Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Состояние Церкви накануне Октябрьской революции 1917 г. и в первые годы Советской власти 21
1. Православная Церковь на Алтае накануне Октябрьской революции 1917 г 21
2. Декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» и его реализация на Алтае 1917-1921 гг 57
Глава II. «Смутное время» РПЦ в 1921-1940 гг 89
1. Политика Советской государственной системы по отношению к Православной Церкви. Изъятие церковных ценностей 89
2. Обновленчество и алтайская церковь в 1922-1930 гг 118
3. Взаимоотношения советской политической системы с Церковью в 30-х гг. XX в 150
Заключение 189
Источники и литература 194
- Православная Церковь на Алтае накануне Октябрьской революции 1917 г
- Декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» и его реализация на Алтае 1917-1921 гг
- Политика Советской государственной системы по отношению к Православной Церкви. Изъятие церковных ценностей
Введение к работе
Православие - самая крупная и влиятельная конфессия на территории России - всегда играло важную роль в истории нашей страны, поскольку развитие религиозной жизни российского общества издавна шло в неразрывном единстве с формированием основ государственности, отечественной культуры, нравственности, национального самосознания и патриотизма, духовного облика русского человека вообще.
Изучение избранной темы отвечает как научным, так и общественным запросам. Духовный поиск, попытки снова и снова переосмыслить место и роль Православной Церкви в жизни российского государства всегда были свойственны отечественной общественно-политической мысли. Этот процесс активно продолжается и сегодня.
В самом конце XX в. у историков, наконец-то, появилась возможность попытаться понять и осмыслить то, что происходило в России после Октябрьской революции 1917 г. во взаимоотношениях между Церковью, духовенством и верующими с одной стороны и Советским государством - с другой. Сделать это взвешенно, объективно и беспристрастно стало возможным после знакомства с так называемыми «закрытыми» фондами архивов, материалами из хранилищ советских органов ОГПУ - НКВД, следственными «делами» лиц, осужденных за веру.
Непредвзятое освещение истории отношений Церкви и государства в контексте региональной и локальной истории Алтайского края, несомненно, будет только способствовать установлению «добрососедских» отношений между ними. А возрождение Православия в регионе, при отсутствии комплексных исследований по этой теме, диктует необходимость изучить деятельность Православной Церкви на Алтае, после установления здесь Советской власти.
Историография проблемы.
Новейшая история Русской Православной церкви (РПЦ) и государственная религиозная политика в СССР привлекали и привлекают внимание отечественных и зарубежных исследователей, но в силу ряда объективных причин изучены они слабо: «и ныне только начинается обращение к колоссальным уникальным пластам архивных документов, которые пока не введены в научный оборот».1
В процессе работы над диссертацией была изучена литература, которая условно подразделена нами на две группы: 1). Работы по истории Русской Православной Церкви XX в. 2). Работы, посвященные проблемам РПЦ на Алтае. Труды первой группы можно, в свою очередь, разделить на четыре подгруппы в зависимости от проблем, поднятых их авторами.
В советское время, на протяжении многих лет единственным трудом по истории Православной церкви оставалась «История русской церкви» Н.М. Никольского. Появившись в 1931 г., она имела самый общий характер и к тому же несла на себе идеологический отпечаток официального негативного отношения к религии. В ней и в появившихся потом работах Церковь • показывалась реакционным, антинародным институтом, а органы государственной власти - исключительно в положительном плане. И хотя до конца 1980-х гг. фактически отсутствовали условия для объективного изучения государственно-церковных отношений, важные - в научном плане - работы все же появились. Наибольшую ценность, по мнению соискателя, имеют труды А.А. Шишкина (изучена проблема обновленческого раскола) и Р.Ю. Плаксина (работы содержат интересные фактические данные о трагических обстоятельствах изъятия церковных святынь и ценностей в начале 1920-х гг.).3 Однако и им не удалось избежать присущей системе тенденциозности.
К такого рода литературе можно отнести и публиковавшиеся в 1920-е гг. работы видных обновленческих деятелей - А.И. Введенского, Б.В. Титлинова, А. Адамова4 тоже не пожалевшие черной краски для описания Патриаршей Церкви. Данные издания интересны лишь фактической стороной, ибо изучаемые в них сюжеты не получили глубокой научной разработки. Если говорить в целом о литературе 20-начале 30-х гг., то следует подчеркнуть, что она была небольшой по объему (в основном брошюры) и носила в большинстве своем агитационный, полемический характер. В конце 1930-х гг. бывший Ленинградский обновленческий митрополит Николай (Платонов) предпринял попытку написать историю Православия.5 Однако она оказалась неудачной, ибо к этому времени он отрекся от религии и стал атеистическим агитатором.
