Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Государственная Дума в понимании правых и первый опыт их думской деятельности 42
1.1. Дума в планах правых: идейно-правовой аспект 42
1.2. Правые в I и II Государственных Думах 65
Глава II. Избирательные кампании правых в III и IV Государственные Думы 90
II.1. Избирательная стратегия 90
II.2. Тактика избирательной кампании 99
II.З. Помощь правым со стороны правительства и духовенства 129
II.4. Результаты выборов 143
Глава III. Думская деятельность правых 159
III. 1. Деятельность правых в III Государственной Думе 159
III.2. Деятельность правых в IV Государственной Думе 182
Заключение 243
Приложения 250
Источники и литература 258
- Дума в планах правых: идейно-правовой аспект
- Тактика избирательной кампании
- Результаты выборов
- Деятельность правых в IV Государственной Думе
Дума в планах правых: идейно-правовой аспект
Сформировавшись после Манифеста 17 октября 1905 г., первоначально правомонархические организации ставили своей целью противодействие революционному движению. А.А. Ширинский-Шихматов отмечал, что «только при явной победе врагов исторически сложившегося уклада, когда правительственная власть, обнаружив бессилье удержать производимый на нее натиск, либо сама обращается к ломке существующего строя, либо уступает свое место оппозиции, консервативные элементы объединяются и оказывают отпор своим политическим противникам»1.
Именно к исходу революции 1905-1907 гг. и в первые послереволюционные годы правое движение достигло своей максимальной численности и влиятельности в широких слоях населения. Н.Е. Марков уже в годы эмиграции отмечал, что революционная смута 1904-1907 гг. «вызвала открытое и явное противодействие всех государственных и патриотических народных сил, в частности вызвала к жизни Союз Русского Народа». Он возник стихийно, как народный порыв для защиты царского самодержавия, оказавшегося под ударами разрушительных сил2.
Формирование оппозиционных партий и объединений началось задолго до Манифеста 17 октября, и уже к началу 1905 г. в России существовали РСДРП и ряд национальных левых партий. За несколько лет до первой русской революции возник Союз Освобождения - политическое объединение либерального толка, ставившее целью борьбу с самодержавием. На правом лагере к этому времени появилась всего одна организация - Русское собрание, но она представляла из себя в большей мере не партию, а клуб единомышленников. Запрет на легальное существование политических организаций мешал сторонникам самодержавия создавать собственные партии. Впрочем, поначалу в этом не было необходимости.
Революционные события 1905 г., поставившие самодержавие перед угрозой гибели, и издание Манифеста 17 октября, разрешавшего легальную деятельность политических партий, привели к появлению массовых правых организаций, ставивших целью противодействие революционному движению. Как отмечал А. Ширинский-Шихматов, деятельность консервативных элементов в эпоху революционных потрясений является неизбежно запоздалой, так как, не будучи своевременно организованы, они не могут сразу проявить свои силы, в то время как их противники развивают свою деятельность и завладевают общественным мнением3.
Но по прошествии некоторого времени «консервативные силы страны, поставленные в те условия, которые при спокойном течении государственной жизни им не давали для проявления сплоченной деятельности, объединяются и тем получают возможность ... дать отпор со своей стороны вражеским силам... происходит реакция, т.е. противодействие»4. В качестве такого противодействия и выступили правые партии. Последовавшая контрреволюция, по словам Маркова, быстро справилась с разрухой и разгромила революционное движение5.
Но после подавления революции правые партии были вынуждены сменить тактику. Союз русского народа, наиболее многочисленная правая организация, стал превращаться из партии «уличного действия» в сугубо «парламентскую», когда борьба «союзников» со своими противниками «перешла в стены Таврического и Мариинского дворцов, где заседали Государственная Дума и Государственный Совет»6.
Манифест 17 октября 1905 г. стал показателем того, что государственный строй столкнулся с трудноразрешимыми противоречиями. Для спасения монархии возникла необходимость модернизировать систему государственного управления. Сделать это можно было путем ее приспособления к новым уело 44 виям политической реальности7. Правительство остро нуждалось в такой политической силе, которая, придя в парламент, не посягала бы на традиционные основы существующего строя, проявляла хотя бы относительную лояльность по отношению к государственной власти и обеспечивала нормальную законодательную деятельность.
