Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Формирование русскоязычного населения в Осетии 19
1.1. Формирование русских казачьих станиц 19
1.2. Русскоязычное население Алагира 39
1.3. Русскоязычное население Моздока 52
1.4. Русскоязычное население Владикавказа 58
1.5. Русское население в хуторах Владикавказского округа 63
Глава II. Хозяйственно-экономическая деятельность русскоязычного населения 69
2.1. Хозяйственно-экономическое положение казачьих станиц 69
2.2. Хозяйственно-экономическая деятельность русскоязычного населения Моздока и Владикавказа 86
2.3. Особенности хозяйственно-экономической деятельности в Алагире 98
2.4. Хозяйственно-экономическая деятельность русских переселенцев в хуторах и станицах Владикавказского округа 104
Глава III. Социокультурное развитие русскоязычного населения 117
3.1. Храмовое строительство и роль православия в жизни русскоязычного населения Осетии 117
3.2. Общественное и культурно-просветительское движение русскоязычного населения Моздока и Владикавказа 133
3.3. Благотворительная деятельность терских казаков в Осетии 153
Заключение 163
Библиографический список 169
- Русскоязычное население Алагира
- Русскоязычное население Владикавказа
- Хозяйственно-экономическая деятельность русскоязычного населения Моздока и Владикавказа
- Общественное и культурно-просветительское движение русскоязычного населения Моздока и Владикавказа
Введение к работе
Актуальность исследования. Северный Кавказ на протяжении многих веков играл важнейшую роль в политике России. Сложно переоценить стратегическое, военное, экономическое и культурное значение этой территории. Необходимость освоения Северного Кавказа не ставилась под сомнение ни одним российским правителем, и, тем не менее, процесс укрепления власти центрального правительства в этом неспокойном регионе растянулся на долгие годы.
Самой действенной мерой в упрочнении центральной власти на окраинах Империи признавалось переселение на эти территории русскоязычного населения. Распространённый по национальным регионам русский этнос присутствовал там уже не только как основа административного корпуса, но и в виде сплошных этнических массивов, что ставит перед историками малоизученную проблему складывания и особенностей развития русского населения на окраинах, его отношений с местными народами.
Российское правительство проявляло большую заинтересованность в широкой «колонизации» Осетии русским населением, на которое возлагалась обязанность блюсти порядок и спокойствие на стратегически важной Военно-Грузинской дороге. Поселение казаков в Осетии было организовано правительством и военным командованием, в то время как переселения крестьян из внутренних губерний были самовольными и носили стихийный характер. Даже в условиях ограниченности земельного фонда в регионе правительство активно покровительствовало обоим потокам русских переселенцев, которые должны были стать надёжной опорой империи в Осетии.
В XVIII – начале XX века Осетия представляла собой регион с полиэтничным населением. Как и повсеместно, процесс экономической и культурной адаптации и интеграции народов и этнических групп, населявших Осетию в этот период, был длителен и сложен. Участь русскоязычного населения облегчалась стремлением властей всеми средствами успешно завершить этот процесс, так как наличие в регионе русских населённых пунктов создавало прочный плацдарм для вовлечения региона в орбиту российской политической системы. Местное население постепенно привыкало к соседству русских поселенцев, что неизбежно создавало более благоприятный социально-демографический фон для усвоения основ законопослушания и лояльности к устоям российской государственности.
Актуальность изучения русскоязычного населения в Северной Осетии, его вклада в хозяйственное, социально-политическое и культурное развитие обусловлена необходимостью объективной реконструкции исторического прошлого региона, включающей как позитивные, так и негативные стороны адаптационного процесса. Многоаспектное исследование жизни русскоязычного населения способствует объективному воспроизведению исторического прошлого, понимание которого необходимо сегодня для реализации эффективной национальной и социальной политики.
Объектом исследования является русскоязычное население Северной Осетии. Предметом исследования является история формирования русскоязычного населения, процесс адаптации русских к хозяйству, социальной и культурной среде, их вклад в экономическое, общественное и культурное развитие Осетии.
Степень научной изученности проблемы. Указанные аспекты истории русскоязычного населения Осетии долгое время были вне поля зрения исследователей. Комплексного изучения проблемы русскоязычного населения не проводилось, но отдельные вопросы, связанные с этой категорией населения, затрагивались в работах учёных.
Большую ценность имеют работы некоторых современников описываемых событий, которые, не будучи профессиональными историками, внесли большой вклад в изучение данного вопроса. Одним из таких авторов является П. Ницик, который в своей работе «Исторические заметки и воспоминания», подробно описал устройство на Владикавказской равнине казачьих станиц. Ницик поведал обо всех превратностях первых попыток поселения казаков в Осетии, на долю которых выпало немало испытаний. Особую ценность изложенным в этой работе сведениям придаёт тот факт, что автор был непосредственным участником описываемых событий и имел возможность наблюдать этот процесс изнутри.
Историю поселения в Осетии малороссийских казаков из Полтавской и Черниговской губерний также описывал ещё один дореволюционный автор Ф.П. Пономарёв. На страницах периодической печати он поведал обо всех перипетиях переселения крестьян и казаков из Украины на Кавказ. Его подробнейший рассказ рисует полную картину быта и условий новоиспечённого Владикавказского казачьего полка. Детально описывая весь путь обоих казачьих полков от Украины до Кавказа, Пономарёв акцентирует своё внимание на взаимоотношениях казаков, их бытовых условиях и состоянии здоровья, доводя до сведения читателей все тяготы и лишения, которые выпали на долю украинских переселенцев.
Ход миграционного движения на Кавказ из внутренних губерний России исследовал А. Долгушин. Он зафиксировал миграционные волны русских переселенцев и казаков. В работе приведены ценные статистические данные о хозяйственном положении переселенцев, обосновавшихся в хуторах Владикавказского округа. Приведённая Долгушиным статистика хуторских хозяйств переселенцев позволяет объективно оценивать их положение, составить чёткое представление о географических и климатических условиях во Владикавказском и Моздокском округах.
В целом ряде своих работ затрагивает проблемы переселения в Осетию русскоязычного населения Б.П. Берозов. Автор осуществляет первую попытку научного описания процессов формирования русскоязычного населения на территории современной Северной Осетии. В указанных работах, с широким привлечением архивного материала, представлена красочная панорама жизни русских поселенцев, показана их роль в развитии аграрной культуры Осетии.
