Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История религиозных организаций как научная проблема 15
1.1. Историография истории религиозных организаций 15
1.2. Источниковая база исследования 53
1.3. Теоретические основы изучения истории религиозных организаций 79
Глава 2. Религиозная ситуация в Западной Сибири и общины православных верующих в 1940-1960-е годы 115
2.1. Религиозная обстановка в Западной Сибири в 1940-1960-е годы 115
2.2. Восстановление приходов РПЦ в Западной Сибири, их организация и управление в 1940-1960-е годы 141
2.3. Православное духовенство Западной Сибири : 177
2.4. Основные направления жизнедеятельности общин РПЦ 211
2.5. Старообрядческие и внецерковные православные объединения Западной Сибири в 1940-1960-е годы 253
Глава 3. Протестантские церкви в Западной Сибири в 1940-1960-е годы 276
3.1. Поместные церкви евангельских христиан-баптистов Западной Сибири 276
3.2. Движение инициативников в сибирских общинах ЕХБ 320
3.3. Организации и группы других протестантских конфессий
в Западной Сибири: 340
3.3.1. Общины меннонитов 340
3.3.2. Верующие-пятидесятники 352
3.3.3. Общины лютеран 362
3.3.4. Общества Свидетелей Иеговы 367
3.3.5. Группы адвентистов 377
Глава 4. Религиозные организации и советское государство 389
4.1. Политика правящей партии и советского государства в
отношении религии, церкви, верующих 389
4.2. Правовое положение религиозных организаций в 1940-1960-е годы 436
4.3. Советы по делам Русской православной церкви и религиозных
культов и деятельность их уполномоченных в Западной Сибири 468
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 507
Источники и литература 514
Список сокращений и обозначений 548
- Историография истории религиозных организаций
- Религиозная обстановка в Западной Сибири в 1940-1960-е годы
- Поместные церкви евангельских христиан-баптистов Западной Сибири
Введение к работе
Актуальность и научная значимость темы. Обращение к исследованию конфессиональной составляющей отечественной истории становится заметным явлением в современной науке. Разнообразие действующих в России религиозных объединений, их активное участие в общественной жизни, тесная связь религиозного фактора с рядом общественно-значимых проблем, отсутствие внятной концепции государственной вероисповедной политики - все это придает теме актуальный и практически значимый характер.
Между тем, в России обнаруживается ряд проблем, связанных с существованием религиозных организаций многих исповеданий, с их отношениями друг с другом и с государством. Несмотря на провозглашение соответствующих конституционных принципов, нерешенным остается вопрос о фактическом правовом равенстве конфессий. Наблюдаются весьма опасные тенденции превращения одной из них, пусть самой традиционной и многочисленной, в едва ли не государственную церковь. Последнее не только не соответствует принципу отделения церкви от государства, но в многонациональной и поликонфессиональной среде формирует новые конфликты. Сложность выработки адекватной политики в религиозной сфере современного российского государства заключается в том, что она не может иметь аналогов в своем историческом прошлом, поскольку ни дореволюционная, ни советская модели для этого не годятся.
Для понимания этого, исключения ошибок, могущих привести к нарушению общественного спокойствия, обострению религиозной и этнической нетерпимости, требуется не только базирующаяся на общей культуре корректность, но и знание истории вопроса. Необходим научный анализ всех сторон данной проблемы, в том числе и исторического опыта существования религиозных конфессий в российском обществе и государстве. Смысл обращения к изучению истории заключается не только в том, что из нее что-то можно заимствовать, воспроизвести, но и в том, чтобы знать, от чего нужно решительно отказаться, чего нельзя повторять.
Изучение истории религиозных организаций, таким образом, значимо в связи с необходимостью формирования наиболее приемлемых форм общественного служения религиозных организаций, выработки цивилизованных форм взаимоотношений современного российского государства, его властных институтов на местах с религиозными конфессиями. Для мультиэтничной и полиисповедной страны вопросы эти имеют ярко выраженную политико-идеологическую актуальность, а порою становятся жизненно важными.
Обращение к подобной проблематике позволяет удовлетворять потребность людей
в знании истории своих церквей и конфессий. Исследования такого рода нужны и
для того, чтобы понять причины современного российского социокультурного феномена, а именно массовой деатеизации и десекуляризации. Не есть ли эта духовная реверсия ре-
акцией на недавнюю историю, когда религия и церковь были гонимыми, а людям навязывалась квазирелигия в лице марксизма?
Проблема в значительной степени актуализируется недостаточной ее разработкой в отечественной науке. История религиозных объединений как страны в целом, так и Западной Сибири до сих пор не стала объектом комплексного исследования. В то же время она является составной частью истории России, западносибирского региона, истории церквей и конфессий и важна для понимания общего и особенного в развитии российского государства, его отдельных территорий, осознания места и роли религиозной группы в жизни социума и индивида.
Несомненная актуальность выбранной для исследования темы, её научно-практическая значимость, необходимость изучения религиозной ситуации советского периода, особых форм ее проявления в отдельных регионах, отслеживание на этой основе общих тенденций конфессиональной истории страны определили цели и задачи данной работы, выбор ее объекта и предмета.
Цели исследования в самом общем виде заключаются в выяснении закономерностей и выявлении особенностей религиозной ситуации в Западной Сибири в 1940-1960-х гг., показе различных сторон существования религиозных объединений, анализе их взаимоотношений с государством, эмпирическом описании и теоретическом объяснении основных фактов, явлений и процессов в истории религиозных организаций региона.
