Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Формирование материальной базы и финансирование внешкольного образования
1. Участие органов местной власти и самоуправления в формировании материальной базы внешкольного образования 24
2. Частная и общественная инициатива в обеспечении материальных условий культурно-
просветительской работы 40
Глава II. Формы, методы и содержание культурно-просветительской работы в городах Нижнего Поволжья.
3. Народные чтения 55
4. Библиотеки в городах І Іижнего Поволжья 108
5. Городские воскресные школы 130
Глава III. Организация культурно-просветительской работы среди сельского населения.
6. Народные библиотеки 156
7. Народные чтения и повторительные классы 178
Заключение 196
Список источников и литературы 204
Примечания 216
Приложения
- Участие органов местной власти и самоуправления в формировании материальной базы внешкольного образования
- Народные чтения
- Народные библиотеки
Введение к работе
Актуальность темы. Реформы П-й половины XIX века в России затронули все сферы экономической, политической и культурной жизни общества. Наряду с базисными изменениями в экономике, глубоким проникновением капиталистических отношений в традиционный уклад народной жизни, заметной либерализацией государственной правовой системы, с конца 1850-х годов в широких общественных кругах происходит коренное переосмысление значения народного просвещения и образования.
Движение России по пути модернизации диктовало требования к социальному облику российского общества. Капитализм объективно требовал более высокого культурного уровня общества, предполагавшего не только распространение элементарной грамотности, но и качественно более глубокой образованности граждан. Это диктовалось расширением сферы приложения общеобразовательных и специальных знаний, необходимых для развивающегося индустриального общества.
С конца 1850-х годов в России формируются два духовно-общественных течения, охвативших большую часть населения страны и во многом определивших социокультурную атмосферу П-й половины XIX века. С одной стороны, относительно недавно возникшая и едва начавшая свой путь к самоосознанию общественная группа - интеллигенция - избирает одним из главных, направлений своей социальной деятельности народное просвещение. Причем ввиду недостаточности профессионально подготовленной педагогической интеллигенции, в просвещении косвенно и непосредственно участвовали представители медицинской и технической интеллигенции, духовенства, местных органов власти и самоуправления, а также представители тех сословий, которые рассматривались как главный объект деятельности просветителей. Создавая воскресные школы, народные библиотеки, организовывая народные чтения, просветители рассматривали их важнейшим уело-
виєм общедоступность, под которой понимались бесплатность и бессословность.
С другой стороны, население страны, в основной массе - неграмотное (1), в новых макроэкономических условиях приходит к четкому осознанию реальной пользы образования, что порождало мотивированное стремление к наукам и грамоте. Очевидная непригодность существовавшей системы начальной школы для взрослого населения страны стимулировала просветительски настроенную интеллигенцию к поиску и внедрению иных путей популяризации знаний, нередко прошедших апробацию за рубежом.
Вместе с тем, идеи либерализма, владевшие умами огромной части просвещенного общества пореформенной России, находили свое воплощение в деятельности десятков тысяч известных и безымянных просветителей, чьими усилиями на территории России утверждалась одна из главнейших демократических ценностей - неограниченное социальной, конфессиональной, половой и иной принадлежностью право на образование. В то же время участие в процессе консервативно мыслящих граждан, часто рассматривавших культурно-просветительскую работу как средство укрепления идеологических устоев государства, придавало просветительскому движению определенные черты национальной идеи, сплотившей для достижения общей цели большую часть образованного общества - приверженцев различных, порою диаметрально противоположных политических взглядов.
Однако, в отличие от официальной доктрины, просветительство рождалось не в коридорах государственного аппарата, а в среде широких социальных слоев, становясь таким образом показателем гражданской активности.
Необходимость в изучении и обобщении исторического опыта организации и содержания культурно-просветительской работы на региональном уровне позволяет подчеркнуть общероссийские тенденции этого типичного явления второй половины XIX века, порожденные глубинными изменениями,
происходившими в социально-экономическом укладе страны, целесообразность многоаспектного исследования проблемы диктуется также взаимообусловленностью модернизационных процессов во всех сферах хозяйственной жизни России в целом и ее регионов, и ростом гражданского самосознания общественности, прежде всего, прогрессивной интеллигенции. Эти тенденции зримо просматриваются в жизни Нижневолжского края, хотя в отечественной историографии они не подвергались комплексному анализу. Тем самым еще раз подтверждается актуальность проблемы.
Уместно добавить, что в нашей стране сегодня также может идти речь об использовании не просто "опыта прошлого" при формировании основ гражданского общества, но о привлечении к данному процессу именно отечественных традиций общественной деятельности, бесспорно складывавшихся и во многом уже сложившихся в пореформенной России, содержательная сторона культурно-просветительской работы в современных условиях безусловно имеет другой акцент, однако ее методы, апробированные и имеющие позитивные результаты, могут быть использованы в современных условиях, когда задача подъема общекультурного уровня населения вновь приобретает исключительную роль в воспитании чувства гражданской ответственности за исторические судьбы своего народа, своей страны.
Принимая в качестве объекта исследования процесс развития культурно-просветительской работы в Нижнем Поволжье во второй половине XIX века, необходимо с точностью сформулировать само понятие.