История Терского казачества стала объектом особо пристального внимания в исследованиях ряда советских авторов. В ряду прочих выделяется монография Л.Б. Заседателевой «Терские казаки», которая обладает бесспорными достоинствами, особенно в освещении историко-этнографических особенностей Терских казаков, их семьи и семейной обрядности. Много внимания в работе Заседателевой уделено описанию терской общины, её роли в хозяйственной и бытовой жизни казаков.
Одним из наиболее удачных исследований по истории Терского казачества, вышедших в последнее время, можно признать работу И.Л. Омельченко «Терское казачество». Исследователь в основу своей работы положил документальные источники, выявленные в архивах. Автор подробно описал заселение бассейна реки Терек казаками, сообщил сведения о демографических процессах в терских станицах, а также их экономическом развитии. Опираясь на широкий круг источников, автор освещает время, причины и условия образования Терского казачества, его общественное устройство, хозяйственную деятельность, характер отношений с соседними горскими народами.
Особенности адаптации русскоязычного населения в Северной Осетии стали предметом научного интереса ряда современных авторов. Подробно анализирует историю возникновения и развития новых поселений на Владикавказской равнине, в том числе и русских населённых пунктов, И.Т. Цориева, в своей работе «Пути исповедимые...». В работе рассматривается изменение подходов российского государства к решению проблемы освоения кавказских равнинных территорий. Показано участие в этом процессе русских и украинцев. В данном исследовании описываются не только осетинские поселения, но и немецкие и русские населённые пункты. Подробно описана история основания всех казачьих станиц, располагавшихся на территории современной Северной Осетии. Особое внимание автор уделяет анализу взаимоотношений русскоязычных переселенцев с местным населением, культурному и хозяйственному взаимодействию казаков и осетин.
История русскоязычного населения рассмотрена в ряде работ по отдельным городам Осетии. Так, коллектив авторов, под руководством главного редактора А.Г. Кучиева, в работе «Город Моздок» подробно описывает хозяйственно-экономические занятия русских в городе и его окрестностях. Объектом пристального внимания стала вовлечённость русскоязычных горожан во все сферы городской жизнедеятельности. Русские участвовали в экономике, культурной жизни и благотворительной деятельности Моздока. В работе широко представлены все аспекты городской жизни Моздока, который до первой трети XIX века успешно развивался и был одним из ведущих городов Северного Кавказа. Большой интерес представляет история Алагира, описанная К.П. Поповым. В своей работе автор использует не только архивные источники, но и активно задействует материалы периодической печати, выходившей в свет в Терской области. Большое внимание Попов уделил истории развития цветной металлургии в Осетии. Высоко оценивается автором роль русских рабочих в становлении Алагирского серебросвинцового завода. Предметом исследования стало также развитие в Алагире садоводства, навыки которого во многом были переняты местным населением у русских и украинских переселенцев, трудившихся на Алагирском заводе и Садонском руднике.
Серьёзным вкладом в исследование русскоязычного населения является монография З.В. Кануковой «Старый Владикавказ», где и концентрировалась основная часть русскоязычного населения Осетии в описываемый период. В контексте истории города автор анализирует роль русских горожан в различных сферах городской структуры, их взаимосвязь с другими этносами Владикавказа. В работе широко представлены статистические материалы, дающие представление о хозяйственных занятиях русскоязычных горожан. Подробно описываются общественно-культурная среда и досуг русских горожан, их погружённость в городскую культуру, общественную жизнь и праздники Владикавказа. Вопросы адаптации русскоязычного населения в Осетии стали предметом научного исследования также и в статье З.В. Кануковой «Русское население в этнической структуре Северной Осетии», в которой рассматривалась судьба русских и украинских крестьян, поселившихся в хуторах на землях помещиков Тугановых. В работе подробным образом анализируются этнические особенности данных переселенцев, автор детально описывает все хозяйственные привычки, праздничные обряды, траурные мероприятия и гастрономические пристрастия русских поселенцев. Пристальное внимание в данном исследовании уделяется непростым взаимоотношениям крестьян с горцами и казаками.
Б.В. Туаева в своей работе «Города Северного Кавказа: общественно-культурная среда во второй половине XIX - начале XX вв.» рассматривает национальные, конфессиональные и профессиональные характеристики городской культуры Моздока и Владикавказа. В работе представлен сводный обзор деятельности благотворительных обществ различной направленности в этих городах. Определено их место как неотъемлемых элементов социокультурной среды; раскрыто содержание деятельности негосударственных общественно-просветительских и благотворительных организаций.
В монографии А.А. Бесоловой «Терское казачье войско: благотворительная деятельность и общественное призрение» исследуются практически значимые направления социальной поддержки малоимущего населения, осуществляемые войсковым сословием. Всестороннему изучению подвергается гуманистическая деятельность терского казачества, которое призревало сирот, вдов, раненых, инвалидов, немощных, престарелых и одиноких людей, строило и обеспечивало работу медицинских и учебных заведений, выплачивало учащимся стипендии и пособия, обучало молодых людей для преподавания в станичных школах и училищах, создавало курорты для лечения, проводило противоэпидемическую работу.
Таким образом, история русскоязычного населения в Осетии в дореволюционный период освещена фрагментарно и требует комплексного исследования.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационной работы является проведение комплексного исследования факторов, определяющих процесс переселения русскоязычного населения на территорию современной Северной Осетии, его адаптации к новым хозяйственным, социальным и культурным реалиям и вклада русскоязычного населения в экономику, культуру и общественную жизнь Осетии.
Осуществление поставленной цели предполагает решение следующих задач:
— установление причин переселения русскоязычного населения из внутренних губерний Российской Империи в Осетию;
— изучение истории формирования поселений русских и украинских казаков и крестьян;
— анализ хозяйственной деятельности русскоязычного населения, адаптации к местной экономике, вклада русских в пореформенную модернизацию региона;
— определение особенностей адаптации русскоязычного населения к общественной среде местного населения;
— установление вклада русскоязычного населения в развитие культурной и общественной жизни Осетии;
— выявление степени взаимодействия и взаимовлияния культур русских переселенцев и осетин.