Вторую подгруппу составили воспоминания священнослужителей и мирян Московской Патриархии - М. Вострышева, протоиерея В. Цы-пина, иеромонаха Дамаскина, архимандрита Феодосия, митрополита Вениамина.6 Значительное внимание в них уделено гонениям, обру шившимся на духовенство и верующих с первых дней Советской власти, попыткам церковного руководства приостановить их, зарождению и распространению обновленческого раскола. Отдельным внут-рицерковным движениям посвятил свои работы скончавшийся осенью 1995 г. митрополит Ленинградский и Ладожский Иоанн (Снычев).7 Характерная черта литературы этой группы - большое влияние на их авторов принадлежность последних к Московской Патриархии. Отсюда и их попытки доказать оправданность позиции ее руководства и некоторая идеализация его отношения к Советской власти.
Большой вклад в изучение темы внесла русская эмигрантская и «диссидентская» литература. Канадский историк - профессор Д.В. По-спеловский в своей монографии «Русская православная церковь в XX в.» в целом реалистично осветил церковную политику советского государства, жестокие антирелигиозные акции властей.8 Капитальному изучению обновленческого раскола 1922 — 1940 гг. посвятили свои труды церковные «диссиденты» А. Краснов-Левитин и В. Шавров.9 Однако некоторые моменты этого явления освещены ими недостаточно объективно, с определенной идеализацией движения, с акцентом на его близость к социалистическим идеям. Противоположный взгляд на историю церковных движений 1920 - 1949 гг. оставил другой церковный диссидент Л. Регельсон. В своей книге «Трагедия Русской Церкви» им сделана попытка доказать, что истина была на стороне «непо-минающих» за богослужением в храмах гражданские власти и Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страго этой группы налицо весьма серьезные различия при оценке позиции Московской Патриархии, явившихся результатом влияния групповых пристрастий. Так, после второй мировой войны Запад двояко относился к Патриаршей Церкви. С одной стороны, вся советская действительность рисовалась в черном цвете, причем до такой степени, что терялись всякие различия, а посему церковные иерархи казались лишь простой ширмой КГБ. С другой, - наоборот, идеализировалась ситуация в СССР, а зарубежные представители Московской Патриархии воспринимались не иначе как подлинные выразители интересов всей Русской Церкви. На самом же деле, среди епископата были самые разные архиереи - от сторонников властей и их осведомителей, до лиц, ведших постоянную борьбу с советской системой. Кроме того, в силу объективных причин, вся зарубежная эмигрантская и диссидентская литература имела и несколько ограниченную источниковую базу (материалы российских архивов присутствовали в ней редко).
С начала 1990-х гг. новая отечественная историография темы стала быстро расти. По ряду спорных моментов она заняла промежуточную позицию. Первоначально большинство российских историков - В.А. Алексеев, М.И. Одинцов, Ю.А. Бабинов и другие сохраняли приверженность к некоторым прежним концепциям, обелявшим церковную политику советского государства.11 Например, М.Н. Бессонов утверждал, что «без сомнения главной причиной» резкого сокращения числа верующих в 1920 - 1930-е и 1960-е гг. было влияние революционных социалистических преобразований, хотя он и критиковал «хру щевские гонения» на Церковь, объясняя, правда, их только волюнта-ризмом и доминированием командно-административного метода. Но постепенно, по мере рассекречивания архивов, взгляды историков становились более объективными. Это нашло свое отражение в работах О.Ю. Васильевой, П.Н. Кнышевского, А.Н. Кашеварова, М.В. Шкаровского и др.!3 В них предпринята попытка представить обобщенную картину церковно-государственных отношений в СССР, рассмотреть многие еще совсем незатронутые аспекты церковной истории новейшего времени.
