Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ИСТОРИОГРАФИЯ ТЕМЫ. ИСТОЧНИКИ 19
1. Научная разработка темы 19
2. Источниковая база диссертации 58
ГЛАВА II. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ВОЕННО-ДУХОВНОГО ВЕДОМСТВА 83
1. Начальный период формирования православного военно-духовного ведомства (1800-1815 гг.). П.Я. Озерецковский- первый обер-священник армии и флота 83
2. На пути к пресвитерианству (1816 - 12 июня 1890 гг.) 107
3. Пресвитерианский период (12 июня 1890-1917 гг.) как время нового возрождения православного военно-духовного ведомства России 139
ГЛАВА III. РЕЛИГИОЗНО-НРАВСТВЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ В АРМИИ И НА ФЛОТЕ 172
1. Принципы, направления, формы и методы религиозно-нравственного воспитания в армии и на флоте (1800 -1917 гг.) 172
2. Подвиги православного военного и морского духовенства России в годы войн XIX - начала XX вв 269
ГЛАВА IV. ПРОБЛЕМА ХРИСТИАНСКОГО СЕКТАНТСКОГО ДВИЖЕНИЯ В ВООРУЖЕННЫХ СИЛАХ РОССИИ 313
1. Особенности проявления христианского сектантства в армии и на флоте 313
2. Содержание антисектантской деятельности военного и морского духовенства 352
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 377
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ,
ИСПОЛЬЗОВАННЫХ В РАБОТЕ 403
ПРИЛОЖЕНИЯ (ПУБЛИКАЦИЯ ДОКУМЕНТОВ) 447
- Научная разработка темы
- Начальный период формирования православного военно-духовного ведомства (1800-1815 гг.). П.Я. Озерецковский- первый обер-священник армии и флота
- Принципы, направления, формы и методы религиозно-нравственного воспитания в армии и на флоте (1800 -1917 гг.)
Введение к работе
В отечественной истории Русская Православная Церковь всегда занимала особое место, оказывая исключительное влияние на формирование специфическим образом ориентированного морально-нравственного климата в стране. Христианские традиции: представления о грехе и добродетели; святости и преступлении, чести и бесчестии, складывались в России на протяжении тысячелетия, во многом определяя доминанты русского национального характера.
Размышляя на тему религиозной потребности каждого индивидуума, известный немецкий учёный-психоаналитик Эрих Фромм отмечал то обстоятельство, что "нет такого человека, у которого не было бы религиозной потребности - в системе ориентации и объекте для служения <...>.-По мнению Э. Фромма, - тезис о том, что потребность в системе ориентации и объекте для его служения коренится в условиях человеческого существования, видимо, достаточно подтверждается фактом универсального присутствия религии в истории".1
В средневековой Руси Православная Церковь была составной органичной частью общества, своего рода его религиозной "скрепой". Вся жизнь русского человека была связана с Церковью. Строго говоря, отделить светское от духовного в то время было не просто (если вообще возможно).
Принципиально новая история отечественного Православия неразрывно связана с именем Петра I и его преемников. Преодолев прежние идейно-канонические и бытовые формы средневековой теократии, Пётр I достиг новой модели верховной власти в государстве, основу которой составлял дуэт Императорской России и Синодальной Церкви. Последняя при этом утрачивала свою былую институационную самостоятельность и независимость. "Было бы противно исторической правдивости закрывать
глаза на властно держащую бразды церковного правления руку светских правителей и убаюкивать себя клерикальной иллюзией, будто ничто не изменилось в православной Руси, и церковь не утратила ни своего прежнего примата, ни своего стиля и колорита", - отмечал последний Обер-прокурор Святейшего Правительствующего Синода А.В. Карташов.
Однако дерзким образом "вздёрнув Россию на дыбы", Великий реформатор вполне отдавал себе отчёт в незыблемости охранительных начал ведущей религиозной конфессии государства российского, превращающей православную веру в идеологическую подпорку самодержавного строя.
Одной из наиболее значимых страниц синодального этапа русской церковности XIX - нач. XX вв. явилась тема взаимоотношений православия России и её Вооружённых Сил. В это время совершенно закономерно возникал вопрос о воспитании тех, кто волею судьбы был рекрутирован в армию и на флот, о необходимости их духовного окормления.
Взаимоотношения Вооруженных Сил и Русской Православной Церкви невозможно изучать в отрыве от особенностей исторического опыта государственно-церковных отношений дореволюционной России. Российский вариант воплощения в действительность шестой Юстиниановой новеллы относительно "симфонии" властей наряду с подавлением церковной самостоятельности, имел и значимо полезную сторону.