Как отмечал Товарищ Министра внутренних дел СЕ. Крыжановский по поводу принятия нового избирательного закона 3 июня 1907 г., «производить новые выборы на прежних основаниях значило ввергать страну лишний раз в лихорадку без всякой надежды получить Думу, способную к производительной работе». «Правительству приходилось искать опоры в зарождавшихся партийных организациях правых и до известной степени Октябристских»8. Не без активного участия правительства значительная часть организаций правомонархи-ческого лагеря была переориентирована преимущественно на работу в Думе.
После того, как были подавлены открытые антиправительственные выступления, и революционные силы ушли в подполье, перед Союзом русского народа как контрреволюционной и «противоконституционной» организацией встал вопрос - что делать далее? Как отмечал Марков, существовало два пути -«либо - во имя восстановления поврежденной полноты царского самодержавия - ослушаться самого Царя, стать на путь восстания против правительства и силою вернуть Царю исторгнутую у него интеллигентским обманом и революционным устрашением полноту власти... Либо покориться и признавать новые -по существу конституционные - законы, пока Государю-Самодержцу не благо-угодно будет их изменить или заменить настоящими, полезными народу». Союз русского народа был вынужден встать на второй путь и вступить в борьбу с противниками государственного строя в самой невыгодной для простонародной организации обстановке - в обстановке партийного парламентаризма9.
Но думская деятельность оказалась неприемлема для наиболее радикальной части правого движения, боровшегося за полное сохранение устоев и не допускавшее даже малейшего ограничения самодержавной власти представи 45 тельным и законодательным органом, каковым являлась Дума.
Это, а также ряд других внутренних противоречий, привели к расколу Союза русского народа на «обновленцев» во главе с Марковым, Замысловским и др., выступавшими за активное участие в парламентской деятельности и «дубровинцев» во главе с первым председателем Союза Дубровиным, не желавшими ни на каплю поступаться принципами. Сторонники Маркова или «земско-соборники» считали необходимым вести борьбу, используя Государственную Думу, надеясь постепенно превратить ее в действительно монархическое сословное представительство русского народа перед Государем Императором, а дубровинцы требовали окончательного роспуска этого учреждения и призывали к бойкоту Думы10.
Дубровинцы ставили в вину своим оппонентам отступление от основоположений Союза и отказ от идеи самодержавной власти. Обновленцы обвиняли дубровинцев в том, что они «цепляются за ветхозаветные взгляды». «Дубровинское направление, по словам обновленцев, стремилось «к возвращению полицейско-бюрократического строя Петербургского периода русской истории, приведшего нас к Портсмуту и реюлюции 1905-1906 гг.» »п.
Вопрос о законодательных учреждениях был тесно связан с отношением к третьеиюньской системе. По мнению сторонников Дубровина, их противники «были заражены духом западноевропейского парламентаризма». На съезде дубровинских отделов в ноябре 1911 г. «обновленцев» обвинили в том, что они проводили новый принцип народовластия в виде земско-соборного представительства в Государственной Думе от населения, как противоположного взглядам союза на объединение народа с царем, названное ими полицейско-бюрократическим строем . Дубровинцы, рассуждая о эволюции думских правых, допускали, что их бывшие соратники шли в Думу «с искренним желанием работать на пользу русского дела, но среда и условия работы сделали свое дело. Из Таврического дворца они вышли типичными парламентариями»13. По словам Дубровина, «парламентский дух в лице некоторых господ ворвался в Главный Совет СРН и стремится превратить Союз в полное политическое ничтожество»14. Наиболее опасных противников сторонники Дубровина видели в своих «политических соседях» - в думских правых и националистах15.