Работы второй группы, касающиеся РПЦ на территории современного Алтайского края, немногочисленны и фрагментарны. Так, в монографиях новосибирского исследователя И.Д. Эйнгорна, посвященных религиозной политике государственных органов Сибири, места нашему региону, увы, не нашлось. С другой стороны, деятельность православных объединений в 20 - 30 гг. XX в. в указанных трудах глубокой и всесторонней проработки, к сожалению, не получила.14 Во многом это результат того, что автор, будучи представителем советской историографии и создавая свои труды в 1980-е гг., не смог преодолеть предвзятого отношения к Церкви и ее подразделениям. В этом же русле следует и статья И.В. Рахмановой, увидевшая свет в 1987 г. Ценность ее снижена и недостаточной обоснованностью слишком категоричных выводов и наличием в тексте бестактных формулировок типа «позорная роль контрреволюционного духовенства» или «влияние лживой христианской фразы».15 Иначе говоря, предназначение этой работы состояло в пропаганде атеизма, а не в историческом исследовании проблемы.
Первая серьезная попытка взвешенного анализа деятельности Православной Церкви на Алтае в 1917 - 1925 гг. была предпринята только в 1992 г.16 Сделал это М.Л. Белоглазов. В своей кандидатской диссертации он довольно реалистично осветил такие мероприятия местных властей, как реализация декрета Совнаркома «Об отделении церкви от государства», изъятие церковных ценностей, поддержка обновленческого раскола. Однако и эта работа может быть отнесена только к разряду переходных, поскольку ее автор нашел оправданными и даже необходимыми многие антирелигиозные акции государственных органов и общественных организаций. Деятельности алтайских православных объединений, в той или иной степени, коснулась в своей дис-сертации и Т.Н. Коголь. Но поскольку ее исследование посвящено Западной Сибири, то поэтому интересующие нас сюжеты затронуты ею в самых общих чертах.
К этой же группе работ можно отнести и «вспомогательные» исследования бийских и барнаульских краеведов и архивистов. Они появились в основном в виде статей в сборниках, газетах и журналах и были посвящены отдельным сторонам жизни РПЦ на Алтае. Так, историю алтайских церквей рассмотрели в своих публикациях A.M. Адаменко, П.С. Коваленко, СЮ. Исупов, К. Метельницкий, Л. Ляпкина и др.18
Очень содержательную подборку материалов об алтайских монастырях опубликовали Т.В. Скворцова, И.В. Молодцова, Ю.А. Крейдун.19 Печальную судьбу православных священников и мирян, репрессированных на Алтае в 20-30 гг. XX в., показали в своих художественно-публицистических произведениях В.Ф. Гришаев, А. Кудинов, А.А. Колесников и В. Ворсина. Все эти работы вышеуказанных авторов дают лишь самое общее представление о деятельности православных объединений на территории Алтайского края в 1917 - 1940 гг.
Подводя итог анализу литературы по теме исследования можно констатировать, что проблема взаимоотношений Церкви с советской политической системой в 1917 - 1940 гг. на Алтае до настоящего времени не изучалась.
Учитывая актуальность проблемы и степень ее изученности, и определены нами цель и задачи исследования.
Целью диссертации является изучение деятельности Русской Православной Церкви на Алтае в 1917 - 1940 гг. Задачи же исследования состоят в следующем:
1. Исследовать процесс взаимоотношения РПЦ и Российского государства до 1917 г.
2. Рассмотреть внутреннее состояние РПЦ накануне Октябрьской революции.
3. Проследить и охарактеризовать религиозную политику Советской власти на территории Алтайского края, выделить ее этапы.
4. Исследовать репрессивные акции по отношению к алтайскому духовенству, их формы, масштабы, последствия.
5. Выявить внутренние эволюционные процессы Русского Православия на примере обновленческого раскола 1922 г.
Объектом диссертационного исследования является деятельность Православной Церкви на Алтае в 1917 — 1940 г.г. Предметом исследования стали: государственная религиозная политика и история самой Церкви в контексте региональной и локальной истории Алтая. Цель и задачи исследования определили хронологические рамки. Работа охватывает период 1917 - 1940 гг. Начальная грань исследования определяется зарождением качественно нового периода в истории РПЦ, когда после прихода к власти радикальных революционных сил религия и Церковь в России оказались «вне закона». Конечный рубеж обусловлен 1940 г. - временем прекращения легальной деятельности всех православных общин и закрытия всех православных церквей на Алтае.
В географическом плане исследование охватывает Алтай. С лета 1917 по 1925 гг. это территория Алтайской губернии. Позже, в составе 5 округов, она входит в состав Сибирского, а затем Западно-Сибирского края. 28 сентября 1937 г. по постановлению ЦИК СССР последний разделен на Новосибирскую область и Алтайский край, в состав которого входила и Ойротская автономная область (ныне - это Республика Алтай).
