Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Преступления как объективная составляющая преступности 22 - 118
1.1 . Факторы и динамика преступлений 22-46
1.2. Разновидности преступлений 47 - 118
Глава II. Преступники как субъективная составляющая преступности 118-188
2.2. Мотивы и состав преступников 118-154
2.3. Характеристика преступников 154 - 188
Заключение 189-195
Источники и литература 196 - 205
- Факторы и динамика преступлений
- Разновидности преступлений
- Мотивы и состав преступников
- Характеристика преступников
Введение к работе
Актуальность темы диссертации вытекает из значения уголовной преступности как опаснейшего следствия материального и нравственного неблагополучия общества, одновременно отражая эффективность государственной политики по ее предотвращению и противоборству.
Криминогенная ситуация особенно обостряется в переломные моменты общественного развития, поскольку их отличают социальная незащищенность народа и политические метания власти. Россия с 1861 г. прошла через модернизационную эпоху ликвидации крепостничества и либеральных преобразований, что закономерно привело к временному всплеску уголовных проявлений.
В современных условиях подобную трансформацию переживает с 1991 г. российское общество, вставшее на путь возрождения рыночной экономики и постепенного развития демократии, что повлекло исключительный рост молодежного криминала, организованной преступности и коррупции бюрократии.
Учет исторического опыта пореформенной эпохи, положившей конец крепостному праву, поможет противостоять криминализации социума последних двух десятилетий.
Однако данная тематика традиционно остается малоизученной, недостаточно опирается на архивные источники, отличается запоздалым и минимальным развертыванием региональных исследований, что лишь подчеркивает своевременность темы, раскрываемой в диссертации.
Объектом ее изучения выступает состояние уголовной преступности как взаимосвязанной совокупности объективного - преступлений как противоправных действий и субъективного - преступников как криминальных личностей, что выгодно его отличает от аналогичных исследований, рисующих формы преступлений без личностей самих преступников.
Предмет данной работы состоит в криминальной преступности как негативного явления социальной истории, требующей специального изучения в контексте общественного развития.
Хронология диссертации включает целостную эпоху российского общества с 1861 по 1917 г., определяемую как модернизация, которая начавшись с либеральных реформ закончилась Октябрьским переворотом.
География исследования представлена типичным регионом тогдашней провинции, которым избрана Курская губерния (2,4 млн чел. к 1897 г.) с ее аграрной экономикой и русским крестьянством православной конфессии при минимальной урбанизации (в городах 222 тыс. жителей к 1897 г.) и слаборазвитой промышленности, преимущественно рассредоточенной в сельской местности.
Историография проблемы криминальности восходит к изданиям дореволюционных правоведов статистического характера, вначале обычно в формате статей. Скажем, П.Н. Ткачев дал оценку исходного уровня криминала к 1862 г. как преимущественно вызываемого социальной неустроенностью людей.
Позднее публикуются монографии юристов, включая компетентный труд завстатотделом Минюста Е.Н. Тарновского с комплексным обобщением за 1874 - 1894 гг. разновидностей преступлений и состава преступников по половозрастным группам, сословному статусу и прочим признакам.
После выхода в 1878 г. в Италии книги Ч. Ломброзо «Преступный человек» появляется интерес к исследованию личности преступника, несмотря на одиозные выводы ее автора о патологической предрасположенности отдельных людей к нарушению права на основе анатомических данных убийц, воров и т.д. Вскоре выходят работы отечественных криминалистов: статья Д. А. Дриля «Преступный человек» (Юридический вестник. 1882. № 11) и труд З. Ф. Чижа «Преступный человек перед судом врачебной науки» (СПб., 1894) с обобщением результатов нового направления криминологии П.Н. Тарновской, занимавшейся женским составом осужденных.
Последняя доказывала, что «преступница представляет анатомические и функциональные особенности, отличающие ее от женщины нормальной». В общем плане она вынесла вердикт, что российские «преступники щедро наделены физическими и нравственными признаками вырождения, резко отличающими их от нормальных здоровых людей».
Известный интерес представляют труды узкой направленности: сравнение городского и сельского криминала,влияние алкоголизма на развитие преступности, в особенности женских и детских правонарушений, включая единичное исследование о старшем поколении преступников.
Переходный этап разработки темы - с 1900-х по 1920-е гг. - представлен сочинениями юриста и отчасти историка М.Н. Гернета, отличающиеся возвращением к поискам общественной природы криминальности: «Социальные факторы преступности» (М., 1905) и «Общественные причины преступности» (СПб., 1910); а также «Моральная статистика: уголовная статистика и статистика самоубийств» ( М., 1922) и «Преступность и самоубийство во время войны и после нее» (м., 1927).
В сталинский период восхваления историками значимости народа как вершителя прогресса изучение его криминала фактически остановили. Лишь с 1960 г. правоведом С.С. Остроумовым издаются первая и вторая монографии: «Преступность и ее причины в дореволюционной России» (М., 1960) и «Очерки по истории уголовной статистики дореволюционной России (М., 1961) с типичным отсутствием архивной информации.
В 1980 г. вышла доработанная книга исследователя с классовым анализом «показателей движения и структуры преступности» с середины ХІХ столетия по 1917 г. с антибуржуазной фразеологией, что «бурное развитие капитализма в России после реформы 1861 г. привело к огромному обнищанию широких трудящихся масс. А это, естественно, влекло за собой резкое возрастание преступности и, в частности ее двух категорий - имущественных и политических преступлений. Это вполне понятно, поскольку указанные категории преступлений направлены против экономической основы эксплуататорского строя - частной собственности и против того государства, которое охраняет общество, основанное на частной собственности». С лета 1914 г. война якобы обострила криминогенную ситуацию, а Февральская революция 1917 г. ускорила ее до предела из-за «разложения армии, наличия большого числа озлобленных вооруженных дезертиров, освобождения из тюрем уголовников и весьма слабой борьбой милиции Временного правительства».