Для достижения обозначенных целей диссертации потребовалось поставить и решить следующие задачи:
реконструировать процесс формирования теоретических и исторических знаний о предмете исследования, охарактеризовать современное состояние изученности истории религиозных организаций в советский период; определить теоретико-методологические основы проблемы;
выявить конфессиональную принадлежность основных групп верующих, географию размещения религиозных общин в регионе; социо-демографические характеристики верующих; выяснить специфику религиозной ситуации в Западной Сибири;
охарактеризовать важнейшие проявления жизнедеятельности религиозных организаций: вероучительные и организационно-управленческие принципы, культово-обрядовую практику;
оценить условия осуществления вероисповедальной практики (наличие общин, молитвенных домов, религиозной литературы); проанализировать состав и деятельность духовенства;
изучить и показать основные направления антицерковной политики советского государства и его институтов (законодательства, уполномоченных, агитационно-пропагандистских органов).
Объектом настоящего исследования выступают религиозные конфессии и их организации. Поскольку содержательно он довольно объемен, то возникла необходимость ограничения его определенными рамками. Территориальные, временные и проблемно-тематические ограничения в объекте изучения позволили определить в качестве предмета исследования основные направления жизнедеятельности религиозных организаций Западной Сибири в 1940-1960-е гг.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1940 по 1960-е гг. включительно Их выбор обусловлен определенной этапностью, логикой и спецификой внутреннего развития религиозных организаций в это время, а также особенностями воздействия на них в выбранный период внешних обстоятельств, в первую очередь, государственной политики.
С точки зрения внутреннего состояния церквей и конфессий обоснованность границ исследования очевидна. К концу 1930-х гг. завершился один из самых драматических периодов их существования. Предшествующие годы стали тяжелейшим испытанием для религиозных объединений. Практически все церкви были разгромлены, обескровлены, оказались уничтожены или изолированы их лидеры, духовенство, актив. Руководящие структуры большинства конфессий существовали лишь номинально, у них были изъяты материальные ценности и имущество, включая молитвенные здания. Таким образом, 1940-е гг. стали временем, когда, по сути, решался вопрос: сохранятся ли церкви и религиозные организации в стране или будут окончательно ликвидированы. На 1940-1950-е гг. приходится период определенного возрождения большинства конфессий в стране и некоторой стабилизации их положения, активизации деятельности. Затем, пережив бурные конец 1950-х - начало 1960-х гг., религиозные организации вступили со второй половины 1960-х гг. в полосу относительно стабильного существования, не принесшего им ни особых приобретений, но и ознаменованного отсутствием серьезных потрясений в виде масштабных государственных гонений.
Временные рамки исследуемой темы охватывают три десятилетия XX века. Они включают значительные этапы отечественной истории, вместившие множество событий и явлений, имевших подчас судьбоносное значение для страны. На этом фоне разворачивалась жизнь религиозных организаций и верующих, чьи повседневные заботы, на первый взгляд, были далеки от грандиозных событий и великих свершений. Но на деле социально-политические, экономические и культурно-духовные процессы самым непосредственным образом оказывали влияние на положение религии, церквей и верующих.
Внешние условия жизнедеятельности религиозных организаций в этот период обусловливались, в первую очередь, политической линией партии и советского государства, в целом стратегически всегда направленной на их уничтожение, но тактически избиравшей в разные годы специфические приемы: от некоторой либерализации в государственно-
церковных отношениях до жесткого преследования всех конфессий. При этом отдельные элементы политики либерализации стали проявляться с началом 1940-х гг., отчетливо проявились в годы Великой Отечественной войны и сохранялись до конца 1940-х -начала 1950-х гт. С середины 1950-х гг. вновь наблюдаются симптомы нового (очередного) ужесточения религиозной политики, сначала в форме пропагандистских акций, ас 1958 г. - в виде целенаправленного массированного наступления на религиозные организации, которое продолжалось до конца правления Н.С. Хрущева. Со второй половины 1960-х гг. институциональный натиск был несколько приостановлен, но не прекращен (закрывались церкви, снимались с регистрации религиозные объединения). Борьба государства с религией вступила в форму внешне не очень афишировавшегося, но систематического противоборства, главным образом через ужесточение законодательства о религиозных культах и усиление антирелигиозной пропаганды.
Таким образом, выбранные для изучения десятилетия позволяют выяснить и проследить различные модели политики правящего режима в отношении религии и церквей, а также восстановить картину внутренней жизнедеятельности религиозных объединений, направленной на сохранение своих организационных структур, осуществление вероиспо-ведальной практики, поддержание и воспроизводство религиозной веры в стране «воинствующего материализма».
Территориальные границы. Региональный подход к изучению исторических проблем не только очень важен, но и достаточно традиционен. Анализ различных аспектов истории Западной Сибири не является исключением. Исследование заявленных проблем в границах 6 крупных административно-территориальных образований - Тюменской, Омской, Новосибирской, Кемеровской, Томской областей и Алтайского края - даже по чисто формальным показателям дает возможность претендовать на солидную репрезентативность предложенных исследовательских вьюодов. Рассмотрение основных тенденций в жизнедеятельности религиозных организаций, с одной стороны, органов и учреждений государственной власти, с другой, в столь значительных пределах позволяет предполагать, что изучаемые процессы, тенденции в определенной мере были присущи российскому обществу и советскому государству в целом.