В широком смысле под культурно-просветительской работой понимается любая организованная вне учебных заведений деятельность, способствующая культурному росту человека (2). Однако ввиду того, что "закономерностью развития культурно-просветительской работы является... накопление по мере ее расширения все большего арсенала средств, форм, методов воздействия на массы, появление новых типов и видов культурно-просветительских учреждений (3), то в разные исторические периоды при
определении данной сферы деятельности использовались различные терми-ны. До революции 1917 г. четко выраженная просветительская направленность культурно-досуговой деятельности определила ее название как "внешкольное образование", С 1917 г., когда новой властью в России "выковывалось" новое, классовое сознание граждан и, особенно, после образования в 1920 г. Главполитпросвета, описываемая сфера деятельности стала именоваться политико-просветительной работой. Во второй половине XX века сформировалось более широкое понимание культурно-просветительской работы, под которой подразумевался комплекс мер по политическому, морально-эстетическому и национально-историческому просвещению взрослого населения СССР в духе ценностей социализма. Таким образом, внешкольное образование явилось первым и основным этапом в развитии отечественной культурно-просветительской работы и как термин представляется синонимичным понятию "дореволюционная культурно-просветительская работа". Этот подход мы и взяли в качестве определяющего объект исследования.
К началу XX века в Нижнем Поволжье получили широкое распространение три формы внешкольного образования, неодинаково развивавшиеся в различных местностях региона: народные чтения, народные библиотеки и воскресные школы, иногда имевшие вид повторительных и вечерних курсов для бывших учеников начальных учебных заведений. Иные формы культурно-просветительской работы - народные гулянья, народные спектакли и др. -хотя и возникали в единичном порядке в конце XIX века в крупных городах, тем не менее, не были приоритетными для нижневолжских просветителей и не отражают региональной специфики. Сказывалась тенденция к доминированию в содержании культурно-просветительской работы общеобразовательной составляющей над художественно-эстетической, что, вобщем-то, отвечало запросам времени.
Различия в культурно-просветительской работе, проводившейся в городах и сельской местности І Іижнего Поволжья, были в определенной степе-
ни характерны для всей России в целом и были обусловлены, прежде всего, разницей в экономическом развитии. Некую особенность культурно-просветительской работе в нижневолжском регионе придавала полиэтнич-ность состава его населения. Вместе с тем законодательство в области внешкольного образования, искусственно разделявшее город и село, значительно сдерживало развитие культурно-просветительской работы на селе. Особую специфику в содержание культурно-просветительской работы в сельской местности привносило существование патриархальных социально-экономических отношений, что значительно ограничивало культуртрегерские устремления просветителей в отличие от городов, где коммерциализация общественно-экономических отношений стояла на более высоком уровне.
Хронологические рамки исследования охватывают период с I860 по 1901 год, с начала функционирования в крае первых воскресных школ до начала XX века, когда законодательные нормы относительно основных форм внешкольного образования - народных чтений, воскресных школ и народных библиотек - были пересмотрены правительством в сторону дальнейшей либерализации.
Рассматриваемый период, лишенный драматических социально-политических потрясений и неудачных военных кампаний, в отличие от начала XX века, интересен с точки зрения общественного развития страны по пути мирных преобразований, в ряду которых не последнее место занимало реформирование народного образования. Расширение сети действующих начальных и средних учебных заведений, создание новых типов народной школы влекло создание на их базе учреждений внешкольного образования, обеспечивало педагогическими кадрами.
Существенное влияние на состояние культурно-просветительской работы в крае оказывала экономическая ситуация в регионе. В то время, как сельскохозяйственное производство развивалось довольно медленно, значе-
ниє ряда нижневолжских городов неуклонно возрастало, быстро увеличивалось их население. Стремительно развивавшаяся железнодорожная инфраструктура вывела такие города, как Царицын и Саратов, в число важнейших транспортных узлов и торговых центров. Астрахань хотя и утратила исключительное положение главного посредника в русско-персидской торговле в связи с созданием новых портов на Каспии, тем не менее, продолжала оставаться не только крупным внешнеторговым центром, но и важнейшим и традиционным экспортером рыбопродукции во внутренние губернии России, что, несомненно, накладывало отпечаток на социально-хозяйственный облик города и южных уездов Астраханской губернии.
Территориальные рамки диссертации очерчивают границы Астраханской и Саратовской губерний, занимавших во второй половине XIX века территории современных Астраханской, Волгоградской, правобережной части Саратовской области, а также часть Пензенской области и республики Калмыкия.
В отличие от индустриально развитых областей России, в Нижнем Поволжье максимального уровня капитализации достигли традиционно ведущие в крае отрасли экономики: земледелие (в Саратовской и на севере Астраханской губерний), рыбная промышленность и торговля. В первую очередь именно с этими отраслями был связан экономический рост в регионе, во многом обеспечивавший развитие культурно-просветительской работы. Важной особенностью Астраханской губернии видится отсутствие в ней до 1912 г. земских органов самоуправления, в отличие от Саратовской, где данный институт существовал с 1866 г. Таким образом, в пореформенное время более интенсивно происходили культурные интеграционные процессы, захватив в значительной степени российскую провинцию. Рост экономических связей между городом и деревней, между отдельными регионами способствовал усилению этих процессов, развитию культурно-информационной системы, определявшей в известной мере расширение культурного пространст-
ва. Указанные обстоятельства в определенной мере позволяют экстраполировать некоторые результаты исследования культурно-просветительской работы в Нижнем Поволжье на Россию в целом, где из 97 губерний и областей земскими учреждениями к началу XX века обладали лишь 34 европейских губернии. Между тем, комплексному исследованию эти процессы до настоящего времени не подвергались.
