Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. «Культ» вождей в Советской России 1918-1923 гг 26
1. «Монументальная пропаганда» Революции и Социализма 26
2. «Вождизм» эпохи «мировой революции» 39
З.Вожди и герои Красной Армии 45
4.Харизматические свойства советских вождей 69
5. «Культовые» советские вожди в официальной пропаганде 87
6. «Культ» Тухачевского 94
7. «Советский барин» 110
ГЛАВА 2. Советские вожди в общественном восприятии 1918 -1923 гг 117
1 . Советская власть, Ленин и Троцкий в общественном восприятии 117
2.Общественное восприятие других советских вождей 130
3.Общественное мнение о советских военных вождях 138
4.0тношение общества к болезни Ленина и вождям-преемникам 157
ГЛАВА 3. Становление официальной номенклатуры военных вождей в 1924 - 1925 гг 181
1 . Формирование официальной номенклатуры военных вождей 181
2. «Культ» Тухачевского в официальной пропаганде 1924 - 1925 гг 193
З.Начало политической «канонизации» Фрунзе 199
4. «Вожди-соратники» Фрунзе и новые «культовые» герои СССР 216
III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ 235
IV. БИБЛИОГРАФИЯ 240
- «Монументальная пропаганда» Революции и Социализма
- Советская власть, Ленин и Троцкий в общественном восприятии
- Формирование официальной номенклатуры военных вождей
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена общей тенденцией всесторонней демократизации всех сфер российской жизни, которая на первый план, в качестве определяющего фактора, выдвигает социокультурное, психологическое, мировоззренческое и ментальное самочувствие рядовых граждан. Их частные интересы в демократическом обществе по праву становятся главными и определяющими направление и уровень развитости современной культуры и цивилизации. В этом контексте любой, положительный и отрицательный, опыт обычной, повседневной жизни людей в прошлом представляет огромную ценность. На его основе можно проанализировать совокупный, комплексный предмет основных бытовых забот и беспокойств людей в прошлом, роль власти и событий «большой истории» в их повседневной жизни, но именно сквозь призму общественного осознания социокультурного бытия. В этом отношении особо интересен и наибольшую важность представляет сравнительно недавний отечественный опыт. Поэтому предлагаемое диссертационное исследование направлено на актуализацию отечественного повседневного социокультурного опыта периода «мировой революции», что, на наш взгляд, будет способствовать более успешному решению проблем существования и повседневной жизни гражданина современной России.
Объектом настоящего диссертационного исследования является общественное сознание в эпоху «революции», конкретным предметом исследования – явление военного «вождизма» в общественном сознании и официальной пропаганде Советской России-СССР в контексте «культа вождей» в период, получивший название «мировой революции».
Хронологические рамки диссертации – 1918 – 1925 гг. – обусловлены особыми обстоятельствами периода так называемой «мировой революции». Это то время в истории нашей страны, когда доминирующим фактором, объединявшим и разделявшим жителей России, оказывалась идея «мировой социальной революции». Поэтому нижней хронологической границей оказывается начало Русской революции, а верхней – крушение надежд на «мировую социальную революцию» в Западной Европе, прежде всего в Германии. Именно после этого начинает меняться государственная официальная идеологическая конструкция, в новой концепции которой все более четко начинает высвечиваться идея «социализма в одной стране», постепенно вытеснявшая на второй план идею «мировой социальной революции». Этот процесс эволюции общественного сознания сопровождался и сменой «знаковых» властных персон, что в значительной мере было обусловлено политической, а вскоре и физической смертью одного из главных «культовых вождей» указанной эпохи – В.И. Ленина.
Историография. В определенном смысле проблема «вождизма» рассматривалась уже Т. Карлейлем в его классическом произведении «Герои, почитание героев и героическое в истории». Сквозной линией проходит определенный аспект этой проблемы почти во всех произведениях Ф. Ницше, в частности в его «Воле к власти», достигая своего апофеоза на уровне развернутой религиозно-философской притчи в его «Так говорил Заратустра» в своеобразном «учении о Сверхчеловеке», претендующем на подлинное «вероучение». Некоторые аспекты «вождизма» затрагивает в своем философско-политическом творчестве Ю. Эвола.
Если обратиться к более конкретному проявлению данного вопроса, то следует заметить, что проблематика «вождизма» как многогранного, но весьма органичного явления, сочетающего в себе идеологические, политические, мировоззренческие, ментально-психологические аспекты, до настоящего времени исследовалась преимущественно в сфере социологических, социально-психологических, историко-писхологических, в общей постановке – в философских работах. Прежде всего, это классические работы С. Московичи, Г. Лебона, Г. Тарда, Ж. Блонделя, Ж. Ле Гоффа. По-своему, в оригинальной постановке данная проблема анализировалась Ш. де Голлем, а также в контексте романов Ф.М. Достоевского и философских работах Н.А. Бердяева.
