Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные вехи жизни и деятельности М.А.Машанова 23 - 113
1.1. Страницы биографии 23 - 48
1.2. Научно-педагогическая работа в Казанской духовной академии 49 - 70
1.3. Миссионерская деятельность 71 - 113
Глава 2. Проблемы ислама в исследованиях М.А.Машанова 114 -190
2.1. Развитие нсламоведения в Казани во второй половине XIX века 114 -139
2.2. Становление М.А.Машанова как исламоведа 140 - 168
2.3. Исламоведческие исследования ученого 169 - 190
Заключение 191 -195
Список сокращений 196
Источники и литература
- Научно-педагогическая работа в Казанской духовной академии
- Миссионерская деятельность
- Становление М.А.Машанова как исламоведа
- Исламоведческие исследования ученого
Введение к работе
Для советской исторической науки изучение истории религиозных учебных заведений, жизненного и творческого наследия работавших в них ученых и педагогов продолжительное время представлялись второстепенным явлением. И только в последнее время среди исследователей наметился интерес к этому направлению исторической науки. Причиной тому явились как возросшие религиозные потребности современного общества, так и возрождение духовного образования в России. Среди религиозных учебных заведений дореволюционной России выделялась Казанская духовная академия. Она являлась крупным научным, исламоведческим, образовательным и миссионерским центром, влияние которого распространялось не только на Среднее Поволжье, но и на всю восточную часть Российской империи. Именно здесь процесс изучения ислама приобрел особенности, свойственные "казанской школе", были выработаны присущие ей методы и приемы исследования, реализовывались на практике новые идеи и формировалась целая плеяда блестящих ученых. В ней работали такие представители казанского исламоведения как Н.И.Ильминский, Г.С.Саблуков, Е.А.Малов, Н.П.Остроумов, М.А.Машанов, М.Г.Иванов, Н.В.Никольский, П.К.Жузе.
Среди казанских исламоведов второй половины XIX - начала XX веков особое место занимает миссионер, педагог и общественный деятель Михаил Александрович Машанов (1852-1924). О его широком кругозоре, профессиональных качествах, своеобразных мегодах работы в преподавательской, миссионерской, общественной и научной сферах свидетельствуют многочисленные его научные труды, рецензии, отчеты и составленные им учебные программы. Жизнь и деятельность ученого наполнены интересными событиями, творческими успехами и значительными достижениями в области изучения мусульманства. Являясь хранителем и инициатором пропаганды научного наследия Г.С.Саблукова, наставником многих ученых, он внес заметный вклад в развитие казанского исламоведения второй половины XIX - начала XX веков.
В центре научных интересов М.А.Машанова были проблемы, связанные с основными вехами жизни и деятельности пророка Мухаммада, древняя история арабов, сущность мусульманского брака, богословско-правовых школ в исламе и др. В отличие от других миссионеров он не воспринимал ислам упрощенно и однобоко. Стремясь понять его основы, исламовед исследовал региональные особенности в образе жизни мусульманских народов. Ислам, по его мнению, объединяет различные общности с присущими им различиями. А необходимость изучения этих различий в современном обществе также придает исследованию определенную актуальность. Кроме того, знакомство с его жизнью и деятельностью позволит устранить некоторые белые пятна в процессе образования и исламоведения в Казанской духовной академии во второй половине XIX - начале XX веков.
Востоковедческая деятельность профессора М.А.Машанова дает возможность проследить процесс развития исламоведческих исследований в Казанской духовной академии и наметить некоторые тенденции в генезисе казанской школы востоковедения во второй половине XIX - начала XX веков.
Требует изучения и миссионерская деятельность исламоведа. Его деятельность в Братстве Святителя Гурия позволяет выявить основные тенденции в миссионерской работе, наметившихся на рубеже веков, проследить, как на практике реализовывалась политика российского государства по отношению к нерусскому населению казанского края. Ему принадлежит ряд работ и отчетов о миссионерской деятельности, в которых он излагает свое видение процесса обновления традиционных форм христианизации. Так, М.А.Машанов выступал за открытие специального миссионерского учебного заведения, где первостепенное внимание уделялось бы практической деятельности, участвовал в открытии миссионерского приюта, совершил большое количество пропагандисгско-христианских командировок и т.д.
М.А.Машанов и как педагог внес огромный вклад в становление духовного образования в Казани. Являясь сторонником системы просвешения нерусских народов Н.И.Ильминского, он выступал за применение родного языка и национальных традиций при обучении в школах Братства Святителя Гурия. Результатом активной педагогической деятельности М.А.Машанова стало введение ряда прогрессивных новшеств в учебно-воспитательный процесс курируемых им братских школ. Ему приходилось организовывать для учителей педагогические съезды, знакомить с новой литературой, разрабатывать методические пособия. Его педагогический опыт требует всестороннего изучения, особенно в современных условиях, когда идет процесс возрождения традиций религиозного образования.
В годы революционных потрясений начала XX века М.А.Машанов проявил себя как активный общественный деятель. Придерживаясь либеральных взглядов, он выступал за проведение реформ в рамках существующего строя, участвовал в работе ряда комиссий по реформированию системы народного образования и положения церкви, состоял редактором ряда прогрессивных периодических изданий. Изучение вклада М.А.Машанова в этой сфере позволит представить его личные взгляды, выявить обитую атмосферу общественно-политической обстановки в Казани в начале XX века.
Необходимо обратить внимание и на личные качества М.А.Машанова. Его трудолюбие, любовь и преданность избранному делу, трепетное и добросовестное отношение к предмету своих исследований, ум, организаторские способности, коммуникабельность, владение несколькими иностранными языками и профессионализм.
К сожалению, как в российской, так и в зарубежной историографии до сих пор нет специальных работ, посвященных жизни и деятельности М.А.Машанова. Между тем, многогранная научная, педагогическая, миссионерская, общественная и переводческая деятельность видного ученого Казанской духовной академии требуют всестороннего изучения.
Историография проблемы. Используемая литература подразделена нами на две группы: 1) отечественные издания; 2) труды зарубежных авторов.
Отечественные издания в свою очередь мы условно подразделяем на: 1) дореволюционные; 2) советского периода; 3) постсоветского периода.
В дореволюционной исюриографии можно выделить ряд изданий, поверхностно оценивающих роль и место МА.Машанова в развитии исламоведческих исследований в Казани, его вклад в организацию миссионерской работы в крае, различные стороны общественной деятельности. К ним относятся исследования И.А.Бердникова, А.А.Благовещенского. И.А.Гвоздева, П.В.Знаменского, К.В.Харламповича, А.АДаревского идр .
К оценке исследовательской деятельности казанского ученого обращался известный представитель отечественного востоковедения В.Р.Розен. В 1880-1890-е годы в "Записках Восточного отделения Русского археологического общества'* (далее ЗВОРАО) были опубликованы рецензии В.Р.Розена на исламоведческие труды МА.Машанова, Е.А.Малова, А.С.Архангельского.
В.Р.Розен считал, что для процветания русского востоковедения, как и других факторов русской культуры, необходимо устранение противоположности между кипучей работой в столицах и "вековой тишиной в глубине России"2. Среди казанских исследователей он обратил внимание на МА.Машанова. Оценивая работу исламоведа "Очерк быта арабов в эпоху-Мухаммеда, как введение к изучению ислама", Розен выявляет несовершенство исследовательских приемов и методов, узость источниковой базы ' Бердников И.А. Краткий очерк учебной н ученой деятельности Казанской духовной академия за пятьдесят леї ее существования. 1842-1892 гг. - Казань, 1892, Благовещенский А.А. История старой Казанской духовной академии. 1797-1818 гг. - Казань, 1875; Гвоздев И.А. Двадцатипятилетие Казанской духовной академии. Историческая записка. Казань, 1868; Знаменский П.В. История Казанской духовной академии за первый (дореформенный) период ее существования (1842-IR70 гг.). - Казань, 1891-1892. - Вып. 1-3; Титлиноо Б.В. Духовная школа в России в XIX столетии. - Вильно, 1906. - Вып. 2; Харлампович К.В. Казанская духовная академия (1842-1907) If Православная богословская зншшюпедкя. - СПб., 1907. - Т. 8. - С. 702-853; Царсвский А.А. 50-летний юбилей Казанской духовной академии. - Казань. 1893. Цит по: Бартольд В.В. Барон В.Р. Розен и русский провинциальный ориентализм. - М., 1977. - Т. 9. - С. 589. исследования. Однако, при этом он подчеркивает научный характер исследования: "Вполне сознавая, как много нужно энергии, выдержки и горячей любви к науке, чтобы при тех невыгодных условиях, в которые поставлены у нас ориенталисты вообще и провинциальные в особенности, посвятить себя вполне такому почти никого во всей России не интересующему предмету, как древнеарабская жизнь..."3.