Источниковую базу диссертации составляют архивные документы, опубликованные источники, периодическая печать, полевой этнографический материал, публицистика.
Архивный материал, характеризующий историю формирования русскоязычных поселений и адаптации русских и украинских переселенцев в Северной Осетии, широко представлен в различных фондах Центрального Государственного Архива Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-Алания).
Основная часть материала по истории русскоязычного населения хранится в фондах ЦГА РСО-Алания: «Терское областное правление» (Ф.11), «Канцелярия начальника Терской области» (Ф.12), «Войсковое правление Терского казачьего войска» (Ф.13), «Терское областное присутствие об обществах и союзах» (Ф.199), «Владикавказская городская ремесленная управа» (Ф.214). Сведения, характеризующие различные аспекты жизнедеятельности русскоязычного населения Осетии, извлечены также из фондов «Войсковое хозяйственное правление Терского казачьего войска» (Ф.14), «Управление наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска» (Ф.2), «Канцелярия наказного атамана линейного казачьего войска» (Ф.3), «Управление Сунженского отдела Терской области» (Ф.20), «Управление Владикавказского военного округа» (Ф.24), «Владикавказское комендантское управление» (Ф.28), «Архонское станичное правление Владикавказского полка» (Ф.49), «Баев Георгий Васильевич - городской голова г. Владикавказа» (Ф.224) и других фондов ЦГА РСО-Алания.
Большую группу источников составляет делопроизводственная документация: отчёты, уставы, протоколы заседаний различных культурно-просветительских, научных, благотворительных и иных обществ (Ф.199). К этой же группе отнесены постановления и протоколы о выборах старшин и гласных по цехам Владикавказской ремесленной управы, дающие представление о значительной роле русскоязычных горожан в экономической жизни Владикавказа (Ф.214).
В работе использована учётная документация, прежде всего, списки малороссийских казаков, поселённых в казачьи станицы на Владикавказской равнине, а также списки русских рабочих, трудившихся на Алагирском серебросвинцовом заводе и Садонском руднике, и ставших основой Алагирского сельского общества. В фонде «Владикавказская духовная консистория» (Ф.143) содержится обширный материал о состоянии епархии, её приходов, церквей, монастырей и школ, о деятельности священнослужителей, учителей церковно-приходских школ. К данной группе источников относятся отчёты начальников округов с приложением статистических данных о количестве фабрик, заводов, хозяйстве, о деятельности банков, очерки о состоянии государственного имущества, ценные сведения о посевах, урожае хлеба, о движении населения (Ф.12).
Большая часть архивных источников впервые вводится в научный оборот.
Значительную группу источников составляют опубликованные материалы, среди которых следует отметить сборник документов и материалов «История Владикавказа» (1781-1990 годы), в который включено более 300 документов по дореволюционному городу.
Важным источником являются материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года, содержащие разнообразные сведения о формировании населения, сословно-классовом и этническом составе, хозяйственных занятиях разных этнических групп и прочее.
Высокий источниковедческий потенциал имеет дореволюционная периодика: газеты «Терские ведомости», «Кавказ», «Приазовский край», «Голос Кавказа».
Большой вклад в освещение религиозной жизни Владикавказа, роли Русской Православной Церкви в жизни русскоязычных горожан внесли материалы, опубликованные во «Владикавказских епархиальных ведомостях». Ценные сведения о благотворительной деятельности русскоязычного населения Осетии были представлены в сборниках «Статьи неофициальной части “Терских ведомостей”».
Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XVIII века до начала XX века, т.е. с основания города Моздок и появления первых русских поселенцев, до начала ХХ века, когда был отмечен пик переселенческой активности русскоязычного населения в Осетии.
Методологической основой диссертационного исследования стали достижения современной исторической науки. В процессе работы использовался комплекс общенаучных и специально-научных методов. Применение принципа историзма, а также историко-сравнительного, историко-системного и историко-типологических методов позволяет реконструировать процессы переселения и адаптации русских и украинцев на территории современной Северной Осетии.
Научная новизна диссертационного исследования определена проблемами, поставленными исследователем:
впервые предметом самостоятельного и специального исследования в совокупности стала история и культура русскоязычного населения Осетии;
охарактеризованы исторические предпосылки переселения русских и украинских казаков на территорию современной Северной Осетии;
выделены политические факторы, ставшие побудительным мотивом активного заселения территории современной Северной Осетии русскими казаками и крестьянами;
с учётом новых подходов исследован и обобщён исторический опыт переселенческой политики Российской Империи;
обработан широкий массив архивных материалов, впервые введённых в научный оборот;
выявлены роль и влияние русского и украинского этнического элемента в хозяйственно-экономическом, социальном и культурном развитии осетин.
Практическая значимость исследования. Результаты, полученные в ходе диссертационного исследования, могут быть использованы для разработки практических рекомендаций федеральными и региональными органами власти, занимающимися разработкой эффективной национальной политики в полиэтничных регионах. Материалы диссертации могут применяться в различных направлениях научной и образовательной деятельности, а также могут быть использованы при разработке и написании обобщающих трудов по истории России и Осетии, а также при подготовке лекций, общих и специальных курсов по истории народонаселения и создании пособий по краеведению.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Переселение русскоязычного населения на Северный Кавказ расценивалось российским правительством как одно из самых действенных инструментов для достижения необходимой прочности на южных рубежах страны, для создания надежного фундамента государственного строительства в этом регионе.
2. Важным фактором формирования русскоязычного населения в Осетии стало переселение в Алагир русских горных рабочих и казённых мастеровых из Луганских, Уральских и Алтайских заводов. Основание Алагирского серебросвинцового завода стало не только значительным шагом в промышленной истории Северной Осетии, но и сыграло существенную роль в формировании её полиэтнической структуры.
3. Характерной чертой формирования городов Моздока и Владикавказа по праву считается их полиэтничность. Отмечая этническую пестроту городского населения, необходимо обозначить важную роль русских горожан в процессе строительства городской инфраструктуры, их вклад во все сферы жизни городов Осетии.
