Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Историография, источники и методы исследования 17 - 92
Раздел II. Создание основ системы партийно-государственного регулирования периодической печати 93-157
Раздел III. Устранение оппозиционной печати и возможности некоммунистической альтернативы в прессе 158 - 252
Раздел IV. Периодическая печать как инструмент внутрипартийной борьбы в правящей партии 253 -321
Раздел V. Постановка проблем функционирования властных структур и их осмысление в советской прессе 322 - 402
Раздел VI. Периодическая печать в системе партийно-государственных органов 403 - 478
Заключение 479-493
Приложения 494 - 504
Список использованных источников и литературы 505 - 547
- Создание основ системы партийно-государственного регулирования периодической печати
- Периодическая печать как инструмент внутрипартийной борьбы в правящей партии
- Постановка проблем функционирования властных структур и их осмысление в советской прессе
- Периодическая печать в системе партийно-государственных органов
Введение к работе
Актуальность исследования. Проблема взаимоотношений власти и периодической печати традиционно привлекает к себе пристальное внимание. В его основе лежат не только профессиональные потребности отстаивающих свои права журналистов или ведомственные притязания представителей бюрократии, но и ярко выраженные интересы самых широких кругов общественности, основывающиеся на законпой озабоченности этой поистине глобальной проблемой современности. Даже в признанных демократиях она никогда не исчезает из сферы общественных интересов.
В условиях советского общества, где возобладали представления о чуть ли не бесконфликтном характере социально-политических отношений при социализме, указанная проблема оказалась максимально выхолощенной. В умах широкого круга людей, более того - массы специалистов, сформировался устойчивый стереотип восприятия прессы лишь как проводника партийных решений. Проблема публичности власти возникла как бы вдруг, неожиданно, с началом эпохи гласности. Отношения власти и средств информации привлекли к себе всеобщее внимание. Принятие Закона СССР «О печати и других средствах массовой информации» (1990г.), а затем Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» (27.12.91г.) заложило основу для упорядочения этих отношений.
В новых условиях вполне обоснованно возник вопрос об изучении проблемы не только в плане обращения к опыту зарубежных демократий, но и в контексте российской истории. На наш взгляд, здесь особенно интересен ценный опыт существования прессы в условиях нэпа, показывающий, что феномен монопольной партийно-советской печати - это продукт сложной эволюции политического режима.
Осознание актуальности избранной темы становится еще более предметным, если учесть современные политические реалии. С одной стороны, обращает на себя внимание ностальгия части паселения по недавнему прошлому. Коммунисты, как наиболее мощная оппозиционная сила, реально претендуют на власть, настойчиво ставят вопрос о создании системы контроля за СМИ. С другой стороны, нельзя не видеть, что откровенное стремление к подчинению СМИ демонстрируют те узкие правящие группы, которые представляют собою наиболее реальную силу в обществе, где так и не удалось создать так называемый средний класс - основу демократических систем на Западе.
Анализ историографии показывает (см.: Раздел 1), что проблема не стала предметом специального изучения ученных - историков.
Целью исследования поставлено изучение фундаментальных основ взаимоотношений власти и периодической печати, а также специфики и особенно-
стей их взаимовлияния в условиях формирования политической системы советского общества в 20-е годы.
В рамках ее достижения ставились следующие основные задачи: Н выяснить степень научной изученности, историографическую, источни-ковую, методологическую базу проблемы и на данной основе определить ее научную значимость, слабо разработанные аспекты и перспективы дальнейшего исследования;
воссоздать сложную картину развития периодической печати на стадии
складывания нового политического строя, многообразие существовав
ших изданий и роль государства в их эволюции;
В показать процесс складывания системы партийно-государствепного регулирования периодической печати, проанализировать содержание, формы и методы работы партийных и советских органов в указанном направлении;
изучить репрессивную политику государства, проследив ход устранения оппозиционных большевикам органов печати;
определить реальные возможности некоммунистической альтернативы в прессе;
проанализировать участие периодики во внутрипартийном противостоянии;
М рассмотреть постановку в партийно-советской печати проблем функционирования властных структур и кадровой политики правящей партии, определить уровень их осмысления;
показать бюрократическую природу утвердившейся в коммунистическом государстве периодической печати, ее роль и место в системе партийно-государственных органов;
определить историческое значение российского опыта строительства системы периодической печати.
Объект исследования - система отношений между партийно-государственными органами, отдельными представителями бюрократии и периодическими изданиями, возникшая в процессе организации и регулирования периодической печати.
Хронологические и территориальные рамки исследования. Предложенная работа охватывает период 1921-1929 гг. - время складывания политической системы, с некоторыми изменениями просуществовавшей вплоть до конца прошлого десятилетия. Он отличается своеобразием и обычно рассматривается историками как особый этап. Исходным пунктом выделения подобных рамок служит, прежде всего, учет тех глубинных изменений, которые произошли в руководстве партии и государства в конце 20-х гг. и непосредственно отрази-
лись на проводившемся политическом курсе.