Методологической основой работы является синтез различных философско-исторических подходов. Деятельность алтайских православных объединений рассматривается во всей ее многогранности и противоречивости, в неразрывной связи с объективным ходом развития российского, а затем советского государства вообще и всей Русской Православной Церкви в частности. Именно поэтому в качестве методологической основы нами использована диалектика, предполагающая рассмотрение любого объекта как саморазвивающегося, взаи мосвязанного целого, в совокупности разнообразных сил и тенденций, с разделением единого на противоположные стороны и их изучением. Помимо этого, диалектика, как известно, не отрицает и использование других подходов и методов.
Низкая степень изученности вышеозначенной проблемы позволила и применение метода структурно-функционального анализа, который предполагает поэтапный характер и, в какой-то степени, определяет структуру работы. Так, на первом этапе реконструировался объект исследования (в нашем случае - внутреннее состояние Православной Церкви на Алтае накануне Октябрьской революции 1917 г.), а в дальнейшем изучалась деятельность алтайских православных объединений и антирелигиозные, репрессивные акции по отношению к ним со стороны советских органов государственной власти.
Кроме перечисленных, нашел применение в работе и метод, широко использовавшийся историками дореволюционного периода. Это метод исторической антропологии, признававший, как известно, ведущую роль личности в историческом процессе. Последний рассматривался нами через призму деятельности отдельных лиц:-история Православия в краевом центре - г. Барнауле неразрывно связана с именами священников А. Завадовского, Л. Казанцева, Благочинного церквей города И. Долинина, архиереев Никодима (Шатунова), Владмира (Юденича), Иакова (Маскаева), в г. Бийске - с деятельностью епископа Иннокентия (Соколова), Никиты (Прибыткова), Германа (Коккеля) и др.
Использовались в процессе исследования также историко-генетический, историко-сравнительный и историко-статистический методы. Так, применение первого, предполагающего детальное описание, насыщенность фактами было обусловлено слабой изученностью темы. Сравнительный метод помог нам выявить в жизни и деятельности алтайских православных объединений как общие, так и специфические черты, выделявшие их среди других подразделений РПЦ как на общероссийском, так и на Западно-Сибирском уровне. Учитывая, что значительная часть материала по изучаемой теме имеет количественное выражение, то, вполне естественно, что соискатель не мог обойти вниманием метод статистического анализа: он нашел свое выражение в виде таблиц, обобщивших те или иные количественные и качественные показатели по изучаемым нами православным объединениям.
И наконец, отметим еще один момент: работа всецело базируется на принципах историзма (рассмотрение темы в ракурсе исторической обусловленности и развитии), объективности (всесторонний анализ исторических документов и беспристрастная оценка изучаемого), единства и взаимной связи общего и особенного (к примеру, практически все антирелигиозные мероприятия, спланированные центральной государственной властью, нашли свое выражение и в интересующем нас регионе).
Использование в работе всех вышеуказанных принципов позволило, на наш взгляд, избежать субъективизма, предвзятости и тенденциозности при изучении данной темы.
Источниковая база
В основе исследования лежит достаточно большой круг письменных источников, разных по своей ценности и характеру, отложившихся в фондах центральных и региональных архивов.
Материалы по изучению общей религиозной политики Советского государства в 1917 - 1940 гг. мы обнаружили в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), где нами были использованы документы В.И. Ленина (Ф. 2), Е.М. Ярославского (Ф. 89), секретариата Председателя Совнаркома (Ф. 5), ЦК РКП(б) - ВКП(б) - КПСС (Ф. 17), протоколы Совнаркома (Ф. 19). Наряду с этим, диссертантом были исследованы материалы Министерства юстиции РСФСР (Ф. 353), Народного коммисариата внутренних дел (Ф. 393), ЦК ПОМГОЛ (Ф. 1064), ВЦИК РСФСР (Ф. 1235) из Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), а также протоколы заседаний Политбюро ЦК РКП(б) за 1922 - 1923 гг., письма Л.Д. Троцкого, возглавлявшего в тот период осуществление антицерковных акций, (Ф. 3) из Архива Президента Российской Федерации (АПРФ). Ценность этих документов состоит в том, что они позволяют комплексно изучить решения центральных органов - Политбюро ЦК, Комиссии по отделению Церкви от государства, Комиссии по изъятию церковных ценностей и др. и проследить их реализацию в исследуемом нами регионе.