Общероссийский подход с новаторскими идеями характерен для сочинения Б.Н. Миронова, усилиями которого проблема криминала введена в область «социальной истории» Российской Империи с ХУШ в. по 1913 г. Однако у автора «Глава 8. Право и суд, преступления и наказания: к главенству закона» (с. 9 - 108) оказалась перегруженной юридической тематикой, достаточно назвать ее основные рубрики: «Уголовное право», «Наказания и пенитенциарная система», «Гражданское право», «Судопроизводство и процессуальное право», «Обычное право» при заключительном разделе «Преступность в России в ХІХ - начале ХХ в.» (с. 78 - 96) с краткой характеристикой нескольких положений.
В первом пункте «Источники данных о преступности и методика их обработки» отметим обращение к архивным источникам. В следующем «Динамика и структура преступности» доказывается «повышение» преступности после ликвидации крепостного права, достигшей максимума в 1913 г.; а последний «Факторы преступности» рисует перспективу, что «увеличение преступности в начале процесса модернизации носит временный характер и по мере ослабления социальной напряженности, утверждения во всех слоях общества единых стандартов поведения и принципиально общей системы ценностей может быть остановлено».
В последнее десятилетие началось выполнение кандидатских диссертаций о региональной преступности по специальности 07.00.02 - Отечественная история, начиная с анализа криминала в Петрограде (2003 г.), на Тамбовщине (2007 г.), а Рязанщине (2009 г.), включая исследование только женских правонарушений по Орловским материалам. В первой работе исследователь рассматривает «уголовную преступность как социальный феномен» с выводом по столице, что там «с осени 1914 г. по октябрь 1917 г. наблюдался рост количества уголовных правонарушений, обусловленный последствиями войны, Февральской революции, и социально-экономической политикой царизма и Временного правительства... »
Во второй диссертации раскрывается период «... с 1890 - х годов до 1914 года», историческую тематику «криминогенная ситуация» открывает глава по нашей проблеме - «Состояние преступности в Тамбовской губернии в конце ХІХ - начале ХХ в.», начинающаяся параграфом «Преступность: общая динамика» с анализом статистики из губернских обзоров за 1893 - 1910 гг.
Выводы автора гласят, что местная динамика приближается к общероссийской (по книгам Е. Н. Тарновского и С.С. Остроумова): «некоторое повышение в 1902 - 1903 годах, последовательный спад в 1904 - 1905 годах, новое повышение в 1906 году». Однако «Тамбовская губерния на общероссийском фоне выглядела в более выгодном свете, негативные явления нарастали и здесь, но не так быстро.».
В 2 «Структура преступности в губернии» источники вывели исследователя на подобные же обобщения, что структурные тенденции соответствовали общероссийским: увеличением тяжких преступлений, в особенности против собственности и в отношении личности. «Вместе с тем в Тамбовской губернии эти тенденции носили менее отчетливый характер, что было связано с особым типом пореформенного развития региона, слабой урбанизацией, сохранением патриархально - общинной, традиционной морали, диктовавшей социальное поведение большинства жителей, оттоком значительной массы пауперизованного крестьянства за пределы губернии».
Следующий параграф «Социально-демографический облик преступности» также опирается на сухую статистику без привлечения персональных дел из фонда Тамбовского окружного суда о личностях осужденных людей, что нарушает единство анализа криминала преступления как его объективного звена и субъективного облика самого преступника.
Последний параграф «Пенитенциарные учреждения губернии в конце ХІХ - начале ХХ в.» был ближе ко второй главе «Тамбовская полиция: облик, задачи, деятельность ».
Такая же схема использована в диссертации по материалам Рязанщины, исключая вводную главу «Рязанская губерния в пореформенные годы и модернизация общества» с характеристикой социально-экономических изменений.
Второй главой «Состояние преступности в Рязанской губернии в 1861 - 1905 годы» историк показал, что там «.число преступлений из года в год увеличивалось », не обращая внимание на неуклонный прирост всего местного населения. Доминирование крестьянской преступности, что естественно при преобладании крестьян в губернии, в работе наивно объясняется их «пьянством» и, «низким уровнем умственного развития».
Последняя глава «Борьба с преступностью в Рязанской губернии в
пореформенные годы» описывает развитие тюремной системы и т. п.
«Гендерная тема изучения женского криминала в Орловской губернии за 1867 - 1917 гг. с новаторской разработкой в особом пункте мотивационного комплекса женских преступлений» при некоторой спорности его отдельных положений, выгораживающих хищения и оправдывающих убийства. Первые оправдывались «корыстно- потребительскими мотивами, а вторые тем, что «трудность получения развода и жестокость со стороны мужа нередко подталкивали женщину к покушению на жизнь супруга, это был мотив так называемой защитной агрессии ».
Общий вывод автора гласит, что «женская преступность в Орловской губернии была крайне низкой и почти не изменялась по десятилетиям», поскольку модернизационные процессы не успели серьезно охватить женщин аграрной глубинки.
Подробнее рассмотрим развитие разработки истории преступности по Курской губернии. Начало положила статья студента П.А. Сучкина о сословных особенностях губернского криминала на основе сравнения данных статистики из «Обзоров Курской губернии» за 1893 и 1899 гг.
Наиболее показательной была дворянская статистика: «Всего в 1893 г. было осуждено 24 677 жителей Курской губернии, в т. ч. 268 дворян, или 1,1 %. В 1899 г. - 27 690 осужденных, в т. ч. 212 дворян, или 0,8 %, т.е. произошло значительное сокращение как абсолютных, так и относительных показателей».
Следующим стал цикл публикаций самого ученого, особенно статья 2005 г. с сопоставлением только тяжких правонарушений, отраженных в исходном и конечном источниках.