Несмотря на то, что Устав Всероссийского дубровинского союза допускал участие в выборах, при этом выдвигались совершенно неприемлемые условия. Дубровинцы просили царя «чтобы среди членов Государственной думы были бы и члены по назначению Его Императорского Величества», чтобы члены Думы несли ответственность за свои речи и был уничтожен принцип несменяемости членов Думы16. Конечно, не следует абсолютизировать отказ дубровинцев от участия в работе Думы - их участие в избирательных кампаниях все же имело место. Но, в отличие от большинства своих коллег по правому лагерю, оно всегда носило второстепенный характер, причем дубровинцы проявляли склонность действовать изолированно.
Раскол в среде крайне правых не ограничивался только различным пониманием вопросов тактики, но также имел и глубокие социальные корни. Если руководство «обновленцев» оказалось представлено по преимуществу крупными помещиками, то руководители дубровинских организаций принадлежали к самым различным слоям населения и в значительно большей мере поддавалось влиянию снизу17.
Тактика избирательной кампании
В связи с роспуском II Государственной Думы и назначения выборов на осень 1907 г. избирательная кампания в III Думу проходила в сжатые сроки - с июня по сентябрь - октябрь 1907 г.
Выборы в III Думу поставили перед правыми вопрос о том, какие силы могли бы стать их союзниками во время избирательной кампании. Из наиболее влиятельных политических партий ближе всего к правым находились октябристы. На предыдущих выборах правые уже имели опыт взаимодействия с Союзом 17 октября - главным образом на местах, не создавая избирательных блоков в общегосударственном масштабе. Но среди лидеров правого лагеря не было единого мнения по вопросу о возможности соглашения с октябристами.
Большинство правых лидеров к идее объединения с октябристами отнеслось отрицательно. На съезде председателей губернских отделов Союза и других монархических организаций 19 июля 1907 г. планировалось поставить вопрос о блоке с октябристами. Но Главный Совет не допустил даже обсуждения подобного предложения, эта идея подверглась усиленной критике со сто 100 роны Дубровина и князя М.Н. Волконского .
Грингмут, один из лидеров московских правых, заявил о невозможности блока правомонархистов и октябристов. Свою позицию он объяснял тем, что на предыдущих выборах правые пошли навстречу Союзу 17 октября, согласились поддержать его кандидатов, но при условии, что будут избраны «люди уважаемые и Русские», например Гучков. Октябристы же «обманули монархистов и провалились на выборах». По мнению Грингмута, «блок правых и октябристов будет возможен только в провинции»23.
Гучков же в интервью «Новому времени» заявил о невозможности блока между октябристами и правомонархистами, так как последние считают программу Союза 17 октября «туманной», а сами октябристы отрицают их программу «крайностей». Гучков отметил, что «среди монархистов есть много почтенных людей, которых мы уважаем и рады видеть в Государственной Думе, но есть и «непримиримые». Мы этих непримиримых в свою веру никогда не сможем привести, как и они нас в свою». Но так как в провинции у октябристов и правых есть общий противник - кадеты и крайне левые, и существует опасность их прохождения в Думу, то члены Союза 17 октября на местах будут вступать в блоки с правыми. Октябристы намерены объединяться не столько с членами Союза русского народа, сколько «с людьми монархического образа мыслей, с беспартийными правыми». «Тот цемент, который в провинции скрепляет эти две группировки - страх, чтобы в русский парламент не проникли те, кто хочет его не созидания, а разрушения». Рассуждая же о возможности объединения в Петербурге и Москве, Гучков отметил, что «нетерпимость здешних правых, их затаенный план уничтожения всех свобод... остановил меня и моих единомышленников от соединения с правыми в выборах»24.
В итоге правые решили не вступать в блоки с «конституционными» партиями и даже отказаться от временных соглашений по отдельным кандидатам. Исключения допускались «только в случае отказа местных отделов этих партий от требования конституции и равноправия евреев»25. Съезд принял специаль 101 ное постановление, обязывающее отделы Союза русского народа выполнять только те циркуляры и распоряжения, которые одобрены Главным Советом. В циркулярном письме Главного Совета Союза русского народа от 11 сентября 1907 г. в подтверждение ранее принятых решений объявляется, что «ни один отдел не имеет право вступать в блок ни с какими партиями, стремящимися к ограничению Царского Самодержавия, от партии Правого порядка и левее». Здесь же говорится о том, что лучше неудача на выборах, чем договор с октябристами и «вместе с этим соглашением правительственные средства и сомнительный успех». Интересно и утверждение о том, что «правительство не имеет права тратить народные деньги, дабы создать при помощи Союза Рус-ского Народа октябристскую Думу» .