Некоторые аспекты деятельности ученого нашло оіражение и в исследовании С.А.Терновского, в которой он рассмотрел биографию историка в стенах Казанской духовной академии, правда, ограничился периодом до 1892 г.4. В его работе имеется информация об основных сочинениях Машанова, его научной командировке на мусульманский Восток и некоторые сведения об его обязанностях в Братстве Святителя Гурия и Переводческой комиссии.
Другая работа этого периода, в которой упоминается М.А.Машанов, принадлежит преподавателю Казанской духовной академии И.И.Ястребову5. Он, подробно рассматривая деятельность архиепископа Владимира, вскольз обращает внимание на личность М.А.Машанова в связи с его активным участием в организации миссионерских курсов, открытых в Казани в 1898 г.
Для советской исторической науки 1920-1940-х гг. духовное образование и религиозно-научные исследования представлялись чем-то второстепенным, лишенным исторического будущего, социально далеким и, вследствие этого, не имеющим научного интереса. Этим обусловлено и отсутствие значительных работ в раннесоветский период даже по частным вопросам истории духовных академий. Существует лишь общая литература, по которой мы можем судить о представлениях советских исследователей о М.А.Машанове и казанском востоковедении. Так, Е.А.Беляев, проанализировав некоторые труды востоковеда, пришел к следующим выводам: "Автор собрал обширный и 1 Розен В.Р. Опыв о *ниіе иМ.Машанова Очерк быта арабов в эпоху Мухаммеда, как введение в изучению ислама. - Ч. I. - Казань. 1885.» // 3BOPAO. - СПб.. 1888. - Т. II. - Вып. III. - С. 4. * ТедаовскнЙ С.А. Историческая записка о состоянии Казанской духовной академии после ее преобразования.
1870-1892 гг. Казань, 1892. - С. 423-427. ' Ястребов И.И. Миссионер Высокопреосвященный Владимир Архиепископ Казанский и Спияжский. - Казаиг..
1898. интересный материал, но выводы его односторонни и ненаучны" и "только очень небольшое количество фактического и юридического материала... заслуживает некоторого внимания* .
В 1950-1980-е гг. в изучении научно-исторического наследия казанского востоковедения произошли значительные сдвиги. В научный оборот был введен массив ранее не известного архивного материала, обновлена проблематика и тематика исследований. И, наконец, были выработаны новые подходы в исследованиях. Тем не менее, комплексные работы о М.А.Машанове не появились, его деятельность рассматривалась лишь в контексте казанского миссионерского востоковедения. Исследователи данного периода казанское востоковедение и его ведущих представителей оценивали во многом сквозь призму идеологических принципов, используя в основном избитые советские штампы .
В 1950-1960-е гг. вышли работы Б.М.Данцига, И.Ю.Крачковского и
Н.А.Смирнова , посвященные истории арабистики и востоковедения в России дооктябрьского периода. В них нашло отражение и деятельность миссионерского противомусульманского отделения Казанской духовной академии и его отдельных представителей. Так, И.Ю.Крачковский пришел к выводу, что отсутствие научно-исследовательского интереса к казанскому миссионерскому востоковедению связано с его недостаточной изученностью. Последнее он объяснял тем, что преподавание восточных языков в Казанской духовной академии преследовало практические, а не научные цели и, следовательно, в них не развивались серьезная филология и лингвистика восточных языков, а изучение ислама носило явный миссионерский оттенок9. 6 Беляев Е-А. Библиография по исламу на русском языке. Сборник статей. // Ислам. - М., 1931. - С. 152-153. ''КирссвФ. Личный архив Н.ІГ Остроумова .7 Вопросы историк. -1947.-№ 2. -С. 136-137; Лунин Б.В. Средняя Азия в дореволюционном н советском востоковедении. - Ташкент, !965; Его же. Историография общественных наук в Узбекистане. Библиографические очерки. - Ташкент. 1974; Очерки истории исторической науки в СССР / ГІод ред М.В.Нсчкнной. Т. 2-3. - М., I960-1963. * Данциг Б.М. Изучение Ближнего Востока в России. XIX - начало XX и. - М., 1968; Ею же. Данциг Б.М. Ближний Восток в русской науке и литературе: Дооктябрьский период. - М.: Наука, 1973; Крачковскнй И.ІО. Очерки но истории русской арабистики /'' Избр. соч.: в 6-ти т. - М.Л., 1958; Смирнов Н.А. Очерки изучения поркеких языков в России-Дооктябрьский период - М., 1982. 0 Крачконсхии И.Ю. Очерки по истории... - С 40.48, 122.130-1ЭI.
Несмотря на это, при оценке деятелей казанского исламоведения исследователь отмечал, что благодаря научной деятельности Г.С.Саблукова в Казани до 1917 г. сохранялась преемственность в арабистике и нсламоведении. В числе лучших его учеников он выделил М.А.Машанова, который с целью изучения редких мусульманских источников и современной жизни арабов ездил на мусульманский Восток. Высоко отзывался о деятельности ученого и Б.М.Данциг. Указав на огромную значимость отчета о его путешествии на Восток и ряда статей, он проводит мысль о том, что М.А.Машанову удалось достаточно обьективно и достоверно нарисовать реальные условия жизни на Востоке. Особенно в заслугу востоковеда он относит раскрытие жестокого колонизаторского отношения европейцев к арабам10. В то же время, Н.А.Смирнов характеризует труды казанских миссионеров как тенденциозные, лишенные всякой научной ценности и дает резкую оценку их отдельным представителям. Так, например, НЛ.Осхроумова он называет "миссионером и колонизатором" и относит к черносотенному лагерю11. Деятельность М.А.Машанова он рассматривает в рамках анализа работы Миссионерского съезда, состоявшего в 1910 г. в Казани, на котором выступил М.А.Машанов .
Принципиально новые подходы в изучении казанского миссионерского востоковедения и ее представителей обозначились в 1980-1990-е гг. Отечествеїшая историография ориенталистики этого периода в Казани включает немало серьезных исследований, основанных на разнообразных источниках и новых идеях. Необходимо здесь выделить коллективную монографию "История отечественного востоковедения с середины ХТХ века до 1917 года"1 . В данном труде предпринимается попытка по-новому взглянуть на научную деятельность исламоведов Казанской духовной академии. В ней отмечается, что, несмотря на миссионерский подход в исследовании ислама,
Данциг Б.М. Ближний Восток... - С 364-365. Смирнов H.A. Очерки НЭуЧбННЯ— - С. 118. " Его же. Церковь в истории России. - М., 1967. - С. 288-290. "История отечественного востоковедения с середины XIX века до 1917 года.-М., 1997. казанские востоковеды внесли значительный вклад в его изучение. В их числе называется и М.А.Машанов1,1.
Интересные исследования, посвященные казанскому миссионерскому востоковедению, принадлежат Н.А.Мазитовой . Надо отметить, что именно она впервые в отечественной историографии выделила изучение жизни и деятельности М.А.Машанова в самостоятельный предмет исследования. В своих статьях она поставила вопрос о вкладе ученого в российскую науку. Мазитова подчеркивала исключительность казанской школы, считая, что "сильной стороной исламоведов Казани XIX в является хорошее знакомство их с источниками, преимущественно с арабскими. Создав свою собственную серьезную рукописную базу и библиотеку, казанские исламоведы XIX в. создали и самостоятельную научную традицию" .
