Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Предпосылки и особенности развития военного кораблестроения на Европейском Севере России в 1920 - 1930-е годы
1. Основные направления партийно-государственной политики по развитию военной промышленности в СССР 1920-1930-е гг 30
2. Формирование предпосылок и возобновление военного кораблестроения на Русском Севере в 1920-е - 1936 гг 45
3. Особенности строительства завода № 402 и г. Молотовска как промышленной базы военного кораблестроения в 1938-1941 гг 67
Глава 2. Военное кораблестроение на Севере в годы Великой Отечественной войны
1. Перестройка деятельности завода № 402 в соответствии с условиями военного времени 91
2. Завод № 402 и северные конвои 106
3. Роль кораблестроения Севера в осуществлении программ строительства Военно-Морского Флота СССР в 1942 1945гг 123
Глава 3. Развитие военного кораблестроения на Севере СССР в послевоенный период (1945 - 1950-е годы)
1. Военное кораблестроение на Севере в первое послевоенное десятилетие 136
2. Предпосылки и особенности перехода к атомному подводному кораблестроению на Севере СССР в 1950-е гг 157
Заключение 178
Список использованных источников и литературы 189
Приложения 204
- Основные направления партийно-государственной политики по развитию военной промышленности в СССР 1920-1930-е гг
- Особенности строительства завода № 402 и г. Молотовска как промышленной базы военного кораблестроения в 1938-1941 гг
- Роль кораблестроения Севера в осуществлении программ строительства Военно-Морского Флота СССР в 1942 1945гг
- Предпосылки и особенности перехода к атомному подводному кораблестроению на Севере СССР в 1950-е гг
Основные направления партийно-государственной политики по развитию военной промышленности в СССР 1920-1930-е гг
В современной отечественной историографии 1920 - 1930-е годы характеризуются как начальный период создания советской военной промышленности и военно-мобилизационной системы управления экономикой (первый этап формирования советского военно-промышленного комплекса) . Не успев завершить окончательное восстановление экономики на базе НЭПа, советское правительство взяло курс на ускоренную индустриализацию, одной из важнейших задач которой являлось создание передовой военной промышленности для обеспечения обороноспособности первого в мире социалистического государства. В основе этого курса лежали базовые установки советской военной доктрины, сущность которых определялась главными положениями марксистско-ленинской теории: 1) неизбежность коммунистической формации как итога развития человечества; 2) ориентация на победу мировой революции и на ее поддержку Советским Союзом, чего бы ему это ни стоило; 3) особая, авангардно-революционная роль России в мировой истории; 4) неизбежность мировых войн в эпоху империализма. В военно-теоретической области считалось непререкаемым марксистско-ленинское учение о войнах справедливых и несправедливых. Согласно ему, социализм, ввиду своей классовой сущности, - строй изначально миролюбивый, ставящий своей целью устранение войны из жизни человеческого общества. Но коммунисты (большевики), по словам Сталина, были «не против всякой войны. Мы против империалистической войны, как войны контрреволюционной. Но мы за освободительную, антиимпериалистическую, революционную войну»2. Развитием этой мысли в советской военной доктрине явился тезис о том, что всякая война считается законной и справедливой, если она ведется во имя прогресса, направлена на освобождение трудящихся масс от гнета капитала или ведется во имя защиты революционных завоеваний социалистического государства. Для того чтобы Красная Армия могла успешно вести такие освободительные войны, требовалась ее коренная реконструкция на основе внедрения передовой военной техники. Поэтому была выдвинута задача создания в кратчайшие сроки индустриальной базы для развития оборонной промышленности3.
На этой основе и была сформулирована И.В. Сталиным в речи на Пленуме ЦК ВКП (б) 19 ноября 1928 года суть стратегии индустриализации, где он обосновывал ее быстрые темпы внешними и внутренними условиями развития страны: «...мы все еще являемся единственной страной пролетарской диктатуры, окруженной капиталистическими странами, многие из которых стоят далеко впереди нас в технико-экономическом отношении... Нужно... догнать и перегнать эти страны... Либо мы этого добьемся, либо нас затрут... Быстрый темп развития индустрии вообще, производства средств производства в особенности, представляет основное начало и ключ индустриализации страны... Это значит - побольше капитальных вложений в промышленность. А это ведет к напряженности всех наших планов»4.
