Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ I. Теоретико-методологические основания изучения социокультурных представлений населения Европейской части России
1. Социокультурные представления: сущность,структура, функции 20-35
2. Феномен русских и советских социокультурных представлений и проблема метода их изучения 35-57
РАЗДЕЛ II. Образ советской семьи и быта: понимание и объяснение в 1920-е гг.
1. Эволюция представлений о семье в контексте задач социалистического строительства 58-85
2. Эволюция представлений о быте в контексте задач социалистического строительства 85-105
РАЗДЕЛ III. Основные модели поведения советского человека в повседневной жизни 1920-х гг.
1. Советский тип поведения в сфере семьи и быта 106-127
2. Деструктивное поведение в системе семейно-бытовых отношений 128-149
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 150-158
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 159-179
- Социокультурные представления: сущность,структура, функции
- Эволюция представлений о семье в контексте задач социалистического строительства
- Советский тип поведения в сфере семьи и быта
Введение к работе
Актуальность темы. В последние годы научно-историческим сообществом все больше осознается необходимость изучения повседневной жизни так называемого «простого человека». Интерес к проблематике повседневности постоянно нарастает. Это является свидетельством своеобразного социального заказа, ответом науки на общественную потребность в признании человека творцом истории, формирующим как ее внутреннее смысловое содержание, так и формы исторического бытия.
Сегодня актуально внимание исследователей к тому внутреннему миру, состоянию общественного и индивидуального сознания, к тем особенностям поведения человека в истории, которые формируются под воздействием массы разнообразных факторов в сложные, переходные исторические периоды, когда стремительно меняется и сам человек. Изучаемый период расположен во временных пределах 1920-х гг., когда массовый человек под воздействием идеологии и практики социалистического строительства, под жестким давлением партии и государства ускоренными темпами стремился в светлое будущее, переживал подъемы и кризисы собственного обновления.
Характер действий человека, становящегося советским, сфера его целе-полагания были связаны с тем совокупным умонастроением, стереотипом мыслительных и поведенческих реакций, которые являлись продуктом исторического времени и определенных конкретно-исторических условий. Однако и сам человек творил это время и эти условия по-своему: весьма специфично, осознанно и неосознанно, творил так, как он это себе представлял. Поэтому задача изучения «человека в истории» (А.Я.Гуревич) может решаться в той мере, в какой оказывается возможной сама историческая реконструкция представлений, социальных установок, норм, предпочтений, ценностей, моралитетов и т.д., с помощью которых человек обустраивает мир вокруг себя и себя в этом мире. Это не просто та сторона жизнедеятельности, которая расположена вне великих
4 и значительных исторических событий, а тот их источник, который не выражен явно, скрыт под слоем незначительного, несущественного, обыденного.
Сфера жизнедеятельности человека 1920-х гг., охватывающая семейные и бытовые отношения и, на первый взгляд, расположенная вне политической, экономической и идеологической жизни человека и общества, в действительности в концентрированном виде и превращенных формах является выражением последних. Следовательно, такого рода «синтез неявного», в той мере, в какой он поддается возможностям научной реконструкции, позволяет определять отношение как отдельно взятых людей, социальных слоев, так и общества в целом к тем проблемам и событиям исторической реальности (в ее самых разнообразных сторонах), в которой они живут и действуют.
Такая трактовка изучения вопроса не только позволяет определить тенденции, характер и эволюцию смысла и форм повседневной жизнедеятельности человека и общества в советской реальности 1920-х гг., но и, на наш взгляд, имеет более широкий исследовательский контекст, связанный с возможностями сравнительного анализа переходных периодов в истории России вплоть до настоящего времени в аспекте их «человеческого содержания».
Данный подход позволил определить в качестве объекта диссертационного исследования основные тенденции и закономерности эволюции общественного сознания в условиях переходного периода 1920-х гг.
Предметом диссертационной работы являются особенности представлений населения Европейской части России о быте и семье.
Территориальные границы диссертационного сочинения включают в себя Европейскую часть России. Данная территория находилась в правовом и институциональном пространстве СССР, в изучаемый период неоднократно подвергалась изменениям административных границ и наименований входящих в нее регионов и отдельных административно-территориальных образований, управлялась административными органами советского государства в соответствии со спецификой отдельных краев и областей. Политические, социально-
5 экономические и социокультурные условия жизнедеятельности населения Европейской части страны по сравнению с другими регионами отличались с одной стороны, большей степенью однородности этнического состава. С другой стороны, именно эта часть населения России играла системообразующую и го-сударствообразующую роль и прежде всего подвергалась политическому, идеологическому, социальному и экономическому воздействию в ходе социалистического строительства. Процессы, протекавшие здесь, затем разворачивались в советском пространстве других регионов, приобретая присущие только им признаки и особенности. В аспекте предмета исследования можно выдвинуть положение о том, что именно в Европейской части страны наиболее четко проявились особенности эволюции представлений населения о новом социалистическом типе семьи и быта.
Хронологические рамки работы охватывают период 1920-1929 гг. Именно в это время на фоне послереволюционных преобразований в различных сферах общества происходит эволюция системы ценностных ориентации, наиболее заметны изменения в общественном сознании советского человека. Особенности данного периода в контексте темы исследования заключаются в том, что в это время формируются представления населения о советской семье и быте, оказавшие существенное и во многом решающее воздействие на специфику повседневной жизни советского человека. В этот период в общественном сознании особенно широко проявился уникальный синтез традиционных для России форм семейных, бытовых отношений и партийно-государственных проектов их обустройства.
Степень научной разработки проблемы. Для отечественной историографии со второй половины XIX в. характерен постоянный и устойчивый интерес к проблемам изучения истории быта, семьи и нравов. Но среди огромного количества литературы, отражающей повседневную жизнь человека, практически нет работ, посвященных эволюции представлений о семье и быте различных социальных групп.
