Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современной России краеведение, как одна из форм культурного строительства переживает своё возрождение. Это явление связано с общероссийским возрождением интереса к национальному духовному наследию и поискам «национальной идеи». Мы видим резко возросший интерес к истории, культуре, традициям отдельных республик, краёв и областей, что свидетельствует о росте интереса к проблемам регионоведения и исторического краеведения. Проведение на местах различных научных, научно-практических конференций, семинаров, носящих имена известных краеведов, писателей, собирателей фольклора, издание различных журналов, альманахов и сборников являются этому наглядным подтверждением. Процесс этот приобрёл значительный масштаб. Анализ современного состояния и перспектив отечественного краеведения требует обращения к истории его развития. И здесь на первый план выходит эпоха 1920 – 1930-х гг.
В 20 – 30-х гг. XX века в нашей стране происходил мощный подъём краеведения. Оно переживало расцвет, не сравнимый с каким-то другим временем. Этот период «…можно назвать «золотым десятилетием» развития нашего краеведения – его признавали тогда «массовым научно-культурным достижением» », оно «…было возведено в ранг государственной политики».
Краеведы занимались тогда изучением социально-экономических, географо-климатических и, в меньшей степени, культурно-исторических особенностей той или иной местности.
Исследовать работу этих организаций, определить, как можно более полно, взаимоотношения представителей краеведческого движения с органами государственной власти, чрезвычайно важная задача.
Актуальность исследования обусловлена ещё и тем, что в предыдущих научных работах, касающихся краеведения того периода, основное внимание уделялось предметной деятельности краеведческих организаций, её культурному значению, сложностям жизненного пути отдельных краеведов. Комплексного же подхода к главному аспекту существования краеведческих организаций 1920 – 1930-х гг. – организации краеведческой работы и, в этой связи, к взаимоотношениям краеведов и властных органов не было.
Не менее важное значение приобретает и проблема эволюции политики власти по отношению к краеведческому движению в 1920 – 1930-е гг. При таком взгляде на проблему, станет возможным ответ на вопрос – насколько становление и эволюция краеведческих организаций были обусловлена проводимой властью политикой и в какой степени являлись развитием внутренних потенций самого краеведческого движения.
В качестве объекта исследования нами выбрано краеведческое движение в Карелии и на Мурмане. Краеведческое движение имело здесь различную историю: в одном ещё с дореволюционной поры (Карелия), во втором, недавнюю, оформившуюся только в период Советской власти (Мурман).
В сопоставлении краеведческой традиции Карелии и Мурмана следует учитывать как те черты, которые роднили их между собой, так и серьёзные различия в деле краеведческой работы. Дело в том, что, начиная с 1920-х гг., Карелия и Мурман в официальных документах воспринимаются как единый регион. Совсем неслучайно в ту пору в ходу было определение Карело-Мурманский край. Новая власть связывала с этим краем, особенно в эпоху НЭПа, радужные надежды – освоение богатых природных ресурсов, проведение активной колонизационной политики и т.п.
Обращаясь к той стороне проблемы, с которой связаны различия двух краеведческих традиций, заметим следующее: материал двух регионов даёт небезынтересный материал для сопоставлений. И в самом деле, Карелия с богатой краеведческой традицией, берущей своё начало в идеях Русского Просвещения конца XVIII века, и Мурман, для которого краеведение стало новой формой общественной и научной деятельности, только лишь начиная с 1920-х гг., в условиях Советской власти должны были под руководством правящей партии, вырабатывать схожие подходы к изучению культурных и природных богатств своей земли.
Думаем, что все вышеперечисленные аспекты, делают заявленную тему диссертационного исследования актуальной и востребованной в современном краеведческом и историческом знании.
Степень изученности темы. На сегодняшний день в науке существует определенный интерес к деятельности краеведов и краеведческих организаций пред- и послереволюционного периода, о чём свидетельствуют и диссертационные работы, вышедшие в недавнее время.
