Российское военно-политическое зарубежье в 1920 - 1945 гг. Ершов Виталий Федорович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. ФОРМИРОВАНИЕ РОССИЙСКОЙ ВОЕННОЙ ДИАСПОРЫ В 1920-30-е гг.

1.1. Размещение воинских контингентов в странах-реципиентах в 1920-25 гг.

1.2. Основные центры российской военной диаспоры в 1920-39 гг. в Центральной, Юго-Восточной Европе и на Дальнем Востоке

1.3. Адаптация российской военной эмиграции в 1920-30-е гг. 88

ГЛАВА 2. ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ СТРУКТУРЫ РОССИЙСКОГО ВОЕННОГО ЗАРУБЕЖЬЯ В 1920-45 гг.

2.1. РОВС и военные организации в 1924-39 гг.: структура, роль, функции 126

2.2. Военно-учебные заведения российской эмиграции в 1920-45 гг.

2.3. Военизированные юношеские общества и РОВС 165

ГЛАВА 3. ИДЕОЛОГИЯ РОССИЙСКОГО ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ В 1920-45 гг.

3.1. Издательско-публицистическая деятельность военной эмиграции в контексте белой идеологии 187

3.2. Военно-теоретическое наследие российского зарубежья. 1920-45 гг.

3.3. РОВС и военное просвещение в 1920-30-е гг. 213

ГЛАВА 4. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭКСТРЕМИЗМ РОССИЙСКОЙ ВОЕННОЙ ЭМИГРАЦИИ В 1920-30-е гг.

4.1. Интервенционистские планы белоэмигрантов-экстремистов в 1920-30-е гг. против СССР

4.2. Диверсионная деятельность военной эмиграции в межвоенный период: тактика «белого террора»

4.3. Борьба советских и белоэмигрантских спецслужб в 1920-39 гг.: ИНО НКВД и Разведупр РККА против РОВС

4.4. Идеология политического реваншизма военной 277 эмиграции в 1920-30-е гг.

ГЛАВА 5. ВООРУЖЕННЫЕ ФОРМИРОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ЭМИГРАЦИИ В ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ КОНФЛИКТАХ 1935-45 гг.

5.1. Участие российских эмигрантов в военных конфликтах в Испании, Финляндии и на Дальнем Востоке в 1935-45 гг.

5.2. Проблема выбора военно-политической ориентации в 1939-44 гг.: РОД и движение «Сопротивления»

5.3. Антисоветские вооруженные формирования в 1939-45 гг.: РННА, РОК, РОНА и Казачий Стан

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 401

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 416

• Размещение воинских контингентов в странах-реципиентах в 1920-25 гг.
• РОВС и военные организации в 1924-39 гг.: структура, роль, функции
• Издательско-публицистическая деятельность военной эмиграции в контексте белой идеологии

Введение к работе

Актуальность темы исследования. История российского военно-политического зарубежья 1920-1945 гг. является неотъемлемой частью общей темы эмигрантской "России № 2" - феномена не только отечественной, но и мировой истории XX века. Данная проблема актуализирована спецификой современной социально-политической истории России, когда многие процессы и явления ушедшей в прошлое эпохи российской эмиграции вновь стали политической реальностью: на пространстве стран СНГ оказались фактически на положении эмигрантов массы русскоязычного населения, которые столкнулись со схожими проблемами: правовая адаптация, трудоустройство, образование диаспоры, создание своих организационных структур - обществ и союзов, а также сохранение исторических традиций и культуры. Необходимо также отметить, что значительную часть современных российских эмигрантов составляют бывшие военнослужащие, в среде которых развиваются процессы, аналогичные процессам, происходившим в мире российской военной эмиграции 1920-45 гг.: многие современные военнослужащие-эмигранты втягиваются в военные конфликты в горячих точках СНГ и прилегающих стран (в Таджикистане, Афганистане, Чечне, Грузии и др.), подвергаются репрессиям (Прибалтийские страны, в первую очередь - Латвия), выступают в качестве военно-политического фактора (проблема Севастополя) и т.п.

Российскими военными эмигрантами в 1920-30-е гг. были созданы оригинальные военно-политические и стратегические доктрины, частью нашедшие свое применение в годы второй мировой войны, частично же оставшиеся в арсенале теоретической военной науки, в частности - комплекс проектов реформирования российской армии, что делает их изучение актуальным и интересным; в определенной степени может даже иметь практическое значение. Изучение российской военной эмиграции позволяет также добавить новый ракурс в изучение таких тем, как: формирование сталинского аппарата власти, репрессии в СССР в 1930-е гг. против руководства РККА, история советской разведки и контрразведки и т.п.

Данная тема стала особенно актуальна в настоящее время, когда

современная Россия столкнулась с проблемой политического экстремизма и терроризма не только в своих отдаленных регионах (в Чечне), но и в центре -крупные диверсионные акты были совершены в сентябре 1999 года в Москве (взрывы в Печатниках, на Каширском шоссе), в Буйнакске и Волгодонске. Всплеск современного международного терроризма также не может быть в полной мере понят и осмыслен без анализа российского белоэмигрантского экстремизма 1920-40-х гг., который в значительной мере разработал общие методы и формы террористической и диверсионной деятельности.

Специфика темы заключается в том, что российское военно-политическое зарубежье 1920-45-е гг. являлось феноменом существования зарубежной России как альтернативного пути развития страны, и создала систему административных, политических и военных структур в условиях эмиграции, предполагая в дальнейшем распространить их действие на территорию.бывшего СССР. При разработке данной темы учитывался менталитет российской военной эмиграции 1920-45-х гг., ее организационные особенности, комплекс политических взглядов. В отличие от других категорий российской эмиграции -экономической, культурной, политической, - военная эмиграция принимала непосредственное участие в вооруженной борьбе против большевистского режима и претендовала на то, чтобы возобновить ее в 1930-е гг., начав новый этап гражданской войны в СССР. Особенность проблемы состоит в том, что изучению подлежит часть отечественной истории, но только происходившая за пределами исторической родины, в сложных условиях изгнания, в чуждом ей социально-экономическом и культурном мире.

В 1920-45-х гг. за пределами Советского Союза сформировалось альтернативное, "государство без территории" - Россия № 2, включавшая в себя многие институты дореволюционной России - политические партии, культурные центры, армию и т.п. Эта структура, охватившая многие страны мира, была в высшей степени политизирована и реваншистски настроена - ее подрывными средствами являлся индивидуальный террор, организация диверсионных актов на территории. СССР и советских посольств в зарубежных странах, попытки формирования интервенционистской армии для нападения на Советский Союз, а

также идеологическое влияние на советских граждан, угрозы в адрес советского правительства.

Под термином российская военная эмиграция автор понимает следующие категории лиц: 1. военнослужащих бывших белых армий, принимавших участие в гражданской войне в России в 1917-20 гг. и эвакуированных за рубеж; 2. военных чиновников и военную администрацию, действовавших в занятых белыми войсками регионах, а также их членов семей, в своей профессиональной деятельности связанных с армией; 3. военных пенсионеров, оказавшихся на территориях бывшей российской империи (в Польше, Финляндии), а также бывших российских военнопленных в Германии и Турции и солдат российского экспедиционного корпуса во Франции; 4. "военную молодежь" - юнкеров и кадет военных училищ, эвакуированных вместе с белыми армиями за рубеж; 5, активных функционеров военных организаций (РОВС) и боевиков экстремистских организаций, ранее служивших в белых армиях и разделявших реваншистскую идеологию "белого движения"; 6. военных дипломатов и агентов посольств; 7. военнослужащих российской дореволюционной армии, в индивидуальном порядке бежавших за рубеж в 1917-22 гг.

Объектом диссертационного исследования является российское военно-политическое зарубежье 1920-1945 гг., являвшееся многоаспектной системой включавшей в себя комплекс административно-организационных структур (военные общества, союзы, РОВС, войсковые штабы и т.п.), ряд общественных организаций (фонды взаимопомощи, благотворительные комитеты и т.п.), "правительства в изгнании", политические экстремистские группы, военно-учебные заведения (кадетские корпуса, ВВНК и т.п.) и военизированные юношеские лагеря (НОРР, скауты).

Российское военно-политическое зарубежье 1920-45 гг. исследуется как феномен отечественной и мировой истории XX века, а также как фактор влияния в международных отношениях 1920-40-х гг.

В диссертационном исследовании изучается российская военная диаспора как социокультурная общность людей, объединенных единством происхождения, языка, военно-историческими традициями и менталитетом.

Предметом исследования является комплекс социальных, идеологических, демографических и организационных составляющих российского' военно-политического зарубежья 1920-45 гг., а также совокупность материальных, политических и психологических аспектов деятельности российских военных беженцев в эмиграции.

В исследовании рассматриваются военно-политические аспекты экстремистского движения российского военного зарубежья, деятельность военных издательств и военно-учебная подготовка молодежи, а также динамика развития военной диаспоры в странах-реципиентах в 1920-45 гг. Особое внимание уделяется реваншистским доктринам российского военного зарубежья, планам подготовки новой интервенции против СССР в 1920-30-е гг., диверсионной деятельности РОВ С, участию военных эмигрантов в социально-политических конфликтах в Европе и на Дальнем Востоке. В рамках данной работы также рассматривается процесс образования антисоветских вооруженных формирований в 1941-45 гг. и участие российских эмигрантов в движении Сопротивления во Франции.

Степень разработанности темы. Проблема истории российского военного зарубежья подвергалась изучению как отечественными, так и зарубежными историками на протяжении нескольких десятилетий: в 1920-1990-е гг. При этом историографическое освоение проблемы прошло ряд этапов, обусловленных особенностями внутриполитического положения в РСФСР, СССР и в дальнейшем - РФ. Несмотря на значительное количество историографических работ по проблеме российской военной эмиграции, их научный уровень и, соответственно, научная значимость существенно различаются.

В Советской России активное изучение белой военной эмиграции началось уже в первой половине 1920-х годов. Среди авторов первых статей и брошюр по данной проблеме были как профессиональные историки, так и возвратившиеся на родину эмигранты, бывшие военные и гражданские Однако целевые установки историографии данного периода заключались в том, чтобы одержать победу в идейной борьбе с лагерем историков (также тенденциозных) военного зарубежья что уводило подобных авторов оттехнологий научных

дискуссий на поле идеологического противостояния. В результате подобные работы имеют ценность не столько как памятники исторической мысли, сколько в качестве материала по истории идеологической полемики "красных" и "белых" историков. Задача достижения научной истины в данной ситуации отходила на второй план.¹

Советская периодическая печать в начале 20-х годов активно печатала мемуары участников белого движения. В журналах "Пролетарская революция", "Красный архив", "Война и революция", "Летопись революции", "Военный вестник"² и ряде других были изданы воспоминания и записки белоэмигрантов. Всего по подсчетам советского историка Н.А. Шермана в 20-30-е гг. в СССР было издано до 60 книг³. Однако при этом подбор материалов осуществлялся часто тенденциозно: подобные исследования выполняли в первую очередь пропагандистско-идеологические функции, научное же исследование проблемы отводилось на второй план, а сложные политические и идейные процессы, происходившие в среде российской эмиграции, сводились к упрощенным схемам⁴. Достаточно сложная и неоднородная политическая и экономическая программа белой военной эмиграции, содержавшая ряд интересных футурологических концепций, - например, идея проведения всеобщих выборов в органы постбольшевистской государственной власти, проект сохранения социалистического сектора в экономике России и т.п., -вообще не рассматривалась, а политические намерения военной эмиграции изображались лишь как желание восстановить дореволюционный строй в полном объеме.

Советская периодическая печать в 1920-е гг. также уделяла большое внимание российской военной эмиграции и белому экстремизму. На страницах журналов "Красный архив", "Пролетарская революция", "Военный вестник" и ряда других публиковались статьи и информационные материалы о подготовке зарубежными эмигрантскими диверсионными центрами планов интервенции в СССР, угрозах осуществления белого террора, совершении террористических актов против советских дипломатов и т.п. Например, в 1925 г. в журнале "Пролетарская революция" была опубликована статья одного из руководителей

9 '

Разведупра РККА Р. Нарраевского, содержащая подробное описание военных сил российского реваншизма за рубежом⁵.

В первой половине 1920-х гг. в Советской России вышли в свет книги П. Вольникова, И. Калинина, М. Левидова и др., в которых освещались политические взгляды экстремистски настроенной части российской эмиграции и одновременно с этим показывался психологический надлом белых боевиков, потеря ими надежды на возвращение на родину, фатализм и во многих случаях -моральное разложение, а также и политическая наивность. Среди авторов первых статей и брошюр по данной проблеме были как профессиональные советские историки - "бойцы идеологического фронта", так и вернувшиеся в РСФСР эмигранты.⁶ Для исследований данной категории характерна полемичность, отражавшая ситуацию острой идеологической борьбы.

Белоэмигрантский политический реваншизм с самого начала своего зарождения как экстремистского движения российского зарубежья привлекал пристальное внимание советских спецслужб (ОПТУ-НКВД и Разведупра), которые правомерно видели в нем своего наиболее опасного и непримиримого врага. Соответственно, и историографическое освоение данной темы, начавшееся уже в 1920-е гг., было в значительной степени политизировано. В то же время в 1920-е гг. проблема российской военной эмиграции не замалчивалась (как это будет иметь место в 1930-50-е гг.), а достаточно активно освещалась на страницах советской прессы и в работах исследователей. Именно в этот период был введен в научный оборот значительный фактологический материал, опубликованы источники по теме . Содержание многих источников (например, отдельные приказы РОВС, инструкции, схемы передислокации белых войск) опубликовывалось в советской прессе практически одновременно с их публикацией в эмигрантских изданиях. Таким образом, в 1920-е гг. начинает складываться фундамент историографического (и археографического) освоения проблемы российской военной эмиграции.