Почти в то же время, что и Карлейль и ранее Ницше, но по существу, именно к тому аспекту, который рассматривается в настоящем исследовании, обратился Ф.М. Достоевский в своих романах «Братья Карамазовы» и «Бесы». Мы считаем, что он одним из первых небезуспешно попытался проникнуть в глубины проблемы «власть и толпа», «вождь и масса». Вслед за ним близко подошел к этой проблематике, но прикасаясь к ней скорее на философско-культурном уровне, Н.А. Бердяев в своем «Новом Средневековье». В известной же другой своей работе «Истоки и смысл русского коммунизма» он рассматривал некоторые из интересующих нас вопросов на конкретно-историческом материале, правда, обращая внимание преимущественно на идеологическую и социокультурную стороны проблемы.
С. Московичи, Г. Лебон, Г. Тард акцентировали свое внимание на исследовании взаимоотношений, в основном на психологическом и подсознательном уровнях, между «толпой», массой и ее «вождями», политическими по преимуществу, смыкаясь или отталкиваясь от психоаналитических подходов Э. Фромма и Г. Эриксона. Специальному социологическому анализу Русскую революцию в контексте проблемы революции как феномена вообще подверг П.А. Сорокин. Он же впервые конкретизировал внимание на такой частной для него проблеме «революции» как вопрос о «революционных вождях». Ж. Ле Гофф обратил внимание на один из историко-психологических и ментально-мировоззренческих аспектов мировосприятия человека – воображение и особую, автономную сферу интеллектуальной жизни, им создаваемой.
Проблематика «вождизма» в той или иной мере анализировалась на биографическом и психобиографическом материале многочисленных исследований, в частности: работы Г. Эриксона о Лютере, С. Цвейга о Кальвине, Ф. Кирхейзена, А. Кастело, Е.В. Тарле, А.З. Манфреда, Тюлара о Наполеоне Бонапарте, Л. Фишера о Ленине, Д.А. Волкогонова о Троцком, Р. Такера, Д.А. Волкогонова, Э. Фромма о Сталине, В. Мазера, М. Коха-Хиллебрехта, Я. Кершоу, Э. Фромма о Гитлере и др. Таким образом, определенные наработки по отдельным аспектам исследуемой проблемы имеются, но, главным образом, в методологическом плане.
В плане же конкретно-исторических изысканий в отечественной историографии работ, специально исследовавших эту проблему, пожалуй, пока нет. Специальные исследования в такой постановке темы практически отсутствуют, хотя интерес к социокультурным аспектам советской истории, быту и повседневной жизни граждан Советской России в 20 – 30-е гг., их представлений об обществе и власти этой эпохи начинают появляться в конце 60-х гг. в советской историографии. Одно из самых ранних отечественных исследований такого рода это, пожалуй, фундаментальное исследование Л.М. Спирина «Классы и партии в гражданской войне в России. Автор, известный историк советского времени, насколько это было возможно в те годы, попытался, и не безуспешно, проанализировать место и роль в гражданской войне разнообразных классов, социальных групп, слоев, политических партий, социальных и социально-политических организаций. Он исследовал динамику межсоциальных и межполитических взаимоотношений, борьбы. В этом же аспекте была поставлена проблема и в статье В.Н. Бровкина «Россия в гражданской войне: власть и общественные силы», вышедшей позже книги Л.М. Спирина. Конечно, В.Н. Бровкин ставит проблемы в несколько ином ракурсе и выделяет для исследования в качестве основных далеко не всегда те же вопросы, что и Л.М. Спирин. В этом же, новом направлении проведено и исследование Гражданской войны А.А. Искендеровым. В новейшее время этой проблемы «власть и общество», «власть и масса», психологии масс в русской революции касался в контексте своей интереснейшей монографии В.П. Булдаков. Имеется целый ряд работ, вплотную примыкающих к постановке проблемы, способам ее исследования, хотя хронологически они подчас относятся к более поздним периодам. Это, прежде всего, исследования А.В. Голубева, а также работа И.В. Павловой «Власть и общество в СССР в 1930-е годы».
Весьма полезным для реализации целей, поставленных в настоящей диссертации, было обращение к монографиям С.Т. Минакова о советской военной элите 20-х годов и Р.М. Абинякина о социальном составе и мировоззрении офицеров Добровольческой армии. Роль Красной Армии в политических процессах в Советской России и СССР до настоящего времени подверглась исследованию лишь в монографиях и статьях С.Т. Минакова. Правда, указанный автор акцентировал свой интерес на событиях, так или иначе обусловленных «делом Тухачевского», его «вспышками» в 1923-1924 гг., в 1930-1931 гг. и в 1936-1937 гг. Этот аспект его привлекает, главным образом, в плане формирования «наполеоновской легенды» Тухачевского и преимущественно в белом зарубежье. Поэтому аспекты общественного сознания, политических представлений и «мифов» о «вождях Красной Армии» в указанный период времени в монографиях и статьях С.Т. Минакова затрагивались периферийно. Сфера общественного сознания, источников формирования политических представлений о месте и роли «вождей» Красной Армии в 1918-1925 гг. не была предметом отдельного и самостоятельного изучения. Для настоящего исследования указанные монографии важны, прежде всего, с методологической точки зрения. Именно в этих работах напрямую ставятся и исследуются вопросы социокультурного, ментального, мировоззренческого характера. Однако следует заметить, что все названные и охарактеризованные выше исследования не рассматривают проблему «вождизма» как таковую в плане исторического, историко-политического, историко-культурного, историко-психологического феномена, самостоятельно участвующего в историческом процессе вообще и, в частности, в России на исторически-конкретном отрезке времени 1918 – 1925 гг.