В официальной советской историографии сталинская концепция индустриализации, основанная на максимальной концентрации ресурсов в тяжелой промышленности и напряжении всей хозяйственной системы, представлялась единственно возможным вариантом развития страны в тот период. Обосновывалась необходимость всемерной мобилизации внутренних ресурсов для преодоления технико-экономической отсталости и создания развитого военно-промышленного комплекса, при отсутствии внешних источников накопления и при постоянной угрозе новой мировой войны. Особенно подчеркивалось, что созданный в результате гигантских усилий военно-экономический потенциал позволил Советскому Союзу выстоять в годы Великой Отечественной войны. На этом фоне предопределенность форсированной индустриализации не подвергалась никакому сомнению3.
В конце 1980-х - начале 1990-х годов в исторической науке начались споры по проблемам индустриализации, и в том числе стал обсуждаться вопрос: следовало ли СССР так перенапрягать свою экономику и ресурсы, чтобы сравняться с Западом в военно-стратегической и научно-технической сферах, и насколько реальными в тот период были военная угроза и перспектива нападения западных держав на Советский Союз? Появилось утверждение, что сталинский режим, обосновывая необходимость экономического форсирования в конце 20-х годов, всячески раздувал мифическую в тот период для страны военную опасность; поскольку же реальной военной угрозы для СССР тогда не было, .постольку курс на форсированное развитие был авантюристическим, ничем, кроме амбиций советского руководства, не обоснованным насилием над историей и народом6.
Необходимо отметить, что в начале 1990-х годов историки-международники, анализируя неизвестные ранее архивные материалы, достаточно убедительно доказали, что ни в середине, ни в конце 1920-х годов на СССР никто не собирался нападать . Германия, в соответствии с условиями Версальского мирного договора, не имела вооруженных сил, способных вести наступательную войну. У ближайших соседей СССР отсутствовали согласованные на уровне генеральных штабов стратегические и оперативные планы внезапного на него нападения и разгрома. У Великобритании, консервативное правительство которой было готово в 1927 году разорвать с СССР дипломатические отношения, не было общей с ним сухопутной границы, назревающий вооруженный конфликт с Манчьжурией носил сугубо локальный характер. Укреплению безопасности СССР способствовало также установление дипломатических и консульских отношений со всеми европейскими странами и то, что промышленно-финансовые круги Запада были заинтересованы в освоении необъятного российского рынка. Основываясь на этих данных, Л.Н. Нежинский и ряд других историков сделали вывод, что тревога партийно-государственного руководства СССР, по поводу скорого начала большой внешней войны, была совершенно напрасной и преследовала «либо чисто пропагандистские цели, либо являлась отголоском «психологической травмы», например, связанной с воспоминаниями об иностранной военной интервенции 1918-1920 годов»8.
Более всесторонним представляется подход к данной проблеме Н.С. Симонова, который, ничуть не приумаляя значения вышеназванных факторов, относит их все-таки в разряд второстепенных. По его мнению, принципиальное значение для партийно-государственного руководства СССР в вопросе о возрастании угрозы войны в конце 1920-х годов имели состояние вооруженных сил, мобилизационная готовность экономики и политические настроения основной массы населения страны - крестьянства. Н.С. Симонов отмечает, что начавшийся в СССР в 1927 году экономический кризис и ухудшение в этот период международного положения страны, приведшее к разрыву дипломатических отношений с Великобританией, продемонстрировали слабость правящего в СССР режима партийно-государственной номенклатуры, как с точки зрения военной, так и с точки зрения социально-политической. Из сложившегося положения правящий режим сделал правильные для себя выводы: «1) военно-экономическая отсталость страны чревата подрывающими авторитет власти международными осложнениями; 2) эти международные осложнения, при малейшей угрозе перерастания в большую внешнюю войну, обнажат серьезные внутренние проблемы, и, прежде всего, по линии взаимоотношений власти и крестьянства»9. На основании этих выводов партийно-государственное руководство СССР приняло принципиальное решение в кратчайшие сроки ликвидировать военно-экономическую отсталость страны, а для этого - перевести государственный аппарат управления в условия «подготовительного к войне периода», с учетом возможностей использования военно-мобилизационных методов управления, даже в ущерб сбалансированному экономическому планированию.
