Становление и развитие провинциального краеведения в Росси во второй трети XIX - начале XX в. (на примере Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерний) Первушкин Владимир Иванович

Содержание к диссертации

Введение

РАЗДЕЛ I. Общественно-политические предпосылкиы возникновения краеведческого движения в России

Глава I. Основные проблемы становления исторической науки в российской провинции 46

1.1. Российское общество 1830- 1900-х годов 46

1.2. Первые опыты историко-краеведческих описаний 63

1.3. Губернские статистические комитеты в системе российских научных обществ 73

1.4. Краеведческие учреждения Русской православной церкви 82

ГЛАВА II. Историко-краеведческая деятельность пензенского, саратовского и тамбовского статистических комитетов во второй половине XIX-начале XX века 95

II. 1. Исторические работы и исследования 95

II.2. Археологическая деятельность статистических комитетов 115

II.3. Зарождение провинциальной этнографии 128

II.4. Издательская деятельность губернских статистических комитетов 140

II.5. Роль губернских статистических комитетов в пропаганде и охране памятников истории и культуры 150

ГЛАВА III. Историки в российской провинции второй половины xix - начала XX века 157

III. 1. Секретарь губернского статистического комитета как организатор научных исследований в губернии 157

III.2. Историки из духовенства 167

III.З. Историки из учительской, журналистской и чиновничьей среды 175

III.4. Историки из врачей и юристов 184

III.5. Вклад профессиональных историков в развитие краеведения 194

РАЗДЕЛ II. Тамбовская, саратовская и пензенская губернские ученые архивные комиссии

ГЛАВА I. Создание и функционирование губернских архивных комиссий (1884-1918 гг.) 205

1.1. Предпосылки создания губернских ученых архивных комиссий и их организационная структура 205

1.2. Финансовое положение губернских ученых архивных комиссий. Издательское библиотечное дело 225

1.3. Научные и организационные связи ученых архивных комиссий 248

ГЛАВА II. Деятельность архивных комиссий по формированию исторических архивов 263

II. 1. Образование исторических архивов и источники их комплектования 263

II.2. Отбор документов на хранение и их использование 284

II.3. Деятельность комиссий по описанию материалов исторических Архивов 297

II.4. Археографическая деятельность архивных комиссий 306

ГЛАВА III. Изучение и охрана памятников истории губернскими учеными архивными комиссиям 320

III. 1. Археологические исследования Тамбовской, Саратовской и Пензенской губерний учеными архивными комиссиям 320

III.2. Этнографические исследования губернских ученых архивных комиссий 342 ІІІ.З. Деятельность ученых архивных комиссий в области охраны памятников истории 352

III.4. Музеи при губернских ученых архивных комиссиях как основа формирования музейной сети в провинции 366

Заключение 381

Список источников и использованной

Литературы

• Первые опыты историко-краеведческих описаний
• Археологическая деятельность статистических комитетов
• Историки из учительской, журналистской и чиновничьей среды
• Финансовое положение губернских ученых архивных комиссий. Издательское библиотечное дело

Введение к работе

Актуальность темы исследования. На современном этапе развития науки особенно важным представляется исследование проблематики становления исторической науки в российской провинции в досоветский период. На рубеже XIX – ХХ столетий специфическая форма научной традиции на местах получила наименование «краеведение». Причем сегодня наблюдается значительное повышение интереса к историческому краеведению. Причина подобного явления кроется в отсутствии конкретных исследований по локальным историческим процессам. Абстракция без конкретизации привела к появлению в исторической науке множества «белых пятен». Между тем провинциальная история как особое направление исторической мысли России второй трети XIX – начала ХХ в. в значительной мере игнорировалась, а вместе с ней игнорировались и научные общества, в недрах которых она зарождалась. Огромный массив созданных и опубликованных в провинции исторических, археологических и этнографических источников и материалов остался в основном невостребованным в исторической науке XX в. В связи с этим систематизация сведений об организации научно-исследовательской работы статистических комитетов, ученых архивных комиссий, церковно-археологических и церковно-исторических комитетов и комиссий в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях открывает для исторической науки малоизученную страницу. В силу того, что до недавнего времени основное внимание ученых было обращено на изучение наиболее выдающихся практических результатов деятельности краеведов прошлого, становление и развитие этих учреждений, их влияние на научное освоение определенного региона не являлось темой самостоятельного исследования.

Кроме того, в изучаемый нами период происходил процесс становления научно-исследовательских традиций и организации новых научных дисциплин – архивного дела, археологии и этнографии. Закрепление этих наук в провинции связано с деятельностью указанных учреждений, причем они и осуществляли связь местных и общероссийских научных центров. Восприятие в провинции научной методологии своего времени есть отражение взаимоотношений Центра и Провинции. Выяснение некоторых малоизученных вопросов организации и функционирования провинциальной исторической науки заслуживает внимания не только в местном, но и во всероссийском контексте.

Сегодняшняя ориентация властных структур в масштабе страны на субъекты Российской Федерации повышает значение краеведческих исследований и способствует их дальнейшему развитию. Пореформенная эпоха по масштабам структурных сдвигов общества и науки во многом созвучна проблемам современности. Поэтому не случайно актуальна тематика и проблематика историко-краеведческих исследований того периода.

Объект исследования – историко-краеведческая деятельность губернских статистических комитетов, губернских ученых архивных комиссий, церковно-археологических и церковно-исторических комитетов и комиссий, специфика их организационного и научного развития в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях.

Предмет исследования – становление и развитие провинциальной исторической науки во второй трети XIX – начале ХХ в. В диссертации поднимаются такие аспекты, как формирование культурной традиции в изучении местной истории, определение роли первых историко-краеведческих описаний, восприятие провинциальным обществом исторических трудов и исследований, определение качественного уровня краеведческих работ провинциальных историков, создание местных исторических архивов, музеев и библиотек, сохранение памятников истории и культуры, появление периодических краеведческих изданий, археографическое, археологическое и этнографическое изучение указанных губерний.

Степень научной разработки темы. Историографический анализ поставленной проблемы мы условно делим на две части: работы, посвященные губернским статистическим комитетам (ГСК) и исследования губернских ученых архивных комиссий (ГУАК). Однако в рамках историографии проблемы выделяются как работы, посвященные становлению и развитию исторического краеведения отдельно в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях, так и большое число научных трудов о развитии краеведения в целом. Здесь выделяются также отдельные аспекты научно-исторического познания – археология, этнография, архивное и музейное дело в деятельности дореволюционных исследователей. В этом контексте рассматривалась и роль Русской православной церкви в формировании исторических знаний в российской провинции.

Первыми историко-краеведческими учреждениями в российской провинции были ГСК. На протяжении всего XIX века ученые в России и за рубежом понимали статистику как науку, изучающую широкий спектр общественных проблем. Поэтому тысячи работ, созданных историками-любителями в XIX в. носят название «статистическое описание», «историко-статистический очерк» и т. д. Широкое использование однородного конкретно-исторического материала было, в представлении любителей, занятиями статистикой. Исследования по данному направлению мы условно делим на две группы. Первую группу составляют труды, характеризующие статистику в целом. Вторая группа представлена работами историков и краеведов отдельных ГСК.

Из обширной историографии первой группы нами проанализированы наиболее значимые для данного исследования труды. Основоположниками российской статистики как самостоятельной науки были Д. П. Журавский и В. С. Порошин. Их труды послужили основой перехода от эпизодического сбора сведений к систематической и целенаправленной работе. Благодаря их научной работе в России были созданы губернские статистические комитеты. В 1860-е гг. стал издаваться «Статистический временник Российской империи», в котором давался обзор деятельности статистических учреждений страны, что позволило нам определить место историко-краеведческих исследований в общем объеме работ ГСК.

Первые крупные работы по истории статистики вышли только в советское время. Прежде всего, хотелось бы назвать фундаментальные труды М. В. Птухи «Очерки по истории отечественной статистики» и «Очерки по истории статистики населения». В нашем исследовании они помогли выяснить причины создания ГСК.

На сегодняшний день наиболее полным исследованием по истории статистки можно считать монографию Б. Г. Плошко и И. И. Елисеева «История статистики». Авторы показали зарождение и развитие статистической науки как в России, так и за рубежом. Однако они обозначили историко-краеведческую деятельность ГСК как «необязательные» занятия.

Данная группа литературы лишь опосредовано затрагивает нашу проблему, но ее анализ помог нам разобраться в структуре статистических учреждений России XIX – начала ХХ в. и месте ГСК в ней.

Вторая группа исследований не представлена столь обширно как первая, поскольку включает в себя труды, касающиеся истории отдельных ГСК и их историко-краеведческой деятельности.

В небольших юбилейных очерках по истории отдельных губернских статистических комитетов сосредоточен ценный фактический материал по некоторым аспектам интересующей нас проблемы. Можно выделить очерки А. С. Гациского, В. А. Ратькова-Рожнова и Н. В. Воскресенского по истории соответственно Нижегородского, Вятского и Воронежского статистических комитетов. В их трудах описываются определенные подходы к проблемам становления русской провинциальной истории, хотя в целом такого рода издания носили описательный, фактографический характер и привлекались нами в основном в качестве источника.

Попытки осмысления результатов практической деятельности историков в русской провинции дореволюционного периода были сделаны во время подъема отечественного краеведения 1920-х гг. В обобщающе-программных краеведческих работах Н. К. Пиксанова, И. М. Гревса, В. В. Богданова, С. И. Архангельского, А. А. Спицына и других известных краеведов мы находим элементы анализа историко-краеведческой деятельности ГСК.