Положительным в советской издательской практике 20-х гг. была регулярная публикация материалов о выходе в свет белогвардейской литературы за рубежом. Это помогало советским историкам ориентироваться в

(боре материала для своих исследований, а краткие аннотации, приводимые в этих публикациях, предварительно знакомили их с содержанием этих источников⁸. В то же время военная эмиграция как самостоятельное явление не выделялась, а рассматривалась в контексте общего эмиграционного движения 1920-х гг. Необходимо также отметить, что несмотря на то, что в период "перестройки", сопровождавшейся необдуманной, огульной критикой почти всего, созданного отечественной исторической наукой, исследования советских авторов 1920-х гг., посвященные проблеме эмигрантского политического экстремизма, были обвинены в тенденциозности и необъективном подборе материала, в действительности, именно они наиболее точно отражают сущность белоэмигрантского реваншизма, характерного для российской военной эмиграции, показывают его скрытые механизмы и движущие силы. В таких работах был введен в научный оборот значительный комплекс исторических источников, большой объем фактов, свидетельствующих о том, что эмигранты-реваншисты действительно планировали "вернуть царя и помещиков" и подвергнуть жестоким репрессиям активистов коммунистического режима, и провести в захваченной ими стране беспощадный белый террор. Например, в 1928 г. в Советском Союзе была опубликована НКИД работа Н. Кичкасова "Белогвардейский террор против СССР", в которой рассказывалось о террористических планах, разрабатывавшихся в белоэмигрантских диверсионных центрах, в 1930 г. вышла в свет брошюра "Процесс по делу пяти террористов-монархистов", созданная на основе следственных материалов НКВД и имевшая своей целью "показать советскому читателю злобное лицо классового врага, мечтающего о мести рабочим и крестьянам...". (Работа посвящена описанию деятельности группы белых диверсантов под руководством Мономахова и Соловьева, пытавшихся в 1929-30 гг. совершить террористические акты в Москве)⁹.

С конца 20-х годов, когда главной задачей стало не изучение, а уничтожение "вражеской идеологии", начинает насаждаться метод упрощенного и одностороннего изображения гражданской войны 1917-20 гг., белого движения и российской военной эмиграции. Тема российской военной

эмиграции при этом освещается лишь в определенных аспектах: анализ идеологических доктрин российского зарубежья, оценка военно-политической оппозиции большевистскому режиму, комментарии к публичным заявлениям лидеров белого движения за рубежом. За рамками исследований оставались: численность военных эмигрантов, динамика роста военных организаций, процессы социально-экономической и политической адаптации российских военных беженцев¹⁰. Исследования второй половины 1920-х гг. отличались "политической чуткостью" по отношению к явлению российской военной эмиграции, акцентировали внимание на классовой природе данного феномена (что будет в значительной степени утрачено в историографии 1990-х гг.).

Таким образом, анализ отечественной историографии 1920-х гг. показывает, что несмотря на ее схематизм и популяризаторство, ограниченную источниковую базу, упрощенные теоретические воззрения, в ней были затронуты важные проблемы изучения феномена российского военного зарубежья, в частности, процесса формирования его организационно-политических структур -РОВС, ВМС и т.п. Много внимания уделялось интерпретации политических взглядов лидеров белого реваншизма, оценке идеологической и социальной сущности этого явления, т.е. происходил процесс накопления исследовательских элементов.

В период 30-х - начала 50-х гг. тема российской белой эмиграции становится запретной. В историографии стало превалировать некритическое отношение к состоянию науки; происходит в целом снижение методологической культуры историков (В. Аварии, Е. Арсеньев. Е. Михайлов и др.). Заметные изменения претерпели все составляющие научной деятельности: содержание исследовательских работ, терминологический аппарат, оценочные критерии, отношение к персоналиям. В период второй половины 1930-х гг. - первой половины 1950-х гг. происходит значительное сужение историографического пространства, что особенно остро отражается на публикациях по теме российской военной эмиграции, где отдельные факты, попадавшие на страницы работ, интерпретировались в контексте основных положений "Краткого курса истории ВКП(б)"¹¹. Однако в середине 50-х гг. в свет выходят отдельные

работы, освещающие ранний период образования российской эмиграции¹² , поскольку начавшаяся в СССР "оттепель" позволила переместить акценты, показывая военных эмигрантов как заблуждающихся людей, достойных лишь сожаления и презрения. При этом широкомасштабное научное исследование темы по-прежнему было затруднено: архивные документы РОВС и военных организаций в необходимом количестве в научный оборот введены не были, а о них самих практически не упоминалось. С конца 1950-х и особенно в 1960-е гг. советские историки сделали немало для обновления подходов к изучению истории российского зарубежья, и в том числе - военной эмиграции (А.И. Брюханов, М.К. Гаврилов, В.А. Карамышев и др.). В их работах данная тема в значительной степени была освобождена от фальсификаций, наполнена адекватным исторической действительности конкретным содержанием, избавлена от упрощенных схем и оценок, от карикатуризации многих персоналий (ген. П.Н. Врангеля, А.П. Кутепова, Н.Н. Головина и др.). Также была расширена тематика и источниковая база исследований и сделан шаг к признанию важности объективного освещения зарубежной эмигрантской

военно-политической оппозиции 1920-45 гг. В середине 60-х гг. в СССР были опубликованы воспоминания белоэмигранта, работника Русского Заграничного исторического архива (РЗИА) Д. Мейснера¹⁴ . Однако в них также проблема российской эмиграции освещалась в целом, без выделения ее военного аспекта. В 1970 - середине 80-х гг. происходит интенсификация историографического процесса, что выразилось в значительном увеличении количества выпускаемой литературы, разработке таких направлений исторических знаний, как методология, историография, источниковедение, в появлении новых методов исследовательской деятельности, что позволило осуществить более конкретное изучение темы российского зарубежья (Г.В.Барихновский, В.Н.Казак, и др.). В поле зрения советских историков оказалась западная историография, которая хоть и трактовалась как "буржуазная" и "фальсификаторская", но факт ее включения в исследовательское поле пусть и в искаженном контексте, способствовал активизации исследовательской деятельности и приближении к научной истине.

В преломлении к истории российской военной эмиграции 1920-45 гг. эти новации, даже при сохранении прежних концептуальных подходов, вели к повышению теоретического и методологического уровня работ, обогащению новым, фактическим и документальным материалом. В результате накопления новых историографических фактов в исторической науке начинает доминировать тенденция более объективных представлений о феномене российского военного зарубежья 1920-45 гг.

Труды Ю.В. Мухачева, Г.З. Иоффе, Л.К. Шкаренкова и других исследователей демонстрировали стремление к более объективному видению проблемы российского белоэмигрантского экстремизма и военного зарубежья, к преодолению "идеологических стереотипов", к оценке деятельности РОВС и системы воинских союзов без политической ангажированности. В свет вышел ряд масштабных исследований по истории российского зарубежья¹⁵. Усилиями отечественных историков Ю.В. Мухачева и Л.К. Шкаренкова тема российской эмиграции была вновь поднята в научном мире, а исследования были созданы на базе архивных материалов; при этом авторам удалось преодолеть многие идеологические запреты и дать объективное освещение проблемы. Впервые тема российской эмиграции была поставлена в полном объеме, показана необходимость ее углубленного и объективного изучения. Однако полномасштабная разработка проблемы военной эмиграции 1920-40-х годов пока еще не могла быть проведена.

В 1970-е гг. в СССР выходят в свет работы ветеранов советской разведки, осуществлявших в 1920-30-е гг. непосредственную борьбу с белоэмигрантским экстремизмом, а в дальнейшем - ставшими исследователями данной темы как ученые-историки..

Проблема участия российской военной эмиграции в антисоветских вооруженных формированиях получила в 1950-80-е гг. освещение на страницах работ ряда советских авторов - И.А.Ивлева. Н.Миллера, А.Ф.Юденкова, В.В .Комина¹⁷ и др.; при этом специальных исследований, посвященных роли и месту эмигрантов "первой волны" в антисоветском движении 1939-45 гг. предпринято не было. В 1970-е гг. на страницах советской прессы был

осуществлен ряд публикаций политико-пропагандистского характера о власовцах, при этом авторы касались и белоэмигрантских лидеров экстремизма -

А.Шкуро, П.Краснова и др.

В 1981 г. в СССР вышло в свет обстоятельное исследование, посвященное проблеме антисоветского басмаческого движения в Средней Азии,¹⁹ -"Басмачество: Возникновение, сущность, крах". Белоэмигрантский экстремизм пытался опереться в 1920-30-е гг. на басмачество, надеясь использовать его агрессивный антисоветский потенциал в своих целях. Лидеры белого реваншизма вынашивали планы создания единой белогвардейско-басмаческой группировки на юге СССР с целью дальнейшего наступления в глубь страны, в итоге - на Москву.

Начавшаяся во второй половине 1980-х гг. глубокая трансформация всего общественного и государственного устройства страны, распад СССР создали качественно иную историографическую ситуацию. Все активнее наращивается опыт нового прочтения ключевых вопросов истории российской эмиграции и, в том числе, - его военной составляющей. Новый этап в историографии военного зарубежья отмечен различием методологических подходов, активным взаимодействием ученых разных направлений и стран, усилением разнообразия форм и способов исследовательской практики, ее содержательным и жанровым плюрализмом. Выходят в свет работы Л.К. Шкаренкова, В.В. Сонина, А.В. Квакина и др., в которых намечается значительно более полное и всестороннее осмысление проблемы российской военной эмиграции 1920-45 гг., воссоздание конкретно-исторической картины прошлого на основе ранее недоступных или

неизвестных источников .

В конце 80-х - начале 90-х гг. вышли в свет работы историков В.А. Темникова²¹, Н.Е. Соничевой²², В.Т. Пашуто²³, для которых характерно стремление изучать историю российского зарубежья с самого раннего периода образования российской эмиграции. Однако отсутствие среди использованных ими источников архивных документов не позволило им всесторонне и конкретно осветить многие вопросы численности и состава эмигрантов, деятельности военных организаций, массового и политического сознания. В работе М.

Акулова и В. Петрова "16 ноября 1920 г."²⁴, посвященной проблеме военного поражения Русской армии ген. П.Н. Врангеля в Крыму и ее эвакуации в Турцию, использован массив архивных материалов, что отличает ее в лучшую сторону. Темы формирования личного состава белой эмиграции из офицеров бывшей императорской армии и выработки политических позиций офицерства касается исследование А.Г. Кавтарадзе "Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг. "²⁵

В конце 1980-х - начале 1990-х гг., в условиях происходивших изменений в политической и духовной жизни российского общества, значительно возрастает общественный интерес к истории российского зарубежья, активизировалась историографическая мысль в области изучения военной эмиграции 1920-40-х гг. В это время появились работы, в которых ставилась задача обоснования новых концептуальных подходов; происходит смена парадигм в изучении истории российского военного зарубежья, что обусловилось расширением источниковой базы за счет включения в научный оборот ранее недоступных документальных данных, обращением к современным теоретическим и методологическим идеям, выделением новых аспектов исторического анализа, возможностью для исследователе свободно выражать свое мнение.

С 1990-х гг. начинается новый этап в изучении российского зарубежья, и в том числе - военной эмиграции 1920-45 гг. Он характеризовался широким освоением источниковой базы, изменением методологических принципов исследований, в частности - переходом ученых к опоре на принципы историзма, объективности, использованием метода ретроспекции и т.п. Происходит количественное и качественное расширение поля исследований, интенсивное изучение различных направлений истории российского зарубежья, и в том числе - военной эмиграции 1920-45 гг. Российская военная эмиграция выделяется в конкретное направление научного поиска. Все это дает возможность исторической науке во второй половине 1990-х гг. сделать качественный скачок в изучении темы российского зарубежья, на основе синтеза полученных знаний -начинается публикация монографических исследований и учебных пособий²⁶.

В 1990-е гг. в отечественной историографии продолжается изучение проблемы антисоветского вооруженного движения периода второй мировой войны, в том числе выходят в свет и отдельные статьи по данной теме - СИ. Дробязко, А.В. Окорокова, В.В. Захарова и др.²⁷

В 1994 г. данным авторским коллективом под руководством профессора Е.И. Пивовара было подготовлено первое в России учебное пособие по истории российского зарубежья "Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов". Оно вводит в научный оборот широкий комплекс источников по проблеме российской белой эмиграции, в том числе -военной эмиграции. Вторая глава данного учебного пособия специально посвящена "зарубежной Русской армии"²⁸.

Исследование проблем истории и культуры русского зарубежья ведется специалистами таких научных центров как ИНИОН, ИВИ МО и др. Отличительной особенностью новейшей историографической ситуации является отказ от негативного отношения к западной исторической мысли, что создало почву для плодотворного научного сотрудничества с зарубежными учеными-историками. В 1991 г. в СССР состоялась первая международная научная конференция, проведенная под руководством академика РАН Е.П. Челышева, посвященная проблеме российского зарубежья, в дальнейшем подобные научные конференции стали проводиться регулярно²⁹. В 1991 и 1993-м гг. в России состоялись 1-й и 2-й Конгрессы соотечественников, на которых совместно с учеными РАН была в полном объеме поставлена тема российской эмиграции. В 1996 г. в ИАИ РГГУ состоялась научно-практическая конференция по проблеме российского зарубежья³⁰.

и в том числе - к его военной изучение темы российского

Современная ситуация в сфере исторического знания характеризуется существенным ростом исследовательского и публицистического интереса ко

всему, что касается темы российского зарубежья, составляющей. Начинается более углубленное военного зарубежья; при этом выделяются такие ее проблемы, как - военно-учебная деятельность, публицистика, военная культура и др

Вопросы военно-учебной и в том числе - диверсионной подготовки

российских эмигрантов-реваншистов освещаются в исследовании "Российская военная эмиграция в 1920-30-е годы".³¹ Белоэмигрантские экстремисты создали за рубежом целую систему военно-учебных заведений - кадетских корпусов, военных училищ, офицерских курсов повышения профессиональных знаний (ВВНК) и т.п., главной задачей которых являлась подготовка военных кадров для создания новой интервенционистской армии, с целью дальнейшего вторжения на территорию СССР. Проблемы изучения белого движения - идеологического фундамента белоэмигрантского экстремизма 1920-30-х гг. - получили освещение в работах В.Т. Тормозова.³³ Вопросы истории военной печати российского зарубежья освещаются в брошюре И. Шинкарук и В. Ершова "Российская военная эмиграция и ее печать. 1920-1939 гг."³⁴

Происходит выход в свет литературы справочного характера -библиографических и биографических изданий, архивных путеводителей³⁵.

В 1990-е гг. в России происходит активная публикация статей по истории российской военной эмиграции, в том числе - и по сюжетам, связанным с темой политического экстремизма и терроризма, проблеме военно-политических доктрин³⁶. При этом научное изучение темы российского зарубежья 1920-40-х гг. приобретает свои сильные и слабые стороны. Так, с одной стороны, проблема наконец получает непредвзятое научное освещение, освобождаясь от идеологических штампов и пропагандистских ярлыков прошлого, а с другой -намечается романтизация белого движения, идеализация целей и задач зарубежного эмигрантского реваншизма 1920-40-х гг., что уводит некоторых исследователей в сторону от научной истины. К тому же тема белоэмигрантского экстремизма получает лишь фрагментарное научное освещение.

