Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Военные интересы России на Кавказе. Начало формирования казачьих поселений из осетин 13
1.1. Предпосылки возникновения осетинских казачьих станиц 13
1.2. Перевод осетинских селений в статус казачьих станиц: Черноярскую, Новоосетинскую. Станицы Николаевская и Луковская Система управления 28
Глава 2. Общественный и военный строй, быт и нравы «новых» казаков. Эстетические и религиозные ценности 57
2.1. Земельные отношения и хозяйственная деятельность станичников 57
2.2. Семейный и общественный уклад жизни 94
Глава 3. Военная история России и отражение в ней ратного пути осетинского казачества 102
3.1. Приверженность традициям предков в сочетании с глубокой любовью к России — источники воинской доблести казаков - осетин 102
3.2. Служба в конвое Его Императорского Величества и участие в войнах России 114
Заключение 130
Приложения 133
Библиография 150
Список сокращений 167
- Перевод осетинских селений в статус казачьих станиц: Черноярскую, Новоосетинскую. Станицы Николаевская и Луковская Система управления
- Земельные отношения и хозяйственная деятельность станичников
- Семейный и общественный уклад жизни
- Служба в конвое Его Императорского Величества и участие в войнах России
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Настоящая диссертация посвящена исследованию вопросов зарождения, и формирования осетинского казачества как составной части одного из типичных районов расселения казаков на Тереке.
В последнее время возросло число публикаций по истории казачества вообще, однако среди авторов многочисленных статей, очерков, эссе и книг профессиональные историки – исследователи занимают весьма скромное место. В целом во всей литературе полностью отсутствует история создания «инородческих» казачьих формирований, представляющих собой принципиально новую казачью структуру. Следует заметить, что в России подобные воинские формирования были типичны практически для всех охваченных правительственной колонизацией районов – Поволжья, Урала, Сибири, в том числе Северного Кавказа, который XVIII в. был составной частью России, по крайней мере, в той части, что была охвачена казачьей колонизацией.
Века общей истории, общих войн, общей религии породили в осетинском казачестве умение приспосабливаться к новым условиям, не отказываясь при этом от своего индивидуального или национального. В сегодняшнее непростое время, которое изобилует обстоятельствами, толкающими к распрям и к уничтожению настоящего во имя прошлого или будущего, актуальность приобретают и исследования о роли в казачьих войсках « инородческих» в частности осетин, взаимно обогативших два народа. Как известно, на окраинах казачество было проводником русской культуры, русского языка, русской государственности и в этом неоспорима его роль в создании осетинских казачьих формирований, известных беззаветной преданностью России, как при внешних осложнениях, так и в периоды внутренних смут.
В сражениях росло боевое содружество, которое подкреплялось традиционной для осетин взаимной выручкой, осознанным чувством солидарности. Однако у этих отношений не только прошлое, но есть и настоящее, где в угоду предвзятым тенденциям следует остерегаться потерять подлинные факты создания осетинских казачьих формирований, их роль и предназначение в истории Отечества. Подчеркивая актуальность работы нельзя не заметить, что на региональном уровне по сей день, нет конкретного достоверного материала, отражающего историю отдельных казачьих регионов и «войск».
Разработка казачьей проблематики на уровне кандидатской диссертации, на наш взгляд, является наиболее продуктивной для подготовки новых обобщающих трудов по истории казачества.
Объект исследования. Как известно, «полное подчинение» терского казачества Российскому государству произошло лишь во второй половине XVIII в. Задолго до этого существовали немногочисленные казачьи формирования состоящие из представителей горских народов, в том числе и из осетин Терско - Кизлярского войска в составе 170 человек и Моздокской казачьей команды, насчитывающей около 50 человек.1 Созданием Терского семейного войска, Кавказской линии, осетинских казачьих станиц и воинских формирований российское правительство стремилось прочно закрепиться в регионе. Отношения между горцами и казаками носили воинственный характер, столкновения между их отрядами то затихали, то разгорались, часто обе стороны оказывались втянутыми в войны, которые вела Россия на Кавказе в геополитических интересах.
Объектом нашего исследования и является история осетинских казачьих формирований, появление станиц Черноярской, Новоосетинской, Николаевской, Луковской их роль и значение в истории Отечества.
Хронологические рамки исследования. Работа охватывает период XVIII – первой четверти XX вв. В обозначенных рамках дана история службы осетин в Терском Казачьем Войске.
Участием осетинского казачества в войнах России заканчивается данное исследование.
Территориальные рамки исследования охватывают как бывшую Терскую область, являющуюся районом традиционного проживания терского казачества и других социальных групп русского народа - « иногороднего» крестьянства, так и большинства народов Северного Кавказа - кабардинцев, осетин, чеченцев и т.д. В рамках административно – территориального деления Терская область включала район Кавказских Минеральных Вод и ряд станиц по Тереку и его притокам - Подкумку и Куме, Кабардино-Балкарскую республику, Республику Северная Осетия-Алания, Республику Ингушетия, Чеченскую республику, а также присоединенные в советское время к Дагестану равнинные районы на севере нынешней Республики Дагестан - Кумыкскую плоскость (междуречье Сулака и Терека), устье Терека и междуречье Терека и Кумы, включая Ногайскую степь. Терская область являлась единым социально- экономическим комплексом на Северном Кавказе, сложившимся в результате длительного развития в составе Российского государства и отличавшимся многонациональностью. Это обусловливало сложность межэтнических контактов, нередко выливавшихся в конфликты.
Степень научной разработанности проблемы. Ряд работ, посвященных истории Терского казачества, был опубликован до 1917г. Имеются в виду труды И.В. Бентковского, Е.Н. Максимова, В.А. Потто, Г.А. Ткачева, М.А. Караулова, Ф. С. Грибенца и некоторых других авторов.2
В большинстве этих работ история «войскового сословия» на Тереке представлена в идеализированном и верноподданническом по отношению к императорской власти виде. Наиболее показательна в этом отношении монография И.В. Попко « Два века терского казачества». В ней подробно рассмотрены и многие социокультурные аспекты жизни терцев. Вместе с тем ряд исследователей на Северном Кавказе более критично и всесторонне рассматривали проблематику как внутрисословной жизни терцев, так и их отношения с соседними горскими и степными народами края. Такой подход был наиболее характерен для М.А. Караулова и Г.А. Ткачева. Следует отметить, что при всех разногласиях между самими исследователями, авторов объединяли претензии к российской власти по земельному вопросу.
