Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Владимир Андреевич Грингмут: общественно-политический деятель, идеолог и основатель Русской Монархической партии 24
1. 1 Жизненный путь В. А. Грингмута 24
1. 2 Программа Русской Монархической партии 38
Глава II. В. А. Грингмут о самодержавии и правящих сферах 68
2.1 Самодержавие и ортодоксальный монархизм Грингмута 68
2. 2 В. А. Грингмут о взаимосвязи самодержавия и представителей высшей бюрократии в контексте управления страной 99
2. 3 Деятельность В. К. Плеве на посту министра внутренних дел в оценке Грингмута 104
2. 4 Критика политики «доверия» П. Д. Святополка-Мирского 109
2. 5 С. Ю. Витте на страницах публицистики В. А. Грингмута: складывание образа врага 115
2. 6 П. А. Столыпин в оценке Владимира Андреевича Грингмута 163
Глава III. В. А. Грингмут и его попытки повлиять на выработку правительственного курса 203
3.1 «Московские ведомости» во время редакторства Грингмута: попытки влияния на формирование правительственного курса 203
3. 2 Поддержка курса Н. И. Бобрикова - В. К. Плеве в Финляндии 209
3. 3 Вопрос о земствах и проблема дворянства 220
3.4 Вопрос об официозности «Московских ведомостей» при Грингмуте 231
3. 5 Призывы к введению диктатуры и проблема объединения деятельности министров
3. 6 Попытки влияния на Николая II 256
3. 7 Вопрос о Государственной Думе на страницах публицистики Грингмута: критика и попытки влияния 267
Глава IV. В. А. Грингмут об университетском и гимназическом образовании 281
4.1 Грингмут о проблемах университетского образования 281
4. 2 Взаимосвязь университетского и гимназического образования в концепции В. А. Грингмута 287
Заключение 320
Примечания 333
- Жизненный путь В. А. Грингмута
- Самодержавие и ортодоксальный монархизм Грингмута
- «Московские ведомости» во время редакторства Грингмута: попытки влияния на формирование правительственного курса
Введение к работе
Первая русская революция открыла в истории России принципиально новый этап ее общественно-политического развития. Пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что именно революционные катаклизмы 1906-1907 гг. обозначили «настоящее» вступление империи Романовых в XX век. Этот век ознаменовался не только двумя мировыми войнами и резкой активизацией национальных движений, но и последней попыткой великих монархических империй дать успешный ответ на вызовы времени, последней попыткой модернизации, борьбой за выживание.
Модернизация российской империи, как это видно из хода истории, проходила в двух направлениях и включала не только социально-экономические преобразования, но изменения в политической сфере. Не в последнюю очередь модернизация была следствием активизации общественно-политического движения, вынудившего самодержавие в том числе легализовать существование различных политических партий, представлявших разные общественные силы того времени. Каждая из этих партий стремилась доминировать на политической арене, представить свой вариант необходимых изменений, стремилась определять ход и направление развития внутренней политики российского государства. Эти тенденции общественных сил сталкивались, поддерживались, а порой и причудливо переплетались с действиями верховной власти.
По нашему убеждению, определяющим для дальнейшей истории России или, по крайней мере, одним из наиболее важных периодов активного взаимодействия общественных сил и верховной власти стало время с момента опубликования манифеста 17 октября 1905 г. до даты роспуска Второй Думы и изменения выборного закона - 3 июня 1907 г. Это было время открытого взаимодействия власти и общества, когда во многом определялось направление модернизации страны. Это время также считается периодом расцвета так называемого черносотенного движения. Черносотенное движение, выступавшее за сохранение монархии и боровшееся с
5 революцией, стало важным фактором внутриполитической жизни страны. Вожди этого движения выдвинули свой проект развития страны - проект сохранения и развития могущественной российской империи.
Сейчас, когда страна стоит перед выбором политической идеологии и происходит становление принципиально нового этапа в жизни нашего государства, в обществе возрос интерес к идейному наследию черносотенного движения. Этот интерес в свою очередь вызывает попытки изучения концепций ведущих идеологов черносотенства. В этом смысле трудно пройти мимо фигуры основателя Русской Монархической партии (далее - РМП) Владимира Андреевича Грингмута, оставившего огромное теоретико-публицистическое наследие и ставшего одним из крупнейших лидеров черносотенного движения.
Политические взгляды В. А. Грингмута определяли концепцию развития и программу основанной им партии в период ее расцвета на фоне бурного роста черносотенного движения. Как один из главных инициаторов и организаторов всероссийских съездов русских людей В. А. Грингмут в 1905-1907 гг. играл одну из ключевых ролей в объединении и развитии всего черносотенства. Изучение политических взглядов Грингмута, таким образом, позволит расширить наши знания по истории консервативной мысли и правомонархического движения России, более основательно и обоснованно подойти к оценке начального этапа развития черносотенного движения, а также выяснить значимость и реализуемость предложенного Грингмутом проекта. В этом смысле на данный момент ощущается нехватка фундаментальных специальных исследований по данной тематике. Этим и определяется актуальность работы с чисто исторической точки зрения.
Объектом данного исследования является история консервативной мысли и общественно-политического движения консервативного направления, а также весь спектр внутриполитической борьбы в Российской империи начала XX века. Предметом исследования стали политические взгляды и общественно-политическая деятельность основателя и лидера
РМП - В. А. Грингмута. Сфера деятельности последнего в качестве первого председателя РМП и редактора «Московских ведомостей» чрезвычайно обширна по своей публицистической природе. Она затрагивала в той или иной степени огромное количество разнородных, порой совершенно неожиданных вопросов, имевших, соответственно, неодинаковую значимость для развития общества и государства тогдашней России. Поэтому акцент в работе был сделан на анализе именно политических взглядов Грингмута, составивших основу его идеологии как монархиста и лидера политической партии.
В. А. Грингмут прошел долгий путь от педагога до руководителя и главного идеолога РМП. Полное изучение всего наследия В. А. Грингмута не входит в задачи данного исследования. В связи с этим хронологические рамки работы определяются началом формирования активной политической позиции Грингмута в 1896 г., когда он возглавил редакцию «Московских ведомостей», с одной стороны, и смертью Грингмута осенью 1907 г. - с другой.
