Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Финский вопрос в 1917-1920 гг ...33
1.1. Финский вопрос накануне октября 1917 года 33
1.2. Провозглашение независимости финляндии 39
1.3. Установление отношений между финляндией и рсфср 45
1.4. Финляндия 1917 - 1920 гг. По материалам советской периодики 54
ГЛАВА 2. Советско-финские отношения в 1920-е гг 62
2.1. Проблемы становления дипломатических контактов советского государства и финляндии в 1920-е гг... 62
2.2. Территориальные проблемы 20 -x. Гг. В советско - финляндских отношениях 67
2.3. Доктрина "осажденная крепость" и советско-финляндские отношения в 1920-е гг 76
2.4. Экономические контакты советского государства и финляндии в 1920 -е гг 82
2.5. Финляндия 1920 -x гг. По материалам советской периодики 86
ГЛАВА 3. Советско-финляндские отношения в 1930-е гг 100
3.1. Советско - финляндские отношения в начале 1930 -x гг 100
3.2. Курс холсти на "улучшение взаимоотношений с востоком" и его результаты 116
3.3. Советско - финляндские отношения накануне и в ходе войны 126
3.4. Советско-финляндские отношения 1930-х гг. На страницах советских газет 148
Заключение 173
Список источников и литературы 179
- Провозглашение независимости финляндии
- Финляндия 1917 - 1920 гг. По материалам советской периодики
- Доктрина "осажденная крепость" и советско-финляндские отношения в 1920-е гг
- Советско - финляндские отношения накануне и в ходе войны
Провозглашение независимости финляндии
Для всестороннего анализа действий Советского государства, связанных с предоставлением Финляндии независимости необходимо обратиться к истокам проблемы и рассмотреть восприятие финского вопроса членами РСДРП(б) и представителями Советов рабочих и солдатских депутатов в период до 24 октября 1917 г. Рассматривая позицию В.И. Ленина по финскому вопросу, необходимо отметить, что он уделял ему внимание лишь в связи с критикой царской политики в целом. Владимир Ильич останавливался только на постановлениях Николая II, нарушавших автономное положение Финляндии. Для Ленина свобода Финляндии являлась следствием освобождения России из-под гнета царизма112.Финский вопрос, на наш взгляд, занимал подчиненное место в разработках лидера большевиков. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что для В.И. Ленина были характерны представления о полном единении рабочих различных наций, причем предполагалось создание на добровольных началах сильного централи зованного государства при наличии в нем автономных образований . Исходя из сказанного, можно констатировать, что национальный вопрос являлся второстепенным для руководителя большевиков, так как он исходил из возможности, и даже необходимости существования единого государства рабочих всех наций, причем, по мысли Ленина, не должно было проявляться никаких приоритетов ни для каких наций. Од нако после Февральской революции большевики и представители других партий, вошедших в Советы, решили использовать национальный вопрос в борьбе за власть. Об этом свидетельствует реакция В.И. Ленина на обращение социал-демократической фракции Сейма в апреле 1917 г. к РСДРП по поводу предоставления Финляндии полной автономии114. В июне 1917 г. съезд СДПФ (Социал-демократическая партия Финляндии) решил направить свою делегацию на I Всероссийский съезд Советов, и большевики поддержали их в этом. Меньшевики и эсеры подготовили резолюцию о предоставлении в юрисдикцию Сейма всех внутренних вопросов Финляндии.