В то же время в дореволюционных работах авторов отсутствуют четкие и действенные рекомендации по разрешению злободневного земельного вопроса в крае. В дореволюционный период горские народы почти не имели своей интеллигенции (за исключением осетин), поэтому в то время, подавляющее большинство работ по истории края принадлежало русским ученным, но в более поздний период появились работы осетинских исследователей, таких как Б.А. Калоев, Ю. Зопоев, Б.П. Берёзов и др3.
Казачество на Тереке упоминалось некоторыми историками, прежде всего как реакционная сила. При этом собственные интересы Терского казачества, как и осетинских казаков, являвшихся её составной частью, практически не изучались, а если и упоминались, то исключительно с негативных позиций. Выгодно выделяется среди них фундаментальное историческое исследование, посвященное казачеству,- труд Л.Б. Заседателевой «Терские казаки»4. Монография дает основательные представления о социально- экономической организации казачества от казачьей общины – «курень»- до руководящих структур войска, а также социокультурных особенностях. Работа раскрывает значение и роль этой этнической группы русского народа для реализации планов России на Северном Кавказе. В советское время история казачества вообще исследовалась с откровенно идеологизированных позиций и в подходах к изучению казачества доминировали тенденции «разоблачительного» свойства, искажавшие существо этого сложнейшего общественного явления.
Если сравнивать с Доном и Кубанью, социальные отношения в Терской области насилии более острый и противоречивый характер. В работе также рассматривается процесс формирования казачества, уделено достаточно внимания вопросам их семьи и быта. Автор привлекает большой корпус источников и литературы. Таким образом, работа Л.Б. Заседателевой стала серьёзным вкладом в историческую науку. Казачья проблематика пополнилась весомыми работами И. Л. Омельченко и Н.Н. Великой, которые также рассматривают процесс формирования кавказского казачества, размещение его на территории области, уделяют внимание хозяйственно - культурному типу5.
Данная проблема косвенно затронута и в работах Г.Т. Дзагуровой. Герои её исследований предстают не только блестящими воинами, но и внесшими посильный вклад в просвещение осетинского народа.6 Монографические работы известных кавказоведов, рассматривают различные моменты русско-осетинских, русско-кавказских отношений XVII – XIX вв. Наиболее известными, на наш взгляд, являются исследования профессоров: Н.А. Смирнова, Г.А. Кокиева, М.М. Блиева, И.И. Якубовой, В.Б. Вименбахова, Б.К. Мальбахова, К.Ф. Дзамихова, а также историка В.И. Лариной7. В этих работах анализируются сложные вопросы взаимоотношений народов Кавказа с Российским государством. Тематически эти работы близки друг другу, содержательны и интересны. В них отражены внешняя и внутренняя политика России, а также социальная борьба, межэтнические, горско - казацкие отношения.
Следует отдельно отметить, что в изучении исследуемой проблемы большой интерес представляет докторская диссертация Б.К. Мальбахова8. С учетом достижений отечественного и зарубежного кавказоведения автор дает обоснованную характеристику исторического сближения Кабарды и России, сыгравшего важную роль в посреднической деятельности во взаимоотношениях России с северокавказскими народами. Особо ценным для нас является первый параграф четвертой главы «Строительство
Моздокской крепости и обострение обстановки в Кабарде». Здесь автор рассматривает важный для народов Северного Кавказа вопрос о строительстве военной крепости Моздок (1763г.) и вызванный этим фактом ряд событий, положительно сказавшийся на развитии дальнейших отношений между Осетией и Россией.
Безусловно, заслуживает внимания работа историка М.А. Цаллагова «На войне Дунайской»9. Автор много лет посвятил отбору и изучению архивного и полевого материала о войне с привлечением большого числа источников. Используя достоверные факты, М.А. Цаллагов воссоздал героическую картину прошлого не только о дивизионе осетинских всадников, который прошел славный боевой путь в русско – турецкой войне 1877-78 гг. и был удостоен Георгиевского штандарта, но и о казачьих формированиях в Осетии, внесших весомый вклад в победу над турками.10
Цель диссертационной работы. В диссертационном исследовании дан анализ формирования осетинского казачества, на конкретной социально - исторической почве, а также определены его место и его роль в составе Кавказско - казачьих войск.
Автор диссертации ставит также своей целью комплексное исследование причин появления казачьих станиц, в том числе и осетинских, включая вопросы социально-экономического и культурного развития казачества на Северном Кавказе, массового участия осетин-казаков в войнах с Турцией 1877-1878 гг., Японией в 1904-1905 гг. и другие. Для достижения цели диссертационного исследования основное внимание уделено:
- политики России на Северном Кавказе и в частности Осетии,
- определению противоречий, сопровождавших историческое прошлое, в котором действовали не только «равенство и братство», но и резко выраженная социальная борьба;
- исследованию причин преданности осетин казаков России, их стремлению всегда мыслить себя составным элементом общерусской государственности;
- условиям и причинам формирования осетинского казачества;
- определению того, как уживались прошлое и настоящее.
Методологическую основу исследования составил диалектический метод познания. Межнациональные отношения представлены в данном подходе как сложный комплекс взаимосвязанных и взаимно обусловленных явлений существования как различных этносов и сословий, так и общества в целом. Для анализа введенных в научный оборот данных использовались конкретно-исторические, математико-статистические, аналитические и другие методы. В работе соблюден сравнительный метод, дающий возможность выделить общее и особенное в хозяйственном строе. В работе использованы также принципы историзма и системного анализа. Принцип системности свел вместе самые разные факты в целое, позволил проследить взаимодействие различных по масштабу общественно значимых событий, явлений и процессов. В исследовании использован также проблемно-хронологический принцип подхода к материалу, разумное сочетание как цивилизационного, так и формационного подходов. Кроме того, использован комплексный подход, в основе которого лежит глубокий анализ и сведение воедино всех данных, имеющих отношение к русско-осетинским отношениям, социально-экономической, общественно-политической, религиозно-нравственной и военной истории осетинского и русского народов.