После разгрома краеведения в 1930-е гг. тема «провинциальная историческая наука», по существу, выпала из официальных схем развития истории в России и из круга исследовательских интересов советских ученых. Начиная с 1960-х гг. расширение тематики и проблематики исторических исследований в центре страны, появление историко-краеведческой литературы на местах привело к началу использования историками провинциального научного наследия. В связи с этим возникла необходимость обобщения опыта дореволюционной русской историографии в целом и деятельности отдельных ГСК, в частности. Появились исследовательские работы по проблемам истории дореволюционных научных обществ (А. Д. Степанский, И. И. Комарова, А. А. Формозов, Т. Е. Сиволап, А. Е. Миронос), которые в определенной мере подготовили почву для постановки данной проблемы.

Ближе всего вопроса историко-краеведческой деятельности ГСК касается статья И. И. Комаровой «Научно-историческая деятельность статистических комитетов», в силу того что в ней затрагиваются проблемы соотношения науки и краеведения, определяются основные задачи, направления и методы историко-краеведческой деятельности статистических комитетов. В другой своей работе «Предпроектные исследования в строительстве» она впервые в отечественной историографии дает развернутый анализ изданий ГСК. И. И. Комарова справедливо замечает: «В литературе устоялось мнение о низком качестве публикаций комитетов. Однако это справедливо лишь по отношению к немногим материалам… Работы ГСК помимо интереса, который они представляют с точки зрения истории, археологии и этнографии, интересны с точки зрения истории развития науки».

На примерах Вятской, Нижегородской и Пермской губерний была написана яркая, оригинальная диссертация В. А. Бердинских «Губернские статистические комитеты и русская провинциальная историография 1860 – 1890-х годов», в которой впервые в отечественной историографии исследованы основные направления историко-краеведческой деятельности ГСК. В 2003 г. он издает монографию «Уездные историки: Русская провинциальная историография». В ее основу положен текст докторской диссертации. Он составляет первый раздел монографии. Второй раздел называется «Вятские историки». Вслед за теоретическим осмыслением проблемы, иллюстрируя и углубляя ее на конкретно-историческом материале вятского края, автор практически подтверждает посылы первой работы. В реальных судьбах конкретных людей он видит отражение общих закономерностей и процессов развития исторической науки в российской провинции. Подобного подхода придерживаемся и мы в своем исследовании.

О деятельности Пензенского губернского статистического комитета до начала 1990-х гг. не было написано ни одной работы. В 1996 г. вышли две небольшие по объему статьи : В. И. Лебедева «Роль Пензенского губернского статистического комитета в развитии провинциальной культуры» и С. Л. Шишлова «Музей Пензенского губернского статистического комитета – первый краеведческий музей Пензенской области и его руководитель В. П. Попов». В первой работе представлен общий обзор деятельности Пензенского ГСК. Она явилась в каком-то смысле отправной точкой при написании первого раздела нашей диссертации. Вторая статья посвящена малоизученному направлению деятельности статистического комитета – музейному делу, что придает ей особую значимость. В начале текущего столетия мы посвятили две статьи и монографию работе Пензенского, Саратовского и Тамбовского ГСК. Пензенский губернский статистический комитет стал объектом специального научного исследования. Под нашим руководством в 2004 г. Н. Е. Старчикова защитила кандидатскую диссертацию на тему «Историко-краеведческая деятельность губернских статистических комитетов России во второй половине XIX – начале ХХ в. (на примере Пензенской губернии)». В ней проанализированы исторические работы, археологические и этнографические исследования членов комитета, его персональный состав и издательская деятельность, а также место комитета в системе изучения и охраны памятников старины.

В исследовании Т. А. Захаровой «Из истории Саратовского краеведения» первая часть посвящена работе Н. И. Костомарова в Саратовском статистическом комитете. В монографии В. М. Захарова и Т. А. Захаровой «Саратовская ученая архивная комиссия (1886 – 1920)» лишь один параграф посвящен истории Саратовского ГСК. В нем авторы в основном уделили внимание архивной, археологической и этнографической деятельности комитета и его персональному составу.

Историко-краеведческая деятельность Тамбовского ГСК затронута в монографии В. А. Алленовой и Ю. А. Мизиса «История Тамбовского краеведения (XIX в. – 30-е годы ХХ в.)». К сожалению, в ней комитету посвящена лишь часть параграфа «Общественные и государственные организации краеведческой направленности в Тамбовской губернии», где авторы в тезисной форме попытались осветить основные направления краеведческой деятельности ГСК.

Вторая часть нашего историографического обзора будет посвящена губернским ученым архивным комиссиям. В исторической литературе их деятельность рассматривалась как в дореволюционный, так и последующий периоды. Уже на рубеже XIX – XX столетий комиссии стали предметом исследования И. Е. Андреевского, М. В. Довнар-Запольского, А. С. Лаппо-Данилевского, В. И. Снежневского, Д. Я. Самоквасова. Однако все эти работы представляли собой обзорные очерки, составленные по материалам ежегодных отчетов, представляемых комиссиями в Петербургский археологический институт. Анализ деятельности комиссий в них практически отсутствовал.

Сразу после открытия в Пензе ученой архивной комиссии Г. П. Петерсон написал, как он сам выразился, «краткую заметку» об истории создания и целях нового учреждения. В ней краевед указывает на решающую роль ГСК в деле создания архивной комиссии. Причем одними из главных задач комиссии наряду с формированием архива он видит охрану памятников истории и культуры, а также археологические исследования губернии. К сожалению, в дореволюционный период это была единственная работа, касавшаяся деятельности Пензенской ученой архивной комиссии (ПУАК).

Деятельности Саратовской ученой архивной комиссии (СУАК) в дореволюционной исторической литературе была посвящена работа В. П. Соколова, написанная к двадцати пятилетию ее работы. Очерк составлен на основе опубликованных протоколов заседаний и отчетов СУАК, частично на личных воспоминаниях автора. В. П. Соколов рассказывает об организации архивной комиссии в Саратове, делает попытку создать периодизацию истории комиссии. По его мнению, первый этап охватывает период с момента её основания до 1891 года (празднование 300-летия Саратова). Второй – 1892 – 1908 годы (время «самоустройства и самоопределения»). Третий – 1908 – 1911 годы (новый подъем в работе комиссии). На наш взгляд, главный недостаток этой периодизации заключается в том, что она построена исходя лишь из материального состояния комиссии, что привело к излишней её дробности. В этой связи не случайным является тот факт, что во втором этапе В.П. Соколов выделяет в отдельный подэтап годы Первой русской революции.

Автором очерка представлены следующие главные направления в деятельности Саратовской ученой архивной комиссии: охрана исторических памятников, сбор находок, имеющих историческую ценность, поиск, описание и хранение архивных документов, чтение публичных лекций. В работе содержится большой фактический материал, но от анализа деятельности комиссии автор сознательно уклоняется.

В начале ХХ столетия вышли две статьи, посвященные истории Тамбовской ученой архивной комиссии (ТУАК). Они написаны к юбилейным датам – двадцатилетию и тридцатилетию деятельности комиссии. Как и в очерке В. П. Соколова, в них содержится анализ главных направлений работы комиссии в области охраны исторических памятников, создания архива, библиотеки и музея, а также археологических исследований. Кроме того, представлена динамика роста количественного состава комиссии, показана положительная роль ее председателей И. И. Дубасова и А. Н. Норцова.

В 1920-е гг., по меткому выражению С. О. Шмидта, «золотое десятилетие» краеведения, была дана оценка деятельности СУАК и ТУАК. В силу отсутствия в Пензе таких ученых, как А. А. Гераклитов в Саратове и П. Н. Черменский в Тамбове, деятельность ПУАК не подвергалась подобному анализу вплоть до 1990-х гг.

История Саратовской ученой архивной комиссии была проанализирована А. А. Гераклитовым в курсе лекций по истории саратовского края, прочитанном в Саратовском университете. С его точки зрения, деятельность архивной комиссии представляла собой этап в развитии саратовского исторического краеведения. По его мнению, большая заслуга членов СУАК – в создании библиотеки, архива и музея. Рамки обзорной лекции не позволили А. А. Гераклитову подробно рассмотреть все направления деятельности комиссии, что, как он полагал, должно стать делом далекого будущего.

В 1925 г. известный российский ученый П. Н. Черменский в первой части статьи «Краеведческая работа в Тамбовской губернии» попытался дать взвешенный анализ деятельности ТУАК и ее председателей И. И. Дубасова и А. Н. Норцова. Причем работу комиссии он условно разделил на два этапа – первый, когда председателем комиссии был И. И. Дубасов и второй – А. Н. Норцов. На первом этапе основное внимание в деятельности комиссии уделялось архивной работе, на втором – археологической. Он первым показал ведущую роль статкомитета в создании ТУАК. В частности, он писал: «Первым краеведческим учреждением губернии, имевшим официальное значение может считаться губернский статистический комитет, основанный в 1837 году».

С 1930-х гг. проблематика истории провинциальных научных обществ перестала входить в круг научных интересов советских историков. В то время основные подходы к данной теме определялись статьями Ю. И. Гессена и И. С. Назина. Ю. И. Гессен показал организационные трудности и причины создания ГУАК, считая их в целом позитивным явлением в развитии исторического краеведения. И. С. Назин, напротив, стоял на позициях полного отрицания положительного значения всех краеведческих учреждений, обществ в том числе архивных комиссий. Он утверждал, что комиссии нанесли большой вред архивному делу, применяя классовый (дворянский) подход к отбору и хранению документов.

В начале 1950-х гг. серьезной попыткой осмысления проблематики в работе ГУАК стали кандидатская диссертация и научные исследования Н. В. Бржостовской, которая рассматривала деятельность комиссий через призму архивной реформы. Признав их организациями, не способными решить задачу упорядочения архивного дела в России, она в то же время охарактеризовала деятельность ГУАК по сохранению, описанию и организации использования архивных фондов, как прогрессивную. Однако состав комиссий она сочла невежественным, считая реакционной их просветительную работу. Аналогичную позицию занимал И. Л. Маяковский. Он рассматривал ученые архивные комиссии как продукт деятельности консервативных кругов, видевших в них одно «…из средств, могущих предохранить страну от разрыва с прошлым и реабилитирующих это прошлое».

