозов в 1945-1953 гг 95
1.6. Социально-экономические, демографические аспекты существования татарских селений области во второй половине 50-х-начале 80-хгг. XXв 102
ГЛАВА II. ТАТАРЫ НИЖЕГОРОДЧИНЫ В ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕАЛИЯХ XX в 115
2.1. Специфика взаимодействия татарских общин с государством в период с 1901 по 1917 гг 115
2.2. Проблема налаживания взаимоотношений с Советской властью: сложности и противоречия (1917-1929 гг.) 121
2.3. Реалии Советского времени и их влияние на жизнь сельских татар (1929-1941 гг.) 129
2.4. Политико-идеологическая обстановка на татарском юго-востоке области в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) 137
2.5. Особенности общественно-политического развития татарских общин области в 1945-1955 гг 143
2.6. Политическая жизнь сельских татар области в 1953-1985 гг 147
ГЛАВА III. МУСУЛЬМАНСКИЕ ОБЩИНЫ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ В 1901-1985 гг 153
3.1. Духовная жизнь сельских нижегородских татар накануне и в годы Первой мировой войны (1901-1917 гг.) 153
3.2. Религиозное развитие исламских общин в период утверждения официальной антиисламской идеологии (1917-1929 гг.) 158
3.3. Мусульмане Нижегородчины в годы торжества "воинствующего безбожия": проблема сохранения религиозной традиции (1929-1940 гг.) 164
3.4.Специфика религиозного развития татарских селений с начала 40-х до середины 50-х гг. XX в 169
3.5. Основные особенности духовной жизни татарского юго-востока Горьковской области во второй половине 50-х - начале 80-х гг. XX в 176
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 188
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 197
ПРИЛОЖЕНИЕ 230
ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ-КОММЕНТАРИЙ 237
- Экономическая ситуация в татарских селениях губернии в начале XX в
- Специфика взаимодействия татарских общин с государством в период с 1901 по 1917 гг
- Духовная жизнь сельских нижегородских татар накануне и в годы Первой мировой войны (1901-1917 гг.)
Введение к работе
Предметом данного исследования являются основные тенденции социально-экономического, политического и религиозного развития татарских общин Нижегородской области в период с начала XX в. до середины 80-х гг. XX в. В качестве объекта изучения выступают различные аспекты жизнедеятельности местного татарского населения в указанный период.
Актуальность избранной проблематики
Академический аспект актуальности связан с двумя обстоятельствами. Подобное исследование может представлять научный интерес в связи с изучением специфики развития Российской цивилизации как особого полиэтничного и поликонфессионального образования. Попытка осмысления особенностей существования одной из частей российского общества в данный период помогает уяснить характер трансформации цивилизации в целом.
По нашему мнению, изучение этой проблемы может дать почву для рассуждений об адаптивных способностях изучаемого этнического сообщества. Понимание того, насколько болезненным или же, наоборот, сравнительно легким было вхождение местных татар в реалии советского периода, обогащает нас знаниями о механизмах (прежде всего, материального, социально-психологического порядка), благодаря которым татары смогли приспособиться к изменениям и при этом не потерять свою эт-ноконфессиональную основу.
Общественно-политический аспект актуальности связан с уяснением причин толерантности различных этнических образований в рамках Нижегородского края. Ответ на вопрос: почему местные татары до настоящего момента не являются приверженцами антироссийских политических идей, специфических религиозных настроений - может быть сформулирован в процессе изучения особенностей взаимоотношений нижегородских мусульман с государством, исламским миром России и зарубежными странами в предшествующие периоды.
Обоснование методологической базы, принципов и методов исследования
При рассмотрении данной проблемы автор считает необходимым использовать отдельные положения формационного и цивилизационного подходов. Вслед за современными специалистами диссертант полагает, что эти методологические концепции не являются универсальными и могут удачно дополнять друг друга .
В своем исследовании мы используем некоторые базовые положения формаци онной методологии:
1) постулат о первичности общественного бытия, об определяющей роли материальных факторов в историческом процессе;
2) идея об экономической и социальной обусловленности политических интересов и движений.
Структура диссертации выдержана в формационном ключе: анализ социально-экономических обстоятельств является базой для рассуждений о политико-идеологических, духовных реалиях существования местных татарских общин. Например, по мнению автора, общественная позиция, национально-политическая активность татарской буржуазии напрямую была связана с особенностями социально-экономической ситуации в Российской империи в целом и на татарском юго-востоке в частности. В свою очередь, совокупность этих факторов нередко непосредственно влияла на характер религиозного подъема в мусульманской среде губернии.