Автор вполне солидарен с позицией А.Н. Кашеварова, заметившего положительную сторону "симфонии" в том, что Церковь получила возможность и проявила свои объединяющие и стабилизирующие государство и общество способности.4 Наиболее зримо это выявилось в отношении воспитания личного состава российских армии и флота, а именно в мобилизующей способности православия подвигать воинство на бескорыстное служение Отечеству.
Во избежание одностороннего подхода к изучению проблемы военно-церковного сотрудничества важно учесть и основные точки соприкосновения православной традиции "христолюбивого воинства" непосредственно с армейскими (флотскими) традициями.
Вопрос о совместимости воинской службы с христианским званием не нов и затрагивался уже на церковном Соборе в Арле в 314 г. Тогда Церковь впервые определила своё отношение к его разрешению: "отличаются от Причастия те христиане, - говорилось в соборных документах, - которые бросают оружие во время мира".5 По убеждению автора, в целях постижения наиболее глубинных аспектов исследуемой темы, важно определить основные принципы христианского, православного отношения к армии.
Представляется вполне обоснованной точка зрения митрополита Антония (Храповицкого), замечавшего, что воинская служба требует постоянного напоминания о высоком призвании, возложенном на защитников Родины, и что "без высшей религиозной и патриотической поэзии военная служба не может достичь своего предназначения, особенно в военное время, когда люди должны были жертвовать жизнью за свой служебный долг".6 Согласно канонам Православной Церкви, пока существуют самолюбие и страсти человеческие, христианская религия не может заставить народы сложить с себя бранные доспехи и расковать мечи свои на плуги и копия на серпы. А поскольку войны между народами продолжаются, Церковь благословляет оружие правого, приносит молитву об успехе этого оружия против неправды и насилия, ибо Она верует, что брани начинаются только людьми, а оканчивает их Сам Бог..., что скрижали бранных за-ветов сходят с неба, написанные перстом Божиим (Исх. 31, 18).
Во всех своих молитвах о воинах Русская Православной Церковь постоянно именует их воинством "христолюбивым". Безусловно, Церковь могла бы назвать их воинством верным, храбрым, победоносным, но, об-
ходя все эти названия, вполне заслуженные воинством российским, Она неизменно останавливается на "христолюбии".
Не без причины избрано наименование для православных воинов имя "христолюбивые", а не другое, поскольку в нём содержится и похвала, и назидательный пример, и самое высокое одобрение и воодушевление для ратника. Православие, украшая воинов именем "христолюбивых", тем самым указывает и на источник, откуда они должны получать воодушевление в своих трудах бранных: христианскую веру и Евангелие.8 Православная Церковь постоянно разъясняет, что значит "законно подвизаться" на стези "христолюбивого воинства".
Это значит: переносить труды и лишения без ропота; исправлять дело своего звания без лжи и неправды. Православный воин первый в трудах и последний у награды.
Это значит: уметь отражать не только врагов Отечества явных, но и врагов своих невидимых (т.е. недобрые человеческие пожелания и страсти).
Это значит: при всех, самых тяжких, положениях жизни, хранить в сердце веру, послушание к начальникам и любовь ко всем, быть воздержанным, богобоязненным и правдолюбивым.
Это значит: быть человеколюбивым, т.е. будучи героем на поле битвы, не проливать крови напрасно, не производить бесцельных и бесполезных разрушений, "среди грозы и вихря бранных" не нарушать уважения к тому, пред чем должны равно преклонятся и друзья и враги; быть кротким к мирным жителям и великодушным к побежденному противнику. Высшая же мера любви к человеку, по христианской заповеди, проявляется тогда, когда воин положит жизнь свою за друзей своих, поскольку "нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. XY. 13).
Изложенные выше положения являются исходными для данной работы. Вся последующая история отечественного военно-церковного сотрудничества подтвердила высокую эффективность выбранного направления по формированию целостной системы религиозно-нравственного воспитания личного состава армии и флота, поскольку только Православная Церковь в соответствии с основополагающими законами Империи имела монопольное право на "оказательство" (т.е. пропаганду) своей веры.
Проблема более чем вековой истории формирования системы религиозно-нравственного воспитания в Вооруженных Силах России в основном исследовалась в работах представителей "православного мира" - в трудах учёных богословов и историков церкви: Ф.М. Ласкеева, Т.В. Барсова, Н. Невзорова, И.Ф. Бугославского, Е.П. Аквилонова, Г.И. Шавель-ского и др.