Источниковую базу исследования в первую очередь составили документы, обнаруженные нами в фондах центральных и местных архивов: в Центральном государственном архиве Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-Алания), в архивных фондах Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований (СОИГСИ). Отдельно выделены материалы периодической печати. В периодической печати того времени публиковались решения и постановления общественных организаций, многие из которых, к сожалению, не сохранились в архивах. Наиболее полную информацию дают газетные статьи, отражающие социально– экономическую жизнь края. В этой связи несомненный интерес представляет также позиция авторов статей, преследовавших интересы тех или иных общественных сил, и социальных слоев. Доступный круг источников содержится и в документальных публикациях. Привлеченный архивный материал, опубликованная литература оказались достаточными, чтобы полнее и глубже изучить сложный процесс формирования осетинского казачества, условия, созданные для него правительством. Сведения, оказавшиеся ценными для нашего исследования, были обнаружены в исторических журналах, дореволюционных газетах и сборниках: «Кавказ», «Кавказский календарь» на 1894, 1895-1896 гг. и т.д., «Терские ведомости», «Революция и горец», «Ученые записки СОГПИ», «Военно-исторический журнал», « Вопросы истории», «История СССР» и др.
Помимо многочисленных публикаций, использованы материалы, посвященные войнам России с Турцией, Японией и первой мировой, (Анечков Д.И. Пять недель в отряде генерала Мещенко. Спб; 1907; Анушкин В.А. Куропаткин. Из воспоминаний о Русско-японской войне. Спб; 1908 ; Бежанов П.Н. Действия русской кавалерии. Спб.1904; Билев Г.И. Хроника кавказских войн. Тифлис 1908 г.; Война 1877-1878 гг. Под редакцией С.П. Зыкова. т. 1-3. Спб; 1881-1882 гг; Гизетти А.А. Сборник сведений о Георгиевских кавалерах. Тифлис, 1901; Домоншович М.А. Обзор русско-турецих войн 1877-1878 гг. Спб., 1990; Захарьин. Кавказ и его герои. Спб., 1902 г.; Лорис-Меликов М.Т. Биографический очерк. Тифлис 1889 г.
Были привлечены работы мемуарного характера (Тутолмин И.А.Кавказская казачья бригада в Болгарии 1877-1878 гг. Походный дневник. Спб, 1879; Паренсов П.Д. Из прошлого. Воспоминания офицера генерального штаба. Спб, 1901, ч 1-2); Елисеев. Генерал Эльмурза Асланбекович Мистулов (ко дню 35-летия его трагической смерти (1869-1918).
В исследовании представлены малоизвестные архивные материалы из фондов ЦГА РСО – Алания, материалы из семейных архивов осетинских казачьих станиц: Черноярской, Новоосетинской и города Моздока. Не смеем утверждать, что привлечен весь максимально доступный круг источников по теме, но и использованных данных оказалось достаточно, чтобы расширить конкретный материал, изложенный в литературе довольно сжато. Так, анализ 11аграрной проблемы в крае позволил вскрыть причину конфликта между местными и центральными властями, между горцами и казаками, несмотря на «куначество» и «аталычество». Однако, несмотря на многочисленные споры, проблема, как оказалось, имела обратную сторону. Хозяйственный быт, общность земледельческой культуры, крестьянский опыт в области агрономии с учетом местных традиций способствовали сближению притеречных казацких станиц и осетинских поселений.11 Проанализированы также роль и место осетин – казаков в доблестной службе Отечеству, о чем свидетельствуют список наиболее отличившихся осетин – казаков, служивших в терском казачьем войске, их краткие биографические данные; раскрыты мотивы и причины вовлечения большого числа осетин – казаков в войны, которые вела Россия, акцент сделан на то, что это не было исторической случайностью, а было обусловлено изначальными отношениями двух народов.
Научная новизна диссертационной работы заключается в определении социально – политических причин формирования осетинского казачества в составе Терского Казачьего Войска. Впервые предметом самостоятельного и специального исследования стала история возникновения и развития осетин – казаков, которые были выделены из общего числа многочисленного военного сословия осетин. Создана целостная картина персональных судеб офицерского корпуса ТКВ, одного из старейших казачьих войск в России. Автором были выполнены так же изыскания по хозяйственной и социальной жизни осетин – казаков и определенны особенности, детальный анализ которых дан в развернутом виде. До настоящего времени нет специальных исследований, посвященных истории зарождения и развития осетинского казачества.
Основу нашего исследования составляют введенные впервые в оборот документальные архивные материалы, давшие возможность определить этнический состав Терского Казачьего Войска. В свете нового осознания идеи Белого движения как « идеи духовно чистой и государственно великой» (И.А. Ильин) впервые в исторической литературе края, сделана попытка определить участие и численный состав осетин, и в том числе казаков ТКВ, в Гражданской войне, значительная часть которых после войны оказалась в эмиграции.12
Следует заметить, что основное содержание работы все же не связанно с Белым движением и этот сюжет захватывается по мере необходимости, однако, в целом, данный материал окажет услугу всем интересующимся вопросами Терского Казачьего Войска, его историей, наследием и современностью.
Теоретическая и практическая значимость диссертации определяется тем, что исторический опыт жизнедеятельности осетинского казачества, как и вообще межнациональных отношений на Северном Кавказе в XVIII – XIX вв., может быть применен в современной политической практике местными и центральными государственными органами для анализа существующих социально-экономических и общественно - политических реалий.
Материалы и выводы исследования могут быть использованы в дальнейшей научной разработке проблем «истории казачества», а также при создании обобщающих трудов по истории Северного Кавказа (XVIII-XIX вв.), при разработке специальных вузовских лекционных курсов по актуальным вопросам общественного развития и особенно по истории казачества. Значимость диссертации состоит в том, что многие ее положения и выводы в определенной мере могут послужить основой для дальнейших творческих изысканий истории Отечества в целом и истории казачества в частности.
Основные положения диссертации изложены в опубликованных статьях, включены в список обязательной литературы, рекомендованной школьникам, учащимся средних специальных учебных заведений и студентам, и просто широкому кругу читателей.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, примечания и библиографии.
Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в опубликованных научных статьях автора. Результаты исследования были представлены также в выступлениях на вузовских и региональных конференциях.