Методологическую основу диссертации составили принципы историзма и научной объективности. Принцип научной объективности предполагает поиск средств, позволяющих адекватно реконструировать идейную эволюцию мировоззрения Грингмута. Принцип историзма требует рассмотрения идейных воззрений Грингмута в контексте соответствующей исторической эпохи. Так, выявляя причины, вызвавшие становление Грингмута как черносотенца, автор основывает свои выводы не на почве отвлеченных размышлений, а на анализе источников, а также оценке исторической ситуации. Сущность анализируемой идеологии выявлялась путем понимания логики ее развития. Стоит отметить и применение персонализированного или биографического подхода, который является одним из приоритетных при изучении истории мысли. При этом внимание уделялось и историческому контексту, помогавшему вскрыть влияние на мировоззрение Грингмута атмосферы эпохи, общественной среды и
7 непосредственного окружения. В процессе работы автором использовались такие общепринятые методы исследования, как анализ, синтез, дифференциация, типизация и сравнительно-исторический метод. При анализе отдельных аспектов идеологии Грингмута применялись проблемный подход и поведенческий метод.
Историография черносотенного движения на сегодняшний день достаточно обширна. Более того, в связи со стремлением ряда политических сил современной России использовать потенциал консервативной идеологии в политике интерес в обществе и среди историков к данной проблематике не ослабевает, а только усиливается. Этому также способствует тот факт, что в исследовании этой тематики все еще остается целый ряд лакун.
В отечественной историографии черносотенства можно выделить несколько периодов: дооктябрьский, с 1917 г. до начала 70-х годов, с середины 70-х годов до начала 90-х годов и современный - с начала 90-х годов.
Отечественная дореволюционная историография черносотенного движения, состоящая большей частью из работ авторов1, придерживавшихся противоположных черносотенцам взглядов, носит публицистический, политизированный характер. Правые на страницах этих работ обвинялись в организации погромов и защите узкоклассовых привилегий помещиков с помощью и под эгидой министерства внутренних дел. Характерна точка зрения В. И. Ленина2 в отношении действовавших только с разрешения полиции черносотенцев как движения, руководимого царской охранкой, надолго определившая подход советской историографии к этой теме. Одно из наиболее ярких высказываний Ленина в отношении черносотенцев звучит следующим образом: «В их интересах вся та грязь, темнота и продажность, которые процветают при всевластии обожаемого монарха. Их сплачивает бешеная борьба за привилегии камарильи, за возможность по-прежнему грабить, насильничать и затыкать рот всей России»3. Между тем хорошо известно другое высказывание В. И. Ленина о черносотенцах, в котором
8 лидер большевиков указывал на наличие в их среде «темного мужицкого демократизма, самого грубого, но и самого глубокого»4. Издавались также работы и самих черносотенцев, представляющие собой в основном обзоры деятельности правых в Думе5.
В советской историографии превалировала резко негативная точка зрения, выдвинутая еще до революции противниками черносотенцев и обвиняющая их в организации погромов, в подавлении первой русской революции, в отстаивании сугубо реакционных идей, в получении значительных субсидий от власти на борьбу с революционным движением, в опоре на департамент полиции в осуществлении этой борьбы. На протяжении 20-х и начала 30-х годов прошлого века еще издавались работы6, посвященные черносотенству, но затем в силу очевидности для советской историографии оценок представителей монархической мысли и жестких идеологических штампов на несколько десятилетий тема черносотенства подвергается забвению.
Только в 1970 г. в рамках своего курса лекций по истории помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных партий к истории черносотенства обращается В. В. Комин . Согласно его классификации, правые партии - это партии помещиков-крепостников. В целом не выходя из рамок сложившихся стереотипов, В. В. Комин также писал о причастности власти к созданию правых партий.
Новый этап в изучении истории черносотенного движения был открыт монографией Л. М. Спирина8 и отражает объективно назревшую потребность в более тщательном и взвешенном исследовании идеологии монархистов. Этот период характеризуется сохранением резко негативной оценки черносотенного движения, но предпринимаются попытки научного изучения проблемы, введения в оборот корпуса новых архивных источников. Сам факт обращения Л. М. Спирина к данной теме после долгого перерыва можно отнести к несомненным заслугам автора. Л. М. Спирину удалось показать роль черносотенных партий во время первой русской революции, их
9 значение для сохранения самодержавия в этот период. В работе Л. М. Спирина отвергнута распространенная точка зрения на черносотенцев как на предтеч фашизма. Автор «Крушения помещичьих и буржуазных партий» также впервые обратился к теме Русской Монархической партии, сравнив и выявив сходные черты программ РМП, СРН и Русского Собрания. Однако это обращение носит обзорный характер и не рассматривает взгляды основателя партии В. А. Грингмута.
Отдельно надо отметить выход в 80-е - начале 90-х гг. нескольких монографий известного исследователя А. Я. Авреха9, в которых он, сосредоточившись на истории самодержавия в последнее десятилетие существования российской империи, затронул и ряд вопросов по общественно-политическому движению того времени. Так, он верно отметил среди причин кризиса правых партий накануне революции 1917 г. начавшееся еще со времен Столыпина охлаждение между властью и черносотенцами, вызванное планомерным стремлением власти посеять рознь среди правых партий. Заслуживает внимание и замечание А. Я. Авреха о том, что попытки правых перед первой мировой войной расширить свою социальную базу среди крестьянства были обречены на провал, «так как затрагивали интересы дворянства и буржуазии»10.
Начало 1990-х годов ознаменовалось настоящим прорывом в изучении истории черносотенного движения. И если в работах ряда авторов11 проявилось стремление к теперь уже апологии черносотенства, что, по-видимому, объясняется произошедшими фундаментальными изменениями в российском обществе, наступившим периодом критического отношения к издержкам советского времени и либерализацию начала 90-х гг., то вышедшая в 1992 г. коллективная работа историков под общей редакцией Р. Щ. Ганелина продемонстрировала наметившуюся среди исследователей тенденцию к изучению отдельных проблем по истории черносотенства на основе строго научного подхода. Особенно знаменательно в этом отношении обращение одного из авторов сборника к проблеме идеологии
10 черносотенства13, в котором в очередной раз был затронут спорный вопрос о соотношении черносотенной идеологии и фашизма, а также была сделана попытка, не совсем обоснованная с нашей точки зрения, объяснить слабость экономических и социальных взглядов черносотенцев их сосредоточенностью, повышенным вниманием к национальному вопросу.