Среди работ постсоветского периода большой интерес представляют исследования Р.М.Валеева1. В работе, посвященной Г.С.Саблукову, он указал на научный характер изучения ислама в Казанской духовной академии, в частности его преподавателями Г.ССаблуковым и М.А.Машановым'8. В более поздней работе автор снова обращает внимание на деятельность М.А.Машанова, но уже в контексте миссионерского востоковедения. Труды Р.М.Валеева, написанные на основе широкого круга архивных и опубликованных источников, расширили и углубили исследования истории казанского востоковедения, обозначили новые направления его изучения.
К работам более позднего времени относятся диссертационные исследования Д.Ш.Муфтахутдиновой, А.В.Журавского, К.С.Степанова, 14 История отечественного востоковедения с середины ХГХ века до 1917 года. - М.. 1997. - С. 210. ' Мазитова НА. Изучение ислама в Казани в конце ХІХ в. U Ислам я истории народов Востока: Сборник статей. - М., 1981. - С. 189-194; fie же. М.А.Машанов и проблемы исследования ислама в Казани в конце XIX начале XX вв. // Историография Ирана нового и новейшего времени. - М.> 1989. - С. 89-9И; F.e же. Востоковедение в Казанском университете в 1 половине ХІХ в. // Казанское востоковедение: тенденции. современность, перспективы. - Казань. 1997. " Ее же. Нзуїсннс ислама в Казани в конце XIX в. ft Ииіам в истории народов Востока; Сборник статен, - N1, 1981.-С. 194.
Валеев P.M. Из истории казанского востоковедения середины - второй половины XIX в.: Гордий Семенович Саолуков - порколог и исламовед. - Катань. 1993.; Его же. Казанское посгоковеденне: истоки и развитие (XIX -20-е гг. XX). - Казань. 1998. п Его же. Из истории казанского востоковедения... - С. 21,
Е.В.Колесовой и других . В работе Д.Ш.Муфтахутдиновой анализируется миссионерская политика Российского самодержавия, проводимая в Поволжье через Казанскую духовную академию и Братство Святителя Гурия, с которыми тесным образом был связан М.А.Машанов. А.В.Журавский рассматривает историю Казанской духовной академии с 1884 по 1921 гг. и в общих чертах характеризует деятельность М.А.Машанова в нем. К.С.Степанов в своей диссертации анализирует внутрицерковные процессы в годы первой русской революции, в которых активное участие принимал и М.А.Машанов. Е.В.Колесова уделила внимание изучению исламоведения в миссионерском иротивомусульманском отделении Казанской духовной академии, где преподавал М.А.Машанов.
Для раскрытия избранной темы значительный интерес представляют работы Я.Алисва, М.А.Абдуллаева, А-Н.Кононова, Н.А.Кузнецовой, А.К.Рзаева, М.А.Усмаиова и др.
Миссионерская деятельность Российского государства и церкви в Поволжье, функционирование Братства Святителя Гурия, а также деятельность М.А.Машанова в этой организации, получили отражение в трудах С.Х.Алишева, А.Г.Базанова, В.М.Горохова, Е.Ф.Грекулова, И.К.Загидуллина, Б.П.Кандидова, К.А.Каменева, М.А.Лившица, А.В.Лунина и др.21
Муфтахутдинова Д.Ш. Эволюция политики российского государства по отношению к мусульманам Поволжья иПриуралья. 2 пол. 16-нач. 20 вв.: Дне. ...канд. ист. наук. - Казань, 1999; Журавский А.В. Каїанская духовная академия на переломе эпох . 1884-1921 гг.: Дис. ...канд. ист. наук. - М., 1999; Степанов К.С. Русская православная церковь в политической жизни Казанской губернии в первые десятилетия XX века: Дне. ...канд. ист. наук. - Казань, 2000; Колесова E.B. Востоковедение в синодальных учебных заведениях Казани (середина XIX - начало XX веков): Дис. ...канд. ист. наук. - Казань, 2000. 10 Алиев Я. Профессор А.К. Казем-Бск. - Баку, 1940; Абдуллаев М.А. Казем-Бек - ученый и мыслитель. -Махачкала, 1963; Кононов A.H. Некоторые вопросы изучения истории отечественного востоковедения. - М., 1960; Его же. История изучения тюркских языков в России: Дооктябрьский период. - Я, 1982; Его же. Материалы к библиографии ученых СССР. - Мч 1980; Кузнецова НА, Кулагина Я,М, Из истории советского востоковедения. 1917 - 1967 гг. - М„ 1970; Рзаев А.К. Мирза Казем-Кек. 1802 - 1870. - Баку, 1965; Его же. Мухаммед Али Мирза Казсм-Бек. - М., 1989; Усманов М.А. Казанское востоковедение и становление восточной археографии. ХГХ - XX вв. .'/Казанское востоковедение: традиции, современность, перспективы. - Казань, 1997. - С. 4-6. 1 Алишев С.Х Тернистый путь борьбы за свободу. - Казань, 1999, Базанов А.Г, Очерки по истории миссионерских школ па крайнем Севере. (Тобольский Север). - Л., 1936; Его же. Миссионеры и миссионерские школы на Севере. Исторические очерки. - Архангельск, 1936; Горохов В.М. Реакционная школьная политика царизма в отношении татар Поволжья. - Казань, 1941; Грекупов Е.Ф. Православная церковь - враг просвещения. - М., 1962; Ьго же. Церковь, самодержавие, народ (2 половина XIX - начало XX л.) - М., 1969; 'Загидуллин ИХ
К вопросу отпадения крещеных татар Казанской губернии в мусульманство 1866 г. - Казань, 1990; Его же.
Таким образом, обзор отечественной историографии дает возможность говорить об отсутствии системных работ, посвященных раскрытию различных сторон жизни и деятельности М.А.Машанова. Авторы в основном рассматривают его деятельность в контексте развития Казанской духовной академии, казанской школы исламоведения и в рамках миссионерской политики Российского государства.
Определенные успехи в изучении проблем, посвященных религиозной политики Российского государства по отношению к нерусскому населению были достигнуты в западной историографии. Поэтому, вполне естественно при анализе миссионерской деятельности М.А.Машанова были использованы труды М.Батунского, А.Беннигсена, Ф.Беннигсен-Брайан, Р.Джераси, Р.Пайпса, ЇІУерта22.
Среди них немалый интерес представляют статьи американской исследовательницы Фанни Бешжгсен-Брайаіг . Анализируя миссионерскую деятельность в Поволжье во второй половине XIX в., она приходит к заключению, что главной целью ее было "не обращение мусульман в православие, а в том, чтобы остановить распространение ислама среди уже принявших христианство и среди анимистов .
Изучением общей характеристики исламоведческих исследований казанских миссионеров занимался М.А.Батунский. Он показал, что в их работах отразилась система ценностей и норм русского православия, определившая их
Взаимоотношения православия и пелама в Среднем Поволжье // Межэтнические и межконфесснональпые отношения в РТ. - Казань, 1993. - 4.2. - С. 155-159; Его же. Перепись 1897 года и татары Казанской губернии- -Казань. 2000; Кандидов Б.П. Религия и октябрьская революция. - М., 1930; Каменев С.А. Церковь и просвещение в России. - М., 1930; Лившиц МА. Религия и церковь в прошлом и настоящем. - Минск, 1961; Его же. Религия и церковь в истории общества. - Минск, 1980; Лунин А.В. Церковь и октябрьская революция. - М.
