Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Условия организации исторического исследования миграции: постановка проблем и оформление моделей 49
1.1 Междисциплинарный синтез в историческом исследовании явления миграции. 49
1.2 Состояние понятийного аппарата темы «международная миграция»: ретроспектива и современность 65
1.3 Иммигрантский контингент, его классификация 83
Глава 2. Пореформенная Россия и объединенная Германия в 1870-е — 1880-егг.: сравнительный анализ условий для трансграничных перемещений населения 101
2.1 Особенности установления правового статуса подданного и иностранца в России и в Германии 101
2.2 Становление системы легализации российско-германских трансграничных перемещений 120
2.3 Социально-экономические условия и мотивы трансграничного перемещения населения 143
Глава 3. Миграционные процессы в 1890-1913 гг. 167
3.1 Иммигрантский контингент в России и в Германии: сравнительная характеристика численности и состава иммигрантов 167
3.2 Административно-правовая регламентация перемещения эмигрантов и иммигрантов 185
3.3 Участие Германии в заатлантической российской эмиграции 205
3.4 Социальное попечение об иностранцах в России и в Германии. 220
Глава 4. Особенности государственной регламентации российско-германских трансграничных перемещений в 1914-1920 гг. 234
4.1 Положение иностранцев в России и в Германии в годы войны 234
4.2 Военнопленные как категория принудительных мигрантов 259
4.3 Послевоенные российско-германские перемещения населения 280
Глава 5. Межгосударственное миграционное движение в 1921-1925 гг. 292
5.1 Иммиграционная политика СССР: проекты и практика 292
5.2 Русская эмиграция в Веймарской республике 310
5.3 Советско-германское Соглашение о поселении 12 октября 1925 года: содержание и практическая реализация 323
Заключение 336
Приложение 1 345
Приложение 2 433
Приложение 3 470
Приложение 4 491
- Междисциплинарный синтез в историческом исследовании явления миграции.
- Особенности установления правового статуса подданного и иностранца в России и в Германии
- Иммигрантский контингент в России и в Германии: сравнительная характеристика численности и состава иммигрантов
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Одной из современных проблем
т российского общества является депопуляция населения. Этот процесс опасен
своими катастрофическими последствиями. Среди них — абсолютное
сокращение численности трудоспособного населения, снижение восприятия
им новых высоких технологий и максимальной эффективности его труда в
результате старения. Уровень рождаемости в нашей стране и ее прогноз
убеждают в невозможности стабилизации численности населения за счет
4 естественного прироста в ближайшие десятилетия. Единственным способом
компенсации процесса депопуляции является миграция населения.
Современная Россия уже нуждается в ежегодном притоке до миллиона
рабочих. Учитывая темпы сокращения численности населения России,
экономисты и демографы констатируют, что миграция из стран СНГ не
сможет компенсировать последствия депопуляции. Таким образом, только
Л иммиграция иностранных рабочих в Россию смягчит последствия
демографического кризиса.
По мнению специалистов, основными экспортерами рабочей силы в Россию станут страны третьего мира. Появление иностранного элемента в составе общества усложняет структуру мульти-культурного общества, а также отношения в нем из-за отсутствия толерантности. Неизбежное оседание иностранцев в стране-реципиенте — причина ксенофобии ее населения. Так как терроризм наступает из стран Востока, то вполне обоснованы опасения в том, что иммиграционные каналы могут стать каналами проникновения террористов в Россию.
Как видим, миграция может иметь негативные последствия, и порождать множество проблем, сложнейшая среди которых — обеспечение национальной и социальной безопасности. Несмотря на эти обстоятельства, острая необходимость компенсации депопуляции населения заставляет Россию допустить иммигрантов на свою территорию. Чтобы избежать или
4 хотя бы смягчить возможные негативные последствия иммиграции, Россия нуждается в эффективной иммиграционной политике.
Совершенствуя систему управления миграцией, Государственная Дума
4 Российской Федерации пошла по пути рестрикции. Депутаты Госдумы,
руководствуясь необходимостью обеспечения национальной безопасности, подготовили пакет так называемых антитеррористических законов, введение каждого из них будет ужесточать требования к въезжающим, все больше ограничивать въезд в страну и перемещение по ее территории. В современной ситуации ограничительные меры приведут лишь к сокращению
{W числа иностранных рабочих. Но национальные и социальные интересы
нельзя свести только к обеспечению безопасности. Законодатели временем призваны решить сложнейшую задачу: обеспечивая национальную безопасность, в целях стабильности развития отечественной экономики создать правовую базу и условия для ежегодного нарастание притока рабочей силы.
* Таким образом, рестрикция не может быть основой концепции
иммиграционной политики. Корректировка иммиграционных мероприятий должна осуществляться только на основе обобщения миграционного опыта, позитивные результаты которого уже ощутимы и проявились во всем многообразии. По этой причине, наряду с анализом современных процессов миграции и опыта управления ими, социальная практика актуализировала и
'** востребовала проведение исторического исследования темы «международная
миграция». Определенная завершенность процесса перемещения любого мигрантского контингента в историческом времени дает необходимую модель, содержащую все условия и черты миграции. Корректно организованное историческое исследование позволяет получить знание о вариантах развития и возможных последствиях миграции. Такое знание
ф одинаково значимо как для разработки концепции миграционной политики,
так и для проверки прогностических методов.
Выбор российско-германского направления трансграничного перемещения для данного исторического исследования не случайный. Он обусловлен не только и не столько значимостью развития российско-германских отношений для европейского и мирового сообщества, сколько длительностью и богатством российско-германского миграционного опыта. А также тем, что это миграционный опыт России со страной, отношения с которой складывались неровно, осложнялись войнами. Этот опыт дает возможность сравнить позиции разных сторон в одной и той же миграционной ситуации, а, следовательно, определить какая из этих позиций конструктивнее. Несомненно, такой анализ позволить выявить как негатив, так и позитив в действиях правительств, в последствиях этих действий и самой миграции.
Объектом исследования является межгосударственное миграционное движение.
Предметом исследования определен процесс накопления опыта иммиграционной и эмиграционной политики российским государством.
Степень научной разработанности проблемы. История российско-германских трансграничных перемещений населения — это составная часть темы «международная миграция». Анализ причин, самого процесса перемещения и его последствий для участников является ее содержанием. Становление этой темы в отечественной историографии началось с изучения истории иммиграции в Россию. Предпочтение этого направления перемещения через российскую границу было аргументировано тем, что въезд иностранцев в страну раньше, чем выезд российских подданных, приобрел масштабность и повлиял на темпы заселения двух весьма значительных регионов Империи — Нижнего Поволжья и Новороссии.
Открыл эту тему профессор Варшавского университета Г.Г. Писаревский. Самые первые результаты его изысканий были опубликованы в монографии «Из истории иностранной колонизации в России в XVIII в.». Г. Писаревский проанализировал тексты манифестов 1762 и 1763 годов и
организацию вызова переселенцев в Россию. На основе этого им были определены особенности условий въезда каждого иммиграционного потока и выявлен комплекс причин иностранной колонизации в Россию. Г.Г. Писаревский обратил внимание на то, что особую роль в иммиграционных процессах сыграли господствующие в это время популяционистские теории. Попав под их влияние, правительства многих европейских государств поощряли въезд иностранцев в страну, рассматривая иммиграцию как возможность быстрого увеличения населения собственной страны [1].
В работе «Переселение прусских меннонитов при Александре I»
Г.Г. Писаревский рассмотрел более подробно один из иммиграционных
потоков. Основной причиной эмиграции меннонитов из Пруссии, по его
мнению, послужил конфликт эмигрирующих с правительством, несогласие с
его конфессиональной политикой. Автор проанализировал Жалованную
грамоту Павла I меннонитам (1800 г.), которая обеспечила им условия для
соблюдения ими важнейших библейских заповедей: освободила от службы в
армии, наделила землей, то есть предоставила то, в чем отказал меннонитам
прусский милитаристский режим. Ценность исследования состоит в том, что автор провел конкретно-исторический анализ процесса трансграничного перемещения меннонитской этноконфессиональной общности и определил миграцию меннонитов одним из условий дальнейшей трансформации меннонитской конфессии [2].
# Монографии Г.Г. Писаревского «Нижнее Поволжье в третьей четверти
XVIII века. (К вопросу о факторах иностранной колонизации)», «Хозяйство и форма землевладения в колониях Поволжья в XVIII и первой четверти XIX века», «Внутренний распорядок в колониях Поволжья при Екатерине II» явились серьезным вкладом в отечественную историографию иммиграции. Здесь Г.Г. Писаревский обосновал выдвинутое им положение о значимости
ф территориального фактора для разрешения иммиграции в Россию, развеял
миф о привилегированном положении немцев-колонистов, убедительно доказав, что манифест Екатерины II был всего лишь политической
7 декларацией. Некоторые его положения изначально выходили за рамки интересов Российского государства и поэтому не выполнялись.
Его работы раскрыли сущность и содержание политики русского
v правительства по отношению к немецкой колонизации, так как среди
иммигрантов преобладали выходцы из немецких земель. Российская администрация переносила на немецких колонистов методы управления российскими крестьянами, например, связывание колонистов круговой порукой при взимании податей. При этом, учитывая особенности
национальной психологии немецких поселенцев, сформировавшейся в
it ~
условиях жесткой цеховой регламентации повседневной жизни,
администрация ввела мелочную опеку хозяйственной и частной жизни
колонистов. Г. Писаревский аргументировал вывод о том, что подобное
соединение было весьма удачным вариантом управления и привело к
положительным результатам [3].
В его работах, задолго до оформления концепции трехстадийности
* миграционного процесса, были проанализированы каждая из стадий —
стадия оформления комплекса причин иммиграции, стадия перемещения, стадия адаптации иммигрантов. Писаревский показал истоки этого явления и дал объяснение выбору российского направления в перемещении населения немецких земель.
Разработку темы эмиграции из России начали не профессиональные
W историки, а специалисты в области экономики, демографии, права,
дипломатические и торговые чиновники. Для них, государственных служащих, эмиграция являла собой механизм распределения трудовых ресурсов и фактор производства. Выполняя систематизацию собранного материала, авторы сделали обобщения. На основании этого их работы можно отнести к историографическим [4]. Экономист К. Воблый и служащий
4* Либавской таможни М. Тизенко проанализировали процесс эмиграции и
эмиграционные мероприятия российского государства нескольких десятилетий [5]. Российский аналитик Петроградского телеграфного
агентства экономист К. Лейтес собрал материал о российскоподцанных
рабочих в Германии, среди которых преобладали поляки. Он сравнил
статистические сведения, описал условия найма и организации работы и
v быта рабочих [6].
К. Лейтес сформулировал положения о последствиях польского «отходничества» для России, выступающей в этом случае страной-экспортером рабочей силы. Сезонная миграция российскоподцаных поляков в условиях малоземелья обеспечивала источник получения средств к существованию для них, повышения уровня жизни по возвращению, а также способствовала приобретению опыта хозяйствования. Лейтес обратил внимание на недостаточную защиту своих подданных со стороны российского государства и обосновал необходимость этого не только интересами рабочих, но и государства [7].