В дореволюционной историографии работы по истории семьи и повседневной жизни человека носили преимущественно характер бытоописания с привлечением разнообразного фактического материала. Монографии освещали главным образом нравы, понятия, обычаи и домашний быт господствующих классов в XVI - XVII вв.1. Крупных работ, затрагивающих частный быт простого народа, было совсем немного. Малоизвестные стороны народной культуры и быта в основном освещались в этнографических сборниках, в газетных и жур-нальных публикациях . Для дореволюционной историографии в целом было характерно отражение специфики народных обычаев, традиций, обрядов, православного миропонимания и мироотношения русского народа.
Примерно с середины 1920-х гг., в рамках нарождающейся советской историографии, был намечен курс на популяризацию радикальных социалистических преобразований в области быта и необходимость конструирования новой советской семьи.
Одной из наиболее популярных тем в 20-е гг. являлась широко обсуждаемая тема молодежного быта и нравственно-этических норм среди молодежи в переходный период. Пропаганда новых взаимоотношений между полами была в основном направлена на городскую рабочую молодежь и студенчество. В это же время появилось большое количество публикаций с результатами социологических исследований, социально-биологических обследований, отчетов
1 Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI - XVII столетиях. Домашний быт русских царей. - М.,
1862. - T.1; Домашний быт русских цариц. - М., 1869. - T.2; Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI - XVII столетиях. - М., 1860; Чечулин Н. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII века. - СПб., 1889.
2 Божковский К. О народном суеверии и влиянии его на жизнь // Светоч. - 1860. - №2. - С.45-98; Быт крестьян
Курской губернии Обоянского уезда // Этнографический сборник. - СПб., 1865. - Вып.5; Великосельцев П. Рас
сказы из повседневной жизни поселян // Земледельческая газета. - 1857. - №24-25; Жизнь, нравы и обычаи
крестьян в Меленковском уезде: Этнографический очерк // Ежегодник Владимирского губернского стат. Коми
тета. - Владимир, 1868.-T.1; Никонов Ф. Быт и нравы поселян-великороссов Павловского уезд Воронежской
губернии // Труды ВЭО. -1861.- Октябрь-ноябрь; Прыжов И.Г. История кабаков в России в связи с историей
русского народа (с древнейших времен до cep.XIX в.). - M., 1868; Прыжов И.Г. Нищие на святой Руси: мате
риалы для истории общественного и народного быта в России. - М., 1862; Терещенко А. Быт русского народа. -
СПб., 1848; Щапов А.П. Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия (Православного и старо
обрядческого). - СПб., 1863.
7 о проведенных диспутах и общественных дискуссиях по проблемам семьи, быта и нравственных норм среди молодежи1.
Заняв критическую позицию по отношению к частному быту, официальная литература 20-х гг. пропагандировала идею публично-гражданского быта, заполненного всякого рода коллективными действиями. На страницах литературных и периодических изданий большое внимание уделялось таким формам нового быта, как новые массовые ритуалы. Именно в этот период появилось большое количество публикаций, связанных с теоретическим обоснованием и организацией празднеств и новых обрядов2.
Ведущее место в дискуссиях 1920-х - начала 1930-х гг. заняла тема женского быта, брака и семьи. В работах С.Я. Вольфсона, С. Любимовой и др.3 широко популяризировалась марксистская идея женской эмансипации, обосновывалась необходимость отмирания семьи при социализме.
В 20-е гг. в России возрос интерес к истории борьбы за женское равноправие. Все представленные в этот период точки зрения можно условно объединить в две основные группы. В первой группе женское движение рассматривалось как особый феномен, признак определенной ступени исторического развития, а во второй - как социально-экономическое явление, одна из форм классовой борьбы пролетариата. Представители социокультурного направления включали «женский вопрос» в общий контекст развития цивилизации и культу-
Паткис Г. Опыт подхода к изучению проблемы пола. Из работ Государственного института социальной гигиены //Социальная гигиена.- 1925.-№6; Василевский Л.М. Проституция и рабочая молодежь. — М.; Л., 1924; М; 1. Василевский Л.М. Молодежь, будь чиста! / Под ред. B.M. Броннера. - М; Новая Москва; 1925; Гельман И. Половая жизнь современной молодежи: Опыт социально-биологического обследования. - М., 1923.
Вардин Ив. Майский праздник коммунизма. - М.: Московский рабочий, 1923; Восьмое Марта и работница. -М.: Московский рабочий, 1925; Восьмое Марта. Международный женский день / Сост. 3. Шамшурина. - M.; Л., 1926; Восьмое Марта. Материалы для проведения Международного женского коммунистического дня в 1926 г..
M., 1926; Вересаев B.B. Об обрядах старых и новых (К художественному оформлению быта). - Красная новь.
1926. -№1; Лядов М. Первая маевка в Москве: (Воспоминание)//Первое Мая. Живая газета Москгуброста. Для районов Москвы и уездов. - М., 1921; Первое Мая и МОПР. - М., 1927.
3 Вольфсон С.Я. Социология брака и семьи (Опыт введения в марксистскую генеономию). - Минск: Белорус,
ун-т, 1929; Вольфсон С.Я. Брак и семья в их историческом развитии. - М., 1931; Ковалев К.Н. Историческое
развитие быта женщины, брака и семьи / Под ред. и со вступит, статьей проф. С.Я. Вольфсона. - М.: Прометей,
1931; Любимова С. Еще шаг на пути к раскрепощению. - М.: Коммунистка, 1923; Смирнов H.A. Чадра. - М.,
1929.