Перевод осетинских селений в статус казачьих станиц: Черноярскую, Новоосетинскую. Станицы Николаевская и Луковская Система управления
Создание горских казачьих формирований в основном относится к XVIII в. Численность станичников быстро росла за счет притока беглых крестьян из России и горцев, которых казаки «охотно в свои городки принимали и крестили. «В XVIII в. моздокские степи стали главным направлением миграции горской бедноты. Тогда же возникло несколько осетинских казачьих станиц. В 1804г. на казенных землях Предкавказья крестьянами Дигорского общества было заложено селение Черноярское, получившее это название из — за близкого расположения к Черному яру. Некоторые исследователи основание поселения ошибочно относили к 1805 г. Однако оно возникло до этого, ибо с 1805 по 1809 гг. на Кавказе свирепствовала чума, и подвижность населения была незначительной. К тому же она сдерживалась административными мерами. О степени их строгости можно судить хотя бы по тому, что в июне 1807г. астраханского губернатора князя Тенищева отдали под суд «за слабость, оказанную им при сохранении карательных мер». В этом же году наместнику Кавказа было отпущено 30.000 р. «на оплату жителям за пожженные вещи»52.
Здесь же уместно напомнить выдержку из статьи анонимного автора в газете «Казбек»: «По документам моего предка видно, что он еще в 1804 г. просил черноярское общество о принятии его к себе на жительство»53. Через год в Черноярском насчитывалось уже 40 дворов. История образования этого поселения - это история длительной борьбы её жителей. Уход из разных мест (аул Каражаево) адамихатов - реакция на гнёт баделятов и их союзников адыгских князей54.
На Терек переселились «дигорцы не довольные, заведёнными порядками». Основателями селения считаются братья Кургосовы, капитан русской службы Тавсурко и священник Али, или Алексей (вероятно, из Осетинской духовной комиссии), переселившиеся сюда со своими семьями. Они ездили по аулам с агитационными целями, чтобы подействовать на тех, которые желали переселиться, но не решались. Вслед за братьями Кургосовыми в с. Черноярское стали прибывать и другие горские жители, главным образом из нагорной полосы Дигории. Осетины — дигорцы, как и осетины - иронцы поселялись на новом месте жительства в основном отдельными родственными группами.
Чтобы понять, какие причины побудили основателей станицы Черноярской добровольно оставить насиженные места, совсем рассчитаться с тем, что им было дорого в течение долгого времени, необходимо выяснить. обстановку, при которой им пришлось строить дальше свою жизнь.
Силой исторических обстоятельств загнанные в горы Кавказа, дигорцы более чем другие народы терпели от набегов соседей. Живя рядом с Большой,-Кабардой, нужно было уметь ладить с кабардинскими князьями, что значило вовремя одаривать их, иначе кабардинские князья обрушивались на того, кто-" вздумал бы не почтить князя, не ознаменовать его приезд подарком, что есть лучшего у хозяина, или, что попросит сам- князь. Кабардинцы угрозами старались привить свои порядки, и бороться с ними дигорцы, разбросанные мелкими кучками по ущельям, не могли, влиятельные же в Дигории лица, так называемые «баделята», сами поддерживали кабардинских князей, чтобы через них упрочить своё привилегированное положение в Дигории.
Тяжкое положение дигорцев дополнялось религиозным стеснением; «благородные фамилии», в угоду кабардинцам, все перешли в магометанство, а большая половина остальных дигорцев были христьянами55. Заселение шло медленно и за два года переселилось всего не более 10 семей. Тогда Тавсурук и Али Кургосовы сами отправились в Дигорию, чтобы подействовать на тех, кто не желал переселяться. Поездка была успешна, в смысле влияния их на своих соотечественников, но когда они возвращались обратно, кабардинцы, узнавшие, какую роль взяли на себя Кургосовы, устроили засаду и убили их. Таким образом, в 1805г. на Терской линии между Моздоком и Екатериноградом в 9 верстах ниже слияния реки Терек с Малкой, против Черного яра, образовалось село дворов в 40, названное Черноярским. Затем это поселение умножилось переселенцами из дигорцев и иронцев; были между ними и магометане. Через 5 лет Черноярское поселение умножилось переселившимся из местности Ханаз целого дигорского села Масукау Эти выходцы пришли уже не партиями, а вместе под охраной конвоя русских войск, по разрешению бывшего тогда начальника Владикавказского округа генерал- майора Дельпоццо. Причины выселения села Масукау были те же, т.е. стеснённое положение и не желательное соседство с кабардинцами, но поводом к выселению послужило обстоятельство, поставившее масукауцев в отчаянное положение. Жители селения Масукау, жившие раньше в горах, переселились из гор на предгорную плоскостную землю и основались в местности Хаиаз, на том именно месте, которое представляло естественную крепость, закрытую со всех сторон и имеющую доступ только со стороны гор. Плоскостные земли особенно привлекали кабардинцев для содержания там скота зимой, масукауцы. поэтому постоянно имели кровавые столкновения с ними, чтобы отбивать угоняемый скот и т.д. Кровавые недоразумения были особенно часты потому, что масукауцы не признавали ничьего привилегированного положения и на требования искателей наживы всегда отвечали отказом. Привелигерованные фамилии Дигории подстегнули соседнего князя Кайтукина, в подчиненном положении от которого находилась вся плоскостная Дигория, наказать масукауцев. Князь Кайтукин явился в селение Масукау с 12 наездниками и потребовал от жителей дань. Вызванные представители села, выслушав требование незваного гостя, обещали дать ответ, предварительно посоветовавшись с односельчанами. Пока масукауцы советовались, гостям подали угощение, но тут оказалось, что это угощение было ответом масукауцев, прислуживающие усмотрели, что на обед зарезали им осла.