Следует воздать должное объективности этого исследователя.
Завершение и публикация работы пришлись на годы, когда российско-
х германские отношения достигли наивысшего напряжения. В условии
вспышки антинемецких настроений исследовательская позиция К. Лейтеса не испытала воздействия эмоционального состояния общества. Автор проявил стремление к адекватности в отражении и осмыслении событий предыдущего периода отношений России и Германии.
Массовая сезонная миграция поляков-рабочих и заатлантическая
'#* эмиграция российских подданных требовала правового урегулирования,
привлекая тем самым внимание правоведов и юристов-практиков. Две статьи
сотрудника российского министерства юстиции С. Яновского были
посвящены правовым проблемам эмиграции. В одной из них С. Яновский
проанализировал эмиграционное законодательство европейских государств
[8]. В другой статье автор попытался определить отношение российского
^ государства к проблеме выезда своих подданных [9]. Определяя основным
критерием эмиграции выход из подданства, Яновский признал корректным с юридической точки зрения только венгерское законодательство, которое
9 различало эмиграцию, то есть оставление пределов государства на условиях выхода из подданства, и простое путешествие за границу, не сопровождавшегося выходом из подданства. Так как российский Устав о
паспортах и Уложение о наказаниях карали за самовольные отлучки
заграницу и особенно за отказ от подданства, Яновский определил, что эмиграция из России незаконна. А, кроме того, Яновский назвал эмиграцию из России необъяснимым явлением, так как Россия имела мощный колонизационный потенциал.
В результате осмысления явления трансграничных перемещений была определена их масштабность и значимость для общества и государства. Накопление материалов и их систематизация явились важными условиями оформления историографического направления. Все это, а также материалы переписей и других статистических источников стали основой для интерпретации Оболенского-Осинского. Его работа «Международные и межконтинентальные миграции в довоенной России и СССР» появилась в
х* начале второй четверти XX века [10]. Это было историко-статистическое
исследование на основе материалов демографического отдела ЦСУ СССР по результатам переписей 1897 и 1926 годов. Автор разработал методику историко-статистического анализа трансграничных перемещений, определил критерии и показатели для анализа. Он обратил внимание на развитие явления миграции, дал периодизацию движения населения по всем границам.
'# Внимание исследователя было обращено не на одно из ее направлений, о
котором корректнее было бы говорить как о трансграничном перемещении в
конкретном четко обозначенном направлении, а на явлении международной
миграции. Так как классификации миграции по характеру перемещения —
добровольная, вынужденная, принудительная — не была разработана, то этап
Первой мировой войны выключен из периодизации. Принудительное
4 перемещение было новым и неизученным явлением, поэтому Оболенский-
Осинский определил миграцию в годы войны как новый экстраординарный тип, не поддающийся статистике [11]. В тоже время он способствовал
10 совершенствованию уже существующей классификации миграции, основанной на критерии продолжительности (сезонная, маятниковая, безвозвратная).
По мнению В. Оболенского-Осинского, российская эмиграция была законодательно неурегулированным движением и нелегальным. Он привел данные о том, что культурный уровень эмигрантов выше среднего уровня населения в России. Таким образом, это было движение наиболее активной, образованной, пассионарной части общества. По мнению В. Оболенского-Осинского, «старый свет отдал новому лучшую долю своих сынов» [12]. Сопоставив потоки перемещавшихся в Россию и из России, Оболенский-Осинский выявил, что до Первой мировой войны количественные показатели иммиграции превышали количественные показатели эмиграции из России, т.е. довоенная Россия — страна-реципиент, а послевоенная — страна-экспортер. Анализируя этнический состав въезжавших, исследователь отмечает преобладание немцев из Германии и Австрии в потоке иммигрантов, их въезжало больше всего — половина всех въехавших мигрантов. Сравнив показатели движения немцев из Германии в США и Россию, Оболенский-Осинский отметил, что с 1890-х годов снижается показатель оседания мигрантов в этих странах, но не уменьшается количество въезжавших, а наоборот, даже увеличивается, т.е. миграция приобрела возвратный характер.
Каждая из воссоздаваемых в цифрах ситуация требовала своего разъяснения и уточнения. Например, этнический состав эмиграционного движения. В нем активно участвовали финны, поляки, евреи, литовцы, но отставала в этом движении «титульная» нация — русские. В рамках работы это явление осталось необъясненным, как и изменение типа немецкой иммиграции в Россию: смена безвозвратной миграции краткосрочной, возвратной. Это ничуть не умаляет заслуги В. Оболенского-Осинского, его исследование как историко-статистичекое было завершенным и
безупречным. Собранный и систематизированный материал создавал добротную основу для дальнейших обобщений и интерпретаций.
Обобщая достижения начального этапа историографии трансграничных перемещении населения, можно констатировать, что исследователи положительно характеризовали явления миграции. Их мнение о позитивных последствиях для России, как выезда российских подданных, так и въезда иностранцев, основательно аргументировано. Исследования Г. Писаревского, В. Оболенского-Осинского были началом изучения не только важнейшей темы миграции, но и темы "образ других", сохраняющей
^ актуальность в современном российском полиэтничном государстве.
Такие исследователи, как К. Воблый, М. Тизенко, К. Лейтес, тщательно
анализируя позицию государства, предупреждали о допущенных просчетах.
Самым существенным недостатком они называли неспособность российской
стороны составить конкуренцию Германии в организации заатлантического
перемещения и обеспечить на должном уровне защиту интересов российских
> подданных вне территории России.
С. Яновский был первым исследователем, высказавшим мнение о нелегальности выезда из России из-за сложности процедуры получения заграничного паспорта. В. Оболенский-Осинский, не привлекая новых материалов, доверяя авторитету С. Яновского, оценил выезд из страны как неурегулированное и нелегальное явление. Но Яновский ограничился
# анализом Уложения о наказаниях, где речь идет о самовольном выходе из
подданства, и выборочных статей Устава о паспортах. С ним можно согласиться в том, что правовая база для трансграничного перемещения населения была несовершенна. Он прав в том, что Россия к тому времени уже нуждалась в создании эмиграционного законодательства. Но в статьях Яновского не нашел отражения процесс совершенствования системы
,ф регламентации перемещения. Для этого следовало проанализировать
циркуляры и распоряжения таких государственных учреждений, как МВД и МИД Российской империи.
12 Таким образом, к 1930-м годам был заложен мощный фундамент для дальнейших исследований, состоялось оформление оригинального
отечественного историографического направления. Но его дальнейшая
разработка была прервана, имеющиеся работы были забыты в силу
политической конъюнктуры. Это было следствием отношения к миграции
как социальному явлению. Советское государство на долгие годы стало
«закрытым», основная масса населения — «невыездной».
Следующая попытка разработки темы была предпринята только в
начале 1960-х годов. Теперь проблемы иммиграции и эмиграции
^ рассматривали в рамках оформляющихся самостоятельных направлений —
история интернациональной иммиграции в СССР; история российской политической эмиграции и история «белой» эмиграции. Каждое из направлений оформлялось в соответствии со своей идеологической установкой. В историографии интернациональной иммиграции все было подчинено стремлению подкрепить торжество идеи пролетарского
^* интернационализма [13]. Историография политической эмиграции
определяла ее как лабораторию революционно-политической мысли [14]. Историография «белой» эмиграции доказывала, что «зарубежная» Россия — оплот зла и угроза безопасности советского народа [15]. Объединяющим положением для этих направлений было определение миграции как символа кризиса и конфликта.
# Тема «международной миграции» в 1960-х - 1970-х годах была
представлена исследованиями заокеанской эмиграции, т.е. иммиграции в Америку. Советские американисты Л.А. Баграмов, Ш.А. Богина, А.Н. Шлепаков, Н.Н. Болховитинов, М.Я. Берзина, С.В.Филиппов, Г.П. Куропятник, Н.А. Ерофеев осуществили прорыв в изучении темы трансграничных перемещений [16]. Начиная с 60-х годов, в отечественной
,ц историографии стали появляться исследования, посвященные эмиграции из
России конца XIX - начала XX вв. [17]. Были защищены кандидатские диссертации [18]. Большинство указанных работ имели региональный
13 характер и помогли составить общую картину эмиграции из России в конце XIX - начале XX в. Все эти многочисленные монографии и статьи, посвященные заатлантической эмиграции, для данного исследования значимы тем, что актуализировали тему трансграничных перемещений. Но они не затрагивали российско-германское направление перемещения населения.
Работа советского историка Н. Тудоряну «Очерки российской трудовой эмиграции периода империализма (в Германию, Скандинавские страны и США)» — одна из немногих, в которой анализировалось германское направление трансграничного перемещения населения [19]. Н. Тудоряну дал объяснение участию населения России в трансграничном перемещении. Развивая ленинский тезис о том, что «только крайняя нищета заставляет людей покидать родину», исследователь среди причин эмиграции назвал невостребованность в общественном производстве части населения, а также политический, национальный и религиозный гнет самодержавия. Исходя из того, что капиталистический способ производства неизбежно приводит: к конфликту работодателя и рабочих, Тудоряну констатировал тяжелейшее положение рабочих в условиях миграции. Исследователь Н. Тудоряну продемонстрировал свою приверженность к прежнему подходу в изучении миграции, основанном на положении «миграция — есть символ кризиса» [20].
Начало 1990-х годов следует назвать переломным в отечественной историографии международной миграции. Наметившиеся в предыдущие десятилетия направления в изучении миграции сохраняются [21]. Но под воздействием процесса разрушения прежней идеологии и методологии интерпретации исследователей приобретают новое качество. Обновляется тематика в каждом из них. Так, в рамках истории революционно-политической эмиграции теперь занялись изучением не только революционной, но и либеральной мысли [22]. Существенно изменилось направление, представляющее историю «белой» эмиграции. Оно становится
14 разветвленным, теперь исследования этого направления можно представить таким образом — история России в изгнании [23], история политической эмиграции [24], история интеллектуальной эмиграции [25], история религиозной жизни российской эмиграции [26], история эмиграции предпринимателей [27], история российской военной эмиграции [28].
Анализ публикаций, существенно затрудненный их стремительно нарастающим количеством, помог уточнить, что тема «международная миграция» оказалась сведенной к историографии российской эмиграции. Международная миграция как двухсторонний процесс привлекла внимание немногих ученых. Среди них Юрий Фелыптинский (СССР — США). Его монография «К истории нашей закрытости: законодательные основы советской иммиграционной и эмиграционной политики» — авторская интерпретация советского законодательства 1920-х годов. Автор не привлек архивные материалы, не использовал опубликованных статистических данных, в основе исследования только нормативные акты. Несомненно, право автора выбрать, что будет подвергнуто анализу. Работа не содержит детального правового анализа нормы, ее структуры, содержания или механизма ее реализации, судя по всему, автор и не ставил такой цели. Тогда мы вправе ожидать анализа в рамках исторического дискурса. В ней предпринимается, но так и не получает завершения, анализ контекста советской политической реальности, обусловившей появление этого законодательства.
