Политико-правовое положение россиян в Северо-Восточном Китае Куликова Наталья Валерьевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Политико-правовое положение россиян в Маньчжурии (1917-1924 гг.) 43

1.1. Формирование российской колонии на территории Маньчжурии в дореволюционные годы и выработка политико-правовых норм ее существования 43

1.2. Политико-правовой статус россиян в 1917-1920 гг 77

1.3. Декрет об отмене экстерриториальности от 23 сентября 1920 г.: эволюция политико-правового положения россиян 108

Глава 2. Российская колония 1924-1931 гг.: специфика взаимоотношений с населением и властями Китая в полосе отчуждения 148

2.1 Советско-китайский договор 31 мая 1924 г.: политико-правовой аспект.. . 148

2.2,Особенности существования россиян в новых политико-правовых условиях

(1925-1931 г.) 166

Заключен 212

Список использованных источников и литературы 218

• Формирование российской колонии на территории Маньчжурии в дореволюционные годы и выработка политико-правовых норм ее существования
• Политико-правовой статус россиян в 1917-1920 гг
• Советско-китайский договор 31 мая 1924 г.: политико-правовой аспект..

Введение к работе

Тема исследования и ее актуальность. В настоящее время наблюдается всплеск интереса к российскому зарубежью XX в., а ведь в течение длительного периода исследование данного социального феномена не привлекало пристального внимания ученых. Интерес проявлялся, главным образом, к изучению творческого наследия крупных писателей, философов, художников. Самый большой эмиграционный поток - послереволюционный, рассматривался как чуждый и враждебный советскому строю. Упор делался на разоблачении подрывной деятельности эмигрантов, в связи с чем, работы историков были посвящены изучению политической жизни, борьбе партий и течений в эмигрантской среде.

В 90-е гг. XX в. в нашей стране произошли кардинальные изменения: прекратил действие союзный договор 1922 г., и с ним окончательно перестал существовать Советский Союз, распавшийся на ряд самостоятельных государств, в идеологической и политической сферах были провозглашены такие ценности как плюрализм, демократия, правовое государство,

Идеологизация в исторической науке сменилась оживлением, научным поиском современных методологических основ и методологических принципов, чему не в малой степени способствовало открытие многих ранее засекреченных архивных фондов, переосмысление многих проблем прошлого и современности. У ученых появились широкие возможности непредвзятого изучения феномена российского зарубежья. Возросший интерес к различным аспектам пребывания россиян за рубежом, в частности, дал основание говорить об эмигрантоведении как о новом направлении в отечественной гуманитарной науке. Тематика, посвященная русскому зарубежью, обогатилась работами о политической, психологической, экономической, бытовой адаптации россиян в инокультурной среде, о деятельности государственных и общественных организаций, способствовавших выживанию россиян за рубежом. Исследование русского

4 рассеяния приобрело и практическую направленность. Ликвидация «железного

занавеса» дала возможность нашим соотечественникам свободно выезжать за

рубеж. С другой стороны границы России стали более открытыми для

проникновения и оседания на ее территории иностранцев. Наличие на территории

России большого количества мигрантов из бывших советских республик,

проблемы, возникающие с россиянами в государствах ближнего зарубежья,

особенно в Прибалтике, делают изучение опыта взаимоотношений эмигрантов с

местными властями и населением, способов урегулирования конфликтов

политико-правового характера весьма актуальным.

В общей массе работ, посвященных русскому зарубежью, его

дальневосточная ветвь была менее исследована по сравнению с западной. Между

тем численность россиян в одном только Северо-Восточном Китае после

революции 1917 г. и гражданской войны достигала по различным оценкам от 110

тыс. до 500 тыс. человек.¹ Если учесть, что мощный социальный взрыв выбросил

за пределы России к началу 20-х гг., по различным подсчетам, от 2 до 3 млн.

человек ; то доля восточной ветви эмиграции составила около четверти от общей

массы эмигрантов, а это весьма немало.

Наличие между Китаем и Дальним Востоком России общей границы

привело к взаимопроникновению на соседние территории китайских и русских

мигрантов. Сложившаяся ситуация требовала политико-правового

урегулирования, причем с постоянной коррекцией данного процесса в связи с

меняющимися внешне- и - внутриполитическими условиями в обеих странах.

В конце 80 - начале 90 гг. XX в. после периода натянутости в отношениях

между КНР и Советским Союзом, в короткие сроки были решены многие спорные

вопросы, восстановлены межправительственные связи. Активизировались

экономические и культурные контакты. На сегодняшний день партнерство с

Китаем входит в систему жизненно важных интересов России. Одной из проблем

является процесс латентной миграции китайского населения, в частности, на

территорию Дальнего Востока на фоне оттока россиян из этого региона в

5 западные районы Российской Федерации. Составной частью этого вопроса

является политико-правовой аспект: получение виз, видов на жительство, гражданства, право заниматься той или иной деятельностью, состоять в той или иной партии, подсудность, консульская защита.

Китайская мудрость гласит, что зеркалом, в котором можно увидеть будущее, чаще всего является история. Изучение исторического опыта решения политико-правовых проблем, связанных с пребыванием выходцев из России на территории Северо-Восточного Китая в 1917-1931 гг., представляется актуальным и практически значимым.

Степень научной разработанности темы. Отечественная историография, посвященная изучению проблем эмиграции условно делится на два периода: советский и постсоветский. Интерес к эмигрантской теме наблюдается уже в 20-е гг. XX в., что совершенно естественно, так как в эти годы происходил самый массовый выезд россиян за рубеж. Так как упор в работах данного периода делался на эмиграцию по политическим мотивам, к большинству из них можно применить фразу: «на злобу дня». Работы, как правило, имели небольшой объем (в среднем 40-60 страниц). На наш взгляд, их нельзя с полной уверенностью относить к разряду исследований, так как многие авторы писали по «свежим следам», освещая только что случившиеся факты, не подвергая их глубокому анализу. Наряду с эмоциональной окраской работ, необходимо подчеркнуть также их точность в изложении фактов.⁴

В 30-50 гг. публикации по эмиграционной теме в СССР практически исчезают. События гражданской войны постепенно уходят в прошлое. Белое движение сломлено, эмигрантское сообщество перестает интересовать советскую историографию. Скудные, часто косвенные сведения об эмигрантах можно найти в исследованиях смежной проблематики, посвященных взаимоотношениям СССР и Китая, КВЖД, Маньчжурии.⁵

Демократизация общественной жизни во время хрущевской оттепели стала причиной возвращения эмигрантской тематики на страницы научных журналов,

советской прессы. Особенностью данного периода было наличие большого количества мемуаров бывших эмигрантов: Л.Д. Любимова, Д.И. Мейснера, В.В. Шульгина, П.П. Шостаковского, Б.Н. Александровского.⁶ Вместе с тем, научные работы по данной проблематике фактически отсутствовали. Так как названные авторы являлись «возвращенцами», можно предположить, что они обошли в своих мемуарах некоторые «острые углы», Вместе с тем, бывшие эмигранты гораздо лучше советских историков представляли настроения и проблемы русского зарубежья. Конечно, воспоминания нельзя причислить к научным исследованиям, однако, как правило, такого рода произведения написаны живым языком. На наш взгляд, воспоминания, опубликованные в 60-е гг., наряду с другими причинами, дали толчок для более глубокого изучения эмигрантской проблематики.

В 70-80-е гг. по сравнению с предыдущими десятилетиями происходит прорыв в эмигрантоведении. Появляются солидные исследования в этой области.⁷

Особо следует выделить работу Л.К. Шкаренкова, которая выгодно отличалась от массы идеологизированных книг о россиянах за рубежом, в которых идейно-политические выпады против белой эмиграции переносились на всю эмиграцию, представавшую перед читателями как некая монолитная масса, враждебная советскому строю. Во-первых, среди традиционно называвшихся советскими историками эмигрировавших «обанкротившихся политических деятелей, капиталистов, белогвардейцев», Л.К. Шкаренков упоминал и простых людей, обывателей, которые бежали «не разобравшись в ситуации». Во-вторых, целую главу автор посвятил жизни эмигрантов за рубежом, о том, как они боролись за существование, адаптировались к инородной среде. Л.К. Шкаренков не игнорировал факты о том, что наряду с бедствовавшими эмигрантами были люди, хорошо устроившиеся за границей, причем не обязательно данная категория обладала привезенными с собой денежными средствами и другими ценностями. Новым для исследований того периода явилось обращение автора к анализу некоторых аспектов психологии эмигрантов. На основе анализа их писем и воспоминаний, Л.К. Шкаренков сделал вывод о том, каково мироощущение

7 человека без родины. Ценным в исследовании является стремление автора к

объективности: одна из глав посвящена достижениям эмигрантов в области

естественных и гуманитарных наук. В монографии присутствует также

информация о дальневосточной ветви эмиграции, упоминаются Д.Л. Хорват, Н.А.

Кудашев, Н.В. Устрялов, Г.М. Семенов, некоторые политические организации,

освещается ситуация в Маньчжурии.

В целом, книга Л.К. Шкаренкова дала историкам ценный материал, автор, насколько было возможно, ушел от идеологической схемы: негативизма и акцента на подрывной деятельности эмиграции, обозначил темы, ждущие, по его мнению, своих исследователей.

Другие авторы, как правило, сохранили крайне негативный тон в освящении эмигрантской проблематики, особенно в данном ключе, на наш взгляд,

выделялась монография Ю.В. Мухачева.

Несмотря на высокое качество большинства работ, все они посвящены, в основном, политическому аспекту жизни эмиграции: характеристике состава и деятельности эмигрантских партий и движений, эволюции «белой идеи», сменовеховству, и его идеологам, подпольным связям эмигрантов с СССР, реакции бывших подданных России на события в Советском Союзе, на начало II мировой войны. Так как политически активным было далеко не все российское зарубежье, большая масса россиян - эмигрантов осталась за рамками исследований. По-прежнему обходилась стороной дальневосточная ветвь, внимание уделялось лишь фашистской партии К. Родзаевского, одному из идеологов сменовеховства Н.В. Устрялову, указывались филиалы эмигрантских партий, действовавших в Китае. Также отмечался тот факт, что после Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1946 г. «О восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, а также лиц, утративших советское гражданство», особо много людей возвратилось на Родину именно из Китая. В положении такого информационного «голода», особое значение приобрела работа В.В. Сонина, который, пожалуй, одним из первых

8 обратился к изучению дальневосточной ветви российского зарубежья.⁹ Впервые

было обращено внимание не только на политические моменты эмигрантской

проблематики. Несколько ранее вышло учебное пособие B.C. Михайлова,

которое, хотя и не было прямо посвящено дальневосточным эмигрантам,

непосредственно касалось их правового положения в иностранном государстве.

Историография советского периода в целом была негативно настроена по отношению к эмиграции и интересовалась, в основном, политической сферой жизни данной категории за рубежом. Эмигранты представлялись единым сообществом: не существовало деления на постоянную и временную эмиграцию, а ведь определенная часть российского населения эмигрировала за границу с целью работы. Особенно данный тип эмиграции был характерен для восточной ветви, когда россияне выезжали на постройку и обслуживание КВЖД. В поле зрения советской историографии находились, прежде всего, белая эмиграция и эмиграция революционная. Однако, несмотря на такую позицию в рамках марксистско-ленинской концепции, авторы советского периода привлекли внимание исследователей к данной теме, дали толчок для исследования других составляющих эмигрантской проблематики. К сожалению, за небольшим исключением, дальневосточная ветвь оставалась вне сферы их внимания.