1925. а Balunsk> Mark. Russian missonary liierature on islam // Zeitschrift fiir Religions - und Gcislesgeschichtc. - 1987. № 38; Bennigscn, Alexandre, and Chantal Lemcrcier-Quelquejay. Islam in ihc Soviet Union. New York and Washington: Praegcr. 1967; Бснннгссы-Браиан Ф. Ингсрес к Востоку у нас в крови ft Эхо веков. - 1996. № 3-4; Ее же. Миссионерская деятелытость о Поволжье // Татарстан. 1994. № I -2; Geraci Robert P. Window on the East. National and imperial identities in late tsarist Russia. - USA. 2001; Пайпс P. Россия при сгаром режиме. - М., 1993; Werth Paul W. Subjects for Empire: Orthodox mission and imperial governance in the Volga-Kama region. 1825-1Ш. - USA: University of Michigan. 1997. ?1 Беннигсеи-Брайан Ф. Миссионерская деятельность в Поволжье /.''Татарстан. - 1994.№1-2. wТамЖС -С. 110. негативньш подход к исламу в целом и поднимающемуся мусульманскому национализму в частности2".
Особого внимания заслуживает монография ученого Виржинского университета Р.Джераси, в которой он всесторонне анализирует миссионерскую политику, проводимую Российской империей. Он также рассматривает деятельность Казанской духовной академии, которая являлась проводником этой политики. Автор особое внимание уделяет системе просвещения нерусских народов Н.И.Ильминского. Среди ее сторонников он выделяет М.А.Машанова, деятельность которого, правда, освещается им лишь в контексте миссионерской политики Российского государства. Тем не менее в данном исследовании автор дает и некоторую оценку его основным трудам. Очень интересна оценка, данная Джераси главному труду М.А.Машанова "Очерк быта арабов в эпоху Мухаммеда как введение к изучению ислама". Автор критикует исламоведа за его стремление доказать, что религиозная система ислама возникла из язычества и содержала в себе свойства языческих верований26.
Молодой американский ученый П.Уерт в своем объемном исследовании рассматривает миссионерскую политику Российского государства с 1825 по 1881 гг., ее последствия и основных идеологов27. Анализируя деятельность миссионерского противомусульманского отделения Казанской духовной академии, он выделяет работу тех преподавателей, которые внесли весомый вклад в изучение Востока, Центральной Азии и ислама. При этом он положительно оцениваег деятельность М.А.Машанова и Н.П.Остроумова . Миссионерская политика им рассматривается также в статье "Отпадение крещеных татар"29. Batunsky Mark. Russian missonary literature on islam tt Zeitschrift fur Religions - und (Jeistcsgeschichlc. 1987. -№38 :*Geraci Robert P. Window on (he East. National and imperial identities in late tsarist Russia. - USA, 2001. -P. 91. ' Wcrth Paul W. Subjects lor Empire; Orthodox mission atid imperial governance in the Volga-Kama region, 1825-1881. - USA: University of Michigan, 1997. м Там же. - P. 369-370.
Его же. Отпадение крещеных татар .'/ Татарстан. - 1993. - Ns 1 -2.
Итак, в западной историографии существуют лишь общие работы по теме нашего исследования. Авторы уделяют большое внимание миссионерской политике Российского государства, отдельно не анализируя деятельность крупных представителей казанской школы востоковедения и исламоведения.
Основная исследовательская проблематика диссертации. На сегодняшний день важным является создание полноценной научной биографии ученого, в которой особое место должна занимать проблема формирования его мировоззрения. Безусловно, и социальное положение, особенности воспитания, уровень образования имели существенное значение в этом процессе. Их освещение позволит глубже понять мотивы выбора М.А.Машановым профессии, повороты в его карьере, восприятие им конкретных исторических событий И Т.Д.
Научно-педагогическая деятельность исламоведа была связана с Казанской духовной академией. Историческое развитие этого религиозного заведения, особенности и характер организации учебно-воспитательного процесса, поставили нас перед необходимостью изучения педагогической деятельности ученого в контексте процессов, происходящих в стенах Казанской духовной академии.
Миссионерская деятельность М.А.Машанова разворачивалась на фоне конкретных исторических событий, которые оказали огромное влияние на профессиональную карьеру ученого. Характерной чертой эпохи середины ХІХ - начала XX веков было осуществление властями реформирования страны, применение дипломатических методов миссионерской политики и т.д. В связи с этим, возникает необходимость изучения влияния официальной идеологии на деятельность и эволюцию общественно-политических взглядов М.А.Машанова.
Значительный интерес представляет рукописное исламоведческое наследие М.А.Машанова. Оно содержит множество трудов, лекций, рецензий, в которых рассматривается разнообразная исламоведческая проблематика.
Объектом исследования является творчество историка, педагога, миссионера и общественного деятеля второй половины XIX начала XX веков М. А. Ма шанова.
Предметом исследования стали как опубликованные, так и не опубликованные хруды и рукописное наследие М.А.Машанова.
Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XIX - до первой четверти XX веков и связаны с жизнью и деятельностыо М.А.Машанова (1852 - 1924). Другим критерием выделения этого периода стало развитие самого казанского исламоведения, поскольку открытие миссионерских противомусульманских отделений в 1854 г. стало важнейшим толчком для изучения ислама и способствовало формированию системы подготовки православных миссионеров-востоковедов.
Эти хронологические рамки также дают возможность всесторонне рассмотреть миссионерскую, педагогическую и научную деятельность М.А.Машанова в Братстве Святителя Гурия, Обществе археологии, истории и этнографии. Северо-восточном археологическом и этнографическом институте.
Целью диссертационного исследования является изучение жизненного пути Михаила Александровича Машанова и определение его места в казанском исламоведении во второй половине XIX - начале XX веков.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: рассмотрение деятельности ученого в различные периоды его жизни; исследование его научно-педагогической работы; анализ миссионерской деятельности М.А.Машанова; изучение его исламоведческого наследия.
Постановка цели и задач и их реализация позволит выяснить позиции М.А.Машанова на многие научные проблемы, связанные с изучением ислама, некоторые аспекты миссионерской полигики Российского государства; научной, преподавательской, общественной, переводческой деятельности ученого и оценить его место в казанском исламоведении.
Методологической основой диссертационного исследования являются основные принципы исторического познания: принцип историзма, требующий рассмотрения любого историческою феномена в его развитии, выявлении как специфических особенностей каждого явления, так и обуславливающих его факторов; принцип целостности, требующий подхода к изучению каждого явления как к системе взаимосвязанных элементов и причин, детерминир}тощих их; сравнительно-исторический принцип, позволивший изучить педагогическую, миссионерскую и научную деятельность ученого в контексте общею развития исламоведения в Казанской духовной академии. Сравнительный анализ деятельности и наследия М.А.Машанова с другими представителями казанского миссионерского исламоведения, а также сопоставление работ с трудами российских и зарубежных ученых дал возможность выявить научную значимость его исследований в истории российской ориенталистики; проблемно-хронологический принцип, способствовавший, с одной стороны, освещению педагогических, миссионерских и научных поисков ученого в определенной последовательности и взаимосвязи, с другой, раскрытию связанных с его исследовательской деятельностью проблем.
Источниковая база исследования. Источники разделены нами на две группы: 1) неопубликованные; 2) опубликованные.
Первая группа источников имеет особое значение для данного исследования, поскольку большинство трудов М.А.Машанова не было издано.
К неопубликованным источникам в первую очередь относятся архивные материалы. Их основная группа хранится в Национальном Архиве Республики
Татарстан (НА РТ). Здесь находится личный фонд М.А.Машанова (Фонд 967), который включает 183 дела. Содержащиеся здесь разнообразные документы позволяют определить взгляды ученого на вопросы, связанные с религиозной политикой, педагогической и научной деятельностью. Здесь содержатся отчеты М.А.Машанова о миссионерских поездках, научных командировках, учебных занятиях и курс лекций, прочитанный им в Северо-восточном археологическом и этнографическом институте. Рукописный фонд ученого состоит из 19 исследований.
Фондом, имеющим также прямое отношение к М.А.Машанову и его исламоведческим исследованиям, является фонд Казанской духовной академии (Фонд І0). В его материалах отложились сведения о системе подготовки миссионерских кадров в академии; организации научных командировок преподавателей восточных кафедр на мусульманский Восток; связях Казанской духовной академии с ведущими востоковедческими центрами России и мира. Здесь также сохранились как рецензии ученого на труды студентов, так и преподавателей Казанской духовной академии на его работы. Эти отзывы дают наглядное представление об отношении М.А.Машанова к научному исследованию, говорят о его основных требованиях.
