Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История возникновения, структура и кадры культурно-воспитательных отделов (КВО) и культурно-воспитательных частей (КВЧ) в лагерях ГУЛАГа 25
1.1. Становление и развитие культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа, её цели и задачи 25
1.2. Кадры культурно-воспитательных отделов и культурно-воспитательных частей 34
Глава 2. Деятельность КВО И КВЧ 52
2.1. Политмассовая и производственно-массовая работа 52
2.2. Лагерные газеты и библиотечная работа 76
2.3. Радиообслуживание, кино и спортивная работа 93
Глава 3. Творческие коллективы КВО И КВЧ 108
3.1. Культбригады культурно-воспитательных отделов 108
3.2. Лагерная художественная самодеятельность 120
Заключение 138
Источники и литература 143
Список сокращений 172
Приложения 174
- Становление и развитие культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа, её цели и задачи
- Политмассовая и производственно-массовая работа
- Культбригады культурно-воспитательных отделов
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Сегодня многие страницы
истории России XX века воссоздаются заново. На протяжении более чем
семидесятилетнего советского периода некоторые факты
интерпретировались предвзято, а значительная часть происходившего в то время вовсе осталась за пределами внимания учёных. К числу таких тем относится история пенитенциарных учреждений в СССР, в частности, история концентрационных лагерей.
Концентрационная система и тоталитаризм связаны неразрывно. Лагеря можно считать одним из главных его проявлений, именно здесь механизмы тоталитарного режима видны наиболее чётко и очевидно. Это подтверждает и общеизвестное и уже доказанное мнение о том, что «малая» зона во многом была лишь отражением «большой». Влияние тюремно-лагерной системы распространялось на все сферы жизни советского общества, особенно во времена культа личности И.В. Сталина.
В 1930-1950-е гг. лагеря в СССР располагались по всей территории страны. В одной только Иркутской области их количество в отдельные годы достигало десяти и более, состоявших из множества лагпунктов, различных по статусу и составу заключённых. Приангарье относилось к числу самых густонаселённых лагерных районов, здесь отбывали наказание сотни тысяч человек.
Изучение иркутских лагерей способно раскрыть и показать не только конкретные, касающиеся их факты, но и выявить закономерности, характерные для ГУЛАГа в целом. Это важно и для истории региона, и для восстановления советского тюремно-лагерного прошлого.
Несмотря на то, что «белых пятен» за последние годы здесь стало гораздо меньше, до сих пор остаются ещё малоисследованные явления и события. Одной из таких страниц истории ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930-1950-е гт. является культурно-воспитательная работа.
Степень изученности темы. В Советском Союзе изучением деятельности мест заключения занимались преимущественно учёные-юристы и криминалисты. Проблема освещалась с точки зрения исправительно-трудового права и рассматривалась в основном однобоко и тенденциозно: «Подобно тому, как Советское государство является государством высшего типа, так и советское право является правом высшего типа».1 Тотальный контроль во всех сферах общественной жизни, в том числе и науке, привёл к тому, что основной целью написанных в то время по данной теме работ являлось прославление советской правовой системы.2 Главными были теоретические вопросы, в частности, объясняющие необходимость массовых репрессий, или обосновывающие классовый подход в. перевоспитании осуждённых.
После смерти И.В. Сталина начали выходить немногочисленные труды, содержащие первые критические упоминания «перегибов» и «нарушений», допущенных во времена культа личности, однако правовой оценки эти сведения не получали.3
Содержащие критический анализ диссертационные исследования появились только в последнее десятилетие XX века,4 но даже в них большинство сделанных юристами выводов опирается исключительно на официальные документы, а поскольку в годы культа личности Сталина
Основы советского государства и права. - М., 1948. - С. 35.
См.: Авербах И. От преступления к труду. - М., 1936; Герцензон А.А., Менынагин В.Д., Ошерович Б.С, Пионтковский А.А. Уголовное право. Особенная часть. - М., 1938; Кербер Е. Как советская Россия борется с преступностью. - М, 1933; Утевский Б.С. Как советская власть исправляет преступников. - М., 1930 и др.
3 См., например: Беляев Н.А. Общественный контроль за деятельностью исправительно-
трудовых учреждений и воспитательных колоний - М., 1962; Исправительно-трудовое
право. - М., 1966 и др.
4 См.: Ахмадеев Ф.Х. Становление и развитие режима в исправительно-трудовых
учреждениях РСФСР (1917-1930 гг.): Дис. ... канд. юр. наук. - М., 1993; Исаков В.М.
Правовое регулирование режима отбывания наказания в исправительно-трудовых лагерях
в период Великой отечественной войны и в послевоенные годы (1941-1956 гг.): Дис. ...
канд. юр. наук. - М., 1997; Кузьмин СИ. Политико-правовые основы становления и
развития системы исправительно-трудовых учреждений советского государства (1917-
1985): Дис.... д-ра юр. наук. - М., 1992 и др.
многие из них фальсифицировались, неверно трактовались на местах или вовсе не применялись на практике, расхождения с историками неизбежны.
В отличие от отечественной историографии, за рубежом труды, посвященные террору и репрессиям в СССР, начали выходить значительно раньше. Первые работы увидели свет ещё при жизни Сталина, а с конца 1950-х гг. исследования на эти темы стали появляться регулярно и впоследствии неоднократно переиздавались.5 В 1955 г. в Мюнхене была издана книга Бориса Яковлева «Концентрационные лагеря в СССР». Ввиду отсутствия доступа в советские архивы и узости источниковой базы автор не смог полностью раскрыть тему, однако сумел показать масштаб советской лагерной системы и описать условия труда и быта заключённых.6
В Лондоне впервые вышел «Справочник по ГУЛАГу» Жака Росси, включивший в себя сотни классифицированных статей, таблиц, диаграмм, схем. Справочник не претендует на строгую научность, но является уникальным источником по истории исправительно-трудовой системы в СССР. Автор сам прошёл через советские тюрьмы и лагеря и собрал бесценные материалы, в том числе, касающиеся лагерной субкультуры. Из всей литературы о ГУЛАГе, только в справочнике Жака Росси есть специальные статьи «КВО» (культурно-воспитательный отдел) и «КВЧ» (культурно-воспитательная часть).7
В 2003 г. был переведён на русский язык труд Жоэля Котека и Пьера Ригуло «Век лагерей» - результат всеобъемлющего исследования по мировой истории концентрационных лагерей. Авторы, специалисты по изучению
5 См.: Conquest Robert. The Great terror Stalin's purge of the thirties. - London-Melbourne, 1968; Он же. The Great terror a Reassessment. - London, 1990; Weber Herman / Mahlert Ulrich. Terror Stalinistische Parteisauberungen 1936-1953. - Paderbom-Munchen-Wien-Zurich, 1990; Jakobson Michael. Origins of the GULAG. The Soviet Prison Camp System 1917-1934. - Kentucky, 1993; Karner Stefan. Im Archipel GUPVI: Kriegsgefangenschaft und in der Sowjetunion 1941-1956. - Wien-Munchen, 1995; Ralf Stettner. Achipel GULAG: Stalins Zwangslager - Terrorinstrument und Wirtschaflsgigant, Entstehung, Organisation und Funktion des Sowjetischen Lagersystems 1928-1956. - Paderborn-Munchen-Wien-Zurich, 1996 и др.