Девяностые годы XX в. произвели настоящий переворот в эмигрантоведении, в сторону более объективного и более разнообразного по тематике исследования русского зарубежья. Помимо традиционных причин данного переворота, таких как отход от идеологизации, демократизация в стране, приведшая к более свободному перемещению за рубеж и обратно, рассекречивание многих архивных документов, приводятся и другие менее распространенные объяснения. Например, заинтересованность в более детальной разработке эмигрантской темы со стороны государства. В обращении Председателя Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцина от 25 декабря 1990 г. к соотечественникам за рубежом прозвучал призыв к воссоединению россиян с целью возрождения Отечества. При Верховном Совете России был учрежден

специальный комитет по связям с российским зарубежьем. Формулировалась

задача восстановить духовное наследие, разоренное идеологической борьбой. В связи с этим изучение российского зарубежья стало актуальной темой, оно перестало рассматриваться в качестве враждебной России общности, и отныне воспринималось как составная часть российского народа.

Причиной усиления внимания к нетрадиционным ранее аспектам эмиграционной тематики: проблемам адаптации россиян за рубежом, психологии эмигранта, специфическим чертам его менталитета мог стать, на наш взгляд, антропоцентризм - актуальное направление в науке последних десятилетий.

В 90-е гг. быстрыми темпами стали заполняться «белые пятна» в изучении дальневосточной ветви российского зарубежья. За последние 15 лет произошел большой скачок в исследовании российской колонии в Китае. Помимо вышеназванных причин катализатором появления большого количества публикаций по этому вопросу стали юбилейные даты: 1996 г. - 100 лет с начала строительства КВЖД, 1998 г. - начало строительства г. Харбина, 2003 г. - 100 лет со дня завершения строительства КВЖД.

На указанном этапе популярными стали центральные и региональные конференции, посвященные русскому зарубежью. Возобновилась публикация журналов, выходивших в эмиграции.¹³ Появились архивные и библиотечные путеводители,¹ фотоальбомы и словари,¹⁵ посвященные эмиграции.

Главной, пожалуй, особенностью современной историографии российской эмиграции является наличие большого количества публикаций статейного характера при явном недостатке обобщающих трудов.

Одним из первых с новых позиций картину жизни россиян в Северо-Восточном Китае конца XIX - I четв. XX в. представил Г.В. Мелихов - известный китаевед, более 25 лет проживший в Маньчжурии. Его монографии «Маньчжурия далекая и близкая», «Российская эмиграция в Китае. 1917 - 1924 гг.», «Белый Харбин» хронологически охватывают период с конца XIX в. до середины 20-х гг. В исследованиях проанализированы история формирования, адаптации, научной и

10 общественно-политической жизни российской колонии в Маньчжурии. Жизнь

россиян описана через призму различных событий, происходивших в регионе:

восстания ихэтуаней, русско-японскую и I мировую войны, февральскую и

октябрьскую революции 1917 г. Опираясь на широкую источниковую базу,

семейные воспоминания автор представил целостную картину взаимоотношений

китайского, русского и японского населения Маньчжурии, выявил особенности

российской колонии в Китае в отличие от русского зарубежья Европы и США. В

общественно-политической жизни Китая Г.В. Мелихов выделял четыре крупных

периода, определивших коренные перемены в положении и общественном статусе

российской эмиграции: 1. 1917-1924 гг. — крушение в Китае авторитета и влияния

Российской Империи, стремление Пекина возвратить права в полосе отчуждения,

его отказ от признания Советской России.

2. 1924-1931 гг. - установление официальных советско-китайских

отношений, передача КВЖД в совместное советско-китайское управление.

3. 1932-1945 гг. — оккупация Маньчжурии Японией в конце 1931 г., Маньчжурия в годы II мировой войны.

4. 1945-1966 гг. — жизнь бывших российских эмигрантов, ставших в своем большинстве гражданами СССР, в условиях нового Народного Китая.¹⁷ Политико-правовой аспект не являлся одной из главных сюжетных линий в монографиях автора и рассматривался лишь в контексте других событий. Наиболее полно уделено внимание изменениям в положении эмигрантов, связанным с реализацией Декрета об отмене экстерриториальности 1920 г.

Бывшая жительница г. Харбина. Е.П.Таскина в своей монографии

1 Я

«Неизвестный Харбин» прослеживала путь маньчжурской колонии россиян от ее зарождения в конце XIX в. до исчезновения после II мировой войны. Автор замечала, что ее воспоминания, в частности о Харбине - это светлые воспоминания детства. Быть может поэтому исследовательница не акцентировала внимание на бедственном положении эмигрантов, хотя и не обходила данный аспект стороной, особенно касаясь периода японской оккупации Маньчжурии.

Интересно и детально описан быт эмигрантов, их взаимоотношения с советскими соотечественниками, дружеские связи колонии с китайским населением. Касаясь политико-правового положения, исследовательница затронула 1908 г., когда, по ее мнению, положительно решилась проблема общеправового положения русских в Маньчжурии, как крупнейшее событие было оценено Е.П. Таскиной введение общественного самоуправления. Автор не конкретизировала и не подвергала анализу данные факты, ограничившись лишь их упоминаниями. Важный с точки зрения политико-правового аспекта Договор 1924 г., по мнению Е.П. Таскиной, был встречен спокойно, большая часть рабочих и служащих КВЖД мирно приняли советскую власть, получили советские паспорта, вступили в профсоюз работников дороги. Для тех, кто не желал принимать советское гражданство, но стремился сохранить работу на железной дороге, предоставлялась возможность взять китайское подданство, и эта возможность стабилизировала обстановку. Большинство тех, кто не принял советскую власть сразу, все же влилось в мирную харбинскую жизнь.¹⁹ На наш взгляд, оценка автора не совсем объективна, т.к. идеализирует обстановку в полосе отчуждения. Приезд из России советских граждан создавал конкуренцию для старых служащих. Деловой принцип при наборе на службу уступал перед политическим, поэтому, даже принявшим советское гражданство «маньчжурским» россиянам рабочее место не было гарантировано. Особого внимания, в данном случае, заслуживают публикации харбинской периодической печати, изобилующие описаниями тревоги, охватившей россиян-эмигрантов, в связи с подписанием советско-китайского договора, информацией об упадке в коммерческих делах, изъятии держателями вкладов из банков. Видимо, в столь широком объеме, данные харбинской периодики 20-х гг. не так доступны исследователям из центральной части Российской Федерации, как дальневосточным историкам.

Необходимо отметить, что труды Г.М. Мелихова и Е.П. Таскиной, удачно сочетая научный анализ, научные обобщения с личными воспоминаниями, дают возможность представить достаточно полную и достоверную картину жизни

12 российского сообщества в Маньчжурии. Ценность монографий для автора

диссертационного исследования состоит также в том, что они позволили нагляднее представить среду, в которой происходили те или иные политико-правовые изменения, а это, в свою очередь дало возможность прогнозировать степень их влияния на эмигрантскую массу.

Объемный труд исследовательницы из Минска Н.Е. Абловой органично объединяет два сюжета, каждый из которых достоин быть предметом монографического исследования: история КВЖД и история российской эмиграции в Китае. Оба сюжета основательно исследованы и сами по себе, и в контексте международных отношений на Дальнем Востоке. В монографии показано, каким образом конфликты вокруг КВЖД отражались на политическом, экономическом, юридическом положении русского населения в полосе отчуждения. Как и большинство авторов, занимавшихся проблемами дальневосточного зарубежья, Н.Е. Аблова выделяла три ключевые даты в истории существования эмиграции в Маньчжурии: 1920; 1924; 1931. Анализируя ситуацию в полосе отчуждения, автор ставила в центр своего внимания политический аспект: деятельность политических партий, группировок, объединений в менявшейся политической обстановке, правовое положение детально не рассматривалось.

Профессор, главный научный сотрудник института ДВ РАН Ю.М.Галенович осветил, сложную тему «белых пятен» и «болевых точек» в истории советско-китайских отношений. Ученый построил свой анализ на работах ряда китайских историков 80-90-х гг. XX в., отражавших доминирующие подходы к пониманию важных вопросов двухсторонних отношений и их истории. Вопрос о КВЖД являлся одной из «болевых» точек русско-китайских отношений. После октябрьской революции Советская Россия в 1919-1920 гг. выдвинула вопрос об аннулировании навязанных Китаю в эпоху царской России неравноправных договоров и особых прав в Китае, о возвращении Китаю территорий, захваченных царской Россией. СССР с юридической точки зрения со всей ясностью заявил, что он признает право суда, гражданской администрации,

13 права касающиеся военных дел, полицейского надзора, городских правительств,

взимания налогов, земельных прав, за исключением той полосы отчуждения,

которая использовалась самой железной дорогой. Все это переходило в ведение

китайских властей, и являлось ярким контрастом по сравнению с политикой,

проводимой по отношению к Китаю правительством старой России. Собственно

говоря, по мнению Ю.М. Галеновича, политика советского руководства являлась

революционной по отношению к Китаю.

Вместе с тем, автор признавал, что политика большевиков по отношению к железной дороге не являлась последовательной: правительство СССР временно сохранило за собой право собственности на КВЖД и право на совместную эксплуатацию. Советская Россия в первую очередь стремилась обеспечить свои государственные интересы, а не только старалась укрепить дружбу с китайским соседом, на что всегда делали акцент советские историки, объясняя различные недоразумения, возникшие во взаимоотношениях «чьим-то злым умыслом» или «ошибками» какого-либо регионального советского представителя, неправильно понявшего указания из Центра. Вместе с тем, в то время Китай еще не мог практически взять в свое ведение данную дорогу, так как не смог бы удержать ее перед угрозой давления других держав. Любое предприятие такого масштаба как огромная железная дорога со всей инфраструктурой не могло обойтись при передаче в китайские руки без определенного переходного периода. Передача требовала постепенности и длительности во избежание ненужных осложнений. 11а наш взгляд, точка зрения Ю.М. Галеновича, изложенная автором в самом начале 90-х гг., представляла собой «свежий взгляд» на проблему и до сих пор является ценной с точки зрения знакомства с позициями китайских исследователей по вопросу о КВЖД, от ситуации на которой зависело и положение эмигрантов. Позиции достаточно подробно изложены, что позволяет читателю сделать самостоятельные выводы.

Советско-китайские отношения различных периодов стали объектом рассмотрения Г.Н. Песковой. Исследовательница сделала акцент на выявлении

14 факторов, мешавших установлению стабильных советско-китайских отношений.

Одним из таких факторов являлся вопрос о КВЖД: Г.Н. Пескова обратила

внимание на то, насколько сложно, с самого начала появления на политической

карте мира советской России, шли переговоры по поводу дороги. Перелом в

позиции пекинского кабинета произошел лишь после признания СССР

европейскими державами. Поскольку Китай в 20-е годы представлял собой

конгломерат территорий, слабо связанных с центральной властью, соглашения

пришлось добиваться и с мукденским правительством (Мукден - столица

Маньчжурии), так как именно по данной территории пролегала трасса КВЖД.

Анализируя причины сложившейся ситуации по поводу дороги, автор, на наш

взгляд, игнорирует непоследовательность позиции советской России в данном

вопросе, выделяя в качестве причин этого - давление «белых» и западных

государств.

Дипломатическую историю формирования русско-китайской границы
исследовал профессор B.C. Мясников. Привлекая большое количество

документов, автор детально проанализировал проблему складывания русско-китайских границ. Монография свободна от идеологических наслоений, В.М. Мясников корректно, что крайне важно в такого рода исследованиях, и объективно интерпретирует события, связанные с процессом территориального размежевания. Исследователь не обходит вниманием вопрос о КВЖД, отмечая взаимовыгодность Договора 1896 г. для обеих сторон, отходя от традиционной точки зрения советских и некоторых китайских историков о несправедливости данного документа для Китая.

Труды Ю.М. Галеновича, Г.Н. Песковой, B.C. Мясникова не затрагивают непосредственно дальневосточное зарубежье, но касаются смежной тематики и очень ценны для понимания факторов, оказывавших влияние на существование россиян в Китае.