Степень изученности проблемы. Выдвижение внешкольного образования взрослых в число наиболее актуальных и социально значимых проблем во И-й половине XIX в. вызвало необходимость в ознакомлении общества со сложившимся в этой сфере положением, в детализации отдельных аспектов явления, в выявлении положительных и отрицательных факторов.
Особенностью дореволюционной историографии культурно-просветительской работы было то, что авторство многочисленных трудов, появившихся в то время, принадлежало не историкам-профессионалам, а, как правило, педагогам-практикам, непосредственно занятым во внешкольном образовании. В связи с этим данная группа работ имеет определенную источниковедческую ценность. К такой же категории относятся издания, носившие характер методических пособий, основанных на личном опыте авторов (4). К рубежу XIX-XX веков восходит ряд небезуспешных попыток целостного освещения развития отдельных форм культурно-просветительской работы (5). Как правило, это - фактологические исследования, основанные на широчайшем круге источников, главным образом, на отчетах собственно внешкольнообразовательных учреждений. Не претендуя на серьезные теоретические обобщения и выводы, эти работы помимо описательного носили агитационный характер в пользу внешкольного образования как инструмента борьбы с невежеством и массовой неграмотностью. "У нашей родины нет другого такого злого врага как невежество и люди, которые сознательно или бессознательно, делом или словом, или просто равнодушием своим мешают
поступательному движению просвещению народа," - писал в 1896 г. известный публицист и педагог В.П. Вахтеров (6).
Лишенные какой бы то ни было тенденциозности и предвзятости, работы данной группы близки по статусу к опубликованным источникам. При этом значительное внимание в них уделяется внешкольнообразовательным учреждениям Саратовской и Астраханской губерний. Как правило, в подобных работах высказывалось удовлетворение действовавшим законодательством в области внешкольного образования и конкретным состоянием дел.
Более резкие оценки были озвучены в работах А.С. Пругавина (7), В.И. Чарнолуского (8), М.К. Лемке (9). Находя дело народного образования в России "в полном загоне и пренебрежении", А.С. Пругавин видел выход из сложившегося положения в "широком развитии частной инициативы", в вовлечении в дело народного образования общественных сил. Апеллируя к христианской этике, он считал долгом интеллигенции удовлетворение "главнейших запросов народа в области просвещения", им же выведенных в следующие три положения:
1Л Іарод желает учиться.
2.Народ желает читать.
3.Народ жаждет духовных, нравственных впечатлений (10). Иной подход к проблеме, характеризуемый прагматизмом и практической значимостью образования, обнаруживается в работе П. Казанцева "Задачи внешкольного образования". Воскресная школа, которой П. Казанцевым отводилась роль локомотива внешкольного образования, должна была давать не только знание, но и, что более важно, умение. "Взрослый учится только для того, - пояснял П. Казанцев свою позицию, - чтобы увеличить свой заработок... так как существует большой спрос на грамотных людей" (11).
Основы изучения темы на региональном уровне заложены в работах местных исследователей народного образования (12). Значительное внимание в этих трудах уделено изучению состояния внешкольного образования в
целом по губерниям и отдельным культурно-просветительным учреждениям и общественным организациям в частности. Внешкольное образование признавалось "главнейшим фактором" (13) культурного развития массы населения, но в целом положение в этой сфере оценивалось как неудовлетворительное и требующее, помимо финансовых вливаний, отмены ряда законодательных препятствий. В работе В. Лихачева впервые затронута постановка внешкольного образования в станицах Астраханского казачьего войска. Однако научная ценность данных работ ограничена стремлением авторов сосредоточить внимание на препятствующих развитию внешкольного образования факторах, что, очевидно, имело целью привлечь внимание местной общественности к выдвинутой проблематике.
Одной из первых серьезных попыток комплексного исторического исследования внешкольного образования в контексте системы народного просвещения стала монография II.В. Чехова "Народное образование в России с 60-х годов XIX в.". Обращаясь к истории первых воскресных школ, Н.В. Чехов относит к концу 1850-х годов начало "новой русской школы", чье главное отличие от старой выразилось в том, что в области народного просвещения "инициатива и руководство... стали понемногу переходить из рук государства и правительства в руки самого общества" (14).
Внешкольное образование изучалось рядом ученых как одно из направлений земской деятельности (15). В.И. Чарнолуский даже полагал, что до начала земской реформы "для внешкольного образования народа не было сделано ничего" (16). Более объективная точка зрения по этому поводу принадлежит Б. Веселовскому - крупнейшему исследователю земства дореволюционного периода. Им справедливо замечено, что "до середины 90-х годов (XIX века - Л.II.) земствами почти ничего не предпринималось для внешкольного образования народа" (17). Существовавшие ранее земские внешколь-нообразовательные учреждения отнесены им к разряду единичных. Однако с 1890-х годов констатируется решительная активизация деятельности органов
земского самоуправления в этой области. Ведущая роль в этом деле принадлежала губернским земствам, в противовес уездным. В качестве приоритетного направления культурно-просветительской деятельности земств Б. Весе-ловским указывалось на создание бесплатных народных библиотек-читален.
Таким образом, в дореволюционной историографии был сформулирован ряд проблем, связанных с развитием культурно-просветительской работы в России, определены основные подходы к теме и направления развития исторической мысли, накоплен значительный фактический материал. Однако задача конкретно-исторического изучения культурно-просветительской работы как в масштабе России, так и на региональном уровне исследователями не ставилась, о чем свидетельствует отсутствие монографий.