4. Русские переселенцы – участники как организованных правительством, так и стихийных миграций, спасавшиеся от малоземелья в Центральной России, встречали добродушный приём местного населения, что было обусловлено, в первую очередь, ментальностью осетинского народа, проявлявшего на протяжении всей истории союза двух народов неизменную благожелательность к переселенцам из внутренних губерний Российской Империи. Возникавшие в среде русских переселенцев и горцев немногочисленные конфликты имели исключительно бытовой характер и были обусловлены малоземельем в Осетии.
5. Экономические и хозяйственные навыки русских и украинских казаков и крестьян перенимались местным населением, что способствовало усовершенствованию аграрной культуры осетин и их вовлечению в орбиту хозяйственных отношений пореформенной России.
6. В отличии от других городских этнических групп, русские горожане не имели монопольных видов хозяйственно-предпринимательской деятельности, были в равной степени задействованы в торговле, ремесле, промышленности, во всех иных сферах городской хозяйственно-экономической деятельности, что обусловило их важную роль в экономике городов Моздока и Владикавказа.
7. Одним из значительных факторов добрососедского отношения русских переселенцев и осетин можно считать единую духовную основу – православие. Появление в Осетии большого числа русскоязычного православного населения способствовало возрождению православных традиций местного населения и оптимизировало межэтническое взаимодействие.
8. Русские горожане являлись наиболее активными учредителями и участниками всевозможных общественных, благотворительных и просветительских обществ и комитетов. Их гражданские инициативы способствовали развитию общественно-культурной среды и активному вовлечению в неё осетин и других народов.
Представленные положения соответствуют следующим пунктам Паспорта специальности 07.00.02 Отечественная история ВАК при Минобрнауки России: п. 3. Социально-экономическая политика Российского государства и её реализация на различных этапах его развития; п. 10. Национальная политика Российского государства и её реализация. История национальных отношений; п. 12. История развития культуры, науки и образования России, её регионов и народов.
Апробация результатов исследования. Отдельные положения диссертации опубликованы в семи научных статьях и изложены на VI Всероссийской школе-конференции молодых учёных «Современная методология гуманитарного исследования» (Владикавказ, 2011 г.), VII Всероссийской (с международным участием) школе-конференции молодых учёных «Современная методология гуманитарного исследования» (Владикавказ, 2012 г.), VIII Международной школе-конференции молодых учёных «Современная методология гуманитарного исследования» (Владикавказ, 2013 г.), Всероссийской школе-семинаре молодых учёных (Владикавказ, 2013 г.).
Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите кафедрой российской истории и кавказоведения ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова».
Структура работы соответствует поставленным задачам и состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографического списка.
Русскоязычное население Алагира
Селение Алагир берт сво начало с 1850 года, когда была заложена станица Горная, переименованная в 1863 году в Алагир и ставшая впоследствии городом. Алагир имеет совершенно особенную, по отношению к другим населнным пунктам Осетии, историю. Отличительной чертой этого поселения являлось то обстоятельство, что если все прочие станицы создавались вдоль Кавказской линии и обеспечивали защиту Военно-Грузинской дороги, то Горная изначально была предназначена для охраны строившегося Алагирского серебросвинцового завода. История Алагирского поселения и его жителей тесно переплетается с историей добычи руд и деятельностью серебросвинцового завода. С самого начала владычества России на Кавказе были сделаны попытки разведок и разработок серебряных и других руд в разных местах, но все они принесли мало пользы и скоро были оставлены. Серебросвинцовые руды Садонского месторождения начали использоваться ещ в V веке н.э. Затем было многовековое затишье. Геологоразведочные экспедиции 1768-1774 годов открыли в Ходском ущелье крупные выходы руд – массы свинцового блеска, почти без пустой породы, добычей которого до 1839 года практически не занимались. С XVII века рудные богатства Осетии привлекли внимание царского правительства, которое первые сведения о них получает в 1628 году от посланника кабардинского князя в Москве Бетермукова. Русский царь Михаил Фдорович в 1628 году для изучения этих богатств снарядил экспедицию в Кабарду и Садон в составе воевод И.Н. Дашкова и Б.Г. Приклонского и специалистов – англичанина Юлиана и немцев Фрича и Арольта. Представленные экспедицией материалы были неполными, так как из-за эпидемии она не посетила горы1.
Кабардинский мурза Каншов доставил из Садона в Терский город руду и указывал, что она есть «по Ардоне реке и до той руды ехать меж гор в одну лошадь»1. Грузинские цари и кабардинские князья знали о садонских рудах. В челобитной грузинских духовных лиц Иосифа и Николая в 1742 году на имя императрицы, где ставился вопрос о распространении в Осетии христианства, они подчркивали, что «места их изобилуют золотом, серебряными рудами и минералами, камением преизрядным»2.
Более детальное изучение Алагирского ущелья началось со второй половины XVIII века, когда первое Осетинское посольство в 1750 году передало правительству России сведения о наличии здесь свинцовых руд. В «выписке по представлениям кизлярского коменданта генерала-майора Н.А. Потапова», написанной в марте 1767 года, отмечается, что полковник Гак ездил к осетинскому народу. Будучи в Осетии, он от многих слышал, что «во всей Осетии, а особливо в Волагирском уезде при реке Арадоне по обеим сторонам весьма много минеральных руд»3. В 1767 году грузинский монах Григорий отправил в Петербург в Берг-коллегию образцы руд, найденных им в бассейнах рек Ардон и Фиагдон. После их изучения горное управление доложило правительству: «Оные найдены в Осетии, почти ничем не убожие нерчинских как в серебре, так и в винце оказываются»4. Учный граф Мусин-Пушкин, взявший на себя трудную обязанность раскрыть металлическое богатство Кавказа, при всех огромных средствах ему данных, не решил практически вопроса: какую пользу могут принести правительству металлические богатства новой страны. «Не зная свойства климата местности, где он основал главные свои действия, и не слушая советов на этот счт опытных людей и местных жителей, он скоро пал жертвой злокачественных болезней в летнее время на берегах Куры, и с ним вместе погибли почти все прикомандированные к нему опытные чиновники из Сибири. Все открытые им заводы по смерти его, по недостатку практических знаний и деятельности и по неустройству края, были вскоре остановлены»1. Во второй половине XIX века возросшая необходимость развития отечественной горнорудной промышленности заставила обратить большее внимание на Садонское месторождение. К тому времени как царское правительство вплотную занялось Садонским рудником, этот прииск уже был разработан рудопромышленником Спиридоном Чекаловым, выходцем из Трапезундского пашалыка в Турции. Чекалов прежде состоял подрядчиком каменных работ при постройке мостов и прочего по Военно-Грузинской линии и как видно имел значительный капитал. «Получив известие о подземных богатствах Садонского ущелья, он, как человек в высшей степени предприимчивый и решительный, вошл в согласие с 4-мя осетинскими фамилиями садонцев и стал добывать в их землях серебро и свинец, предварительно испросив разрешения начальства. Для производства работ по примитивному способу Чекалов пригласил некоторых соотечественников, преимущественно тоже занимавшихся на родине горными работами. Некоторое время они добывали, при всм несовершенстве знаний, порядочное количество свинца и часть серебра, из коих первый металл сдавался в артиллерию Кавказского корпуса, а второй – на Санкт-Петербургский монетный двор»2.