В истории периодической печати данный период также отличается органичной внутренней однородностью, в связи с чем и представляется целесообразным его особое вычленение. Прежде всего, 20-е гг. стали временем становления системы партийно-советской печати и детальной отработки механизмов ее регулирования. За исключением районной и фабрично-заводской прессы в полной мере было осуществлено и оформление сети периодических изданий. В то же время, вплоть до начала 30-х гг. вряд ли можно говорить о полной ликвидации некоммунистической периодики.
Территориальные рамки включают общепризнанные российские регионы. Обращаясь к ним, мы вынуждены считаться с изменениями, которые происходили в очертаниях границ той территории, которая собственно и именуется Россией. Учитывая их, тем не менее полагаем, что они.не являются принципиально важными для понимания сути научной проблемы. Взаимодействие власти и прессы невозможно четко ограничить территориальными рамками. Политика в отношении периодической печати имела общегосударственное значение, а потому определенный интерес для нас представляли и материалы, не определяемые как строго российские.
Методологическую основу диссертации составили научные принципы объективности и историзма, основанные на признании вариативности исторического процесса, исходящие из приоритета фактов, документальных свидетельств, провозглашающие отказ от политической задапности, от любого рода догм и предубеждений. Безусловно отвергая методологическую зашоренность недавнего времени, было бы ошибкой последовать путем приспособления к новой политической конъюнктуре. Теоретическая основа исследования связана поэтому с анализом разного рода философских и политических работ.
Научная повпзпа исследования. Проблема взаимоотношений власти и прессы достаточно давно поставлена представителями различных научных дисциплин обществоведческого цикла, Ъ том числе и историками. Вместе с тем, в советской историографии она оказалась невостребованной. Изучались лишь отдельные ее аспекты.
Данная работа впервые комплексно исследует историю отношений власти и прессы, рассматривает не только привычные аспекты партийного руководства, но и обратное воздействие периодики на властные аппараты, на становление советской политической элиты. В этой связи изучается постановка в печати тем, связанных с деятельностью властных структур. Уделяя большое внимание организации государственного регулирования печати, выясняя роль и место прессы в системе бюрократических органов, автор стремится показать юзможные альтернативы ее развития, борьбу конкурирующих ведомств за
преобладающее влияние. Особое внимание уделяется выявлению взаимосвязей между потребностями хозяйственно-экономической и политической корректировки курса, проводимого в отношении средств печати.
Привлечение широкого круга архивных источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, дало возможность существенного уточнения и изменения ряда устоявшихся представлений. В частности, в работе уделяется большое внимание изучению политики в отношении альтернативной прессы. Принципиальная новизна диссертации обуславливается и существенным обновлением тех методологических подходов, которые ранее лежали в основе работ, посвящавшихся истории печати 20-х гг.
Практическое значение исследования заключается в том, что в нем делается одна из первых попыток комплексного изучения конкретного российского исторического опыта регулирования отношений государства и периодической печати, что позволяет существенно уточнить ранее господствовавшие представления по данному вопросу. Исходя из этого, результаты исследования могут быть использованы в качестве исходного материала для дальнейшей разработки актуальных проблем истории советского общества, в частности, при подготовке обобщающих трудов, специальных работ по истории печати, в лекционных курсах, спецкурсах и т.д.
Учитывая политическую актуальность проблемы в современных условиях, полагаем, что исследование может представлять интерес для практических работников средств массовой информации, действующих политиков. Поскольку процесс утверждения свободной печати, подведения необходимой правовой основы под ее деятельность немыслим без учета опыта прошлого оно может быть полезным для законодателей.
Апробация работы. Основное содержание и результаты исследования изложены в двух монографиях - «Власть и пресса в советской России: Проблема взаимоотношений и взаимовлияішя в 20-е годы», «Кадровая политика РКП(б) и периодическая печать (1921-1925 гг.)», двух разделах в коллективных монографиях, научных статьях, обзорах, рецензиях, тезисах конференций, проходивших в Москве (1991, 1995, 1996), Перми (1994), Екатеринбурге (1996), Иваново (1996), Смоленске (1996), Ставрополе (1995, 1997), Армавире (1991, 1993, 1994, 1995, 1996), Ейске (1995) и др.
Структура диссертации. Определяется целью и задачами исследования, содержит введение, шесть разделов, заключение, приложения, список литературы и источников.
Создание основ системы партийно-государственного регулирования периодической печати
Основным содержанием этапа, связанного с завершением широкомасштабных операций на фронтах гражданской войны, стал непростой, полный противоречий процесс перехода к более или менее организованной и планомерной строительной работе, главным стержнем которой было утверждение, оформление и закрепление своеобразной оригинальной системы политического контроля. Особенностью отмеченного процесса явилось то, что он протекал в условиях мощного противодействия со стороны значительной части населения страны,еще более актуализировавшего задачу институционального оформления новой власти.
В этой связи, по мере усиления государственного начала пресса объективно превращалась в важный элемент системы политического контроля. При этом, идеологическая монополия большевистской печати автоматически создавала условия для её трансформации из простого средства информации в правительственную структуру. Соответственно, наряду с собственно государственным и партийным аппаратами, пресса начинала приобретать не только важное агитационно-пропагандистское, но и непосредственно управленческое значение. Более того, последовательное осуществление избранного большевиками курса создавало условия для гипертрофированного разрастания отмеченной функции. Повсеместно выступая в качестве «органов» исполкомов, ревкомов, парт- и профкомов различного уровня, газеты и журналы превратились (особенно на местах) по сути в сборники официальных распоряжений, циркуляров, объявлений и т.п.
