Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Проблема классификации эпиграфических памятников Дагестана 43
Глава II. Историко-культурный и текстологический анализ арабской эпиграфики Дагестана 61
Глава III. Культурно-историческое развитие региона по данным эпиграфических памятников XI-XV вв 78
Глава IV. Общественно-экономическая жизнь, политическое устройство, профессиональные традиции в хозяйстве и их отражение в эпиграфике XVI-XVII вв 173
Глава V. Проблемы социальной стратиграфии и экономической дифференциации в надписях XVIII в 237
Глава VI. Арабоязычная эпиграфика XIX в. и вопросы социально-экономического, политического и культурного развития Дагестана 304
Заключение 470
Библиография 476
Приложение 487
Список сокращений 488
- Проблема классификации эпиграфических памятников Дагестана
- Общественно-экономическая жизнь, политическое устройство, профессиональные традиции в хозяйстве и их отражение в эпиграфике XVI-XVII вв
- Проблемы социальной стратиграфии и экономической дифференциации в надписях XVIII в
- Арабоязычная эпиграфика XIX в. и вопросы социально-экономического, политического и культурного развития Дагестана
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Богатое эпиграфическое наследие на арабском языке может по праву считаться одним из историко-культурных феноменов Дагестана – самого южного субъекта Российской Федерации. По степени концентрации арабоязычной эпиграфики, а также жанровому многообразию, научной ценности и историко-культурной значимости надписи Дагестана занимают выдающееся положение не только на Северном Кавказе, но и в стране в целом. Широкое распространение эпиграфических памятников на арабском языке связано с ранним проникновением в регион мусульманской религии. Современная Республика Дагестан – территория наиболее раннего распространения ислама в России. Ислам в Дагестане имеет более чем тринадцативековую историю. После периода арабских завоеваний и в результате многовекового процесса распространения ислама, роль «lingua franca» и основного языка письменности в регионе переходит к арабскому языку. Именно на арабском языке выполнены надписи подавляющего большинства эпиграфических памятников Дагестана.
Эпиграфические памятники на арабском языке являются одним из важнейших источников по истории Дагестана. По единодушному признанию специалистов, ценной отличительной особенностью эпиграфических источников является их высокая достоверность. Нередко арабские надписи выступают в роли главного и даже единственного достоверного источника при изучении истории ислама и исламской культуры в регионе, различных аспектов политической, социально-экономической, культурной и идеологической жизни дагестанских народов. Все это делает весьма актуальными работы по дальнейшему изучению арабоязычных надписей Дагестана. Уникальные возможности арабоязычной эпиграфики по реконструкции исторического прошлого Дагестана продолжают привлекать внимание специалистов к изучению надписей.
Несмотря на большие успехи отечественных ученых по выявлению, переводу и научной интерпретации эпиграфических памятников Дагестана, эта работа все еще далека от завершения. Множество надписей остаются не исследованными, их данные не введены в научный оборот и остаются вне поля зрения специалистов. Между тем, по богатству, жанровому многообразию и научной ценности арабоязычные эпиграфические памятники Дагестана занимают ведущее место в Российской Федерации. Значимость поиска, расшифровки и комплексного изучения арабоязычного эпиграфического материала определяется не только его ценным содержанием, но и художественными достоинствами. Многие надписи являются одновременно прекрасными памятниками искусства арабской каллиграфии и декоративной резьбы по камню, дереву, металлу, штуку. Исследование арабских надписей дает возможность пролить свет на многие стороны истории Дагестана и восполнить некоторые пробелы отечественной историографии.
Актуальность проблемы определяется, прежде всего, большим значением памятников арабской эпиграфики при исследовании различных малоизученных аспектов истории и культуры Дагестана – региона наиболее раннего проникновения ислама и арабо-мусульманской культуры на территории Российской Федерации. Здесь обнаружены самые древние памятники арабской письменности на территории нашей страны. Приходится констатировать, что в последние десятилетия работы по выявлению и изучению эпиграфических памятников были резко сокращены, что отнюдь не способствует их сохранению. Многие памятники разрушаются или находятся в плачевном состоянии. Значительное количество памятников эпиграфики уже уничтожено и безвозвратно утеряно. Необходимость своевременного изучения надписей диктуется, в том числе, интересом к сохранению и популяризации памятников эпиграфики как ценных объектов историко-культурного наследия Дагестана. К этому следует добавить, что в некоторых районах Дагестана работы по выявлению и исследованию надписей практически не проводились.
Объектом исследования является история социально-политического и культурного развития Дагестана в XI-XIX вв.
Предметом исследования является арабоязычная эпиграфика Дагестана XI-XIX вв., как ценный источник по истории и культуре региона.
Источниковой базой исследования является полевой эпиграфический материал на арабском языке, выявленный и переведенный автором. В диссертации представлены надписи различных жанров арабоязычной эпиграфики Дагестана: эпитафии, строительные, исторические надписи, различные надписи религиозного (мусульманского) содержания, актовые и историко-правовые надписи. В ходе работы над диссертацией автором привлечен также устный полевой материал, архивные данные из Центрального государственного архива Республики Дагестан, арабоязычные рукописные источники (в том числе, впервые выявленные автором). Источниками по теме являются также опубликованные труды отечественных ученых, прежде всего, Л.И. Лаврова и А.Р. Шихсаидова.
Хронологические рамки исследования охватывают период XI-XIX вв. и обусловлены датировкой вновь выявленного автором эпиграфического материала. До XI в. арабские надписи в Дагестане единичны: известно лишь несколько датированных памятников. Начиная с XI в., их появляется значительно больше. Самые ранние из обнаруженных диссертантом надписей созданы в XI в. Отсюда нижний хронологический предел исследования. XVIII-XIX вв. – время наиболее массового создания арабоязычных надписей в Дагестане. Памятники этого периода встречаются практически на всей территории региона. Вместе с тем, именно надписи XVIII-XIX вв. были до последнего времени изучены в меньшей степени. Поэтому верхний хронологический предел исследования доведен до конца XIX в.
Территориальные рамки исследования ограничены территорией расселения дагестанских народов в пределах современной Республики Дагестан Российской Федерации.