Безусловно, «маньчжурские» россияне не могли быть лишены внимания дальневосточных историков. Профессор В.Ф. Печерица ²⁴ является автором

15 нескольких книг по данной теме, которые заполняют существующие лакуны.

Ученый не смог, на наш взгляд, избежать идеализации в описании эмиграции,

однако в предшествующий период российское зарубежье настолько

представлялось в черном свете, что другая крайность вполне объяснима.

Российской эмиграции периода японской оккупации Маньчжурии, деятельности Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи посвящены работы Е.Е. Аурилене. Деятельность Бюро подвергалась в советской историографии особо негативной оценке, так как его лидеры являлись в свое время активными участниками белого движения. БРЭМ, соблюдая правила оккупационного режима, должен был выполнять распоряжения своих «хозяев» -Японской Военной Миссии, имевшие антисоветскую направленность. Вместе с тем, Бюро оказывало реальную помощь эмифантам. В организацию обращались за пособиями, с просьбами оказать содействие при устройстве на работу, в школу; оказывалась материальная поддержка пострадавшим от стихийных бедствий, выдавались средства на лекарства, одежду, строительство. БРЭМ содействовал эмифантам в оформлении паспортов, виз, являлся посредником между властями и населением. Впервые именно Е.Е.Аурилене обратила внимание на данную сторону функционирования БРЭМ, преодолев однобокость, бытовавшую в историофафии. Автор считала Бюро по делам российских эмифантов своего рода эмифантским правительством, сумевшим в условиях японской оккупации обеспечить жизнедеятельность и этнокультурную целостность русской колонии.

Монофафия Е.Е. Аурилене ²⁶ «Российская диаспора в Китае» хронологически охватывает период 1920 — 1950 - х гг. XX в. В работе представлен сравнительно-исторический анализ эмифантских колоний в трех очагах: Маньчжурии, Северном Китае и Шанхае. Важным, на наш взгляд, явилось обращение автора к особенностям адаптации россиян в инокультурной среде, так как данная тема, игнорировавшаяся ранее, только в последние годы привлекла к себе внимание историков. 11а основе анализа широкого круга источников автор предприняла попытку соотнести массу российских поселенцев в Китае с понятием

«диаспора», что весьма актуально в связи с тем, что исследователи эмигрантской проблематики сетуют на существование неустоявшегося понятийного аппарата. Например, до сих пор нет четкого представления о том, следует ли относить к категории эмигрантов старожилов, оставшихся на территории Маньчжурии после революции 1917 г., какое единое понятие следует присвоить россиянам, жившим на территории Китая. Е.Е. Аурилене предложила свою версию решения данной проблемы.

В своих работах Е.Е. Аурилене уделяла немало внимания политико-правовому статусу российской «диаспоры» в 30-е гг., в период японской оккупации Маньчжурии. ' Сведения об этом позволили автору настоящего диссертационного исследования проследить динамику политико-правовых перемен, сравнить политико-правовой статус россиян - эмигрантов в 20-е гг. с аналогичным статусом в 30-е гг., проверить правильность некоторых предположений и выводов.

Антисоветская деятельность эмигрантских партий и группировок освещена в работах Ю.Н. Ципкина, В.Ф. Печерицы, С. Белоусова, Ю. Мельникова. Историю и этимологию г. Харбина рассматривал В.Г. Дацышен. Многосторонняя деятельность русских женщин в Маньчжурии показана в монографии и статьях СИ. Лазаревой. Вопросы образования и молодежных движений раскрывали И.Ф. Царек, Г.И. Каневская, В.К. Григорова, СИ. Лазарева.³⁰ Казакам в эмиграции посвятил свои работы О.И.Сергеев.³¹

Историю КВЖД и харбинской ветви российской эмиграции затрагивала Н.А.Василенко. Большую ценность представляет монография Н.А. Василенко «История российской эмиграции в освещении современной китайской историографии», позволившая познакомиться с концепциями китайских исследователей, связанных с присутствием российских подданных в Китае на разных исторических этапах.³²

Культурную и научную жизнь россиян, деятельность учреждений и крупных чиновников в эмиграции, особенности русских колоний в Китае

17 исследовали Н.И.Дубинина, Ю.Н. Ципкин, Е.А. Георгиевская, Н.Л. Горкавенко,

Л.С. Малявина.³³

Исследователь А. А. Хисамутдинов является составителем

биобиографического словаря, посвященного дальневосточной ветви русского зарубежья.³⁴ Автор сделал доступными для всех интересующихся проблемами российского зарубежья источники, найденные им в малодоступных большинству исследователей архивах США. Кроме того, А.А. Хисамутдинов занимался проблемами тяньцзинской и дайренской колоний россиян — темой, к которой достаточно редко обращались даже дальневосточные историки.

В.В. Романова исследовала возникновение и жизнедеятельность еврейской общины в Харбине, уделяя при этом внимание и правовому положению евреев.³⁵ Автор отмечала, что Харбин был всегда привлекателен для российских евреев своей атмосферой свободы: в то время как на территории всего Дальнего Востока проживание евреев жестко регламентировалось, в полосе отчуждения КВЖД никаких четких правил на данный счет не существовало. Евреи пользовались всеми правами российских подданных, не испытывая какой-либо дискриминации. Избирательное право в Харбине не было ограничено ни подданством, ни национальностью, ни принадлежностью к тому или иному сословию: из 40 гласных в городской думе 12 были евреями.³⁶ Проанализировав политико-правовое положение евреев в Харбине, можно сделать вывод, что оно являлось гораздо более благоприятным, нежели на территории Российской Империи. Вместе с тем, автором настоящего диссертационного исследования были обнаружены факты дискриминации евреев. В конце 1921 - начале 1922 г. в газете «Заря» появилась серия публикаций о том, что китайские власти запретили еврейской общине вести протоколы заседаний на еврейском языке. Подчеркивалось, что запрет касался только евреев. Следует заметить, что данная информация носит фрагментарный характер, и в целом, подобные ситуации являлись скорее исключением, однако без их учета, полученная картина политико-правового положения евреев не будет полностью объективной.

18 Российско-китайские экономические отношения различных периодов

рассмотрены у Г.ІІ. Романовой.³⁸ Разнообразные аспекты эмиграционной

тематики представлены в работах Л.С. Малявиной, Т.Н. Ясько, Н.А. Олещук, Л.

Чугуевского.³⁹

Таким образом, в конце XIX - начале XX в. изучение проблем русской колонии в Китае существенно продвинулось. Начата разработка тем, ранее обойденных вниманием исследователей. В основном, это проблемы, адаптации, экономической интеграции, культурного взаимодействия, образования, бытовые особенности жизни эмигрантов.

Немало сделано на данной ниве дальневосточными учеными. Затрагивая самые разнообразные аспекты эмигрантского бытия, они заполняют пробелы, имевшиеся в теме исследования истории дальневосточной ветви российского зарубежья. Вместе с тем, политико-правовое положение россиян остается практически неизученным, никто из вышеперечисленных авторов не рассматривал данный аспект детально.

Зарубежную историографию по эмигрантской проблематике можно условно разделить на две части: это исследования собственно иностранных ученых; а также работы бывших наших соотечественников, написанные ими в эмиграции.

Большое значение для анализа различных аспектов эмигрантской жизни имеют работы китайских авторов. К сожалению, они малодоступны российским исследователям, так как в большинстве своем не переведены на русский язык.

Одним из первых точки зрения китайских исследователей представил Ю.М. Галенович. Круг проблем, попавших в сферу интересов ученого, а это ситуация, сложившаяся вокруг КВЖД, советско-китайские отношения, не касался непосредственно эмигрантов, однако решения, принятые по данным вопросам так или иначе отразились на их положении. Типичная, по мнению Ю.М. Галеновича, точка зрения китайских ученых выглядит следующим образом: КВЖД - важное орудие проведения царской Россией политики агрессии, направленной против

19 Китая. Россия захватила у Китая территорию, по праву исторически

принадлежавшую ему. КВЖД явилась «государством в государстве», в котором единолично распоряжалась Царская Россия. Российская нация должна признать историческую несправедливость, совершенную ее предками по отношению к китайской нации. Китайские ученые понимали предложения советской стороны как признание Россией долга перед Китаем, признание Россией своей вины и желание ее искупить. В связи с этим, первый в истории двусторонних советско-китайских отношений Договор от 31 мая 1924 г. характеризовался китайской стороной, как очередное обещание СССР исправить совершенную Царской Россией несправедливость.

Профессор Харбинского педагогического университета Линь Цзюнь полагал, что пункт договора о совместном советско-китайском управлении дорогой был навязан Китаю советской стороной, и данное решение являлось в принципе несправедливым.⁴⁰ С юридической точки зрения правительство России не имело права на прямое или непосредственное управление данной дорогой, если даже исходить из русско-китайского договора 1896 г. и устава совместной компании по сооружению КВЖД. Данными документами предусматривалось, что все дела по строительству и эксплуатации ведет частная, а не государственная компания «Даошэнбанк».

Вэй Синьшэн называл Соглашение 31 мая 1924 г. первым равноправным договором в новейшей истории Китая. Вместе с тем, советское правительство, по мнению ученого, не было в достаточной степени последовательным в своем отказе от политики старой России в данном вопросе. Советско-китайский договор, несмотря на то, что целый ряд прав был возвращен Китаю, представлял собой серьезное ущемление суверенитета Китая и его национальных интересов. В соответствии с договором Советский Союз получил право на половину собственности Китайско-Чанчуньской железной дороги (т. е. КВЖД и ЮМЖД), право хозяйственного управления дорогой, право контроля над кадровыми работниками, служившими на ней. Договор с его положениями представлял собой

20 почти переиздание особых прав и привилегий царской России в Северо-Восточном Китае. Он самым серьезным образом нарушал основные права, которыми обладал Китай, как суверенное государство: право на равенство, право на административное управление своими делами. На основании договора СССР «законным образом» обеспечивал себе огромные политические, экономические, военные выгоды. Если говорить о материальных ценностях, которые он незаконно вывез из Китая, то размеры этих хищений просто поражают. По подсчетам группы экспертов США, которые в то время расследовали положение на Северо-Востоке Китая, Советский Союз вывез имущества на общую сумму в 858 миллионов долларов.

Одна из статей Договора предусматривала, что управление КВЖД будет осуществляться на паритетных началах, а сама железная дорога — принадлежать обеим странам. Договор был объявлен несправедливым, так как, по мнению китайских историков, дорогу нужно было сразу передать Китаю. Договор ущемлял государственный суверенитет Китая, так как по-прежнему, в пределах его фаниц действовали чужеземцы, и они обладали правом собственности на дорогу, проходившую по чужой территории.⁴

Можно согласиться, на наш взгляд, с мнением китайских ученых о непоследовательности линии советского руководства по отношению к КВЖД — данному факту есть подтверждения и в современной отечественной историофафии. Вместе с тем, ни в одном из доступных автору переводов китайских источников нет предположений о том, что стало бы с дорогой, окажись она в тот момент в полном распоряжении Китая, раздираемого внутренними противоречиями. Несомненно, на наш взгляд, что российское правительство, заключая договор, заботилось, прежде всего, о своих интересах, однако, ратифицированный документ не являлся переизданием особых прав и привилегий Российской империи.

Одним из крупнейших китайских ученых, исследовавших непосредственно российскую эмифацию, является Ван Чжичэн - руководитель Центра

21 Славяноведения института Европы и Азии Шанхайской академии общественных

наук, советник и почетный член Музея русской культуры в г. Сан-Франциско.

Самый большой вклад сделан им в области изучения истории русской эмиграции

в Шанхае. По этой теме им опубликованы ряд серьезных статей и книга, в которой

присутствует важная информация по проблемам адаптации российской

интеллигенции в Китае.⁴³ В настоящее время Ван Чжичэн завершил работу над

книгой по истории русской эмиграции в Харбине. Уже сделан русский перевод. В

начале 2005 г. труд должен быть издан в ДВГУ.