Яковлев Б.А. Концентрационные лагеря в СССР. - Лондон, 1983. 7 Росси Жак. Справочник по ГУЛАГу: В 2 ч. - М.: Просвет, 1991.
геноцида и тоталитарных режимов, одну их самых объёмных глав посвятили ГУЛАГу, в том числе, его сравнению с другими лагерными системами.8
В Советском Союзе задолго до профессиональных историков о ГУЛАГе начали писать мемуаристы. Литературные произведения по лагерной тематике стали появляться в печати в период «оттепели», и среди них повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича», напечатанная в журнале «Новый мир» в 1962 г.9 А.И. Солженицын первым в отечественной литературе и публицистике предпринял попытку комплексного изучения ГУЛАГа. В его труде «Архипелаг ГУЛАГ», увидевшем свет в Париже в 1973 г., показано появление и чудовищное разрастание «архипелага», жуткая правда о жизни «за колючей проволокой», рассказанная на основе воспоминаний 227 свидетелей.10
Большинство художественно-публицистических работ на тему ГУЛАГа были изданы в СССР массовыми тиражами только в период «перестройки» (до этого некоторые из них выходили за рубежом или появлялись в «самиздате»), В конце 1980-х - начале 1990-х гг. читателям стали доступны одни из лучших произведений, созданных на основе собственного трагического опыта - работы Евгении Гинзбург, Варлама Шаламова, Олега Волкова, Льва Разгона и других авторов." В целом же, качество лагерной прозы и публицистики очень неоднородно. Многим узникам ГУЛАГа удалось передать и показать жизнь в лагере, психологические особенности поведения человека, однако в ряде работ встречаются фактические неточности. Эти же проблемы касаются и некоторых статей и интервью, опубликованных в прессе. Причём чаще
Котек Ж., Ригуло П. Век лагерей: лишение свободы, концентрация, уничтожение. Сто лет злодеяний. - М., 2003.
9 Солженицын А.И. Один день Ивана Денисовича. - М., 1990.
10 Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. Малое собр. соч.: т. 5-7. - М., 1991.
11 См.: Волков О. Погружение во тьму // Роман-газета. 1990. № 6; Гинзбург Е. Крутой
маршрут. - Нью-Йорк, 1985; Разгон Л. Непридуманное // Юность. 1989. № 1; Он же.
Пленник эпохи. - М., 2002; Шаламов В. Воспоминания // Знамя. 1993. № 4; Он же.
Вишера. Антироман. - М., 1989; Он же. Колымские рассказы. - СПб., 2002 и др.
ответственность за ошибки лежит не на мемуаристах, а на редакторах или журналистах.
С конца 1980-х гг., когда были открыты многие ранее секретные архивные фонды, стали появляться научные публикации историков и социологов, посвященные исследованию советской тюремно-лагерной системы. Учёные постарались закрыть ряд «белых пятен», касающихся, в первую очередь, структуры ГУЛАГа, численности, социального и возрастного состава контингента тюрем и лагерей, роли принудительного труда в экономическом развитии СССР. Значительный вклад в это дело внесли В.Н. Земсков, Г.М. Иванова, О.В. Хлевнюк и другие исследователи.12 Появились научные публикации и капитальные труды, основанные на данных региональных архивов и местных материалах.13 Главная ценность
См.: Дугин А.Н. Говорят архивы: неизвестные страницы ГУЛАГа // Социально-политические науки. 1990. № 7; Земсков В.Н. ГУЛАГ: историко-социологический аспект // Социологические исследования. 1991. №№ 6-7; Он же. Заключённые в 1930-е годы // Отечественная история. 1997. № 4; Он же. Заключённые, спецпереселенцы, ссыльнопоселенцы и высланные: Статистико-географический аспект // История СССР. 1991. № 5; Он же. К вопросу о масштабах репрессий в СССР // Социологические исследования. 1995. № 9; Он же. Об учёте спецконтингента НКВД во всесоюзных переписях населения 1937 и 1939 гг. // Социологические исследования. 1991. № 2; Иванова Г.М. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства. - М., 1997; Она же. ГУЛАГ: государство в государстве // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т. 2. Апогей и крах сталинизма. - М., 1997; Она же. Как и почему стал возможен ГУЛАГ // ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои. - Франкфурт/Майн - Москва, 1999; Попов В.П. Государственный террор в советской России 1923-1953 гг. (источники и их интерпретация) // Отечественные архивы. 1992. № 2; Стецовский Ю. История советских репрессий: В 2-х т. - М., 1997; Хлевнюк О.В. Принудительный труд в экономике СССР. 1929-1941 // Свободная мысль. 1992. № 13; Цаплин В.В. Архивные материала о числе заключённых в конце 30-х годов // Вопросы истории. 1991. №№ 4-5 и др. 1 См.: Базаров О.Д. Японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.): Дис... канд. ист. наук. - Иркутск, 1997; Берлинских В.А. История одного лагеря (Вятлаг). - М., 2001; Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала (1920-е — начало 50-х гг.) — Нижний Тагил, 1996; Бикметов Р.С.. Спецконтингент в угольной промышленности Кузбасса в 1930-е — середине 1950-х гг.: Дис. ... канд. ист. наук. -Кемерово, 2000; Иванов В.А. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х - 40-х гг. (на материалах Северо-запада РСФСР): Дис.... д-ра ист. наук. - СПб., 1998; Карасёв СВ. Японские военнопленные на территории Читинской области (1945-1949 гг.): Дис. ... канд. ист. наук. — Иркутск, 2002; Кустышев А. Подневольный труд в Ухто-Ижемском лагере НКВД-МВД СССР при освоении недр Коми АССР в 1938-1955 гг.: Дис... канд. ист. наук. - Сыктывкар, 2000; Маламуд Г.Я. Заключённые, трудмобилизованные НКВД и спецпоселенцы на Урале в 1940-х - начале 1950-х гг.: Дис. ... канд. ист. наук. - Екатеринбург, 1993; Маркова Е.В., Волков В.А., Родный А.Н., Ясный
большинства современных работ заключается во введении в оборот новых источников, в первую очередь, ранее секретных материалов официального делопроизводства. Документальная база — основная опора учёных, однако ряд публицистов до сих пор продолжает полемику о степени аналитической достоверности научных исследований, особенно касающихся численности заключённых.14
По мнению диссертанта, самым грамотным и авторитетным во всём, что касается географии и статуса лагерей, численности заключённых и их трудового использования, является справочник «Система исправительно-трудовых лагерей в СССР», выпущенный в 1998 г. научно-информационным и просветительским центром «Мемориал» совместно с Государственным архивом Российской Федерации. Здесь на основе архивных материалов помещено более полутысячи монографических статей, документально описывающих советскую лагерную систему."
