Освоение Арктики и народы Северо-Востока Азии (XIX - 30-е годы XX вв.) Боякова Сардана Ильинична

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. РОССИЯ НА СЕВЕРО-ВОСТОЧНЫХ РУБЕЖАХ В НАЧАЛЕ ТРЕТЬЕЙ ЧЕТВЕРТИ XIX В 41

1.1. Арктический регион: границы, население, этапы заселения 41

1.2. Арктика и Северо-Восток Азии в геополитической стратегии России до начала XIX в 61

1.3. Особенности арктической политики России и научное освоение Заполярья в первой — третьей четверти ХІХв 77

1.4. Правительственная политика по отношению к народам Северо-Востока

Азии 103

ГЛАВА 2. ОСВОЕНИЕ РАЙОНОВ КРАЙНЕГО СЕВЕРО-ВОСТОКА

РОССИИ В 1880-1919 ГГ 140

2.1. Изменение геополитической стратегии России в арктическом регионе. Изучение Северного Ледовитого океана и полярных областей 140

2.2. Попытки реформирования политико-правового статуса народов Северо-Востока Азии. Социально-экономические и этнокультурные процессы.. 175

2.3. Освоение восточного участка Северного морского пути. Колымские рейсы 203

2.4. Начало разработки природных ресурсов и проекты экономического

освоения арктической зоны 223

ГЛАВА 3. ТРАНСПОРТНО-ПРОМЫШЛЕННОЕ ОСВОЕНИЕ ЗАПОЛЯРЬЯ И КОРЕННЫЕ НАРОДЫ В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД 244

3.1. Советская политика на Севере в 1920-е-середине 1930-х гг 244

3.2. Дискуссии о подходах к промышленно-транспортному освоениюсеверных территорий СССР 269

3.3. Начало эксплуатации трассы Северного морского пути и промышленнного освоения арктической зоны 283

3.4. Главсевморпуть в хозяйственном и социально-культурном развитии народов Севера 310

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 336

ПРИМЕЧАНИЯ 349

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 386

• Арктический регион: границы, население, этапы заселения
• Изменение геополитической стратегии России в арктическом регионе. Изучение Северного Ледовитого океана и полярных областей
• Советская политика на Севере в 1920-е-середине 1930-х гг

Введение к работе

Актуальность темы. Проблемы Арктики и, прежде всего, различные аспекты ее освоения вызывают неизменный интерес отечественных и зарубежных исследователей. Уникальный по своим климатическим условиям, природным ресурсам и этнокультурному разнообразию регион давно стал объектом пристального внимания ученых и политиков. Колоссальные минерально-сырьевые и водные ресурсы обусловили определяющее значение региона в мировой экономике. Научные работы в этой части земного шара еще в прошлом веке приобрели широкий размах, не менее масштабным было и индустриальное вторжение в Заполярье. Однако, лишь в начале третьего тысячелетия мировое сообщество, наконец, подошло к пониманию особого места Арктики в геополитическом пространстве, осознанию ее стратегической роли в решении глобальных проблем человечества, формировании устойчивости социальных и природных систем Земли.

Новое осмысление роли Арктики в развитии мировой цивилизации предполагает не только определение ее как экологического и ресурсного резервата планеты, но и признание высокой общечеловеческой ценности самобытной культуры арктических народов. Аборигены Севера за тысячелетия жизни в высоких широтах выработали гармоничный тип адаптации человека к экстремальной природной среде, создали особую циркумполярную цивилизацию, сумевшую, несмотря на достаточно продолжительное по времени и мощное по силе внешнее воздействие, сохранить свою внутреннюю устойчивость. Освоив арктические территории еще в глубокой древности, автохтонные народы выработали специфические типы хозяйства и культуры, механизмы сохранения здоровья и жизни в суровых природно-климатических условиях Севера. Достижением северных народов стало формирование экологических принципов производственной щадящем режиме использования природных ресурсов. Уникальный опыт рационального природопользования народов Арктики особенно актуален в настоящее время, когда человечество реально осознало опасность экологической катастрофы.

Европейская колонизация и последовавшая затем индустриализация Севера характеризовали начало качественно иного типа освоения Арктики, ориентированного на активное использование возобновляемых и невозобновляемых природных ресурсов. Под воздействием промышленно-промысловой экспансии существенной трансформации подверглись экологическая культура и опыт хозяйствования аборигенов, ухудшилась среда обитания, необратимые изменения произошли в их демографическом и социокультурном развитии. Вместе с тем, нельзя отрицать и позитивные моменты промышленного освоения северных территорий, важности приобщения арктических народов к ценностям европейской цивилизации. Установление устойчивых связей с центральными районами страны позволило ликвидировать экономическую изоляцию, имело важное значение для улучшения материального положения северян. Научное изучение арктического региона позволило сохранить бесценное наследие традиционных культур народов ареала.

Особенно интенсивно вышеназванные процессы на протяжении последних двух веков протекали на арктическом побережье Северо-Востока Азии - обширного региона, включающего в себя территорию современных Республики Саха (Якутия) и Чукотского автономного округа. Войдя в XVII веке в орбиту российских государственных интересов, Северо-Восток евразийского материка стал объектом целенаправленных усилий в реализации различных аспектов арктической политики России и других стран. Ее результаты достаточно противоречивы и в полной мере фокусируют весь спектр современных политических, экономических, экологических, социальных, этнических проблем, присущих большинству арктических регионов.

Геополитические интересы России в Арктике, особенно усилившиеся в начале XIX в. в связи с растущей политической и экономической конкуренцией в ареале; практическая заинтересованность государства в установлении устойчивых связей региона с метрополией, защите своих северо-восточных окраин, изучении колонизационных возможностей и природных ресурсов арктической зоны определяли формы и направления освоения Заполярья, диктовали необходимость ускорения интеграции народов Северо-Востока Азии в политические, экономические и социокультурные системы страны. В дореволюционный период были разработаны первые программы модернизации хозяйственных систем аборигенов, высказывались различные предложения об их дальнейшей европеизации, необходимости патерналистской политики по отношению к ним - все это впоследствии нашло свое воплощение в советской национальной политике на Крайнем Севере. Преемственность государственной политики по отношению к коренным народам Арктики выразилась и в попытках 1930-х гг. связать начавшееся широкомасштабное транспортно-промышленное освоение арктических территорий с преобразованиями хозяйства и образа жизни аборигенов. Важен с научной точки зрения ещё один аспект выдвигаемой темы - осмысление итогов модернизации традиционного уклада жизни коренных народов Севера. Изучение арктической политики России в таком ракурсе, безусловно, будет способствовать более полному и объективному определению особенностей отечественной стратегии освоения Севера, освещению в исторической науке эволюции государственной политики по отношению к абригенам Арктики; поможет в решении многих современных проблем развития этих народов.

С другой стороны, представляется важным по достоинству оценить тот вклад, который внес регион, его коренное население в исследование и освоение Северного Ледовитого океана, приполярных областей, выразившийся как в непосредственном участии, так и в транспортном, продовольственном и прочем обеспечении операций в Арктике. При организации стационарных и экспедиционных исследований был тщательно изучен и взят на вооружение богатый опыт выживания автохтонов в экстремальных природно-климатических условиях. Использование достижений северных народов в освоении ими полярных областей Земли в сочетании с новейшими технологиями во многом предопределили приоритеты России в исследовании Арктики и Антарктики.

В последние десятилетия XX века произошли кардинальные изменения в политико-правовом статусе коренных народов. Итогом борьбы аборигенов Севера за свои права на этнические территории, сохранение самобытности, традиционное природопользование и способы хозяйствования, против промышленной экспансии стало изменение норм международного права. Конвенции Международной организации труда 1957 г. и 1989 г., законодательство большинства стран, включая Российскую Федерацию, юридически закрепили признание вклада коренных народов в культурное разнообразие, социальную и экологическую гармонию человечества, а также их права в выборе собственных приоритетов экономического и социального развития и духовного благополучия. Изменение общественной ориентации по отношению к северным этносам диктует необходимость более пристального внимания к их историческому опыту, процессам взаимодействия и взаимовлияния различных типов цивилизаций в арктической зоне.

Обобщение отечественного исторического опыта по освоению арктических территорий имеет не только научное, но и практическое значение, поскольку представляет возможность творчески использовать его на современном этапе с тем, чтобы учесть при разработке современной стратегии освоения северных территорий, как имевшиеся в этой области положительные результаты, так и негативные моменты.

Всё это позволяет заключить, что изучение исторического опыта освоения российской Арктики и влияния этого процесса на развитие коренных народов Северо-Востока Азии представляет собой актуальную научную проблему и может стать предметом специального исследования. Состояние научной разработанности. Арктическая историческая тематика имеет давнюю традицию и восходит еще к Г.Ф. Миллеру1. К проблемам истории освоения Арктики обращались историки, этнографы, антропологи, археологи, географы, экономисты. Важную роль в становлении историографии темы сыграли труды путешественников и исследователей Северо-Востока Азии М.М. Геденштрома, Ф.П. Врангеля, Г.Л. Майделя, А.Л. Чекановского, А.Э. Норденшельда, Э. В. Толля и др., в которых содержатся уникальные сведения о природе, климате и народах ареала; впервые была предпринята попытка по достоинству оценить вклад северных этносов в освоение полярных областей Земли, поставлены вопросы изучения их истории и экономики, в том числе последствий включения в состав Российского государства. М.М. Геденштром, одним из первых исследовавший в начале XIX столетия Новосибирские острова и арктическое побережье Якутии, отметил, что уже в древнейшие времена острова Северного Ледовитого океана были заселены и введены в хозяйственный оборот автохтонными народами региона2.

