Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Деятельность органов власти и органов местного самоуправления в сфере образования мусульманского населения 22
1. Правительственная политика по вопросу образования мусульман 22
2. Деятельность мусульманских депутатов Государственной Думы 46
3. Роль земств Южного Урала в развитии школьного дела 62
Глава II. Обсуждение школьного вопроса в среде российской мусульманской общественности 88
1. Борьба между джадидистами и кадимистами по вопросу содержания и методов обучения 88
2. Разработка планов реформы мусульманского образования 101
Глава III. Учебные заведения мусульманского населения Южного Урала.. 122
1. Мусульманские конфессиональные школы 122
2. Русско-инородческие школы 158
Заключение 168
Приложение 174
Список источников и литературы 185
- Правительственная политика по вопросу образования мусульман
- Борьба между джадидистами и кадимистами по вопросу содержания и методов обучения
- Мусульманские конфессиональные школы
Введение к работе
Современное российское общество после многих десятилетий атеизма находится в настоящее время в состоянии поиска духовной опоры, который приводит к обращению к религиозным ценностям. Это относится в равной степени к представителям самых разных конфессий - христианам разных направлений, иудеям и, конечно же, к мусульманам. Этот поиск выражается как в возрождении некоторых религиозных традиций, которые никогда не исчезали полностью (ношение особой одежды, брачно-семейные традиции, открытое и широкое празднование важнейших религиозных праздников, совершение паломничества в Мекку), так и, к сожалению, в усиление мусульманского радикализма. Эти проблемы, как известно, в настоящее время не являются сугубо российскими. В условиях этого поиска представляется очень важным формирование представителями различных конфессий толерантного отношения друг к другу, что должно создать почву для бесконфликтных и добрососедских межэтнических и межконфессиональных взаимоотношений. Эти поиски затронули также и сферу школьного образования, в которую предлагают ввести изучение религии. В некоторых школах регионов с мусульманским населением в качестве факультативных курсов вводится преподавание основ ислама. В этой связи изучение дореволюционной системы конфессионального образования мусульман Российской империи представляется актуальным, чтобы дать этому образованию адекватную оценку с точки зрения того, каков был интеллектуальный потенциал и моральный облик выпускников мусульманских школ - мектебе и медресе. Актуальность данной научной проблемы усиливается еще и историографической ситуацией, которая характеризуется с одной стороны низкой оценкой мусульманского образования со стороны советской исторической науки 30-80 гг. XX века, а с другой излишне хвалебным отношением к нему ряда историков постсоветского периода.
Дополнительную научную актуальность данной теме придает то обстоятельство, что через призму ее рассмотрения мы можем взглянуть на другие, более широкие проблемы. В частности, можно проследить рост национального самосознания мусульманских народов Российской империи конца XIX- начала XX вв. Кроме того, ее изучение позволяет охарактеризовать государственную политику того времени, как в сфере образования, так и в национальном вопросе.
Объектом исследования являются учебные заведения различных типов для мусульманского населения. Структура образования в конце XIX -начале XX века оставалась неизменной и включала в себя в качестве составляющих элементов 3 типа учебных заведений: мектебе и русско-инородческие школы, дававшие начальное образование, и медресе, дававшее среднее образование. Выпускники начальных школ не всегда продолжали образование в медресе. Однако для получения образования в медресе надо было иметь начальное образование в мектебе, что говорило о связи между этими двумя звеньями образовательной цепи. Все указанные типы школ находились в ведении Министерства народного просвещения. Определенное количество детей мусульман обучалось также в учебных заведениях иных типов — гимназиях, городских и реальных училищах и т. д. Количество этих детей было крайне невелико, так как большинство родителей-мусульман, опасаясь христианизации своих детей, не пускали их учиться в русскоязычные государственные учебные заведения, поэтому делать какие-либо выводы на основании этих данных очень сложно.
Предметом исследования стали факторы, влиявшие на развитие начального и среднего образования мусульманского населения (как государственного, так и социального уровня), а также организация учебного процесса в разных типах образовательных учреждений.
Хронологические рамки работы охватывают период с конца 80-х годов XIX в. до 1917 г. Нижний предел обусловлен кризисными явлениями в традиционных, так называемых старометодных, школах мусульман, что
обусловило попытки их реформирования со стороны самой мусульманской общественности. Это выразилось в появлении новометодных школ и начале острой полемики между приверженцами обоих направлений. Верхняя граница обусловлена тем, что вопрос о мусульманском образовании стал гораздо менее актуальным, что было обусловлено выдвижением на первый план фундаментальных социально-экономических и социально-политических проблем, интересовавших как новые власти, так и общественность. Дополнительными факторами, обуславливающими наше обращение к данному хронологическому отрезку, является отсутствие крупных монографических исследований, посвященных данному периоду (об этом будет сказано ниже).