8 ры человечества1. Сторонники социально-экономического направления трактовали лозунги борьбы за женскую эмансипацию как составную часть освободи-тельного движения, как призыв к утверждению прав женщин . Оба эти направления не содержали принципиальных разногласий, однако полемика завершилась победой второго - социально-экономического направления. С тех пор в подходе к данной проблеме надолго утвердился социально-экономический детерминизм.
Начиная, примерно, с середины 20-х гг. и далее в 30-е гг. в научной литературе первоначальная идея частичного обобществления лишь некоторых функций частной жизни начала подменяться программным требованием полной ее социализации, абсолютного обобществления всех функций семейно-домашнего быта и упразднения индивидуального жилья. Эта программа получила развитие в работах М. Гинзбурга, Ю. Ларина, Л. Сабсовича, М. Охитови-ча, Р. Хигера и др.3.
С начала 1940-х и до конца 1970-х гг. в советской историографии история повседневного быта и семьи являлась проблематикой «второго плана» и не получила сколько-нибудь полной разработки. Однако изучение проблемы не было полностью свернуто, а отнесено, главным образом, в период XVII - XIX вв. Определенный интерес представляют исследования, осуществленные A.M. Сахаровым и А.К. Леонтьевым4. В их работах в рамках анализа внутренних сдвигов в развитии русской культуры XVII в. был сделан акцент на изучении быта и нравов русского народа. В работах В.А. Александрова, Е.Н. Бакланова, Я.Е.
Щепкина Е. Женское движение в годы Французской революции. - Пп, 1921.
Коллонтай A.M. Труд женщины в эволюции народного хозяйства. - М., 1923; Коллонтай A.M. Быт и брак // Известия. - 1926. - 27 янв.
3 Гинзбург М.Я. Ритм в архитектуре. - М.: «Среди коллекционеров», 1923; Гинзбург М.Я. Стиль и эпоха. Про
блемы современной архитектуры. - M., 1924; Гинзбург М.Я. Жилище. - М., 1934; Ларин Ю. Строительство со
циализма и коллективизация быта.-Л.: Прибой, 1930; Ларин Ю. Жилище и быт. -М., 1931; Охитович М. За
метки по теории// Современная архитектура. - 1930. -№12; Сабсович Л.М. Города будущего и организация
социалистического быта. - М., 1929; Сабсович Л.М. Социалистические города. - M., 1930; Хвойник И. О со
временной мебели // Советское искусство. - 1926. - №7; Хигер Р.Я. Проектирование жилищ, 1917-1933. - М.,
1933.
4 Сахаров A.M. Россия и ее культура в XVII столетии / Очерки русской культуры XVII века. 4.1. - М., 1979;
Леонтьев А.К. Быт и нравы / Очерки русской культуры XVII века. 4.2. - М., 1979.
Водарского, Н.А. Миненко и др.1 исследовались внешние перемены в укладе жизни различных слоев русского общества XVII - XIX вв. Параллельно советская этнография продолжала изучение истории развития культуры и быта отдельных регионов СССР в послереволюционный период2.
В 60-70-е гг. наметилось определенное оживление научных исследований по проблемам семьи и брака. В этот период появились работы, в которых в рамках разработки проблематики советского образа жизни, главным образом в социологическом аспекте, прослеживался исторический взгляд на брак и семью, а также исследовались значение и роль женщины в социалистическом обществе3.
В 80-е гг. постепенно формируется исследовательский интерес к духовной жизни, миру повседневности, представлениям о них, господствующим в обществе. В этот период были опубликованы монографии и отдельные статьи, авторами которых являлись Г.А. Бордюгов, М.М. Громыко, Я.С. Смирнова и другие историки4. В рамках этого периода делаются успешные попытки выделить социально-психологические аспекты при изучении истории семьи и быта. Об этом свидетельствует выход в 1982 г. монографии Л.Н. Семеновой5, в которой с помощью ряда источников (писем, дневников, мемуаров) характеризуется
Александров В.А. Сельская община в России (XVII - начало XIX в.). - М., 1976; Бакланова Е.Н. Крестьянский двор и община на русском Севере (конец XVII - начало XVIII вв.) - М., 1976; Водарский Я.Е. Население России в конце XVII - начале XVIII вв. - М., 1977; Кабузан В.М. Народонаселение России в XVIII - первой половине XIX вв. - М., 1963; Миненко Н.А. русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первая половина XIX в.). - Новосибирск, 1979; Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. - М., 1978.
Куценко И.Я. Революция и культура. Очерк истории борьбы партийных организаций Северного Кавказа за осуществление культурной революциив 1918-1932 гг. - Краснодар, 1973; Культура и быт народов Северного Кавказа (1917- 1967 гг.) / Под ред. В.К. Гарданова. - М.: Наука, 1968; Культурное строительство на Кубани (1918-1941 гг.).- Краснодар, 1978; Смирнова Я.С. Традиции и инновации в развитии семейной обрядности (по материалам Северного Кавказа). Доклад на IX Международном конгрессе антропологических и этнографических наук. - М.: Наука, 1973; Смирнова Я.С. Детский и свадебный циклы обычаев и обрядов у народов Северного Кавказа. // Кавказский этнографический сборник. - М.: Наука, 1976.
Любимова с.Т. Октябрьская революция и положение женщин в СССР. - М.: Знание, 1967; Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Мысль, 1979; Чирков Л.М. Решение женского вопроса в СССР (1917-1934).-М., 1978.
Бордюгов Г.А. Социальный паразитизм или социальные аномалии (Из истории борьбы с алкоголизмом, нищенством, проституцией, бродяжничеством в 20-30-е гг.) // История СССР. - 1989. -№1; Громыко M.M., Листова T.A.. Русские: Семейный и общественный быт. - М., 1989; Мазаев А.И. Пространственные искусста и быт (1917-1932) / Страницы истории советской художественной культуры. 1917-1932. - М.:Наука, 1989; Смирнова Я.С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. - М.:Наука, 1983.