В процессе диссертационного исследования также были использованы работы по общим вопросам истории России в рассматриваемый период, в частности, по истории Гражданской войны. Это ставшие уже классическими фундаментальные исследования истории гражданской войны в России Н.Е. Какурина «Как сражалась революция», впервые изданная в 1925 г., а также его исследование в соавторстве с В.А. Меликовым по истории советско-польской войны 1920 г. Это не менее классический, не утративший своей ценности и ныне совместный труд Н.Е. Какурина и И.И. Вацетиса «Гражданская война 1918-1921 гг.», изданный впервые в 1930 г. Это многотомная «История гражданской войны в СССР» и вышедший в 80-е годы двухтомный труд коллектива авторов «Гражданская война в СССР». Это и исследование гражданской войны в России «с другой стороны» А.И. Деникина, а также взгляд на Красную армию 20-х гг. с точки зрения особых отделов в книге А.А. Здановича. К исследованию привлекалось также ставшее классическим исследование А.Г. Кавтарадзе о военных специалистах в Красной Армии в годы Гражданской войны и некоторые его статьи последних лет, посвященные частным аспектам этой темы, работы других авторов. Использовались также наработки авторов, чьи исследования были посвящены биографиям советских военачальников той поры, их судьбам – С.М. Буденного, А.А. Брусилова, М.Н. Тухачевского, М.В. Фрунзе и др.
Таким образом, повседневно-бытовая действительность изучаемой эпохи, на фоне которой зарождался и развивался «советский вождизм» и практика «культа личностей», уже имеет определенные научно-исторические наработки, материалы и результаты которых использовались при разработке темы диссертации.
С учетом выше изложенного нами была поставлена следующая цель диссертационного исследования – выяснение предпосылок, причин и обстоятельств формирования «культа военных вождей» и его эволюции в контексте проблемы политического «вождизма» в Советской России 1917 – 1925 гг. Для достижения указанной цели нами были поставлены и решены следующие основные научные задачи исследования:
- изучить социально-политические обстоятельства, в которых возникает советский «вождизм»: целенаправленно в официальной пропаганде и спонтанно в общественном мнении;
- исследовать роль «монументальной пропаганды» в возникновении и развитии «советского вождизма»;
- установить персональный состав и рейтинг советских партийно-государственных «вождей» в общественном мнении Советской России 1918 – 1923 гг.;
- выявить и проанализировать отношение советских граждан к советской власти и ее «вождям»;
- установить «знаковые» и «культовые» фигуры «военных вождей» в контексте советского «вождизма»;
- исследовать происхождение и зарождение «культа Тухачевского», социальные, персональные и официальные источники и факторы этого процесса, его эволюцию;
- проанализировать инфраструктуру формирования номенклатуры советских военных вождей в 1924 – 1925 гг. и начало официальной канонизации Фрунзе.
Источники. Для достижения поставленной научной цели и решения всех указанных выше задач исследования привлекались разнообразные источники. Их можно разделить на несколько групп. Прежде всего, это документы из четырех архивов в составе 19 фондов: Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ), фонд 5853. Оп. 1. Д. 1-24; Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), фонды 291, 409, 2576, 2577, 2583, 2584, 2740 (в основном «послужные списки» и «списки по старшинству чинов» офицеров «старой гвардии» и армии за 1913 – 1917 гг., содержащие информацию об офицерах, оказавшихся в эмиграции в числе ценных информаторов о советских военных вождях из бывших кадровых офицеров), Российского государственного военного архива (РГВА), фонды 4, 7, 104, 185, 245, 25899, 33987, 37976, в которых содержится информация о персональном составе высшего руководства Красной Армии (ф. 4, 33987) и Штаба РККА (ф. 7), а также высшего комсостава Западного фронта (ф. 104) и Вооруженных сил Украины и Крыма (ф. 25899). Сюда же относится «Коллекция послужных списков», а также некоторые материалы из эпохи Гражданской войны (ф. 245). Привлекались материалы и Государственного архива Орловской области (ГАОО), фонды 68, 580, 672. Документы из указанных фондов в основном касаются дворянства Орловской губернии, к которому принадлежали некоторые выдающиеся советские военные деятели.