В свою очередь, ЦК РСДРП(б) старался поддерживать с финскими социал-демократами тесные контакты и на IX съезд СДПФ была направлена A.M. Коллонтай, заявившая о необходимости требовать независимости для Финляндии115. Что касается принятия "Закона о верховной власти", то большевики прямо приветствовали его, а эсеры и меньшевики объявили о превращении финского Сейма в Учредительное собрание. Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что представители Советов пытались заработать дополнительные очки на ситуации в Финляндии, указывая на связь политики Временного правительства с политикой царизма. Весьма интересна реакция на финский вопрос представителей армии и флота, части которых были расположены в Финляндии. Так, 8 мая 1917г. проблему автономии Финляндии обсуждали на заседании Областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии (по данным И.И.Сюкияйнена там преобладали эсеры и меньшевики). В результате была принята следующая декларация: "Провозгласив миру весть о своей свободе, Россия ставит первейшей своей задачей самоопределение народов внутри России, а, следовательно, и Финляндии"116. А на II съезде армии, флота и рабочих Финляндии приняли следующую резолюцию: "Съезд признает долгом русской революционной демократии поддержать требование независимости Финляндии в том случае, если это требование будет выставлено большинством народа Финляндии"117. Однако, важно отметить, что к июню 1917г. большинство финнов выступало за автономию Финляндии в составе России и, таким образом, эти декларации можно назвать лишь политической игрой. На I Всероссийском съезде
Советов была представлена и делегация финнов в составе Э. Хуттунена, В. Вийка, М. Туркио и А. Алтонена, которая потребовала полной автономии Финляндии. Большевики в своих требованиях пошли дальше, указав на необходимость осуществления права самоопределения вплоть до отделения . Однако съезд большинством голосов отверг это предложение, оставив решение вопроса до окончания войны. Правда, декларировалось полное невмешательство Временного правительства в дела Сейма. На последовавший затем разгон "Красного Сейма" ответил Гельсингфорский совет рабочих, солдатских и матросских депутатов, взяв на себя ответственность за отказ солдат выполнять приказ. Таким образом, представители Советов, используя недальновидную политику Временного правительства, пытались заработать политический капитал в борьбе за власть. Нужно отметить, что по вопросу о Финляндии не было единства среди разных партий, представленных в Советах. Для большевиков национальный вопрос вообще являлся второстепенным, однако четко прослеживалось их желание сохранить Финляндию в составе России. Эсеры и меньшевики стремились оставить решение данной проблемы до Учредительного собрания. Но и те, и другие декларировали право Финляндии на полное самоопределение, вплоть до отделения. После событий 24 октября 1917 г. связь между российским правительством и управлением Финляндии прервалась. Финляндский Сейм сразу же стал верховной властью в стране и 14 (27) ноября назначил правительство во главе с П.Э. Свинхувудом, который 21 ноября (4 декабря) издал Декларацию о независимости119. 23 ноября (6 декабря) Сейм подтвердил Декларацию . Интересно, что в ноябре 1917 г. В.И. Ленин был готов немедленно признать независимость Финляндии, но только при условии прямой просьбы со стороны Сената Финляндии к СНК. Представители СДПФ были уверены, что большевики без промедления предоставят Финляндии независимость, о чем свидетельствует обращение О.В. Куусинена к фин
Финляндия 1917 - 1920 гг. По материалам советской периодики
Становление советско-финских отношений, начавшееся после признания СНК независимости Финляндии, подробно отражено на страницах советской периодической печати. Материалы советских газет позволяют увидеть, как советские лидеры относились к предоставлению независимости Финляндии и в каком русле собирались строить с ней взаимоотношения. Первоначально руководство Советской России на передний план выдвинуло революционные события в Финляндии, рассматриваемые в канве ожидаемой мировой революции. В газетах "Правда", "Известия" появилось большое количество статей, посвященных выступлениям Красной гвардии166, в "Правде" существовала даже рубрика "Революция в Финляндии". Советские власти через прессу постоянно подчеркивали свою помощь финским рабочим в их революционном движении (продовольствием и оружием)167. Подробно освящалась ситуация внутри Финляндии: продвижение и бои Красной гвардии, создание СНУ и принимаемые им решения168. Особое внимание уделялось заявлениям ряда уполномоченных (Сирола) о стремлении к тесным контактам с Советской Россией и о налаживании дружественных отношений, в которых заинтересованы прежде всего рабочие . Таким образом, формировалось представление о тесной связи русского и финского народов, об их совместном революционном порыве и, возможно, о стремлении создать одно революционное государство. В это же время наблюдается еще одна тенденция, характерная для всех высказываний советской печати в адрес Финляндии: в периодике освещались антинародные устремления финляндской буржуазии, ее тесные контакты (либо стремления к таковым) с Германией и жестокое обращение с рабочими. Так, в ряде статей отмечались прогерманские на-строения буржуазии . После того, как германский отряд Фон-дер-Гольца высадился на Аландских островах, советская периодика посто янно сообщала о "торжествующей финской буржуазии" . Кроме того, лидеры Советской России через периодическую печать стремились показать зверства белой гвардии по отношению к пленным красногвардейцам на фоне борьбы с самочинными обысками и убийст-вом пленных революционными войсками . Появилось большое количество статей с названиями "Расстрелы в Выборге", "Расстрелы в Финлян дии", "Массовые расстрелы в Финляндии", "Белый террор" , где говорилось не только о расстрелах красногвардейцев, но и о пытках и издевательствах над гражданским населением. Также, газеты изобиловали данными о приговорах, вынесенных за государственную измену (смертная казнь, пожизненная каторга)17 , причем, заявлялось: "Смертные приговоры выносятся ежедневно"175.
