Содержание к диссертации
Введение
Глава I Становление и развитие просвещения на Северо-Востоке России в XVIII веке
1. Освоение региона и возникновение первых учебных заведений 41
2. Деятельность духовной миссии И. Хотунцевского и её роль в развитии просвещения на Камчатке 70
3. Развитие просвещения во второй половине XVIII в 84
Глава II Основные проблемы в развитии просвещения на Камчатке в первой половине XIX века
1. Общие направления государственной просветительной политики 102
2. Развитие профессионального образования на Камчатке 108
Глава III Развитие народного просвещения и его особенности на Камчатке в 60-е гг. XIX в. -1917 г.
1. «Общественный период» в истории российской школы. Управление региональным просвещением 140
2. Состояние школьного дела на Камчатке 156
3. Субъекты образовательного процесса 189
Заключение 223
Список использованных источников и литературы 229
Список принятых сокращений 253
Приложения 254
- Освоение региона и возникновение первых учебных заведений
- Общие направления государственной просветительной политики
- «Общественный период» в истории российской школы. Управление региональным просвещением
Введение к работе
На рубеже столетий, как правило, обостряется интерес общества к проблеме культуры. Вопросы ее истории начинают приобретать широкое общественное звучание. Люди пытаются проанализировать, что нового внесло в историю очередное минувшее столетие.
Чтобы приблизиться к постижению смысла исторического, почувствовать, осознать его во времени - каким оно было, каким стало - надо факты, даты и события рассмотреть в контексте длительного периода. Постижение сути исторических явлений составляет первооснову исторических знаний. При этом важно сочетать одновременно и уважение к прошлому, и умение быть к нему беспристрастным, оценивать его объективно.
Образование как наиболее технологичная и подвижная часть культуры, образно говоря, держит руку на пульсе человеческих ценностей и идеалов, индивидуального и общественного мировоззрения, поведенческих приоритетов и конкретных поступков. Именно образование, по самой своей сути работающее на будущее, закладывает основы грядущих изменений в обществе, предопределяя, в конечном счете, его развитие в прогрессивном или, напротив, в регрессивном направлении. Именно поэтому история народного образования на длительном временном отрезке стала предметом нашего пристального внимания.
Но эта проблема имеет не только сугубо социальное, историко-прогностическое значение. Объективные оценочные суждения глобального характера, несомненно, важны, но не менее важно наладить систематическое слежение за динамикой развития социально-экономической среды, а также сферы культурной и духовной жизни общества. В аспекте исторических проблем образования эта задача представляется особенно актуальной, поскольку практически все компоненты образовательных систем, и, прежде всего, содержание образования на любой ступени, детерминированы теми изменениями, которые происходят в хозяйственном комплексе страны, в экономике, науке, технике, производстве, в социальной сфере.
На протяжении последнего десятилетия страна находится в состоянии перманентной школьной реформы, что также повышает актуальность исследования данной темы. Народная мудрость гласит: «На ошибках учатся», но чтобы учесть их, необходимо их увидеть, проанализировать и сделать правильные выводы. Кроме того, следует помнить, что прошлое состоит не из одних ошибок. Поэтому общество, оказавшись в тисках целого комплекса проблем и противоречий, все чаще обращается к своему прошлому в поисках причин тех или иных событий, опыта решения и выхода из сложных исторических ситуаций.
Современный уровень познания общественного развития позволяет историку изучить проблему на базе новых концептуальных идей. В частности, представляется интересным выяснить роль и место просвещения, как элемента культуры, в прогрессе общества. В этой связи, исследование истории народного образования Камчатской области на дореволюционном этапе, позволяет сопоставить процессы, происходящие в системе образовательных учреждений сразу на трех уровнях: общегосударственном, дальневосточном и региональном.
Подобный подход обусловил стратегию определения степени изученности темы. Прежде чем изучать любой региональный исторический процесс, необходимо исследовать общегосударственный, поскольку выявление региональных особенностей возможно лишь на фоне общероссийского исторического процесса. Этим определяется необходимость двоякого рассмотрения историографических вопросов. Во-первых, истории народного просвещения в целом в России, во-вторых, истории развития региональной системы народного просвещения. Использование подобного подхода поможет нам в сравнительно-историческом плане, в выяснении общих установок, организации и практической реализации просветительной деятельности.
В то же время, в реконструкции истории народного образования в России учитываются достижения как дореволюционной, так и советской исторической науки, т.е. весь возможный многоплановый исследовательский опыт.
В отечественной историографии нашей проблемы выделяется три основных периода: дореволюционный, советский и постсоветский. Основой для подобного деления стали как различные подходы исследователей к оценке процессов становления и развития народного образования, так и известная ориентация на периодизацию истории страны. В то же время следует указать на определенную относительность, «размытость» границ между периодами.
Правомерность выделения этих этапов в историографии просвещения подтверждается принципиальной мыслью М.А. Барга, который писал: «...подтвердилась давно уже подмеченная в истории науки закономерность: периоды, характеризующиеся главным образом накоплением фактического материала, сменяются периодами, когда на первый план выдвигается задача его научного обобщения».1 Именно методологические основы определяли направленность и глубину исследований на каждом этапе.
Таким образом, основой периодизации историографии проблемы являются: во-первых, понятие «концептуального прорыва», введенное М.А. Баргом, во-вторых, теория относительности социального познания и историчности концепций.
В дореволюционный период неоднократно предпринимались попытки осветить те или иные вопросы школьного дела. Первые масштабные исследования появились во второй половине XIX - начале XX вв. Они освещали проблемы образования в общероссийском контексте. В этом плане представляют интерес работы Д.А. Толстого, П.П. Пекарского, СВ. Рождественского, Г. Фальборка и В. Чарнолусского, Н.В. Чехова.2 Их авторы представили картину развития просвещения в России на разных исторических этапах. При этом региональные характеристики встречаются редко и, скорее, выполняют иллюстративную функцию. Ценность же данных исследований в том, что они, давая представление об общем положении школьного дела в России, позволяют сопоставить направление и темпы развития просвещения в центре и на местах, выявить особенности.
Особое место среди исследований занимает работа Г. Фальборка и В. Чарнолусского «Начальное народное образование в России». Безусловную важность ей придает тщательный анализ состояния просвещения по учебным округам, основанный на использовании губернских статистических данных. Это позволило авторам определить общее количество низших училищ разных ведомств, количество учителей и учеников, их социальный состав, потребность в учителях в европейской части России и на ее окраинах. Используя эти данные мы имеем возможность сопоставлять процессы, происходящие в одно и то же время в разных регионах России.
В конце XIX - первом десятилетии XX в. по истории просвещения появился ряд исследований дальневосточных авторов. Некоторое хронологическое отставание от центра в освещении школьных проблем обусловлено, в первую очередь, более поздним началом активного школьного строительства (особенно на юге Дальнего Востока). Основной дальневосточный дореволюционный комплекс представлен работами А.В. Кириллова, А. Сгибнева, В.П. Маргаритова, Д. Шерстенникова, П. Соколовского, И.А. Циунчика, В. Лапиной, В. Карпинского, А.В. Дацковой, Н.М. Добромыслова, Н.С. Юрцовского, С, Чудновского и других.3
Прежде всего, эти работы отличает высокая информативная насыщенность, что, безусловно, придает им эмпирический характер.
Объединяющими факторами стали как предмет исследования, так и хронологические рамки работ. В большинстве из них рассматривается история дальневосточной школы последней четверти XIX в. - первой четверти XX в. В силу объективных обстоятельств этот период связан с интенсивным развитием системы народного образования на юге Дальнего Востока. Этим объясняется пристальное внимание авторов к вопросам школьного дела в Приморье и Приамурье. Работы характеризуются активным привлечением данных статистики и чрезвычайно узкой специализацией, т.к. рассматривают лишь отдельные аспекты школьного дела. К примеру, В. Лапина анализирует проблемы становления технического образования во Владивостоке в конце XIX в., А.В. Дацкова - вопросы начального образования в Амурской области, В. Карпинский - делает акцент на положении дел в школах южных районов Приморской области.
