Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Источниковая база, историография проблемы
1. Источниковая база 17
2. Историография проблемы 42
Глава II. Социально-экономическое и военно-политическое положение дагестана накануне февральской революции 1917 года
1. Положение Дагестана в составе Российской империи 61
2. Сословное происхождение Гоцинского и его место в дагестанском обществе 75
3. Участие Н.Гоцинского в этнополитических процессах в Дагестане 89
4. Панисламизм в национально-политической жизни Дагестана 114
Глава III. Расстановка сил на политической арене дагестана и попытки национально-государственного строительства (1917)
1. Создание Дагестанского областного исполнительного комитета (1917)
как следствие дезинтеграции государственной власти 136
2. Первый съезд народов Кавказа: актуализация проблемы государственного суверенитета (Союз объединенных горцев Кавказа) 153
3. «Андийский съезд» 1917 года: имам или муфтий? 166
4. Содержание и динамика политической жизни Дагестана к концу 1917 г 186
Глава IV. Проблема соотношения классового, национального и религиозного
1. Политическое противостояние в Темир-Хан-Шуре (1918 г.) и его последствия 205
2. Политика выжидания Гоцинского по отношению к бичераховцам, туркам ...225
3. Британская политика на Ближнем Востоке. Отношение Н.Гоцинского к
полнтическо-идеологической доктрине деникинского командования 246
4. Разногласия Н.Гоцинского с религиозными деятелями в политической борьбе 275
Глава V. Особенности, характер, движущие силы и последствия антисоветского восстания 1920-1921 гг .
1. Причины, подготовка и начало восстания 315
2. Ход восстания и его логический итог 341
3. Повстанческая борьба Н.Гоцинского в 1922-1925 гг., как следствие политики экспансии Антанты 375
Заключение 414
Список использованных источников и литературы 422
- Историография проблемы
- Сословное происхождение Гоцинского и его место в дагестанском обществе
- Первый съезд народов Кавказа: актуализация проблемы государственного суверенитета (Союз объединенных горцев Кавказа)
- Политика выжидания Гоцинского по отношению к бичераховцам, туркам
Введение к работе
Актуальность темы. В современном процессе переоценки ценностей, роли и места отдельных исторических событий и личностей предпринимаются попытки подробного, подлинно научного осмысления сложных, поворотных моментов в истории Дагестана первой четверти XX века. Это связано с возросшим интересом общественности к своему прошлому, с возможностью изучения ряда архивных документов, до недавнего времени закрытых для широкого пользования, с отказом от идеологизации, политизации исторической науки, с предоставлением шанса двигаться от конкретного исторического материала к обобщениям, а не наоборот.
После того, как история о школьных учебниках истории имела обсуждение на правительственном уровне (2002 г.), общество обратило внимание на многообразие своего прошлого и задумалось. Возможен ли вообще Самый Честный Учебник Истории, Самая Честная История? И если да, то, что именно там должно быть написано? Кем и под чьим чутким руководством?
Возникающие споры о том, какую же историю преподавать подрастающему поколению, гневные возгласы: «не дадим переписывать историю», заявления: «гордимся своей историей», имеют весьма далекое отношение к исторической науке.
Сложнейшая историческая, полная драматизма обстановка в многонациональном Дагестане (и в общем на Кавказе) первой четверти XX века сводилась к простому противостоянию на «наших» и «не наших». Кого в данном случае называть героями, тех, кто сражался «за нас» или тех, кто просто вел себя достойно в непростых обстоятельствах?
Астраханцы, под предводительством У.Буйнакского вступившие на дагестанскую землю с оружием в руках в 1918 г., представлялись советскими историками как герои-освободители. Как же тогда назвать горцев, защищавших Дагестан, и отдавших свои жизни в бою с астраханским отрядом?
Каким образом история должна воспитывать патриотов? Как нужно ее защищать? В насквозь мифической, однобокой истории всегда есть герои. И если кто-то достает на свет об этих героях неприятную правду (ведь они тоже люди со своими земными слабостями), это воспринимается как кощунственное отношение к прошлому. «Каждый народ вправе гордиться той историей, которую он имеет. Но это не должно мешать познанию горестных и позорных ее страниц».1
Мы привыкли гордиться некоторыми событиями и личностями в отечественной истории только потому, что это события и личности нашей истории - истории, «правопреемниками» которой мы себя считаем. Однако сегодня многих из них впору стыдиться, «благодаря» новым находкам, открытиям исследователей, ставшими доступным архивным и другим материалам.
В связи с этим необходимо, на наш взгляд, понять, почему предшествующие поколения принимали их, и решить, является ли это достаточным основанием, чтобы такой же выбор совершать и сегодня. И если критерии, которыми руководствовались наши предки при оценке той или иной личности и ее поступков, для современника уже не актуальны, надо отказаться от бесконечного повторения устаревшей модели поведения."
Безусловно, вместе с повествованием о героях необходимо рассказывать и о непривлекательных страницах в истории своего Отечества, о людях, не попавших в идеологические рамки правящей власти. Мудро об этом сказал Н.М. Карамзин: «Историк должен ликовать и горевать со своим народом. Он не должен, руководимый пристрастием, искажать факты, преувеличивать счастие или умалять в своем изложении бедствия; он должен быть, прежде всего, правдив; но может, даже должен все неприятное, все позорное в истории своего народа передавать с грустью, а о том, что приносит честь, о победах, о цветущем состоянии говорить с радостью и энтузиазмом. Только та- 1 Искендеров А.А. Историческая наука на пороге XXI века // Вопросы истории. 1996. № 4. -С. 6. 2 Данилевский И. Призрак желательной истории. Суды, прошлое и наши современники // Родина. 2003. №12.-С. 88.
5 ким образом может он сделаться национальным бытописателем, чем, прежде всего, должен быть историк». «Стремительный развал царского самодержавия в феврале 1917 г., вызвавший к историческому творчеству все народы, классы и слои населения, определил особенности общественного развития, внес свои коррективы в обычный ход исторического процесса».4 Не являлся в этом плане исключением и многонациональный Дагестан. Тенденциозность в освещении периода двух революций 1917 г., Гражданской войны и антисоветского восстания в Дагестане 1920-1921 гг. привела к искажению многих исторических фактов, судеб и роли целого ряда, политических и религиозных деятелей, в котором видное место занимает Нажмуддин Гоцинский.