Заслугой Ю.Фельштинского следует признать выявление и систематизацию законодательных актов советского государства по регламентации пересечения государственной границы, процедуры оптации, выхода из советского гражданства, приобретения советского гражданства. Нарратив Фелыптинского воссоздает последовательность введения подзаконных актов как наличную данность прошлого. Он являет собой пример подготовленного текста для его дальнейшей проблематизации [29].
По мнению В. М. Кабузана, автора следующего исследования, внутренняя и внешняя миграция — две составляющие процесса механического движения населения, поэтому невозможно рассматривать их в отрыве. Поэтому в своей работе «Эмиграция и реэмиграция в России в XVIII — в начале XX в.» исследователь рассматривает количественные показатели внутренней миграции, определяет место и роль населения России в заселении азиатской части российской территории, а также Америки в сравнении с другими европейскими народами.
Автор прослеживает динамику численности и размещения жителей России и тех регионов, в заселении которых российские подданные участвовали. В. Кабузан установил национальный состав переселенцев и районы их водворения. Ученый собрал и критически осмыслил статистические источники для пополнения и уточнения количественных параметров колонизационного движения, как внутреннего, так и внешнего, и было бы корректно отразить это в названии монографии. В.М. Кабузан, как и В. Оболенский-Осинский, провел исследование с позиций сравнительно-сопоставительного подхода. Предметом этого исследования автор выбрал участие российских подданных в мировом колонизационном процессе, и было бы корректно отразить это в названии монографии. Выезд, как и возвращение, обусловлен разными мотивами, и в данном случае уже невозможно предполагать простое замещение терминов «эмиграция» и «колонизация» [30].
Социально-политические процессы, происходившие, прежде всего, в России с начала 1990-х годов и нарастание международного миграционного движения, с одной стороны, способствовали сохранению прежней оценки миграции как символу общественного кризиса и конфликта. С другой стороны, «взрыв» внешней и внутренней миграции с началом 1990-х стал причиной развития миграционной теории. Общими усилиями экономистов, социологов, демографов, географов, политологов, психологов были изучены все грани современных миграционных процессов и разработана типология
миграции, которая позволила развернуто и многомерно характеризовать перемещение населения.
В работах А. Золберга, С. Кэстлса, Я. И Л. Люкассенов, Н. Грин, С. Клоке-Даффа, Р. Коха, В. Ионцева, Л. Рыбаковского миграция определяется имманентным свойством общества на протяжении всей истории. В годы кризиса миграция может приобретать большие масштабы, а не оформляется с его началом. Рост миграционного движения в нестабильных условиях — это лишь одно из проявлений миграции, негативная оценка миграции и ее последствий — это только одна из характеристик этого явления. Прежний подход в изучении миграции, основанный на признании таких положений, как миграция есть символ социального кризиса, и миграция есть производная распределения рабочей силы на рынке труда, корректен в отношении определенных периодов и категорий населения и всего лишь один из подходов.
Новый подход к изучению миграции основан на понимании ее как части человеческого существования, очень ценной и значимой, так как функции выполняемые миграцией разнообразны. Предлагаемый подход в исследовании миграции основан на том, что способность и потребность перемещаться есть свойство социума, одна из качественных характеристик общества, оно не может существовать без реализации этой потребности. Миграция может изменить характер, так как это явление — один из способов приспособления общества к изменяющейся реальности, способов достижения целей и удовлетворения потребностей. Но миграция еще и фактор воздействия на общество [31].
Разработка миграционной теории и методологии истории повлияли на организацию исторических исследований миграции. Появились статьи, авторы которых определяли миграцию, явление общественной жизни, объектом исследования и предлагали варианты организации таких исследований в соответствии с природой и структурой миграции. Значимость статьи А. Ахиезера «Эмиграция из России: культурно-исторический аспект»
17 заключена в том, что автор признал миграцию в качестве объекта исторического исследования [32].
Но авторская позиция вызывает полемику. Исследователь высказал мнение, что в России отсутствовали социально-психологические предпосылки эмиграции и существовала массовая враждебность к ней, обусловленная господством традиционализма. Характер эмиграции автор определил как конфликтный. По мнению А. Ахиезера, эмиграция не сложилась как исторический спонтанный процесс, как устойчивый элемент образа жизни, в условиях России эмиграция — «всегда взрыв». Определяющим критерием эмиграции А. Ахиезер назвал свободное волеизъявление индивида на переселение, а эмиграцию свободным переселением, ведущим к интеграции человечества. Все остальные перемещения всего лишь «предэмиграция» считает автор. Как нам кажется, каждое из этих положений корректно характеризует или один из типов миграции или одно из направлений трансграничных перемещений, но не может быть комплексной оценкой явления миграции в истории России.
В середине 1990-х годов, проанализировав состояние темы «международной миграции» и наработки в области миграционной теории, член-корреспондент РАН Ю.А. Поляков определил новый этап в развитии историографии миграции. В статье «Проблемы эмиграции и адаптации в свете исторического опыта», признав перманентность адаптации, он назвал эмиграционную адаптацию специфической формой, определяющуюся типом эмиграции и особенностями страны-реципиента. Значимость этой работы состоит в том, что исследователь сделал акцентуацию на возможность организации самостоятельного направления исследования — истории адаптации мигрантов.
Определив масштабность проблемы адаптации, Ю.А. Поляков предложил основные направления исследования. Среди них определение правового статуса эмигрантов из России, дифференцированное изучение адаптации различных социальных и профессиональных групп, путей
18 решения языковых проблем; исследование способов преодоления психологического барьера, дискомфорта; выявление уровня политической и общественной активности; анализ культурной деятельности; определение отношения эмигрантов к своей родине, национальным ценностям и роли этих факторов в адаптации. Эта статья стала программной для нового направления в отечественной историографии [33].
Последовательно это направление получает развитие в работах историка Г.Я. Тарле. В течение нескольких десятилетий эта отечественная исследовательница остается преданной теме «международная миграция». Прежде занимавшаяся проблемами иммиграции в СССР в 1920-1930-е годы, теперь Г.Тарле анализирует проблемы формирования источниковой базы по истории адаптации эмигрантов, разрабатывает понятийный аппарат темы «международная миграция» и показывает, какие возможности открываются перед исследователем, выбравшим междисциплинарный подход изучения темы [34].
Отметим, что в отечественной исторической науке тема адаптации еще остается составной частью темы истории русского зарубежья [35]. Хотя уже появились работы, авторы которых апробировали новые подходы и новые методики, занимаясь историей иммиграции в России. Историк С. Журавлев одним из первых продемонстрировал, насколько удачным может быть синтез подходов. Вместе с В. Тяжельниковой они предложили возвратиться к теме интернациональной иммиграции, но отказаться от политизированности и тенденциозности, не затушевывать негативные моменты, которые не вписывались в прежнюю устоявшуюся общепризнанную схему. В своей постановочной статье «Иностранная колония в советской России 1920—1930-е годы» они объяснили возможности организации исследования этого сюжета в рамках квантитативной истории [36].
С. Журавлев, уточнив концепцию своего конкретно-исторического исследования, провел его с позиций комплексного использования подходов социальной истории, биографической истории, истории повседневности,
19 микроистории [37]. Выбрав в качестве объекта своего исследования иностранную колонию московского Электрозавода, историк попытался рассмотреть ее как единую социальную общность и восстановил процесс адаптации иностранцев к советской действительности. Объяснения содержания этого процесса, предложенные автором, позволяют лучше понять характерные черты эпохи.
Тема «международной миграции» является актуальной и для германской историографии. Интерес немецких историков к этой теме был обусловлен совремнными проблемами немецкого общества. Прежде всего, опасностью разрушения немецкой национальной идентичности под воздействием иммиграции и постоянного присутствия Gasterarbeiter в стране. Здесь на протяжении 1990-х годов, когда в отечественной исторической науке шли поиски новых подходов, уже сложилась школа миграционных исследований.
Создателем этого направления выступил профессор истории Клаус
Баде (Klaus J. Bade). Он обобщил результаты исследований экономистов и
демографов, изучавших процессы миграции XIX—XX вв., таких как М. Вебер,
Ф. Штутцке, М. Зеринг, В. Гольц и др [38]. К. Баде обосновал потребность
германского производства в иностранной рабочей силе. Он показал истоки
феномена Gasterarbeiter в работах «Vom Auswanderungsland zum
Einwanderangsland? Deutschland 1880-1980» «Preussenganger» und
«Abwehrpolitik»: Auslanderbeschaftigung, Auslanderpolitik und
Auslanderkontrolle auf dem Arbeitsmarkt in Preussen vor dem Ersten Weltkrieg» [39]. Йохан Ольтмер (Johan Oltmer), представитель школы К. Баде, проанализировал систему государственной регламентации принудительного труда интернированных и военнопленных в Германии в годы Первой мировой войны и в условиях Веймарской республики [40].
Исследователи высказали и аргументировали сходное мнение: общественное производство Германии ни в условиях мирного, ни в условиях военного времени не могло функционировать без привлечения иностранного
20 труда [41]. Сравнение позиции государства по отношению к иностранному труду, проведенное Ольтмером в его работе «Schutz des nationalen Arbeitsmarktes<: Transnationale Arbeitswanderungen und protektionistische Zuwanderungspolitik in der Weimarer Republik», выявило существенные изменения. Ольтмер объяснил, чем было обосновано новое содержание государственной политики. В условиях разразившегося кризиса (или точнее было бы говорить об экономической катастрофе) государство выработало систему защиты национального рынка труда и прибегло к протекционистской эмиграционной политике [42].
Немецкий историк права К. Дозе (К. Dohse) в своем исследовании «Auslandlicher Arbeiter und burgerlicher Staat: Genese u. Funktion von staatlicher Auslanderpolitik u. Auslanderrect. Vom Kaiserreich bis zur BRD» проанализировал феномен применения труда рабочих-мигрантов в его развитии и в сравнении этого явления в условиях рейха, Первой мировой войны, Веймарской республики, нацистской Германии, и ФРГ. Дозе согласился с предыдущими исследователями в том, что в силу особенностей демографической системы и пространственной стесненности Германии, она нуждалась в привлечении сил из вне. В своем исследовании Дозе уточнил, что одним из последствий привлечения труда подданных других государств стало закрепление понятия «государственной принадлежности», правовое оформление которого в Германии началось в первой четверти XIX века [43].
Клаус Баде показывает, как происходит изменение миграционного движения. Если до конца XIX века Германия была страной, откуда активно выезжали подданные, то к последней четверти XX века она превратилась в крупнейшего в Европе «реципиента» мигрантов. Причиной тому стало перерастание наметившейся еще с 1880 годов тенденции применения неквалифицированного сезонного труда иностранцев в традицию Gasterarbeiter. По мнению Баде, миграция как социальное явление развивается вместе с обществом и влияет на развитие общества [44].
Работа «Deutsche im Ausland — Fremde in Deutschland: Migration in Geschichte und Gegenwart», опубликованная при участии и под редакцией Баде, — результат исследований, проведенных такими немецкими историками, как Д. Брандес, Х.Тамер, В. Пабст, М. Босенбрук и других. Компаративный прием здесь усложнен: авторы сравнивают трансграничное перемещение немцев в прошлом и настоящем времени, а также эмиграцию немцев в другие страны с иммиграцией иностранцев в Германию.