Вместе с тем, многие авторы вовсе не ставили перед собой задачу конкретного изучения вопросов просвещения на Камчатке или на Дальнем Востоке в целом. Чаще всего состояние школьного дела анализировалось наряду с множеством иных проблем. Дальний Восток на протяжении нескольких столетий являлся объектом пристального внимания исследователей самых разных направлений. Результатом этого является большое количество работ обзорного плана.4 Среди авторов преобладают ученые, чиновники, путешественники.
На протяжении нескольких столетий лучшим комплексным исследованием по истории освоения Камчатки, материальной и духовной культуре народов ее населяющих, изучению природы полуострова, по праву считается «Описание земли Камчатки» СП. Крашенинникова. Энциклопедический подход, характерный для автора, позволяет назвать его предшественником многих направлений в исследовании Камчатки, в том числе и истории народного образования. Не ставя перед собой непосредственной задачи изучения школьного дела, СП. Крашенинников, тем не менее, изобразил предельно точную картину его начального этапа. Ценность этого исследования повышается еще и тем, что СП. Крашенинников либо был лично знаком с людьми, стоявшими у истоков камчатской школы, и получал информацию из первых уст, либо использовал архивные данные о событиях 10-15-летней давности.
Не меньший интерес представляют обзорные работы А. Войта, А. Сгибнева, Н.В. Слюнина, В.П. Маргаритова, Д. Шерстенникова, Б. Горовского и др. Как правило, в комплексных обзорных публикациях вопросы народного образования рассматривались среди множества прочих. Например, Н.В.
Слюнин, участник Охотско-Камчатской экспедиции, изучавшей экономические ресурсы Северо-Востока в 1895-1898 гг., описывая Охотско-Камчатский край в геологическом отношении, стремился дать «по возможности полную общую картину, как физической природы, так и экономической, бытовой и умственно-религиозной жизни инородцев»,5 при этом, естественно, уделяя основное внимание предмету своего исследования. Автор не только отмечал чрезвычайно низкий культурный уровень местных жителей и невысокий образовательный ценз представителей администрации, но и считал, что решение этой проблемы богатейшего края может содействовать развитию побережья и экономическому подъему его жизни. Аналогичное отношение к вопросам школьного строительства содержится и в работе «Камчатка и ее обитатели», написанной окружным инспектором училищ Приамурского края В.П. Маргаритовым. Для ознакомления с положением дел в северных округах он совершил в 1897 г. поездку по Камчатке. Давая положительную оценку школам, существовавшим до середины 50-х гг. XIX в., он отмечал, что в 90-е гг. школа забыта, хотя именно она должна сыграть главную роль в развитии «культурности» местных жителей, необходимой «для избежания зол в стране».8 В.П. Маргаритов выделил первоочередные вопросы, решение которых могло бы в короткие сроки, с незначительными затратами улучшить ситуацию в камчатских школах. По его мнению, это преобразование Петропавловского одноклассного городского училища в двухклассный состав, организация при нем интерната для детей из дальних селений, подготовка учителей из местных уроженцев, изменение методики преподавания.
Ценность обзорных работ в том, что они не только фиксировали наличие или отсутствие учебных заведений, но и определяли место и роль просвещения в конкретном временном и географическом пространстве, позволяют сравнить положение школьного дела в различных регионах Дальнего Востока, а также в ряде случаев верифицировать исторические сведения.
Исследователи Камчатки, давая общую характеристику региону, отмечали заинтересованное отношение местных жителей к развитию школьного дела, анализировали материально-техническое состояние школ, состав учащихся, обращали внимание на содержание образовательного процесса.
Развитие просвещения на Камчатке в качестве самостоятельного предмета исследования привлекло внимание немногих авторов.9 Среди них следует отметить А.В. Кириллова, великолепного знатока архивов духовного ведомства. В 1896 г. он был награжден грамотой Св. Синода за усердно-полезные труды по разработке архивных данных, относящихся к истории Камчатской епархии.10 В историческом очерке «Камчатские школы с 1745 по 1783 г.», вышедшем в качестве приложения к «Сибирской газете» в 1882 г., Л.В. Кириллов рассказывает о начальном этапе камчатской школы в XVIII в., о взаимоотношениях местного руководства и духовенства, о первых камчатских учителях.
Обращают на себя внимание и работы И.А. Циунчика, бывшего в 1907-1913 гг. учителем-инспектором начального училища в г. Петропавловске. Его брошюра «Петропавловское городское училище» представляет своеобразный отчет о событиях, непосредственным участником которых был сам автор. В работе «Просвещение на Камчатке в связи с главнейшими историческими эпохами» сделана попытка обобщения всего опыта школьного строительства на Камчатке. Особую ценность представляют сведения о численности населения и учебных заведений, их типах, о взаимоотношениях между духовным ведомством и министерством народного просвещения в вопросах просвещения.
Таким образом, дореволюционная историография нашего вопроса представлена значительным количеством работ. Её особенности, в первую очередь, касаются региональных исследований. Авторы публикаций, чиновники и учителя, либо имели непосредственный доступ к отчетной документации учебных заведений, либо сами работали в школах, либо проводили социологические обследования в регионе. В этой связи им было проще производить оперативный анализ источников. Свежесть восприятия помогала своевременно реагировать на изменения в школьной политике, сохранять важные сведения для современных исследователей. Их труды, как современников многих процессов, происходивших в развитии народного образования, в известной степени, сегодня можно рассматривать и в качестве исторических источников.
Другой особенностью дореволюционной региональной историографии является то, что изучению собственно камчатских проблем в сфере народного просвещения уделено недостаточно внимания.
Такое положение дел можно объяснить нестабильностью работы камчатских школ, их немногочисленностью по сравнению с другими районами Дальнего Востока.
В первые годы после революции вышли в свет работы дальневосточных авторов: Н.П. Автономова, Н.С. Юрцовского, М.Ю. Конопкина, В.И. Огородникова, еще продолжавших дореволюционные традиции в освещении школьных вопросов.11 Их исследования полностью базировались на дореволюционных материалах и еще не были подвержены всеобъемлющему влиянию партийной идеологии.
Работа Н.П. Автономова «Русская школа для инородцев в Приамурском крае», изданная им в эмиграции в Харбине, представляет собой главу из подготовленной к печати книги «Исторический очерк школы в Приамурском крае». Автор подчеркивает, что первые инородческие школы появились на Камчатке в 40-х гг. XVIII столетия, но существовали периодически и не имели правильной организации.12 Пропуская целое столетие в истории дальневосточной школы Н.П. Автономов продолжает свое повествование уже с событий в Приморье во второй половине XIX в. Тем самым создается впечатление, что никаких учебных заведений до этого времени на северо-востоке России не существовало. В то же время следует отметить весьма уважительное отношение исследователя к просветительной деятельности православного миссионерского общества. Безусловной заслугой автора стал тщательный анализ деятельности смешанных и инородческих церковноприходских школ Приамурья на рубеже XIX и XX вв.
Данные Всероссийской однодневной переписи начальных школ в 1911 г. были положены в основу публикации М.Ю. Конопкина «Народное образование в Приморье». Это позволило автору проанализировать степень загруженности начальных школ, численность грамотных, соотношение количества населения и учебных заведений в отдельных районах и населенных пунктах и т.д. Сведения, приведенные М.Ю. Конопкиным, использованы для сопоставления с аналогичными камчатскими материалами.
Отношение исследователей советского периода к вопросам дореволюционного просвещения не было однозначным. В разные годы на него активно воздействовали различные факторы. Определяющим было влияние тоталитарного политического режима на развитие исторической науки.
Советский период в истории изучения дореволюционного народного образования представлен значительным количеством работ, как на общегосударственном, так и на региональном уровне.
Заметное влияние на историческую науку во второй четверти XX в. оказали работы Н.К. Крупской, А.В. Луначарского, М.И. Калинина и др.13 Основополагающим стало положение о том, что лишь советское государство способно обеспечить создание материальных и духовных предпосылок, необходимых для поступательного развития народного просвещения.