В обстановке военно-коммунистического террора, в условиях политической забитости и дезорганизованности населения периодическую печать постигла участь, неизбежная для всякой формы общественной инициативы. Остро ощущая эту характерную черту советской действительности, патриарх анархизма П.А. Кропоткин уже в начале 1920 г. связывал воедино разнородные мероприятия, идущие в данном направлении. Находясь «в провинции, ближе к реальной жизни, чем в столицах, видишь все ужасы положения этого «государственного элемента»; как он убивает кооперацию и пробужденный ею местный строительный дух, убил Советы и убьет «рабочую инспекцию», о которой третьего дня был декрет». В контексте отмеченного «огосударствления» всех сторон общественно-политической жизни России, основной проблемой функционирования системы проправительственной прессы стало создание управленческой модели, которая, сочетала бы эффективность партийно-государственного контроля с сохранением действенности печатной пропаганды.
Выделяя как одну из основных гипотез нашего исследования тезис о превращении периодической печати в специфическую составную часть государственного аппарата, нужно отчетливо видеть, что в главном ее положение определялось общим состоянием дел в сфере управления страной. К началу 1921г. наиболее характерными чертами последней были хаотизация административных аппаратов в центре и на местах, известная автономность и функциональная несогласованность в действиях различных его частей, военизация системы управления, гипертрофированное усиление личностного фактора, слабая организационная оформленность структур правящей РКП(б) и др. Иными словами, система государственного управления в советской России находилась в состоянии становления, складывания, что распространялось и на фундаментальные принципы государственного строительства.2
Аналогичные черты мы можем обнаружить и при анализе ситуации в системе управления периодической печатью. Сформировавшаяся в условиях гражданской войны и военного коммунизма, пресса функционировала на весьма размытой законодательной основе. Случайный характер принимавшихся декретов и положений создавал довольно неопределенную и запутанную ситуацию, при которой, безусловно, возобладал специфический ведомственный подход к издательской деятельности вообще и к периодике в частности. Отличительной её особенностью стало рассосредоточение различных директивных, контрольных, учетных (и т.д.) функций в самых разнообразных учреждениях и ведомствах (См.: Приложение №1).
В стране были созданы специальные органы в области печатного дела (РОСТА- постановление ВЦИК 7.09.18г.), Центропечать (26.11.18г.), Госиздат (21.05.19г.). Причем РОСТА не только выполняло функции информационного обеспечения периодики, но и активно создавало сеть своих газет, а с 1919г. пыталось осуществлять функции инструктирования местной печати и даже руководства ею. Не менее мощным аппаратом в провинции располагала Центропечать, уже к своему первому съезду (1-4 декабря 1918 г.) имевщая 29 губернских и 165 уездных отделений и занимавшаяся распространением печатных изданий, их учетом (пост. ВЦИК 16.05.19 г.) и др.2 В свою очередь, Госиздат, сосредоточил в своих руках важнейшие регулирующие функции (регистрацию газет, журналов, издательств, составление издательских планов, распределение бумаги, предварительную цензуру и т.д.).
На первый взгляд, отмеченные учреждения решали специфические задачи, взаимно дополняя друг друга. Однако, в практической работе, кажущаяся стройность конструкции уступала место организационной неразберихе. Потенциально, наибольшие возможности в регулировании периодики имел Госиздат. Тем не менее, широкие полномочия этого отдела Наркомпроса не со ответствовали возможностям его организационной сети. Существенное воздействие Госиздата ощущалось, прежде всего, в столичных центрах, а также в плане распределения бумажных ресурсов. Однако, такая важная его функция, как регистрация периодических изданий в провинции, была фактически передана исполкомам Советов и их Отделам Печати (издательским отделам и т.п.).
В отношении центральной прессы, отмеченные выше аппараты не могли играть определяющего значения. Выходя непосредственно на центральные органы государственного управления, партийные, профсоюзные, кооперативные структуры, являясь их «изданиями» (их «органами»), московская, а отчасти и петроградская периодика отличались значительной автономией, ориентировались на идейные установки своих учредителей. Схожее положение вещей характерно и для провинциальных изданий, тесно связанных с центрами их учреждавшими и финансировавшими.
В условиях прогрессирующего огосударствления всех сторон жизни общества, нельзя не отметить также влияния неспециализированных структур. Среди различных учреждений, каждое из которых, как правило, имело самостоятельное редакционно-издательское подразделение (а иногда и несколько), следует в силу специфики военного времени особо выделить силовые ведомства (прежде всего РВСР и ВЧК), а также учреждения, ориентированные на заграницу (НКИД и НКВТ). Регулирующее значение этих государственных структур невозможно переоценить.