В конце 1950-х гг. первым автором, подвергшим сомнению обоснованность обвинений ГУАК в реакционности, стала О. И. Шведова. Характеризуя историю создания комиссий, она указала на отсутствие у них материальной и правовой базы для обеспечения возложенных на них функций в полном объеме. В частности, она писала: «При таких условиях они (комиссии. – В. П.) были единственными учреждениями в дореволюционной России, так или иначе ведавшими архивным делом на местах». Анализируя издательскую деятельность комиссий, автор совершенно справедливо пришла к выводу, что они внесли значительный вклад в провинциальную историографию.

Начиная с 1960-х гг. появились работы, посвященные отдельным архивным комиссиям, при этом негативные оценки их деятельности сменились более умеренными. Пересмотрела свой взгляд на работу ГУАК и Н. В. Бржостовская. Изучение отдельных комиссий приобрело значение важного компонента археографического, археологического и этнографического исследования отдельных губерний, а также связей между архивной работой и развитием провинциальной историографии. На рубеже 80 – 90-х гг. XX столетия опубликованы работы Л. Ф. Писарьковой и В. П. Макарихина, в которых представлена деятельность архивных комиссий в целом и подведены итоги их изучения.

Поставив целью выяснить вклад губернских ученых архивных комиссий «…в дело сохранения историко-культурного наследия, формирования национального самосознания народа, развития культурной жизни провинции и отечественного краеведения», Л. Ф. Писарькова сосредоточила внимание на материальном положении комиссий и попытках его поправить при помощи кардинальной реформы архивного дела. Автор подробно изучила многочисленные обращения отдельных архивных комиссий, участников археологических съездов к правительству с целью добиться денежных пособий или пересмотреть систему архивов так, чтобы архивные комиссии оказались на государственном содержании. Неудачи этих попыток она видит в политических событиях (убийство министра внутренних дел В. К. Плеве, революция 1905 – 1907 гг.) и во внешних обстоятельствах (Русско-японская и Первая мировая войны).

Справедливо упрекая предшественников в том, что они изучали в основном архивную деятельность комиссий, В. П. Макарихин уделил внимание изучению научной и просветительной деятельности ГУАК. Губернские ученые архивные комиссии, с его точки зрения, имели важное общественное и политическое значение. Автор не только отвергает идеологические нападки на комиссии, имевшиеся в литературе предшествующего периода, но и ставит в заслугу членам ГУАК их позиции умеренных, разумных консерваторов. «Они (члены ГУАК. – В. П.), – подчеркивает В. П. Макарихин, – сознательно ставили задачу сохранения национального единства, хотя российское общество уже раскололось на классы, группы и лагеря. Требование национального единства... обосновывалось историческим опытом России и ее отдельных областей. Проблема исторической памяти народа обострялась не только из-за выбора перспектив и целей общественного развития, она служила предостережением против неразумных действий «верхов» и «низов». Архивисты взывали к чувству умного хозяина». Нам представляется, что подобное определение роли губернских ученых архивных комиссий является несколько преувеличенным и отражает в большей степени современные представления автора, нежели жителя провинции рубежа XIX – XX столетий.

В 1991 г. по данной проблеме В. П. Макарихин защитил докторскую диссертацию, которая сыграла определенное положительное значение при обозначении подходов к данной проблеме. Она посвящена истории становления и развития шести ГУАК: Тверской, Костромской, Саратовской, Нижегородской, Ярославской и Симбирской. В диссертации наряду с уже высказанными в монографии мыслями автор большое внимание уделил изучению основных источников по провинциальной историографии и их идейно-тематическому содержанию.

В монографии и диссертации В. П. Макарихина имеются небольшие разделы, посвященные саратовской комиссии. В нем приведены краткие сведения об основных достижениях СУАК и особо отмечен тот факт, что после февральской революции 1917 г. она проявила инициативу по созыву съезда представителей архивных комиссий и созданию Союза российских архивных деятелей (Союз РАД). Активные попытки СУАК организовать всероссийский съезд архивистов отмечены в её отчете за 1917 год. Касаясь создания Союза РАД, здесь Макарихин допустил явное преувеличение – СУАК не занималась этим вопросом.

Работами Л. Ф. Писарьковой и В. П. Макарихина был обозначен интерес исследователей к комплексному изучению отдельных ГУАК и их историко-краеведческой деятельности. В этом контексте сошлемся на работы Е. В. Мануйловой (Пенза), В. М. Захарова (Саратов), В. А. Алленовой (Воронеж), Н. И. Солнцева (Н. Новгород) и др.

Важная для темы нашего исследования информация и анализ взаимоотношений общероссийских и провинциальных научно-исторических обществ и отдельные аспекты их деятельности содержатся в исследованиях О. В. Камардиной, З. Д. Титовой, К. А. Мазина, А. Е. Мироноса, А. С. Тумановой. Они помогли нам раскрыть роль общероссийских научно-исторических обществ в разработке проектов архивной реформы, методики и организации на местах археологических и этнографических исследований.

Предметом специального исторического исследования Саратовская, Тамбовская и Пензенская ГУАК стали лишь на рубеже 1980 – 1990-х гг. Общая характеристика исследовательской работы архивной комиссии в Саратове была сделана В. М. Захаровым в кандидатской диссертации «Развитие основных направлений саратовского исторического краеведения в досоветский период (1826 – 1916 гг.)».

Большой вклад в изучение СУАК внес В. Г. Миронов, изучивший как отдельные стороны функционирования комиссии, так и деятельность некоторых ее членов. Во-первых, В. Г. Миронов обратился к изучению археологической работы СУАК: установил направленность археологических поисков членов СУАК, их вклад в подготовку материалов для археологической карты Нижнего Поволжья. Во-вторых, написал биографические очерки отдельных членов СУАК. В-третьих, он составил полный указатель статей и заметок, опубликованных в «Трудах СУАК». В-четвертых, исследователь рассмотрел вопрос о научных связях СУАК, об участии ее членов в организации уездного краеведения.

В 2003 г. Т. А. Захарова защитила кандидатскую диссертацию на тему «Саратовская губернская ученая архивная комиссия в 1886 – 1920 годах». В ней автор рассмотрела основные направления деятельности СУАК, результаты ее исследовательской работы, уровень исторических знаний, достигнутых провинциальными краеведами, определила ее место, как в региональной историографии, так и в общероссийской историко-архивной работе. На базе этой работы в 2005 г. В. М. Захаров и Т. А. Захарова опубликовали монографию «Саратовская ученая архивная комиссия в (1886 – 1920)», где подробно рассмотрели проблемы создания, функционирования и основные направления историко-краеведческой деятельности СУАК. Отдельная глава посвящена деятельности комиссии по изучению Саратовского Поволжья. В заключении авторы справедливо констатировали: «Саратовская ученая архивная комиссия оказала большое влияние на развитие местной исторической науки. Разработанные в рамках СУАК направления научных поисков определили исследовательские интересы краеведов последующих поколений…». В обстоятельном труде, к сожалению, авторы, рассматривая особенности существования комиссии в первые десятилетия прошлого века, не обратили должного внимания на содержание источников и как следствие наличие некоторых неточностей, фактических ошибок и неверных утверждений.

Издание названной монографии послужило побудительным мотивом к публикации в 2007 г. сборника документов «Земли родной минувшая судьба (Саратовская ученая архивная комиссия и документальное наследие края)». В обширном предисловии к сборнику, составленном А. С. Майоровой, Н. В. Самохваловой и С. М. Соломатиной, представлен краткий экскурс в историю СУАК и охарактеризован, опубликованный в сборнике документальный комплекс. Опираясь на периодизацию В. П. Соколова авторы сборника её продолжили, выделяя ещё три этапа: 1) 1912 – 1914 гг.; 2) 1914 – 1916 гг.; 3) 1917 – 1918 гг.. На наш взгляд, первый этап носит надуманный характер вследствие того, что составители сборника увлеклись «внутренней логикой развития ученой архивной комиссии». Также в предисловии слишком много внимания уделяется критике исследований В. М. и Т. А. Захаровых. Сборник снабжен прекрасными примечаниями и впервые опубликованным полным списком членов СУАК.

Примерно в то же время вышел ряд исследований В. А. Алленовой и Ю. А. Мизиса, в которых рассматривались различные аспекты деятельности ТУАК: биографии и историко-краеведческая работа видных членов комиссии, ее деятельность по изучению быта населения губернии и по охране памятников истории и культуры. В 2002 г. была опубликована их совместная монография «История Тамбовского краеведения (XIX в. – 30-е годы ХХ в.)». В ней авторы подробно рассмотрели предпосылки создания, динамику руководящего состава, материальное положение, издательскую деятельность, научные и организационные связи ТУАК. Отдельные главы были посвящены деятельности комиссии по формированию губернского исторического архива, охране и изучению памятников материальной культуры, а также некоторым вопросам истории тамбовского края в исследованиях членов ТУАК. В целом добротная работа, к сожалению, содержит ряд неточностей хронологического порядка и большое количество опечаток.

В 1998 г. в Пензе увидела свет монография Б. А. Дорошина «История Пензенской губернской ученой архивной комиссии». Автор достаточно обстоятельно проследил организационную структуру комиссии, показал ее сложное материальное положение. Значительно слабее охарактеризован кадровый состав комиссии. Исследователь ограничивается механическим перечислением членов комиссии, сообщая о некоторых лишь биографические данные. Подробно показаны основные направления работы ПУАК. Однако научная деятельность ее членов охарактеризована поверхностно. Справедлив конечный вывод автора: «С созданием Пензенской ученой архивной комиссии дело собирания и исследования исторических источников, изучения истории Пензенского края было упорядочено, приведено в систему и тем самым выведено на качественно новый уровень». Учтя недостатки, высказанные в ходе обсуждения монографии, в 2000 г. Б. А. Дорошин защитил кандидатскую диссертацию на тему «Организация и деятельность Пензенской губернской ученой архивной комиссии». Заметим, что автор так и не дал глубокого анализа научно-исследовательской деятельности членов комиссии.