Переосмысление внешкольного образования дореволюционного периода началось уже в первые десятилетия советской власти. В 20-50-е годы XX века увидели свет исследования, содержавшие довольно обширный исторический и фактический материал (18). Вместе с тем тенденциозный подбор фактов, предопределенный классовым подходом к проблеме, имел целью освещение главным образом негативных явлений. Внимание акцентировалось прежде всего на повальной неграмотности, отрицательной роли самодержавия, при этом игнорировался опыт культурно-просветительской деятельности демократической и либеральной интеллигенции. Позитивная роль признавалась только за пролетарскими организациями политической направленности.
Авторы работ 60-80-х годов XX века в значительной степени отказываются от укоренившихся в предшествующий период стереотипов, возрождается интерес к культурно-просветительской деятельности непролетарских общественных организаций, наблюдается тенденция к углублению истории культурно-просветительской работы объединением дореволюционного внешкольного образования, политико-просветительной работы 20-50-х годов и культурно-просветительской работы периода "развитого социализма" в единое логическое целое. Так, в двухтомном издании "Культурно-
просветительская работа в СССР" начало культурно-просветительской работы увязывается с эпохой петровских преобразований (19). В учебном пособии по культпросветработе в СССР специально отмечалось, что "при создании принципиально новой советской системы культурно-просветительской работы были творчески использованы прогрессивные традиции из дореволюционного опыта внешкольного образования" (20).
В период 60-80-х годов отечественная историография пополнилась специальными исследованиями, преимущественно статьями, характеризующими отдельные формы культурно-просветительской работы (21). Тема внешкольного образования затрагивалась в трудах, посвященных изучению земства и просветительской деятельности интеллигенции (22), которая обычно не попадает в поле зрения историков народного образования. В работе Н.М. Пирумовой определяются основные направления изучения культурно-просветительской работы конкретных земств, а именно: воскресные школы, народные чтения, курсы для неграмотных взрослых, вечерние школы, земские школьные библиотеки. Несовершенство системы народного образования, когда "инспектор народных училищ должен бил ведать сразу несколькими уездами и практически не мог осуществлять контроль за деятельностью земских школ" (23), с одной стороны, крайне затрудняло обмен опытом между педагогами разных школ и вело к неминуемому повторению одних и тех же ошибок, но с другой стороны, школы были избавлены от постоянного идеологического давления и существовала возможность проявления инициативы на местах.
Правительству в работах 60-80-х годов отводилась роль фактора, препятствующего развитию культурно-просветительской работы. Одна из крайних точек зрения по этому поводу принадлежит Э.А. Лазаревич: "Правительство стремилось любыми средствами прекратить деятельность народных школ, домов и клубов" (24).
В последние полтора десятилетия исследователями не ставится цели
комплексного исследования культурно-просветительской работы, однако внешкольное образование рассматривается как аспект культурного и социального развития страны (25), элемент просветительской деятельности общественных организаций (26). В то же время отсутствует единое понимание отношения государственной власти к внешкольному просвещению народа. В монографии М.В. Михайловой признается исключительно позитивная роль общественных организаций в просвещении масс, притом, что "просветительская деятельность подвергалась постоянным преследованиям со стороны царской администрации" (27). В работах М.Р. Зезиной и Р.Г. Эймонтовой отсутствует безоговорочное восприятие самодержавия как силы, сознательно препятствующей просвещению масс: "Против того, что народ нуждается в просвещении, никто прямо не возражал. Но содержание в это понятие вкладывалось различное, нередко - противоположное" (28). Тот факт, что "инициатором внешкольного образования в ряде случаев выступало и правительство", превращал просвещение народа в арену "острой идеологической борьбы" (29).
Таким образом, в ходе эволюции отечественной исторической мысли как в области изучения культурно-просветительской работы в целом, так и в Нижнем Поволжье, были раскрыты и освещены различные стороны проблемы. Вместе с тем многие важные стороны внешкольного образования остались неразработанными на материале Нижнего Поволжья: отсутствует анализ отдельных форм культурно-просветительской работы, не дана оценка участия во внешкольном образовании представителей духовенства и местной власти, культурно-просветительская деятельность ряда общественных организаций и учреждений изучена не полностью.
Защищенные в последнее время диссертации лишь частично восполняют имеющийся пробел. На региональном уровне исследуется культурно-просветительская деятельность губернских земств (30), интеллигенции (31), внешкольное образование рассматривается в контексте изучения общей сие-
темы народного образования (32) и как способ просвещения крестьянства (33). Из диссертаций, базирующихся на материале Нижнего Поволжья, следует выделить исследование А.Л. Хаченьяна, затрагивающее внешкольное образование как одно из проявлений культуртрегерской деятельности общественных организаций (34).
Исходя из сложившейся к настоящему времени в отечественной историографии ситуации, можно выдвинуть целью нашей работы изучение процесса возникновения, становления и развития легальных форм культурно-просветительской работы в Нижнем Поволжье во второй половине XIX века.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
- проследить процесс возникновения и организационного становления основных форм внешкольного образования в Нижнем Поволжье;
исследовать участие в культурно-просветительской работе представителей отдельных социально-профессиональных групп, органов самоуправления; установить степень зависимости содержания культурно-просветительской работы от сословной принадлежности просветителей;
установить состав аудитории учреждений внешкольного образования по социальному происхождению, возрасту, полу;
- изучить внутреннюю организацию народно-просветительских об
ществ и учреждений внешкольного образования;
определить основные пути финансирования культурно-просветительских учреждений и программ;
- дать оценку общей идейно-правовой атмосфере, сложившейся в сфере
внешкольного образования в 1860-1900 годы
Обзор источников. Исследование базируется на довольно обширном круге источников, складывающемся как из опубликованных, так и обнаруженных в Российском государственном историческом архиве (РГИА) и Государственных архивах Астраханской и Саратовской областей (ГААО и
ГАСО) . В соответствии с традиционной классификацией (35), использованные в диссертации письменные источники разделены нами на несколько ви-
ДОВ.