Семенова Л.Н. Очерки истории быта и культурной жизни России (Первая половина XVIII в.) / Под ред. И.А. Казаковой. - Л.: Наука, 1982.
10 строй эмоциональных отношений в семье. В эти годы советская историография продолжает анализировать и разрабатывать идеологическое обоснование новых советских праздников и обрядов. В монографиях и коллективных сборниках, авторами и редакторами которых являлись А.В. Захаров, Л.А. Тульцева и др.1, исследовались социальная, идеологическая сущность и функции обрядности, специфика обрядов и праздников как социального явления, соотношение обычаев, традиций и обрядов, форма и содержание обрядности, идейное содержание и социальные функции новой обрядности, а также региональные и национальные аспекты современных праздников и обрядов.
В конце 1980-х - 1990-е гг. в связи с кризисом отечественной исторической науки начинается поиск новых методологических концепций. Среди них можно выделить междисциплинарный тендерный подход к изучению истории семьи и бытовых отношений. Формирование нового направления в отечественной науке было связано с созданием за рубежом в 1960-70-е гг. ряда исследовательских программ и проектов, названных «womens studies» («изучение женщин»). Междисциплинарный тендерный анализ привлек интерес историков-медиевистов, ориентированных на культурно-антропологическое изучение истории, предполагающее исследование различных сторон жизни социума, охватывающее также историю семьи, быта и повседневности. Достижения сторонников тендерного анализа были отмечены в 1987 г. на учредительном конгрессе «Международной федерации исследователей, изучающих историю женщин» — первом интернациональном объединении ученых, разрабатывающих тендерную тематику. К концу 1980-х - середине 1990-х гг. первые публикации, специально выделявшие из социальной истори «историю женщин», появились и в нашей
1 Вопросы развития социалистических праздников и обрядов. - Рига, 1981; Захаров А.В. Массовые праздники в системе тоталитаризма: тоталитаризм как исторический феномен. - М., 1989; Связующая нить. Праздники, обряды, традиции. - М., 1984; Традиции, обряды, современность. - Киев, 1983; Традиционные и новые обряды в быту народов СССР. - М., 1981; Тульцева Л.А. Современные праздники и обряды народов СССР. - М.: Наука, 1985.
стране. Однако первоначально основное внимание исследователей оказалось сосредоточенным на послереволюционном периоде1.
С середины 1990-х гг. стали предприниматься успешные попытки анализировать изменения семейного статуса женщин России X - начала XX вв. с учетом сложных и многоплановых трансформаций социальных структур и общественного сознания. Так, в работах Н.Л. Пушкаревой2 исследована эмоциональная сторона супружества, роль в нем женщины, особенность внутрисемейных отношений, проведена реконструкция «структур повседневности» — каждодневного женского быта, проанализированы социокультурные и социопсихологические изменения во взглядах на роль и место женщины в русской семье, показано сложное сочетание традиционных и новых представлений о женщине, ее правах, роли и значимости в семье с X по XIX вв.
В середине 90-х гг. попытки анализа роли женщины в русском обществе предпринимались и зарубежными исследователями, внесшими вклад в изучение различных культурных моделей семьи с точки зрения русского и советского права3.
Еще одним свидетельством разработки новых методологических концепций в исторической науке стало создание в 1996 г. в ИВИ РАН научного семинара «Индивид и частная жизнь в Европе до начала Нового времени», руководимого историком-медиевистом Ю.Л. Бессмертным. Научная программа семинара явилась новаторской, во-первых, методологически, так как поставила целью разработку новых (не только для отечественной, но и для зарубежной науки) конкретных подходов и методик социокультурных исследований; во-
Осипович Т. Коммунизм, феминизм, освобождение женщин и Александра Коллонтай // Общественные науки и современность. - 1993. -№1; Осипович Т. Проблемы пола, брака, семьи и положение женщины в общественных дискуссиях середины 1920-х гг. // Общественные науки и современность. - 1994. - №1; Яновский Р.Г., Перминова А.И., Мельникова Т.А. Женщина и общество в России // Вопросы философии. - 1994. - №9.
Пушкарева Н.А. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.). - М., Научно-издательский центр «Ладомир». - 1997; Пушкарева Н.А. Женщина в русской семье X - начала ХХв.: Динамика социо-культурных изменений. - M., 1997.
Курильски-Ожвэн Ш. Русская культурная модель и эволюция нормативного регулирования семьи // Общественные науки и современность. - 1995. - №5; Физелер Б. Женщины на пути в русскую социал-демократию в 1890-1917 гг. Опыт создания коллективной биографии. - Штуттгарт, 1995.
12 вторых, с точки зрения самой избранной для изучения области - сферы частной жизни, как специфического социокультурного пространства в доиндустриаль-ных обществах, а также индивидуальных поведенческих форм, поступков и действий конкретных людей. Исследования, осуществленные участниками семинара, начали публиковаться с 1997 г.1. Авторами была успешно решена поставленная задача: реконструировать бытовое поведение и частную жизнь человека, рассмотреть его эмоционально-духовную жизнь, внутренний мир в широком социокультурном контексте меняющихся во времени представлений.
В 1990-е гг. новые, на наш взгляд, интересные подходы к изучению повседневной жизни и представлений людей различного социального статуса представлены в трудах таких исследователей, как И.Л. Архипов, Л.В. Алексеева, М.М. Громыко, Е.Ю. Зубкова, Н.Н. Козлова, М. Левин, Н.Б. Лебина, Н.И. Морозов, Н.П. Носова, А.К. Соколов, а также в ряде сборников статей2. Основ-
Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени / Под ред. ЮЛ. Бессмертного. - M.: РГТУ, 1997; Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени / Отв. ред. ЮЛ.Бессмертный. - М.: РГТУ, 2000; Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы (до начала Нового времени) / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. - М.: ИВИ РАН, 2000.