Подобные действия рассматривались как месть финской буржуазии финским рабочим, а руководство Советской России стремилось проинформировать население и о мести финских белогвардейцев простым рус ским гражданам (только потому, что они русские). Так, сообщалось о расстрелах русских солдат и офицеров в Выборге176, об убийстве 600 русских гражданских специалистов , выселении русских , конфиска-ции имущества русских граждан . Подчеркивалось, что русских в финской печати называли не иначе как "варвары", выражая германскому І о/ч императору благодарность за избавление от "варваров" Таким образом, можно отметить, что к началу 1920-х гг. оформилось несколько тенденций в подаче советскими газетами материалов, связанных с Финляндией. Во-первых, советским руководством формировались представления о тесных контактах финских рабочих с Советской Россией, их стремлении наладить дружественные отношения. Во-вторых, постоянно подчеркивался прогерманский настрой финляндской буржуазии (позже это трансформируется в представление о зависимости финских властей от крупных капиталистических держав), ее зверства по отношению к рабочим. В-третьих, большое внимание руководящие круги советского государства уделяли ненависти ряда слоев финского населения (буржуазии и помещиков) ко всему русскому, указывая на их стремление развязать войну с Россией. В русле именно этих взглядов и публиковались все сведения, относящиеся к Финляндии, на протяжении 1920 - начала 1940-х гг. Противоречия, которые в дальнейшем станут препятствиями для урегулирования конфликтов между СССР и Финляндской Республикой, завязывались в конце 1918 - начале 1920-х гг., что, естественно, нашло отражение на страницах советских газет. В частности, уже с 1917 г. освещалась проблема Аландских островов. Первоначально встал вопрос о занятии островов немецкими войсками и отношении к этому местных жителей, которые выступили с оружием в руках181. Вероятно, советское руководство рассчитывало на право населения Аландских островов на плебисцит, в котором ему было отказано Лигой Наций. Так советские власти заявляли о своих опасениях по поводу вступления Финляндии в войну против России.
Интересно, что в Финляндии, в свою очередь, беспокоились из-за стремления советского государства занять Аландские острова. Можно сказать, правительства обеих стран высказывали одинаковые опасения, которые приобретут особое значение в 1930-е гг. Большое внимание советское руководство уделяло переговорам с Финляндией о государственной границе и налаживании "добрососедских отношений", что нашло свое отражение на страницах периодической печати. Эти переговоры, начавшиеся в 1918 г., были прерваны из-за финляндской интервенции на территорию Советской Карелии. Пресса довольно резко прореагировала на нападение финских войск. Сразу же появилось заявление НКИД РСФСР о признании независимости Финляндии, где заявлялось, что Россия не предпринимала никаких мер даже против финских белогвардейцев, а финляндские корпуса перешли гра-ницу государства с целью развязать войну . При этом особый упор делался на непосредственное влияние Англии на события (Финляндия во-обще называлась английской колонией) . Вот как Л.Д. Троцкий прореагировал на движение финских отрядов: "Самостоятельная буржуазная Финляндия является самой жалкой, придавленной и порабощенной страной. Сперва Финляндия стала мелким вассальным княжеством Гоген-цоллерна, а потом - прислужницей Антанты. Финляндия - охапка соломы, которую хотят швырнуть в российский костер, чтобы разжечь пламя гражданской войны. Военные силы Маннергейма незначительны. Если Финляндия останется в границах благопристойности, ни один красный солдат не перешагнет через ее порог"184. Таким образом, уже в 1919 г. рождались идеи, развитые в 1930-е гг.: зависимость внешней политики Финляндии от крупных держав (если не действия по прямому их указанию) и слабость армии Финляндии. Причем советские правящие круги выдвигали мысль о неосведомленности населения Финляндской Респуб-лики о мирных предложениях Советской России , о неспособности финской армии выдержать войну , о финансировании финляндским руководством "олонецкой бандитской экспедиции"187. Также, печать Советской России постоянно приводила сведения о выступлениях рабочих и социал-демократов в Финляндии против военной операции, публикуя материалы под названиями "Все рабочие за мир с Россией", "В защиту Советской России", "Социал-демократы против мирового империалистического похода", "Финские рабочие за мир с 1 ЯЯ Россией"100. Особо выделялись факты преследования деятелей рабочего 189 и социал-демократического движения за связь с Россией . Советские лидеры уже в 1919г. сформулировали линию, ставшую основной в отношении Финляндии до начала 1940-х гг.: Финляндия,