В советской историографии феномен краеведения 1920-х и краеведческой активности 1930-х гг. практически не отражён, возможно, это связано с тем, что некоторые краеведы пострадали в годы репрессий, и исследования, связанные с их жизнью и деятельностью, не приветствовались идеологическим руководством в исторической науке.
Публикации, в которых встречаются упоминания о краеведах и краеведческих организациях 1920 – 1930-х гг., были посвящены, в основном, проблеме культурной революции и культурного строительства в два первых десятилетия Советской власти.
В масштабах России, изучением краеведения той эпохи занимались и продолжают заниматься С.О. Шмидт и С.Б. Филимонов.
В общих чертах схема развития краеведения в нашей стране в этот период предлагается в трудах С.О. Шмидта следующим образом: период с 1917 г. до рубежа 1920 – 1930-х гг. является «золотым десятилетием» в истории советского краеведения. В этот период наличествует преемственность в развитии дореволюционной и послереволюционной краеведческой традиции России. По словам историка, многие деятельные и образованные интеллигенты, потеряв прежние занятия и образ жизни, именно в краеведении находили применение своим способностям, знаниям и культурным навыкам. Ещё одной причиной ухода учёных из академической науки в краеведение стали голод и бытовое неустройство жизни в университетских городах. Это приводило к тому, что многие интеллигенты переменили место жительства на провинциальные городки и даже сельскую местность, включились в работу местных краеведов, обогащая её своими знаниями и методическим опытом.
Отметим, что выдвигаемые С.О. Шмидтом факторы формирования краеведческого движения в новых условиях, более применимы для центральных регионов, чем для страны в целом. Это побуждает нас более подробно остановиться на вопросе формирования краеведческих организаций на Европейском Севере России.
С конца 1920-х гг., обнаруживается стремление власти поставить краеведческие организации и краеведческую работу под жесткий идеологический контроль. Руководить краеведением стали лица, имевшие в основном опыт партийной и аппаратной работы. Тем не менее, губительными для советского краеведения стали репрессии рубежа 1920 – 1930-х гг. против интеллигенции, в том числе и гуманитарной. В результате репрессивной политики «…в 1929 – 1930-х годах, …многие краеведы были арестованы, другие отстранены от любимой ими деятельности…». По выражению С.О. Шмидта, для краеведов – «Тридцать седьмой год начался… в двадцать девятом».
Причины репрессивной политики власти по отношению к краеведению С.О. Шмидт связывает с тем, что краеведческие организации были носителями демократических традиций, берущих свое начало еще в земском движении предреволюционного периода. В условиях складывающегося тоталитарного общества подобные традиции становились ненужными и опасными для власти.
Таким образом, взгляд С.О. Шмидта на историю краеведения 1920 – 1930-х гг., содержит в себе две взаимосвязаные позиции: во-первых, краеведение в СССР являлось продолжением традиций дореволюционной поры, являясь по сути демократичным общественным движением; во-вторых, прекращение краеведческой традиции в Советском Союзе на рубеже 1920 – 1930-х гг. во многом было вызвано репрессивной политикой власти по отношению к науке и ко всем формам проявления самостоятельного научного творчества.
Начиная с 1950-х гг., появляются немногочисленные печатные работы, касающиеся краеведения 1920 – 1930-х гг. в Карелии. Так, в работе Е.С. Гардина отмечаются основные этапы формирования Общества изучения Карелии и состав его участников. Ряд оценок в этой работе, носят идеологизированный характер, не подкрепляясь фактами. В частности, автор пишет о том, что «Общество по изучению Карелии вело свою работу в отрыве от задач хозяйственного и культурного строительства республики и по существу, не занималось исследованием её истории и культуры».
Первое по настоящему серьёзное исследование о краеведении в Карелии, является выявленная нами дипломная работа студентки Петрозаводского университета Е.В. Греховой «Краеведение в Карелии в 30-х годах» (эта работа в рукописном виде хранится в Национальной библиотеке Республики Карелия в Петрозаводске).