Степень изученности проблемы. К настоящему времени накоплен богатый опыт изучения различных аспектов истории и культуры Дагестана на базе данных эпиграфических памятников на арабском языке. Данные эпиграфики сыграли большую роль при исследовании политической истории, социальной структуры, истории ислама и исламской культуры, эволюции арабского письма, строительной деятельности, вопросов исторической географии, процессов социально-экономического развития и ряда других проблем. Вместе с тем, введение в научный оборот множества неизученных прежде арабских надписей XI-XIX вв. дает возможность воссоздания более полной картины социально-политического и культурного развития Дагестана.
Цели и задачи исследования. Главной целью исследования является реконструкция социально-политического и культурного развития Дагестана в XI-XIX вв. на основе анализа новых данных арабоязычных эпиграфических памятников Дагестана. В соответствии с поставленной целью определены следующие основные задачи:
– расшифровка, перевод и качественная характеристика эпиграфических надписей, впервые вводимых в научный оборот;
– реконструкция политической истории региона в XI-XIX вв.;
– изучение строительной деятельности в Дагестане в XI-XIX вв.;
– анализ художественных и стилистических особенностей, каллиграфии, типологии, историко-культурной значимости надписей;
– исследование истории распространения ислама и суфизма в регионе, выявление имен неизвестных прежде духовных деятелей Дагестана;
– изучение различных сторон социально-экономического и культурного развития Дагестана;
– характеристика арабоязычных надписей как важного исторического источника по истории национально-освободительных движений и Кавказской войны;
– изучение социальной структуры Дагестана по данным арабских надписей.
Теоретико-методологическая база диссертации основывается на использовании взаимодополняющих друг друга принципов и методов исторического исследования. Главными из них являются принцип историзма, предполагающий изучение исторических фактов и событий в причинно-следственной связи, исторического детерминизма – взаимообусловленности событий истории и их последовательности. Автором использован комплексный подход, основывающийся на тщательном анализе всех факторов, имеющих отношение к данному исследованию.
Методология диссертации обусловлена как ее тематикой, так и спецификой источниковой базы. При характеристике памятников эпиграфики и исторических реконструкциях использованы метод описательного анализа, метод источникового анализа и критики источников, метод типологизации, сравнительная историко-культурная реконструкция, метод междисциплинарного исследования.
Теоретической базой исследования послужили труды отечественных историков, востоковедов и эпиграфистов, прежде всего, Л.И. Лаврова и А.Р. Шихсаидова.
Научная новизна исследования состоит, прежде всего, в том, что на основе новых данных эпиграфических памятников в ней освещаются малоизученные аспекты социально-политического и культурного развития Дагестана в XI-XIX вв. Автором впервые вводится в научный оборот значительное количество неизвестного прежде арабоязычного эпиграфического материала, который обогащает источниковую базу исследований истории и культуры народов Дагестана. Кроме того, нами предложено новое чтение, перевод, датировка и научная интерпретация ряда опубликованных надписей. Большое внимание уделяется автором исследованию художественных особенностей эпиграфических памятников, почти не изучавшихся до настоящего времени. Многие памятники эпиграфики одновременно представляют собой прекрасные образцы искусства каллиграфии и резьбы по камню, дереву, металлу, штуку. Впервые исследуются и такие малоизученные аспекты, как проблема общего и частного в художественном облике памятников, взаимосвязь эпиграфических и нарративных текстов, место коранических текстов и их влияние на эпиграфические тексты; каллиграфия арабских надписей и история арабского письма в Дагестане. Внесен вклад в разработку типологии памятников.
Исследованиями охвачены районы проживания почти всех народов и этнических групп многонациональной республики. Впервые в отечественной историографии предпринята попытка сплошного изучения надписей, что осуществлено на эпиграфическом материале Рутульского района РД. Значительно расширен круг населенных пунктов Дагестана, где впервые обнаружены памятники куфической письменности на арабском языке. Во многих населенных пунктах и заброшенных поселениях Дагестана работа по выявлению и изучению надписей производилась впервые.
Обнаружены надписи всех известных на сегодняшний день жанров дагестанской эпиграфики и выявлены новые ее жанры. Исследование вносит вклад в изучение истории строительной деятельности в Дагестане. Строительные надписи позволили пролить свет на такую малоисследованную область, как деятельность профессиональных династий мастеров-строителей и резчиков-каллиграфов в Дагестане.
Вновь выявленные арабоязычные надписи сообщают новые данные по истории ислама и суфизма в Дагестане, по истории социально-политического и экономического развития региона. В работе сообщается об открытии неизвестной доселе средневековой мусульманской династии, представители которой правили в юго-западном Дагестане в XIV-XV вв.
Диссертационное исследование носит междисциплинарный характер. Оно создано на стыке истории, источниковедения, арабской филологии, искусствоведения, а также таких вспомогательных исторических дисциплин, как эпиграфика и палеография.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Процесс исламизации к XII-XIII вв. охватил даже самые высокогорные, отдаленные и труднодоступные уголки Южного Дагестана, что подтверждается многочисленными новыми находками здесь надписей, выполненных архаичным арабским почерком «куфи».
2. В верховьях реки Самур в Южном Дагестане в XIV-XV вв. существовала мусульманская феодальная династия, о которой прежде не было известно. Правление четырех представителей этой династии, которая получила у нас условное название династии Кадиридов (по имени предполагаемого основателя династии – Кадир-бека), прослеживается исключительно по арабским надписям на протяжении около ста лет, до середины XV в. Правители династии носили титул «эмир» и передавали власть по прямой линии (от отца к сыну). Благодаря надписям, стали известны имена не только кадиридских эмиров, но и некоторых членов их семей, а также других представителей феодальной элиты региона.
3. В средневековом Дагестане существовали ремесленные династии, где ремесло передавалось от отца к сыну. Ряд строительных надписей XIV-XV вв. сообщает о строительной деятельности трех поколений семьи профессиональных мастеров-строителей из древнего дагестанского селения Цахур.
4. Интенсивная строительная деятельность по возведению мусульманских культовых сооружений в селениях верховьев Самура в первой половине XV в., подтверждаемая данными надписей, дает возможность говорить об этом феномене, как о строительном «буме» и указывает на относительную политическую стабилизацию в регионе в это время.
5. В XVI-XVII вв. существовали духовные связи между суфиями тариката «халватийа» из Дагестана и Ширвана. Это подтверждается как данными эпиграфических памятников, так и нарративных письменных источников и документов на арабском языке. Стали известны имена неизвестных прежде представителей духовной элиты, часть из которых прибыла в Дагестан из стран Ближнего Востока.