Кабардинцы пришли в ярость, от такой дерзости и каждый поклялся отомстить масукауцам. Но и масукауцы подготовились и решили защититься, чего бы это ни стоило. Произошла резня, которая окончилась печально для кабардинцев: дигорцем Мачи Сеоевым был убит сам князь Кайтукин. Кабардинцы едва успели подобрать убитых и бежали, но при этом схватили одного из Сеоевых, которого потом в отместку за смерть князя мучили и убили. После описанного проишествия масукауцам, ставшим кровниками князя, нельзя было оставаться на том же месте, поэтому они за исключением немногих, бежавших в горы к родственникам, ушли всем селом в лес, поручив свой рогатый скот и остальное хозяйство родственникам и знакомым соседних селений. Там они прожили 7 лет, скрываясь от кровной мести, превратив лес в оборонительное сооружение. Но когда они услышали, что русское правительство раздает земли и принимает под свою защиту горские народы и что даже есть образованное Черноярское поселение, они обратились к начальнику Владикавказской крепости, генерал -майору Дельпоццо, который в 1810г. поручил войсковому конвою вывести масукауцев из лесу на Терек. Против Черноярского поселения их переправили через Терек на каюках и поселили с черноярцами, которые к тому времени, устроившись на новом месте, приняли их в качестве гостей. Через три года масукауцы, за некоторым исключением, переселились ниже по Тереку и образовали в трех верстах от Черноярского новое поселение названное официально Новоосетинским, но сохранившее и по настоящее время народное название Масукау57. За неимением архивных данных не представляется возможным точно указать, сколько дворов осталось в Черноярском поселении после ухода масукауцев, но в 1837 г., как указано в клировых ведомостях Новоосетинской церкви, станица Черноярская состояла всего из 71 дворов с населением 616 душ. В последующее время численность населения не изменялась. Некоторое время Черноярские и Новоосетинские казаки существовали автономно. До 1825г. черноярские новоселы жили на правах гражданских селений, участвуя только во внутренней обороне поселения от вторжения разбойничьих шаек, но в 1852г., когда мысль генерала Ермолова о занятии Терской линии между Моздокским полком и Волжским войском отдельной частью была приведена в исполнение и для этого был сформирован полк, Черноярское поселение вошло в состав нового Горского полка, образованного из горской казачьей сотни, бывшей крепости Моздокской, Луковской станицы, четырёх гражданских и двух осетинских селений, водворившихся между казачьими станицами. Гражданские селения были переименованы в станицы и вместе с ними Черноярское поселение переименовано в Черноярскую станицу.
Земельные отношения и хозяйственная деятельность станичников
Осетины, переселявшиеся начиная со второй половины XVI11 в. из нагорной Осетии в г. Моздок, образовали четыре общества.
Первые осетинские переселенцы - цайта, вплоть до 1870-х гг. составлявшие одно общество, жили в Моздоке и на хуторах, большинство которых находились на казенном участке № 141, протянувшемся от границ городской земли до р. Кумы и далее. Вторая группа Моздокских осетин -ерашти — составляла два общества: Черноярское и Ново-Осетинское, каждое имело довольно большой участок земли, простиравшийся от Терека до Кумы. Четвертое общество составляла группа осетин, переселившихся в район Моздока в конце XIX — начале XX в. Они жили в 6 - 7 км. от Моздока на двух хуторах - Веселый и Ново-Георгиевский. Хутор Веселовский находился на участке, называемом «Архиерейской казенной дачей», площадь которой составляла 300 десятин. Земельный участок этот ежегодно делился между первыми обосновавшимися на хуторе осетинами, а более поздние переселенцы земли не получали и считались вплоть до Октябрьской революции на хуторе «временными». Некоторые из них арендовали участки у помещиков (Рудометкина, Панкратова, Сафонова и др.), зажиточных казаков и Моздокской городской управы. Многие из осетин названных хуторов не имели даже своего приусадебного участка и жили у своих родственников. Не имевшие усадеб не пользовались в обществе никакими правами. «Временный» не имел, например, даже права присутствовать на сельском сходе. У более ранних осетинских переселенцев, особенно у ерашти, сначала земли было так много, что она не подвергалась переделу между членами общества. 3. Сосиев в статье «Станица Черноярская» отмечал: «В прежнее время, когда относительно количества населения земли было много, общество не стесняло отдельно своих членов в пользовании землею, и тогда существовала самая широкая вольница: каждый пахал и косил, где ему было угодно, пользуясь лишь правом захвата, но с увеличением населения и ввиду желания каждого занимать место для эксплуатации ближе к станице или хутору, возникла необходимость ограничить права отдельных лиц в пользовании землей. Первый раз население выехало для дележа пахотной земли и сенокосных участков в 1863 г.»1.
До 1870-х гг. вся земля сельского общества, за исключением приусадебных участков, находилось в общем пользовании ее членов. Дом, хозяйственные постройки, иногда фруктовые сады, тутовые деревья, имевшиеся у некоторых ерашти нашриусадебном участке, назывались мульком (имение) владельцев и находились в наследственном владении отдельных семей. Следует, однако, отметить, что хотя усадебная земля и переходила по наследству, тем не менее она не считалась, например, у ерашти, частной собственностью домохозяина, так как ее нельзя было продавать или передавать по завещанию лицу, не состоящему членом обществ ерашти.
Помимо приусадебной земли, осетинские общества ерашти владели четырьмя видами угодий: пашней, (хуымы зазхх), сенокосом (хосы ззехх), лесом (иумайаг хъгед) и выгоном (сагрзазт). Часть осетин - цайта не имела лесных участков. В результате захвата хуторских земель помещиками многие хутора, находившиеся вблизи Моздока, в конце XIX века потеряли и свои пастбищные места. Земельные наделы располагались вокруг или недалеко от села и станицы в определенном порядке. Выгон, как правило, прилегал непосредственно к самому селению; пастбища начинались от выгонной межи а сенокосные угодья недалеко от села между пахотной и пастбищной землями. Леса ерашти находились вблизи их станиц на левом берегу Терека.
Выгон считался в общем, нераздельном пользовании всех членов общества и служил исключительно для выпаса скота. Пахотная земля делилась по качеству и месторасположению на отдельные части или клинья, распадавшиеся в свою очередь на паи и подушные наделы. У осетин-цайта и у последних переселенцев, живших на хуторе Веселом, все виды угодий, за исключением пастбищ, делились по числу душ. Право на пользование станичными угодьями имели только отбывные души (мужчина с 17-летнего возраста) и вдовы (пользовались Vi пая, а если имели малолетних сыновей или незамужних дочерей, - полным паем)".
Каждый, имевший пай, на все время раздела считался его полным хозяином. Он им распоряжался по своему усмотрению: мог сеять, когда угодно и что угодно, мог отдать в аренду кому-нибудь из членов своего общества. В станицах ерашти - писал 3. Сосиев «каждый год около 1/3 пайщиков не пашут," паи их покупаются за дешевую цену (десятина от 50 к. до 1 р.) теми, кто нуждается в пахотной земле, и таким образом всякому есть возможность -обрабатывать земли столько, сколько он может» .
