Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема Бессарабии в советской внешней политике 1917-1940 гг 30
1.1. Переход Бессарабии под румынскую юрисдикцию и отношения СССР с Румынией накануне советско-германского сближения 1939 года 30
1.2. Бессарабский вопрос в контексте англо-франко-советских переговоров и советско-германских соглашений (августа 1939 года) 46
1.3. Бессарабский вопрос в лабиринтах европейской и балканской дипломатии (сентябрь 1939-июнь 1940 года) 67
Глава 2. Включение Бессарабии и Северной Буковины в состав СССР 89
2.1. Планирование и подготовка советской военной операции по возвраще нию Бессарабии 89
2.2. Дипломатическое решение бессарабского вопроса в июне 1940 года 108
2.3. Вступление Красной Армии в Бессарабию и Северную Буковину 123
Глава 3. Последствия решения Советским Союзом бессарабского вопроса 142
3.1. Второй Венский арбитраж и позиция по трансильванскому вопросу (июль - ноябрь 1940 года) 142
3.2. Берлинские переговоры и их влияние на советско-германские и советско-румынские отношения (ноябрь 1940 - июнь 1941 года) 161
Заключение 183
Список источников и использованной литературы 188
- Переход Бессарабии под румынскую юрисдикцию и отношения СССР с Румынией накануне советско-германского сближения 1939 года
- Планирование и подготовка советской военной операции по возвраще нию Бессарабии
- Второй Венский арбитраж и позиция по трансильванскому вопросу (июль - ноябрь 1940 года)
Введение к работе
За шесть минувших после Победы десятилетий о Великой Отечественной войне и ее предыстории написана огромная и разнообразная литература. Многое из истории войны и ее подоплеки по-прежнему находится в центре общественного внимания, продолжает оставаться предметом острых дискуссий. Достаточно сказать, что каждую неделю, по данным британской национальной библиографии, только на английском языке публикуется больше 10 серьезных работ по истории Второй мировой войны. И это не удивительно. В последние годы ученые и публицисты получили возможность широко и всесторонне обсуждать весь сложнейший комплекс военно-исторической проблематики и постепенно устранять оставшиеся с прежних времен пробелы в изучении как собственно истории Великой Отечественной войны, так и событий непосредственно ей предшествовавших. К тому же введение в научный оборот новых, ранее недоступных или невостребованных документов, позволяет пересмотреть некоторые устоявшиеся трактовки и оценки и обратиться к проблемам, прежде выпадавших из поля зрения исследователей. В числе таких проблем - бессарабский аспект советско-германских отношений 1939-1941 гг.
Бессарабская проблема, тем не менее, нуждается в обстоятельном и непредвзятом исследовании, без чего наши представления о преддверии Великой Отечественной войны будут оставаться неполными. С момента ее обозначения в августовском секретном протоколе и вплоть до нападения Германии на СССР поднятая проблема и вся совокупность вопросов, оказавшихся с ней связанных, являлась предметом интенсивного советско-германского диалога. Важной чертой двусторонних контактов явилась подготовка к силовому решению бессарабской проблемы. До настоящего времени в отечественной литературе практически не публиковались материалы по данному сюжету. Боевых действий удалось избежать. Тем не менее, намеченная операция не
осталась без последствий. Советские действия в решении проблемы взорвали кажущееся спокойствие балканского региона. Вспыхнувшие конфликты обострили противоречия в советско-германских отношениях. Сложившаяся цепочка взаимных претензий оборвалась с началом восточной кампании вермахта.
Другим важным доводом в пользу изучения бессарабского сюжета советско-германских отношений 1939-1941 гг. является то, что двусторонние договоренности используются сопредельными с Россией странами как основание для выдвижения ей политических претензий. В Прибалтике не смолкают разговоры об ответственности России за оккупацию республик в 1940 г. В Польше не могут забыть катынских событий, в результате которых были расстреляны тысячи польских офицеров. В Румынии крушение СССР привело к появлению работ, в которых поднимался вопрос о возвращении Бесарабии. К середине 1990-х гг. разговоры по данному поводу прекратились, но не исчезли. На национальных торжествах по-прежнему вспоминают о государстве, границы которого в недавнем прошлом упирались в днестровские берега. Это обстоятельство придает работе по дипломатической предыстории Великой Отечественной войны не только научное, но и важное практическое значение.
История бессарабского вопроса в контексте советско-германских соглашений 1939-1941 гг. получила определенное рассмотрение в исторической литературе. Работ, предметом изучения которых являлись замыслы и действия сталинского руководства по данной проблеме, не так уж много. Советские историки по идеологическим и политическим соображениям были скованы в исследовании советско-германских соглашений. Оценки двусторонних отношений не распространялись дальше того взгляда на договор о ненападении, который был дан в выступлении Сталина 3 июля 1941 г. Тогда он заявил о том, что благодаря «пакту о ненападении, мы обеспечили нашей стране мир на протяжении двух лет и возможность подготовки своих сил для отпора, ее-
ли бы Германия рискнула бы напасть на нашу страну вопреки договору. Это определенный выигрыш для нас и проигрыш для Германии»1. Данная точка зрения на долгие десятилетия стала для отечественных исследователей официальной. Идеологический диктат со стороны правящей верхушки, преследование инакомыслия, слепой фанатизм и обыкновенный человеческий страх в 1940-70-е гг. мешали объективному изучению советско-германских отношений.
1947 г. ознаменовался выходом в свет нескольких одноименных работ И.И. Анисимова, А.А. Крутикова и И.М. Минца. Все они затрагивали довоенный период советской истории и, в частности, внешнюю политику сталинского руководства. Договор о ненападении трактовался историками как «выиг-рыш» СССР, позволивший добиться расширения оборонных мероприятий . «Железный занавес», опустившийся в годы «холодной войны», на долгие годы лишил отечественных исследователей возможности изучать советско-германские отношения накануне Великой Отечественной войны. Прологом к данному запрету послужил Нюрнбергский процесс. В марте 1946 г. по инициативе защитника Гесса доктора Зайдля тема советско-германских секретных протоколов впервые прозвучала на процессе. Советское руководство дало указание главному обвинителю от СССР Руденко принять меры к недопущению обсуждения подобной проблемы. По негласному соглашению с западными союзниками вопрос о протоколах был тотчас же свернут. Акция Зайдля была объявлена трибуналом «провокацией», а протоколы - «фальшивкой»3.
1 Цит. по: Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1946. С.
11-12.
2 См.: Анисимов И.И. Великая Отечественная война Советского Союза. М, 1947. С. 13-
15, 25-26; Крутиков А.А. Великая Отечественная война Советского Союза. М., 1947. С. 11,
17, 22; Минц И.М. Великая Отечественная война Советского Союза. М., 1947. С. 45,47.
3 Анисимова Т.М. Военно-политические отношения между СССР и Германией в 1922 -
1941 гг. // Военно-исторический журнал. 2004. № П. С. 30.
Тем временем в апреле 1946 г. советские оригиналы секретных протоколов были изъяты из архивов МИД СССР и переданы в личный архив В.М. Молотова. 30 октября 1952 г. они поступили в архив ЦК КПСС (Центральный партийный архив Института Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина при ЦК КПСС), что надолго лишило отечественных исследователей возможности их изучения. Только в 1993 г. оригиналы протоколов были обнаружены историками среди секретных папок архива бывших генеральных секретарей ЦК КПСС4.
В 1948 г. была опубликована брошюра «Фальсификаторы истории. Историческая справка». Редактировал брошюру Сталин, а писали ее Вышинский со своими помощниками Хвостовым и Сахаровым. Авторы, стремясь оправдать расширение советских границ на запад за 1939-1941 гг., выдвинули концепцию так называемого «восточного фронта». По их мнению, договор о ненападении позволил СССР раздвинуть свои границы далеко на запад и преградить путь беспрепятственному продвижению немецкой агрессии на восток3.
Смерть Сталина и первые мероприятия советского руководства по десталинизации общества в 1953-56 гг. открыли новый этап в развитии отечественной историографии. Однако новые веяния практически не затронули проблем предвоенных советско-германских отношений. В начале 1960-х гг. был опубликован многотомник по истории Великой Отечественной войне. В нем большое внимание было уделено советской внешней политики в 1939-1941 гг. Однако многие ключевые сюжеты советско-германских отношений того времени авторами не были рассмотрены6. Секретные протоколы по-прежнему оставались не доступны для отечественных историков. Постанов-
4 См.: Советско-германские соглашения 1939-1941 гг. из бывшего архива ЦК КПСС //
Новая и новейшая история. 1993. № 5. С.3-22.