Коллективная работа Ли Сингэн, Ли Жэньнянь и других ⁴⁴ посвящена русским, проживавшим в Китае, без деления их на «харбинских», «шанхайских», «тяньцзиньских», как это часто практикуется в иследованиях по данной проблематике. Работа Ши Фан, Лю Шуан и др.⁴⁵ содержит сведения о положении различных категорий российских эмигрантов (белоэмигрантов, советских), их взаимоотношениях с администрацией. Систематизированы материалы о количестве российских эмигрантов в Харбине (таблица, охватывающая период с 1898 по 1988 гг.), дан анализ социального, профессионального, половозрастного состава. В заключении авторы перечисляют положительные и отрицательные моменты влияния российской колонии на территорию их проживания.

Периодизацией миграционного движения из России в Китай занимались такие ученые как упомянутый выше Ши Фан, Ли Дэбин, Чжу Цюэ.⁴⁶ Русско-китайские отношения в Маньчжурии интересовали таких историков как Го Юньшэнь (Яньшунь), Ши Гохуа, Синь Пэйлинь, Чжан,Фэнмин, Гао Сяоянь, Линь Цзюнь, Гао Шэндоу, Цзай Усань.⁴⁷

Отрицательное отношение к российскому присутствию в Китае, высказывают Ли Мэн, Дуань Гуанда, Вэй Синьшэн.⁴⁸

Можно полемизировать с теми или иными взглядами китайских ученых, однако, в любом случае, попытки увидеть ситуацию с их точки зрения дает возможность выйти за рамки привычных аксиом.

22 С эмигрантской проблематикой связаны исследования американки

Патрисии Полански. ⁴⁹ Известным исследователем русского эмигрантского

фашизма является Джон Стефан, который прослеживает историю зарождения,

развития и исчезновения этого явления в русской эмиграции.

Среди работ наших бывших соотечественников, большую ценность в плане информации представляет объемный труд военного юриста, преподавателя законоведения в Харбинском коммерческом училище Е.Х. Нилуса о жизни, быте, и положении российской колонии. «Исторический обзор КВЖД. 1896-1923 гг.»⁵¹ Книга создавалась как всесторонний справочник по различным отраслям жизнедеятельности дороги. Вместе с тем, работа содержит важнейшую информацию, касающуюся политико-правового положения россиян. Труд ценен беспристрастным изложением фактов: автор корректен, описывая конфликтные ситуации с участием эмигрантов и советских, либо китайских властей. Доводы автора аргументированы и подкреплены документами. В таком щекотливом вопросе как отмена экстерриториальности для россиян Е.Х. Нилус остался объективным и отошел от традиционной в то время позиции эмигрантов о неправомерности отмены привилегий для россиян. В частности, автор указывал на т.н. «дефекты» договоров об установлении экстерриториальности Российской империи.

Весомый вклад в изучение истории русской эмиграции дальневосточного направления внесла работа П. Балакшина, с именем которого связано начало изучения эмиграции в Китае. Отношение к книге неоднозначно. Известный русовед - эмигрантовед Джон Стефан указывает на некритичность автора к источникам информации, что заставляет усомниться в его объективности. ⁵³ В одной из рецензий на данную работу указывается, что книга правдива, в ней нет «навязывания политической воли и утверждения своей правоты.»⁵⁴ П. Балакшин не был профессиональным историком, никогда не придавал большого значения политике, но в целом, его воспоминания, и суждения, живого свидетеля эмигрантского бытия, заслуживают всяческого интереса и внимания.

23 I Ie менее значимыми являются для диссертационного исследования статьи

В.В. Энгельфельда, Н.К. Рериха, Н.В. Устрялова, П.А. Чистякова, в которых

рассматриваются самые разнообразные стороны жизнедеятельности россиян в

Северо-Восточном Китае от анализа правового статуса г. Харбина и русских

поселений вдоль КВЖД до создания Дома Милосердия.⁵⁵

Кроме упомянутых выше работ можно назвать работы М. В. Назарова об особенностях дальневосточного эмигрантского фашизма, их переговорах с Гитлером о сотрудничестве в будущей войне с СССР; Марка Раева,⁵⁷ обратившегося к теме истории культуры русской эмиграции. О дальневосточном центре эмиграции упомянуто лишь вскользь, в силу своей отдаленности от Европы он оказался на задворках русского зарубежья.

Данные работы, даже, если они не всегда непосредственно связаны с темой диссертационного исследования, добавляют определенные штрихи в картину существования российского сообщества за рубежом. В частности, монография М. Раева дает возможность сравнить положение российских эмигрантов в Китае с «товарищами по несчастью» в Европе.

В последнее время опубликовано достаточно много воспоминаний. Среди

них можно отметить исторический очерк Н.В. Орлова, в котором немало информации о взаимоотношениях между русскими и китайцами в зоне дороги. Ценные сведения можно найти в «Воспоминаниях» журналистки Ю.В. Крузенштерн-Петерец.⁵⁹ Автор дает оригинальные характеристики различным эмигрантским партиям и организациям, видным представителям эмиграции. По-журналистски тонко подмечены отличия русского «харбинца» от русского «шанхайца». Сборник П.И. Антоновича состоит из 23 рассказов, отражающих быт и работу служащих и рабочих на линии железной дороги,⁶⁰ познавательны очерки харбинского востоковеда, консультанта по китайским делам П.В. Шкуркина,⁶¹ Е.Шиляева.⁶²

Ценной для нашего исследования явилась работа китаеведа, японоведа А.П. Корецкого , работавшего с различными администрациями железной дороги.

24 Автор закончил Юридический факультет и в своих воспоминаниях высказал

важные замечания по поводу политико-правового положения россиян при

китайской и японской администрациях вплоть до прихода советских войск в

Маньчжурии в 1945 г.

Известный политический и общественный деятель И.И. Серебренников в своих воспоминаниях писал о своем пребывании в Харбине, Пекине, Тяньцзине, о положении там эмигрантов в период 1920-1940 гг.⁶⁴

Из документально-публицистических произведений неисторического характера, можно назвать два автобиографических романа журналистки Наталии Ильиной.⁶⁵ Юность Н.Ильина провела в Харбине, она видела Маньчжурию 20-х гг. и периода японской оккупации 30-х гг. Сравнительные характеристики периодов оригинальны, интересны описания деталей эмигрантского быта.

Воспоминания нельзя считать научными произведениями, вместе с тем их авторы — живые свидетели событий того времени. Применительно к проблеме диссертационного исследования, мемуары помогли понять настроения эмигрантов, их реакцию на политико-правовые изменения в стране пребывания. Анализ реакции россиян на происходившие перемены позволил определить, какие изменения были восприняты наиболее болезненно, каким образом проходила адаптация к каждому действию китайских властей, касавшемуся политико-правового положения россиян. Вместе с тем, анализ воспоминаний дал возможность рассмотреть последствия каждого мероприятия китайских властей, касавшегося политико-правового статуса российских эмигрантов на их повседневную жизнь.

Подводя итог историографическому обзору, можно сделать вывод о том, что за последние пятнадцать лет, произошел большой шаг вперед в исследовании российской эмиграции в Китае. Вместе с тем обобщающих трудов по этой теме недостаточно, многие публикации носят статейный характер, хотя в начале XXI в. появился ряд монографий, которые делают попытку соединить в себе опыт прошлых исследований. Проблема политико-правового статуса россиян за

25 рубежом остается малоисследованной. Ранее это положение подтверждал

академик РАН Ю.А.Поляков. На одной из московских конференций, проходивших под его председательством, было отмечено, что политико-правовой аспект пребывания россиян за рубежом является одним из важнейших с научной и практической точки зрения направлением для изучения. Несмотря на те несколько лет, которые прошли с момента данной конференции тема политико-правового положения россиян в Маньчжурии до сих пор не являлась специальной самостоятельной темой исследования.

Исходя из вышеизложенного, целью диссертации является исследование эволюции политико-правового положения выходцев из России в Маньчжурии в 1917-1931 гг. В соответствии с целью поставлены задачи:

- проследить процесс формирования российской колонии в Маньчжурии;

- рассмотреть основные аспекты политико-правового положения
категории старожилов, появившейся на территории Северо-Восточного
Китая в конце XIX - начале XX в.;

выяснить, в какой степени и как повлияли революции 1917 г. и гражданская война в России на политико-правовую ситуацию для россиян Северо-Восточном Китае;

проанализировать «Декрет об отмене экстерриториальности» 23 сентября 1920 г. и советско-китайский договор 31 мая 1924 г., выявить их влияние на эволюцию политико-правового статуса старожилов и эмигрантов послереволюционной волны;

охарактеризовать взаимоотношения китайского и российского населения Маньчжурии. Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с 1917 по 1931 г. С 1917 г. в связи с началом формирования эмиграции как таковой намечаются изменения в политико-правовом статусе россиян, проживавших на территории Маньчжурии со времен начала строительства КВЖД. В 1931 г. на территории Китая образовывается марионеточное прояпонское

26 государство Маньчжоу-Го, с появлением которого начинается новый этап в

жизни российской колонии.

Территориальные рамки: Северо-Восточный Китай (ранее Маньчжурия, в настоящее время - провинции Хэйлунцзян, Цзилинь, Ляонин), полоса отчуждения КВЖД с центром - г. Харбином. Именно здесь в уникальной ситуации присутствия российского уклада сосуществовали разнородные этнические и политические элементы. В полосе отчуждения произошли концентрация и столкновение различных интернациональных и политических интересов.

Объект исследования: Российская колония Маньчжурии в 20-е гг. XX в.

Предмет исследования: Особенности политико-правового положения россиян, проявившиеся в процессе ее существования в политически изменчивой * ситуации на территории Маньчжурии.

Методология и методы исследования:

В 90-е гг. в отечественной исторической науке начались поиски новых методологических подходов к изучению прошлого. Ранее в рамках марксистско-ленинской идеологии господствовали парадигмы, содержавшие негативное отношение к целому ряду историографических проблем российской истории, в том числе и к российскому зарубежью.

В постперестроечный период исчезновение идеологического контроля способствовало появлению предпосылок для свободного развития наук об обществе и человеке. Методологический монизм уступил место методологическому плюрализму. Был пересмотрен подход к послереволюционной эмиграции как к сообществу «отщепенцев» и «врагов». Пришло понимание того, что подлинная российская цивилизация не может существовать без ее эмигрантского компонента. Эмиграция — неотъемлемая часть истории России, сохранившая на чужбине свои этнические корни, а вместе с ними традиции, культуру, духовное наследие российского народа. Эмиграция сохранила и приумножила сокровища отечественной философии и науки, литературы и музыки, театра и кино, живописи и балета. Нельзя ныне говорить о истории

27 России, игнорируя российское зарубежье. Методология, применимая к

исследованию социальной истории России начала XX в. вполне адекватна к изучению российской эмиграции при определенной адаптации к имеющейся источи и ковой базе.

Актуальным в методологии остается принцип историзма, предусматривающий изучение явления в его историческом развитии во взаимодействии с другими явлениями, тоже меняющимися во времени. Политико-правовое положение рассмотрено в эволюции с момента возникновения российской колонии на территории Северо-Восточного Китая в конце XIX -начале XX в. от появления первых документов, регулировавших ее статус до начала 30-х гг. XX в., когда в Маньчжурии произошла смена источника правотворчества (Маньчжоу-диго вместо Китая).

Формационный подход позволил рассмотреть динамику развития китайского законодательства по отношению к россиянам, пребывавшим на китайской территории в зависимости от политических изменений в обеих странах.

Цивилизационный подход, применявшийся в настоящей диссертации, способствовал раскрытию специфики китайского права в исследуемый период.

В рамках историко-аналитического (критически-источниковедческого) метода автор диссертационного исследования предпринял попытку оценить степень соответствия юридических норм о статусе россиян в Китае реалиям их повседневной жизни.