Конфессиональное разнообразие всех областей региона, общность исторических судеб религиозных объединений, находившихся здесь, поликонфессиональность населения края способствуют выявлению общего в жизни религиозных объединений различных конфессий, как Западной Сибири, так и всей страны, а также вычленению особенного, присущего именно сибирским религиозным организациям. История Сибири раскрывается, таким образом, как неотъемлемая часть истории России, а история религиозных организаций, существовавших в регионе, как мы полагаем, в известной мере может экстраполироваться на все конфессии и церкви, действовавшие тогда в СССР.
Вместе с тем, нуждается в уточнении и традиционная постановка вопроса о специфике тех или иных изучаемых исторических явлений и процессов, имевших место в Сибири, в сравнении с общероссийскими. Понятно, что в условиях жесткоцентрализованного управления и контроля она попадала под действие единой политики советского государства, как и все другие регионы страны. Никаких особых решений, кардинально бы менявших ситуацию в Сибири, ставивших ее в какое-либо особое (специфическое) положение, советским режимом не принималось, в том числе и в контексте исследуемой проблематики. Равно, как и нет никаких оснований искать специфику с точки зрения отличия вероучитель-ных, догматических и даже организационных положений и принципов объединений одной и той же конфессии, независимо от того, действовали они в Сибири, или в других регионах страны.
Тем не менее, специфика исторического развития Сибири в целом и религиозной ситуации, в частности, все-таки просматривается, но определялась она комплексом факторов. Общие закономерности и тенденции исторического развития страны преломлялись через призму социально-экономических, географических, национальных, демографических, историко-культурных, этноконфессиональных особенностей края. Только такой подход и такое понимание позволяют, на наш взгляд, выявить взаимообусловленность общего и особенного, общесоюзного и регионального, репрезентативно увидеть взаимосвязь причин и следствий, проследить динамику исторических процессов в выбранном проблемном поле исследования.
Методология исследования, по нашему пониманию, это инструментарий получения исторического знания и принципы его упорядочения. Большинство историков, как заметил М. Блок, к методу применяют только одно требование: это должен быть общепринятый рабочий инструмент, удобный в употреблении и способный давать положительный результат1. Трудность заключается не в признании или отрицании этого очевидного факта, а в том, чтобы правильно разобраться, какой или какие из них наиболее соответствуют данным требованиям, тем более, что историческая наука накопила значительный арсенал исследовательских методов и принципов, которыми можно пользоваться при изучении жизнедеятельности религиозных организаций.
Из общенаучных методов, в первую очередь, применялся системный. В самом общем виде он ориентирует на изучение объекта как системы, раскрытие его целостности и создание единой картины исследуемой проблемы. В частности, это метод позволяет подходить к пониманию религиозных организаций как сложных систем, прямо или опосредованно связанных с общественной, политической и др. системами и друг с другом, имеющих свои границы, внутреннюю структуру и закономерности. Применение системного
1 Блок М. К сравнительной истории европейских обществ // Одиссей. М.: Наука, 2001. С. 65.
подхода ориентирует на определение и изучение всех составляющих конфессиональной истории в их взаимосвязи, взаимозависимости, позволяет выявить динамику внутренних и внешних процессов. Под последними в первую очередь понимается воздействие на конфессиональные комплексы окружающей их среды, прежде всего, государства и общества в целом.
Государство у нас тоже предстает как сложная иерархическая система, а его контролирующие, воспитательные и карательные структуры, как ее части-подсистемы. Советская государственность рассматривается как многомерный объект, практически все звенья которого в рамках своих функций и полномочий выполняли общую задачу ликвидации религии и церкви в стране.
Сравнительный метод - один из самых традиционных, испытанных и эффективных в деле исторических изысканий. Особенность его заключается в сопоставлении двух и более аспектов предмета изучения, имеющих черты подобия. Указанный метод позволяет установить, в чем состоит это подобие, выявить общие черты и (или) показать, по каким признакам эти аспекты различаются. Методу присущи институциональный и функциональные принципы отбора предметов для сравнения. Институциональный подход заключается в выборе аналогичных институтов как материала для сопоставления, а цель его состоит в определении нормативного состояния и вытекающих из него различий и сходства. Применительно к настоящему исследованию речь идет о сравнении религиозных конфессий, во-первых, между собой (организация, вероучение, культ), во-вторых, состояния того или иного исповедания по принципу: церковь, как всесоюзные объединения поместных общин и собственно поместные общины на примере Западной Сибири.
Функциональная составляющая сравнительного метода занимается сопоставлением не просто нормативного состояния, а конкретной практической деятельности. Здесь речь может идти об изучении нескольких объектов, характеризующихся внешними различиями, в том числе и институциональными, но выполняющих одни и те же задачи. Например, в диссертации анализируется деятельность различных институтов советской государственности (законодательство, Советы по делам религий, идеологические структуры, органы власти), которые по-своему боролись с религией.
Кроме того, сравнительный метод, а вернее его сравнительно-историческая разновидность, позволяет проследить развитие предмета изучения во времени, поскольку он предполагает учет предыдущей и последующей стадии или формы процесса для понимания изучаемого. При этом необходимо и возможно стадиальное, поэтапное исследование в рамках означенной хронологии, но допускается определенный выход за эти рамки. В теме нашего исследования это означает обращение к истории религиозных конфессий в России не только в предшествующие десятилетия (1920-1930-е гг.), но и в предшествующую дореволюционную эпоху.