Одним из первых среди историков, сделавших попытку объективного рассмотрения целого комплекса вопросов истории черносотенного движения, был С. А. Степанов14, чья вышедшая в 1992 г. монография охватывает события с 1905 г., с момента зарождения черной сотни, до начала первой мировой войны. Через несколько лет монография вышла в переработанном и дополненном виде: Степанову, закончившему повествование 1917 г., годом крушения самодержавия и правых партий, использовавшему большое количество нового фактического материала, удалось показать ошибочность многих представлений о черносотенцах, присущих отечественной историографии советского периода. В работе на основе целого ряда данных показана стихийность возникновения погромов осени 1905 г., таким образом, отвергнута точка зрения об организации этих погромов черносотенцами. Автором также рассмотрены причины глубокого кризиса монархического движения, прекратившего свое существование в 1917 г. С. А. Степанов, анализируя идеологию черносотенства, рассматривает и деятельность черносотенных партий, уделив наибольшее внимание Союзу русского народа. Однако его работа, изначально преследовавшая иные цели, дает весьма скупую характеристику взглядов руководителя и идейного лидера РМП В. А. Грингмута.
Среди более поздних исследований, посвященных черносотенному движению, необходимо, прежде всего, выделить труды Ю. И. Кирьянова, посвященные Русскому Собранию13 и истории правых партий16. Под редакцией этого же автора вышел двухтомный сборник документов правых партий17. В сборнике можно обнаружить и несколько архивных документов
і о
по истории РМП. Исследователь в своей книге приводит обширный и
обстоятельный обзор историографии черносотенного движения, выделяя два важнейших этапа в разработке этой проблематики: с 1906 г. до начала 90-х гг. и с начала 90-х гг. до настоящего времени. Фундаментальность исследований Ю. И. Кирьянова проявляется в рассмотрении в его книгах целого ряда важнейших проблем по истории черносотенного движения, при этом сохраняется строгая академичность в изложении фактов, событий и оценок, присущая этому историку. Однако в его работах в силу заявленных целей исследования не рассматривается складывание идеологии целого ряда деятелей черносотенного движения, в том числе и В. А. Грингмута. Относительно последнего, безусловно, ценны немногочисленные комментарии Ю. И. Кирьянова о его участии в деятельности Русского Собрания, особенно до начала формирования РМП в Москве. Так, следует, по-видимому, согласиться не только с утверждением автора об общности программ Русского Собрания и других монархических организаций, но и с его оценкой Русского Собрания как первого и основного мозгового центра монархического движения, где с докладами по ключевым и спорным общественно-политическим вопросам В. А. Грингмут и лидеры других монархических партий выступали на постоянной и регулярной основе. Также важно и замечание Ю. И. Кирьянова о главенствующей роли Русского Собрания до 1907 г. в попытках наладить процесс объединения монархического движения, одним из активных и принципиальных сторонников которого выказал себя В. А. Грингмут.
Одно из новейших общих исследований по истории черносотенного движения - книга И. В. Омельянчука19, изданная на базе его докторской диссертации. Примечательна достаточно обоснованная попытка автора представить новое деление отечественной историографии черносотенного движения20. Так, ученый выделяет четыре периода в историографии: первый - дооктябрьский, характеризующийся доминированием публицистической литературы оппозиционного направления; второй — советский, до начала 70-х гг., в рамках которого окончательно складывается подход советской
12 историографии к оценке черносотенцев и их идеологии; третий — с середины 70-х до начала 90-х гг., когда, несмотря на сохранение идеологических штампов, делаются попытки к объективному исследованию проблематики; четвертый - с начала 90-х гг., отличающийся как наличием разных точек зрения на проблему, так и параллельной ее разработкой на академическом и публицистическом уровне. В книге автор дает обзор идеологии РМП, но не останавливается на взглядах ее основателя - Грингмута. Тем не менее тот факт, что истории РМП в книге посвящен отдельный параграф, говорит о несомненном шаге вперед в этом отношении после работ С. А. Степанова и Ю. И. Кирьянова.
Наиболее удачным синтезом академического и публицистического подходов на данный момент, по нашему мнению, является работа известного исследователя В. В. Кожинова «Черносотенцы» и Революция»21. Автор проводит реабилитацию черносотенства, весьма удачно избегая крена в безоглядную апологию. Более того, В. В. Кожинов сделал попытку достаточно аргументированно отстоять свою точку зрения о черносотенной идеологии как представившей реальную альтернативу для развития России, позволившей бы, по крайней мере, избежать втягивание страны в революцию.
Говоря о настоящем этапе в историографии черносотенства, нельзя не отметить появление целого ряда работ, посвященных отдельным аспектам истории монархической мысли и черносотенного движения. Среди них
необходимо выделить работы А. В. Репникова , изучавшего концепции таких теоретиков консерватизма, хорошо знавших и активно сотрудничавших с Грингмутом в публицистической сфере, как Л. А. Тихомиров, К. Н. Леонтьев, К. П. Победоносцев; О. А. Милевского - о Л. А. Тихомирове; Д. А. Коцюбинского24, С. М. Саньковой25 - об идеологии Всероссийского национального союза; М. Ю. Чернавского - о религиозно-философских основах консерватизма; Э. А. Попова" , сделавшего попытку социально-культурного осмысления консерватизма, в том числе и перспектив
13 современного российского консерватизма; А. С. Кардова28 - о правовом аспекте консервативной идеологии; диссертацию Р. Б. Ромова29 - о деятельности правых депутатов в Государственной Думе третьего созыва; В. Ю. Рылова , подробно исследовавшего деятельность правых в региональном аспекте - на примере Воронежской губернии; А. Н. Мочкина и Г. И. Мусихина32, исследовавших параллели в возникновении, развитии и сущности идеологии русского и немецкого консерватизма; коллективный труд под общей редакцией В. Я. Гросула , в том числе затронувший концепции ряда видных консервативных деятелей и современников Грингмута - Л. А. Тихомирова, В. П. Мещерского, К. П. Победоносцева, С. Ф. Шарапова.
