Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Провинциальное духовенство на правом фланге общественно-политической борьбы 1905-1914 гг.
Православный монархизм как фактор церковно-политической жизни России 15-31
Саратовская епархия на фоне общественно-политической жизни губернии 32-57
Практика воплощения идей православного монархизма в деятельности епархиальных церковно-общественных организаций и Всероссийского Православного Братского Союза русского
народа 58-122
Глава II. Лидеры православно-монархического движения: историко-политичсские портреты Епископ Саратовский и Царицынский Гермоген (Г„Е, Долганов) 123-153
Иеромонах Илиодор (СМ. Труфанов) 154-202
Заключение 203-208
Примечания 209-243
Источники и литература 244-289
- Православный монархизм как фактор церковно-политической жизни России
- Саратовская епархия на фоне общественно-политической жизни губернии
- Иеромонах Илиодор (СМ. Труфанов)
Введение к работе
С принятием на Руси христианства Православной Церкви в отечественной истории предназначалась особая роль хранительницы русской традиционной культуры, центра духовно-нравственной жизни общества. Для миллионов православных верующих она была местом соборного воссоединения всех поколений православных людей со святыми и праведниками, местом, где человек встречался с Богом, постигал высшие истины бытия. Но всегда ли она соответствовала тем высоким критериям оценки, которые сложились в российском обществе в отношении главной конфессии страны?
Православная Церковь не как мистическое " Тело Христово", а как институт тесно вплетенный в общественно-политическую ткань Российского государства вступила в начале XX в. в полосу резких изломов истории, пережила период острых кризисов общественной и государственной жизни, революционных бурь и потрясений, когда зримо проступили все противоречия ее развития. Поэтому изучение проблемы участия православного духовенства в правомонархическом движении 1905-1914 гг. дает нам возможность получить ответы, хотя и не всегда вполне однозначные, на многие вопросы российской истории начала XX в.
Избранная нами тема позволяет вскрыть объективные предпосылки сближения консервативно настроенной части православного духовенства со светскими правомонархическими партиями как единственными союзниками в деле сохранения неограниченного самодержавия и господствующего и первенствующего положения Православной Российской Церкви* среди других конфессий империи, показать иллюзорность либеральных проектов дистанцирования Церкви от современного ей монархического государства.
* В исследованиях по истории Православной Церкви начала XX в. употребляются наименования "Русская Православная Церковь" и "Православная Российская Церковь". Нами используется последнее, как используемое Православной Церковью до 1945 г.
4
Осмысление участия православного духовенства в
правомонархичсском движении помогает полнее увидеть весь спектр
общественно-политической жизни России в начале XX в., сложные процессы
формирования многопартийной политической системы, гражданского
общества и правового государства. Особый интерес представляет
характеристика специфики епархиальных церковно-общественных
организаций, например, таких, как Православный Всероссийский Братский
Союз русского народа, которые вне церковно-политической практики не
встречались.
Всесторонняя разработка темы позволяет выявить идейно-теоретические и организационно-практические истоки общности и линии расхождения православных монархистов и светских правомонархичсских партий и союзов.
Характер изучаемого материала предоставляет возможность показать особое место Православной Церкви в политической жизни страны, проследить динамику развития отношений между Церковью и государством в начале XX в. и увидеть различия в подходах к церковно-государственной "симфонии" обоих субъектов союза.
Выбор темы исследования был обусловлен и сложившимися традициями Саратовской краеведческой школы, которая, начиная с XIX в., активно занималась исследованием различных аспектов местной социально-политической истории (1).
Саратовская губерния являлась типичной по своим размерам, этническому составу населения, стоящим перед ней религиозным и социальным проблемам. В ходе революции 1905-1907 гг. социально-политическая борьба все больше переплеталась здесь с борьбой против Православной Церкви. Местное духовенство отличалось особой реакционностью и превратило епархию в один из форпостов православно-монархического движения. Таким образом, на примере Саратовской
5 губернии можно представить развитие аналогичных процессов в других
регионах России. Данная работа в дальнейшем может внести свой вклад в
постановку и разрешение проблем на общероссийском уровне.