Территориальные рамки исследования ограничены территориями Оренбургской и Уфимской губерний, на которых проживала основная масса мусульман Уральского региона (23,7% населения в Оренбургской губернии и 49,88% в Уфимской), основную массу которых составляли башкиры. Фокусировка внимания на конкретных административно-территориальных единицах позволяет рассмотреть проблему отношения местных властей к этим типам учебных заведений
Целью работы является комплексная характеристика системы образования мусульманского населения Южного Урала в конце XIX — начале XX вв. в контексте развития российского общества и государства этого периода. Для реализации данной цели необходимо решить следующие задачи:
- показать образовательную политику Министерства народного просвещения в отношении мусульман;
- охарактеризовать позицию и деятельность Государственной Думы в вопросе образования мусульманского населения;
- показать участие земств в процессе повышения уровня образования мусульман Южного Урала;
- осветить дискуссии в среде мусульманской общественности по образовательным вопросам;
- проанализировать организацию и содержание образования мусульманского населения в мектебе, медресе, русско-инородческих школах.
Рассматривая степень изученности проблемы, можно выделить три периода изучения проблемы: дореволюционный, советский и постсоветский.
Дореволюционная историография по теме изобилует фактами и разнообразными сведениями. Но работы исследовательского характера стали появляться лишь с постановкой вопроса о введении всеобщего начального обучения и деятельностью земств по его реализации. В работах П. Ф. Каптерева, Г. А. Фальборк и В. И. Чарнолуского, Н. Дмитриева1 выдвигается и обосновывается идея необходимости национальной школы, охватывающей самые широкие слои населения. Мотивировалось это тем, что «народ непросвещенный есть неизбежно народ бедный, народ нищий, экономически подчиненный иностранцу»2. Эти авторы акцентировали внимание только на воспитательной стороне национального образования.
Безусловно, заслуживают внимания работы инспектора земских школ Я.Д. Коблова. Он, по роду своей деятельности, часто контактировал с мусульманским населением и поэтому знал настроения, царившие среди него по школьным вопросам, был хорошо знаком с системой конфессиональных мектебе и медресе мусульман. Его труды ценны тем, что это свидетельства очевидца и участника происходивших событий.
Изучению земской деятельности в области народного образования в крае посвящены работы П. Н. Григорьева, С. О. Серополко, Н. Н. Герасимова.1. Они освещают главным образом роль губернских земств, в том числе и в деле народного образования мусульманского населения южноуральского региона. Ценность этих трудов в свидетельстве авторов современников.
Самостоятельную группу работ составляют исследования М. И. Обухова2, земского деятеля по народному образованию в Уфимской губернии. Они насыщены богатыми цифровыми данными об учебных заведениях, в том числе и о мусульманских, и содержат некоторый анализ их деятельности. Работы посвящены разнообразным темам: вопросам организации учебного процесса, воспитания, внешкольной работы, обобщению материалов по состоянию мектебов губернии в начале XX века. Также в них сохранен организационно-педагогический опыт прошлых поколений, не потерявший практической значимости и на сегодняшний день.
Работа члена оренбургской губернской земской управы И. Бикчентаева посвящена начальным школам мусульманского населения Оренбургской губернии. Для нас она ценна тем, что является одним из немногочисленных источников сведений по мектебе Оренбургской губернии, и тем, что она написана человеком, пользовавшимся большим доверием мусульманского населения, в силу принадлежности к той религиозной конфессии.
Богатый фактический материал, отражающий отдельные стороны данной проблемы, содержится в статьях Б.И. Зорина4, А.А. Любимова1, А.С.
Зорин Б. И. Мактабы и медресе русских мусульман // Вестник Оренбургского учебного округа. 1914, № 1.
Он же. Мусульманская печать о предполагаемом съезде мугаллимов и о реорганизации мактабов // Вестник
Оренбургского учебного округа. 1914, № 2. Он же. Мусульмане о предстоящем съезде мусульман и о
реорганизации мактабе и медресе // Вестник Оренбургского учебного округа. 1914, № 3. Он же. Вопрос о
панисламизме и национальном движении в мусульманской печати // Вестник Оренбургского учебного
Ардашева2, опубликованных на страницах Вестника Оренбургского учебного округа.
Несмотря на то, что исследование « Очерк истории образованности и литературы татар»3 видного татарского просветителя Д. Валидова вышло в 1923 году, оно вряд ли может быть отнесено к традиционной советской историографии. Автор нигде не декларирует своей приверженности к марксизму как к учению и теоретической основе для исторического исследования. В ней достаточно подробно описаны содержание и методы обучения в новометодных и старометодных мектебе и медресе, их внутренняя жизнь, также освещен и ряд других вопросов культурной жизни мусульман. Особую ценность этой работе придает то обстоятельство, что ее автор сам обучался и, что еще важнее, работал преподавателем в медресе (в том числе и известном всем мусульманам Российской империи оренбургском медресе Хусаиния) и, следовательно, знал такие детали их внутренней жизни, какие были недоступны стороннему наблюдателю. Недостатком работы является отсутствие в ней каких-либо статистических данных о количестве мусульманских школ, учащихся в них и т.д.