Советской исторической наукой вопросы религиозно-нравственного воспитания в армии и на флоте однозначно рассматривались с атеистических позиций, не выходящих за пределы общепринятых стандартов политической концепции марксизма-ленинизма. Это было время, когда "историческое повествование лишь следовало за заданной политической схемой, нередко искажая, замалчивая, а то и попросту извращая факты", -указывал в своём предисловии к мемуарам митрополита Евлогия (Георгиевского) руководитель печатного издательства Крутицкого Патриаршего Подворья И.В. Соловьёв.9
Историки постсоветского периода, наоборот, порой незаслуженно возносят многие грани церковно-государственных (в т.ч. и церковно-военных) отношений в "высокую лазурь неба", а в каждом священнослужителе неоправданно усматривают "соль земли".
Дальнейшее исследование означенной проблемы без идеологических предубеждений и скоропалительных аксиологических суждений позволит
продолжить лучшие традиции отечественной историографии, а также восполнить определённый пробел в изучении истории нашей Родины.
Особую актуальность предлагаемой темы подчёркивает значительно возросший общественный интерес к вопросам религии и Церкви. В состоянии ли Русская Православная Церковь восстановить свои утраченные позиции в деле духовного окормления воинов и тем самым, оправдать возлагаемые на неё определённой частью общества надежды? Имеются ли перспективы на ближайшее возрождение корпуса православных военных священнослужителей? Каковы приоритеты духовности должны быть положены в основу построения обновленной системы воспитательной работы в Российской армии и Военно-морском флоте на современном этапе?.. Для ответа на эти и другие, им подобные вопросы, необходимо исследовать направленность эволюции военно-церковного сотрудничества с момента организационного оформления самостоятельного воєнно-духовного ведомства и до последних дней его существования.
Развернувшиеся в настоящее время исследовательские дискуссии о месте православия в процессе воспитания воинов армии и флота нередко достигают небывалой полемической остроты. Важно, чтобы былая трагедия ведущей отечественной конфессии не превратилась в очередной фарс, а диктат одной идеологии не обернулся бы вероисповедальными привилегиями для единственной религии. Вместе с тем, признавая равные права всех без исключения религиозных организаций в обогащении культурного наследия России, невозможно не отметить первенствующую роль в сохранении национальных традиций и исконно российских святынь Русской Православной Церкви, составляющей духовный стержень нашего народа.
В пользу очевидной актуальности выбранной темы свидетельствует и острая необходимость в ускорении духовно-нравственного наполнения проводимой военной реформы, поскольку согласно, к примеру, православного предания "репейник не родит смоквы", а "на терновнике не рас-
тёт виноград". Да, в современные армию и флот, как неразрывные и неотъемлемые части общества, всё более проникают ростки новых, закономерных преобразований, в основе своей имеющих в будущей обновлённой России право на существование, таких как: переосмысление фактора национального самосознания; возвышение веса демократической составляющей как отзвука кардинальных изменений в самой конструкции политической системы государства; более строгая очерченность контура системы социальной защищённости военнослужащих и членов их семей и т.д. Вместе с тем, колорит переходного периода строительства Вооружённых Сил страны "обогащается" и проявлением таких страстей, которые раньше считались греховными. Речь идёт о стяжательстве, пьянстве, нарушениях уставных правил взаимоотношений, самоубийствах и т.д. Дальнейшее исследование темы религиозно-нравственного воспитания войск позволит найти рецепт борьбы с греховным ... И, как представляется, коренится он в духовном.
Плодотворность же процесса воспитания личного состава армии и флота напрямую зависит от того, насколько полно и объективно будет учтён исторический опыт прежних его моделей, включая уроки взаимоотношений Русской Православной Церкви и Вооружённых Сил страны.
Объектом исследования диссертации являются Православная Церковь и Вооружённые Силы России в их взаимоотношениях. Предмет исследования - исторический опыт участия Церкви, как конфессиального института, в процессе формирования и функционирования системы религиозно-нравственного воспитания войск.
Основная цель диссертации заключена в изучении характера, особенностей и эволюции военно-церковных отношений, как на уровне центральных органов светской власти и высшего церковного и военно-церковного руководства, так и в оперативно-тактическом звене: на уровне взаимоотношений военно-начальствующих лиц и военно-морских клири-
ков армий, флотов, дивизий, эскадр, полков и кораблей. Данная работа является первым опытом комплексного исследования, обобщения и осмысления этих отношений в указанном аспекте.
При написании работы ставились следующие задачи:
выделение и обоснование основных этапов процесса формирования системы религиозно-нравственного воспитания в Вооруженных Силах России в исследуемый период;
изучение роли высокопоставленных деятелей воєнно-духовного ведомства армии и флота: обер-священников, главных военных священников и протопресвитеров;
более строгая систематизация существующих направлений форм, средств и способов религиозно-нравственного воспитания воинов;
- исследование исторического опыта взаимоотношений военно-
морского и военно-духовного ведомств, отдельных командиров (началь
ников) и священнослужителей армии и флота;
выявление особенностей проявления христианского сектантства в войсках и основных мер противодействия со стороны православного военного и морского клира распространению этой разновидности духовной оппозиции;
исторический анализ лучших богословских проповедей богослужебных и внебогослужебных бесед православных военных и морских пастырей.