Формированию историко-краеведческих знаний в Тамбовской, Саратовской и Пензенской губерниях и роли ученых архивных комиссий в этом процессе мы посвятили монографию «Быть неутомимыми работниками на пользу родной исторической науки…».

Практически не разработанным направлением в современной историографии является проблема участия церковных историко-краеведческих учреждений в создании провинциальной исторической науки, в силу того что в советской историографии эта тема была практически закрытой. Лишь в 1990-х гг. вышел ряд работ, касавшихся участия Русской православной церкви и ее отдельных представителей в краеведческом движении на рубеже XIX – ХХ вв..

Таким образом, интерес ученых к изучению и систематизации знаний по проблеме становления и развития провинциальной исторической науки во второй трети XIX – начале ХХ в. растет. Данная тенденция реализуется в рамках исследований, посвященных тому или иному провинциальному научному учреждению или обществу. Другой слой исследований – работы, посвященные жизни и творчеству отдельных представителей краеведческого движения. Накопленный значительный объем информации нуждается в систематизации и аналитической обработке. Назрела необходимость проведения комплексного исследования научно-методологической, социальной и институциональной базы исторического краеведения, это можно сделать, систематизировав результаты работы предшествующих и современных исследователей. В данном контексте мы попытались впервые теоретически осмыслить историко-краеведческие исследования двух типов взаимосвязанных учреждений – губернских статистических комитетов и губернских ученых архивных комиссий, а также установить роль Русской православной церкви в становлении краеведческих знаний в провинции на примере Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерний. Историографический анализ предопределил цели и задачи нашего исследования.

Основная цель – исследование процесса становления и развития провинциального краеведения в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях, выявление причин и факторов, влияющих на этот процесс, определение уровня исторических знаний, достигнутых провинциальными краеведами. Для ее реализации предполагается решение следующих исследовательских задач:

– показать общественно-политические предпосылки возникновения краеведческого движения в России;

– рассмотреть основные проблемы становления исторической науки в российской провинции;

– выявить основные направления историко-краеведческой деятельности Пензенского, Саратовского и Тамбовского губернских статистических комитетов во второй трети XIX – начале ХХ в.;

– показать социальный состав и образовательный уровень историков российской провинции;

– определить роль секретарей ГСК в процессе организации краеведческих исследований;

– представить биобиблиографический анализ наиболее выдающихся любителей-краеведов;

– раскрыть процесс создания Тамбовской, Саратовской и Пензенской губернских ученых архивных комиссий и проанализировать основные направления их деятельности;

– показать роль краеведческих учреждений Русской православной церкви;

– определить роль председателей ГУАК в становлении провинциальной исторической науки;

– показать результаты историко-краеведческой работы Тамбовской, Саратовской и Пензенской ГУАК.

Теоретико-методологические основы исследования составляют такие принципы исторической науки, как историзм, объективность и системность при выявлении, отборе, классификации и критическом анализе исторических источников. При исследовании проблемы первостепенное значение придавалось принципу историзма, предполагающему диалектическое взаимодействие объективных и субъективных факторов в конкретно-исторических условиях и позволяющему рассматривать любое явление в динамике. Принцип объективности помог комплексно охарактеризовать различные виды источников и провести их сопоставление и анализ. Системный подход, заключающийся в изучении совокупности взаимосвязанных и взаимодействующих объектов, позволил рассмотреть российское провинциальное общество второй трети XIX – начала ХХ в. как системное образование.

При изучении проблемы мы придерживались основных методов исторического исследования. Историко-генетический метод, раскрывающий свойства и изменения изучаемой реальности в процессе ее движения и позволяющий охарактеризовать события и личности в их индивидуальности, помог выявить особенности восприятия краеведческих знаний различными исследователями в зависимости от их образовательного уровня и социального происхождения.

Проблемно-хронологический метод позволил проанализировать события по качественным признакам на определенных отрезках времени, следовательно, представленный в диссертации материал является не простой констатацией фактов. Нами дана оценка значимости каждого периода в становлении развитии краеведческих знаний, что особенно важно при анализе историко-краеведческой деятельности ГСК и ГУАК на протяжении 80 лет.

Метод исторического моделирования позволил охарактеризовать различные периоды в работе губернских статистических комитетов и ученых архивных комиссий в ракурсе проявления сущности краеведения, реализации их функций и выяснении социального состава и образовательного уровня членов этих учреждений.

Историко-статистический метод помог определить размеры материальных вложений государства и частных лиц в деятельность ГСК и ГУАК, а также воссоздать типаж провинциального любителя-краеведа.

Для современной историографической ситуации характерно существование значительного количества методологических подходов, связанных с различными идеологическими парадигмами. В связи с этим отметим, что наше исследование носит конкретно-исторический характер. Поэтому использование историко-сравнительного анализа при изучении конкретных фактов и явлений стало основополагающим при определении общего и особенного в становлении и развитии исторического краеведения. Развитие провинциальной исторической науки в исследуемых губерниях рассматривалось в контексте модернизации российского общества, вызвавшей динамику социальных и культурных изменений. Провинциальные научные общества оказывали воздействие на социальную среду, являясь пространством научно-просветительной работы ученых и общественных деятелей, выполняли социальный заказ различных общественных, профессиональных и возрастных групп. Важным подходом в нашем историческом исследовании является критическое отношение к источникам, позволяющее путем анализа и всестороннего сравнения выявить противоречия и найти позитивную информацию, которая возможно неочевидна или даже искажена в результате субъективного отражения реальности.

Методика представленного исследования может быть охарактеризована как системная и комплексная. Системность в данном случае означает рассмотрение краеведения последовательно в каждом периоде его развития и как части более сложных систем – общественной жизни, науки, образования, и как самостоятельной структуры со своими внутренними подразделениями. Комплексность состоит в выявлении и использовании практически всех относящихся к теме источников и литературы, определении взаимосвязи и взаимозависимости всех компонентов краеведения. Комплексный принцип в методике исследования позволил совместить и использовать данные и общеисторические, и прикладных исторических наук. Важным для данного исследования стал метод качественного анализа, позволивший сравнить состояние историко-краеведческой деятельности в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях на различных этапах ее развития.

Применение указанных принципов, методов и подходов к изучению поставленной проблемы позволило в значительной мере преодолеть методологические трудности и разрешить основные задачи исследования.

Определение роли ГСК, ГУАК и Русской православной церкви в формировании краеведческих знаний невозможно без включения в исследование таких ключевых понятий, как «краеведение», «провинциальное краеведение» и «провинциальная историческая наука».

Термин «краеведение» закрепился в языке науки и общественной жизни лишь в начале ХХ в. Причем он трактуется по-разному: «краеведение – изучение какого-либо края или отдельных местностей, районов со стороны их природы, истории, экономики, быта и т. п.»; «краеведение – всестороннее изучение определенной части страны (края, области, района, города, села) преимущественно силами местного населения…»; «краеведение есть комплекс научных дисциплин, различных по содержанию и частным методам исследования, но ведущих в своей совокупности к научному и всестороннему познанию края…». Но наиболее емко, на наш взгляд, раскрыл этот термин С. О. Шмидт: «Краеведение – не только способ освоения исторического опыта, это – и отбор, а зачастую и усовершенствование того, что выдержало испытание временем. Потому-то краеведение определяет как характер освоения прошлого, так и способ переустройства настоящего. Оно помогает выявить конкретные (в условиях данной местности, исходя из местных традиций) направления движения в будущее». Вплоть до недавнего времени данный термин применялся в уничижительной форме, обозначавшей донаучную форму познания.

В понятие «провинциальное краеведение» мы вкладываем весь комплекс краеведческих исследований (исторических, историко-культурных, естественно-географических), практическую работу (охранительную, музейную, преподавательскую), а также деятельность краеведческих учреждений, организаций и обществ вне столичных городов (Москва и Санкт-Петербург).

В нашем исследовании также использовался термин «провинциальная историческая наука», под которым мы понимаем всю совокупность исторических исследований определенной (не столичной) губернии (губерний) или области (областей) в различные исторические периоды. Это понятие несколько шире понятия «историческое краеведение», поскольку в него наряду с исследованиями любителей-краеведов мы включаем труды и профессиональных историков (не зависимо от места их проживания) о той или иной губернии или области, в частности о Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1830-х гг. по 1918 г. В качестве исходного рубежа взят период создания большинства ГСК. Так, Пензенский губернский статистический комитет был открыт в 1835 г., а Саратовский и Тамбовский комитеты – годом позже. ГСК стали первыми официальными краеведческими учреждениями в России, поэтому время их создания послужило отправной точкой в нашем исследовании. Верхней границей хронологических рамок избран 1918 г., когда в результате революционных событий ситуация в стране кардинально изменилась. Декретом Совнаркома «О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР» от 1 июня 1918 г. ГУАК фактически прекратили существование. Функционирование двух основных типов историко-краеведческих учреждений – ГСК и ГУАК – послужило хронологическим ориентиром в нашем исследовании.

Территориальные границы исследования ограничены тремя губерниями: Пензенской, Саратовской и Тамбовской, территория которых ныне входит в состав семи субъектов Российской Федерации – Пензенской, Саратовской, Тамбовской, Липецкой, Рязанской, Волгоградской областей и Республики Мордовия.