К настоящему времени работа эта морально устарела, но ценна тем, что автор привлёк многочисленные архивные документы, попытался проанализировать историю краеведческого движения в Карелии, начиная с Общества изучения Олонецкой губернии, до краеведческих организаций Карелии 1930-х гг. В итоге автор приходит к выводу, что ко второй половине 1930-х гг. краеведческое движение на этой территории прекращает своё существование.
На протяжении нескольких последующих десятилетий в Карелии не появляется специальных работ, посвящённых краеведению 1920 – 1930-х гг. Достойными упоминания являются монографии А.И. Афанасьевой, на страницах которых имеются сведения об интересующих нас краеведах и краеведческих структурах, а также работа С.В. Григорьева, в своё время члена Общества изучения Карелии.
Новые работы по карельскому краеведению стали появляться с конца 1980-х гг.
Здесь необходимо выделить публикации Ю.А. Савватеева о крупных карельских учёных-краеведах 1930-х гг. С.А. Макарьеве и Н.Н. Виноградове, статьи в научных сборниках, а также небольшие отрывки на интересующую нас тему в крупных академических работах.
Во всех рассматриваемых и последующих сочинениях не формулируется проблема о причинах ликвидации краеведческих организаций Карелии. Безусловно, это обстоятельство делает рассматриваемый вопрос крайне актуальным для последующего изучения.
При этом хотелось бы отметить, что в поле зрения петрозаводских историков преимущественно попадают вопросы, связанные с предметной деятельностью краеведов, в то время как проблема взаимоотношений краеведческих организаций и краеведческого движения с властью остаётся вне поля зрения этих учёных.
Касаясь работ, посвящённых мурманским краеведам и краеведческим организациям Кольского полуострова, можно сказать, что первые работы появились только в 1970-е гг. Первым автором, который открыл для читателей краеведение 1920 – 1930-х гг., стал А.А. Киселёв. В 1975 г. им была опубликована статья об одном из организаторов Общества изучения Мурманского края, замечательном учёном В.К. Алымове. Впоследствии А.А. Киселёв не раз обращался к личности этого краеведа, не обошёл он вниманием и печальную судьбу Алымова.
Киселёв занимается исследованием судеб и творческого наследия и других известных мурманских учёных-краеведов 1920 – 1930-х гг.: Г.А. Клюге, Г.М. Крепса, И.Г. Эйхфельда, а также, в целом, краеведческим движением того времени. Краеведение 1920 – 1930-х гг. затронуто и в монографиях А.А. Киселёва.
Краеведческое движение на Кольском полуострове исследовали также С.П. Мартюшова и В.В. Сорокажердьев. Некоторые сведения о краеведах Кольского Севера имеются в составленном В.В. Сорокажердьевым указателе литературы.
Основным недостатком работ всех вышеперечисленных авторов, является отсутствие комплексного подхода к изучению темы, главный упор делается на изучение личностей и предметной деятельности отдельных краеведов, изучение же истории развития краеведческих организаций в свете решений центральных и местных органов власти, отсутствует.
Отметим, что мурманские исследователи, подобно петрозаводским, также основное внимание уделяют вопросам научной деятельности и судьбам отдельных краеведов, но всестороннего комплексного анализа развития краеведения на Мурмане в их работах не встречается.
Источники. Основную источниковую базу составляют архивные документы, хранящиеся в архивах Петрозаводска и Мурманска, которые, так или иначе, касаются краеведческой деятельности в изучаемый период (1920 – 1930 гг.) в Карелии и на Кольском Севере. Это Национальный архив Республики Карелия (НА РК), Карельский государственный архив новейшей истории (КГАНИ), Государственный архив Мурманской области (ГАМО). В этих архивах выделены следующие группы источников: постановления об организации краеведческого движения, протоколы заседаний советских и партийных органов по поводу создания краеведческих организаций, уставы краеведческих обществ.