Рассуждая о том, что следствием миграции является формирование иностранного населения в каждой стране-реципиенте и последующая его аккультурация и денационализация, Баде и его единомышленники напоминают о том, что принимающая сторона тоже вследствие миграции подвергается трансформации. Для современной Германии эта проблема не являет собой отстраненную от жизни теорию. В Германии проживают миллионы иностранцев, имеющих официальный статус, и незаконных иммигрантов. Здесь при 4-х-миллионной безработице существует острый дефицит высококвалифицированных специалистов, и ликвидировать этот дефицит без притока специалистов из-за рубежа вряд ли удастся. Поэтому профессор Баде, объясняя значимость миграции, пытается получить ответ на волнующий немецкое общество вопрос о возможности сохранения немецкого национального государства, «немецкой» Германии [45].
В статье «Migration and Public Policy in Germany, 1918-1939» Ольтмер реконструировал отношение германского государства к миграции в период между двумя войнами. Здесь он использовал уникальную возможность сравнить отношение к миграции при разных политических режимах, отметив изменение характера этого отношения [46]. Кроме того, Ольтмер обобщил опыт миграционной политики первой германской республики в своем исследовании «Migration als Gefahr. Transnationale Migration und Wanderangspolitik in der Weimarer Republik» [47]. Ранее этот сюжет уже был проанализирован в германской историографии немецким историком Г.
22 Фолькманном (Н. Volkmann) в его книге «Die russische Emigration in Deutschland 1919-1929» [48].
Расставив по-разному акценты — объектом исследования для Фолькманна была российская эмиграции в Германии, тогда как для Ольтмера объектом выступала политика Веймарской республики, ее миграционный аспект, — эти исследователи соприкоснулись в точке определения отношения Веймарской республики к иммигрантам, которые были представлены в тот период в Германии российскими беженцами. Ольтмер, как и Фолькманн, отметил, что в соответствии с демократической природой такой формы государства, как республика, Германия периода Веймарской конституции, в определении статуса российских эмигрантов руководствовалась такой категория международного права как «права человека», способствовала доработке этого правового понятия.
К. Баде определил, что миграция — не только следствие сложных процессов в обществе, но и «взрывчатое вещество» многих социально-политических явлений. Уже в конце 1980-х годов профессор Баде пришел к убеждению в необходимости комплексного междициплинарного исследования миграции. В 1991 году, создав при университете в Оснабрюке Институт миграционных и межкультурных исследований (Institut шег Migrationsforschung und Interkulturelle Studien — IMIS), К. Баде объединил усилия историков, демографов, географов, правоведов, политологов, психологов, социологов, лингвистов для изучения миграции.
Но в основе исследований, проводимых сотрудниками IMIS, лежит историческое знание, которое, в свою очередь, развивается успешнее с опорой на результаты исследований современной миграции. Чтобы найти компромиссное разрешение ситуации, ученые, объединившие творческие усилия в Институте миграционных и межкультурных исследований, анализируют опыт миграционной политики государства с целью его обобщения и конструктивной трансформации. Их исследования охватывают широкий спектр проблем, порожденных миграцией. Но все они относятся к
23 государственной сфере, например, проблемы вынужденной миграции в работе «Flucht, Vertreibung und Asyl im 19. und 20. Jahrhundert», проблемы управления миграцией — «Migration steuern und verwalten: Deutschland vom spaten 19. Jahrhundert bis zur Gegenwart» [49].
Исследовательские проекты Института миграционных и
межкультурных исследований разрабатываются с учетом следующих
положений: иммиграция и эмиграция — важные элементы миграционного
феномена, признаки и черты миграции полнее выявляются в сравнении и
сопоставлении, миграция — «взрывчатое вещество» социальных процессов в
любом обществе, мощный фактор трансформации социума. Среди
осуществленных и проводимых проектов IMIS — исследования миграции в
международном и межгосударственном сравнении, исследования
межкультурных влияний и трансформаций в процессе миграции.
Страноведческая компаративистика в исторических исследованиях миграции
подкрепляется еще и диахронным подходом [50].
^ Подтверждением разнообразия подходов в изучении миграциив
германской историографии являются исследования франкфуртского
профессора Карла Шлёгеля (Karl Schlogel). «Русский» сюжет, развивавшийся
в истории Германии как следствие массовой эмиграции из России, был
проанализирован им с позиций антропологического подхода. Работы К.
Шлёгеля воссоздают атмосферу Берлина 1920-х — 1930-х гг.: переход
уЩ границы в ту и другую сторону (открытый и нелегальный); ежедневная
борьба русских в эмиграции за сохранение, существование и продолжение культурного творчества. Шлёгель воссоздает повседневность русской эмиграции и указывает на столкновение и неизбежную связь двух социально-культурных миров [51].
В течение 1990-х годов проблематика истории международной
чь миграции находила отражение в рамках такого направления как история
российских немцев. Актуализация этого направления в исторической науке
была обусловлена процессом переселения этнических немцев на
24 историческую родину. Изучение их исторического прошлого вне Германии было социально-политическим заказом. И общество, и государство желали знать, кто возвращается в Германию. Историческое знание было востребовано социологами, политологами, психологами, демографами, изучавшими процесс перемещения и адаптации немцев.
Помимо Института миграционных и межкультурных исследований в Оснабрюке миграционный и адаптационный исторический опыт этнических немцев стал предметом изучения научных центров в Штутгарте, Бонне, Дюссельдорфе, Гёттингене. В России была создана Международная ассоциация исследователей истории и культуры российских немцев. Результатом деятельности российских и германских ученых стало развитие историографии, восстановившей «немецкий» сюжет российской истории [52].
Соприкосновение истории международной миграции и истории российских немцев произошло в рамках проблемы мульти-культурного общества. Оно возникает в процессе перемещения и делает возможным и необходимым это перемещение, т.е. трансграничное перемещение — условие существования мульти-культурного общества.
Российские и германские исследователи в своих работах оценили участие немцев-иммигрантов в предпринимательской деятельности в России [53]. Например, роль немецких предпринимателей как своеобразного моста, в эпоху Нового времени связавшего Россию с Западной Европой, проанализировал К. Хеллер (К. Heller). По его справедливому наблюдению, экспорт «человеческого капитала» для индустриального развития России оказался не менее важен, чем активный внешнеторговый обмен с ближайшим соседом в Западной Европе [54]. Э. Хардер-Герсдорф (Е. Harder-Gersdorff) и В. Кирхнер (W. Kirchner) в своих исследованиях посчитали нужным уточнить, что немецкие предприниматели, иммигрировавшие в Москву, своим экономическим и техническим опытом оказывали воздействие на экономику России и менталитет субъектов хозяйственной деятельности,
25 способствовали передачи европейских методов, но экономический рост был обеспечен русской инициативой и русским решением [55].
Пока в рамках теории миграции не была разработана классификация, которая к контингенту принудительных мигрантов причислила и военнопленных, историки миграции исключали период войны из исследований [56]. Разработанная категория принудительных мигрантов объединила не только военнопленных, но и интернированных, или, как их еще называли, «цивильно-пленных» [57]. Для исследования миграции важным компонентом являются статистические данные. Их выявление в рамках сюжета военнопленных осложнено. Военное ведомство и медицинская служба пользуются особой методикой учета населения, втянутого в военные действия.
Разграничив население на военное и гражданское, в соответствии с этой методикой дают классификацию потерь среди военных по видам — демографические и военно-оперативные. К демографическим относят все случаи смерти независимо от их причин (ранение, болезнь и т.д.). К военно-оперативным — все случаи выбытия из строя, хотя бы на время — раненые, больные, пропавшие без вести и попавшие в плен.
Как правило, наступающая армия располагает гораздо более точными сведениями о своих военных потерях, и у нее удельный вес «пропавших без вести» меньше. И, наоборот, при отступлении эта группа значительно возрастает, так как отступающей армии не всегда удается сохранить в целости свою систему учета. Фактически, у отступающей армии большинство «пропавших без вести» составляют попавшие в плен. Из-за различных методик расчета, почти нет совпадения статистических данных о военнопленных [58].
Как нет совпадения оценок положения военнопленных в Германии и в России. Каждая из сторон утверждает и приводит обоснования своих оценок крайне тяжелого положения именно ее военнопленных [59]. Российский исследователь Е.Ю. Сергеев попытался определить роль, формы и
26 результаты воздействия чуждой для попавших в плен военнослужащих культуры на процесс эволюции массового сознания, менталитета. Крушение традиционных ценностей и ориентиров сопровождалось своеобразным надломом в сознании миллионов, прошедших ужасы войны и плена. По мнению Е. Сергеева, это стало истоком ужасов «красного» и «белого» террора для России. Таким образом, принудительная миграция, трансформируя сознание части общества, вызвала трансформацию всего общества [60].
Такие исследователи, как А. Айсфельд (A. Eisfeld) и С. Нелипович считают, что перемещения мирного населения в условиях войны могут иметь не менее разрушительные последствия для общества. Анализируя условия перемещения населения в годы войны и по ее окончанию, названные историки определили проблемы интернирования и последующей репатриации, а также реэмиграции, спровоцированной послевоенными событиями в стране. С. Нелипович в статье «Репрессии против подданных «центральных держав» реконструирует сюжет интернирования с последующей репатриацией на основе материалов военно-исторического архива [61]. Восстанавливая процесс планирования и осуществления массового выселения из мест постоянного проживания, автор не идет дальше в своих интерпретациях, не объясняет причин более жестких ограничений для немцев, причин продолжения российской стороной интернирования немецкого населения даже после выяснения недостаточности средств на ее проведение и осознания последствий такого перемещения [62].
Публикация А. Айсфельда «Положение колонистов Поволжья в политике германского рейха во время Первой мировой войны» одна из немногих работ о реэмиграции российских немцев в годы Первой мировой войны [63]. Реэмиграция и репатриация были в компетенции одного и того же органа. Поэтому, задавшись целью проанализировать весь комплекс мероприятий, связанных с реэмиграцией, доктор Айсфельд обнаружил, что эти процессы шли параллельно. В ситуации выхода из войны для всех
27 участвующих и причастных к этим процессам их одновременность создавала новые сложности. Уточняя хронологические рамки легального выезда российских немцев, А.Айсфельд, назвал сроки проведения и завершения репатриации военнопленных. Он ошибочно предположил, что к концу августа 1918 года репатриация пленных была завершена.
Анализ отечественной и зарубежной исторической литературы о международной миграции позволяет заключить, что проблема российско-германских трансграничных перемещений населения освещена в историографии фрагментарно. Она еще не стала предметом систематического, комплексного, компаративного научного изучения. Методологические инновации, уровень разработки миграционной теории и имеющиеся отдельные публикации создали необходимую основу для перехода к фундаментальному исследованию процесса перемещения, уточняющего условия его возникновения, особенности и последствия для обеих сторон. Таким образом, комплексное сравнительное исследование процесса российско-германских трансграничных перемещений населения и выявление общего и уникального в российском миграционном опыте является целью настоящей диссертационной работы.