I. Законодательные акты.
Правовое регулирование легальных форм внешкольного образования в России осуществлялось высочайшими повелениями, утвержденными царем и министром внутренних дед правилами, регламентировавшими принципы финансирования основных типов культурно-просветительских учреждений, распределявшими надзорные функции, определявшими круг допущенных к использованию печатных изданий. Список конкретных наименований публиковался в специальном каталоге, составлявшемся учебным комитетом министерства народного просвещения по соглашению со Святейшим синодом. Каталог был впервые издан в 1889 г. и ежегодно пополнялся.
Отдельные аспекты текущей культурно-просветительской работы корректировались циркулярными предписаниями министров внутренних дел и народного просвещения, посредничеством губернаторов и попечителей учебных округов доводившимися до сведения деятелей внешкольного образования.
Законодательные и нормативные акты, касающиеся практически всех типов внешкольнообразовательных учреждений, сведены в приложении ко 2-му изданию исследования А.С. Пругавина "Запросы народа и обязанности интеллигенции..." и в специальном сборнике В.И. Чарнолуского (36) с целью помочь инициаторам создания и руководителям культурно-просветительских учреждении сориентироваться в довольно сложной правовой системе, что в некоторой степени компенсировало отсутствие единого кодекса.
К документам нормативного характера относятся уставы, "программы" и "планы" культурно-просветительских учреждений, декларировавшие
* Полный перечень исследованных фондов дан в разделе "Список источников и литературы".
цели, способы их достижения, внутреннюю структуру, условия членства, источники финансирования конкретных субъектов внешкольного образования.
II. Делопроизводственная документация.
Наиболее полным, обязательным к исследованию источником этой группы являются отчеты. Периодические отчеты субъектов внешкольного образования - комиссий народных чтений, обществ трезвости, воскресных школ, народных библиотек и т.д. - позволяют с достаточной достоверностью установить структуру и внутреннюю организацию основные направления деятельности, фамилии руководителей и наиболее активных членов, конкретное содержание просветительской работы, порядок финансирования, текущие проблемы учреждений. Сопоставление отчетных данных за разные годы позволяет проследить динамику изменения численности посетителей, долгосрочные приоритеты в содержании культурно-просветительской работы. Особую важность для исследователя представляют отчеты официальных властей - начальников губерний, помогающие прояснить позицию губернаторов по отношению к внешкольному образованию, восполнить ряд пробелов при отсутствии иных источников, особенно в вопросах истории первых воскресных школ. Отчеты епархиальных училищных советов являются едва ли не единственным источником изучения учреждений внешкольного образования, создававшихся на основе церковно-приходских школ и школ грамоты с конца 1880-х годов. С учетом того, что в большинстве сел такие школы были единственными учебными заведениями, ценность таких отчетов значительно возрастает. Отчеты земских управ по народному образованию позволяют воссоздать в подробностях комплекс мероприятий губернского и уездных земств относительно развития учреждений внешкольного просвещения, который в основном принимал форму материальной поддержки.
Бесспорную ценность представляет разряд документов, сложившийся в процессе переписки между активистами просветительского движения и государственными чиновниками на предмет открытия заведений внешкольного
образования. Ходатайства инициативных групп, отдельных граждан, постановления городских дум по поводу открытия народных библиотек позволяют с предельной точностью установить имена инициаторов внешкольного образования. В постановлениях крестьянских сходов обычно отражалась мотивация предпринятых шагов.
В отсутствии достоверных статистических данных особую важность приобретают сведения об имевшихся в губерниях библиотеках, ежегодно собиравшиеся начальником губернии через уездных исправников и направлявшиеся в департамент полиции МВД. В рапортах и донесениях уездных исправников, земских начальников и полицмейстеров обычно присутствует информация о времени открытия таких библиотек, об учредителях, о составе книжных фондов.
Подробные доклады и донесения о сельских народных чтениях, включая сведения о количестве посетителей, тематике, регулярности проведения, о лекторах составлялись уездными инспекторами народных училищ для дальнейшей пересылки директорам народных училищ губернии.
В архивных фондах сохранились отзывы губернаторов и обер-прокурора Св. синода на ходатайства об открытии народных библиотек. Характерным штрихом общей картины взаимоотношений власти и просветительства был предварительный сбор сведений о предполагаемых заведующих и ответственных наблюдателях за библиотеками. Руководство интересовали их социальное происхождение, образование, занимаемая должность, моральная благонадежность.
Протокольная часть делопроизводственной документации представлена журналами заседаний земских управ и городских дум об открытии библиотек и воскресных школ, включая рабочие документы заседаний (справки, переписка по этой теме с директором народных училищ и т.д.). Острейшие дискуссии по самым различным вопросам нередко возникали между членами комиссий народных чтений, что фиксировалось в протоколах и постановле-
ниях общих собраний, которые публиковались в виде приложений к ежегодным отчетам.