Происходит публикация статей, посвященных проблеме белого терроризма 1920-40-х гг.³⁷, выходит в свет книга К. Чистякова, посвященная истории эмигрантского "активизма"³⁸. Некоторые вопросы взаимоотношения российских военных эмигрантов и германских нацистов рассматриваются в книге "Три столицы изгнания"³⁹.

В Институте всеобщей истории РАН плодотворно работает Группа по изучению теории и истории эмиграции под руководством академика РАН А.О.

Чубарьяна, осуществляющая изучение темы российского зарубежья на основе новейших теоретических подходов к исследованию данного феномена. Так, усилиями творческого коллектива под руководством академика РАН А.О. Чубарьяна осуществлено масштабное как конкретно-историческое, так и теоретико-познавательное изучение проблемы российской эмиграции; при этом в рамках истории российского зарубежья как историографической проблемы выделено два объекта анализа: история страны-источника эмиграционных потоков и история стран пребывания эмигрантов, что создало новый ракурс изучения данной темы. В Центре теоретических проблем исторической науки истфака МГУ работает группа исследователей под руководством профессора Е.И. Пивовара, также осуществляющая многоаспектное изучение темы российского зарубежья. В 1999 году усилиями этого творческого коллектива была выпущена в свет монография "Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом"⁴⁰. В данной работе проблема эмигрантского военно-политического экстремизма была выделена в отдельную главу - "Попытки реванша. Военно-политические доктрины российской военной эмиграции в 1920-30-е годы", а общие вопросы истории российской военной эмиграции составили еще 5 глав. Большое значение для развития теоретических методов современной исторической науки, в том числе и применительно к теме российского военного зарубежья 1920-45 гг., имеет продолжающееся издание под редакцией Е.И. Пивовара "Теоретические проблемы исторических исследований"⁴¹.

Исследования в области российского зарубежья и в том числе - военной эмиграции 1920-40-х гг. активно проводятся "Комиссией по комплексным исследованиям российской эмиграции" при президуме РАН под руководством академика РАН Е.П. Челышева⁴². Усилиями авторского коллектива под руководством академика РАН Е.П. Челышева в первой половине 1990-х гг. были заложены основы изучения истории российского зарубежья в соответствии с новейшим уровнем развития исторической науки, что определило на годы вперед дальнейшие направления научного поиска исследователей в области данной проблемы.

Новые научные горизонты в изучении проблемы российского зарубежья открывают работы академика РАН Ю.А. Полякова, заложившие теоретический и методологический фундамент изучения данной проблемы в современной науке.⁴³ Под руководством академика Ю.А. Полякова в ИРИ РАН успешно работает группа ученых-историков, подготовившая в 1993-2000 гг. ряд исследований, в научной проблематике которых рассматривались и вопросы военной эмиграции: адаптация военных беженцев в странах-реципиентах, деятельность общественных организаций военного зарубежья, новые подходы к проблеме источниковедения военной документации и т.п.⁴⁴ Благодаря исследованиям Г .Я. Тарле были разработаны и конкретизированы многие научные понятия процесса адаптации, исследована правовая база данного явления, что значимо в том числе и для военной эмиграции 1920-45 гг.⁴⁵ Определяющее значение для формирования новейшей методологической базы исследований в области российского зарубежья имеет книга Ю.А. Полякова "Историческая наука: люди и проблемы", в которой дается исчерпывающая методологическая основа дальнейшего научного поиска⁴⁶.

Исследования проблемы политического экстремизма проводятся также в МГУсервиса под руководством президента-ректора Ю.П. Свириденко, где в 1998-2000 годах был выпущен ряд статей по истории российской военной эмиграции и белоэмигрантского реваншизма⁴⁷, и впервые тема белоэмигрантского экстремизма 1920-40-х гг. была выделена в самостоятельное направление научных исследований. Данные работы были подготовлены на основе новейших методологических и теоретических концепций современной исторической науки с использованием обширного комплекса ранее не известных архивных материалов ГАРФ, РГАСПИ, ГИМ, РГВА (в частности, комплекса фондов т.н. "Особого архива"). Тема российского военного зарубежья в данных работах рассматривается комплексно, как феномен отечественной и мировой истории 20 века. В частности, были определены новые направления научного поиска -белый террор, планы интервенции против СССР в 1920-30-е гг., проблема образования белоэмигрантских вооруженных формирований в 1936-45

48 ГГ. И Др.

Одним из крупнейших центров изучения проблем истории российской эмиграции является ИНИОН РАН, специалистами которого на протяжении периода 1999-2000 гг. был подготовлен ряд исследований по данной теме, в которых были сформулированы новейшие концептуальные подходы к истории зарубежной России, даны историографические разработки и пр.⁴⁹ Реферативные сборники ИНИОН РАН содержат информацию большой научной значимости для исследователей, без которой дальнейшее всеобъемлющее изучение темы является невозможным⁵⁰.

В 1990-е гг. отдельные аспекты темы российской военной эмиграции 1920-45 гг. получают отражение в диссертационных исследованиях: проблеме истории казачества в эмиграции посвящены работы Е.Б. Парфеновой и А.П. Худобородова, деятельности военно-учебных заведений - работа A.M. Бегидова, эмигрантской диаспоре в Югославии - Е.И. Алдюховой и др. Однако всеобъемлющего исследования данного вопроса до настоящего времени не предпринималось⁵¹.

Таким образом, появившиеся в 1990-е -2000 г. издания, которые касаются темы российской военной эмиграции 1920-45 гг., определяют качественно новые элементы отечественной историографии, что определяется ее концептуальным обновлением, использованием современных методологических подходов и изучением нового корпуса источников.

Эмигрантская историография российского зарубежья зародилась уже на самом раннем этапе эмиграции. В 20-30-е гг. во многих столицах "России N 2" были опубликованы работы, авторы которых на основании личных впечатлений, газетных публикаций и архивных материалов пытались осветить историю российской эмиграции.⁵² К ним относятся труды Г. Раковского, В. Даватца, Н. Краинского и др. Для эмигрантской историографии характерен субъективизм и политическая ангажированность, но только с вектором, прямо противоположным советской историографии: эмигрантские исследователи изображали белоэмигрантов в соответствии с официальной политической доктриной РОВС. В эмигрантской историографии 1920-30-х гг. развивается т.н. полемический стиль изданий, когда работы эмигрантских авторов строятся как антитезы работам советских историков (например, книги И. Василевского, А.

Т. Пио-Ульского). Для подобных публикаций характерна политическая дискуссионность, полемичность, идеологическая заданность, что часто вело к некорректности полемики, поскольку эмигрантские авторы опирались не столько на факты, сколько на догмы и постулаты социального заказа. Таким образом, работы белоэмигрантских авторов уже с самого начала 1920-х гг. выполняли социальный заказ российского военного зарубежья, в большей степени являясь средством идеологической борьбы, чем исследованиями, ставящими своей задачей достижение научной истины. Соответственно, данное обстоятельство требует очень осторожного подхода к подобным работам, тщательного источниковедческого анализа⁵³. Исследования эмигрантских авторов, тем не менее, представляют несомненный научный интерес, поскольку они вводят в научный оборот значительный массив фактов, содержат оценки многих лидеров белого движения, дают авторские версии происходивших событий, позволяют осуществлять сравнительный анализ с советскими изданиями. В центре внимания исследователей-эмигрантов в 1920-е гг. находились такие темы как: эвакуация белых армий за рубеж, размещение войск в странах Восточной и Центральной Европы, правовое положение беженцев и процессы социальной адаптации. Значительное место в работах эмигрантских историков занимала демонизация образа Советской России, которая изображалась как "царство террора и анархии"⁵⁴.

В 1930-е гг. эмигрантская историография претерпела существенные изменения: общее количество выходивших в свет исследований сократилось, но в тоже время они стали более объемными и приобрели адресную направленность - например, издания о структуре и состоянии Красной Армии, о политических репрессиях в СССР, о методах управления плановой экономикой и т.п. Изменяются также оценки личности Сталина и его деятельности, что вносит раскол в творческую часть военного зарубежья: в среде военной эмиграции зарождается движение "советского патриотизма", в то же время сохраняется крыло "непримиримых" авторов. Много внимания в данный период военными эмигрантами уделяется прогнозированию грядущих военно-политических событий (1939-41 гг.)⁵⁵. Для эмигрантской историографии, прежде всего, было

характерно стремление идеализировать эмиграцию и преувеличить ее роль и значение в отечественной и зарубежной истории XX века.

Со второй половины 30-х годов за рубежом начинают выходить в свет библиографические сборники по проблеме российской белой эмиграции. Русским научным институтом в Белграде были изданы "Материалы для библиографии русских научных трудов за рубежом (1920-30-е гг.) в двух томах, содержащие сведения о проведенных российскими эмигрантами исследованиях и подготовленных ими научных работах⁵⁶. Специально теме российской военной эмиграции посвящается работа А. Геринга, собравшего обширную библиографию воспоминаний, исследований, записок по проблеме отечественной военной истории: от времен А. Суворова - до гражданской войны 1917-20 гг. и деятельности военных организаций в эмиграции⁵⁷.

В 1930-40-е гг. публикация белоэмигрантских изданий продолжалась, однако количество вышедших в свет работ несколько уменьшилось.

Количество изданий российского военного зарубежья "первой волны" в 1950-60-е годы резко сократилось, что было обусловлено разрушением довоенного эмигрантского мира, а также "естественной убылью" активных участников белого движения. Из увидевших свет в последние два десятилетия можно выделить труд П.Е. Ковалевского, богатый справочным материалом⁵⁸, исследование группы ветеранов-белоэмигрантов "Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1917-20 гг. ⁵⁹ Исполненные драматизма заключительные главы книги, рассказывающие о эвакуации Русской армии из Крыма, очень ценны для изучении проблемы состояния массовой психологии российской военной эмиграции на раннем этапе беженства. В то же время в историографии данного периода появляется новая тема - участие белоэмигрантов в антисоветских вооруженных формированиях в период середины 1930-х - 1945 гг. К ним относятся работы А.П. Яремчука 2-го, В. Абданк-Коссовского П. Балакшина и др., а также работы ветеранских коллективов⁶⁰. Авторы пытаются осмыслить произошедшие мировые события, определить свою роль в них; для подобных работ характерно стремление оправдать участие белых эмигрантов в борьбе на стороне фашистской Германии.

В 1970-90-е гг. количество эмигрантских изданий, посвященных проблемам истории военной эмиграции, продолжает сокращаться. При этом общая специфика данного вида работ изменений не претерпевает: сохраняется антисоветская риторика, экстремистские идеологические доктрины и т.п.⁶¹

Начиная с 30-х гг. к изучению истории российского зарубежья активно подключаются западные историки. Одни касались этой темы, изучая революцию и гражданскую войну 1917-20 гг., антибольшевистский лагерь⁶², другие целенаправленно изучали российскую послереволюционную эмиграцию как социальный, политический и культурный феномен мировой истории XX века⁶³. Из последних значительных исследований необходимо выделить обстоятельный труд М. Раева⁶⁴.

Проблему российского военно-политического экстремизма изучали немецкие историки Е. Двингер, Ю. Торвальд и С. Штеенберг. Исследования этих авторов построены на основе широкой источниковой базы - архивных материалов и воспоминаниях участников антисоветских вооруженных формирований, среди которых были и эмигранты "первой волны"⁶⁵.

В 1970-е гг. вышли в свет исследования английских историков Н. Бетелла "Последняя тайна" и Н. Толстого "Жертвы Ялты", посвященные проблеме репатриации российских военнопленных и перемещенных лиц, в том числе и военных эмигрантов, участвовавших в антисоветских вооруженных формированиях в 1941-45 гг. Данные работы отличает в лучшую сторону широкое использование рассекреченных материалов британских архивов⁶⁶. В то же время они страдают предвзятостью и односторонним показом событий, идеализацией лагеря эмигрантов, в целом продолжая "романтическое" направление в зарубежной историографии.

Современная западная историография проблемы антисоветских вооруженных формирований периода второй мировой войны в первую очередь представлена работами Й. Хоффмана, в которых, в частности, значительное внимание уделено российским белым экстремистам . Работы И. Хоффмана сильно идеологизированы, изображают белых экстремистов как участников "освободительной борьбы" против советского строя, что, соответственно,

снижает их научную значимость. Западная историографическая традиция 1950-90-х гг. развивалась под влиянием идеологических концепций периода "холодной войны", что необходимо учитывать при работе с исследованиями данного вида.

Таким образом, в отечественной и зарубежной историографии за предшествующий период изучения получили освещение такие вопросы истории российской военной эмиграции 1920-30 гг., как дислокация белых войск в 1920-25 гг. за рубежом, проблема регистрации, формирование миграционных потоков, борьба за лидерство в руководстве РОВС и др. Наметились следующие направления исследовательского поиска - изучение процессов адаптации российских военных беженцев, анализ менталитета и социального состава военных эмигрантов, идеологическая доктрина зарубежного белого движения, его организационных структур и политического экстремизма.

В то же время в рамках новейших теоретико-методологических подходов в историографии необходимо осуществить изучение таких тем, как: политическая футурология российской эмиграции 1920-40-х гг., формирование системы военного образования зарубежной России, информационная война, которую вели против СССР белые экстремисты, также дать сравнительный анализ российской военной эмиграции, в частности - в 20веке, и в итоге -осуществить обобщающее, комплексное фундаментальное исследование истории российского зарубежья.

Хронологические рамки исследования. Диссертационное исследование охватывает период с начала 1920-х гг., когда военная эмиграция сформировалась как феномен отечественной и мировой истории, и до 1945 г., когда военный мир зарубежной России был разрушен в ходе второй мировой войны. Именно в 1920-1945 гг. российская военная эмиграция претендовала на роль вооруженной оппозиции советскому строю в СССР, пытаясь создать идеологическую альтернативу советской власти и изменить исторический путь страны в соответствии со своими военно-политическими установками.

Методологическую основу исследования составили принципы историзма, объективности и системности. Из специально-исторических методов при

написании работы использовались методы - хронологический, периодизации, ретроспекции, актуализации. Системный метод потребовал рассмотрения изучаемой проблемы как целостного явления, анализа фактов во всей их совокупности и взаимосвязи.