Исследования этого периода на протяжении нескольких десятилетий отличало активное отрицание положительного опыта в дореволюционной системе просвещения, стремление представить царскую политику в области народного просвещения лишь в негативных тонах. «Антинародная политика царизма сказывалась, прежде всего, в области народного образования»14 -«царизм намеренно культивировал на окраинах патриархально-феодальный гнет, чтобы держать массы в рабстве и невежестве»15, - считали исследователи, словно забывая, что первые учителя советской России получили образование в дореволюционной школе. Подобное единодушие объясняется утверждением в стране авторитарно-деспотической системы. Политика стала играть определяющую роль в складывании историографической ситуации, а конкретные исследования - сверяться с историческими взглядами лидеров государства. Краеугольной в их понимании истории была мысль об отсталости, всеобщей неграмотности старой России.
Безусловно, такой подход не давал возможности непредвзято оценить вклад каждого поколения в развитие образования, что приводило к нарушению принципа объективности в исследовании.
Многие работы издавались к юбилейным датам, когда было особенно важно показать превосходство советской системы просвещения. Авторы достаточно убедительно делали это, порой абсолютно пренебрегая данными исторических источников. Главной целью было формирование «научного мировоззрения советских людей, утверждение социалистического патриотизма и интернационализма». К примеру, удручающую картину прошлого представил М.П. Ким в книге «40 лет советской культуры»: «На огромных просторах Севера от норвежской границы до Берингова пролива живет свыше 20 народностей Крайнего Севера. До революции эти народности не имели никакого представления о школе и грамоте. Царизм оставил нетронутой их первобытную идиллию».16
Камчатские «исследователи» не отрицали существование дореволюционных школ, однако также считали, что прежде «школьная сеть...представляла собой жалкую пародию на просвещение».
Несмотря на гипертрофированную идеологизацию подобных утверждений, стоит отметить, что и эти работы несут в себе определенный информационный материал.
Во второй половине 50-х - начале 60-х гг. XX в., в годы так называемой «хрущевской оттепели», были значительно расширены возможности общественных наук. Начался процесс освобождения от стереотипных оценок в истории. Особенностью историографии этого периода стало появление многочисленных обобщающих работ в области культуры и народного образования.18 Акцент в них сделан, в основном, на изучении общесоюзных и дальневосточных вопросов. Камчатская проблематика вновь представлена фрагментарно. И хотя исследования, по-прежнему, характеризуются единством теоретико-методологической базы и фиксируют внимание на достижениях советской системы просвещения, в них обозначилась постановка совершенно новых вопросов, таких как влияние колонизационного движения на состояние и хозяйство коренных народов, пути и перспективы их культурного развития.
Несмотря на неизбежную тенденциозность при освещении и трактовке дореволюционных событий, во второй половине XX в. было немало сделано в плане накопления фактического материала, в частности, по истории отдельных типов учебных заведений, по проблеме отношения государственной власти к вопросам школьного строительства, по становлению и развитию национальных школ и т.д. Во многом, по мнению историографов, это стало возможным, благодаря недолгой, типичной именно для второй половины 1950-х - начала 1960-х гг. открытости архивов.19
Новым словом в исследовании просвещения на Северо-Востоке стала работа Г.Ф. Севильгаева «Очерки по истории просвещения малых народов Дальнего Востока»,20 явившаяся закономерным итогом его многолетней научно-исследовательской деятельности. Автор представил комплексный подход к изучению вопросов просвещения для большого, в географическом отношении, пространства и значительного хронологического периода (XVIII -XX вв.). Эта монография, по праву, считается самым существенным вкладом дальневосточников в историю изучения регионального просвещения.
Г.Ф. Севильгаев рассматривает вопросы просветительской политики государства и церкви на Дальнем Востоке, делает акцент на состоянии народного образования в национальных районах, в том числе и северных, на поисках новых форм организации просвещения среди коренного населения. В отличие от большинства других публикаций, в работе Г.Ф. Севильгаева значительное внимание уделено непосредственно вопросам истории камчатской школы.
Следует отметить и то, что придает особую ценность работе Г.Ф. Севильгаева - активное введение им в научный оборот архивных данных. При этом автор умело анализирует факты и события, преодолев простое их описание.
К сожалению, не со всеми утверждениями автора, над которым довлели идеологические установки своего времени, мы можем сегодня согласиться. Объективно показывая прогрессивную роль церкви в развитии просвещения, исследователь говорит о том, что «в лице церкви малые народы Дальнего Востока имели коварнейшего духовного угнетателя и то страшное зло, под влиянием которого они не имели возможности свободно дышать около 200 лет».
Возможно, несколько мягче, но все же критично, автор отозвался о деятельности одного из таких «угнетателей» - И. Хотунцевского. Анализируя дореволюционные исследования по теме, Г.Ф. Севильгаев писал: «Считая факт открытия школ на Камчатке заметным культурно-просветительным мероприятием для народов Сибири и верно утверждая, что Хотунцевский придавал школам огромное значение, они не указывают на то, что внимание архимандрита к школам основывалось не на любви к камчадалам, как об этом писали дореволюционные исследователи, а прежде всего на понимании того, что сколько-нибудь успешное распространение христианства без школ в специфических условиях Северо-Востока практически невозможно».22
Как справедливо отмечает Э.В. Ермакова, в изучении многих исторических проблем панорамными исследованиями, как правило, занимаются историки центра. Региональные исследователи в этих условиях вынуждены искать и находить сюжеты, слабо изученные или несправедливо выведенные из круга исследования, или искаженные политическими, конъюнктурными соображениями." Положительным моментом в этом является то, что подобные ситуации приводят к активизации исследовательской работы в рамках отдельных регионов.
Во второй половине XX в. заметно оживилась краеведческая работа на Камчатке, повысился интерес к истории «малой родины», к судьбам ее людей. Значительную роль в популяризации исторических знаний сыграли новые периодические издания, такие как «Краеведческие записки» и «Вопросы географии Камчатки». Однако и в этих условиях история дореволюционной школы специально не изучалась, а лишь косвенно становилась предметом исследования, как правило, при проведении сравнительного анализа с историей советской камчатской школы. Подобные лаконичные обзоры-экскурсы не могли восполнить имеющийся пробел в знаниях.
Попыткой преодолеть сложившуюся практику стала публикация Е.А. Кузаковой «Из истории школьного строительства на Камчатке».2 Тем не менее, сделать это в рамках одной небольшой статьи было практически невозможно.
Другие историки, интересующиеся проблемами просвещения, имели определенные предметы исследования и рассматривали либо результаты проведения культурной революции в Корякском национальном округе, либо культурное развитие Камчатки в годы разных пятилеток, оценивали вклад отдельных лиц в историю камчатского просвещения и науки и т.д. Эти сюжеты, в первую очередь, нашли отражение в работах Н.А. Разумовской, А.В. Тарасгань, А.А. Харитановского." В то же время комплексное изучение истории народного образования Камчатки по-прежнему не являлось целью научных исследований.
Достаточно напряженный в социальном отношении период перестройки способствовал дальнейшей активизации исследовательских усилий, более целенаправленному и систематическому изучению истории российского просвещения в условиях поиска новой методологии. В ходе широко развернувшейся работы в научных центрах Москвы и Санкт-Петербурга был подготовлен ряд интересных публикаций по различным аспектам истории просвещения.