В реестровую подгруппу вошли каталоги книг, допускавшихся к употреблению в учреждениях внешкольного образования и составленные Особым отделом Учебного комитета МІ ІП, каталоги конкретных библиотек. Сюда же относятся списки учреждений и лиц, которым разрешалось вести сельские народные чтения. Эти списки составлялись уездными инспекторами народных училищ и препровождались в дирекцию народных училищ губернии. Поименные указатели членов культурно-просветительских обществ позволяют судить об их социальном составе.
III. Статистика.
Изыскания губернских статистических комитетов в области внешкольного образования публиковались главным образом в памятных книжках (адрес-календарях) и в ежегодных губернских статистических обзорах. Но если сведения статистиков о городских культурно-просветительских учреждениях точны и не нуждаются в дополнительной экспертизе, то их данные о сельской местности ошибочны и требуют серьезной корректировки, при том что по Астраханской губернии они полностью отсутствуют. Такого рода дисбаланс имел несколько причин, из которых главная - отсутствие самого понятия «статистика внешкольного образования», а следовательно и эффективной системы сбора данных. Нередко смешивались данные о сельских народных и школьных библиотеках, учитывались библиотеки, существовавшие лишь на бумаге. Сельские народные чтения и повторительные классы вообще не попадали в поле зрения губернской статистики.
IV. Периодическая печать, будучи влиятельным фактором обществен
ной жизни, позволяет критически оценить развитие культурно-
просветительской работы в крае, ставшее во П-й половине XIX века одной из
наиболее актуальных и социально значимых проблем. На страницах газет,
причисляемых к либерально-демократической прессе - «Астраханский вест-
ник», «Астраханский справочный листок», «Саратовский дневник» и т.д. -регулярно появлялись статьи и очерки о мероприятиях внешкольного образования народа; здесь же полемизировали авторы и сторонники различных взглядов, что позволяет получить более живое и конкретное представление о событиях позапрошлого столетия.
Следует отметить, что при обработке документальных материалов в ходе изучения культурно-просветительской деятельности в Нижнем Поволжье второй половины XIX века исследователю, в отсутствие единой источ-никовой базы, приходится иметь дело с разнородной, нередко противоречивой информацией, полученной из документов различного ведомственного происхождения. В то же время реконструкция отдельных проявлений культурно-просветительской работы осложняется недостаточным объемом их освещенности в материалах официальных структур и периодической печати. Тем не менее, комплексное и объективное изучение сохранившихся источников позволит ответить на поставленные вопросы.
Методологической основой данной работы являются принципы историзма, объективности и системности, предусматривающие сбор полной и правдивой информации по данной проблеме, последовательный и всесторонний анализ исторических фактов и явлений в их развитии и вместе с тем во взаимосвязи и взаимообусловленности. При этом принцип историзма позволил, на наш взгляд, дать объективное представление о культурно-просветительской деятельности как неотъемлемой составляющей процесса социального и культурного развития нижневолжского региона с учетом экономических и политических реалий, особенностей менталитета населения.
Принцип системности обеспечил объективную оценку внешкольного образования, позволил вскрыть внутренние закономерности развития культурно-просветительской работы в крае, подвел к точной классификации форм и средств внешкольного образования, к определению их роли и места в
общей системе народного просвещения.
Реализация основных методологических принципов в исследовании осуществлена за счет применения традиционных в исторической науке приемов и методов.
Сравнительно-исторический метод позволил выявить региональные и локальные особенности процесса в контексте непрерывно изменяющейся социально-экономической и внутриполитической обстановки в стране.
Исследование основных социологических параметров населения, как то - возраст, род занятий, культурный уровень, пол, конфессиональная и этническая принадлежность, соответствует требованиям демографического метода и наиболее полно характеризует часть населения, составившую объект приложения непосредственной деятельности просветителей.
Специфика предмета исследования, придающая особую актуальность методу критического анализа источников, призывает к учету ведомственного происхождения документальных материалов и конкретно-исторических условий, сложившихся при их возникновении. Подобный метод позволяет избежать путь нерационального использования источниковой базы и минимизировать ошибочность современных представлений о событиях более чем вековой давности.
За основу историографического анализа взят предметно-хронологический подход, в рамках которого представлен историографический материал по отдельным вопросам общей темы.
Научная новизна исследования. Диссертация представляет собой первую попытку специального исследования культурно-просветительской работы в Нижнем Поволжье второй половины XIX века, причем попутно рассматривается деятельность всех общественных групп и профессиональных корпораций, напрямую или косвенно вовлеченных в процесс создания в крае системы внешкольного образования. Впервые освещается деятельность по внешкольному просвещению населения духовенства,
местных органов государственной власти и самоуправления.
В научный оборот вводятся группы архивных материалов, не востребованных историками предшествующих поколений. Делается шаг к изуче-нию региональных особенностей просветительского движения, что открывает новые страницы истории Астраханской и Саратовской губерний.
Практическая значимость диссертации. Результаты данного исследования позволяют расширить представления о просветительских и педагогических приемах позапрошлого века, вычленить наиболее эффективные и рациональные методы морально-эстетического воспитания населения, избежать повторения возможных ошибок.
Опыт XIX столетия может быть творчески использован при разработке новых, современных учебно-дидактических технологий, актуальность которых возрастает в эпоху очередного реформирования системы народного просвещения, совпавшего со значительными изменениями в духовной сфере, с возвращением традиционных для России нравственных ориентиров.