6. Монголы в XIII в. могли проникнуть в горы Дагестана не только с юго-востока, со стороны низменности, как считалось до сих пор, но и с юга, через перевалы Главного Кавказского хребта.
7. Данные надписей дают возможность прояснить генеалогию многих дагестанских родов, а также феодальных фамилий Дагестана.
Научная и практическая значимость исследования заключается в том, что она существенно обогащает историографию проблемы изучения арабоязычных надписей Дагестана. Приводимые в работе эпиграфические памятники, подавляющее большинство которых впервые вводится в научный оборот, могут быть использованы в качестве источников по истории и культуре Дагестана. Теоретические положения, выводы и фактический материал диссертации могут быть также использованы при создании трудов по истории, культуре и искусству народов Дагестана, при подготовке учебных пособий, спецкурсов, дипломных и курсовых работ на гуманитарных факультетах вузов.
Материал диссертации будет востребован государственными органами охраны памятников истории и культуры Министерства культуры Республики Дагестан при паспортизации и популяризации памятников историко-культурного наследия Дагестана, а также уточнения датировки известных архитектурных объектов.
Апробация работы. Основные положения и выводы работы обсуждены на заседаниях кафедры истории России Дагестанского государственного университета и на Ученом совете Северо-Осетинского государственного университета. Результаты исследования изложены на научных форумах различного уровня, в частности, на Международной научной конференции «Суфизм на Кавказе: история, традиция и изучение» (ноябрь 2007 г., Махачкала); Международном научном симпозиуме «Кавказская Албания и лезгинские народы: историко-культурное наследие и современность (14-15 мая 2008 г., Москва); Международной научной конференции «Письменная культура в Дагестане» в Тель-Авивском университете (Израиль, май 2008 г.); Международной научной конференции «Роль культуры в российско-иранских отношениях» (февраль 2009 г., Махачкала); Международной научной конференции «Актуальные проблемы истории Кавказа», посвященной 100-летию со дня рождения профессора Р.М. Магомедова (14-15 апреля 2010 г., Махачкала); Международной научной конференции «Источники по истории Ирана и Дагестана» (11 марта 2011 г., Махачкала), Международной научной конференции «Исламский текст и арабская графическая традиция» (Бахчисарай, Украина, 20-22 сентября 2011 г.), 1-м Казанском международном научном форуме «Ислам в мультикультурном мире» (1-3 ноября 2011 г.), Международном научном симпозиуме «Историография и источниковедение средневекового Востока», посвященном 90-летию З.М. Буниятова (Баку, 7-8 мая 2012 г.).
Различные аспекты исследования нашли отражение в проектах по гранту Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) «Молодые преподаватели российских регионов: междисциплинарный ракурс историко-философских и культурологических проблем» (HSA207 2002 г.); гранту Президента РФ по государственной поддержке молодых российских ученых-кандидатов наук МК–3182.2005.6 (проект «Арабоязычная эпиграфика Дагестана XVIII-XIX вв. как историко-культурный памятник»); в программе 2007-2009 гг. «Рукописи Дагестана» Российского Фонда культуры; в проекте 2010-2011 г. «Турецкие исламские памятники Дербентского региона Российской Федерации (650-1917) №2010/45» университета «Газиосманпаша» (г. Токат, Турция).
По теме исследования автором издано 32 публикации, из них 12 – в ведущих рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК РФ для опубликования основных научных результатов диссертационных исследований. Общий объем опубликованных материалов по теме составляет свыше 30 п.л.
Материалы исследования апробированы автором в учебном процессе на факультете востоковедения Дагестанского государственного университета.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, семи глав, заключения, списка использованной литературы и списка сокращений.
Проблема классификации эпиграфических памятников Дагестана
Классификация эпиграфических памятников Дагестана является многоплановой проблемой. В настоящее время существует несколько подходов к классификации надписей. Пожалуй, наиболее распространенной и общепризнанной является классификация надписей, исходя из их содержания и жанровой принадлежности.
Арабоязычные надписи составляют подавляющее большинство эпиграфических памятников Дагестана. Надписей на персидском, тюркских и дагестанских языках намного меньше. По своему содержанию арабские надписи Дагестана обычно подразделяют на несколько основных групп: надписи-эпитафии, строительные и владельческие тексты, благопожелательные и нравоучительные надписи, различные надписи религиозного (исламского) содержания (включая коранические тексты и выдержки из хадисов), исторические надписи (в том числе надписи-хроники). В отдельную категорию можно выделить тексты, представляющие собой юридические документы, такие как постановления общин, договорные акты, фиксация границ земельных владений (примером которой может служить известная надпись 1356 г. на курахской стеле) или преимущественных прав отдельных групп населения.
Однако подобная классификация является весьма условной, так как большинство эпиграфических памятников всех категорий содержит и религиозно-назидательные тексты. Многие надписи являются комбинированными, поэтому их трудно причислить к какой-либо из перечисленных групп. Например, встречаются надписи, одновременно сообщающие о строительных работах и исторических событиях. Различные исторические сведения и даже обстоятельные хронографы зафиксированы в эпитафиях надмогильных памятников.
Большинство известных арабоязычных надписей составляют эпитафии, значительно реже встречаются строительные надписи. Число исторических по содержанию надписей в общей структуре памятников эпиграфики незначительно.
Среди большого числа эпиграфических памятников, изученных нами в ходе работы над диссертацией, также преобладают надписи-эпитафии и надписи религиозного содержания. Вместе тем, нами выявлено значительное число строительных надписей, в том числе средневековых. Особо следует отметить ряд надписей исторического содержания, которые мы впервые вводим в научный оборот. Среди них древнейшая в своем роде надпись в Дагестане и на Кавказе, повествующая о землетрясении. Надписи, сообщающие о различного рода природных бедствиях и катаклизмах, а также эпидемиях и несчастных случаях, могут быть выделены в особую категорию арабской эпиграфики.
Вновь выявленный эпиграфический материал позволяет выделить в отдельную категорию актовые записи. В эту группу входят эпиграфические надписи, представляющие собой правовые документы: постановления, завещания (например, вакуфные). Надписи о вакуфных завещаниях обнаружены нами в Дагестане впервые.