В связи с этим целесообразно оговорить некоторые вопросы терминологии и принцип выбора территориальных рамок исследования, которыми мы руководствовались. Прежде всего, необходимо заметить, что мы не принимаем сложившегося в пензенской исторической науке районирования, которое традиционно выделяло регион, состоявший из Пензенской, Симбирской и Самарской губерний, так как оно основано на историко-экономических связях. В контексте поднятой нами проблемы районирование территории России по историко-культурному признаку является более объективным. На наш взгляд, оно имеет несколько уровней. Первый уровень – придание столице особого статуса и ее выделение из остальной России. Он нашел яркое выражение в термине «провинция».

В последнее время в научной литературе стал употребляться более нейтральный термин «регион». Он используется для обозначения объединения нескольких административно-территориальных единиц.

Понятие «локальный» раскрывается как местный, отнесенный к определенному месту, как ограничение места действия, распространение какого-либо явления, процесса. Обозначение явления «локальным» говорит о том, что за пределами данной местности (несколько деревень, районов области) это явление больше не встречается.

Однако из всех понятий первого уровня именно слово «провинция» стало одним из основных образных понятий, выражающих строение, «рельеф» российского социально-географического и историко-культурного пространства. Под «провинциальным» мы подразумеваем не оценочную характеристику, а то что не относится к столицам. Как и С. О. Шмидт, мы не отождествляем термин «провинция» с термином «региональный». Последний может распространяться и на столицы («Московский» и «Петербургский» регионы) и обычно имеет первенствующим признак собственно географический, а не социокультурный. Помимо того выявление особенностей провинциальной исторической науки предусматривает изучение не только региональных особенностей, но и локальных. Таким образом, провинция включает в себя и региональные, и локальные особенности, поэтому данный термин используется в качестве ведущего в нашем исследовании.

Вторым немаловажным уровнем районирования являются критерии объединения тех или иных территорий страны. Прежде всего, исследователи за основу берут экономико-географический опыт деления России. В роли критериев здесь фигурируют естественно-исторические, хозяйственные или земледельческие признаки, в меньшей степени географические или территориальные. Однако при изучении историко-культурных проблем такое районирование себя не оправдывает, например Пензенская область в данном научном контексте, не в меньшей, а в некоторых случаях и большей степени тяготеет к Тамбовской и Саратовской областям.

Источниковой базой исследования являются как опубликованные материалы, так и неопубликованные источники, выявленные в фондах центральных и местных архивов, библиотеках и музеях.

Всю совокупность использованных источников можно разделить на следующие пять основных групп. К первой мы относим комплексы архивных материалов, образовавшиеся в результате деятельности губернских статистических комитетов, губернских ученых архивных комиссий, Центрального статистического комитета, Археологической комиссии, Департамента народного просвещения, а также крупных научных обществ – Русского географического, Московского археологического, Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете и др.

В своей работе мы использовали документы фондов: в Российском государственном историческом архиве (РГИА) – Центрального статистического комитета МВД (ф. 1290), Департамента народного просвещения (ф. 733), Департамента общих дел МВД (ф. 1284), Государственной думы I, II, III и IV созывов (ф. 1278); Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) – Экономические примечания к Генеральному межеванию (ф. 1355); Архиве Санкт Петербургского Института истории Российской академии наук (Архив СПб ИИ РАН) – Археологической комиссии (ф. 1), Третьего стола Департамента общих дел МВД (ф. 6.); Петербургском отделении Архива Российской академии наук (ПОА РАН) – Историко-филологического отделения (ф. 2), переписки Российской академии наук с МВД (ф. 133); в Центральном государственном историческом архиве г. Москвы (ЦГИА г. Москвы) – Московского археологического общества (ф. 454).

Выявленные в центральных архивах материалы были дополнены документами местных учреждений, находящихся в фондах государственных архивов Пензенской (ГАПО), Саратовской (ГАСО) и Тамбовской (ГАТО) областей. Наибольшей информативностью отличались фонды губернских статистических комитетов (ГАПО, ф. 9, Пензенский губернский статистический комитет; ГАСО, ф. 421, Саратовский губернский статистический комитет; ГАТО, ф. 63, Тамбовский губернский статистический комитет) и губернских ученых архивных комиссий (ГАПО, ф. 131, Пензенская губернская ученая архивная комиссия; ГАСО, ф. 407, Саратовская губернская ученая архивная комиссия; ГАТО, ф. 178, Тамбовская губернская ученая архивная комиссия). Эти фонды отражают многообразную научную и издательскую деятельность названных учреждений. Помимо регулярной протокольной и отчетной документации, списков членов, финансовой отчетности, трудов провинциальных историков, материалов о составе библиотек и музеев мы находим здесь обширную и содержательную текущую переписку с другими статкомитетами и учеными архивными комиссиями, а также научными обществами, учреждениями и профессиональными историками – членами комитетов и комиссий. Однако следует заметить, указанные фонды имеют разную степень сохранности, что соответственно влияет на их информативность, а следовательно, освещение нами той или иной темы.

Некоторые вопросы поднятой проблемы отражены в следующих фондах: провинциальных учебных заведений – дирекции народных училищ Пензенской губернии (ГАПО, ф. 81), Пензенской духовной семинарии (ГАПО, ф. 21), Саратовской духовной семинарии (ГАСО, ф. 12); провинциальных государственных учреждений – канцелярии пензенского губернатора (ГАПО, ф. 5), старшего чиновника особых поручений при пензенском губернаторе (ГАПО, ф. 7), канцелярии саратовского губернатора (ГАСО, ф. 1.), канцелярии губернатора Тамбовской губернии (ГАТО, ф. 4), тамбовского губернского предводителя дворянства. Тамбовского губернского дворянского депутатского собрания (ГАТО, ф. 161); краеведческих учреждений Русской православной церкви – Пензенского церковного историко-археологического и статистического комитета (ГАПО, ф. 269), епископов саратовских и царицынских (ГАСО, ф. 1132), Козловского Троицкого мужского монастыря (ГАТО, ф. 212).

Изучение поставленной проблемы невозможно без использования материалов личных фондов членов ГУАК. В частности, нами исследованы документальные комплексы, связанные с бывшим в 1890-е гг. правителем дел СУАК В. Н. Смольяниновым (отдел письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), ф. 7.), членом-учредителем СУАК А. И. Шахматовым (ГАСО, ф. 660), председателем ПУАК В. Х. Хохряковым (ГАПО, ф. 132) и председателем ТУАК А. Н. Норцовым (ГАТО, ф. 153).

Создание и функционирование ГСК и ГУАК невозможно понять без обращения к законодательным документам Российской империи, которые мы относим ко второй группе источников. Основная масса этих источников сосредоточена в Полном собрании законов Российской империи и Своде законов Российской империи, а также «Журнале Министерства внутренних дел».

Ценным источником по формированию исторической науки в российской провинции исследуемого периода является третья группа – большой комплекс опубликованных документов: годовых отчетов и протоколов заседаний ГСК и ГУАК. Изданные отдельными тиражами в 50 – 150 экземпляров или в периодических изданиях этих учреждений, такого рода «Отчеты» и «Протоколы» дают наглядную картину развития научно-исторических знаний в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях.

Четвертую обширную группу источников составляют периодические издания ГСК и ГУАК: «Памятные книжки», «Справочные книги», «Адрес-календари», «Сборники ГСК», «Труды ГУАК» или «Известия ГУАК». Оценивая в целом периодические издания ГСК и ГУАК, можно сказать, что они позволяют проследить процессы, связанные с функционированием этих учреждений. Помимо протоколов и отчетов в них иногда публиковались описи архивных дел, документы, признанные наиболее значительными (в основном в изданиях ГУАК), статьи по вопросам истории своей или соседних губерний. Указанные публикации дают возможность рассмотреть процесс формирования провинциальной исторической науки и определить направления научных поисков членов этих учреждений, что делает их своеобразными краеведческими комплексами, ценность которых сегодня трудно переоценить. Близкими к ним по тематике историко-краеведческих работ и часто авторскому составу являются «Губернские ведомости» и «Епархиальные ведомости», которые также активно использовались в нашем исследовании. При выяснении некоторых проблем организации, правового и материального положения ГСК и ГУАК, а также анализе отдельных публикаций некоторых членов этих учреждений нами широко использовались центральные периодические издания: «Журнал Министерства государственных имуществ», «Известия императорского русского Археологического общества», «Живая старина», «Исторический вестник», «Русский архив», «Вестник археологии и истории», «Русская старина», «Древняя и новая Россия», «Русское обозрение», «Вестник Европы», «Московский телеграф», «Северная пчела» и «Отечественные записки».

К пятой самостоятельной группе источников следует отнести работы провинциальных историков по различным историко-краеведческим направлениям, которые мы также широко использовали в своем исследовании.

Критический анализ разнообразных источников, привлеченных для рассмотрения данной темы, дает основание для объективной интерпретации исторических фактов и осмысления причинно-следственных связей изучаемого периода.

Научная новизна исследования определяется тем, что представленная диссертация является первым комплексным исследованием историко-краеведческой деятельности ГСК, ГУАК и Русской православной церкви в контексте модернизации Российской империи. Впервые сделана попытка обобщения научных и организационных аспектов в становлении и развитии ГСК и ГУАК в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях. Исследование содержит материал об их участии в осуществлении архивной реформы, археологического, этнографического изучения и охраны памятников истории и культуры в российской провинции. Охарактеризованы основные тенденции в развитии этих явлений и процессов, проанализированы их типология и связь с развитием исторической науки в целом. Изучен механизм взаимодействия ГСК и ГУАК, а также с администрацией и различными социальными группами, с научными обществами и институтами общероссийского уровня. Предлагаются анализ работ и автобиографические данные наиболее выдающихся краеведов второй трети XIX – начала ХХ в. Сделаны выводы об основных тенденциях в развитии провинциальной исторической науки выбранного региона, представлены общие и специфические черты в формировании и функционировании статкомитетов и ученых архивных комиссий Пензы, Саратова и Тамбова. В диссертации использованы новые подходы и принципы изучения исторического прошлого, что позволяет создать более полную картину деятельности изучаемых учреждений.