Задачи исследования обусловили и его структуру. Работа построена по проблемно-хронологическому принципу и состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка источников и литературы и приложений.
Хронологические рамки диссертации обусловлены тем, что 1800-1917 гг. представляют чрезвычайно важный, во многом ключевой и относительно целостный период государственной религиозной политики в Российской армии и Военно-морском флоте.
В данной работе автор предлагает свою периодизацию исследуемой темы. В целом процесс формирования системы религиозно-нравственного воспитания в Вооруженных Силах России в рассматриваемую историческую эпоху можно разделить на три основные этапа: 1800-1815 гг., 1816-до 12.06.1890 гг. и после 12.06.1890-1917 гг.
Начальной гранью исследования является момент создания в 1800 г. специального военно-духовного органа, под руководством особого духовного сановника - обер-священника армии и флота. В немалой степени этому явлению способствовала "общая ментальность Павла I, входящая в контраст с вольтерианской порой царствования его матери"10, что и оказалось решающим обстоятельством в пользу дальнейшего благоустройства Церкви.
Будучи по определению А.В. Карташова "в своих теократических воззрениях генерально клерикальным"11, император Павел I охотно шёл многим пожеланиям не только представителей монашествующих, но и высокопоставленным чинам белого духовенства. Исключительно важное значение для учреждения независимого от епархиального ведомства отдельного военно-духовного правления армии и флота сыграли сложившиеся особо доверительные отношения между будущим руководителем военного и морского духовенства П.Я. Озерецковским и Павлом I. Высочайшими повелениями, данными на имя Санкт-Петербургского митрополита Амвросия (Подобедова) от 4,9,11,22 апреля и 9 мая 1800г., было узаконено, чтобы бывший полевой обер-священник протоиерей Озерецков-ский не только в военное, но и в мирное время "имел в своём ведении всех священников армий и флота, чтобы он имел над ними главное начальство в судебном и административном отношении, - чтобы без него никаких перемен чинимо не было, чтобы все воинские чины, по делам духовного начальства касающихся, относились прямо к обер-священнику, а
не к консистории, и чтобы он, обер-священник, состоял членом Св. Синода и сносился с сим последним непосредственно".12
Вступив в управление порученным ему ведомством, П.Я. Озерецков-ский с благоволения Павла І в целях наилучшего замещения открывшихся священнических вакансий специально подготовленными кандидатами, успешно реализовал идею об устройстве особой армейской семинарии.
1800-1815 гг. были временем формирования концепции новых служебных прав, должностных обязанностей и нравственного облика армейского священнослужителя и флотского иеромонаха. Важно то, что идея создания самостоятельного органа управления военно-морским духовенством, а также концентрации усилий в сфере духовно-нравственного воспитания войск в руках обер-священника армии и флота (с 1858 г. - главного священника армии и флота, с 1890 г. - протопресвитера военного и морского духовенства), оказалась весьма эффективной и с честью прошла испытания в Отечественной войне 1812 года.
Начало второго этапа в деле формирования системы религиозно-нравственного воспитания войск связано с появлением 12 декабря 1815 года указа об управлении Военного Департамента и об образовании Главного Штаба гвардейского Корпуса, в штате которого предусматривалась должность корпусного священника.13 Обер-священником Штаба гвардейского Корпуса в уважение отличной службы и предпринятых им трудов в кампании 1812, 1813 и 1814 гг. был назначен Преображенского всей гвардии собора протоиерей Алексий Торопогрицкий, в дальнейшим - старший начальник священнослужителей и негвардейских полков, входящих в состав гвардейского Корпуса.14
Элитарность вновь созданного военно-управленческого звена - Главного Штаба гвардии, а также неоднозначное отношение большинства епархиального духовенства к независимому положению военных священнослужителей, усилению их служебных прав, явились теми решающими
факторами, которые породили надолго ненормальное положение двоевластия в одном по существу ведомстве, привели к дроблению полномочий обер-священника и епархиальных преосвященных.