Значительно углубил вопрос о культурно-исторических достижениях коренных народов в процессе освоения ими Арктики Ф.П. Врангель3. В суровых природно-климатических условиях, по мнению исследователя, коренные народы сумели выработать оригинальные элементы материальной культуры, адаптированные к этим условиям. Среди них ученый отметил хозяйственные занятия (оленеводство и охотничий промысел), жилища (землянки и полуземлянки), средства передвижения (олени, собаки, морские байдары, лодки), одежду. Ф.П. Врангель одним из первых рассмотрел этногенетические процессы в регионе: привел сведения о древних обитателях края (омоках, шелагах); осветил вопросы продвижения якутов на Северо-Восток Азии, их воздействия на другие арктические народы; проанализировал некоторые аспекты межэтнического взаимодействия русского населения и аборигенных этносов, отметив тревожную тенденцию к ассимиляции и аккультурации последних. Среди факторов, способствовавших этому, исследователь выделил ясачную политику царизма, следствием которой стала смена хозяйственных занятий и образа жизни северян; торговые связи; христианизацию народов Северо-Востока Азии.

В академическом издании «Путешествия» Г.Л. Майделя4 -руководителя правительственной Чукотской экспедиции 1868-1870 гг. -содержатся ценные сведения о численности и плотности населения, количестве городов и других населенных пунктов Якутской области, местах локализации, промыслах, общественной организации, быте, хозяйстве, одежде, религиозных верованиях народов Северо-Востока Азии в середине XIX в. Исследователь также обратил внимание на процессы этнического смешения, уменьшение численности некоторых народов края (юкагиров, чуванцев). Причину этого Майдель видел в эпидемиях оспы и оскудении «оленьего промысла».

В самом значительном труде Оленекской экспедиции 1874-1875 гг. -«Дневнике экспедиции Чекановского», изданного усилиями академика Ф.Б. Шмидта через 20 лет после окончания экспедиции и трагической гибели её руководителя, много ценных историко-этнографических наблюдений рассыпано среди геологических и географических описаний местности, обследованной сотрудниками экспедиции. Так, Чекановский указал маршруты кочеваний эвенков, а также вилюйских якутов, описал их занятия, промыслы, торговые связи. Отметил он и процесс объякучивания оленекских эвенков, причем процесс этот, считал ученый, начался не в XIX в., как полагали некоторые исследователи, а гораздо раньше, так как «уже их деды усвоили себе язык, обычаи и образ жизни якутов»5.

Некоторые сведения о чукчах, собранные им во время зимовки «Веги» в 1878-1879 гг. в Беринговом проливе привел в своем «Путешествии» А.Э.Норденшельд. Ученый остановился на их антропологических особенностях, одежде, жилищах, пище, средствах передвижения (нарты, байдары), отношении к женщинам и детям. Норденшельд обратил внимание на социальную организацию чукчей, отсутствие у них слоя родоплеменной знати. Описывая занятия и промыслы чукчей, ученый отметил устойчивый характер их торговых связей с американцами, подчеркнув, что не всегда эти отношения носили равноправный характер: допускались спаивание аборигенов и неэквивалентный товарообмен6. Э.В. Толль также отмечал высокую адаптационную способность арктических народов, сумевших выработать уникальные механизмы приспособления к экстремальной природной среде Заполярья. Ученый подчеркивал, что успех европейских полярных исследователей (Ф. Нансена, ранее участников Второй Камчатской экспедиции и др.) во многом зависел от использования ими опыта местных жителей, особенно это касалось «одежды, верховых и ездовых животных, устройства временного жилища и использования топливного материала». Толль заострил внимание на накопившихся к началу XX в. социальных проблемах региона: нестабильности промыслов, низких закупочных ценах на пушнину и мамонтовую кость, высоких ценах на доставлявшиеся товары и охотничьи боеприпасы, непомерных налогах и содержании ссыльных за счет коренных жителей. Причины вымирания малочисленных народов путешественник видел в сокращении рождаемости, высокой детской смертности, эпидемиях болезней, распространившихся в Заполярье вместе с новопришельцами, завозе «большого количества водки, табака и чая, которые поставлялись завоевавшими Север казаками и позже русскими купцами»7.

Ценные историко-этнографические наблюдения оставил участник Ленско-Колымской экспедиции 1908-1909 гг. астроном Е.Ф. Скворцов. В его дневнике, изданном вместе с другими материалами экспедиции в 1930 г. и докладе, опубликованном в 1914 г., приводятся довольно подробные сведения о природе и населении севера Якутии, способах хозяйствования, образе жизни и социальных проблемах региона. Ученый считал, что юкагиры

являлись наиболее древними обитателями севера Сибири. Позднее в тундру пришли эвенки, «теснимые якутами, которые в свою очередь отступали на Север под давлением казаков». Юкагиров и эвенков путешественник относил к «истым кочевникам», в то время как якуты являлись почти оседлым народом. Основным занятием аборигенов Севера, по мнению ученого, являлась охота8.

Со второй половины XIX в. усилился непосредственный интерес к этнографическим исследованиям, что связано было, прежде всего, с созданием и деятельностью Русского географического общества (далее РГО)9. Исследователи-краеведы, участники Сибиряковской экспедиции РГО 1894-1896 гг., Джезуповской экспедиции американского Музея естественных наук 1900-1902 гг. собрали и опубликовали значительный материал, ставший основой фундаментального историко-этнографического изучения народов Северо-Востока Азии: якутов10, юкагиров и эвенков11, чукчей12.

В этот же период правительственная политика в отношении аборигенов края становится собственно предметом сибирской историографии. Появились специальные работы, посвященные анализу этой политики в тесной связи с общей направленностью российской политики на Северо-Востоке Азии; предпринимались попытки выявить место сибирских народов в социальной структуре российского общества; объективно оценить воздействие российской колонизации на хозяйственные и социокультурные системы аборигенов.

В своем известном труде, посвященном деятельности М.М. Сперанского на посту генерал-губернатора Сибири, В.В. Вагин, отмечая в числе достижений выдающегося российского реформатора оформление законодательной системы, регулирующей правовое положение основных категорий сибирского населения и, прежде всего, коренных народов, высоко оценил и его усилия по упрочению российского влияния на Северо-Востоке Азии, организации и снаряжении экспедиций по научному изучению островов и побережья Северного Ледовитого океана .

В работах А.П. Щапова был четко поставлен вопрос о различных каналах колонизационного освоения Сибири, влиянии этого процесса на развитие коренного населения. В соответствии со своим главным тезисом об образовании особой сибирской разновидности русского народа путем «общительно-бытовых, брачных, семейно-родовых смешений» пришлого русского населения с аборигенами края, ученый утверждал, что возможность этнокультурного взаимодействия облегчалась совместной трудовой деятельностью в процессе хозяйственного освоения огромной территории восточнее Уральских гор.

Один из идеологов сибирского областничества - Н.М. Ядринцев -первым предпринял попытку исследовать сущность «инородческого вопроса» в его историческом развитии. Рассматривая в целом положение нерусских народов Сибири, он отметил эволюцию государственной политики России по отношению к ним, которая прошла несколько этапов: от «ослабления» и «усмирения» до вовлечения в «число равноправных подданных». Однако, по мнению Ядринцева, несмотря на «доброжелательный по духу» характер законодательства XIX в. и, прежде всего, Устава об инородцах 1822 г., царское правительство так и не смогло решить «инородческий вопрос», обрекая тем самым сибирские племена на вымирание15.

В досоветский период появился и ряд исследований, посвященных отдельным аспектам и ходу некоторых наиболее крупных и важных с политической и экономической точки зрения арктических экспедиций. Так, в 1825 г. А.О. Корнилович на основании донесений руководителей экспедиции Ф.П. Врангеля и П.Ф. Анжу в Адмиралтейство и информационных статей в российской и зарубежной периодической печати подробно изложил ход и предварительные результаты Янской и Колымской экспедиций 1820-1824 гг. Он остановился не только на описании работ обеих экспедиций, но и представил некоторые сведения о расселении, занятиях, промыслах, быте народов Северо-Востока Азии16.

Определенный подъем интереса к арктическим проблемам, прежде всего к поискам Северо-восточного прохода из Европы в Азию и экономическим перспективам, связываемым с его освоением, вызвало успешное плавание А.Э. Норденшельда, впервые в 1878-1879 гг. на пароходе «Вега», осуществившего сквозное плавание по этой магистрали. В связи с этим появилась обширная литература по истории арктического мореплавания, здесь можно выделить работы В.Н. Майнова17, Ф. Студитского18, Э.Гранстрема19. Опираясь в первую очередь на труды самого А.Э. Норденшельда, с привлечением также материалов русских архивов (в частности, Ф. Студитским использованы документы личного архива известного энтузиаста Северного морского пути М.К. Сидорова), эти авторы обосновывали возможность коммерческого использования арктической магистрали и её отдельных участков.

Таким образом, на начальном этапе становления историографии темы происходило накопление фактического материала, был обозначен ряд проблем, определивших направления дальнейшего изучения темы.