Отдельно следует выделить материалы фонда 996 ГАМО (фонд А.А. Киселёва). Здесь самое ценное – переписка с современниками тех событий: письмо О.И. Семёнова-Тяньшанского об основателе Лапландского заповедника, ботанике Г.М. Крепсе, письмо З.Е. Чернякова, в котором говорится о событиях в жизни Я.А. Комшилова.
Сведения о карельском краеведении 1930-х гг. даёт фонд 1 научного архива Карельского научного центра РАН. Он имеет два названия: первое «Карельский научно-исследовательский институт (КНИИ). 1931 – 1936 г.г.», второе – «Научно-исследовательский институт культуры КАССР (НИИК). 1937 – 1940 г.г.». Разница в названиях научного учреждения связана с тем, что постановлением Совнаркома Карелии в 1937 г. институт был реорганизован.
В качестве структурного подразделения в КНИИ входило Карельское Бюро Краеведения, преобразованное в начале 1935 г. (Протокол № 175/1 Заседания Президиума Центрального Исполнительного Комитета АКССР от 1-го января 1935 года) в Общество изучения Карелии. К сожалению, документы, связанные с деятельностью КБК дошли до нас далеко не полностью.
Практически не исследованные материалы, представляющие большую ценность по истории мурманского краеведения 1920 – 1930-х гг., хранятся в фондах Мурманского областного краеведческого музея.
Весьма ценный документ был обнаружен в фонде А 2307 Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) – «Тезисы доклада нацсекции на пленуме центрального бюро краеведения «Краеведение в национальных районах» », из которого ясно, что на начало 1931 г. Общество изучения Карелии продолжало существовать, что противоречит данным других источников.
Большую информацию дают опубликованные источники. Их можно разделить на несколько групп.
Во-первых, материалы центральных краеведческих органов того времени. Это публикации в журналах «Краеведение» (1923 – 1929), «Известия Центрального Бюро Краеведения» (1925 – 1929), «Советское краеведение» (1930 – 1936). Здесь наше внимание привлекают статьи, в которых отражена эволюция государственной политики в отношении краеведческого движения и статьи, связанные с краеведением в Карельской АССР и на Кольском полуострове.
Во-вторых, это региональная пресса, прежде всего журнал «Карело-Мурманский край». Он выходил в 1923 – 1937 гг. и содержит весьма большое количество информации о деятельности местных краеведческих организаций и отчётов с общесоюзных и региональных краеведческих конференций.
Важные сведения можно найти в газетах «Красная Карелия» (Петрозаводск) и «Полярная правда» (Мурманск), где местные деятели краеведения публиковали статьи и заметки на актуальные для них темы. Это своеобразный взгляд на проблему «снизу».
В-третьих, это дореволюционные краеведческие издания: «Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера» (1908 – 1919) и «Известия Общества изучения Олонецкой губернии» (1913 – 1917) – печатные органы, соответственно Архангельского Общества изучения Русского Севера и Общества изучения Олонецкой губернии.
Большую помощь исследователю могут оказать воспоминания современников событий. Мемуары, ценны тем, что в них есть те детали, которые никак не могли попасть в другие источники, передающие дух эпохи личные характеристики.
Это, прежде всего, мемуары А.М. Линевского, который впервые оказался в Карелии в 1926 г. и был лично знаком со многими деятелями и ОИК и КБК. В 1929 – 1930 гг. он занимался организацией краеведения в республике. Далее воспоминания двух членов ОИК: статья И.А. Шифа и справочник С.В. Григорьева, которые, строго говоря, не носят мемуарного характера, но основаны отчасти на личных впечатлениях.
По мурманскому краеведению удалось обнаружить лишь одну опубликованную работу, в основу которой автор положил свои воспоминания – это книга крупного этнографа В.В. Чарнолуского.