Явная идеологическая направленность темы и смена политических режимов в стране заставили исследователей, по крайней мере, дважды кардинально менять вес главные ориентиры и отправные точки в се изучении: в 1917 г., с приходом к власти большевиков и началом гонений на Церковь, и в начале 90-х годов XX в., когда постсоветские преобразования открыли новые возможности для диалога общества, государства и Церкви. Все это предопределило отсутствие преемственности в изучении проблемы на разных историографических этапах, недостаточный учет уже вовлеченного в исторический оборот фактического материала, сделанных ранее обобщений и выводов. В связи с изменениями политической конъюнктуры процесс осмысления исторических фактов шел неравномерно, а интерес историков к обозначенной теме не был устойчивым и продолжительным.
Первый, досоветский период в изучении участия Саратовского духовенства в правомонархическом движении практически совпадает с хронологическими рамками темы, тем более что начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война внесла определенные коррективы в проблематику исторических исследований.
Публикации этого времени представляли в основном статьи и брошюры непосредственных участников событий: религиозных и политических деятелей разных направлений, идеологов церковного консерватизма, представителей земства, журналистов (2). Написанные по горячим следам, произведения такого рода являются в большей степени историческими, а не историографическими источниками, но именно с таких описаний начинает складываться историческая концепция. В них находили освещение и получили первичную оценку формы и методы деятельности, программные установки, практика саратовских церковно-общественных
организаций, ставивших своей целью защиту монархии, давались характеристики церковно-политических лидеров: иеромонаха Илиодора и епископа Гермогена.
С приходом к власти большевиков историографическая ситуация изменилась. Принятый советской властью 20 января 1918 г. "Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви", острая конфронтация Православной Церкви и государства, ликвидация в первой половине 20-х годов многопартийной системы, возведение атеизма в ранг государственной идеологии и политики во многом уже заранее предопределили характер и результаты будущих научных исследований обозначенной выше темы.
Резолюция ЦК РКП (б) "О постановке антирелигиозной агитации и пропаганды" (1923 г.) включила проблемы истории ПРЦ в число идеологически значимых, и, следовательно, приоритетных для изучения. В то же время, она регламентировала тип будущих изданий (брошюры и листовки), определила степень популярности их характера (доступность для "среднего рабочего и крестьянина") (3). Резолюция рекомендовала сосредоточить особое внимание на разоблачении религии как антинаучного мировоззрения, на показе контрреволюционной роли ПРЦ.
В последующее время, вплоть до конца 30-х годов, выходили в свет многочисленные публикации, в основном брошюры, в которых в той или иной степени нашла отражение история участия православного духовенства в правомонархическом движении, включая и Саратовскую губернию (4). Историографический анализ подобного рода изданий позволил выделить ряд их особенностей: во-первых, они лишь насыщали фактами и подтверждали выводами те идеологические конструкции, которые априори предлагались идеологическими службами коммунистической партии в качестве основы пропагандистской и научно-исследовательской работы; во-вторых, роль Церкви в политической жизни России 1905-1914 гг., с учетом темы данной диссертации, сводилась главным образом к ее связям с черносотенным
7 движением и участию в черносотенных погромах (например, в Саратове в
октябре 1905 г.); в-третьих, ПРЦ (в том числе и на епархиальном уровне)
перестала быть объектом самостоятельных исследований, а ее деятельность
рассматривалась лишь в связи с освещением той борьбы, которую вели
"прогрессивные слои " советского общества против нее как реакционного
элемента дореволюционной общественной системы; в-четвертых, в участии
духовенства на правом фланге общественно политической борьбы виделось
лишь проявление клерикализма, в-пятых, освещение этой проблемы носило
фрагментарный характер, серьезные выводы и обобщения не делались,
нередко научный аппарат в такого рода публикациях вообще отсутствовал; в-
шестых, вопрос о детерминированности политических позиций ПРЦ даже не
ставился.
В годы Великой Отечественной войны и послевоенное десятилетие вопросы деятельности Православной Церкви в целом выпали из круга исторических исследований. Возвращение к довоенному максимализму и категоричности суждений было уже невозможно, но другие оценки по идеологическим соображениям были все еще неприемлемы.
В 60-е-80-е годы стали выходить работы по истории Православной Церкви начала XX в., касавшиеся антиклерикальных выступлений трудящихся масс (5) и церковной политики в годы Первой русской революции(б). Участие православного духовенства в правомонархическом движении по-прежнему не являлось предметом специального анализа. Но углубление изучения истории Церкви начала XX в. за счет вовлечения в научный оборот все более широкого круга исторических источников, совершенствования методики отбора, систематизации и анализа исторических фактов привели в целом к преобладанию аналитических подходов в освещении событий церковной истории над описательными, обогащению ранее сделанных выводов и разработке новых.