В исследовании применялся ряд традиционных методов: историко-генетический, позволяющий последовательно раскрыть свойства, функции и изменения изучаемой реальности; историко-сравнительный, дающий возможность выделить общее и особенное; историко-системный, когда изучаемая система рассматривается не со стороны ее отдельных аспектов и свойств, а как целостная качественная определенность; проблемно-хронологический и историко-ретроспективный методы. Их использование дало возможность выявить основные этапы и ключевые моменты во взаимоотношениях китайских властей и

28 российской колонии, определить причины, изменявшие политико-правовое

положение россиян, особенности данных изменений, условия, в которых они происходили. Методы позволили рассмотреть формы самоорганизации эмигрантов, а также формы организации эмигрантской массы китайской администрацией. Политико-правовой статус россиян анализировался с учетом постоянно менявшейся политической обстановки в Китае и России. І Іормативньїе акты рассматривались с помощью системно-структурного подхода, предполагающего исследование предыстории закона, условий его реализации, анализ содержания.

В качестве предмета исследования диссертации выделено политико-правовое положение россиян. Понятие «политико-правовое положение» или равнозначное ему - «политико-правовой статус» является соединением двух терминов — «политическое положение» и «правовое положение».

Часто под «правовым статусом» понимают лишь совокупность прав и обязанностей, установленных законом. В рамках данного подхода можно привести следующие определения:

1. Правовой статус — описание объема свободы, состоит из естественных и неотчуждаемых прав и свобод человека и гражданина, т.е прав человека, которые гарантируются каждому и прав человека, которые гарантируются только гражданам этой страны.⁶⁷

2. Правовой статус — система признанных и гарантируемых государством в законодательном порядке прав, свобод и обязанностей, а также законных интересов человека как субъекта права.

Вместе с тем, данные определения отражают лишь статику субъекта правоотношений: есть человек, обладающий совокупностью прав и обязанностей, установленных государством. В связи с этим, более приемлемым для нашего исследования является определение С.С.Юрьева, включившего в понятие правового статуса: а) порядок реализации правовых предписаний, т.е. процессуально- правовые нормы, отражающие динамику субъекта

29
правоотношений; б) правовую идеологию (политико-правовые установки

правящего режима и возможность фактической реализации субъектом своих прав

в данных политических условиях); в) судебную и правоприменительную практику,

показывающую адекватны ли действия и решения судебных и

правоприменительных органов, а также их должностных лиц воле законодателя, а

также какова степень вероятности, что охраняемые законом права и интересы

будут защищены.⁶⁹

Данное емкое определение, на наш взгляд, в полной мере соответствует реализации целей настоящего диссертационного исследования.

Для данного диссертационного исследования наиболее удачным, на наш взгляд, представляется определение политики как деятельности органов власти, объединений граждан и отдельных лиц в сфере отношений между государствами, классами нациями, большими группами людей, направленной на реализацию, отстаивание своих интересов и связанной с устремлениями к завоеванию,

обладанию и использованию политической власти. С данным определением увязано определение «политического положения» как степени включенности в политические отношения (избирательные права, право свободы совести, право на образование партий, движений).

Таким образом, понятие «политико-правовое положение» является междисциплинарным, так как оно находится на стыке исторических, юридических и политологических дисциплин. В кратком изложение оно означает систему общих и политических прав и обязанностей человека, реальную возможность их реализации и защиты в конкретных политических условиях той или иной страны.

Источниковая база диссертационного исследования определена его целями и задачами и включает несколько групп источников.

1. Опубликованные документы и материалы. Круг использованных в работе опубликованных источников включает документы официального происхождения: акты международной политики, документы нормативного характера,

опубликованные китайским правительством; эмигрантские материалы: сборники, монографии, статьи, периодическую печать.

Документы из «Сборника договоров России с Китаем. 1689-1881 гг. - СПб, 1989»; «Сборника договоров России с Китаем и Японией, трактатов иностранных государств с Китаем и дополнительных правительственных и административных распоряжений, касающихся взаимных отношений России и Китая». Вып. 2. -Иркутск, 1881; «Советско-китайские отношения (1917-1957гг.)». Сб. док. - М., 1959; позволяют глубже понять истоки формирования взаимоотношений россиян с китайскими властями, которые отразились на политико-правовом положении бывших подданных Российской Империи.

Справочник «Особый район Восточных провинций Китайской республики», Харбин, 1927 г. содержит важные сведения об административном и судебном устройстве района, в котором сосредоточилась основная масса россиян, положения о правах и обязанностях иностранных, в том числе и русских советников на данной территории.

Муниципальный справочник (свод практически важных для населения правил и распоряжений Харбинского городского самоуправления) / сост.: А.А.Братановский. - Харбин, 1928 г. раскрывает суть Положения о городском самоуправлении в Харбине, организации выборов в городской совет, его структуре, полномочиях, особенностях функционирования.

Анализ отдельных законов из такого богатого источника как «Полное собрание законов Российской Империи» СПб., 1860-1908 гг. позволил выявить юридическую основу, с помощью которой обосновывалось пребывание россиян на иностранной территории.

В сборнике Е.Н.Чернолуцкой представлены материалы из уголовно-следственных дел реэмигрантов из Маньчжурии, находящиеся на хранении в архиве управления министерства безопасности РФ по Приморскому краю.⁷¹

Более 300 документов содержатся в многотомнике «Русская военная эмиграция 20-40 гг.: документы и материалы.». Огромный фактический

31 материал дает представление и о моральном состоянии эмиграции. Вместе с тем,

отсутствует информация о судьбах русских военных эмигрантов в Китае и

Маньчжурии.

В издании «Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг.» содержится материал о дальневосточной ветви. Это статьи и письма Н.В.Устрялова, документы, касающиеся РОВСа, Русского Студенческого общества, фашистской партии К.Родзаевского, публикации из китайских газет и журналов («Нация» - г. Шанхай, Харбин; «Утро» - Тяньцзинь). К сожалению, из почти восьмисот страниц книги, дальневосточному исходу посвящено едва ли более пятидесяти. Тем не менее, даже эти немногочисленные документы несут в себе важную информацию. Часть документов не подтверждает традиционную в советское время точку зрения о том, что представители белого движения использовали любую возможность навредить большевикам, поддерживали власти Маньчжурии в их провокациях против Советской России. Хотелось бы заметить, что речь идет именно об активных участниках белого дела, а не о рядовых эмигрантах, которых советская историография также традиционно считала врагами советской страны.

В то же время, документы не позволяют идеализировать эмигрантское сообщество, опровергая ставшее популярным в последние годы мнение об аполитичности эмигрантской массы.

Федеральные законы Российской Федерации ⁷⁴ о правовом положении иностранных граждан и о порядке выезда и въезда способствовали формированию категориального аппарата диссертационного исследования.

2. Неопубликованные архивные документы. Наиболее важная информация выявлена в Государственном архиве Хабаровского края (ГАХК). В 1945 г. хабаровскими архивистами из Харбина было вывезено немногим менее 60 тыс. дел и печатных изданий русской эмиграции в Китае. До 1991 г. документы находились в спецхранах КГБ СССР. После передачи их в ГАХК было

32 сформировано 10 фондов. Среди них особо ценными и уникальными, по

признанию самых маститых отечественных исследователей, являются фонд 830.

«Главное бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурской империи. (1932,

1934-1945 гг.)», насчитывающий более 600 дел и фонд 1128 « Харбинский

комитет помощи русским беженцам. 1923-1942 гг.» (165 дел). Остальные фонды

включают в состав сравнительно небольшое количество дел, однако информация,

представленная в них также является раритетной. Сведения о правовом и

экономическом положении россиян в Маньчжурии содержатся в Докладе

Русского общества в Маньчжурии и Монголии (Ф. 830.). В этом же фонде

сосредоточены некоторые статистические материалы: это анкетные карточки

беженцев, состоящие из 27 пунктов, позволяющие судить о различных параметрах

состава переселенцев, справки о количествах выданных паспортов и видов на

жительство, позволяющие судить о различных параметрах состава переселенцев,

численности русских людей, фирм, капиталов, занятости россиян в различных

отраслях.

Материалы о формировании колонии, первостроителях Харбина и

справочная информация о КВЖД выявлена в Ф. 831 и Ф. 736 (ГАХК). Сведения о

Харбинском Комитете помощи русским беженцам, порядке оформления и выдачи

видов на жительство и паспортов, информация, позволяющая судить о реакции

эмигрантов на подписание советско-китайского договора 1924 г. располагаются в

фонде 1128.

Определенная информация выявлена в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока. (РГИА ДВ). Сведения о национальном и количественном соотношении европейского, в том числе и российского населения, г. Харбина содержатся в фонде 702, источником информации о социальном составе первых переселенцев в зону КВЖД является фонд 75.

Ценную группу источников составили газеты и журналы, выходившие в Маньчжурии на русском языке в 20-е гг. XX в. Известно, что в центральных архивах Российской Федерации находятся лишь отдельные номера таких

33 периодических изданий, как «Вечерняя Заря», «Заря», «Рупор», «Русский Голос»,

тогда как в ГЛХК имеются целые подшивки. Практически все газеты и журналы,

использованные автором, имеют статус редкого издания. Харбинская газета

«Заря» (редакторы М.С.Лембич, Г.Н.Шипков) являлась очень популярной среди

российского населения Маньчжурии демократической газетой, издаваемой с 1920

г. Составители библиографического указателя печатных изданий, вывезенных из

Харбина в 1945 г., характеризуют ее как антикоммунистическую, но хотелось бы

не согласиться с данным мнением, поскольку близкое знакомство с «Зарей»

показывает газету как корректное, по возможности аполитичное и объективное

издание. На страницах «Зари» и ее предшественницы «Вечерней Зари»

публиковались переводы всех важнейших законодательных актов китайского и

местного (маньчжурского) правительств. Журнал «Вестник Маньчжурии»

затрагивал вопросы об экстерриториальности, самоуправлении и других

составляющих правового аспекта существования эмигрантов в Северо-Восточном

Китае. Беседы с виднейшими китайскими чиновниками, отклики эмигрантской

общественности на различные события, касающиеся политико-правового статуса,

публиковались в газетах и журналах «Новости жизни», «Рупор», «Рубеж»,

«Железнодорожная жизнь».

Интересным источником информации стали воспоминания бывших эмигрантов в Северо-Восточном Китае. Часть мемуаров была извлечена из фондов ГАХК, часть из различных отечественных и зарубежных сборников, освещенных в историографическом обзоре.

К исследованию был привлечен обширный круг вторичных источников, включающий научные монографии, авторефераты диссертаций, статьи отечественных и зарубежных авторов.

Наличие разнообразных источников позволило решить задачи исследования.

Научная новизна диссертации. Настоящее исследование является первым специальным исследованием политико-правового положения россиян в Северо-Восточном Китае в 20-е гг. XX в. В работе рассмотрен комплекс взаимодействий,

34 возникших как внутри сообщества выходцев из России - между старожилами,

беженцами, советскими подданными, так и вне его — названными категориями россиян и китайскими властями. Политико-правовой статус россиян проанализирован и обобщен в контексте социально- политической истории Китая, определены внешние и внутренние факторы эволюции политико-правового положения всех категорий россиян в Маньчжурии. Выявлены новые сведения о взаимоотношениях китайской администрации с российскими эмигрантами, позволяющие повысить степень изученности истории российской колонии в Маньчжурии в исследуемый период. Определены особенности политико-правового положения россиян в Северо-Восточном Китае по сравнению с российскими эмигрантами в странах Европы. С точки зрения влияния на политико-правовое положение россиян проанализированы Советско-китайские договоры 31 мая и 20 сентября 1924 г., деятельность Объединенной Конференции и политика ДВР по отношению к Северо-Восточному Китаю.