Особый интерес для нас представляют и материалы, связанные с его работой в Духовно-цензурном комитете с 1894 по 1912 гг. Этот комитет, учрежденный в 1845 г., осуществлял свою деятельность в Казанском учебном округе. Комплекс его документов в составе фонда Казанской духовной академии содержит 129 единиц хранения за 1857 - 1906 гг. В него входят протоколы заседаний и другие документы, отражающие его деятельность.
В другом фонде, к которому мы обращались в ходе своих исследований, собраны документы о Н.И.Ильминском - ориенталиста, профессора турецко-татарского языка Казанского университета (Фонд 968). Нами были использованы неопубликованные письма Н.И.Ильминского к обер-прокурору Синода К.П.Победоносцеву, к Н.П.Остроумову, которые содержат характеристику некоторых преподавателей и выпускников противомусульманского отделения.
Очень интересную и ценную информацию о педагогической и научной деятельности М.А.Машанова в советский период, содержит фонд Северо-восточного археологического и этнографического института (Фонд 1339). В нем отложились отчеты, сообщения и доклады о проделанной учебно-воспитательной работе ученым и т.д.
Из фонда Братства Святителя Гурия (Фонд 885) мы извлекли сведения о деятельности М.А.Машанова в этой организации. В фонде Переводческой комиссии Православного миссионерского общества при Братстве Святителя Гурия (Фонд 966) отложились материалы о работе ученого в данном учреждении. Информация о его деятельности в Комиссии по изданию Миссионерского противомусульманского сборника при Казанской духовной академии была извлечена из фонда Комиссии по изданию Миссионерского противомусульманского сборника (Фонд 1207). В диссертации использованы материалы Казанского Губернского статистического комитета (Фонд 359), членом которого состоял М.А.Машанов.
Опубликованные источники разделены нами условно на следующие подгруппы: 1) изданные труды М.А.Машанова; 2) материалы, связанные с его жизнью и деятельностью; 3) работы миссионеров об исламе; 4) периодическая печать.
Следует сразу оговориться, что нам представляется оправданным тезис М.В.Нечкиной о включении в число источников тех, которые объясняют эпоху жизни и творчества историка, его окружение, возможные связи с определенным классом, идейным течением .
К первой подгруппе опубликованных источников относятся напечатанные труды, статьи и рецензии самого М.А.Машанова. Среди одиннадцати изданных работ ученого самой крупной является "Очерк быта арабов в эпоху Мухаммеда как введение к изучению ислама". В основном его печатное наследие представлено отчетами о поездках по Казанской губернии, различными заметками, трудами о заграничной командировке и т.д. Многие из них были опубликованы в периодических изданиях, поэтому, есть основание говорить об их доступности массовому читателю. Анализ его работ с учетом современных достижений исторической науки стал основой всего исследования.
Ко второй подгруппе мы отнесли законодательные акты Российской империи, нормативные акты, материалы делопроизводства Казанской духовной академии, Братства Святителя Гурия, Общества археологии, исгории и этнографии и др.
Изучение деятельности М.А.Машанова в различных учебных заведениях и обществах Казани, а также выявление организации преподавания восточных дисциплин и постановки учебно-воспитательного процесса, потребовало привлечения таких источников, как законодательные акты. Нами использовались Полное Собрание законов Российской империи, именные и синодальные указы, циркуляры, уставы духовных академий, вводившие и регулировавшие востоковедческое образование в Казанской духовной академии. Важнейшими и определяющими для исследуемой темы актовыми источниками являются академические уставы L884 и 1910-1911 гг., которые оказали влияние на профессиональную деятельность ученого и на постановку миссионерского образования в академии.
Для выявления данных о педагогической и научной деятельности М.А.Машанова были использованы материалы текущего делопроизводства Казанской духовной академии. К ним, прежде всего, относятся "Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии" (1871-1920 гг.). Они ценны тем, что именно здесь были обнаружены его биографические материалы. Это - я Нечкиш М-В. Методологические и теоретические проблемы истории исторической науки. -Калинин, 1980. -С 137. формулярные списки о службе, дела о преподавательской работе, научных командировках.
Важными источниками в изучении деятельности ученого являются "Приложения к протоколам заседаний Совета Казанской духовной академии" и ''Отчеты о состоянии Казанской духовной академии" (1872-1915 гг.). В них содержались важные статистические и фактические данные об учебном заведении: избрание новых почетных членов Совета Казанской духовной академии, изменения в педагогическом составе, присуждение ученых степеней, краткое описание лекционных занятий Машанова и др.
В диссертации были использованы "Памятные книжки Казанской духовной академии" (1895-1914 гт.) и "Годичные акты Казанской духовной академии" (1895-1914 гг.), "Отчеты о состоянии Казанских миссионерских курсов"" (1899-1916), "Памятные книжки Казанских миссионерских курсов" (1899-1916) и др.
Кроме преподавания в Казанской духовной академии, М.А.Машанов очень активно и плодотворно занимался миссионерской деятельностью в Братстве Святителя Гурия. При изучении его работы в этом обществе нами были использованы "Протоколы обидах собраний Братства Святителя Гурия " (1875-1914 гг.), "Отчеты о деятельности Братства Святителя Гурия" (1873-1914 гг.), "Общие отчеты казначея Братства Святителя Гурия", "Приложения к отчету о деятельности Братства Святителя Гурия".
Для уточнения биографических данных ученого нами были изучены документы, отражающие его деятельность в Обществе археологии, истории и этнографии, это: "Отчеты Общества археологии, истории и этнографии" (1887-1894 гг.), "Протоколы заседаний Совета Общества археологии, истории и этнографии" (1887-1906 гг.).
В третью подгруппу мы включили труды таких миссионеров, как П.К.Жузе, Я.Д.Коблов, Е.А.Малов, П.П.Остроумов, Г.С.Саблуков и др. В них получили отражение многие аспекты изучения мусульманской религии, которые разрабатывались преподавателями, выпускниками и студентами академии. Эти труды представляют собой богатейшее наследие, по которому мы можем судить о характере исламовсдческих исследований в Казанской духовной академии и о месте в нем М.А.Машанова.
В четвертую подгруппу мы включили периодическую печать. В исследовании были использованы "Православный Собеседник", "Миссионерский противомусульманский сборник", "Церковно-общественная жизнь" и др. В перечисленных изданиях были опубликованы рецензии, статьи и труды М.А.Машанова .
Следовательно, неопубликованные и опубликованные источники составили основную часть использованных в работе материалов. Большая часть биографических сведений и трудов исламоведа была выявлена нами в его личном фонде. Информация о научной и педагогической работе профессора содержатся фондах Казанской духовной академии и Северо-восточного археологического и этнографического института и др. Среди опубликованных источников необходимо указать напечатанные труды самого М.А.Машанова и делопроизводственную документацию ряда учебных заведений и организаций, в которых работал ученый. К сожалению, из-за недоступности информации, в диссертации не освешены важные моменты из жизни М.А.Машанова, в частности, его детские годы, учеба в школе и в Тобольской духовной семинарии.
Научная новизна исследования:
1. В научный оборот введен новый пласт архивных документов и комплекс неизученных опубликованных источников.
2. Был проведен анализ всего рукописного наследия М.А.Машанова. '' Мпшаыо» М.А. Опыв о сочинении ЯД-Коблова Антропология Корана в сравнении с христианским учением о человеке. - Богословско-полемическое исследование // Православный Собеседник. - 1908. - Март. - С. 1-32; Его же. Отзыв о сочинении П.К.Жузс Полный русско-арабский словарь // Пра&ославіпліі Собеседник. - 190В. -Октябрь. - С. 254-259; Его же. Мухаммеданский брак в сравнении с христианским браком, в отношении их влияния на семейную и общественную жи-інь человека 1\ Миссионерский противомусульманский сборник -Казань, 1876. - Вып. X.; Его же. Современные движения в исламе// Церковно-общественная жизнь, - 1906. - № 3. - С 90-92 и др.