8 Принципиальное значение для дальнейшего совершенствования
изучения поставленной темы являлся вывод, впервые сформулированный в
трудах философов Ленинградской школы Н.П. Красникова (7) и П.К.
Курочкина (8), а затем нашедший обоснование в трудах историка П.Н.
Зырянова (9), о социализации и политизации Православной Церкви как
важнейшей тенденции ее модернизации в начале XX в.
В то же время, идеологическая заданность позиций авторов сохранялась. Так, П.Н. Зырянов необоснованно полностью идентифицировал политические позиции Православной Церкви после революции 1905-1907 гг. и правомонархических союзов (10).
В последнее десятилетие резко возрос интерес к истории Православной Церкви, что связано с процессами демократизации в современном обществе, изменением отношения государственной власти к реализации на практике конституционного права граждан на свободу совести, последовавшим вслед за этим значительным сближением и ростом взаимопонимания государства и Православной Церкви.
В историографии начало нового этапа в изучении истории ПРЦ было ознаменовано публикацией ряда исторических сборников, приуроченных к исторической дате тысячелетия крещения Руси (11).
Интерес отечественных ученых к осмыслению истории Православной Церкви в XX в. был подстегнут и публикацией ряда трудов зарубежных историков по аналогичной проблематике (12). Особо следует отметить книгу У. Лакера "Черная сотня. Происхождение русского фашизма" (13), в которой были всесторонне обоснованы выводы о религиозной основе правомонархической идеологии в России (14) и особой роли духовенства в Союзе русского народа (СРН). У. Лакер подчеркивал, что без поддержки влиятельных кругов духовенства СРН "не смог бы стать сколько-нибудь значительной силой" (15). Примечательно, что в изданной двумя годами раньше монографии отечественного историка С.А. Степанова "Черная сотня
9 в России. 1905-1914гг." (16), несшей на себе еще многие "родимые пятна"
предыдущего историографического этапа, связь между православным
духовенством и правомонархическим движением лишь намечалась
пунктирно, но подробно не раскрывалась.
К пониманию специфики этой взаимосвязи приближает работа С.Л. Фирсова "Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России" (17). В ней впервые был поставлен и убедительно разрешен вопрос о соотношении стремлений Церкви к переосмыслению петровской церковно-государственной "симфонии" с реальными возможностями осуществления на практике новых отношений между этими двумя субъектами союза. С.Л. Фирсов доказал, что православное духовенство в условиях сложившейся системы ни психологически, ни фактически не было готово к пересмотру слишком тесного церковно-государственного союза. В российских условиях надежда на церковное возрождение неизменно связывалась с царским благоволением.
О появлении интереса к региональным аспектам проблемы свидетельствовали краеведческие статьи, вышедшие в 90-е годы в ряде местных издательств (18), из которых по близости к избранной теме для нас наибольший интерес представляют работы Ю.Д. Гражданова (19) и Н.В. Пряниковой (20). Статьи как форма изложения результатов научного исследования не позволили подробно и всесторонне раскрыть проблему, но ее постановка показала возможные перспективные направления будущего научного поиска.
Таким образом, историографический анализ показал, что история участия православного духовенства в правомонархическом движении 1905-1914 гг. до сих пор не стала предметом специального исследования ни на региональном, ни на общероссийском уровне. Отдельные, наиболее общие аспекты темы находили лишь фрагментарное, отрывочное освещение в работах более общего характера.
10 Целью работы является определение места и роли православного
духовенства Саратовской епархии в правомонархическом движении 1905-
1914 гг.
Достичь поставленной цели предполагается через решение следующих
задач:
Раскрыть содержание понятия "православный монархизм". Выяснить причины зарождения православного монархизма как общественно-политического движения, основные проблемы его становления и развития, степень и каналы влияния на духовную и общественно-политическую жизнь России.
Проанализировать идейно-теоретические и организационно-практические истоки общности и различий православно-монархического и правомонархического (черносотенного) движения в России.
Показать основные черты и характерные особенности внутренней жизни Саратовской епархии на фоне кризиса Православной Церкви, российского общества и монархического государства в начале XX в.