Диссертант полагает, что существует неразрывное диалектическое единство материальных и духовных факторов в развитии общества. Поэтому мы не склонны рассматривать все сферы жизнедеятельности общин исключительно через призму социально-экономических категорий формационной теории.
Признавая значимость и эффективность инструментария формационной теории для решения отдельных задач, автор с необходимостью обратился к достижениям ци-вилизационного подхода. По нашему мнению, он помогает раскрыть взаимовлияние базовых ценностных ориентации, социальных связей, социальных ценностей и материальных, политико-идеологических изменений, имевших место в советскую эпоху. В применении к нашему сюжету - уяснить: каким образом социопсихологические, ментальные установки нижегородских татар повлияли на их адаптацию к реалиям XX в.
В своих рассуждениях мы отталкиваемся от понимания "цивилизации" как "сообщества людей, объединенного осознанием системообразующих ценностей, для которых характерны определенная социально-политическая структура, тип хозяйственной деятельности, а также оригинальный менталитет. Цивилизация развивается в той или иной природно-географической среде и ограничена пространственно-временными рамками"2. Системность цивилизации подразумевает наличие двух функций - защитной и интеграционной, которые обеспечивают ей целостность. Последняя удерживается путем взаимодействия различных цивилизационных факторов, среди которых наибольшую значимость имеют ценностные ориентации людей3.
В своих рассуждениях мы исходим из социологических идей М. Вебера о том,
что "ценность" есть "свойственное эпохе направление интереса"4. Согласно Веберу, осознать смысл "социального действия" человека нельзя без уяснения его мотивации. В основе мотивации- ценностные установки, которые разделяются данной личностью. Ценностные ориентиры формируются в рамках конкретной цивилизации под воздействием экономических, социальных, политических, природно-географических, культурных и иных факторов.
Вслед за специалистами, под понятием "менталитет" мы подразумеваем "оригинальный тип мышления, исторически сложившийся в сознании представителей каждой цивилизации под воздействием разнообразных факторов"5.
Для раскрытия темы следует ввести такое понятие как "традиция"6. По мнению Э. Калло, "Цивилизация покоится на традициях, образующих устойчивый базис тех верований, на которые люди опираются как на незапамятное и надежное достояние, чтобы ориентироваться в жизни, совладать с повседневными заботами и новыми задачами...Традиции - это одновременно древнее правило и постоянно переживаемая норма...постоянное приспосабливание прошлого к настоящему и будущему"7.
Итак, по мнению специалистов, прочность цивилизации есть "результат сочетания базовых консервативных (традиционных) и инновационных элементов в рамках данной "суперсистемы"8. В настоящей работе автор не ставит своей задачей противопоставление традиций и новаций в жизни рассматриваемого социума. А, наоборот, пытается выяснить, каким образом инновационные и традиционные элементы в различных сферах жизнедеятельности татарского сообщества Нижегородчины как части Российской цивилизации взаимодействовали между собой, влияли друг на друга9.
Необходимо признать, что цивилизационная концепция развития России находится в стадии разработки. По справедливому замечанию Э.С. Кульпина: "Пока не известна традиционная система ценностей Российской цивилизации, именно как система с конкретным набором составляющих элементов, расположенных в соответствии с их значимостью, с четкой и полной совокупностью взаимосвязей. Можно лишь попытаться установить отличия российской системы ценностей от других путем
сравнительного анализа" . Еще более сложным представляется вопрос о характере отдельных ментальных изменений, обозначившихся в советскую эпоху. Автор не может взять на себя общее решение столь неоднозначной и сложной проблемы.
По мнению современных специалистов, к числу ценностных императивов Российской цивилизации можно отнести следующие: "общинность", "коллективизм", "служение", "государь", "государство", "патриотизм", "экстенсив"11.
Автор в своих рассуждениях отталкивается то того, что советская эпоха является продолжением имперского витка в развитии Российской цивилизации. Часть современных ученых склонна рассматривать Советское государство как возрождение несколько видоизмененной имперской структуры . Необходимо отметить несомненное сходство данных образований на основе глобальных цивилизационных факторов. Прежде всего, в советскую эпоху в значительной степени сохранялся набор ценностей Российской цивилизации. Бесспорным является наследование общинных традиций, коллективистского идеала13, превалирование интересов государства над интере сами личности . Отмечается сохранение идеологии служения: от служения России к служению "делу социалистического и коммунистического строительства" в СССР15.