Научно-практическая значимость данной работы определяется возможностью использования ее результатов для дальнейшего изучения широкого спектра проблем российской истории второй половины XIX – начала ХХ в., а также проблем отечественной культуры. Материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе в высших и средних учебных заведениях при чтении лекций, проведении семинарских занятий, разработке спецкурсов, спецсеминаров, тематики дипломных и курсовых работ, а также при проведении историко-краеведческих конференций и научных семинаров для учителей истории, повышающих квалификацию. Результаты исследования представляют интерес для разработки современной концепции историко-краеведческого движения.

На защиту выносятся следующие основные положения, в которых нашла отражение научная новизна диссертационного исследования.

1. Формирование провинциального краеведения в России началось с объединения провинциальной интеллигенции, разночинной по происхождению, в весомую социальную группу, объединенную общими мировоззренческими установками. В ее составе появились историки-любители, консолидирующиеся в каждой губернии вначале вокруг ГСК, а затем – ГУАК.

2. Законотворческая деятельность правительства привела к качественным изменениям в историко-краеведческой работе ГСК. До 1880-х гг. они были единственными учреждениями в России, вокруг которых формировалась провинциальная интеллигенция.

3. ГУАК появились в ходе продолжительного и сложного процесса создания в России системы историко-архивных учреждений. Созданию комиссий предшествовала длительная работа местных краеведов по сбору исторических источников, изучению истории края и пропаганде историко-краеведческих знаний. Организационными центрами этой работы были губернские статистические комитеты.

4. Существенным тормозом в деятельности ГСК и ГУАК было тяжелое финансовое положение, улучшить которое не смогли ни центральные, ни местные власти, ни меценаты.

5. В процессе историко-краеведческой деятельности ГСК и ГУАК в их среде сложились устойчивые научные интересы и были выработаны определенные научные задачи, степень решения которых была неоднозначной в каждой из исследуемых губерний.

6. Благодаря умелой координации секретарями ГСК и председателями ГУАК исследовательской работы осуществлялась подготовка кадров профессионалов-краеведов.

7. Издательская деятельность ГСК и ГУАК заключалась в публикации материалов об их текущей деятельности (протоколы, отчеты), в формировании неофициального отдела «Губернских ведомостей», в создании новых типов периодических провинциальных научных изданий – «Памятных книжек», «Адрес-календарей», «Сборников», «Трудов», «Известий», заполненных историческими, археологическими, этнографическими и другими работами местных авторов (зарождалась массовая провинциальная научная литература).

8. Церковно-краеведческие учреждения начали создаваться в России в середине XIX столетия, но попытки административными мерами подтолкнуть духовенство к развернутой краеведческой работе не увенчались успехом. Большинство священников в силу своего образовательного уровня, интеллектуального потенциала и интересов были не готовы к такой работе. Массовый характер этот процесс получил лишь на рубеже XIX – ХХ вв.

9. Охрана памятников старины в России во второй половине XIX в. (особенно в провинции) заключалась в коллекционировании и научном описании материалов историко-культурного значения, а также составлении списков зданий и сооружений, являвшихся памятниками истории и культуры. Положительный момент – составление губернских археологических карт и создание историко-краеведческих музеев.

10. Труды провинциальных историков по сей день не востребованы в той степени, которой они заслуживают, массив созданных и опубликованных в провинции исторических, археологических и этнографических источников до сих пор не использован в полной мере исторической наукой.

Апробация работы. Результаты данного исследования используются в учебном процессе учреждений системы высшего профессионального образования: разработана тематика дипломных и курсовых работ, читается спецкурс, проводятся спецсеминары. Основные положения диссертации были изложены на международных, всероссийских, межрегиональных, областных и межвузовских конференциях: на Международной научной конференции, посвященной 75-летию со дня рождения В. Ф. Генинга (Ижевск, 28 – 30 марта 2000 г.), VI Всемирном Конгрессе по изучению Центральной и Восточной Европы (Тампере, Финляндия, 29 июля – 3 августа 2000 г.); всероссийской научной конференции «Российская провинция XVIII – ХХ вв.: реалии культурной жизни» (Пенза, 25 – 29 июня 1995 г.), III Всероссийской научной конференции «В. О. Ключевский и проблемы российской провинциальной культуры и историографии» (Пенза, 25 – 26 июня 2001 г.), IV Всероссийской научной конференции «В. О. Ключевский в истории науки и культуры» (Пенза, 29 мая – 1 июня 2006 г.), Первых всероссийских краеведческих чтениях, посвященных 85-летию С. О. Шмидта (Москва, 16 – 17 апреля 2007 г.), Вторых всероссийских краеведческих чтениях (Москва, 26 – 27 мая 2008 г.); межрегиональной конференции историков-аграрников Среднего Поволжья «Крестьянство и власть» (Саранск, 21 – 23 мая 2003 г.), межрегиональной конференции «Историко-культурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации» (Саранск, 16 – 18 марта 2004 г.); межрегиональной научной конференции «VII Сафаргалиевские чтения» (Саранск, 2003 г.), межрегиональной научной конференции «Краеведение и архивное дело в российской провинции: исторический опыт и перспективы развития, посвященной 120-летию Саратовской губернской ученой архивной комиссии» (Саратов, 5 – 6 декабря 2006 г.); областной научной конференции «Пензенское краеведение: опыт, перспективы развития» (Пенза, 7 – 8 октября 2004 г.), областных научно-практических конференциях «Идеалы и реальности культуры российского города» (Пенза, 2002 – 2005 гг.), областной научно-практической конференции «Земля родная» (Пенза, 22 ноября 2002 г.); межвузовских научно-практических конференциях «Лебедевские чтения» (Пенза, 2001 – 2007 гг.).

Первые опыты историко-краеведческих описаний

Начало XIX века характеризуется разложением хозяйственной системы крепостничества. Оставаясь главной отраслью экономики России, сельское хозяйство развивалось крайне медленно. Между тем рост промышленности требовал расширения сельскохозяйственного производства. Очевидными становятся преимущества наёмного труда рабочих. В стране начинается промышленный переворот. Эти процессы сопровождались изменениями социальной структуры страны.

Первые годы правления Александра I характеризовались либеральными веяниями. К государственному управлению были привлечены прогрессивные деятели, прежде всего М.М. Сперанский, проведены крупные реформы, в том числе и в структуре управления. Все коллегии, за исключением иностранных дел и военной, были ликвидированы и в 1802 году были созданы министерства.

Шаги по созданию сетей ведомственных ученых подразделений в провинции вызывались вполне объективными потребностями центральных административных органов как в получении необходимой информации с мест, так и стремлением повысить технический уровень производств, находившихся в сфере непосредственного государственного интереса.

Однако по своим последствиям эти мероприятия центральных правительственных органов далеко выходили за рамки прагматических ведомственных задач. Здесь можно согласиться с В.А. Бердинских в том, что «стимуляторами процесса» активного формирования провинциальной интеллигенции «явились разнообразные общественные центры», в том числе, научные общества, к числу которых он относит и действовавшие в провинции губернские статистические комитеты . Вместе с тем отсутствие слоя образованных кадров за пределами столичных центров было сдерживающим фактором в развитии подобных структур в провинции в первой половине XIX века.

Шаги, предпринимавшиеся Д.Н. Блудовым на посту министра внутренних дел (1832 - 1839), включали в себя комплекс мер, направленных на совершенствование губернского звена управления, но не только путем усиления властной вертикали: разработка «Наказа» гражданским губернаторам, организация полицейских станов в уездах и т.п. Важным и весьма значительным по своим последствиям шагом явилось решение об издании «Губернских ведомостей» во всех губерниях и что важно для нашего исследования в них в неофициальной части начали публиковаться краеведческие материалы2. Уже в 1840-е годы в ряде губерний неофициальная часть «Ведомостей», где печатались статьи исторического, этнографического, статистического характера, становится заметным явлением провинциальной общественной жизни, пробуждающегося общественного мнения . Однако в условиях николаевской политической системы данные мероприятия с неизбежностью выхолащивались целым рядом сословных ограничений, но и столь незначительные шаги создавали определенную базу для последующего развития.

Развитие исторической науки во второй половине XIX века во многом было обусловлено кардинальным изменением общественно-политической ситуации в стране, начавшимся после Крымской войны. Отмена крепостного права не только освободила крестьян, дала мощный толчок

Один из видных либеральных деятелей, готовивших крестьянскую реформу, A.M. Унковский писал в 1859 году: «Вся жизнь народа взята под опеку правительства. Нет ни одной мелочи, безусловно, доверенной самому народу; все делается с разрешения высших властей. Народ не может починить дрянного мостика, даже не имеет права нанять общего учителя грамоты... Вся администрация наша представляет целую систему злоупотреблений, возведенную в степень государственного устройства»2. Под народом автор подразумевает, прежде всего, крестьянство. Российская общественность той эпохи видела свою миссию в том, чтобы занять место правительства и местных властей в опеке над народом, в его образовании и просвещении. Сам термин «народ» оставался в 1860 - 1880-е годы понятием идеологизированным и толкуемым чрезвычайно многообразно. Тема народа, понимаемого, прежде всего, как русское крестьянство, оказавшаяся в центре общественных интересов, быстро стала входить и в круг интересов обновляющейся российской исторической науки.