Своеобразным итогом дореволюционных отечественных

этнографических исследований стала статья В.Г. Богораза «Новые задачи российской этнографии в полярной области», вышедшая в 1921 г. и обозначившая в то же время новые подходы к разработке проблем истории освоения Арктики20. В ней ученый впервые выступил с положением о существовании особой полярной этнографической области, где в суровых природно-климатических условиях произошло формирование своеобразной культуры, определяющей чертой которой являлось приспособление к экстремальной окружающей среде. Природные условия, по мнению Богораза, сформировали способы ведения хозяйства, материальную и духовную культуру, общественную организацию и менталитет народов Арктики, «во многом одинаковые на всем протяжении Северного полярного круга, замкнутого в себе и огибающего земной шар». Исследователь предполагал также, что единство полярной культуры может и не быть связанным с общностью происхождения народов ареала. Исходя из этих положений, Богораз в качестве основных задач современной ему отечественной этнографии определил: восстановление этапов заселения человеком арктических территорий, изучение этногенеза народов Северо-Востока Азии и Северо-Запада Америки, исследование процессов взаимодействия и взаимовлияния культур в полярной области, в том числе формирования и эволюции культуры русских старожилов.

Концепция В.Г. Богораза получила продолжение в его последующих трудах и практической деятельности в составе Комитета содействия народностям северных окраин при Президиуме ВЦИК в 1920-1930-е гг., основополагающим принципом которой стали слова ученого о том, что «лучшее богатство обширного Севера - это не рыба, не олени, не песцы и не лисицы, это народы, живущие на Севере. Это сильные, смелые люди, создавшие культуру, без которой тундра и тайга были бы дикой пустыней»21.

Несомненно перспективные идеи В.Г. Богораза, однако, не получили дальнейшего развития и были надолго преданы забвению, поскольку подобные концептуальные подходы неизбежно вступали в противоречие с формирующимися методологическими установками, основу которых стало составлять марксистское учение о социально-экономических формациях. Представления о высоком уровне культуры и достижениях народов Севера в освоении ими полярных областей Земли не вписывались в новые теоретические воззрения об исторической предопределенности модернизации арктических этносов, находившихся, согласно внедрявшейся материалистической концепции, на самой низкой ступени общественно-экономического развития. При рассмотрении истории народов Северо-Востока Азии основное внимание было уделено социально-экономическим отношениям, характеру их общественного строя, формам собственности, раскрытию методов колониального управления краем. Особое значение придавалось вопросу вхождения народов региона в состав России. В 1920-е гг. в исторической науке господствовала теория завоевания сибирских

аборигенов, результаты которого представлялись, главным образом, а его негативных последствиях - как усиление эксплуатации народов вследствие двойного гнета со стороны царской администрации и племенной аристократии.

Однако в дальнейшем, с закреплением в официальной идеологии постулата о сугубо «добровольном» характере вхождения народов Сибири в состав России и приобщении их в связи с этим к более «высокоразвитой» европейской культуре, работы в данном направлении были свернуты. С другой стороны, объективный анализ дореволюционной национальной политики осложнялся общей негативной оценкой деятельности царской администрации в регионе, сводившейся, за редким исключением, лишь к ясачной политике, которая и стала основным объектом изучения . Подобная противоречивость нашла отражение практически во всех советских трудах по этнической истории народов Северо-Востока Азии23.

В 30-е гг. XX в., с началом эксплуатации трассы Северного морского пути на всей ее протяженности и промышленного освоения советского Заполярья заметно повысился интерес и к собственно истории освоения Арктики. Были опубликованы материалы большинства отечественных научных экспедиций XVIII-начала XX в. по изучению Северного Ледовитого океана и арктического побережья, переизданы на русском языке книги выдающихся полярных исследователей (А.Э. Норденшельда, Э.В. Толля, Ф. Нансена, Р. Амундсена, Г.У. Свердрупа, В. Стефансона и др.).

Своеобразным итогом изучения и осмысления накопленного фактического материала стали обобщающие труды по истории арктического мореплавания, написанные крупным гидрографом и знатоком Арктики В.Ю.Визе24. В хронологической последовательности в них было дано описание русских полярных экспедиций с древнейших времен до конца 30-х годов XX века. В целом, работы носят описательный и обзорный характер, однако, уже в этих трудах заложены общие концептуальные подходы к освещению истории освоения Заполярья, ставшие на долгие годы господствующими в советской историографии: российские приоритеты на важнейшие открытия и исследования в Арктике, показ советского периода в её освоении как цепь сплошных побед и достижений, ярко выраженный европоцентризм.

В то же время появились первые работы, в которых предпринимались попытки анализа начавшегося промышленного и транспортного освоения советского Заполярья с точки зрения влияния этих процессов на, главным образом, экономическое развитие северных территорий. В числе них, прежде всего, следует упомянуть книгу Г.Г. Колесова и С.Г. Потапова «Советская Якутия» . Автор раздела, посвященного Северному морскому пути и его роли в развитии экономики Севера Якутской республики, известный якутский экономист Г.Г. Колесов отметил в числе важнейших итогов начала эксплуатации арктической магистрали развитие речного судоходства, улучшение снабжения населения северных районов Якутской АССР, возможность разработки полезных ископаемых зоны.

В дальнейшем изучение проблем Арктики несколько ослабло. В 1940-50-е гг., если не считать нескольких общих работ по истории географических открытий26, сколько-нибудь заметных трудов не вышло. Несомненно, на этом сказалось ухудшение общественно-политической ситуации, обусловившей милитаризацию Арктики и усиление стратегической роли Северного морского пути в годы Великой Отечественной войны, что, в свою очередь, вызвало закрытие основных архивных фондов для исследователей.

Начиная со второй половины 1950-х годов, когда обозначились определенные возможности более объективного осмысления общественного развития, произошли заметные сдвиги в становлении историографии темы. Постепенно формировалась проблематика исследований, значительно расширилась источниковая база. В эти годы началась плодотворная деятельность по изучению истории отечественного мореплавания и полярных исследований М.И. Белова. Вскоре появились его монографии, посвященные истории открытия и освоения Северного морского пути . В то же время вышли первые работы, освещавшие вклад коренных народов в научное изучение Северо-Востока Азии в дореволюционный период28, среди которых заметным явлением стала монография СЕ. Мостахова . Исследователь привлек значительный корпус документальных свидетельств, раскрывающих огромный комплекс работ, выполнявшихся местными жителями: транспортное и продовольственное обеспечение, снаряжение экспедиций, строительство жилых и рабочих помещений. Кроме этого, они исполняли обязанности проводников, переводчиков, грузчиков и т.д. Помощь и содействие коренного населения, подчеркивал Мостахов, ускоряли темпы географических открытий и способствовали лучшему ознакомлению и обследованию русскими Северо-Востока Сибири. Большую ценность представляют многочисленные приложения к книге (ходатайства о награждении, рапорты, отзывы руководителей и участников экспедиций), характеризующие самоотверженную помощь коренных жителей в организации и проведении изыскательских работ и наблюдений.

Вклад аборигенного населения в научное освоение Арктики был отмечен и в трехтомной академической «Истории Якутской АССР»30, в которой впервые отдельными разделами были представлены история и этнография малочисленных народов Севера республики: эвенов, эвенков, юкагиров, чукчей.

Особое место в отечественной историографии занимает фундаментальный труд по истории арктического мореплавания и освоения Северного морского пути с древнейших времен до середины 40-х гг. XX века, изданный Арктическим и Антарктическим научно-исследовательским институтом в 1956-1969 гг.31. Впервые на основе широкого круга ранее не вовлеченных в научный оборот источников из государственных, отраслевых и ведомственных архивохранилищ страны была воссоздана масштабная картина открытия и освоения этой магистрали в тесной связи с общим ходом экономического и научного освоения Заполярья. Обобщающий тип издания обусловил обзорный характер многих аспектов исследуемой темы:

социально-экономическое и этнокультурное развитие народов Арктики, правительственные экспедиции по изучению Северного Ледовитого океана и полярных областей, начало транспортно-промышленного освоения северных территорий. При этом комплекс выявленных источников позволил наиболее полно раскрыть все эти процессы лишь в региональных границах Европейского Севера. В то же время многие события на Северо-Востоке страны исследованы авторами (М.И. Белов, Д.М. Пинхенсон) в общих чертах, не раскрыты в полной мере их особенности, сложность и противоречивость, а нередко и негативные стороны. Нельзя согласиться и с однозначно отрицательным отношением М.И. Белова к сформировавшейся к середине 1930-х гг. системе Главсевморпути, рассматривавшего этот период в истории ГУСМП как отвлечение от основной задачи по обслуживанию Северного морского пути. Несмотря на это, данный труд остается до настоящего времени практически единственным обобщающим исследованием по проблеме, так как окончательная ликвидация Главсевморпути в конце 1960-х гг. повлекла за собой постепенное свертывание на длительный период научных программ по исследованию истории открытий и освоения Арктики.

В 1950-60-е годы появилась и серия зарубежных публикаций, посвященных освоению российской части Арктики. Среди обобщающих трудов можно отметить монографию поляков А. и Ч. Центкевич «Завоевание Арктики»32. Монографические работы крупнейшего исследователя Арктики Т. Армстронга , написанные на основе советской литературы, стали заметным вкладом в англо-канадскую историографию проблемы, в целом критически оценивающую методы и результаты российской колонизации Севера.

В начале 1960-х гг. вышла книга В.Д. Новикова34, освещавшая развитие высокоширотного судоходства и арктических исследований в советский период. Здесь же следует отметить труды известного экономиста С.В.Славина35, в которых характеризовались некоторые особенности промышленного и транспортного освоения Севера, с анализом экономики Северного морского пути; монографию Л.Е. Киселева36, посвященную истории индустриализации советской Арктики. Проблемы модернизации экономики Заполярья решались авторами с точки зрения лишь наращивания производственного потенциала региона вне связи с вопросами социально-экономического и этнокультурного развития коренного населения зоны.