Российское пространство XVIII-XX вв. допустимо признать как "имперское пространство", то есть политическое пространство, для которого были характерны наличие имперской идеи, ценностных и сакральных смыслов имперской власти. Ценность "экстенсив" в СССР сохранялась как постоянно расширяющаяся "пространст-венность русской власти, как доминанта политического мышления", и воплощалась в формах хозяйственной деятельности, влияла на характер межцивилизационного взаимодействия . По мнению ряда историков, советское официальное государственное сознание наследовало имперскому17. Кроме того, преемственность была обеспечена полным или частичным воспроизводством пространственных и пространственно-организационной характеристик, этноконфессиональных параметров18.
В своих рассуждениях автор отталкивается от того, что татарское сообщество Нижегородчины является частью единой Российской цивилизации. Это утверждение справедливо, так как оно на протяжении нескольких столетий органично "вписывалось" в пространственно-временные рамки цивилизации, разделяло ее базовые ценностные ориентации, включалось в ее социально-экономические и политические про 19
цессы .
Наиболее существенным представляется тот факт, что местные татары являются носителями ценностных ориентации, присущих всему российскому обществу.
Ценностные ориентиры татарского сообщества Нижегородчины в процессе многовекового пребывания в рамках Российской цивилизации значительно сблизились с ее ценностями. В частности, они разделяли такие ценности последней, как "государство", "служение", "коллективизм", "общинность".
Однако при этом не стоит забывать, что на уровне этнокультурной традиции татарские общины воспроизводили отдельные элементы исламского мировосприятия - сакральное отношение к семье, почитание предков и людей преклонного возраста, активное жизненное индивидуальное начало, особое уважение к труду и зна Таким образом, местные татары-мусульмане в предшествующие периоды демонстрировали свою приверженность вышеуказанным ценностям Российской цивилизации, при этом сохраняя свою этнокультурную специфику.
По нашему убеждению, именно с применением таких понятий цивилизацион-ного подхода, как "цивилизация", "ценность", "ментальность", "традиция" становятся более понятными социально-психологические, мировоззренческие механизмы приспособления членов данного сообщества к реалиям XX в.
Кроме основных положений формационной и цивилизационной теории, автор счел необходимым использовать методологические возможности социоестественной истории (СЕИ). Предмет изучения этой дисциплины - Человек Хозяйствующий (суперэтнос) и Вмещающий ландшафт (природная среда, окружающая Человека на территории его расселения). "Первый не только субъект, руководствующийся одним лишь голым экономическим интересом, - пишет основатель школы СЕИ Э.С.Кульпин, - но такой субъект, действия которого определяются представлениями о мире и о себе... Второй - не просто жизненное пространство первого, а живой организм, существование которого определяется не только законами природы, но и со временем все больше характером взаимоотношений с первым... " .
Таким образом, СЕИ признает такие категории цивилизационного подхода, как
.
"цивилизация", "система ценностей" . Автор пытается учесть взаимовлияние природного и антропогенного факторов в применении к объекту изучения. А именно: выяснить, каким образом исчерпанность земельного фонда, ограниченность пастбищ, способы обработки земли, общий уровень агрокультуры влияли на социально-экономическую, демографическую ситуацию на татарском юго-востоке области на протяжении XX в. В конечном итоге мы попытались увязать эти идеи с социопсихологическими установками членов данного сообщества.
Для достижения поставленных целей автор использует такие общепризнанные методы исследования, как анализ, синтез, индукция, дедукция, сравнение и сопоставление, обобщение. Так, в своих рассуждениях диссертант следует законам дедукции: отталкиваясь от анализа изменений, происходящих в рамках Российской цивилизации в целом, переходит к рассмотрению того, как эти новации влияли на жизнедеятельность нижегородских татар, каким образом татарские общины реагировали на подобные изменения. Сравнение и сопоставление тенденций развития жизни местных татар, русских, мордовских крестьян в рамках Нижегородского края, а также казанских татар, дало автору возможность выявить особенности объекта изучения.
При работе с количественными данными источников автор прибегнул к помощи статистических методов. В условиях некоторой скудости источниковой базы, освещающей духовную жизнь местных татар в годы Великой Отечественной войны, нам пришлось воспользоваться методом контент-анализа нарративных источников (по преимуществу газет, писем).