5 См.: Фальсификаторы истории. Историческая справка. М, 1948.
6 См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. М.,
1963. Т. 1.
лением ЦК КПСС от 2 июля 1956 г. «Об организации систематического издания дипломатических документов» еще более был ограничен доступ к архивам МИДа. С разрешения ЦК работники МИДа знакомились с материалами за 1923-1933 гг7.
Важными событиями второй половины 1960 - первой половины 80-х гг. были создание в 1966 г. Института военной истории Министерства обороны СССР - центра изучения комплексных проблем по военной истории; в 1973 г. - секторов истории Великой Отечественной войны в Институте истории АН СССР, истории Второй мировой войны - в Институте всеобщей истории АН СССР. Наиболее крупным изданием, посвященным войне, стала вышедшая в свет в 1973-82-х гг. 12 томная «История Второй мировой войны 1939— 1945 годов» (1-8 тома под редакцией А.А. Гречко, а 9-12 тома - Д.Ф. Устинова). Д.А. Волкогонов, Н.Г. Павленко, A.M. Самсонов и другие видные специалисты от участия в работе над сборником были отстранены как неугодные начальству. В многотомник был включен специально отобранный материал, который не нарушал принятой в те годы концепции войны. Официальная советская пропаганда между тем представила это издание как непреложную истину. Фактически же оно остановило развитие отечественной историографии.
21 февраля 1974 г. секретариат ЦК КПСС согласился с предложением общего отдела ЦК партии о том, чтобы «в дальнейшем не допускать работников аппарата МИДа в ЦК КПСС, а по просьбе МИДа подбирать необходимые документы и просматривать их там же, в отделе, и с разрешения ЦК КПСС посылать в МИД». Данная директива в еще большей степени законсервировала документы 1939-1941 гг. В условиях усилившегося партийного контроля советские историки в своих работах по истории сталинской дипломатии
7 Анисгшова Т.М. Указ. соч. С. 30.
по-прежнему писали о том, о чем и их предшественники . Значительных результатов советские историки достигли в изучении германской внешней политики, ее сателлитов и союзников. В 1960-70-х гг. Большое внимание истории румынской дипломатии уделили А.А. Язькова, Н.И. Чемпалов Н.И. Лебедев, Н.И: Ожиганов и А.А. Шевяков9. Советско-румынский диалог за 1939-1941 гг. рассматривались ими фрагментарно. Создать целостную картину двусторонних отношений попытались молдавские историки Б.М. Колкер и И.Э. Левит10. Значительное внимание исследователи уделили бессарабскому вопросу. Однако поднятый ими материал рассматривался за рамками советско-германских отношений. Тем не менее, на сегодняшний момент их монография остается единственной крупной работой по истории советско-румынских отношений 1939-1941 гг. Отдельные сюжеты двусторонних отношений, в которых так или иначе фигурировал бессарабский вопрос, получили отражение в общих работах по истории советской и румынской дипломатии11.
См.: Фомин В.Ф. Германия во Второй мировой войне (сентябрь 1939 - июнь 1941 гг.). М., 1972; Сиполс В.Я. Дипломатическая борьба накануне Второй мировой войны 1936 -
1939 гг. М., 1978; Севастьянов П.Г. Перед великим испытанием 1939 - 1941 гг. М, 1980;
Овсяный ИМ. Последние недели мира. М., 1981; Максимычев Ф.В. Дипломатия мира про
тив дипломатии войны. Советско-германские отношения 1933 - 1939 гг. М., 1981.
9 См.: Язькова А.А. Румыния накануне Второй мировой войны (1936 - 1939 гг.). М.,
1963; Чемпалов Н.И. Дипломатическая подготовка к установлению экономического и во
енно-политического господства германского империализма на Балканах (май — сентябрь
1940 года) // Международные отношения в новейшее время. Свердловск, 1966. Вып.2. С.
48-94; Он же. Завершение оккупации Румынии немецко-фашистскими войсками (январь -
март 1941 года) // Свердловск, 1968. Вып. 6. С. 46-63; Ожиганов Н.И. Установление гер
манского контроля над дунайским судоходством (апрель - декабрь 1940 г.) // Там же.
Вып. 6. С.156-171; Лебедев Н.И. «Железная гвардия». Кароль II и Гитлер. (Из истории ру
мынского фашизма, монархии и ее политики). М., 1968; Шевяков А.А. Экономическая и
военно-политическая агрессия германского империализма в Румынии. Кишинев, 1966; Он
же. Советско-румынские отношения и проблема европейской безопасности (1932 - 1939
гг.). Кишинев, 1977.
10 См.: Колкер Б.М., Левит И.Э. Внешняя политика Румынии и румыно-советские от
ношения (сентябрь 1939 - июнь 1941 г.). М., 1972; Левит И.Э. Участие фашистской Ру
мынии в агрессии против СССР. М., 1981;
11 См.: История дипломатии. М., 1965. Т.З; История внешней политики СССР (1917 -
1945 гг.). М, 1966. Ч. 1.; История международных отношений и внешней политики СССР
(1917 - 1939 гг.). М., 1967. Т. 3.
В то же время значительная работа по изучению Второй мировой войны была проделана в германской историографии. Заслуживает упоминания третий том фундаментального исследования о войне, в котором ведущими работниками Военно-исторических исследований бундесвера Г. Шрайбером, Б. Штегельманом и Д. Форелем на базе источников МИДа фашистской Германии была рассмотрена балканская стратегия германского и итальянского руководства. Советской политике в регионе не было уделено пристального внимания .
Вторая половина 1980 - начало 90-х гг. положила начало коренному перелому в изучении проблематики советско-германских отношений 1939-1941 гг. Значительные изменения, произошедшие в общественно-политической жизни государства, явились мощным импульсом к данному процессу. Одним из основных направлений в деятельности отечественных исследователей в этот период стал пересмотр историографии Второй мировой войны: от общей концепции до трактовки отдельных событий. Главные проблемы, вынесенные на обсуждение двусторонних отношений: Оценка советско-германских договоров о ненападении 23 августа, «О дружбе и границе» за 28 сентября 1939 г., наличие секретных протоколов к данным договорам. В 1987 г. известная эстонская газета «Рахва Хяэль» впервые в Советском Союзе опубликовала секретный протокол и комментарий к нему. Авторы статьи объявили советско-германское сближение «сговором», который подготовило сталинское руководство13. Между тем документы, подписанные за период с 15 августа по 3 сентября 1939 г. без каких-либо комментариев были впервые опубликованы на страницах советской печати в 1989 г. по копиям немецких документов14.
См.: Der Mittelraum und Sudosteuropa. Von der non «belligeransza». Italiens bis zum Kriegseintritt der Vereinigten Staaten II Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 3. Stuttgart, 1984. Bd. 3.
13 Анисимова T.M. Указ. соч. С. 31.
14 См.: Международная жизнь. 1989. № 9. С. 90-123.
На рубеже 1980-90-х гг. глубокий и подробный анализ советско-германских отношений 1939-1941 гг. прозвучал в работах Р.А. Медведева, Г.Л. Розанова и Н.В. Загладина и М.И. Семиряги. Значительное внимание историки уделили секретным протоколам. Наряду с положительными последствиями достигнутых соглашений исследователи отметили и их негативные результаты, которые привели к значительному усилению германского вермахта, расширению и усилению фашистской коалиции, притуплению бдительности в отношении агрессора. По их мнению, улучшение отношений с немецким руководством фактически превратило советских лидеров в «заложника» германских интересов. За допущенный «просчет», говорят они, советскому народу пришлось расплачиваться миллионами жизней в 1941-1945 гг15.
В 1990-х гг. были защищены кандидатские диссертации С.З. Случа, М. И. Мельтюхова и В.А. Невежина, которые писали о том, что секретный протокол был инициативой Советского Союза и уступкой со стороны Германии. По их мнению, целью советско-германского договора о ненападении было обеспечить влияние СССР в Восточной Европе, а без секретного протокола этого было сделать нельзя16. М.И. Мельтюхов считает, что сближение с германским руководством явилось «крупной сталинской победой», позволившей приступить к возвращению утраченных имперских позиций17. Между тем другой точки зрения придерживались М.А. Гареев В.Я. Сиполс и Д.А.