В новую историческую эпоху, писал К.Н. Бестужев-Рюмин в своей программной статье 1859 года «Современное состояние русской истории как науки», первым требованием к историку является для него «... необходимость проникнуться духом того народа, историю которого он пишет, показать существенные элементы народного характера и из

Новую науку должны были делать и новые люди. Приток с 1860-х годов демократически настроенной молодежи, в значительной мере разночинной по происхождению, в университеты и на кафедры позволил существенно обновить преподавательский состав учебных заведений России. По своему социальному составу значительная часть студентов университетов — разночинцы, выходцы из духовенства и других слоев общества. Однако количества готовящихся специалистов с высшим образованием было явно недостаточно для огромной империи. Необходимо учесть и то, что значительная часть их оставалась работать в столичных центрах. Даже в близких к центру страны губернских городах — Рязани, Туле, Твери — людей с университетским образованием можно было в 1860-е годы перечесть по пальцам, не говоря о таких городах как Пенза, Саратов и Тамбов. Поэтому-то такую значительную роль в провинции сыграли в исторических исследованиях люди, имевшие хоть какое-то образование. Это с одной стороны. С другой — священники, врачи, учителя, чиновники увлеченно занимались историей, археологией и этнографией, не имея никакой конкуренции. Ведь число специалистов с гуманитарным образованием было еще меньше.

Археологическая деятельность статистических комитетов

Появление восьмидесятников стало возможно благодаря эволюции идей разночинной интеллигенции 1860-х годов - решительных реформаторов и нигилистов, а затем идеализации народа и хождениями в народ семидесятников. Разочарование в возможности что-либо изменить в настоящем у восьмидесятников было очень плодотворно для их ухода в прошлые эпохи. Тем более что идеи долга перед народом, стремление просветить его оставались в мировоззрении этого поколения разночинной интеллигенции.

Необходимо также учитывать, что научные и литературные вкусы, пристрастия и познания провинциальной интеллигенции формировались в значительной мере под влиянием чтения не книг, но центральных демократических журналов: «Отечественные записки», «Современник», «Русское слово» и др. Поэтому нацеленность любителя-историка в своем творчестве на тип журнальной статьи была часто неосознаваемой.

Быстрому росту общественного влияния исторической науки в России начиная с 1860-х годов способствовало падение официального запрета «... печатать акты и вести Русскую историю только до Петра Великого»1. Исследователи отмечают, что до 1860-х годов в России публиковались документы по преимуществу древнего происхождения, как правило, за пределы XVII века не выходившие2. Изучение истории XVIII — XIX веков позволяло выходить на злободневные вопросы современности, интересные широкой публике.

Появление более широких возможностей доступа, изучения и публикации документальных источников сравнительно недавнего прошлого обратило внимание многих любителей на многочисленные провинциальные архивы.

Однако методы издания исторических источников, применявшиеся в трудах статистических комитетов, были очень примитивны и зачастую не выдерживали ни какой критики. Но, во-первых, невысок был уровень документальных публикаций и в центральных исторических журналах, а во-вторых, постепенное накопление опыта позволяло в дальнейшем повышать научное качество публикаций.

Основными типами местных изданий, в которых помещали свои труды историки-любители - активисты губстаткомитетов, были местные тематические и юбилейные сборники; сборники трудов статистических комитетов; «Памятные книжки»; «Адрес-календари»; «Губернские» и «Епархиальные ведомости». Рассмотрим поочередно содержательную сторону этих изданий. Сама же издательская деятельность ГСК будет анализироваться в четвертом параграфе этой главы.

Сборники статистических комитетов, которые появляются в России в 1860-х годах, на наш взгляд, были наиболее серьезными изданиями, с точки зрения историко-краеведческих публикаций. Они рассчитывались на длительное и периодическое издание и как многотомные публикации.

В предисловии к двухтомному «Саратовскому сборнику», посвященному 100-летию Саратовской губернии определялась цель издания, которая также соответствовала пензенским и тамбовским «Сборникам» «... сделать известными и доступными те источники и материалы, которые могут послужить ко всесторонней характеристике края» .

В 1893 году под редакцией В.П. Попова вышел первый «Сборник Пензенского губернского статистического комитета». Он открывался работой А.Ф. Селиванова «Пензенские архипастыри». Были напечатаны «Материалы для истории, археологии, статистики и колонизации Пензенского края XVII и XVIII столетия» братьев Холмогоровых, статья Г.И. Мешкова «Пензенский Троицкий женский монастырь», а также метеорологический обзор 1892 года для города Пензы, составленный на метеорологической станции при Первой мужской гимназии.

Определенный интерес вызывает статья В.М. Терехина «Археологические раскопки и разыскания, произведенные в 1892 году в уездах: Краснослободском и Наровчатском», где описывались результаты обследования древних мордовских могильников в Краснослободском и Наровчатском уездах1.

В первом номере были также опубликованы подготовленные к печати В.П. Поповым «Статистические таблицы о состоянии пчеловодства в Пензенской губернии за 1891 год». Здесь же помещены «Краткие статистические сведения о лесах Пензенской губернии за 1891 год» Ф.Ф. Федоровича. В последующих номерах этим же автором опубликован материал «Фауна Пензенской губернии».

В третьем номере «Сборника» напечатаны собранные Н.П. Барсовым бытовые и исторические песни мордвы-мокши. Так было положено начало изучению мордовского фольклора Пензенского края, о котором будет идти речь в третьем параграфе данной главы.

Шестой выпуск «Сборника» содержал новую подборку мордовских песен и загадок, собранных Н.П. Барсовым.

В историко-краеведческом плане самым ценным является пятый, юбилейный «Сборник», выпущенный к столетию восстановления Пензенской губернии, отмечавшемуся 9 сентября 1901 года. В нем помещен краткий исторический очерк В.Х. Хохрякова «Открытие, упразднение и восстановление Пензенской губернии», содержащий описания города Пензы XVII и XVIII столетий. Всего с 1893 по 1905 год вышло шесть «Сборников Пензенского губернского статистического комитета».

В Тамбове издавались с 1861 по 1914 годы «Сборники статистические по Тамбовской губернии» с 1903 года «Сборники-календари». В последнем представлена подборка исторических очерков и статей. Две из них посвящены знаменитому подвижнику русской православной церкви Серафиму Саровскому1. В работе А.Н. Норцова дается краткая характеристика Саровской пустыни, основанная на материалах монастырского архива. В другой статье, написанной архимандритом Серафимом (в миру Чичаговым), описывается житие Серафима Саровского (1759 — 1833). В ней подробно рассматривается биография знаменитого старца. Автор подчеркивает, что прибытие Серафима в Саровскую пустынь в 1778 году и пострижение в монахи было связано с настоятелем отцом Пахомием. В работе прослеживается долгая подвижническая жизнь Серафима в пустыни.

В «Сборнике» также представлена перепечатка из «Известий Тамбовской ученой архивной комиссии» статьи А.Н. Норцова «Историко-археологическая карта Тамбовской губернии» и две статьи по истории города Лебедяни . В этом же томе публикуется очерк по истории городов Тамбовской губернии. Неизвестный автор фактически повторяет прием, использованный при составлении экономических примечаний к генеральному межеванию. Наряду с краткой информацией по истории возникновения городов, в тексте приводятся статистические сведения о финансах и бюджете города, состоянии городских земель, учебных заведениях и другая подобная информация.

Историки из учительской, журналистской и чиновничьей среды

Издательская деятельность была едва ли не важнейшим видом научной работы статистических комитетов России. Направленность всех изданий статкомитетов - историко-краеведческая широкого профиля. Большинство исследований комитетов, а также работы провинциальных историков, археологов, этнографов-любителей помещались в периодических изданиях ГСК. Их можно условно разделить на шесть групп. Первая — это публикации, освещавшие текущую деятельность комитетов: «Отчеты», «Протоколы», «Журналы» заседаний, юбилейные издания к датам. Они выходили тиражом 50 - 100 экземпляров и распространялись только между членами комитета, иногда пересылались другим комитетам, научным обществам и учреждениям, с которыми велась переписка1. Такого рода издания являются ценнейшим историческим источником о деятельности губстаткомитетов, но плохо сохранившимся. В центральных хранилищах и библиотеках имеются лишь разрозненные случайные экземпляры этих работ. Даже на местах, в государственных архивах Пензенской, Саратовской и Тамбовской областей и библиотеках областных центров не сохранилось почти нигде полных комплектов такого рода изданий.

Вторую группу изданий составляют «Обзоры» губернии, прилагавшиеся ежегодно к всеподданнейшему отчету губернатора, и статистические материалы (таблицы) для Центрального статистического комитета и Министерства внутренних дел - бывшие обязательными работами статкомитетов. Они издавались тиражом 100 - 200 экземпляров для служебного пользования и оседали в основном в государственных учреждениях. Это бесценный материал для исторической демографии, экономики России второй половины XIX века.

Третья группа изданий является широко распространенной и очень значительной по объему содержащегося здесь научно-исторического материала. Это — «Памятные книжки» и «Адрес-календари», «Справочные книги» издававшиеся тиражом от 300 до 1500 экземпляров и содержавшие результаты «обязательной» и «необязательной» деятельности комитетов: исторические, археологические, этнографические, статистико-географические описания и исследования, а также многообразный актовый и архивный материал.

Четвертая группа изданий (также основная для нас) включает «Сборники», издававшиеся тиражом от 300 до 1000 экземпляров, в которых печатались результаты научно-исследовательской работы комитетов. Чаще всего это целостные оригинальные научные издания, в которых идет развитие определенной тематики и проблематики, характерной для более или менее постоянного круга авторов данного комитета. В этих изданиях отсутствует официальный отдел и наглядно отражены особенности исторического развития определенного региона. Следует отметить, что если «Памятные книжки» издавало (пусть не всегда регулярно) большинство статистических комитетов России, то периодические сборники научных трудов такого рода издавались менее чем в половине статкомитетов страны. Пензенский, Саратовский и Тамбовский комитеты относились к лучшей их половине, правда, не всегда регулярно, но «Сборники» издавали.

К пятой группе изданий можно отнести неофициальный отдел «Губернских ведомостей». Здесь публиковались материалы, освещавшие текущую жизнь комитетов, а также исторические работы их членов и более широкого круга историков-любителей в губернии. Нередко статьи, отчеты, изданные в «Губернских ведомостях», печатались и отдельными брошюрами (используя старый набор) в 30 - 100 экземпляров для служебных целей и в качестве гонорара авторам.