Изучению некоторых антицерковных мероприятий на Алтае (например, отделение Церкви от государства, внедрение и распространение обновленческого раскола) соискателю помогли материалы Сибирского революционного комитета (Ф. 1), Административного отдела революционного комитета (Ф. 19), Сибирского отдела юстиции (Ф. 467) выявленные им в Государственном архиве Новосибирской области (ГАНО) и документы Томского губисполкома (ФР. 173) из Государственного архива Томской области (ГАТО).
Основной комплекс наиболее ценных материалов о деятельности алтайских православных объединений был выявлен нами в Центральном хранении архивных фондов Алтайского края (ЦХАФАК). Сведения по дореволюционной истории Православия на Алтае были обнаружены в 20 фондах краевого архива. Наиболее важными из них, на наш взгляд являются: Ф. 1 (Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства), Ф. 2 (Алтайское горное правление), Ф. 26 (Барнаульское духовное правление), Ф. 51 (Барнаульская городская дума), Ф. 187 (Барнаульский Богородице-Казанский женский монастырь), Ф. 188 (Бийский Тихвинский женский монастырь). Документы о деятельности Православной Церкви на Алтае в 1917 - 1940 гг. отложились в 10 фондах ЦХАФАК. Наиболее интересными и полезными из них оказались следующие: ФП. 2 (Алтайский губернский комитет РКП (б), ФР. 9 (Алтайский губернский революционный комитет), ФР. 10 (Алтайский исполком губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов), ФР. 204 (Алтайский губернский революционный трибунал), ФР. 834 (Исполком Алтайского краевого Совета народных депутатов), ФР. 1692 (Уполномоченный Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Алтайскому краю).
Вполне естественно, что официальные отчеты и иные документы органов власти давали не всегда объективную картину религиозной жизни исследуемого региона, поэтому для получения более точной информации мы обращались и к церковным архивам. Так, диссертантом были обследованы фонды Барнаульского епархиального управления обновленцев (Ф. 138) и Барнаульского духовного епархиального управления староцерковцев (ФР. 536), ныне находящихся в ЦХАФАК. Со следственными делами, репрессированных в 1930-е гт. священников и мирян, мы смогли познакомиться в Ф. 2 (Отдела специальной документации управления архивного дела Алтайского края (ОСД УАДАК).
Использованные источники можно разделить на следующие группы:
- законодательные акты, заложившие нормативную базу бесправного положения религиозных объединений после Октябрьской революции 1917 г. и поддерживающие его в последующие годы;
- материалы делопроизводства и ведомственной статистики, характеризующие внутреннее состояние, численный состав, струк туру управления подразделений РПЦ, а также важнейшие антирелигиозные акции властей и их последствия;
- источники личного происхождения (эпистолярное наследие), отразившие историю существования и повседневной деятельности православных объединений и их отдельных лиц;
- периодические издания.
Законодательные источники представлены актами, регулировавшими жизнь и деятельность РПЦ в СССР в 20 - 30 гг. XX в. К числу важнейших из них следует отнести декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», инструкцию НКЮ о порядке проведения в жизнь указанного декрета, циркуляр отдела управления НКВД «О ликвидации мощей», постановление СНК РСФСР «О ликвидации мощей во всероссийском масштабе», декрет ВЦИК «О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих», постановление Комиссии по вопросам культов при ВЦИК «О состоянии религиозных организаций», постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» и «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений». Многие из этих документов были опубликованы в «Собрании узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства РСФСР», некоторые - в сборнике документов и фотоматериалов «Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917 -1941».21 Достаточно содержательный комментарий к этим законодательным актам, а также их правовую оценку мы смогли получить в книге ученого-правоведа И.А. Куницына.22
Самую многочисленную и информационно насыщенную группу источников составили материалы делопроизводства и ведомственной статистики (выявлены в архиве Алтайского края). Они включают в себя протоколы съездов и протоколы заседаний духовенства и мирян; доклады и решения церковных советов, акты об освящении церквей и молитвенных домов; списки приходов и информацию о их состоянии; биографические документы и материалы послужного списка священников и архиереев Алтайского епархиального управления обновленцев, Барнаульской епархии староцерковников, Бийской епархии обновленцев, Бийской епархии староцерковников, Каменской епархии обновленцев. Эти документы обогатили нас сведениями о внутренней жизни алтайских православных объединений. Рапорты, сообщения, ходатайства, письма Благочинных и рядовых священнослужителей к церковному руководству позволили воссоздать психологическую атмосферу того времени, выявить материальное состояние православных приходов.