3. Всесторонне исследованы его творческое наследие и жизненный путь. В работе изучены миссионерский вклад ученого, его педагогическая деятельность в Казанской духовной академии и в школах Братства Святителя Гурия, научные поиски в области изучения ислама, переводческая и общественная работа и др.
Научно-практическая значимость диссертации состоит в том, что собранные материалы могут быть использованы при создании обобщающих работ по истории отечественного востоковедения, в составлении специальных учебных программ по отечественной истории.
В соответствии с поставленными задачами структура работы состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения, списка источников и литературы.
Научно-педагогическая работа в Казанской духовной академии
Данный параграф посвящен изучению педагогической и научной деятельности Машаиова в стенах КДА. Ей он отдал лучшие годы своей жизни. Почти сорок лет профессор посвятил работе со студентами, созданию методических пособий, улучшению качества образования, постановке учебно-воспитательного процесса. Будучи замечательным лектором, он излагал материал доходчиво, аргументированно; построение его лекций отличалось логичностью. Эти качества, проявившиеся еще на начальном этапе преподавательской работы, постоянно совершенствовались. Поэтому, Машаиов как преподаватель представляет большой интерес.
КДА была основана в 1842 г.164. Толчком к ее открытию стало желание правительства и высшей церковной власти "научно освятить сложный инородческий вопрос в России и выработать рациональные меры к сближению многомиллионного инородческого мира с коренным населением империи на почве религии и культуры"1 . Среди других функций академии А.А.Царсвский называл воспитание будущих пастырей церкви, борьбу с расколом и «проповедование Евангельского учения» между многочисленными «иноверцами» Восточной России и Сибири1 . Но ее самой важной прерогативой, безусловно, было изучение языков нерусских народов России для ведения среди них активной миссионерской деятельности.
Осуществляя эту работу КДА преследовала практические интересы и обслуживала потребности внутриполитической и социокультурной деятельности самодержавия. А.Н.Кононов, рассматривая постановку преподавания тюркских языков в духовных учебных заведениях, писал: "Для политико-экономического освоения восточных окраин Российской империи было необходимо их предварительное "идеологическое освоение" путем привлечения живущих там народов и народностей в лоно православной церкви. Решение этой задачи взяли на себя православные миссионеры, которые проходили курс специальной подготовки в особых учебных заведениях для овладения языком и ознакомления с бытом и обычаями своих будущих подопечных"167.
Работа по созданию отделений началась сразу после открытия академии . Определив наиболее распространенные языки у нерусских народов, проживающих на территории Среднего Поволжья и восточных окраин Российского государства, руководство К ДА открыло в 1845 г. две кафедры: 1) турецкий, татарский и арабский языки и 2) монгольский и калмыцкий языки 69. Но неопределенность положения кафедр и неупорядоченность изучавшихся на них предметов, а также трудность самих языков обусловили небольшое количество желающих170.
Это обстоятельство вынудило начальство академии в 1854 г. изучение миссионерских предметов вставить в особые миссионерские отделения: 1) противомусульманское, 2) противобудлийское и 3) черемисско-чувашское17 .На прогивомусульманском отделении студентам преподавали в течение четырех лет следующие науки: история Мухаммеда, "мухаммеданская вера", педагогика, татарский язык, арабский язык и др. .
В 1854 г. преподавание в миссионерском иротивомусульманском отделении было поручено Н.И.Ильминскому, который ставил "изучение языков выше изучения мусульманства и особенно богословской против него полемики" . Но определенная увлеченность миссионерскими идеями, по мнению ИЛО.Крачковского, не дала полностью раскрыться его научным талантам: "Н.И.Ильминский, выдающийся представитель казанской школы, блестящий тюрколог и арабист, глубоко увлеченный идеями миссионерства и просветительской" деятельностью среди "инородцев", не дал ни тюркологии, ни арабистике того, что он мог бы дать" . 3 ноября 1858 г. Ильминский покидает Казань и отправляется на службу в Оренбургскую пограничную комиссию. Одной из главных причин его ухода из академии стало, по мнению Крачковского, расхождение во взглядах с академическим начальством. Ильминский был "обличен в увлечении исламом и даже в его пропаганде"173.
Таким образом, Ильминский стоял у истоков изучения арабского языка и ислама в Казанской духовной академии. Именно ею исследования стали толчком в деле развития крупного исламоведческого центра.
Другим преподавателем на миссионерском противомусульмаиском отделении был Г.С.Саблуков. Его перевели из Саратовской семинарии в Казанскую духовную академию в 1849 г. Выпускник Московской духовной академии владел тремя восточными языками (еврейским, арабским и татарским). По мнению Крачковского, знакомство и общение с академиками Х.Д.Френом и П.С.Савельевым заменило Г.С.Саблукову "не достававшую ему специальную научную школу"17 .
Период с 1856-1858 гг. является самым эффективным в деятельности противомусульманского отделения благодаря совместным усилиям Ильминского и Саблукова. Первый преподавал мусульманское вероучение с полемикой против него, второй - татарский и арабский языки177.
После ухода Ильминского, начальство требовало от Саблукова обращения внимания на вопросы полемики с мусульманством, отодвигая языки на задний план. Достаточно сказать, что некоторое время ему приходилось уделять на арабский и татарский языки только по одному часу раз в две недели. Хотя современники Саблукова высоко оценивали его педагогическую работу, но при таких условиях она была малоэффективной и непродолжительной. В 1862 г. Саблуков вышел в отставку и занялся "завершением арабистических работ, которые и заняли 18 лет периода его деятельности".
В 1865 г. по инициативе преподавателей противомусульманского отделения Синод вновь преобразовал миссионерские отделения. Он восстановил их в том виде, в каком они существовали до 1858 г., уничтожив, таким образом, обязательность миссионерских предметов той или другой группы для всех студентов. В 1867 г. архиепископ Антоний, встревоженный тем, что воспитанники этих отделений совершенно не востребованы в обществе (так, из 36 с успехом закончивших татарское отделение только 8 получили места по специальности - 2 в академии и 6 в семинариях), обратился за помощью в Синод. Ответа не пришлось ждать долго. Новый устав духовных академий 1869 г. не только не учел, но и практически исключил миссионерские отделения из структуры такого типа учебных заведений179. Такая постановка миссионерских предметов не могла гарантировать определенного числа слушателей и привлечь к ним работников. Вслед за Н.И.Ильминским, бывшее прогивомусульманское отделение оставил и Е.А.Малов.
Миссионерская деятельность
Казань занимает особое место в истории отечественного исламоведення. Ученые Казанского университета были пионерами в изучении ислама в России. При философском факультете этого вуза с 1828 по 1855 гг. существовал единственный в сіране восточный разряд. Он имел арабо-персидскую, турецко-татарскую, монгольскую, китайскую, санскритскую и армянскую кафедры 1Ь. К 1835 г. Казань "в лице университета сделалась тем, к чему она была естественно предназначена своим географическим и экономическим положением - центром ориентализма"376.
Здесь сформировалась казанская школа ориенталистики. А.К.Казем-бек, И.Н.Березии, И.Н.Холмогоров, А.П.Смирнов и другие в своих работах рассматривали различные аспекты функционирования ислама, его место в жизни общества, различные идейно-богословские течения в мусульманской религии. Они впервые познакомили общественность России с основными положениями мусульманского вероучения, с религиозной ситуацией на мусульманском Востоке . Деятельность казанских ученых первой половины -середины XIX в. получила высокую оценку в трудах Р.М.Валеева, Я.Алиева, М.Абдуллаева, А.К.Рзаева, Н.А.Мазитовой, МА.Усманова и др378 В отечественной историографии утвердилась точка зрения, что зарождение российского исламоведения связано с работой востоковедов петербургской академической школы В.Гиргаса, В.Р.Розена, А.Е.Крымского, А.Э.Шмидта и В.В.Бартольда и относится к концу XIX - началу XX вв. Исследователи Н.А.Мазитова и Р.М.Валсев, проанализировав конкретный вклад казанских ученых в разработку вопросов ислама, пришли к выводу, что в Казани исламоведение как научная дисциплина оформилась во второй половине XIX в. Трудами университетских ученых были сформированы определенные научные традиции, которые развивались в российских востоковедческих центрах России во второй половине XIX в.: "Этот период, связан с истоками и развитием научных дисциплин - тюркологии, иранистики, арабистики, исламоведения... Преподавание и изучение мусульманских языков было неотделимо от научно-исследовательского изучения жизни, истории и культуры народов мусульманского и христианского Востока"379.