Срок передела зависел от решения общественного схода. Передел; совершали весной, перед началом полевых работ. До передела созывали общественный сход, на котором обязаны были присутствовать представители от каждого двора общества. «Для пользования пахотными землями установился определенный порядок, ранней весной каждого года общество на общественном сборе решает, какой участок следует поделить между общественниками для пахоты под посев ярового хлеба (преимущественно просо) и для бахчей, выделяя для этого два участка, по количеству десятин в намеченных участках каждый пайщик получает из каждого участка столько, сколько достанется по разделу всей площади на число всех пайщиков в станице. Полученные таким образом паи остаются в пользовании лиц, их обработавших, в течение трех лет, затем земля идет под пастбище скота, а через три года под сенокос и вновь поступает под пахоту не раньше как через 7-9 лет. Таким образом, под яровой хлеб ежегодно выделяются новые участки, разделяемые выше указанным способом на паи, а прошлогодние участки, уже вновь не переделяемые, поступают иногда под озимь, а чаще всего опять под ярь, причем уже их не пашут, а сеют «наволоком», т.е. под борону. С поступлением земли под выпас скота значение пая уже утрачивается» . Таков был севооборот и землепользование в станичных обществах ерашти, владевших крупными земельными угодьями.
Передел земли у осетин - цайта, имевших меньше земельных угодий, вызывал большие споры как между отдельными членами общества, так и между хуторами, причем севооборот здесь был не такой сложный, как у ерашти. Например, посев проса они производили ежегодно на одном и том же участке, что в результате сильно снижало урожайность. Земельные угодья цайта сначала распределяли по хуторам, а затем полученный участок делился между жителями хутора. При разделе пахотной земли обычно и у ерашти, и у цайта родственник и другие члены общества, работавшие на началах супряги, брали общий участок (иумайаг хай) и совместно его запахивали, а после пахоты уже делили по паям, каждый засевал и убирал свой пай самостоятельно. Сенокосные угодья сначала делили по жребию на несколько больших участков. потом каждый участок распределялся между пайщиками, жившими на одной улице или составлявшими одну родственную группу.
Лесные угодья, как уже отмечалось, среди моздокских осетин имели только ерашти. Цайта и последняя группа переселенцев, не имевшие своего леса, покупали его у Моздокской городской управы и у помещика Сафонова, владевшего огромными лесными массивами, расположенными недалеко от Моздока по обоим берегам Терека.
До 1870-х гг. в станичных обществах на каждый пай был определен воз дров. Общий сход намечал в лесу определенный участок и определял день рубки. В назначенный день все пайщики общества выезжали вместе на участок и по знаку старшего начинали рубку, при этом каждый старался нарубить как можно больше; в результате на долю пайщиков, которые не смогли по каким-либо причинам выехать в этот день на рубку, ничего не оставалось. В связи с этим общество на своем сходе выделяло новый участок леса, рубка которого совершалась по такому же принципу .
После 1874г. порядок пользования лесными угодьями был изменен. «В этом году,- писал современник,- около 1/3 части всего станичного лесного надела была поделена между всеми пайщиками на 12 лет. Но порядок этот не выдержал срока, т.к. большинство хозяев преждевременно вырубили свои участки и стали похищать лес из чужих участков, или находились такие, которые, имея еще свои участки, рубили в соседних. Вообще способ этот вызывал много беспорядков, неприятностей, а потому в 1878 году был заменен другим способом пользования.
Семейный и общественный уклад жизни
Что касается семейной и домашней жизни русского казака, то особо обращает на себя внимание роль женщины-казачки, как главнейшей пособницы казаку вести хозяйство.
В семейном быту казака женщина являлась центральной фигурой. На ней главным образом держалось всё хозяйство, она принимала самое деятельное участие во всех работах, как дома, так и на поле. Без этого условия жизнь казака была бы слишком трудна, если не сказать, невозможна, в виду той трудной военной и внутренней службы, какую каждый казак обязан был нести в продолжение большей и лучшей части своей жизни.
Кроме общих домашних работ, которые усложнялись особенностями казачьего костюма и житейскими условностями, она работала и на паи.
Женщине приходилось жать хлеб, связывать его в снопы, ставить скирды, молотить и затем отвозит домой. С ними вместе работали и казаки, если они были свободные от службы, а при уборке сена на ней лежало не меньше обязанностей, чем на мужчине. Единственно они не косили, но всю остальную работу выполняли сами. Казачьи дети обоего пола с самого раннего возраста уже активно участвовали в хозяйственной жизни казака являясь, посильными помощниками родителей. Девушки, достигшие 15-16 лет, выполняли всю работу замужней женщины в доме, и вне дома. Каждая благоразумная мать, прежде всего, старались приучить свою дочь ко всем домашним и полевым работам45.
Характеризуя жизнь и обычаи казачек в станицах, в частности, следует заметить, что осетинки и черкешенки не меньше работали в доме. По осетинскому адату мужчина не должен был ни под каким предлогом исполнять женскую работу, равно как и женщина не должна участвовать в выполнении работы мужчины. Поэтому все хозяйственные работы в домашнем быту горцев были разделены на женские и мужские. В связи с чётким разделением труда между мужчинами и женщинами, в семье горца имели место и различия в отношениях родителей к своим детям. Женщина видела в дочери свою прямую помощницу и внутренне радовалась её появлению на свет Божий; напротив, мужчина же считал для себя большим несчастьем, когда у него родится дочь, а не сын.
Семейный быт жителей осетинских станиц складывался на основании понятий и обычаев народа, из среды которого они вышли. Обязательная солидарность членов семьи, руководимых старшим, составляла основу семейной жизни. Уважение к старшему по возрасту не только в отдельной семье, но и вообще в станичном обществе считалось священным долгом каждого члена общества и нарушение этого правила строго осуждалось.
Общественное мнение для каждого настолько было важно, что если бы кто вздумал не считаться с ним, мог поплатиться жизнью.