Учитывая масштабы гражданского конфликта в стране, важность пропагандистского фактора в обеспечении побед на фронтах и стабильности в тылу, активное участие военного ведомства в издательской деятельности и распространении периодики диктовалось самой жизнью. Среди подразделений аппарата РВСР, занимавшихся данными проблемами, особое значение получил созданный в 1919 г., литературно-издательский отдел ПУРа. Однако, армия не только поставила периодику на службу, приравняв её к стратегическим материалам и военным грузам. Наряду с этим, она создала мощную военную цензуру, сохранившую своё значение вплоть до конца 1921 г.
Не менее интересным представляется также участие в регулировании информационных процессов наркоматов иностранных дел и внешней торговли. События 1917-1920 гг., выглядевшие для большевиков не просто классовым противостоянием в рамках России, но начальной стадией мировой революции, придавали их борьбе международное звучание. Этот факт обусловил особое значение НКИД, который стал едва ли не единственным звеном в системе государственного управления, вызывавшим законную гордость большевиков своей партийной «чистотой». Данный наркомат одним из первых заявил также и о своих интересах в плане контроля за печатью. Учитывая возможные дипломатические осложнения от непродуманных публикаций, но не имея в наличии сил для непосредственного цензурирования, НКИД по сути блокировался с редакторским корпусом против излишне «вольных» речей вождей. Ещё на декабрьском совещании редакторов центральных изданий (1919 г.) Г. Чичерин поддержал редакторов газет: «Было признано, что принцип передачи цензурирования ответственным редакторам - единственно возможный при наших условиях».
Периодическая печать как инструмент внутрипартийной борьбы в правящей партии
Изучение истории периодической печати 20-х годов подтверждает наличие неразрывной связи между подавлением оппозиции в обществе и борьбой с инакомыслием в рядах правящей партии. Курс на ограничение свободы в отношении к значительной части соотечественников, лишенных возможности создания альтернативных коммунистической партии общественно-политических объединений, не мог не отразиться на его творцах. В этой связи, ограничения оппозиционной прессы объективно предполагали возникновение аналогичной перспективы для печати, являвшейся выразительницей интересов правящего режима. На наш взгляд, исследование данной проблемы может быть наиболее плодотворным при обращении к ее ключевому аспекту - характеру участия официальной печати в обсуждении актуальнейших проблем своего времени.
Вне всякого сомнения, в условиях режима, создававшегося на узкопартийной основе, при доминанте организационных принципов демократического централизма, действительные возможности прессы (главным образом, партийной) прежде всего проявлялись в периоды максимально широких обсуждений в ходе регулярно повторявшихся внутрипартийных дискуссий, формально призванных выявить коллективное мнение партии - основы политической системы, определявшейся ее создателями категориями «диктатуры пролетариата», «диктатуры партии». Существенное значение здесь имеет также учет того очевидного факта, что острая фракционная борьба в большевистской партии неизбежно должна была затронуть прессу как один из объективно важных институтов власти. В этой связи выскажем убеждение, что понимание характера и механизмов функционирования большевистской власти невозможно без выяснения роли печати, как инструмента этой борьбы, особенно в кризисные для режима моменты развития.
На этапе завершения гражданской войны богатая история внутрипартийных дискуссий в РСДРП(б)-РКЩб) получила свое продолжение в знаменитой дискуссии о профсоюзах. Этот первый серьезный кризис в рядах победившей партии всегда привлекал к себе внимание исследователей. В настоящее время как никогда ясно, что заговоренная, затушеванная «вождями» в пространных теоретических построениях и заигранная в разного рода дефинициях, тема дискуссии естественно не исчерпывалась проблемой места и роли профессионалистов в управлении экономикой. Исследователями отмечалось вполне конкретное столкновение интересов отдельных лидеров РКП(б), противостояние на уровне Политбюро-Оргбюро, Политбюро-Секретариат, ВЦСПС-ВСНХ и т.д. На наш взгляд, как нельзя лучше эти выводы подтверждаются и конкретизируются материалами «Правды» за декабрь 1920г. Даже поверхностное ознакомление с ними показывает, что тем для дискуссий, и, соответственно, спорных суждений, в принципе, было более чем достаточно. В момент окончания поенных действий на фронтах, кризис верхов достиг такой остроты, что коммунисты с равным успехом могли спорить по вопросам, связанным с разнообразными аспектами его проявления.
В частности, широчайшее ристалище потенциальным дискуссантам открывали тезисы Г. Зиновьева к VIII съезду Советов «Об улучшении деятельности советских органов в центре и на местах и о борьбе с бюрократизмом».2 Ещё более богатый материал давали статьи Т. Сапронова и особенно, Н. Осинского. Анализируя проблемы пролетарской демократии, выявляя издержки партийного и государственного строительства, последний подошёл даже к мысли о необходимости своеобразной свободы печати для коммунистов с небольшим ограничением её «интересами сохранения достоинства и авторитета партии перед беспартийными».2
Однако, появление подобных статей не изменило магистрального направления развития конфликта в верхах. Полем битвы были избраны всё же профессиональные союзы. Не претендуя на исчерпывающий ответ по вопросу о причинах столь странной метаморфозы, укажем лишь на специфическую роль партийной печати и, в частности, на интенсивность публикаций «вождей» революции в центральном органе в декабре 1920г. Так, если В. Ленин до VIII съезда появился лишь с кратко переданной речью на партийном собрании Замоскворецкого района, то Л. Троцкий здесь просто безраздельно царил. Из номера в номер публиковались его речи на пленуме Цектрана и Всероссийского совещания заведующих губженотделами.1
Можно лишь предполагать, как отнёсся к этому факту профессиональный «литератор» и один из наиболее добросовестных читателей советской прессы -В.И. Ленин. На наш взгляд, именно первое выступление Троцкого имело действительно решающее значение, поскольку женотделы вряд ли могли представлять собою серьёзную тему для принципиальной дискуссии.