Автор пишет, что «в 1883 г. число осужденных Курским окружным судом равнялось 581 чел., что означает 29 чел. на 100 тыс. жителей. В 1913 г. осудили 601., т. е. абсолютное их количество немного выросло: на 3% (20 чел.), а относительно всего населения - 22 чел. на 100 тыс. - значительно уменьшилось: на 32 % (7 чел.)».
Крестьяне губернии дали лишь 66 % и 86 % количества осужденных при общей массе 94 % в составе всех жителей, городское же мещанство при 10 % и 12 % лиц, что осудил суд, составляло 4 % населения.
Одновременно «наблюдался стремительный рост рецидивной преступности, имевшей преимущественно профессиональный характер»: относительно числа осужденных в 6 раз, а при расчете на 100 тыс. жителей - в 4 раза.
В статье В.В. Захарова о купеческой преступности особое значение имеет конкретизация статистики по персональным уголовным делам, причем в работе всесторонне доказано снижение криминальности у данных предпринимателей в капиталистический период.
В последнее десятилетие смежное изучение проблем криминала
более всего обязано усилиям Г.А. Салтык и диссертациям ее аспирантов об истории полиции Курской губернии с попутным анализом и состояния криминала.
В коллективной монографии историка и ее учеников «Полиция Курской губернии... (1864 - 1917)» (Курск, 2007. 320 с.) собственно теме преступности посвящены четыре страницы с констатацией низкого уровня криминализации региона по (А.Н. Курцеву и В.В. Захарову) и отдельными примерами из архивных документов.
В кандидатских диссертациях о судебных, тюремных учреждениях и прокуратуре Курской губернии проблематика преступности практически не затрагивалась.
В правоведческой диссертации о преступности несовершеннолетних имеется параграф о состоянии таковой, подтверждающий отсутствие повышения криминальности середины ХІХ столетия по 1917 г.: «В пореформенный период роста преступности несовершеннолетних в
Курской губернии не наблюдалось» .
В общем итоге степень изученности истории преступности за 1861 - 1917 г. отличается следующим: 1) ограниченным кругом общероссийских трудов, зачастую содержащих сомнительные положения; 2) новейшим развертыванием регионального изучения, включая фрагментарное исследование проблемы в отношении Курской губернии; 3) отсутствие специального диссертационного сочинения по данному региону, что обусловило выполнение нашей кандидатской диссертации.
Методологическую основу диссертационной работы составляет принцип взаимосвязи объективного (в данном случае - преступлений) и субъективного (в нашем труде - преступников) в контексте начала цивилизационно-исторического перехода России от аграрного общества к индустриальной цивилизации посредством модернизации.
Соответственно методы исследования вбирают широкое использование многофакторного анализа, статистического, сравнительного и др. в совокупности с применением исторической персоналистики и специального учета мотивированности людей.
Целью работы ставится изучение истории криминала в русской провинции за 1861 - 1917 гг. на типичном примере Курской губернии путем решения сквозных задач, последовательно раскрывающих сумму преступлений и облик преступников как объективную и субъективную составляющие явления преступности, включающих освещение следующих вопросов:
факторы и динамика преступности;
разновидности преступлений;
мотивы и состав преступников;
характеристика преступников.
Источниковая база диссертации представлена совокупностью печатных материалов и архивных документов.
Среди первых самое важное место занимают публикации об уголовной статистике, включая общероссийские издания, позволяющие
определить общие черты и специфические особенности курского
криминала .
Однако наиболее полная информация о количестве преступлений и преступников с делением первых по характерным разновидностям и составом вторых по важнейшим критериям содержится в источниках местного происхождения, особенно периодических, раскрывающих динамику преступности.
В общих публикациях «Статистической книги» за 1861 и 1886 гг., помимо прочего, имеются данные и о криминальных проявлениях в
Курской губернии .
Регулярное освещение криминальной статистики обязано выпуску «Обзоров Курской губернии», поначалу называвшихся Приложениями к отчетам, с примечательной рубрикой «Народная нравственность», которая открывалась трафаретной записью, в т.ч. за 1894 г.: «По сведениям, доставленным прокурорами Курского и Сумского окружных судов в 1894 г., в округе Курского суда и в двух уездах Курской губернии: Путивльском и Рыльском, отнесенных к округу Сумского суда, было возбуждено 2 980 уголовных дел», а также: «В числе осужденных состояло 616 мужчин и 99 женщин, наибольшее число осужденных падает на крестьянское сословие - 56,03 %; при распределении преступников по возрасту наибольшее число таковых 287 чел. дает возраст 21 - 30 лет».
Сравнение этой статистики с более ранним таким источником поражает десятикратным падением численности преступников: «В числе осужденных состояло 7 108 и 730 женщин...», что подчеркивает всю сомнительность априорного мнения о нарастании уровня российской преступности в пореформенные десятилетия.
Значительно более информативны табличные приложения ежегодных «Обзоров», включая указанный выше за 1894 г.
Наиболее тяжкие деяния отражены в «Ведомости № 5. Лит. А: О числе и роде преступлений в Курской губернии по делам, производившимся в Курском и Сумском (по уездам Рыльскому и Путивльскому) окружных судах за 1894 год », где горизонтальная графа «род преступлений», здесь единственно включавшая «преступления государственные», имеет вертикальную конкретизацию, начиная с раздела: «число преступлений, по коим состоялось определение суда» с последующим разделением на «приговор оправдательный» и «приговор обвинительный», а также важнейший - «число осужденных» по их половому составу: мужчин и женщин.
Далее осужденных людей источник классифицирует по их сословной принадлежности, а также и полам на «дворян потомственных», «дворян личных», «купцов и почетных граждан», «мещан», «крестьян», «военных сословий» и «других званий».
Завершающим разделом был «возраст преступников» ( с разбивкой на мужчин и отдельно на женщин), лет: «ниже 17», «17 - 20», «21 - 30», «31 - 40», «41- 50», «51- 60» и «выше 60».