Исходя из степени разработанности темы, определены следующие основные задачи:
разработать концепцию исторического исследования междисциплинарной темы «международная миграции»;
выявить социально-экономические условия и мотивы двухстороннего российско-германского трансграничного перемещения;
систематизировать факторы «выталкивания» и «притягивания» перемещавшихся;
определить и изучить состав участников российско-германского миграционного движения;
сравнить систему легализации и правового регулирования трансграничного перемещения России и Германии;
- восстановить и сопоставить систему государственных и
общественных организаций в России и Германии, опекавших своих
подданных вне пределов своей территории и регламентировавших
/ передвижение иностранных подданных по стране;
сравнить миграционные процессы в мирное и военное время;
определить значимость феномена трансграничного перемещения для общества.
Авторская методологическая позиция сложилась на основе положения о том, что историческое исследование в соответствии с природой
* изучаемых историей социальных феноменов и процессов осуществляется
только в интегрированной парадигме. Получение нового верифицируемого знания в истории возможно путем привлечения дополняющих и контролирующих друг друга исследовательских установок и методик, наработанных в других дисциплинах. Критерием обращения к исследовательским установкам и подходам других научных дисциплин
{Ш служит способность этих установок обогащать объяснение изучаемого
объекта исторической действительности.
Интегрированная парадигма позволяет обратиться к такой методологической инновации, как компаративистика. Компаративистский подход это тоже условие обогащения объяснения изучаемого исторического явления. Компаративистский подход в изучении истории своей страны
V* позволяет выявить ее своеобразие, так как благодаря сравнению в каждом
историческом явлении можно увидеть не только общее, но и уяснить историческую индивидуальность. Компаративизм, как стратегия, позволяя обрести чувство национальности, в то же время дает осознание принадлежности к человечеству.
Компаративистский подход в заявленном исследовании предопределил
^ применение сравнительного метода в качестве основного. Сравнительный
метод продуктивен в любой науке. По нашему мнению, для исторического
познания историко-сравнительный метод можно определить наиболее
29
результативным, так как «другой» — основополагающее понятие истории.
Позитивный результат применения историко-сравнительного метода был
подкреплен синхронно-диахронным подходом. Так как российско-
' германские трансграничные перемещения населения происходили не только
в пространстве, но и во времени, то наряду с синхронным анализом этого одновременного встречного процесса потребовался и диахронный. Были проанализированы сущностно-временные изменения самих перемещений и реальности, в которой они происходили.
В рамках исторического исследования историко-сравнительный метод
г не только конструктивен, но и компромиссен: допускает применение всех
других методов. Поэтому стало возможным пополнить исследовательский инструментарий такими общеисторическими методами, как историко-генетический, историко-типологический, а также универсальными методами — дедукцией, описанием, синтезом.
Компаративный характер исследования обусловил формирования
^ сложного комплекса источников. Анализ и систематизация выявленных
архивных и опубликованных документов позволили классифицировать их следующим образом:
-международные документы — общеевропейские акты, российско-германские межгосударственные акты (конвенции, соглашения, договоры);
-государственные законодательные акты России и Германии —
$ конституции, уставы, постановления, правила, ведомственные циркуляры и
другие подзаконные акты;
-документация дипломатического ведомства — межведомственная и
внутриведомственная служебная переписка, консульские донесения;
аналитические материалы в виде справок, обзоров, записок; распоряжения;
инструкции; прошения и ответов на них;
щ -российские и германские статистические материалы — переписи
населения, разновременные списки русских подданных в Германии и
германских подданных в России, составленные в интересах различных ведомств, справочники о купеческих конторах, фирмах и предприятиях;
-периодические издания — центральная периодика, ведомственные
J бюллетени;
- мемуары — мемуары-«современные истории» (Contemporary History), мемуары-автобиографии;
-Internet-ресурсы — информационные сайты переселенческих организаций, общностей, центров изучения миграции.
Комплекс объединил опубликованные и впервые вводимые в научный
- оборот архивные материалы. Его основной пласт представлен делами из
фондов Архива внешней политики Российской империи, впервые
сформированными в рамках проведенного исследования. При его
организации на этапе разработки концепции был корректно выбран термин,
резонирующий с мотивом поиска источников в архивах. Для исследования
сюжета трансграничного перемещения населения в контексте российско-
v" германских отношений таковым оказался термин «иностранец».
Отправным моментом в создании концепции было положение о том,
что с усложнением структуры нашего настоящего меняется структура наших
знаний о прошлом. Было учтено, что в силу «всеядности» истории ее
методология имеет эклектический характер, а также не оставлено без
внимания то обстоятельство, что язык — важный компонент познания.
$ Анализ состояния понятийного аппарата позволил уточнить некоторые
особенности лингвистических механизмов, в частности механизма
субституции, т.е. естественного замещения одного понятия другим без
искажения общего смысла. Результатом замещения термина «иммигрант»
термином «иностранец» стало обогащение документальной ретроспективной
информации.
^ Архив внешней политики Российской империи находится в ведении
Историко-документального департамента Министерства иностранных дел Российской Федерации. Здесь выявлены материалы, отражающие
31 оформление, развитие и содержание отношений российского государства с Германией. Непосредственными проводниками миграционной политики обеих стран на межгосударственном уровне являлись министерства иностранных дел и так называемые заграничные учреждения этих ведомств — посольства, генеральные консульства, миссии и консульства. В Архиве внешней политики сконцентрированы для хранения документы российских дипломатических служб - это фонды Канцелярии министра иностранных дел Российской империи (Ф. 133); Второго Департамента МИД Российской империи (Ф. 155); Департамента личного состава и хозяйственных дел МИД Российской империи (Ф. 159); Посольства Российской империи в Берлине (Ф. 167); Генерального консульства в Берлине (Ф. 211); Миссий в Веймаре (Ф. 171), в Гамбурге (Ф.174), в Дармштадте (Ф.176), в Дрездене (Ф. 177), в Мюнхене (Ф.186); Консульств в Лейпциге (Ф. 253), в Ростоке (Ф. 278), в Штеттине (Ф. 309); Вице-консульства в Штральзунде (Ф. 310) и другие.
Названные фонды содержат разнообразные по характеру и содержанию материалы. Так, например, фонд Канцелярии министра иностранных дел позволяет познакомиться с материалами, характеризующими межгосударственные взаимоотношения России и Германии [64]. Это один из немногих фондов в котором довольно часто встречаются аналитические справки, обобщенные донесения, а также многочисленные телеграммы, варии, которые поступали из диппредставительств.
Материалы, реконструирующие положение германских подданных, въехавших как иностранцы в пределы Российской империи, находятся в фонде Второго Департамента. В структуре МИД России он был учрежден в апреле 1832 года и длительное время имел название Департамент внутренних сношений, так как именно этот департамент осуществлял связь министерства с его заграничными учреждениями. К кругу его деятельности были отнесены такие вопросы, как дела о юридических отношениях российских граждан за границей и иностранцев в России; переписка о российских гражданах за
32
границей и об иностранцах, находящихся в России; дела о российских
орденах, пожалованных иностранцам и об иностранных орденах, полученных
русскими гражданами [65]. С 1897 года, когда Департамент внутренних
vV сношений был переименован во Второй Департамент, сверх указанных
функций к кругу его вопросов были отнесены дела о выдаче иностранных преступников и дела о наследствах, открывающихся за границей по смерти русских граждан и в России — по смерти иностранцев [66].
Документы Второго Департамента позволяют определить политико-правовой статус германских государственных служащих, въезжавших в
* Россию по делам своих ведомств — дипломатов, военных, чиновников,
ученых; а также мотивы и условия пребывания в России других категорий
германских подданных [67]. Прежде всего, это оформление процедуры
выезда из своей страны и въезда в другое государство. Материалы фондов
Второго Департамента, миссий и консульств свидетельствуют о том, как
одно и другое государства постепенно и отнюдь нелегко приобретали опыт
( легитимации такого перемещения [68]. Можно составить весьма объемный
блок документов из разных описей фонда Второго Департамента о должностном составе дипломатических представительств Германии в России, уточнить их компетенцию, проследить передвижение дипломатов в пределах России [69].
Анализ содержания служебной переписки чиновников внешних
* ведомств двух государств позволяет определить доминирующие мотивы
перемещения германских подданных [70]. Работая с названными фондами
можно пополнить списки германских подданных, проживающих в России без
смены подданства, связь с государством выхода для которых выражалась в
периодической перерегистрации вида на жительства [71]. Они позволяют
уточнить статистику и выявить мотивы смены немцами подданства [72],
^ проследить процесс реэмиграции немцев из России на территорию
германского государства — в провинции Познани, Западной Пруссии и германские восточно-африканские владения [73].
Так как в условиях миграции сохранялись все грани повседневной жизни, то многие ее проявления засвидетельствованы в документальных фондах всех дипломатических учреждений Российской империи — заключение и расторжение брака, засвидетельствование смерти и рождения, наследство и его получение, долги; учеба, лечение, работа. Каждое из этих событий было удостоено внимания сразу двух государств, что отразилось в служебной переписке. Например, в описи 421 фонда Второго Департамента есть дела о взыскании оплаты за лечение иностранцев в России [74], об умалишенных — иностранных подданных [75], об умерших в России германских подданных [76] о процедуре получения наследства и о случаях несоблюдения русскими властями конвенции о наследствах [77], о бракоразводных процессах мигрантов, об опеке над незаконнорожденными детьми и малолетними сиротами. Это типичный комплект документов для всех выше перечисленных описей этого фонда.
Анализ и систематизация документов позволяет констатировать, что с каждым десятилетием среди мигрантов растет число тех, кто видел в миграции возможность избежать наказания за нарушение закона или же в условиях миграции шел на его нарушение. В силу этих обстоятельств с 1897 года к обязанностям Второго Департамента были отнесены дела о выдаче преступников. В каждой из описей этого фонда можно обнаружить дела об экстрадиции.
В материалах фондов российских миссий и консульств в Германии хранятся списки русских подданных, проживавших в различных консульских округах — Берлинском, Лейпцигском, на территориях российских миссий в Германии. Анализируя их, можно извлечь весьма ценную информацию, необходимую для определения уровня социальной адаптации мигрантов или их потомков. Списки сообщают о возрасте, месте рождения, социальном статусе, образовательном уровне, конфессиональной принадлежности российских подданных, помогают выяснить причины приезда в Германию и уточнить, намерен ли сменить подданство [78].
34 Материалы фондов Отдела печати и осведомления, Отдела военнопленных Второго департамента МИД позволили изучить положение
интернированных граждан России в Германии и германских подданных в
России — военнопленных и так называемых цивильно-пленных: санитарно-гигиенические условия пребывания в лагерях, медицинская помощь, система питания, организация трудовой деятельности и интеллектуального досуга, дипломатическая защита интересов интернированных и деятельность общественных и международных организаций и комитетов по обеспечению международных прав человека для них [79].
" В ходе исследования выявлены и введены впервые в научный оборот
материалы Российского государственного исторического архива (РГИА, Санкт-Петербург), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ, Москва), Российского государственного архива экономики (РГАЭ, Москва), Государственного архива Ростовской области (ГАРО, Ростов-на-Дону), Государственного архива Ставропольского края (ГАСК, Ставрополь),
* Государственного архива Краснодарского края (ГАКК, Краснодар).