Заметным вкладом в отечественную историографию стали исследования Ф.Г. Сафронова, впервые обобщившего в ряде фундаментальных трудов процессы освоения русскими Северо-Востока Азии37. Ученый рассмотрел явления разного порядка: «распространение на Северо-Востоке Азии политического и социально-экономического правопорядка метрополии в его многочисленных аспектах, процесс возникновения и развития городской жизни, ремесла, торговли, земледелия и внутренних транспортных связей, в совокупности приведших к постепенному превращению Северо-Востока Азии в органическую часть России». Основное внимание Сафронов уделил земледельческой колонизации региона, арктическая же его часть рассмотрена лишь в контексте формирования русского населения побережья Северного Ледовитого океана. В связи с этим рассмотрены промысловая культура и техника русских старожилов Севера, вопросы формирования общесибирского рынка пушнины и мамонтовой кости, развития торговли и ярмарок.

В 1970-80-е гг. появился ряд фундаментальных трудов по истории научного изучения полярных областей. Это, прежде всего, работы А.И.Алексеева38, посвященные истории гидрографического и геологического исследования Северо-Востока Азии и Севера-Запада Америки на протяжении XVII-1-й трети XX вв. Данные изыскания, как подчеркивал автор, были обусловлены практическими нуждами страны.

Итогом многолетних изысканий В.М. Пасецкого стала монография «Русские открытия и исследования в Арктике. Первая половина XIX в.» ,

увидевшая свет в 1984 г. На основе привлечения широкого круга источников, в том числе дипломатических и личного происхождения, автору, пожалуй, впервые в отечественной историографии удалось связать историю исследований Севера России с внешней и внутренней политикой самодержавия, общим ходом развития мировой науки. Автор весьма подробно остановился на предпосылках, ходе, результатах, в первую очередь, личном составе экспедиций, сосредоточившись в основном на географической стороне научного изучения региона. Вместе с тем это достаточно глубокое исследование не смогло избежать общих недостатков, присущих советской историографии. Труд В.М. Пасецкого также опирался на классово-партийный подход, увязывая ход научных открытий в Заполярье с развитием революционного движения в России, а прекращение исследований в Арктике - с политической реакцией, наступившей после подавления восстания декабристов. Не оценен по достоинству и вклад коренных жителей Севера в научное изучение Арктики.

Историографические труды В.Н. Иванова позволили впервые выявить народоведческий аспект путешествий и экспедиций XVII-начала XX вв.40.

Исследования Д.А. Шириной41 показали процесс формирования естественнонаучных знаний о регионе, представлений об историко-этнографическом наследии коренных народов Арктики, впервые раскрыли вклад российских академических учреждений в составление программ экономического освоения полярных областей. Особое внимание исследовательница уделила формированию научных представлений о единстве этносов Арктики, об этнических областях, полярной и приполярной культуре. Историко-этнографические свидетельства о традиционных культурах народов Северо-Востока Азии дополнены новыми данными, раскрывающими вклад этих народов в научное изучение региона. Представляется важным и вывод автора о том, что «деятельность Академии наук была не только одним из условий изучения края и населяющих его народов, одним из способов сохранения свидетельств о традиционных

культурах, но, несомненно, способствовала противоположному явлению -европеизации этносов, включению Северо-Востока Азии в политико-административную орбиту Российского государства»42.

А.И. Алексеев в двух крупных монографиях 1982 и 1989 гг. (последняя в соавторстве с Б.Н. Морозовым) предпринял попытку осветить процесс российской колонизации Дальнего Востока и Северо-Запада Америки на протяжении XVII-XIX вв.43. В них рассмотрены формирование современных границ территории и состава населения, административное устройство, развитие промышленности, торговли, транспорта Дальневосточного региона; затронута деятельность ряда правительственных экспедиций. В то же время, широко применяя термин «освоение» при характеристике типа социально-экономических процессов в исследуемом ареале, авторы фактически исключили из этого процесса первожителей региона, задолго до европейцев заселивших и освоивших эти земли. Не рассмотрена и административная политика по отношению к ним. Подобный концептуальный изъян до недавнего времени был характерен для большинства отечественных и зарубежных историко-географических и историко-экономических работ.

В то же время в советский период, главным образом, трудами отечественных археологов происходил интенсивный процесс накопления знаний об основных этапах заселения человеком арктических территорий Северо-Востока Азии и Северо-Запада Америки. Фундаментальные труды А.П. Окладникова, Н.Н. Дикова, Ю.А. Мочанова, С.А. Федосеевой, И.В. Константинова и др.44 позволили воссоздать древнюю историю коренных народов Якутии и Чукотки, оценить историческую миссию этих народов в освоении ими полярных районов Земли. На основании многолетних археологических и антропологических изысканий во второй половине 1980-х гг. И.И. Крупник сформулировал отечественную концепцию арктической этноэкологии, как традиционной системы жизнеобеспечения арктических этносов и специфики взаимодействия их с природной средой45.

Социально-экономическим преобразованиям жизни народов Арктики в советский период посвящены монографии И.А.Тарасова, М.Е.Бударина, В.А.Зибарева, М.Н.Борисова, В.С.Луковцева, В.Н.Увачана, Л.Е.Киселева46. Они содержат значительный фактический материал о национально-государственном строительстве у этих народов, социально-экономических отношениях, преобразованиях их хозяйства и быта. В то же время, всем им присущ общий недостаток: они посвящены теоретическому и фактическому обоснованию господствовавшего долгие десятилетия в советской историографии тезиса о переходе народов Севера, минуя капитализм, к социализму и о беспроблемное™ осуществления этого пути.

Конец 1980-х гг. знаменует начало современного этапа в исследовании проблемы. Демилитаризация Арктики, открытие Северного морского пути для свободного плавания, расширение международного сотрудничества и интеграционных процессов, результатом которых стало создание ряда правительственных и неправительственных организаций стран арктического бассейна (Северный Форум, Арктический Совет и др.) способствовали повышению внимания к различным аспектам российского опыта освоения Заполярья. Итогом пятилетних (1994-1999гг.) научных исследований арктических государств по программе «Северный морской путь» (INSROP) стала серия научных отчетов, опубликованных в Норвегии, в числе которых вышла коллективная работа якутских авторов по оценке влияния освоения Северного морского пути на коренное население арктической зоны Республики Саха (Якутия)47. Впервые в отечественной историографии была предпринята попытка определить воздействие транспортно-промышленного освоения на демографическое развитие, традиционные отрасли хозяйства и социокультурные системы аборигенов. В рамках этой же программы была издана монография «Historical and Current Uses of the Northern Sea Route» в 4-х частях, авторами которых являлись соответственно Т. Армстронг (Полярный научный институт им. Р. Скотта, последняя работа известного североведа), Э. Окхуизен (Университет Утрехта), И.Е. Нильсен (Университет

Тромсе), В.Н. Булатов (Поморский университет) . При изложении истории открытия и освоения арктической магистрали с XVI века до 1990-х гг. определенное внимание было уделено формированию международно-правового режима трассы, политическим аспектам развития арктического судоходства, экономическому значению Северного морского пути.

Из зарубежных публикаций 1990-х гг. необходимо также отметить монографию финского исследователя Пиера Харенсма «The Soviet Arctic»49, в которой была предпринята попытка объективно проанализировать советскую арктическую политику. Автор традиционно опирался на советскую историографию проблемы (в книге выполнен ее солидный обзор), прежде всего, на труды М.И. Белова. Среди достоинств книги П. Харенсма следует отметить, прежде всего, его положение о преемственности дореволюционной российской и советской арктической политики. Можно согласиться с мнением ученого, что в 1897-1917 гг. сложились предпосылки и произошло формирование основных принципов политики, воплотившейся в жизнь уже после Октябрьской революции. Советская стратегия освоения Арктики справедливо связывается финским исследователем с освоением трассы Северного морского пути и созданием специального органа управления этим процессом - Главным управлением Северного морского пути при СНК СССР (ГУСМП, Главсевморпуть). Соответственно, предложенная П. Харенсма периодизация советской арктической политики отражает хронологию деятельности ГУСМП: 1917-1932, 1932-1953, после 1953 г. Однако, политика по отношению к народам Арктики, хотя она и являлась важной составной частью советской арктической политики, в монографии не рассматривается.

В современных условиях появилась возможность более объективной оценки дореволюционного опыта государственной политики по отношению к народам Северо-Востока Азии. Появился ряд обобщающих трудов, посвященных национальной политике царизма , среди которых выделяется выдержавшая уже несколько изданий монография швейцарского историка А.

Каппелера . В ней достаточно подробно • прослежена эволюция правительственной политики на протяжении XVII-начала XX вв. по отношению к «кочевникам, охотникам и собирателям» Севера. Объективно оценивая толерантность и гибкость национальной политики царизма, Каппелер, тем не менее, считает, что «азиатские области России без каких-либо оговорок могут быть характеризованы как колонии», не только в силу превращения их в сырьевой придаток и рынок сбыта метрополии, но также по причине их низкого экономического и социально-культурного уровня развития, вызванного в том числе «правовым дискриминационным обособлением» их населения.

Сходных концептуальных установок придерживаются и авторы современных трудов по истории народов Севера Н.Б. Бахтин, Ю. Слезкин, Ю.Д. Петров, К.Д. Аракчаа, П.Х. Зайдфудим, Л.И. Винокурова, СВ. Соколовский52, поднимающие острые проблемы социально-экономического развития этих народов и критически переосмысливающие советский период их истории.