В истории Дагестана, пожалуй, нет такой исторической личности, как данный персонаж, жизнь и деятельность которого за последние 80 лет описывали только радикально негативно. Гоцинскому нет равных в пестрой истории Дагестана, по количеству вымыслов, небылиц, лжи в его адрес. Свидетельство тому - многочисленные исторические труды по советскому периоду Дагестана, «шедевры» художественной литературы социалистического реализма, и самое главное - судьбы людей, подвергшихся репрессиям и истреб- ' лению только за то, что они являлись сподвижниками Гоцинского, и мыслили, мечтали, понимали будущее Дагестана иначе, нежели победивший большевизм и его вожди. «Изучение истории не может дать положительных и плодотворных результатов, если оно строится на предвзятости, полуправде, ложных посылках, мифах и легендах, а подлинные факты остаются как бы за кадром».5
Советская историческая наука неоднократно обращалась к данной проблеме. Однако в одних работах эта тема оказывалась составной частью исследований, посвященных Гражданской войне и борьбе народов за установ- 3 Карамзин Н.М. Предания веков. - М., 1987. - С.28. 4 Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.), Горская Рес публика (1918-1920 гг.). Документы и Материалы. - Махачкала, 1994. - С.4. 5 Искендеров А.А.... Указ. соч. - Сб. ление советской власти, а в других - ее освещение ограничено огульным охаиванием Гоцинского.
В историографии рассматриваемого периода Гоцинский всегда считался и до сих пор считается «главным врагом советской власти и трудящихся», «лжеимамом», «главарем банд», «барановодом», «злодеем, погубившим массу народа» и т.п.
В предлагаемой работе предпринимается попытка исследовать жизнедеятельность Нажмуддина Гоцинского на фоне общественно-политической борьбы в Дагестане в первой четверти XX века как самостоятельную тему.
На запрос автора данной работы в Прокуратуру Республики Дагестан по поводу реабилитации Н.Гоцинского был получен ответ следующего содер жания: «Гоцинский Нажмуддин осужден 28 сентября 1925 года по ст. 76. ч. 1 .УК РСФСР к высшей мере наказания - расстрелу за организацию банд и руководство ими в 1920-21 гг. Закон РФ «О реабилитации жертв политиче ских репрессий» от 18.10.91г. на Гоцинского Нажмуддина не распространя ется и реабилитации в соответствии с данным Законом он не подлежит, как лицо, осужденное за общеуголовное преступление. Прокуратура РД 12.10.99 г. № 13 332-99».6 ;
Таким образом, Гоцинский продолжает оставаться преступником по законам несуществующего ныне государства.
Актуальным и перспективным является анализ попытки национально-государственного строительства на Кавказе, и в частности в Дагестане, в условиях сегодняшнего повышенного интереса народов Дагестана к своему историческому прошлому. «История прошлого разъясняет нам настоящее и открывает взгляд для понимания и предугадывания будущего. Поэтому обращение в прошлое бывает не редко весьма полезным и поучительным. Особенно это важно в известные жизненные моменты, когда жизнь заставляет быть осторожным и предусмотрительным». 6 Личное собрание автора. 7 Ковалевский П.И. Восстание Чечни и Дагестана в 1877 и 1878 годах. - СПб., 1912. - С.5.
Актуальность изучения поднятой в диссертации проблемы определяется как необходимостью позитивного характера, так и общетеоретическим и политическим значением ее решения. Многие аспекты затрагивались в отечественной историографии советского периода, в этих работах содержится значительный фактический, архивный материал, однако односторонне освещающий события. Менее изучены проблемы, связанные с действиями так называемых контрреволюционных сил за отстаивание своих идей.
Своевременность исследуемой проблемы заключается и в том, что за последние годы, благодаря усилиям и трудам дагестанских и российских ученых-историков, философов, литературоведов накоплен значительный фактический материал, нуждающийся в систематизации, теоретическом осмыслении и обобщении. Опора на их наблюдения и исследования, использование введенных ими в научный оборот фактических данных и архивных источников оказало большую помощь в написании данной диссертации. Следует отметить, что до настоящего времени в отечественной историографии нет ни одного специального исследования с постановкой проблемы, связанной с изучением деятельности Н. Гоцинского - религиозного, государственного, общественно-политического деятеля, крупного арабиста, поэта и его роли в общественно-политической жизни Дагестана в первой четверти XX века, в связи с чем правомочность достоверного освещения личности Нажмуддина Гоцинского в данной работе не вызывает сомнений.
Объект исследования: общественно-политическая ситуация в Дагестане в первой четверти XX века.
Предмет исследования: политическая деятельность Н. Гоцинского в Дагестане.
Цель диссертационного исследования состоит в комплексном анализе места и роли Нажмуддина Гоцинского в общественно-политической борьбе в Дагестане в первой четверти XX века. Реализация цели предполагала решение следующих взаимосвязанных задач: всесторонне проанализировать участие Н. Гоцинского в национально-политических процессах в Дагестане накануне Февральской революции 1917 г.; раскрыть специфику деятельности Н. Гоцинского в Дагестанском областном исполнительном комитете и охарактеризовать его политическую ориентацию в дагестанской действительности; определить легитимность Н. Гоцинского в роли муфтия и имама на съездах народов Кавказа в 1917 г.; проследить влияние Н. Гоцинского на общественно-политическую жизнь Дагестана к концу 1917 г. на фоне роста политического сознания масс; выявить концептуальную направленность взаимоотношений Н. Гоцинского с бичераховцами, турками, англичанами, деникинцами; реконструировать, на основании нововыявленных архивных документов, хронологию связей и разногласий Н. Гоцинского с мусульманскими религиозными деятелями в политической борьбе; раскрыть причины, подготовку, ход и итог восстания 1920-1921 гг.; дать общий обзор повстанческой борьбе Н. Гоцинского в 1922-1925 гг.; раскрыть социально-экономические, ментальные, религиозные, личностные, внутри- и внешнеполитические причины поражения Н. Гоцинского и его сторонников в общественно-политической борьбе в Дагестане.
Данная работа является результатом аргументированного фактическими данными освещения всех вышеперечисленных основных узловых аспектов изучаемой темы.
Хронологические рамки исследования охватывают первую четверть XX века. Именно в это время происходит формирование Н. Гоцинского как религиозного деятеля, становление его личности во время работы на государственной службе, участие в «антиписарском восстании 1913-1914 гг., оппозиция царской администрации.
После Февральской революции 1917 г. в жизни Н. Гоцинского наступает подъем общественно-политической активности. Богатство, серьезное му-
9 сульманское образование, честолюбие делают Н. Гоцинского одним из самых заметных и влиятельных горцев на Кавказе, следствием чего является избрание его муфтием Северного Кавказа и Дагестана, имамом Чечни и Дагестана, главой шариатских дел в правительстве Горской Республики, лидером антисоветского восстания 1920-1921 гг. и дальнейшей повстанческой борьбы против советской власти - вплоть до его ареста и казни в 1925 г.