Формирование позиций советской историографии по интересующему нас вопросу происходило в немалой степени под влиянием атеистических идей новой власти. Они предопределили мероприятия в сфере образования, которые были направлены на ликвидацию религиозных школ и создание новых типов школ.
вывод этих работ: за десятилетие советской власти произошло становление национальной школы всех нерусских народов с преподаванием на родном языке. Дореволюционная школьная политика характеризовалась как антинародная. На таком фоне и без того немалые успехи советской просветительской деятельности выглядели еще более внушительно.
Руководители народного образования БАССР в своих юбилейных
отчетах давали оценку дореволюционным школам в соответствии с
идеологическими штампами того времени. Так, в сборнике «Культурное
строительное строительство в Башкирии за 15 лет» нарком просвещения Р. В.
Абубакиров, осуждая национальное движение среди башкир в годы
Гражданской войны, преследовавшее целью создание самостоятельного
государства, дает выдержки крамольных для того времени положений
программы его лидера Заки Валидова по организации обучения башкир. Если
смотреть на эти положения без идеологических шор, некоторые из них
(хорошее владение учителями родным языком учащихся, учитывание
национальных особенностей при воспитании) и поныне остаются необходимостью в условиях многонационального российского государства.
В статье наркома просвещения М. Хасанова1 по поводу 20-летнего юбилея БАССР медресе и мектебе характеризуются как школы, прививавшие идеологию религиозной и национальной ограниченности. Автор несомненно прав в том, что в мектебе и медресе обучение осуществлялось преимущественно на арабском, затем татарском языках, а русский язык, несмотря на его государственный характер, редко изучался в достаточном объеме. Советская национальная школа, стремясь обучать на родном языке, всегда старалась дать своим ученикам и знание русского языка.
Первой работой исследовательского характера по данной теме явилась книга Ш. С. Абзанова1, где дан определенный анализ дореволюционного образования среди мусульманских народов Южного Урала. Несмотря на небольшой объем фактического материала, в ней создана общая картина становления школ и их развития. Роль дореволюционных мектебе и медресе в деле образования мусульман Южного Урала автор оценивает однозначно отрицательно.
С середины 30-х годов усилилось внимание к национальному аспекту народного образования. Появились первые диссертации и монографии, которые имели историко-педагогический характер. Это работы А. К. Рашитова, К. А. Идельгужина, А.А. Еникеева, А. Ф. Эфирова, Т. М. Малеевой, Н. А. Селезнева . Они написаны на более высоком научном уровне с привлечением значительного фактического материала. Но некоторым была присуща излишняя схематичность.
В некоторой степени положение в сторону улучшения стало меняться со второй половины 50-х годов с ясно выраженным ослаблением партийного контроля над историческими исследованиями. Стали обсуждаться и исследоваться многие ранее запретные темы. Был облегчен доступ к документальным источникам. В обобщающей монографии «Очерки по истории Башкирской АССР» даны лаконичные сведения о русско-инородческих и мусульманских духовных школах. Стали появляться исследования, в которых имеется направленность к глубокому анализу взаимосвязи развития образования с социально-экономическими и политическими отношениями, ростом национально-освободительного движения в регионе. В этой связи в числе первых - монография Б. X.
Абзанов U1.C. К вопросу о народном образовании в Башкирии. - Уфа, 1934.
2 Рашитов А. К. Начальная школа Башкирии за 20 лет. - Уфа, 1941; Идельгужин К. А. К вопросу истории
башкирской школы: Дис. канд. пед. наук. - М., 1935; Еникеев А.А. Русско-башкирская начальная школа в
дореволюционной Башкирии: Дис. канд. пед. наук. - Уфа, 1945; Эфиров А. Ф. Нерусские школы Поволжья,
Приуралья и Сибири. - М., 1948; Селезнев Н. А. Нерусские школы в Башкирии второй половины XIX века и
начала XX века: Дис. канд. пед. наук. - М., 1948; Малеевой Т. М. Женское образование (башкирок и татарок)
в дореволюционной Башкирии: Автореф. дис. канд. пед. наук. - М, 1953.
3 Очерки по истории Башкирской АССР. - Уфа, 1959 г. Т. 1.
Юлдашбаева1 «История формирования башкирской нации». В ней автор обратился к роли джадидизма (от арабского «джадид» — новый) в реформаторском движении конфессиональных школ. В связи с этим дается характеристика и оценка (более положительная, чем ранее) новометодных мектебов и медресе в пробуждении национального самосознания башкирского народа. Русско-«инородческие» школы, по мнению автора, способствовали расширению кругозора и укреплению межнациональным связям.
Наиболее плодотворный период в освещении истории народного образования БАССР — 60-70-е годы. Из всех исследований этих лет выделяются книги министров просвещения в разное время С. Р. Алибаева и Ф. X. Мустафиной . В обеих работах много внимания уделено дореволюционному образованию на Южном Урале, но таким образом, что советский уровень на его фоне выглядит оптимистично и соответственно названиям работ. Акцентируя внимание только на критике политики русификаторства в школьном деле «инородцев» в традиционном идеологическом русле, авторы не дали адекватной оценки достоинств национальных учебных заведений дореволюционного Башкортостана, например, таких как их большая доступность для населения, по сравнению с другими учебными учреждениями, сильный воспитательный эффект.