Весьма информативными для раскрытия темы являются материалы «Дневника генерала А.А. фон Лампе», хранящегося в ГАРФе. По своему содержанию это не только собственно дневниковые записи, но и связанные с ними разнообразные прилагаемые к нему документы – письма, записки, официальные информационные справки, вырезки из газет, фотоснимки и пр. Хронологически «дневник» охватывает период с 1919 по 1967 гг. «Дневник» самим автором был поделен на «книги». При работе над диссертацией использовались сведения из 15 книг (с 30-й (35-й) по 44-ю (49-ю)), включенные в архивные дела с 2-го по 24-е, общей сложностью свыше 8 тысяч листов, охватывающие период с 1919 по 1925 гг. Двойная нумерация книг, которую им дал сам автор дневника, обусловлена тем, что первые несколько книг «дневника», в которых содержались записи до 1919 г., были утеряны в годы гражданской войны.
К указанным архивным материалам примыкает по своему содержанию (прохождение службы) «Список лиц с высшим общим военным образованием», опубликованный Штабом РККА в марте 1923 г. для специального внутриведомственного пользования. Следует также отметить и использование опубликованных материалов из фондов РГВА в двухтомном сборнике документов и материалов «Реформа в Красной Армии» в 1923 – 1928 гг., а также документы по истории Красной Армии того же периода из Архива Президента Российской Федерации. В этих сборниках впервые публикуются многие, ранее засекреченные документы, ценные для диссертационного исследования.
По частным вопросам, касавшимся прохождения службы в рядах Красной Армии видными советскими военачальниками из бывших офицеров Гражданской войны, использовались архивные документы и материалы, опубликованные в пятитомном издании директив Главного командования и командования фронтов Красной Армии за 1918-1922 гг. Некоторые сведения, касающиеся формирования «культовых» фигур из советской военной элиты извлечены из сборников документов по Кронштадтскому восстанию, крестьянскому восстанию в Тамбовской губернии («Антоновщины»), а также из материалов заседаний Политбюро ЦК РКП (б) за 1919 – 1924 гг., других материалов ЦК РКП (б) и стенограмм заседаний Военного Совета при Наркоме обороны СССР.
В особую группу источников целесообразно выделить ранее засекреченные материалы из архива ФСБ, опубликованные в сборнике документов «Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 – декабрь 1936», а также в сборнике документов, освещающих деятельность Ф.Э. Дзержинского как руководителя ВЧК-ОГПУ. В этих материалах содержаться определенные сведения, весьма способствующие раскрытию темы диссертации. К указанным выше непосредственно примыкает также ранее строго засекреченный, весьма интересный материал по общественному сознанию Советской России-СССР за 1922-1934 гг. Он представлен в многотомном издании из архива ФСБ. Это почти ежедневные «Спецполитсводки» и ежемесячные сводные «Обзоры» сотрудников ГПУ и ОГПУ о настроениях советского населения, реакции советских граждан на обстановку в стране, на важнейшие события ее внутренней и внешней политики. К исследованию привлечены материалы за 1922-1924 гг. и, главным образом, для выявления реакции советских граждан на так называемую «военную тревогу» и «болезнь Ленина». При рассмотрении указанных вопросов о «военной тревоге» 1922 и 1923 гг. привлекались также архивные документы, опубликованные в сборнике «Пограничные войска СССР 1918-1928».
Для исследования начального периода становления официальной советской агитационно-пропагандистской работы, в частности, «монументальной пропаганды», привлекались материалы официальных документов Советской власти, декреты, постановления и пр.
Важными для диссертационного исследования были источники личного происхождения. Это воспоминания, дневниковые записи, эпистолярное наследие первой половины 20-х гг. Один из наиболее богатых в этом отношении источников - записи малоизвестного петроградского служащего интеллигента, сотрудника академического архива Князева Г.А., опубликованные в альманахе «Русское прошлое». Эти записи, причем почти ежедневные, он вел с 1915 по 1922 гг. В работе над диссертацией использовались преимущественно записи за 1918-1922 гг.
Аналогичным по содержанию, структуре и информативности является также еще один весьма интересный источник – «Дневник и воспоминания киевской студентки», который она вела в период гражданской войны. Другой источник, подобного же типа и содержания, это записки В.А. Поссе, названные им «В годы гражданской войны». Это - скорее воспоминания или дневниковый текст, восстановленный автором по памяти. Следует отметить, что В.А. Поссе был достаточно известен в общественном движении, связан с «толстовством», сочувствовал левым течениям и партиям, в частности – большевикам. Многих большевистских вождей он знал лично. В работе над диссертацией использовались также дневниковые записи известного русского писателя М. Пришвина, сделанные им в период гражданской войны. Интересные, подробным образом изложенные сведения были почерпнуты из воспоминаний прославленного русского генерала А.А. Брусилова. Весьма содержательны дневниковые записи известного русского ученого-историка С.Б. Веселовского, которые он вел в 1915-1923, 1944 гг. В ряде случаев он представил весьма емкие и ценные замечания о московском быте в период гражданской войны, о растущем антисемитизме и пр. Его свидетельства хорошо дополняют информацию, содержащуюся в дневниковых записях И.А. Бунина, Г.А. Князева, В.А. Поссе, А.А. Брусилова, З. Гиппиус, И.Э. Бабеля. Подчас весьма живые и красноречивые заметки, касающиеся быта, повседневности, общественной жизни имеются в дневниковых записях М.А. Булгакова, а также в дневнике В.И. Вернадского и других малоизвестных свидетелей.