В 2002 г. в серии «Россия. XX век» вышел сборник «ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960», в который по хроникально-тематическому принципу вошли многие документы, отражающие организационную структуру, статистические данные, режим и производственную деятельность
В.К. Гулаговские тайны освоения Севера. - М., 2002; Морозов Н.А. ГУЛАГ в Коми крае, 1929-1956. - Сыктывкар, 1997; Морозов Н.А., Рогачёв М.Б. ГУЛАГ в Коми АССР (20-50-е годы) // Отечественная история. 1995. № 2; Потапов М.Г. Книга в пенитенциарных учреждениях Сибири. 20-е годы XX века: Дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 2003; Спиридонов М.Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (1945-1948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования: Дис. ... канд. ист. наук. -Красноярск, 2001; Суржикова Н.В. Иностранные военнопленные второй мировой войны на Среднем Урале (1942 - 1956 гг.): Дис. ... канд. ист. наук. - Екатеринбург, 2001; Суслов А.Б.. Спецконтингент в Пермской области (1929-1953). - Екатеринбург-Пермь, 2003; Яковлев Н.М. Жертвы сталинских репрессий в Якутии // Вопросы истории. 2003. № 12 и др.
1 См., например: Антонов-Овсеенко А. Адвокаты ГУЛАГа // Труд. 1999. 28 мая; Земсков В.Н. О подлинности статистической отчётности ГУЛАГа // Социологические исследования. 1992. № 6; Хлусов М.И. Предисловие // Экономика ГУЛАГа и её роль в развитии страны / 1930-е годы: Сборник документов. - М., 1998 и др. 5 Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960: Справочник. Сост. М.Б. Смирнов. Под ред. Н.Г. Охотина, А.Б. Рогинского. - М., 1998. Справочник также размещён в Интернете по адресу:
всех исправительно-трудовых учреждений СССР.16 Предыдущие сборники документов по теме также представляют несомненную ценность, но создавались они, как правило, исследователями, занимающимися какой-либо одной стороной истории репрессий и ГУЛАГа, и цельное представление о развитии в СССР репрессивной системы не являлось их основной задачей.17
Среди научных работ, посвященных отдельным вопросам истории лагерей, находившихся на территории Иркутской области, важное место принадлежит трудам СИ. Кузнецова, О.П. Еланцевой, П.П. Боханова, О.Н. Афанасова.
СИ. Кузнецов на протяжении многих лет занимается исследованием проблемы японских военнопленных, многие из которых отбывали наказание в лагерях, расположенных в Приангарье. Учёный использует широкий круг источников: данные официальных документов, хранящихся в архивах России, Японии и США, а также мемуары и устные воспоминания. В числе рассмотренных им вопросов — идеологическая обработка и творчество военнопленных в лагерях.|8
О.П. Еланцева свои работы посвятила изучению строительства Байкало-Амурской магистрали в 1930-1950-х гг., проводившегося, главным образом, силами заключённых. В возведении дороги принимали участие узники Тайшетского, Братского, Ангарского и Озёрного лагерей,
ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. / Сост. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. Под ред. академика А.Н. Яковлева. - М., 2002.
17 См.: Военнопленные в СССР. 1939-1956. Документы и материалы / Сост. М.М.
Загорулько, С.Г. Сидоров, Т.В. Царевская. Под. ред. М.М. Загорулько. - М., 2000;
Принудительный труд. Исправительно-трудовые лагеря в Кузбассе (30-50 гг.): В 2-х т. /
Отв. ред. Л.И. Гвоздкова и др. — Кемерово, 1994; Сборник законодательных и
нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. — М.,
1993; Экономика ГУЛАГа и её роль в развитии страны / 1930-е годы. Сборник
документов. / Сост. М.И. Хлусов. - М., 1998 и др.
18 См.: Кузнецов СИ. Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после
второй мировой войны. - Иркутск, 1994; Он же. Японцы в сибирском плену (1945-1956). —
Иркутск, 1997 и др.
дислоцировавшихся на территории Иркутской области. В своих исследованиях О.П. Еланцева касается пропаганды и агитации в БАМлаге."
П.П. Боханов, являясь одним из редакторов-составителей многотомника «Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему», в публикациях затронул многие аспекты функционирования советской карательной системы в стране и конкретно — в Иркутской области.20
О.В. Афанасов, первый из историков Приангарья, подробно рассмотрел историю отдельного лагеря - Озерлага, с момента его основания в 1949 г., до реорганизации, прошедшей в 1963 г. В диссертационном исследовании учёного деятельность Особого лагеря № 7 раскрывается как составная часть карательной политики советского государства, что позволяет проследить основные моменты развития в эти годы исправительно-трудовой системы страны в целом. В главе «Внутрилагерная жизнь заключённых Озерлага», наряду с различными бытовыми вопросами, медобслуживанием, проблемами проявлений социального протеста и взаимоотношений узников, характеризуется культурная жизнь заключённых.21
См.: Еланцева О.П. Обречённая дорога: БАМ: 1932-1941. - Владивосток, 1994; Она же. Периодическая печать БАМлага // Отечественная история. 1993. № 4; Она же. Строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (30-е - начало 50-х годов). Исторический опыт: Автореферат дис...доктора ист. наук. - Владивосток, 1996 и др.
См.: Боханов П.П. Как это было // Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему. Т. 1 — Иркутск, 1998. - С. 32-42; Он же. Сын за отца не отвечает // Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему. Т. 2. - Иркутск, 1999. - С. 28-38; Он же. Сопротивление сталинскому режиму // Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему. Т. 5. - Иркутск, 2002. — С. 5-95; Боханов П., Боханова Е. Исправительно-трудовая политика ОГПУ-НКВД // Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему. Т. 4. - Иркутск, 2001. - С. 7-18 и др.
2 См.: Афанасов. О.В. История Озёрного лагеря в Иркутской области (1948-1963): Дис... канд. ист. наук. - Иркутск, 2001; Он же. Проблема достоверности делопроизводственных документов по истории Озёрного лагеря (1948-1963) // Россия и восток: взгляд из Сибири в начале тысячелетия. - Иркутск, 2002. - С. 222-225; Афанасов О.И., Маджаров А.С. О происхождении содержания делопроизводственных документов по истории Озёрного лагеря в Иркутской области (1949-1963) // Сибирь: вехи истории. - Иркутск, 1999. - С. 144-147 и др.