В это время активизировались исследования темы в масштабе всей страны. Своеобразной вехой явилась коллективная монография «Очерки истории школы и педагогической мысли в СССР» в нескольких изданиях3. В ней немало неизвестных, новых материалов и подходов в освещении дореволюционной школьной политики. Раскрыты демократические стороны народного образования, например, движение за всеобуч, учительские, земские съезды, где впервые ставились вопросы просвещения инородцев и
1 Юлдашбаев Б. X. История формирования башкирской нации. - Уфа, 1972.
2 Алибаев С. Р. Школы Башкирской АССР. Прошлое, настоящее и пути дальнейшего развития. - Уфа, 1966;
Мустафина Ф. X. Народное образование в башкирской АССР. - Уфа, 1960.
3 Днепров Э. Д. Системный подход в изучении народного образования дореволюционной России. // Школа и
педагогическая мысль России периода двух буржуазно-демократических революций. - М., 1984; Он же.
Современная школьная реформа в России. - М., 1998.
проблемы существующих «инородческих» школ1. Ответственный редактор монографии Э. Д. Днепров и после ее выхода исследовал теоретические и методологические вопросы проблемы.
В связи с событиями 90-х гг. XX века - распадом СССР, ростом национального самосознания и усилением национализма, кризисом марксизма и атеизма - возрос интерес, и возобновилось изучение истории народов России в целом, так и истории национального образования. В этой связи необходимо назвать работу М. Н. Фархшатова , в которой на основе привлечения широкого круга источников дан теоретический анализ общего состояния народного образования и показана эволюция отдельных типов учебных заведений Башкирии.
Исследование М.Ф. Рахимкуловой посвящено выяснению вопроса об уровне преподавания естественных наук в дореволюционных мусульманских мектебе и медресе. Автор делает вывод о том, что в начале XX века светские науки начали занимать достаточно большой объем в учебных программах ведущих медресе Южного Урала.
Отдельно можно выделить публикации И.К. Загидуллина, Р.У. Амирханова 4, в которых авторы освещают вопросы уровня образованности мусульманского населения (особенно татарского) с позиций порой граничащих с идеями национальной исключительности. Авторы выдвигают тезис об очень высоком уровне грамотности мусульман до революции (до 80 процентов населения), несмотря на сугубо репрессивную, по их мнению, политику государства (православного) в сфере просвещения мусульманского населения.
1 Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. XVIII— первая половина XX в. - М., 1973; Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. Вторая половина XIX в. - М., 1976; Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. Конец XIX — начало XX вв. - М., 1991.
Фархшатов М. Н. Народное образование в Башкортостане в пореформенный период. 60-90-е гг. XIX века. -М., 1994.
3 Рахимкулова М.Ф. Преподавание естественных наук в татарских школах дореволюционной России. Оренбург, 1998.
4 Загидуллин И.К. Татарская школа и русификаторская политика царизма во 2-й половине XIX в.// Народное
просвещение у татар в дооктябрьский период. - Казань, 1992. Амирханов Р.У. Некоторые особенности
развития народного образования у татар в дооктябрьский период // Там же. Он же. Образование татарской
нации // Материалы по истории татарского народа. - Казань, 1995.
В связи с современной школьной реформой появились разнообразные по проблематике и характеру национальные исследования, в той или иной степени затрагивающие данную тему. Это работы А.Е. Меньшиковой, Л.А. Ефимова, И.Н. Вельможко, Е.Х. Еналиева, З.Х. Шафиковой1. Работы привлекательны и свежи тем, что авторы попытались провести объективный анализ без оглядки на сложившиеся стереотипы.
Интересна работа Л.Ш. Сулеймановой «Национальные учебные заведения в Башкортостане в первое сорокалетие XX века». В ней автор предпринимает попытку показать картину народного образования в крае в начале XX века, ее коренную трансформацию в связи с революцией 1917 года и развитие в условиях советского государства. Недостатком работы является недостаточно четкое освещение некоторых затрагиваемых вопросов, из-за широкого спектра последних и большого периода рассматриваемого времени.
Таким образом, к данной проблеме был проявлен определенный интерес, но в силу различных причин некоторые ее стороны освещались недостаточно четко и объективно и не всегда с привлечением широкой источниковой базы.
Источниковая база исследования достаточно разнообразна. Картину деятельности центральных органов власти - Министерства народного просвещения, Министерства внутренних дел, Государственной думы - дают документы, хранящиеся в фондах Российского государственного исторического архива: фонд 733 (Департамент народного просвещения Министерства народного просвещения), фонд ач современного образования. Дис. канд. пед. наук. - M., 1995; Ефимов Л. А. Система просвещения
духовных дел иностранных вероисповеданий министерства внутренних дел), фонд 1278 (Государственная дума). По содержанию эти документы представляют собой переписку вышестоящих и нижестоящих инстанций различных ведомств, рапорты, отчеты вторых перед первыми, секретные циркулярные письма от центральных органов власти к органам власти на местах, стенографические отчеты, журналы заседаний и совещаний.