Можно сделать вывод, что оказание финансовой помощи правым ставилось в зависимость от готовности вступить в избирательный блок с октябристами. Данное положение в какой-то мере опровергает принятое в советской историографии мнение о том, что во время выборов в III Думу все силы правительства были брошены на проведение правых. А утверждение о создании при помощи Союза русского народа октябристской Думы можно рассматривать как требование правительства от правых значительных уступок по отношению к октябристам при выдвижении кандидатов на местах.
Что касается октябристов, то, несмотря на решение не заключать блок с правыми, руководство Союза 17 октября придерживалось по отношению к ним с позиции положительного нейтралитета. Так, в начале октября Центральный комитет Союза 17 октября отверг всякую возможность соглашения октябристов с кадетами в ущерб правым на предстоящих губернских избирательных собраниях. Чуть позже октябристы предоставили своим местным комитетам полную свободу действий27.
Если в Петербурге и Москве лидеры правых обсуждали вопрос о том, какой должна быть Дума, стоит ли участвовать в выборах и нужно ли объединяться с октябристами, то на местах представители правого лагеря действовали намного решительней. Уже 11 июля в Киеве состоялось совещание русских избирателей Киевской губернии под председательством члена Государственного Совета Пихно. Было решено созвать в Киеве в конце августа - начале сентября областной съезд русских избирателей Юго-Западного края. Главными задачами съезда должны были стать «выработка основ постановки национального вопроса, обязательных для русских избирателей на будущих выборах в Государственную Думу». Организация съезда возлагалась на киевский губернский русский избирательный комитет. На совещании было решено «ходатайствовать, чтобы при разделении уездов по национальностям крестьянские надельные земли были признаны частновладельческими» и «чтобы по отношению к городской курии избирателей все уезды Киевской губернии были разделены в национальном отношении».
В городах практически везде проходили предварительные выборы кандидатов из нескольких кандидатур. Прежде всего они были необходимы в рамках блоков, где каждая сторона выдвигала своего кандидата. В Харькове Союз русского народа устраивал публичные диспуты, приглашая своих противников - кадетов и социал-демократов. Правда, подобные мероприятия не всегда удавались, так как политические оппоненты часто игнорировали вызовы29.
Имела место помощь одних избирательных комитетов другим, в случае, если в том или ином уезде организация предвыборной деятельности была недостаточно хорошо организована. Так, Липовецкий уездный избирательный комитет Киевской губернии, имея опыт успешного проведения прошлой кампании в Думу, принял решение оказать помощь в создании русских избирательных комитетов в соседних уездах30.
Проведение предвыборных собраний правых сопровождалось торжественным исполнением гимна, молебном, здравницами в честь императора и т.д. Собрания теряли первоначальный смысл - вместо проведения агитации за предвыборную платформу и правых кандидатов они превращались «в чисто пропагандистское мероприятие и демонстрацию своей преданности самодер 103 жавию»31.
Несмотря на указание Главного Совета вести борьбу против Союза 17 октября, на Украине местные отделы Союза русского народа и близких к нему организаций - Русского Собрания, Союза русских людей и др. уже в июне -июле охотно заключали избирательные соглашения с октябристами, рассчитывая таким образом заручиться поддержкой значительной части помещиков. Этому благоприятствовала местная администрация, опасавшаяся формирова-ния невыгодных ей избирательных блоков октябристов с кадетами .