Архипов И.Л. Общественная психология петроградских обывателей в 1917 г. // Вопросы истории. - 1994. -№7; Азартные игры в СССР в середине 20-х гг. // Вопросы истории. - 1994. - №2; Алексеева Л.В. Советская деревня в годы первой пятилетки (1928-1932 гг.) // Новое в исторической науке: в помощь преподавателю истории. - Нижневартовск, 1997. - Вып.1; Баранова Н.Б. Мифологизация массового сознания в 30-е гг. (на мат-х Ср. Поволжья): Научная монография. - М., 1996; Бутенко И.А. Социальное познание и мир повседневности. - М., 1987; Иванов Ю. Положение рабочих России в 20-х - начале 30-х гг. // Вопросы истории. - M., 1998. - №5; Ка-бузан B.M. Население Северного Кавказа в XIX - XX веках. Этностатистическое исследование. - СПб, 1996; Козлова H.H. Социология повседневности: Переоценка ценностей // Общественные науки и современность. -1992. - №3; Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи (голоса из хора). - M., 1996; Козлова Н. Соцреализм: производители и потребители // Общественные науки и современность. - 1995. - №4; Громыко М.М. Мир русской деревни. - М., 1991; Левин М. Деревенское бытие: нравы, верования, обычаи // Крестьяно-ведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997. - M., 1997; Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930-е гг. - СПб., 1999; Литвак К.Б. Жизнь крестьянина 20-х гг.: современные мифы и исторические реалии // НЭП: приобретения и потери. - М., 1994; Мировосприятие и самосознание русского общества (XI - XX вв.): Сбор, статей / Под ред. Пушнарева. - М., 1994; Морозов Н.И. Становление и развитие молодежного движения и молодежнх организаций в России (1917 г. - начало 1930-х гг.): Историография пробл. - Пермь, 1997; Нефляшева Н.А. Адыгея 20-х гг.: поиски новых обрядовых форм (Этюды по истории и культуре адыгов): Сб. статей. - Майкоп, 1998; Носова Н.П. Возвращение к догме. Российская деревня 2 пол. 1920-х гг. // Вестник Тюменского гос. ун-та. История. - Тюмень, 1998. - Вып.1; Революция и человек: быт, нравы, поведение, мораль. - М., 1997; Решетова Н.А. Интеллигенция Дона и революция. (1917 - первая пол. 20-х гг.). - М., 1997; Соколов А. Повседневная жизнь советских людей в 1920-е гг. // История. - 1997. -№29-30; Трудовые конфликты в Советской России, 1918-1929 / Отв. ред. Ю.И. Кирьянов. - М., 1998; Федотова В.Г. Истина и правда повседневности // Философская и социологическая мысль. - 1990. - №3; Черных А. Становление России советской: 20-е гг. в зеркале социологи. - М., 1998; Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры (ментальные признаки, источники формирования и развития). - М., 1997.
13 ной акцент в этих работах сделан на анализ социокультурных психоментальных аспектов в эволюции представлений и поведенческих форм людей.
В последние годы в исторической науке появился новый взгляд на проблему связи социалистических преобразований в России с процессами эволюции общественного сознания, по-новому анализируются политико-психологические устои социалистического общества. Особенно показательны в данном отношении монографии и статьи таких историков, как М.П. Аракелова, В. Л. Генис, А.Ю. Рожков, Н.Е. Шаповалова . В монографии И. Утехина , область исследования которой можно определить как «антропология повседневности», в широком временном отрезке анализируются стереотипы советской и постсоветской обыденности, в частности характерные черты «коммунального» мировосприятия. В работе Л.Б. Брусиловской рассматривается послевоенная культура повседневности, частная жизнь, индивидуальная и массовая психология, быт, обычаи, восприятие искусства. Именно в обыденном сознании в различных формах советской неофициальной повседневной культуры автор видит зарождение новой неофициальной «философии повседневности».
Таким образом, к концу 1990-х гг. - началу XXI в., сфера повседневности советского человека оказалась в центре исследования многих историков. Однако целый ряд проблем требует более глубокого и детального рассмотрения, в частности проблема изучения системы тех представлений о семье и быте, которые складывались у человека и в обществе в условиях 1920-х гг. и которые применялись людьми в своей повседневной жизни, формируя советский тип семьи и бытовых отношений.
Аракелова М.П. Женщины России: опыт истории. - М., 2000; Генис В.Л. Невозвращенцы 1920-х - начала 1930-х гг. // Вопросы истории. - 2000. - №1; Квашонкин А.В. Послереволюционная Россия: (Проблемы соц.-полит. Истории 1917-1927 гг.). - М., 2000; Рожков А.Ю. Борьба с беспризорностью в первое советское десятилетие // Вопросы истории. - 2000. - №1; Население России в XX веке: В 3 т. - М., 2000; Шаповалова Н.Е. Коммунистическая перспектива в представлениях крестьян Европейской части России (1921 - 1927 гг.). - Армавир, 2001.
Утехин И. Очерки коммунального быта. - М., 2001.
Брусиловская Л.Б. Культура повседневности в эпоху «оттепели» (метаморфозы стиля) // Общественные науки и современность. - 2000. - №1.