К отмеченным выше источникам примыкают также воспоминания генералов старой русской армии М.Д. Бонч-Бруевича, И. Данилова, А.Е. Снесарева, некоторых командиров Красной Армии Н.Н. Корицкого, П.А. Ермолина, В.Н. Ладухина, маршала К.А. Мерецкова, Черепанова, дневниковые записи Д.А. Фурманова, белых офицеров и генералов, представителей белого зарубежья А.И. Деникина, Н.А. Епанчина, В.В. Шульгина, В.В. Савинкова, Н.А. Цурикова, В. Орлова, В.И. Лебедева, В. Молчанова, А. Ефимова, Д. Федичкина и др., а также запись бесед с А.И. Гучковым и с В.М. Молотовым. Записки М. Лемке о пребывании в Ставке Верховного Главнокомандования в 1914-1916 гг. сочетают и дневниковые записи, и воспоминания. Интересный материал, касающийся характеристик известных советских политических и военных вождей: Ленина, Троцкого, Зиновьева, Тухачевского, Фрунзе, Буденного, содержится также в мемуарных источниках лиц, не имевших прямого отношения к Красной Армии. В частности, это воспоминания известного русского философа Ф.А. Степуна, выдающегося социолога П.А. Сорокина, художника Ю.П. Анненкова, Ф.И. Шаляпина, секретаря Сталина Б. Бажанова, Н.В. Валентинова (Вольского), записи А.А. Блока.
К работе над темой привлечена также переписка бывшего российского посла Временного правительства во Франции В.А. Маклакова (1869-1957) с бывшим российским послом Временного правительства в США Б.А. Бахметьевым (1880-1951). Это 280 писем, охватывающих период с 1919 по 1951 гг., изданные в трех томах. Большая их часть – 152 письма приходятся на 1921-1924 гг. Частным, но весьма часто обсуждаемым вопросом их писем в контексте указанных сюжетов выступает политическая роль Красной Армии и ее лидеров в социально-политических процессах в Советской России в первой половине 20-х годов.
Несколько особняком в числе используемых источников стоит переписка И. Ильина и П. Врангеля, прежде всего, «Записка» русского философа И.А. Ильина о социально-политическом положении Советской России, написанная и представленная генералу Врангелю в октябре 1923 г. В ней, в частности, автор «записки» задерживает внимание и на наиболее известных и популярных «советских вождях», в том числе - военных.
По характеру и содержанию к указанным выше источникам примыкают также статьи, военная переписка В.И. Ленина, ранее неизвестные документы из ленинского архива, письма, записки В.И. Ленина, стенограммы его выступлений на партийных конференциях, материалы его биохроники, воспоминания и статьи Л.Д. Троцкого, переписка большевистского руководства за 1918 – 1924 гг., статьи А.В. Луначарского, К.Б. Радека, деловые письма и статьи М.Н. Тухачевского, М.В. Фрунзе, К.Е. Ворошилова, С.С. Каменева, Н.Е. Какурина, А.В. Геруа, А.А. Свечина, Б. Леонидова, А.А. Зайцова, И.П. Уборевича, Д.А. Петровского и др. Материалы указанных источников имели особую важность при исследовании процесса преднамеренной и стихийной популяризации отдельных советских «военных вождей».
Весьма своеобразным и очень ценным источником по выявлению настроений простых людей к событиям их повседневной жизни, к власти, обстоятельствам гражданской войны, революционным преобразованиям, являются изъятия отдельных фрагментов из частной переписки советских граждан в 1919 г., сделанные военной цензурой. По-своему весьма информативным в контексте исследования общественного сознания, отношения к «вождям» является фольклорный материал, преимущественно частушки, сложившиеся в годы гражданской войны и сразу же после ее окончания.
Весьма своеобразным комплексным историческим источником по исследуемой проблеме являются биографии и автобиографии выдающихся государственных, партийных, военных и революционных деятелей России и СССР, помещенные в приложениях к Энциклопедическому словарю «Гранат», публикация которых была приурочена к 10-летней годовщине Октябрьской революции в 1927 г. В них представлены различные по объему, информационной насыщенности биографии Ленина, Троцкого, Сталина, Зиновьева, Бухарина, Каменева, Дзержинского, Пятакова, Радека и др. государственных и партийных деятелей СССР, а также Буденного, Вацетиса, Каменева, Тухачевского, Фрунзе, Чапаева и др. советских военачальников.
К диссертационному исследованию привлекались также материалы периодики и прессы 1918 – 1925 гг., включая центральные газеты и военные журналы – «Правду», «Известия», «Военная наука и революция», и региональные военные периодические издания и пресса, газеты русского зарубежья.