Методологическая основа исследования базируется на принципах научного понимания истории, историзма, объективности в рассмотрении конкретных исторических событий. Для раскрытия поставленной проблемы диссертант пользовался методами исторического познания, предполагающими, что суждения, оценки и выводы, содержащиеся в исследовании, строятся на источниках, несущих информацию об анализируемой эпохе. Диссертант с пониманием относится и к цивилизационному взгляду на развитие общества, концепции многомерности классовых различий и положений, которая в принципе означает свободу выбора методологической ориентации.
Соискатель рассматривает общественно-политические процессы развития Дагестана в составе Российской империи и советского государства в первой четверти XX в., как результат, итог равнодействующей деятельности и борьбы различных слоев общества в целом и отстаивавших свои интересы социальных прослоек - в частности. При этом признается важность соблюдения научных принципов изучения исторических, общественно-политических и государственных процессов. В диссертации, базирующейся на диалектико-материалистическом принципе познания исторического процесса, факты и события рассматриваются в соответствии с конкретной исторической обстановкой, в их взаимной связи и обусловленности, а также с учетом свойственной данному периоду расстановке политических сил, партий, движений, классов и социальных слоев в обществе.
Важную роль в подготовке данной работы сыграло применение истори-ко-сравнительного метода исследования, выявившего общие закономерности, черты и специфику общественно-политической борьбы в Дагестане в
10 первой четверти XX века. В диссертации использован также историко-типологический метод, позволивший выделить из общего частное, разобраться в местной национальной особенности, подвергшейся сильному влиянию как имперского, так и советского государств.
Диссертационное исследование, проведенное в соответствии с заявленной проблемой, целью и задачами, позволило сформулировать основные положения, выносимые на защиту: участие Нажмуддина Гоцинского в этнополитических процессах в Дагестане, умелое использование оппозиционного настроения горцев и столкновения с ними царского правительства в период между революцией пятого и семнадцатого года, учет влияния каждой политической группировки обнаружило в нем задатки лидера, с которым вынуждена была считаться даже государственная власть; создание суверенного государственного образования, сформированного впервые с начала Февральской революции, вследствие дезинтеграции государственной власти в России, с активизацией интеллектуального, политического и гражданского потенциала, теоретически должно было отображать волю всех кавказских народов; вынашивая идею создания на Кавказе теократического государства во главе с имамом, Гоцинский - как крупный помещик и землевладелец, должен был провести в жизнь экономическую основу шариатской монархии, поскольку традиции шариатского государства требовали уничтожения сословных привилегий и помещичьей собственности на землю; желая стать имамом кавказских мусульман, Гоцинский восстановил против себя значительную часть как интеллигенции, видевшей будущее Кавказа светским государством, так и некоторых религиозных деятелей, не приемлющих институт имамства на данном этапе; как большой знаток шариата, Гоцинский должен был признать неправомерность такого избрания в данное время; - продолжавшаяся в Дагестане ожесточенная общественно-политическая борьба создала напряженную политическую ситуацию, для разрешения кото рой требовались жесткие и решительные действия. Имея численный перевес, значительные материальные и вооруженные силы, опираясь на кадиев и мулл в суде и интеллигенцию в администрации и военном деле, Гоцинский наде ялся подвести прочный фундамент для взятия власти; диалог между Гоцинским и турками, Гоцинским и бичераховцами изначально был практически невозможен в силу того, что перед ними стояли совершенно разные задачи по политическому устройству Дагестана; умышленное непротивление наступлению деникинцев в Дагестан, практически отказ поддержать решения правительства Горской республики являлись преднамеренной тактикой Гоцинского, поскольку он был осведомлен о помощи, оказываемой англичанами деникинской армии, в связи с чем Гоцинский должен был определиться как звено цепи событий в планах Антанты (и в частности Англии); восстание 1920-1921 гг. под руководством Гоцинского, несмотря на его успех на определенном этапе, должно было завершиться логическим итогом - поражением, поскольку лагерь восставших не отличался единством взглядов, в Дагестан были переброшены значительные войсковые подразделения Красной армии, были созданы партизанские отряды и, наконец, с захватом Грузии Красной армией восставшие были отрезаны от какой-либо внешней помощи; повстанческая борьба Гоцинского в 1922-1925 гг. сохраняла иллюзии в отношении свержения советской власти. Политические, социально-экономические и культурные изменения, происшедшие в Дагестане и Чечне, вызвали к середине 20-х годов перелом в настроении трудовой массы горцев, взявшей курс на мирное созидание.
Научная новизна исследования определяется тем, что представленная диссертационная работа является фактически первой в отечественной историографии попыткой комплексного документального обоснованного рас-
12 смотрения роли и значения Нажмуддина Гоцинского в общественно-политической борьбе в Дагестане в первой четверти XX века, его доминирующей роли в сопротивлении установлению советской власти в Дагестане, принимавшей военные формы. Совершенно естественно, что подобная задача потребовала постановки и решения многих теоретически и практически значимых задач в новом ракурсе для нашей исторической науки. Научная новизна работы заключается и в самой постановке проблемы как первой попытки в диссертационном плане глубоко изучить и осветить одну из сложнейших проблем отечественной историографии.
Новизна работы определяется тем, что в данной диссертации, опираясь на социально-политические, исторические, литературоведческие, религиозные и другие воззрения Н. Гоцинского, а также на методологические принципы исследования (системность, объективность, конкретность истины и др.), впервые стало возможным всестороннего исследования и воспроизведения цельного образа Нажмуддина Гоцинского, подробного освещения его жизненного пути. Самое серьезное и глубокое освещение в диссертации нашли вопросы, связанные с изучением так называемого «контрреволюционного движения» в Дагестане, несомненным лидером которого являлся Н. Го-цинский.
Новизна работы заключается в стремлении автора отбросить обычные штампы и стандарты при оценке различных фактических данных или событий, касавшихся роли Н. Гоцинского в исследуемый период.
Новизна работы заключается не только в исследовании практически неизученной отечественной историографией проблемы, но и то, что через нее в научный оборот исследователем вводится много нового полевого материала, письменных и иных источников, архивных, эпистолярных материалов, характеризующих особенности общественно-политической борьбы в Дагестане в первой четверти XX века и участников этих событий. В диссертации обобщается значительный фактический материал о жизнедеятельности Н. Гоцинского и его последователей, всегда несправедливо упоминавшихся в резкой
13 негативной форме, их участии в различных общественно-политических мероприятиях, происходивших в Дагестане в рассматриваемый период. Новизну работы придают выводы и наблюдения автора, являющиеся результатом его объективного, свободного от запланированных заранее идеологических установок творческого поиска.
Автор попытался сосредоточить свое внимание на недостаточно освещенных аспектах проблемы общественно-политической борьбы в Дагестане первой четверти XX века, на практически мало известной и недостаточно изученной деятельности Гоцинского. Сделана попытка осветить путь становления Гоцинского как духовного лидера и взаимоотношения его с другими религиозными деятелями, как поддерживающими его, так и выступавших против.