Исследуемый материал изложен в проблемно-хронологической и систематической последовательности. Проблема российской военной эмиграции 1920-45 гг. рассматривается как неотъемлемая часть отечественной истории, а также и как сложный социально-политический феномен мировой истории XX века. Российская военная эмиграция 1920-1945 гг. изучается и оценивается как один из основных компонентов и важнейший системообразующий фактор мира зарубежной "России № 2". Тема исследуется в контексте проблемных аспектов отечественной и мировой истории.

Современный уровень развития отечественной исторической науки дает
возможность расширить методологический арсенал исследователя за счет
изучения многовекторных подходов, разрабатываемых мировой и отечественной
историософской мыслью: формационный, цивилизационный,

социоестественный, социокультурный, модернизационный и т.д. и использовать их для осмысления исторических и историографических явлений. Новые научные парадигмы миропонимания дают возможность познания через категории многовариантности, альтернативности, возрастания влияния личностного фактора и т.д.

Цели и задачи исследования. Целью диссертации является - проследить формирование феномена российской военной эмиграции 1920-1945 гг., показать основные направления миграционных потоков и образование административно-организационных центров российского военного зарубежья, на основе анализа комплекса источников (в значительной степени впервые вводимых в научный оборот), мемуарной и историографической литературы выявить и дать оценку комплексу реваншистских доктрин "России № 2", а также изучить социокультурные особенности российской военной диаспоры в странах Европы, США и на Дальнем Востоке; изучить процесс формирования антисоветских

руженных образований в 1936-1945 гг. и дать им оценку в соответствии с инципами историзма и объективности; показать роль и место российской - ценной эмиграции 1920-1945 гг. в отечественной и мировой истории XX века.

Для достижения вышеуказанной цели автором поставлены следующие задачи:

1. Проанализировать образование мира российского военно-
политического зарубежья 1920-45 гг. как попытки формирования эмиграцией
организованного вооруженного антисоветского движения.

2. Проследить роль и место военной эмиграции в структуре зарубежной "России № 2"; выяснить социальный состав, культурную и политическую направленность российских военных беженцев в 1920-45-х гг.

3. Исследовать взаимовлияние и взаимозависимость сталинского режима в СССР и российской военной эмиграции в межвоенный период.

4. Выявить и проанализировать противоречия внутри лагеря российской эмиграции в период мировых военно-политических конфликтов: в 1939-41 гг. и в 1941-44 гг.; когда российские военные эмигранты были вынуждены выбирать политическую ориентацию: либо на стороне фашистской Германии, либо в составе движения Сопротивления.

5. Показать попытки экстремистского крыла российского военного зарубежья взять в 1920-30-е гг. политический реванш, начав в СССР новый этап гражданской войны и дестабилизировав внутреннее положение в стране.

6. Показать процесс формирования российской военной диаспоры за рубежом, выявить ее системообразующие факторы, внутренние импульсы развития, а также структурную специфику: наличие организованной системы военных обществ и союзов, отделов РОВС, внутреннюю замкнутость (существование в режиме адсорбции) и высокий уровень политизации.

7. Рассмотреть издательско-публицистическую деятельность российского военного зарубежья в 1920-30-е гг., дать оценку роли военной прессы как фактора, укрепляющего единство российской военной диаспоры.

8. Показать процесс формирования идеологии белоэмигрантского
экстремизма, выявить роль идеологического реваншизма в деле создания

доктрины "белого движения" - идейной платформы агрессивного крыла военной эмиграции 1920-45 гг.

9. Выявить и проанализировать сумму фактов террористической и диверсионной деятельности белых экстремистов, объяснить причины их организационного и идеологического провала.

10. Изучить антисоветскую подрывную деятельность лидеров военного зарубежья, руководителей РОВС - генералов А.П. Кутепова, Е.К. Миллера, атаманов А. Шкуро и П. Краснова и др., оценить их роль и значение как авторов экстремистского движения.

11. Показать противоборство советских и белоэмигрантских спецслужб в 1920-39 гг., дать оценку деятельности контрразведки РОВС, объяснить причины провала попыток создания белого подполья в СССР.

12. Изучить процесс втягивания российских эмигрантов в военные
конфликты в Испании (1936-39), Финляндии (1939-40) и на Дальнем Востоке
(1920-40-е гг.), а также попытку создания в годы второй мировой войны
независимой антисоветской армии с целью попытки реализации идеи "третьего
пути", и ее конечный провал.

Территориальные границы исследования охватывают основные центры российского зарубежья в Западной, Центральной и Юго-Восточной Европе, на Дальнем Востоке - в Китае, Корее, Японии, в Австралии, странах Латинской Америки и США. Однако преимущественное внимание сосредоточено на изучении центров военной эмиграции во Франции, Германии, Югославии и Харбине, так как именно там были размещены ключевые организационные структуры ^vPOBC, ВМС и других экстремистских организаций, а также находились наиболее крупные колонии российских военных беженцев.

Источниковая база исследования определена предметом и задачами исследования и может быть разделена на пять групп.

Первую группу составляют публикации документов и материалов. Сюда могут быть отнесены документы, отражающие различные аспекты деятельности военной эмиграции (приказы РОВС, программные документы, листовки, отчеты руководителей региональных воинских союзов и обществ, а также материалы

советской разведки ИНО ОГПУ - НКВД и Разведупра РККА). Сборники документов данного типа, выходящие в свет с 1920-х гг. и по настоящее время, несмотря на имевшуюся порой тенденциозность при подборе фактов, информативны, содержат большой фактический материал и позволяют в значительной степени воссоздать картину социального существования и политической деятельности российской военной эмиграции 1920-45 гг. Лидеры белоэмигрантского политического экстремизма в 1920-40-е годы активно публиковали в печати программные заявления, инструкции, призывы к проведению белого террора, обращения и т.п. документы, являющиеся историческими источниками по истории белого активизма.⁶⁸

Большой научный интерес представляют работы эмигрантов, собиравших материал о деятельности советских спецслужб в российском зарубежье.⁶⁹

Уникальный исторический материал содержат начавшие выходить в свет в России в 1990-е гг. сборники документов по истории российской эмиграции, в частности - ее военной составляющей (РОВС и воинские союзы). В 1998 году Институтом военной истории Министерства обороны Российской Федерации, Федеральной службой безопасности и Службой внешней разведки РФ началось издание многотомной документальной серии "Русская военная эмиграция 20-х -40-х годов", впервые вводящей в научный оборот документы из центральных архивов ФСБ и СВР России, содержащие сведения о военно-политических и экстремистских организациях российского зарубежья 1920-45 гг., системе организации белоэмигрантской контрразведки, характере борьбы советских спецслужб с диверсионно-террористическими группировками российской эмиграции.⁷⁰ Ценные сведения по проблеме эмигрантского политического экстремизма также содержатся в документальном издании "Чему свидетели мы были... Переписка бывших царских дипломатов 1934-1940", подготовленном МИД России и Службой внешней разведки РФ.⁷¹ Проблема политического экстремизма белого зарубежья 1920-45 гг. связана также с темой развития военно-научной мысли российской эмиграции, выработкой белыми реваншистами новых военных схем и концепций. В 1990-е годы в России Военным университетом осуществляется выпуск в свет фундаментальной серии

*

хрестоматий "Российский военный сборник", содержащей военно-научные труды военных теоретиков российского зарубежья.

В России началась публикация документов по истории военно-политического экстремизма в период второй мировой войны 1939-45 гг. Так, начиная с 1997 года выходит в свет документальная серия "Материалы по истории Русского освободительного движения (РОД)", на страницах которой публикуются архивные документы антисоветских вооруженных формирований -Русского Корпуса (РОК), Русской освободительной армии (РОА) ген Власова, белогвардейской Русской народной национальной армии (РННА) и др.⁷³

В 1999 г. в России вышла в свет хрестоматия "Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг. Документы и материалы", содержащая разделы, посвященные РОВС и эмигрантскому русскому фашизму⁷⁴.

При разведывательно-аналитических структурах Генерального штаба РККА составлялись информационные обзоры состояния российской эмиграции в 20-30-е годы. Они содержат огромный фактический материал по проблеме белого экстремизма, количественные и качественные характеристики российской белой военной эмиграции, обзор ее политических настроений, планов и намерений. Все это делает подобный вид источника уникальным по своей научной значимости. Обзоры составлялись Разведупром РККА три раза в год; каждый из них соответственно охватывает хронологический период в 4 месяца. Например, в обзоре "Контрреволюционные русские политические группы и вооруженные силы за рубежом и на территории Советской России. (Состояние, организация и деятельность за период с 1 октября 1922 г. по 1 января 1923 г.);" дается характеристика состояния военных эмигрантских подразделений бывшей Русской армии генерала П.Н. Врангеля - штаба войсковых соединений, военных групп, офицерских организаций. В материалах советской стратегической разведки РККА приводится численность военных эмигрантов,⁷⁵ анализируются проекты подготовки новой интервенции против Советской России,⁷⁶ планы проведения белого террора, рассматривается снабжение частей, настроения личного состава,⁷⁷ размещение воинских частей в различных странах мира, а также содержатся данные о количестве оружия и боеприпасов, находившихся в

распоряжении командования Русской армии. Основная часть сведений добыта советской разведкой РККА агентурным путем, меньшая - путем анализа эмигрантской прессы и отчетно-статистических материалов воинских подразделений и штабов белых армий.

Таким образом, использование материалов советских спецслужб (ИНО ОПТУ и Разведупра) позволяет создать рельефную картину положения российской белой эмиграции в 1920-30-е годы, осветить все основные направления ее деятельности, дать оценку ее политических настроений. Опубликованные документы советской разведки позволят создать информационную базу для новейших исследований белоэмигрантского экстремизма, поднять их на качественно более высокий уровень, сделать более аргументированными и доказательными.

Вторая группа состоит из материалов периодической эмигрантской печати, содержащих сведения фактологического характера. Особое значение данные материалы имеют для изучения повседневной жизни и деятельности российской военной диаспоры, получавшей отражение на страницах военной прессы, а также и для изучения диверсионных акций политических экстремистских организаций, фактов индивидуального белого террора. Большую ценность материалы периодической печати представляют для изучения того влияния, которое производила на массовое сознание эмиграции диверсионная деятельность белых экстремистов⁷⁹.

В диссертационном исследовании были использованы материалы газет и журналов "Часовой", "Вестник первопоходника", "Вестник военных знаний" и др.

Третья группа источников - мемуарная литература, имеющая большую значимость для данного исследования, так как во многих случаях информацию о том или ином событии можно почерпнуть исключительно из воспоминаний его участников. В то же время субъективность и предвзятость, характерные для этого вида источников, требуют тщательного источниковедческого анализа, прежде всего - анализа достоверности информации.

Российская военная эмиграция большое внимание уделяла сбору архивов

»

и публикации источников. В конце 1920-х гг. во Франции были опубликованы три тома "Белого архива", включавшего материалы по истории белого движения, дневники и воспоминания его участников, в том числе рассказывающие о эвакуации военно-учебных заведений в 1919-20 гг., их размещении в балканских странах, попытках возобновления учебной деятельности. В 1926-33 гг. в Германии вышли семь книг издания "Белое дело. Летопись белой борьбы", на страницах которой содержались описания эвакуации военно-учебных заведений

в 1920 г., рассказывалось о судьбах кадет и юнкеров . Большая работа по сбору архивных документов и материалов личного происхождения - воспоминаний, записок и т.п. - была проведена генералом А.А. фон Лампе, который в конце 1920-х гг. даже предпринял попытку создать специальный "Белый архив", в котором бы находилась на хранении документация исключительно военной эмиграции. В 1924-27 гг. в Германии было также опубликовано многотомное издание воспоминаний и документов "Архив русской революции", в котором содержались воспоминания о эвакуации военно-учебных заведений в балканские страны⁸¹.

Особую категорию исторических источников представляют воспоминания советских чекистов, которые в своей профессиональной деятельности сталкивались с проявлениями эмигрантского политического экстремизма, а во многих случаях - непосредственно противостояли активизму реваншистских организаций. Среди таких работ - мемуары Судоплатова, статьи П.

Колосовского-Ковшина и др.

В зоне внимания отечественных и зарубежных исследователей оказывается тема борьбы советских спецслужб (ИНО ОГПУ - НКВД и Разведупра РККА) с контрразведывательными структурами РОВС, БРП и других белоэмигрантских военных организаций, а также проблема взаимоотношений советских и западных спецслужб, контролировавших деятельность белой российской военной эмиграции и ее экстремистских структур. Среди них

выделяются работы белоэмигранта Б. Прянишникова, записки бежавших за границу советских чекистов Г. Агабекова, В. Кривицкого, В. Орлова.⁸⁴

Одним из важнейших видов источников по рассматриваемой проблема

является белоэмигрантская мемуарная литература. Она также стала и средством выражения политических взглядов военной эмиграции, ее концепции Гражданской войны в России 1917-20 гг. и последовавших за ней событий -создания советского строя в СССР и образования эмигрантской "России № 2" за рубежом. В 1920-е годы за рубежом появляется поток белогвардейской мемуарной литературы: различного рода воспоминания, дневники, записки и т.п. При этом в общем объеме издаваемой белоэмигрантской литературы вес

мемуарных источников составлял более 90%. Мемуары российской белой военной эмиграции в основном касались следующих проблем: 1. анализ и оценка событий Гражданской войны 1917-20 гг., а также определение в них роли красного и белого террора; 2. оценка белого движения и, как его неотъемлемого компонента - белоэмигрантского терроризма, его истории, настоящего и перспектив на будущее; 3. личные воспоминания участников белого движения и политических экстремистов, оценка ими своей роли и характеристика соратников и противников; 4. воспоминания участников белого движения об эвакуации из Крыма, Мурманска, о повседневной жизни российских военных беженцев за рубежом, процессах адаптации и интеграции в странах проживания, участии белых экстремистов в военных конфликтах - в Испании и на Дальнем Востоке и т.п. В 1920-30-е гг. вышли в свет многочисленные воспоминания участников белого движения в годы Гражданской войны 1917-20 гг.⁸⁶

В конце 1980-х - начале 90-х гг. в России выходят в свет мемуары участников белого движения и эмигрантского экстремизма. При этом часть воспоминаний издается впервые.⁸⁷ Однако в большинстве своем это -переиздание ранее опубликованных работ.⁸⁸ Отечественному читателю становятся известными воспоминания А.И. Деникина, П.Н. Врангеля, Е.К. Миллера и многих других активных участников Гражданской войны 1917-20 гг., политических лидеров и военных руководителей эмигрантского военно-политического экстремизма.