Методологической основой исследования являются принципы историзма, целостности и объективности, а также комплексный характер изучения и анализа всей совокупности исследуемых документов, метод сравнительного анализа, сопоставления исходных и итоговых данных различных аспектов изучаемой проблемы. В отдельных случаях, с учетом особенностей исследуемого источника и постановки к нему вопроса использовались также элементы социокультурного и психоментального анализа. В исследовании применялся комплексный подход, проявившийся во взаимосвязанном изучении исторических, политических, экономических, социальных, идеологических и культурных факторов.
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые исследовано происхождение и роль такого социокультурного и политического феномена как политический «вождизм» в Советской России-СССР в целом и военный «вождизм» – в частности. Впервые исследуются социокультурные предпосылки и корни этого явления, степень стихийной популяризации тех или иных советских «военных вождей», роль официальной партийно-государственной пропаганды и отдельных лиц в создании «культа личности» тех или иных советских военных вождей. Впервые, в связи с этим, исследуется мотивация действий социальных групп и отдельных лиц, в том числе на высшем правительственном уровне, в популяризации и пропаганде личностей «военных вождей». Новым в исторической науке является исследование влияния общественных представлений о Красной Армии и её лидерах на отношения советских граждан к социально-политическим процессам в Советской России изучаемого времени. Одним из важнейших аспектов в контексте исследования этой проблемы, который никогда ранее не исследовался ни на уровне монографий, статей, ни на уровне диссертаций, это конкретные персональные источники сведений, служивших основой формирования политических представлений разных групп советских граждан о повседневной жизни и политических процессах в Советской России в изучаемый период. В связи с рассмотрением указанного выше аспекта новыми являются комплексные источниковедческие методы анализа источников. Кроме того, для раскрытия темы настоящей диссертации в научный оборот были введены новые документальные материалы из фондов нескольких архивов.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы при составлении общих курсов по истории России XX в., истории общественного сознания, в частности, в контексте отечественной истории второй четверти XX в. и, особенно, при разработке и чтении курсов специализации и специальных курсов по истории советской повседневности 20-х гг., по истории общественного сознания и социокультурных процессов в Советской России, по истории Красной Армии, отечественной военной элиты указанного времени. Методологические подходы к обработке и анализу источникового материала могут быть полезны при изучении проблем, аналогичных тем, которые были поставлены в настоящей диссертации.
Апробация диссертации. Содержание диссертации отражено в 7-и научных статьях, общим объемом 2,5 п.л. Различные аспекты настоящей диссертации нашли отражения в выступлениях на всероссийских и межвузовских конференциях и в научных статьях. В частности, в выступлении на Всероссийской конференции, посвященной 90-летию Орловско-Кромского сражения, и в выступлении на межвузовской конференции, посвященной 65-летию Победы в битве на Курской дуге. Исследованные материалы диссертации успешно применяются в курсе новейшей истории России, в разделах, посвященных политической истории и социокультурным процессам в стране в 20-30-е годы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры истории России исторического факультета Орловского государственного университета.
В основу структуры настоящей диссертации положен проблемно-хронологический принцип исследования и изложения материала. Диссертация состоит из введения, трех глав, подразделенных на параграфы, заключения и библиографии.
«Монументальная пропаганда» Революции и Социализма
Общеизвестно, что внутренняя духовно-нравственная прочность, единение любого общества, любой цивилизации, любой культуры зиждется не только и не столько на материальном основании, сколько на сверхчеловеческих, религиозно-нравственных основаниях. Как правило, они выражаются в сакрализации исторических событий, которым придается «священный» смысл, на священных, сакрализованных именах-символах. Любая традиционная религиозная система не обходится без такого рода культовых элементов. Они воплощают в себе определенные гуманитарные идеалы. Это - культовые имена-символы. В традиционной религиозно-церковной системе этим именам посвящаются храмы и иные культовые сооружения. Начиная с XIV в., с вступлением в права гуманистического мировоззрения и эпохи Возрождения, на первый план в мировосприятии образованной части общества, а затем и всей социально-политической элиты выходит Индивидуум, Человек,
Личность. С этого времени, наряду с традиционными христианскими сакральными фигурами, в нравственной и политической организации западноевропейского общества начинают играть неуклонно-возрастающую роль выдающиеся личности, прежде всего, государственные и политические деятели. Им-то и начинают, в подражание античной традиции, устанавливать памятники. Этот процесс продолжал развиваться и далее, в XVII - XX вв. в Европе, а с XVIII в., с эпохи преобразований Петра Великого, и в России.
Так, во Франции в эпоху абсолютизма появляются памятники королям и министрам, признанным официальной власть «выдающимися» государственными деятелями или полководцами. Порой общественное мнение об этих деятелях и государственная точка зрения совпадали. В XVII в. популярный в народе король Генрих IV был признан выдающимся государственным деятелем и официальной властью, и ему был поставлен памятник в Париже. Затем был поставлен памятник кардиналу Ришелье, выдающемуся, известному, но не очень любимому в народе «первому министру». Многочисленные памятники Людовику XIV начали возводить в Париже и других городах Франции еще при его жизни, в конце XVII — начале XVIII вв.