Выявить социальный состав, численность, структуру, программные установки церковно-общественных организаций Саратовской епархии и Православного Всероссийского Братского Союза русского народа.
Обобщить результаты практического воплощения идей православного монархизма в деятельности епархиальных церковно-общественных организаций и Православного Всероссийского Братского Союза русского народа в Саратовской губернии.
На примере жизни и деятельности Саратовского епископа Гермогена и иеромонаха Илиодора показать психологические особенности личности, мировоззрения, жизненного пути лидеров православно-монархического движения в России.
На основе анализа деятельности православного духовенства Саратовской епархии проследить эволюцию православно-монархического движения в общественно-политической жизни России 1905-1914 гг.
В современной отечественной историографии выделяется три периода в истории правомонархического движения: 1-й- 1905- 1907 гг., 2-й- 1908-середина 1915 гг. - период упадка, 3-й - середина 1915- февраль 1917 гг. -период оживления деятельности, вызванный образованием в Думе Прогрессивного блока (21).
Хронологические рамки данного исследования обусловлены событиями, как общероссийской жизни, так и краевой истории. Они охватывают период с 1905 по 1914 гг., когда православно-монархическое движение действовало как самостоятельный субъект общественно-политической жизни Саратовской губернии, что нашло отражение в реорганизации внутренней жизни епархии (миссионерской деятельности, епархиальной печати, внебогослужеоной практики и т.п.), и создании церковно-политической организации - Православного Всероссийского Братского Союза русского народа.
Методологической основой диссертационного исследования являются принципы историзма (предполагает изучение предметов и явлений во всем их многообразии и конкретно-исторических условиях существования) и объективности (достоверности).
В работе применялись общеисторические методы исторического
исследования, такие как историко-типологический метод, который
способствовал выделению православно-монархического движения в одно из
направлений российского монархического движения начала XX в. Историко-
генетический метод нацеливал на выявление и анализ различных сторон
православно-монархического движения в их последовательном развитии.
Использование историко-системного метода дало возможность сопоставить
идейно-теоретические, организационные основы православно-
12 монархического движения, его стратегическую линию и тактические
установки с рядом подобных. Это помогло определить место православного
монархизма в многообразном общественно-политическом спектре
российской жизни начала XX в., выявить его особенности по отношению к
самому себе, а тем самым раскрыть внутренние пружины развития.
Историко-сравнительный метод, применительно к цели и задачам темы,
позволил воспроизвести региональные события со всеми присущими им
неповторимыми чертами, деталями и особенностями, через которые
проявились общие закономерности, показать явления на разных этапах,
определить темпы.
Для изучения избранной нами темы немаловажное значение имеет
наличие обширного массива малоизученных исторических источников,
объективное исследование которых позволяет сделать достоверные выводы и
заюіючения. Использованные в диссертации исторические источники молено
сгруппировать по следующим видам:
Законодательные акты (22).
Материалы официального делопроизводства светских и духовных органов государственного управления различных уровней (Министерства внутренних дел (23) Св. Синода (24), Саратовской губернской администрации (25), епархиальных органов управления (26), органов земского самоуправления, Государственной и Саратовской городской дум (27)). В связи с тем, что полиция и жандармерия осуществляли негласный надзор за иеромонахом Илиодором, а саратовские церковные общества и их члены не раз преступали букву закона, важными источниками по теме стали фонды полиции, жандармерии и судебных инстанций различных уровней (28).
Документы политических партий (29), церковно-общественных организаций Саратовской епархии и Православного Всероссийского Братского Союза русского народа (устав Братского Союза, сведения о
13 составе Главного губернского Совета Братского Союза и открытых в
Саратовской губернии отделениях (30), отдельные протоколы заседаний
Главного губернского Совета Братского Союза (31), документы Совета
Саратовского Православного Церковного братства Святого Креста (32),
пропагандистская и агитационная литература (33)).
Документы личного происхождения (мемуары, дневники, переписка).
Документы этого вида помогают воссоздать живое, объемное представление об историческом прошлом, скрытом от современников за сухими фактами официальных документов. В них нашли отражения факты, рисующие положение ПРИ, в самодержавной России, вскрывались истоки монархических пристрастий православного духовенства (34), передавались события "гepмoгeнo-илиoдopoвcкoй,, эпопеи (борьбы епископа Гермогена и иеромонаха Илиодора против светских и духовных властей, а также Григория Распутина за усиление своего влияния на политическую жизни Саратовской губернии и России), коллизии закулисной политической борьбы, психологические зарисовки портретов современников (35).