Целенаправленных исследований, анализирующих культурно-воспитательную работу в лагерях ГУЛАГа в 1930-1950-е гг., сегодня не существует. Воспитательная система исправительно-трудовых учреждений Советского государства, её становление и развитие раскрываются в диссертационном исследовании О.С. Кузьминой, однако автор рассматривает в нём только 1920-е, 1950-1970-е гг.22 Период с 1930-х по середину 1950 гг. не вошёл в работу, поскольку, по мнению учёного, в то время пенитенциарная педагогика и воспитательная система в местах лишения свободы были полностью свёрнуты. Тезис по сути верный, но вступающий в противоречие с выводами о том, что, например, доказательством существования воспитательной системы в 1920-е гг. являлось то, что «в правовых нормах нашли закрепление требования об организации воспитательной работы с осуждёнными, а именно: чтение вслух газет, научно-популярных и художественных произведений по определённой программе с проведением бесед по существу прочитанного», и «более широкая постановка работы силами воспитателей в форме лекционной, клубной, библиотечной и кружковой работы, устройства докладов по политической грамоте» и т.п.23 Подобные положения были закреплены в правовых нормах и в 1930-1950-е гг., что нисколько не мешало ответственным лицам большинство из них игнорировать. Наличие указаний и рекомендаций вовсе не означало, что грамотная и продуманная воспитательная работа будет налажена в исправительно-трудовых учреждениях. Лагеря ГУЛАГа в указанный период — явный тому пример.
В немногочисленных, в основном публицистических статьях, затрагивающих культурно-воспитательную работу в лагерях ГУЛАГа, говорится в большинстве своём о творчестве заключённых, в том числе о видах творческой деятельности официально разрешённых и признанных
Кузьмина О.С. Становление и развитие воспитательной системы исправительно-трудовых учреждений Советского государства в 1920-е, 50-70-е гг.: Дис... канд. пед. наук. -М, 1994. 23 Там же. С. 27.
лагерным руководством.24 Капитальным трудом, касающимся «неофициального» лагерного творчества является подготовленный научно-информационным и просветительским центром «Мемориал» каталог музейного собрания общества «Мемориал» «Творчество и быт ГУЛАГа», снабжённый обзорной статьёй В.А. Тихановой.25 Судьбе и творчеству художника, чудом сохранившего созданные в неволе гениальные произведения, посвящен альбом «Борис Свешников. Лагерные рисунки».26
Деятельность культурно-воспитательных отделов (КВО) и культурно-воспитательных частей (КВЧ) в 1930-1950-е гг. до сих пор оставалась за пределами внимания публицистов и научного интереса исследователей.
Объектом исследования является культурно-воспитательная работа в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930-1950-е гг.
Наименование «культурно-воспитательная работа» используется здесь исключительно как устоявшийся термин. Именно он присутствует в подавляющем большинстве источников, хотя и не раскрывает традиционное значение составляющих его слов.
Предметом исследования является деятельность культурно-воспитательных отделов и культурно-воспитательных частей в лагерях ГУЛАГа, дислоцировавшихся на территории Иркутской области, а также подконтрольное КВО и КВЧ творчество заключённых.
Цель и задачи исследования. Целью диссертации стало изучение и обобщение опыта культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930-1950-е гг. на материалах лагерей Иркутской области.
Ильзен Ю. Всё, что помню о Руслановой // Вечерний клуб. 1992. 25 января; Лайнер И. Другой Набоков на других берегах // Огонёк. 2000. № 26; Малыхина Н. Лагерный рисунок // 30 октября. 2001. № 16; Она же. Творчество - это свобода, которую нельзя отнять // 30 октября. 2000. № 5; Мухин Л. Птичка в клетке не поёт // Вост.-Сиб. правда. 1989. 19 июля и др.
25 Творчество и быт ГУЛАГа. Сост. Тиханова В.А. - М., 1998.
26 Свешников Б.П. Лагерные рисунки. - М., 2000.
Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:
установить степень изученности проблемы. Выявить и ввести в научный оборот ранее не исследованные источники, касающиеся культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа;
проследить появление и развитие культурно-воспитательных отделов (КВО) и культурно-воспитательных частей (КВЧ) в советской пенитенциарной системе вплоть до 1950-х гг.;
проанализировать цели и задачи культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа;
охарактеризовать кадровый состав КВО и КВЧ, отметив образовательный уровень и условия труда;
структурировать и осветить различные стороны культурно-воспитательной работы;
показать функционирование КВО и КВЧ в лагерях, расположенных на территории Иркутской области в исследуемый период, остановившись на региональных особенностях, если таковые будут выявлены;
определить роль и место культурно-воспитательной работы в лагерной жизни;
рассмотреть подконтрольное КВО и КВЧ творчество заключённых и участие узников ГУЛАГа в лагерных художественных коллективах.
Хронологические рамки исследования охватывают время существования ГУЛАГа: период с 1934 г. по 1956 г.
В 1934 г. был образован Народный комиссариат внутренних дел СССР, которому были переданы все исправительно-трудовые учреждения, ранее находившиеся в ведении ОПТУ СССР, НКВД и НКЮ союзных республик. Слияние всех мест заключения страны произошло под эгидой ГУЛАГа НКВД СССР, ставшего фактически единственным централизованным государственным органом по руководству исправительно-трудовыми
учреждениями. Именно в 1934 г. во всей системе ГУЛАГа распространились культурно-воспитательные части (КВЧ), и появились культурно-воспитательные отделы (КВО).
В 1956 г. ГУЛАГ МВД СССР (до 1946 г. - ГУЛАГ НКВД СССР) перестал существовать, и начался обратный процесс — передача исправительно-трудовых лагерей в подчинение МВД союзных республик. 1956 г. - время XX съезда КПСС и первых попыток реформирования исправительно-трудовой системы, связанных, в том числе, с поиском её новой роли и официальным признанием невозможности обеспечить в лагерях «перевоспитание заключённых в труде».
Территориальные рамки работы охватывают Иркутскую область и определяются местом дислокации исправительно-трудовых учреждений.
В середине 1930-х гг. на территории Приангарья находились только лесозаготовительный Тайшетский ИТЛ ГУЛАГа и лагпункты Байкало-Амурского ИТЛ (Бамлага), организованные для строительства железнодорожного участка Тайшет-Падун, однако, уже в 1940-е гг. здесь появилось множество новых лагерей и колоний. К началу 1950-х гг. они располагались повсюду: близ Иркутска, Ангарска, Усолья-Сибирского, Жигалово, Тайшета, Братска, Балаганска, Нижнеилимска, Усть-Кута и Бодайбо. В них большинство заключённых занималось переработкой и поставкой леса, строительством дорог и промышленных предприятий, золотодобычей. Всего в лагерях, расположенных на территории Иркутской области, в 1953 г. отбывали наказание около 116700 человек.27
Поскольку качество и количество доступных источников, затрагивающих культурно-воспитательную работу в местах заключения, располагавшихся на территории Иркутской области неравнозначно, большая часть использованных в исследовании материалов относится к крупнейшим лагерям региона. В первую очередь это - Ангарский ИТЛ (Ангарлаг),
27 Подсчитано диссертантом по: Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960: Справочник. - М, 1998.
Китойский ИТЛ (Китойлаг), Особый лагерь № 7 (Озерлаг), а также лагеря и колонии, подчинявшиеся иркутскому территориальному управлению мест заключения (ИТЛиК УМВД по Иркутской области).
В тех случаях, когда это способствует лучшему пониманию и раскрытию темы, в исследовании приводятся наиболее характерные примеры, касающиеся культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа, находящихся в других регионах страны.