Из неопубликованных воспоминаний представляют особый интерес хранящиеся в Мурманском областном краеведческом музее рукописи первого директора МОКМ М.Н. Михайлова.
Отдельную группу источников составляют разного рода методические разработки, отчёты о научных экспедициях, сборники статистического характера, которые издавались ЦБК в 1920-е гг., а также статистические сборники, изданные в Карелии.
Объектом исследования выступают краеведческие организации и отчасти персоналии краеведов Карелии и Кольского Севера 1920 – 1930-х гг., в сфере их взаимоотношений с органами государственной власти.
Предметом исследования являются этапы государственной политики в отношении краеведческого движения в 20 – 30-х гг. XX века в Карелии и на Кольском Севере.
Целями и задачами исследования являются рассмотрение эволюции отношений государства и краеведения в 1920 – 1930-е гг., выявление взаимоотношений органов власти, краеведческих организаций и краеведов в Карелии и на Мурмане. Цель эта предполагает решение следующих задач в диссертационном исследовании:
– выявление содержания понятий «краеведение» и «краеведческое движение» в общественном сознании в 1920 – 1930-е гг.;
– определение факторов, влиявших на формирование политики советского государства в отношении краеведческого движения в 1920 – 1930-е гг.;
– проведение сравнительного анализа деятельности дореволюционных краеведческих организаций Европейского Севера России (АОИРС и ОИОГ) и краеведческих обществ 1920-х гг. (ОИК и ОИМК);
– выявление региональных особенностей краеведческих обществ Карелии и Мурмана 1920-х гг., установление причин их стагнации и ликвидации;
– выяснение специфики научной и общественной работы карельских и мурманских краеведов 1930-х гг., а также степени влияния на прекращение краеведческого движения репрессий конца 1930-х гг.
Хронологические рамки работы охватывают период 1920 – 1930-х гг., когда формируется и проходит некоторый период своего развития краеведческое движение в целом в СССР, как и краеведческое движение на Севере России. При этом нельзя забывать, что краеведение и краеведческое движение не были новообразованием, а явились в определённой степени продолжением дореволюционной традиции изучения края.
Территориальные рамки исследования охватывают Карелию и Кольский полуостров. Этот регион, о чем уже говорилось выше, воспринимался в первое десятилетие Советской власти как единый, чье заселение и освоение должно было стать перспективным в деле развития различных отраслей экономики Карело-Мурманского края.
Методологические и теоретические основы исследования. Методологическая основа исследования базируется как на общенаучных методах (системный подход, историзм, анализ и синтез, дедукция и индукция), так и на методах специально-исторических (историко-генетический, историко-сравнительный).
Теоретические основы исследования состоят в том, что предпринято комплексное историческое изучение эволюции взаимоотношений органов государственной власти с краеведческими организациями и отдельными краеведами Карелии и Мурмана в 20 – 30-е гг. XX века, выделены этапы этого процесса.
Введены в исторический оборот новые и малоизученные материалы, которые существенно дополняют, а в некоторых случаях изменяют представления о краеведении в Карелии и на Кольском полуострове в 1920 – 1930-е гг., сложившиеся за последние десятилетия в исторической науке.
Научная новизна и теоретическая значимость исследования состоит в том, что предпринято комплексное историческое изучение эволюции взаимоотношений органов государственной власти с краеведческими организациями и отдельными краеведами в 20-30-е гг. XX века, выделены этапы этого процесса.
Введены в исторический оборот новые и малоизученные материалы, которые очень существенно дополняют, а в некоторых случаях изменяют представления о краеведении в Карелии и на Кольском полуострове (отчасти и в России в целом) в 1920 – 1930-е гг., сложившиеся за последние десятилетия в исторической науке.
В отличие от принятой в отечественной историографии точки зрения, автор не считает, что ликвидация краеведения, как общественного движения, в нашей стране в конце 1930-х гг., была одним из проявлений становления «культа личности И.В. Сталина» и политики массовых репрессий.