Политику правительства по вопросу образования мусульман хорошо иллюстрируют документы фонда 14 (Научно-исследовательский институт нерусских школ) научного архива Российской академии образования. В переписке премьер-министра П.А. Столыпина и министра народного просвещения обсуждались пути противодействия реформаторскому движению среди мусульман империи.
Фонды Государственного архива Оренбургской области (ГАОО): фонд 10 (Канцелярия оренбургского генерал-губернатора), фонд 11 (Оренбургское губернское правление), фонд 21 (Оренбургское губернское жандармское управление), фонд 73 (Дирекция народных училищ Оренбургской губернии), фонд 213 (Медресе «Хусаиния»), фонд 264 (Оренбургская татарская учительская школа), фонд 273 (Канцелярия Оренбургского учебного округа), содержащие делопроизводственную документацию различных учреждений, прошения, доносы, жалобы со стороны населения, в том числе и мусульманского, дают представление о ситуации с образованием мусульманского населения как в Оренбургском учебном округе в целом, так и в Оренбургской губернии в частности. Особенно интересны документы 213 фонда, так как в них содержится информация об одном из самых крупных и авторитетных медресе не только Южного Урала, но всей Российской империи - Хусаинии.
Ряд документов, хранящихся в фондах 32 (Тетюжский уездный стряпчий Казанской губернии) и 92 (Попечитель Казанского учебного округа) Национального архива республики Татарстан (НАРТ), позволяют увидеть реализацию образовательной политики правительства на местах по
о до 1874 года Оренбургская и Уфимская губернии входили в Казанский учебный округ и поэтому материалы этих фондов позволяют рассмотреть определенный этап эволюции системы народного образования мусульман на Южном Урале.
Большую ценность для нашего исследования представляли архивные источники, находящиеся в Центральном государственном историческом архиве Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), прежде всего документы из фонда Оренбургского Магометанского духовного собрания (далее ОМДС) (И-295). Муллы, мугаллимы, мударрисы, являвшиеся учителями в мектебе и медресе, назначались ОМДС, которое подчинялось Департаменту духовных дел иностранных исповеданий, в свою очередь подчинявшееся Министерству внутренних дел (далее МВД), а мектебе и медресе юридически подчинялись Министерству народного просвещения (далее МНП). Такая ситуация нередко вызывала различные недоразумения и конфликты по школьным вопросам, что, в свою очередь, приводило к переписке между сторонами для их разрешения. В этой делопроизводственной документации (жалобах, прошениях, отчетах, предписаниях и т.д.) содержится материал, отображающий характер взаимоотношений между учебным и духовным начальством, требования, предъявляемые различными инстанциями к цели и задачам школы, видение перспектив ее дальнейшего развития.
Много интересных и содержательных документов в ряде фондов
деятелей народного образования - попечителя Оренбургского учебного
округа (И-109), директора народных училищ Оренбургской губернии (И 110), директора народных училищ Уфимской губернии (И-113), инспекторов
народных училищ уездов Уфимской губернии (И-217, И-223, И-206, И-111),
училищных советов Уфимской губернии (И-404, И-206, И-111). Основная
часть документов из этих фондов представляет собой
делопроизводственную документацию и материалы духовного (ОМДС)
ведомства. К первой, в частности, относятся прошения от мусульман к местным учебным властям об открытии учебных заведений, с обоснованием необходимости этого и резолюциями по этим вопросам. Их ценность заключается не только в наличии фактов, указывающих на разрешение или неразрешение открытия учебного заведения в том или ином месте, но также и на мотивацию обеих сторон по данному вопросу. Также сюда относятся отчеты о проверках школ в материальном, санитарно-гигиеническом и учебно-педагогическом аспектах. Интересные данные о численности учащихся и педагогических кадрах содержат отчеты инспекторов и директоров народных училищ.
Некоторые виды прошений преследовали своей целью добиться от ОМДС утверждения устава учебного заведения. К категории распорядительных документов можно отнести запросы местных государственных чиновников (полицмейстера, пристава, попечителей, инспекторов) с требованием представить сведения, необходимые для ведения статистического учета.
Своеобразной группой источников в фонде ОМДС являются документы личного происхождения - прижизненные пожалования денег и имущества со стороны состоятельных мусульман в адрес конкретных учебных заведений. К ним примыкает завещание оренбургского купца-миллионера А. Хусаинова. Он завещает в нем на различные образовательные цели крупные суммы денег (несколько сот тысяч рублей), а также недвижимость, доходы от которой должны идти на эти же цели (Ф. И-295. Оп. 11. Д. 523. Л. 204-210).