В работе определенное место отводится освещению идеологических воззрений Гоцинского и его сподвижников на основе архивных материалов. Автор данного труда стремился шире и по-новому исследовать такие направления, как истоки формирования Н. Гоцинского в роли общественно-политического и религиозного деятеля, становление его общественно-политического сознания, попытки национально-государственного строительства на Северном Кавказе, проблему соотношения классового, национального и религиозного, особенности, характер и движущие силы антисоветского восстания 1920-1921 гг., некоторые аспекты раскрытия личности Н. Гоцинского.
Важным аспектом гносеологической новизны исследования является то, что в работе использован целый ряд вновь выявленных источников, которые в научный оборот вводятся впервые.
Таким образом, автор диссертации с учетом требований современности исходил из актуальности, неизученности и неисследованное общественно-политической, религиозной деятельности одной из известных личностей Дагестана и Северного Кавказа, каким был Нажмуддин Гоцинский, тем самым, поставив цель восполнить данный пробел.
Практическая значимость диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые, опираясь на обширную источниковую базу и достижения отечественной историографии, исследована и освещена сложная проблема отечественной истории период общественно-политической борьбы в Дагестане в первой четверти XX века и роль Н. Гоцинского в ней. Научная значимость и практическая необходимость исследования поднятой в диссертации проблемы определяются в значительной мере тем, что без глубокого, на основе самых разных, полярных источников, документов и материалов, изучения деятельности видных деятелей, до сегодняшнего дня представляемых однобоко и претенциозно и их роли в общественно-политической борьбе в Дагестане, невозможно воссоздать правдивую картину исторического прошлого данного региона, тем более такого непростого и важного периода, каким является первая четверть XX века.
Объективное, без идеологических установок и штампов изучение и анализ сложных классовых, сословных и национальных противоречий, расстановки классовых сил во времена революций и гражданской войны, беспристрастный показ предводителей, одним из которых был Н. Гоцинский, считавшийся в советской историографии «крупнейшим лидером контрреволюции на Северном Кавказе», позволяет глубже понять и познать разнообразие и многогранность исторического наследия, полученного нашим народом от предыдущих поколений.
Полученные результаты в предпринятом исследовании могут быть использованы специалистами в целях углубления, развития и конкретизации системы теоретических знаний о роли Н. Гоцинского в рассматриваемых событиях.
Материалы, наблюдения и выводы данного диссертационного исследования могут быть широко использованы при подготовке новых обобщающих изданий по истории народов Северного Кавказа, и в частности Дагестана, отдельных лекций и пособий по истории для школ и вузов Дагестана. Всестороннее и глубокое исследование политической роли духовенства, религиоз-
15 ных лидеров рассматриваемого периода, особенно в контексте происходящих ныне событий на Кавказе, приобретает важное научное и практическое значение.
Методологические предпосылки данного исследования могут быть использованы при изучении и освещении истории революций и гражданской войны у других народов Северного Кавказа, что позволяет заявить о том, что изучение поставленной в диссертации проблемы выходит за пределы Дагестана и приобретает значительно более широкое значение.
Научная и практическая значимость диссертации заключается в том, что она расширяет знания по истории Дагестана в целом, по отдельным важным эпизодам и мероприятиям, по характеристике целого ряда политических и религиозных деятелей, ранее однобоко освещавшихся.
Поднятые в данной работе вопросы позволяют преодолеть не всегда верные, утвердившиеся в отечественной истории оценки важнейших событий рассматриваемого периода и некоторых личностей, принимавших активное участие в этих событиях.
Содержащиеся в диссертации положения и выводы могут служить мето-долого-теоретическими предпосылками при определении целей и путей практической реализации национальной политики федерального правительства на Северном Кавказе.
Апробация результатов исследования.
Представленное в качестве квалификационного труда исследование является итогом многолетней работы, в процессе которой фактические материалы и выводы по отдельным вопросам и по проблеме в целом неоднократно представлялись на апробацию научной общественности.
Выводы данной работы нашли отражение также в трудах автора: На-жмуддин Гоцинский: грани личности (Махачкала, 2002. 68 с, 2,8 п.л.); Феодал. Доного Мухаммад Гоцинский (Махачкала, 2002. 40 с, 1,6 п.л.); Контрреволюция (Махачкала, 2004. 96 с, 12 п.л.); Наш имам Нажмуддин Гоцинский (Махачкала, 2004. 122 с, 5 п.л.); Нажмуддин Гоцинский: Общественно- политическая борьба в Дагестане в первой четверти XX века (Махачкала, 2005. 396 с, 16 п.л.); Победит тот, кто владеет Кавказом. Миниатюры Кавказской войны. 1817-1864 гг. (Москва, 2005. 384 с, 16 п.л.) и около 50 научных статей в федеральных и республиканских научных и научно-популярных изданиях, среди которых четыре статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, выпускаемых в Российской Федерации, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора наук, а именно:
1. Доного Хаджи Мурад. «.. .Обратить на настроение наших мусульман осо бое внимание...» Документы ЦГА Республики Дагестан о борьбе с панис ламизмом в России в начале XX в. // Отечественные архивы. 2004. № 3. -
, 0,3 п.л.
Доного Хаджи Мурад. Нажмуддин Гоцинский // Вопросы истории. 2005. №6.-1 п.л.
Доного Хаджи Мурад. «Антиписарское» восстание в Дагестане в 1913-1914 гг. // Научная мысль Кавказа. 2005. № 2. - 0,2 п.л.
4. Доного Хаджи Мурад. Деньги в эмирате Узун-Хаджи // Научная мысль Кавказа. Приложение. 2006. № 13. 12.IX. - 0,2 п.л.
Отдельные аспекты диссертации в виде научных сообщений и докладов были представлены на Третьей Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» 18-19 октября 2001 г. в Майкопе, на региональной научно-практической конференции «Культура межнационального общения: проблемы формирования и развития» 20-21 ноября 2001 г. в Махачкале, на Международной научной конференции «Национальный вопрос в интеграции и распаде СССР» в Москве (институт Российской истории Российской Академии наук, 14-15 сентября 2004 г.).
Основные положения и выводы диссертации обсуждены на заседаниях: кафедры истории России Дагестанского государственного педагогического университета и проблемной исследовательской группы кафедры истории
17 российской государственности Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.
Структура диссертации. В соответствии с целями и задачами исследования диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Основой структурного построения работы является проблемно-хронологический принцип: главы представляют собой изложение отдельной последовательно развивающейся основной проблемы исследования, каждая из которых, в свою очередь, рассматривается в хронологическом порядке.