В 1842 году для осмотра и описания Садонского месторождения был командирован горный чиновник Картерон, служивший при канцелярии наместника кавказского. Учный комитет корпуса горных инженеров из описания Картерона и присланных им образцов вывел заключение о продуктивности Садонского месторождения; но для основательного суждения о богатстве его нашл необходимым подробно исследовать рудник. В 1843 году состоялось высочайшее повеление изыскать, «нет ли способа снабжать войска собственным российским свинцом». Во исполнение сего повеления, чиновник Картерон был вновь командирован для осмотра всех свинцовых месторождений, известных на Кавказе1. Из донесения этого чиновника следовало, что из числа 13-ти месторождений самым благонаджным является Садонское в Алагирском ущелье. «После этого князь Воронцов, наместник Кавказский, желая, чтобы это богатое месторождение свинца и серебра перешло в руки казны, имеющей гораздо больше способов воспользоваться оными, вошл о том в переписку с министерством финансов и просил его приказать лучше исследовать вс это дело и потом принять меры, которые окажутся нужными для учреждения завода. Командированный для этого с Алтайских заводов капитан Рейнке, осмотрев месторождение, представил результат своих исследований в учный совет корпуса горных инженеров, который, соглашаясь с мнением Рейнке, счл нужным для совершенного убеждения в наджности месторождения командировать с сибирских заводов особую партию казнных горных мастеровых, которая и была с Высочайшего разрешения прислана из Уральских заводов в 1842 году, в числе 80 человек, которых по тогдашнему военному времени снабдили казнными ружьями, пошив им черкески из верблюжьего сукна и бешметы из синей материи. Произведнные разведки привели Рейнке к положительному убеждению в богатстве Садонского месторождения, и оно было взято в казну в 1850 году, с уплатой греку Спиридону Чекалову за добытие нерасплавленной руды, и кроме того он, по ходатайству князя Воронцова, Всемилостивейше награждн был чином прапорщика, а в последствии произведн в подпоручики»2. Для расплавки добываемых в Садоне руд необходимо было построить завод, место для которого было избрано ещ в 1849 году на плоскости в расстоянии 33-х врст к северу от рудника. Проект, предложенный горным инженером Б.А. Иваницким, пройдя несколько стадий доработок, 27 февраля 1850 года был утверждн на высочайшем уровне императором Николаем I. Главнокомандующий русской армией на Кавказе дал согласие на отвод 3691 десятины земли и 30 тысяч десятин леса для строительства завода и станицы Горной1. По плану правительства, для разработки садонского месторождения и постройки Алагирского завода предстояло переселить из Луганских, Уральских и Алтайских заводов крепостных, именуемых казнными горными мастерами и рабочими, в числе 380 семей, необходимых для функционирования завода и рудника2.
Первая партия мастеровых прибыла из ближайшего к Кавказу Луганского литейного завода (Екатеринославской губернии) в апреле 1850 года и на первый раз помещена была в больших госпитальных палатках, так как на месте, отведнном под станицу, не было никакого жилья. Для охраны переселенцев назначена была команда Донских казаков, земляков луганцев. Однако в палатках нельзя было долго оставаться с семействами, и потому луганцы, получив пособие по 30 рублей на мастерового, немедленно устремились в соседнее селение Салугардан и закупили себе осетинские сакли, которые перевезли на место, отведнное под станицу, и построили первую по времени улицу, названную Луганской. Затем стали прибывать мастеровые с Уральских заводов (Пермской губернии), которые разместились на время, до устройства своих домов, по квартирам у луганцев, и, наконец, последними явились мастеровые с Алтайских заводов (Томской губернии), заставшие уже поселение с несколькими улицами, так что недостатка для временного их размещения не было. Таким образом, сформировалась станица Алагир, с населением казнных горных мастеровых, обязательная служба для коих полагалась 35 лет, считая с 18-летнего возраста1.
Русскоязычное население Владикавказа
Первыми жителями Владикавказской крепости были русские – военные и отставные, осетины, армяне-торговцы. К 1852 году русское население крепости составляло 2,5 тысячи человек. Впоследствии оно увеличилось в ходе миграций и к 1914 году достигло 49993 человек1. В 1899 году жителей Владикавказа, не имевших оседлости в городе, насчитывалось 6428 человек, т.е. 13,1%; спустя 15 лет их удельный вес составлял уже 23,5%2. В 1881 году был издан Закон о добровольном переселении крестьян на казнные земли – основной переселенческий закон Российской Империи. Переселенцы обзаводились хозяйством, были заняты на государственной службе, находили временное пристанище на заводах, в различных городских учреждениях, либо были сезонными рабочими, но официальный статус получали менее половины прибывших. На конец XIX – начало XX века приходится новая волна миграций из внутренних губерний России. По свидетельству очевидцев, было «трудно проехать хотя бы раз по Ростово-Владикавказской железной дороге, чтобы не встретить довольных молокан, с увлечением рассказывающих о прекрасных местах Терской области, или занятых расспросами и расчтами о заветной мечте их за последнее время – об устройстве свом на Кавказе»3. Важным источником, позволяющим определить численность русскоязычного населения, исходные точки их миграции, являются материалы Первой всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 года. Они содержат разнообразные сведения о формировании населения. Исходными пунктами миграции были Архангельская, Астраханская, Бессарабская, Виленская, Витебская, Владимирская, Вологодская, Волынская, Воронежская, Вятская, Гродненская губернии, Область Донского Войска, Екатеринославская, Казанская, Калужская, Киевская, Ковенская, Костромская, Курляндская, Курская, Лифляндская, Минская, Могилвская, Московская, Нижегородская, Новгородская, Олонецкая, Оренбургская, Орловская, Пензенская, Пермская, Подольская, Полтавская, Псковская, Рязанская, Самарская, С.-Петербургская, Саратовская, Симбирская, Смоленская, Таврическая, Тамбовская, Тверская, Тульская, Уфимская, Харьковская, Херсонская, Черниговская, Эстляндская и Ярославская губернии. Варшавская, Калишская, Келецкая, Ломжинская, Люблинская, Петроковская, Плоцкая, Радомская, Сувалкская, Енисейская, Забайкальская, Тобольская и Томская губернии также дали мигрантов Терской области и городу Владикавказу1.