14 Источниковую базу диссертационного исследования составили как опубликованные, так и неопубликованные исторические свидетельства, документы и материалы, относящиеся к изучаемому периоду. Их можно подразделить на следующие группы. К первой группе источников можно отнести опубликованные документы и материалы1, характеризующие разнообразные стороны представлений о семье и быте населения Европейской части страны и позволяющие определить структуру ценностных ориентации, предпочтений, особенности социального поведения представителей различных социальных категорий. Анализ документов этой группы позволяет выявить эволюцию и динамику этих представлений, определить специфику взаимодействия партийно-идеологической доктрины созидания социалистической семьи и быта и реального процесса эволюции семейно-бытовых отношений. В рамках этой группы большое значение для исследователей представляют также отчеты контрольных комиссий, стенографические отчеты пленумов и заседаний, узаконения и постановления органов власти, касающиеся вопросов коммунального хозяйства, продовольственного снабжения и санитарных условий на изучаемой территории.
Ко второй группе источников относятся неопубликованные документы и материалы в аспекте предмета исследования, извлеченные из 20 фондов центральных и местных архивов. Это, прежде всего, документы, отражающие деятельность органов государственной власти: приказы, постановления, отчеты, доклады, резолюции, циркуляры, протоколы, инструкции, директивные указания и т.д. (Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), Ф.134; Государственный архив Российской федерации (ГАРФ),
1 Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. / Отв. ред. Соколов А.К. - M., 1997; Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост. А~Я. Ливший, И.Б. Орлов. - М., 1998; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4 т. Т.1. (1918-1922). T.2. (1923-1929) Под ред. А. Берло-вича, В. Данилова. - M., 1998; «Совершенно секретно»: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Документы и материалы: В 6 т. Т.1. 4.1. (1922-1923) Под ред. Т.Н. Севостьянова, А.Н. Сахарова, Я.Ф. По-гония и др. - М., 2001; Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гг. / Сост. А.В. Квашонкин, Л.П. Кошелев, Л.А. Роговая, О.В. Хлевнюк - М, 1999; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т.1. Май 1927 - ноябрь 1929 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы.-М., 1999; и др.
15 Ф.6983; Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦЦНИКК), Ф.8, 12, 17, 2815, 2816; Армавирский краеведческий музей (АКМ), Ф.7). В качестве источников диссертантом использовались ранее засекреченные материалы, хранящиеся в государственных архивах и ставшие доступными для изучения в последние годы: жалобы, доносы, заявления и др. (РГАСПИ, Ф.78; ЦЦНИКК, Ф.17); существенный пласт источников составили письма (РГАСПИ, Ф.78; РГАЭ, Ф.396). Немалую ценность для изучения представляют данные социологических исследований, бытовых обследований (жилищных условий, распределения бюджета), итоги медосвидетельствований, сводки, справки, выписки из протоколов о болезненных явлениях в быту и нездоровых настроениях молодежи, почерпнутые из фонда ЦК ВЛКСМ (РГАСПИ, Ф. М-1).
Третью группу источников составили опубликованные и неопубликованные исследования отечественных партийных и общественных деятелей, представителей искусства и культуры, находящиеся в специальных фондах государственных библиотек городов Москвы, Санкт-Петербурга, Краснодара. Среди них работы И. Ильинского, А. Луначарского, М. Шагинян, Ем. Ярославского и др., затрагивающие проблемы повседневного быта 1920-х гг. Значительный интерес для историков представляют дневниковые записи, воспоминания и свидетельства очевидцев, раскрывающие различные сферы повседневной жизни и психологическое состояние людей в рассматриваемый период.
В четвертую группу источников вошли периодические и серийные издания, среди которых можно выделить: общественно-политические - «Известия», «Заря России», «Кубанская правда», «Правда», «Приазовский край», «Прику-банская правда», «Советский Кавказ», «Советская Кубань», «Спутник Коммуниста», «Трудовой путь»; общественно-литературные и художественные — «Отклики Кавказа», «Жизнь», «Огни»; журналы краевых и городских профессиональных комитетов и организаций - «Вестник труда» , «Набат»; молодежные и студенческие издания - «Смена», «Красное студенчество»; женские журналы — «Крестьянка», «Работница». Столь широкое использование периодики обусловлено высокой информативностью данного вида источников, особенно в тех
областях, которые не нашли достаточного отражения в отечественной историографии, а именно: в области формирования представлений о советской семье и быте, динамики эмоциональных состояний людей 20-х гг. и др.
В целом источники, привлеченные к анализу, позволили реконструировать базисные представления населения Европейской части России и проследить их эволюцию в рамках изучаемого периода.
Теоретической и методологической основой исследования послужили принципы объективности, историзма, ценностного подхода к исследованию исторической реальности, соединенные в рамках междисциплинарного подхода к исследованию исторического прошлого, предполагающего как включение в его сферу максимально возможного количества сюжетов повседневной жизнедеятельности человека, так и попытку их изучения как единого целого.
В подготовке диссертации использован также принцип методологическо
го многообразия. Исследование проводилось с применением разнообразных
общенаучных (обобщения, анализа, синтеза, системного подхода и др.);
традиционных специально-исторических (историко-типологического,
историко-системного, историко-сравнительного и др.); нетрадиционных (историко-синергетического, историко-антропологического, герменевтического анализа и др.) методов. Их использование определялось как проблематикой, целями и задачами исследования, так и своеобразием используемых источВгаовтветствии с указанным методологическим комплексом, автором были сформулированы цели и задачи данного исторического исследования.
Целью диссертационного сочинения является изучение эволюции социокультурных представлений о семье и быте в 1920-е гг. у населения Европейской части России.