Аналогичную структуру имеет табличное приложение «Лит. Б: ... уездных членов. окружных судов.» о криминале средней тяжести, в т. ч. по кражам со взломом, но без убийств людей и т. п., находившихся в юрисдикции самих окружных судов.
Подсудность легких преступлений - мировой юстиции, ликвидированной в 1889 г. и восстановленной в 1912 г., в данный период исполняли две инстанции: «земские начальники» и «городские судьи», деятельность которых соответственно сведена в таблицы с литерой «В» и «Г» с одинаковым заголовком «О числе и роде преступлений в Курской губернии.», в т. ч. простой краже (без наличия взлома) и т. д., поэтому эти таблицы без ряда граф, включая информацию о возрастном составе этого малоопасного контингента людей.
У крестьянского сословия подобные правонарушения карались также в «волостных судах» с итогами в таблице «Лит. Д» и соответственно с сокращенными сведениями об осужденных.
Более скромное место занимает общероссийская и региональная периодика, в особенности журнальная подборка об эволюции преступности
в экстремальных условиях военного времени с 1914 по 1917 г.
Газетная информация помогла проследить нарастание преступности после Февральской революции 1917г. в условиях амнистии уголовников (Курский край.1917. 24 марта), криминала дезертиров в Курской губернии (Курская весть.1917. 20 окт.) и т.д., особенно учитывая минимальное наличие документов за этот революционный этап.
Возможности художественной литературы, представленные классическим описанием мотивации уголовного преступления в северной столице романом Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», которые дополняют бытовые очерки Гиляровского «Москва и москвичи» о профессиональных преступниках, в отношении курщины достаточно скромные.
Особый интерес вызывает повесть рыльского селянина П.И. Карпова включающая характеристику криминальных проявлений, имеющих место в крестьянской среде: от убийств помещиков в 1861г. до массовых
самосудов и кровавых столкновений в пореформенное десятилетие.
В региональном исследовании, имеющим конкретно исторический характер, законодательные материалы закономерно относились к вспомогательным источникам, тем более что таковые представлены в общероссийских работах Б.Н. Миронова и др.
Наша тема потребовала использование уголовных законоположений для классификации преступлений , дополненных последующими актами о предотвращении преступности в России .
Вторую группу привлеченных источников составляет архивная документация, преимущественно судопроизводственная с персонифицированной характеристикой самих преступлений и осужденных людей. С этой целью мы отобрали и изучили в Государственном архиве Курской области (ГАКО) 72 дела описи 1 фонда 32 «Курский окружной суд», начиная с 51 о деяниях за 1866 г., а заканчивая д. 10504 о криминале за 1915 г.
Особое внимание в делах обращено на выявление типичных уголовных преступлений и криминальных личностей, особенно среди крестьян, ибо они составляли основную массу губернского населения.
В частности, приведем информацию из уголовного дела, № 158 за 1866 год (объемом в 13 л.) «о крестьянине Антипе Потапове Чернышеве, 50 лет, заподозренного в кражах со взломом замка и без взлома разного имущества у крестьян Вертиковых, и бывшую дворовую Александру Степанову Голосенкову, 47 лет, обвиняемую в принятии краденых вещей. Данное происшествие случилось на второй неделе великого поста 1866 года, у крестьянки села Успенского Дарьи Вертиковой были выкрадены из запертой пуньки (амбара) два сундука с разным имуществом, из которых один был заперт висячим замком, а другой, где хранился ключ от первого, был не заперт. Оба эти сундука на другой день происшествия найдены пустыми в коноплянике помещика Цибульского. Подозрение в краже было заявлено на крестьянина того же села Антипа Чернышова, который, не сознавшись в преступлении, был уличен в нем методом сопоставления найденным при обыске куске холста, с предоставленным потерпевшей Вертиковой. Позже выяснилось, что этот же крестьянин совершил кражу в феврале 1866 года, о чем было объявлено Яковом Киреевым, под праздник Покрова Богородицы, ночью, путем взлома замка, было выкрадено пять коровьих и пятнадцать бараньих кож, на общую сумму 52 руб. 50 коп. По обстоятельствам изложенного дела суд счел справедливым назначить наказание подсудимому Чернышову в виде
заключения в тюрьме на три месяца» .
В отношении проявившейся позднее женской преступности, имевшей больше личную мотивацию, в особенности показательно дело 10491 за 1915 г. (объемом в 25 л.) со следующими сведениями «о крестьянке Евдокии Филипповой Демченковой, слободы Коломыйцевой Корочанского уезда. Федор Демченков стал замечать, что проживающая вместе с ним невестка Евдокия беременная. 3 декабря 1915 года она уехала к своему отцу на хутор Сетный, а когда вернулась домой, то ни живота, ни ребенка при ней не было. На расспросы Евдокия пояснила, что родила ребенка мужского пола и в холодном нежилом помещении, волнуемая страхом и стыдом, так как младенец был прижит в отсутствие мужа, находившегося на войне от не законной связи, поэтому она его оставила. По заключению эксперта, ребенок родился вполне доношенным, жизнеспособным и жил некоторое время после рождения, смерть его наступила вследствие истечения кровью через сосуды неперевязанной пуповины. На основании изложенного крестьянка слободы Коломыйцевой, Пригородней волости, Корочанского уезда, Евдокия Демченкова 22 лет, обвиняется в содеянном ею преступном деянии оставлении новорожденного в беспомощном состоянии и наказывается заключением в тюрьму на два месяца».
В необходимых случаях для дополнения картины использовались отдельные дела из ряда внесудебных фондов: Курского губернского правления и Курских губернского и уездных комиссаров Временного правительства, Курской арестантской роты и Рыльской уездной тюрьмы, Губернского жандармского управления.
В общей сложности в нашем сочинении использована разнообразная информация из 80 дел шести фондов Государственного архива Курской области.