Учитывая специфику предмета исследования, необходимо выделить работу A.M. Цирульникова «Из тайных архивов русской школы»,26 комплексную работу Д.И. Латышевой «История педагогики: воспитание и образование в России. XI - нач. XX в.»" Сквозь призму личности П.В. Завадовского попытались рассмотреть процессы, происходящие в сфере просвещения в начале XIX в. В.Ф. Хотеенков и В.Г. Чернета в монографии «Первый министр народного просвещения Российской империи П.В. Завадовский»." Авторы стремились максимально объективно осветить историю вопроса. Эти исследования отличают не только новый подход к проблеме, но и включение в научный оборот ранее недоступных или не использованных по различным причинам архивных документов, новый взгляд на роль государства и отдельных личностей в развитии системы народного просвещения. В этом же направлении выполнены коллективные работы «Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР» под редакцией Э.Д. Днепрова и др. и «История педагогики» под редакцией А.И. Пискунова.30
Новым словом в подходе к вопросам изучения истории- народного образования стала работа Б.С. Гершунского «Философия образования». Автор рассматривает образование как широкое социальное явление, связанное с экономикой, культурой, научно-техническим прогрессом, производственными инновациями, политикой, идеологией и т.д. Стремясь преодолеть идеологическое засилье в советской исторической науке, автор, в то же время, подчеркивает, что сфера образования принципиально не может быть идеологически и политически «стерильной». Образование - слишком ответственная область для будущего любого общества, чтобы можно было отдать ее на откуп идеологической и политической стихии с непредсказуемыми и трудно поправимыми последствиями.32 Поэтому, говоря об определенном этапе в истории образования, особенно важно, по мнению автора, знать и учитывать ту историческую ситуацию, в которой он развивался.
Современные взгляды на историю народного образования вряд ли можно назвать разнонаправленными, наполненными острыми мировоззренческими и социально-этическими противоречиями.
Направленность дальневосточных исторических исследований определялась рядом общих историографических изменений. В 90-х гг. XX в. вышли в свет несколько многоплановых работ по истории культуры Дальнего Востока, в основу которых положена современная концепция исторического развития России и се регионов.33 Наиболее заметными из них стали сборник научных трудов ДВО РАН «Культура Дальнего Востока. XIX - XX вв.» и «История культуры Дальнего Востока России в XVII - нач. XX вв.»
Эти исследования, наряду с иными вопросами, рассматривают образование как важнейшую часть культуры, анализируют развитие общеобразовательных и специальных учебных заведений в разные периоды времени, сопоставляют процессы, происходившие в школьном деле в центре и на окраинах России, по-новому, как позитивную, определяют роль Русской Православной церкви в развитии дальневосточной культуры.
Современная дальневосточная историческая наука характеризуется широким обменом мнениями по целому ряду проблем. В качестве общей тенденции следует отметить возрастание интереса к проблеме дореволюционной истории просвещения в регионе. Значительную роль в оживлении этого процесса играют конференции различного уровня, «круглые столы», создающие благоприятную среду для дискуссий и обмена мнениями.
Изучение истории учебных заведений разных ведомств, правовой статус учителей, подготовка национальных кадров стали предметами новых исследований Н.И. Березкиной, Э.В. Ермаковой, Л.И. Галлямовой, С.С. Балдина, Т.Я. Иконниковой, А.Ю. Завалишина, Л.В. Корневой, А.И. Коваленко, Н.П. Макарьевой, О.Б. Лынши, О.П. Федирко, СВ. Куликовой и др.34
Публикации Н.И. Березкиной отличает не только глубочайшее знание предмета исследования, но и искреннее стремление показать значимость вклада каждого поколения, как учителей, так и администраторов в развитие дальневосточной школы. Сегодня мы часто обращаемся к вопросу о роли личности в истории. В работах Н.И. Березкиной особое место занимают именно люди, их видение проблем, умение найти верный выход. Благодаря исследованиям автора можно судить о конкретных действиях приамурских губернаторов (А.Н. Корфа, СМ. Духовского, Н.И. Гродекова, Д.И. Суботича, П.Ф. Унтербергера, Н.Л. Гондатти) в развитии просвещения. Особая роль отведена биографическим исследованиям, анализу деятельности известных дальневосточных педагогов: Н.А. Воскресенского, В.П. Маргаритова, А.Г. Кедроливанского, П.Н. Рябинина и др. Предметом изучения также явились различные типы учебных заведений. Обращают на себя внимание и обширные хронологические рамки исследований Н.И. Березкиной: с середины XIX в. и практически до конца XX в.
Деятельности учебных заведений различных типов и ведомственной принадлежности, их взаимоотношениям с официальными властями посвящены работы Л.И. Галлямовой, Э.В. Ермаковой, А.И. Коваленко, Л.В. Корневой, О.Б. Лынши, С.С. Балдина, Н.П. Макарьевой, О.П. Федирко. При этом внимание авторов сосредоточено, в основном, на истории учебных заведений юга Дальнего Востока. Вместе с тем, для нашего исследования представляет интерес анализ причин типового и ведомственного многообразия школ, выявление общих тенденций развития школьного дела.
Выяснению обстоятельств, способствовавших неравномерному росту численности начальных школ в различных районах Дальнего Востока в начале XX в. посвящена статья Л.В. Корневой. В ней сделан акцент, как на переселенческом факторе, так и на заинтересованности местной администрации и интеллигенции в развитии народного просвещения.
Проблема кадрового обеспечения дальневосточных школ в годы I Мировой войны стала предметом исследования Т.Я. Иконниковой. Автор показывает, каким образом в условиях открытия новых учебных заведений и мобилизации мужчин-педагогов на фронт решался вопрос подготовки учителей для начальных школ Приамурского края.
В последние годы по истории дальневосточного просвещения подготовлен ряд диссертационных исследований.35
В работе О.Б. Лынши «История образования на Дальнем Востоке. 1860-1917 гг.» предпринята попытка рассмотрения истории просвещения «без предвзятых оценок, навязанных официальной идеологией», исследуется проблема перехода к всеобщему начальному образованию на Дальнем Востоке, а также вопросы становления гражданского общества и его влияние на школу. В то же время, несмотря на включение в географические рамки всей территории Приамурского генерал-губернаторства, автор практически не упоминает о положении дел в северных округах Приморской области -внимание, в основном, сосредоточено на районах Забайкалья и Приамурья.
Значительный интерес представляет работа О.П. Федирко «Православные образовательные учреждения Благовещенской епархии (1862-1918 гг.)». Автор рассматривает этапы создания и развития сети православных образовательных учреждений как по России в целом, так и применительно к выделенному региону, дает развернутую характеристику основным типам православных образовательных учреждений (школам грамоты, миссионерским и церковноприходским школам), анализирует особенности организации учебно-воспитательного процесса в них и т.д.
В ряде работ вопросы народного просвещения не являлись непосредственными предметами исследования, однако достаточно полно и объективно рассматривались авторами наряду с иными проблемами. В этом плане представляют интерес исследования И.В. Кодола «Культурная среда амурской деревни (1858-1917 гг.) и А.А. Ипатьевой «Миссионерская деятельность Русской православной церкви на юге Дальнего Востока во второй половине XIX - начале XX вв.»
Эти работы оказались нам полезными, в первую очередь, в сравнительно-историческом плане, в выяснении общих закономерностей развития народного образования в различных регионах Дальнего Востока.
Заметным событием стало издание Дальневосточным университетом хрестоматии «Народное образование в трудах историков русской церкви».37 В ней опубликованы фрагменты историко-педагогической направленности из произведений известных церковных историков: П.В. Знаменского, А.В. Карташева, И.К. Смолича, Н.Д. Тальберга. Большинство из них, в силу обстоятельств, большую часть жизни провели в эмиграции. Их работы стали популяризировать в России только во второй половине 90-х гг. XX в. Среди основных издателей указанных трудов - Крутицкое патриаршее подворье, Сретинский монастырь, Спасо-Преображенский Валаамский монастырь и др.
Содержащиеся в хрестоматии материалы позволяют судить о позиции авторов в отношении государственной политики в вопросах взаимоотношения церкви и общества на разных этапах отечественной истории. Фрагменты содержат богатый фактический материал, который используется в данном диссертационном исследовании.
Наименее изученной, на сегодняшний день, является история учебных заведений в первой половине XIX в., целью которых была подготовка специалистов в отдельных областях. Подавляющая часть исследователей либо обходила молчанием само существование ремесленной школы в Петропавловске, приходского духовного училища, морского училища, либо вскользь упоминала о них. Исключение составляет лишь работа Г.Ф. Севильгаева «Очерки по истории просвещения малых народов Дальнего Востока».