Из Ставропольской, Тифлисской и Саратовской губернии во Владикавказ прибыло больше всего переселенцев (свыше одной тысячи человек из каждой). Первые две находились в тесной территориальной связи с Терской областью, а большая миграционная волна из Саратовской губернии связана с историей образования немецких поселений.
В городе обосновалось немало мигрантов (от 500 до 1 тысячи) из Воронежской, Калужской, Курской, Пензенской, Харьковской, Тамбовской, Кубанской, Обл. Войска Донского. Большей частью это были русские переселенцы, но среди них были поляки (Воронежская губерния) и татары (Пензенская губерния)2. Сравнительно небольшое число мигрантов (от 100 до 500 человек) дали городу Астраханская, Виленская, Владимирская, Гродненская, Екатеринославская, Казанская, Киевская, Ковенская, Могилвская, Московская, Нижегородская, Орловская, Подольская, Полтавская, Рязанская, Самарская, Санкт-Петербургская, Симбирская, Таврическая, Тульская, Уфимская, Херсонская, Черниговская, Варшавская, Калишская, Сувалкская, Седлецкая, Бакинская, Дагестанская, Елизаветпольская, Кутаисская, Эриванские губернии. Кроме русских переселенцев их этих губерний пришли поляки, украинцы, немцы, евреи, грузины, армяне, азербайджанцы1. Для мигрантов город имел особую притягательную силу как центр экономического, социального, административного и культурного развития. Здесь создавались промышленные предприятия, торговые заведения, банки; строились дома, развивалась городская культура: появился театр, библиотеки, музеи, учебные заведения. С 1852 года по 1914 год численность городского населения увеличилась более чем в 22 раза (с 3653 человек до 76983 человек). Конечно, официальная статистика не является адекватным отражением реальной ситуации, она не всегда располагала точными сведениями о сезонных рабочих, отходниках и других. Но, несмотря на условность приведнных цифр, следует признать рост численности городского населения значительным, а его причинами – высокий уровень миграции и активное развитие экономики, социальной и культурной жизни2. По материалам всеобщей переписи большая часть русских горожан составляли рабочие (5 531 человек), особенно «прислуга», «поденщики», строители и мастера по ремонту жилищ и др. Значительная часть русских жителей города относилась к интеллигенции (1070 человек), к военным (1953 человека), гораздо меньше было торговцев (742 человека) и крестьян (511 человек)3. Развивающееся городское хозяйство обеспечивало массу рабочих мест. Русские считались лучшими печниками, плотниками, столярами, кровельщиками, пильщиками. Обработкой дерева занимались 280 человек, обработкой металлов – 263 человека, изготовлением одежды – 694 человека, строительными работами – 876 человек, извозом – 598 человек1. Большинство улиц города в 70-х годах XIX века освещались уже не фотогеном, как прежде, а керосиновыми или керосинокалильными фонарями, которые нуждались в периодическом ремонте. В связи с созданием в 1883 году водопроводной сети появились рабочие, в основном русские, обслуживавшие водостоки и водопроводы.
Немало горожан было занято в системе городского транспорта. Современники отмечали сохранность его этнической специфики: «Извозчий фаэтон на лежащих рессорах перегоняет скрипучую арбу, запряжнную парой буйволов, а вслед за ней едет русский троечный извозчик; слышно глухое позвякивание колокольчиков (биль), – это тянется бесконечный караван верблюдов, привязанных друг за дружкой»2. Рекламные страницы местных газет часто упоминали такие виды транспорта, как фаэтоны, коляски, линейные пролтки, дроги рессорные. В 90-х годах XIX века появился «городской» фаэтон – «лгкий, низкого хода». В городе работали мастерские по ремонту экипажей, а позднее и автомобилей, а также заведения, в которых можно было арендовать экипажи. Были востребованы держатели экипажей, мастера по их изготовлению и ремонту, извозчики3.
В 1904 году во Владикавказе появился трамвай. Это событие широко освещалось в прессе: «6 августа 1904 года при огромном стечении горожан, под перезвон церковных колоколов, первый трамвай вышел из депо, переск выстроенный для него мост и двинулся по маршруту». По описанию современников, первый трамвай представлял собой полуоткрытый вагончик с рекламным щитом «Зингер» на вогнутой крыше4.
Хозяйственно-экономическая деятельность русскоязычного населения Моздока и Владикавказа
Удобное расположение Моздока вблизи горских поселений сделало его своеобразным центром культурного, политического и торгового общения местных народов. Постепенно начал складываться известный не только на Северном Кавказе, но и в России торговый центр в Моздоке, куда приезжали купцы из Грузии, Центральной России, Кизляра и других мест1.