Доктрина "осажденная крепость" и советско-финляндские отношения в 1920-е гг
Интересно, что в 1920-е гг. советское правительство формировало представление о нахождении советского государства в кольце врагов, постоянно заявляя об угрозе нападения. Было принято говорить об империалистических нападках. Так, например, Н.И. Бухарин объявил на XV московской губпартконференции о "фашистском заговоре с целью окружить Советский Союз фашистским кордоном"249. К.Е. Ворошилов в своем докладе на II Всеармейском совещании секретарей ячеек ВКП(б) 27 марта 1928 г. говорил: "Почти не было ни одной весны, начиная с 1918 г., которая не сопровождалась бы той или иной напастью по отношению к советской стране. Зато в этом году обрисовывается новый маневр капиталистических государств, речь идет об организации единого антисоветского блока" . Советские лидеры ожидали "кровавой военной развязки"251, постоянно подчеркивая опасность войны252. Причем Финляндия представлялась как один из плацдармов для нападения на Россию: "Нам грозят больше всего и главным образом соседи Польша, Румыния, Финляндия, которые, конечно, сами по себе не затевали бы с нами войну. У них еще не хватает силенок. Но наши соседи находятся в 77 сильнейшей зависимости от Англии и Франции" . Вообще такое представление о Финляндии сформировалось еще в конце XIX века и существовало до конца 40-х гг. XX в. В принципе, сама Финляндия подогревала подобное отношение своими территориальными претензиями на Онегу, Петрозаводск, Ямбург. Одной из важнейших проблем, стоящих между Финляндской Республикой и СССР, стала проблема так называемого Балтийского союза. На протяжении 1925-1928 гг. советское правительство регулярно поднимало вопрос о создании союза Латвии, Литвы, Польши, Финляндии и Эстонии254. Причем, Балтийский союз рассматривался как враждебно настроенный по отношению к СССР, где лидером выступала Польша.
Важно отметить, что в 1925-1926 гг. советскими дипломатическими представителями подчеркивалось нежелание Финляндии заключать какое-либо соглашение, враждебное СССР, ее стремление к контактам с нейтральными скандинавскими странами . Гельсингфорсская конференция министров иностранных дел Польши, Эстонии, Латвии и Финляндии, прошедшая 16-17 января 1925 г. расценивалась сугубо как "де-монстрация СССР наличия морального блока" . Однако, уже в сентябре 1926 г. подобные взгляды были пересмотрены и открыто заявлялось: нское правительство сделало ряд шагов в направлении организации Балтийского блока против нас. Враждебные к нам элементы, по-видимому, значительно усилились, потому что за последнее время в Финляндии стали раздаваться голоса против так называемой "скандинавской" ориентации, которая будто бы невыгодна Финляндии, потому что усиливает влияние на ее политику Германии и СССР, и за южную ориентацию - на прибалтов и Польшу"257. Таким образом, можно сказать, что восприятие Балтийского союза как Финляндией, так и СССР менялось от нейтрального к нему отношения к заинтересованности в региональном блоке со стороны Финляндии, а со стороны СССР - от уверенности в нежелании Финляндии участвовать в антисоветском Балтийском блоке, до заявлений о всесторонней его поддержке правительством Финляндии. Примерно таким же образом воспринимались и переговоры о гарантийном пакте, которые затянулись до конца 20-х годов. К сентябрю 1926 г. советским дипломатам удалось добиться соглашения финских прави-тельственных кругов на согласительную процедуру , причем, Хаксель подтвердил готовность проекта Конвенции о согласительном разбира тельстве . Конкретные переговоры начались в сентябре 1926 г., однако уже 27 ноября они были прерваны (Финляндия добивалась конкретизации позиции в отношении Латвии и Эстонии, арбитража и правила "свободных рук" в случае войны против СССР третьего государства). Интересно, что советское руководство особо акцентировало внимание на следующем факте: переговоры были прерваны по инициативе правительства социал-демократов, которые "боялись критики Лиги Наций за заключение гарантийного договора"260. Б. Стоманяков (член кол легии НКИД) отмечал: "Гарантийный договор может быть интересен для Финляндии только в том случае, если он даст финнам новые реальные выгоды. Без таких выгод заключение пакта с нами могло привести бы к падению любое финляндское правительство.