Практическая значимость исследования заключается в выявлении и систематизации новых сведений о политико-правовом положении россиян в Северо-Восточном Китае. Исследования в этой области могут быть полезны для сравнительного анализа аналогичных аспектов в других странах рассеяния, а также для подобного анализа более позднего периода существования российской колонии в Китае.

Материалы диссертации в какой-то степени могут стать ключом для понимания проблем в области миграционной политики на российском Дальнем Востоке.

Изложенные в диссертации сведения могут быть полезны в практической работе преподавателей истории для написания учебных курсов по истории русско-китайских отношений, международных отношений, истории России начала XX века.

Апробация работы. Результаты исследования были апробированы на международных конференциях «Россия и Китай на дальневосточных рубежах»,

35 прошедших в г. Благовещенске в 2001, 2002 и 2003 гг.; на международной конференции «Азиатско-Тихоокеанский регион в глобальной политике, экономике и культуре XXI в.» (г. Хабаровск, 2002 г.); на научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов и студентов КГПУ. (г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г.), а также на международной научно-практической конференции «Дальний Восток: наука, образование. XXI в.» (г. Комсомольск-на-Амуре. 2005 г.). По результатам исследования автором опубликовано восемь статей.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы.

Примечания

¹ ГЛХК. Ф. 830. Оп. 1. Д. 218. Л. 6; Сергеев, О.И. Роль российской эмиграции в хозяйственном освоении Барги (район Северо-Восточного Китая) // Исторический опыт освоения восточных районов России: тезисы докладов и сообщений. Междунар. науч. конф. Кн. 2. - Владивосток, 1999. - С. 202.

Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг. Документы и материалы / под ред. А.Ф. Киселева. - М., 1999. - С. 3.

³ Мясников, B.C. Взаимоотношения России с Китаем: тенденции динамика,
перспективы, (доклад на международной научно-практической конференции
«Дальний Восток России - Северо-Восток Китая: исторический опыт
взаимодействия и перспективы сотрудничества. Хабаровск. 1-3 июня 1998 г.

⁴ Киржниц, А.Д. У порога Китая. Русские в полосе отчуждения КВЖД. - М., 1924;
Кудрявцев, П. Управление и суд на КВЖД. 1917-1918гг. - Иркутск, 1930; Камский,
В. Русские белогвардейцы в Китае. - М., 1923; На идеологическом фронте борьбы
с контрреволюцией. М., 1923; Покровский, М. Контрреволюция за четыре года. -
М.,1922; Виленский-Сибиряков, В.Л. Чжан Цзо Линь. Маньчжурская проблема. -
М.-Л., 1925; Ивин, А. Китай и Советский Союз - М - Л., 1924; Белов, В. «Белое
похмелье». - М.-П., 1923; Алексеев, И. Что происходит на КВЖД. - Хабаровск,
1929; Полевой, Е. По ту сторону китайской границы. Белый Харбин.- М.-Л., 1930.

⁵ Аварии, В. «Независимая» Маньчжурия». - М.- Л., 1934; Анучин, В.А.
Географические очерки Маньчжурии. - М., 1948; Советско-китайские отношения
1917-1959 гг. Сб. док. - М., 1959; Документы внешней политики СССР. - Т. 5-7. -
М., 1962;

⁶ Любимов, Л.Д. На чужбине. - М., 1963; Мейснер, Д.И. Миражи и
действительность: записки эмигранта. - М., 1966; Шульгин, В.В. Письма к
русским эмигрантам. - М., 1961; Шостаковский, П.П. Путь к правде. - Минск,
1960:, Александровский. Б.Н. Из пережитого в чужих краях. - М.,1969.

⁷ Гол инков, Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР (1917-1929 гг.). кн.
1,2. - М., 1978; Иоффе, Г.З. Крах российской монархической контрреволюции.
- М., 1977; Комин, В.В. Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной
контрреволюции за рубежом. - Калинин, 1977; Комин, В.В. Белая эмиграция и II
мировая война. - Калинин, 1979; Барихновский, Г.Ф. Идейно-политический крах
белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 гг.). - Л., 1978;
Шкаренков, Л.К. Агония белой эмиграции. - М., 1987; Комин, В.В., Червякова,
М.М. История российской революционной эмиграции. - Калинин, 1985; Костиков,
В.В. 11е будем проклинать изгнанье. Путь и судьбы русской эмиграции. - М., 1990.

Мухачев, Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реформаторства в СССР. - М., 1982;

⁹ Сонин, В.В. Крах белой эмиграции в Китае, (исход белогвардейцев, социально-
бытовые условия эмигрантов, культурная и политическая жизнь русской
диаспоры в 20-30гг.). - Владивосток, 1987.

¹⁰ Михайлов, B.C. Дипломатическое ведомство и консульская юрисдикция в Китае
(сер. XIX- нач. XX в.). - М., 1986.

¹¹ Обращение Председателя Верховного Совета России Б.Н.Ельцина к
соотечественникам за рубежом // Родина. - 1990. - № 10. - С. 97.

Государственные и общественные институты содействия адаптации российских эмигрантов (кон. XIX-XX вв.). - М., 1997, 1999; Годы, люди, судьбы. История российской эмиграции в Китае. - М., 1998; Столетие г. Харбина и КВЖД. -Новосибирск, 1998; Миграционные процессы в Восточной Азии. Тезисы докладов и сообщений. - Владивосток, 1994; КВЖД и ее влияние на развитие политических, экономических и культурных процессов в Северо-Восточной Азии» - Владивосток, 1997; Международная научно-практическая конференция, посвященная 60-летию Хабаровского края, 100-летию со дня строительства КВЖД и г. Харбина. -Хабаровск, 1998.

Альманах «Рубеж» (Владивосток), «Харбин» (Новосибирск), «На сопках Маньчжурии» (Новосибирск), «Русские в Китае» (Екатеринбург), «Омские харбинцы» (Омск), «Русская Атлантида» (Челябинск).

¹⁴ Кудинова, ЕЛО. Россияне в Китае, (о коллекции документов в русском фонде научной библиотеки Харбинского политехнического института // Вестник ДВ отделения Российской АН. - 1996. - № 5; Петрушева, Л.И. Возвращение на Родину: архивы русской эмиграции // Мир библиографии. - 1998. - № 1; Попов, А.В. Русское зарубежье и архивы: документы российской эмиграции в архивах г. Москвы: проблемы выявления, комплектования, описания, использования. - М., 1998; Печатные издания харбинской россики (аннотированный библиографический указатель печатных изданий, вывезенных хабаровскими архивистами из Харбина в 1945 г.). - Хабаровск, 2003;

¹ Русское зарубежье: золотая книга эмиграции: I треть XX в. Энциклопедический, биографический словарь; Бобин, О.Б. Прощание с русским Харбином. - М., 1994; Планета Харбинъ. - Хабаровск, 1998; Васильев, А. Красота в изгнании. - М., 1998.

¹⁶ Мелихов, Г.В. Маньчжурия далекая и близкая. - М., 1991; Мелихов, Г.В.
Российская эмиграция в Китае. 1917-1924 гг. - М., 1997; Мелихов, Г.В. Белый
Харбин. Середина 20-х. - М., 2003.

¹⁷ Мелихов, Г.В. Российская эмиграция в Китае. 1917-1924 гг. - М., 1997. - С. 7.
^,8Таскина, Е.П. Неизвестный Харбин. - М., 1994.

¹⁹Таскина, Е.П. Неизвестный Харбин. - М., 1994. -С. 26.

Аблова, Н.Е. История КВЖД и российской эмиграции в Китае (I пол. XX в.). -Минск, 1999.

Галенович, Ю.М. «Белые пятна» и «болевые точки» в истории советско-китайских отношений. -ТІ. От октября 1917 до октября 1949 г. - М., 1992.

Пескова, Г.Н. Дорога испытаний // Международная жизнь. - 1996. - №10; Пескова, Г.Н. Дипломатические отношения между СССР и Китаем в 1924-1929 гг // Новая и новейшая история. - 1998. - № 2; Пескова, Г.Н. Становление дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем. 1917-1924 гг // І Іовая и новейшая история. - 1997. - № 4.

²³ Мясников, B.C. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы XVII-XX вв. - Хабаровск, 1997;

Печерица, В.Ф. Восточная ветвь русской эмиграции. - Владивосток, 1994; Печерица, В.Ф. Духовная культура русской эмиграции в Китае. - Владивосток, 1994; Печерица, В.Ф., Кочубей, О.И. Исход и возвращение (русская эмиграция в Китае в 20-40 гг.). - Владивосток, 1998.

Аурилене, Е.Е. Российская эмиграция в Маньчжурии в 30-40 гг. - Владивосток, 1996. (автореферат диссертации); Аурилене, Е.Е. Жалкая судьба: отношение к эмигрантам в Маньчжоу-Го (1932-1945 гг.) // Россия и АТР. - 1998.- № 1; Аурилене, Е.Е. Русские в Маньчжу-Диго: эмигрантская политика оккупационных властей (1932-1945 гг.). Годы, люди, судьбы. История российской эмиграции в Китае. Материалы конференции. - М., 1998; Аурилене, Е.Е. Русские в Маньчжурии: политико-правовой аспект / Дальний Восток России - Северо-Восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества.

- Хабаровск, 1998; Аурилене, Е.Е. Политическая мысль русского зарубежья:
Маньчжурия 1927-1945 гг. // Эволюция и революция: опыт и уроки мировой и
российской истории: мат.науч. конф. - Хабаровск, 1997; Аурилене, Е. Е. Русские в
Маньчжоу ди - Го, Эмигрантское правительство. - Хабаровск, 2004.

²⁶ Аурилене, Е.Е. Российская диаспора в Китае. Маньчжурия. Северный Китай.
Шанхай. 1920-1950-е гг. - Хабаровск, 2003.

²⁷ Белоусов, С. Дважды перевербован // Проблемы Дальнего Востока. - 1991. - № 5;
Мельников Ю. Русские фашисты в Маньчжурии // Проблемы Дальнего Востока. -
1991. - №№ 2-3; Печерица, В.Ф. Восточная ветвь русской эмиграции. -
Владивосток, 1994; Печерица, В.Ф. Духовная культура русской эмиграции в Китае.

- Владивосток, 1994; Ципкин, Ю.Н. Маньчжурская эмиграция: раскол и попытки
объединения военных кругов // Российская эмиграция на Дальнем Востоке. -
Владивосток, 2000.

Дацышен, В.Г. К вопросу основания Харбина в современной китайской историографии // Восток: африкано-азиатские общества: история и современность.

- 1999. - № 1; Дацышен, В.Г. Русские в Северной Маньчжурии // Россия и АТР. -
1999.-№2.

Лазарева, СИ., Сергеев, О.И., Горкавенко, Н.Л.Российские женщины в Маньчжурии. Краткие очерки из истории эмиграции. - Владивосток, 1996. Лазарева, СИ. Российские женщины в Маньчжурии // Россия и АТР. - 1995.

Царек, И.Ф. Становление и развитие юношеского движения среди российской эмиграционной молодежи (РЭМ) в Северном Китае в 20-30 гг. // Миграционные

процессы в Восточной Азии. Тезисы докладов и сообщений (20-24 сентября 1994г). Международная научная конференция. - Владивосток, 1994; Царек, И.Ф. Харбин - центр высшего образования для русской эмиграционной молодежи // Дальний Восток России - Северо-Восток Китая: исторически опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества: материалы международной научно-практической конференции, посвященной 60-летию Хабаровского края, 100-летию со дня строительства КВЖД и г. Харбина — Хабаровск, 1998; Царек, И.Ф. Роль ХСМЛ в организации обучения и воспитания российской молодежи в Северо-Восточном Китае // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. - Кн.2. -Благовещенск, 2001; Григорова, В.К. Роль российской интеллигенции в судьбе Харбина // Эволюция и революция: опыт и уроки мировой и российской истории. - Хабаровск, 1997; Лазарева, С.И.Харбин как один из центров формирования русской системы образования в российском зарубежье. 1917 - сер. 1940 гг // Там же; Каневская, Г.И. Харбинский политехнический институт // VII Арсеньевские чтения. - Уссурийск, 1994; Василенко, Н.А. Школьное образование в полосе отчуждения КВЖД (конец XIX - начало 20-х гг. XX в.) // Российская эмиграция на Дальнем Востоке. - Владивосток, 1996.