Оценивая эмигрантскую и зарубежную историографию, нельзя сказать, что в процессе изучения были достигнуты значительные успехи, несмотря на открытость темы для обсуждения. Среди произведений русских эмигрантов отдельно следует отметить исследование С. С. Ольденбурга-34, критически отнесшегося к заявлениям об участии черносотенцев в организации погромов, а также сделавшего первые шаги в определении социальной базы черносотенного движения. В своем исследовании «Пути русского
богословия» Г. В. Флоровский коснулся взглядов К. Н. Леонтьева и К. П. Победоносцева. Небезынтересно то, что автор защищал точку зрения о нерелигиозности и Победоносцева, и Леонтьева. Взгляды последних, а также идеологию Н. Я. Данилевского проанализировал в своей монографии американский исследователь Эдвард Таден36. Его книгу отличает стремление к объективной оценки идей русских консерваторов XIX века, которые все же, по мнению автора, не смогли противостоять имевшему фундаментальное значение для изменений в социальной сфере процессу капитализации России. В 1962 г. в Нью-Йорке вышла книга Г. Я. Аронсона , осветившая ряд вопросов истории монархического движения перед революцией. В книге автором было подчеркнуто значение противостояния между правыми партиями и П. А. Столыпиным. В 1994 г., спустя год после выхода в США, в
14 России вышла книга американского историка Уолтера Лакера «Черная сотня.
О о
Происхождение русского фашизма» . Название книги отражает основное заключение автора, отметившего исключительно высокие потенции черносотенной идеологии и движения к трансформации в фашизм. В целом отмечая русофобскую позицию автора и его явную тенденциозность, необходимо указать, что У. Лакер также повторяет точку зрения советской историографии о несомненной причастности черносотенцев к организации погромов.
Специальных монографических исследований, посвященных теме нашего исследования - политическртм взглядам и общественно-политической деятельности основателя РМП В. А. Грингмута, на данный момент нет. В то же время мы не можем сказать, что эта тема совершенно выпала из сферы интересов исследователей. Ряд авторов посвятили Грингмуту несколько статей, в основном обзорного характера, наметивших почву для последующих исследований. В данном случае имеются в виду статья А. В. Репникова и исторический портрет Грингмута, составленный А. Д. Степановым40. Оба исследователя охарактеризовали Грингмута как крайнего консерватора, в чем мы с ними полностью согласны. А. Д. Степанов, кроме того, постарался показать корни истовой религиозности Грингмута, сыгравшие немалую роль в становлении его крайнего консерватизма. Подчеркнул он и самопозиционирование Грингмута как последовательного ученика М. Н. Каткова.
Отдельного упоминания заслуживает статья историка-архивиста Т. Никольской41 о Грингмуте, вышедшая в 1993 г. и, несмотря на свой публицистический характер, затронувшая целый ряд вопросов идеологии, деятельности и биографии Грингмута. Так, Никольская обратила внимание на факт получения Грингмутом и другими лидерами черносотенного движения отличного образования, но сделала из этого весьма тенденциозное общее заключение о том, что это «гораздо страшнее (понятно, что автор здесь имел в виду масштабы идейного влияния Грингмута, которые были бы,
15 несомненно, мизерными, будь он неучем - А.П.), чем если бы они были безграмотными выскочками»42. Автор статьи совершенно справедливо акцентировал внимание на глубокой религиозности Грингмута как следствии его перехода в православие в уже зрелом возрасте. Своим фактическим совпадением с оценкой В. А. Твардовской43 разных этапов публицистики М. Н. Каткова привлекает к себе внимание и такая характеристика Грингмута: «Он, несомненно, обладал литературным даром. Его статьи, написанные в 1870-1890-е годы, когда он еще не подделывался под псевдонародный стиль, отличаются живым языком, образностью примеров, богатством эрудиции. В ту пору он еще чувствовал необходимость доказывать свою правоту, а не только изрекать афоризмы, объявляя врагом всякого несогласного»44. В своей статье Т. Никольская также поднимает и тему национализма и национальностей во взглядах Грингмута, однако делает несколько странный и, на наш взгляд, противоречащий действительности вывод о том, что при Грингмуте еврейский вопрос сделался в «Московских ведомостях» основным. Анализ публицистического наследия Грингмута показывает, что хотя он периодически обращался к еврейскому вопросу, удельный вес последнего в составе публицистики Грингмута был невелик. Интересно и замечание автора о том, что довольно частая критика Грингмутом деятельности верховной власти в иных условиях, а именно во времена Александра III, привела бы его на каторгу и он бы «остался в нашей памяти как честный народоволец»43. Думается, что здесь Т. Никольская делает скоропалительный вывод, ведь не закончил же свои дни на каторге М. Н. Катков, непосредственный учитель Грингмута в области публицистики, истово критиковавший порой действия ряда министров в правительстве Александра III. Кроме того, действия Грингмута соответствовали конкретной обстановке 1905-1906 гг., которая серьезно отличалась от внутриполитической ситуации в царствование Александра III. В целом следует признать, что Т. Никольская попыталась уйти от некоторых идеологических штампов и сохранить объективность анализа, но ее попытка
отличалась от идеологизированного подхода советской историографии скорее по форме, но не по сути, хотя сделанный ею вывод дает почву для определенных размышлений: «Разжигая ненависть и презрение к интеллигенции, национальную и политическую нетерпимость, неуважение к законам, неприятие реформ, черносотенцы подготовили почву для восприятия народом идей внешне противоположных, но имеющих психологическую общность с их собственными»46.
Таким образом, на данный момент можно говорить о наличии серьезной литературы по истории черносотенства, но тем не менее все еще остается ряд вопросов, требующих исследования или более глубокой проработки. Так, например, дополнительной проработки требует проблема периодизации консервативной мысли. Несомненно, отправной точкой здесь послужит исследование В. А. Гусева47. Также следует отметить появление в последнее время целого ряда книг48 и диссертаций49, посвященных отдельным консерваторам и черносотенцам, близким по своим взглядам В. А. Грингмуту. Однако остается ряд деятелей черносотенного движения, чьи концепции и идеология все еще ждут своего исследователя. Одним из таких деятелей является Владимир Андреевич Грингмут, редактор «Московских ведомостей» и основатель Русской Монархической партии.