К 1844 году, в результате постепенного отделения некоторых полковых церквей от ведомства обер-священника армии и флота и образования особых, отдельных от армии гвардейского и гренадерского Корпусов, сформировалось ведомство обер-священника Главного штаба "гвардейского и гренадерских Корпусов". В 1858 году оба обер-священника были переименованы в главные священники - один стал называться "главным священником Главного Штаба Его императорского Величества и отдельного гвардейского и гренадерских Корпусов", а другой - "главным священником армии и флотов".15
Характерной особенностью данного этапа (1816 - 12 июня 1890 гг.) стали практическое участие военно-морского духовенства в Крымской (1853-1856 гг.), а также Освободительной русско-турецкой (1877-1878 гг.) войнах. В ходе этих войн выросло значение священнослужителя; конкретизировались содержание, формы и методы религиозно-нравственного, духовно-патриотического воспитания офицеров и нижних чинов; более четко определился вопрос относительно порядка отправления духовных треб в боевых условиях, обустройства мобильных походных церквей, увековечения памяти воинов-героев и др. К началу 80-х гг. XIX в. в войсках уже сложилась система преподавания Закона Божьего, а также проведения по расписаниям богослужебных и внебогослужебных бесед.
Третий этап ознаменовался изданием 12 июня 1890 г. Положения "Об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомства". Согласно этому Положению все нижние чины и офицеры православного исповедания вверялись духовному надзору протопресвитера военного и морского духовенства, таким образом, армейские и флотские духовные пастыри, с одной стороны, и гвардейские и гренадерские, с другой, "два
родных брата, разлученные на малое время друг от друга, опять соедини
лись вместе, в одну дружную семью под властью одного отца".16 Истори-
ческий опыт этого этапа, продолжавшегося до революции 1917 г., свиде
тельствует, что единство в управлении военным и морским духовенством
- явилось важным необходимым условием для успешного выполнения за
дач пастырского служения в полках и на кораблях. Данный этап характе
ризуется максимальным динамизмом и маневренностью в выборе наибо
лее приемлемого стиля работы военного и морского духовенства в специ
фических условиях войн XX в., на фоне преобразований и революцион
ных потрясений 1905 г. Кульминационным пунктом этапа стал I съезд во
енного и морского духовенства (1-10 июня 1914 г.). Разработанный уси
лиями делегатов съезда новый проект "Положения об управлении церква
ми и духовенством военного и морского ведомств"17 можно считать апо
феозом исторического развития православного военно-духовного управ
ления сферой религиозно-нравственного воспитания в армии и на флоте
императорской России. Завершающим пунктом исследовательской работы
стали известные события Октября 1917 года, логическим продолжением
которых (в области государственно-церковных отношений) стал "Декрет
об отделении церкви от государства и школы от церкви». Раздался по об
разному выражению СМ. Соловьёва "свисток судьбы", произошла "смена
декораций". Этот "свисток судьбы", ознаменовавший собой отход от
прежней концепции религиозно-нравственного воспитания
"христолюбивого воинства", открыл в истории России и её Вооружённых Сил новую эпоху, уже выходящую за хронологические рамки данной работы.
Методологическую и методическую основу диссертации составляет историзм, метод научной объективности и достоверности, диалектическое понимание процесса исторического развития, при опоре на всю совокупность исторических фактов, и соответствующее рассмотрение суждений
отечественных и зарубежных авторов. Сравнительно-исторический анализ проводится на основе проблемно-хронологического метода.
На основе всестороннего анализа обширного круга архивных и ранее опубликованных источников, отражающих характер и особенности военно-церковного сотрудничества в 1800-1917 гг., автор сконцентрировал своё основное внимание на тех исторических фактах, которые при сопоставлении их с другими, позволили уточнить, дополнить, а в ряде случаев и воссоздать ряд принципиальных моментов истории Русской Православной Церкви исследуемого периода и определить особенности, принципы и методы осуществления религиозной политики государства в армии и на флоте. Проведённый анализ источников позволил в полном объёме решить поставленные диссертантом в исследовании задачи.
Теоретические положения работы во многом базируются на выводах российских и зарубежных историков, политологов, социологов и философов, а также богословов, теологов и отдельных, наиболее видных представителей первой волны русского зарубежья, причастных к разработке государственно-церковных отношений в целом, так и, в частности, взаимоотношений Вооружённых Сил страны и Русской Православной Церкви, - Е.В. Тарле, П.А. Зайончковского, П.В. Знаменского, П. Смирнова, Иннокентия (Борисова), Антония (Храповицкого), Никона (Рклицкого), А.В. Карташова, И.К Смолича, Г. Депмана, Э. Трёльча, Д. Лукача, А.А. Керс-новского, И.А. Ильина, Н.А.Бердяева, Е.А. Шелля, П.И. Залеского и др.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые в отечественной и зарубежной историографии произведён комплексный анализ формирования и особенностей проявления военно-церковного сотрудничества в XIX- нач. XX вв. В итоге впервые представлена обобщающая характеристика взаимоотношений Русской Православной Церкви и Вооруженных Сил России в 1800-1917 гг. В рамках избранного периода выделены этапы и характеризующие их черты.