В Российском государственном историческом архиве выявлен массив нормативных актов и документов, отобразивших содержание политики российского государства в отношении иностранцев и немецкого населения в 1914-1917 годах. Эти материалы входят в состав фондов Государственной Думы IV созыва [80], Особого комитета по борьбе с немецким засилием [81],
fil Департамента общих дел МВД [82] и Комитета Министров [83]. Среди них
переписка председателя Комиссии по борьбе с немецким засилием
Государственной Думы с председателем и членами Государственной Думы и
Главноуправляющим ГУЗиЗ по поводу законопроектов о землевладении и
землепользовании австро-венгерских и германских подданных, наряды
журналов заседаний названной Комиссии, Особого Комитета, созданного с
> той же целью, Совета Министров; законодательные материалы к
узаконениям от 2 февраля и 13 декабря 1915 года о ликвидации немецкого землевладения; а также предписания, распоряжения, записки, прошения и
35 переписка о распространении действия этих законов; представления министров, содержащие сведения о ходе антинемецкой кампании в Российской империи.
В фондах имеются ведомости, доклады и другие материалы о размерах немецкого землевладения и о порядке его ликвидации, о работе Крестьянского Поземельного Банка по применению ликвидационных законов 1915-1916 годов, о продаже немецких земель с торгов и ликвидации недвижимого имущества торгово-промышленных предприятий иностранных выходцев, об ограничительных мерах, предпринятых русским правительством в отношении неприятельских подданных [84]. В журналах Особого Комитета и Комиссии по борьбе с немецким засилием отражены все вносимые дополнения к правилам порядка описи, оценки и публичной продажи имущества германских и австро-венгерских подданных, подлежащего отчуждению [85]. В фонд 1483 РГИА входят дела о создании Особого Комитета по борьбе с немецким засилием, о назначении его членов, об ассигновании средств на содержание, указ Временного правительства (1917 год) об упразднении этого комитета [86].
Фонды ГАРФ обеспечили документы, воссоздающие систему регламентации пребывания иностранцев на территории российского государства. Так в фонде 109 Секретного архива III Отделения Собственной его Императорского Величества Канцелярии, в фонде 493 Варшавской исполнительной комиссии отложились материалы надзора за проживающими в России иностранцами — дипломатами, коммерсантами, путешественниками и другими. В фондах Варшавской крепостной жандармской команды (Ф. 218) и Жандармского управления уездов Люблинской губернии (Ф. 1680) хранятся материалы о тайной эмиграции российских подданных, списки имевших право на получение легитимационных свидетельств для выхода за границу. Материалы двух следующих фонда — фонда 102 9-е делопроизводства Департамента Полиции МВД и фонда ПО Штаба отдельного корпуса жандармов
36 восстанавливают процессы перемещения в годы Первой мировой войны — интернирования иностранцев, оказавшихся на территории российского государства к началу войны, размещения военнопленных и последующей
* репатриации [87].
Фонды Российского государственного архива экономики существенно обогатили документальную основу проведенного исследования. Материалы о разрабатываемой колонизационной политики советского государства и попытках ее реализации осели в этих фондах. Наибольший интерес вызвал фонд 478 Концессионного комитета. В нем свыше 400 дел отражают в
* развитии такое направление иммиграционной государственной политики, как
концессионная колонизация. Это дела о результатах обследования и
определения объемов концессий в сельском и лесном хозяйстве РСФСР, о
разработке планов концессионирования отдельных отраслей сельского
хозяйства, о совместных проектах концессионных договоров, об
осуществлении их. Здесь накопились материалы о привлечении
Ф иностранного капитала на концессионных началах в виноградно-
винодельческом хозяйстве. Среди них проекты, соглашения, договоры, заключения, справки, а также переписка с Торгпредством СССР в Германии, СТО, отделами Наркомзема с Восточно-Прусским товариществом для переселения (In-und Auslands-Siedlung Genossenschaft) и уполномоченного Наркомзема в Берлине с германским обществом семеноводов (Deutsche
^ Saatbau-Gesellschaft) о заключении договоров о предоставлении концессий. В
этом фонде представлен весь комплекс дел о создании и деятельности сельскохозяйственной концессии акционерного общества «Ф. Крупп» — Kruppsche Landkonzession Manytsch G.m.b.H, договор о которой был подписан российской стороной за месяц до заключения Рапалльского договора с Германией [88].
'ф В ходе проведенного исследования оказались востребованными
материалы фондов региональных архивов. Так как, например, концессия Круппа была осуществлена на территории Донской области (ныне
37 Ростовская), то часть материалов, не попавших в фонды РГАЭ, осела в фондах Государственного архива Ростовской области. Это оказались достаточно ценные и уникальные материалы. В фондах Государственного
^ архива Ростовской области, Государственного архива Ставропольского края,
Государственного архива Краснодарского края таких как фонды Ставропольского губернского правления [89], Канцелярии Ставропольского губернатора [90], Областного правления Области Войска Донского [91], Областного (Войска Донского) по крестьянским делам присутствия [92] Кубанской Областного правления [93], в фондах Ставропольского, Терского,
Донского окружных исполнительных комитетов; Краевого экономического
совета Юго-Востока России; Ставропольского краевого исполнительного комитета [94] обнаружена значительная часть документов, характеризующих процессы перемещения иностранцев и их положение на территории Российской империи и советского государства. Особо следует отметить хранящиеся в фондах канцелярии Ставропольского губернатора, Донского и
^ Кубанского областного правления так называемые "въездные билеты" или
виды на жительство, анализ которых восполнил существенные пробелы в исследовании социального и возрастного состава поселенцев, их гражданства [95].
Материалы о выезде российских подданных за границу, получение ими заграничных паспортов отложились в фондах Помощников Начальника
^ жандармского управления [96]. Эти фонды содержат документы об
организации и проведения антинемецкой кампании. Они удачно дополняют
материалы, хранящиеся в центральных архивах, были привлечены местные
архивы, в частности фонды Ставропольского губернского правления [97],
помощников начальника Терского областного жандармского управления в
городах Пятигорске и Ставрополе [98]. В них представлен более полный
<ф) список всех циркуляров центральных органов власти и управления о
прекращении немецкого землевладения и аренды недвижимого имущества, об отпуске средств, необходимых для приведения в действие узаконений
38 1915 года со всеми последовавшими их изменениями и дополнениями. Кроме того, есть материалы о принятии германскими и австро-венгерскими гражданами российского подданства; о разводах российских подданных, состоявших в браках с иностранными подданными гражданами; ходатайства российских подданных, имеющих немецкое происхождение об изъятии их из действия законов 1915 года [99].
Опубликованные документы представлены несколькими комплексами. Прежде всего, это российско-германские межгосударственные соглашения, договоры, конвенции, которые делали возможным двухстороннее трансграничное перемещение населения России и Германии. Наиболее значимыми из всего комплекса, выявленных документов являются Русско-германский торговый договор 1894 и Соглашение о поселении и общеправовой защите. Договор между СССР и Германией от 12 октября 1925 г., каждый из которых был этапом в развитии миграционного аспекта внешней политики российского и германского государств [100].
Этот комплекс включает также межгосударственные документы, регламентирующие процесс перемещения и пребывания подданных каждого из государств на территории другого — российско-германские конвенции о наследовании в движимом имуществе 1874, о правах консулов 1874, о таможенном досмотре 1878, об акционерных обществах 1885 и другие [101]. А также в эту группу вошли опубликованные международные и межгосударственные договоры и соглашения, оформившие завершение войны и послевоенные отношения в Европе и между Россией и Германией — Это Версальский договор, Брест-Литовский договор и весь комплекс дополнительных договоров, конкретизировавший, прежде всего, процесс репатриации интернированных и военнопленных двух сторон [102].
Следующий блок составили документы, регламентирующие перемещение своих подданных и определявшие порядок въезда и создающие условия для пребывания иностранцев на его территории. Таковыми в России были Устав о паспортах и многочисленные ведомственные циркуляры
39 департаментов Министерства иностранных дел, Министерства внутренних дел, Министерства юстиции, Министерства финансов и законодательные акты советского государства [103].
В комплекс документов Германии включены документы периода образования единого германского государства, прежде всего, общеимперская конституция, затем договоры, разграничивающие имперскую и земельную компетенцию, а также нормативно-правовые акты, обеспечивавшие правовую основу жизнедеятельности общества [104].
Особо в этой группе следует выделить два закона Deutsches Auswanderungsgesetz von 9 Juni 1897 (Gesetz ueber das Auswanderungswesen von 9 Juni 1897) — эмиграцирнный закон Германской империи, и Reichs- und Staatsangehorigkeitsgesetz vom 22. Juli 1913 — Германский закон о гражданстве [105].
В общей массе представлен комплекс документов, характеризующий деятельность дипломатического корпуса. Среди них — донесения консулов о ходе переселенческого движения, о положении подданных государства на территории другого, переписка представителей дипломатических ведомства, протоколы их встреч, материалы, подготовленные ими для средств массовой информации [106].
Часть важных для проведенного исследования документов была опубликована в систематизированном виде. Это материалы по истории российской эмиграции в Германии, воссоздающие всю палитру повседневности эмиграции, комплексы материалов о положении военнопленных и условиях их существования в плену. Так составитель юридического справочника «Русские в Германии» И. Рабинович выступил в роли своеобразного юриста-консультанта, растолковывая действующее в Германии законодательство [107]. Такие же цели преследовал и неизвестный составитель записки «Всякое лицо, приезжающее или выезжающее из Германии, обязано...» [108]. Систематизированные сборники «Русский Берлин» и «Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг.» дают
40 описание многих сторон повседневности и знакомят с политической жизни эмиграции, ее идеологией и практикой [109]. Документы, систематизированные Д. Никольским («Санитарно-гигиенические условия жизни наших военнопленных во вражеских странах»), Н. Ждановым («Русские военнопленные в мировую войну 1914—1918 гг.»), X. Мойрером («Verletzungen des Kriegsgefangenenrechts»), позволили проанализировать положение военнопленных, как в русском, так и в германском плену [110].
Уникальные материалы составили группу опубликованных статистических материалов. Прежде всего, это четыре выпуска «Die Deutschen im Ausland und die auslander im Deutschen Reiche», издававшиеся в Германии в 1884, 1894, 1905, 1918 годах. Они являлись специализированной переписью немцев вне Германии и иностранцев в Германии. Для ее составления имперское статистическое ведомство собирало сведения о количестве проживавших за границей немцев. Через дипломатических представителей оно получало копии документов о переписях, проводимых в других государствах. Это были счетные карточки и рукописные поименные списки. Кроме того, при составлении обобщенных статистических таблиц обязательным было сравнение данных об иностранцах, полученные в результате очередной немецкой переписи и последней переписи в государстве выхода [111].