В связи с этим цель данного исследования состоит в том, чтобы изучить общественно-политические взгляды В. А. Грингмута, выявить их типологические особенности и универсальную составляющую. Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач:
проследить эволюцию политических взглядов В. А. Грингмута;
показать роль Грингмута как организатора Русской Монархической партии и видного идеолога черносотенного движения;
- проследить его взаимосвязь с высшими сферами и рассмотреть
процесс взаимовлияния между верховной властью и лидером Монархической
партии;
показать ключевую роль идеализации самодержавия и православия в концепции Грингмута, во многом предопределивших его крайний консерватизм;
проанализировать национальную составляющую его общественно-политических взглядов;
- выявить степень актуальности идей Грингмута для внутреннего
развития России в начале XX века.
Особое внимание в работе уделено образовательной концепции Грингмута, разработка которой долгое время совпадала с его профессиональными интересами и практической деятельностью как преподавателя Лицея имени Цесаревича Николая. Упомянутая концепция только на первый взгляд может показаться выпадающей из области политических идей Грингмута. Однако при ближайшем рассмотрении становится ясно, что для последнего вопрос о воспитании и образовании юношества являлся не просто одним из важнейших вопросов будущего России, но также мыслился им как составная часть более обширного и масштабного проекта попечения о народе и обществе.
Работая над данным исследованием, мы сочли необходимым использовать научную литературу по проблемам, имеющим важное теоретическое значение, а также целый ряд исследований, посвященных отдельным вопросам, затронутым в публицистике В. А. Грингмута. Изучение этих работ позволило провести анализ политических взглядов Грингмута более комплексно. При выборе работ диссертант исходил из проблематики, затронутой Грингмутом в его книгах и статьях.
В частности, рассмотрение грингмутовского восприятия национального вопроса в России потребовало от автора опоры на соответствующие труды таких классиков теории национализма, как Э. Геллнер50, Б. Андерсон51, Э. Хобсбаум32, а также фундаментальные работы ряда историков по этой тематике: М. Хрох3"5, Д. Хоскинг54. Особо следует в
18 этом смысле отметить недавно вышедшее методологико-историческое исследование национализма в российской империи А. Миллера55.
Единственный вопрос по внешней политике, более или менее масштабно рассматривавшийся Грингмутом, был вопрос о русско-японской войне. Соответственно, мы при анализе данного вопроса основывались на материале и выводах ряда исследований историков по этой теме. Среди последних следует назвать работы И. И. Астафьева36, К. Мартина37 и Е. Д. Чесменского58.
Оценивая отношение Грингмута к начальному этапу деятельности П.
A. Столыпина как премьера, мы не могли не учесть взгляды по данной
проблематике такого известного историка, как А. Я. Аврех59. По этой теме
также привлекалась работа дореволюционного публициста А. Изгоева60, а
также исследования таких авторов, как П. Н. Зырянов , И. В. Островский .
Взгляды Грингмута на самодержавие анализировались нами с учетом исследований таких авторов, как О. А. Милевский63, М. А. Полиевктов64, Л.
B. Выскочков65, А. Е. Пресняков66, Н. И. Цимбаев67, М. М. Шевченко68и др.
Вопрос о влиянии Грингмута на верховную власть вызвал наш интерес к
работам следующих исследователей: Б. В. Ананьич69 и Р. Ш. Ганелин, И. Е.
Дронов , С. С. Ольденбург , А. Н. Боханов ~ и др.
Источниковую базу можно разделить на несколько групп, важнейшей из которых следует признать собрание произведений самого В. А. Грингмута. Речь идет о практически полном " публицистическом наследии Грингмута. Это, во-первых, четыре выпуска статей В. А. Грингмута74, изданных в Москве в 1908-1910 гг. и хранящихся в Российской государственной библиотеке (РГБ). Сюда вошли все статьи Грингмута в «Московских ведомостях» в период его редакторства, т. е. с 1896 по 1907 гг. Собрание объединяет передовые редакторские статьи, а также статьи из специальной рубрики Грингмута «Вопросы русской жизни». Ряд статей Грингмута, преимущественно касавшихся разъяснения положений программы Монархической партии, был обнаружен в Москве, в Государственной
19 публичной исторической библиотеке России и в библиотеке периодических изданий при ГАРФе, и изучен нами в своем первом издании73.
Отдельными брошюрами или статьями в сборниках вышли следующие произведения Грингмута, некоторые из которых, особенно опубликованные до 1896 г., являются отдельным изданием его статей из рубрики «Современные вопросы» в «Русском обозрении»: «Золаизм в России»76, «Наш классицизм»77, «Враги живописи»78, «Сила печати»79, «Свобода,
on і 09
равенство и братство» , «Николаевские времена» , «Наша партия» ~, «Фальшивая тревога» , «Русские и евреи в нашей революции» , «Мысли монархистов к еврейскому вопросу» , «История народовластия» , «Блокнот профессора Баррикадова» , «Руководство черносотенца-монархиста» . Большинство из перечисленных произведений было найдено в Санкт-Петербурге, в Российской национальной библиотеке, или в Москве, в РГБ.
Основными архивными источниками стали материалы из личных фондов В. А. Грингмута в Российском Государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) и в Отделе рукописей Российской Государственной библиотеки (ОР РГБ), а также из личного фонда С. А. Петровского, непосредственного предшественника Грингмута на посту редактора «Московских ведомостей» в ОР РГБ.
Использовавшиеся материалы из личного фонда Грингмута (Ф. 1393) в РГАЛИ представляют собой собрание эпистолярных документов - это, прежде всего, переписка Грингмута с Л. А. Тихомировым, причем корреспонденция последнего составляет львиную долю этой переписки, единственная сохранившаяся телеграмма С. Ю. Витте Грингмуту, также в одном экземпляре письмо В. Ф. Джунковского, несколько писем из переписки Грингмута с Д. Ф. Треповым, целый ряд писем Московской губернской управы. В фонде также хранятся резолюция Совета Русского Собрания и воззвание Русского Собрания избирателям, два отношения московских властей о награждении В. Грингмута за заслуги в области преподавания и общественной деятельности.