В контексте поставленной проблемы представляет интерес активно разрабатываемая в последние годы имперская управленческая тематика. В трудах А.В. Ремнева, И.Л. Дамешек, Е.П. Коваляшкиной и др.53 изучены различные аспекты административных преобразований и управленческой политики в Сибири в дореволюционный период. В рамках данного направления освещались вопросы политико-правового статуса, административных реформ и управления коренными народами Северо-Востока Азии. Внимание исследователей, в основном, было сосредоточено на отдельных крупных народах, прежде всего, якутах. С разных точек зрения рассмотрены их правовое положение54, судебная система55, административно-территориальное деление и низовое административное управление56, эволюция правового статуса в составе Российской империи, а позднее и СССР57.

Отдельные аспекты исследуемой темы нашли отражение в работах сибирских и якутских историков Г.А. Попова, Г.П. Башарина, З.В. Гоголева, А.А. Ивановой, А.С. Парниковой, Р.В. Шелеховой, Б.В. Лашова, Б.И. Мухачева, В.П. Бянкина, Г.Г. Макарова, П.Л. Казаряна, Е.С. Шишигина, В.Ф. Иванова, В.Б. Игнатьевой, В.П. Захарова, Е.Е. Алексеева, М.И. Старостиной,

со

В.И. Федорова . Особенности политики России на Северо-Востоке Азии и процессы освоения арктических территорий в общих чертах затронуты в обобщающих трудах по истории Сибири и ее национальных районов59. Существует также обширная историко-биографическая литература, имеющая отношение к теме исследования60.

Таким образом, привлеченный исследователями обширный фактический материал позволил им с достаточной полнотой осветить процессы научного изучения Северного Ледовитого океана и прилегающих к нему полярных областей, открытия и освоения Северного морского пути, промышленно-промысловой эксплуатации природных ресурсов, историко-этнографического изучения народов Арктики. В целом составлена масштабная картина научного и промышленного освоения Арктики и связанных с ним явлений, повлекших за собой глубокие качественные изменения в структуре экономики и развитии производительных сил Северо-Востока Азии. Тем не менее, представляется очевидным, что такой подход носит несколько односторонний характер. Остается нерешенным основной вопрос: что принесло это освоение народам, населяющим регион, какое влияние оказало оно на среду обитания, хозяйство и социокультурное развитие аборигенов Арктики. Не оценен по достоинству вклад региона, коренных народов в освоение северных территорий, укреплении России как арктической державы. Между тем постановка проблемы в таком ракурсе поможет создать более полную картину хозяйственного и индустриального освоения Севера, выявить место и роль, которые отводились в нем местному населению, позволит выйти на решение многих ключевых вопросов современного экономического развития всего арктического региона;

значительно углубит программы национального возрождения народов Арктики. Разработка этой проблемы тем более важна в связи с необходимостью выработки на современном этапе новой арктической доктрины России, которая, безусловно, должна базироваться на осмыслении исторического (как позитивного, так и негативного) опыта и традиций российской государственности на Северо-Востоке Азии.

Объект исследования — отечественная стратегия освоения Арктики и народы Северо-Востока Азии.

Предмет исследования - изучение основных этапов и направлений научного, транспортного и промышленного освоения арктических территорий, места и роли в нем народов Северо-Востока Азии в XIX-30-e годы XX в.

Цель исследования - изучение исторического опыта освоения Арктики и влияние этого процесса на развитие народов Северо-Востока Азии.

Исходя из этого, в задачи исследования входит:

- выявить типологию и основные направления освоения Арктики, раскрыть формы и методы этого процесса;

- определить место и роль арктического региона в геополитической стратегии и экономической макроструктуре России;

- проследить формирование и эволюцию арктической политики России, ее альтернативных основ, соотношение с национальными интересами страны;

- рассмотреть политику по отношению к народам Северо-Востока Азии, как составной части арктической политики России, её эволюции на протяжении исследуемого периода;

- показать вклад региона, его коренного населения в осуществление арктической политики России;

- изучить различные программы экономического освоения Северного морского пути и арктического побережья;

— проанализировать процессы научного изучения, транспортного и промышленного освоения Заполярья;

- выявить влияние освоения российской Арктики и связанных с ним процессов на среду обитания, демографическое развитие, традиционные отрасли и образ жизни народов Северо-Востока Азии.

Территориальные рамки исследования охватывают арктическую зону Северо-Востока Азии - обширного региона, включающего в себя территорию современных Республики Саха (Якутия) и Чукотского автономного округа. Издавна эти земли населяли различные по происхождению, языкам и образу жизни народы - якуты, эвенки, эвены, чукчи, чуванцы, юкагиры, эскимосы. Однако, по справедливому замечанию В.Н. Иванова, «несмотря на разноязычность и известную разнокультурность, между ними издавна установились устойчивые историко-культурные и экономические связи, и весь этот регион можно рассматривать в определенном смысле как самостоятельную историко-этнографическую область»61. Ф.Г. Сафронов указывал также на общую региональную направленность политики и единое административное управление этими народами . В XIX в. вся эта территория входила в состав Якутской области.

Хронологические рамки исследования обусловлены началом нового этапа освоения Арктики, практической работы по освоению Северного Ледовитого океана и полярных областей, связанного с деятельностью правительственной экспедиции М.М. Геденштрома 1808-1812 гг., завершение которого автор относит к концу 1930-х гг. — моменту начала и развертывания эксплуатации трассы Северного морского пути. Данный этап характерен комплексным подходом к проблемам развития арктического региона, в осуществляющейся государственной политике важное значение отводилось коренному населению, как одному из главных факторов освоения Арктики. В советский период это выразилось в передаче функций по развитию хозяйства и культуры народов Севера Главному управлению

Северного морского пути при СНК СССР, осуществлявшего эти задачи до 1938 г.

Методологическую основу диссертации составляют важнейшие принципы исторической науки: объективность, историзм, всесторонность. Реконструкция событий и явлений прошлого предпринята с точки зрения их трактовки как непрерывного многомерного процесса, обусловленного цивилизационной неоднородностью народов края и наличием различных типов локальных цивилизаций. Непрерывность подразумевает снятие 1917 года как рубежной даты развития региона в прошедшем столетии. Революции 1917 г., хотя и предопределили начало радикальных политических и социально-экономических преобразований, изменивших исторические судьбы народов Северо-Востока Азии, не нарушила общего хода его истории. Прежний подход давал основание считать досоветский период только подготовительным к последующему развитию региона, оценивал всю дореволюционную историю края с точки зрения наличия или отсутствия предпосылок для социалистической революции, а последующие годы лишь как период поэтапного построения социализма.

Многомерность предполагает не только признание многовариантности исторического процесса, но и его диахрошюсти. Многовариантность означает, что история не воспринимается как однонаправленное движение; рассматриваются различные подходы в выборе путей развития общества, исследуются и оцениваются возможности альтернативных вариантов. При рассмотрении событий прошлого важно учитывать их полиритмичный характер, то есть диахронность. История при подобном подходе представляется как процесс, состоящий из определенных явлений, взаимосвязанных между собой, каждый из которых имеет свой собственный темп развития, не продолжая при этом друг друга, а сосуществуя во времени. Принцип диахронности позволяет вскрыть разноплановость происходивших в регионе событий, выявить глубинные причины как единовременных действий и политических актов, так и таких долговременных явлений, как окружающая среда, условия быта, менталитет и народная культура.

В исследовании выдвигаемой темы признано оптимальным рассмотрение поставленных в диссертации вопросов в хронологически-проблемном плане, позволяющем не только выявить основные тенденции и динамику происходивших в регионе процессов, но и увязать непосредственный углубленный анализ тех или иных событий и факторов с их изучением в контексте конкретно-исторических условий исследуемого периода. Автор стремился применить в разработке проблемы различные методы научного исследования: исторический — изучение изменяющихся во времени явлений, когда в хронологической последовательности восстанавливается вся цепь событий и фактов; логический — раскрытие сути явлений, их функционирования и взаимодействия; системный или структурно-функциональный - рассмотрение явлений как целостного механизма, все части которого взаимосвязаны и взаимообусловлены. В ходе работы использовались также специальные методы исследования: историко-сравнительный, историко-типологический, историко-генетический.

Источниковая база. Диссертация написана на основе изучения и обобщения широкого круга разнообразных опубликованных источников и неопубликованных материалов, впервые вводимых в научный оборот.

Из опубликованных источников использованы законодательные акты; партийные документы; тематические документальные сборники; статистические данные; периодическая печать; выступления, доклады, статьи руководителей организаций, в разные годы осуществлявших руководство процессом освоения Арктики; воспоминания участников событий. Отдельную группу источников составляют записки, путевые журналы русских и зарубежных путешественников, отчеты, дневники и другие экспедиционные материалы.

К законодательным источникам, на которые автор опирался, относятся императорские указы и другие нормативно-правовые акты,

кодифицированные в «Полном собрании законов Российской империи», постановления правительства СССР, публиковавшиеся в официальных изданиях «Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР» и «Собрание постановлений правительства СССР», а также частично в периодической печати. Некоторые правительственные распоряжения нормативно-инструктивного характера включены в «Сборник узаконений, правил и разъяснений об инородцах Якутской области»63 и ведомственный «Сборник важнейших руководящих материалов по Главному управлению Северного морского пути при Совете Министров СССР»64. Безусловная ценность этого вида источника состоит в том, что он отражает основные этапы становления государственной политики по отношению к арктическим территориям, позволяет раскрыть ее характер, основные принципы и содержание; способствует пониманию места и роли, которые отводились различным правительственным структурам в проведении официального политического и экономического курса по освоению Крайнего Севера и по отношению к народам, населяющим регион.