Ряд положений диссертации может найти применение при подготовке вузовских лекций, спецкурсов и спецсеминаров по истории края второй половины XIX столетия, при разработке родственной и смежной тематики
Структура диссертации выдержана в традиционной манере и состоит из трех глав, включающих семь параграфов, введения и заключения.
В первой главе рассматриваются пути формирования материальной базы культурно-просветительского движения в крае, удельный вес разных источников финансирования в обеспечении стабильного функционирования отдельных форм и субъектов внешкольного образования.
Вторая глава посвящена изучению основных средств культурно-просветительской работы в городах края, где благодаря устойчивому материальному снабжению и высокой обеспеченности педагогическими кадрами сложилась эффективная система учреждений внешкольного образования, чей
опыт впоследствии перенимался сельскими просветителями.
В третьей главе исследуются культурно-просветительские учреждения сельской местности. Специфика села, обусловленная более поздним по сравнению с городами развитием внешкольного образования, отразилась как на содержании культурно-просветительской работы, так и на ряде принципиальных отличий организационного характера. Различия проявились и в социальном облике просветителей.
В заключении сведены основные выводы и результаты исследования.
Участие органов местной власти и самоуправления в формировании материальной базы внешкольного образования
Культурно-просветительская работа, возникшая в России как феномен общественной жизни во второй половине XIX века, в своем развитии во многом зависела от наличия ряда условий. Одним из наиболее значимых таковых условий являлось наличие необходимой экономической базы, выражавшейся в постоянных и временных (иногда-единовременных) источниках финансирования, в наличии учебно-дидактических материалов, помещений для учреждений внешкольного образования.
Изучая становление и развитие материальной базы культурно-просветительской работы, необходимо выявить действительное, а не декларируемое отношение к делу народного просвещения со стороны различных социальных и профессиональных групп, органов местной власти и самоуправления, различных общественных организаций, частных лиц.
Детальное и комплексное изучение письменных источников, прежде всего архивных материалов, позволяет судить о внешкольном образовании второй половины XIX века в целом как о результате совместных действий общественности и власти на местах, нацеленных на повышение уровня образования взрослого населения, на нравственно-эстетическое развитие народа вне государственной системы образования. 1860 - 1900 годы характеризуются постепенным усилением роли органов местной власти и самоуправления -городских дум, земств, земских начальников и губернаторов - в обеспечении материальных условий существования культурно-просветительской работы.
Городские думы как органы местного самоуправления немало способствовали развитию в городах Нижнего Поволжья внешкольного образования, оказывая материальную поддержку как отдельным учреждениям, так и всей системе культурно-просветительской работы. Наиболее зримо такая поддержка просматривается на примере дум губернских городов.
Нельзя сказать, что на протяжении всего рассматриваемого периода городское самоуправление проводило стабильную целенаправленную политику максимального поощрения и поддержки внешкольного образования в крае. Более-менее устойчивое и плановое финансирование культурно-просветительской деятельности в целом, а не отдельных учреждений, со стороны городского самоуправления складывается в основном в последние два десятилетия XIX века. Связано это было, прежде всего, с нестабильностью существования самих культурно-просветительских учреждений в 1860 -1870-х годах, с ростом к концу XIX столетия доходов городов и связанных с этим ростом общих расходов на народное образование, а также с растущим признанием внешкольного образования в качестве обязательного атрибута современной городской культурной жизни. Большую самостоятельность городскому самоуправлению и, соответственно, большие возможности для развития культурно-просветительской деятельности в городе дало Городовое положение 1870 г., которое, впрочем, прежде всего, касалось хозяйственных проблем.
Долгое время единственными культурно-просветительскими учреждениями, финансировавшимися из казны городов Нижнего Поволжья, были публичные библиотеки, основанные в Саратове и в Астрахани в 30-х годах XIX века. Однако за право пользоваться публичными библиотеками читателям предписывалось уставами библиотек вносить определенную сумму денег, что делало их малодоступными для подавляющего большинства горожан и выводило из разряда общенародных культурно-просветительских учреждений.
Народные чтения
Среди средств культурно-просветительской работы, возникших В ІІИЖ-нем Поволжье и получивших широкое распространение во Н-й половине XIX в., важнейшее место по масштабам, широте охвата и силе воздействия на аудиторию занимали народные чтения.
Народные чтения, под которыми подразумеваются «публичные читки популярных книг, брошюр, газетных и журнальных статей, проводившиеся в особых аудиториях для неграмотного и малограмотного населения» (1) в последней четверти XIX столетия становятся неотъемлемой частью российской городской культуры, оказывая положительное влияние на распространение среди населения сведений из самых разных областей знания. Нельзя не признать и колоссального воспитательного значения народных чтений: помимо религиозно-нравственного тематического содержания, посещение народных чтений представляло собой одну из мер по отвлечению народа от пьянства, праздного времяпровождения, азартных игр и других пагубных пристрастий.
Одной из выгодных особенностей народных чтений, в отличие от, например, народных библиотек, была их одинаковая полезность для людей с различным уровнем грамотности. І Іародньїе чтения с одинаковым интересом посещались как образованными, так и совершенно безграмотными слушателями, что ставит их в один ряд с такими культурно-досуговыми учреждениями, как театр, музей и др. Но в отличие от театра и музея, народные чтения не требовали от организаторов дорогостоящих декораций, высокооплачиваемых актеров и редких экспонатов. Достаточно вместительная аудитория, брошюра научно-популярного, литературного или религиозно-нравственного содержания и, по возможности, диапроектор с диапозитивами были реальными гарантиями успеха народных чтений. Публика, неизбалованная обилием разумных развлечений, была довольно восприимчива к народным чтениям, нередко переполняя аудитории.