13 См.: Медведев Р.А. Дипломатические просчеты Сталина. 1939 - 1941 гг. // Новая и новейшая история. 1989. № 4-5. С. 23-37; Розанов Г.Л. Сталин. Гитлер. Очерк советско-германских дипломатических отношений 1939 - 1941 гг. М., 1991; Загладим Н.В. История успехов и неудач советской внешней политики 1917-1991 гг. М., 1991; Семиряга М.И. Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941 гг. М., 1992.
16 См.: Случ С.З. Советско-германские отношения в 1918 - 1941 гг. Мотивы и последствия внешнеполитических решений. Дисс.канд. ист. наук. М., 1995; Мельтюхов М.И. Современная отечественная историография предыстории Великой Отечественной войны. (1990 - 1995 гг.). Дисс.канд. ист. наук. М, 1996; НевежинВ.А. Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии «священных боев» 1939 - 1941 гг. Дисс.канд. ист. наук. М., 1997.
См.: Мельтюхов М.И. Современная отечественная историография предыстории Великой Отечественной войны. (1990- 1995 гг.)...С. 13.
Волкогонов, которые полагают, что имперские амбиции не были движущими мотивами советской внешней политики. По мнению авторов, секретные протоколы послужили преградой для продвижения нацистской агрессии на вос-
Большое внимание ключевым проблемам советско-германского сближения уделено на страницах германской историографии. Для И. Феста, В. Хоффера, Д. Брахора и Ф. Фабри, германо-советские договоренности явились «беспринципными договорами». По их мнению, сталинское руководство не было заинтересовано в сдерживании немецкой агрессии. Сближение с рейхом открывало для советской стороны дорогу к поглощению ближайших западных соседей19. Советские историки в своих работах подвергали эти взгляды резкой, жесткой критике. Достаточно вспомнить публикации таких историков, как В.Я. Сиполса, Ф.Т. Фомина, В.Ф. Максимычева и П.Г. Севостьянова. Из последних работ немецких историков заслуживают упоминания монографии И. Фляйшхауэр и К. Эрдмана, которые считают, что инициатива сближения принадлежала немецкой стороне. Для И. Фляйшхауэра и К. Эрдмана, пространные формулировки, содержащиеся в секретном протоколе, явились «вынужденной уступкой» советской стороны. По их мнению, на появление данных соглашений повлияла перспектива повторения «мюнхенских соглашений»20.
См.: ГареевМ.А. Неоднозначные страницы войны. М., 1995. С. 16, 21-22, 28, 101-102; Сиполс В.Я. Тайны дипломатические. Канун Великой Отечественной войны. 1939 - 1941 гг. М., 1997. С. 129-148; Волкогонов ДА. Сталин. М, 1997. Кн. 2. С.11-34, 41-47.
19 См.: Hqffer W. Das Diktatur von Hitlers 1933 - 1945. Dusseldorf, 1971. S. 208-210;
BrahorD. Das Krisis von der Europa 1917 - 1945. Frankfurt-am-Maine, 1976. S. 186-187; Fest
I. Adolf Hitler. Frankfurt-am-Maine, 1979. S. 809-810; Пер. на русский: Фест И. Адольф
Гитлер. Пермь, 1993. Кн. 3. С. 46-47; Fabry PhW. Der Hitler-Stalin Pakt 1939 - 1941. Ein
Beitrag zur Methode sowietischen Aussenpolitik. Darmstadt, 2002. S.79-83.
20 См.: Fleischauer I. Der Hitler-Stalin Pakt. 1938 - 1939. Stuttgart, 1990. S. 354-355; Пер.
на русский: Фляйгихауер И. Пакт Гитлера-Сталина и инициатива германской дипломатии
1938 - 1939 гг. М., 1991. С. 387; Erdman К. Der Zeit der zwei Weltkrieg 1939 - 1945.
Stuttgart, 1997. S. 487
Пристальное внимание в отечественной историографии было уделено тому, как советское руководство добивалось реализации секретного протокола по польскому и балтийскому вопросам. В этом плане исследователями была проделана большая работа. Однако бессарабскому вопросу не «повезло»: в отечественной литературе многие сюжеты, связанные с данной проблемой рассмотрены не были. В их числе и попытка ее силового решения. М.И. Мельтюхов был практически первым, кто, используя рассекреченные архивные материалы, уделил определенное внимание подготовке бессарабской кампании Красной Армии. Им были приведены данные о численности советских и румынских войск, раскрыты замыслы каждой стороны21. Как известно, серьезных боевых действий не последовало. Советскому руководству удалось привлечь германское и итальянское правительства к дипломатическому решению проблемы. Под давлением сторон Советскому Союзу были переданы Бессарабия и Северная Буковина. Переговоры по данному поводу отражены в публикациях А.В. Роговина, В.Я. Сиполса и В.Э. Мо-лодякова22.
Подробности балканской стратегии советского руководства содержатся в монографии израильского историка Г. Городецкого. По его мнению, решение бессарабского вопроса явилось первой попыткой сталинского руководства «проломить ворота к балканскому региону». Г. Городецкий полагает, что действия советской стороны не были продиктованы чрезмерными аппетитами, как утверждают некоторые его коллеги. Москва стремилась обезопасить свои черноморские рубежи, которые были достаточно уязвимы из-за уклон-чивой политики большинства балканских государств . Создавшаяся ситуация благоприятствовала осуществлению сталинских замыслов. Под влиянием
См.: Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. М., 2000. С. 218-220. 22 См.: Сиполс В.Я. Тайны дипломатические... С. 234-239; Молодяков В.Э. Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио. М., 2004; С. 260-265 Роговин А.В. Конец означает начало // http // trst. narod. га.
См.: Городецкий Г. Роковой самообман. Сталин и нападение Германии на Советский Союз. М, 1999.
бессарабской акции аналогичные претензии к румынскому руководству выдвинуло хортистское и болгарское правительства. Проблема венгеро-румынских отношений получила отражение и в публикациях Б. Желецки и А.И. Пушкаша, которые полагают, что сталинское руководство рассчитывало использовать сложившуюся ситуацию для того, чтобы создать трудности для германской дипломатии, поссорив ее с возможными сателлитами и союзниками24. Однако использованные ими документы не позволяют понять, как советская дипломатия собиралась добиться решения данной задачи. История конфликта была рассмотрена историками без учета международной ситуации.
Пристальное внимание венгеро-румынскому конфликту уделили Т.А. По-кивайлова, Т.М. Исламов и В.К. Волков. Большое значение для венгерских лидеров играла позиция СССР. Поднятые историками документы свидетельствуют о попытках венгерской стороны добиться поддержки советского руководства. Действия германского правительства в сложившейся ситуации были продиктованы стремлением не допустить вооруженного столкновения и тем самым сохранить недругов в качестве своих будущих сателлитов. Проблема Трансильвании была решена без участия советского руководства. Берлину удалось навязать участникам конфликта решения арбитража, которые сопровождались гарантиями целостности указанных ими границ23. Балкан-
См.: Желецки Б. Втягивание Венгрии в орбиту германской политики и позиция венгерских политических сил (1939 - 1941 гг.) // Международные отношения и страны Центральной и Юго-Восточной Европы в начале Второй мировой войны (сентябрь 1939 г. -август 1940 г.). М., 1991. С. 87-93; Пушкаш А.И. Венгрия и ее балканские соседи // Международные отношения и страны Центральной и Юго-Восточной Европы в период фашистской агрессии на Балканах и подготовки нападения на СССР (сентябрь 1940 - июнь 1941 г.). М., 1992. С. 78-91.