Всю совокупность привлеченных для выполнения исследования статистических публикаций и личностного документооборота отличают взаимодополняемость и научная репрезентативность, что обеспечивало обоснованность и достоверность информации, содержащейся в диссертации.
Научная новизна. Данное исследование является первой диссертацией в области отечественной истории о состоянии уголовной преступности в Курской губернии за 1861- 1917 гг.
В теоретическом отношении его новаторство состоит в целостной характеристике уголовной преступности как взаимосвязанной совокупности объективного - преступлений как противоправных действий и субъективного - преступников как криминальных личностей.
Одновременно прослежены исторические взаимосвязи факторов и динамики преступлений, мотивов и состава преступников, разновидностей преступлений и характеристика преступников.
Из авторских положений особо ценными является вывод о снижении наиболее опасного криминала среди всего губернского населения, а также ранжирование в труде криминальности по относительным показателям (из расчета на 100 тыс. жителей показавшего меньший уровень преступности у крестьян в сравнении с горожанами, дворянством и купечеством.
Практическая значимость. Важнейшие результаты проведенного исследования помогут учету исторического опыта при определении и реализации уголовной политики на федеральном и региональном уровнях, особенно в отношении предотвращения опасного и молодежного криминала.
Диссертационный материал возможно использовать в обобщающих работах по российской истории, правоведческих публикациях и курском краеведении, а также в преподавании исторических и юридических лекционных курсов.
Апробация результатов. Основные положения диссертации отражены в 12 научных статьях автора общим объемом 5 п. л., включая 3 публикации в ваковских изданиях, а также докладывались автором на шести научных конференциях (Курск: 2003, 2005, дважды в 2008, 2010), включая выступление на всероссийском форуме в Институте российской истории РАН (Москва, 2010 г.)
Структура работы включает введение, две главы с двумя параграфами в каждой, заключение, а также примечания и общий список использованных в диссертации источников и литературы.
Факторы и динамика преступлений
Коренные изменения, переживаемые Российской Империей во второй половине XIX - начале XX столетий, не могли не отразиться на социально -экономическом строе. Были затронуты значительные пласты общественной жизни, включая проявления криминального характера.
Все эти модернизационные процессы, связанные с самым значительным событием внутренней жизни России второй половины XIX века - отменой крепостного права, требовали незамедлительных реформ, в т. ч. и в сфере уголовной политики государства.
Исследователь объективных факторов состояния преступности М.Н. Гернет указывал, что « под шум ломки старых законодательств с их тяжеловесными уложениями должна была производиться выработка для новых кодексов оснований, отвечающих требованиям времени » Отправной точкой в уголовной сфере стала Судебная реформа 1864 г., которая установила суд присяжных, адвокатуру, реорганизовала прокуратуру и ввела новый порядок судопроизводства и судоустройства. Она отменила сословные суды, провозгласила отделение суда от законодательной и административной власти, независимость и несменяемость судей. Свое окончательное завершение судебная реформа получила в так называемых судебных уставах, представляющих собой ряд законов, утвержденных Александром II 20 ноября 1864 года. Судебные уставы состояли из следующих частей: 1)Учреждение судебных установлений (закон о судоустройстве). 2)Устав уголовного судопроизводства. 3)Устав гражданского судопроизводства. 4)Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. 5)Положение о нотариальной части. Эти уставы провозглашали следующие принципы судоустройства: несменяемость судей и их независимость от администрации, гласность процесса, равенство всех перед законом, право обвиняемого на защиту, введение суда присяжных и выборного мирового суда. Судебные уставы создали две системы судов: мировую и общую, не считая многочисленные специальные суды: военные, церковные, коммерческие, волостные . Мировые суды, пережив некоторые изменения, в целом успешно функционировали до 1917 г. В компетенции этой структуры находились дела о мелких правонарушениях, наказания за которые были предусмотрены в виде штрафа или тюремного заключения сроком до 1,5 лет. Более тяжелые преступления рассматривались общими судами. Их система была следующей: окружной суд - первая инстанция, судебная палата - промежуточный кассационный орган, распространявший компетенцию на несколько губерний, и Правительствующий Сенат, департаменты которого в последней инстанции рассматривали кассационные жалобы осужденных. Однако закон 1864 г. даже к 1880 г. был распространен только на 25% всей территории страны40. Окружные суды действовали либо с участием присяжных, либо без них, что зависело от тяжести обвинений. Рассмотрение судебной реформы позволит с большей эффективностью подвергнуть анализу динамику и разновидности уголовной преступности в России и их специфику в Курской губернии. Задача исследователя не может быть выполнена в полной мере, поскольку тот же М. Гернет в начале XX века заметил, что « выявление движения преступности в России представляет большие и едва ли преодолимые трудности: когда собираются сведения по различным губерниям, то они носят неоднородный характер, так как нет систематизации по годам, не ведется статистика преступлений, за которые закон грозит наказанием менее тяжким, нежели тюремное заключение, и, наконец, не публикуются сколько - нибудь, правильные данные о делах, разбираемых волостными судами и земскими начальниками » . На недостатки дореволюционной статистики сетовал и другой исследователь этой проблемы С.С. Остроумов, который считал составленные статистические данные неверными и во многом не соответствующими действительности . Однако в целом динамику численности преступности в России и Курской губернии можно проследить по материалам официальной статистики, в контексте хронологических рамок диссертационного исследования, начиная с 1861 и заканчивая 1917г. По мнению современника И.Н. Тарновского, общее число преступлений, возникавших ежегодно в течение 20 лет, с 1874 по 1894 г., постоянно увеличивалась как по причине открытия новых судебных округов, так и вследствие роста численности преступлений (см. табл. 1) 43. Значительный рост преступлений объясняется открытием в 1880 г. округа Киевской судебной палаты, в 1884 г. - Виленского округа, а в 1890 г. присоединением к округу Петербургской судебной палаты 4 прибалтийских окружных судов . В пределах одной и той же территории Российской Империи, занятой районами окружных судов, с 1874 по 1881 г. происходит увеличение числа преступлений, о чем свидетельствуют статистические данные: их число возросло с 77 566 до 107 415, т. е. рост на 38 %. Судебная реформа, привела к резкому возрастанию числа осужденных, судя по имеющимся материалам. Здесь авторы сходятся на двух факторах: первый связан с началом традиции составления более полных статистических выкладок, внесения в данные большего числа результатов судебных разбирательств, чем ранее, и второй, во многом определяемый повышением эффективности деятельности судебных властей.