В диссертации исследованы ранее поставленные в историографии, на мало изученные проблемы. Во-первых, система подготовки священнослужителей для отправления христианских треб и нравственного окорм-ления паствы в условиях армии и флота, посредством учреждения специальной армейской семинарии. Во-вторых, круг полномочий военных клириков и особенности проявления их пастырских забот на различных иерархических ступенях разветвлённой сети военно-духовного правления. В-третьих, основное содержание богослужебной и внебогослужебной сторон религиозно-нравственного воспитания войск и сил флота. В-четвёртых, духовно-боевая деятельность священнослужителей непосредственно на фронтах и в морских сражениях XIX - нач. XX вв.
В данной работе диссертант продолжил начатое им впервые в историографии специальное изучение темы складывания взаимоотношений командного состава армии и флота с духовными наставниками воинских чинов. Исследование этого вопроса позволило вскрыть далеко не безоблачный характер отношения воинских властей к православным пастырям, а также выяснить наличие серьёзных изъянов в организации нравственного воспитания воинов и некоторую отстраненность целого ряда ключевых воинских фигур от личного участия в процессе духовного закаливания армейских и флотских масс.
В работе исследованы проблемы, которые до диссертанта ещё не были поставлены и не рассматривались в историографии:
особенности проявления христианского сектантства в армии и на флоте, а также содержание духовно-охранительной миссионерско-проповеднической деятельности военного и морского духовенства на про-тивосектантском поприще;
роль окружных, гарнизонных, армейских и флотских братских собраний военных и морских клириков в формировании концепции воспитательной работы в Вооружённых Силах страны в XIX - нач. XX вв.;
- роль и место религиозно-нравственного воспитания в повседневной деятельности Вооруженных Сил исследуемого периода.
При изучении этих проблем в научный оборот введено большое число ранее неопубликованных документов, которые стали доступны исследователю лишь сравнительно недавно. Диссертантом выявлены ранее неизвестные факты и сделаны выводы, позволяющие по-новому оценить ряд важных моментов в сфере взаимоотношений Русской Православной Церкви и Вооружённых Сил страны исследуемого периода.
Научная и практическая значимость работы состоит в том, что содержащиеся в ней сведения и выводы могут быть использованы для дальнейшего исследования истории Русской Православной Церкви XIX -нач.ХХ вв. и особенностей проявления военно-церковной политики государства в 1800-1917 гг. Работа восполняет определённый пробел в изучении отечественной истории. Специальное изучение отмеченных выше вопросов является существенным вкладом в выяснении ключевой проблемы рассматриваемого периода: почему к концу XIX - нач. XX вв. произошла утрата позиций Русской Православной Церкви как доминирующей отечественной религиозной конфессии в деле мобилизации воинских масс на безусловное следование православным вероисповедальным канонам. Кроме того, изучение сложившейся в указанные годы модели взаимоотношений Вооружённых Сил и Церкви позволяет глубже осознать в целом значение духовной составляющей самого процесса воспитания личного состава армии и флота. Содержащиеся в диссертации фактические данные и теоретические положения могут быть учтены в процессе вузовского преподавания отечественной истории - при подготовке общих и специальных курсов, материалов к семинарским занятиям, а также при подготовке документальных публикаций на тему сотрудничества Вооружённых Сил страны и отечественного православия.
Работа может быть использована и в процессе преподавания истории Русской Православной Церкви как в духовных, так и в военно-учебных заведениях. Выводы диссертации применимы при разработке современной концепции воспитательной работы в армии и на флоте, чтобы избежать ошибок и "перегибов" прошлого.
Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии / Сост. В.И. Гараджа, Е.Д. Руткевич. М., 1996. С.366. 2 Карташов А.В. Очерки по истории русской церкви. М., 1997. Т.2. С. 313.
Формула взаимодействия церкви и государства выведена императором Восточной Римской (Византийской) империи Юстинианом (527-565 гг.) в его знаменитой шестой новелле, утверждающей, что "святейшество и царство" (т.е. церковь и государство) проистекают из одного источника, одинаково установлены самим Богом для блага человечества и служат этому благу, друг другу помогая, как душа и тело, в полной "симфонии".
4 Кашеваров А.Н. Государство и церковь. Из истории взаимоотношений советской
власти и русской православной церкви. СПб., 1995. С. 10.
5 Напутствие воину христианину / Сост. Ф.Н. Козырев. СПб., 1996. Сб.
6 Христолюбивое воинство. Российский военный сборник. Выпуск 12 / Сост. А.Е. Са-
винкин, И.В. Домнин, Ю.Т. Белов. М., 1997. С.200-201.