К категории актовых надписей можно добавить тексты особого, весьма редко встречающегося в дагестанской эпиграфике жанра «соглашений» («иттифак»), вновь выявленное число коих значительно превышает известные на сегодняшний день.
Как известно, ранние арабские надписи представляют собой, большей частью, религиозные изречения, часто - коранические тексты, которые почти никогда не датировались. Их историческая ценность - не столько в содержании, сколько в самом факте обнаружения надписей в том или ином месте, что свидетельствует о географии распространении ислама. Важную роль играет каллиграфия, форма, особенности графики, которые выступают в качестве датирующего материала. По времени религиозные эпиграфические тексты появились, в целом, гораздо раньше эпитафий и строительных надписей. Эти обстоятельства во многом объясняют почти полное отсутствие на Северо-Восточном Кавказе датированных текстов, относящихся к периоду утверждения там арабской власти, - факт, всегда вызывавший определенные сомнения в связи со сведениями источников об активной религиозно-политической роли «исламских центров» в процессе исламизации. Исключение составляет древнейшая официальная надпись на Кавказе из селения Митаги, датированная 792 г.124
Местная традиция датировать памятники берет свое начало с X и особенно, XI в., когда пограничные рибаты претерпели значительную эволюцию, превратившись из военных поселений в центры мусульманского образования, да и то эта традиция больше относится к строительным надписям и эпитафиям, нежели к религиозным текстам125.
Эпиграфические памятники Дагестана различаются по языку, на котором они написаны. Как известно, подавляющее большинство надписей составлено на арабском, персидском и тюркском языках. Среди них арабские надписи имеют наибольшее распространение. Текстов на персидском и тюркских языках значительно меньше. Очень редко встречаются надписи на дагестанских языках (в основном, арабскими буквами). Особую группу надписей Дагестана составляют эпиграфические памятники горских евреев. Самые ранние из сохранившихся памятников еврейской эпиграфики Восточного Кавказа датируются второй половиной XVII.
Исследователями зафиксированы двуязычные эпиграфические памятники, например, арабско-персидские или арабско-турецкие. Например, в селении Курах нами обнаружена арабско-персидская надпись первой трети XVII в. Нами зафиксирован также редчайший, уникальный в своем роде пример армянско-арабской надписи.
В нашем исследовании рассматриваются арабоязычные эпиграфические памятники. В редких случаях приводятся и двуязычные надписи.
Существует классификация надписей, исходящая из их почерковых особенностей {куфи, полукуфи, насх, супе, насталик) и палеографии. С этим видом классификации связана хронологическая периодизация эпиграфических памятников, имеющая несколько вариантов. Долгое время ранние эпиграфические надписи Дагестана, выполненные, в основном, почерком куфи, было принято объединять в хронологический период X-XIV вв. Находки последнего времени (речь идет об обнаружении проф. М.С. Гаджиевым в с. Митаги Дербентского района древнейшей арабской официальной надписи на Кавказе) позволили отодвинуть нижний предел распространения куфических надписей в Дагестане (как и вообще арабской письменности) к концу VIII в. Палеография митагинской надписи значительно отличается от других куфических надписей региона. До сих пор не обнаружены в Дагестане датированные арабские тексты IX в.
Палеографические особенности надписей X-XIV вв. позволяют выработать эталоны в пределах одного века. Что касается верхнего рубежа распространения куфического письма в Дагестане, то накопленный материал позволяет говорить о том, что оно использовалось (в поздних вариантах) и в XV в. Во всяком случае, элементы куфического письма хорошо прослеживаются в довольно большом количестве надписей этого времени. Нами обнаружены датированные надписи XV в., выполненные с использованием ярко выраженных элементов куфического письма.
Таким образом, ранние арабские надписи мы объединяем в период VIII-XV вв., в рамках которого можно выделить, исходя из палеографических особенностей, несколько подпериодов. В частности, чистота и строгость угловатого куфического письма прослеживается в надписях, созданных до XIII в. В дальнейшем, в куфические тексты Дагестана начинают проникать элементы курсивного письма. В XIV в. куфическое письмо продолжает постепенно смягчаться под влиянием почерка «насх». XIV-XV вв. дают нам значительное число надписей, созданных так называемым «полукуфи», представляющим собой синтез почерков «куфи» и «насх». Однако и в это время создавались надписи строгим угловатым «куфи».
Всего нами выявлено и переведено на русский язык свыше 150 арабских надписей XI-XV вв., в числе которых есть и датированные. Отличительная особенность средневековой арабской эпиграфики Дагестана в целом - господство двух почерков: «куфи» и «насха» и крайне незначительное число надписей, выполненных другими арабскими почерками - «сулс», «насталик» и т.д.
Отечественными исследователями зафиксирован существенный рост количества эпиграфических надписей на арабском языке в Дагестане в XIII в. Это связано с усилением в это время процесса распространения ислама «вширь». Как следствие, появляется много арабоязычных надписей.
Общественно-экономическая жизнь, политическое устройство, профессиональные традиции в хозяйстве и их отражение в эпиграфике XVI-XVII вв
1. Рутул (Рутульский район). Врезная эпитафия из трех строк обнаружена в западной стене мечети на прямоугольном камне 94/25 см.
Местами надпись повреждена.
«1) [Переселился] из бренного мира в мир вечный Иусуф, 2) [сын] Кадира, - да простит Аллах их обоих! В дату: тысяча сорок пятый год по хиджре 3) пророка, - да благословит [его] Аллах [и да приветствует!]».
1045 г. хиджры соответствует 16.06.1635 - 04.06.1636 г.
2. Амсар (Рутульский район). Среди эпиграфического наследия Дагестана надписи Самурского региона занимают особое место.
Многочисленные куфические и прочие средневековые надписи селений бассейна Самура хорошо известны в научном мире. Интенсивные поиски здесь эпиграфических памятников в последние годы позволили нам сделать ряд новых интересных находок.
Древнее рутульское селение Амсар (Амцур) расположено на высоте свыше 1400 м над уровнем моря, на левом берегу реки Самур. О древности Амсара и раннем распространении здесь ислама свидетельствуют найденные в селении памятники куфической письменности на арабском языке, датируемые не позднее XIII в.