Особый пласт мемуарной литературы составляют воспоминания участников антисоветских вооруженных формирований (РОА, РНА, РОК и др.), действовавших в годы второй мировой войны. Они отличаются крайней

*

тенденциозностью и субъективизмом, описание происходивших в 1941-45 гг. событий осуществляется в соответствии с искусственными идеологическими схемами периода "холодной войны"⁸⁹.

Интересные сведения по проблеме зарубежного белого движения политического экстремизма содержат записки агентов-двойников эмигрантов, работавших на советскую разведку, а также вернувшихся в 1950-е годы в СССР активистов мира зарубежной России.⁹⁰

Ценным историческим источником по проблеме являются работы самих представителей белоэмигрантского экстремизма.⁹¹ Они позволяют исследовать политические взгляды лиц, ставших активистами политического экстремизма российского зарубежья, показать их политологические концепции, методы деятельности и т.п. Исключительный научный интерес представляют воспоминания белоэмигрантских активистов - диверсантов, террористов, контрразведчиков, участвовавших в подрывных операциях против СССР.⁹² Большой резонанс в мире российского зарубежья вызвала книга Виктора Ларионова "Боевая вылазка в СССР", в которой описывалось нападение группы боевиков в 1927 году на Ленинградский центральный партклуб.⁹³ (Во время проведения диверсии боевики использовали даже химические снаряды). Благодаря данной диверсии В. Ларионов стал символом белоэмигрантского терроризма, на примере проведенной им операции белоэмигрантские террористы учились осуществлять свои диверсионные акции в отношении СССР.

Четвертую группу источников составляют памятники военно-научной и политической мысли российского военного зарубежья, работы научно-теоретического характера преподавателей российских эмигрантских военно-учебных заведений (ВВНК), произведения политологического характера лидеров белого экстремизма, программные произведения руководства РОА, РННА, РОК и т.п.

Источники данной категории сочетают в себе черты как мемуарной литературы, так и работ исследовательского характера, поскольку на их страницах содержатся как описание боевого опыта их авторов в годы первой мировой и гражданской войн, так и размышления о принципах построения новой

российской армии, анализ военно-стратегических доктрин и политических проектов, что позволяет исследовать ход мысли, логику и аргументацию российских военных эмигрантов в 1920-45 гг.⁹⁴

Пятая группа источников - неопубликованные архивные материалы. Источниковую базу данного исследования составляют материалы советских и зарубежных спецслужб: контрразведки РІСКА, ИНО ОГПУ-НКВД, французской тайной полиции ("Сюрте Женераль"), германского МВД, 2-го бюро Генштаба Польши, а также фонды "Особого архива" (РГВА) и "Русского заграничного Исторического архива" (т.н. "Пражский архив") РЗИА (ГАРФ).

Основной массив источников, использованных при подготовке данной работы, хранится в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в комплексе фондов Русского Заграничного исторического архива (РЗИА). РЗИА был образован в Чехословакии постановлением Земгора в феврале 1923 г. и первоначально имел название Архив русской эмиграции.

В ГАРФ находится комплекс фондов бывшего РЗИА по истории российской эмиграции в количестве 98 тыс. дел. При разработке темы российского военного зарубежья материалы ГАРФ являются базовыми: именно в комплексе фондов "Пражского архива" сосредоточен основной массив документов по истории российской военной эмиграции - приказы и распоряжения руководства РОВС, документы штабов белоэмигрантских воинских соединений за рубежом, делопроизводственная документация воинских обществ и союзов, проекты политических программ и материалы по проблеме белого экстремизма 1920-1930-х гг. В данном массиве уникальных исторических источников отражены практически все стороны жизни и деятельности военной диаспоры зарубежной "России № 2".

Большую 'научную ценность представляют материалы западных контрразведок, находящиеся на хранении в Российском государственном военном архиве (РГВА). Основу данного комплекса исторических источников составили документы Второго Бюро Генштаба Франции (военная разведка), Главного управления национальной безопасности Франции (тайная политическая полиция), Второго отдела Генштаба Польши, а также немецкой и

румынской контрразведок. В зоне внимания европейских разведок находились все стороны жизни российской военной эмиграции, и прежде всего - проявления белого экстремизма. Контрразведывательные отделы французских и германских спецслужб собирали информацию о руководящем составе российских экстремистских организаций, их численности, финансовом положении, настроениях их участников, военно-политических планах; анализировалась возможность их использования в политических, а в отдельных случаях - и в военных целях. Например, "Справка французской полиции о создании, целях и задачах и руководящем составе эмигрантской организации "Казачий союз" в Тулузе⁹⁵, содержит исчерпывающую информацию о деятельности данной организации, ее структуре, военно-политических планах и т.п. Донесение польского военного атташе в Париже посвящено политической деятельности генерала П.Н. Врангеля, его контактах с монархическими организациями и планах подготовки новой интервенции против Советской России.⁹⁶ Обзор французской разведки о "русских белоэмигрантских организациях во Франции" содержит обобщающую информацию о положении российских военных

организаций во Франции в 1927 году.

Как исторические источники документы подобной категории не отличаются высокой степенью достоверности, так как они предназначались их составителями для служебного пользования и имели тенденцию к преувеличению реальных возможностей российской эмиграции и степени ее организованности. В то же время данные документы содержат большой фактический материал, на основании которого возможно делать обобщения по теме; они детально освещают состояние белоэмигрантских экстремистских организаций в -различных европейских странах. Например, французскими префектами для Главного управления национальной безопасности составлялись сводки о наличии российских эмигрантов в департаментах и отдельных районах Франции и созданных эмигрантами-экстремистами военных организациях, реваншистских планах их лидеров и т.п. Обобщение подобных материалов, их анализ и оценка дают возможность оценить общее положение российской военной эмиграции во Франции в 20-30-е годы и в том числе - реальные

организационные возможности белогвардейских экстремистов.⁹

В данном диссертационном исследовании использованы также материалы Архива внешней политики России (АВПР), РГАСПИ и архивные коллекции Государственного Исторического музея (ГИМ).

Научная новизна исследования. Впервые комплексно исследуется феномен российской военной эмиграции 1920-45 гг. в наиболее важных его проявлениях.

Рассматривая военную эмиграцию 1920-45 гг. в неразрывной связи с событиями, происходившими как в СССР, так и в регионах стран проживания (Европа, США, Дальний Восток и т.п.), автор предлагает свой вариант концепции формирования и проявления мира российского военного зарубежья в межвоенный период и в годы второй мировой войны 1939-45 гг. Исследуя процесс образования военного мира зарубежной "России № 2", автор пришел к выводу, что российская военная эмиграция представляла из себя серьезный военно-политический фактор отечественной и мировой истории XX века, который учитывался как советским правительством, санкционировавшим проведение в 1920-30-е гг. активных антидиверсионных операций ("Трест", "Синдикат-2" и др.) против белого экстремизма, так и властями стран-реципиентов (Франция, Германия, Польша и т.п.), которые использовали российские белоэмигрантские структуры в собственных политических целях, в частности - как средство влияния на международную обстановку.

Историческая объективность требует отказа от примитивной, окарикатуренной концепции военной эмиграции 1920-45 гг., веденной в оборот в 1920-30-е гг. в СССР с чисто прагматическими пропагандистскими целями, и реконструкции более сложного, многоаспектного и противоречивого образа российского военного зарубежья.

Автор учитывает социальный фактор при изучении мира российского военного зарубежья, напоминая что лидеры РОВС и эмигрантского экстремистского крыла сами открыто называли себя контрреволюционерами и выступали за возвращение сословного строя. (Автор пришёл к выводу, что действия белых экстремистов в значительной степени были детерминированы их

принадлежностью к определенным социальным стратам и общественным группам.).

Российская военная эмиграция 1920-45 гг. рассматривается автором не как простая совокупность военных беженцев в странах Центральной, Юго-Восточной Европы, США и на Дальнем Востоке, а как многоаспектная, сложная система, включающая в себя комплекс взаимозависимых компонентов, имеющая вектор развития и внутренние импульсы формирования.

Впервые в исторической науке автор обращает внимание на такую тему, как взаимозависимость и взаимовлияние российской военно-политической оппозиции 1920-45 гг. и сталинского режима: в частности на то, как сталинские репрессии влияли на консолидацию российского военного зарубежья и, в свою очередь, как реваншистские планы РОВС и белых экстремистов позволяли ужесточать политический контроль в СССР, создавая ощущение "осажденной крепости".

Автор выдвигает положение о том, что российские белоэмигрантские вооруженные формирования в 1920-30-е гг. искусственно подпитывались властями приграничных с СССР стран - Польши, Эстонии, Румынии, - на случай вероятной интервенции против Советского Союза; данный процесс, в свою очередь, дирижировался из Парижа, Берлина и Лондона, которые в своих военно-стратегических расчетах, разработанных на случай войны с СССР, отводили определенное место вооруженным белоэмигрантским подразделениям как "передовому отряду" интервенционистских сил, а также как идеологическому прикрытию для оправдания вторжения в СССР ("косовский вариант"). В данной ситуации воинские структуры РОВС и военной эмиграции представляли серьезную военно-политическую опасность для советского строя. Автор отмечает, что лишь неблагоприятное для российской военной эмиграции развитие международной обстановки в Европе в 1930-45 гг. не позволило ей реализовать в полной мере потенциал своих агрессивных военно-политических возможностей, превратив ее в аутсайдера фашистской Германии.

Автор выделяет в самостоятельное направление научного поиска проблему белоэмигрантской политической футурологии — разработку

идеологами РОВС и белого экстремизма различного рода политологических концепций внутреннего развития советского строя, планы дестабилизации экономического и политического положения в СССР, тему строительства государственной власти в посткоммунистической России, проекты совершения военных и государственно-политических переворотов в СССР, поиск "социальных союзников" в среде советского народа. Автор отмечает, что данная тема находится на стыке двух наук - истории и политологии, а также дает оценку степени утопизма и реалистичности подобных проектов, показывает, что отдельные их фрагменты проявили себя в современной истории в 1990-е гг., после распада СССР. В диссертации также анализируется такая проблема, как степень вероятной поддержки советским населением белых интервенционистских сил в случае их вторжения в СССР, следствием чего становится вывод о том, что, после радикального изменения социальной структуры советского общества в 1930-е гг., белые экстремисты не имели на родине социальных слоев, способных оказать им поддержку (за исключением крайне немногочисленных социальных групп).

Научная новизна диссертации заключается также в том, что данное исследование проведено на основе изучения обширного источникового материала, в первую очередь комплекса рассекреченных архивных фондов ГАРФ и РГВА (в том числе - материалов т.н. "Особого архива"), впервые вводимых в научный оборот и подвергнутых источниковедческому и информационному анализу на основе принципа объективности и системного подхода.

В диссертационном исследовании показана и проанализирована специфическая социокультурная ментальность российских военных эмигрантов, показана ее роль в процессе формирования российской военной диаспоры 1920-40-х гг.

Научная новизна исследования заключается также в его методологической основе, состоящей из новейших научных методов исследования - историзма, объективности, системности и ретроспекции. Широкое привлечение к работе комплекса исторических источников самых различных фондообразователей -контрразведки РОВС, французской тайной полиции, советской разведки РККА и

*

ИНО ОПТУ - позволяет создать объемную картину происходившего и резко повысить достоверность используемой информации, т.к. благодаря этому стала возможной многократная проверка фактов и сведений, сопоставление их и исключение из исследовательского поля недостоверных (или вызывающих сомнения) данных.

Впервые исследуется место и роль военной эмиграции в 1920-45 гг. в культуре российского зарубежья, деятельность военных исследователей по сохранению военно-исторических традиций, особенно в области военно-учебной подготовки и историко-мемориального дела.

Принципиально новым является подход автора к изучению политических настроений военной эмиграции в 1920-45-е гг., к оценке влияния идеологии и политики германского нацизма и испанского фашизма, а также японских милитаристских кругов на формирование организационных структур экстремистского крыла военного зарубежья накануне и в годы второй мировой войны, а также особенности проявления пораженчества и оборончества в среде российской военной эмиграции в 1939-45 гг. Автор также выделяет проблему попыток создания военными эмигрантами "первой волны" собственных вооруженных формирований в Испании, Финляндии и на Дальнем Востоке, анализирует опыт их использования в "горячих точках" во второй половине 1930-1945 гг., а также развитие отношений эмигрантских организаций с А.Власовым и РОА, показывает противостояние "февралистских" идей РОА и имперской идеологии РОВС.

Научная новизна работы заключается также в системном подходе к изучению проблемы российской военной эмиграции 1920-45 гг.: военное зарубежье рассматривается как целостное явление, на основе анализа фактов во всей их совокупности и взаимосвязи. Автор стремится детально рассмотреть все составляющие мира военной эмиграции: административно-организационную, социальную, экономическую и идеологическую, показать степень их влияния как на военную диаспору, так и на весь эмигрантский мир "России № 2".

Автор приходит к выводу, что военная эмиграция являлась важнейшим системообразующим фактором зарубежной России 1920-45 гг. (как наиболее

организованная и дисциплинированная ее часть), показывает формирование административных структур военного зарубежья (РОВС, ВМС и др.), в качестве организационной основы белого экстремизма, схемы внутренней инфраструктуры военной диаспоры 1920-30-х гг.

В диссертационном исследовании изучается процесс адаптации российских военных эмигрантов в странах-реципиентах, показываются присущие им особенности адаптации к новым условиям жизни на чужбине, хозяйства и быта, а также определяется специфика адаптационных процессов в различных регионах мира - на Балканах, в США, в Северной Европе и на Дальнем Востоке.

Принципиально новым является выделение темы политического экстремизма и реваншизма военной эмиграции 1920-45 гг., анализ идеологии белых боевиков, оценка их диверсионной деятельности и причин ее провала.

Научная новизна работы заключается также в определении автором центробежных и центростремительных тенденций в мире российского военного зарубежья 1920-45 гг., того, что размывало, разрушало российскую военную диаспору, и того, что, наоборот, ее консолидировало и сплачивало.

Представляемое диссертационное исследование призвано восполнить пробел в историографии, обусловленный тем обстоятельством, что до настоящего момента исследовались лишь фрагменты данной темы, между тем как в исторической науке назрела необходимость обобщающего исследования.