Созданным осетинским казачьим поселениям жизнь диктовала свои условия. Молодые казаки, отвлекаемые службой и ценившие выше всего1 доблесть воинскую, не имели времени ни желания сосредоточиться на устройстве домашнего и семейного благополучия но жизнь менялась внеся свои коррективы во взгляды и понятия. Но когда времена такого одностороннего взгляда на роль мужчины прошли, когда срок службы был сокращён и казак должен был мирно устраиваться хозяйством. К тому же со службы возвращались люди, видевшие лучшую семейную жизнь, основанную на солидарности мужчины и женщины, жизнь, в которой счастьем в семье наслаждаются одинаково все члены её. Эти-то лица первые внесли в свою среду новое начало семейной жизни. Тем не менее внешнее проявление в отношении мужа к жене оставалось несколько суровым. Осетин никогда не называл её по имени, заменяя его местоимением «ты» или «она». Говорить другим о своей жене вообще было не принято, но если приходилось, то муж говорил о ней так, чтобы никто не заподозрил его в словах нежности. С ней заговорить, поспорить, пошутить, спросить совета, вообще всякое проявление теплых чувств к жене в присутствии других считалось зазорным. Жена также никогда не называла мужа по имени. Более того, не принято было называть имён всех родственников мужа, а если бы и посмела назвать кого, даже заочно, то это для означенного считалось бы большим оскорблением. Если бы кто-нибудь спросил жену, как зовут её мужа, она смеясь, ответила бы: «не знаю» или же указала бы на одноимённого с её мужем общего знакомого и сказала, что зовут его так же, как и его. Жена не сопровождала своего мужа в поездках, когда же жена и муж встречались случайно в обществе, они приходили в замешательство и старались показать, что не замечают друг друга. Если бы пришлось в одно и тоже время идти к знакомым или родственникам, муж не должен был сопровождать жену, если она не хотела сделаться предметом осуждений и насмешек. Такие отношения мужа и жены, имевшие в старину значение нравственного унижения женщины, постепенно теряли свой смысл. Хотя муж при других продолжал относиться к жене не очень внимательно, но в доме с глазу на глаз обращался с ней ласково. Но это были принесенные внешние условности, в целом же у осетин оскорбить женщину считалось величайшим преступлением. Трудовая жизнь женщины в семье, стеснённое положение в обществе, слабая природа давали ей, по обычаю, особые права и преимущества, и личность её считалась неприкосновенной. Если бы женщине вне дома понадобилась какая-либо услуга, мужчина ей бы покровительствовал. Занятия мужчины и женщины в семье были резко разграничены. Все полевые работы и, вообще, вся тяжёлая работа лежала на обязанности мужчины, зато всю домашнюю работу выполняла женщина.47
В казачьей среде всегда обращали большое внимание воспитанию девочек. Это входило в обязанность матери, а мальчики с возраста 8-9 лет попадали под исключительное воздействие отца. Особенное внимание обращалось на их нравственное совершенство. При воспитании детей осетинские казаки придерживались традиций горского воспитания: при старших не возражать и не выражать своих суждений, оказывать старшему всевозможные услуги, уступать место старшему, когда он подходит, не садиться без приглашения. Польза обучения детей грамоте была осознана давно, ещё до открытия станичной школы (в 1871г. мало-мальски сознательные отцы старались определить детей в какое-либо учебное заведение, тратя на них последние средства. Нальчикская горная школа, Екатериноградская полковая школа, Моздокская семинария, Владикавказское реальное училище — с их учреждением всегда имели воспитанников из ст.Черноярской, Новоосетинской и др. С открытием же школы в Черноярской около 2/3 всех станичных детей обязательно оканчивали курс этой школы. Вообще образование мальчиков было в большом почёте, но нельзя сказать того же относительно девочек. До учреждения в станице церковно-приходской школы здесь не было ни одной грамотной женщины. Девушки занимались шитьём, вышиванием и другими домашними работами, но с учреждением церковно-приходской школы грамоте стали обучаться и девочки. В этом деле большую помощь оказала жена бывшего станичного священника А.Абутидзе. В 1894 г. А.Абутидзе - г,;1 предложила свои услуги безвозмездно обучать девочек. Девочки, пройдя 3-летний курс под руководством опытной и внимательной учительницы и г} -наставницы, стали выделяться среди своих подруг, не посещавших школу. Помимо грамотности, они приобретали некоторый внешний блеск, значительную раскрепощёность, что давало им в обществе определенные преимущества.
Почитание детьми родителей было чрезвычайно велико: сын при отце в присутствии посторонних никогда не садился, не ввязывался в разговор, а говорил лишь тогда, когда его спросят. Отношение родителей к детям в семье было мягкое, но в обществе некоторые ещё придерживались устаревшего обычая, в силу которого отец при посторонних никогда не позволял себе приласкать своего ребёнка, обратиться к нему, делал вид, что он его не замечает. Говоря о сыне отец не называл его «мой сын», а «наш мальчик»48.
Среди населения Черноярской и Новоосетинской станиц имело место смешение нравственно-религиозных понятий. Резче всего они выражались в заключении брачных союзов. Муж при живой жене по обычаю имел право жениться без церковного брака на другой, чтобы оставить потомство. Вообще при заключении брачных союзов к таинству брака относились, как к делу необязательному, а потому в начале заселения станицы, с точки зрения христианской религии, незаконных браков было больше, чем законных.
Служба в конвое Его Императорского Величества и участие в войнах России
Тема участия осетин, в том числе осетинского казачества в военной истории России, будет не полной, если не сказать о роли в ней Конвоя Его Императорского Величества, поскольку он явился ядром формирования как казаков, так и осетинской военной интеллигенции, школой воспитания в духе высоких нравственных идеалов тех, кто и в мирное время, и в годы войны не предавал интересы России, а жертвовал всем для ее защиты и процветания.
История службы осетин в Собственном Его Императорском Величестве Конвое являет собой еще одну грань верности осетин России, ее государственным интересам. Попытка создать Конвой Её Величества Екатерины II, предпринятая Потёмкиным, не увенчалась успехом. В 1-775году он был расформирован. В 1828 году императором Николаем Павловичем был сформирован полуэскадрон из высших кавказских горцев, предназначенный для конвойной службы при дворе.
В Конвое в разное время служили представители многих горских народов: чеченцы, кабардинцы, татары, абазинцы, ногайцы, грузины, но особый интерес вызывает история службы в Конвое осетин — казаков.
Причина появления значительного количества горцев в Конвое Его Величества в 1828 году была связана с тем, что все сильнее разгоралась Кавказская война. Именно в этой связи Николай I принял решение привлечь горские народы на службу в свой Конвой. С этой стороны, император стремился показать горцам, что не боится их и даже доверяет им свою охрану ( свою жизнь и жизнь своих близких). С другой стороны, горцам надо было показать Россию, Санкт - Петербург, жизнь страны, которой они противостоят, убедить их в том, что Россия не стремится их уничтожить, а желает дружбы и мирного сосуществования.