В качестве примера, подтверждающего последнее, можно привести тот факт, что в двух столичных округах, где в 1866 г. была введена в действие судебная реформа, за один только год выросла в большей пропорции численность уголовных дел, подсудимых и обвиняемых, чем в других местностях.
Современный исследователь Б.Н. Миронов придерживается точки зрения о том, что преступность в пореформенный период непрерывно возрастала со значительной остановкой лишь в 1890 г., делая вывод о том, что динамика преступности имела циклический характер.
Разновидности преступлений
Криминалисты сводят причины алкоголизма к следующим: занятие некоторыми профессиями при слишком холодной или высокой температуре (таков труд матросов, портовых рабочих, машинистов, работающих в шахтах), труд каменотесов; слишком большая продолжительность рабочего дня, плохое питание; неблагоустроенное жилье; необеспеченность существования и безработица; отсутствие здоровых развлечений. Итак, бедность, а не благосостояние является фактором алкоголизма. Громадное значение алкоголя как причины, увеличивающей динамику преступности, было подмечено давно.
На Международном тюремном конгрессе в 1900 г. специально обсуждался вопрос о влиянии алкоголя на преступность и указывалось, что до половины обвиняемых в нанесении ран и телесных повреждений находились при совершении преступления в состоянии опьянения90. У v Исследователи пореформенной преступности Российской Империи сделали несколько выводов: Е.Н. Тарновский в «Итогах русской уголовной статистики за 20 лет (1874 - 1894гг.) о том, что общее число преступлений, возникавших ежегодно в течение 20 лет, с 1874 по 1894 гг., постоянно увеличивалось, из - за открытия новых судебных округов, так и вследствие роста численности преступлений, связанных с естественным приростом численности населения.
Другой автор, Б.Н. Миронов в своей статье «Преступность в России в XIX - начале XX века считал, что преступность в указанный выше временной рубеж возрастала со значительной остановкой к 1890 г. Он делает вывод о том, что динамика преступности имела циклический характер.
Представитель антропологического направления Ч. Ломброзо, объяснял преступность благоприятными социально - экономическими факторами, наоборот он считал, что хорошее питание увеличивает запас жизненной энергии приводящей к деструктивным последствиям: выражающихся в повышении преступлений против личности.
Приведем выводы по данному параграфу с описанием объективных компонентов криминала в Курской губернии.
Преступления определялись несколькими группами важнейших факторов, повышавших или понижавших динамику криминала.
В комплексе социально - экономических факторов поначалу доминировало такое временное условие, как трудности пореформенной трансформации экономики и социальных отношений, обусловившие рост преступности, особенно в ходе перелома 1861 г., давшим 820 опасных проступков в губернии.
В целом пореформенная эпоха характеризовалась _ щ:дленным улучшением жизни жителей глубинки, нарастающим благосостоянием, включая, крестьян имевшим долгосрочный и необратимый характер. Поэтому неслучайно аналогичный показатель опаснейших преступлений в 1895 г. сократился до 368, т. е. вполовину.
Оборотной стороной подъема достатка деревни явилось увеличение потребления спиртного и соответственно алкогольной преступности. К примеру, в с. Плотаве Льговского уезда распитие водки на домашнем празднике в зиму 1867 г. кончилось убийством одного из гостей91. Зато введение властью сухого закона в годы Первой мировой войны свело криминал на почве алкоголя к минимуму.
Причем в тексте диссертации подчеркивается, что климатическая не урожайность и голод к\рян в 1891 г. повлекли лишь временный рост имущественной преступности. Постоянное действие негативного характера, стабильно подпитывающее увеличение преступности, заключалось в нарастании социального неравенства среди низших слоев народа.
В области социодемографических факторов аграрную Курскую губернию отличали причины, заметно понижавшие уровень преступности: миграционное вымывание криминальных элементов на окраины страны и в крупные города при минимальной урбанизации данного региона. Сравним столицу и типичную провинцию: в 1913 г. Петербургский окружной суд с крупнейшим городом страны дал 106 осужденных преступников на 100 тыс. наличного населения, Курский - с его контингентом преимущественно сельских жителей - лишь 22 чел. на 100 тыс., т.е. менее почти в 5 раз.
В проявлениях культурно - образовательных факторов особо характеризуется общее повышение грамотности людей и бытовой культуры курской деревни, что благотворно сказалось на криминальной ситуации. Контингент местных уроженцев с высоким уровнем образования достаточно редко давал криминал, особенно насильственного действия.
Начало противоречивой эмансипации женщин одновременно уменьшало и увеличивало их преступность, поскольку они яростнее стали отстаивать свои тендерные права в отношениях с мужчинами, а также общую и криминальную самостоятельность.
В конкретном плане показательна попытка убийства посредством револьвера в 1908 г. селянкой - прислугой своего любовника - горожанина, поскольку он отказался взять ее замуж92.
Опаснейшее проявление женской свободы состояло в появлении на провинциальной территории профессиональных преступниц: Курским окружным судом в 1882 г. была осуждена лишь 1 женщина с рецидивом (совершила третье уголовное деяние), а на 1913 г. таких стало уже 15 чел., включая девятерых, совершивших более 4-х преступлений ( остальные женщины - по 3 раза).