Исходя из цели, автором были поставлены следующие исследовательские задачи:
- определить сущность социокультурных представлений, их структуру и функции в сфере семьи и быта;
проанализировать процессы изменения ценностных ориентации в условиях переходного периода;
выявить и изучить особенности основных представлений населения Европейской части России о семье и быте;
проследить эволюцию моделей повседневного поведения советского человека в сфере семьи и быта.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые была предпринята попытка исследования социокультурных ментальных образований, касающихся семейно-бытовой сферы в переходный период 20-х гг., а также попытка рассмотрения эмоционально-духовной жизни советского человека, его внутреннего мира в широком социокультурном контексте меняющихся во времени представлений и поведенческих норм.
В частности, автор показывает, что наиболее продуктивным методом анализа формирования советского типа семейно-бытовых отношений является анализ эволюции тех социокультурных представлений о семье и быте, с помощью которых и через которые формировались и образы социалистического будущего, и повседневная реальность настоящего.
В ходе исследования автор пришел к следующим выводам, обладающим качеством научной новизны, - представления о семье и быте населения Европейской части России в изучаемый период под воздействием изменившихся исторических условий, политическим и идеологическим воздействием коммунистической партии и советского государства трансформировались в уникальную систему взглядов, стереотипов мышления и социального поведения. Процесс трансформации включал в себя два основных компонента: модернизацию семьи и быта в соответствии с теоретической доктриной большевизма, воспринимавшейся на практике как программа полного разрушения «старых» семьи и быта радикально-революционным способом, и организацию семейно-бытовых отношений, связанную как с необходимостью социализации семьи и быта, так и с тем, что образы будущего осмысливались и понимались в рамках представле-
18 ний о «совершенном прошлом», поскольку социалистическое будущее понималось большей частью населения как «рай земной»; создание советских семьи и быта сопровождалось соответствующими поведенческими реакциями и эмоциональными состояниями. Разлад традиционной системы ценностных ориентации и социальное конструирование семейно-бытовых отношений социалистического типа проявлялись в кризисном состоянии семьи, брака и сферы быта. Сформировалось три основных типа поведенческих реакций человека в этих сферах в изучаемый период: утопический тип, построенный на попытках воплощения социалистической модернизации семьи и быта, предлагаемого партией и государством; парадоксальный тип, сочетавший в себе как ориентацию на сохранение традиционных семейно-бытовых отношений, так и их модернизацию по «социалистически»; третий тип социального поведения в изучаемой сфере жизнедеятельности - деструктивное поведение, выражающееся в отрицании, разрушении норм семейно-бытовых отношений и сопровождающееся эмоциями агрессии, насилия и т.д.
В диссертации впервые вводится в научный оборот широкий пласт неопубликованного фактического материала, почерпнутого из архивов, рассматривается обширный круг источников по истории быта, семьи и брачных отношений на территории Европейской части России.
Практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения и выводы диссертации могут быть использованы для осмысления и изучения вопросов исторической эволюции социальных представлений о семье и быте в условиях переходных периодов в истории в целом, а также в период становления советского общества в послереволюционный период 20-х гг. Материалы научной работы могут также найти применение в различных исследованиях, посвященных изучению повседневной сферы человека в условиях становления советского общества.
Положения и выводы диссертации могут использоваться при разработке специальных курсов по истории и культуре 1920-х гг. как в общероссийском,
19 так и в региональном аспекте, при подготовке учебных пособий, а также в лекционных курсах и семинарах по отечественной истории в учебных заведениях различных типов.
Апробация исследования. Различные аспекты темы диссертации раскрыты автором в научных публикациях, а также в сообщениях и докладах на межвузовских и Всероссийских научно-практических конференциях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения и списка источников и литературы.
Социокультурные представления: сущность,структура, функции
Проблема изучения социокультурных представлений, относящихся к русскому и советскому ментальному типу, их взаимосвязи, предполагает, во-первых, постановку вопроса об идентификации оппозиции русский - советский, а, во-вторых, вопроса о методах, с помощью которых эту проблему можно разрешить.
В современной отечественной историографии и тот, и другой вопросы не имеют однозначного решения. Так, А.Ю. Большакова, например, ссылаясь на мнение многих англо-американских исследователей, считает, что «русская идентификация не только противоположна насильственной индустриализации как пути самоутверждения власти, но явно сопряжена с исконно религиозной природой русского менталитета и вопросами веры»1 и указывает на существование оппозиции «русский» и «советский»2.
Вместе с подобной точкой зрения существует и другая, для которой характерно отождествление «советского» и «российского». Эту точку зрения демонстрирует, например, в своей монографии B.C. Барулин3. Такой подход, очевидно, характеризуется стремлением снять идентификационную оппозицию «русский — советский», не выделяя в особую систему «советское» со всей совокупностью качеств «советского человека», «советского общества» и т.п.
«Третье» направление представлено рядом работ4, в которых делается попытка показать органическое единство «русского» («российского») и «советского» человека и общества, соответствующих ментальных типов, а их «советские» качества продуктом сложного и противоречивого исторического развития Руси - России - СССР. В работах этого направления определенный акцент делается на анализ механизмов трансляции тех признаков, качеств и особенностей исторического развития страны, которые обеспечили сохранение и развитие основных качеств русского ментального типа, его модификации в советский вариант.
Не менее сложным является вопрос о методах изучения такого феномена исторической реальности, как социокультурные представления. Совершенно ясно, что они существуют неявно, не декларируются прямым и непосредственным образом самими носителями этих представлений. Специфика использования методов их исследования обусловлена особенностями источников изучения этого феномена. С одной стороны, круг источников изучения социокультурных представлений исключительно обширен и многообразен: от научных трудов -текстов, свидетельствующих о господствующих в данное время и в данном месте идеях, характеризующих не только этапы развития общественной мысли, до фольклора - частушек, анекдотов и т.д., от предметов быта, имеющих утилитарное назначение, до сложной системы социальных, культурных, политических, экономических отношений, формирующихся под воздействием меняющихся представлений. С другой стороны, любые источники изучения темы существуют в неявном виде, скрыты от поверхностного наблюдения самыми разнообразными материальными формами. Например, специфика любого элемента человеческого жилища, одежды, структура питания и т.д. кроме своего материально-предметного воплощения имеют собственные мотивационные основы, связанные с представлениями об их назначении, которые, в конечном счете, и порождают отличия одних предметов от других и различия в отношении к ним человека и общества.