Кроме того, Н.С. Симонов подчеркивает, что нельзя связывать процесс превращения СССР в страну с милитаризованной экономикой и военно-мобилизационной системой управления только с тоталитарной, агрессивной сущностью советского общественного строя. Необходимо учитывать и объективные причины, в том числе геополитические, а также принимать во внимание военно-экономическое поражение России в первой мировой войне10. Таким образом, в СССР в 1920-е годы сложился целый ряд объективных и субъективных предпосылок, способствовавших тому, что в ходе индустриализации стал быстрыми темпами создаваться постоянно действующий комплекс по производству предметов вооружения и военной техники.
Особенности строительства завода № 402 и г. Молотовска как промышленной базы военного кораблестроения в 1938-1941 гг
Программа крупного морского судостроения 1936 года стала отправной точкой разработки программы военного судостроения на третью пятилетку -так называемой «Большой кораблестроительной программы». По оценке некоторых специалистов, этот период строительства Советского Военно-Морского Флота является наименее изученным в истории развития отечественного судостроения, поскольку о содержании проекта «Большой кораблестроительной программы» существуют противоречивые сведения70.
На строительство Советского ВМФ в этот период оказали непосредственное влияние изменения в международной обстановке, в политической и экономической жизни СССР. В июле - августе 1937 г. высшим руководством СССР были приняты важные решения в области морской политики. Длительные переговоры в Лондоне 17 июля 1937 года завершились подписанием англо-советского морского соглашения о качественных ограничениях для кораблей основных классов (ратифицировано Верховным Советом 4 ноября 1937 года) . В августе 1937 года последовало правительственное постановление о переработке судостроительной программы 1936 года, создатели которой - «враги народа» - уже находились в тюрьмах НКВД. Кроме этого, события в Испании наглядно показали беспомощность СССР на море.
В связи с этим начальником Военно-Морских сил СССР М.В. Викторовым и его заместителем Л.М. Галлером был разработан новый вариант «Плана строительства боевых кораблей Морских сил РККА». Он был представлен И.В. Сталину и председателю СНК В.М. Молотову в сентябре 1937 года в форме подробного доклада наркома обороны К.Е. Ворошилова72. Этот вариант предусматривал создание мощных флотов на Тихом океане, где в качестве вероятного противника СССР рассматривалась Япония, и на Балтике, при основном вероятном противнике Германии, с учетом возможности вовлечения в войну с СССР также Польши и Финляндии. Несколько снижался удельный вес Черноморского флота, зато Северный флот усиливался и по тоннажу приближался к Черноморскому.
При количественном и качественном расчетах корабельного состава флотов на театрах учитывались перспективы развития военно-морских сил вероятных противников и оперативные задачи. Важнейшими из них считались недопущение высадки десантов и захвата противником советского побережья (Тихоокеанский и Северный флоты), а также прорыва крупных сил противника в Черное море, в северную часть Балтийского моря и в Рижский залив, завоевание господства на Черном море, в Финском заливе, срыв или нарушение морских коммуникаций противника . По сравнению с программой 1936 г. план 1937 г. выглядел более обоснованным в тактическом отношении: увеличивалось количество эсминцев при сокращении количества линкоров, для Тихоокеанского и Северного флотов впервые предусматривалось по одному авианосцу, в состав всех флотов включались тяжелые крейсера. «План строительства боевых кораблей» 1937 года так и не был утвержден, хотя рассматривался в Политбюро ЦК ВКП (б) и Комитете обороны.