Важнейшими источниками стали документы личного фонда Саратовского епископа Гермогена (Г.Е. Долганова) (36), в котором представлены многочисленные наброски его проповедей, речей, статей по тем или иным поводам, обширная личная переписка владыки и воспоминания иеромонаха Илиодора (СМ. Труфанова) о Григории Распутине под заглавием "Святой черт" (37). Они позволяют проследить эволюцию взглядов и основные вехи церковно-политическои карьеры лидеров саратовских православных монархистов.
Публицистика и другие материалы периодической печати (38).
Большинство публикаций в периодической печати было посвящено скандалам вокруг имен иеромонаха Илиодора и епископа Гермогена. Статьи имели сенсационный характер, но грешили многочисленными фактическими ошибками и неточностями. Поэтому они, в основном, могут служить лишь
14 показателем широкого общественного интереса к деятельности саратовских
православных монархистов.
Справочная литература (39).
Материалы саратовских епархиальных церковно-общественных организаций и учреждений вводятся в научный оборот впервые, что во многом определило научную новизну исследования.
Специальных исследований по истории участия православного духовенства Саратовской епархии в российском правомонархическом движении 1905-1914 гг. до сих пор не проводилось. В круг исторических источников впервые были введены не только отдельные исторические документы, но и целые архивные фонды. В диссертации сделана попытка провести объективный, взвешенный анализ ключевых подходов к освещению темы. Определены теоретические и идейно-организационные основы православно-монархического движения как составной части правомонархического движения в стране. Региональный срез проблемы предоставил возможность выделить основные особенности православно-монархического движения в Саратовской губернии на общероссийском фоне. Учитывая большое значение роли лидеров в православно-монархическом движении, особое внимание уделено историко-политическим портретам епископа Гермогена и иеромонаха Илиодора, изучению саратовского периода их жизни и деятельности, который не получил систематического изложения в исторической литературе.
Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, 6 приложений.
Православный монархизм как фактор церковно-политической жизни России
Во второй половине XIX в. российский политический консерватизм, по выводам современных исследователей, обогатился новым понятием -монархизм. "Настольный словарь для справок по всем отраслям знаний, издаваемый Ф. Толлем" (1863 г.) содержит первое определение этого термина: "Система единодержавия и приверженность к ней" (1). Его появление стало косвенным признанием наличия различных политических взглядов и убеждений в российском обществе.
До этого официальная идеология представляла граждан как верноподданных монарха, среди которых не могло быть места иным политическим пристрастиям. Политические партии, даже близкие по духу правящей элите, нарушали принцип неограниченности власти.
Неприемлемой для царизма была и апелляция к толпе из опасения утратить внешний европейский лоск для международного престижа. Чтобы справиться с враждебными самодержавию политическими силами, достаточно было укрепить репрессивный аппарат, не прибегая к помощи проправительственно настроенной общественности. Официальная консолидирующая формула-"самодержавие, православие, народность"- представляла весь народ как опору трона, но народ при этом был, по- пушкински, безмолвствующий.
Революционный взрыв 1905-1907 гг. стал результатом кризиса старой общественно-политической системы. Николай II вынужден был издать Манифест 17 октября 1905 г., заложивший основы многопартийной системы в России. Среди прочих, произошло организационно-правовое оформление и консервативно-охранительньного лагеря. После Первой российской революции словари стали включать уже отдельные статьи о монархистах (2). Приверженность монархии превратилась в идеологическую основу массового общественно-политического движения.
Важную часть традиционной политической культуры самодержавной монархии со времени Московского царства составляло православие (3). Однако, признавая монархию лучшей формой государственного устройства, светское государство и Православная Российская Церковь (ПРЦ) восходили к этому заключению из почти противоположных предпосылок. Официальная доктрина ПРЦ представляла идеал государственного устройства в категориях Византийской или Московской теократии. Византийская теократическая теория утверждала, что царство и Церковь находятся в тесном союзе -"симфонии" (гармонии), и невозможно отделить их друг от друга (4). При этом обе стороны представляют собой равноправные и самостоятельные субъекты союза, где государственная власть добровольно подчиняется духовному наставлению Церкви. Монарх считается Помазанником Божьим, то есть проходит посвящение земного царя в служение царя христианского. С этой точки зрения византийское миропомазание означало ограничение, а не абсолютизацию царской власти.