В кавказский горский эскадрон набирали самых влиятельных, знатных представителей горских народов. Подбирали молодых людей привлекательной наружности, хорошо одетых и отлично вооруженных, на прекрасных лошадях, храбрых и верных воинов. Служба была трудна, но и отношение государей к Конвою было особое. « Я их любил как детей своих, - писал Николай I, -старался, как мог улучшить их состояние, ежели не во всем успел, то не от недостатка желания, но от того, что лучшего не умел придумать, или не мог более сделать». По началу трудная и бедная жизнь конвойцев с годами менялась и совершенствовалась. После службы в Конвое и возвращении домой они рассказывали обо всем увиденном и тем самым влияли на своих сородичей. Эти меры сыграли свою позитивную роль в успешном завершении Кавказской войны. Все горцы, побывавшие в Конвое, становились верными сторонниками России. Преданность России передавалась их детям/ Именно в этой связи Бекендорф уведомлял барона Розена, «что цель, с которой Его Величеству угодно было назначить в Собственный Конвой горцев есть та, чтобы служившие здесь (т.е. в Петербурге) 4 года могли по возвращении на Кавказ рассказами в кругу их семейств более и более привлекать своих соотечественников к дружным С нами сношениям». С этой же целью в мае 1837года на Кавказ была отправлена специальная депутация под началом командира Лейб - Гвардии Кавказско - Горского полуэскадрона полковника Хан - Гирея. Цель ее состояла в том, чтобы убедить горские племена принести Его Величеству изъявления покорности и внушить им необходимость испросить себе постоянное управление. Депутации поручено было рассказать горцам о силе и могуществе России, о невозможности противостоять ей и неизбежности раннего или позднего покорения; ясно показать им разницу между последствиями насильственного покорения и добровольного признания над собой царской власти По указанным выше причинам, в период Кавказской войны в Конвое было значительное число представителей именно тех горских народов, которые воевали с Россией. Примечательно, что даже в семье имама Шамиля, до глубокой старости не складывавшего оружие в борьбе против России, из четырех взрослых сыновей двое служили в русской армии. Причем если раняя смерть помешала поручику Джамалуддину дослужиться до высокого чина, то Мухаммед.- Шефи получил звание генерал - майора ( два других сына Шамиля служили в Турецкой армии: Мухаммед - Камиль стал генералом, а Казн - Мухаммед — маршалом) .Эта политика России приносила свои результаты и была эффективной.
По окончании кавказской войны исчезли указанные выше причины и Кавказский горный эскадрон расформировали. С этого времени из числа горцев лишь осетины — казаки проходили службу в Конвое.
Конвойцы, посовещавшись .между собой, запрашивали в письмах старых гвардейцев своей станицы (старики заранее намечали и воспитывали тех молодых казаков, которые по их наблюдению, были достойны для службы в гвардии), после чего их имена называли офицерам». По прибытии в войско офицеры Конвоя, атаманы представляли в отделы своих кандидатов, закончивших положенный срок строевого обучения в « приготовленном разряде». Из них затем производился довольно сложный, многоступенчатый отбор (с учетом выводов нескольких медицинских комиссий, проверки всего снаряжения и обмундирования и т.п.). Конвойцы обязаны были иметь собственных строевых лошадей - рослых и обязательно гнедой масти. Станицы, посылая в Конвой лучших казаков, не только ими гордились, но в лице атамана и « доверенных», подписывали отдельно для каждого выбранного из их среды казака особый приговор. В котором станица ручалась за своего представителя, что являлось одним из главных требований при выборе конвойцев.
Таким образом, кандидатов на службу в Конвой подбирали тщательно, как уже было сказано, предварительно запрашивались соответствующие инстанции, требовались ходатайства. И, тем не менее, казаки - черноярцы были на особом счету у императоров. Неизменно из их числа набирали лучших казаков для службы в Императорский Конвой. За время существования Конвоя в его рядах служило около 60 черноярцев39.
Разновременно в Собственном Его Императорского Величества Конвое- служила масса осетин: это первый офицер осетин, ставший генералом российской армии в 1851 году Игнатий (Асламбек) Туганов, Мисост Захохов, Кази-Магомет Дударов, Магомед Дударов, будущий генерал Элькон Абисалов, Темболат Дудаов, Захар Васильевич Валаев40. Ещё один Валаев Пётр Васильевич из станицы Черноярской .вступил казаком в Горский полк 1 апреля 1866г. командирован в 1-й Кавказский эскадрон собственно Его Величества конвоя в С. Петербург41. Иосиф Захарович (Созрыко Дзахотович) Хоранов, Д.К. Абациев( приписной казак), К.Д. Гаджиев, И. Тамаев, М. Асеев, А. Галаев, Г. Дзотцоев, Э. Мистулов, В. С. Гурджибеков. и др. Многие из них впоследствии стали генералами. Особо следует рассказать о Созырыко Дзанхотовиче Хоранове. Фигура Созырыко Хоранова занимает особое место в шеренге представителей осетинского воинства (хотя он не казак). Начав службу всадником, Созырыко прошел путь от рядового до генерал-лейтенанта благодаря своей незаурядной личности. Быстро прошло детство - и вот уже ловкий, с отменной выправкой юноша зачисляется во второй взвод лейб-гвардии Кавказского эскадрона Собственно Его Величества Конвоя. Он вызывал восхищение у таких военачальников, как, генерал М. Д.Скобелев, Тутолмин.
Им восхищались писатель Немирович-Данченко, художник Верещагин. «Это образцовый по толковости и храбрости боевой офицер, - характеризует своего ординарца генерал Д.М. Скобелев. По нравственному значению обязанность ординарца есть один из труднейших видов военной службы. Разумеется, вся сила этого значения присуща только человеку развитому и обладающему высоким сознанием долга. Без способного ординарца начальник словно без рук, дорожат и войска толковым ординарцем». Созырыко обладал завидной физической силой, умел моментально ориентироваться в сложной боевой обстановке, принять быстрое и верное решение, а отвага его не знала границ". Осетины, входившие в состав Конвоя и через определённое воспитание приобщавшиеся к культуре России, вернувшись в родные края, осуществляли большую миротворческую деятельность43.
В 30-е годы XIX в. на Кавказе были народы крайне враждебно настроенные к России, и покорение Кавказа грозило бесчисленными жертвами. Желая избегать кровопролития, правительство России искало мирных путей подчинения Кавказа и возлагало в этом большие надежды и на горцев, отслуживших в Конвое.