Из других общенаучных методов используются приемы восхождения от конкретного к абстрактному, от абстрактного к конкретному, индукции и дедукции, анализа и синтеза, нарративный. Метод дедукции, например, позволил выявить частное и единичное в жизнедеятельности религиозных организаций Западной Сибири из общего, характерного для всей страны, а также специфику положения отдельных конфессий на общем фоне «решения религиозного вопроса». С другой стороны, индуктивный логический метод помог на основе конкретного сибирского материала подойти к анализу общесоюзных тенденций, выяснить закономерности в развитии религиозных объединений в СССР.
Конкретным воплощением общенаучных методов стало использование в работе таких исследовательских приемов, как периодизация, синхронный, диахронный, ретроспективный, проблемно-хронологический и другие подходы. Прием ретроспекции - последовательное углубление в прошлое - использовался для того, чтобы обнаружить некоторые первопричины событий в жизнедеятельности религиозных конфессий в исследуемое время. Диахронный подход позволял определять и выделять качественные изменения в изучаемом предмете и устанавливать моменты таких изменений. На основе проблемно-хронологического подхода собранный эмпирический материал осмысливался по выделенным проблемам, а внутри них по периодам.
Помимо использования вышеуказанных методов, в изучении предмета исследования мы руководствовались и другими подходами и принципами. Например, принцип единства теоретического и эмпирического характеризуется целостностью научного исследования, при котором концептуальные положения находят практическое подтверждение. В данной исторической работе этот принцип реализовывается на основе широкого применения разнообразных документальных источников, которые позволяют удостовериться в справедливости теоретических построений автора.
Безусловно, невозможно было по определению игнорировать принцип историзма. Требование изучения любого явления (в данном случае, истории религиозных организаций Западной Сибири) в его временном развитии, выяснения связи прошлого, настоящего и будущего - это один из основных принципов, которым руководствуется каждый историк. При этом главным критерием его применения выступает стремление к объективности. Это стремление историков не единожды подвергалось сомнению и осмеянию, объявлялось слишком завышенной претензией, которую невозможно реализовать. Тем не менее, большая часть исследователей надеется, что именно в его работе содержится наиболее полная и объективная картина изучаемого исторического явления. Принцип историзма позволяет подойти к анализу положения религиозных организаций в контексте конкретно-исторических событий в стране и в регионе, рассматривать факты в их развитии и взаимосвязи.
Мы руководствовались также принципом детерминизма, ибо он исходит из признания объективной взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального й духовного мира, существования причинности явлений. Очевидно, что историю религиозных организаций невозможно понять и объяснить только из нее самой, без учета влияния на нее целого комплекса внешних факторов, в том числе и экономических, социально-политических, культурно-духовных и других, определявших религиозную ситуацию в Сибири в рассматриваемый период так, как она сложилась.
Иначе говоря, мы учитываем «власть обстоятельств» и признаем, что намерения и результаты действия людей часто не совпадают, а возможности индивидуальных действий порою ограничены экономическими процессами, социальными движениями и политическими институтами, что история никогда не является лишь историей поступков и намерений людей2.
Вместе с тем, полагаем, что означенные жесткие детерминанты, хотя и могут в значительной мере влиять на поведение людей, но все-таки не превращают их в безвольных марионеток. И в данном случае мы разделяем точку зрения П. Бурдье, введшего понятие габитуса, призванного показать, что люди не являются простыми заложниками структур, систем и обстоятельств, а в своем поведении руководствуются определенными целями, возможно и не всегда осознанными, своей картиной мира, своими принципами и ценностя-ми . Пример поведения верующих в советском обществе, которые нередко преодолевали самые невероятные внешние обстоятельства, яркое и убедительное тому подтверждение.
Руководствуясь убеждением, что интеграция наук - одно из важнейших условий достижения истины и преодоления субъективности в оценке исторических явлений, мы в определенной мере использовали также методы и подходы, теоретические наработки социологии, психологии, правоведения, религиоведения, политологии.
Понятно, что методы социологического изучения - опросы, анкетирование, статистический анализ, моделирование в чистом виде к предмету исследования не могли применяться ввиду значительной исторической отдаленности, но опосредованно, тем не менее, присутствуют. Речь идет об использовании социологических данных, которые были получены учеными, жившими и работавшими в изучаемый нами период, а также аналитических стратегий современных социологов религии.
Общепризнанно, что в познании любого исторического явления важная роль принадлежит социально-психологическому фактору. Деятельность людей нельзя понять и в полной мере объяснить без определения мотивов, побуждающих их к конкретным действиям,
2 Кокка Ю. Социальная история между структурной и эмпирической историей // Тезис. 1993. №1.
С.178.
3 Бурдье П. Структуры. Habitus. Практики. // Современная социальная теория: Бурдье, Гидценс,
Хабермас. Новосибирск: Изд=во НГУ, 1995. С. 17-21.
особенностей психологического склада, мышления, обусловливающих их включение в социальные группы и психологические особенности этих групп. Это справедливо и относительно религиозных объединений. Поведение верующего человека, а также атеистов, борцов с религией как в чисто описательном виде, так и на уровне выяснения причин, мотиваций, анализ результатов их деятельности, на наш взгляд, необходимая составляющая исследования конфессиональной истории.
Политологические подходы применялись для уяснения специфики политической системы и политического режима советского образца, которые во многом определяли внешние условия существования религиозных конфессий в рассматриваемый период.