Историография проблемы
Советская и современная историография. Роль личности в истории всегда являлась объектом пристального внимания исследователей. И сегодня героев разных эпох и народов тщательно изучают специалисты, применяющие новые методы и использующие архивные находки, им посвящены серьезные диссертационные исследования.
Научная историография отвергает любые пристрастия - классовые, партийные, расовые, националистические, религиозные, конъюнктурные, личные. С подобной историографией несовместим ограниченный и ленивый ум. Она предполагает хорошую гносеологическую подготовку историка.
Выбор данной темы в качестве исследования обусловлен, по нашему мнению, ее исторической значимостью и степенью изученности. Советская историография рассматриваемого периода огромна. Естественно она носит своеобразную направленность, поэтому наиболее ценными для исследователей являлись труды ранних послереволюционных лет, поскольку они были менее подвергнуты идеологизации. К ним можно отнести работы М.Павловича, Н.Костерина, Н.Самурского, Н.Буркина, А.Скачко, Н.Столярова, А.Тахо-Годи, А.Тодорского, Н.Успенского, Н.Янчевского,
И.Борисенко, А.Раевского А.Авторханова и др., в которых делается попытка проанализировать сложные классовые, сословные и национальные противоречия, расстановку классовых сил во времена революций и гражданской войны. Эти произведения широко использовались последующими исследователями исторических событий 1917-1921 гг. Середина XX столетия характерна появлением работ И.Разгона и А.Мельчина, Н.Эмирова, И.Гаджиева, К.Караева, Г.Аликберова и В.Пискунова, Р.Магомедова, И.Разгона38 и др. в которых довлела политическая, вернее идеологическая функция, нежели аналитическая, тем не менее, они представляют немалый интерес для исследователей истории революции и гражданской войны в Дагестане.
В последующие годы более широко изучается тема гражданской войны в Дагестане, такими авторами как Г.Аликберов, А.Гаджиев, А.Даниялов, Г.Даниялов, Б.Кашкаев, Д.Васильев, М.Кичев, Г.Османов, Ш.Магомедов, М.Магомедов, А.Кадишев; В.Сухоруков, М.Шигабудинов, И.Гаджиев, З.Зайдиев, Ы.Эмиров39 и др. Главным недостатком этих работ, на наш взгляд, является несколько упрощенный подход к анализу сложных явлений в истории Дагестана. Основное внимание в них обращено на борьбу большевиков за установление Советской власти в Дагестане. Возникает вопрос, можно ли дать объективную картину событий в Дагестане 1917-1921 гг. основываясь преимущественно на произведениях В.И.Ленина, протоколах и стенограммах съездов и конференций Коммунистической партии, тезисах и переписке Секретариата ЦК, на воспоминаниях красных партизан, участников установления Советской власти в Дагестане и т.д.
Авторы указанных трудов касаются различных аспектов избранной темы, в их работах содержится значительный фактический, архивный материал, однако односторонне освещающий события. Менее изучены проблемы, связанные с действиями так называемых контрреволюционных сил за отстаивание своих идей. С кем же боролись Советы? Судя по всему, противник был не прост.
Ведь если изучить исторические материалы авторов противоположного лагеря, таких как Г.Баммат, В.Г. Джабаги, Б.Байтуган, Г.Кадиев, М.Джафаров, Б.М.Кузнецов, П.Коцев, М.К. Дибиров 40 и др., то картина описываемых событий будет несколько иной.
Да, политика часто заметно воздействует на освещение исторических событий. «Задача историков в том, чтобы добиваться минимизации этого воздействия и добросовестно излагать факты в их совокупности, приводить все источники, с полярностью содержания и оценок. Конечно, приводить все документы не означает необходимости приводить сумму одинаковых по содержанию и оценкам документов. Речь идет об использовании наиболее типичных, ярких материалов, содержащих противоположные и промежуточные оценки» .
Советская историография общественно-политической борьбы первой четверти XX века и Гражданской войны в Дагестане отличалась однобоким освещением событий исключительно с позиций победителей. Справедливы, на наш взгляд, слова И.А. Бунина о том, что в освещении русской революции и сопутствующих ей событий «настоящей беспристрастности все равно никогда не будет». В то же время он выражал надежду, что «пристрастность» тех, кто оказался по другую сторону баррикады, будет «очень и очень дорога для будущего историка» 42. Слова поэта с полным основанием можно отнести к Дагестану.
Значительный шаг вперед в исследовании истории данного периода произошел в 90-е годы. Намного расширился круг исследуемых проблем, должное место в работах занял вопрос о религиозном факторе. Исследование И.Х. Сулаева является первой попыткой показать преимущественное влияние религиозного фактора на события 1917-1921 гг. в Дагестане. Автором предпринято новое освещение общественно-политических взглядов влиятельных дагестанских религиозных лидеров, их тактику в зависимости от политической обстановки в крае и стране в целом, показ взаимоотношения духовенства с другими общественными силами, а также их участие в различных представительных органах в данные годы. Впервые духовные вожди горцев названы руководителями и вдохновителями массовых восстаний в крае, как оно на самом деле и было. В работе используются и впервые вводятся в научный оборот десятки архивных документов, следственные материалы, воспоминания участников революции и гражданской войны, делаются выводы и обобщения.
В другой работе И.Х. Сулаева 44 на основе новых документальных материалов (ЦГА РД, РГАСПИ, РФ ИИАЭ ДНЦ РАН) обобщается опыт деятельности Совета Обороны Северного Кавказа и Дагестана со времен его создания и ликвидации (октябрь 1919-апрель 1920 гг.). Исследователь дает характеристику Совету как коалиционному правительству и органу революционной власти, руководившему борьбой горцев против деникинской оккупации Северного Кавказа.
Сложная идейно-политическая борьба светской и духовной властей в Дагестане раскрывается в следующем исследовании этого автора 45. Мусульманское духовенство в Дагестане традиционно представляло значительную реальную силу, которая вела за собой народные массы. Оно руководило не только религиозной, но и политической, повседневной жизнью людей, ведало просвещением, имея в своих руках значительные средства, оказывало бедным немалую материальную помощь. Вопрос о четком соотношении светской и духовной властей и месте последней в сегодняшнем Дагестане становится крайне актуальным. Функционирование духовенства в рамках демократических конституционных законов должно быть осознано всеми членами нашего общества. Этим диктуется интерес к истории подобных взаимоотношений в прошлом и, особенно в критические моменты нашей истории, и 1917-1921 гг. являются наиболее примечательными в этом плане годами.
Сословное происхождение Гоцинского и его место в дагестанском обществе
Злейший враг народа. До недавнего времени других слов для Нажмуд-дина Гоцинского - муфтия Северного Кавказа и Дагестана, занимающего особое место среди общественно-политических и религиозных лидеров Дагестана начала XX века, зачастую не находилось. Впрочем, могло ли быть иначе в насквозь идеологизированном обществе?