См.: Покивайлова Т.А. К истории второго Венского арбитража // Международные отношения и страны Центральной и Юго-Восточной Европы в начале Второй мировой войны... С. 63-77; Исламов Т.М. Венгеро-румынский конфликт и позиция Москвы // Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. 1939 - 1941 гг. М., 1999. С. 361-383; Исламов Т.М., Покивайлова Т.А. Венгеро-румынский конфликт и советская дипломатия 1940 - 1941 гг. // Война и политика. 1939 - 1941 гг. М., 1999. С. 457-470; Волков В.К. Балканские во-
ские проблемы в истории советско-германских отношений получили широкое отражение в зарубежной историографии. Германские историки К.К. Хильгрубер и Л. Вайнберг утверждали, что решения арбитража перекрыли сталинской дипломатии дорогу к балканскому региону26. С другой стороны, К. Кирхмайер, К. Кристоф и Ю. Эльверт полагают, что венские события вы-били у советской стороны предлог для обсуждения балканских вопросов . В то же время значительный интерес к балканским событиям уделили и американские историки Г. Вайнбург и Э.Л. Прейсен. Авторы считают, что немецкие гарантии румынских и венгерских границ были продиктованы опасения-ми того, что Советский Союз вторгнется на Балканы . Эту версию в одной из коллективных работ предлагал и ряд известных французских исследовате-
Крупнейшим событием в советско-германских отношениях явились берлинские переговоры сторон в ноябре 1940 г. В 1991 г. В журнале «Международная жизнь» с немецких копий политическим обозревателем журнала «Новое время» Л.А. Безыменским и третьим секретарем историко-дипломатического управления МИД СССР С.А. Горловым были опубликованы документы ноябрьских переговоров. С текстом записей бесед авторы опубликовали телеграммы из Архива внешней политики СССР, которыми
просы...СССР и Германия в 1940 году // Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. 1939-1941гг... С. 255-257.
26 См.: Hilgruber A. Hitler. Konig Carol II und Marschal Antonescu. Wiesbaden, 1954.
S.213. 215-217 Weinberg L.K.. Deutschland und Sowietischen Union 1939 - 1941. Leiden,
1963. S.256-258; Knoller W. Die Determinanten und Strukturen der sowietischen Politik 1939 -
1941. Berlin, 1999. S. 192-193, 199-201, 203-204.
27 См.: Kirhmaier K. Krieg und Friden. Geschichte der deutsch-sowietischen Beziehungen
1939 - 1941. Vorgang Unternemen «Barbarossa». Munchen, 1990. S. 458-463; Elvert J. Mit-
teleuropa. Deutsche Plane zur europeschen Neuordnung (1918 - 1945). Stutgart, 1999. S. 603-
605, 678-681; Cristqf F. Befridung im Donauraum: Der Zweite Wiener Schvedspruch und die
deutsch-sowietischen diplomatischen Bezieungen (1939 - 1941). Franrfurt-am-Mein, 1998. S.
258-260.
28 См.: Weinburg G. Germany and the Soviet Union 1939-1941. Leiden, 1974 Preisen E.L.
Germany and the Balkans 1940 - 1941II The journal of modem history. 1984. № 4-5. P. 36-49.
29 См.: Les fionthes europenes de Г URSS 1917-1941. Sovis la direction de J.B. Durossele.
Paris. 1987.
обменивались Сталин и Молотов во время пребывания последнего в немецкой столице. К ним прилагался и небольшой комментарий международной ситуации, сложившейся концу 1940 г. По мнению его составителей, нацистская верхушка рассчитывала использовать намеченные переговоры для маскировки начавшихся приготовлений будущей восточной («русской») кампа-
30 НИИ .
В 1995 г. Л.А. Безыменский впервые ввел в научный оборот «Некоторые директивы к берлинской поездке», которые были обнаружены им в президентском архиве. Документ свидетельствует, что к переговорам сталинское руководство подготовило комплекс вопросов, в котором большое внимание отводилось обсуждению проблемы румынской границы31. В 1998 г. данный материал с соответствующими комментариями был опубликован Министерством иностранных дел Российской Федерации в 23 томе серийного издания «Документы внешней политики СССР». Документ позволил ряду исследователей утверждать о том, что для советского руководства ноябрьские контакты должны были послужить «предлогом» к обновлению секретного протоко-ла32.
М.И. Мельтюхов и В.Э. Молодяков справедливо отмечают, что «сталинское руководство не считало решения арбитража препятствием для продолжения прерванного диалога». Советские лидеры отказывались считаться с тем, что венские решения являются поражением их балканской политики.33. П.Г. Савостьянов, В.Я Сиполс, В.К. Волков и B.C. Лавров полагают, что советское руководство рассчитывало использовать ноябрьские контакты для того, чтобы втянуть немецких коллег в длительные переговоры и тем самым
30 См.: Безыменский Л.А., Горлов С.А. Накануне. Переговоры Молотова в Берлине в но
ябре 1940 года//Международная жизнь. 1991. № 6. С. 101-111.
31 См.: Безыменский Л.А. Визит В.М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 года в свете но
вых документов //Новая и новейшая история. 1995. № 5. С. 125-133.
32 См.: Мельтюхов М.И Упущенный шанс Сталина...С.275-280, 497-499; Молодяков
В.Э. Указ. соч. С. 317-319.
33 См.: Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина... С. 275-2Ш, Молодяков В.Э. Указ.
соч. С. 317-329.
оттянуть нацистскую агрессию. Однако выдвинутые им претензии исключали возможности диалога. По мнению авторов, результаты берлинских переговоров не произвели на сталинское руководство отрезвляющего впечатления34.
В настоящий момент в отечественной литературе не уделяется пристального внимания политике стран Юго-Восточной Европы. В результате картина международных отношений за 1939-1941 гг. получается неточной и неполной. Работы В.К. Волкова и М.Д. Ерещенко, основанные на большом количестве германских и румынских источников, в значительной степени восполняют данный пробел по истории румынской дипломатии. Историки свидетельствуют, что негибкая политика румынского руководства послужила главной причиной обрушившихся на государство несчастий. Их неготовность к компромиссу с соседями привели к утрате значительных территорий. Произошедшие изменения взорвали внутреннее спокойствие государства. Под их влиянием в правительстве произошли кардинальные перестановки, в результате которых в кабинете министров утвердились немецкие ставлений-ки35.
Пристальное внимание румыно-советским отношениям за исследуемый период уделено в румынской исторической литературе. М. Опра, Г. Гольд-неберг и Г. Чоранеску сравнивали решение бессарабской проблемы с немецкими действиями в судетском вопросе. Для них советские действия яв-лялись актом агрессии . Аналогичную точку зрения предлагали Т. Жорже-
34 См.: Поездка В.М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 года. (Предисловие П.Г. Севастьянова) II Новая и новейшая история. 1993. № 5. С. 3-17; Сиполс В.Я. Еще раз о дипломатической дуэли в Берлине в ноябре 1940 года // Новая и новейшая история. 1996. № 3. С. 11-33; Лавров B.C. Что скрывалось за приглашением Молотова осенью 1940 года в Берлин // Новая и новейшая история. 2005. № 5. С. 3-27.
См.: Ерещенко М.Д. Румыния между Германией и Советским Союзом // Восточная Европа между Гитлером и Сталиным...С. 236-258; Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 2000. С. 37-49.
36 См.: Оргеа М. О etapa rodnica din istoria relatilor diplomatists romane-sovietice. Bucur-est, 1977; Cioranesku, G. Goldtnberg. Aspekts des relations russo-romanes. Retrospektive et orientations. Paris, 1983.
ску, Д. Альмас и Г. Саву . Из последних работ по бессарабской проблеме заслуживает упоминания коллективный труд румынских историков «Бессарабия и Северная Буковина за период с 26 июня по 3 июля 1940 года». Работа посвящена, главным образом, рассмотрению бессарабской кампании Красной Армии. В исследовании сделан особый акцент на тех происшествиях в ходе войсковой операции по установлению советского контроля над переданными территориями, которые привели к гибели советских и румынских военнослужащих. Вместе с тем большое внимание было уделено и политическим последствиям бессарабской акции. Советские действия в данном вопросе послужили «поводом» для территориальных претензий хортисткого правительства. Возникшая напряженность увенчалась решениями Венского арбитража, которые привели румынское руководство в фарватер гитлеровских интере-сов38.