Теоретический багаж религиоведения помог нам разобраться в некоторых догматиче-ско-вероучительных положениях церквей и конфессий и составить представление об этой существеннейшей стороне жизни религиозных организаций и верующих. При этом мы не ставили целью детальное изложение религиозной догматики, тем более ее научной критики, понимая, что это слишком специальная, да и трудная задача. Обращение к вероучи-тельным принципам и положениям осуществлялось в той степени, в которой они позволяли понять поведение, настроение верующих, характер их организационной деятельности.
Мы считаем возможным ориентироваться на культурно-исторические подходы, и не
согласны, что политическая история утратила свои эпистемологические возможности. Но,
прежде всего, полагаем свою работу выполненной в рамках социальной истории, понимае
мой как история общества. Объектом социальной истории могут стать разные обществен
ные слои, институты, исторические сюжеты и, конечно, люди. При этом социальная исто
рия не упускает из поля зрения экономические, властно-политические институты. Она
только отказывается придавать последним абсолютный, самодовлеющий характер. И эко
номические, и властные структуры тоже есть результат определенного исторического раз
вития. Религия, ее структурные элементы - церковь, религиозные организации (общины,
приходы, группы, объединения верующих). могут рассматривать-
ся как социальные явления, как структурные компоненты общества. Отсюда весь комплекс отношений, как внутриинституциональных (между различными уровнями управления и организации религиозных объединений, между различными институтами государственной власти), так и межинституциональных (между государственными органами и религиозными объединениями, между различными церквами и конфессиями), можно определить как виды социальных связей.
Следует помнить, что специфика положения религиозных организаций в стране в советский период заключалась в том, что государство настойчиво пыталось вытеснить их из социальной структуры, вплоть до полной ликвидации. Соответственно, отношения между ним и различными церквами и конфессиями были отнюдь не равнопартнерскими, а их характер в значительной степени определялся только государством. Но, с другой стороны,
сам факт того, что религиозные организации практически всех конфессий отчаянно сопротивлялись уничтожению их как общественного института, продолжали свою жизнедеятельность, несмотря ни на какие обстоятельства, заставляет задуматься о причинах их глубокой социальной укорененности.
Осмысление предмета исследования осуществлялось в контексте «новой социальной истории» с ее направленностью на изучение «народной истории», «истории снизу». Мы намеревались взглянуть на историю советского общества не только и не столько через официальный дискурс власти, а через жизнедеятельность таких социальных институтов как религиозные объединения, а также рядовых верующих, духовенства. Важнейшей целью работы было желание посмотреть, как протекала их жизнь, с какими проблемами они сталкивались, почему возникали эти проблемы и как они преодолевались, как складывались отношения конфессиональных групп и верующих с институтами власти и другими общественными структурами. Ставилась задача выяснить, какими были условия существования религиозных организаций, какие внутренние трансформации проходили в них, как менялось их место в обществе, каковы последствия всех этих изменений для самих религиозных объединений и для всего общества. Мы считаем, что выполнение этих задач и намерений позволит внести определенный вклад в изучение истории рядовых людей, если угодно «маленького человека», если иметь в виду специфически маргинальное положение верующих и священнослужителей в советскую эпоху.
Тема исследования позволяет и заставляет обратиться к изучению деятельности и более «высоких» социальных образований, в частности, той пирамидальной структуры власти, которая принимала решения и осуществляла действия, оказывавшие существенное влияние на положение религиозных организаций. Чем руководствовались они, какие цели и задачи преследовали, осуществляя постоянную борьбу со своими гражданами в лице верующих?
Таким образом, предполагается исследование «внешнего» и внутреннего» опыта такой значительной социальной группы как верующие на материале крупного российского региона. Мы полагаем, что осуществить это можно через сочетание видение проблем «сверху», т.е. через анализ политики государства по отношению к религиозным организациям, и «снизу», т.е. через исследование повседневных практик верующих и их объединений. Это позволит, на наш взгляд, добиться сочетания макро и микроисторического повествования, получить комплексную картину исторического процесса, увязать воедино развитие крупных общественных структур, какими были советское общество и государство, и обыденную жизнь рядовых людей, которыми являлись верующие.
Для реализации поставленных целей и задач был использован солидный корпус разнообразных источников, как опубликованных, так и извлеченных из 48 фондов 11 архивов.
Содержание целей и задач исследования определяет научную новизну диссертации. Она заключается в осуществлении анализа в избранных территориальных и хронологических рамках широкого комплекса проблем, связанных с историей религиозных объедине-ний.
Впервые в сибиріфедении реконструирована полномасштабная картина религиозной жизни в Западной Сибири в 1940-$0-е годы. Новым является выявление автором конфессиональной принадлежности верующих региона, определение географии размещения религиозных объединений.
В диссертации воссоздана история ряда религиозных конфессий и их общин, бытовавших в Западной Сибири в 1940-1960-е гг., которые до этого никогда не были объектом изучения: католических, иудейских, мусульманских, истинно-православных христиан. Значительно дополнена и переоценена история протестантских общин региона. Это первое всестороннее исследование жизни в Западной Сибири приходов Русской православной церкви.
В диссертации впервые представлен в таком объеме личностный фактор в развитии религиозных организаций, называются имена и воссоздаются биографии религиозных деятелей разных конфессий.