К этой группе источников тесно примыкают документы КПСС, монопольно определявшей многие годы приоритеты экономического и политического развития страны. Анализ постановлений, резолюций, решений высших органов КПСС, собранных в ряде специальных изданий65, выявил обусловленность процессов, происходивших на Северо-Востоке Азии в 1920-30-е гг., общей направленностью и характером политического курса и экономической политики правившей Коммунистической партии.

Систематизированные данные содержатся в документальных сборниках. В сборнике «Русские арктические экспедиции XVII- XX вв.»66 были опубликованы документы, отражающие участие России в историческом плавании А.Э. Норденшельда в 1878-1879 гг. Вопросы транспортно-промышленного освоения Севера в досоветский период нашли отражение в изданных в Иркутске «Трудах совещания о путях сообщения в Сибири» 1906 г.67, а также в таких изданиях, как «Отчет уполномоченного Министерства внутренних дел по снабжению продовольствием в 1905 г. Колымского и Охотского краев мирового судьи С.А. Бутурлина»68, «Отчет якутского губернатора Крафта за время управления областью (1907-1908)»69 , «Отчет вице-инспектора корпуса лесничих О.В. Маркграфа об обследовании Алданского района Якутского округа в поселенческом отношении»70. Из документальных публикаций большой интерес представляют сборники «Культурная революция в Якутии (1917-1937 гг.)» и «Коллективизация сельского хозяйства Якутской АССР (1928-1940гг.)»71, куда вошли и документы, характеризующие общее и особенное в проведении политики коллективизации, в развитии просвещения и здравоохранения в северных районах Якутии. Значительный фактический материал, отражающий социально-экономическое положение народов Севера содержится в сборниках «Северные округа Якутии» и «Колхозы северных и национальных ТУ районов Якутской республики» .

Для характеристики экономического и социального развития Северо-Востока Азии важное значение имеют статистические материалы. Необходимые сведения о социально-экономическом положении и населении региона дают ежегодные «Обзоры Якутской области», а также «Памятные книжки», издававшиеся Якутским областным статистическим комитетом с 1864 г., труды известных статистиков Ю.А.Гагемейстера73 и С.К.Патканова74. Использованы материалы переписей75, сведения, представленные как в специальных статистических справочниках и юбилейных статсборниках , так и в некоторых периодических изданиях . Общим недостатком данного вида источника является его обобщенный характер, значительно затрудняющий сопоставление содержащихся в них показателей, как по отдельным отраслям экономики, так и в территориальном разрезе.

Основная часть материалов экспедиций представлена изданными отчетами, монографиями, дневниками их участников . Дополнительные сведения по ним можно почерпнуть в научных и научно-популярных журналах «Сибирский вестник», «Записки по гидрографии», «Исторический вестник», «Известия ИРГО», «Записки СОИРГО» и т.д. Наблюдения о населении и экономике региона зафиксированы в путевых журналах, записках священников-миссионеров79, русских и зарубежных путешественников80.

Статьи, доклады, выступления руководителей Главсевморпути О.Ю. Шмидта, И.Д. Папанина, С.А. Бергавинова значительно дополняют и расширяют возможности исследования проблемы в плане понимания концептуальных и политико-идеологических основ деятельности этого управления на Крайнем Севере. С этой точки зрения также представляют интерес статьи и выступления руководителей других организаций, занимавшихся освоением Заполярья (Комитета Севера, Комсеверопути) -П.Г. Смидовича, А.Е. Скачко, Б.В. Лаврова81 .

Богатый фактический материал для освещения различных аспектов арктической политики России дают материалы периодической печати. Газеты «Якутский край», «Якутская окраина», «Якутская жизнь», «Социалистическая Якутия», «Полярный большевик» и журналы «Северная Азия», «Советский Север», «Советская Арктика», «За индустриализацию Советского Востока» являются ценным информативным источником, отражающим, кроме того, во всем его многообразии колорит исторической эпохи. Вместе с тем, материалы периодики нуждаются в критическом отношении в интерпретации фактов и событий, в проверке их достоверности путем сопоставления с другими источниками.

Значительную группу опубликованных источников составляет мемуарная литература. Среди них можно выделить воспоминания чукотского миссионера А.И. Аргентова82, выдержавшие несколько изданий мемуары легендарного полярника И.Д. Папанина83, воспоминания арктического капитана А.П.Бочека84 и др. Историко-мемуарное направление развивал историко-географический сборник «Летопись Севера». Так, большая подборка воспоминаний бывших сотрудников Главсевморпути была опубликована в специальном томе сборника, посвященном 50-летию образования ГУСМП . Несмотря на необходимый при их использовании критический подход особенности этого вида источника позволяют во многом восполнить недостающий фактический материал, понять глубинные мотивы тех или иных действий и поступков современников автора, зримо и ярко представить историческое время, в котором они жили и трудились.

Основу источниковой базы диссертации составили неопубликованные материалы. В ходе работы над темой были исследованы фонды Российского государственного исторического архива (РГИА), Российского государственного архива Военно-морского флота (РГА ВМФ), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Государственного архива Иркутской области (ГАИО), Национального архива Республики Саха (Якутия) (НА PC (Я)), Филиала Национального архива Республики Саха (Якутия) (ФНА PC (Я)), Петербургского филиала Архива Российской академии наук (ПФА РАН), Архива Русского географического общества (Архив РГО), Архива Якутского научного центра СО РАН (Архив ЯНЦ СО РАН), Архива Федеральной службы безопасности PC (Я) (Архив ФСБ PC (Я)), Архива Арктического и Антарктического научно-исследовательского института (Архив ААНИИ), Музея Арктики и Антарктики (МАА).

В РГИА изучены документы высших органов государственной власти и управления Российской империи: Государственной думы, Совета Министров, Комитета Министров, Синода, I и II Сибирских комитетов, Морского министерства, Министерства торговли и промышленности, Департамента народного просвещения, Переселенческого управления, пароходного общества «Доброфлот», Главного правления Российско-Американской компании, Императорского общества судоходства и др. -всего 29 фондов. Диссертанткой выявлены императорские указы, особые журналы Комитета министров, записки, отчеты, переписка министерств и ведомств с сибирским, приморским и якутским губернаторами, позволяющие проследить эволюцию правительственной политики в арктическом регионе, различные аспекты взаимоотношений коронной администрации с народами Северо-Востока Азии, попытки реформирования их правового статуса и системы управления. Автором были впервые введены в научный оборот документы, позволяющие по-новому интерпретировать переселенческую политику в регионе, свидетельствующие о личной заинтересованности Николая II и П.А. Столыпина в ускорении этого процесса. Особую ценность представляют проекты и программы экономического освоения арктических территорий, составленные администрацией Якутской области, местным купечеством, энтузиастами Северного морского пути, показывающие вклад региона и его руководства в развитие арктического судоходства и промышленное освоение Заполярья.

Значительный корпус источников по теме выявлен в РГА ВМФ. Здесь объектом изучения стали фонды Главного гидрографического управления, Гидрографического департамента Морского министерства, личные фонды адмиралов В.М. Головнина, Ф.П. Литке, СО. Макарова, А.В. Колчака и А.К. Сиденсера. Они отражают различные стороны организации и проведения правительственных и академических экспедиций, практические мероприятия государства по развитию арктического судоходства, строительству сети радио- и метеостанций на островах и арктическом побережье. Проанализированы материалы, отложившиеся в личных фондах вышеуказанных мореплавателей - известных исследователей Арктики. Особое внимание было уделено их проектам, запискам, статьям с предложениями по дальнейшему научному изучению полярных областей и освоению Северного морского пути.

В РГАЭ были рассмотрены документы объединенного архивного фонда учреждений по руководству Северным морским путем (ф.9570). Приказы, протоколы совещаний, циркуляры, отчеты, переписка с высшим руководством страны и местными (якутскими и дальневосточными) органами позволяют не только выявить функциональные особенности этих учреждений, показать их деятельность в комплексе поставленных задач, но и увязать ее с общим ходом промышленного и транспортного освоения Заполярья, преобразований хозяйства и культуры народов Севера. Обращение к материалам Комитета содействия народностям северных окраин при Президиуме ВЦИК, хранящимся в ГАРФ способствовало более глубокому осмыслению неоднозначных процессов, происходивших на Российском Севере в 1920-1930-е годы. В ГАРФ также изучались документы Центрального комитета профсоюзов работников морского и речного транспорта, среди которых особое внимание уделялось сведениям, отражающим деятельность ГУСМП в районах проживания малочисленных народов Севера.

В РГАСПИ диссертанткой были привлечены документы Политуправления Главсевморпути и личного фонда В.М. Молотова, курировавшего в 1930-1950-е годы вопросы освоения Арктики. Введение этих данных в научный оборот заметно расширило возможности исследования проблемы. Инструкции и циркуляры высших партийных органов, докладные записки руководителей ГУСМП, донесения политотделов содержат большой фактический материал, раскрывающий заинтересованность руководства СССР в скорейшем вводе в эксплуатацию трассы Северного морского пути, развитии путей сообщения и освоении природных ресурсов арктической зоны. Заметное место в деятельности политуправления ГУСМП занимали вопросы, связанные с преобразованиями хозяйства и быта, социально-культурным строительством у народов Севера. В документах архива отражены и трагические страницы истории нашей страны - форсированная коллективизация и борьба с «кулачеством» в районах Крайнего Севера, репрессии среди сотрудников Главсевморпути.