Фонд Грингмута OP РГБ (Ф. 497) в основном состоит из относящихся к 1904-1905 гг. писем Грингмуту его сотрудников по газете «Московские ведомости». Практически единственным исключением являются оттиски, очевидно, служившие черновиками для отправки в редакцию, статей В. Е. Матвеева под псевдонимом «Историограф» в «Русских Ведомостях» за 5 и 24 мая, 11 и 28 октября 1915 г., 10 и 24 января, 7 февраля, 3 апреля 1916г. под общим названием «Гнездо реакции 1904-1905 гг. Из архива председателя Московского отдела СРН В. А. Грингмута». Статьи, по сути, представляют собой критические комментарии к собранным в фонде письмам корреспондентов Грингмута. Среди этих писем следует выделить письма петербургского корреспондента «Московских ведомостей» Д. М. Бодиско pi письма московского корреспондента Н. А. Муромцевой, весьма часто снабжавшей своего редактора разной степени достоверности слухами из среды высшего общества. Также в фонде можно обнаружить сочинение самого Грингмута «О семейном быте древних египтян», с которым он выступал в качестве докладчика в Восточной комиссии Московского археологического общества, и несколько кратких писем представителя низших слоев общества, служителя Николаевской железной дороги А. И. Белкина вместе с достаточно интересными его стихами монархического содержания.
В фонде С. А. Петровского в ОР РГБ (Ф. 224) содержатся очень интересные письма Грингмута Петровскому, охватывающие период с 1887 г. по 1894 г. Здесь же можно обнаружить письма Грингмута от некоего Пипирса, в основном относящиеся к 1900 г. Содержание этих писем указывает на то, что Пипирс, будучи агентом Грингмута в Финляндии, имел достаточно тесные взаимоотношения с генерал-губернатором Финляндии Н. И. Бобриковым, от которого передавал Грингмуту различные, связанные с необходимостью осветить какой-либо вопрос на страницах «Московских ведомостей», поручения.
Кроме того, в работе над диссертацией использовался ряд материалов из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). В данном случае имеются в виду личный фонд Иоанна Кронштадского (Ф. 1067), в котором сохранилась переписка с Грингмутом, отражающая стремление последнего к организации процесса обучения в Лицее имени Цесаревича Николая, где Грингмут был одно время директором, на началах религиозности; фонд Всероссийского Дубровинского Союза Русского Народа (Ф. 116), содержащий постановления съездов и собраний монархических партий, также как и циркуляры Главного Совета СРН; фонд императора Николая II (Ф. 601), где удалось обнаружить телеграмму Николаю II от председателя Русской Монархической партии; личный фонд Льва Тихомирова, где находятся его дневниковые записи (Ф. 634); коллекция рукописей Царскосельского дворца (Ф. 543), где в том числе можно обнаружить различные записки, подававшиеся царю.
Также привлекались материалы из других архивов. Среди последних можно перечислить фонды Российского Государственного исторического архива (РГИА) — личный фонд директора канцелярии обер-прокурора Синода В. И. Яцкевича (Ф. 1579) и фонд Совета министров (Ф. 1276), в котором хранятся документы по служебной переписке председателя Совета министров с генерал-губернаторами.
Опубликованные источники включают статьи о Грингмуте его современников, часть из которых освещала какую-либо сторону его деятельности, другие же, вышедшие практически сразу после его смерти, стали по сути дела некрологами. Наиболее интересными для нас являются статьи и дневниковые записи таких известных правых, как о. И. Восторгов90, М. О. Меньшиков91 и князь В. П. Мещерский92. Отдельно следует выделить изданный Русским Монархическим Собранием в 1909 г. специальный
сборник в память В. А. Грингмута «Богатырь мысли и дела» , в котором было собрано множество отзывов прессы на смерть основателя «Русской Монархической партии», впечатляющее количество откликов в телеграммах
22 и письмах, а также стихотворения, посвященные памяти Грингмута. К публицистическим источникам следует отнести и ряд статей94, опубликованных в тогдашней прессе и посвященных различным общественно-политическим вопросам.
Целый ряд документов по истории черносотенного движения вышел в свет отдельными изданиями. Из такого рода опубликованных источников в данной работе использовались: «Правые партии. 1907-1917: Документы и материалы»5 под редакцией Ю. И. Кирьянова, изданные специальной брошюрой материалы третьего Всероссийского съезда русских людей96, доклад С. С. Уварова , посвященный его деятельности на посту министра народного просвещения, программы ряда политических партии , некоторые материалы по финляндскому законодательству'9, стенографические отчеты
тт 100
заседании в Думе .
В работе весьма широко использовалась мемуарная литература. Речь идет, прежде всего, о воспоминаниях С. Ю. Витте101, В. Н. Коковцова102, П. Н. Милюкова103 и дневниках Л. А. Тихомирова104. Также использовались мемуары таких деятелей, как В. Ф. Джунковский103, С. М. Проппер106, С. Е. Крыжановский107, Д. Н. Шипов108, Н. Д. Жевахов109, наконец, дневники Николая II110. Близко по своей сущности к мемуарной литературе стоит переписка111 известных общественных деятелей, иногда дающая дополнительный материал для размышления над спорными вопросами истории.
Отдельный круг источников составили сочинения общественных деятелей и мыслителей консервативного направления и не только: Л. А. Тихомирова112 - «Монархическая государственность», его же - о религиозности и церковном управлении; К. Н. Леонтьева — о национальных движениях, о Петре Великом, об афинской демократии; Н. А. Бердяева - о А. С. Хомякове, его статья об интеллигенции в сборнике «Вехи»; В. В. Розанова115 - об обер-прокуроре Синода К. П. Победоносцеве; К. П. Победоносцева116 — по таким вопросам, как проблемы веры, недостатки
23 демократии; М. О. Меньшикова117 - о национализме; Н. Е. Маркова118 - о революционном заговоре; Б. Н. Чичерина — по вопросу о стоящих перед страной задачах; сочинения славянофилов ; внушительное по объему описание русско-японской войны бывшего тогда военным министром А. Н. Куропаткина " ; а также ряд работ ближайшего соратника Грингмута по Монархической партии отца Иоанна Восторгова122.