Методологическая основа исследования. В основу данного исследования положены основополагающие принципы исторической науки: историзм, объективность и системность, предполагающие глубокий анализ фактов, явлений и событий, их объективную интерпретацию и рассмотрение в развитии, взаимосвязи и взаимозависимости. Диссертант стремился выявить конкретно-исторические условия, в которых проводилась лагерная культурно-воспитательная работа, учитывая реалии сталинского режима и происходившие в стране и ГУЛАГе процессы, в то же время избегая политизированных суждений и выводов.
В исследовании исторического опыта культурно-воспитательной работы в советских исправительно-трудовых учреждениях в 1930-1950-е гг. был использован целый комплекс различных методов. Особое значение принадлежало анализу и синтезу, позволившим диссертанту выделить основные направления культурно-воспитательной работы, и на основе изучения каждого из них представить общую картину. Использование описательного метода помогло дать представление о фактах и процессах как таковых, а документально-иллюстративный метод, вводящий в употребление документы прошлой эпохи, придал описанию и его анализу большую доказательность.
Поскольку исследование осуществлялось на основе изучения и обобщения значительного количества данных, и диссертант стремился к максимально полному привлечению новых источников, наиболее важно было установить и аргументированно оценить их информационные
возможности. Методы исторической критики позволили обратить особое внимание на обстоятельства появления источников, на условия, в которых они создавались, и на цели, преследуемые их авторами.
Наряду с названными, использовались и другие специальные исторические методы исследования, в частности, сравнительно-исторический и проблемно-хронологический, а также методы других наук: логический (определение исходных теоретических положений и принципов отбора исторического материала), статистический (обработка количественных показателей), социологический (интервьюирование участников и свидетелей исследуемых событий).
Биографический и психологический подходы дали возможность не только персонифицировать историю рассматриваемой темы, но по-новому взглянуть на субъективные, личностные факторы, которые оказали большое влияние на форму и содержание ГУЛАГовской культурно-воспитательной работы. Исследование повседневной жизни рядовых людей позволило раскрыть поставленные цели более основательно.
Все перечисленные методы применялись диссертантом в совокупности, что позволило обеспечить комплексный подход к изучению впервые исследуемой темы - культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа.
Источниковая база исследования. Основу комплекса источников по теме исследования образуют две главные разновидности материалов: документы официального делопроизводства и источники личного происхождения. Большинство и тех, и других, являются выявленными диссертантом и впервые вводятся в научный оборот.
Важную часть источниковой базы диссертации составляют архивные материалы, рассредоточенные по центральным и региональным архивам и фондам. Часть использованных в работе документов хранится в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в фондах МВД СССР (9401) и ГУЛАГа МВД СССР (9414). Значительное количество документальных материалов взято из Государственного архива новейшей
истории Иркутской области (ГАНИИО), фондов Политотдела Южного лагеря (967), Политотдела управления ИТ-учреждений Иркутской области (968), Политотдела Китайского ИТЛ и Строительства 16 (4470), Политотдела Ангарского ИТЛ (4765) и Политотдела Озерлага (5342), а также из фонда Ангарстроя (148) Братского филиала Государственного архива Иркутской области (БФ ГАИО).
В фонде 9414 Государственного архива Российской Федерации содержатся документы Культурно-воспитательного отдела ГУЛАГа за 1941-
гг. и документы Отдела культурно-просветительной работы за 1953-
гг., которые условно можно разделить на три основные группы.
Первая - документы,, направляемые из центра на места: директивы, циркуляры, указания и инструкции ГУЛАГа по вопросам культвоспитработы. Вторая - документы, касающиеся культурно-воспитательной работы среди заключённых, направляемые из лагерей руководству НКВД (МВД) СССР и ГУЛАГа: докладные записки, обзоры, рапорта и справки. Третья - протоколы собраний и совещаний, в которых принимали участие культурно-воспитательные работники.
Основным разочарованием при работе с этим фондом явилось отсутствие документации по теме исследования за периоды до 1941 г. и после 1954 г.
В фонде 9401 Государственного архива Российской Федерации находятся на хранении сборники секретных и совершенно секретных приказов НКВД-МВД СССР, ряд которых непосредственно относится к культурно-воспитательной работе в лагерях ГУЛАГа.
В работе с этими документами сегодня большой проблемой для исследователя является то, что приказы, директивные указания, распоряжения и инструкции НКВД и МВД из фондов ГАРФ рассекречены далеко не все. Нередко в отчётах и докладах с мест говорится об исполнении какого-либо приказа, указывается его номер, но приказ до сих пор засекречен; или же сам он доступен, а упоминающиеся в нём инструкции -
нет. В таких случаях едва ли не единственным способом узнать содержание некоторых документов остаются попытки их реконструкции при помощи других, в том числе и официальных источников - в ГУЛАГе указания вышестоящих органов тщательно соблюдались (по крайней мере, «на бумаге»), и отчёты с мест их нередко просто копировали.28
В фондах Государственного архива новейшей истории Иркутской области, где хранятся документы политотделов многих лагерей, находившихся на территории Приангарья, материалы, затрагивающие культурно-воспитательную работу крайне разрознены. Единственным исключением являются докладные записки о работе политотделов по вопросам агитационно-массовой и массово-политической работы. В остальном - это отрывочные сведения, содержащиеся, главным образом, в протоколах партийных конференций и материалах к ним, протоколах заседаний и решений политотделов, директивах и указаниях вышестоящих политорганов.
Основной особенностью официальных документов является то, что их происхождение значительно .влияет на возможности интерпретации. За редким исключением, содержащаяся в них информация существенно обработана, в то время как первичные источники не сохранились. Это служит главным аргументом в пользу того, что документы официального делопроизводства необходимо рассматривать только в комплексе с другими разновидностями материалов.
Особое место в работе занимают источники личного происхождения -мемуары, письма, а также устные воспоминания участников исследуемых событий. Опыт очевидцев, попытки осмыслить его, или просто эмоциональная реакция, помогают глубже понять и почувствовать то, что происходило в описываемый период.
28 См. например, с. 29-31 настоящей диссертации, где речь идёт о «Временной инструкции по культурно-воспитательной работе среди заключённых, содержащихся в особых лагерях».
В исследовании впервые используются собранные диссертантом воспоминания узников ГУЛАГа о культурно-воспитательной работе и творчестве заключённых в лагерях.29 Следует заметить, что работа с устными источниками по данной теме в настоящее время почти невозможна — сегодня самым «молодым» бывшим заключённым около восьмидесяти лет, а подавляющего большинства узников уже нет в живых. В практике диссертанта было несколько случаев, когда запланированные беседы так и не состоялись, потому что люди ушли из жизни. То же касается и бывших работников лагерей, и уголовников, которых к тому же очень сложно выявить, поскольку в отличие от многих политзаключённых они своё лагерное прошлое стараются скрывать.