Существенное влияние на его формирование как видного деятеля оказали отец и старший брат, поэтому представляется необходимым кратко осветить их жизнедеятельность в контексте поставленной проблемы.
Отцом Нажмуддина Гоцинского был Доного Мухаммад, бывший наиб Шамиля, а затем царский наиб, образованный человек, масштаб и уровень незаурядной личности которого еще по достоинству не оценены. На его долю выпало немало обвинений, характеризующих его как предателя имама Шамиля, перешедшего на царскую службу и обогатившегося на этой службе. Нам представляется, что «виновником» этих высказываний, в основном советских историков, был его младший сын Нажмуддин, жесткая критика с которого перенеслась и на отца, тем самым, усилив негативность главного противника советской власти, каким был и остается по сей день Н.Гоцинский.
Семья Доного Мухаммада происходит из высокогорного аварского селения Гоцо (более 1500 метров над уровнем моря), о котором в народе говорили, что «само Гоцо — то не место, но мест из него видно много».
Фамильному (родовому) имени Доного дагестанский ученый К.Ш. Ми-каилов дает следующее объяснение. Слово Доногъо (н) в виде dan(m)ag - an (дамагъан) означало в монгольском «таможенник», человек, имевший право пропускать через дорожный пункт всякую «ездовую упряжь» по.
По хунзахским преданиям, во времена «великой смуты» (XVII век) при правлении Догру Нуцала, предки Доного переселились из Хунзаха в Гоцо для несения пограничной службы, где и остались навсегда. Вместе с Доного еще несколько хунзахских семей были также задействованы в охране ханства, например, семейство Гулдач переселилось в Моксох, Хаджияв - в Тад Коло и др. Доного (дед Нажмуддина Гоцинского), являясь представителем одного из знатных родов Аварии, женился на девушке Баху, имевшей родственные отношения с Аварским ханским домом. Таким образом, представители этого рода находились в привилегированном положении и пользовались влиянием не только в своем ауле, но и за его пределами. После истребления аварских ханов сподвижниками имама Гамзат-Бека (1834) представители рода Доного сумели найти подобающее место среди сторонников имамата и, проявив достаточно активную деятельность на стороне последних, обеспечили сохранность своего былого положения и прав .
Доного Мухаммад получил обычное для того времени в Дагестане мусульманское образование, сочетая учебу с боевыми действиями. «... Когда он был мутаалимом в ауле Могох, выходил с Хаджи-Мурадом в набеги на жителей плоскостных аулов...» 12.
Во время одного из сражений с царскими войсками Доного Мухаммад, раненый в ногу, попал в плен к русским, и после перевязки вместе с другими пленными был заточен в тюрьму.
Благодаря хлопотам и поручительству хунзахских родственников, служивших в царской армии, Гоцинский смог поступить на российскую военную службу. Однако вскоре, по требованию Шамиля, Доного Мухаммад был вынужден вернуться в горы. Следует отметить, что его переход к Шамилю был совершен не из каких-то корыстных соображений, а произошел в то время, когда в делах Шамиля уже наметились признаки ухудшения положения. Пробыв у русских некоторое время и вполне осознав силу царского оружия, он, тем не менее, посчитал нужным вернуться в горы и включиться в борьбу горцев за независимость.
Доного Мухаммад «был одним из видных наибов Шамиля. В народе о нем сохранилась память как о честном, стойком борце, оставшемся верным своему имаму до конца и даже много позже его пленения. Если царское правительство пощадило его и оставило ему его состояние, то только потому, что он был очень влиятельным человеком. Вероятно, он в свое время был самым почетным, влиятельным и известным человеком среди аварских округов. Доного был также самым богатым человеком в этих районах. Богатство это, конечно, было собрано при Шамиле, когда Доного имел большую власть. Благодаря всему этому царское правительство держало его в почете»
В конце августа 1859 г. Доного Мухаммада не было в числе защитников Гуниба вместе с имамом Шамилем. И причиной этому было не предательство, как это представлялось в советской историографии, а то, что многие горцы, сподвижники имама не успели вовремя добраться до Гуниба.
«Предательство» Доного Мухаммада описывается в некоторых исторических трудах и художественных произведениях советского периода.
Скорее всего, объектом критики являлся не столько сам Доного Мухам-мад, сколько его сын - Нажмуддин Гоцинский. Лидера антисоветского восстания 1920-1921 гг. и все, что было с ним связано, представляли только в негативном свете. Подобные обвинения в советской историографии документально не подтверждены, и поэтому считать их следует заведомо ложными. В последующем Доного Мухаммад был на хорошем счету у царского командования на Кавказе и успешно продвигался по служебной лестнице, о чем свидетельствуют данные из его послужного списка 114.
Доного Мухаммад, являясь высокообразованным и культурным человеком своего времени, большим знатоком арабо-язычных наук, придавал огромное значение воспитанию, образованию своих сыновей, проявляя большую заботу для обучения Абдулатипа и Нажмуддина исламским наукам.
Старший сын - Абдулатип получил многостороннее образование, характерное для процесса обучения в высшей школе на мусульманском Востоке. Закончив свою учебу (вернее определенный цикл, так как совершенствованием своих знаний он занимался всю жизнь), Абдулатип приступил к педагогической и научной работам, параллельно занимаясь литературной деятельностью. Основанное Абдулатипом медресе в Нижнем Дженгутае являлось в то время одним из лучших в Дагестане. Молодой ученый, педагог, поэт был очень популярен в Дагестане, нередко даже авторитетные алимы обращались к нему за разъяснением некоторых сложных вопросов из различных областей науки.
В семье с благополучным материальным положением была не простая обстановка и причиной ей было следующее. Знаменательным событием в жизни Абдулатипа Гоцинского, повлиявшим на всю жизнь молодого ученого-педагога, стало его увлечение суфизмом под влиянием шейха Мухаммада Хаджи из Кикуни и в дальнейшем вступление в тарикат «Накшбандийа». Это вызвало недовольство у его отца, царского чиновника, очень умного и осторожного человека.
По всей вероятности, Доного Мухаммад был не столько против самого учения тариката, ведь он был глубоко верующим человеком, сколько опасался, что подозрительность и преследования, которым подвергались в то время представители тариката со стороны царских властей, могут коснуться его сына. Поведение и инакомыслие Абдулатипа при его авторитете и популярности во всем Дагестане, не могли долго оставаться без внимания царских спецслужб, и он действительно оказался среди ненадежных и нежелательных лиц в глазах русской администрации.