Развитие востоковедения в Казани на этом этапе, по мнению Б.М.Данцига, определялось в некоторой степени "мусульманской средой": для общения с местным населением и торговцами из Средней Азии, Закавказья, Ирана и Турции необходимо было знание разговорных восточных языков (арабского, персидского, турецкого и татарского) и хотя бы поверхностное знакомство с мусульманской культурой. Поэтому лекторы и профессора Казанского университета преподавали восточные языки не только в степах своего вуза, но и в Первой Казанской гимназии, а также в Казанской духовной семинарии. "Исследование истории и культуры народов мусульманского мира было сконцентрировано по следующим основным направлениям -подготовке и изданию учебных программ, пособий, учебников, хрестоматий, словарей; комплектации фонда восточных рукописей и книг; сбору, изучению и публикации письменных и материальных восточных памятников и источников; переводов восточных авторов; осуществлении научных путешествий на мусульманский Восток; оригинальных филологических, исторических, культурологических, естественно-географических, археологических и этнографических публикаций и т.д."381.
В первой половине XIX в. востоковедческие кафедры и отделения стремительно возникали в Казани, Москве, Петербурге, Одессе и в других городах. По мнению таких авторитетных исследователей, как В.В.Бартольд и А.Н.Кононов, в 40-х ГГ. XIX в. преподавание восточных языков переживало "тяжелый кризис, связанный в первую очередь с неясностью целей и направлений, по которым должно было развиваться университетское востоко ведение .
В результате в 1854 г. было принято решение: "Для успешнейшего изучения восточных языков, вместо обучения оным в разных заведениях министерства народного просвещения» сосредоточить преподавание их в С.Петербурге, где соединяется больше средств для развития этой обширной отрасли знания и больше учебных пособий, чем в других местах империи" . С этого времени прекращается преподавание восточных языков в Казанском университете .
Хотя, в результате реформы восточного образования, Казанский университет и утратил занимаемые ранее позиции, но, тем не менее, продолжавшееся в Казани изучение ряда востоковедных дисциплин заслуживает особого внимания ".
Во второй половине XIX - начале XX в. исламоведение становится одной из ведущих отраслей отечественного востоковедения. Особая роль в изучении ислама принадлежит преподавателям КДА. Наиболее заметными знатоками религии были Г.С.Саблуков, Н.И.Ильминский, Е.А.Малов, Н.П.Остроумов, П.К.Жузе, М.Г.Иванов, А.А.Архангельский, М.А.Миропиев, Я.Д.Коблов и др.386. Как отмечал М.А.Батуиский, студенты и преподаватели противомусульманского отделения КДА "являлись первыми в России профессиональными миссионерами-исламоведами". На начальном периоде своего существования это отделение осуществляло сбор материала об исламе, приобретало мусульманские источники и нарабатывало методы работы с ними s .
Становление М.А.Машанова как исламоведа
Начальный этап деятельности М.А.Машанова связан с формированием взглядов, мировоззрения ученого, определением его интересов в области ислама. Хронология его охватывает период с 1872 по 1884-1885 гг. Начало связано с поступлением исламоведа в КДА, а конечная дата определяется заграничной командировкой на мусульманский Восток. Этот этап также можно назвать "антимусульманским", "миссионерским", т.к. изучение ислама было в целом подчинено целям и задачам миссионерского противомусульманского отделения КДА.
На этом этапе в центре исламоведческих исследований М.А.Машанова находится личность и деятельность мусульманского пророка - Мухаммада. Среди сочинений, в которых предпринимается попытка его всестороннего анализа, необходимо выделить такие как "Личность Мухаммеда в физическом и нравственном отношении", "Характер Мухаммеда", "Личные качества Магомета по суду магометанина и христианина" и личные бумаги "Родословное дерево Магомета", а также Тетрадь без названия с материалами о Мухаммеде" и Др.476.
Приступив к оценке деятельности Мухаммада, М.А.Машанов проанализировал существующую литературу. Ученый указывает, что до 1840-х гг. по отношению к мусульманскому пророку господствовала негативная точка зрения: "Его считают предтечей антихриста и даже самим антихристом, чудовищем из чудовищ, самым скверным обманщиком"4 .
С 40-х гг. XIX в., но мнению М.А.Машанова, положение меняется кардинальным образом: "Начинается новая эпоха во взглядах на Мухаммеда; с Персевалем, Вейлем и особенно со Шпенглером и Ренаном открывается правдивая оценка личности и деятельности мусульманского пророка. Его личность стати оценивать на основании исторически обоснованных фактов и устранять отсюда все, что самовольно примешала злоба христиан и чрезмерное благоговение мусульман". Выделив два подхода в изучении самого Мухаммада, ученый предпринимает новое исследование: "Мы приступая к изображению личности Мухаммеда в физическом, умственном, и нравственном отношении, отнюдь не намерены следовать ни тем ни другим крайним направлениям. Хотя цель наших чтений миссионерско-полемическая, но мы считаем себя обязанными восстановить только истинный образ Мухаммеда... Нам не раз придется нужным отвергать многие несправедливые, унижающие Мухаммеда, взгляды с целью восстановить истину; с другой стороны мы постараемся избегать и другой крайности и прямо высказывать его недостатки, не скрывая ничего." И при этом, отмечает М.А.Машанов, главным источником характеристики является Коран, "в котором отразился весь характер Мухаммеда"478. Таким образом, он ставит задачу объективного исследования личности и деятельности мусульманского пророка.
М.А.Машанов в работе "Личность Мухаммеда в физическом и нравственном отношении" стремился сделать упор на выявление объективных обстоятельств формирования пророка, с учетом места и времени возникновения ислама: "На нем отразились все черты материального, умственного, религиозного, нравственного и социального быта Аравии того времени... то чтобы разгадать причины разных сторон его психической жизни, чтобы произвести точную оценку их и произнести о них свой приговор, мы должны знать состояние Аравийского времени во всех отношениях"4 .
Следовательно, Машанов, первый из казанских исламоведов, поставил перед собой цель показать становление пророка Мухаммада в контексте исторической эпохи. О серьезности намерений ученого в этом направлении свидетельствует и то, что он, анализируя предпосылки возникновения ислама, написал в конце этого этапа свою книгу: "Очерк быта арабов в эпоху Мухаммеда как введение к изучению ислама Методологические подходы изучения жизнедеятельности пророка Мухаммеда, являющиеся для М.А.Машанова основными, действительно, заслуживают внимания. С их применением он пытается анализировать не только среду, которая формировала пророка, но и его внутренние, потенциальные и интеллектуальные возможности: "Все поступки, все речи и беседы, с разными лицами и т.п., показывают в Мухаммеде высоко талантливого человека, который обладал твердой памятью, потому что всеми своими приобретениями в образовании он обязан устному обучению, а не письменности, - живым воображением, о чем свидетел ьствует его произведение Коран со многими высоко художественными картинами, исполненный местами поэтической прелести даже с перевода. Словом, он был в этом отношении не только истый араб, но араб высоко одаренный от природы творческим талантом"4 . Но в тоже время, высоко оценивая потенциальные возможности Мухаммеда, исламовед, подчеркивает вторичность и не оригинальность основных идей и постулатов ислама: "Создать такое великое здание, как ислам, поддержать его среди всех превратностей судьбы и наперекор обстоятельствам, это требует человека выходящего из ряда обыкновенных дюжинных людей. Родившись язычником, благодаря только себе образовать, правда из смеси разных вер, но все же образовать новую религию, какова бы она ни была, привести свое дело до конца, какие бы ни были уклонения от этого пути, - все это требует необыкновенного таланта .