Так уже особенности возникновения дискуссии показали, что центральная пресса, если и не определяла самостоятельно основные дискуссионные проблемы, то объективно давала для них обильный исходный материал. Более того, представляется несомненным, что она явилась силой, которая реально влияла на властные отношения, приближая начало назревших конфликтов и заметно ускоряя их протекание.
Отдавая должное личностному, а также функционально-групповому и ведомственному компонентам дискуссии, отметим также её общебюрократическое содержание. На наш взгляд, для массы заинтересованных лиц (аппаратчики, управленцы, активные коммунисты вообще), принципиальное значение имели лишь две основные проблемы: какая структура займёт главное место в управленческой схеме? и каков порядок распределения и занятия должностей?
Ответ на первый вопрос оказался достаточно прост и был чеканно сформулирован В.И. Лениным 23.01.21г. на заседании коммунистической фракции II съезда горнорабочих: «Чтобы управлять, надо иметь армию закаленных революционеров-коммунистов, она есть, она называется партией». Данная формула практически лишала смысла всякое обсуждение возможности какой-либо самостоятельной роли профсоюзов в управлении, но устраивала (по сути) основную массу коммунистов.
Разрешить сколько-нибудь удовлетворительно второй вопрос в рамках отдельной дискуссии не представлялось возможным. Ответ на него мог быть дан лишь повседневной практикой, т.е. подготавливался опытом длительной строительной работы. Однако, важно, что он был поставлен в прессе и привлек к себе самое серьезное внимание. Нужно отметить, что с наибольшей чёткостью, вопрос был сформулирован не «вождями», а функционерами среднего звена, менее лукавившими, менее прятавшимися за общетеоретическими рассуждениями. На наш взгляд, подлинная суть дискуссии для массы коммунистов, функционеров-ответработников лучше всего проступила в дискуссионной статье Ф. Яковлева «К вопросу о правильном распределении сил», где прозвучала острая озабоченность ходом перераспределения «партийных сил» и поставлен вопрос о «правильном их использовании» в мирных условиях. Выясняя далее значение периодики для развертывания дискуссии, следует признать, что тема власти (реализации властных функций) получила своё развитие исключительно в прессе, ориентированной на подготовленных коммунистов (или, по терминологии тех лет, на «середняка-партийца») и, прежде всего, в «Правде».
Поднимая объективно важные темы, дискуссия (как реакция на милитаризацию внутрипартийной жизни периода гражданской войны), в принципе, глубоко противоречила уже утверждавшимся партийным традициям, принципам подавления свободомыслия. Поэтому и в партийной печати она была гораздо более регулируема, нежели может показаться на первый взгляд. Характерно, однако, что непосредственное руководство ходом прохождения дискуссионных материалов в печати попытались взять на себя не только ЦК партии и ее вожди, но и те устойчивые группы авторитетных партийных функционеров, которые к этому времени уже вполне оформились. Пожалуй, наибольшей остроты борьба за печать достигла к концу первой декады января 1921г., т.е. в момент столкновения позиций Московского и Петроградского комитетов.
Реагируя на обращение к партии, выпущенное питерской организацией, основная часть членов бюро МК (Богуславский М. и др.) на заседании 10 января выступила против его публикации в «Правде». Принятию решения, прямо обязывавшего редакцию не помещать текст обращения, помешали, в частности, настойчивые доводы Л. Каменева, указывавшего: «Нельзя запретить... Московская Организация ничего не успела сказать по вопросу о профсоюзах и не может начать с запрещения печатать то, что сказала другая организация. Можно частным образом поговорить с Бухариным, но постановления не выносить».
Постановка проблем функционирования властных структур и их осмысление в советской прессе
Важнейшей характеристикой взаимоотношений, складывающихся в системе «власть-пресса», является возможность реального освещения проблем, связанных с особенностями деятельности различных аппаратов социального управления. Степень публичности власти не только отражает одну из главных сущностных черт любого политического режима. По заключению исследователей: «Вопросы управления относятся едва ли не к самым сложным для журналиста». Однако, только обращаясь к проблемам власти, пресса по-настоящему получает возможность реализовать свой социальный статус, свою специфическую роль в мире политики. Таким образом, политическая практика предъявляет особые требования как к государственным структурам и отдельным функционерам, так и к средствам информации. Упрощая формулу их взпимоогпошенпи, можно фиксировать, что власть газеты и власть над газетой находятся в иеразрывном диалектическом единстве.