Вопрос о переговорах с нами мог бы стать теперь же актуальным, если бы мы пошли на уступки по вопросу о мирном разбирательстве конфликтов и согласились на назна чение нейтрального председателя в согласительной комиссии . Фактически, Б. Стоманяков подтвердил желание финских руководящих кругов принимать участие в переговорах только на своих условиях (из-за боязни падения кабинета министров под давлением ряда антисоветски настроенных слоев финского общества). Кроме того, обращалось внимание на неадекватные заверения финского правительства о готовности возобновить переговоры о гарантийном пакте как только уда-стся "создать благоприятные настроения в политических кругах" . Правда, к концу 1927 г. ситуация коренным образом изменилась: правительство Финляндии уже не предлагало возобновить переговоры по поводу гарантийного пакта, а заявляло о "изучении данного вопроса, не связывая правительства какими бы то ни было обязательствами"263. Естественно, руководящие круги Советского Союза крайне негативно оценивали затягивание решения проблемы гарантийного пакта, что только усложняло советско-финляндские взаимоотношения. Во второй половине 1920-х гг. в развитии советско-финских контактов присутствуют две тенденции: во-первых, улучшение отношений между
Советско - финляндские отношения накануне и в ходе войны
На протяжении 1920 - первой половины 1930-х гг. советско-финские взаимоотношения, и без того достаточно напряженные, еще более обострились. На наш взгляд, оба государства находились в ожидании предполагаемой войны. Но если правительство Финляндии не видело для себя альтернативы, считая СССР "единственным врагом, угрожающим суверенитету и безопасности Финляндии"4 , то советское руководство пыталось решить спорные вопросы путем дипломатических переговоров. Вся военная и дипломатическая подготовка финского правительства строилась исходя из ожидаемой войны. Как свидетельствует видный финский дипломат К. Корхонен, одним из первых исследовавший историю советско-финских взаимосвязей, "отношение Финляндии к СССР было насыщено страхом и ненавистью к большевикам и русским"476. К 1939 г. напряженность во взаимоотношениях между СССР и Финляндией значительно возросла, что было связано с прогерманской политикой последней. Советское правительство считало, что Германия, как и Англия, и Франция, стремится использовать территорию Финляндской Республики как плацдарм для нападения на Советский Союз. Советские дипломаты постоянно сообщали в Москву об активизации со стороны Германии антисоветской пропаганды в Финляндии . К апрелю 1939 г. в германском Генеральном Штабе был разработан так называемый "Стокгольмский план", включавший милитаризацию Аландских островов при совместном участии Финляндии и Швеции . Реализация подобного плана означала бы открытый разрыв отношений с Советским Союзом. 127 А.М.Коллонтай расценила это предложение как "первый шаг к началу ??479 воины . Следует отметить, что уже к июню 1939 г. влияние
Германии на советско-финские взаимоотношения возросло, в Москве считали Финляндию "вполне фашизированной страной"480. Советское руководство было осведомлено о стремлении Берлина выставить СССР как единственного 481 реального врага Финляндии . Поэтому "осенью 1939 г. всеми правдами и неправдами Финляндии стали навязывать договор о взаимопомощи, предусматривающий размещение советских войск на территории государства"4 2. Налицо было тяжелое стратегическое положение Ленинграда, который находился всего лишь в 32 км от моря и не был защищен ни с моря, ни с суши. В связи с этим в течение 1938 г. советское руководство стремилось предпринять ряд мер для обеспечения безопасности города. В апреле 1938 г. правительство Советского Союза в неофициальном порядке через секретаря миссии СССР Б.Ярцева предложило правительству Финляндии начать переговоры о заключении пакта о взаимопомощи: "Советское правительство не выдвигало требований о размещении Советских Вооруженных сил или создании военных баз в Финляндии и хотело лишь иметь гарантии, что она не допустит использование своей территории для нападения на СССР" . Главным образом, советские правительственные круги стремились помешать Германии установить контроль над морскими стратегическими районами, которые принадлежали Финляндии. П. Кабанен в статье "Двойная игра" обратил внимание на то, что советские дипломаты особенно отмечали: "В планы Гитлера входило использование Финляндии в качестве плацдарма для агрессии против СССР с севера в направлении Ленинграда. В случае, если германское правительство введет свои войска на финскую территорию, Красная Армия не будет ожидать на границе, а будет стремиться встретиться с врагом как можно дальше от нее"4 . Таким образом, очевидно, что советские войска перешли бы границу Финляндии только при непосредственной опасности нападения со стороны Германии. Однако финское правительство отказалось от заключения договора, ссылаясь на то, ДОС что "это означало бы нарушение права самоопределения Финляндии" .