³¹ Сергеев, О.В. Роль российской эмиграции в хозяйственном освоении Барги
(район Северо-Восточного Китая) // Исторический опыт освоения восточных
районов России: Тезисы докладов и сообщений международной научной
конференции. - Кн. 2. - Владивосток, 1993.

³² Василенко, Н.А. Из истории КВЖД. Раздел КВЖД // Вестник ДВ отделения
РАН. - 1998. - № 3; Василенко. Н.А. Китайские исследователи о харбинской ветви
российской эмиграции // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. - Кн. 2. —
Благовещенск, 2001; Василенко, Н. А. История российской эмиграции в
освещении современной китайской историографии — Владивосток, 2003.

³³ Дубинина, Н.И. Приамурский генерал-губернатор Н.Л. Гондатти. - Хабаровск,
1997; Дубинина, Н.И., Ципкин, Ю.Н. Об особенностях дальневосточной ветви
российской эмиграции, (на материалах ХКПРБ) // Отечественная история. - 1996. -
№ 1; Георгиевская, Е.А. Харбин - центр эмиграции дальневосточных
востоковедов // Миграционные процессы в Восточной Азии. Тезисы, доклады и
сообщения // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. - Кн. 2. -
Благовещенск, 2001.

Хисамутдинов, А.А. Российская эмиграция в АТР и Южной Америке. Словарь. -Владивосток, 2000; Хисамутдинов, А. А. По странам рассеяния. Ч. 2. Владивосток, 2000; Хисамутдинов, А. А. Российская эмиграция в Китае. Опыт энциклопедии. - Владивосток, 2002; Хисамутдинов, А. А. Следующая остановка -Китай: из истории русской эмиграции. - Владивосток, 2003; Хисамутдинов, А.А. Тяньцзиньская ветвь эмиграции // Проблемы Дальнего Востока. - 1992. - № 2; Хисамутдинов, А.А. Русские в Дальнем Дайрене. (Китай 1920-40-е гг.) // Вопросы истории. - 1998. - № 1; Хисамутдинов, А.А. П.П. Балакшин. Финал в Китае. (К истории создания книги о русской эмиграции) // Проблемы Дальнего Востока. -

2002. - № 3; Хисамутдинов, А.А. Бахметьевский архив Колумбийского университета: материалы дальневосточной эмиграции // Отечественное архивоведение. - 1999. - № 6; Хисамутдинов, А.А. Русская община в Шанхае // Проблемы Дальнего Востока. - 2003. - № 5; Хисамутдинов, А.А. К истории русской общины в Пекине // Проблемы Дальнего Востока. - 2004. - № 2.

³⁵ Романова, В.В. Евреи на Дальнем Востоке России (II пол. XIX - I четв. XX в.) -
Хабаровск, 2000.

³⁶ Романова, В.В. Евреи на Дальнем Востоке России (II пол. XIX - I четв. XX в.) -
Хабаровск, 2000. - С. 199-201; 207.

³⁷ Заря. 1922. № 17, 24 января.

-JO

Романова, Г.Н. Советско-китайские экономические отношения на Дальнем Востоке в период японской оккупации Маньчжурии и гражданской войны (1931-1949 г.) // Россия и АТР. - 1995. - № 3; Романова, Г.Н. Обоюдный интерес: цели России и Китая в осуществлении совместного проекта: к 100 - летию начала строительства КВЖД // Россия и АТР. - 1997. - № 3; Романова, Г.Н. Экономика Северо-Восточного Китая накануне и в период его оккупации Японией // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. - Кн.5. - Благовещенск, 2003. ³⁹ Малявина. Л.С. ХКПРБ: возникновение, деятельность, место среди эмигрантских центров Северо-Восточного Китая // Международная научно-практическая конференция «Миграционные процессы в Восточной Азии». Тезисы докладов и сообщений. - Владивосток, 1994; Чугуевский, Л. Столетие Харбина // Проблемы Дальнего Востока. - 1998. - № 9; Ясько, Т.Н. Литературные кружки русских эмигрантов в Харбине в 20-40 гг. XX в. / Россия и Китай на дальневосточных рубежах. — Кн. 2. - Благовещенск, 2001; Ясько, Т.Н. Музыкальное образование в Харбине в 20-40 гг. XX в // Там же. - Кн. 5. -Благовещенск, 2003.

Галенович, Ю.М. «Белые пятна» и «болевые точки» в истории советско-китайских отношений. Т.1.: От октября 1917 до октября 1949 года. - М., 1992. - С. 67.

⁴¹ Там же. С. 81-84.

⁴² Там же. С. 62-63.

Черникова, Л., Бэй Вэньли. Ван Чжичэн - исследователь истории русской эмиграции // Проблемы Дальнего Востока. - 2001. - № 6.

Гридина, Н.П., Горкавенко, Н.Л. Российская и китайская историография о проблемах дальневосточной эмиграции // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. - Кн. 2. - Благовещенск, 2001. - С. 247. ⁴⁵ Там же.

Ли Дэбин, Ши Фан. Об иммигрантах в провинции Хэйлунцзян. - Харбин, 1987; Чжу Цюэ. Краткие сведения о европейцах, проживавших в Харбине // Хаэрбин шичяи цуньнань. - 1985. - № 1. - С. 39; Василенко, Н.А. Об основных этапах миграционного движения из России в Китай в дооктябрьский период // Россия и

Китай на дальневосточных рубежах. - Кн. 5. - Благовещенск, 2003; Ши Фан. Иммигранты в районе Хэйлунцэяна // Россия и АТР. - 1992. - № 2.

⁴⁷ Го Юньшэнь. История чайной торговли между Китаем и Россией. - Харбин,
1995; Ши Гохуа. Русские в Китае // Проблемы Дальнего Востока. - 1990. - № 2;
Синь Пэйлинь, Чжан Фэнмин, Гао Сяоянь. История освоения провинции
Хэйлунцзян. - Харбин, 1999; Гао Шэндоу. О восстании ихэтуаней в Харбине //
Бэйфан Вэньу. - 1988. - № 4. - С. 84; Го Яньшунь. Северо-Восточная антияпонская
армия и советский Дальний Восток // Россия и АТР. - 1995. - № 3; Линь Цзюнь.
Советская дипломатия и Китай в 20 гг // Новая и новейшая история. - 1997. - № 3;
Цзай Усань. О первых железных дорогах Маньчжурии и их влиянии на
социально-экономическую жизнь // Шэхуэй кэсюэ чжаньсянь. - 1992. - № 2.

⁴⁸ История агрессии царской России в Китае. - Пекин, 1990; Ли Мэн. Харбин -
продукт колониализма // Проблемы Дальнего Востока.- 1999. - № 1; Галеновий,
Ю.М. «Белые пятна» и «болевые точки» в истории советско-китайских отношений.
-Т1.-М., 1992.-С. 80.

⁴⁹ Полански, П. Русская печать в Китае, Японии, Корее (Каталог собрания
библиотеки имени Гамильтона Гавайского университета). - М., 2002;

⁵⁰ Стефан Джон Русские фашисты: трагедия и фарс в эмиграции. (1925-1945 гг.). -
М., 1992.

⁵¹ Исторический обзор КВЖД. 1896-1923 гг. / Сост. Е.Х. Нилус- Т. I. Харбин,
1923.

⁵² Балакшин, П. Финал в Китае. - Сан-Франциско - Париж - Нью-Йорк. 1958-1959
гг.

⁵³ Джон Стефан. Господин из Хабаровска (о П. Балакшине) // Дальний Восток. -
1991.-№ 11 -С. 6.

⁵⁴ Финал в Китае (к истории создания книги о русской эмиграции) // Проблемы
Дальнего Востока. - 2002. - № 2.

⁵⁵ Чистяков, П.А. Россия в Маньчжурии. Краткий исторический очерк правового
положения бывшей русской концессии в Маньчжурии. Рукопись. - Харбин, 1936;
Рерих, Н. Священный дозор. - Харбин, 1936; Устрялов, Н.В. Наше время. - Харбин,
1934; Устрялов, Н.В. Под знаком революции. - Харбин, 1925; Устрялов, Н.В. В
борьбе за Россию. - Харбин, 1920; Энгельфельд, В.В. Юридическое положение
иностранных концессий в Китае. // Известия юридического факультета. - 1927. -
С. 108; Серебренников, И.И. Мои воспоминания в эмиграции.-Т.2.( 1920-1924гг).-
Тяньцзин,1930.

⁵⁶ Назаров, М.В. Миссия русской эмиграции. - Ставрополь, 1992.

⁵⁷ Раев, М. Россия за рубежом: история русской эмиграции. 1919-1939 гг. М., 1994.
- С. 20.

⁵⁸ Орлов, Н.В. Заамурцы. 1898-1917 гг. Исторический очерк в пяти частях //
Россияне в Азии. - 1999. - №№ 5, 6.

⁵⁹ Крузенштерн-Петерец, Ю.В. Воспоминания // Россияне в Азии. - 1999. - №№
1,4,5,6.

⁶⁰ Антонович, П.И. Железнодорожные рассказы // Россияне в Азии. - 1996.- № 3.

⁶¹ Шкуркин, П.В., Шкуркин, В.П. Прошлое // Россияне в Азии. - 1999. - № 6;
Шкуркин, П.В. Хунхузы // Русская Атлантида. - 2003. - Вып. 10.

⁶² Шиляев, Е. Моя служба на Китайской Чаньчуньской железной дороге //
Россияне в Азии. - 1999. - № 6;

⁶³ Корецкий, А.П. Эпопея русского эмигранта // Россияне в Азии. - 1999. - № 6.

⁶⁴ Серебренников, И.И. Мои воспоминания в эмиграции. - Т.2. В эмиграции.
(1920-1924 гг.). - Тяньцзинь, 1940.

⁶⁵ Ильина, Н. Дороги и судьбы. - М., 1988; Ильина, И. Возвращение. - М., 1990.

⁶⁶ Телицын, В.Л. Государственные и общественные институты содействия
адаптации российской эмиграции, (кон. XIX - XX вв) // Отечественная история. -
1999.-№ 1.

⁶⁷ Юридическая энциклопедия / под. ред. Б.Н. Топорнина. - М., 2000.

⁶⁸ Большой юридический словарь /Автор и составитель А.Б. Барихин. — М.,

⁶⁹ Юрьев, С.С. Правовой статус национальных меньшинств, (автореферат
диссертации на соискание степени д.и.н.). - М., 2000.

⁷⁰ Политическая энциклопедия в 2-ух тт / под ред. Г.Ю. Семигина. - М., 2000.

⁷¹ Российская эмиграция в Маньчжурии: военно-политическая деятельность.
(1920-1945 гг.) / Сост. Чернолуцкая Е. П., - Ю.- Сахалинск, 1994. - С. 12.

Русская военная эмиграция 20-40-х гг.: документы и материалы. - М., 1998. Политическая история русской эмиграции 1920-1940 гг // под. ред. А.Ф. Киселева. - М., 1999.

⁷⁴ О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию. Федеральный закон.- М., 2005; О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации. Федеральный закон. - Ростов-на-Дону, 2003. ⁵ Печатные издания харбинской россики. — Хабаровск, 2003.

Формирование российской колонии на территории Маньчжурии в дореволюционные годы и выработка политико-правовых норм ее существования

В 1896 г. на территорию Маньчжурии для строительства большой железной дороги прибыли первые подданные Российской империи. Маньчжурия, представлявшая собой большой (около 10 % всей территории Китая) малозаселенный регион со слабо развитой экономикой, сильно отличалась от остального Китая, чему способствовал ряд географических и исторических особенностей.