Работа над диссертацией также потребовала привлечение справочных статей из различных энциклопедий: Краткая еврейская энциклопедия123, электронный вариант энциклопедии Брокгауза и Ефрона124, Современная версия энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона125.
Впервые в рамках данного исследования были проанализированы общественно-политические взгляды и деятельность редактора «Московских ведомостей», основателя Русской Монархической партии В. А. Грингмута, что позволило констатировать определенную типологическую близость политических взглядов Грингмута с идеями таких мыслителей, как М. Н. Катков и К. Н. Леонтьев. Определены характерные особенности идеологической концепции В. А. Грингмута: идеализация самодержавия и православия. Анализ национальной составляющей идеологии Грингмута показал ее типологическую близость с официальным национализмом династий. Была сделана попытка определить роль В. А. Грингмута в развитии общественно-политической ситуации того времени и проанализировать его взаимоотношения с представителями власти. Последние далеко не всегда можно охарактеризовать как партнерские, несмотря на явное стремление Грингмута реализовать катковский сценарий взаимоотношений с властью. Также была выявлена роль Грингмута как главного идеолога Русской Монархической партии и одного из главных инициаторов объединения всего монархического движения. Отдельному рассмотрению подверглась образовательная концепция Грингмута как педагога со стажем, бывшего директора Лицея имени Цесаревича Николая.
Жизненный путь В. А. Грингмута
Черная Сотня — движение монархистов, влияние которого на развитие событий во время первой русской революции трудно переоценить. Тогда самодержавие в борьбе с революционным движением получило серьезную поддержку со стороны черносотенцев. Важно и то, что черносотенство в противовес либеральной и революционной традициям общественной мысли выдвинуло свой собственный уникальный проект дальнейшего развития российского государства. Этот проект основывался на консервативной идеологии, разрабатывавшейся русскими консерваторами со времен А. С. Шишкова и Н. М. Карамзина, и стал политическим выражением базовых консервативных ценностей.
Одним из крупных деятелей черносотенного движения был редактор «Московских ведомостей», первый председатель РМП Владимир Андреевич Грингмут. Однако становление его как идеолога Черной Сотни произошло не сразу, так же как и путь к руководству одним из флагманов консервативной печати России растянулся на годы, поэтому, думается, изучение политических взглядов этого деятеля будет не полным в отрыве от попытки осветить его жизненный путь.
Владимир Андреевич Грингмут родился 3 марта 1851 г. в Москве. Он был старшим сыном в семье доктора философии, преподавателя иностранных языков Андрея Ивановича Грингмута. Кроме него, в семье был также и младший ребенок - брат Владимира Андреевича, Дмитрий Андреевич Грингмут, также впоследствии исповедовавший монархические взгляды. Отец семейства приехал в Россию из Силезии по приглашению попечителя Московского учебного округа графа С. Г. Строганова. Здесь он женился на дочери директора Прохоровской Трехгорной мануфактуры Берте Петровне Соколовской, но подданства не сменил, так же как и религию. Вопрос о национальном происхождении Грингмута до сих пор вызывает дискуссии. Согласно одной точки зрения, Грингмут — крещеный еврей. Среди современников приверженцем этой версии был и главный объект критических статей Грингмута - С. Ю. Витте, который в своих воспоминаниях довольно безапелляционно указал, что «Грингмут происходит от иностранных евреев»126. Данное утверждение Витте основывалось, по-видимому, на личных наблюдениях: «Он (Грингмут - А.П.) представлял собой человека несомненно умного ... но наружности имел тип еврейский, еврея-блондина» " . Также еврейское происхождение Грингмута отмечал и бывший в 1905-1907 гг. московским губернатором В. Ф. Джунковский . Любопытно, что описание и оценка Грингмута в воспоминаниях последнего фактически совпадают с приведенным мнением из мемуаров Витте: «28 сентября скончался председатель монархических партий в Москве и редактор издания «Московских ведомостей», публицист и общественный деятель В. А. Грингмут. Это был яркий представитель самого крайнего консерватизма, человек, безусловно, образованный. Он происходил из евреев, принял православие и сделался ярым юдофобом, что не соответствовало его наружности — был он определенного еврейского типа»129. Немаловажным значением в этом смысле обладает мнение Краткой еврейской энциклопедии, шестой130 (статья «Отступничество») и восьмой131 (статья «Союз русского народа») тома которой относят Грингмута к крещеным евреям. К этой точке зрения склонялся и такой авторитетный исследователь черносотенного движения, как Ю. И. Кирьянов .
Приверженцы другой версии склоняются к тому, что Грингмут перешел в православие из лютеранства, распространенного среди немцев. Одним из первых среди историков, кто указал на немецкое происхождение Грингмута, был С. Степанов. В его оказавшей значительное влияние на дальнейшее исследование истории черносотенства книге находим следующее утверждение: «Владимир Андреевич Грингмут происходил из семьи обрусевших немцев. При рождении его нарекли именем Карл Амалия» \ По
Самодержавие и ортодоксальный монархизм Грингмута
Политические воззрения Грингмута начинают складываться в целостную систему во время первой русской революции. После опубликования рескрипта от 18 февраля 1905 г. на имя министра внутренних дел А. Г. Булыгина Грингмут вступает в жесткую полемику с представителями либерально-демократического лагеря по поводу статуса самодержавия и развития в России политических свобод. В процессе этой полемики он не только критикует положения и мысли представителей противоположного лагеря, но и выдвигает целый ряд своих «черносотенных» установок. Со временем они находят отклик и в других консервативных печатных органах, таких как «Гражданин» князя В. П. Мещерского, «Русский Листок», «Русское знамя», «Русское обозрение» и т.д. Это позволяет Грингмуту приступить к выработке уже программных положений, на основе которых стало бы возможно объединение правых сил перед лицом резкой активизации противников самодержавия и ввиду предстоящего созыва Думы в России.