27 февраля 1938 г. нарком только что образованного Наркомата ВМФ П.А. Смирнов и начальник Главного Морского штаба (ГМШ) Л.М. Галлер доложили И.В. Сталину и В.М. Молотову о переработке кораблестроительной программы и представили проект под названием «Программа строительства боевых и вспомогательных кораблей на 1938 - 1945 гг.». Именно эта восьмилетняя программа нового судостроения с небольшими дополнениями просуществовала фактически до начала войны под названием «Большой». Мощь предусмотренных программой линкоров увеличивалась. И.В. Сталин разрешил отказаться от сравнительно слабых линкоров типа «Б» в пользу более сильного типа, зато их число уменьшалось до 15 единиц при росте числа тяжелых и легких крейсеров74. Правительственного утверждения программы не последовало, но Сталин и Комитет Обороны одобрили сделанные в феврале 1938 года изменения, и «большая программа», ежегодно корректируемая планами закладки и сдачи кораблей, фактически действовала. В СССР начиналось строительство большого океанского и морского флота, включая постройку линкоров и тяжелых крейсеров.
Срок выполнения программы намечался на 1 января 1946 года, а общий объем строительства по кораблям основным классов составил 424 единицы суммарным стандартным водоизмещением 1918500 т., из которых 91,6% приходилось на надводные корабли и только 8,4% - на подводные лодки. Учитывая, что на 1 января 1938 года ВМФ насчитывал в строю 174 корабля основных классов водоизмещением 191180 т., новое судостроение должно было в течение 8 лет добиться более чем десятикратного увеличения корабельного состава флота. В оперативных расчетах учитывались размеры британского (1249,2 тыс. т.), американского (1080,8 тыс. т.), японского (785,9 тыс. т.), французского (539,6 тыс. т.), итальянского (407,8 тыс. т), и германского (142,85 тыс. т.) флотов, увеличение тоннажа которых в течение восьми лет предполагалось от двух (Франция) до девяти (Германия) раз, с максимальным размером к 1945 году по 2,5 млн. т. у флотов Великобритании и США75.
Постройка крупных надводных кораблей, естественно, ограничивалась возможностями существующей производственной базы. Наиболее крупные наклонные стапеля, имевшиеся на заводах № 189 (Балтийский им. С. Орджоникидзе) и № 198 (им. А. Марти в Николаеве) не могли обеспечить сборку корпусов и спуск на воду линкоров, так как не были рассчитаны на их габариты (спусковая масса линкоров - около 30 тыс. т., максимум для данных заводов - 12 тыс. т., длина - 270 м и 220 м соответственно, ширина - 40 м и 30 м соответственно). Не были предусмотрены для постройки таких кораблей и строящиеся наливные доки завода № 199 в Комсомольске-на-Амуре. Поэтому в проектную документацию судостроительного завода № 402 были срочно внесены изменения, которые позволяли осуществлять постройку линкоров в запроектированных и начатых строительством доках этого завода.
28 марта 1938 года Комитетом Обороны при СНК принимается второе постановление «О строительстве Архангельского судостроительного завода № 402», в котором говорилось: « ...2. Во изменение предыдущих решений, в связи с увеличением тоннажа линкоров, установить следующие типы кораблей, подлежащих постройке на Архангельском заводе: линкоры, крейсера, лидера, эсминцы и крейсерские подводные лодки. Постройку крейсеров производить в доках, предназначенных для строительства линкоров. Специальных стапелей для постройки крейсеров не строить. 3. Программу строительства военных кораблей на Архангельском заводе установить одновременно с определением программы строительства военно-морского флота на третью пятилетку. 4. Окончательный срок закладки первого линкора установить после вторичного обследования состояния строительства комиссией НКОП и Наркомата ВМФ в июле 1938 года» .
Постановление обязывало НКОП представить к 15 августа 1938 года на окончательное утверждение генеральный план заводов, города, технический проект и генеральную смету. Общий объем капиталовложений на 1938 год по НКОП для завода № 402 устанавливался в размере 200 млн. руб. по объему работ, и дополнительно из резервного фонда СНК - 20 млн. руб. по финансовому плану для оборотных средств строительства по созданию сезонного запаса материалов 7.