В последнее десятилетие на Камчатке также появились публикации, посвященные дореволюционной истории и в той или иной степени касающиеся предмета нашего исследования.39 Однако сегодня по-прежнему отсутствуют работы, ставящие своей целью рассмотрение исключительно истории камчатского просвещения. Чаще всего авторы анализируют ее в качестве отдельного вопроса какой-либо объемной проблемы. К примеру, Б.П. Полевой в статье «Десять лет перед революцией», давая общую характеристику развития Камчатки, коснулся, в том числе, и проблем развития камчатской школы; в книге И.В. Витер «Хроника строительства города Петропавловска» констатировано наличие учебных заведений в тот или иной период времени; статья СИ. Вахрина «Камчатские просветители Логиновы - Лонгиновы» посвящена истории одной из старейших династий камчатских просветителей и т.д.
Анализ современной литературы показывает, что, несмотря на значительное количество работ по истории дальневосточной школы, как и прежде, интерес исследователей к истории просвещения на Северо-Востоке проявляется эпизодически. Отсутствуют системные исследования по истории камчатского просвещения, недостаточное внимание уделяется деятельности людей, которые реализовывали просветительную политику государства на национальной окраине. Практически не анализируются взаимоотношения государственной власти и власти на местах по школьным вопросам, требуют уточнения ряд фактов из истории отдельных учебных заведений, а также множество иных проблем остается вне поля зрения исследователей.
Оценивая степень изученности истории дореволюционного камчатского просвещения, следует признать, во-первых, неглубокую разработку данной темы, получившей лишь фрагментарное освещение в отечественной историографии, во-вторых, хронологическую ограниченность исследований, в-третьих, неравномерность изучения предмета исследования в территориальном плане. На протяжении большого периода времени отсутствовали работы, непосредственно посвященные истории развития народного просвещения на Камчатке. При изучении темы выявились отрывочность и противоречивость имеющихся в литературе сведений о начальном этапе школьного дела на Северо-Востоке. Порой авторы вместо анализа процесса ограничивались комментарием тех отрывочных данных, которые были введены в научный оборот еще в XIX в.
Таким образом, именно недостаточная разработанность в научной исторической литературе явилась основным аргументом в пользу выбора темы диссертации.
Целью предлагаемой работы является комплексное исследование процесса становления и развития истории народного просвещения на территории Камчатской области в период с 40-х гг. XVIII в. до 1917 г., а также определение роли просвещения в социально-экономическом и культурном развитии региона.
Достижение поставленной цели предполагает постановку и последовательное решение ряда задач:
- проведение анализа государственной политики в области просвещения в обозначенный период;
- определение масштабов и динамики развития камчатской школы;
- изучение отношения камчатского населения к развитию просвещения;
- исследование социального состава учителей и учеников;
- определение роли камчатской школы в истории дальневосточного просвещения.
Объект исследования - история народного образования на Дальнем Востоке. Предметом исследования стал процесс формирования и развития системы образовательных учреждений на Камчатке в период с 40-х гг. XVIII в. до 1917 г.
Хронологические рамки исследования охватывают значительный период времени: с момента основания первых школ на полуострове, т.е. с 40-х гг. XVIII в. до 1917 г. Выбор верхней хронологической границы обусловлен следующими обстоятельствами. Принятое в литературе деление на дореволюционный и советский периоды в истории просвещения не может быть применено в условиях выбранной темы исследования. Специфика окончательного утверждения советской власти на Камчатке в 1923 г. такова, что переходный период к ней, время безвластия, длился несколько лет. В силу объективных обстоятельств за эти годы школьное дело во многом деградировало. Следовательно, рассматривать девиантные процессы, происходящие в развитии просвещения, наряду с типичными нельзя. Поэтому, в рамках диссертации анализируются лишь те исторические факты, которые относятся ко времени однонаправленного поступательного развития, т.е. до 1917 г.
Употребление в данной работе термина «Камчатка» носит достаточно условный характер. Географические рамки исследования включают территорию Камчатской области ко времени ее создания в 1909 г. В ее состав входили шесть уездов: Петропавловский, Охотский, Анадырский, Гижигинский, Чукотский и Командорские острова.40 Таким образом, по сути, можно говорить о становлении народного просвещения на северо-востоке Российской империи.
В то же время, особое внимание в диссертации уделено собственно полуострову Камчатка, составлявшему Петропавловский уезд Камчатской области. Обусловлено это тем, что значительную часть исследуемого периода Камчатский полуостров представлял собой наиболее динамично развивающуюся территорию Северо-Востока.
Это был самый населенный район в пределах Камчатской области: с наибольшим количеством населенных пунктов и с плотностью населения, превышающей аналогичный показатель во всех уездах. Большая часть населения изначально вела оседлый образ жизни. Здесь были расположены крупнейшие русские поселения, важнейшие порты, административный центр.
Выбор данных территориальных рамок обусловлен рядом причин. Прежде всего, на протяжении нескольких столетий обозначенные территории были гораздо теснее связаны друг с другом, нежели с иными частями Дальнего Востока. Объединяющими мотивами служили историко-географические, экономические и политические факторы.
Теоретико-методологическую основу исследования составили два компонента: мировоззренческий и методологический (методы исследования).
Мировоззренческий компонент позволяет ответить на вопрос о том, чем определяется содержание научных изысканий и выводов.
Проблема методологического обновления, вставшая перед исторической наукой в последние годы,41 требует не только критического отношения к достигнутому, но и творческого подхода, взаимодействия различных теоретических школ и направлений.
Исходя из этого, в работе активно используется разработанный в рамках формационного подхода и многократно подтвердивший свое право на существование диалектический метод познания, который позволил представить народное образование как сложную саморазвивающуюся систему. Однако только формационный подход не дает возможности учесть социально-психологические и ментальные аспекты изучаемой темы, без чего невозможно понять и правильно объяснить действия людей, непосредственно связанных с вопросами просвещения. Их «социальная биография» рассматривается в диссертации на основе взглядов школы «антропологически ориентированной истории».42
При анализе социокультурного облика работников образования, учеников, их взаимоотношений с властными структурами использовался опыт школы «Анналов» или «Новой исторической науки»,43 который позволил поставить в центр исследования человека, жившего в определенном пространстве и времени и действовавшего в зависимости от различных обстоятельств.
Исследование базируется на принципе историзма, согласно которому социальная реальность рассматривается как развивающаяся и изменяющаяся во времени. Подобный подход позволяет изучать как объект, так и предмет исследования под углом зрения их структуры, функционирования и развития.
Еще одним из основополагающих начал стал принцип целостности в познании изучаемого предмета, требующий рассмотрения каждого явления в его многогранности и противоречивости, в совокупности как положительных, так и отрицательных сторон.
Методологический компонент связан с ответом на вопрос о том, как осуществляется познание предмета. Стремление получить достоверные, обоснованные знания, обусловили использование совокупности методов. Основные требования и условия, которые учитывались при использовании разных методов, основывались на принципе дополняемости, исключении противоречий. Подобный подход обусловлен утверждением многоуровневой концепции методологического знания, применяемой в современной науке.44
Сравнительно-исторический метод позволил выявить и сопоставить различные уровни эволюции изучаемого объекта, а также в известной мере определить основные тенденции его развития.
Статистический метод использован при изучении количественных показателей и их влиянии на качественные характеристики. Например, при установлении зависимости между плотностью населения, количеством учебных заведений и уровнем грамотности.
Аксиологический, т.е. ценностный подход, позволил провести анализ истории народного образования с позиций нравственных, социальных и духовных ценностей, ответить на вопрос о том, какое значение для региона имела школа, какие полезные функции выполняла.
Анализ документов позволил проявить скрытую в них социологичность. В этом плане представляет интерес сочетание функционального подхода с герменевтическим, который разрабатывался, прежде всего, как метод исторической интерпретации того или иного текста.45 Всесторонний анализ документов предусматривает ответ на вопросы об авторах, условиях и целях создания документов, их форме, надежности и достоверности зафиксированных в них данных, фактическом и оценочном содержании, об отношении к ним в обществе и т.д.