В 1884 году после возвращения из поездки в Казань, Абдулатип Гоцин-ский подает заявление в царскую администрацию с просьбой совершить паломничество в Мекку, но неожиданно получает отказ, причиной, которой, вероятно, была политическая напряженность в Дагестане, сохранявшаяся после подавления восстания горцев в 1877 году. И хотя с того времени прошло более десяти лет, многие участники восстания еще находились в ссылке.
Первый съезд народов Кавказа: актуализация проблемы государственного суверенитета (Союз объединенных горцев Кавказа)
Развал царского самодержавия в феврале 1917 г., вызвавший к «историческому творчеству» все народы, классы и слои населения, определил особенности общественности развития, внес свои коррективы в обычный ход исторического процесса. Не являлся в этом плане исключением и многонациональный Северный Кавказ. Северокавказские народы к этому времени уже прошли определенный этап политической борьбы за изменение характера взаимоотношений империи и национальных колоний.
Надежды на демократизацию власти с пользой для всех народов бывшей империи привели к активизации интеллектуального, политического, гражданского потенциала.
«Наступило время переоценки всех ценностей, — отмечал активный участник событий, будущий министр правительства Горской республики Ра-шидхан Капланов. - Ясно, что теперь все, кто имеет силы подняться в уровень государственного строительства, должны немедленно мобилизовать свои силы. Нужно помнить, что кто не станет активным, организованным в этот ответственный момент, тот будет только материалом для строительства».
Данный период характерен обилием горских (дагестанских, чеченских, осетинских и др.) и общегорских съездов и совещаний, проходивших под руководством местных лидеров. В Чечне это были: Чермоев, Алиев, Арсанов, Чуликов, Мутушев; в Ингушетии — Мальсагов; в Кабарде - Коцев, Чижаков, Наурузов, Атажукин; в Карачае - Хамзат Хаджи Урусов; в Осетии - Мисту-лов, Кибиров, Хабаев; в Дагестане - Тарковский, Халилов, Гоцинский, Узун Хаджи и др.
Собравшиеся в марте 1917 г. во Владикавказе представители горской интеллигенции предприняли попытку создания государственного образования на Северном Кавказе. Решено было созвать съезд северокавказских народов для решения вопроса о национальном государстве.
1 -го мая во Владикавказе в помещении Ольгинской женской гимназии в 3 часа дня начал работу 1-й съезд представителей горских народов Кавказа. В работе съезда, проходившим с 1 по 10 мая, приняло участие 300 делегатов (по другим данным 340), представители почти всех народностей Северного Кавказа и Дагестана, гости, а также члены Государственной Думы М.А. Караулов и Н.Н. Николаев. Цель съезда была ясно выражена в словах председателя Временного Центрального комитета Объединенных горцев Б.А. Шаха-нова, который во вступительном слове, в частности, сказал: «Мы на нашем горском, единственном в истории наших народов, съезде, объединяющем все горские племена от Черного до Каспийского морей, свободно организуемся в союз для закрепления нашей свободы и устройства нашей жизни на разумных широко демократических началах» 2б3.
На съезде выступили: представитель комитета Бакинских общественных организаций доктор Х.Б. Агаев, войсковой атаман Терского казачьего войска М.А. Караулов, член президиума съезда князь Р.Капланов (об организации Союза Объединенных горцев), С.Габиев (о народном образовании) и др. В резолюциях, принятых на съезде, говорилось об отношении к войне, к Временному правительству, к займу свободы, к другим народностям, о чиновниках и офицерах, о праве ношения оружия, о народной милиции, о представительстве в Учредительном собрании, о газете, печатном органе ЦК Объединенных горцев.
Политическая платформа и программа Союза Объединенных горцев Кавказа, принятая 7 мая 1917 г., состояла из следующих положений: цель учреждения Союза, упрочение свобод, борьба с реакцией, анархией, отношение к Временному правительству, подготовка населения к выборам в Учредительное собрание, реформа местного самоуправления, административного, духовного и судебного строя, необходимость Федеративной Демократической Республики. В течение десяти дней работы съезда был образован Союз Объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, а также выбран исполнительный орган - Центральный Комитет новоявленного Союза, в который вошли: нефтепромышленник, бывший всадник Конвоя Его Императорского Величества, офицер Абдул Меджид (Тапа) Чермоев (чеченец), конезаводчик Пшемахо Коцев (кабардинец), экономист Васан-Гирей Джабагиев (ингуш), юрист Ба-сият Шаханов (балкарец), юрист, князь Рашидхан Капланов (кумык), князь, полковник, шамхал Нух Бек Тарковский (кумык), юрист социал-демократ Абдусалам Далгат (даргинец), член 3 Государственной Думы Ибрагим бек Гайдаров (лезгин) и др. - всего 17 человек: по 5 - от Дагестанской и Терской областей, по 2 - от Кубанской и Черноморской губерний и по 1 - от Зака-тальского округа, Ставропольской губернии и Абхазии. На съезде была принята Конституция, включающая в себя 30 статей, согласно которой органами власти Союза Горцев Северного Кавказа и Дагестана явились: Съезд делегатов и Центральный Комитет, а Дагестанский Областной исполком, Терский областной исполком, Кубанский Областной Горский комитет, народные, окружные и городские комитеты становились местными органами Центрального Комитета.
На съезде не были еще произнесены слова «отделение от России», но всем участникам было ясно, что борьба идет за свободу и независимость. В выступлении председателя съезда Б.А. Шаханова была сформулирована одна из программных идей объединения горцев Кавказа:
«Мы пойдем теперь рука об руку с великим русским народом, который провозгласил свободу и равенство всех народностей России. Но как каждая отдельная семья в жизни имеет свой особый угол, свои нужды и свою особую жизнь, духовную и экономическую, и физиономию, отличную от соседей од ного и того же селения и города, так и различные народности России, объединенные в одно государственное целое, каждая имеет свои культурные и национально-духовные особенности... Вот почему, прежде всего, необходимо всем горским племенам Кавказа организоваться в могучий союз для совместного отстаивания в Учредительном собрании автономного их устройства»
Такое поведение объяснялось тем, что никто еще не знал, какими путями пойдет революция, а также и тем, что предвиделись трения и столкновения коренных горских народов с пришлым русским населением — казаками и так называемыми «иногородними». Съезд постановил также войти в сношения и союз с народами Южного Кавказа — азербайджанцами, грузинами и армянами.
Съезд горских народов установил политическое единство этих народов, федеративное устройство Северо-Кавказской Союзной Республики и кантональное управление каждой национальной группы, а также двухпалатную парламентарную систему с президентом в качестве главы исполнительной власти, высший государственный суд, наблюдающий над точным соблюдением конституции. В дальнейшем на местах были созданы народные (кантональные) советы, организована общая и местная администрация, а также воинская сила, ядро которой составили полки, входившие до этого в Кавказскую Туземную дивизию.