Великая Французская революция, демонстративно отказавшаяся от христианских ценностей и, опираясь на деистические религиозные представления, по существу придала указанному процессу завершающую формулу. Апофеозом было прославление Наполеона и другим деятелям Революции и Империи. Она породила практику установления памятников не только выдающимся государственным деятелям, но и деятелям культуры, просвещения, науки. Это было традиционным проявлением «культа личности», но в обществе, переживавшим процесс постепенной десакрализации - путь от традиционно-религиозного, «богочеловеческого» общества к обществу «че-ловекобожескому», к обществу «Сверхчеловека».
В России, как выше было уже отмечено, начало этого процесса обозначилось с преобразованиями Петра Великого. Сам «первый российский император» к концу своей жизни уже превратился в восприятии военной и государственной элиты в «священную фигуру». Можно сказать, что «культ Петра» зародился еще при его жизни. Императрица Екатерина II установила ему первый памятник - знаменитого «Медного всадника». В начале XIX в. появился и первый памятник другому российскому «культовому герою» XVIII столетия — генералиссимусу А.В. Суворову.
Первая половина XIX в. характеризуется в этом отношении не только «культами» Петра Великого или Суворова, но и Екатерины Великой, а также культовыми фигурами романтизма - Байрона и Наполеона. Вскоре, еще при своей" жизни большой популярностью начали пользоваться в обществе опальный генерал А.П. Ермолов и великий русский поэт А.С. Пушкин. Вторая половина XIX в. ознаменовалась чрезвычайной популярностью генерала М.Д. Скобелева, которому был возведен памятник в Москве, а также, пожалуй, установлением первого памятника не государственному человеку, а деятелю-символу русской культуры - А.С. Пушкину. В контексте сказанного вполне естественным и логичным можно считать, так сказать, «культовую политику» советской власти в первых дней ее господства, в частности в области монументальной пропаганды — наиболее действенного способа внедрение в общественное сознание новых сакральных имен-символов, культовых символов Советской власти.
Советская власть, Ленин и Троцкий в общественном восприятии
Советская власть и большевизм воспринимались и оценивались советскими массами в трех аспектах.
Во-первых, как авторитарная власть, установившая такой социально-политический и экономический порядок, в котором все положительное и все отрицательное в жизни рядового советского гражданина и в его быту напрямую от нее зависело. Отношение к ней широких масс рядовых советских граждан в годы Гражданской войны, прежде всего, городского населения, было преимущественно отрицательное. «Ведь только и слышно, как поносят большевиков, - отметил в своей книжке рядовой, хотя и образованный, советский гражданин Г.А. Князев 8 сентября 1918 г. - Царское правительство так не ругали. В трамваях, на улицах, особенно женщины, кричат, что большевики обманывают народ, издеваются над ним. Что хуже стало, чем при царе... По неделям не выдается ни хлеба, ни других продуктов. Подлинный голод...»530. В массовом сознании это выражалось и в частушках: Был Николашка, Так не елась кашка, А теперь большевики — Нет ни каши, ни муки. Или: «Николай был дурачок, зато хлеб был пятачок».
Таким образом, большевизм на общественно-бытовом уровне оказывался равнозначным голоду уже летом и в начале осени 1918 г. И эта чрезвычайно отрицательная сторона большевизма усугубляется мздоимством, взяточничеством. «Такого чудовищного взяточничества и недобросовестности еще не знала Россия, - не может смолчать русский столичный интеллигент в марте 1918 г. - Даже время приказов, пожалуй, бледнеет перед этим време нем «трудовой коммуны» . Разнузданное мздоимство, превратившееся, по сути дела, в «визитную карточку» большевизма и советской власти для рядового гражданина Советской России, назойливо усиливало недовольство властью.
«...Большевистские начальники хуже всяких жандармов, - записал Г.А. Князев 7 июля 1918 г. - Взяточничество всюду. Берут десятками и сотнями рублей. Без взятки шагу не шагнуть. Все измучились. Грустнее всего, что наш «бедный народ» смиряется только перед грубой силой. Без угрожающей ему палки гордыбачит, при проявлении силы вдруг делается послушным и смиренным, принижается до раба» .
Мздоимство и бюрократизм разрастались, поражая все поры советского управленческого аппарата, особенно на низовом уровне. «...Удивительно прямо, какая разведена канцелярщина, - вновь возмущается Князев осенью 1918 г. - Все теневые стороны бюрократизма сделались еще темнее, еще не-сноснее...» . Особенно возмущал и раздражал рядовых советских граждан мелкий обслуживающий аппаратный персонал в советских учреждениях, чудовищная бюрократизация власти и ее отношения к рядовым советским гражданам. «А барышни в канцеляриях! — Возмущался Князев. - Нет ничего несноснее этих созданий. Заносчивы, назойливы и неприятны. И тоже толку не добьешься. Часто и не разговаривают с имеющими до них дело. Просители часто теряют часы и целые дни, чтобы добиться какой-нибудь справки. Чудовищная канцелярщина свила себе гнездо в советских учреждениях. Диву даешься, как такой бюрократизм взрос на корнях «небывалой по размаху революции» . Из сказанного следует, что еще одним качеством советской власти и большевизма оказывается бюрократизм и взяточничество.