В Государственном архиве Иркутской области отложился солидный комплекс источников по дореволюционной истории Якутии, входившей, как известно, ранее в состав Иркутской губернии. В ГАИО были изучены фонды Главного управления Восточной Сибири, Канцелярии Иркутского генерал губернатора, Иркутского губернского правления и Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Для раскрытия темы большое значение имели предписания сибирских губернаторов, отчеты, докладные записки представителей местных властей, материалы совещания 1906 г. о развитии путей сообщения в Сибири, отражающие многогранную деятельность сибирского руководства и администрации Якутской области по упрочению российского влияния на Северо-Востоке Азии, поискам новых транспортных путей, разведке полезных ископаемых, налаживанию торгового мореплавания в Северном Ледовитом океане. Документы архива позволяют оценить помощь коренного населения в снаряжении, продовольственном и транспортном обеспечении экспедиционных исследований в Арктике; демонстрируют заинтересованность властей и ученых в изучении и использовании опыта выживания северных этносов в экстремальной природной среде Заполярья.

Вклад региона, его коренного населения в научное изучение Заполярья раскрывают также материалы Архива РГО, ПФА РАН, Архива ЯНЦ СО РАН, рукописных фондов ААНИИ и МАА. В то же время в ПФА РАН автором обнаружен в фонде Института по изучению леса АН СССР личный архив О.В. Маркграфа, сотрудника Переселенческого управления, неоднократно посещавшего в начале XX в. Якутскую область в качестве руководителя землеустроительных экспедиций. Наибольший интерес вызвали предложения и проекты, направленные Маркграфом якутскому губернатору И.И. Крафту, председателю ИРГО П.П. Семенову-Тянь-Шанскому, другим высокопоставленным лицам, по изучению природных ресурсов и перспективам экономического развития Северо-Востока Азии.

Основной массив источников по теме выявлен в Национальном архиве PC (Я). Здесь было изучено 56 фондов, в том числе такие крупные фонды, как ф.12и Областное правление, ф.50 Президиум Верховного Совета ЯАССР, ф.52 Совет Министров ЯАССР, ф.68 Государственная плановая комиссия, ф.70 Статистическое управление, ф.55 Министерство сельского хозяйства, ф.499 Северо-Якутское речное пароходство (включает в себя также документы Якутского комбината Комсеверопути, Якутского треста ГУСМП, ЯТУ ГУСМП). Из дореволюционных материалов привлечены также документы, отложившиеся в фондах якутского губернатора, Степной думы Якутского округа, Якутского духовного правления, миссионерских учреждений, окружных управлений. Подробно рассмотрены документы центральных и уездных органов Временного правительства, областного земства, улусных комитетов общественной безопасности. Среди советских административных органов ценные сведения удалось почерпнуть из материалов Постоянного представительства ЯАССР при ВЦИК, Правительственных комиссий по северным округам, КСНСО при Президиуме ЯЦИК, районных и наслежных Советов депутатов трудящихся. Использованы данные личных фондов чиновников Д.И.Меликова, А.И.Попова, писателя М.Н.Тимофеева-Терешкина, работавшего в 1920-е гг. уполномоченным торговых организаций ЯАССР в Москве и на Дальнем Востоке. Тем самым был привлечен богатый и весьма разнообразный материал (организационно-распорядительная документация, аналитические обзоры, справочно-информационные материалы, статьи, доклады, документы личного происхождения), позволяющий рассмотреть особенности

российской стратегии освоения Арктики в различные исторические периоды; подробно осветить вклад региона, его администрации и коренного населения в научное изучение и транспортно-промышленное освоение Заполярья; выявить роль руководства области и республики в осуществлении арктической политики России; показать процессы взаимодействия и взаимовлияния культур, интеграции региона в российское социокультурное пространство.

Вышеуказанные аспекты темы в какой-то мере нашли отражение и в документах Филиала Национального архива PC (Я). Объектом изучения здесь стали фонды Якутского обкома КПСС, Якутского политотдела ГУСМП и двенадцати партийных райкомов Севера Якутии. Выявлены протоколы и постановления пленумов и конференций, политдонесения, протоколы и отчеты первичных партийных организаций, раскрывающие различные стороны взаимоотношений и взаимосвязи ГУСМП, Дальстроя и других союзных ведомств с местными партийными органами, мероприятия по реализации экономической и национальной политики КПСС на Северо-Востоке Азии. В определенной степени к партийным документам примыкают данные Архива ФСБ PC (Я), здесь были исследованы уголовные дела участников сфабрикованных в 1930-е гг. «антисоветских» восстаний на Севере республики («Кирбейское дело» и т.д.).

Всего изучено 136 фондов 14 федеральных, местных и отраслевых архивохранилищ страны. В целом, совокупность выявленных автором опубликованных и неопубликованных источников обеспечивает достаточную источниковую базу для решения поставленных в диссертации задач. Содержащийся в них разнообразный по составу информативный материал позволяет воссоздать целостное представление об основных этапах освоения арктической зоны Северо-Востока России; влиянии этого процесса на развитие коренных народов региона.

Научная новизна исследования. В диссертации впервые в хронологических рамках XIX-XX вв. рассмотрены и исследованы важнейшие с научной и практической значимости темы проблемы истории освоения арктического региона. Представлено к защите комплексное исследование, посвященное формированию и эволюции арктической политики России, показывающее особенности отечественной стратегии освоения северных территорий в различные исторические периоды. Обобщение этого опыта проводится на материалах обширного многонационального региона, обладающего богатыми природными ресурсами и имеющего важное геополитическое и стратегическое значение для Российской Федерации.

В работе предпринята попытка объективно проанализировать роль, отводившуюся коренному населению в обеспечении стратегических интересов российского государства в Арктике. Существенно расширены представления о формах, направлениях и методах интеграции аборигенов в политические и экономические системы России в досоветский период. В этой связи особое внимание уделено миссионерской деятельности, расширению торговых связей, взаимоотношениям коронной администрации с туземной элитой. На основе привлечения широкого и разнообразного круга источников рассмотрен и оценен вклад народов Северо-Востока Азии в реализацию различных аспектов политики России в регионе: открытии и присоединении новых земель, научному изучению ареала, транспортно-промышленному освоению зоны. В таком ракурсе эта проблема не исследовалась специально не только в региональном разрезе, но и в масштабе всего Российского Севера.

В диссертации впервые подробно рассмотрены проекты экономического освоения арктической зоны, реформирования правового статуса и модернизации хозяйственных систем аборигенов, предлагавшиеся в досоветский период; выявлена их связь с программами и мероприятиями по подъему хозяйства и культуры народов Севера, осуществленными в СССР в 1920-1930-е гг. Впервые анализируются дискуссии 1930-х гг. о путях и методах индустриализации северных территорий, выработке концепции советской стратегии освоения Заполярья.

В научный оборот вводятся новые материалы, позволяющие переосмыслить советский опыт освоения Арктики, с учетом как его позитивных, так и негативных итогов. Проанализированы формы и методы включения аборигенов в процесс промышленного освоения, в связи с этим исследованы проблемы изменения образа их жизни и перевода на оседлость.

Проведенное исследование впервые в отечественной историографии воссоздало цельную картину исторического процесса освоения арктической зоны Северо-Востока Азии на протяжении XIX - первой трети XX вв. На этой основе предпринята попытка объективно оценить влияние транспортно-промышленного освоения Заполярья на среду обитания, демографическое развитие, хозяйственную деятельность и социокультурные системы коренных народов.

Практическая значимость. Полученные научные результаты имеют выход для практического применения. Основные выводы и положения диссертации, фактические данные могут быть использованы в дальнейшей разработке теоретических и практических проблем истории освоения арктического региона, при написании монографий и специальных исследований по истории Сибири, Якутии и Чукотки. Обобщение исторического опыта, сформулированные идеи и предложения автора могут найти применение в современных условиях при выработке программ промышленно-транспортного освоения северных территорий России и социально-экономического развития народов Севера-Востока Азии. Материалы диссертации представляется возможным привлечь для подготовки спецкурсов и их преподавания в вузах и средних специальных учебных заведениях, а также в лекционной и краеведческой работе.

Апробация работы. Основные результаты исследования были изложены автором в монографиях «Главсевморпуть в освоении и развитии Севера Якутии (1932-июнь 1941 гг.)» (Новосибирск: Наука, 1995, 7 п.л.) и «Освоение Арктики и народы Северо-Востока Азии (XIX в.- 1917 г.)» (Новосибирск: Наука, 2001, 10 п.л.), 30 статьях общим объемом 10,7 п.л., а таюке апробированы на более 20 международных, всесоюзных, всероссийских и республиканских научных конференциях и круглых столах в городах Москве, Санкт-Петербурге, Хабаровске, Владивостоке, Улан-Удэ, Биробиджане, Якутске.

Структура диссертации обусловлена поставленными автором исследовательскими задачами. Она состоит из введения, трех глав, разделенных на 12 параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы. 

Арктический регион: границы, население, этапы заселения

Арктика (от греч. arktikos - северный) - полярная область Земли включающая Северный Ледовитый океан с островами и окраины материков Евразии и Северной Америки. Границы Арктики первоначально ограничивал,, Северным полярным кругом (6б33 с.ш.), поскольку в этих пределах наблюдаются явления полярного дня и полярной „очи. В данных границах площадь Арктики составляет около 21 млн. кв. км.