Не слишком отличался разнообразием ассортимент товаров на моздокском рынке. Цены на продукцию сельскохозяйственного производства были стабильны. Так, в феврале 1799 года цены в Моздоке были следующие: четверть пшеницы – 4 руб. 40 коп., овса – 1 руб. 50 коп., 1 пуд сена – 12 коп., муки пшеничной – 60 коп., муки ржаной – 1 руб. 35 коп., 1 четверть крупы пшенной – 3 руб. 20 коп., 1 фунт сорочинского пшена – 7 коп., хлеба пшеничного – 2 коп., хлеба ситного – 2 коп., хлеба ржаного – 1 коп., сахара – 1 руб. 20 коп., говядины свежей – 3,5 коп., свинины – 5 коп., баранины – 5 коп., сала топлного – 12 коп., сала нетоплное – 10 коп., свеч – 12 коп., рыбы свежей – 3,5 коп., рыбы солной – 4 коп., икры свежей – 15 коп., икры солной – 12 коп., масла коровьего – 14 коп., масла конопляного – 12 коп., соли – 1 коп., ведро капусты белой – 50 коп., капусты серой – 20 коп., 1 фунт мда – 14 коп., мыла – 15 коп., бутылка уксуса – 25 коп., фунт клея рыбьего – 1 руб.
С целью вовлечения жителей Моздока в торговлю им предоставлялось право торговать во всех городах России без всяких ограничений и без уплаты пошлины. Если же из числа поселенцев сыщутся такие, которые и «за границу торги свои производить» пожелают, то с тех взыскивать пошлины на общих основаниях, с товаров же, привозимых из-за границы, «какие для здешних обывателей потребны будут», пошлину не брать1. Таким образом, до начала XIX века Моздок оставался бойким торговым городом, через который по-прежнему широким потоком двигались купцы московские, астраханские, кизлярские и прочие. Вс это расширяло значение Моздока как торгового центра, способствовало развитию в нм земледелия, животноводства и других отраслей сельского хозяйства, а также различных ремсел. В первой половине XIX века в сознании казаков и разноэтничных обывателей Моздока происходит перелом в их отношении к земледелию. Нелгкий труд «чрных пашенных людей», не был в почте у казаков: «не мужики-де мы сиволапые, чтобы копаться в земле», полагали многие из них2. Но события в начале XIX века заставляют моздокчан по-иному взглянуть на чрную пашню: царская служба сократилась, казаки чаще стали находиться по домам, «на вольготе». В силу изменившихся обстоятельств моздокчане и казаки соседних станиц перерождались в мирных граждан – сеятелей-пахарей. Принимая во внимание тот факт, что обстановка вдали от города и станиц была крайне небезопасна, казаки и переселенцы избирали такие занятия, которые можно было вести в непосредственной близости от своих усадьб. Поэтому они стали перенимать у армян и грузин навыки возделывания винограда, и вскоре виноградарство становится важнейшей отраслью сельскохозяйственной деятельности в крае. Успешно развивается и виноделие, чему способствовала и склонность казаков к бражничеству. Земледелие в Моздоке было представлено традиционными культурами – пшеницей, просом, ячменм, но ближе к середине XIX века здесь стали культивировать и сорго, марену, сахарный тростник1. В первой половине 1840-х годов по правительственному предписанию из центра в Моздоке и окрестных станицах была предпринята попытка начать производство картофеля. Попытка была признана не слишком удачной, но казаки и поселенцы не стали отказываться от картофельных посадок в будущем. Жители Моздока уже в начале XIX века производили значительную массу сельскохозяйственной продукции, часть которой перерабатывалась на весьма несовершенных местных промышленных предприятиях, громко именовавшихся тогда в статистико-экономической литературе заводами2. В 1811 году в Моздоке насчитывалось три водочных и 14 кожевенных заводов. На кожевенных заводах было выделано в том же году 512 козловых чрных кож, 394 – жлтых; юфти чрной – 835, красной – 673, жлтой – 870. Численность и размеры таких предприятий, естественно, изменялись – одни закрывались, другие открывались. В 1866 году в Моздоке имелось 11 заводов: завод сальных свечей, мыловаренный, два кожевенных, завод «для выделки виноградных водок», винокуренный, водочный, четыре кирпичных. Вместе они произвели продукции на 70 тысяч рублей3. Русскоязычные ремесленники сыграли значительную роль в формировании городских черт Моздока. Большая их часть была связана со строительным делом, другая – с переработкой сельскохозяйственной продукции. По данным Моздокской городской ратуши, в 1859 году в Моздоке имелось три «серебряных и золотых дел» мастера, два слесаря, шорник, четыре седельника, два столяра, 50 плотников, 40 каменщиков, четыре кровельщика4. В 1866 году в Моздоке было уже 96 самостоятельных ремесленников с 69 работниками и учениками, среди которых четыре портных, четыре сапожника, два шубника, два печника, четыре столяра и плотника, два медника, три шорника, семь кузнецов, слесарь, пять бондарей, токарь, маляр, лудильщик, три горшечника, 20 булочников и другие1.
Ещ одной замечательной вехой в истории русскоязычного населения Моздока является открытие братьями Дубиниными керосина. Необходимо отметить, что они были не единственными, кому приписывается столь важное открытие. Братья Дубинины независимо от других открыли способ получения керосина и в 1823 году построили в Моздоке первый в мире керосиновый завод.
Василий, Макар и Герасим Дубинины – крепостные крестьяне графини Паниной были родом из Владимирской губернии Гороховецкого уезда селения Нижняя Ландиха. В Моздоке нефти нет, и братья Дубинины покупали е у добытчиков, которые доставляли е из нефтяных колодцев вблизи крепости Грозный. Не будучи поддержаны в этом деле генералом Гурко, Дубинины подавали прошение о поддержке их на имя полковника Принца, а 9 августа 1846 года – на имя наместника Кавказа князя М.С. Воронцова, заверяя их, что они получили «белую, никому раньше не известную» нефть2.