Уникальная в своем роде средневековая строительная надпись рубежа XVI-XVII вв. обнаружена нами в соборной мечети селении селения Амсар. Врезной текст из пяти строк нанесен на прямоугольный речной камень высотой 37, длиной 67 см, который установлен в стене прихожей мечети, справа от входа в зал. Амсарская надпись представляет собой прекрасный образец арабской каллиграфии, что наглядно демонстрирует владение этим искусством местных мастеров-резчиков по камню. Надпись высечена великолепным каллиграфическим почерком «насх» и помещена внутри двойной рамки. Арабский почерк «насх» начинает широко применяться в эпиграфических надписях Дагестана примерно с XIV в. и постепенно вытеснил господствовавший до этого времени почерк «куфи». Среди многих других средневековых текстов Дагестана амсарская строительная надпись выделяется наличием огласовок и ташдидов. Стволы арабских букв увенчаны клиньями, обращенными вправо. В тексте встречаются орфографические ошибки, а огласовки не всегда соответствуют грамматическим правилам арабского языка.
«1) Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного. Построили (бана) этот минарет 2) хаджжи Баба, сын (валад) Махмуда и его жена Фатима из Кала (Калаи), - да простит их обоих Аллах! 3) А осуществили (фаала) [строительство] мастер (уста) хаджжи Мухаммад, сын Мамая и два [его] ученика (тилмизан) - Мухаммад Джан 4) и Малла Хусайн из Цахура (Захури). [В дату] по хиджре пророка, - да благословит его Аллах и да приветствует! - 5) тысяча восьмой год, в месяц зу-л-хиджжа, в двадцать пятый день».
Двадцать пятый день месяца зу-л-хиджжа 1008 г. хиджры приходится на пятницу, 7 июля 1600 г.
Данная надпись относится к числу наиболее ценных и информативных строительных надписей Дагестана эпохи позднего средневековья.
Из надписи мы впервые узнаем о существовании ранее в селении Амсар минарета, который к настоящему времени не сохранился. Обращает на себя внимание обилие в тексте социальной терминологии: «хаджжи» (человек, совершивший паломничество в Мекку), «уста» (профессиональный мастер-строитель), «тилмизан» (ученики-подмастерья), «мулла» (в надписи приводится в местной форме «малла»). Из письменного источника середины XIX в. известно, что в долине Самура термином «мулла» обозначали представителей духовенства, имамов мечетей рангом ниже «эфенди»2 4.
В амсарской надписи зафиксировано самое раннее в дагестанской эпиграфике упоминание ученика-подмастерья профессионального мастера-строителя. Термин «тилмиз» - «ученик» (в надписи приводится форма двойственного числа) встречается в средневековой эпиграфике Дагестана лишь однажды. Исследователям эпиграфических памятников Дагестана был известен лишь термин «шагирд» (помощник) в надписи 1702-1703 г. о строительстве мавзолея в агульском селении Тпиг .
В надписи 1600 г. года из Амсара употребляются сразу два строительных термина-глагола: «бана» и «фа ала», что также фиксируется впервые. Если глагол «бана» («строить») широко распространен в средневековых строительных текстах Дагестана, то глагол «фа ала» («делать») встречается довольно редко.
Заказчиками (организаторами) строительства амсарского минарета выступает, судя по нисбе, супружеская пара из селения Кала, расположенного по соседству с Амсаром, ниже по течению Самура, у слияния левого притока Шиназ-чай с Самуром. Примечательно, что нисбы в этой надписи приводятся без определенного артикля - на персидский манер, что нередко встречается в позднесредневековых текстах из Дагестана. В XVI-XVII вв., с воцарением в Иране династии Сефевидов, усиливается политическое и культурное влияние Ирана на Дагестан, что нашло отражение и в стиле арабского письма в эпиграфических текстах.
В амсарской строительной надписи 1600 г. зафиксировано самое раннее письменное упоминание о рутульском селении Кала Шиназского магала (ныне Рутульский район), хотя селение, очевидно, существовало гораздо раньше. Это подтверждается находками здесь памятников куфической письменности.
Примечательно, что в числе заказчиков строительства минарета упоминается Фатима, жена хаджжи Баба. Средневековая дагестанская эпиграфика зафиксировала ряд примеров участия женщин в возведении или ремонте крупных общественных зданий, прежде всего, культовых сооружений. Несколько средневековых строительных надписей с упоминанием женщин (в качестве заказчиков или организаторов строительных работ) обнаружено в последние годы нами. А.Р. Шихсаидов обратил внимание на интересное обстоятельство: со второй половины XVIII в. женщины перестали упоминаться в дагестанских строительных текстах226.
Надпись сообщает о возведении амсарского минарета строителями из Цахура: мастером-профессионалом и двумя его учениками-подмастерьями. Такое четкое разделение профессионального статуса строителей, нашедшее отражение в арабских терминах, отмечается впервые. Древнее высокогорное селение Цахур расположено выше по течению Самура, вблизи Главного Кавказского хребта. О наличии в Цахуре социальной прослойки профессиональных строителей свидетельствуют арабские надписи о строительстве жителями Цахура культовых сооружений в различных селениях бассейна Самура. Более того, анализ строительных надписей XIV-XV вв. в юго-западной части Дагестана и ценные находки последних лет позволяют нам говорить о существовании в Цахуре в это время профессиональной династии мастеров-строителей, где строительное ремесло передавалось от отца к сыну на протяжении нескольких поколений. Следует отметить, что имя «Мамай» в амсарской надписи часто фигурирует среди представителей этой династии. Вполне вероятно, что и мастер хаджжи Мухаммад б. Мамай был представителем этой строительной династии из Цахура, ибо в Дагестане детей часто нарекали именами предков.
Упоминаемое в амсарской надписи имя одного из «учеников» («Мухаммад Джан») мы встречаем в нескольких строительных надписях региона, причем в более поздних текстах первой половины XVII в. он уже фигурирует как «устад», т.е. мастер. Таким образом, строительные надписи позволяют проследить эволюцию профессионального и социального статуса строителя из Цахура.