На территории Украины подобного рода соглашения оформлялись в виде «Советов русских избирателей» в Волынской, Подольской, Херсонской, Екате-ринославской губерниях. В начале июля 1907 г. состоялось соглашение между семью киевскими правыми партиями и организациями для совместных действий на предстоящих выборах в Государственную Думу. В соглашение вступили шесть организаций, которые совместно участвовали на прошлых выборах - Киевский отдел Русского Собрания, Киевская монархическая партия, Киевский отдел правового порядка, Русское братство, Союз русских рабочих и Киевский отдел Союза русского народа. К ним примкнуло патриотическое общество молодежи «Двуглавый орел». Для объединения всей предвыборной деятельности данных организаций был учрежден центральный выборный комитет и 8 участковых комитетов. Правда, когда Московский съезд правомонархистов принял решение ни в какие соглашения с немонархическими организациями не вступать, киевские правые подчинились этому постановлению, в результате чего было разрушено блоковое соглашение с партией правового порядка. Комитет данной партии выразил сожаление и решил участвовать в выборах самостоятельно33.
Результаты выборов
Активная избирательная кампания, соглашения с октябристами на местах и поддержка властей изменили соотношение сил в Думе в пользу правых. Представители правого лагеря - будущие члены фракции правых, националистов и группы центра получили в III Государственной Думе около 1/3 мест. Но на вопрос о численности правомонархистов в парламенте трудно дать однозначный ответ, так как различные источники приводят разные данные. Так, в начале ноября 1907 г. депутат от Черниговской губернии Ю. Глебов заявлял, что «группа умеренных и правых состоит приблизительно из 150-160 лиц»188. Некоторые доводят их число до 168189. Сами правые числили в своем активе 140 человек190.
Однозначной оценки не существует потому, что в процессе думской деятельности отдельные депутаты переходили из одной фракции в другую, в том числе и к октябристам, двое правых скончались сразу после выборов, избрание одного депутата было признано недействительным.
Иногда кандидат на выборах выступал как представитель «патриотической оппозиции», но став депутатом, со временем менял свои позиции. Так, от Тамбовской губернии прошел в Думу председатель липецкого отдела Союза русских людей А.В. Петров, но в Думе он себя объявил умеренно-правым и вступил во фракцию Союза 17 октября.Также не всегда удается «определить партийную принадлежность депутатов - термины «крайне правый», «правый», «монархист», «реакционер» - мало говорят о партийной принадлежности»191.
Не исключено, что среди правых были и те, кто не заявил о своей партийной принадлежности. По-видимому, наиболее объективным источником данных может служить «Обзор деятельности Государственной Думы III Созыва» (1912 г.). По этим данным можно определить общую численность фракций правого крыла на начало I сессии в 147 человек (51 - правые, 70 - умеренно-правые, 26 - национальная группа)192.
На выборах наибольший успех правые имели на Украине, в Белоруссии, Новороссии, Бессарабии и некоторых других регионах. Все депутаты от Волынской, Минской, Курской, Псковской губерний являлись крайне правыми или националистами. Подавляющее большинство депутатских мест (свыше 50%) правые получили в Бессарабской, Витебской, Гродненской, Киевской, Минской, Могилевской, Подольской, Тульской и Херсонской губерниях.
Бессарабские выборы прошли под контролем Крупенских - почти все избранные оказались представителями «Бессарабской партии центра». В четырех из пяти губерний Белоруссии, исключая Виленскую, где преобладали литовцы, правым досталось 27 из 29 мест193. Но в Виленской губернии правый священник Вераксин одержал победу благодаря поддержке крестьянских вы 145 борщиков, которые считали его защитником белорусского населения194. Сильные позиции у правых были в Орловской, Пензенской, Симбирской губерниях, Терской области - от 1/3 до половины голосов. Также правые имели успех среди русского населения национальных окраин (Виленской, Ковенской, Люблинской и Седлецкой губерний, города Варшавы, Закавказья)195. Кроме Варшавы, от городов с прямым представительством правые прошли на выборах в Думу в Киеве и Одессе. В то же время, в Москве и Санкт-Петербурге крайне правые потерпели поражение, не проведя ни одного кандидата.
Успех правых в земледельческих центрах России - в Курской, Тамбовской, Орловской губерниях объясняется тем, что здесь господствующее положение занимали землевладельцы и «роль рабочего класса ввиду его малочисленности была ограничена, а значит менее активными были левые партии»196.