Формирование официальной номенклатуры военных вождей
Официальная номенклатура советских «военных вождей» «первого ряда», установленная государственной пропагандой после смерти Ленина, представлена перечнем биографий и автобиографий «выдающихся партийных и государственных деятелей революции и гражданской войны в СССР», помещенных в юбилейный выпуск энциклопедического словаря «Гранат» в 1927 г. Эти биографии и автобиографии, прилагавшимся к томам энциклопедического словаря «Гранат», были написаны в 1925 — 1926 гг.737 В числе лиц, удостоенных этой чести, из занимавших высшие командные и военно-политические должности в Красной Армии в годы Гражданской войны и первой половине 20-х гг. оказались (в алфавитном порядке): В.М. Альтфатер, В.А. Антонов-Овсеенко, СИ. Аралов, А.С. Бубнов, СМ. Буденный, И.И. Вацетис, А.Векман, К.Е. Ворошилов, П.Е. Дыбенко, В.Зоф, С.С. Каменев, Г.И. Котовский, B.C. Лазаревич, М.Лашевич, Н.Маркин, Н.И. Муралов, Ф.Ф. Раскольников, Э.М. Склянский, И.Т. Смилга, Л.Д. Троцкий, М.Н. Тухачевский, И.С. Уншлихт, М.В. Фрунзе, Д.М. Фурманов, В.И. Чапаев738. Всего - 25 «персон». В их составе - «вожди и герои» Красной Армии, к 1927 г. погибшие (на ее фронтах) или умершие: Альтфатер (1919), Котовский (1925), Маркин (1918), Склянский (1925), Фрунзе (1925), Фурманов (1926) и Чапаев (1919).
По «жанру» биографические сведения о советских военных «вождях и героях», представленные в словаре «Гранат», можно разделить на три группы: биографии, написанные различными авторами, автобиографии и авторизованные биографии (т.е. биографии, написанные различными авторами на основе автобиографических сведений). Первый тип указанных статей (биографии) сам по себе косвенным образом свидетельствует о достаточную известности и популярности лиц, которым они посвящены (Троцкий, Тухачевский, Уншлихт). К тому же большая часть этих лиц ко времени составления юбилейного сборника были уже покойниками (Альтфатер, Котовский, Маркин, Склянский, Фрунзе, Фурманов, Чапаев). Что касается двух других типов статей (автобиографии и авторизованные биографии), то само их происхождение («авторские» материалы) косвенным образом указывает на то, что их авторы были, в своем большинстве, малоизвестны общественному мнению и потому лишь они сами могли дать более или менее определенные сведения о себе. Вполне ожидаемо было, что, таким образом, составитель автобиографии получал возможность выделить в ней наиболее «выигрышные» для своей репутации сведения.
Собственно, «чистыми военными», т.е. военачальниками по образованию или по фронтовому опыту из перечисленных выше «вождей» и «героев» были контр-адмирал В.М. Альтфатер (1883 — 1919), возглавлявший Военноморские силы РСФСР, СМ. Буденный, полковник Генштаба И.И. Вацетис (1873-1938), Главком вооруженных сил Республики в сентябре 1918 — июле 1919 гг., капитан 2 ранга А.К. Векман (1884-1955), возглавлявший к 1924 г. Черноморский флот, П.Е. Дыбенко (1889 - 1938), к 1924 г. командир 6 стрелкового корпуса, полковник Генштаба С.С. Каменев (1881 — 1936), Главком вооруженных сил Республики к 1924 г., Г.И. Котовский (1881 — 1925), командир 2 конного корпуса к 1924 г., подполковник Генштаба B.C. Лазаревич (1882 -1938), командарм и командующий фронтом в Гражданскую войну, матрос-герой Н.Г. Маркин (1893 — 1918), командовавший канонерской лодкой «Ваня коммунист», М.Н. Тухачевский, М.В. Фрунзе, В.И. Чапаев (1887 -1919), командовавший 25-й стрелковой дивизией. Всего — 12 человек. Остальные, так или иначе, были в большей или меньшей степени связаны с Красной армией, но отнести их к «военным» или «партийным» вождям в 1924 — 1927 гг. можно на основе тех смысловых и информационных акцентов, которые были расставлены в их биографиях или автобиографиях.
Как это следует из перечисленных фамилий, остались в биографическом словаре «Гранат» 1927 г. все, ранее отмечавшиеся, «военные вожди» высшего уровня на июль 1923 г.: Троцкий, Тухачевский, Сокольников, Смил-га, Уншлихт, Раскольников, Зоф, Муралов, Антонов-Овсеенко. Вместе с Буденным, Каменевым и Фрунзе — всего 11. Однако не все они в юбилейном выпуске словаря 1927 г. представлены именно как «военные вожди».
Похожие диссертации на Советские военные вожди в официальной пропаганде и общественном мнении Советской России - СССР. 1918-1925 гг.