Заказчиком возведения амсарского минарета (или лицом, финансировавшим строительство) выступает, согласно надписи, «хаджжи Баба». Духовные лица очень часто являлись организаторами строительства культовых сооружений. Об этом свидетельствуют данные большого количества строительных текстов Дагестана. Нам представляется, что слово «баба» следует рассматривать не как имя собственное, а как именно духовное звание. Тюркское слово «баба», помимо основного значения «отец», означало также суфия, религиозного бродячего проповедника, старца-наставника, а также главу обители суфийского ордена. Термином «баба» обозначалась вторая ступень в иерархии суфийского братства «бекташийа». Слово является турецким эквивалентом арабского «шайх» и персидского «пир». В этих значениях оно было широко распространено в Османской империи, Восточном Закавказье, Иране и Средней Азии. Встречалось оно и в Дагестане.
Проблемы социальной стратиграфии и экономической дифференциации в надписях XVIII в
1. Хлют (Рутульский район). Лезгинское селение Хлют (Хуьлуьд) расположено на правом берегу Самура. Актовая надпись в низком рельефе из шести строк высечена на прямоугольной плите 67/37 см, вмонтированной в стену частного магазина Абдуллаева Абдуллы. Текст помещен в квадратную рамку и окружен с боков растительными сюжетами. Манера письма и декоративное оформление плиты имеют много общего с известными плитами со строительными надписями XVIII в. из Хрюга и Рутула.
«1) Завещал {вакафа) Абдуллах сын Байрама большой участок земли: 2) часть ее, размером в две рубы, - в пользу соборной мечети (масджид ал-джамії), и 3) купил две киле нефти [для ее использования] в месяц Рамадан и в ночь 4) [праздника] Жертвоприношения {ал- Адха). А [другая] часть - для этой мечети (квартальной - 3.3.), размером в три рубы. [Третья] часть - 5) на [нужды] моста, размером в три рубы, чтобы купить бревна [для] его настила 6) и ремонта [в случае] порчи краев. В дату пророка: 1201 год».
1201 г. хиджры соответствует 24.10.1786 - 12.10.1787 г. Надпись представляет собой юридический документ - завещание, высеченное в камне. Это подробное завещание из Хлюта - одно из наиболее ранних в эпиграфике Дагестана.
У самурских лезгин 1 киле равнялся 6 кг (у кубинских лезгин - 10 кг).
Руба (у лезгин: «рипе») - мера веса (от арабск. руб - «четверть»), включавшая 4 киле.
2. Хлют (Рутульский район). Кладбище «Чувудрин сурар» («Еврейские могилы») расположено на южной окраине селения. Надгробие неправильной формы из речного камня 59/83 см. В верхней части памятника избражение лука со стрелой. Внутри рамки, верхняя часть которой оформлена зигзагообразным орнаментом, помещена врезная арабская надпись - «басмала». Ее сопровождают петрографические изображения человека и всадников, вооруженных копьями. Особый интерес представляет изображение пушки с лафетом. Надгробие датируется не позже XVIII в..
3. Хлют (Рутульский район). В верхней (старой) части селения расположено почитаемое в регионе святилище с характерными конусообразными куполами. Оно известно под названием «Текияр».
Согласно местному преданию, здесь находится гробница «шайха Мухаммадали-буба».
В лицевой стороне «пира» вмонтирован прямоугольный речной камень 20/25 см с врезной надписью из девяти строк. Надпись процарапана грубоватым «насхом», весьма трудным для чтения. Расшифровка надписи затруднена также в связи с тем, что плита покрыта слоем копоти от лампад, зажигаемых здесь по традиции местными жителями в ночь на пятницу. Надпись читается частично.
«1) Ищу спасения у Аллаха от шайтана, побиваемого камнями. 2) Переселился покойный шайх Садык 3) из бренного мира в мир вечный в месяц ша бан 4) ... шайха Мухаммадали... 5) ... из области Йемен (вилайа Иаман) 6) ... дата пророка, 7) - да благословит его Аллах и приветствует! -тысяча сто [семьдесят ] 8) четвертом году...».
Ша бан 1174 г. хиджры соответствует 08.03 - 06.04.1761 г. Десятки в дате читаются неуверенно.
В эпитафии сообщается о смерти шайха Садыка, который был сыном шайха Мухаммадали. Это подтверждается содержанием поздней эпитафии из Хлюта, составленной на лезгинском языке. Эта эпитафия принадлежит «шейху Фезли-буба - сыну шейха Садыка и внуку шейха Мухаммадали» (перевод наш). Судя по всему, шайх Мухаммадали жил в конце XVII -первой половине XVIII в. и был родом из Йемена.
Содержание хлютской эпитафии XVIII в. перекликается с данными уникального арабоязычного документа из селения Хлют, который представляет собой рукописный свиток из плотной бумаги длиной 115 см, шириной 23 см. Прежде свиток хранился в комплексе «Текияр». Как сказано в документе, он был скопирован в рамадане 1313 г.х. (1896 г.) с более раннего манускрипта. Хлютский свиток содержит исключительно ценные данные, проливающие свет на историю суфизма в Южном Дагестане, в частности, на проникновение в регион тариката халватийа. В документе приводится родословная шайхов, возводящих свое происхождение от Увайса ал-Курани - известного сподвижника пророка Мухаммада, а также силсила с именами шайхов Южного Дагестана, Ширвана и мусульманского мира. Благодаря этой родословной, нам впервые стали известны имена предков шайхов Садыка и Мухаммадали. Как оказалось, ими были видные представители суфийской элиты Закавказья. Согласно родословной, шайх Садык (владелец эпитафии на хлютском святилище) был единственным сыном шайха Мухаммадали, а тот, в свою очередь, сыном Абдурраззака б. Мухаммадамина б. Шайх Карима б. Шахкубада. По нашему мнению, упоминаемый в родословной «Шахкубад» - это Шахкубад Ширвани, ученик и последователь главы братства халватийа в Ширване саййида Иахйи ал-Бакуви (ум. в 1460 г.). По данным И.А. Тагиева, Шахкубад Ширвани жил и похоронен в Баку в 1502 г.
Сыном хлютского шайха Садыка б. Мухаммадали был, согласно свитку, «шайх Ша бан». Арабская эпитафия, посвященная шайху Ша бану, имеется на «пире» в высокогорном лезгинском селении Иче, расположенном по соседству с Хлютом, в горах Самурского хребта (об этом ниже).