В Поволжье результаты были скромней. В Казани правые пытались добиться успеха, осуществив на выборах раскол местного Союза 17 октября и объединившись с правыми октябристами против представителей левого крыла данной организации. Удалось даже провести совместное правооктябристское собрание, но затем соглашение сорвалось, и правые не получили мест197. В северных регионах Европейской России, где не было пестрого национального состава и население в основном являлось русским, правым тоже не удалось одержать победу. Лишь в Вологодской губернии они смогли провести четыре кандидатуры . Правые не имели успеха в Сибири, на Дальнем Востоке, в большинстве Уральских губерний, а также среди нерусских избирателей Прибалтики и Кавказа.
Поражение правых во многих регионах Европейской России - Архангельской, Олонецкой, Вятской, Калужской, Нижегородской, Московской, Смоленской, Астраханской губерниях и низкий результат в Воронежской, Казанской, Костромской, Новгородской, Рязанской, Самарской, Петербургской, Ярославской губерниях можно объяснить тем, что в данных местностях не было острых межнациональных противоречий. Эти области не входили в черту ев 146 рейской оседлости, и поэтому количество еврейского населения было незначительным, и это снижало актуальность еврейского вопроса. В большинстве районов Великороссии население было преимущественно однородным русским, а в отдельных губерниях - Казанской и Астраханской хотя и проживали мусульманские народы, но каких-либо серьезных противоречий между ними и православными не возникало.
Кроме того, в большинстве этих губерний первостепенное значение имело промышленное производство, из чего следовало, что здесь был высокий процент пролетариата, в основном не являвшегося сторонником крайне правых. Помещичье землевладение в среднем было меньше, чем в юго-западных и западных губерниях, причем на Севере Европейской России во многих уездах оно или отсутствовало, или было слабо представлено. Поэтому правым было трудно рассчитывать на серьезную помощь помещиков.
Таким образом, отсутствие острых национальных проблем в самих Ве-ликоросских губерниях, где русское население преобладало и не испытывало притеснений со стороны других народов, наличие значительной рабочей прослойки и слабые позиции помещиков не способствовали распространению пра-вомонархических идей, из-за чего во многих местностях правые организации не имели разветвленной структуры.
Поэтому предвыборная агитация правых в городах Великороссии не давала значительного успеха, а в сельской местности - преимущественно на Севере России была затруднена. Данные условия не благоприятствовали правым и не давали возможность успешно противостоять либералам, имевшим здесь сильные позиции, что и явилось причиной неуспеха представителей правого лагеря.
Ко всему прочему, на поражение правых в отдельных регионах оказали влияние тактические просчеты. Так, неудачно закончились выборы в Ярославле. И здесь далеко не второстепенную роль сыграло строгое следование решениям июльского съезда об отказе от блока с другими силами. На Ярославском губернском избирательном собрании противостояли друг другу приблизительно равные группы: правые - 21, умеренные - 22, кадеты - 20, левые - 3 и неопределившиеся - 4. В результате были избраны трое беспартийных, один из которых примкнул к умеренным, один октябрист и один кадет, а правые остались без мест. В Воронежской губернии, вопреки призывам местной администрации и октябристов, правые не поступились своей принципиальной позицией и не стали вступать в блоки, из-за чего на выборах оказались в меньшинстве199.
Итак, на выборах в III Думу правые имели успех преимущественно в многонациональных регионах - на Украине, в Белоруссии, Бессарабии и Ново-россии. Избранные здесь депутаты составили в III Государственной Думе более 60% от общей численности всех фракций правого лагеря. Регионами с полностью русским населением, где правые одержали победу, были только Курская и Псковская губернии.
По сведениям Министерства внутренних дел, правые составили 47 % от общего числа выборщиков, умеренные - 20%, левые - 22%, в отношении 11% не было достоверных сведений. Следует сделать оговорку - под «умеренными» в данном случае понимались октябристы и близкие к ним центристские силы. Среди землевладельцев правые получили 60%, среди уполномоченных от волостей, т.е. по крестьянской курии - 45%, в I собраниях городских избирателей - 33%, во II собраниях - 15%, среди рабочих - 1%200. Таким образом, правые заручились поддержкой большинства помещиков и основной массы крестьянства.