Известная противоречивость официальной документации, недостаточность сведений по тем или иным аспектам проблемы привела нас к необходимости использования междисциплинарного подхода. Автору пришлось задействовать наработки других научных дисциплин: демографии, экологии, географии, статистики, лингвистики, этнологии, культурологии. Кроме того, этот подход способствовал постановке и решению качественно новых вопросов внутри заявленных целей и задач. Например, без применения данного подхода едва ли возможно рассуждать о взаимовлиянии при-родно-географических факторов и форм хозяйственной деятельности татарских крестьян; о тесной связи изменений экономического, демографического и экологического характера, имевших место на татарском юго-востоке области в XX в.
В процессе исследования автор опирался на принципы историзма, объективности, диалектики.
Экономическая ситуация в татарских селениях губернии в начале XX в
В начале XX в. татарский юго-восток1 Нижегородской губернии в хозяйственном смысле представлял собой традиционное аграрное сообщество. На протяжении уже нескольких веков (с XVII в.) основным источником существования татарских общин2 оставалось земледелие3.
Аграрные проблемы, имевшие место как в русской, так и в татарской крестьянской среде, с течением времени не только не исчезли, но и усугубились. С конца XVII - начала XVIII вв. нижегородские татары стали испытывать на себе бремя малоземелья4. Согласно данным земской переписи 1890 г., из 14.982 хозяйств Сергачского уезда 11.045 (то есть подавляющее большинство) имели надельную землю площадью от 1 до 5 десятин 5. Так, к началу XX в. площадь земельного надела в Сергачском уезде была самой маленькой в губернии: в среднем 5,7 десятин на двор6.
Кроме того, необходимо отметить, что татарское население испытывало дефицит не только пашенных, но и сенокосных угодий7. Поэтому кормовая база для развития животноводства была крайне слабой. В 1910-1911 гг. в Курмышском уезде Симбирской губернии наименьшее количество покосов и, соответственно, скота насчитывалось в татарских волостях - Петряксинской и Чембилеевской8.
Затруднения в развитии скотоводства непосредственным образом влияли на характер агрокультурных мероприятий. Татарские крестьяне не имели возможностей повсеместного, значительного по объемам, применения органических удобрений. В вышеуказанных волостях пашню удобряли только около или немногим более половины хозяйств9.
На рубеже веков хронический дефицит надельной земли усугубился значительным демографическим приростом в татарских деревнях. Так, к 1910-1911 гг. число татарских крестьян в селениях Нижегородской и Симбирской губерний достигло 91.830 человек (см. табл. 1). Если учесть, что лимит хозяйственных площадей был в основном исчерпан к середине XVIII в.10, становится ясно, что проблема малоземелья была наиболее острой.
Вместе с тем, вряд ли стоит драматизировать и "сгущать краски" в описании хозяйственной жизни татарских селений того периода, подобно тому, как это делалось советскими историками в 20-30-е гг. Так, заявление М.К. Бакеева не выдерживает критики: "Царское правительство загоняло (?! - Ю.Г.) татарских крестьян на самые неудобные, неплодородные и отдаленные от культурных центров земли... Лучшая земля, скот, инвентарь были у помещиков (?! - Ю.Г.), кулаков и духовенства... От тяжести нужды и лишений татарское население вымирало"11.
Позволим себе отметить лишь несколько "неточностей" в рассуждениях автора. По данным В.В. Докучаева, в Сергачском уезде Нижегородской губернии были самые плодородные земли12. Хрестоматийно известно, что местные татары принадлежали к удельному ведомству и не являлись частновладельческими. Нельзя назвать "вымиранием" постоянный естественный прирост населения (см. табл. 1).
По мнению специалистов, в среде татар-мишарей, в сравнении с их казанскими соплеменниками, дробление земель было более ярко выраженным процессом. Как результат, в мишарской среде к началу XX в. средний размер надела был меньше, чем, например, у татар Казанской губернии 13. Поэтому следует признать, что татарское крестьянство не могло прокормиться только за счет земли14.
В сложившейся ситуации татарское крестьянство действовало в рамках традиции. Еще в XIX в. в татарских селениях губернии было распространено такое явление, как уход на заработки в межсезонье (так называемое отходничество). По сведениям земства, на рубеже XIX-XX вв. в Сергачском уезде насчитывалось 14.413 мужчин-отходников15. Так, например, в двух татарских волостях Курмышского уезда в начале XX в. процент крестьян, занимавшихся исключительно земледелием, был самым низким (колебался около 50 %)16.