Столь же ценными источниками являются материалы Всероссийской переписи населения 1897 года, Всесоюзной переписи 1926 года, а также обзорные статистические материалы, систематизирующие динамику численности населения и его передвижения [112]. Опубликованные в августе-сентябре 1914 года списки русских подданных, которых война застигла в Германии, «Справочник по лицам Санкт-Петербургского купечества», «Справочник по лицам Московского купечества» и «Германские и австрийские фирмы в Москве на 1914 г.» составили основу для статистического анализа, позволившего уточнить иммигрантский контингент в Германии [113].
РОССИЙСКАЯ
41 ГОСУДАР сіішїнАя
БИБЛИОТЕКА Периодические издания являют собой специфический источник
исторического исследования. Они запечатлели или проявления
общественного мнения или же способы воздействия на него. Так,
публикации о русских студентах в Германии, о деятельности агентов
переселенческих агентств, о проблемах польских сезонных рабочих в Berliner Tageblatt; Berliner Lokal-Anzeiger; Deutsche Tageszeitung; Correspondenzblatt способствовали выяснению отношения берлинской общественности к появлению мигрантов. Тщательный анализ периодических изданий, представленных центральными печатными органами Германии и
v* ведомственными бюллетенями России, позволил включить в круг источников
публицистические материалы аналитического характера, подготовленные для печати специалистами ведомств, профессионалами. Так, в ходе разработки законопроекта об эмиграции в «Вестнике финансов, промышленности и торговли» появились материалы К. Воблого о проблемах отходничества в Германию, заатлантической эмиграции, в Журнале министерства юстиции —
$ публикации СЯновского о проблемах правовой регламентации въезда и
выезда и российском и западноевропейском законодательстве [114].
В круг источников проведенного исследования были включены и мемуары О. Бисмарка, Э. Людендорфа, В. Путлица и других. Они являют собой вид источников личного происхождения, в зависимости от цели, которую преследовали авторы мемуаров, их можно подразделить на
Щ следующие виды: Contemporary History — мемуары, целью которых является
индивидуальная фиксация общественно значимых событий для передачи их в эволюционном целом. К числу «современных историй» следует отнести воспоминания канцлера Германии О. Бисмарка «Мысли и воспоминания», кайзера Германии Вильгельма II «Мемуары. События и люди 1878-1918», начальника штаба германских войск генерала Э.Людендорфа «Мои
щ воспоминания о войне в 1914-1918 гг.», государственного деятеля России С.
Витте «Воспоминания», германского дипломата В. Путлица «По пути в Германию». Уже в момент написания они были рассчитаны на публикацию, а
42 потому, учитывая высказанное мнение по поводу происходившего историками, публицистами, авторы или консолидировались с ним или полемизировали [115].
Другим видом мемуарного источника стали опубликованные письма и готовившиеся к публикации воспоминания. Автором писем был инженер Н.М. Щапов, который, будучи студентом германского политехникума, написал десятки писем домой в Россию. То, что каждое письмо перед отправкой Щапов копировал, свидетельствует о его намерении сохранить их как напоминание своим потомкам о времени, проведенном в Германии и
полученных впечатлениях. Письма были опубликованы сыном Н. Щапова отечественным историком Я.Н. Щаповым [116]. Эта публикация являет собой пример мемуаров-автобиографий, как и воспоминания «Adventures of College Professon> профессора Ростовцева, крупнейшего специалиста в области археологии. Он подготовил их по просьбе редактора для газеты NEWS. Ростовцев запечатлел переживания человека, застигнутого войной на
территории государства, развязавшего эту войну против его страны [117].
В ходе исследования были использованы интернет-ресурсы, т.е.
материалы сайтов «Еженедельная независимая газета РУССКАЯ
ГЕРМАНИЯ», «Интернет о русской эмиграции», «Русская Православная
Церковь заграницей», Сайта региональной общественной организации
Санкт-Петербургского информационно-культурного центра (РОО ИКЦ)
її* «Русская эмиграция», Сайта «Форума переселенческих организаций», Сайта
«Русские общины за пределами России» [118].
Конечно же, одним из самых значительных преимуществ интернет-
ресурсов признана доступность и быстрота получения справочно-
информационные материалов. Среди них большой объем тех, которых не
существует в ином, нежели электронном виде для передачи. Например, сайт
щ "Русские общины за пределами России" сконцентрировал информацию о
странах и городах, где русско-язычные общины достаточно многочисленны, и где они имеют сайты. В нем есть страничка "Письма мылом", где собраны
43 письма, отправленные на русском языке из разных стран только электронной почтой (e-mail). Сюда же включены газеты и журналы, издаваемые он-лайн [119]. Интернет предоставляет возможность виртуального общения [120].
Интернет-ресурсы — это не только своеобразный способ передачи материала, но и его обработки. Так, базы данных, создаваемые на сайтах — это способ накопления, систематизации и хранения разнородной информации. Кроме того, база данных упрощает поиск за счет гибкости выбора его критериев и дает возможность применения статистических и других методов анализа больших объемов информации. Все вместе позволяет ускорить получения необходимого материала и расширить способы его интерпретации.
В целом же, этот комплекс составили пертинентные документы, необходимых для адекватного освещения заявленных проблем.
Хронологические рамки исследования обусловлены спецификой темы. В работе проанализированы миграционные процессы периода 1871— 1925 годов. 1871 - это год начала оформления межгосударственных отношений пореформенной России, завершающей этап Великих реформ, с только что образовавшимся объединенным национальным государством — Германской империей. В 1925 году был заключен первый в мире межгосударственный договор о трансграничном перемещении населения — из России в Германию, из Германии в Россию. Соглашение о поселении и общеправовой защите от 12 октября 1925 г. было заключено между первыми в истории обоих стран республиками СССР и Веймарской республикой. Обозначенный период можно разделить на четыре этапа:
1—1871 —1889 гг. II—1890 —1913 гг. III—1914—1920 гг. IV—1921 —1925 г.
На первом этапе пореформенная Россия и объединенная Германия признали неизбежность межгосударственных территориальных перемещений
44 своих подданных и важность регулирования миграционных процессов. Это этап становления системы легализации миграционного движения. Появляются межгосударственные российско-германские договоры, конвенции, определявшие правовой статус иностранца-иммигранта.
Начиная с девяностых годов XIX века, миграционные процессы
приобретают масштабность за счет сезонной сельскохозяйственной
миграции, за счет такой категории как предприниматели, государственные
служащие. На этом этапе Германия оказала значительное влияние на
развитие российского заатлантического эмиграционного движения. Ее
*' миграционная система совершенствовалась, преследуя цель привлечения как
можно большего числа транзитных мигрантов, выдерживая жесткую конкуренцию других стран — Голландии, Англии, Австрии и самой России.
Плотность событий с 1914 по 1925 году обусловили разделение этого
десятилетия на два этапа — третий с 1914 по 1920 и четвертый — с 1921 по
1925 гг. На третьем этапе война и последовавшая за ней революция
^ приостановили прежние миграционные потоки и заменили их миграциями
нового экстраординарного типа. Каждое из государств выбирает
интернирование как способ ограничения передвижения на своей территории
подданных государства-противника. Категория принудительных мигрантов
была пополнена за счет военнопленных. С 1918 года одним из типов
российско-германских отношений становится репатриация военнопленных и
чф интернированных.
Подписание и ратификация Версальского договора о мире и
послевоенном устройстве Европы изменили" систему европейских
международных отношений, вчерашние враги Россия и Германия оказались
заинтересованными в развитии отношений. Рапалльское соглашение (1922) и
Соглашение о поселении (1925) продекларировали отношение советского и
германского государств к миграции на межгосударственном уровне как
одному из приоритетных направлений во внешней политики.
Территориальные рамки исследования совпадают с государственными границами России и Германии, так как в одновременное встречное миграционное движение было включено население обоих государств.
Научная новизна диссертации состоит в том, что это первая в исторической науке попытка сравнительного анализа участия населения России и Германии во встречном одновременном трансграничном перемещении.
Ее важным теоретическим результатом стало определение условий организации исторического исследования миграции. Среди них:
-учет сущностной характеристики миграции: миграция — имманентная потребность и способность социума, это механизм приспособления к трансформирующимся социально-природным условиям и фактор воздействия на социальные и природные процессы;
изучение миграции с позиций интегрированной парадигмы обусловлено многовекторностью и многослойностью явления миграции;
анализ состояния понятийного аппарата для выявления неразработанных и дискуссионных дефиниций, некорректного употребления и своеобразной субституции некоторых из них, уточнения критериев научных и правовых дефиниций «эмигрант» и «иммигрант».
Впервые выполнен анализ спонтанных миграционных процессов, состоящих из единичных фактов перемещения — отхода на заработки, поездок на учебу, с коммерческими целями, на лечение, поездок чиновников по делам своего ведомства. В ходе исследования составлены социально-профессиональная и поло-возрастная характеристики, определены семейное и материальное положение, образовательный уровень, конфессиональная принадлежность российских подданных, выезжавших из России и иностранцев, въезжавших на ее территорию. На основе анализа доминирующих мотивов трансграничного перемещения уточнены функции миграции.
Новизна заключается в выявлении и объяснении симметрии и асимметрии процессов российско-германских трансграничных перемещений, в определении факторов этого миграционного движения, в объяснении феномена «приграничной территории» в развитии миграций.
Новой является реконструкция российской системы регламентации перемещения своих подданных, а также пребывания и перемещения внутри страны иностранных подданных в сопоставлении с германской. Анализ, определивший роль трансграничных перемещений в процессе окончательного оформления понятия «подданства», а также статуса «иностранца» и «подданного» обеспечил аргументацию положения о легитимности выезда из России. Противозаконным и наказуемым по российскому законодательству был выход из подданства, но не выезд из страны.
Научная значимость исследования заключается в определении общего и особенного в российском миграционном опыте: охарактеризована позиция государства, определены условия установление опеки со стороны государства над своими подданными за пределами страны и надзора за иностранцами, въехавшими в страну, через прямой надзор и паспортную систему; названы принципы построения системы регулирования трансграничных перемещений.
В результате исследования сформулирован новый вывод: значительным последствием трансграничной миграции явилось оформление иностранного населения в составе основного страны-реципиента. Каждый иммигрантский контингент в течение определенного времени продолжал сохранять демографические параметры и характеристики населения страны-донора, повторял черты, присущие обществу выхода, а также сохранял способность переносить на новую территорию опыт социально-экономической деятельности.
Первым опытом изучения явилась попытка сравнительного анализа трансграничных перемещений в условиях войны и послевоенное время:
47 миграция изменилась, приобрела иной принудительно-репрессивный характер, имела негативные последствия для всех сфер жизнедеятельности общества, медленно восстанавливала прежние функции.
Теоретическая ценность проведенного исследования заключается в том, что, используя и синтезируя подходы и достижения таких дисциплин, как социология, экономическая теория и история, историческая демография, история и теория государства и права для исторической реконструкции миграционных процессов, оно способствует созданию фундаментальной основы дальнейшего развития миграционной теории. Этим самым оно обеспечивает решение современных и будущих практических задач социальной практики.
В научный оборот впервые введен комплекс пертинентных документов из центральных и региональных архивов.