7 Иннокентий (Борисов). Война и христолюбивые воины // Вестник военного духовен
ства. 1908.№11.С.339.
8 Одним из самых примечательных эпизодов евангельской истории является, к приме
ру, такой чисто научный факт: самый древний отрывок Евангелия, знаменитая руко
пись Джона Райланда, датирующаяся 125-130 гг., была найдена в Египте, в местечке
Оксиринх, среди писем воинов, стоящих здесь гарнизоном.
9 Евлогий (Георгиевский). Путь моей жизни: Воспоминания. М, 1994. С. 5.
10 См.: Карташов А.В. С. 554.
11 Там же. С. 556.
12 Первое полн. собр. законов Российской Империи. Т.26. № 19.369, 19.398, 16.415;
РГИА. Ф. 806. Оп. 1. Д.23. Л.1.
13 РГИА. Ф.806. Оп. 1. Д.2661. Л.З.
14 Барсов Т.В. Об управлении русским военным духовенством. СПб., 1879. С.67.
15 Ласкеев Ф.М. Историческая записка об управлении военным и морским духовенст
вом за минувшее столетие (1800-1900 гг.). СПб., 1900. С.22.
16 Ставровский А. О мнимом пресвитерианстве в русской Церкви // Вестник военного
духовенства. 1907. № 18. С.560.
lf РГИА. Ф.806. Оп.5. Д.9432. 4.6. Лл. 205-230.
Научная разработка темы
История сотрудничества Русской Православной Церкви и российских Вооруженных Сил привлекала и привлекает внимание отечественных и зарубежных исследователей.
Во введении данной работы уже отмечались мало изученные и неисследованные вопросы по избранной теме. В этой части главы первой сделана попытка, разделив условно разнообразные работы на группы, уточнить особенности, направления и тенденции научной разработки темы в 1800-1990-х годах.
К началу XIX в. актуальные вопросы отечественной церковной истории начинают рассматриваться в фундаментальных работах видных деятелей российского ученого монашества митрополитов Платона (Петрова), Евгения (Болховитинова), Макария (Булгакова), архиепископа Филарета (Гумилевского), епископа Иннокентия (Смирнова), а также в трудах немецкого профессора Филиппа Штраля (длительное время проживавшего в России и уехавшего из нее в 1812 году).1 Однако в эти годы даже маститые предстоятели Русской Православной Церкви, не говоря уже о светских авторах, не стремились (или не решались) к всеобщему отражению истории своей конфессии. По всей видимости, для преодоления существовавших цензурных условий начала XIX в. одного лишь иерархического авторитета было недостаточно. Не следует забывать и того обстоятельства, что в первое десятилетие XIX в. военно-морское ведомство православного исповедания лишь начинало свое организационное оформление. По этой причине проблема взаимоотношений Русской Православной Церкви и Вооруженных Сил государства до середины XIX в.
Основными историческими трудами в дореволюционное время (до 1917 г.) в области рассматриваемой темы являются работы Н. Невзорова и Т. Барсова, изданные в 70-х годах XIX в.
Особую историческую и научную ценность имеет работа доктора канонического права, обер-секретаря Синода Т.В. Барсова. Данный труд известного церковного историка является первым обобщением многолетнего опыта становления системы управления военным и морским духовенством.
Проследив постепенное образование отдельного управления военным и морском духовенством, органы этого управления, их права и обязанности, а также взаимоотношения, автор оставил богатейший и уникальный фактологический и оценочный материал. Примечательно и то, что книга Т. Барсова базируется на документах архива Синода, канцелярий главного священника армии и флота, Главного Штаба гвардейского и гренадерского корпусов и архива Александро-Невской лавры.
Отличительной особенностью работы другого церковного историка Н. Невзорова является предпринятая им попытка к персонификации истории православного военно-морского ведомства путем оценки личных заслуг первых руководителей духовного правления. Обращение автора к биографическим сведениям из жизни обер-священников П.Я. Озерецков-ского, И.С. Державина, В.Б. Бажанова, В.И. Кутневича и др. следует рассматривать как первые шаги к научному осмыслению опыта формирования механизма религиозно-нравственного воспитания войск и сил флота.
Начальный период формирования православного военно-духовного ведомства (1800-1815 гг.). П.Я. Озерецковский- первый обер-священник армии и флота
Тысячелетняя духовная традиция обязывает нас не забывать об освященной веками взаимосвязи православного воинства и русской церкви, верные сыны которой, солдаты и офицеры, - основа этого монолитного единства.
Историческая и религиозная жизнь православного народа России сложилась так, что его, строго говоря, трудно назвать народом, воспитанным на формально-юридических принципах западного образца. Политическое воспитание народа происходило, как правило, на войне, понимавшейся православной (в большинстве своем) солдатской массой в традиционно народном, христианско-патриотическом варианте.