Специфика взаимодействия татарских общин с государством в период с 1901 по 1917 гг
На рубеже XIX-XX вв. в различных исламских регионах империи вызревали специфические политические, религиозные настроения (ваисовство , пантюркизм , панисламизм )1, которые потенциально могли спровоцировать обострение взаимоотношений между поволжскими тюрками и государством2. В этот период стала заметна деятельность мусульманских политических и общественных организаций, рост джа-дидского движения, появились печатные органы, отстаивавшие национальные, религиозные и политические интересы мусульман России3.
В качестве материальной основы политико-религиозного подъема в мусульманской среде выступало укрепление экономической базы национальной татарской буржуазии. Именно торговая и промышленная буржуазия, и тюркская интеллигенция крупных поволжских, кавказских, крымских городов стала проводниками идей национально-религиозной самоидентификации. Это выразилось в расширении масштабов строительства мечетей, учебных заведений, развитии печатного дела (см. 3.1 гл. III).
Следует отметить, что в основе политизации общественной жизни мусульман империи лежали также внешние обстоятельства: 1) Манифест 17 октября 1905 г. предоставил политические права и свободы "иноверцам"; 2) события в крупных исламских государствах (Турции, Египте, Алжире и пр.) были направлены на реформирование отношений государства и ислама, стремление согласовать исламскую жизнь и мысль с требованиями западной культуры. На рубеже веков Турция, будучи ядром исламской цивилизации, являла мусульманскому миру России идеи пантюркизма и панисламизма.
Под влиянием этих обстоятельств происходило становление и осознание российской тюркской буржуазией своих национально-политических интересов. Необходимость их отстаивания на российской политической арене заставляла буржуазию и ее представителей из среды национальной интеллигенции искать новые формы взаимодействия с государством (путем создания партий, общественных организаций, политических блоков для работы в Думе)4.
В этот период определенная часть российской мусульманской элиты пересматривала свои взгляды на положение мусульман в империи. Однако документы свидетельствуют, что среди ходатайств и постановлений "мусульманских обществ" о преобразовании их "духовного быта" отсутствуют заявления от представителей сельских нижегородских татар5.
Подавляющее большинство местных сельских татар практически не проявило себя в ходе российских мусульманских съездов, в том числе не участвовало в тех, которые имели место в Нижнем Новгороде (1905, 1907 гг.). Особая активность отмечалась среди приезжих городских татар-мусульман. Среди них были члены Государственной думы, лидеры политических партий, представители торговой и промышленной буржуазии Поволжья, Средней Азии, Кавказа6.
Архивные документы свидетельствуют, что в целом сельские татары были относительно пассивными и в массе своей не разделяли увлечения своих казанских, кавказских соплеменников. Вместе с тем, конечно, некоторые личности (из представителей нарождающейся сельской буржуазии) имели возможность получать идейную подпитку от российских и зарубежных мусульманских политических деятелей. Они и пытались привносить новые идеи в татарскую среду губернии.
В нашем распоряжении имеется лишь несколько подтвержденных источниками фактов, свидетельствующих о том, что отдельные духовные лидеры Нижегородчины занимались политической деятельностью. Так, мулла первой соборной мечети с. Красный Остров был в 1908-1909 гг. оценен как "политически неблагонадежный". Его политически "опасная" деятельность была связана с участием в работе Государственной думы, с тем, что он подписал Выборгское воззвание . Однако это, скорее, редкое исключение, чем правило.
Сюжет о "мусульманском благотворительном обществе" в д. Актуково Сергач-ского уезда наглядно демонстрирует механизм проникновения новых политических идей в сельскую среду. Жители Санкт-Петербурга, зажиточные татары-выходцы из Актуково, в 1910 г. попытались создать общество, целью которого бы являлось "умственное развитие и точное ознакомление их (татар -Ю.Г.) с правами политическими и экономическими, признаваемыми за ними существующим законом..." .
С точки зрения государственных интересов, в перспективе деятельность этого общества могла создать очаг политической напряженности. Дело в том, что с понятием "оказание действенной помощи" могли быть совместимы и пантюркистская, и панисламистская пропаганда, и финансирование из зарубежных источников9. Кроме того, осознание татарами-мусульманами того, что они как национальные меньшинства были частично ограничены в правах, также не способствовало бы укреплению лояльности в отношении власти, потому столь логичной является резолюция губернских органов: "отказать в регистрации"10.