С преобразованием Московского царства в Российскую империю идея "симфонии" модифицировалась в идеологическую схему "теории официальной народности" графа С.С. Уварова (5). Теория содержала три идеи: православие, самодержавие и народность. "Православие" означало то, что русский народ - народ религиозный, преданный Православной Церкви. "Самодержавие" понималось как единственная творческая сила в истории России, ему народ обязан всем своим развитием и благополучием, поэтому укрепление царской власти - залог будущего величия России. "Народность" являлась выражением единения царя с народом, отсутствием разногласий между ними, характерными для русской истории.
Саратовская епархия на фоне общественно-политической жизни губернии
Как самостоятельная, Саратовская епархия была образована в 1828 г. (51). В начале XX в. территориально она совпадала с Саратовской губернией и занимала площадь в 74 244,8 кв. версты или 84 640 кв. километра (52). Следует отметить, что это была типичная, средняя по своим размерам епархия, несколько превосходившая Пензенскую и Симбирскую, примерно равная Тамбовской и уступавшая Донской, Астраханской и Самарской епархиям.
Население на территории юрисдикции Саратовской епархии проживало преимущественно сельское, многонациональное, со значительным преобладанием доли русских, что было характерно для Европейской России. С 1897 по 1913 гг. число жителей возросло с 2 405 829 человек до 3 290 710, к этому времени доля сельского населения составила 82% (53). Две третьих ее населения были русскими. Правда, по некоторым уездам колебания этого показателя были довольно значительными: от 99,7 % русских Сердобском уезде до 44,6% в Камышинском. За русскими в порядке убывания шли поволжские немцы (6,92%), украинцы (6,2%), мордва (5,15%), татары (3,94%) (54). Были также компактные поселения чувашей, калмыков, мещеряков. В городах встречались поляки, евреи, греки, армяне, цыгане.
Как следствие этого - многоконфессиональность Саратовской губернии при явном преобладании православного вероисповедания. По официальным данным Обер-Прокурора Синода, относящимся к 1912 г., православные вместе с единоверцами составляли 88% населения, магометане 4 %, католики 1,5%, протестанты до 6 % (55).
Еще с XVI в. здесь стали селиться старообрядцы и сектанты всех толков и согласий. Особенно многочисленными были старообрядцы. Основными местами их проживания были Хвалынский и Вльский уезды. В отчете Саратовского епископа Гермогена утверждалось, что в епархии "раскол первенствует" (56). Среди сектантов преобладали рационалистические секты, преимущественно молокане (в Балашовском, Аткарском, Сердобском уездах), штундисты и баптисты (в Камышинском, Царицынском, Балашовском уездах). Всего раскольников и сектантов в 1903 г. было 98 291 человек (57).
Отличительной чертой Саратовской епархии, существенно выделившей ее в 1905-1914 гг. из десятков ей подобных, стала программа широкого монастырского строительства, разработанная Саратовским епископом Гермогеном. Многочисленные обители были предназначены стать центрами возрождения религиозной жизни и миссионерской деятельности в округе, поэтому епископ Гермоген стремился к тому, чтобы каждый уездный город на территории епархии имел свой монастырь или подворье с архиерейскими покоями (58). В отчете по Саратовской епархии за 1909 г. было отмечено продолжение строительства 6 обителей, начатое в разные годы: Саратовского Казанского Николо-Тихоновского скита, Вольского Благовещенского архиерейского подворья, Сердобской Казанской Алексеево-Сергиевой мужской пустыни, Кузнецкого Казанского Иоанновского в память Иоанна Кронштадтского мужского монастыря, Дубовского Свято-Троицкого единоверческого монастыря. И было предложено к постройке еще 2 монашеские обители (59). Общее число уже открытых монастырей в Саратовской епархии с 1904 по 1909 гг. возросло с 12 до 15, из них женских было 11, мужских - 4 (60).
Они были небольшими по числу монашествующих: в мужских - менее 10 человек, в женских - менее 50 человек, с "посредственным" материальным благосостоянием (61). В обстановке нараставшего кризиса монархического государства и самой Православной Церкви монастыри Саратовской епархии, в противоположность возложенным на них высоким задачам, не смогли оказать заметного влияния на общественно-политическую и религиозную жизнь губернии, исключением стало лишь Царицынское Свято-Духовское мужское архиерейское подворье, заведующий которого, иеромонах Илиодор, превратил его в центр правой церковно-политической пропаганды. Имя этого скандального инока сделало известным Царицынское подворье далеко за пределами губернии.