Маньчжурия часто жила самостоятельной, обособленной жизнью, имея с остальным Китаем очень слабые экономические связи. До XV в. регион являлся плацдармом, на котором велась длительная и упорная борьба между монголами и собственно Китаем. В середине XVII в. сильное Маньчжурское государство завоевало Китай, и сотни тысяч маньчжуров были переселены в Китай, а Маньчжурия буквально обезлюдела. Маньчжуры на китайском троне рассматривали три восточные провинции как свои фамильные владения. Они долгое время тщательно охраняли родовые маньчжурские земли от китайского влияния, не допуская китайской колонизации. Обособленности способствовало также то обстоятельство, что Маньчжурия не была связана с остальным Китаем речными путями, она находилась далеко от основных рек Китая, имевших большое значение для его объединения. Между тем Маньчжурия являлась окраиной с большими потенциальными возможностями. Регион обладал большими запасами полезных ископаемых. По количеству угля, железных руд и руд цветных металлов Маньчжурия превосходила многие страны мира, она граничила с Российской импсрией, Монголией, Кореей, на юге земли выходили на берег Японского моря, и таким образом, у региона было важное стратегическое значение. Контроль над ним позволил бы иметь выход на все вышеуказанные территории.

Первые русские появились в Китае в начале XVII в. В 1618 г. группа казаков во главе с Иваном Петлиным прибыла в Пекин, позднее страну начали посещать купцы, миссионеры, студенты, коммерсанты. В Маньчжурии русские оказались в 1882 г., когда в северных отрогах Большого Хингана было обнаружено месторождение золота. В районе Мохе в 1884 г. собралось до 4000 русских. Захолустный уголок Маньчжурии был назван «Амурской Калифорнией», а территория, занятая старателями - «Желтугинской Республикой». С существованием этой республики был связан первый опыт образования судебных органов на территории Маньчжурии. Для поддержания порядка в «республике» были созданы судебные конторы с выборными старшинами, которые на местах решали участь провинившихся.

Пребывание первых русских поселенцев в Китае носило временный характер. Сооружение КВЖД положило начало официальной иммифации российских подданных в Китай, особенно в зону строящейся дороги. Строительство Китайской Восточной железной дороги стало мощным фактором, способствовавшим заселению Маньчжурии и постепенному формированию российской колонии в Северо-Восточном Китае.

Планы строительства дороги, которая спрямила бы Сибирскую магистраль и вывела бы ее прямо к Владивостоку, вынашивались давно. Условия для осуществления данной идеи складывались благоприятные. После китайско-японской войны 1894-1895 гг. Китай должен был уплатить Японии контрибуцию 230 млн. лянов. Россия предоставила Китаю заем в 100 млн. руб. на выгодных для этой страны условиях. Одновременно русское правительство предложило Китаю заключить договор о строительстве железной дороги. Вопрос о сооружении русской железной дороги в Маньчжурии не вызвал особых возражений со стороны китайского правительства. Фактически самым главным условием китайской стороны было то, что постройку дороги запрещалось осуществлять русскому правительству. Китайскому правительству было удобнее, чтобы эта функция по тексту документа лежала на частном предприятии. Хотя, естественно, обе стороны понимали, кто будет реальным хозяином дороги. В тексте договора было зафиксировано положение, что «строительство дороги не должно явиться предлогом для захвата какой-либо китайской территории или попрания суверенных прав китайского императора». Пекину крайне необходим был союз с Россией против Японии

Политико-правовой статус россиян в 1917-1920 гг

После победы Октябрьской революции, часть населения бывшей Российской империи начала покидать пределы своей Родины. Первое появление русских беженцев на территории северной Маньчжурии следует отнести к началу 1918 г. В 1919 г. не единицы, а уже сотни эмигрантов пересекали советско-китайскую границу, нескончаемые вереницы обозов тянулись вдоль линии Великого Сибирского пути. По воспоминаниям А.П. Корецкого, останавливаться было нельзя. Если лошадь изнемогала и вставала, ее выталкивали, и войти обратно возможности уже не было. Поезда шли медленно, с частыми остановками, когда на час, когда на день. Никто никогда не знал, сколько поезд будет стоять. После падения правительства атамана Г.М. Семенова, окружение которого под видом «борьбы с коммунизмом» грабило и убивало людей, убегать оставалось только в Маньчжурию.64

Для беженцев возникал вопрос о том, куда идти, где начинать новую жизнь. Для многих заманчивым пристанищем казался город Харбин — крупный торгово-промышленный центр с многочисленным русским населением. Как известно, одним из кардинальных вопросов для любого эмигранта является вопрос владения языком страны пребывания. В Маньчжурии языковой проблемы не существовало — здесь была возможность в определенных рамках применять свои знания и жить, владея только родным языком.65 Китай еще признавал старое русское правительство, вернее его представителей в Китае, посланника и консулов. Русский консул в Харбине имел в распоряжении некоторую сумму денег, которую выдавал в виде ссуды тем приезжающим русским, которые хотели начать какое-либо дело, но не имело денег.66 Беженцы были ошеломлены условиями и распорядком жизни населения русско-китайского города. В 1917 г. на КВЖД трудилось около 20 тыс. русских рабочих и служащих. Железнодорожники занимали прекрасные казенные дома и квартиры; ответственные сотрудники - служащие КВЖД работали только до трех часов.

Магазины были полны товаров. По воспоминаниям Н.В.Устрялова, Харбин производил впечатление совсем патриархальное, в городе царил даже не дореволюционный, а довоенный (т.е. до 1914 г.) стиль жизни. Повсюду благообразные, степенные лица, неспешные, солидные мысли, по-старому пышное, обильное хлебосольство.67 «Кавежедек», получавший 80 рублей золотом жил очень неплохо. А зарплата 120, 150, 250 рублей позволяла жить очень хорошо. Квартиры, вода, отопление и освещение были для служащих КВЖД бесплатными, как и лечение для всех членов семьи.

Вот такая картина предстала перед беженцами, прибывшими в полосу отчуждения дороги. Кое-кто из беженцев обладал имуществом, были даже дальновидные люди, которые заранее в казенных товарных вагонах перевезли свое хозяйство в спокойную, как им казалось, Маньчжурию, но таких были единицы. Подавляющее большинство, в особенности армейская масса, обладало только тем, что было на нем: истрепанное обмундирование, отсутствие денег, либо ничего не значащие уже облигации Временного правительства. Среди пребывающих преобладала полная уверенность, что положение временное, что оно только на полгода, на год, после чего родина опять позовет их. Но это «временное неудобство» и составляло главную проблему. Эмигранты-беженцы встревожили и всколыхнули не только мир железнодорожников в Маньчжурии, но и весь Китай. Впервые китайский народ осознал, что полуголодное существование не только удел кули, что «белые люди», которых он до этого знал как могущественных, богатых, могут оказаться такими, как и русские беженцы. Это сознание оставило в китайском народе неизгладимый след. Появление в Китае обездоленных русских эмигрантов раз и навсегда покончило с мифом о могуществе белокожих людей. По мнению П. Балакшина, все, что произошло в Китае позже, имело прямое отношение к этому национальному прозрению.69 Состав беженцев был неоднородным.

Советско-китайский договор 31 мая 1924 г.: политико-правовой аспект..

Новым этапом советско-китайских отношений стало принятие 31 мая 1924 года «Соглашения об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом ССР и Китайской республикой». Для Советского Союза соглашение явилось долгожданным прорывом после долгой череды неудачных попыток установить дипломатические отношения с Китаем. Договор продолжил серию соглашений, учитывавших интересы обеих сторон, начало которым еще в 1858 г. положила именно Россия. Для российской эмиграции договор также имел судьбоносное значение. Соглашение такого масштаба не могло остаться вне сферы внимания отечественных и некоторых зарубежных историков, их анализа и оценки.

В целом для советской историографии характерна оценка Договора 31 мая 1924 г. как большого события в отношениях между двумя странами. Договор установил официальные дипломатические отношения Китая и советской России, подчеркивался справедливый характер Соглашения.

Китайская историография делала упор на то, что Договор являлся доказательством признания Россией исторической несправедливости, совершенной в конце 19 в. (договор о строительстве КВЖД) и попыткой эту несправедливость исправить.

«Соглашение об общих принципах» состояло из 15 статей и было подписано с советской стороны Л.М. Караханом, а с китайской - Ви Куином Веллингтоном Ку — Президентом Китайской Республики. Согласно статье 1 восстанавливались дипломатические и консульские отношения между Советским Союзом и Китайской Республикой. Детально различные вопросы, подлежали рассмотрению на конференции, которая должна была состояться в течение одного месяца после подписания настоящего соглашения и не позднее полугода со дня открытия данной конференции (статья 2). Аннулировались все договоры, заключенные правительством Китая и Российской империей, стороны договаривались, что ни одна из них не заключит никаких соглашений, которые могли бы нанести ущерб правам или интересам одной из стран (статьи 3,4). Согласно статье 5 подлежали выводу все войска СССР из Внешней Монголии как составной суверенной части Китая. Статья 6 запрещала пропаганду и деятельность сил, направленных против политической и социальной системы договаривающихся государств. Подлежали урегулированию национальные границы, судоходство на общих водных пространствах, вопрос о КВЖД (статьи 7, 8, 9). Советский Союз отказывался от концессий, от русской части «боксерского» возмещения, от экстерриториальности (статьи 10, 11, 12). Статьями 13, 14 предлагалось выработать на конференции таможенный тариф, обсудить вопросы о претензиях по возмещению убытков. Статья 15 являлась завершающей и содержала визы лиц, участвовавших в его подписании.1

Договор 31 мая 1924 г., дублировавший его во многих деталях Мукденский договор 20 сентября 1924 г., а также сопровождавшие их Декларации, развивавшие некоторые положения договоров и Соглашение о временном управлении КВЖД, рассматривались достаточно всесторонне, делались неоднозначные выводы. Вместе с тем, ни в одном из доступных автору источнике не было заострено внимание на анализе политико-правового аспекта данных документов. Между тем вышеперечисленные документы содержат немало ценной информации по данной проблеме.

Принятию Пекинского и Мукденского договоров 1924 г. мешали два основные обстоятельства: внешнее и внутреннее. Внешняя причина коренилась в постоянной угрозе вмешательства со стороны западных стран и в первую очередь со стороны Японии, претендовавшей на территорию Маньчжурии.

Похожие диссертации на Политико-правовое положение россиян в Северо-Восточном Китае

Российская эмиграция Северо-Восточного Китая, середина 1920-х - середина 1930-х гг. : Социально-политический состав, быт, реэмиграцияПисаревская Яна Львовна

Деятельность русской военной эмиграции в Северо-Западном Китае: 1920 - 1926 гг.Марковчин, Владимир Викторович

Деятельность разведывательных органов России в Северо-Восточном Китае : конец XIX - начало XX вв.Жабицкий, Андрей Константинович

Государство Шамиля: социально-экономическое положение, политико-правовая и военно-административная система управленияДадаев Юсуп Усманович

Проблемы этнокультурного взаимодействия и взаимовосприятия китайцев и русских на российском Дальнем Востоке и Северо-Востоке КитаяВладимирова Диана Альбертовна

Административные реформы на Северо-Востоке Китая в начале XX векаКостина Ольга Александровна

Казачья эмиграция в русской диаспоре Северо-Восточного Китая : 1920-1945 гг.Чапыгин Игорь Викторович

Палеолитические местонахождения Северо-Восточного Китая Жеглова Татьяна Германовна

Политика США в борьбе за Северо-Восточный Китай в 1902-1914 гг. Ананьева Наталья Петровна

Административные реформы на Северо-Востоке Китая в начале XX векаКостина Ольга Алекснадровна