Таким образом, власть решительно пресекала попытки резкого изменения политической и религиозной атмосферы внутри общин. Это можно расценить как позитивный момент (удерживало от политизации) и негативный (ограничивало процесс политизации, образования).
Вместе с тем, документы не сохранили свидетельств о том, что сельские общинники в массовом порядке активно выступали за создание подобных объединений. Образно говоря, эти "семена" ложились на невозделанную почву. Нам думается, что во многом это и подобные начинания в рамках нижегородского татарского юго-востока были обречены.
Духовная жизнь сельских нижегородских татар накануне и в годы Первой мировой войны (1901-1917 гг.)
В начале XX в. нижегородские мусульманские общины переживали религиозный подъем, принимавший различное выражение (материальное и идейное). Он базировался на тех социально-экономических и идеологических процессах, которые имели место в татарской среде Нижегородчины в этот период.
В этот период заметно улучшилось финансирование мечетей и мусульманских школ, и в целом наметилась тенденция увеличения количества мечетей1. В значительной степени это было связано с усилением материальной базы нижегородских татар, и, прежде всего, с зарождением сельской национальной буржуазии. Теперь формирующаяся татарская торговая буржуазия, финансировавшая строительные проекты, содержавшая медресе и мектебе , получала возможность влиять на имамов и мугал-лимов и, следовательно, на религиозную обстановку в целом.
Необходимо отметить принципиально новый момент в развитии общин (по сравнению с XVIII и XIX вв.): сами муллы начали активно проявлять себя в экономической сфере, преимущественно, в торговле2. Имена мулл фигурируют в списках уч-редителей потребительских обществ в нижегородских деревнях (см. табл. 3). Эти явления, безусловно, отражали общие процессы бурного (особенно в 1909-1913 гг.) экономического развития империи, а также способствовали улучшению материальной базы приходов и повышению социального статуса религиозных деятелей, выделению их как особого социального слоя
Включение имамов в торговую деятельность могло частично обеспечить им определенную финансовую независимость. Представители буржуазии нередко пытались превратить духовного пастыря в "карманного" имама. Опасность этого превращения была вполне осязаемой. К сожалению, подобные явления имели место в нижегородских общинах4. Однако укрепление финансового положения самих имамов, а также личные качества удержали основную массу имамов в рамках истинной религиозности, не позволили им смешать высокие духовные задачи с сиюминутными житейскими выгодами.
Что касается особенностей идеологического насыщения религиозного подъема, то они были связаны и с внешними обстоятельствами (процессами, происходившими в мусульманском мире России), и с внутренней спецификой развития общин. Известно, что на рубеже XIX-XX вв. мусульмане Российской империи, в том числе и поволжские, переживали "пробуждение" ислама: рождение идей обновления религии, названное джадидским движением5.
При всей относительной замкнутости сельских приходов Нижегородчины нельзя не отметить, что процесс проникновения джадидских идей извне был достаточно активным. Так, татары д. Камкино, с. Чембилей получали газеты, выпускавшиеся "обновленцами": "Вакт" ("Время", Оренбург), "Юлдуз" ("Звезда", Казань)6.
Кроме того, нужно отметить, что источником поступления новых идей становились отдельные яркие представители татарской буржуазии. Примером подобного влияния является сюжет о создании "мусульманского благотворительного общества" в д. Актуково в 1910-1916 гг. То, что основатели общества находились в столице и имели контакты с прогрессивно настроенными мусульманскими политическими и религиозными деятелями, обусловило его цели и задачи . В понимании устроителей, задачи просвещения должны быть расширены и включать в себя не только простое ознакомление с религиозным учением, но и изучение светских дисциплин, приобретение профессиональных навыков и пр. Параграфы устава общества можно квалифицировать как дань джадидским веяниям.
В контексте наших рассуждений значимыми являются такие моменты:
1) пребывание представителей татарской буржуазии, имевших связь с нижегородским юго-востоком, в крупных промышленных центрах и в среде прогрессивно мыслящих религиозных деятелей и богословов было едва ли не единственным источником проникновения джадидских идей;
2) власти жестко пресекали попытки столь резкого изменения религиозной и политической атмосферы внутри общин. Это можно расценить и как позитивный момент (удерживало от излишней политизации, радикальных идей и т.д.), и как негативный (способствовало сохранению низкого общеобразовательного уровня).