Впервые на сибирском региональном материале всесторонне проанализирована политика правящей партии и советского государства в отношении религиозных организаций, изучена деятельность уполномоченных Совета по делам религий в западносибирских областях, восстановлена картина гонений на религиозные организации. В работе углублено и уточнено представление об этапах религиозной политики государства, делается самостоятельный вывод об отсутствии кардинальных изменений в политике партии и государства по отношению к религиозным организациям в начале 1940-х и в конце 1950-х годов, подчеркивается, что в это время изменялась лишь тактика антирелигиозной борьбы при сохранении на всех этапах стратегической и главной цели - ликвидировать религию как мировоззрение, религиозные организации как институты.
Элементы новизны содержатся в интерпретационных подходах к известным уже историческим сюжетам и фактам. Автор коррелирует утвердившуюся в литературе точку зрения о потеплении государственно-церковных отношений в период Великой Отечественной войны и первые послевоенные годы, подчеркивая, что либерализация политики коснулась, во-первых, далеко не все конфессии, во-вторых, и для остальных пределы свободы, оживления и возрождения тоже были весьма ограничены. Автор не разделяет мнение ряда историков на положительную оценку деятельности Советов по делам РПЦ и религиозных культов, возражает против попыток представить политику государства в отношении религиозных организаций в 1943-1958 гг. как базирующуюся на конституционно-правовых принципах, без обозначения того, что это были законодательство и Конституция неправового государства.
Принципиально новым является вывод о несовпадении периодов и причин возрождения отдельных церквей, например, РПЦ и протестантских.
В диссертации впервые проведен фундаментальный анализ историографии проблемы, обнаружены, систематизированы и введены в научный оборот новые источники.
Практическая значимость работы заключается в том, что основные выводы и положения диссертации, вводимые в научный оборот новые источники могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории различных конфессий нашей страны, истории Сибири, подготовке учебных пособий, спецкурсов, использованы практическими политиками и представителями органов власти, определяющими и осуществляющими взаимоотношения государственных, местных властно-административных институтов с религиозными объединениями.
Поскольку работа восполняет определенный пробел в изучении истории Отечества, Сибирского края, религиозных конфессий, содержащиеся в ней концептуальные наработки, выводы и фактические данные могут быть использованы другими исследователями истории России и Западной Сибири.
Наблюдения и выводы диссертации могут быть учтены при изучении современного состояния религиозных объединений.
Мы надеемся, что проведенное исследование и его результаты будут способствовать определенному удовлетворению не только научного, но и общественного интереса, а также содействовать формированию толерантного сознания в российском обществе.
Апробация исследования. Основное содержание и выводы диссертации широко представлены научной общественности: опубликована монография, статьи и тезисы содержатся в научных сборника, изданных в Иркутске, Красноярске, Барнауле, Томске, Новосибирске, Омске, Кемерово, Нижневартовске, Кургане, Уфе, Екатеринбурге и др. городах. Имеются публикации в реферируемых и других научных изданиях.
С докладами по теме диссертации автор выступала на международных, всероссийских и региональных конференциях в г. Барнауле, Новосибирске, Томске, Кемерово.
Материалы исследования были использованы при разработке спецкурса, читавшегося студентам Томского политехнического университета, а также для учителей школ в Институте учителя и работников культуры в Институте повышения квалификации работников культуры и туризма (г. Томск). Теоретические и практические наработки по теме апробировались и применялись автором при работе в рамках федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (2001-2005)». (Проект 11.64 С «Налаживание культурного и межконфессионального диалога: разработка механизмов повышения эффективности межконфессионального и межэтнического диалога», 2003 г.)
Сбор материалов по теме исследования и подготовка монографии были выполнены при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (индивидуальный грант РГНФ в 1998-2000 гг.).
Историография истории религиозных организаций
Решение каждой конкретной научно-исследовательской задачи по истории невозможно без анализа накопленного теоретического и практического материала. Выбранная для изучения проблема относится к междисциплинарным. Столь сложный феномен как религиозные организации, существовавшие в определенную эпоху и в определенных условиях, требует не только собственно исторического, но и религиоведческого, общефилософского, культуроведческого, социологического и политологического анализа. Исходя из этого, нужен и соответствующий историографический разбор. В данном случае под историографией понимается накопление исследований разного профиля (исторического, религиоведческого и др.), затрагивающих разнообразные стороны выбранной для диссертации темы.
Несомненно, что отечественная историография по представленной проблематике прошла сложный путь, однозначная оценка которого просто невозможна. Она представлена многочисленными работами, обобщающими и специальными: коллективными и монографическими трудами, статьями, диссертациями, сборниками, докладами на научных конференциях, газетными и журнальными публикациями.
Историографическая аналитика предполагает систематизацию выбранного для изучения материала. Её можно осуществить по хронологическим и проблемно-тематическим основаниям. В свою очередь, тематическая классификация осуществляется по разным критериям. Имеющуюся литературу можно разделить на собственно исторические работы, религиоведческие, научно-атеистические. Не лишено основания рассмотрение ее по конфессиональному признаку. Наконец, возможно деление историографического материала на работы, выполненные на общесоюзном и на региональном сибирском материале, светскими и церковными авторами, отечественными и зарубежными учеными. Мы использовали в той или иной мере все вышеназванные систематизации с тем, чтобы наиболее полно оценить результаты, достигнутые предшественниками в выбранной нами предметной области.
Временные рамки исследования позволяют всю имеющуюся по изучаемой теме литературу разделить на две группы. К первой отнести работы, выполненные и опубликованные в советский (1940-е конец 1980-х гг.) период. Вторую группу составляют труды, увидевшие свет в постсоветские годы (1990- 2004).