Практическое значение диссертации состоит в возможности использования ее положений и выводов при подготовке научных исследований в области отечественной и мировой истории новейшего времени, а также в учебном процессе в средних и высших гуманитарных учебных заведениях - в лекционных курсах и спецкурсах по истории российского зарубежья. Проблема российской военной эмиграции 1920-45 гг. имеет также определенную значимость при проведении политологических исследований, поскольку тема российского военного зарубежья в высшей степени идеологизирована и политизирована, содержит целый комплекс политических и футурологических проектов. Данные диссертационного исследования могут быть также

#

использованы при разработке государственной политики по отношению к современной эмиграции (и иммиграции): при подготовке правительственных актов и постановлений и т.п.

Апробация исследования. Выносимые на защиту положения диссертации прошли научную апробацию в Московском государственном университете сервиса (МГУС), в котором соискатель в соавторстве с президентом-ректором Ю.П. Свириденко выпустили в свет монографию "Белый террор? Политический экстремизм российской эмиграции в 1920-1945 гг.", опубликовали ряд статей в сборнике "Россия: идеи и люди" (Вып.4,5); подготовили программу спецкурса "Российская военная эмиграция в 1920-45 гг.". Автор в 1993-2000 гг. в серии сборников Института российской истории (ИРИ РАН) по истории адаптации российской эмиграции опубликовал ряд статей по теме диссертации; соискатель принимал участие в работе международной конференции РАН в 1993 г. "Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940-е годы", в Российском государственном гуманитарном университете (РГГУ) в научной конференции "Россия в 20 веке: проблемы изучения и преподавания" (М., 1999), а также в деятельности Центра теоретических проблем исторической науки Московского государственного университета (МГУ) и Группы по изучению истории эмиграции Института всеобщей истории РАН, где в составе научного коллектива принял участие в подготовке коллективной монографии "Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом" (М., 1999), четыре раздела которой посвящены военной эмиграции.

В 2000 г. автор опубликовал монографию "Российское военно-политическое зарубежье в 1918-1945 гг.", в которой нашли отражение основные выводы, к которым он пришел в процессе работы над диссертацией, и была сформулирована авторская концепция проблемы российского военного зарубежья 1920-1940-х гг.

Структура работы. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и
списка использованных источников и литературы.

¹ Мещеряков Н.П. На переломе (из настроений белогвардейской эмиграции). М., 1922; Белов В. Белая печать, ее идеология, роль, значение и

*

деятельность. (Материалы для будущего историка). Ревель, Пг., 1922; Он же. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье. М., Пг., 1923; Русская эмиграция в Дарданеллах // Военная мысль и революция. 1923. К4;Гравицкий Ю. Военная эмиграция в Болгарии // Военная мысль и революция. 1923. N 3; Б-ой С. (Н.Алексеев). На службе у империалистов. М., 1923; Сонов И. Капиталистический заговор против Страны Советов. М.; Л., 1927.

² Пролетарская революция. 1920-1927. №№ 1-19; Красный архив. 1919-
1935. №№ 1-50; Война и революция. 1921-1928. №№ 1-24; Летопись революции.
1919-1931. №№ 1-34; Военный вестник. 1920-1926. №№ 1-17 и др.

³ См.: Шерман Н.А. Советская историография гражданской войны в СССР
(1920-1931). Харьков, 1964. С.37.

⁴ Калинин И.М. В стране братушек. М., 1923; Владимиров Л. Возвратите
их на Родину! Жизнь врангелевцев в Галлиполи и Болгарии. М., 1924; Калинин
И.М. Под знаменем Врангеля.Л., 1925; Слободской А. Среди эмиграции.
Харьков, 1925; Лунченков И. За чужие грехи. Казаки в эмиграции. М.; Л., 1925;
Федоров Г. Путешествие без сентиментов. Л.; М., 1926.

⁵ Нарраевский Р. Контрреволшюционные русские вооруженные силы за
рубежом к пятилетию РККА. М., 1923; Он же.Обзор российских
контрреволюционных сил за рубежом // Пролетарская революция. М., 1925. № 4.

⁶ Бобрищев-Пушкин В. Патриоты без отечества. Л., 1925; Вольников П.
Развал авиациронной эмигранщины // Вестник воздушного флота. М., 1925. № 3;
Калинин И. На болгарском плацдарме. (Из истории взаимоотношений Врангеля
и болгарского правителства) // Военная мысль и революция. Кн.5. М., 1923;
Русская эмиграция на Дарданеллах // Военная мысль и революция. Кн.4. М.,
1923; Левидов М. Чья рука? Очерки из жизни и деятельности погибших за
границей дипломатических представителей СССР. М.; Л., 1926.

⁷ Сводка сведений об армиях пограничных с Россией государств.
(Составлена на основанииданных, полученных в военных журналах). Белград,
1924; Белые армии за рубежом// Пролетарская революция. 1924. № 6.

⁸ См.: Десницкий В. Печать белой русской эмиграции // Книга и
революция. 1922. N 1(15). С.46-50; Кантарович Я. Зарубежная книжная

литература о Советской России в 1921 г. // Книга и революция. 1922. N 5(17). С.25-31; Томсинский С.Г. Октябрь в белогвардейском освещении // Историк-марксист. 1927. Т.5. С. 184-190; Гуковский И. В белом стане. Обзор белой эмигрантской литературы по гражданской войне за 1928 год // Историк-марксист. 1929. Т.П. С.266-275.

⁹ Кичкасов Н. Белогвардейский террор против СССР. (Издание НКИД).
М., 1928; Процесс поделу пяти террористов-монархистов. М., 1930; Арсеньев Е.
Поджигатели войны: 4 покушения на полпредство СССР в Варшаве. М.; Л., 1931;
Убийцы тов. Войкова перед польским судом.М., Л., 1922.

¹⁰ Плотников М.Е. Советская историография контрреволюции и
интервенции в Сибири (1918 - первая половина 1930-х гг.). С.138.

¹¹ Аварии В. "Независимая" Манчжурия. Л., 1934; Арсеньев Е.
Поджигатели войны: 4 покушения на полпредство СССР в Варшаве. М.; Л., 1931;
Минаев В. Подрывная деятельность иностранных разведок в СССР. М., 1940;
Михайлов Е.А. Белогвардейцы - поджигатели войны. М., 1932.

¹² Короткое И.С. Разгром Врангеля. М., 1955.

¹³ Брюханов А.И., Гаврилов М.К.,Филатов Н.А. Страница истории,
ждущая своих исследователей // Вопросы истории. М., 1961; Верховцев И. На
службе пролетариата. (О В.В. Воровском). М., 1960; Жуковский Н.
Полномочный представитель СССР. М., 1968; Захаров С.А. Комиссар-дипломат.
(П.Л. Войков). Свердловск, 1962; Конг П. Немецкая пятая колонна во второй
мировой войне. М., 1958; История гражданской войны в СССР. Т.5. М., 1960;
Карамышев В.А. Советская военная печать в годы иностранной военной
интервенции и гражданской войны (1918-1920). М., 1954; Короткое И.С. Разгром
Врангеля. М., 1955.

¹⁴МейснерД. Миражи и действительность. Записки эмигранта. М., 1966.

¹⁵ Комин В.В. Крах российской контрреволюции за рубежом. Тверь, 1977; Он же. Белая эмиграция и вторая мировая война. Тверь, 1979; Барихновский Г.В. Идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 гг.). Л., 1978; Казак В.Н. Участие русских эмигрантов в антифашистской борьбе Югославии // Советские люди в

антифашистской борьбе народов Балканских стран 1941-1945 гг. М., 1975; Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977; Неотвратимое возмездие: По материалам судебных процессов над изменниками Родины фашистскими палачами и агентами империалистических разведок. М, 1974; Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1981; Штыка А.П. К вопросу о классовой сущности идеологии "белого дела". Сумы, 1983; Мухачев Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М, 1982 и др.

¹⁶ Чекисты. Сборник. М, 1970;Голинков Д.П. Крах вражеского подполья
(Из истории борьбы с контрреволюцией в Советской России. 1917-1925 гг.). М.,
1971; Он же. Крушение антисоветского подполья в СССР (1917-1925 гг.). М,
1975; Особое задание. Воспоминания ветеранов-чекистов. М., 1979; Исаев И.А.
О политической идеологии праворадикальных группировок в русской эмиграции
20-30-х гг. // Великий Октябрь и непролетарские партии. М., 1982.

¹⁷ Немецко-фашистский оккупационный режим (1941-1944 гг.). М, 1965;
Мюллер Н. Вермахт и оккупация. М., 1974; Ивлев И.А., Юденков А.Ф. Оружием
контрпропаганды. М, 1988; Остряков С.З. Военные чекисты. М, 1979; Комин
В.В. Белая эмигарция и вторая мировая война. Калинин, 1979 и др.

¹⁸ Неотвратимое возмездие. М., 1973; Тишков А.В. Предатель перед
советским судом // Советское государство и право. 1973. № 2; Николаев С.
Предатели и их радетели // Голос Родины. 1970. № 4.

¹⁹ Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Басмачество: Возникновение,
сущность, крах. М., 1981.

²⁰ Шкаренков Л.К. Наваждение белых миражей. (О судьбах и утраченных
иллюзиях русской эмиграции) // Переписка на исторические темы. М., 1989;
Сонин В.В. Крах белоэмиграции в Китае. Владивосток, 1987; Почс К.Я.
"Санитарный кордо": Прибалтийский регион и Польша и антисоветских планах
английского и французского империализма (1921-1929 гг.). Рига, 1985; Квакин
А.В. Влияние победы советского народа над белогвардейцами и интервентами на
возникновение "сменовеховства" // В сб.: Из истории интервенции и

гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922. Новосибирск, 1985.

²¹ Темников В.А. Российская эмиграция в Югославии (1919-1945 гг.) //
Вопросы истории. 1988. N 10.

²² Соничева Н.Е. На чужом берегу. М., 1991.

²³ Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты и ученые в Европе. М., 1992.

²⁴ Акулов М., Петров В. 16 ноября 1920 г. М., 1989.

²⁵ Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов
1917-1920 гг. М., 1988.

²⁶ Ипполитов С.С., Карпенко СВ., Пивовар Е.И. Российская эмиграция
в Константинополе в начале 20-х годов. (Численность, материальное
положение, репатриация) // Отечественная история. 1993. N 5; Ершов В.Ф.,
Пивовар Е.И. Военно-учебные заведения и военно-научная мысль в белой
эмиграции в 1920-30 гг. // Роль русского зарубежья в сохранении и развитии
отечественной культуры. М., 1993; Российская эмиграция в Турции, Юго-
Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия,
учебные заведения): Учебное пособие. Москва; Гетгинген, 1994; Худобородов
А.П. Вдали от родины: российские казаки в эмиграции. Учебное пособие к
спецкурсу. Челябинск, 1997; Бочарова З.С Судьбы российской эмиграции: 1917-
1930-е годы. Учебное пособие. Уфа, 1998.

²⁷ Андреев В.А. Русское зарубежье и вторая мировая война // Материалы
по истории РОД. Вып.2. М., 1998; Захаров В.В., Колунтаев СА. Русская
эмиграция в антисоветском, антисталинском движении (1930-е - 1945 гг.) //
Материалы по истории РОД. Вып.2. М., 1998; Дробязко СИ. Эпопея генерала
Смысловского // Материалы по истории РОД. Вып.4. М., 1999; Ершов В.Ф.,
Пивовар Е.И. Военно-учебные заведения и военно-научная мысль в белой
эмиграции в 1920-30 гг. // Роль российского зарубежья в сохранении и развитии
отечественной культуры. М., 1993.

²⁸ Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной
Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения): Учебное
пособие. Москва; Гетгинген, 1994.

²⁹ Ершов В.Ф. Военно-политические доктрины белой эмиграции 1920-30-
х гг. // Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940-е годы. М., 1993.

³⁰ Российское зарубежье: Итоги и перспективы изучения. Тезисы докладов
и сообщений. М., 1997.

³¹ Бегидов А., Ершов В., Пивовар Е. Российская военная эмиграция в 1920-
30-е годы. Нальчик, 1998.

³² Ершов В.Ф., Пивовар Е.И. Военно-учебные заведения и военно-научная
мысль белой эмиграции в 1920-30-е гг. // Роль русского зарубежья в сохранении
и развитии отечественной культуры М, 1993; Бегидов A.M., Ершов В.Ф.,
Пивовар Е.И. Военно-учебные заведения зарубежной России. 1920-1930-е годы.
Нальчик, 1999.

³³ Тормозов В.Т. Белое движение в гражданской войне. 80 лет изучения
(1918 - 1998 гг.). М, 1998; Он же. Советская историография истории белого
движения (конец 1920-х - 1991 гг.). М., 1994.

³⁴ Шинкарук И.С., Ершов В.Ф. Российская военная эмиграция и ее печать.
1920-1939 гг. М, 2000; Ершов В.Ф. Военная периодика Зарубежной России //
Россия: идеи и люди. Вып.4. М, 1999.

³⁵ Katcnaki J.N. Bibliogrphu of Russian refugees in the kingdom of S.H.S.
(Yugoslavia). 1920-1945. Arnhem, 1991; Русское зарубежье. Хроника научной,
культурной и общественной жизни. 1920-1940. Франция. Тт. 1-4. М., 1995-97;
Рутыч Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и
Вооруженных сил Юга России (Материалы к истории Белого движения). М.,
1997; Русское Зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века.
Энциклопедический биографический словарь / Под ред. Шелохаева В.В. М.,
1997; Фонды Русского Заграничного исторического архива (РЗИА).
Межархивный путеводитель. М., 1999; Волков СВ. Белое движение в России:
организация и структура. Материалы для справочника.М., 1999-2000.

³⁶ В поисках истины. Пути и судьбы второй эмиграции. (Материалы к
истории русской политической эмиграции). Сб. статей и документов. М., 1997;
Домнин И. Краткий очерк военной мысли русского зарубежья // Российский
военный сборник. Вып. 16.

Ершов В.Ф. Военно-политические доктрины белой эмиграции 1920-30-х гг. // Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940-е годы. М., 1993; Он же. Белоэмигрантские концепции восстановления российской государственности // Историко-политологический журнал "Кентавр". М., 1994; Он же. Белые армии за рубежом: планы реванша // Исторический альманах. Екатеринбург, 1997.№ 4; Зубарев Д.М. "Красная чума" и белый терроризм (1918-1940) // В сб.: Индивидуальынй политический террор в России 19 - начала 20 в. М., 1996.

Чистяков К. Убить за Россию! Из истории русского эмигрантского "активизма" 1918-1939 гг. М, 2000.

³⁹ Ипполитов С, Недбаевский В.М., Руденцова Ю.И. Три столицы
изгнания. Константинополь, Берлин, Париж. Центры зарубежной России 1920-
1930-х ггМ., 2000.