К этой же группе источников относятся доклады, рапорты, тезисы внебогослужебных бесед и прочие документы алтайских обновленцев о праздновании десятилетия Октябрьской революции и десятилетнего юбилея своего движения. Анализ этих документов способствовал выяснению сущности обновленчества, позволил проследить внутренние эволюционные процессы Русского Православия. Некоторые указанные выше материалы были опубликованы в 1999 г. барнаульскими архивистами Я.Е. Кривоносовым и Н.И. Разгон.23
Следующей «базовой» группой источников являются документы местных государственных органов. К их числу относятся акты, протоколы и отчеты Алтайской губернской комиссии по изъятию церков ных ценностей; сообщения отдела управления губисполкома, выданные им удостоверения и разрешения на проведение крестных ходов, новогодних богослужений, приходских собраний; справки, докладные записки и отчеты краевой организации «Союза воинствующих безбожников»; документы о закрытии церквей; следственные дела арестованных церковнослужителей и мирян. Эти материалы отразили основные моменты общей государственной религиозной политики и позволили исследовать основные антирелигиозные мероприятия на территории современного Алтайского края.
Материалы делопроизводства являлись одновременно и статистическими источниками. Сюда следует отнести отчеты адмотдела губисполкома о количестве зарегистрированных на территории Алтайской губернии общин, церквей, молитвенных домов и служителей культа, данные Алтайгубкома ВКП(б) о численности верующих религиозных общин; сообщения административного отдела о количестве действующих церквей в г. Барнауле и г. Бийске, сравнительные данные о количестве обновленческих и староцерковных общин и священнослужителей в них; списки общин и делегатов от них на различные съезды духовенства и мирян; сведения о количестве православных церквей в крае, закрытых постановлениями Западно-Сибирского крайисполкома в 1931 - 1937 гг., а затем Алтайского крайисполкома в 1938 - 1939 гг. Подобные сведения содержатся и в годовых отчетах алтайских архиереев. Однако, их анализ показал, что они особенной точностью не отличаются.
В качестве источников личного происхождения была использована «Историческая записка об обновленческом движении в Алтайской епархии» епископа Михаила (Вяткина), воссоздавшая некоторые моменты и обстоятельства распространения раскола на Алтае, и воспоминания К.К. Соколова, позволившие проследить жизненный путь одного из выдающихся Бийских архиереев - епископа Иннокентия (Соколова).24
Важной группой источников стала для нас периодическая печать. Был предпринят сплошной просмотр газет: «Голос труда» за 1917 -1918 гг., «Красный Алтай» за 1920 - 1922 гг., «Советская Сибирь» за 1922 - 1925 гг.
Использовались в работе и материалы современных научных журналов, таких, как «Отечественная история», «Вопросы истории», «Наука и религия», «Вопросы философии», православных: «Журнал Московской Патриархии» и «Ревнитель православного благочестия», издание Барнаульской и Алтайской епархии «Алтайская миссия», бийская газета «Храм».
Широко была использована в диссертации и местная печать: массовые краевые газеты «Алтайская правда», «Свободный курс», «Прямая речь», «Хлебороб Алтая», «Алтайский шинник», «Бийский рабочий», «Возрождение Алтая».
Дополняющую роль к основному материалу выполнили сборники, изданные в 1997 - 2000 гг. архивными службами Алтайского края и Томской области.
Научная новизна работы определена целями и задачами исследования, а также теми результатами, которые были получены в процессе изучения материала. Православная Церковь на Алтае, как было показано в историографическом обзоре, не являлась ранее предметом комплексного изучения ученых. К тому же раньше совершенно не учитывалось то, что РПЦ не являлась врагом Советского государства и к не которым антицерковным акциям, например, изъятию церковных ценностей, она отнеслась с пониманием и даже всемерно способствовала сбору средств для оказания помощи голодающему Поволжью.
Важным элементом новизны работы может служить и то, что значительная часть архивных источников по теме впервые введена в научный оборот. В первую очередь это касается таких событий как реализация декрета Совнаркома «Об отделении церкви от государства», реквизиция богослужебного имущества РПЦ, внедрение и распространение обновленческого раскола.