Наличие представительного органа, будь-то законодательная Дума или Дума с законосовещательными правами, в российском государстве неизбежно вызывало вопросы о судьбе самодержавия в России как института. Вполне логичным поэтому представляется ключевое место вопроса о самодержавии в политической концепции представителей различных общественно-политических групп, в том числе и монархистов. Для Грингмута самодержавие русских царей являлось не только неотъемлемой частью политического облика русского государства, но и главным фактором национально-культурной идентификации страны. Подобное отношение было явно обусловлено влиянием уваровской триады269, объяснявшей уникальность России существованием в ней самодержавия и особого православного русского народа. В дальнейшем эта аура уникальности старательно поддерживалась и развивалась славянофилами" . И по мнению Грингмута, эта концепция нашла свое полное применение в царствование Александра III, доказавшего ее истинность: «Он учил нас любить Русский народ и дорожить его незаменимыми государственными качествами: его смиренною верой в Бога, его безусловною преданностью Царю, его трезвым государственным чутьем, благодаря которому создалась вся идеальная и реальная мощь Империи Всероссийской, собравшей под державой Русского Царя многие племена, проникающиеся основною зиждительною идеей Русского народа»271.
По-видимому, не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что Грингмут, будучи сыном иностранца, приехавшего в Россию и осевшего здесь, принял православие в несколько мистической обстановке в уже зрелом возрасте. Это случилось уже после того, как он женился на русской барышне, Любови Дмитриевны Змиевой. Подобная ситуация несомненно способствовало развитию у него феномена «еще большей русскости», чем у самих русских. Так, в одной из своих статей Грингмут с горечью упрекает современное ему общество: «чтобы действовать по-русски, - надо по-русски думать и чувствовать. В этом-то отношении доселе нельзя не сделать самых серьезных упреков даже той части нашего образованного общества, которая хочет верно служить предначертаниям Верховной Воли. ... Возьмем ли мы деятельность чисто-научную, или деятельность печатного слова, или деятельность педагогическую, или деятельность в различных общественных учреждениях, наконец, даже личную жизнь каждого в своем домашнем частном быту, -повсюду лучшие усилия человека, желающего жить и действовать по-русски, окружены тяжелыми помехами и препятствиями со стороны, казалось бы, своих же людей»272. Для Грингмута, видевшего «русскость» как некое идейно-культурное следствие неразрывной связи православия, самодержавия и народности, неслучайным является построение прямой зависимости стремлений думать и действовать по-русски от «предначертаний Верховной Воли».
«Московские ведомости» во время редакторства Грингмута: попытки влияния на формирование правительственного курса
Владимир Андреевич Грингмут, будучи учеником М. Н. Каткова, по многим вопросам считал себя продолжателем традиций своего знаменитого учителя. Уникальность же М. Н. Каткова как общественного деятеля и редактора газеты объясняется отчасти и тем, что он первый пытался оказать влияние на власть, направлять курс правительства. При этом, несмотря на то, что взаимоотношения Каткова с властями нельзя было назвать безоблачными, Катков заставил с собой считаться, и его статьи, особенно в царствование Александра III, имели совершенно определенное значение, как в обществе, так и для власти. Грингмут в этом отношении стремился действовать в том же ключе, и его передовые статьи предназначались не только для общества, но и для власти. Интересной и важной в таком случае представляется попытка разобраться в степени удачливости Грингмута как преемника Каткова именно в сфере взаимоотношений с властью и влияния на выработку правительственного курса.
Взаимоотношения эти могли выражаться в случаях взаимовлияния, а также нередко представляли собой попытки одностороннего влияния. Что касается взаимовлияния, то здесь с определенной степенью уверенности можно сказать, что такое взаимовлияние происходит, когда стороны независимо друг от друга пришли к одному и тому же положению, идее, принципу; в процессе обсуждения выяснили схожесть взглядов, и теперь их позиции взаимно подкрепляют друг друга. Анализ источников показывает, что в случае с Грингмутом можно с уверенностью констатировать только две ситуации взаимовлияния: в отношениях с министром внутренних дел В. К. Плеве и с генерал-губернатором Финляндии Н. И. Бобриковым. Также можно предположить о возможном взаимовлиянии еще в некоторых случаях, что мы и попытаемся ниже доказать. Само же по себе наличие взаимовлияния позволяет говорить о схожести по ряду вопросов позиций Грингмута иверховной власти, что, естественно, помогало сторонам искать точки соприкосновения и в формировании наиболее важных направлений внешней и внутренней политики России.
Сложнее обстоит вопрос с попытками одностороннего влияния, когда речь идет о редакторе органа печати. В современном понимании всякий печатный материал может представлять собой пример осознанного или неосознанного влияния на читательскую аудиторию. Учитывая уже 200-летнюю историю развития прессы в России к началу первой русской революции, а также рост общественного самосознания в ХХ-м веке (особенно в крупных городах, Москве и Петербурге), не будет большим преувеличением сказать, что печатное слово воспринималось Грингмутом и его современниками как весьма действенная сила убеждения594. Соответственно редактор «Московских ведомостей» относился и к своим передовицам, которые весьма редко представляли собой лишь информативное сообщение, гораздо чаще сопровождаясь разного рода комментариями и замечаниями, требованиями и призывами, что в той или иной степени отражает момент влияния и убеждения.
В этом смысле к попыткам одностороннего влияния «Московских ведомостей» и ее редактора на действия верховной власти можно отнести такой печатный материал, в котором в той или иной форме прослеживалось бы стремление охарактеризовать какое-либо мероприятие верховной власти или его отсутствие (или личность в высших эшелонах власти), расставить акценты, высказать критику или одобрение, озвучить требование или призыв. Нельзя сказать, что такие попытки влияния на власть со стороны одного из лидеров черносотенцев были обречены на успех. Как будет видно ниже, многие из важнейших мер, предлагавшихся Грингмутом, были проигнорированы властью, а многие, подвергавшиеся его нещадной критике были проведены в жизнь. В рамках данного исследования мы остановимся на наиболее характерных случаях воздействия «Московских ведомостей», затронувших ключевые проблемы внутренней и внешней политики империи, для того, чтобы выяснить практическую значимость и пределы влияния лидера РМП, а также проследить вектор развития страны по Грингмуту, четко вырисовывающийся в эпистолярном и публицистическом наследии редактора «Московских ведомостей».