⁴⁰ Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. /
Пивовар Е.И., Алдюхова Е.И., Бегидов A.M. и др. М, 1999.

⁴¹ Теоретические проблемы исторических исследований. / Отв. ред. Е.И.
Пивовар.Вып.1. м., 1998; Вып.2. М., 1999.

⁴² Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940. М., 1994.
Кн. 1,2.

⁴³ Поляков Ю.А. Наше непредсказуемое прошлое. Полемические заметки.
М., 1995; Он же. Историческая наука: люди и проблемы. М, 1999.

⁴⁴ История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в 19-
20 вв. Сб. статей ИРИ РАН. М, 1996; Источники по истории адаптации
российских эмигрантов в 19-20 вв. Сб. статей ИРИ РАН. М., 1997; Социально-
экономическая адаптация российских эмигрантов (конец 19-20 вв.). Сб. статей
ИРИ РАН. М., 1999.

⁴⁵ Тарле Г.Я. Об особенностях изучения истории адаптации российских
эмигрантов в 19-20 вв. // История российского зарубежья. Сб. статей ИРИ РАН.
М., 1996; Она же. Эмиграционное законодательство России до и после 1917 года.
(Анализ источников) // Источники по истории адаптации российских эмигрантов
в 19-20 вв. Сб. статей ИРИ РАН. М, 1997.

⁴⁶ Поляков Ю.А. Историческая наука: люди и проблемы. М., 1999.

⁴⁷ Свириденкс Ю.П., Ершов В.Ф. Мир российского военного зарубежья в
1920-1945 гг. // Россия: идеи и люди. Сб. научных трудов. Вып.4. М., 1998;
Свириденко Ю.П., Ершов В.Ф. Военно-политический экстремизм российского
зарубежья в 1920-1945 гг. // Россия: идеи и люди. Сб. научных трудов. Вып.5.
М.,2000.

⁴⁸ Свириденко Ю.П., Ершов В.Ф. Деятельность "Державной комиссии"
Югославии по оказанию помощи русским военным беженцам в 1920-30-е гг. //
Россия: идеи и люди. Вып.З. М., 1998; Ершов В.Ф. Быт и социальная адаптация
российских военных беженцев в Восточной и Центральной Европе в 1920-1930-е
гг. // Россия: идеи и люди. Вып.З. М, 1998; Свириденко Ю.П., Ершов В.Ф. Мир
российского военного зарубежья в 1920-1945 гг. // Россия: идеи и люди. Вып.4.
М., 1999; Ершов В.Ф. Военная периодика зарубежной России // Россия: идеи и
люди. Вып.4. М., 1999.

⁴⁹ Реферативные сборники ИНИОН РАН. 1990-2000.

⁵⁰ Тарле Г.Я. Российское зарубежье и родина. М.: ИНИОН РАН, 1993;
Россия и современный мир. М., 1994-2000. №№ 1-Ю.

⁵¹ Парфенова Е.Б. Казачья эмиграция в Европе в 1920-е гг.: Автореферат
канд. дисс. М., 1997; Худобородов А.П. Российские казаки в эмиграции:
Автореферат докт. дисс. М., 1997; Бегидов A.M. Военно-учебные заведения
российской эмиграции в 1920-30-е гг.: Автореферат канд. дисс. М., 1998;
Алдюхова Е.И. Российская эмиграция в Королевстве сербов, хорватов и
словенцев. По материалам анкетного обследования. 1921-1923 гг.: Автореферат
канд. дисс. М. 1996 и др

⁵² Раковский Г. Конец белых. От Днепра до Босфора. Прага, 1921;
Русские в Галлиполи. Берлин, 1923; Даватц В.Х., Львов Н.Н. Русская армия на
чужбине. Белград, 1923; Казаки в Чаталдже и на Лемносе в 1920-21 гг.
Белград, 1924; Русские в Праге. Прага, 1923; Даватц В.Х. Годы. Очерки
десятилетней борьбы. Белград, 1929; Краинский Н.В. Без будущего. Белград,

1.

⁵³ Авантюристы-опперпуты. Шанхай, 1928; Александрович А. Эмиграция
и Внутренняя линия.София, 1938; Василевский И.М. Что они пишут? (Мемуары
бывших людей). Л., 1925; Ветлугин А. Третья Россия. Париж, 1922; Пио-Ульский
Т.Н. Русская эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов.
Белград, 1939; Русские в Болгарии. София, 1923 и др.

⁵⁴ Большевистская диктатура в свете анархизма. Десять лет советской
власти: Коллективное исследование. Париж, 1928; Корвич Н.И. Тайны советских
подвалов. Нарва, 1925; Попов Г.К. Стремящимся в Россию: Жизнь в советской
республике. Берлин, 1924 и др.

⁵⁵ Иванович С (Талин). Красная Армия. (Структура и организация).
Париж, 1938; Петров К. Сталин: диктатура вождя или партии? Белград, 1939;
Кашников Р. СССР в грядущих военных событиях. Париж, 1939, и др.

⁵⁶ Постников СП. Библиография русской революции и гражданской
войны 1917-1921.Прага, 1938; Он же. Библиография. Политика, идеология, быт
и ученые труды русской эмиграции 1923-1957 гг. Прага, 1957. См.также: Аранс
Д. Как мы проиграли гражданскую войну. Библиография мемуаров русской
эмиграции о русской революции 1917-1921 гг. М., 1988.

⁵⁷ Геринг А. Материалы к библиографии русской военной печати за рубежом. Париж, 1968.

⁵⁸ Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия. История и культурно-
просветительская работа русского зарубежья за полвека (1920-1970).
Париж, 1971; Он же. Зарубежная Россия: Дополнительный выпуск. Париж,
1973.

⁵⁹ Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1917-
20 гг. Т.1-2. Париж, 1962,1964.

⁶⁰ Абданк-Коссовский В. Русская эмиграция: Итоги за 35 лет. Париж, 1956;
Алдан А.Г. Армия обреченных. Нью-Йорк, 1969; Балакшин П. Финал в Китае:
возникновение, развитие и исчезнование белой эмиграции на Дальнем Востоке.
Сан-Франциско, 1959; Русский Корпус на Балканах во время Второй мировой

ойны. 1941-1945. [б.м.] США, 1963.

⁶¹ Артемова А. НТС и Освободительное движение в годы войны // Посев.

1995. № 4,5.

⁶² Rosenberg W. Liberals in the Russian Revolution. N.Y. 1974; Pipes R.
Steuve, Liberal on the Right, 1905-1944& Cambridge (Mass.), 1980.

⁶³ Huntington W.C. The Homesick million. Russia - out- of - Russia. Boston,
1933; Simpson J.H. The refugee problem. L., 1939; Marrus M.R. The Unwanted -
European Refugeas. N.Y., 1895; Johnston R.H. New Mecca, New Babylon...
Kingston, 1988.

⁶⁴ Raeff M. Russia abroad. A Cultural History of the Russian Emigration, 1919-
1939. N.Y., Oxford, 1990.

⁶⁵ Dwinger E. General Wlassoq eine Tragodie unserer Zeit-Frarikfurt/Main,
1951; Thorwald J. Wen sie verderben wollen... Stuttgart, 1952; Steenber S. Wlassow-
Verreter oder Patriot. Koln, 1968.

⁶⁶ Bethell N. The Last Secret. London, 1974 (Бетелл H. Последняя тайна. M.,
1992); Tolstoy N. The Victims of the Yalta. London, 1978. (Толстой H. Жертвы
Ялты. M., 1996).

⁶⁷ Hoffmann J. Die Geschichte de Wlassow-Armee. Freiburg, 1984. (Хоффман
Й. История власовской армии. Париж, 1990). Hoffmann J. Die Ostlegionen 1941-
1943. Freiburg, 1976.

⁶⁸ Миллер Е.КАрмия: Доклад на конференции Национального Союза в
Париже. 12.09.24. Белград, 1924; Национально-Трудовой Союз Нового
Поколения (НТСНП). Курс национально-политической подготовки. Белград,
1938; Горгулов П. Зеленая программа есть путь к спасению России! Б.м. [1927];
Родзаевский К.В. Тактика Всероссийской фашистской партии [Харбин], б.г.;
Инструкция начальникам отрядов (НОРР). Изд.2-е. Харбин, 1938; Краткая
программа партии Рабоче-крестьянской оппозиции, или Русских фашистов.
1927; Ты отвечаешь за Россию! Франкфурт-на-Майне, 1994.

⁶⁹ Бурцев В.Л. Большевистские гангстеры в Париже. Похищение генерала
Миллера и ген. Кутепова. Париж, 1939; "Внутренняя линия". (Правда о третьем
Тресте). Публичные доклады, прочитанные Б. Прянишниковым и И. Брянским в
Париже. Издание КОВР отдела НТСНП во Франции. Париж, 1937; Парижское
злодеяние и русская эмиграция. Белград, 1932; Убийство Войкова и Дело Бориса

Коверды. Париж, 1927.

⁷⁰ Русская военная эмиграция 20-х - 40-х годов. Документы и материалы.
Т.1. Так начиналось изгнанье. 1920-1922 гг. Кн.1. Исход; Кн.2. На чужбине. М.,
1998; Млечин Л. Сеть: Москва - ОПТУ - Париж. М., 1991; Российская эмиграция
в Маньчжурии: военно-политическая деятельность (1920-1945). Сб. документов.
Южно-Сахалинск, 1994.

⁷¹ Чему свидетели мы были... Переписка бывших царских дипломатов
1934-1940. Сборник документов в 2-х книгах. Кн.1: 1934-1937; Кн.2: 1937-1940-
М., 1998.

⁷² Какая армия нужна России. Взгляд из истории. Российский военный
сборник. Вып.9. Христолюбивое воинство. Православная традиция Русской
Армии. Вып. 12; Душа Армии. Русская военная эмиграция о морально-
психологических основах российской вооруженной силы. Вып. 13; Военная
мысль в изгнании. Творчество русской военной эмиграции. Вып.16 и др.

⁷³ Материалы по истории Русского освободительного движения (РОД).
Вып.1. М., 1997; Вып.2.1998; Вып.З. М., 1998; Вып.4. М., 1999.

Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг. Документы и материалы. М., 1999.

⁷⁵ Контрреволюционные вооруженные силы за рубежом и на территории
Советской России. Состояние, организация и деятельность за период с 1 октября
1921 г. по 1 -е января 1922 г. (Материалы стратегической разведки РККА). С. 10.

⁷⁶ Контрреволюционные русские политические группы и вооруженные
силы за рубежом и на территории Советской России. Состояние, организация и
деятельность за период с 1 октября 1922 г. по 1 января 1923 г. (Материалы
стратегической разведки РККА). 1923. С.З.

⁷⁷ Там же. Сб.

⁷⁸ Там же. С.5.

⁷⁹ Альманах русской эмиграции. 1920-1930. Вып. 1-2. Белград, 1931-32;
Армия и Флот. Вестник сухопутных, морских и воздушных сил. Ежемесячный
военно-научный журнал. Париж, 1938-1939. №№ 1-9; Вестник Объединения
офицеров Генерального штаба в г. Сан-Франциско. Сан-Франциско, 1931-1932

№№ 1-8; Военно-морской журнал. 1936. №№ 1-13; Информационный бюллетень Объединения лейб-казаков. Париж, 1960-1961. №№ 1-17; Часовой: Иллюстрированный военный журнал - памятка. Орган связи русского воинства за рубежом. Париж, 1929-1988 и др.

⁸⁰ Белое дело. Летопись белой борьбы. 1926-1933. Берлин. Т.1-7.

⁸¹ Архив русской революции. Берлин. 1924-30 гг. / Под ред. Гессена. Т.1-
22.

⁸² Судоплатов П. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля.
М, 1997; Колосовский-Ковшин П. Террористам скрыться не удалось // Особое
задание. М., 1998; Фомин Ф. Записки старого чекиста. М., 1962.

⁸³ Прянишников Б. Незримая паутина. ВЧК-ГПУ-НКВД против белой
эмиграции. СПб., 1993.

⁸⁴ Агабеков. ЧК за работой. М., 1992; Кривицкий В. Я был агентом
Сталина (Записки советского разведчика). М., 1991; Орлов А. Тайная история
сталинских преступлений. М, 1991; Бажанов Б. Воспоминания бывшего
секретаря Сталина. М., 1970; Думбадзе Е.В. На службе ЧК и Коминтерна. Париж,
1939.

См.: Гуковский И. В белом стане. Обзор белой эмигрантской литературы по гражданской войне за 1928 год // Историк-марксист. 1929. Т.П. С.266.

⁸⁶ Александров Я. Белые дни. 4.1. Берлин, 1922; Алексеев М.В. Из дневника. Прага, 1929; Байков Н.А. По белу свету. Харбин, 1937; Василевский A.M. Воспоминания. Прага, 1930; Киржниц А. У порога Китакя. М., 1924; Памятные дни. Из воспоминаний гвардейских стрелков. Таллин, 1937; Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых. Рига, 1923; Серебренников И.И. Великий отход. Харбин, 1936; Чебышев Н.Н. Близкая даль. Воспоминания. Париж, 1933; Половцев. Рыцари тернового венца. Париж, 1923; Рытченков С. 259 дней лемносского сидения. Париж, 1933; Родзянко А.П. Воспоминания о Северо-Западной армии. Берлин, 1920 и др.

Агапеев В.И. Убийство генерала Романовского // Белое дело. Летопись белой борьбы. Т.2. Берлин, 1927; Коверда Б. Покушение на полпреда Войкова 7 июня 1927 года // Русская мысль. 23.02.84, 01.03.84; Шульгин В.В. Три столицы.

Путешествие в Красную Россию. Берлин, 1927; Гиацинтов Э. Записки белого офицера. СПб., 1992; Ларионов В. Последние юнкера. М., 1997.

⁸⁸ Слащов-Крымский ЯЛ. Белый Крым. 1920. Мемуары и документы. М.,
1990; Савич М.В. Воспоминания. СПб., 1993; Туркул А.В. Дроздовцы в огне.
СПб., 1991; Деникин А.И. Очерки русской смуты. 1921-26. Т.1-2; Белый Север
1918-1920. Мемуары и документы. Вып. 1,2. Архангельск, 1993; Жадан П.В.
Русская судьба. (Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне).
М., 1991; Белое движение: начало и конец. Сборник воспоминаний. М., 1990;
Врангель П.Н. Записки (Ноябрь 1916 г. -, ноябрь 1920 г.). Т.1-2. М, 1991; Махров
П.С. В Белой армии генерала Деникина. СПб., 1994.