Практическая значимость определена адекватностью знания, полученного в результате обобщения опыта миграционной политики российского государства. Оно может быть основой для разработки иммиграционной концепции и конкретных иммиграционных мероприятий, концепции политики по отношению к иностранному населению и организации его изучения.
Материалы исследования могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов по отечественной истории, новой и новейшей истории Германии и Европы, при подготовке курсов по истории зарубежного государства и права для студентов исторического, юридического, географического, экономического, журналистского факультетов.
Апробация исследования. Концепция исследования разработана во время научной стажировки в рамках гранта Немецкой службы академических обменов в Институте восточно-европейских и германских исследований в Гёттингене (Германия) в 1999 году. Апробация данной концепции состоялась в Институте Российской истории РАН (сектор истории России второй половины XIX—XX вв.) 15 мая 2001 года.
Основные положения исследования обсуждены на 18 международных научных конференциях, в том числе конференциях Международного союза немецкой культуры «Российские немцы в контексте российской истории: общие проблемы и региональные особенности» (Москва, 17-20 сентября 1998г.), «Немцы в России и в СССР: 1900-1941 гг.» (Москва, 17-19 сентября 1999г.); Гёте-института и общества «Мемориал» «Репрессии против российских немцев» (Москва, 18-20 ноября 1998 г.); Менонитских исследовательских центров Канады и США «Меннониты в царской России и в СССР» (Запорожье, 27-30 мая 1999); «Меннониты и их соседи» (Запорожье, 2-5 июня 2004); Института Восточноевропейских и германских исследований «Немцы Причерноморья и на Кавказе в конце XIX века и до начала Первой мировой войны» (Гёттинген, Германия, 4-7 ноября 1999 г.), «Немцы Причерноморья и на Кавказе после Первой мировой войны и до 1928 г.» (Гёттинген, Германия, 16-18 ноября 2000 г.); Самарского немецкого центра «Российско-германские отношения: история и современность» (Самара, 30 мая -1 июня 2001 г.)
Основные положения диссертации изложены в 45 публикациях (общий объем 36,81 п.л.), в том числе в монографии (общий объем 12 п. л.). Выявленные в ходе проведенного исследования архивные документы из фондов Государственного исторического архива и региональных архивов были систематизированы в опубликованном сборнике документов (общий объем 15,81 п.л.) [121].
Структура диссертации Поставленные цель и задачи исследования определили структуру диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и приложений.
Междисциплинарный синтез в историческом исследовании явления миграции.
В историографии тема миграции не нова. Дескриптивные по характеру работы восстанавливающие тот или иной сюжет с разной степенью Ф детализации и уровнем обобщения, например, историю колонизации, историю репатриации, историю депортации, историю эмиграции и т.д., появились в XIX веке. Все они были и остаются востребованными социальной практикой и необходимы для проведения научных исследований [1].
Историк, занимающийся темой миграции, неизбежно приходит к пониманию многослойности и многовекторности этого явления, интегрирующего проблемы демографии и рынка трудовых ресурсов, торговли и экономического развития, прав человека и демократических ценностей, окружающей среды и внешней политики. Стремясь к адекватности знания, историк организует исследование в соответствии с природой этого феномена. И тогда оно обязательно приобретает междисциплинарный характер. Эффективность такого исследования зависит от корректности определения междисциплинарных связей и привлечения методологического инструментария других дисциплин.
Междисциплинарные связи в историческом исследовании миграции есть механизм овладения, прежде всего, знанием об этом явлении и затем использования этого знания. Междисциплинарный синтез историк начнет со знакомства со структурой миграции, которая определена совместными усилиями социологов и демографов, как западных, так и отечественных. Почти одновременно российские демографы Заславская, Рыбаковский, Шамилева и немецкие социологи Айзенштадт, Кох пришли к оформлению концепции трехстадийности миграционного процесса [2]. Предположения о ступенчатости процесса миграции высказывались еще в XIX веке. А с конца 1950-х годов стали проводиться исследования, выявившие взаимосвязь переселений и приживаемости мигрантов. Во второй половине XX века они были осмыслены вновь на основе эмпирического материала того времени. Разработка концепции трехстадийности миграционного процесса пришлась на последнюю треть XX века. Основные ее положения увидели свет в конце 1970-х г., а в сравнительно завершенном виде она была опубликована в конце 1980-х гг[3].
Концепция трехстадийности миграционного процесса предполагает, что любой завершенный миграционный процесс состоит из исходной, основной и заключительной стадий. Российские и германские теоретики миграции отдельно друг от друга дали сходную формулировку определения сущности второй, основной, стадии, на которой происходит перемещение W или переселение. При определении исходной (первой) и заключительной (третьей) стадий отечественные и западные исследователи акцентировали внимание на те нюансы, которые они посчитали более адекватными сущности каждой фазы. Здесь их мнения немного разошлись. Российские исследователи, определяя исходную, или подготовительную стадию, представили ее содержанием процесс формирования территориальной подвижности населения, т.е. предполагают массовость. Немецкие социологи настаивают на том, что сущностным содержанием исходной стадии является образование мотива личности к миграции. Т.е. по их мнению, участие в процессе индивидуализировано. Если каждую из точек зрения рассматривать как вариативную, то можно говорить, что они удачно дополнили друг друга [4].
Особенности установления правового статуса подданного и иностранца в России и в Германии
Трансграничное перемещение предполагает перемещение подданного одного государства на территорию другого, где перемещающийся индивид, подданный государства-донора, сразу же превращается в иностранца для государства-реципиента. Как правило, отношения подданных и иностранцев к государству различно, так же как и их положение в государстве. Нахождение иностранца в пределах государства остается только фактом и никогда не составляет для него права. Государство не обязано его терпеть на своей территории. Если его пребывание для государства будет сочтено по каким-то причинам неудобным, оно может удалить его в любое время, и с удалением его прекращаются всякие отношения с данным государством.
Отношение подданного к государству определяется наличием у него права находиться в пределах государства и права государства оказывать ему защиту и в пределах других государств. Этим правам соответствуют обязанности: со стороны подданного — обязанность подданнической верности; со стороны государства — обязанность при всяких условиях терпеть подданного на своей территории и пускать его в свои пределы [1].
Чтобы всесторонне проанализировать процесс перемещения населения через российско-германские границы небезынтересно и остро необходимо выяснить особенности правового статуса подданного и иностранца, как в России, так и в Германии. Сходство или различие в определении этих статусов должны влиять на процессы международной миграции: способствовать им или сдерживать их, а потому столь важно уточнить общее и особенное в их определении, объяснив их. Несомненно, что статус подданного и иностранца будет предопределен принципом, который лежит в основе государственно-территориального устройства, так как отношение к территориям и есть отношение к народу, их населяющих.
1860-1870-е годы для России и Германии были периодом значительных изменений. Для России это была эпоха реформирования государственного устройства, для Германии - эпоха созидания единого государства. Россия в этот период осуществила целую серию реформ, которые были поистине революционными, так как уничтожали важнейшую основу феодализма -крепостничество. Отмена крепостного права и проведение реформ местного самоуправления, в суде, образовании, в области финансов наряду с правительственными мерами для индустриального развития страны обеспечили прочное положение России в ряду крупнейших мировых держав.
Во второй половине XIX века Россия, реформировав многие сферы, продекларировала свой интерес к принципу конституционализма. Но, примерив его в очередной раз, она осталась неограниченной монархией и унитарной по форме территориально-государственного устройства. Объединение Германии изменило отношения прежде самостоятельных земель. Пруссия, объединив немецкие земли, не решилась превратить государство в унитарное. Большинство земель вошли в состав Германского рейха на союзных условиях. Отношения между территориями в составе одного и другого государств строились на несхожих принципах.
До проведения реформ и после их проведения, присоединяя новые территории, Россия включала в свой состав одно за другим самостоятельные прежде государства или часть владений других держав. Она никогда не являла собой ни федерации, ни унии. Как правило, первое время после присоединения, Россия не занималась активно инкорпорированием новой территории, а в некоторых случаях сохраняла за присоединенными областями их местные законы и учреждения, предоставляя им более или менее широкую местную автономию. Это обстоятельство давало повод некоторым из исследователей видеть в этих присоединениях унию России с самостоятельными государствами [2].
Иммигрантский контингент в России и в Германии: сравнительная характеристика численности и состава иммигрантов
К началу XX века численность населения России достигла 125 640 021 человек, а в Германии она была в 2,5 раза меньше — 56 367 178. Эти факты были установлены в результате всеобщих переписей населения. В Германии первая всеобщая перепись населения прошла в 1871 году, затем повторно была проведена в 1900 и 1910 году. С 1880 по 1910 год Германия раз в десятилетие собирала и обобщала сведения о немцах, выехавших за пределы государства, но сохранявших германское подданство и об иностранцах прибывших в страну [1].
Столь пристальное внимание к демографической статистике объяснялось германской стороной необходимостью оценки целесообразности действий всех политических мер германского государства, выступавшего одновременно донором и реципиентом. Для действенности этих мер желательно было знать круг лиц, на которых они будут распространены. А также необходимостью сохранения государственной принадлежности покинувших пределы Германии, так как уже было замечено, что правовое понятие «гражданство» не всегда ясно для некоторых слоев населения.
Таким образом, при проведении всеобщей переписи населения Германия обязательно учитывала и пребывание части ее подданных за пределами территории. Но методика проведения их переписи была несколько иной. Так как речь шла о тех, кто мог выехать из Германии сразу всей семьей. Следовательно, в момент переписи получить информацию, зафиксировать факт существования этой семьи, а тем более о подробном ее составе, было невозможно. Поэтому Германия через дипломатические представительства собирала сведения. Установить равномерно, сколько немцев и каким статусом обладающих во всех странах оказалось невозможным. В одних странах ссылались лишь на имевших германское подданство немцев, а в других лишь на родившихся в Германии. О каждой из этих категорий немцев имелись сведения лишь в некоторых странах.
Естественно, из-за этой неравномерности страдала взаимная сопоставляемость данных. Тем не менее, Германия не отказалась от такого подхода и упорно собирала эти данные. Для получения количественных данных о немцах за границей германские консулы стремились получить копии документов о переписи населения с поименным списком людей: этот путь предлагал больше возможностей для исследования условий жизни немцев за границей. Такого рода счетные карточки предоставили Австрия, Венгрия, Босния и Герцеговина, Италия, Португалия и Швеция. Списки и рукописные данные поступили из Испании, Нидерландов и Норвегии.
В результате этих действий были получены достаточно достоверные статистические сведения. На рубеже XIX-XX веков общее количество немцев вне Германии составляло 3 029 514. Это были коренные немцы, родившиеся в Германии и непосредственно эмигрировавшие отсюда в разное время и сохранявшие германское подданство. Еще 450 392 немца, которые: родились вне Германии, имели немецкое гражданство, но жили за ее пределами и, как правило, ни разу не были в Германии [2].
Германские подданные как из числа родившихся на территории Германии, так и вне ее, проживали во многих странах мира и на всех обитаемых континентах. Среди европейских стран по количеству германских подданных в составе ее населения Россия уступала только Швейцарии. В результате миграции на территории Швейцарии постоянно проживало 168 238 немецких граждан, а в России — 151 102 [3].