Запись воспоминаний была проведена в 2000-2004 гг. во время личных встреч диссертанта с узниками ГУЛАГа. По жанру это в основном монологи о пережитом и тематические интервью, взятые у политзаключённых, ныне признанных незаконно осуждёнными и полностью реабилитированными, а в 1940-50-е гг. - отбывавших срок в лагерях Иркутской области. Это харбинец, гражданин Маньчжоу Го, а теперь житель г. Вихоревка Всеволод Чеусов, полька из Западной Украины, с тех пор оставшаяся в Братске Юзефа Цешко-Книгина, москвичи Платон Набоков и Юлиана Ильзен-Титкова, Борис Сосновский из Новосибирска, а также граждане Германии Карл-Хайнц Лангхагель, Гасёхин Кохгайм, Герд Утех и Харальд Кёниг (см. приложение 11). Последние четверо респондентов были осуждены советским военным трибуналом на территории ГДР по 58-й статье УК РСФСР и отбывали срок в Озерлаге. Разыскать их и встретиться удалось во время стажировки в Рур-университете (Северный Рейн - Вестфалия) по программе «Поддержка молодых учёных» Фонда имени Генриха Бёлля. Все они согласились дать
Исключение - отрывки из воспоминаний, цитируемые в публицистических работах. См: Миронова В. Театр в тайге // Тайга. 2002. № 1. Она же. Я другой такой страны не знаю // Тайга. 2003. №3-4 и др.
интервью по теме исследования, в то время как многие российские бывшие узники по разным причинам не хотят вспоминать о пережитом.
Письменно на вопросы ответил ныне гражданин США Морис Гершман, а французская исследовательница лагерного театрального творчества Юдит де Поль предоставила диссертанту ещё неопубликованные мемуары узников Особого лагеря № 7 Людмилы Кохлиной-Сквайр и Леонида Юхина. Затрагивающие тему исследования воспоминания заключённых разных лагерей были взяты из коллекции Архива истории политических репрессий Международного историко-просветительского правозащитного и благотворительного общества «Мемориал».
Екатерина Царенкова передала диссертанту копии писем из Озерлага своей матери Иды Наппельбаум (см. приложение 6). Письма бывших заключённых, отправленные уже в 1990-2000-х гг. позволила использовать их адресат - Н.В. Янковская. Она помогла многим из этих людей добиться реабилитации и разыскать товарищей по несчастью. Эпистолярный архив Н.В. Янковской насчитывает около трёхсот писем, в ряде которых встречаются рассказы о лагерной жизни.
В упомянутых источниках личного происхождения содержится бесценная информация о прошлом. Общая картина складывается из индивидуальных попыток разобраться в происходивших когда-то событиях. Несмотря на то, что почти все респонденты не были знакомы друг с другом, и, естественно, никак не могли согласовывать свои воспоминания, по основным вопросам расхождений они практически не имеют. Зато очень часто вступают в противоречие с официальными источниками. «Правда» в документах и реальное положение дел за колючей проволокой порой вообще не имели ничего общего.
Неопубликованные воспоминания и письма дополняют уже известные мемуары, так или иначе касающиеся темы исследования. В первую очередь, это сборник «Театр ГУЛАГа», где представлены свидетельства актёров и режиссёров лагерных театров страны - В. Дворжецкого, К. Икрамова, Т.
Петкевич, В. Токарской, В. Фрида и других заключённых.30 Книга является единственной в своём роде подборкой по данному тематическому принципу.
Интересные сведения о культурно-воспитательной работе в Озёрном лагере содержатся в мемуарах Юлианы Ильзен-Титковой и Майи Улановской,31 а также в сборнике воспоминаний «Озерлаг: как это было», где под одной обложкой собраны свидетельства более тридцати человек - В.П. Абламского, Т.Н. Барышниковой, Х.В. Волович, Н.С. Кравец, М.И. Павлова и других узников.32 Книга «Озерлаг: как это было» до сих пор не имеет аналогов. Она была подготовлена и выпущена в свет в сжатые сроки, и это, вероятно, сильно повлияло на то, что в ней есть фактические ошибки и недочёты. Некоторые бывшие заключённые (например, Ю.И. Цешко-Книгина, Х.В. Волович) негативно относятся к этому сборнику, другие (Ю.А. Ильзен-Титкова, П.И. Набоков) считают, что в тех условиях избежать ошибок было практически невозможно. Многих мемуаристов уже нет в живых, и учитывая все недостатки, следует признать большую ценность собранных здесь воспоминаний.
В целом, мемуары, где упоминается деятельность КВО и КВЧ и курируемое ими творчество заключённых, немногочисленны. Об этой стороне лагерной жизни встречаются, как правило, лишь отрывочные сведения.33 То же можно сказать о мемуарно-художественной литературе на лагерную тему,34 и о ещё одной группе источников, состоящей из художественных произведений, в первую очередь стихов, созданных
JU Театр ГУЛАГа. Сост. М.М. Кораллов. - М, 1995.
31 Ильзен-Титкова Ю.А. Мои встречи в ГУЛАГе // Военно-исторический архив. 2003. №
10 (46). - С. 48-67; Улановская Надежда, Улановская Майя. История одной семьи. - СПб.,
2003.
32 Озерлаг: как это было. Сост. Л.С. Мухин. - Иркутск, 1992.
33 См.: Герлинг-Грудзинский Г. Иной мир: Советские записки. - М., 1991; Гершман
Морис. Приключения американца в России (1931-1990) - Нью-Йорк, 1995; Наппельбаум
И.М. Угол отражения. - СПб., 1995; Окуневская Т. Татьянин день. - М., 2003; Петкевич Т.
Верность себе // Жизнь — сапожок непарный. — М., 2001; Фельдман А.Е. Рядовое дело. -
М., 1993 и др.
34 См.: Ворожбитов Г.А. Король Люксембургский. - Братск, 1995; Жженов Г.С. От
«Глухаря» до «Жар-птицы». - М., 1989; Жигулин А. Чёрные камни. - М., 1989; За что?
Проза, поэзия, документы. - М.,1999 и др.
авторами непосредственно в лагерях ГУЛАГа.35 Лагерное поэтическое творчество, к сожалению, почти не используется как исторический источник, хотя его возможности очень велики, особенно для понимания настроений и жизненных ориентации узников. Произведений, соответствующих теме данного исследования немного, но некоторые из них присутствуют в диссертации, как полноценные документальные свидетельства своего времени.
Очень важными источниками, способными ответить на многие вопросы, оказались фотодокументы, рисунки и некоторые предметы лагерного быта, сохранившиеся в личных архивах узников и их родственников и в музейных коллекциях. Среди них есть, например, образцы лагерного художественного творчества, а также зарисованные и отснятые сцены самодеятельных спектаклей и концертов, дающее богатое представление о репертуаре, костюмах, декорациях, инструментальном составе ансамблей и оркестров. Диссертант познакомился с собранием самого большого в стране тематического музея «Творчество и быт в ГУЛАГе», находящегося в Москве в помещении Международного историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал», а также с уникальной коллекцией Братского городского объединённого музея, куда в начале 1990-х гг. передали свои личные фонды некоторые узники Озерлага, в том числе, артисты самой известной в Иркутской области профессиональной культбригады.