Герменевтический метод, как метод толкования текста, применялся с использованием ряда приемов: грамматического, логического, системного, целевого, функционального и др. В представленной работе этот метод, в частности, использован при рассмотрении фрагмента работы СП. Крашенинникова «Описание земли Камчатки», посвященного открытию первых школ на полуострове.
Метод исторической интерпретации, использованный в работе, предопределил проведение исследования в двух аспектах. Первый заключается в анализе содержательной стороны источников с привязкой к конкретному историческому этапу развития общества и государства. При этом выявлялись факторы, воздействовавшие на развитие народного просвещения на Камчатке, что позволило воссоздать ход исторического процесса в регионе. Второй аспект исторической интерпретации предполагает выход на обобщения теоретического уровня. На его основе выявлены периоды в истории камчатской школы, объяснены причины дискретности процесса школьного строительства, определены его тенденции и т.д.
Основные понятия, использованные в диссертации: образование, просвещение, система народного образования, употребляются в объеме содержательных трактовок и достижений современной науки.
Универсальные справочные издания рассматривают в качестве синонимов словосочетания «народное образование» и «народное просвещение».4б Тем не менее, анализ терминов «просвещение» и «образование» позволяет выявить ряд различий. Под просвещением понимается распространение знаний, образования. Понятие «образование» имеет два значения. Во-первых, это совокупность знаний, полученных в результате обучения, во-вторых, процесс получения систематизированных знаний, умений, навыков через обучение и самообразование.
Исходя из этого, употребляемое в работе словосочетание «народное образование» предполагает систему воспитательных, учебных и культурно-образовательных учреждений и органов управления ими.
Оно близко по значению, однако не совпадает полностью с более узким понятием «народное просвещение», которое рассматривается нами как система общеобразовательных учреждений в стране или в регионе.
Источниковая база диссертационного исследования представлена обширным комплексом опубликованных и неопубликованных материалов, часть из которых впервые вводится в научный оборот.
Тематически использованные источники можно разделить на несколько групп: 1) нормативные акты законодательного характера, регламентировавшие порядок функционирования системы просвещения. К ним можно отнести указы, законы, положения, распоряжения, циркуляры, правила, уставы и т.д.; 2) делопроизводственные материалы (инструкции, отношения, отчеты, протоколы, постановления, служебная переписка, послужные листы, обзоры Приморской области, отчеты губернаторов и т.д.); 3) данные статистики; 4) источники личного происхождения (дневниковые записи, воспоминания); 5) периодические издания (центральные и региональные газеты и журналы); 6) справочные издания XIX - начала XX в. (словари, справочники, обозрения, календари).
Важнейшую группу опубликованных источников составляют документы юридического характера: законодательные акты, размещенные в Полном собрании законов Российской империи (далее ПСЗРИ) или в виде отдельных изданий, например, «Положение о начальных народных училищах»,47 а также нормативные акты подзаконного характера: указы, правила, циркуляры и т.д. Примером последних служит «Инструкция для городских училищ ведомства министерства народного просвещения».48
В нормативных документах отражены приоритетные направления государственной политики в области просвещения. Осуществление этой политики нашло свое выражение в создании системы народного образования, которая представляла единый многоступенчатый цикл от начального образования к среднему, а затем - к высшему специальному.
Богатый фактический материал представлен в многотомном «Сборнике постановлении по министерству народного просвещения», а также в «Собрании узаконений и распоряжений правительства»,50 которое издавалось при Правительствующем Сенате. Документы, помещенные в этих сборниках, дают представление о том, какие мероприятия проводило правительство в области народного просвещения в конце XIX - нач. XX вв. и что предусматривало для их реализации. Исследование решений правительства и результатов практических действий на местах позволяет проанализировать значимость преобразований и отношение к ним.
Источниками особого рода можно считать отчеты дальневосточных чиновников разного уровня: В.В. Перфильева, Н.В. Мономахова, Н.С. Иваницкого, П. Соколовского.51 Большинство отчетов было опубликовано.
Они, в первую очередь, дали возможность определить отношение государственной власти на местах к проблемам и перспективам социального развития в регионе, в том числе и в сфере народного образования. Отчеты носят комплексный характер, но в то же время они позволяют получить весьма обширный сравнительный материал по количеству учебных заведений, их типам, материальному обеспечению, уровню грамотности населения, социальному составу учащихся и т.д.
Процесс постановки проблемы, принятия решения и механизм его осуществления исследовался, чаще всего, на основе комплекса делопроизводственных документов. Движение информации, содержащейся в них, условно разделяется по направлениям. Вертикальное направление отражает, в первую очередь, отношения «власти - подчинения» на различных уровнях. С одной стороны, это административно-распорядительные материалы центральных, региональных и местных властей, адресованные к исполнению. Также наблюдается обратное движение - в виде отчетов, докладов, рапортов разного рода чиновников с мест. Горизонтальное направление (представленное, в первую очередь, неопубликованными источниками) дает возможность провести анализ текущей документации. В этом случае использовался справочный, биографический материал, черновые записи и т.д. Именно благодаря сопоставлению ряда делопроизводственных документов удалось решить спорную проблему датировки открытия Петропавловского городского училища. Использованные для этого источники, в основном, были сосредоточены в фондах Российского государственного исторического архива Дальнего Востока.
Основной массив неопубликованных источников, использованных в работе, составили материалы, извлеченные из фондов Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (далее РГИА ДВ), Российского государственного архива военно-морского флота (далее РГА ВМФ), Государственного архива Камчатской области (далее ГАКО). В общей сложности исследовано более 240 дел в 25 архивных фондах.
Следует отметить, что разные периоды исследуемого временного отрезка представлены неодинаковым количеством источников. Конец XIX в.- начало XX в. в большей степени обеспечены источниками, нежели этап становления школьного дела на северо-востоке России. Архивные фонды содержат значительное количество документов, касающихся школьных проблем в Приморье и Приамурье, в меньшей степени представлен Северо-Восток России. В то же время и территория Северо-Востока представлена неравномерно. Наибольшее число документальных свидетельств связано с историей Петропавловского уезда, который занимал самую большую и густонаселенную территорию и представлял собой своеобразный консолидирующий центр северо-восточного региона.
Источники нормативного характера, в первую очередь, предназначенные для служебного пользования, попадая к месту назначения, оседали в местных архивах. В этой связи представляют интерес, хранящиеся в Российском государственном архиве Дальнего Востока «Приказы и циркуляры Правительствующего Сената и циркуляры министров за 1891 - 1893 гг.» ", «Циркуляры министерства народного просвещения»53 и другие официальные документы. Большинство входящих документов подобного рода включены в Ф.1 (Приморское областное правление военного губернатора), Ф.87 (Канцелярия военного губернатора Приморской области), Ф. 702 (Канцелярия Приамурского генерал-губернатора), Ф.1005 (Канцелярия военного губернатора).
Среди неопубликованных источников, выявленных в архивах, значительный интерес представляют материалы делопроизводственного характера: отчеты о работе учебных заведений, подготовительные материалы к ним, приказы губернаторов по личному составу, послужные списки учителей, представления к наградам, ведомости о расходовании средств, служебная переписка, неопубликованные рукописи и т.д. В РГИА ДВ подобные источники встречаются в значительном количестве фондов (ФФ.1, 62, 87, 138, 702, 1005, 1007, 1009, 1044,1284, 1508, 1613, 1633 и т.д.)
Лидерство церкви в развитии камчатской школы определило интерес к Ф. 244 (Владивостокское епархиальное управление), Ф.1009 (Камчатская духовная консистория), Ф.1011 (Камчатское духовное правление) РГИА ДВ. В этих фондах выявлены ведомости и отчеты о церковно-школьном строительстве, о работе в различных учебных заведениях учителей-священников, их послужные списки, ведомости по заработной плате, учебные программы и расписание занятий и т.д.