Роковым для Румынии событиям посвятили свои работы А. Савву, Е. Кампус, и Д.А. Делетант. Авторы считают, что территориальные претензии румынских соседей не оставили королевскому правительству выбора. Причиной несчастий, обрушившихся на страну, историки считают секретный протокол. Осуждение германо-советских соглашений привело их к частичному оправданию участия Румынии в нападении Германии на СССР39. Важной вехой в утверждении этой точки зрения можно считать роман историка М. Преды «Бред», который с разрешения властей был опубликован в 1975 го-
См.: AlmasD., Georgescu G. Istoria Romaniei. Bucurest, 1982. P.273, 522; Dictonar Enci-clopedic Roman. Bucurest, 1984. Vol. 1. P. 308.
8 См.: Bessarabia und Nordului Bucowinen (26 Juni - 3 Juli 1940). Bucurest, 1999.
39 См.: Campuses K, Savu A. Dictatura regale (1938 - 1940). Bucurest, 1980. P. 457-459,
463-465; Deletant D.A. The Molotov-Ribbentrop Pact and the Consecguences for Bessarabies.
Same Considerations on the Human Rights implications II Revue Roman de History. Bucurest,
1991. Bd. 3-4. P. 233-234, 237-241.
40 См.: Виноградов В.H. История румынской историографии // Новая и новейшая исто
рия. 1992. № 5. С. 237.
Большое внимание советско-германским соглашениям по бессарабскому вопросу также было уделено на страницах современной молдавской историографии. Из последних публикаций по данной проблеме заслуживает упоминания работы В.И. Пасата и A.M. Лазарева41. В.И. Пасат в них на базе новейших молдавских и российских архивных материалов коснулся такого интересного, но малоизученного сюжета двусторонних договоренностей, как переселение немецких колонистов с территории Бессарабии и Северной Буковины42.
Подводя итоги историографическому обзору по рассматриваемой в диссертации теме, следует констатировать, что бессарабский аспект в советско-германских отношениях в предвоенные годы получил определенное рассмотрение в литературе. В центре внимания отечественных и зарубежных исследователей оказалась, прежде всего, проблематика августовского секретного протокола: причины, побудившие лидеров СССР и Германии пойти на его подписание, влияние заключенного соглашения на развитие ситуации в Европе, хотя в трактовке указанной проблематики по-прежнему сохраняются существенные различия. Наряду с всесторонним анализом собственно советско-германских договоренностей, историки немало сделали для изучения их практической реализации. Это в особенности касается польского, финляндского и прибалтийского сюжета. В значительно меньшей степени изучен бессарабский аспект в советско-германских отношениях за 1939-1941 гг.
Вне поля зрения ученых оказались вопросы взаимосвязи проблемы Бессарабии и отношений СССР в данном контексте не только с Германией, но и со странами балканского региона. Практически не изученной остается деятельность по подготовке и осуществлению военной операции по установлению
41 См.: Пасат В.И. Трудные страницы истории Молдавии. 1940 - 1950-е гг. М., 1994;
Лазарев AM. Я - молдаванин. Тирасполь, 1995.
42 См.: Пасат В.И. Эвакуация немецких колонистов с территории Бессарабии и Север
ной Буковнины в 1940 году // Отечественная история. 1997. № 2. С. 87-106.
советского контроля над территориями, потребованными у Румынии. Лишь фрагментарно рассмотрена последовавшая после переноса границы активизация действий Советского Союза в юго-восточной Европе, и усилия Германии воспрепятствовать советскому проникновению в балканский регион. Наконец, не выявлена роль советско-германских противоречий в указанном регионе в общем росте напряженности в отношениях двух стран к середине 1941 г.
В целом следует отметить, что проанализированная автором литература, и отечественная и зарубежная, не исчерпывает всего многообразия темы, избранной для диссертационного исследования. Она лишь создает необходимую историографическую основу для перехода к ее всестороннему изучению.
Целью настоящей диссертации является рассмотрение бессарабского аспекта в советско-германских отношениях в 1939-1941 гг. Для достижения указанной цели автором были поставлены следующие задачи:
определить место бессарабского вопроса в советско-румынских отношениях в 1920-30-е гг.;
выявить роль, место и специфику договоренностей по бессарабскому вопросу в советско-германских соглашениях за 1939-1941 гг.;
проанализировать подготовку и проведение Красной Армией операции по установлению контроля над Бессарабией и Северной Буковиной;
изучить особенности дипломатического решения бессарабской проблемы;
выявить влияние советских действий в данном вопросе на развитие балканских событий;
показать, как политические изменения в балканском регионе отразились на характере советско-германских отношений.
Хронологические рамки исследования охватывают период 1939-1941 гг., начиная с момента появления в советско-германских договоренностях упо-
минания Бессарабии и заканчивая нападением Германии на СССР. Для того чтобы выявить причины появления данной проблемы в советско-германских соглашениях, автор счел необходимым выйти за указанные хронологические рамки, уделив внимание бессарабскому вопросу в советско-румынских отношениях в 1917-1939 гг.
Объектом исследования являются советско-германские отношения 1939-1941 гг. Предметом исследования считается бессарабская проблема в контексте двусторонних отношений за рассматриваемый период.
Научная новизна исследования определяется, прежде всего, тем, что представленная работа является первой в отечественной историографии попыткой целостного рассмотрения бессарабского аспекта советско-германских отношений, начиная с момента обозначения Бессарабии в августовском секретном протоколе и вплоть до нападения Германии на СССР. Многие аспекты темы, представленные в диссертации, являются первым опытом их научной разработки. К ним следует отнести сюжеты, касающиеся места бессарабского вопроса в балканской и европейской дипломатии в начальный период Второй мировой войны, подготовки СССР военного решения этого вопроса, осуществления Красной Армией операции по установлению контроля над переданными территориями Бессарабии и Северной Буковины. Впервые в диссертации рассмотрены последствия решения бессарабского вопроса. В исследовании с привлечением ранее неиспользовавшихся документов была проанализирована позиция сталинского руководства по трансильванскому вопросу и по отношению к Венскому арбитражу как попытке германской дипломатии скомпенсировать усиление советского присутствия в дунайско-балканском регионе.
Практическая значимость. Полученные в ходе работы над темой исследования выводы могут быть использованы при написании обобщающих работ по отечественной и истории, при подготовке лекций и спецкурсов по про-
блемам международных отношений и военно-политической истории XX века.
Методологической основой диссертации стали два главных принципа исторического исследования - историзм и объективность, базирующиеся на необходимости комплексного анализа всей совокупности событий и явлений прошлого, всестороннем рассмотрении имеющихся документов и материалов. Это позволяет увидеть сущностное содержание интересующей нас проблемы и, в некоторой степени, преодолеть то субъективное восприятие событий, которое неизбежно складывается под влиянием общества и времени. Посторонние работы на данных принципах предполагает незаинтересованность автора в получении выводов определенной направленности, всестороннее и объективное изучение выбранного сюжета в пределах, определяемых источ-никовой базой представленного исследования. Среди общенаучных методов, использованных при написании исследования можно выделить - причинно-следственный метод, сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, метод системного анализа. Их применение позволило расширить представление о сталинской дипломатии за 1939 - 1941 гг. Благодаря данным методам, складывается целостная картина событий, где каждое явление рассматривается во взаимосвязи с другими ключевыми сюжетам данного периода.
Большое значение для изучения поднятой проблемы имели следующие различные по содержанию и происхождению источники: опубликованные документы, выступления государственных и общественных деятелей, мемуарная литература, архивные материалы и периодическая печать. Каждый вид названных источников представляет незаменимый материал по исследуемой тематике. До конца 1980 - начала 1990-х гг. подавляющее большинство архивных документов было совершенно недоступно для отечественных иссле-
дователей, а то немногое, что публиковалось , подвергалось тщательной селекции в соответствии с официальными установками властей, которые были впервые изложены в уже упомянутой брошюре: «Фальсификаторы истории. Историческая справка». Тем самым сложилась довольно парадоксальная ситуация: немало из того, что советское партийное руководство так настойчиво пыталось скрыть на протяжении десятилетий, уже было широко известно в зарубежной историографии благодаря германским архивам, которые с гибелью нацистского режима оказались в распоряжении западных союзников СССР.
Часть запрещенных к публикации в СССР документов впервые увидела свет в сборнике по истории германо-советских контактов, который был подготовлен американцами при помощи английских историков. Сборник «Наци-стско-советские отношения 1939-1941 гг.» был выпущен в 1947-48 гг. в пе-реводе на английский и немецкий языки . Материалы издания в дальнейшем были включены во французское серийное издание документов германской внешней политики за 1939-1941 гг45. В то же время были опубликованы и немецкие документы германо-советских дипломатических отношений46. Подавляющее большинство этих документов перекочевало в вильнюсское изда-
См.: СССР в борьбе за мир в канун Второй мировой войны. М., 1971; Документы и материалы кануна Второй мировой войны. М., 1981.