Мы сознательно отказываемся от дробного деления первого периода, не смотря на то, что он представлен большим числом работ. Это объясняется тем, что, на наш взгляд, в период с 1940-х по 1990-е гг. имел место «экстенсивный» путь развития данной научной отрасли. За все это время практически не было крупных научных прорывов, трудов, кардинально повлиявших на изменение историографической ситуации. Личные успехи и удачи отдельных авторов не меняли общую картину. Работы как исторического, так и религиоведческого, и философского плана выполнялись в одном и том же теоретико-методологическом ключе, как в 1940-е, так и в 1950-е, и в 1980-е гг. Причем применительно к области исследования религии, церкви и верующих концептуальные каноны были более незыблемы и жестки, чем в других областях отечественного исторического и общефилософского знания.
За 70 лет научный атеизм, а именно на нем основывались исторические и религиоведческие исследования, не поступился ни одним теоретическим принципом, практически не пересмотрел ни одного своего методологического положения. Более того, произошло, если не искажение основ марксистского атеизма, то их примитивизация и дог-матизация. Как справедливо заметил Ю.С. Петров, из всех областей философского знания разработка проблем научного атеизма принадлежала, пожалуй, более всего к числу тех, в которых догматизм, политизация и откровенная идеологизация проявились с максимальной непосредственностью и очевидностью. «Создается впечатление, - предположил он, -что по отношению к массе публикаций научно-атеистического плана высокий уровень их профессионализма в качестве цели и не ставился»1. Эту оценку в определенной мере можно отнести и к работам по истории религиозных организаций. Конечно, и тогда появлялись отдельные глубокие религиоведческие работы, но в целом приходится признать, что свободный теоретический поиск в сфере философии и истории религии был существенно ограничен системой непреложных принципов и установок, теоретическая сомнительность и односторонность которых со временем стала очевидной для всех. Атеизм в советском варианте дискредитировал себя в первую очередь тем, что стал обоснованием и составной частью антирелигиозных и антицерковных практик.
Религиозная обстановка в Западной Сибири в 1940-1960-е годы
Крупные жизненные пространства обречены находиться на стыке многих природно-климатических, культурно-цивилизационных, этнолингвистических, конфессиональных процессов и явлений. Примером этого может служить российская цивилизация. В свою очередь во внутрироссийском геополитическом поле иллюстрацией многообразия и неоднозначности исторического развития является Сибирь, которая, как крупнейший регион России, наиболее полно отражает такую черту ее цивилизационности как поликонфессио-нальность.
Религиозная ситуация1 в Западной Сибири в 1940-1960-е гг. определялась сложным сочетанием различных факторов, главными из которых можно считать особенности геополитического положения региона, его историко-культурного, социально экономического, этно-демографического развития как в советское время, так и предшествующие ему периоды.
Религиозная карта Сибири заполнялась постепенно на протяжении длительного времени, при этом одни конфессии могли как бы «накрывать» другие или теснить, или просто соседствовать. Так, языческая культура, характерная для автохтонных народов Сибири на ранних этапах их развития, у некоторых из них сменилась исламской. С приходом за Урал русских началась христианизация местного населения. Процесс этот был сложным и многомерным. Проникновение идей православия в местную этнокультурную среду осуществлялось в результате целенаправленной деятельности государственно-церковных органов и путем распространения вместе с русскими переселенцами и русской культурой. Набор методов, которыми российское государство решало задачу христианизации и православиза-ции, был широк: средства религиозного убеждения, материального стимулирования, а также угрозы и наказания, крайние формы религиозной нетерпимости
По мере заселения Сибири русскими христианство в его православной форме превращается здесь в самую крупную конфессию. С этого времени в Западной Сибири отмечалась самая высокая численность православных верующих, их общин и молитвенных зданий. Это было характерно как для дореволюционного периода, что естественно для господствовавшей церкви, так и для советского. Накануне 1917 г. на территории региона существовали три епархии. При этом в самой крупной из них - Томской - насчитывалось 1607 приходов. В состав Омской входило 665 храмов РПЦ, Тобольской - 8633. Царское правительство и руководство РПЦ считали эти внушительные цифры недостаточными для сибирских просторов, где населенные пункты были значительно удалены друг от друга. Власти отдавали отчет, что Сибирь — место активной миссионерской работы протестантских и других церквей, поэтому прилагали усилия для оказания поддержки православным епархиям и священству.
Со времени раскола Сибирь становится одним из тех мест, куда на жительство отправлялись, скрываясь от царского гонения, противники официальной патриаршей церкви. С XVII в. старообрядческие поселения стали неотъемлемым элементом культурно-религиозного ландшафта региона. Гонимые законом приверженцы староверия уходили от преследования в глухие районы тайги, в том числе томской, и становились первопроходцами и первоосваивателями многих уголков Сибири. Специфика старообрядческого присутствия в Сибири была существенной. Во-первых, здесь расселялись представители его самых различных направлений и толков, тем самым, усложняя религиозную картину. Во-вторых, пришлые старообрядцы подпитывали религиозную веру русских старожилов Сибири, многие из которых придерживались заветов дониконианской православной церкви. В целом до революции основную массу верующих Сибири, помимо сторонников РПЦ, составляли именно старообрядцы. До 1917 г. их здесь проживало около 250 тысяч4.