В советской России, в условиях складывания принципиально новой политической системы пресса также не могла обойти молчанием темы, волновавшие не только партийную общественность, но в неменьшей степени, различные слои населения страны. Своеобразие публикаций по проблемам партийного и государственного строительства, естественно, зависело от реального статуса периодической печати. Анализируя «кадровую» проблематику материалов центральной и местной печати, обнаруживаем, что возможности её обсуждения обуславливались целым рядом факторов.
К наиболее существенным следует отнести условия военного времени и фактическое складывание монопартийной системы. Уже отмечалось, что монопольное положение официальной прессы, переполненной циркулярами и распоряжениями, по сути, превратило ее в инструмент прямого управления. Исследованиями по истории советской печати, показано, что периодика, прежде всего направленная на обслуживание интересов власти, в более узком плане, неизбежно пришла к обслуживанию ответработников. В свою очередь, условия режима диктатуры, установившей иерархию партийно-советской периодики, определявшую возможности отдельных изданий от тиража до степени большевистской «свободы печати», неизбежно обуславливали и различия в их подходах к проблемам власти.
Подобно рассмотренным выше дискуссионным сражениям в РКП(б), значительно более серьёзное место вопросы власти и кадровой политики заняли в центральной периодике. Находясь ближе к большевистской верхушке, она была сильнее заинтересована в обсуждении данной проблематики, а в силу участия в ней высших руководителей партии и государства, получала и большие возможности. Однако, даже там следует отметить крайне ограниченные возможности для обсуждения как проблем фуикциопировапия аппарата и целом, гак п деятельности отдельных его представителей.
Это обстоятельство, на наш взгляд, поначалу обеспечило преимущественно косвенную постановку проблем функционирования властных структур. Руководящие аппараты различной принадлежности и разного уровня широко использовали периодику для информирования населения о своих распоряжениях и решениях, для корректировки деятельности нижестоящих структур. Например, правительство РСФСР не только регулярно направляло «материал для помещения в печати», «в хронике», «во всех газетах» и т.д., но с сентября 1921г. (постановление СТО 16.09.) требовало, «чтобы доклады по вопросам, предстоящим к разбору в СТО, печатались накануне» в «Экономической жизни», что было подтверждено повторным указанием А. Рыкова год спустя.2
Естественное для любого режима стремление властей оповестить о принятых решениях, мобилизовать граждан на их выполнение, находило, однако, самое незначительное продолжение в материалах, призванных выявить недостатки в работе управленческих аппаратов, поставить вопросы их оптимизации или же обсудить принципиальные основы государственного строя и т. п. На наш взгляд, это явилось одной из причин, обусловивших углубление того кризиса власти, который мы наблюдаем в начале 20-х годов.
Конечно, обратившись к центральной прессе рубежа 1920-1921гг., можно обнаружить немало материалов, выходивших на проблемы власти. Возьмем для примера наиболее авторитетную газету страны - «Правду». В связи с конфликтом «верхов» и «низов» в РКП(б) и обществе, она нередко писала о необходимости его преодоления (например, статья Л. Сосновского «О борьбе с бюрократизмом»); в ходе кампаний перевыборов усиливала внимание к составу тех или иных выборных органов (передовая «Перевыборы в Московский Совет»); в текущих кампаниях поднимала проблемы фупкциопировапия аппарагои, ответствениых за их проведение (статья «Продналог и адмиписчративные органы»); и процессе совершенствования учетно-распределительной работы давала публикации о задачах и направлениях кадровой политики (с циркуляра ЦК №64) и т.д. Аналогичная ситуация характерна и для других значительных изданий. Вместе с тем, знакомство с подобными публикациями оставляет впечатление об их преимущественной директивности, в крайнем случае, агитационной нацеленности на аппаратчиков, коммунистический актив. Даже в рамках провозглашенного X съездом РКП(б) лозунга «К массам!», речь в основном велась о мобилизации и перегруппировке коммунистов, призванных укрепить партийное влияние в различных областях работы. Как выясняется из материалов прессы, «усилить» потребовалось не только собственно партийные аппараты, особенно в провинции. Курс на укрепление регионов под лозунгом «Лучшие работники на места!» хорошо отслеживается уже с мобилизации 500 ответработников Московской организации. Помимо этого, кадры потребовались и для других участков. Обратившись, в частности, к № 119 «Правды» от 2 июня, мы обнаружим, что передовая «Усиление профсоюзов» и статья «Коммунисты и кооперация» призывали направить туда работников и «овладеть... во что бы то ни стало».