В данном случае, несомненно интересна с точки зрения истории и философии характеристика православных подвижников ратного дела, данная И.А. Ильиным: "Воины, носители православного меча, добровольцы русского государственного тягла! - писал философ. - В вас живет православная рыцарская традиция; вы жизнью и смертью утвердились в древнем и правом духе служения; вы соблюли знамена русского христолюбивого воинства... Да будет ваш меч молитвою, и молитва ваша да будет мечом!"1. Само название "христолюбивого", данное Церковью русскому воинству, объясняло не только тот идеал, который был у солдата, офицера и генерала, но и указывало на связь, издревле существовавшую между Церковью и военными. При этом православные клирики всегда стояли на острие нравственного научения паствы в погонах.
В целях организации и непосредственного проведения религиозно-нравственного воспитания в русской армии и на флоте существовало специальное военно-духовное ведомство, именуемое ведомством военного и морского духовенства. Однако возникло оно не сразу. История военного духовенства уходит своими корнями в эпоху зарождения и развития войска в младохристианской Руси. С 988 г. христианский Бог, как известно, стал для русского народа олицетворением высшей Божественной власти, а для войска - основным вдохновителем и защитником в сражениях и походах. Со времен крещения Руси в Киевской купели Днепровских вод православный духовник обретает статус члена военной корпорации, становится учителем нравственности и законопослушания. В мирное же время основные духовные потребности воинов решал местный приходский священник, ходивший в военные походы дружин наряду с княжескими, либо царскими духовниками.
Сама мысль об образовании на Руси постоянного войска принадлежала Ивану III (1462-1505). Великий князь, раздав поместья дворянам, обязал их постоянно являться на службу с определенным числом ратников. Одновременно при нем был создан небольшой отряд в две тысячи человек из иностранцев, которым за службу князь платил жалованье. Такое постоянное малочисленное войско, вероятно, не нуждалось в специально подобранных военных священниках. Решение же задач по исправлению богослужения и треб в полках как в мирное, так и в военное время находилось в компетенции придворного духовенства. Так, в эпоху Ивана IV (1533-1584 гг.), при взятии Казани, в царском стане находился благовещенский протопоп Андрей, государев духовник. По окончании казанской битвы царь, воздавав хвалу Богу, послал за протопопом Андреем, который с животворящим крестом и псалмопением со всем собором пришел к государю2.
Принципы, направления, формы и методы религиозно-нравственного воспитания в армии и на флоте (1800 -1917 гг.)
Многовековая история России, ее вооруженной защиты подтверждает тот непреложный факт, что без высокой духовности, моральной отмо-билизованности, уважения к своему прошлому, традициям, а равно и без объединяющей идеи не может быть сильной армии, способной защитить Отечество.
Исторический опыт организации воспитательной работы в русской армии и на флоте, носившей преимущественно характер религиозно-нравственный, вполне закономерно позволяет постичь сегодняшнему поколению воинов основы нравственного обоснования ратного труда наших далеких предков. Речь идет прежде всего о православной вере, составляющей основу религиозно-нравственного воспитания в войсках Российской империи. "Братья, берегите веру! Она всегда служила источником воодушевления, бесстрашия, самоотвержения наших воинов; она сообщала им силу к перенесению всевозможных сверхчеловеческих невзгод и лишений, которым удивлялся весь мир; она обращала их в грозные, непобедимые полки, - писал еще в 1908 г. будущий протопресвитер Г.И. Ша-вельский. - Пока ни один философ, ни один алхимик не изобрели другой силы, которая могла бы заменить веру, и никогда не найдут ее. Вера и впредь будет служить глубочайшим источником истинного геройства и самоотвержения, основою всякой дисциплины и порядка"1.
Религиозно - нравственное воспитание в русской армии и военно-морском флоте в исследуемый период представляла собой многоплановую, систематическую, целенаправленную и скоординированную деятельность государственных органов, военного и морского командования, Русской Православной Церкви, общественных объединений и организаций. Целью его было формирование у военнослужащих высокого патриотического сознания в духе служения "вере, царю и Отечеству", готовности к выполнению гражданского долга по защите интересов Родины.
Основной задачей религиозно - нравственного воспитания являлось развитие у воинов армии и флота патриотизма как важнейшей духовно-нравственной и социальной ценности, формирования у них профессионально значимых качеств, верности своему гражданскому и воинскому долгу в условиях мирного и военного времени, высокой ответственности и дисциплины.
Духовные пастыри стремились прежде всего сформировать у своей паствы - православных воинов, своеобразную "шкалу" нравственных добродетелей.