44 См.: Nazi-Soviet Relations 1939 - 1941. Deep of State New-York, 1947 - 1948; Die
deutsche-sowietischeBezieungen 1939- 1941. Munchen, 1948.
45 Документы и материалы о советско-германских отношениях с сентября 1939 г. по
июнь 1941 г. Telex, 1983; СССР - Германия 1939- 1941гг. Нью-Йорк - Париж, 1987-1989.
46 См.: Die Bezieungen zwischen Deutschland und der Sowjetunion 1939 - 1941. Dokumente
des Auswartiges Amtes. Tubingen, 1949; Akten zur deutschen auswartigen Politik 1918 - 1945.
Aus dem Archiv des Deutschen Auswartigen Amtes. Ser. D. (1937 - 1945). Bd. 6-12. Baden-
Baden, 1956-1969; KuhlR.. Der deutsche Faschismus in Quellen und Dokumenten. Koln, 1979;
Dokumente und Materialen aus der Vorgeschichte des Zweiten Weltkrieges. Bd. 1.2. Frankfurt-
am-Meine, 1985; Die Deutsch-sowjetische Geheimverbindungen August 1939 - Juni 1941.
Unveroffentlische diplomatische Depeschen zwischen Berlin und Moskau in Vorabend des
Zweiten Weltkrieges. Tubingen, 1988; Hitler-Stalin Pakt 1939. Das Ende Ostmitteleuropa?
Frankfurt-am-Meine, 1989.
ниє советско-германских отношений под редакцией Ю.М. Фельштинского . Затем материалы данных изданий были опубликованы в отечественном сборнике документов «Оглашению подлежит. СССР - Германия. 1939-1941
48 ГГ.» .
За то же время фрагменты советско-германских отношений были отражены в сборниках по истории английской дипломатии 1939-1945 гг. Составители названных сборников придерживались версии о том, что инициатива советско-германского сближения принадлежала сталинскому руководству . Однако немецкие публикации документов, на которые ссылаются авторы данных сборников , свидетельствуют о том, что инициатива улучшения отношений принадлежала германскому правительству. Немаловажной ошибкой названных изданий является то, что в них в большинстве случаев упоминается не о «разграничении интересов», а о разграничении сторонами «сфер влияния».
В начале 1990-х гг. материалы по истории советско-германских отношений 1939-1941 гг. появились и на страницах отечественных изданий. Из первых публикаций отдельного заслуживает внимания сборник «Год кризиса 1938— 1939»50. Здесь были впервые опубликованы 500 документов. Подавляющее большинство материалов принадлежит МИДу СССР. Это записи дипломатических бесед, указания и распоряжения НКИД СССР советским полпредам за рубежом, донесения, письма и дневники сотрудников отечественных и зарубежных дипломатических представительств. К сожалению, документы остальных центральных ведомств (генштаба, политбюро, разведки и различных
47 См.: СССР - Германия 1939 - 1941 гг. Вильнюс, 1989. Кн. 1 (апрель - октябрь 1939
г.). Кн. 2 (сентябрь 1939 - июнь 1941 г.).
48 См.: Оглашению подлежит. СССР - Германия. 1939-1941 гг. М, 1992.
49 См.: Documents of German Foreign Policy 1918 - 1945. From the Archives of the German
Foreign Office. Series D. 1937 - 1945. Vol. IV-XIII. London, 1948-1989; Documents Con
cerning German-Polnisch relations and the Outbreak of Hostilities between Greet Britain and
Germany on August and September 1939. London, 1939-1989.
50 См.: Год кризиса 1938 - 1939 гг. М, 1990. Кн. 1 (сентябрь 1938 - апрель 1939 г.). Кн.
2 (апрель - сентябрь 1939 г.).
партийных инстанций) опубликованы в недостаточном количестве. В результате картина внешнеполитической деятельности выглядит недостаточно четкой и полной. Тем не менее, знакомство с опубликованными материалами позволяет проследить за тем, как советское руководство использовало политическую ситуацию для постепенного улучшения советско-германских отношений.
Большое внимание исследователей привлекли к себе 22 и 23-й тома серийного издания «Документов внешней политики СССР»51. Хотя эти сборники и не раскрывают полностью все события, отражающие маневры сталинского руководства за 1939-1941 гг. они, тем не менее, содержат наиболее важные из них. В первую очередь, это касается тех вопросов, которые связаны с попытками советской стороны добиться реализации секретного протокола. Большое внимание в сборниках отведено зарубежным материалам. Однако если сравнивать отечественные и немецкие публикации документов , на которые ссылаются данные сборники, то следует отметить, что в российских изданиях были опущены некоторые ключевые моменты советско-германских отношений: в германском издании содержится 1725 документов, а в российском -627.
Большое количество немецких документов посвящены моментам сближения сторон в августе 1939 г. Они позволяют убедиться в том, что германская инициатива по улучшению двусторонних отношений встретила положительный отклик со стороны сталинского руководства уже на ранней стадии переговоров. С другой стороны, серьезным преимуществом отечественных публикаций является то, что по проблемам секретных протоколов в них приве-
51 См.: Документы внешней политики СССР (далее - ДВП.). (1 января - 31 декабря
1939 г.). М.., 1990. Т. 22. Кн. 2; Документы внешней политики (1 января - 31 октября 1940
г.). М„, 1992. Т. 23. Кн. 1. Ч. 1.; ДВП. М.., 1995. Т. 23. Кн. 1; Ч. 2. (1 ноября 1940 - 1 марта
1941 г.); ДВП. М, 1998. Т. 23. Кн. 2. Ч. 2. (1 марта - 22 июня 1941 г.).
52 См.: Auswartige deutsche Politik 1939 - 1941. Serie A (Januar - August 1939), B.
(September - Dezember 1939), C. (Januar - Dezember 1940), D. (Januar - Juni 1941). Baden -
Baden, 1978.
дены полные записи бесед, в то время как в немецком издании мы чаще всего имеем дело только с их краткими пересказами. Так, например, среди важных документов отсутствуют материалы, касающиеся переговоров сторон по бессарабскому вопросу. Ситуация меняется с последними месяцами советско-германского диалога, и уже в немецких документах приведен достаточно полный перечень советских зондажей по улучшению двусторонних отношений.
В зарубежных изданиях широко публикуются всевозможные входящие и исходящие докладные, записки, предложения и инструкции, которыми оперировали структуры различных министерств. В отечественных изданиях аналогичным материалам должного внимания не уделяется. В результате процесс «делания политики» остается неясным. Удачным исключением является сборник документов по истории советско-германских отношений за 1940— 1941 гг. Многие материалы были впервые переведены с немецкого языка. Целостную картину произошедших событий воссоздают архивы различных управлений германских министерств и советских наркоматов53. Помимо названных сборников большую помощь в изучении истории советско-румынских и советско-германских отношений оказали также материалы, опубликованные в 1992 г. молдавскими и румынскими исследователями54. Документы впервые позволили проследить за тем, как советское правительство готовилось к решению бессарабского вопроса силовыми методами. Поднятые авторами источники касаются директив, распоряжений и установок армейского начальства55. Документы сборника дополняют выдержки из материалов немецких и румынских архивов, которые на страницах кишинев-
" См.: 1941 год. М., 1999. Кн. 1 (июнь 1940 - март 1941 г.) и кн. 2 (март- август 1941 г.).
54 См.: Пакт Молотова-Риббентропа и его последствия для Бессарабии. Кишинев, 1992. Отдельные фрагменты бессарабской операции затрагивались в некоторых сборниках, опубликованных ранее. См.: Пограничные войска СССР 1939 - 1941 гг. М., 1970; Партийно-политическая работа в Красной Армии (июль 1929 - май 1941 г.). М., 1985.
ских журналов были опубликованы в 1992 г . Интересные сведения, касающиеся подготовки и проведения бессарабской кампании содержатся и в ряде недавно рассекреченных документов советской внешней разведки за 1939— 1941 гг.57.