Пресса о культурно-воспитательной работе лагерях ГУЛАГа почти не писала. Большинство центральных и местных изданий стремились лишь сообщать подробности лагерной жизни известных всей стране людей (таких, как Лидия Русланова), допуская обнародование вымыслов и непроверенных
35 См.: Баркова А.А. Стихотворения // Есть всюду свет... - М., 2000; Ворожбитов Г.А. Моя измученная лира... - Братск, 1997; Годы бесконечные, мгновенные: Стихи узниц ГУЛАГа. - М, 2001; Домбровский. Ю.О. Меня убить хотели эти суки. - М., 1997; Набоков П.И. Других не будет берегов. - М., 1996; Он же. В две строфы. - М., 1997; Наппельбаум И.М. Отдаю долги. - Л., 1990; Она же. Я ухожу. - СПб., 1993; Озерлаг: Стихи. - Братск, 1992 и др.
слухов.36 Поэтому используемые в работе современные материалы периодической печати немногочисленны. Наибольшую ценность как исторический источник представляют сохранившиеся экземпляры лагерных газет, в которых встречаются заметки, имеющие отношение к культурно-воспитательной работе.
Научная новизна исследования. Представленная диссертация является первым обобщающим исследованием по истории культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930-1950-е гг. Деятельность культурно-воспитательных отделов и культурно-воспитательных частей и подконтрольное им лагерное творчество рассматриваются и анализируются на основе привлечения широкого круга ранее засекреченных и неизвестных материалов. Диссертантом выявлен и собран большой объём новых источников личного происхождения, проведена запись воспоминаний очевидцев исследуемых событий. Многие документы официального делопроизводства из центральных и местных архивов используются в работе впервые.
Научное осмысление проблемы на основе материалов Иркутской области — региона, где располагалось значительное количество мест заключения - позволяет на конкретных примерах показать суть лагерного «перевоспитания», объективно рассмотреть роль КВО и КВЧ в лагерной жизни и выявить закономерности, характерные для ГУЛАГа в целом.
Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут стать основой для дальнейшего изучения деятельности КВО и КВЧ в масштабе всей страны, а также помочь в продолжении исследования истории ГУЛАГа в Иркутской области. Диссертационная работа может быть использована при составлении учебных и методических пособий, подготовке спецкурсов и лекций по истории России и истории отечественной культуры.
То же можно сказать и о популярной литературе. См., например: Сафошкин В. Лидия Русланова «От рейхстага до ГУЛАГа». - М., 2002; Тихонова Н. Лидия Русланова. - М., 1999 и др.
Результаты исследования могут привлечь тех, кто интересуется историей политических репрессий и советской пенитенциарной системы, в том числе научную и творческую интеллигенцию, бывших узников ГУЛАГа и их потомков.
Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены автором на следующих конференциях: «Сибирь: вехи истории» (Иркутск, 1999), «Молодая мысль на пороге XXI века» (Братск, 2000), «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2000, 2004), «Гуманитарные и социально-экономические проблемы развития регионов» (Братск, 2002, 2003, 2004), «Международная конференция молодых учёных -стипендиатов Фонда имени Генриха Бёлля» (Москва, 2003), «Международная конференция стипендиатов - стажёров Программы поддержки молодых учёных» (Берлин, 2003).
Становление и развитие культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа, её цели и задачи
Советское исправительно-трудовое право всегда декларировало важную роль воспитательной работы в местах заключения. Ещё в принятой в 1919 г. Программе РКП(б) говорилось о постепенном замещении лишения свободы обязательным трудом с сохранением свободы (то есть исправительными работами), замене в будущем тюрем воспитательными учреждениями, а системы наказаний - системой мер воспитательного характера.37
В то же время, начиная с лета 1918 г., на территории Советской республики стали появляться концентрационные лагеря, где главным было отнюдь не перевоспитание заключённых. Возникновение концлагерей официально закрепило постановление Совета Народных Комиссаров от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре», в котором говорилось, что страна должна быть очищена «от классовых врагов путём изолирования их в концентрационных лагерях».3 Количество мест заключения увеличивалось быстрыми темпами, и уже в первые годы Советской власти свои отдельные системы лагерей были у трёх ведомств - ВЧК, НКВД и НКЮ союзных республик. При этом основные карательные функции выполняла ВЧК, а после её реорганизации - ОПТУ.
16 октября 1924 г. вторая сессия ВЦИК одиннадцатого созыва утвердила Исправительно-трудовой кодекс (ИТК) РСФСР, где основой перевоспитания заключённых провозглашался целесообразный режим, «основанный на правильном сочетании принципов обязательного труда заключённых и культурно-просветительной работы».39 Главная задача этой работы состояла в «поднятии интеллектуального уровня и гражданского развития заключённых путём сообщения им как общеобразовательных, так и профессиональных знаний, а также ознакомления с основами советского строя и правами и обязанностями гражданина СССР». Для этого в местах заключения предполагалось наладить лекционную, клубную и библиотечную работу, устраивать силами заключённых концерты, спектакли, «литературные суды», спортивные соревнования и другие развлечения, соответствующие задачам «коммунистического перевоспитания». Во второй половине 1920-х гг. в лагерях ОПТУ появились первые культурно-просветительные (культурно-воспитательные) части.
Официально институт культурно-воспитательных частей был утверждён СНК СССР спустя несколько лет, в изданном им 7 апреля 1930 г. «Положении об исправительно-трудовых лагерях». Здесь отмечалось, что в каждом лагере, помимо административной и производственно-экономической частей, должны быть организованы: аттестационная комиссия, культурно-воспитательная часть и санитарная часть.40
Как говорилось в Положении: «Культурно-воспитательная работа должна соответствовать классовому характеру всей исправительно-трудовой системы лагерей с преимущественным обслуживанием заключённых, происходящих из рабочего класса и крестьянства. Все неграмотные заключённые в возрасте до 50 лет обязаны посещать в свободное время культурно-воспитательные учреждения лагеря.