Данное постановление предусматривало осуществление ряда мер для форсирования строительства. В нем отмечался срыв в поставках на строительство металла и металлоконструкций заводами Наркомтяжпрома и Наркоммаша, в связи с чем директора заводов-поставщиков (Верхне-Салдинского «Сталь-конструкция», Горловского машиностроительного им. Кирова, Ново-Краматорского им. Сталина, Днепропетровского) предупреждались о персональной ответственности за внеочередное изготовление конструкций и доставку их на площадку. На Наркомтяжпром и Наркоммаш возлагалась организация диспетчерского наблюдения и специального контроля за выполнением всех заказов для строительства № 402. Всем наркоматам и ведомствам запрещалось изменять количества и сроки поставок материалов и оборудования, без специального разрешения Комитета Обороны . Наркомвнешторгу поручалось в кратчайшие сроки разместить заказы на импортное оборудование на сумму 32200 руб.79
В связи с острой нехваткой квалифицированной рабочей силы, НКТП должен был откомандировать на строительство 100 инженеров-строителей и 20 инженеров - специалистов по холодной и горячей обработке металлов, инструментальщиков, электриков, литейщиков и др.
Роль кораблестроения Севера в осуществлении программ строительства Военно-Морского Флота СССР в 1942 1945гг
Во втором полугодии 1941 года завод № 402 практически прекратил выполнение работ по новому судостроению. Судостроительной программой завода в 1942 году предусматривалось возобновление строительства двух эсминцев проекта 30 и продолжение работ по охотникам за подводными лодками проекта 122-а. По постановлению ГКО от 10 июля 1941 г. завод должен был заложить еще в 1941 г. 8 кораблей проекта 122-а, а по постановлению ГКО от 13 августа 1941 г. была задана закладка следующих 8 единиц в 1942 г. Таким образом, всего в постройке в 1942 г. должны были находиться 16 охотников. Завод должен был также обеспечить сдачу подводных лодок, прибывших с ленинградского завода № 189 не позднее июня - июля 1942 года .
Однако вернуться к выполнению судостроительной программы в полном объеме не удалось и в 1942 году. Все силы были брошены на срочные работы по строительству топливохранилищ, на реконструкцию портового участка и организацию приема союзных конвоев, на судоремонт и переоборудование ледоколов, на производство боеприпасов. Работы по эсминцам проекта 30 в 1942 году практически не велись, хотя план предусматривал окончание одного из них уже в 1943 г. и спуск на воду второго осенью 1943 г. Но их техническая готовность на 1 января 1943 г. составляла соответственно 33,3% и 27,3% .
Не лучше обстояло дело со строительством охотников проекта 122-а. По решению ГКО № 992 с от 4 декабря 1941 г. заводу №.402 было вновь подтверждено задание по закладке и сдаче ВМФ в 1942 г. 16 катеров-охотников. Но с санкции НКСП к декабрю 1942 г. в постройке находилось только 12 кораблей. Причем НКСП давал достаточно путаные указания по строительству охотников, которые мешали нормальной работе предприятия. В сентябре 1942 г. наркоматом было дано указание заложить к 1 января 1943 г. семь серий охотников - т. е. 28 единиц, а уже 1 октября 1942 г. была установлена закладка трех серий - т. е.
12 единиц . Но даже по 12 кораблям работы продвигались очень медленно. Руководству завода постоянно приходилось перебрасывать силы на внеплановый ремонт кораблей, получавших повреждения в ходе конвойных операций, и на строительстве охотников в декабре 1942 г. было занято всего 60 человек . В итоге план 1942 года по новому судостроению завод не выполнил. Если выполнение в целом по заводу по валовой продукции составило 88%, то по новому судостроению - только 17,1%. В тоже время выполнение плана по судоремонту постоянно превышало задания и доходило в некоторые месяцы до 165% .
Причины невыполнения плана по новому судостроению носили объективный характер: 1) недостаток квалифицированной рабочей силы - не доставало 600 квалифицированных рабочих (обеспеченность по судосборщикам не превышала 40%) и свыше 2000 рабочих массовых квалификаций; 2) отвлечение завода по решению правительства на выполнение работ по ремонту кораблей, которые в девять с лишним раз превысили плановое задание; 3) выполнение оборонного несудостроительного заказа (ФАБ-100, минно-тральные изделия, БС-76 и др.); 4) незаконченность строительством № 203 НКВД ряда цехов и монтажа оборудования .