Значительным событием в отечественной историографии явились публикации сотрудниками Института славяноведения и балканистики документов
по истории советско-румынских отношений за рассматриваемый период . Из трех сборников отдельного упоминания заслуживают документы двусторонних отношений 1917-1941 гг. Инициатива появления данного сборника принадлежала Министерствам иностранных дел России и Румынии. Опубликованные материалы представлены главным образом донесениями, отчетами, письмами и мемуарами советских, германских и румынских дипломатов. Документы позволяют проследить за важнейшими моментами советско-румынских отношений. Большое внимание в сборнике отведено бессарабскому вопросу. Подавляющее большинство документов опубликованы впер-
В заключении необходимо отметить и публикацию документов по венгеро-советским контактам за 1940-1946 гг. Издание осуществлено при помощи сотрудников Института славяноведения и балканистики60. Приведенные в издании материалы дополняют и дублируют сборник по истории советско-румынских отношений, позволяя проследить за тем, как сталинское руково-
28 июня 1940 года. Документы свидетельствуют // Мысль. 1991. № 1. С.1 7-28, 32. № 2. С. 13-23, № 3. С. 13-21.
См.: Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне. Документы и материалы. М., 1995. Кн. 1.4. 1. Накануне (ноябрь 1938 -декабрь 1940 г.). Кн.2 (январь- июнь 1941 г.).
См.: Виноградов В.Н., Ерещенко, М.Д. Семенова, Л.Е. Покивайлова. Бессарабия на перекрестке европейской дипломатии. М., 1996. С. 321-378; Из истории советско-румынских отношений. Документы российских архивов. М., 1998. С. 215-287; Советско-румынские отношения (1917 - 1941 гг.). М., 2000. Кн. 2. (1934 - 1941 гг.). С. 346-364.
59 Советско-румынские отношения... Кн. 2. С.254, 265-266, 278-279.
60 Венгеро-румынский конфликт. Трансильванский вопрос и позиция СССР. 1940 -
1946 гг. М., 2000.
дство отслеживало политические изменения в дунайском бассейне уже после решения бессарабского вопроса. До недавнего времени по политическим и коньюктурным соображениям в отечественной историографии не публиковались документы, посвященные участию советского руководства в решении проблемы северной румынской границы. Между тем зарубежные источники, рассказывавшие о вмешательстве германской дипломатии в венгеро-румынский конфликт, задолго до появления сборника подсказывали читателям причастность советской стороны к проблеме венгеро-румынской грани-це61.
Большинство документов в названном сборнике публикуется впервые. Прежде всего, это материалы, извлеченные из некогда секретных фондов секретариата наркомата иностранных дел (записи, отчеты и донесения советских полпредов и румынской, немецкой и венгерской столиц). К сожалению, материалы данного издания не позволяют проследить за механизмом принятия сталинским руководством важнейших решений по проблемам венгеро-советских отношений. Тем не менее, они позволяют создать картину событий, развернувшихся в балканском регионе в летние и осенние месяцы 1940 года.
Большую помощь в написании диссертации автору оказала работа с архивными материалами Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) и Российского государственного военного архива (РГВА). Большинство архивных источников вводится в научный оборот впервые. Материалы ГАРФ «Докладные комиссии по установлению новой советско-румынской границы» (Ф.7672) посвящены вопросам переселения с территории Бессарабии и Северной Буковины румын и этнических немцев. Документы РГАСПИ «Заседаний Политбюро» (Ф.17 и 494) позволяют проследить за
61 См.: Maguar orszad es a masodik vilaghaboru. Budapest, 1961. P. 237-241, 249-253; Allianz Hitler-Horty-Mussolini. Dokumente zur ungarischen Aussenpolitik (1933 - 1944). Budapest, 1966. P. 253-268.
тем, как советское руководство принимало важнейшие решения по внешней политике. Большое внимание в документах отводиться ключевым моментам советско-германских отношений. Материалы данного архива, касающиеся резолюций и воззваний румынской и венгерской компартии (Ф. 285 и 286), дополняют представления о замыслах сталинской политики в балканском регионе.
Интерес для историка представляют и материалы РГВА. «Трофейные документы министерства иностранных дел Третьего рейха» (Ф. 1357). Подавляющее большинство проработанного материала составляют фрагменты донесений германских дипломатов и ведущих журналистов о состоянии и перспективах развития германо-советских отношений за 1939-1941 гг. Фонды архива, посвященные Одесскому и Киевскому особому военным округам (9, 29, 25880, 25885, 3193, 31779 и 35084) рассказывают об «освобождении» Красной Армией Бессарабии и Северной Буковины. Архивные материалы свидетельствуют, что военный фактор в политике советского руководства был весомым аргументом, который в 1939-1940 гг._ заставлял германское правительство считаться с советскими интересами в балкано-дунайском регионе.
Наряду с архивными материалами большое значение для изучения избранной темы имели фрагменты воспоминаний, дневников военных, дипломатов, политических и общественных деятелей: Й. Геббельса, Ф. Гальдера,
B. Кейтеля, К. Деница, Й. Риббентропа, Э. Вайцзеккера, У. Черчилля, В.М.
Молотова, B.C. Вишневского, В.М. Бережкова и Г.К. Жукова . Они позво-
См.: Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне против СССР. М, 1999.
C. 214-229; Геббельс Й. Дневники (август 1940 - август 1941 г.). М., 2004; Галъдер Ф. Во
енный дневник (1939 - 1942 гг.). М, 1968. Кн. 1 (1939 - 1940 гг.). Кн. 2 (1940 - 1941 гг.);
В. Кейтелъ. 12 ступенек на эшафот. Воспоминания, письма и документы начальника шта
ба Верховного главнокомандования вермахта. Ростов-на-Дону, 2000; Риббентроп И. Ме
жду Лондоном и Москвой. Воспоминания и последние записи. М., 1995; Дениц К. Десять
лет и двадцать дней. М., 2005; Waizsackker-Papiere 1939 - 1950. Frankfurt-am-Meine, 1974;
Черчилль У. Вторая мировая война. М., 1992. Кн. 1 и 2; Чуев Ф.И. Сто сорок бесед с Мо
лотовым. М., 1991; Вишневский B.C. «...Сами перейдем в наступление». Из дневников
лили уточнить задачи и цели советского и германского правительств в решающие моменты их двусторонних отношений. Это самый интересный и в то же время наиболее тенденциозный вид источников, в котором отражается личное восприятие автора. Использование мемуаров и дневников убеждает исследователя в необходимости учитывать время, место и мотивы их появления.
Круг источников замыкают публикации ведущих советских, румынских и германских газет. Это: советские - «Правда», «Известия», румынские «Courentul», «Romanija» и немецкие - «Deutsche Algemeine Zeitung», «Volkischer Beobachter». Значительный интерес для исследователя представляет также печатный орган гитлеровского министерства иностранных дел «Deutsche politisch-diplomatisch Korrespondenz». Материалы периодической печати отражают официальную трактовку важнейших событий за изучаемый период.
В целом перечисленные источники содержат довольно интересный и разносторонний материал, позволяющий достаточно подробно изучить затронутую проблему по всем поднятым в исследовании задачам.
Структура диссертации построена в соответствии с проблемно-хронологическим принципом. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников и литературы.
1939-1941 гг. // Москва. 1995. №5. С. 91-115; Бережков В.М. С дипломатической миссией в Берлин 1940 - 1941 гг. М, 1966; Он же. Страницы дипломатической истории. М, 1988; Он же. Рядом со Сталиным. М., 1999; Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М, 2000. Кн. 1.
Переход Бессарабии под румынскую юрисдикцию и отношения СССР с Румынией накануне советско-германского сближения 1939 года
20 октября 1917 г. революционный орган, именовавший себя «исполнительным военно-молдавским комитетом Совета солдатских, офицерских и матросских депутатов, созвал в Кишиневе «Первый Всероссийский Молдавский конгресс». На этом конгрессе депутатами было принято решение о создании института самоуправления Бессарабии - так называемого «Сфатул Церий» («Совет страны»). 21 ноября состоялось его первое заседание. 12 избранных депутатов, преимущественно губернские чиновники, объявили о территориальной и политической автономии губернии. Председатель собрания И. Инкулец заявил: «Российская республика в огромной опасности. Анархия, охватившая государство, угрожают ему гибелью. Единственное спасение российской республики - в организации отдельных автономий Российской федерации» . 15 декабря 1917 г. под влиянием «триумфального шествия» советской власти «Сфатул Церий» объявил о создании независимой Молдавской республики64. При этом «Совет страны» провозгласил себя ее правительством. Тем самым он превысил свои полномочия: на его первом заседании было заявлено, что правом решать «исторические судьбы края наделяется Учредительное собрание»65, которое, однако так и не было созвано.