Впервые в России народные чтения возникли, в виде опыта, в 1871 г. в Соляном городке С.Петербурга. Инициатива этого дела принадлежала г. Гвоздаво-Голенко, представившему доклад бывшему тогда петербургским обер-полицмейстером Ф.Ф. Трепову о необходимости таких чтений с целью отвлечения рабочего населения столицы от пьянства (2). Вследствие всеподданнейшего доклада генерала Ф.Ф. Трепова о «необходимости устройства занимательных чтений для народа, в видах отвлечения его от разгула и пьянства», этот вопрос был передан на обсуждение особой комиссии из министров военного, внутренних дел, народного просвещения, главного начальника III отделения, главного начальника военно-учебных заведений и петербургского обер-полицмейстера. В начале 1872 г. комиссия постановила: "1) предоставить министру народного просвещения ныне же образовать особую постоянную комиссию для ведения дела народных чтений, возложив на нее обязанность открывать народные чтения в Петербурге и его окрестностях и 2) возложить на ту же комиссию разработку общих правил относительно порядка устройства чтений для народа в других местностях (3)".
Народные библиотеки
В отличие от городов, где средства культурно-просветительской работы в течение последних десятилетий XIX столетия развивались более или менее удовлетворительно и приобрели некоторое разнообразие, в деревнях и селах Нижнего Поволжья наибольшее распространение получили народные библиотеки. Начало массового открытия библиотек в сельской местности приходится на 90-е годы XIX в. и связано с общей активизацией культурно-просветительской деятельности представителей различных социально-профессиональных групп в России, а также с некоторыми особенностями развития общественно-культурной жизни на селе в данное десятилетие, с усилением роли органов земского самоуправления во внешкольном образовании народа.
Старейшей и, пожалуй, единственной сельской народной библиотекой Нижнего Поволжья к началу 90-х годов являлась библиотека в с. Вязовке Вольского уезда Саратовской губернии. Исследователи-современники отмечали ее уникальность даже в общероссийском масштабе. Как "единственную в своем роде" характеризовал ее А.С. Пругавин (1).
Вплоть до 1861 г. население с. Вязовки, как и всей Вязовской волости, принадлежало к государственным крестьянам. Для них еще в 30-40-х годах XIX века министерство государственных имуществ начало создавать школы, благодаря чему в Вязовке образовался значительный контингент грамотных крестьян, "и среди них рано пробудилась потребность в хорошей, полезной книге". В удовлетворение этой потребности по инициативе дослужившегося впоследствии до чина тайного советника А.Ф. Раева 20 августа 1861 г. была открыта общественная библиотека (2).
Хотя библиотека не получила официального разрешения властей на открытие, ее устав был опубликован в печатном органе МВД - "Северной почте" - что было признано учредителями равносильным разрешению. К слову, разрешение в установленном порядке было получено от губернатора лишь 2 ноября 1890 г., после издания "Правил о бесплатных народных читальнях и о порядке надзора за ними" от 15 мая 1890 г. (3).
Попечителем библиотеки стал А.Ф. Раев, который избрал себе помощником священника А.И. Софийского, заведовавшего библиотекой до своей смерти в 1885 г., после чего заведование библиотекой перешло к священнику С. Мансветову (4). Библиотекарем впоследствии был избран крестьянин с. Вязовки И.Н. Лутогин, его помощником - крестьянин того же села Д.А. Богатов. На попечителя и помощника, как следует из рапорта Вольского уездного исправника, возлагались "ответственность за выбор книжного запаса и вообще распоряжения по библиотеке..., а библиотекарь с помощником отвечают лишь за растрату книг" (5). Открытая на частные пожертвования, Вязовская библиотека в первый год существования насчитывала 160 наименований книг в 235 экземплярах. Спустя 30 лет после открытия библиотеки, в 1891 г., ее книжный фонд составлял 1377 названий на сумму 1620 руб. 42 коп., с преобладанием религиозно-нравственной и художественной литературы. Кроме того, в библиотеке существовали отделы: исторический и статистический, сельскохозяйственный, справочный, учебный и медицинский.
Библиотека пользовалась определенной популярностью среди сельчан: с августа 1861 г. по июль 1890 г. в ней побывало 12763 читателя, заказавших в совокупности 16347 книг. Помимо вязовцев библиотекой пользовались жители близлежащего села Шировки, а также деревень Грязнухи и Ка-заковки (6). Таким образом, услугами библиотеки ежегодно пользовались в среднем около 440 человек.
Полностью уничтоженная пожаром 4 июня 1892 г. библиотека была вновь восстановлена благодаря деятельному участию попечителя А.Ф. Раева и денежным пожертвованиям населения Вязовки в сумме 70 руб., принявшего такое решение несмотря на предшествующие неурожаи и пожар. Этот факт свидетельствует о довольно высокой степени сочувствия сельчан народной библиотеке, созданной для них и при их непосредственном участии. Вплоть до 1894 г., по данным губернского статистического комитета, Вязовская библиотека, с 965 абонентами (7), была единственной сельской народной библиотекой в Саратовской губернии, причем число ее читателей постоянно прогрессировало и уже в следующем году увеличилось более чем в 2 раза, составив 1973 человека (8).