Политмассовая и производственно-массовая работа
Основное место в деятельности КВО и КВЧ всегда было отведено политмассовой и производственно-массовой работе. Несмотря на формальное разделение, главная цель у них была одна - повышение производительности труда и перевыполнение планов. Можно сказать, что политмассовая работа отвечала в основном за теорию, так как была призвана «разъяснять заключённым задачи исправительно-трудовой политики Советского государства и прямой связи выполняемой ими производственной работы с общим народно-хозяйственным планом», а производственно-массовая — за практику, поскольку была обязана «внедрять в массу заключённых стахановские и ударные методы труда, как основу систематического повышения производительности труда, выполнения и перевыполнения производственного плана».106
Благодаря политмассовой и производственно-массовой работе каждый заключённый должен был уяснить, что «труд в социалистическом обществе является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина», и поэтому агитация преимущественно увязывалась с конкретными производственными планами и изжитием отказов от работы. Хотя в целом задачи политмассовой работы были более масштабны, и включали в себя такой идеологически важный пункт, как «разъяснение заключённым основ Сталинской конституции и вопросов текущей политики СССР».107
Политмассовая и производственно-массовая работа в лагерях ГУЛАГа проводилась дифференцированно, в зависимости от контингента заключённых. Так, например, согласно «Положению о культурно-воспитательной работе в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД» (1940 г.) политбеседами должны были охватываться заключённые «за исключением лиц, осуждённых за измену родине, шпионаж, террор, диверсию; троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев, участников националистических контрреволюционных организаций и других членов антисоветских партий и организаций, а также и иностранных подданных, независимо от характера совершённого преступления».108
«Перед всеми культвоспитработниками лагерей и колоний НКВД поставлена задача - путём широкого проведения массовой политической и разъяснительной работы парализовать влияние враждебно настроенных элементов на основную массу заключённых, вызвать у заключённых чувство патриотизма и любви к Родине и создать у них производственный подъём для выполнения и перевыполнения производственных планов и заданий», -говорил в лекции для слушателей Высшей школы НКВД СССР начальник ГУЛАГа В.Г. Наседкин.109
Основными формами политмассовой и производственно-массовой работы в лагерях были политбеседы, доклады и лекции. Во многих документах Политотдела ГУЛАГа говорилось, что «агитация должна быть действенная и наступательного характера». Особо это подчёркивалось в директивах, вышедших в годы Великой отечественной войны, например, в директивном письме заместителя начальника ГУЛАГа НКВД Завгороднего и начальника КВО ГУЛАГа НКВД Кузьмина от 15 августа 1941 г.: «Существующие на сегодня формы и методы культурно-воспитательной работы, пригодные в условиях мирного времени, в настоящий момент требуют значительного изменения. Основной упор должен быть направлен на политинформации, политбеседы и читки газет. Между тем, в ряде лагерей и ОИТК этот вопрос разрешили неправильно, запретив полностью или частично проведение политико-массовой работы, вместо того, чтобы максимально усилить её».110 В годы войны в целях «патриотического подъёма» и «лучшего выполнения производственных планов» предполагалось проводить политбеседы со всеми заключёнными не реже одного раза в декаду и громкие читки газет не менее двух раз в неделю.1"
В послевоенное время последовала очередная «перестройка»: «Культурно-воспитательная работа в условиях мирного времени значительно изменилась. В политико-массовой работе изменилась тематика политбесед. За послевоенное время всё содержание политической работы было направлено на выполнение задач, поставленных тов. СТАЛИНЫМ (так в тексте - В.М.) в первомайском приказе: быстрее залечить раны, нанесённые стране войной, дальнейшее укрепление военного и экономического могущества нашей Родины», - говорилось на одном из кустовых совещаний начальников КВО в октябре 1945 г."2
В последующие годы, согласно документам, главной целью политбесед стала мобилизация всех заключённых на борьбу за; выполнение и перевыполнение нового пятилетнего плана, глубокое изучение «Закона о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946-1950 гг.» и разъяснение важности нового займа «Восстановления и развития народного хозяйства СССР»."3 Из прежней «общественно-политической тематики» неизменным оставалось изучение речей тов. Сталина и материалов Верховного Совета СССР.
Культбригады культурно-воспитательных отделов
В лагерях ГУ ЛАГа существовало два типа творческих коллективов. Первые - культбригады КВО, в оркестрах и театрах которых играли заключённые, освобождённые от общих работ. Другие - самодеятельные коллективы КВЧ, где узники занимались после основной работы.
В культбригадах КВО преимущественно выступали попавшие в лагерь профессиональные актёры, режиссёры, писатели, певцы, музыканты. Все они имели небольшие привилегии: лучшее питание (например, кухонные остатки в день концерта) и премиальное вознаграждение (часто — что-нибудь поновее из вещевого довольствия). «Условия жизни этих заключённых значительно отличались - никто там не падал от истощения, спали хоть и на нарах, но имели сенник и подушки, набитые стружками», - рассказывала Юлиана Ильзен-Титкова о положении лагерных артистов, выступавших в культбригаде Озерлага.243
Почти все мемуаристы и исследователи ГУ ЛАГа подчёркивают, что культбригады являлись, по сути, теми же крепостными труппами. Артисты здесь были бесправны, а чем-то не угодившие, или не понравившиеся, по прихоти начальства в любой момент могли оказаться на тяжёлых работах. Узник Озерлага Платон Набоков описал подобную историю в своей поэме «Музыка»:
Залепетал начальник КВЧ:
«Играли всё по принятой программе...»
Майор передразнил: «Играли»
Намеренно в трагическом ключе!
Они тебе и «Колыму» б сыграли!
И вообще...»
«Но, почему, ведь полонез...»
«Мы знаем эти танцы-манцы!
А ухо есть и у инстанций.
Сказал: придурков - в лес!
Этап пойдёт на Колыму, там осознают «почему».244
Физический труд в ГУЛАГе был страшен, и попадание в лагерную труппу было шансом спастись. Как вспоминают сами лагерные артисты, главным для них было именно это, а ещё, говоря словами проведшего в лагерях более десяти лет Вацлава Дворжецкого, то, что имели возможность «заниматься любимым делом и помогать тысячам заключённых преодолевать тупость лагерной жизни, сохранить или обрести достоинство, не превратиться в скотину».243
Желание облегчить своё существование, попытки кантоваться,246 приводили и к тому, что многие заключённые пытались выдавать себя за артистов, на самом деле таковыми не являясь. Когда обман раскрывался — наказание следовало неизбежно, хотя нередко само лагерное руководство направляло в культбригады «бездарей и стукачей, от которых невозможно было избавиться». Лагерные театры и оркестры организовывались, как правило, на центральных лагпунктах, а в крупных лагерях их могло быть несколько, расположенных в разных зонах. В «Обзоре по отчётным докладам и материалам кустовых совещаний начальников КВО о проведённой культурно-воспитательной работе среди заключённых за 9 месяцев 1944 г.» говорилось: «Во многих лагерях и УИТЛК при КВО организованы центральные культбригады (в форме театров, ансамблей, джазоркестров) в составе 15-25 человек заключённых, освобождённых от другой работы в лагере и на производстве. Эти бригады обслуживают все подразделения лагеря и УИТЛК по специальному графику, составляемому КВО. Многие из этих ансамблей по качеству исполнения выросли до уровня профессиональных театров».248
В одной из директив КВО ГУЛАГа по культурно-воспитательной работе за 1944 г. в числе положительных примеров упоминалась культбригада ОЛПа № 2 УИТЛК Иркутской области, созданная из числа лучших участников лагерной художественной самодеятельности: «В первую очередь культбригада обслуживала заключённых отличников производства, что явилось стимулом к повышению производительности труда у заключённых и выполнению ими производственных планов. Бригады заключённых, чтобы завоевать право участия на концерте брали на себя дополнительные трудовые обязательства».249