Основные положения, выносимые на защиту:
– Краеведческое движение на Европейском Севере России началось в 1908 г. с организации Архангельского Общества изучения Русского Севера. В 1913 г. возникло Общество изучения Олонецкой губернии. АОИРС было более ориентировано на изучение различных аспектов хозяйственной жизни, а ОИОГ на изучение истории и культуры Олонии. На Кольском полуострове проживали несколько десятков членов АОИРС, но, судя по публикациям в «Известиях АОИРС», они ничем особым себя на краеведческом поприще не проявили. В годы Первой мировой войны оба общества ощущают, что в их работе необходимы серьёзные изменения. Перестройке работы обществ мешают революция и Гражданская война. АОИРС просуществовало до 1920 г., ОИОГ до 1918.
– Следующий этап в краеведческом движении в нашей стране можно отсчитывать с 1921 г., когда состоялась I Всероссийская краеведческая конференция, на которой было принято решение о создании ЦБК и определены общие направления работы краеведов. В Карелии в 1923 г. было создано Общество изучения Карелии, которое современники воспринимали, как преемника Общества изучения Олонецкой губернии. ОИК окончательно прекратило своё существование в 1931 г., после решений IV Всероссийской краеведческой конференции и постановления № 266 СНК КАССР от 20 июня 1931 г. «О мероприятиях по развитию краеведческого дела в Карелии». На территории Мурманской губернии Общество изучения Мурманского края возникло в 1926 г. Мы не можем считать его продолжателем дел АОИРС – ни по персональному составу, ни по направлениям деятельности. Прекратило своё существование ОИМК также в 1931 г. в результате решений «сверху», а не в силу внутренних противоречий.
– С III Всесоюзной краеведческой конференции (1927), краеведение начинает становиться «советским», главное отличие которого от прежнего «буржуазного» заключается в стремлении к массовости и участии краеведов в «социалистическом строительстве». В Карелии с 1931 г. существует КНИИ, одним из направлений работы которого является краеведение. Под его эгидой действует Карельское Бюро Краеведения, с 1935 г. оно преобразуется в «Общество изучения Карелии». Но даже в рамках этих бюрократизированных структур продолжается живая работа, направленная на реальное изучение своего края. Организованное краеведение в Карелии было ликвидировано в 1937 г. В Мурманском округе Ленинградской области в 1931 – 1934 гг. краеведческих организаций нет. Связанно это с тем, что в Мурманске отсутствовал региональный научный центр, а Ленинградское областное бюро краеведения инициативы не проявляло. Лишь в 1934 г. было создано Мурманское Окружное Бюро Краеведения, которое в 1936 г. было преобразовано в Мурманское Окружное Отделение Общества изучения Ленинградской Области. Несмотря на это реальная краеведческая работа продолжается: проводятся исследования, печатаются статьи. Заметим, что в Хибиногорске (Кировске) существовала краеведческая организация, сведения о которой попали в центральный журнал «Советское краеведение». Краеведческое движение было ликвидировано в Мурманском округе также в 1937 г.
– Прямая связь между репрессиями конца 1930-х гг. и ликвидацией краеведения не прослеживается и является опосредованной.
Научно-практическая значимость исследования заключается в возможности использования материалов исследования при преподавании Отечественной истории, при чтении лекционных курсов и спецкурсов по краеведению, при организации краеведческой деятельности в масштабах региона, а также для дальнейших научных разработок.
Апробация результатов исследования. Основные положения данной работы были опубликованы в сборниках научных статей, озвучены на заседаниях кафедры Отечественной истории Мурманского государственного педагогического университета и на методологических семинарах для студентов, аспирантов и соискателей при той же кафедре.
Структура исследования. Диссертационное исследование состоит из трех глав, введения и заключения, списка источников и литературы, приложений. В каждой главе рассматриваются особенности краеведческого движения в свете решений органов государственной власти соответственно в предреволюционный период, в период 1920-х и в период 1930-х гг.