Экстремальное значение имели социополитические факторы, особенно вызванные военными обстоятельствами. Массовая мобилизация курского крестьянства с 1914 по 1916 г. закономерно дала резкий спад уголовных деяний в Курской губернии.
Другой фактор - обострение криминала в условиях революций - имел противоположные последствия в 1917 г.: амнистия уголовников и массовое дезертирство привели к подъему наиболее опасных проявлений уличной преступности, в т.ч. городе Курске вооруженные дезертиры осмеливались нападать в ночи даже на сотрудников милиции.
«Так, на Навозном переулке, при спуске под гору к р.Тускари, в ночь на 9 августа на шедшего милиционера Ларина было произведено нападение неизвестных, одетыми в солдатскую форму, который произвел 4 выстрела из револьвера, но промахнулся. После этого разбойник бросился на Ларина с ножем, ударом его рукоятки сбил его с ног и убежал. Ларин успел выстрелить 2 раза в догонку, но промахнулся» .
В курских селениях к лету 1917 г. остался «худший элемент мужского населения - лишенный в судебном порядке за ранее совершенные преступления права на поступление в армию, пользовался возможностью проводить свою жизнь в тунеядстве и вместе с тем продолжал терроризировать различными хулиганскими выходками мирное население, чем деморализуюше влиял на подрастающую молодежь» 94.
Мотивы и состав преступников
Несомненный интерес у исследователя вызывает структура преступности, имевшая свои региональные, половые и сословные особенности. В первую очередь преступность разграничивалась на женскую и мужскую. Женская преступность вообще являлась обособленной от мужской, так как в пореформенной России жизнь женщины отличалась малой подвижностью и разнообразием, привязанностью к домашнему очагу. Наиболее значительное повышение женской преступности с 1884 по 1894 гг. произошло в Витебском с 15% до 20 %, Киевском с 10% до 13%, в Харьковском с 10 до 13%, а также Петербургском округе с 10 % до 14 % .
В округах судебных палат - Московской, Одесской, Саратовской и отчасти в Казанской процент женщин среди осужденных отличался большим постоянством, и его возрастание почти незаметно. А в судах Московском, Одесском, Саратовском и отчасти в Казанском, Рязанском, а также Херсонском и Елизаветградском отношение численности женщин, преступивших закон в 1889 - 93 г., даже меньше, чем в предыдущие пятилетки 1884 - 1888 гг.204.
Кроме того, соотношение женщин среди осужденных осталось почти без изменения в судах Владимирском, Тульском, Курском, Казанском, Сибирском, Екатеринбургском и Самарском. Во всех остальных судах Европейской России в течение 1884 - 1894 гг. в большей или меньшей мере процентное соотношение женщин среди осужденных общими судебными установлениями увеличилось.
Начав рассматривать статистику женской преступности в контексте Российской империи, необходимо отграничить составы противоправных деяний, в которых могла принимать участие женщина.
Так, женщина менее всего участвует в преступлениях, которые требуют для своего исполнения значительной физической силы, ловкости, каковыми являются: грабеж, разбой, кража со взломом, мошенничество, особенно в крупных размерах, подлоги, присвоение, лжеприсяга, лжесвидетельство. Преступления служебные недоступны женщине по самому ее статусу, как лица не участвующего в государственной и общественной службе. Привязанность женщины к домашнему очагу и малая ее подвижность проявляется в слабом участии в бродяжничестве и проступках против паспортного устава. Выше среднего процент женщин только в трех группах преступлений: религиозных, против нравственности и против жизни. В преступлениях против нравственности женщина играет видную роль в прелюбодеянии и кровосмешении. Значительное участие женщины в преступлениях против жизни преимущественно: детоубийство, оставление в опасности новорожденного и сокрытие трупа ребенка, а также убийство супруга, родителей, родственников. Тяжесть жизненных ситуаций больше всего сказывается на женщине, как существе более зависимом в сравнении с мужчиной и не способной к самостоятельному существованию.
Исходя из статистических данных, в России в 1903 - 1906 годах было осуждено в общих судах 90,7 % мужчин и 9,3 % женщин, в мировых- соответственно 86,4 % и 13,6% . В Курской губернии численные показатели, отграничивающие мужскую преступность от женской, также разнятся: 93,3 % у мужчин против 6,7 % у женщин .
Как у женщин, так и у мужчин лидирующими в группе преступных посягательств являлись кражи. Примеры можно привести следующие: 8 сентября 1868 года в воскресенье крестьянин слободы Борисовки Иван Ломакин с женой своей отправился в церковь к обедне, оставив окна и двери в доме запертыми. По возвращении домой Ломакин заметил, что одно окно в доме открыто, подушки на кровати разбросаны и вообще в комнате заметен какой - то беспорядок. Это обстоятельство побудило жену Ломакина отпереть стоящий в доме сундук, чтобы посмотреть, не украдено ли что, так, открывши крышку сундука, они тот же час заметили, что многого из имущества недостает, на какую сумму - определить сразу не- возможно. Подозрения в воровстве показали на квартирующую у них в доме Верецкую, потому что она одна оставалась у них в доме, когда они уходили в церковь. При обыске у Верецкой были найдены вещи Ломакина. Из всего вышесказанного следует: предать суду Курского окружного суда, с участием присяжных заседателей, бывшую дворовую женщину Клавдию Верецкую, 30 лет, обвиняемую в краже из запертого сундука207.
Еще один пример кражи, совершенной женщиной. 14 мая 1868 г., будучи на работах у Гладковой, помогая выносить ей вещи во время пожара, Пелагея Карнаухова, 30 лет, тайно похитила незапертый ящичек с находившимися там деньгами в размере 30 рублей. Суд находит справедливым наказать Карнаухову заключением в тюрьму на срок два с половиной года208.