⁸⁹ Баранов В. Дневник остарбайтера. М., 1999; Белявский В.А. Голгофа.
Очерки из моих воспоминаний. Сан-Пауло, 1965; Вертепов Д.П.Казаки-
гвардейцы в Русском Корпусе // Русский Корпус на Балканах во время Второй
Великой войны. 1941-45 гг. СПб., 1999; Кромиади К. За землю, за волю.. Сан-
Франциско, 1980; Хольмстен-Смысловский Б. Личные воспоминания о генерале
Власове. Буэнос-Айрес, 1953; Штрик-Штрикфельд. В. РОА против Сталина и
Гитлера: Генерал Власов и РОД. М., 1993.

⁹⁰ Феличкин Ю. Как я стал двойником. Воспоминания эмигранта и
разведчика. Р/на Дону, 1990; Орлов В. Двойной агент (Записки русского
контрразведчика). М., 1998.

⁹¹ Первухин М.К. Мысли о фашизме. Тяньизинь, 1927; Поздняков В.В. Из
опыта работы пропагандиста // Рождение РОА. Сиракузы (США). 1972;
Родзаевский К. За единый антикоммунистический фронт // Сигнал. 1937. № 11;
Свитков Н. "Внутренняя линия" Сан-Пауло, 1964; Солоневич И. Белая империя.
Статьи. 1936-1940! М., 1997.

⁹² Алексеев Н., Бажанов Б. Похищение генерала А.П. Кутепова
большевиками. Париж, 1930; Быкадоров В.И. Тайное задание // Материалы по
истории РОД. Вып.4. М., 1999; Бубнов. Отчет о поездке. Составлен 1-5 июля
1928 г. Гельсингфорс; Войцеховский С. Трест. Лондон (Канада), 1974; Заварзин
П. Работа тайной полиции. Париж, 1924.

⁹³ Ларионов В.А. Боевая вылазка в СССР (Записки организатора взрыва

#

Ленинградского центрального партклуба в 1927 г.). Париж, 1931.

⁹⁴ Баиов А.К. Лекции по стратегии. Ревель, 1923; Белогорский Н. Что же
должны мы делать? Ницца, 1930; Возрождение русской армии.
Константинополь, 1920; Головин Н.Н. Мысли об устройстве российской
вооруженной силы. Париж, 1938; Левицкий В.М. Что происходит в России?
Париж, 1931; Деникин А.И. Международное положение, Россия и эмиграция.
Париж, 1934.

⁹⁵ РГВА. Ф.1. Оп.27. Д.12418. Л.9.

⁹⁶ Там же. Ф.308. Оп.9. Д.1047. Л.1-4.

⁹⁷ Там же. Ф.7. Оп.1. Д.77. Л.379-379а.

⁹⁸ Там же. Ф.1. Оп.27. Д.6330. Л.7.

Размещение воинских контингентов в странах-реципиентах в 1920-25 гг.

Российская эмиграция не являлась одномоментным эпизодом, а представляла собой достаточно длительный процесс исхода мигрантов, который уже начиная с 1917 года проходил в виде нескольких волн. Обострение внутриполитической ситуации в России и последующая эскалация гражданской войны приводили к увеличению числа беженцев, образованию новых потоков эмиграции и способов бегства из России. Эмиграция "социально расширялась", охватывая все новые слои общества: если в 1917-18 гг. эмигрировали в основном представители крупных дворянских фамилий, предприниматели, консервативные политические деятели, высшая царская бюрократия и т.п., то уже с 1919 года красный террор ВЧК вызвал бегство из страны относительно "нейтральных" слоев населения - мелкой и средней буржуазии, интеллигенции, членов социалистических партий, духовенства, а также членов их семей -женщин, стариков, детей и др. С 1919 года начинается массовая эмиграция, включавшая шесть этапов: 1-ый после ухода с территории Украины в январе-марте 1919 г. германских войск, затем 2-ой - при эвакуации с юга России французских интервенционистских войск в марте 1919 г., 3-ий - после ухода из Северной области России англо-американских войск в феврале 1920 г., а также 4-ый - в феврале 1920 г. после эвакуации войск Добровольческой армии ген. А.И. Деникина из Новороссийска, 5-ый - после ухода Русской армии ген. П.Н. Врангеля из Крыма и 6-ой - после поражения войск адмирала А.В. Колчака и эвакуации японских войск из Приморья в 1920-21 гг.

Исход беженцев из России за рубеж проходил как по сухопутным коммуникациям через территорию Польши, Прибалтики, Манчжурию, так и водными путями - через северные морские пути, Японское и Черное моря.

Северный поток российских беженцев проходил в основном через Мурманск и Архангельск и направлялся в Норвегию и другие страны северной Европы. Уже в 1917 году многие российские предприниматели уезжали в Норвегию, пользуясь "прозрачностью" морской границы, оседая в портах Вардё и Тромсё, а в 1919 году Норвегия становится единственным транзитным пунктом для эмиграции в северную Европу. Первая крупная эвакуация беженцев из Северной области России прошла в сентябре 1919 года: союзное эвакуационное бюро предложило всем российским военнослужащим и лицам, связанным с деятельностью иностранной военной администрации, эвакуироваться вместе с войсками англо-американского экспедиционного корпуса. Предполагаемое количество беженцев должно было, по мнению союзников, составить от 10 до 30 тысяч человек. Несмотря на официальный отказ правительства Северной области объявить эвакуацию, значительное количество российских беженцев эмигрировало вместе с англо-американской эскадрой.1 Многие российские беженцы прибывали в Норвегию с территории Финляндии. Падение белого режима в Северной области и разгром Северного корпуса генерала Е.К. Миллера в феврале 1920 г. вызвали появление в Норвегии рекордного числа российских беженцев - 1250 чел.2 Среди прибывших в Норвегию находились генералы Е.К. Миллер, М. Квецинский, С. Савич, Н. Звегинцев, М. Лазарев, контр-адмиралы Л. Иванов и Н. Викорст, а также члены Северного правительства разных составов: С. Городецкий, П. Зубов, Н. Каменецкий, Н. Старцев. Типологически военная эмиграция из России в 1920-21 гг. является добровольно-вынужденной, поскольку личный состав белых воинских контингентов вынуждала к эмиграции обстановка революции и гражданской войны, страх перед репрессиями. (При этом отсутствовали юридические акты - указы, декреты, постановления, вынуждавшие данную категорию граждан покидать Россию) .

РОВС и военные организации в 1924-39 гг.: структура, роль, функции

В 1923 г. командование бывшей Русской армии решает опереться на систему сложившихся стихийно военных организаций и поставить их под свой контроль. Это дает ему возможность расширения своего влияния в условиях эмиграции среди огромной российской диаспоры, а также позволяет представить себя перед мировой общественностью как командование "армии в изгнаньи", т.е. создает видимость наличия у него военной силы, могущей быть использованной в различных серьезных внешнеполитических комбинациях, например, в случае новой европейской интервенции против СССР.

8 сентября 1923 г. П.Н. Врангель издает приказ N 82, которым зачислял офицерские союзы и общества в состав армии и передавал их под начало военных представителей главного командования Русской армии в различных странах1; одновременно воинскому контингенту, оказавшемуся за рубежом, было предложено:

1. Всем офицерам, считающим себя в составе армии, записаться в один из офицерских союзов, состоящих при военных агентах или военных представителях в данной стране.

2. Всем офицерским союзам, считающим себя в составе армии, выйти из состава всех политических организаций" .

Поставив главной задачей сохранение армейской организации, генерал П.Н. Врангель исходил из того, что статус и условия существования Русской армии в эмиграции требуют особого подхода . 1 сентября 1924 г. он издает приказ об образовании Русского Обще-Воинского Союза (РОВС)4, согласно которому в РОВС включались все воинские части, а также военные общества и союзы, которые приняли его к исполнению. Внутренняя жизнь отдельных организаций сохранялась в неприкосновенности; сам же РОВС выступал в роли объединяющей их структуры5. Во главе его встал главнокомандующий Русской армией ген. П.Н. Врангель. С этого момента понятие РОВС и армия начинают отождествляться. Практически с момента своего образования РОВС попадает в зону пристального внимания советских и западных спецслужб:

Большинство существовавших в странах Западной и Восточной Европы, на Ближнем и Дальнем Востоке и в Америке офицерских организаций вошли в состав РОВС . Исключение составили немногие союзы, не посчитавшие возможным отказаться от партийно-политической работы . Руководство РОВС пристально следило за строгим соблюдением принципа невмешательства армии в политику, принятого в императорской России . Когда в 1926 году в Париже проходил российский Зарубежный съезд, на котором была принята программа непримиримой борьбы с большевизмом и Ш Интернационалом, распоряжением ген. П.Н. Врангеля российским военным было категорически запрещено в нем участвовать . В специфических условиях эмиграции это помешало образованию за рубежом объединенной военно-политической оппозиции. Внешняя аполитичность противоречила реальному положению вещей, вызывала разочарование тех представителей Русской армии, которые были готовы продолжить вооруженную борьбу10 . Они состояли, главным образом, в элитарных гвардейских организациях, как правило монархических, и, несмотря на вышесказанное, являлись, собственно, основой РОВС, т.к. более либерально настроенное или просто деморализованное офицерство предпочло, в конечном счете, устраняться от участия в военных организациях11.

Издательско-публицистическая деятельность военной эмиграции в контексте белой идеологии

В современной отечественной исторической науке происходит интенсивный процесс изучения проблемы российского зарубежья, в том числе и его военной части - армии в изгнаньи.

Возникшая в начале 1920-х годов за границами отечества Зарубежная Россия - безтерриториальное государство российских беженцев, по большинству параметров воспроизводящее привычный им дореволюционный уклад жизни. Оно включало в себя все основные характеристики бывшей России -политические партии, армию, чиновничество, школы, музеи и проч. Уже в 1920-21 гг., на самом раннем этапе эмиграции, возникают издательства, выпускавшие в свет газеты и журналы, информационные листки и т.п. Военная эмиграция -армейские подразделения, штабы, воинские общества и союзы, казаки и офицеры, как их личный состав, - являлась одной из крупнейших составляющих российского зарубежья. Соответственно, военный мир Зарубежной России создал и свою периодическую печать - военные газеты и журналы, продолжающиеся издания, которые информационно охватили практически все аспекты жизни и деятельности военного зарубежья: социальную адаптацию военных беженцев, военно-политические программы реванша лидеров зарубежного белого движения, вопросы материальной взаимопомощи, поиск родственников и однополчан и т.п.

Российская военная эмиграция 1920-30-х гг. проявила высокую активность в деле организации военных изданий. Уже в первой половине 1920-х гг. за рубежом были созданы издательства - "Святогор", "Издательство М. Лисового", "Русский военный инвалид" в Шанхае и многие другие.

Военные издательства размещались обычно в крупных европейских городах - Париже, Берлине, Праге, Белграде, где имелись возможности для организации типографий, технические средства, квалифицированные типографские работники и т.п. На Дальнем Востоке центрами эмигрантской активности являлись города Шанхай и Харбин, где печатались такие военные периодические издания, как журнал "Армия и флот", "Енисейские казаки" и др.

Количественный и качественный состав периодических изданий российского зарубежья зависел от читательской аудитории. Военная эмиграция составляла значительную часть "России № 2", составляя примерно треть всех российских беженцев, соответственно, спрос на военную периодику был высок: примерно на 5-6 эмигрантских журналов приходился один военный.

Роль военной периодики усиливалась также и тем обстоятельством, что личные контакты в среде русского зарубежья были затруднены: сложность оформления виз и заграничных паспортов снижала мобильность российских беженцев, крепко "привязывая" их к странам проживания. Поэтому основная роль в поддержании и укреплении чувства единства мира русского зарубежья принадлежало периодической печати, в том числе - военным изданиям.

Отличительной особенностью российской эмигрантской военной периодики являлась ее прямая зависимость от центральных военно-административных структур российского зарубежья, прежде всего - от Русского Обще-Воинского Союза (РОВС), который осуществлял жесткий идеологический контроль за большинством военных периодических изданий, не позволяя им проявлять "самодеятельность" и выходить за рамки официально "утвержденной" лидерами военной эмиграции доктрины Белого движения.

Лидеры российской военной эмиграции - генералы П.Н. Врангель, А.И. Деникин, Е.К. Миллер и др. быстро оценили роль военной прессы как инструмента своего политического влияния и начали поддерживать военные периодические издания с помощью своих военно-административных структур.

Военная периодика 1920-30-х гг. включала в себя периодические издания самого широкого спектра: от однодневных информационных листков, до многолетних высококвалифицированных изданий. Наряду с существованием "респектабельных" журналов типа "Часового" или "Вестника Галлиполийцев" возникают молодежные издания - "Скаут", "Витязи", "Борьба за Россию" и др. -отличавшиеся повышенной политической эмоциональностью и радикализмом.

Похожие диссертации на Российское военно-политическое зарубежье в 1920 - 1945 гг.

Военное образование зарубежной России, 1920 - 1945 гг.Бегидов Анзор Михайлович

Советская концессионная политика на Северо-Востоке страны в 1920 - 1945 гг.Кошкарева Светлана Геннадьевна

Военный мир Русской Праги в 1920 - 1945 гг.: институционализация и деятельностьПолетаев Вадим Эдуардович

Оборонно-массовая работа государственных органов и общественных организаций Южного Зауралья в межвоенный период и в годы Второй мировой войны : 1920-е - 1945 гг.Могутнов, Андрей Валерьевич

Исторический опыт подготовки кадров с высшим авиатехническим образованием в СССРКаратеев Артем Юрьевич

СССР и формирование военно-блокового противостояния в Европе : 1945-1955 гг.Быстрова Нина Евгеньевна

Подготовка военно-морских инженерных кадров в СССР : 1945-1991 гг. : на материалах европейской части СССРСаитгареев Рауль Раульевич

Становление и развитие военно-промышленного комплекса в Западной Сибири, 1929 - 1945 гг. : На материалах Новосибирской, Кемеровской и Томской областейШумилов Владимир Николаевич

Военно-промышленный комплекс СССР в годы холодной войны, 1945 - 1964 гг. : Стратегические программы, институты, руководителиБыстрова Ирина Владимировна

Формирование и развитие военно-промышленного комплекса СССР в первые годы "холодной войны" (1945 - начало 1950-х гг. )Рябов, Геннадий Евгеньевич