Крупные землевладельцы обеспечили прохождение на губернских избирательных собраниях депутатов правого толка от интеллигенции (15 человек), чиновников (10 человек), купцов и предпринимателей (4 человека)201.
Деятельность правых в IV Государственной Думе
IV Государственной Дума открылась 15 ноября 1912 г. В результате удачно проведенных выборов крайне правые и русские националисты усилили свои позиции. Правая фракция насчитывала 64 члена и 1 примыкающего, националисты - 88, группа центра - 32 члена. Итого 185 голосов. Несколько возросли силы кадетов - 52 члена и 7 примыкающих, и прогрессистов - 32 члена и 16 примыкающих. Далее голоса распределились следующим образом: социал-демократы - 15, польское коло - 9, мусульмане - 6, белорусско-литовско-польская группа - 6, беспартийные - 7. В то же время, ослабли позиции октябристов - до 96 членов и 2 примыкающих .
Итак, несмотря на некоторое изменение соотношения сил в пользу правых, сохранялась возможность, как и в III Думе, образования двух блоков -правооктябристского и октябристско-кадетского. Но все же не следует пренебрегать произошедшими изменениями, необходимо подробно рассмотреть шансы на формирование каждого думского межпартийного объединения, способного закрепить за собой большинство голосов.
Что касается правого лагеря, то он, объединившись с любой более - менее влиятельной фракцией - пусть даже не с октябристами, если это было бы реально, мог получить большинство в Думе. Но проблема заключалась в том, что сам правый лагерь был расколот на ряд отдельных групп и течений, которые не всегда могли договориться даже между собой. Ряды правых в Думе включали фракцию крайне правых и отдельные группы националистов. Фракцию правых возглавил А.Н. Хвостов. Среди умеренно-правых в начале I сессии существовали фракция русских националистов и умеренно-правых под руководством П.Н. Балашева и группа центра во главе с П.Н. Крупенским - независимые националисты.
Таким образом, чтобы оказывать воздействие на ход думской деятельности, правым предстояло найти общий язык не только между собой, но и вступить в соглашения с другими силами. Вопрос о создании единого блока был важен не только для правых, но и для других фракций и сохранял свою актуальность на протяжении всего периода работы IV Думы. В начале первой сессии перед фракцией октябристов была поставлена задача - создать в IV Государственной Думе «конституционный центр», не стремящийся к захвату правительственной власти, но в то же время намеренный твердо отстаивать законодательные права народного представительства. Для этого предлагалось выделить из программы Союза 17 октября те руководящие начала, которые следовало выдвинуть в первую очередь «по практическим соображениям», т.е. объединить под этими лозунгами депутатов и создать однородное думское боль-шинство с целью оказания поддержки правительству . Серьезной уступкой своим будущим союзникам, вероятно, националистам, должно было стать решение национального вопроса. Оно предусматривало курс на постепенное уравнение в правах всех народов, но осуществление еврейского равноправия признавалось невозможным100.
Вопрос о возможности формирования проправительственного блока в IV Думе интересовал и кадетов, стоявших в оппозиции. П.Н. Милюков полагал, что создать правительственное большинство возможно, если правительству удастся отколоть от октябристского центра 30 - 40 депутатов и соединить их с правым лагерем, причем такой вариант развития событий с разделением центра оценивался лидером кадетов как весьма вероятный101. В то же время, кадеты надеялись, что если от октябристов отойдет 20-30 человек, то прочного правого большинства не получится .
Конечно, существовали шансы объединения октябристов с либеральным крылом, но такой шаг был способен отколоть от них значительную часть националистов. Либералы могли набрать большинство - при объединении октябристов, кадетов, прогрессистов, национальных групп, группы центра. Но в случае неявки на заседание или отказа от голосования незначительной части депутатов из этих фракций вся работа блока могла сделаться бессмысленной.
Таким образом, в Думе могли существовать два большинства, но октяб-ристско-кадетское большинство ослабило свои позиции, и либералы, оказавшись перед угрозой потери влияния, должны были искать пути к поиску новых форм объединения.