Однако к настоящему времени критерии определения границ Арктики претерпели существенные изменения. Речь „дет, прежде всего, о проведении южной границы региона. Ещё О. Норденшсльд в начале XX в. указывал на абсурдность «считать за такую границу полярные круги». Он предложил в качестве основного критерия выделить температурный режим. Таким образом, к арктической зоне стали относить области с изотермой +10С для наиболее теплого месяца (июль-август) „ средней годовой температурой ниже 0С . Эта изотерма, которая вместе с тем является границей между лесом и тундрой, проходит вдоль Мурманского побережья, части Белого моря, затем у Ямала продолжается примерно по 70 параллели по всему азиатскому континенту и у Колымы опускается далеко к югу. На Аляске и в Северной Канаде эта изотерма располагается примерно „а 68» с.ш. „ у устья реки Маккензи постепенно спускается к югу, оставляя к северу значительную часть северо-восточной Канады, всю Гренландию и часть Исландии. В то же время и эта граница, как отмечал уже в 30-е гг. XX столетия Р.Л. Самойлович, являлась «до некоторой степени чисто механической»2.

В.Г. Богораз в 1921 г. впервые сформулировал этнографические границы Арктики. По его мнению, «Полярный океан являлся общим Средиземным морем для всей круговой арктической области, и вдоль его берегов, несмотря на суровость климатических условий, происходило и происходит распространение и взаимодействие культур». Ученый выступил с положением об особой полярной культуре, «весьма своеобразной и во многом отличной от культуры более южных широт». Эта культура «носит на себе отпечаток приспособления к условиям северного климата, льдов, покрывающих реки и море, отсутствию топлива на тундре». Природно-ландшафтные особенности Арктики, считал В.Г. Богораз, определили сходство и единство северных промыслов (морских и сухопутных), средств передвижения, жилищ и одежды. Указанные обстоятельства повлияли и на развитие «настроения человеческой души, индивидуального и коллективного», что в свою очередь нашло отражение в религиозных верованиях, фольклоре и искусстве автохтонов Арктики .

В дальнейшем границы Арктики продолжали расширяться. В международных документах последних лет Арктика формулируется уже как территория стран, расположенных севернее 55 с.ш. и испытывающих климатическое влияние Северного Ледовитого океана и сопряженных с ним холодных морей. В основу данного определения, предложенного американскими социологами, положены такие параметры, как конституционный и географический статус, удаленность, демографический и антропологический факторы, социально-экономические показатели. Среди последних выделяются «низкая плотность населения, хрупкие национальные условия и всеобъемлющая экономическая зависимость от единственного или нескольких ресурсов и зачастую от трансфертных доходов, ... новая сильная рыночная ориентация, которая требует преобразования общества, его институтов и стиля жизни населения»4. Согласно этим параметрам, в зону Арктики входят 8 государств: Исландия, Норвегия, Финляндия, Швеция, Дания, северные территории США, Канады и Российской Федерации. Указанные характеристики легли в основу объединения этих стран в ряд международных организаций (Арктический Совет, Северный Форум), провозгласивших своими целями обеспечение устойчивого развития Арктического региона, включая экономическое и социальное развитие, укрепление здоровья и сохранение уникальной культуры арктических народов.

Изменение геополитической стратегии России в арктическом регионе. Изучение Северного Ледовитого океана и полярных областей

В последней четверти XIX в. правительственный взгляд на территории, расположенные .за Полярным кругом, претерпел существенные изменения. Продажа Аляски и открытие Северо-восточного прохода придали региону новое геополитическое значение. Установление морского пути в устья сибирских рек, несмотря на сулящие заманчивые перспективы возможности налаживания прямых торговых связей с Европой, усилило экономическую конкуренцию в ареале. О положении же на Крайнем Северо-Востоке империи чиновник А.П. Сильницкий красноречиво свидетельствовал: «Страна, считавшаяся во владениях русского государя, населенная десятыотысячным племенем чукчей, почти не слышала имени русского. На побережье Чукотской земли развевался американский флаг; многие чукчи успели побывать в Сан-Франциско и весьма многие объяснялись по-английски»1. Всё это заставило внести серьезные коррективы в арктическую политику России, перейти к более решительным шагам в упрочении позиций империи в регионе.

В целях защиты от посягательств иностранных держав с 1874 г. было введено крейсирование морей, омывающих северо-восточное побережье России. Ежегодно к берегам Чукотки направлялся один клипер, однако единичные плавания не могли решить проблему безопасности границ и пресечения контрабандной деятельности американских китобоев. Поэтому в 1883 г. охрану морских промыслов на Северо-Востоке России поручили особому отряду судов Тихого океана. Этим же целям служило создание в 1888 г. Анадырского окружного управления с центром в с. Марково, подчиненного Приморскому генерал-губернатору. Принятые меры позволили значительно сократить, однако все же не смогли окончательно уничтожить контрабандную торговлю с чукчами2.

Стремясь наверстать упущенное, Россия также активно включилась в научные исследования в Арктике. Первым шагом в данном направлении стало участие в проведении 1-го Международного полярного года в 1882— 1883 гг., организованного по инициативе выдающегося австрийского полярного исследователя К. Вайпрехта. В основу работ I Международного полярного года легли его предложения об одновременном устройстве полярных метеорологических станций силами ряда стран3. В международных исследованиях приняли участие Россия, Дания, Швеция, Голландия, Англия, Норвегия, Германия, Австро-Венгрия, Франция, США. Научными учреждениями этих стран были построены 15 метеорологических станций, в том числе 13 - в Арктике, 2 - в Антарктиде. Кроме того, наблюдения по программе Международного полярного года вели 34 станции, расположенные в умеренных широтах разных стран. Таким образом, в период I Международного полярного года наблюдения осуществлялись в 49 пунктах4.

В России было решено построить две станции: главную - в устье реки Лены, филиальную - на острове Новая Земля. Кроме того, ИРГО, имея в виду, что «расположение этих станций далеко неравномерно»; причем особенно заметный пробел представляют берега Сибири, где на протяжении «нескольких тысяч верст от устьев Лены до Берингова пролива не предположено ни одной станции, тогда как изучение климата этих стран было бы особенно желательным», предложило образовать еще одну — в устье реки Колымы. Отсутствие средств вынудило ИРГО обратиться через генерал-губернатора Восточной Сибири графа А.П. Игнатьева к купечеству Сибири с просьбой о сборе пожертвований на строительство станции, которой решено было дать название «Имени сибирского купечества» . В течение 1881-1882 гг. во всех областях Сибири был организован сбор средств для организации метеостанции.

Советская политика на Севере в 1920-е-середине 1930-х гг

Установление и укрепление советской власти на Северо-Востоке Азии заняли более длительный период, чем в других регионах Сибири. Как и в остальных национальных районах, насаждение привлеченных извне идей радикального политического и экономического переустройства общества сопровождалось многочисленными конфискациями, контрибуциями, террором, вызвавшими естественное неприятие политики большевиков жителями края. Отдаленность и малонаселенность региона, соседство со странами, ставшими центрами концентрации белоэмигрантского населения (Китай, США, Япония) способствовали превращению Северо-Востока Азии в один из очагов вооруженного противостояния новой власти. Официально гражданская война продлилась здесь до 1924 г., однако мелкие очаги сопротивления подавлялись войсками ОПТУ вплоть до 1930 г.

Затянувшаяся гражданская война значительно подорвала экономику Заполярья. В хозяйствах северных народов Якутии более чем на 80%, Чукотки - на 50% сократилось поголовье оленей. Нарушение экономических связей, дезорганизация торговли, многочисленные реквизиции оленей, транспортных средств, ружей, пушнины вызвали глубокий упадок оленеводства и добывающих промыслов. Положение усугублялось нарушением традиционного внутреннего обмена между народами Северо-Востока Азии. Из-за прекращения поступления конского волоса из якутских улусов, использовавшихся для плетения сетей, резко сократилось рыболовство; откочевка чукчей-оленеводов вглубь тундры лишила северян традиционных источников приобретения мяса. Разрушение сложившейся в дореволюционное время системы государственной поддержки в случае стихийных бедствий и голодовок народов края (хлебозапасные и рыбозапасные магазины, соляные стойки и т.д.) ухудшило их социальную защищенность. Ослаблением пограничного контроля незамедлительно

воспользовались американские китобои и торговцы, развернув контрабандную торговлю и хищническое истребление морского зверя и рыбы у побережья Чукотки. Притязания заокеанского соседа распространились настолько, что в июле 1920 г. американское охранное судно «Веап установило в бухте Эмма на северо-восточном побережье Чукотского полуострова знак с надписью, объявляющей чукотскую территорию принадлежащей США. Американские торговые фирмы открыли на полуострове 8 факторий, развернули сеть разъездной агентуры, насчитывавшей не менее полутора десятков человек. В промежуточных пунктах торговля велась непосредственно с американских шхун2. Кроме известного американского торговца шведского происхождения Олафа Свенсона, по воспоминаниям Р. Амундсена, на Чукотке в 1918-1920 гг. постоянно жили американец Ч. Карпендэль, норвежец Л. Хансен, 3 шведских торговца, один испанец3. Серьезную конкуренцию им составляла английская компания «Гудзон Бей».

На севере Якутии также основные торговые операции осуществлялись с помощью американцев. Ещё якутские земцы в условиях тяжелейшего продовольственного кризиса и прекращения поставок колымскими рейсами пытались решить проблему снабжения с помощью иностранных фирм. После установления советской власти колымский ревком в 1920-1921 гг. произвел товарообмен на пушнину с представителями американской фирмы «Аляска-Сибирская пушная компания», прибывшими в устье Колымы на шхунах «Polar bear» и «Belinda»4.