Практическая значимость работы. Определенный интерес данное исследование может представлять для историков, философов, религо-ведов, а также деятелей других отраслей науки и культуры. Материалы диссертации могут быть использованы в процессе преподавания в высших и средних учебных заведениях курса отечественной истории при подготовке лекционных и специальных курсов по региональной истории. Возможно их применение при написании обобщающих трудов по истории Русской Православной Церкви, Сибири, Алтайского края, а также при освещении социокультурных аспектов истории края.
Православная Церковь на Алтае накануне Октябрьской революции 1917 г
Каждое из столетий в истории России имело для Русской Православной Церкви свою особую драматургию, определявшуюся периодами экономического роста и застоя, духовными исканиями и реакцией. Не стал исключением и XX век, который вобрал в себя ряд экономических скачков, три революции, поочередную передачу эстафеты власти от «верхов» к «низам» и, наоборот, разные типы политического устройства (от демократии до тоталитаризма) и многое другое. В это время столкнулись в бескомпромиссной схватке различные теоретические концепции общественного развития и политические программы, различные модели переустройства российского общества. На этом долгом, неоднозначном пути было испытано и отброшено немало идей, принесено много напрасных жертв.
С высот сегодняшнего дня отчетливо видится, что на рубеже XIX — XX вв. Россия столкнулась с огромным отставанием от передовых стран Европы. Для его преодоления необходимы были гигантские усилия центральной власти и всего общества в целом. Свою роль в этой непростой ситуации должна была выполнить и Русская Православная Церковь. Однако в силу объективных причин, ее социально-экономическое состояние и положение оставляли желать много лучшего.
К началу революционных потрясений 1917 г. Русская Православная Церковь находилась в состоянии глубокого внутреннего кризиса. Внешне она представляла собой внушительную силу. В Российской империи было почти 125 млн. православных верующих (около 70 % населения), 78 тыс. храмов и часовен, около 120 тыс. священников, диаконов и псаломщиков, 130 архиереев, 1253 монастыря и скита с 95 тыс. монашествующих и послушников, 57 духовных семинарий и 4 духовных академии.1 Однако авторитет и влияние этой мощной организации оказались в значительной степени подорванными.
Кризис в Русской Церкви, зримо проявившийся в начале XX столетия, нарастал постепенно на протяжении двух последних столетий. Отмена в начале XVIII в. патриаршества, введение синодальной системы с подчинением Церкви бюрократическому аппарату лишили ее самостоятельного голоса в обществе, привели к утрате церковной свободы, попранию начал соборности в церковной жизни, уподобили приходского священника - полицейскому чиновнику, который присягал служить властям и был обязан сообщать о политических настроениях своей паствы. Это привело к бюрократизации духовенства и потере им своего прежнего авторитета. Видимым проявлением этого неблагополучия явилось падение религиозности среди населения, рост сектанства, усиление религиозного безразличия. Ложность положения Церкви состояла еще и в том, что формально она была государственной, а потому противники легко могли возлагать на нее долю ответственности за репрессивную политику самодержавия и все социальные несправедливости, творимые государственным аппаратом. В результате, с конца XIX в. в широкие народные массы начали проникать антиклерикальные настроения. Уже во время первой российской революции 1905 - 1907 гг. были отмечены случаи погрома домов священников, их изгнания с места службы и даже убийства.
Декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» и его реализация на Алтае 1917-1921 гг
Декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» и его реализация на Алтае в 1917-1921 гг.
С первых дней Октябрьской революции 1917 г. завязался трагический конфликт Русской Православной Церкви с новой властью. Само избрание Первосвятителя происходило в период ожесточенных боев за Московский Кремль, в ходе которых серьезно пострадали его храмы. Основная доля ответственности за ухудшение отношений с Патриархией легла на вновь образованный Совнарком. Его соответствующие мероприятия основывались на двух предпосылках: мировоззренческой несовместимости учения марксизма с религиозной верой и отношением к Православной Церкви, как союзнице, а после свержения самодержавия - эксплуататорского строя. Поэтому власть при-держащие не приглашали религиозные организации к сотрудничеству, а начали их усиленно вытеснять из политической, экономической, культурной жизни страны. Антиклерикальная направленность деятельности Советского правительства имела и объективную основу -народную реакцию на казенные национализм и религию. В это же русло укладывались и последующие гонения на Православие, национальную культуру, отказ от старого быта и уклада.