Ряд архивных комплексов представляет историю создания отдельных учебных заведений. Положение о Петропавловском морском училище и школе кантонистов при нем, проектные чертежи школьных зданий, отчеты о положении дел в ремесленной школе, сведения о преподавательском составе нашли отражение в фондах РГА ВМФ: Ф.84 (Строительное управление морского министерства), Ф.283 (Инспектор департамента морского министерства), Ф.326 (Строительные чертежи), Ф.906 (Петропавловский морской порт), а также в РГИА ДВ (ФФ.244, 1009).
Сведения по истории Камчатской ремесленной школы и Камчатского приходского училища содержат Ф.244, Ф.1007 (Камчатское Приморское управление), Ф.Ф. 1009, 1011 РГИА ДВ. Наибольший интерес представили «Правила о существовании Камчатского приходского духовного училища», утвержденные Комиссией духовных училищ, образцы свидетельств, выдаваемых учащимся после завершения обучения, учебные программы, характеристики преподавательского состава и т.д.
Достаточно полное собрание материалов по истории Петропавловского городского училища, в 1913 г. преобразованного в высшее начальное училище, представлено в Ф.1035 (Петропавловское высшее начальное училище) РГИА ДВ.
Особую ценность среди неопубликованных источников, хранящихся в ГАКО, составляет рукописная «Летопись советской школы II ступени». Это учебное заведения стало правопреемником первого на Камчатке городского училища, располагавшегося в Петропавловске. С 1922 г. летопись начали создавать ученики школы под руководством П.Т. Новограбленого - бывшего в 1901-1907 гг. воспитанником городского училища, в 1911-1913 гг. - учащимся педагогических курсов при нем, а в 1918-1924 гг. преподавателем училища.
Следует отметить особую тщательность исследования, проведенного П.Т. Новограбленовым и его учениками. Ими восстановлены основные события школьной истории, начиная с 1894/1895 по 1923/1924 учебные годы. В частности, применительно к первым годам работы училища, когда воспитанников было еще немного, составлялись поименные списки учеников. В летописи даны подробные характеристики источников финансирования, школьных помещений, преподавательского состава, библиотечного фонда, освещены проблемы школьного быта и т.д. Летопись содержит богатый фотографический материал.
Применение в работе статистических материалов дает возможность провести более объективный анализ состояния народного образования, как на различных этапах истории народного образования, так и в разных регионах. Это великолепный материал для сопоставления и оценки данных, для размышления по теме исследования и получения эмпирически обоснованных обобщений.
В диссертации использованы данные статистики, полученные из материалов Первой всеобщей переписи населения 1897 г., обзоров Приморской области, отчетов губернаторов, справочных изданий и т.д.54 Часть статистических данных была извлечена из неопубликованных архивных источников.
Для работы характерно активное проведение вторичной обработки данных статистики: сопоставление, подсчет, обобщение. Сложность работы с подобной группой источников состояла в том, что необходимо было выявить достаточное количество репрезентативных материалов, относящихся к конкретному периоду или событию.
Центральные и местные периодические издания прошлых столетий, материалы которых также были привлечены к исследованию, позволяют увидеть наиболее оперативный отклик общественности на события, происходившие в сфере просвещения.
Потребности, интересы, социальные ценности своего времени нашли отражение в периодических изданиях. Среди них следует отметить «Журнал министерства народного просвещения», «Сибирские вопросы», «Благовещенские епархиальные ведомости», «Иркутские епархиальные ведомости», «Камчатские епархиальные ведомости», газеты «Камчатский листок» и «Владивосток». Кроме статей по актуальным вопросам своего времени, в журналах и газетах публиковалась разнообразная информация, касающаяся школьной жизни: хроника учительских съездов, объявления о вакансиях в учебных заведениях, телеграфная переписка, сведения о награждениях учителей и т.д. Эти материалы послужили дополнением к источникам документального характера и, в основном, использованы для восполнения имеющихся пробелов.
В целом, тема диссертационного исследования достаточно хорошо обеспечена источниками. Комплекс привлеченных опубликованных и неопубликованных источников позволяет решить поставленные в диссертации задачи.
Научная новизна представленной диссертации обусловлена, прежде всего, тем, что история развития народного образования на Камчатке впервые выделена в самостоятельный предмет исследования. Кроме того, работа охватывает значительный хронологический период.
Процесс становления и развития камчатской школы всесторонне изучен на основе новых методологических подходов, охватывая политические, экономические и социальные аспекты. Выстроены в единую хронологическую и логическую последовательность исторические факты, обусловившие процесс развития народного образования на Камчатке. В рамках этого процесса выделены основные этапы и раскрыты особенности каждого из них.
Исследование основано на активном использовании неопубликованных архивных документов. При этом значительное количество архивных источников впервые введено в научный оборот.
В работе впервые предпринята попытка выявить региональные проявления общегосударственных и дальневосточных тенденций в области народного образования в обозначенный период времени.
В результате исследования устранен ряд неточностей в работах историков, восполнены имеющиеся пробелы. Впервые исследован социальный статус камчатского учительства в разные периоды истории камчатской школы.
Центральные аспекты диссертации изложены и обсуждены на конференции молодых историков Дальнего Востока в 1992 г.; в ходе межвузовских конференций преподавателей высшей школы; на третьих международных исторических и Свято-Иннокентьевских чтениях, посвященных 300-летию присоединения Камчатки к России в сентябре 1997 г.; на конференции, посвященной 260-летию Петропавловска-Камчатского, в октябре 2000 г.; на Крашенинниковских чтениях. Основные проблемы нашли свое отражение в публикациях по теме исследования.
Материалы диссертации использовались при разработке лекций по курсу «Краеведение» в Камчатском государственном педагогическом университете, при составлении исторических справок по истории отдельных учебных заведений Камчатской области и Корякского автономного округа, при создании передвижной выставки в честь 100-летнего юбилея средней школы № 4 в г. Петропавловске-Камчатском.
Фактические данные, содержащиеся в диссертации, имеют значение для разработки стационарных музейных экспозиций, могут быть полезны в изучении истории школы в отдельных населенных пунктах Камчатской области и Корякского автономного округа, представляют интерес для лиц, самостоятельно занимающихся историей родного края, важны для разработки истории народного образования на Дальнем Востоке.
В соответствии с поставленными целями работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка принятых сокращений и приложений.
В первой главе «Становление и развитие просвещения на Северо-Востоке России в XVIII в.» рассмотрены условия, в которых произошло открытие первых учебных заведений, проанализирована деятельность духовной миссии И. Хотунцевского и ее роль в становлении просвещения на Камчатке, определены основные тенденции развития школьного дела во второй половине XVIII в.
Вторая глава «Основные проблемы в развитии просвещения на Камчатке в первой половине XIX в.» характеризует общие направления в государственной просветительной политике и их проявления на Северо-Востоке России, а также рассказывает о деятельности отдельных учебных заведений: Петропавловской ремесленной школы, приходского духовного училища, морского училища, школы кантонистов.
В третьей главе «Особенности развития народного просвещения на Камчатке в 60-е гг. XIX в. - 1917 г.» затронуты проблемы управления просвещением на Дальнем Востоке, организации работы школы, взаимоотношений двух основных ведомств (духовного и министерства народного просвещения), чьи школы преобладали на Северо-Востоке, определен социальный статус основных субъектов образовательного процесса: учителей и учеников.
Совокупность источников и литературы, их анализ, интерпретация дают возможность раскрыть тему исследования.
Приложения содержат картографический материал, а также биографические данные об учителях отдельных учебных заведений.
Освоение региона и возникновение первых учебных заведений
Перенос знаний о настоящем механически, без всяких поправок на прошлое, осуществление его произвольной модернизации размывает различия между качественно разными этапами развития целостной системы и не позволяет достичь истинного знания о прошлом. Стремление дать максимально приближенную к рассматриваемому периоду характеристику условий развития народного просвещения на Северо-Востоке привело к необходимости включения данных о физико-географическом положении региона, об особенностях его политического и экономического развития, об этническом составе аборигенного населения.