Высоко оценив личность Мухаммеда, автор постоянно подчеркивает, что он как основатель новой религии был всего лишь талантливым компилятором: "Мухаммед приобрел довольно большой запас сведений в религиозном отношении. Несомненно, влияние иудеев и христиан на образование Мухаммеда в этом отношении. Вся его религиозная система носит на себе глубокие следы того и другого влияния"483. Машанов придавал беседам Мухаммада с христианами и иудеями слишком большое значение. Он пытайся доказать, что именно они способствовали возникновению ислама. Подобную точку зрения опровергал в своей работе И.П.Петрушевский: "Согласно традиции, Мухаммед любил беседовать о религиозных вопросах с иудеями и христианами; из этих бесед он почерпнул сведения - очень общие, далеко не точные и не детальные - о иудаизме и христианстве. Первоначально он не представлял себе ясно, в чем расходятся обе эти религии; важнее всего в них ему казалась монотеистическая идея и то, что последователи их получили через пророков откровение от бога"484. На наш взгляд, при оценке личности и деятельности Мухаммада, Машанов абсолютизирует значение и роль его бесед с христианами и иудеями. Безусловно, определенное влияние мы можем признать, но в возникновении ислама оно сыграло лишь второстепенную роль. Главной причиной стало историческое развитие арабов.
Исламоведческие исследования ученого
В 1884 г. М.А.Машанов написал самую крушгую работу "Очерк быта арабов в эпоху Мухаммеда как введение к изучению ислама" ("Очерк религиозного быта арабов язычников в эпоху Мухаммеда"). Это единственная печатная работа об исламе Машанова, остальные остались в рукописном варианте. Этот труд стал, по нашему мнению, началом крушения миссионерских прогивомусульманских взглядов. От идей критического осмысления ислама исламовед перешел к созданию обширного научного труда, демонстрирующего историю арабов язычников, их особенности и быт. Среди казанских исследователей мусульманской религии Машанов был первым, кто так серьезно сформулировал цели и задачи научного исследования. До него в КДА такие попытки не предпринимались. Мы не стали рассматривать данную работу в начальном этапе его деятельности, т.к. она не имеет прямого отношения к противомусульмаиской полемике. Включив научный труд и заграничную командировку на мусульманский Восток в этот параграф мы стремились показать, что два этих события в его жизни стали большим шагом вперед в переосмыслении им своих взглядов на ислам.
В "Очерке быта арабов в эпоху Мухаммеда как введение к изучению ислама" он задался целью изучить как географическое положение, так и религиозный быт арабов-язычников . В географическом очерке Аравии получили прекрасное освещение климат, границы, города, растительность, животный мир и другие особенности, которые, по его мнению, сыграли огромную роль в принятии монотеистической религии - ислама. В религиозном быту арабов-язычников нашли воплощение моменты, связанные с идеей единого Бога, с многобожием, с обрядовой стороной арабо-языческой религии, с звездопочитанием, с различными культами.
Автор рассматривает причины зарождения ислама у арабов-язычников, учитывая, что данная тема в литературе не разработана 5 . Одним из важных условий для изучения этой религии он считает религиозное состояние арабов в эпоху Мухаммеда. Поскольку без надлежащего его освещения, по мнению Машанова, не возможно осознать ни ислам, ни Коран, ни его историю. "Ни Корана, ни предания ислама, - писал он, - нельзя вполне понять, не познакомившись предварительно с жизнью арабов во всех ее отношениях- Без этого много в Коране и преданиях осталось бы совершенно темным, во многих случаях трудно было бы дать себе отчет, каким образом известное понятие, известное постановление вероучительное и законодательное явилось в Коране и предании мусульман, почему именно так, а не иначе постановил Мухаммед, -все это оставалось бы без ответа и конечно еще более затрудняло бы изучение ислама и надлежащее его понимание". Он подчеркивает также, что "не зная состояния арабов в эпоху Мухаммеда, нельзя сказать, что он сделал полезного и вредного для арабов, потому что такой ответ возможен только при знании предшествующего и современного состояния народа". Гем более "ни одно явление в бытовой и исторической жизни не происходит без причины предварительного подготовления, делающего возможным это самое событие"553. Далее автор стремится раскрыть процесс возникновения ислама.
Машанов свою работу считает введением к изучению ислама, который, по его мнению, сохранил в своей основе явные следы языческих представлений арабов. Исламовед утверждает, что единобожие было свойственно арабам до прихода Мухаммеда: "Идея единого верховного Аллаха с древнейших времен присуща религиозному сознанию этого народа, несмотря на успевший впоследствии также глубоко укорениться политеизм и идолослужеиие в разных их видах 54 или "Идея единобожия не только существовала в Аравии в древние времена, но и всегда сохранялась у арабов, иначе невозможно объяснить характер ханифов, их признание культа Аллаха, общего для всех арабов, и что идея единого бога составляла корень арабской религии всех веков" . Поэтому он считает, что Мухаммад не является основателем новой религии. Доказывая свою точку зрения, ученый ссылается на Коран, Библию и арабские источники, где освещаются идеология и деятельность ханифов .
Большую роль в возникновении монотеистической религии у арабов он отводил естественно-географическим условиям Аравии, соглашаясь со словами Ренана: "Пустыня монотеистична, возвышена в своем неизмеримом однообразии... Вот почему Аравия всегда была оплотом самого возвышенного монотеизма. Было бы заблуждением смотреть на Мухаммеда, как на основателя монотеизма у арабов. Культ верховного Аллаха был всегда основой религии Аравии"1557. "Если ограничить эту мысль Ренана тем, - писал Машанов, - что пустыня всегда способствовала к сохранению единобожия, эта мысль будет совершенно справедлива. Действительно основой всего арабского культа был везде монотеизм, обязанный своею прочностью характеру местной природы и расовому отличию семитического семейства народов"558.
Поэтому, заслугой Машанова является то, что он первый из казанских исследователей задался целью написать столь серьезный труд. Он описал в своей работе естественное состояние арабов до возникновения ислама, их религиозные верования, традиции, географические условия Аравийского полуострова и др. На это указывает и В.Р.Розен. Но с другой стороны, тесная связь с миссионерским отделением и его представителями оставила на труде явные следы противомусульманского полемитизма. Автор проводит теорию о существовании монотеизма у арабов до появления ислама, признает, что мусульманство стало причиной возникновения язычества. В Мухаммеде он не видит основателя новой монотеистической религии. Поскольку здесь еще присутствуют сильные миссионерские веяния КДА, является вполне очевидным, что работу М.А.Машанова поддержали его соратники.
На серьезность дайной работы М.А.Машанова в своем отзыве указывал Е.А.Малов: "Представленное г. Машановым сочинение составляет лишь одну третью часть задуманного им труда. Сам автор смотрит на эту часть как на "введение" к изучению ислама. Кто будет иметь терпение прочитать представленное и в настоящее время сочинение г. Машанова, тот, мы уверены, убедится вполне, что это "введение" действительно много подготовляет читателя изучить и понять ислам в его коран ических подробностях. Мы сказали: "кто будет иметь терпение" прочитать это сочинение г. Машанова... Это вовсе не означает того, чтобы сочинение трудно читалось или понималось, - этим мы хотели лишь выразить, что сочинение г. Машанова слишком обширно; 54 печатных листа! Требуется действительно терпение прочитать его"559.
Характерным явлением отечественного востоковедения второй половины XIX - начала XX вв. стало оформление и столкновение двух течений в изучении истории ислама - миссионерского и академического, представленных в российской ориенталистике560. Исламоведы представленных направлений расходились в оценке исторической роли ислама. Академическое направление было представлено петербургскими востоковедами В.Р.Розеном, В.Гиргасом, В.В.Бартольдом, которые рассматривали данную религию как высшее достижение арабской мусульманской культуры. В отличие от петербургских востоковедов, православные миссионеры подходили к исламу с политико-конфессиональной точки зрения.