С другой стороны, большая часть православных иерархов и клира без энтузиазма или враждебно встретила приход вооруженным путем к руководству страны крайне левого крыла общественно-политических партий. Однако, несмотря на укорененность в дореволюционной России, Православная Церковь не вступила в политическую борьбу, не перешла открыто на сторону какой-либо из противоборствующих сил. Усилия Патриархии были направлены на прекращение партийных и социальных раздоров, разгоравшейся братоубийственной гражданской войны. 2 ноября 1917 г., в период боев в Москве, Поместный Собор обратился к обеим сражающимся сторонам с призывом остановить кровопролитие, не допустить расправы с побежденными. 11 ноября он принял решение об отпевании всех погибших, а также обращение к победителям в гражданской войне, в котором призывал их не осквернять себя пролитием братской крови.117 Этой линии Православная Церковь в основном придерживалась и в дальнейшем.
Уже первые постановления Советской власти непосредственно затронули большинство сфер жизнедеятельности Церкви. Так, Декрет II съезда Советов о земле и основанный на нем декрет о земельных комитетах (от 4 декабря 1917 г.) санкционировал изъятие земельных наделов церквей и монастырей в государственную собственность. Национализация частных банков повлекла утрату хранившихся там вкладов духовенства. В декабре были приняты декреты о передаче всего дела образования, включая богословские учебные заведения, в ведение Народного комиссариата просвещения, регистрации актов рождения, брака и смерти в исключительное ведение государственных организаций.118
Первоначально эти законы игнорировались Церковью. 2 декабря 1917 г. Поместный Собор, еще не теряя надежды на урегулирование церковно-государственных отношений, принял «Определение о правовом положении Православной Российской Церкви».
Политика Советской государственной системы по отношению к Православной Церкви. Изъятие церковных ценностей
В результате гражданской войны политическая оппозиция Советской власти была сломлена. Одним из основных препятствий к установлению господства системы, исповедующей марксизм как основу своих идейно-мировоззренческих взглядов во всех областях стала религия и, в первую очередь, Православие. Именно последнее, традиционно выступая в качестве формообразующего принципа национального самосознания, препятствовало становлению диктатуры нового режима в духовной сфере.
Голод 1921 г. в Поволжье предоставил большевикам реальный «карт бланш» для очередного наступления на Церковь. И они воспользовались им. По ней был нанесен мощный двойной удар: с одной стороны, начался процесс насильственного изъятия церковных ценностей, использованный властями в качестве предлога для очередной расправы с духовенством и теми верующими, которые не могли «сносить святотатства», а с другой, - была предпринята попытка «взрыва» Церкви изнутри, через обновленческое движение, организованное и поддержанное власть предержащими. Оба эти процесса протекали почти одновременно, что еще более усугубило положение Церкви.
Как известно, во второй половине 1921 г. центральные районы России охватил голод. Засушливое лето погубило посевы в 37 губерниях общей площадью 1089 тыс. десятин. Число голодающих составило, по официальным данным, почти 40 млн. человек. В Поволжье вымирали целые деревни. Тяжелая ситуация усугублялась общей разрухой, дестабилизацией средств сообщения, практически полным свертыванием, вследствие проводившейся политики военного коммунизма, традиционного крестьянского рынка.
Для борьбы с голодом, в середине июля 1921 г. при ВЦИК была сформирована Центральная комиссия помощи голодающим во главе с М.И. Калининым. Наряду с ней, 21 июля возник и независимый от государственных структур Всероссийский комитет помощи голодающим (ВКПГ), в который вошли представители старой интеллигенции: известные общественные деятели, врачи, учителя, адвокаты, писатели и т.д. ВКПГ самостоятельно повел переговоры с иностранными государствами об оказании помощи России, начал выпускать свою газету и требовать от правительства оказания голодающим незамедлительной и конкретной помощи.
К общенародному бедствию, естественно, не осталась равнодушной ни одна из религиозных конфессий. Православная Церковь одной из первых, причем активно, включилась в процесс оказания помощи бедствующим районам страны. В течение лета 1921 г. Патриарх Тихон самостоятельно провел в ряде московских приходов богослужения, на которых призвал верующих к различным видам пожертвований в помощь голодающим - деньгами, продуктами, вещами и т.д. С его благословения, священнослужители приступили к сбору средств среди своей паствы.3