Шестая группа изданий статистических комитетов — это отдельные публикации исторических, археологических, этнографических и других научных брошюр и книг. Они издавались в основном также небольшим тиражом — от 100 до 1000 экземпляров и крайне нерегулярно. Нередко ГСК просто помогали авторам издать свои труды предоставлением издательского разрешения и финансами.

Многие издания ГСК становились библиографической редкостью сразу после выхода в свет. Яркое свидетельство тому библиография изданий статистических комитетов, составленная В.И. Межовым1 через 13 лет после начала активной издательской деятельности комитетов, на материалах столичных и частных библиотек. Некоторые издания сохранились в единичных экземплярах, перешли по значимости в разряд архивных источников. К таким можно отнести второй выпуск «Сборника Пензенского губернского статистического комитета», который не сохранился ни в одной библиотеке Пензы.

С целью раскрытия механизма издательской деятельности ГСК проанализируем формирование неофициального отдела «Губернских ведомостей», состава «Памятных книжек» и сборников научных .трудов. Комитеты устанавливали иерархию материала, шедшего через них в «Губернские ведомости» и «Памятные книжки». Деление на практике было достаточно условно. Помимо небольших информативных краеведческих заметок в «Ведомостях» печатались и большие работы исследовательского характера. Иногда после «Ведомостей» последние публиковались и в «Памятных книжках». Как мы уже говорили в параграфе первом данной главы, секретарь губернского статкомитета нередко совмещал также должность редактора неофициального отдела «Губернских ведомостей», что позволяло ему успешно публиковать

Финансовое положение губернских ученых архивных комиссий. Издательское библиотечное дело

Даты проведения общих собраний назначались председателем по мере накопления предназначенных для рассмотрения материалов, либо в зависимости от степени неотложности принятия решений по текущим делам. Время от времени поднимался вопрос об упорядочении сроков созыва заседаний — И.И. Дубасов предложил сделать их регулярными и проводить один раз в месяц. Однако отсутствие необходимых условий и занятость членов комиссии по основному месту работы препятствовали последовательному выполнению этого решения. Учитывая опыт других комиссий, в частности, Нижегородской, тамбовские историки стремились придать своим заседаниям открытый характер. В декабре 1889 года было принято решение о предоставлении права посещения собраний посторонним лицам при наличии рекомендации членов комиссии. Подобная практика получила широкое применение во второй период деятельности ТУАК, когда по инициативе А.Н. Норцова на заседания в качестве гостей приглашались офицеры из расквартированных в городе воинских частей.

В первые годы существования ТУАК периодичность созыва собраний была относительно регулярной. Наиболее плодотворный период деятельности комиссии пришелся на 1886 - 1892 годы, затем наблюдается некоторый спад. Так, в 1894 - 1896 годах было проведено по четыре ежегодных заседания, в 1897 году - два, в 1898 году - одно. Причины указанного обстоятельства крылись в неблагоприятных финансовых условиях деятельности ТУАК, осложненных факторами субъективного характера. Немаловажную роль сыграли потери в составе комиссии, связанные со смертями или передвижениями по службе отдельных, наиболее активных сотрудников. По неудачному стечению обстоятельств комиссия в этот период осталась практически без руководства. Это было связано с затянувшейся болезнью И.И. Дубасова и смертью в 1898 году А.П. Муравьева, отъездом получившего новое служебное назначение правителя дел П.А. Дьяконова. Другой, не менее важной причиной спада активности стало все более очевидное равнодушие к деятельности местной научной организации тамбовского общества. «При таких условиях, — заметил правитель дел в отчете за 1899 год, — немного нашлось лиц, которые могли сохранить любовь к архивному делу, принося на служение ему свое посильное умение и небольшой досуг»1.

Новый подъем в деятельности ТУАК и начало второго этапа ее истории связаны с именем А.Н. Норцова. С его избранием на должность председателя резко увеличилось количество заседаний. За период с 1900 по 1916 год их число составило от восьми до пятнадцати в год. Исходя из стремления сделать собрания более плодотворными, А.Н. Норцов предложил посвящать их решению исключительно научно-исследовательских проблем, не тратя время на обсуждение вопросов «хозяйственной жизни». Однако на практике сложилась обратная картина. Отчасти это было связано с продолжавшимся ухудшением материального положения ТУАК. В результате из восьми состоявшихся в 1900 году собраний четыре было посвящено финансовым проблемам и вопросу о помещении, подробнее об этом мы расскажем в следующем параграфе.

Второй председатель стремился к достижению возможно более полного соответствия внешней формы и внутреннего содержания деятельности ТУАК целям официального охранительного направления. В этой связи он поставил перед собой задачу установления самых тесных связей с императорским домом. В 1902 году руководство комиссии обратилось к великому князю Константину Константиновичу с просьбой о принятии тамбовских историков под свое покровительство. Однако великий князь ответил отказом под предлогом «... множества занятий по всем уже принятым на себя обязательствам»2. Тем не менее А.Н. Норцов не оставил мысли о высочайшем покровительстве. В 1904 году по его инициативе ходатайство было направлено в адрес самого императора. Николай II ответил согласием и 11 ноября 1904 года утвердил соответствующее положение, Тамбовская комиссия стала первой из числа ГУАК, принятых под императорское покровительство. Это укрепляло не только её престиж, но и материальную базу, поскольку высочайшие покровители могли обеспечить получение субсидий из казны. Измененились формы и содержания общих собраний, ставших значительно более официозными по своему характеру. Теперь большая часть времени уходила на служение молебнов, выражение верноподданнических чувств, составление приветственных и благодарственных посланий в адрес императора, заслушивание ответных телеграмм царя и т.д.

С самого начала деятельности Тамбовская комиссия, как и другие ГУАК, ощущала неопределенность своего правового положения в том виде, в котором оно было зафиксировано в «Положении» 1884 года. В этой связи уже на пятом заседании, 19 августа 1885 года, член комисии Н.А. Покровский предложил разработать её устав. Однако после состоявшегося обмена мнениями было решено не стеснять деятельность комиссии на этапе её становления «строгой и точной регламентацией». В соответствии с принятым постановлением вопрос об уставе на продолжительное время был оставлен. Вернулись к нему спустя пятнадцать лет. 22 января 1901 года годовое общее собрание признало жизненно необходимым для дальнейшего развития комиссии оформление основных принципов деятельности в виде уставного документа. 25 сентября 1908 года «Устав состоящей под высочайшим его императорского величества покровительством Тамбовской ученой архивной комиссии» был утвержден. В нем определялась подотчетность комиссии, источники её бюджета, круг обязанностей и права сотрудников, фиксировался порядок выбора действительных, почетных членов, должностных лиц и т.д. Утверждение устава способствовало более точному определению организационной структуры комиссии и конкретизации направлений ее деятельности. И хотя впоследствии далеко не все его статьи в точности соблюдались (например, порядок уплаты членских взносов), принятие устава способствовало упрочению положения комиссии.

В соответствии с уставом члены ТУАК должны были носить нагрудный знак. В 1908 году А.Н. Норцов обратился с ходатайством об утверждении знака, но получил отказ. В 1914 году было принято решение о повторном ходатайстве на предоставление членам ТУАК права ношения нагрудного знака. На этот раз прошение было удовлетворено: 16 февраля 1915 года Николай II подписал «Положение о нагрудном знаке Тамбовской ученой архивной комиссии двух степеней». Сумма, вносившаяся за право ношения знаков, была достаточно высока - 450 рублей за знак первой степени (для почетных членов) и 150 рублей — второй степени (для действительных членов).

Революции 1917 года коренным образом изменили жизнь ТУАК. Она не прекратила своей деятельности. Однако в 1918 году началось радикальное преобразование всех ученых архивных комиссий. 1 июня Советом народных комиссаров РСФСР был принят декрет «О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР». На основании этого закона создавался Единый государственный архивный фонд (ЕГАФ) и Главное управление архивным делом (Главархив), которое должно было осуществлять заведование государственным архивным фондом1.

Похожие диссертации на Становление и развитие провинциального краеведения в Росси во второй трети XIX - начале XX в. (на примере Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерний)

Становление и развитие кооперативного движения России в условиях социально-экономических реформ конца XIX - начала XX века : На примере восточных губернийПопов Сергей Юрьевич

Взаимодействие государственных учреждений и общественности в области сохранения и изучения историко-культурного наследия в Сибири : На примере Иркутской губернии XIX-начало XX вв.Смирнова Анна Валерьевна

Судебные учреждения российской провинции во второй половине XIX - начале XX веков : На примере Курской губернииЩедрина Юлия Владимировна

Налоги в России в конце XIX - начале XX веков : На примере Курской губернииКравцова Елена Сергеевна

Историко-краеведческая деятельность губернских статистических комитетов России во второй четверти XIX - начале XX века (На примере Пензенской губернии) Старчикова Наталия Евгеньевна

Городское самоуправление провинциальной России в конце XIX - начале XX вв. : на примере Курской губернииСергиенко Марина Александровна

Городское хозяйство российской провинции во второй половине XIX - начале XX вв. : на примере Курской губернииСидоров Алексей Дмитриевич

Исторический опыт осуществления казенной винной монополии в России конца XIX - начала XX веков : на примере Курской губернииПашков Евгений Викторович

Деятельность государственных и общественных организаций Российской империи по созданию системы социальной и медицинской помощи людям, страдающим заболеваниями органов зрения и слуха: на примере Томской губернии второй половины XIX - начала XX вековМорозова, Ирина Ивановна

Церковно-приходские школы в системе начального народного образования в России в XIX - начале XX века : на примере Ставропольской губернииПрокопенко, Раиса Георгиевна