Кроме этого зима 1942 года выдалась очень тяжелой, как по погодным, так и по другим условиям. Во второй половине 1942 г. в Молотовске сложилась критическая ситуация со снабжением - минимальные продовольственные фонды отоваривались только наполовину. В городе вспыхнула эпидемия цинги. Положение осложнялось тем, что в Молотовске, строительство которого перед войной только разворачивалось, еще не успели создать нормальные бытовые условия для населения. А в декабре 1942 г. из-за крупных недоделок строительства № 203 НКВД в тепловом хозяйстве города и необеспеченности транспортировки дров к котельным вышла из строя система центрального отопления. Только к февралю 1943 г. удалось восстановить отопление в госпиталях, школах, детских учреждениях и некоторых домах. В остальных пришлось установить ус.
2324 печей-времянок . В этих условиях директор завода № 402 С.А. Боголюбов с помощью А.И. Микояна добился дополнительного продовольственного снабжения, а затем перевода Молотовска, как порта, принимающего суда по ленд-лизу, на централизованное снабжение по отдельному фонду Госплана СССР. Это позволило несколько выправить положение к середине 1943 г.
Но все-таки 1942 г. стал знаменательным в истории завода № 402. Летом прошли государственные испытания в Белом море и 28 августа и 4 сентября 1942 г вошли в состав Северного флота достроенные на заводе ленинградские лодки Л-20 и Л-22 - подводные минные заградители. Это были первые корабли, сданные заводом № 402 . Л-20 совершила за годы войны 12 боевых походов, торпедировала 3 транспорта и 2 сторожевых корабля противника . Л-22, совершившая 12 боевых походов и потопившая 6 транспортов и боевых кораблей противника, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1945 г. была награждена орденом Красного Знамени .
Таким образом, завод № 402 начал накапливать опыт подводного кораблестроения еще в годы Великой Отечественной войны. В 1942 году в Моло-товск прибыли по железной дороге на специальных транспортерах 5 малых подводных лодок XII серии постройки Горьковского завода № 112 «Красное Сормово». И в дальнейшем новые подводные лодки, уже принятые и не принятые в состав ВМФ (по подписанию приемного акта), поступали на завод № 402 для достройки, устранения замечаний приемных комиссий, доукомплектования и подготовки к боевым действиям. С участием завода № 402 проверялась материальная часть лодок, проводились глубоководные погружения, устранялись недостатки. Личный состав в это время проходил боевую подготовку.
Кроме этого, в 1942 г., в отличие от дальневосточных предприятий, на заводе № 402 начались работы по строительству подводных лодок типа «М» XV серии (проект 96), представлявших собой улучшенный вариант подлодок XII серии. Заводу было поручено изготовить шесть подлодок этой серии, используя секции корпуса и детали, доставленные из Горького с завода «Красное Сормово» в 1943 году. Судостроителям Молотовска предстояло осуществить почти полный цикл создания подводных кораблей, включая обмер круговой формы корпуса, гидравлические испытания корпуса сравнительно высоким давлением, жесткий весовой контроль, укладку твердого балласта и другие специфические операции, не применяемы или применяемые в облегченном виде в надводном кораблестроении . В результате завод № 402, спроектированный для строительства крупных надводных кораблей, все больше «втягивался» в подводное кораблестроение, осваивая новые типы лодок.
Необходимо отметить, что программа военного судостроения 1942 года не была выполнена по всем предприятиям Наркомсудпрома. Управление кораблестроения ВМФ, анализируя работу судостроительной промышленности в 1942 г., отмечало, что причинами невыполнения являлись недопоставка металла по фондам и его расходование не по назначению на заводах № 402 и № 199 (на срочные оборонные заказы), плохо налаженная межзаводская кооперация, ориентация большинства судостроительных заводов (№ 402, № 343) на выполнение в первую очередь несудостроительных заказов. В результате в первом полугодии 1942 г. не было сдано флоту ни одного корабля - таких результатов отечественное судостроение еще не знало .