В результате, пресса оказалась переполненной стенаниями о нехватке квалифицированных руководителей и призывами «дать», «перебросить», «выдвинуть» их. В свою очередь, вопросы агитационно-пропагандистского обеспечения соответствующих кампаний выдвинулись на одно из важных мест в работе партийных комитетов и одними из первых подверглись регламентации. Так, наметив 25.02.21г. списки перебрасываемых с советской работы на профсоюзную, бюро МК постановило: «Поручить «Комтруду» и «Правде» посвятить этому вопросу разъяснительные статьи». При этом, оно предлагало не публиковать лишь пункт о праве ответработника «оставить за собой и семьей пa 1 м-ц прежний оклад и довольствие но прежнему месту работы». 1С началу 1922г., Оргбю о ЦК (10.02.), отменившим прежнее постановление от 5.11.21г. «о помещении в печати сведений о перебросках работников для освещения деятельности ЦК» были установлены уже и определенные общие правила для прессы.3
Нередко, особенно накануне партийных форумов, в прессе появлялись и общетеоретические статьи.4 Однако, даже обращаясь к коммунистам, на наш взгляд, они, как правило, являлись чрезвычайно расплывчатыми, явно декларативными. Что касается изданий ЦК, предназначенных «массе», то они максимально дистанцировались от любых споров. Обратившись, к примеру, к крупнейшей газете страны - «Бедноте», мы не увидим и следа дискуссии. Общая же постановка проблемы «власти» там, как правило, предельно упрощена и максимально карикатурна. В частности, передовая статья «Власть и народ», рассматривавшая часто поднимавшийся в крестьянских письмах вопрос - «Почему центральная власть не прислушивается к голосу мест?» и прогнозы селян о том, что «если вы не прекратите безобразий, которые творятся на местах, то не бывать вам у власти», весьма просто и незатейливо разрешила все сложности. «Не грозитесь», - заявила газета. Поскольку власть теперь «народная» - «народ себе самому грозить не может» ;!).1
Среди массы различных тем, поднимавшихся в прессе, следует особо остановиться на публикациях критической направленности. Вне зависимости от своего места в системе госпартаппарата, различные ведомства, отдельные работники, очень нервно реагировали на критические публикации. В этом плане тон задавало Политбюро ЦК - настоящий цензурный орган, зорко следивший за газетными материалами. Именно оно способствовало утверждению практики, при которой «советский чиновник и даже коммунист... не терпят критики, когда разоблачают даже не их, а их неудачные дела».2 Документы показывают, что ПБ негагивно относилось не счолысо к фак1ам критики огдельных унущоний или лиц, сколько к критике ведомств как таковых.
Периодическая печать в системе партийно-государственных органов
Рассматривая процессы функционирования периодической печати в условиях 20-х годов, главной их отличительной чертой следует признать определяющее влияние властных структур советской России, обеспечивших интегрирование прессы в систему партийно-государственных органов. Объективная неизбежность ее превращения в составную часть единого аппарата диктовалась характером политического строя, условиями диктатуры. Лишь в таком качестве пресса могла существовать в государстве, где любая форма общественной инициативы рассматривалась с точки зрения ее целесообразности для упрочения власти партийной олигархии. Вместе с тем, в силу специфики данного аппарата, определявшегося как «четвертая власть», «шестая держава», «приводной ремень» и т.п., на практике возникла сложная диалектическая взаимосвязь между собстс1П10 паргиЙно-государствен1ым механизмом и печагью, кпк нажпон его составляющей.
Во втором разделе показано складывание системы регулирования периодики, роль в ней различных ведомств, отделов парткомов. Вместе с тем, нужно более предметно указать и на обратную связь. Признавая изначально зависимое, подчиненное положение печати в качестве структурного элемента системы управления, отметим большое значение, которое она приобрела для функционирования руководящих аппаратов партии и государства, подчеркнем ее влияние на отдельных функционеров, на органы управления в целом. Исходя из этого, попытаемся выделить наиболее существенные черты, характеризующие существование прессы в бюрократической среде, особенности взаимодействия власти и прессы.
Прежде всего, оно проявилось в информационном обеспечении властных структур. Для подтверждения данного вывода особое значение имеет пример партийного аппарата. Ранее уже приводились отдельные факты, свидетельствующие о роли прессы в партийной информации, однако они требуют своего обобщения на основе дальнейшей конкретизации.
Обращаясь к началу 20-х годов, нужно признать, что пресса фактически получила ведущую роль в системе партийной информации, что было подтверждено решениями соответствующих органов. В частности, по инициативе Бюро Печати Оргинстра (и/о информации) был дан циркуляр ЦК, обязывавший губкомы перепечатать и разослать в уезды все ранее вышедшие циркуляры и в будущем непременно «делать вырезки статей, касающихся партийного строительства». На уровне самого ЦК РКП(б) работа по информированию местных комитетов через газеты осуществлялась уже достаточно планомерно и систематично. Так, к примеру, за май 1921 г. Бюро Печати «составило 18 статей-обзоров, из которых 13 напечатано частью в «Правде», частью в «Известиях ЦК», частью в «Вестнике Агитации и Пропаганды», а две находятся в дополнительной разработке». В свою очередь, указанные обзоры в значительной степени основывались на материалах региональной печати, поступавшей и хранившейся в п/о информаци1 (как в подшивках, так и в вырезках). Вырезки из местных газет являлись поэгому объектом постоянного внимания п/о информации.3