Православная составляющая религиозной жизни Сибири не ограничивалась только никонианами и раскольниками-староверами. Она пополнялась ссылаемыми сюда представителями русского сектантства: молоканами, хлыстовствующими. Правда, численность и тех, и других всегда была не так значительна, как в других местах их обитания. К началу XX столетия молокане, например, проживали в Омском, Минусинском, Славгородском, Рубцовском округах и Иркутской губернии. Количество их определялась в две с лишним тысячи верующих. Последователи хлыстовства, насчитывавшие всего чуть более сотни членов, располагались в Омском и Рубцовском округах. Из других сект, возникших в свое время на почве русского православия, в Сибири встречались в небольшом представительстве скопцы, ионниаты и некоторые другие5.
Общепризнанно, что значительную роль в формировании конфессиональной картины Сибири сыграла крестьянская колонизация. И если в XVII-XVIII вв. сюда прибывало в основном русское земледельческое население, а, следовательно, православное, то с XIX в. земледельческие колонизационные потоки усложнились. Перебравшиеся из европейской части страны земледельцы были по своему вероисповеданию не одними православными. Неправославные верующие-крестьяне ехали за Урал не только из-за малоземелья, но и по причине преследования их конфессий. А преследованию, как известно, подвергалось в той или иной мере большинство из них. Нельзя думать, что на местах нового обитания они не дискриминировались, но ситуация для них в Сибири была несколько легче. Географическая отдаленность региона от центра, экономическая отсталость, политическая и культурная слабость, сложные климатические условия, неустроенность быта, менее сильное, чем в европейской части, влияние Русской православной церкви, как, впрочем, и колонизаторская политика властей, - все это в определенной степени смягчало положение тех религиозных организаций, которые официальная церковь относила к сектантским.
Поместные церкви евангельских христиан-баптистов Западной Сибири
Протестантизм, как известно, продукт развития западноевропейской цивилизации. Возникновение нового направления в христианстве было обусловлено спецификой социокультурного, политического и экономического развития западноевропейских стран .
Первоначально появление протестантизма в России было исключительно результатом привнесения, через приезд и поселение верующих-протестантов из европейских государств, в первую очередь через немецкую колонизацию юга России в екатерининскую эпоху. Так в России появились меннониты, баптисты. Постепенно к протестантизму стали примыкать и россияне, а наиболее быстрое его распространение приходится на послереформенное время во второй половине XIX в.
Верующие-протестанты в России изначально и властями, и господствовавшей православной церковью рассматривались как агенты чуждого западного влияния. В дореволюционный период преследование протестантов было делом обычным. Этим объясняется и их появление в Сибири, где они начали расселяться с 60-х годов XIX в. В Сибири первыми протестантами стали, пожалуй, меннониты, чьи общины возникли здесь в 1860-1865 гг. Затем сюда перебрались группы адвентистов, иеговистов-ильинцев.
Баптисты прибыли в Сибири в 1891 г., когда с юга России в Енисейскую и Иркутскую губернию было выслано несколько семей верующих этой конфессии. Деловитость и хозяйственность, характерная для основной массы протестантов, позволила им довольно быстро обустроиться и заняться миссионерской деятельностью. Попутно баптисты, как и меннониты, стали приглашать на жительство в Сибирь своих единоверцев. Призыв нашел отклик. С 1895 г. началось довольно многочисленное переселение баптистских семей с юга страны в далекую Сибирь
Особо массовое распространение протестантских организаций в Сибири наблюдалось в период после 1905-1907 гг. В это же время усилился приток баптистских семей, которые предпочитали селиться в юго-западной Сибири, где возможности для занятия сельскохозяйственным трудом были более благоприятны. Во время Первой мировой войны в Сибирь были высланы чуть ли не все протестантские проповедники, а также все немецкие колонисты из Молдавии и с Украины .
На новых местах и баптисты, и меннониты, благодаря трудолюбию, аккуратности, дисциплинированности создавали достаточно крепкие артели, торговые предприятия, сельскохозяйственные общества. Успехи в производственной деятельности, а также активное миссионерство, способствовали росту числа приверженцев протестантизма в Западной Сибири не только за счет приезда новых поселенцев-верующих, но и за счет вновь обращенных.
В это же время верующие протестантских конфессий в Сибири предприняли ряд мер по организационному укреплению своих церквей. Так, в апреле 1917 г. в городе Новониколаевске состоялся первый съезд евангелистов Сибири. Был создан руководящий орган - Сиботдел евангелистов во главе с Ермаковым и Ромашовым. В ноябре 1917 г. прошел «первый свободный съезд русских баптистов» в городе Омске. В его работе приняли участие 144 делегата от 100 баптистских общин Сибири. Руководил съездом Д. Мазаев. В решениях съезда отмечались успехи в деле евангелизации Сибири: здесь действовало около ста молитвенных домов, книжная лавка «Сеятель», до полутора сотен разъездных проповедников и миссионеров4. Таким образом, протестантские церкви в Сибири в первое двадцатилетие XX в. переживали определенный подъем.
Но их отношения с советской властью складывались очень непросто, а положение протестантов в советских условиях было весьма драматично и трагично. Несмотря на некоторую первоначальную благосклонность новых властей к протестантам (масштабы которой, правда, иногда значительно преувеличивают), как страдавшим от царизма сектантам, большевики никогда не планировали предоставлять им широкое поле деятельности. С первых лет советской власти утвердилась точка зрения, что большинство сектантов, в первую очередь руководство протестантских организаций, заняли контрреволюционную позицию, не приняли и не могли принять советскую власть, поскольку, дескать, они (церковники) понимали, что победа социализма уничтожит корни религии.