Если разрешение земельного вопроса «в виду серьезности момента и сложности» съезд решил предоставить Учредительному собранию, то «мусульманский вопрос», традиционно возникавший в России, как по мере присоединения новых регионов, так и в ходе войн, экономических и военно-политических контактов, был решен на съезде.
Политика выжидания Гоцинского по отношению к бичераховцам, туркам
После ухода из города основной массы вооруженных горцев жизнь в городе постепенно начала нормализовываться. Социалистическая группа, бывшая в замешательстве и бездействии во время прихода в Темир-Хан-Шуру отрядов Гоцинского вскоре, по словам А.Тахо-Годи, проявила «лихорадочную деятельность», причем довольно успешно. Социалисты путем агитации вызвали из близлежащих аулов Темир-Хан-Шуринского округа местных жителей, которые толпами явились в город, протестуя против имамства Гоцинского. Чувствительным и болезненным ударом для самого Гоцинского в его деятельности было не это, а появление соперника, претендующего на лидерство среди мусульман. Им стал Али Хаджи из сел. Акуша (Акушинский). В политическом хаосе, творившемся в Темир-Хан-Шуре, лучше всего сориентировались социалисты, полагая, что в противовес такой знаменитой религиозной фигуре как Гоцинский необходимо противопоставить такую же знаменитость. Выбор пал на Али Хаджи Акушинского, человека праведной жизни, пользовавшегося большим почётом и широкой известностью. Социалистам удалось убедить старого и глухого Акушинского выступить в новой роли. Но как должна была называться роль? Имамом и муфтием Гоцинский уже был избираем своими последователями, поэтому встал вопрос, как именовать
Акушинского. Выход был найден: Али Хаджи был провозглашен как «Шейх-Уль-Ислам» («старейшина ислама»). Данный титул спорадически употреблялся в исламском мире с X века и являлся высшим религиозным авторитетом у мусульман, но только в религиозных вопросах и такая постановка устраивала социалистов.
«Митинг у южных казарм, - отмечает Джафаров, - где был провозглашён Али Хаджи, сыграл в гражданской войне в Дагестане очень большую, если не решающую роль. Значение избрания Али Хаджи заключалось главным образом в том, что Нажмуддин терял надежду когда-нибудь получить сторонников в Даргинском, Шуринском и Хасавюртовском округах. Круг его влияния ограничивался аварскими округами, но и туда вносился раскол. Всё-таки среди аварцев он пользовался популярностью. В маршевых сотнях даже, где было много аварцев, большинство стояло за Нажмуддина и против Али Хаджи»
Подчеркивая удачный ход социалистов, А.Тахо-Годи, заявляет, что «надо было сбить Нажмуддина с его пьедестала, и на провозглашение Али Хаджи явились даже те, кто «голосовал» до того за Нажмуддина. Отсюда начинается взаимная неприязнь Али Хаджи и Нажмуддина, которая в разные моменты развития революции приносила неоценимые услуги делу революционного движения не в одном только Дагестанском масштабе» 388.
Февраль-март 1918 г. в Дагестане сложилась напряженная политическая ситуация. Лидеры Милли Комитета обвиняли «социалистический» исполком в том, что они желают пригласить большевиков, которые могут вмешаться в жизнь Дагестана.
«...Часть социалистов, а также Порт-Петровский Военно-Революционный Комитет в своих действиях переходили границы целесообразности. Они заявляли, что охраняют религиозные и бытовые интересы каждого народа, но поступали совершено наоборот. И, наконец, дело дошло до того, что Национальный комитет и офицеры открыто объявили Исполнительному Комитету и Комиссару, что пойдут войной против Порт-Петровского Военно-Революционного Комитета, который организовал Красногвардейский интернациональный полк из остатков русских солдат Порт-Петровского гарнизона. Военно-Революционный Комитет установил свою власть в городе, обложил всех богатых налогом, отказавшихся арестовывали, сажали в тюрьму... Против таких действий Комитета выступала даже большая часть Дагестанской социалистической группы» 389.
В связи с этим 10 марта дагестанский областной исполнительный комитет издал приказ, в котором, в частности, говорилось:
«...В гор. Петровске возникли организации (Красная гвардия и Интернациональный полк), которые самолично захватили в свои руки всю полноту власти в гор. Петровске и управляют этим городом по своему усмотрению, нисколько не подчиняясь законной власти Дагестанской области, созданному всенародным представительством Областному Совету, и этим самым наносят тяжкое оскорбление национальному достоинству дагестанского народа и миллионные убытки этому же народу» 390.
Областной исполком приказал командиру 2-го Дагестанского конного полка полковнику Гольдбергу выступить в Порт-Петровск и «защитить честь и достоинство народа... ликвидировать самоуправство названных организаций и восстановить законную власть».
2-й Дагестанский конный полк и отряды Милли Комитета после короткого боя относительно легко вступили в город, прогнав большевиков, часть которых бежала в Баку, часть - в Прохладное, основные же силы эвакуировались в Астрахань.
В связи с этими событиями в газете «Народная власть», издававшейся во Владикавказе, говорилось, что 24 марта в Петровске «произошло столкновение большевиков с мусульманами... На последнем Областном Дагестанском съезде победила партия Нажмуддина Гоцинского. Социалистический Дагестанский блок получил ничтожное количество голосов. На основании этого дагестанцы потребовали от Петровского Совета рабочих, солдатских депутатов немедленной ликвидации Советской власти...» 391.
И хотя первоначальная победа досталась легко, исполком, предвидя неустойчивое будущее, принимал всяческие меры к закреплению успеха, обратился за помощью к Нажмуддину Гоцинскому. Последний со своим штабом прибыл в Порт-Петровск и обосновался там. Местные жители, в основном русское население, восприняли прибытие отрядов Нажмуддина неоднозначно. Одни считали такое количество прибывших в город вооруженных мусульман лишним, другие надеялись на наведение порядка. Гоцинский, следуя нормам шариата, тщетно пытался навести порядок в Петровске. «Нажмуддин вводил шариатские меры пресечения подобных случаев: так, он всенародно бил палками попавшихся в грабеже и сажал их в тюрьму» . Это же отмечает и А.Тахо-Годи: «...Водворяя порядок в Петровске, Гоцинский ввел публичные телесные наказания и на площадях бил по «мягким местам» воришек... Но ничто не помогало, так как мешочников, спустившихся «на отхожий промысел», было слишком много, и уследить было невозможно» 393. На поступившую жалобу от помещицы М.В. Лопухиной из предместья Темир-Хан-Шуры, Гоцинский дает распоряжение о выяснении, разборе этого дела и наказании провинившихся
Похожие диссертации на Нажмуддин Гоцинский и общественно-политическая борьба в Дагестане в первой четверти XX века