Информативная ценность прессы все более осознавалась как в центре, так и на местах. Поэтому уже в рамках 1921г. можно четко фиксировать несколько основных информационных потоков, влиявших на аппарат РКП(б). Главным, безусловно, являлось получение «руководящей информации» региональными комитетами, исполкомами и пр., воспринимавшими публикации в периодике в основном как приказ к определенному действию. Известная фетишизация печатного слова вела к тому, что газетная строка нередко приравнивалась к партийному решению. Видимо, не случайно, указывая на необходимость борьбы с неправильным пониманием нэп а, Томский губком констатировал, что эта политика «намечена» съездом РКП(б) «и развита целым рядом газетных статей и брошюр». Другим важным потоком можно считать обмен прессой между губкомами в рамках изучения опыта соседей. Данная практика, в итоге, была закреплена циркуляром ЦК № 241 от 18.02.22г. При этом в документе подчеркивалось: «В целях упорядочения этого дела без лишних расходов и затрат труда и, учитывая необходимость обмена между партийными комитетами накопившимся у них опытом в работе, ЦК РКП считает желательным обмен лишь печатными изданиями Губкомов («Известия», «Справочник партработника» и проч.). Что же касается обмена протоколами и др. отчетными материалами, ЦК предлагает этого не производить и ограничиться посылкой таковых только в ЦК и в соответствующий Обком».2
Следующим направлением распространения информации следует считать пересылку местных изданий в ЦК. В отчете за март-август 1921г., в частности, подтверждалось значение псчатной продукции губкомов, отмечалась устомвшаяся практика информационного подотдела: «В качестве материалов, помимо протоколов и разного рода докладов, посылаемых местами, информаторам предложено широко использовать партийные органы местной печати («Известия Губкома»). Кроме составления обзоров, информаторы обрабатывали материал по отдельным заданиям Орготдела и составляли сводные статьи для информации партийной печати. Таких статей было отпечатано за отчетный период 29».3
Фактически к осени 1921г. информационный подотдел завершил систематизацию материалов в архиве печатных изданий. С этого времени резко активизировалась и работа бюро вырезок. Статьи местных газет часто вызывали реакцию - письма из ЦК в губкомы. Например, ознакомившись с марийской областной газетой «Тор», ЦК 21.02.22г. объявил выговор областкому «за недопустимо рав подушное отношение к направлению газеты», повлекшее за собой появление ряда нежелательных публикаций, в частности, по национальным проблемам. Подобные факты свидетельствуют о том, что информационная работа являлась основой для создания системы эффективного контроля за осуществлением установок центра.
Выясняя информативную и, соответственно, контрольную ценность газетно-журнальных материалов для ЦК РКП(б), важно сопоставить его с общим массивом отчетных документов с мест. Согласно данным информационного п/о за 1921г., их доля представляется весьма заметной2:
Наряду с информационным нoдoтделом расширили свое участие в работе с печатью и другие подотделы Оргинстра (конфликтный и т.д.), а также отделы ЦК (женотдел и др.), извлекавшие отсюда жизненно важную информацию, в т.ч. отразившую место периодических изданий в системе управленческих аппаратов. В частности, исходя из анализа, проведенного осенью 1921г. обследования «Известий» парткомов (59 журналов комитетов, в т.ч. 47 губернских и 12 областных и республиканских), Литбюро Оргинстра установило серьезные диспропорции между стремлением комитетов не «делать свой журнал исключительно «официальным органом»» и реальностью, которая свидетельствовала, что они «только ещё начинают в процессе работы вырабатывать тип партийного журнала».3
Отмеченная «руководящая» природа была свойственна советской печати в целом и вряд ли может считаться недостатком отдельных изданий. Как переда точное звено между аппаратами различного уровня, периодика не просто решала проблему информационного обеспечения, но выполняла непосредственно управленческие функции. Директивный характер ее публикаций усиливался постоянным присутствием на страницах газет и журналов руководителей различного уровня. Авторами газетных публикаций в провинции в значительной степени являлись ответработники, писавшие по «нарядам» парткомов. В данном отношении усилия комитетов и редакций как в центре, так и на местах, совпадали.
В частности, решение Оргбюро ЦК от 14.10.21г. (прот. № 80) по вопросу «о мобилизации для журналисткой работы в Агит-Роста т.т. Ленина, Троцкого, Сталина, Зиновьева, Каменева, Калинина...» и др., обязало « указанных товарищей ежемесячно давать руководящие статьи для Агит-Роста (не менее одной в месяц)». В свою очередь, по просьбе «Рабочей газеты» ОБ ЦК 30.11.22г. (протокол № 77) признало целесообразным: «Просить тт. Ленина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Сталина, Радека, Молотова, Степанова-Скворцова... при отсылсс в газеты их статей, одновременно посылать копии этих статей в редакцию «Рабочей Газеты» для использования их в виде выдержек».3 Подобных примеров, свидетельствующих о первостепенной важности непосредственного участия в прессе функционеров, усиливавших ее влияние своим авторитетом, можно привести немало.
Серьезное значение имело и непосредственное инструктирование работников через газеты. Большим подспорьем для должностных лиц являлись публиковавшиеся в прессе тезисы докладов, рекомендовавшиеся к использованию по еле предварительной проработки в ячейках.1 Всё вышеизложенное объясняет позиции местных парткомов, рассматривавших газеты как «руководящую литературу».2 Об этом же говорят и данные о потреблении газетной информации, показывающие ведущую роль чиновников разного уровня. По сведениям отдела печати ЦК РКП(б) даже в 1923г. «весь тираж крестьянских газет распространялся бесплатно по сельсоветам и волисполкомам»,3 т. е. фактически предназначался читателю-служащему.