Силсила, которая нисходит к Шайху Кариму, содержит имена свыше трех десятков суфийских шайхов, в числе которых известнейшие суфии Ширвана и мусульманского мира: Иусуф Мускури и саййид Иахйа Бакуви из Ширвана, Ибрахим Захид ал-Джилани, Абд ал-Кадир ал-Гилани, Абу-л-Касим Джунайд ал-Багдади, Сари ас-Сакати, Хабиб ал-Аджами, Ма аруф ал-Кархи, Хасан ал-Басри и др.
В свитке приводятся уникальные сведения, указывающие на духовную связь суфиев Южного Дагестана (исторического Лезгистана) с Ширваном. Согласно силсиле, непосредственным устадом (наставником) прадеда шайха Мухаммадали из Хлюта - Шайха Карима, был известный в Южном Дагестане шайх Махмуд аз-Захури, гробница которого находится в Цахуре. Кстати, нами достоверно установлено, что шайх Махмуд был родом из цахурского селения Аттал, а затем переселился и был похоронен в Цахуре. Согласно данным хлютского свитка, наставником самого Махмуда аз-Захури был «шайх Амир». Мы убеждены, что речь здесь идет о Шайх Амире ал-Мишлиши (ум. в 1562-63 г.), известный мавзолей которого расположен в цахурском селении Мишлеш и является объектом паломничества верующих. Данные свитка полностью согласуются с предположением шайха Шуайба ал-Багини о том, что Шайх Амир был муршидом и устазом многих суфиев Южного Дагестана эпохи позднего средневековья, в том числе, Махмуда аз-Захури. Согласно сведениям ал-Багини, Шайх Амир ал-Мишлиши был родом из Ширвана. Это подтверждается и бытующим в Мишлеше преданием о ширванском его происхождении.
Становится очевидной духовная связь шайхов Южного Дагестана со знаменитыми суфиями средневекового Ширвана - саййидом Иахйей ал-Бакуви, которого Аббаскули-ага Бакиханов называл «главным духовным учителем» Ширвана в VIII в. хиджры, и его учеником, шайхом Йусуфом ал-Мускури, который умер в конце XIV в. и похоронен в селении Шейхлар (ныне в Хачмазском районе АР) . Известно, что Иусуф ал-Мускури распространял тарикат в Северном Ширване и передал наставничество шайху Мухаммаду Кубинскому (в хлютском свитке учеником ал-Мускури назван «Мухаммад Ракийа»). Очевидно, в дальнейшем тарикат халватийа проник из Северного Ширвана в сопредельные районы современного Южного Дагестана. Преемником шайха Мухаммада Ракийа назван «шайх Сафи ад-дин», который, в свою очередь, был наставником вышеупомянутого Шахкубада. Последний передал тарикат шайху Амиру ал-Мишлеши.
Достоверность сведений, сообщаемых хлютским свитком о связях шайхов Дагестана и Ширвана, подтверждаются данными арабоязычной записи, которая опубликована Т.М. Айтберовым. Это духовная генеалогия шайха Йунуса ал-Ансалти, мавзолей которого почитается как зийарат в аварском селении Ансалта (Ботлихский район). Эта силсила, которая сохранилась в позднем списке, упоминает имена многих шайхов из хлютского свитка. Наибольший интерес для нас представляет то обстоятельство, что в записи силсила ведет от саййида Иахйи ал-Бакуви к «благородному Йусуфу ал-Мускури, от него - к Мухаммад-Захиду ал-Барда и, от него - к Шах-Кубаду Ширванскому, от него - к Ших-Амиру Агдашскому, от него - к Шайх-Иунусу ад-Дагистани ал-Ансалти, от него - к Ших-Мухаммаду ад-Дагистани из Гидатля» . Т.М. Айтберов делает обоснованный вывод о том, что ансалтинский шайх принадлежал к братству халватийа. Для нас крайне важным представляется то, что в силсиле упомянут Шахкубад Ширвани, преемником которого назван «Ших-Амир Агдаши».
Арабоязычная эпиграфика XIX в. и вопросы социально-экономического, политического и культурного развития Дагестана
1. Хлют (Рутульский район). Строительная надпись из пяти строк нанесена на прямоугольную плиту из речного камня 50/36 см, установленную в стене дома Магомедова Рамазана. Низкий рельеф.
Последние две строки не читаются.
«1) Построил (рана) этот дом 2) паломник обеих священных мечетей хаджжи Мухаммад, - 3) да простит [его] Аллах! - в 1284 году...». Дата соответствует 06.05.1867 - 23.04.1868 г.
2. Хлют (Рутульский район). Прямоугольная плита 60/37 см со строительной надписью из пяти строк установлена в стене дома Гафарова Рамазана. Текст в плоском рельефе окружен различными орнаментальными сюжетами.
«1) Обновил (джаддада) стену 2) и завещал (ал-вукуф) йузбаши 3) Ибрахим сын 4) [Умара ] сына Агакерима, - 5) да простит [их] Аллах! Амин. В 1284 году».
1284 г.х. соответствует 06.05.1867 - 23.04.1868 г. Тюркским термином «йузбаши» (букв.: «сотник») после установления российской власти в Самурской долине обозначали старшин селений.
3. Хлют (Рутульский район). Надпись-завещание из четырех строк в плоском рельефе нанесена на плиту 49/57 см с полукруглым верхом, которая находится в мечети.
«1) Воистину, хаджжи Мухаммад, сын Ридвана из Хлюта {ал-Кулути) 2) завещал {вафака), во-первых {аввалан), имение { акар) [расположенное] у дороги Навруза, 3) достаточное для посева четырех четвертей (руб а), [а также] луг {мардж) Иусуфа [на нужды] моста и 4) имение».
Надпись составлена во второй половине XIX в., ибо Хаджжи Мухаммад упоминается в строительной надписи 1867-68 г. из Хлюта (см. выше). Надписи-завещания очень редки в арабоязычной дагестанской эпиграфике. Сразу несколько таких надписей XVIII-XIX вв. обнаружено в лезгинском селении Хлют.
4. Хлют (Рутульский район). В мечети находится плита 52/43 см с отколотым левым краем. Рельефная надпись-завещание из пяти строк выполнена каллиграфическим почерком и помещена в узорное поле, окруженное оригинальным цветочным мотивом.
«1) Завещал {вафака) землю [для] этой мечети, 2) ради Аллаха и ради Его посланника, в страхе от адского огня 3) и сильно желая рая, Мирза сын Наби, 4) - да простит Аллах их вместе! Амин. 5) В дату пророка: 1294 [год]».