Общественное и культурно-просветительское движение русскоязычного населения Моздока и Владикавказа
Русские горожане были авангардом городской интеллигенции Осетии. Высокий образовательный и культурный уровень русскоязычных горожан находил сво отражение в активной общественной деятельности. В XIX веке в городах Осетии стали появляться благотворительные, просветительские и культурные общества и комитеты. Как и в остальных городах России во Владикавказе был основан первый сословный клуб – Дворянское собрание, призванный «доставлять своим чинам разного рода развлечения и общественные удовольствия, не воспрещаемые законом»1. Созданный для отдыха «почтенных господ», он первое время располагался в частном доме на Театральной площади. По контракту содержание клуба было предоставлено купцу Иванову, который вместо субсидии получал доходы от членских взносов, карточной игры, входной платы и штрафов. Он оплачивал из этой суммы подписку газет и журналов, приобретение книг для клубной библиотеки. Число членов клуба постоянно увеличивалось, с 1869 года по 1878 год оно возросло в три раза. В 1870 году услугами библиотеки пользовалось 90 горожан, из них 70 – военных. К 1880 году здесь было 3472 книги и 297 журналов. В начале 1880-х годов общественное собрание построило себе здание в центре города, на Театральной площади. Большая часть здания была сдана в аренду под гостиницу «Бристоль», а в огромном зале на втором этаже Дворянский клуб проводил свои мероприятия2.
Согласно уставу собрания в нм разрешались следующие виды досуга: беседы, чтение, публичные лекции, музыкальные и танцевальные вечера, концерты, маскарады, табль-доты, игры в карты, шахматы, шашки, домино, нарды, бильярд, тонкадиль. Клуб обязывался иметь меблированную диванами и креслами комнату для желающих проводить время в беседах, отдельное помещение с ломберными столами и шахматными столиками, столовую, зал для танцев, биллиардную комнату, буфет, библиотеку и специальную комнату для публичных чтений. В свом роде данью моде на европейские бальные танцы, были устраиваемые дворянским клубом роскошные и многолюдные танцевальные вечера. Со временем они стали проникать и в среду городского простонародья, что было не только результатом подражания дворянскому быту, но и следствием буржуазного подхода к культуре разных слов населения. Организация подобных развлечений приносила немалый доход и приводила к некоторой нивелировке городской культуры.
Формально устав Дворянского собрания не ограничивал возможность членства, по уставу его членами могли быть лица всех сословий, пользующиеся уважением и добрым именем1. Но реально доступ в клуб был ограничен. Горожане сетовали на это обстоятельство: «Есть, правда, у нас клуб, но не всякий может быть его членом, так как назначенный для этого взнос не по карману большинству. Там есть библиотека, но не члены не имеют права пользоваться, а зря»2.
Со временем досуг многих горожан стал организовываться по клубному принципу, что позволяло не только проводить свободное время в «свом» кругу, но и удовлетворять культурные запросы различных социальных групп3. В виду этого, вполне естественным стал вопрос об открытии в 1880 году коммерческого клуба, где «находили бы развлечение люди сословий торгового, ремесленного»4. Располагался он в доме Андреева на Александровском проспекте. Устав коммерческого клуба, утвержднный в 1884 году, гласил, что клуб «имеет целью доставить членам своим возможность проводить свободное от занятий время с удобством, приятностью и пользой». Кроме устройства балов, маскарадов, танцевальных, музыкальных и инструментальных вечеров и драматических представлений, клуб обязывался выписывать книги, газеты, а также приглашать «лиц специальных по разным наукам для чтения лекций». Членами коммерческого собрания были только мужчины, женщин приглашали лишь на открытые мероприятия. Были разрешены все игры, кроме азартных1. Особой популярностью пользовался кэгель-банк, игра в кегли и биллиард.
На страже правовых, экономических и профессиональных интересов приказчиков стояло созданное в июле 1906 года профессиональное общество приказчиков, призванное содействовать «умственному, профессиональному и моральному развитию приказчиков», оказывать им материальную помощь во время безработицы, болезней и т.п. Согласно Уставу, общество имело библиотеку, читальню, устраивало публичные лекции, чтения, курсы, собеседования2. К 1908 году в городе уже были «клуб собрания лиц, служащих в правительственных и общественных учреждениях», который располагался в доме Дейкарханова на улице Базарной и клуб общества ремесленников, находившийся на улице Ремесленной. Клубы приказчиков и ремесленников отличались тем, что наряду с обычными городскими культурными мероприятиями, их деятельность предполагала и материальную поддержку своих членов3.
Помимо определнной досуговой деятельности клубы и общества Владикавказа не гнушались заниматься и благотворительностью. Так, клуб чиновников весной 1915 года устроил благотворительный вечер в пользу больных и раненных сербских воинов, которые первыми познали на себе тяготы войны. За эту акцию клуб чиновников получил благодарность от королевской сербской миссии1. Несмотря на сословные перегородки, городские клубы способствовали развитию общественно-культурной среды. В середине XIX века для многих российских городов была характерна активизация благотворительной деятельности. Правительство выделяло совершенно недостаточные средства на развитие народного образования, здравоохранения и социального обеспечения. Функционирование этих сфер было невозможно без частной благотворительности2.
Важным шагом в общественном развитии Владикавказа стало основание в 1869 году общества всепомощенствования бедным, которое, по примеру других городов, взяло на себя устройство благотворительных мероприятий и распределение денег. Желающие образовать Благотворительное общество (их оказалось 90 человек) стали ходатайствовать перед администрацией. Не дожидаясь официального разрешения они собрали годовые взносы, по 3 рубля, и организовали ряд благотворительных акций3. В январе 1870 года состоялось официальное собрание общества, которое выработало Устав, избрало членов комитета. К этому времени Благотворительное общество насчитывало 167 человек. Его первым крупным мероприятием была лотерея-аллегри. «Встретив полное сочувствие со стороны общества, выразившееся в большом количестве пожертвований вещами и деньгами, комитет нашл возможным затратить на покупку вещей только 55 рублей, а на остальные средства приобрести лотерейные билеты». Эта акция принесла обществу доход в 1412 рублей4. В течение нескольких последующих лет благотворительная деятельность не отличалась особой активностью, она сводилась к организации лотереи и раздаче пособий бедным. Горожане были слабо информированы о работе благотворителей. К началу 1880 года ситуация изменилась. Почтным председателем Благотворительного общества тогда был Начальник Терской области А.П. Свистунов, а почтной председательницей – его супруга М.Б. Свистунова. Впервые в 1880 году был устроен благотворительный бал, а затем – народное гулянье, которые принесли обществу большие доходы. Местная пресса отмечала: «Комитет ещ никогда не делал таких значительных расходов на пособия, как теперь, что вызывает большую благодарность как к участникам в деятельности комитета, так и к обществу, с такой готовностью откликающемуся на призыв его»1.