Эволюция представлений о семье в контексте задач социалистического строительства
Согласно марксистской концепции общественного развития социализм, а затем и коммунизм должны принять такую необратимую форму социального устройства, которая в состоянии воспринять и развить дальше достижения материальной и духовной культуры и которая станет формой будущего развития. Классический марксизм имел гуманистические мотивы. К. Маркс характеризовал будущее общество как «полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства достигнутого развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т.е. человеческому»1. «Сознательное» возвращение «человека к человеческому» предполагало обретение свободы экономической, социальной, политической, нравственной и т.д. с революционным преобразованием или постепенным отмиранием всех старых социальных институтов. На основе общности коренных интересов всех общественных групп в условиях коммунистического общества, общности их целей, интересов, политического и идейного единства должны возникнуть новые отношения, в том числе между мужчинами, женщинами и детьми, а также сформироваться условия обеспечения этих отношений.
После Октябрьской революции в условиях радикальных изменений российского общества и пропаганды новых социалистических ценностей начали происходить существенные перемены в представлениях населения о браке и семье. Наряду с коренным переустройством общественных отношений и нестабильной экономической ситуацией, на эволюцию представлений о семье по влияла и новаторская политика советского правительства в области семьи и брака. Осуществление этой политики началось с наступательных мероприятий на старую патриархальную семью.
Уже в первые месяцы своего существования советское государство издало декреты «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояний» (18 декабря 1917 г.) и «О свободе совести и отделении церкви от государства» (20 января 1918 г.). Эти государственные акты прочно закрепляли приоритет светского брака, тогда как церковный брак признавался «не более чем частным делом граждан»1.
Впоследствии, 16 сентября 1918 г., ВЦИК РСФСР утвердил «Кодекс законов об актах гражданского состояния, о брачном, семейном и опекунском праве», направленный на изменение основ семейных отношений. Новый закон о браке и семье признавал легитимной лишь гражданскую регистрацию и значительно упрощал как церемонию бракосочетания, так и процедуру развода. Этот закон предоставлял равные права обоим супругам. Впервые женщина, вступающая в брак, могла иметь отдельное от мужа местожительство, сохранять свою фамилию, распоряжаться своими доходами и в равной степени претендовать на семейную собственность после развода. Кроме того, по новому закону, дети, рожденные как в браке, так и вне его, приобретали одинаковые права (за исключением прав на алименты). Закон преследовал определенную цель - реализовать на практике марксистскую идею женской эмансипации и равенства супругов, как неотъемлемую составляющую социальных утопий.
Советский тип поведения в сфере семьи и быта
Социокультурные представления - важнейшее средство регуляции социального поведения. Человек действует главным образом в семье и быту в таких целях, такими способами и с такими результатами, которые приняты в виде стандартов и норм в соответствующих социальных образованиях, на основе и с помощью представлений о нормах, стандартах поведения в типичных ситуациях повседневности.
После установления политического и идеологического господства партии большевиков, когда традиционная для населения Европейской части России система ценностей, норм, моралитетов, поведенческих практик и т.п. в рамках семьи и быта стала отвергаться властью, неизбежным оказалось не только разрушение традиционных представлений о них, но и разрушение самих механизмов регуляции поведения личности и социальных групп в этой сфере. Определяющим для этих институтов становится противоречие между традиционными, типичными способами поведения человека в семейно-бытовой сфере и декларируемыми властью неясными и неявными для подавляющего большинства основной массы населения образами революционизирования, а затем социализации семьи и быта. В своей повседневной жизни каждый зрелый человек, каждая семья оказались перед выбором - какую «стратегию» повседневного поведения по отношению к семье и быту следует избрать: либо сохранить семейные и бытовые отношения в неизменном виде, либо подвергнуть их предлагаемым преобразованиям, либо попытаться соединить в своей семье традиционное и новое.
Каждый из названных вариантов поведения имел собственные противоречия, тупики в повседневных ситуациях, более того не мог быть принят семьей в полной мере. Этот комплекс противоречий и стал одним из важнейших источников формирования советской модели или способа поведения в семье и быту.
Первый тип «поведенческой стратегии» - традиционный - был оптимален для подавляющего большинства населения, прежде всего, крестьянства, не только потому, что он был основан на традиционных для России представлениях, выработанных в течение многих веков, но и потому, что в условиях России, и особенно в условиях кризисного времени, это был оптимальный способ и воспроизводства семьи, ее хозяйственной жизни, и просто физического выживания.
Многие социальные слои населения, прежде всего в отдаленных от центра местах, с непониманием и страхом восприняли революционную идею строительства нового быта. В этом отношении показательно письмо жителя Хоперского округа: «Мы никак не можем привыкнуть жить по-новому, в особенности мама... Старое разрушается, а новое строим. Народ никак не может переломить себя и понять того, что жизнь обещают устроить лучше»1. В 1923 г. сотрудник Хоперского военкомата И. Евстратов докладывал в казачий отдел ВЦРПС: «Станицы и хутора по-прежнему коснеют в невежестве, косо смотрят на нашу власть, больше посещают всяких колдунов, ворожеек, предсказателей «погоды», церковь, живут прошлым, традицией и не умирающей надеждой на то, что время изменится».2