1294 г. хиджры соответствует 16.01.1877 - 04.01.1878 г.
5. Киче (Рутульский район). На кладбище к северу от села расположена прямоугольная надмогильная плита 33/28 см с эпитафией из шести строк в низком рельефе.
«... 3) Владелец этой могилы Абда, 4) сын Бабалай, - да простит Аллах их обоих 5) и определит рай их местопребыванием! 6) В дату пророка: 1257 год».
1257 г. хиджры соответствует 23.02.1841 - 11.02.1842 г.
6. Киче (Рутульский район). Рельефная эпитафия из четырех строк высечена на прямоугольной стеле 36/19 см.
«1) Переселился покойный, прощеный, 2) из мира бренного в мир вечный 3) Мухаммад, сын Абдаллаха из Киче [ал-Кичили). 4) Он умер в 1316 году».
1316 г.х. соответствует 22.05.1898- 10.05.1899 г.
7. Рутул (Рутульский район). На приусадебном участке Халифатова Навриза расположено родовое кладбище тухума «Сефиер» («Суфии») с памятниками XVIII-XIX вв. Врезная эпитафия из пяти строк высечена на речном камне 83/58/10 см с закругленным верхом.
«1) Переселилась из мира бренного в мир вечный Асият, 2) дочь Ахмада, жена Навриза из рода {кабила) «Суфи». 3) Дата пророка, - да благословит его Аллах и приветствует: тысяча двести двадцать 4) четвертый год. А Аллах 5) знает лучше».
1224 г. хиджры соответствует 16.02.1809 - 04.02.1810 г.
8. Рутул (Рутульский район). Там же, врезная надпись из семи строк на надмогильном камне с закругленным верхом 70/64/10 см. Эпитафия нанесена внутри узорного поля, увенчанного трилистником.
«1) Каждый, кто на ней, исчезнет. И остается лишь лик 2) Господа твоего, обладателя славы и достоинства. Переселился из 3) мира бренного в мир вечный [Хусайн], сын 4) Ибрахима, - да простит их Аллах! Амин. В дату 5) пророка: тысяча двести двадцать 6) седьмой год. 7) 1227».
1227 г.х. соответствует 16.01.1812-03.01.1813 г.
9. Рутул (Рутульский район). Здесь же, врезная эпитафия из семи строк на речном камне 100/42/15 см с закругленным верхом.
«1) Каждый, кто на ней, исчезнет. 2) Остается лишь лик Господа твоего со славой и достоинством. 3) Переселился из мира бренного в 4) мир вечный Курбан, сын Суфи Хусайна из 5) рода «Суфи Хусайн», - да простит их Аллах и определит 6) рай их местопребыванием! В дату 7) пророка: 1[2]69-й год».
1269 г.х. соответствует 15.10.1852 - 03.10.1853 г. Возможное чтение даты: 1169/1755-56 г. В этой надписи единственный раз упоминается имя родоначальника известного тухума «Сефиер» («Суфии»), который поныне существует в Рутуле. Судя по всему, основатель рода «Суфии» Хусайн жил в позднем средневековье (XVI-XVII вв.), когда отмечается интенсивное проникновение суфизма в регион.
10. Рутул (Рутульский район). Здесь же, врезная эпитафия на речном камне 80/49/9 см с закругленным верхом. Текст из семи строк расположен в овальном поле, обрамленном зигзагообразным орнаментом. Под полем схематичное изображение человека.
«1) Переселился из бренного мира 2) в мир вечный Куджа, сын Абдаллаха, - 3) да простит Аллах их обоих и сделает рай жилищем для них! 4) В дату нашего пророка Мухаммада, - да благословит его Аллах и да приветствует! - 5) тысяча двести 6) сорок 7) [седьмой ] год».
1247 г.х. соответствует 12.06.1831-30.05.1832 г.
11. Рутул (Рутульский район). В стене забора Селимова Фетали установлена каменная плита 33/25 см с рельефной эпитафией из пяти строк.
«1) Переселился из мира 2) бренного в мир вечный 3) Мифта али сын Шарифа из рода {кабила) «Кади», - 4) да простит Аллах их обоих! В 1297 году».
1297 г.х. соответствует 15.12.1879 - 02.12.1880 г.
В арабских надписях зафиксированы названия ряда рутульских тухумов: «Суфи», «Кади», «Лыква», «Агай», «Амычар», «Гыгытар», «Казак» и других. Некоторые из этих тухумов под такими названиями сейчас не известны.
12. Рутул (Рутульский район). Эпитафия из семи строк врезана в овальном поле на плите 60/44 см, которая расположена в заборе дома Салманова Кадира. Надпись сопровождают врезные изображения сабель.
«1) Переселился 2) из мира бренного в мир 3) вечный Махди-ага сын [Джалхан ]-бека 4) в дату того, после которого [уже] не будет пророка: тысяча 5) двести тридцать первый 6) год, а математически (хандасийа) 7) -1231».
1231 г.х. соответствует 02.12.1815-20.11.1816 г.
13. Рутул (Рутульский район). Прямоугольная каменная плита высотой 37, шириной 30 см обнаружена на приусадебном участке семьи Зайналовых. Эпитафия из четырех строк выполнена в низком рельефе и окружена растительным орнаментом.
Переселился покойный, прощеный Али-бек, 2) сын покойного Хасанхан-бека, сына Хайдар-бека 3) из бренного мира в мир вечный в 4) благословенный месяц Аллаха джумада ал-ахар, в 1262 году».
Джумада ал-ахар 1262 г.х. соответствует 27.05. - 24.06.1846 г.
Некоторые из приводимых в эпитафии имен рутульских беков мы находим в родословной таблице, составленной в декабре 1873 г. наибом Рутульского магала Хасанхан-беком . Вместе с тем, эта родословная, в целом, не отражает данных эпитафии 1846 г. из Рутула. В частности, имя Али-бека сына Хасанхан-бека в ней отсутствует. Мы также полагаем, что Хасанхан-бек (сын Абумуслима) - составитель родословной рутульских беков в 1873 г., был внуком Хасанхан-бека сына Хайдар-бека, жившего в конце XVIII - первой половине XIX в. и носил его имя.