Безусловно заслуживают внимания документы личного фонда виднейшего дореволюционного татарского ученого, богослова, просветителя Ризаэтдина Фахретдинова, хранящиеся в Научном архиве Уфимского научного центра Российской академии наук (Фонд 7 НА УНЦ РАН). Р. Фахретдинов, одновременно бывший преподавателем известного медресе «Хусаиния» и главным редактором общественно-публицистического
журнала «Шура», состоял в переписке с видными представителями мусульманской интеллигенции (И. Гаспринским, Д. Аль-Афгани, Г. Баруди и др.), в которой, в частности, отразились их взгляды на проблему образования мусульман России в начале XX века.
Значителен также круг опубликованных документов. На первое место среди них следует поставить документы, исходившие от центральных органов государственной власти. Наиболее общие положения, касающиеся, в частности, организации школ для мусульманского населения, получили отражение в «Положениях о начальных народных училищах от 26 марта 1870г.»1. Их конкретизацией явились принимавшиеся в дальнейшем «Правила о начальных училищах для инородцев» 1906 , 1907 , 1913 гг. соответственно, в которых проявилась позиция государства и ее эволюция касательно вопроса образования мусульман в разные годы.
Отдельное место среди документов органов центральной государственной власти занимают документы II, III и IV Государственных Дум. Это стенографические отчеты, содержащие выступления депутатов Мусульманской фракции Государственной Думы. В выступлениях депутата II Думы от Уфимской губернии К. Хасанова содержалась критика правительственной политики в сфере образования мусульман, и высказывались предложения, направленные на его реформирование5. Депутат III Государственной Думы от Казанской губернии С.Н. Максудов критиковал правительство за то, что оно, под предлогом борьбы с панисламизмом и пантюркизмом, на самом деле препятствует культурному
18 прогрессу мусульманских народов России1, что проявлялось в закрытии школ, газет, журналов, запрете на открытии новых мектебе и медресе, преподавании светских предметов в них и-т.д. Депутат IV Думы Г. Еникеев выступил от имени всей фракции с предложением о создании самостоятельной светской национальной школы для мусульманского населения. Позиция мусульманской фракции, остававшейся практически неизменной во всех четырех Думах, была учтена при разработке «Правил о начальных училищах для инородцев» от 14 июня 1913 года.
Богатый и достоверный материал о состоянии образования мусульманского населения на местах содержит делопроизводственная документация земств, большей частью Уфимской губернии, так как земское правление в Оренбургской губернии было введено только в 1912-1913 гг. В «Журналах заседаний...» земств по вопросам народного образования (выдача субсидий на строительство школ, издание учебников, оплату труда учителей, стипендии), отчетах4, очерках деятельности5 и докладах6 земских управ земским собраниям, сводках постановлений содержится информация об их деятельности в деле просвещения мусульманского населения.
Отдельным источником является местная мусульманская периодическая печать, представленная газетами и журналами, как общего, так и специально-педагогического характера. Среди них можно выделить
газеты «Вакыт» (Время), «Турмуш» (Жизнь), «Кояш» (Солнце), журналы
«Шура» (Совет), «Дин ва магишат» (Вера и жизнь), «Мугаллим» (Учитель),
«Мектеб» (Школа). В статьях разных авторов1 (представителей
мусульманской интеллигенции) содержалось изложение их позиций по вопросам методики и содержания преподавания. Также статьи были насыщены фактическим материалом о реальном положении дел в вопросах содержания и методики обучения, быте учащихся в образовательных учреждениях для мусульман.
Заслуживают внимания статьи А.Е. Алекторова , А.И. Анастасиева Н.И. Бобровникова4, А.П. Вильева5, Н.П. Остроумова6, СВ. Чичериной7, В.И. Фармаковского8, опубликованные на страницах Журнала министерства народного просвещения (ЖМНП). В них отражен взгляд официальных властей на ситуацию с образованием мусульманского населения, также содержатся предложения авторов по отдельным вопросам данной проблемы. Также в ЖМНП печатались отчеты министра народного просвещения о деятельности министерства за каждый год. Сборник статей «Инородческая
школа» составлен по материалам секции «инородческой» школы на I Всероссийском съезде по народному образованию (1913 г.). В нем нашли отражение такие проблемы: сущность «инородческой» школы и ее запросы, законодательство о нерусских школах России1.
Очень много интересной информации о различных сторонах жизни мусульман России начала XX века, в том числе и о ситуации с народным образованием, содержится в ежегоднике «Мир ислама». Проблеме образования мусульман была посвящены статьи, освещавшие разные стороны этого вопроса: историю образования мусульман, борьбу старо- и новометодистов, реформирование азбуки и т.д.2
Интересующий нас объект (образование мусульманского населения) изучается как явление, развивавшееся под действием разнообразных факторов, которые анализируются по отдельности с тем, чтобы в дальнейшем осуществить синтез всего изученного материала. В исследовании использовались следующие методы познания: индукция и дедукция, системно-структурный и сравнительно-исторический.