Завершение перевода всего народного хозяйства страны на военные рельсы к лету 1942 г. положительно сказалось и на кораблестроении. В соответствии с потребностями флотов и возможностями промышленности определились основные направления дальнейших работ: 1 Строительство боевых катеров; 2) возобновление постройки отдельных ранее заложенных надводных кораблей и подводных лодок, находящихся во временной консервации; 3) выпуск малых судов и плавучих средств, в том числе для совместных действий с сухопутными войсками; 4) аварийно-восстановительный ремонт кораблей. Таким образом ставилась задача постепенного восстановления объема нового судостроения.
Предпосылки и особенности перехода к атомному подводному кораблестроению на Севере СССР в 1950-е гг
В середине 1950-х годов в развитии военного кораблестроения на Севере начинается качественно новый этап. С приходом к власти Н.С. Хрущева десятилетняя программа строительства военного флота, принятая 27 ноября 1945 г. была существенно изменена. Сворачивалось строительство тяжелых надводных крейсеров, а основные усилия сосредотачивались на обеспечении ВМФ подводными лодками. Такой подход гораздо больше учитывал уроки Второй мировой войны на море, чем предыдущая программа, хотя Н.С. Хрущев тоже не спешил с созданием авианосцев. Для оснащения флота новейшими подводными кораблями на Севере были развернуты работы в нескольких направлениях: строительство дизель-электрических подводных лодок проекта 611, освоение производства атомных подводных лодок, оснащение подводного флота баллистическими и крылатыми ракетами.
Изменение судостроительной программы в этом направлении обуславливалось целым рядом причин. В первую очередь это было связано с проблемой появления и использования атомного оружия. Как известно, до 1949 г. единственной державой, обладавшей атомной бомбой, были США. Американская монополия на столь грозное оружие создавала в условиях конфронтации между СССР и США опасное положение. В США не скрывали, что ядерное оружие воспринималось здесь как атрибут мощи великой державы, как средство устрашения потенциального противника - СССР и его союзников, как средство давления на неядерные державы. Именно в эти годы сформировались основы американской политической стратегии, направленной на завоевание США господствующих позиций во всем мире. Америка была твердо намерена диктовать свою волю другим странам, нейтрализуя возможных претендентов на мировое господство, и в первую очередь - Советский Союз. Руководство последнего понимало, что наличие атомного оружия в США, которые из союзника во Второй мировой войне превратились в главного соперника на мировой арене и вероятного противника в возможной войне, создает угрозу безопасности СССР и его союзников. В его политике, касающейся данной проблемы, в первые послевоенные годы можно проследить две линии. Первая, основная, состояла в том, чтобы невзирая ни на какие материальные издержки, сосредоточить усилия на создании советского атомного оружия, ликвидировать ядерную монополию США и тем самым, если не устранить, то в значительной мере ослабить угрозу атомного нападения на СССР и его союзников. В конечном счете, к 1949г. эта задача была решена.
Другая линия партийно-государственного руководства СССР в «атомном вопросе» носила ярко выраженный пропагандистский характер. В июне 1946 года Советский Союз внес в комиссию ООН по атомной энергии проект международной конвенции о запрещении производства и применения атомного оружия47. Как и следовало ожидать, американцы, в условиях когда США обладали атомным оружием, а СССР только приступили к его созданию, не пошли на заключение такого соглашения. Но в плане демонстрации перед мировым сообществом «миролюбия» Советского Союза эта акция безусловно сыграла определенную роль.
Кроме этого, чтобы излишне не будоражить население пока не будет достигнут паритет с США, в советской печати было крайне мало материалов о боевых возможностях ядерного оружия и перспективах его развития. В тех же редких случаях, когда материалы на эту тему все же появлялись, в них просматривалось стремление явно преуменьшить значимость атомного оружия и доказать, что оно не может решить судьбу будущей войны. На страницах журнала «Военная мысль» публиковались материалы и статьи, призванные показать «несостоятельность» военно-стратегических концепций США. В этих материалах утверждалось, что военная мысль США зашла в тупик, поскольку американские стратеги не могут понять закономерности современной войны. Утверждалось, что главным пороком военно-стратегических концепций американцев является переоценка значения военной техники и недооценка роли человека, народных масс в войне . В конце 1940-х - начале 50-х гг., когда превосходство США по количеству ядерных зарядов и средств их доставки было очевидным, в публикациях советских военных специалистов постоянно подчеркивалось, что исход войны будут решать не только и не столько атомные бомбы, сколько обычные виды вооружений, численность и качество войск, таланты военачальников, прочность тыла и моральный дух войск и населения, т.е. такие факторы, которые еще в период Великой Отечественной войны Сталин называл постоянно действующими, определяющими исход войны.