Советскому руководству сообщалось, что с финской стороны могут быть даны лишь устные заверения о неиспользовании территории страны для агрессии против СССР. В марте 1939 г. в Советский Союз для заключения торгового договора (переговоры о котором шли с подписания Юрьеского договора) прибыла финская торговая делегация. Воспользовавшись этим, советское руководство 5 марта 1939 г. через финского посланника в СССР А.С.Ирье-Коскинена поставило перед правительством Финляндии вопрос о сдаче в аренду Советскому Союзу находящихся в Финском заливе островов Сейнсаари (Гогланд), Лавенсаари (Мощный), Сейскари (Лесной), Большой и Малый Тютерсаари (Тютерс) в целях использования их ДОС. для обеспечения безопасности морских подступов к Ленинграду . В Норвегии и Швеции подобные предложения были расценены как выгодный для Финляндии территориальный обмен . Одновременно с этим советское правительство стало оказывать давление на Финляндию, используя проходившие в Москве торговые переговоры. Об этом свидетельствуют записи бесед наркома иностранных дел М.М. Литвинова и полномочного представителя СССР в Италии Б.Е.Штаина с министром иностранных дел Финляндии Эркко488. 8 марта 1939 г. Ирье-Коскинен в беседе с наркомом иностранных дел М.М. Литвиновым заявил, что финское правительство не может принять к рассмотрению советское предложение об аренде финских островов, так как это нарушило бы конституцию Финляндии. Тогда руководство СССР предложило обменять
Аландские острова на часть территории Советской Карелии, имея в виду, как сказал М. М. Литвинов, что "Финляндия всегда интересовалась лесом, который имеется в изобилии в Карелии"489. В процессе переговоров, которые велись в Хельсинки и Москве, с финской стороны не было проявлено желание вникнуть в существо советских предложений, и в апреле их обсуждение прервалось. Правительство Финляндии дало письменные обязательства: "1)защищать территорию Финляндии против любой агрессии и 2)не заключать никаких соглашений, которые могли бы нарушить нейтралитет Финляндии"490. В Москве настроения финской стороны расценили как "воинствующе - агрессивные"49 . 20 июля 1939 г. финское руководство официально сообщило, что Финляндия отказывается от всякого сотрудничества с СССР в случае вооруженных действий с третьей стороны и будет рассматривать любую помощь как агрессию. Одновременно с этим явно обозначилось стремление финских правительственных кругов содействовать созданию единого антисоветского фронта. Таким образом, Финляндия всячески препятствовала Советскому Союзу, который стремился обезопасить свои северо-западные границы и одновременно шла на всяческие уступки Германии. Во многом этот подход связан с боязнью финских лидеров потерять независимость и попасть под полный контроль Советского Союза. С начала второй мировой войны недостаточность советско-финского договора о ненападении 1932 г. стала очевидной. Советское правительство не теряло надежды, что дипломатическим путем удастся добиться выработки мер по обеспечению взаимной безопасности с Финляндией. Но с ее стороны по-прежнему не чувствовалось желания вступить в обсуждение с правительством СССР этой острейшей проблемы. 5 октября 1939 г. правительству Финляндии было сделано предложение возобновить прерванные весной переговоры. Москва согласилась принять для этой цели министра иностранных дел или какого-либо специального уполномоченного представителя Финляндии. 7 октября 1939 г. правительство Финляндии уведомило о своем согласии вести переговоры, однако перед этим министр иностранных дел Финляндской Республики Эркко связался с посланником Германии и выяснил позицию Берлина в отношении переговоров492. На переговоры выехал Ю.К. Паа-сикиви, являвшийся тогда посланником в Швеции. Финская делегация придерживалась инструкций, составленных Эркко после консультаций с немецким посланником493. После того отъезд делегации в Москву всячески затягивался. Таким образом, еще до начала переговоров правительство Финляндии взяло курс, исключавший возможность взаимоприемлемых и компромиссных для обоих государств решений. И даже несмотря на начало переговоров, западные дипломаты были уверены в том, что война между Финляндией и СССР - дело ближайшего будущего494. Да и весь ход переговоров скорее подтверждал подобные выводы.