Научная новизна исследования заключается в попытке выделить и охарактеризовать конец XIX - начало XX вв. как особый период в истории образования мусульман Южного Урала. При этом Южный Урал рассматривается как составная часть Российской империи и, как следствие этого, система начального и среднего образования мусульманского населения испытывала влияние тех же факторов, которые действовали и на остальной территории государства. Более подробно охарактеризована роль земств в деле мусульманского образования. Освещена полемика в среде мусульманской общественности между кадимистами и джадидиетами по вопросам содержания и методики образования и воспитания подрастающего
поколения. Подробно показан повседневный быт учащихся мектебе и медресе.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его материалов при разработке курсов отечественной истории, истории Урала, истории педагогики. Отдельные аспекты темы имеют отношение к курсу истории религий (в частности ислама на территории Урала).
Структурно работа состоит из введения, трех глав, заключения и 8 приложений, списка источников и литературы.
Правительственная политика по вопросу образования мусульман
Период реформ Александра II явился особым этапом в истории Российского государства, когда страна постепенно переходила к индустриальному правовому государству. Одним из важнейших критериев, определяющих «зрелость» формирующегося гражданского общества того времени, явилось развитие народного образования.
Именно в последней трети XIX века был сделан значительный шаг в деле распространения светского русского образования среди «инородческого» населения Российской империи. Этот процесс шел параллельно с развитием начального образования у русского населения. Обучение русскому языку - государственному языку российской империи -само по себе было необходимым шагом, дающим немало выгод для самих народных масс и еще больше - для государства. С повышением уровня грамотности населения государство расширяло возможность воздействовать на многонациональное население России устным и печатным словом, что значительно облегчало управление колоссальной территорией. Развитие системы начального образования явилось закономерным продолжением эволюции всей системы образования индустриального общества в целом. Начальные учебные заведения выпускали кадры, подготовленные в минимально достаточной степени для промышленности, армии и т.д. Практически все нововведения касательно национальных меньшинств, в том числе и в области образования, в России осуществлялись с учетом времени вхождения данной территории в состав империи, в зависимости от состояния административного контроля и общественно-политической обстановки на местах. Эволюция народного образования имела следующие особенности. В центральных русскоязычных районах империи формирующееся индустриальное общество «наследует чисто государственную школу» и только «в ходе последующего его развития зарождается и расширяется обратная тенденция — выламывание отдельных звеньев школы из государственной сферы, обретение многими из них - не юридически, а фактически - неправительственного характера».1 На национальных окраинах продолжала существовать общественная школа, де-факто принадлежавшая иноверческой церкви, в нашем случае мусульманской, и лишь в дальнейшем она «огосударствливалась» - и то не фактически, а юридически, - или частично вытеснялась новооткрываемой правительственной школой.
С самого начала распространения начального образования царское правительство подразумевало под ним не только просвещение населения, но и политические цели: для русского народа - усиление его религиозного мировоззрения, для «инородцев» - их обрусение. По этой причине русификаторская школьная политика самодержавия заключалась не только в распространении русского образования, зачастую силовыми методами, но и в обезличивании, ассимиляции уже существовавших систем просвещения национальных меньшинств. Учитывая это, роль русификаторской школьной политики в дальнейшем развитии культур многонационального «инородческого» населения нельзя оценивать однозначно. По уровню развития национальной культуры народы России того времени можно разделить на две группы. Для народов, не доросших до уровня создания своей письменности, школьная политика самодержавия не только открыла путь к русскому образованию, но и создала национальное просвещение на кириллице, что послужило основой для дальнейшего развития их культур.
Борьба между джадидистами и кадимистами по вопросу содержания и методов обучения
Либеральные реформы 60-70-х гг. XIX в. повлекли за собой оживление общественной жизни населения Российской империи, в том числе и мусульманского. В нем началось пробуждение национального самосознания, выразившееся в попытке выработки объединенного языка, нивелирующего диалектические особенности языков разных тюркских народов, создании литературы на языках мусульманских народов и реформировании национальных учебных заведений. Аналогичные процессы происходили и среди других наций и народностей Российской империи и даже более того — имели мировой характер. С особой силой они развернулись в XX в., обусловив распад ряда колониальных империй.
В конце XIX — начале XX вв. среди российских мусульман появилось несколько видных публицистов, которые с разных точек зрения стремились освещать вышеупомянутые вопросы, из которых на первое место выдвинулся школьный вопрос.
Виднейшим из них являлся уроженец Крыма Исмаил-бей Гаспринский (1851-1914), татарин по национальности, дворянин по социальному статусу. Начав свое образование в медресе в Бахчисарае, он окончил его в Сорбонне. Работал учителем русского языка в медресе Зинджирлы в Бахчисарае, переводчиком в рекламном агентстве в Париже, секретарем И. С. Тургенева, печатался в российской и турецкой прессе, издал ряд трудов о мусульманстве — как мировом, так и российском.