На протяжении исследуемого периода Северо-Восток выступал как нечто целостное, объединенное не только географическим положением, но и общностью исторических процессов, культуры, степенью значимости в истории нашего государства. Понимание этих особенностей позволило уже в 1731 г. выделить в составе Иркутской провинции Охотский уезд, в ведомство которого были переданы Охотское побережье и Камчатка.1
И впоследствии, несмотря на многочисленные преобразования в административно-территориальном делении, Северо-Восток рассматривался как единый регион, отличный, скажем, от Приморья или Забайкалья. В последнем дореволюционном реформировании в 1909 г. он выступал как Камчатская область, в состав которой вошли уезды: Петропавловский, Анадырский, Чукотский, Охотский, Гижигинский и Командорские острова.2
Рассматриваемый регион, обычно в литературе представленный как Северо-Восток России, включает сегодня Камчатскую, Магаданскую области и часть Хабаровского края. В начале XX в. все эти территории входили в состав Камчатской области. В приложении № 1 дана карта Камчатской области по состоянию на 1909 г.
Исследуемая территория состоит из материковой, полуостровной (п-ов Камчатка) и островной (Командорские о-ва) частей.
Если рассматривать Северо-Восток с севера на юг, можно увидеть, насколько контрастен этот край.
Северная часть региона расположена за полярным кругом. Снег лежит там почти круглый год. Моря, омывающие побережье (Восточно-Сибирское, Чукотское и Берингово), даже летом полностью не очищаются ото льда. Климат резко континентальный. Средние температуры января составляют - 38" С, июля +16 С. Значительную часть Чукотского полуострова составляют горы с арктическими горными пустынями и каменистыми россыпями. На многие сотни километров тянется тундра, покрытая вечной мерзлотой. Тундровая растительность встречается и в более южных районах, например, на Командорских островах, открытых всем ветрам, под которыми холодный воздух и почва не успевают прогреваться.
Полуостров Камчатка, расположенный южнее, омывается на западе Охотским морем, на востоке - водами Тихого океана и Беринговым морем. Полуостров вытянут в длину на 1200 км, ширина достигает 450 км. Его площадь составляет около 370 тыс. кв. км. На севере полуостров соединен с материковой частью узким (до 100 км) перешейком - Парапольским долом.
Восточный берег Камчатки сильно изрезан, имеет ряд крупных заливов и бухт. Особое место среди них принадлежит Авачинской губе. Знаменитый географ XIX в. Ж.-Э. Реклю писал, что она оспаривает «у Рио-де-Жанейро и у Сан-Франциско право названия лучшего порта на свете».3 Западный берег, напротив, не имеет удобных подходов к берегу для судов. После освоения и заселения Камчатки русскими эти факторы стали определяющими в выборе мест для строительства портов: практически все порты расположены на восточном побережье.
Общие направления государственной просветительной политики
XIX в. в истории российского просвещения характеризуется как время, связанное с проведением многочисленных образовательных реформ. Вместе с тем, историю просвещения на протяжении всего XIX столетия нельзя рассматривать как некий однонаправленный процесс.
В частности, история просвещения в первой половине XIX в. связана с преобразованиями, инициируемыми правительством, а, следовательно, происходящими в строго определенных властью рамках. Главными задачами этого периода были: модернизация управления системой просвещения и развитие учебных заведений среднего и высшего уровней, предназначенных для привилегированных слоев общества.
Для второй половины XIX в. характерны активные преобразования, направленные на развитие начальной школы. При этом усилия предпринимались как со стороны правительства, так и со стороны земских учреждений и отдельных ведомств.
Несмотря на то, что в XVIII в. просвещение в России достигло определенных успехов, оно, по-прежнему, оставалось на низком уровне, по сравнению с другими государствами. К началу XIX в. в стране насчитывалось около 20 тысяч учащихся. Соответственно, на 1,5 тысячи жителей приходился всего один ученик - показатель весьма низкий даже для феодального государства.1
В этих условиях модернизация всей системы просвещения стала объективной необходимостью.
В 1802 г. было создано Министерство народного просвещения -специальный государственный орган, придавший школьной системе внешнюю упорядоченность.
В 1804 г. были опубликованы «Устав университетов Российской империи» и «Устав учебных заведений, подведомственных университетам». В соответствии с ними, учебные заведения, находящиеся под контролем министерства просвещения, были представлены:
1. приходскими училищами с одним годом обучения;
2. уездными училищами с двумя годами обучения;
3. гимназиями в губерниях с четырьмя годами обучения;
4. университетами.
В основу управления образованием был положен окружной принцип. Для этого Россия была разделена на учебные округа во главе с университетом каждый. Сибирь вошла в состав Казанского учебного округа." Учебные округа возглавлялись попечителями, в обязанности которых входило руководство учебными заведениями округа через ректора университета. Ректор избирался профессорами на общем собрании. Директора гимназий (в каждом губернском городе), кроме руководства своими учебными заведениями, управляли всеми школами данной губернии. Им были подчинены смотрители уездных училищ, которые, в свою очередь, руководили всеми приходскими училищами.3
Таким образом, руководитель школы более высокой ступени был одновременно администратором школ низших ступеней. Тем самым в России была создана своеобразная иерархия управления народным образованием. Отвлекаясь от административной сущности такой системы, можно отметить важную положительную основу - четкую преемственность учебных курсов. Предполагалось, что каждое звено образования составляет законченный цикл, позволяющий перейти к следующей ступени образования.
«Общественный период» в истории российской школы. Управление региональным просвещением
Характеризуя общее направление государственной политики в сфере образования, следует отметить, что если в первой половине XIX в. основное внимание уделялось развитию средней и высшей школы, то во второй половине века уже невозможно было обойти вниманием положение дел в начальной школе.
60-е гг. XIX в. по праву считаются одной из самых ярких и динамичных страниц в истории школы и педагогики в России. Под впечатлением великого освобождения крестьян К.Д. Ушинский произнес пророческие слова: «Боже мой, сколько нужно школ и школ для всего этого народа, возрожденного к гражданской жизни!»1
Отмена крепостного права значительно расширила экономические, политические и духовные свободы граждан и вызвала необходимость проведения ряда реформ - в области местного управления, суда, образования, финансов, в военном деле. Показателем эффективности преобразований в сфере образования служат следующие характеристики: если незадолго до отмены крепостного права в России насчитывалось не более 5-6 % грамотных, то в 1897 г. их было уже 22,9 %, и в последующие годы этот показатель продолжал расти."
14 июля 1864 г, было издано «Положение о начальных народных училищах».3 В соответствии с ним, народные училища могли открываться различными правительственными ведомствами, обществами, частными лицами, которые сами могли решать вопрос о платности или бесплатности обучения в них.
В результате, во второй половине XIX в. народные училища стали подчиняться разным ведомствам: министерству государственных имуществ; министерству двора; министерству внутренних дел; Св. Синоду (больше половины всех училищ); министерству народного просвещения (на него приходилось около 20% училищ) и т.д.4
Целью народных училищ определялось утверждение в народе религиозных и нравственных понятий, а также распространение «первоначальных полезных знаний».5 Основными предметами преподавания в таких училищах были Закон Божий, чтение (по книгам гражданским и церковным), письмо, четыре действия арифметики и церковное пение.
Для управления учебными заведениями разных ведомств, в 1864 г. были учреждены уездных и губернских училищных советов, состоящих из представителей ведомств и земств. Первоначально в училищных советах председательствовали архиереи, но с 1874 г. руководство было передано предводителям дворянства (они же стали и попечителями учебных округов). Основной целью училищных советов стало решение экономических вопросов (например, финансирование школ). Надзор за обучением осуществляли назначавшиеся попечителями учебных округов директора и инспекторы, которые подчинялись непосредственно министерству народного просвещения.7 Тем самым достигалась централизация управления.
Должность инспекторов народных училищ была учреждена в 1869 г. для наблюдения за учебными заведениями, по одному в каждой губернии. Обязательным требованием для инспектора было членство в местном губернском училищном совете. С 1873 г. представителям дворянства было предоставлено право заведования народными школами.