Вопрос о составе президиума IV Государственной Думы начал обсуждаться еще до ее открытия. 14 ноября состоялись переговоры уполномоченных националистов и октябристов, где националисты выразили желание занять господствующее положение в Думе и попытаться сформировать прочный центр для совместной законодательной работы. Но октябристы посчитали такое предложение неприемлемым и предпочли ему соглашение с оппозицией, так как оно не налагало никаких длительных обязательств .
Подобная мотивация октябристов выглядит убедительно лишь частично. Конечно, октябристы желали сохранить свободу действий, чтобы наиболее выгодно использовать свое положение в центре и определять политику Думы. Другим аргументом может служить то, что октябристы пытались использовать это соглашение для укрепления своих рядов, в угоду левым октябристам. Но в среде октябристов существовало и правое крыло, которое по численности превосходило своих коллег слева. Да и вопрос об обязательствах требует дополнительного рассмотрения. Октябристы могли пойти на соглашение и с правым крылом Думы, не налагая на себя серьезных обязательств, но не сделали этого.
Значительную роль сыграла интрига уполномоченных от октябристов, которые вели переговоры с националистами104. В результате обмана своих коллег по фракции они сорвали соглашение октябристов и националистов, из-за чего Союз 17 октября пошел на сближение с левым центром. Когда же члены фракции октябристов предприняли попытку вновь договориться с правым крылом, то они уже оказались связаны обязательствами перед оппозицией. Большинство членов фракции Союза 17 октября опасались в подобной ситуации идти на пересмотр соглашения с левыми, так как в случае изменения позиции существовала угроза разрыва октябристов с левым крылом. Октябристы предложили компенсировать правому лагерю места в президиуме через предоставление дополнительных постов председателей комиссий, но и здесь Союз 17 октября оставлял за собой большую часть постов, непропорционально своей численности, что вызвало недовольство правого крыла105.
Таким образом, еще одной причиной разногласий между правым лагерем и октябристами стало желание последних воспользоваться своим выгодным положением в центре при распределении мест в президиуме и думских комиссиях. Октябристы понимали, что без них невозможно формирование никакого состава президиума, так как даже самые большие оптимисты не рискнули бы предположить возможность соглашения между левыми и правым лагерем. Ни одно крыло в отдельности не набирало необходимого большинства. Большинство могло составиться только при присоединении октябристов, и от них зависело, какими голосами - левыми или правыми - будут избраны председатели комиссий и сформировано думское совещание.
Впрочем, при данной расстановке сил иного исхода быть не могло, если, конечно, не считать возможности роспуска Думы в случае непринятия никакого решения и полного бездействия. Поэтому октябристы решили извлечь наибольшую выгоду из своего положения и пошли на соглашение с оппозицией, которая согласилась на распределение мест, предложенное Союзом 17 октября. Располагая в своих рядах лишь пятой частью депутатов Думы, октябристы провели в президиум двух человек из пяти, то есть 40%, включая место председателя. Правые ничего не смогли сделать и оказались поставлены перед свершившимся фактом. Попытки отколоть правых октябристов и сформировать правое большинство в начале I сессии IV Думы оказались безрезультатны. Правому лагерю оставалось только объявить себя оппозицией «искусственно созданному большинству» и вести борьбу с левым крылом106.
Вопрос о соглашениях был поднят уже в первые дни работы IV Государственной Думы, при выборах Председателя. Этот пост снова занял М.В. Род-зянко, который прошел благодаря октябристско-кадетскому большинству и поддержке части левых, собрав 251 голос против 150 . После избрания он заявил о своей приверженности конституционному строю, что было расценено либералами как шаг октябристов навстречу оппозиции108. Подобная идея пришлась не по душе депутатам правого лагеря. После объявления результатов выборов члены фракции националистов демонстративно покинули зал заседания. Как позже отмечал депутат Ознобишин, первоначально «эта демонстрация казалась мне мало основанной и слишком сильной», но «теперь я нахожу ее слишком слабой»109.