Типично женским преступлением дореволюционной России являлось убийство матерью своего незаконнорожденного ребенка, сокрытие его трупа или оставление в беспомощном состоянии. 3 декабря 1915 г. Евдокия Демченкова, будучи беременной, уехала на хутор Сенной к своему отцу, а когда вернулась, то ни живота, ни ребенка при ней не было. На расспросы родственников Евдокия объяснила, что родила ребенка в доме своего отца и там его оставила. О случившемся было доложено сельскому старосте, и 7 декабря 1915 г. на хуторе Сенном в нежилой хате отца Евдокии Демченковой под кучей конопли был обнаружен труп ребенка мужского пола.
Привлеченная в качестве обвиняемой, Демченкова признала себя виновной, добавив, что прижила ребенка не от мужа, который находился на войне. Свидетели подтвердили, что муж Демченковой был взят на военную службу еще до войны и с тех пор домой не возвращался.
На основании изложенного, крестьянка слободы Коломыйцевой, Пригородней волости, Корочанского уезда, Курской губернии Евдокия Филиппова Демченкова, 22лет, обвиняется в том, что в ночь на 5 декабря 1915 г. на хуторе Сенном, Корочанского уезда, разрешившись от бремени прижитым ею вне брака ребенком мужского пола, волнуемая стыдом и страхом, умышленно оставила ребенка без помощи, от чего он через некоторое время вследствие истечения кровью через пуповину умер209.
Характеристика преступников
В данном разделе рассмотрим правонарушителей в единстве персонифицированного и типологизированного подходов. Причем он позволит нам объединить преступления с носителями криминала -непосредственно преступниками.
Факторы преступности были выявлены исследователем в первой главе. Само по себе преступление определялось совместным действием различных условий: физических, общественных и индивидуальных. Преступление может быть рассматриваемо как определенное патологическое состояние индивида, развитие которого в значительной степени обуславливается характером окружающей социальной среды.
На большое значение «биологического фактора» в преступности указывал и Е.Н. Тарновский. Но непосредственно главой этого направления был итальянский врач Ч. Ломброзо, утверждавший, что причина преступности лежит не в социальных условиях, а в самом преступнике, его расовых и биологических особенностях, что среди людей всегда имеются те, которые от рождения предназначены быть «злодеями».
Автору интересна биологическая доминанта преступности в контексте рассмотрения личностных особенностей конкретных лиц, совершивших уголовное деяние. «Но, конечно, не одна материальная нужда являлась главной причиной преступности, другая основная причина - это пьянство, соединенное с невежеством народа, отсутствием в его среде более или менее культурных развлечений во время отдыха. Есть и среди преступников люди, органически не способные к труду, кандидаты в тюрьму и при сравнительно благоприятных экономических условиях»232. Исследование Ч. Ломброзо в России продолжила П. Тарновская, сделавшая специальные статистико - анатомические исследования более 140 проституток, 220 воровок, 160 убийц. Она выводила многочисленные средние и относительные показатели (средний рост, вес, размеры нижней и верхней челюсти, черепа, зубов, скул, лба) и сравнивала их с такими же показателями антропометрического характера, полученными путем исследования честных женщин ъз. Сопоставляя данные своих таблиц с исследованиями, проводимыми в трудах Ч. Ломброзо, П. Тарновская устанавливает, например, что средний рост честных женщин на 1,5 см меньше роста воровок, а размеры нижней челюсти проститутки на 1,5 мм больше челюсти добродетельной женщины, причем у преступниц и проституток видны «явные признаки вырождения»: аномалии черепа - в 26 % случаях, чрезмерное развитие затылочного бугра -34 %, асимметрия лица - 59 % и т. д. и т.п. На основании такой статистики она утверждает: «Мы пришли к одному заключению: преступница представляет анатомические и функциональные особенности, отличающие ее от женщины нормальной. Причем особенности эти и ненормальности несравненно резче выступают везде у проституток, чем у преступниц» 255. Таким образом, по мнению П. Тарновской, преступницы и проститутки - это существующая повсюду «особая порода людей», устанавливать и распознавать которых позволяют антропометрические параметры. «Я подтвердила эти выводы статистическим наблюдением над женщинами - преступницами; убийцами, отравительницами, поджигательницами - более 380 наблюдений, и многими проститутками, причем дегенеративный тип привычных проституток несравненно сильнее выражен, чем у преступниц»236. В своих трудах П. Н. Тарновская на основе вновь собранного и обработанного материала приводит все ту же основную мысль антропологов, что «преступники щедро наделены физическими и нравственными признаками вырождения, резко отличающими их от нормальных здоровых людей»237. На основании проведенных ею исследований она утверждает, что даже цвет волос криминалитета имеет свои характерные особенности: у преступников в громадном большинстве случаев имеет темный или черный цвет, волосы у них густые, а у честных людей, в особенности женщин, преобладали светлые волосы и глаза, среди воровок и проституток было больше брюнеток. Свое практическое применение антропологическая теория нашла в видах регистрации преступников сыскными отделами полиции. Были внесены изменения в апреле 1915 года в ранее существующие правила. Регистрация по словесному портрету, существовавшая ранее, заменялась дактилоскопией, а как дополнительная мера к ней вводилась запись по родам преступности и алфавитному порядку и антропометрическим измерениям 5 . Не случайно параграф «Характеристика преступников» мы начали с основоположника антропологического направления Ч. Ломброзо, отмечавшего в своих документальных исследованиях в качестве основного фактора преступности прирожденные или генетические наклонности, отвечающие за такие человеческие качества, как жестокость, целеустремленность в достижении «злодейской цели», отсутствие страха, общественного порицания и богобоязненности. В патриархальной России церковь являлась основным догматором целого ряда норм; неслучайно злоумышленники наказывались религиозным покаянием и принуждались к жизни при монастырях с неукоснительным выполнением их уставов с целью исправления именно личностных качеств. В любом обществе даже при благоприятных социально -экономических условиях находились конкретные граждане, которые совершали противоправные деяния. Ими могли быть, как мужчины, так и женщины, в равной степенях.