Иеромонах Илиодор (СМ. Труфанов)
Сергей Михайлович Труфанов родился в сентябре 1880г. на хуторе Большом Мариинской станицы Первого Донского округа области Войска Донского. Его отец, Михаил Максимилианович Труфанов, был дьяконом, а мать - казачка Надежда, - домохозяйкой.
Илиодор гордился своими казачьими корнями, напоминая об этом при любом удобном случае. Казачество было давней опорой самодержавия. Но особое, отдаленное от центра империи положение края сказалось на характере его коренных обитателей, отличавшихся неукротимым свободолюбием и буйным нравом. Здесь брали начало смуты, скрывались государственные преступники и раскольники-сектанты. История и "география" родного края придали особый колорит и темперамент характеру Илиодора. Он сам не раз подчеркивал: "В вере в истину я середины не знаю, если во что я верую, то верую без конца, полносовершенно. Такова моя казацкая натура" (117).
Семья занимала большое место в жизни Сергея Труфанова. У него были две сестры-учительницы, и пять братьев, которые, за исключением серьезно больного Михаила, получили духовное образование. Четверо из братьев (сведений о старшем, священнике Волынской епархии, не сохранилось) принимали самое деятельное участие в судьбе Илиодора, и в годы его наивысшего взлета в Царицыне, и когда жизнь и карьера иеромонаха висели на волоске, и даже тогда, когда Сергей Михайлович отрекся от сана. Вплоть до отречения от сана надежной опорой Илиодора были родители.
Жизненный путь Сергея Труфанова в значительной степени был предопределен. Как и другие дети небогатого сельского духовенства, воспользовавшись льготами в оплате образования, он сначала закончил Новочеркасскую духовную семинарию, а затем Санкт-Петербургскую духовную академию.
Уже в годы учебы проявились его литературные и ораторские способности, умение объединять разрозненную безликую массу людей, перед которой он вещал, в единое, послушное его воле, целое. Его искренность не вызывала сомнений и рождала ответное доверие, его бьющие через край энергия и эмоциональность зажигали готовностью тут же последовать за своим пастырем, претворить в дела его пламенные призывы без тени сомнения в их правильности. Уже значительно позже, в Саратове в декабре 1909г., он с удовлетворением вспоминал, как в Почаеве за ним "ходили толпы народа" и организованные им простые "хохлы" не только "были жидов", но готовы были ехать даже в Петербург, чтобы и там уничтожить всех идущих против царя (118).
Этот дар снискал расположение к нему многих иерархов Церкви. Недаром постриженный в монашество в ноябре 1903г. и рукоположенный в сан иеродьякона в декабре 1903г., он в марте 1905г. стал иеромонахом и уже в 1908г. возглавил самостоятельное архиерейское подворье в Царицыне. Его восхождение по ступеням карьеры было стремительным.
Иеромонах Илиодор был одним из немногих священнослужителей, открыто выразивших протест против "нейтралитета" Православной Церкви в политике. Революционный 1905г. он встретил преподавателем Ярославской духовной семинарии. Здесь первым среди провинциальных городов был открыт отдел Союза русского народа. Илиодор столь рьяно окунулся в дела этой правомонархической партии, что через полгода разразился скандал. Семинаристы, охваченные общими для учащихся антиправительственными настроениями, потребовали его удаления - случай неслыханный для духовных учебных заведений.
Чтобы избежать скандала, иеромонах Илиодор в июне 1906г. был переведен в Новгородскую духовную семинарию, но так туда и не добрался. Через месяц он значился штатным иеромонахом Почаевской лавры Волынской епархии и исполнял обязанности помощника заведующего типографией и редакции "Почасвского листка". Отныне его служение проходило в краях, где в тугой узел сплелись национальные и религиозные проблемы.
События, связанные с переводом иеромонаха Илиодора из Ярославля, не сделали его более осторожным и осмотрительным. В Почаевской лавре он встретил единомышленников - Волынского архиепископа Антония (Храповицкого) и архимандрита Почаевской лавры Виталия. С их именами связан феномен Почаевского отдела Союза русского народа, в котором ключевые посты занимали священники.