Судьбу бывшей губернии тем временем предрешили революционные события. Губернские и уездные Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, отказываясь подчиняться временному молдавскому правительству по примеру большевистского правительства приступили к революционным преобразованиям на контролируемой ими территории. 6 января 1918 г. под влиянием сложившейся ситуации на экстренном заседании депутатов-церистов было принято решение: «Обратиться для наведения скорейшего порядка» за помощью к Румынии, которая, пользуясь слабостью восточного соседа, контролировало западные районы республики66. К оккупации Бессарабии Румынию подталкивали западные союзники, обещавшие признать ее ин-тересы на будущей конференции победителей . 8 января Румыния приступила к планомерной оккупации Молдавской республики. Накануне румынские генералы подписали с командованием предварительное перемирие, позволившее им высвободить для интервенции 2 пехотные и 2 кавалерийские дивизии68. 13 января большевистское правительство в условиях начавшейся оккупации Бессарабии разорвало дипломатические отношения с Румынией. В обнародованном большевиками заявлении говорилось, что румынская монархия «привыкшая утверждать свое господство на нищете и кабале народа, предприняла попытку спасти кровавый режим своих помещиков путем захвата Бессарабии и превращения ее в оплот против могущественного потока российской революции»69.
26 января, преодолевая сопротивление населения и солдат, румынские войска под командованием дивизионного генерала Броштиану овладели Кишиневом. 6 февраля в присутствии румынских офицеров депутаты «Сфатул Церий» провозгласили независимость Бессарабии. В его заявлении говорилось, что ранее «все молдаване выразили непоколебимое желание остаться в единении со всеми республиками, образовавшимися на территории исчезнувшей Российской империи, для создания всеми вместе Российской демократической федеративной республики».
Планирование и подготовка советской военной операции по возвраще нию Бессарабии
Выступление Молотова на V сессии Верховного Совета 29 марта 1940 г. привлекло общественное мнение к бессарабской проблеме. На страницах советских газет и журналов замелькали публикации, посвященные истории проблемы. Ближайшие два месяца должны были решить ее судьбу. Создавшаяся ситуация благоприятствовала для осуществления бессарабской кампании. 9 апреля немецкая сторона приступила к проведению норвежской операции. Берлин немедленно проинформировал сталинское руководство о ее начале: «Мы получили совершенно достоверные сообщения о неизбежном нанесении англо-французскими силами удара по Норвегии. Поскольку она представляет для нас большой экономический интерес, мы должны были действовать немедленно» . Москва заверило германское правительство: «Советское руководство понимает, что Германия была вынуждена прибегнуть к такой мере». Мы желаем немецкому народу полной победы в оборон-ных мероприятиях» . В начале мая победа вермахта в операции уже не вызывала сомнения.
10 мая немецкие дивизии взломали бельгийскую и голландскую границы. В тот же день Шуленбург и Вайцзеккер одновременно оповестили Молотова и Шкварцева, советского полпреда в Германии, о начале западной кампании. Вместе с меморандумами германского правительства советской стороне были переданы доклады министерства внутренних дел и верховного командования вермахта. Молотов повторил заявление месячной давности: «Советское правительство не сомневается в том, что немецкие войска сумеют защитить Германию»299.
По мнению советских лидеров, западная кампания должна была быть для вермахта кровавой и затяжной. С другой стороны, бессарабская операция мыслилась ими как быстрая и легкая прогулка. Операция угрожала создать кризис в советско-германских отношениях. Боевые действия срывали для немецких дивизий румынские нефтяные поставки в решающий для вермахта момент. Однако над последствиями принятого решения советские лидеры не ломали голову. Контроль над румынскими нефтяными промыслами Плоешти и Брашов давал сталинскому руководству весомый козырь при выяснении с германским правительством двусторонних отношений.
Подготовка кампании сопровождалась следующими мероприятиями. В первую очередь подбирались переводчики румынского языка. 29 апреля в приказе по личному составу КОВО (№ 002) сообщалось о назначении начальника штаба 9-го моторизованного инженерного батальона (135-й стрелковой дивизии) старшего лейтенанта Змеула преподавателем румынского языка на курсах военных переводчиков при разведотделе штаба округа300. Вместе с тем большое внимание было отведено ознакомлению командного состава с регионами будущих военных действий. 11-14 мая оперативное управление штаба КОВО и ОдВО приказало военно-топографическим отделам приступить к набору мобилизационных комплектов карт и схем пограничной зоны Румынии. Организацию топографических отделений при дивизиях командование планировало завершить к 17 июня. К началу операции топографические управления подготовят больше 2000 карт и схем301.
Второй Венский арбитраж и позиция по трансильванскому вопросу (июль - ноябрь 1940 года)
После принятия Румынией требований советской стороны по поводу Бессарабии и Северной Буковины, одним из первых, кто посетил НКИД СССР, был венгерский посланник Криштоффи. 28 июня он поздравил советскую сторону с успешным завершением бессарабского вопроса и намекнул, что аналогичные претензии к Румынии имеются и у венгерской стороны498.
29 июня в разговоре с полпредом Шароновым депутат венгерского парламента Н. Райниш признался, что «венгерская общественность довольна тем, что СССР начал разрушать здание «великой Румынии». Хотя и хорошо, что бессарабская проблема разрешилась мирным путем, венгры, тем не менее, хотели бы видеть войну СССР с Румынией, чтобы самим броситься на Румынию, которая в случае войны на два фронта будет тотчас же раздавлена»499.
1 июля Шаронова посетил словацкий посол Н. Спишьяк, который, сославшись на информацию, полученную при разговоре с венгерскими военными, сообщил об усилении венгерских дивизий, стянутых к румынской границе. Он сообщил, что «Будапешт, по-видимому, не решится на боевые действия из-за немецких требований воздержаться». Предпринятые действия Н. Спишьяк объяснил предположениями венгерского руководства «о возможных революционных волнениях в Румынии, в случае сильного развития которых венгерские дивизии, очевидно, перейдут румынскую границу»500.
2 июля румынское руководство обратилось к германскому правительству с просьбой о «расширении политического сотрудничества и о посылке в страну нескольких дивизий вермахта». Ответ из Берлина поступил на следующий день. Фабрициус на аудиенции у румынского короля заявил, что «Румынии сейчас не избежать территориальных уступок, так как это является единственным условием для достижения спокойствия в дунайском регионе». Дипломат указал, что «решение бессарабского вопроса является началом в цепи тех политических изменений, которые должны последовать прежде, чем Германия согласится на укрепление отношений с Румынией»501.
Берлин не спешил раскрывать объятия. В записках Гальдера говорится о том, что: «фюрер еще не решил, кого поддержать - венгров или румын» . Внимание германского правительства было приковано к западу. Французская кампания завершилась. Однако сопротивление англичан угрожало затянуться. 1 июля премьер-министр Англии У. Черчилль заявил по радио, что «не хочет считать войну проигранной для англичан и поэтому не намерен ее прекращать»503. Для вермахта замаячила перспектива проведения десантной операции на Британские острова. Создавшаяся ситуация благоприятствовала венгерской стороне в решении трансильванской проблемы. 2 июля к румынской границе вплотную приблизились части 1 и венгерской армии (1, 2, 5, 7 и 8-й армейские корпуса)504. В эти дни решающее значение для венгерской стороны приобрела позиция сталинского руководства.
3 июля Будапешт просил Москву повлиять на Югославию, как румынского союзника, чтобы она сохраняла спокойствие, в случае, если возникнет венге-ро-румынский конфликт. Просьба была заявлена напрямик без обычной осторожности, но она не застала советскую сторону врасплох. Молотов в разговоре с венгерским посланником, не отвергая данной просьбы, заявил, что «выполнение этой просьбы преждевременно, поскольку дипломатические отношения с югославским правительством советским руководством еще окончательно не установлены».