Безусловно, что советские военные специалисты прекрасно отдавали себе отчет в том, насколько серьезные изменения может внести в характер будущей войны применение ядерного оружия. Приведенные выше рассуждения видимо имели целью ориентировать в «правильном направлении» население страны, поддерживать боевой дух армии и заодно максимально выиграть время, чтобы ликвидировать отставание Советского Союза от США по ядерному оружию, что и было сделано в 1949 г.49
Между тем появление атомного оружия качественно изменило ситуацию в мире и повлекло за собой формирование новой военной стратегии. Ведущую роль в этом вопросе по-прежнему играли американцы. На первых порах в качестве носителей атомной бомбы мыслились бомбардировщики дальнего действия. Американская стратегическая авиация имела репутацию самой мощной в мире, территория США считалась в значительной степени неуязвимой для ответного удара противника. Однако использование самолетов требовало их базирования в непосредственной близости к границам СССР. В результате предпринятых дипломатических усилий уже в июле 1948 г. лейбористское правительство дало согласие на размещение в Великобритании шестидесяти бомбардировщиков В-29 с атомными бомбами на борту30. После подписания в апреле 1949 г. Североатлантического пакта вся Западная Европа оказалась втянутой в ядерную стратегию США.
Но постепенно среди американских военных и политиков росло понимание того, что присутствие авиации на иностранной территории связано с риском изменения политической ситуации в той или иной стране. Поэтому партнером в использовании атомного оружия все чаще виделся флот. Окончательно эта тенденция укрепилась после убедительных испытаний ядерного оружия в Тихом океане у атолла Бикини (архипелаг Маршалловых островов) в 1946 г. и в 1954 г. С тех пор военно-морским силам США стало доверяется выполнение крупнейших стратегических задач. А поскольку США имели решающий перевес в этом виде войск, то американские ВМС были способны оказать непосредственное влияние на ход возможной войны.
Во второй половине 1950-х годов в США произошли принципиальные изменения во взглядах на роль и место ВМС в войне. Учитывая расстановку сил на международной арене и ограниченные возможности советского флота, который не рассматривался американцами в качестве соперника, США отодвинули на второй план традиционную проблему защиты океанских коммуникаций. В 1957 г. на основании доклада специальной комиссии «Посейдон» это вопрос был отнесен к второстепенным. Океаны стали рассматриваться американскими военными в первую очередь как обширные стартовые площадки для запуска носителей ядерного оружия, а авианосцы и подводные лодки - в качестве ударной силы ВМС .
Основу подводных флотов ведущих морских держав в этот период составляли дизель-электрические подводные лодки (ДЭПЛ). Но их возможности уже явно не отвечали новым военно-стратегическим требованиям ведения войны в Мировом океане: ДЭПЛ имели ограниченную скорость и глубину погружения, а из-за фиксированной емкости аккумуляторных батарей они были вынуждены всплывать через несколько десятков часов. США первыми начали работы по созданию подводной лодки с атомной энергетической установкой -ее проектирование началось в 1947 г. Преимущества подводного атомохода заключались в том, что он имел неограниченную дальность подводного плавания без всплытия на поверхность океана и скорость, в несколько раз превышающую скорость ДЭПЛ. Закладку первой атомной подлодки США осуществили 14 июня 1952 г., а 17 января 1955 г. «Наутилус» впервые в истории мирового судостроения и мореплавания начал движение от работающей ядерной энергетической установки (ЯЭУ)52.
Таким образом, в развитии атомного подводного флота СССР отстал от США на несколько лет, и к середине 1950-х годов США имели явное превосходство в области морских вооружений. Это отставание было сравнимо с тем периодом, когда США обладали монополией на ядерное оружие. Опасность усиления американских ВМС была осознана советским руководством, и после создания атомной бомбы в СССР было развернуто широкомасштабное строительство подводных лодок.