С 1883 г. и до своей кончины в 1914 г. издавал в Бахчисарае газету «Тарджуман» («Переводчик»), которая была первой мусульманской газетой в европейской России и до 1905 г. единственной для ее тюркских народов. В ней он более 30 лет проповедовал идеи необходимости для мусульман усвоения достижения западноевропейской и русской культур, путем создания новой школы, удовлетворяющей насущным требованиям жизни культурных мусульман.
Считая образование главным делом для национального возрождения мусульман страны, все свои усилия он направил на создание новых, реформированных мектебе и медресе. В 1884 г. он открыл в Бахчисарае школу, основанную на звуковом методе обучения, включил в программу ряд светских предметов. Для мусульманской школы того времени, основанной на буквослагательном методе и религиозных предметах обучения, это было революционным событием. Для пропаганды своего нового метода обучения он предпринимал поездки по городам Российской империи. Сначала он встречал непонимание со стороны мусульманской интеллигенции, но постепенно число его сторонников росло. Вместе с ними росло и число новометодных школ.
В мусульманской общественности стали четко прослеживаться два противоположных течения. Одно из них выступило за реформы в общественной жизни мусульман путем усвоения достижений мировой науки того времени. Этого, по мнению Гаспринского, можно было достичь реформированием мектебе и медресе, что должно было выразиться в переходе от буквослагательного метода обучения грамоте к звуковому, позволявшему значительно сократить затраты времени на этот процесс и введении в курс обучения светских предметов, содержащих в себе данные науки того времени.
Мусульманские конфессиональные школы
Мусульманское население Российской империи и Южного Урала в частности в конце XIX — начале XX вв. было слабо охвачено сетью государственных школ. Дети мусульман в подавляющей своей массе учились в конфессиональных школах — медресе и мектебе, которые обычно функционировали либо при мечетях, либо неподалеку от них.
До 80-х годов XIX в. все учебные заведения мусульман назывались только медресе. С 80-х гг. XIX в. из Турции проникло название «мектебе» (так там назывались все учебные заведения): мектебе-итидаи — начальная школа, мектебе-рушди — городское училище, дарульмугаллимин-мектебе — учительская семинария и т. д. Название мектебе к концу XIX — началу XX вв. у российских мусульман закрепилось по преимуществу за начальными школами, а медресе стали называть школы уровнем выше начальных. До начала XX в. мектебе были чисто деревенскими учебными заведениями, медресе располагались в более крупных населенных пунктах. Первоначально это были чисто конфессиональные учебные заведения, главной целью которых было воспитание подрастающего поколения в духе ислама. Они открывались и содержались за счет мусульманского населения. Государство в этом деле участия не принимало. Поскольку пожертвования на открытие и содержание учебных заведений считались в исламе богоугодным делом, количество медресе и особенно мектебе было весьма значительно. Также этому способствовало то, что, вступая в должность, священнослужители приносили клятву не только исполнять религиозные обряды, но и обучать детей вероучению и грамоте. Ученый-краевед М. В. Лоссиевский, служивший в начале XX в. в Уфимском губернском правлении, в 1903 г. писал: «...Мектебе и медресе рассеяны повсюду, где есть башкирское и татарское население, редкая деревня не имеет своей мечети, а где мечеть, значит — там есть мулла, там и мектеб, и медресе»1. То же самое отмечал и этнограф С. Г. Рыбаков, говоря, что в конце XIX в. не было уже ни одной башкирской деревни, где бы не имелось мечети, «а следовательно, и школ» . «Они [т. е. мектебе и медресе — Р.К] существуют почти при всех мечетях, а мечетей у татар гораздо больше, чем храмов у русских», — писал в 1904 г. этнограф А. Анастасиев в своей статье «Вятские инородцы и их школы»3. Таким образом, высокую обеспеченность конфессиональными школами мусульманских народов как Южного, так и всего Урала отмечали разные ученые.
Точных цифровых данных по мектебе и медресе, к сожалению, привести невозможно. Все имеющиеся статистические данные не обладают достаточной полнотой и противоречат друг другу. Такое положение имело свои причины. Сбор статистических сведений осуществлялся, в частности, по поручению высших органов государственной власти. Формально мектебе и медресе находились в ведении сначала МВД, а с 1874 г. МНП, которое в 1882 г. предложило попечителям учебных округов, чтобы они поручили «...органам учебного ведомства приступить к фактическому наблюдению за означенными школами [мектебе и медресе — Р.К], и для того с должною осторожностью посещать эти школы, вникать в их обстановку и устройство, собирать о них статистические данные...»4 Должному исполнению данной рекомендации помешали два фактора. Во-первых, ограниченность возможностей органов учебного ведомства и не всегда добросовестное отношение к делу работников этих органов. Во-вторых, мусульманское население, на средства которого содержались мектебе и медресе, не испытывая особой любви к государственным властям христианского вероисповедания, всячески стремилось скрывать свои школы от каких-либо переписей, опасаясь репрессивных мер со стороны государства отношению к ним.
Общие данные земской статистики по этому вопросу до исследования М. И. Обухова в 1912-1913 гг., по признанию самих земств, отсутствуют полностью.1
